Ормхеймский Бастард (СИ)

Часть 2 Глава 1

Часть вторая. Эвитанский капкан.

Глава первая.

Конец Месяца Рождения Осени.

Эвитан, Восточный Тенмар.

1

Вьется среди цветущих пригорков узкая дорога. Где-то впереди цветущие холмы почти родного Тенмара перейдут в такие же — чужой и уже близкой Квирины. А совсем немного севернее — суровая Ритэйна. Границы изобрели люди, а не честная природа.

Неуловимый генерал Лойварэ — неизвестно где. Искать его — отнюдь не просто для ни дня не воевавшей девчонки. Зато Клод порой очень даже полезен. Потому что указал путь. Прежде чем самому отправиться прочь. То ли спасать Констанса, то ли просто подальше. От сладкопахнущих цветущих холмов, горьких угрызений совести (если она у Дарлена и впрямь есть), жуткого монастыря на горизонте и бывшей союзницы.

Ну, бывшая — вперед. Если боевой герой-полководец не скачет к тебе — скачи к герою сама. На почти боевой Снежинке.

Вот только — станет ли скрывающийся по неведомым причинам герой-полководец спасать кого бы то ни было? Или им уже по пути с бывшей — во все лопатки драпать в Квирину? Ей — к Анри, ему… очевидно, туда же. В боевые гладиаторы. Если еще не слишком стар. Ему вроде как за сорок. Больше, чем исполнилось бы папе.

Ладно, сколь бы мало от Ирии не зависело — уж его-то она исхитрится совершить. Найдет этого неуловимого Лойварэ. Из-под мягкой, щедрой земли выроет. А уж дальше пусть он сам решает, как знает. Кого ему спасать — себя или родную страну.

А если не решит? Или решит не в пользу страны? Куда Ирии тогда? К Эрику Ормхеймскому Бастарду — вслед за Констансом? Потому что какой благородный герой Всеслав — мы уже видели. И слышали. И тот меткий выстрел, и пафосный монолог. И в заложниках сидели. Причем не в почетных. Всеславы вообще не уважают женщин, если те — не покорные овцы. Но овец не уважают тоже. Потому как — за что?

Очень храбрый и благородный герой. Аж дальше некуда.

Не «храбрый» же генерал Аллен всех спасет, в самом деле. Он уже, небось, успел к Гуго переметнуться. К новому законному королю. И даже награды не попросить. Главное — сохранить свое. Прежнее.

Прощай, паршивый монастырь, прелестная Нинон и так до конца и не разгаданный Клод. Здравствуй, холмистая дорога. Через три дня, максимум — четыре, уже прояснеет, куда ты теперь ведешь. На Восток или на Юго-запад? Точнее — напрямую на Восток или в обход через Юго-запад? Где цветущих холмов поменьше, зато густых лесов — побольше.

Правда, пока легкий подлесок еще держится. Вот впереди с ним — совсем хило. Повырубали?

Ближе к долгожданному обеду с самого высокого холма вдали показалась длиннющая деревенька. Но всего в пару рядов домов. Явно меньше Больших Дубов. И деревня, и домишки. Хижины, скорее.

Впрочем, здесь ведь теплее. Камины не нужны. Очагов достаточно.

Уютная таверна, прохладное вино, горячая трапеза? Которыми наверняка успели насладиться те двое, что едут навстречу. Именно едут, а не скачут. Берегут коней. И себя. И отнюдь не из-за жары. Эта южная осень удивительно «мягкая». Впрочем, где лиаранке попадались другие? В Тенмар она добралась уже к сырости и холодам.

На зрение Ирия не жаловалась отродясь. Как и на чутье. А сердце предупредило еще раньше глаз.

Вот и встретились! Долго же она этого ждала.

В первый миг в глазах аж потемнело. Потому что навстречу, конь о конь… не только Роджер Ревинтер, чтоб ему. Еще и собственный недоброй памяти братец!

Оба — злейшие враги и мрази, да. Но вот рядом им делать нечего. Потому как замириться не могли точно. Даже если их в одну тесную камеру запереть. На всё минувшее время.

От захолонувшего сердца отлегло — почти сразу. Светловолосый парень определенно похож на Леона… но не он. Да и такого взгляда у братика не было и в детстве. Леон и тогда всегда пытался при случае извернуться, выкрутиться, свалить вину на других. А этот паренек смотрит настолько честно, открыто, искренне… Ирия так давно разучилась. Благодаря подобным Леону, Ревинтерам… и Всеславу.

Кто бы парень ни был — пусть отойдет в сторону. И подальше. Капризница судьба наконец-то решила устроить Ирии долгожданный подарок. Хоть небольшой. Подарить смерть злейшего врага — одного из многих. Прочие — впереди. Будем надеяться.

Хорошо, густоватый подлесок держится здесь, и совсем редок — впереди. Ирию не видно, зато младший Ревинтер — как на ладони.

И во весь опор гнать Снежинку незачем. Ее тоже нужно поберечь. Ирия ведь любит лошадей не меньше гнилой семейки Ревинтеров?

Никуда уже враг не денется. А если спутник захочет ему помочь… Выстрел в правую руку его не убьет, зато успокоит. Если он, конечно, не левша. Надо бы приглядеться.

А еще лучше… Какой вообще смысл в честном бою? Пистолет надежнее. Разве в амалианском аббатстве сам Ревинтер думал иначе?

Да и сейчас — вряд ли.

Ирия врага уже узнала, а вот он ее — пока нет. Если подобраться поближе…

Только паршиво, что их всё равно — двое. Потянет ли Ирия двоих? С клинком против клинков — после жестких тренировок неистового Ральфа Тенмар? Наверное, выдюжит. Хоть тренировки длились и не годы. Даже не полгода. И до Анри ей очень далеко. Как до жаркого солнца и ледяных звезд.

Как и до Всеслава, но его здесь нет. Гонит резвых коней в фамильный Словеон. Этот не жалеет. Ни лошадей, ни пленников.

Но речь ведь вообще не о клинках. А Ревинтер — отличный стрелок. Если его спутник стреляет не хуже — с двумя врагами Ирии сладить трудно. Учитывая, что охота еще и выжить. Ей еще много кого спасать.

Стрелять сразу отсюда? Далековато. Можно и не в того угодить.

Паренек поправляет широкополую шляпу. Правой рукой.

Нет, по одному жесту судить рано. Потянулся за флягой, открыл…

Нет, стрелять — точно в правую.

Юноша, похожий на Леона, обернулся к спутнику. И только тут до тупой Ирии дошло.

Ну, здравствуй, Серж Кридель. Родной через маму братик, неведомо для самого себя поделившийся с сестренкой именем. Приемный и единственный сын честного дяди Ива. Дезертир и идиот, сдуру устроивший побег Роджеру Ревинтеру.

Только если они с этим Роджером Ревинтером — друзья, парень будет драться. А то и стрелять. И не в руку, а на поражение. Ирию он не знает вовсе, а вот верного спутника… Так кому поверит?

Кому бы поверила она сама еще недавно? Всеславу или тому, кто на «него» клевещет?

Да еще и издали есть риск попасть в самого брата. И не в руку.

Если подъехать ближе — точно обратят внимание. Там с чахлым подлеском уже весьма хило. И младший Ревинтер тогда Ирию узнает даже в мужском наряде. Даже через годы. Больно уж она была тогда… незабываема. Как и он сам, чтоб ему!

Кроме того, тогда поганый сын поганого министра ее захотел. И не получил. Такого мужчины не забывают. Особенно такие.

Всадники резко свернули направо. Не прибавляя ходу.

И куда же вас понесло, голубчики? В той стороне — ничего. Кроме проклятого монастыря. Где принято уродовать себя и других.

И зачем вам туда, а? В меру симпатичные личики надоели? Хочешь, ревинтеровская мразь, выглядеть снаружи, как внутри? Так это тебе Ирия и сама устроит, только попроси. Или дай приблизиться. Распишет за милую душу — не хуже целой банды большедубовских художников. Во главе с самим мастером кисти и ствола — Клодом. Великий Алиэ Готта свой знаменитый мольберт сгрызет от зависти. Сточенными старостью и спесью зубами.

Ладно. Тем интереснее проследить. Тут ведь есть и кружная дорога. Ирия разведала заранее. Вдруг пришлось бы спешно спасаться?

Всё-таки Клод иногда и впрямь — весьма полезен. Когда не врет.

Могут ли этих двоих ждать у гнилого монастыря союзники? Подельники.

Маловероятно. Почти совсем — нет.

Могут ли свернуть? Некуда. Разве что развернутся назад.

Или Ирия и впрямь пожалеет, что не выстрелила издали. С риском попасть вместо Ревинтера в невиновного. В единственного сына дяди Ива. В… собственного брата. Только, в отличие от Леона, еще не успевшего предать сестер. Точнее, успевшего, но не зная об этом.

Как бы их разделить? Будет ли шанс напасть у монастыря? Или… в самом монастыре? Уж верхом-то они точно уже не будут. Сдадут ли пистолеты?

А Ирия всё равно собиралась узнать, выполнен ли ее приказ? Относительно детей. К нему хоть приступили? Или уже дошли вести, что у нас теперь почти Квирина?

И, кроме того… Ревинтер-то навидался всякого. Небось, еще и зрелищем насладится. А вот честного, наивного братишку там вывернет не раз. И он точно будет небоеспособен. А то и вообще отойдет подышать.

Отползет.

2

Мрачный монастырский двор будто вовсе не знал летнего тепла. Как и весеннего, и осеннего.

Здесь провела полтора года новорожденная девочка…

А если бы дольше — превратилась бы в жуткую копию тех, кто ее мучил.

Роджер опоздал. Опять. Как всегда.

Это Анри Тенмар почти всегда успевал вовремя. Или догонял потом.

А Роджера самого — догнали.

Слишком много прошлого в последнее время. И неудивительно, что, едва вынырнув из Бездны, бывший капитан Ревинтер узрел очередное воплощение судьбы. Она шагнула ему навстречу — будто ниоткуда. Уверенная, легкая, гибкая, сильная. Оживший клинок из северной стали. Ирия Таррент.

Годы превратили самого Роджера в хромого калеку с вечной лихорадкой. А Ирию — лишь наградили силой и ловкостью. Закалили и обточили, как совершенное оружие.

Она действительно еще выросла — не меньше, чем на полголовы. И движется, будто танцует. Что-то в ней от Анри Тенмара… далеко не всё, но на Ревинтера хватит. Даже на прежнего. Который еще не хромал.

Тенмар пощадил его. От Ирии Таррент на такое лучше не рассчитывать. Сам Роджер уж точно не пощадил бы Андроника.

И… прежде Ревинтер сам не смог бы точно сказать, красавица она или дурнушка. Смотря как взглянуть. Но, видимо, справедливая судьба годами старалась, не покладая рук. Стирала лишнее, подчеркивала нужное. Будто яркий, но неумелый детский рисунок поправляла отточенная временем рука опытного мастера.

Нечеловечески прекрасная девушка холодно усмехнулась. Прежнюю Ирию прежний Роджер яростно жаждал стиснуть в объятиях. Нынешнюю — не пожелал бы и под угрозой смерти.

Только убьют его за другое. За всё, что желал и делал прежним.

— Дерись или умри, — равнодушно бросила девушка. Беспощадный и справедливый лик его судьбы.

Сталь клинка ловит блик неяркого осеннего солнца. Уже почти закатного.

Нет. Не равнодушно. Просто ледяная ненависть за годы подернулась пеплом. Давно уже нет ярости. Ирия Таррент просто давит очередное мерзкое насекомое. Пусть даже уже и не опасное.

Скольких она уже успела… раздавить? Неважно. Такие избавляют подзвездный мир лишь от отъявленной мрази. Ирия Таррент — чиста и безгрешна, как зимний лед Альварена. И так же безжалостна.

— Я и раньше не смог бы тебя одолеть, — устало произнес Роджер, неловко отбивая первый же удар. И уже его едва не пропустив. Рука онемела вмиг. Прошедшие годы хорошо научили Ирию, куда бить. — И теперь и вовсе. Убивай сразу.

— Где твои прихлебатели, Ревинтер? — новый хлесткий удар — плашмя по лицу — швырнул его на колени. Так уже было. Но Ирия Таррент — все-таки женщина. Насколько же она теперь сильна? — А слуги? Холуи? И почему ты всё еще жив? Что с Анри Тенмаром?

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но Анри Тенмар жив, здоров и ведет армию.

— А тебя он пожалел, простил и отпустил? — недобро усмехнулась Ирия.

Да. Должна же была отдать долги и ты. Все должны успеть.

— Хочешь — верь…

Тяжелая пощечина заставила голову мотнуться. Левой рукой. В правой — по-прежнему клинок.

Мешки с камнями Ирия, что ли, таскала?

Рот наполнила соленая кровь. Так уж тоже было.

С прежнего удара Ирии — еще на весеннем Альварене — остался памятный шрам. И от Тенмара — тоже. Но новых шрамов не будет. Не успеют появиться.

— Не хочу. И не верю. Хватит болтать, Ревинтер. Здорового или больного, я тебя убью. Как и безоружного. Вас самих с папашей такие мелочи никогда не останавливали.

— Давай, — он отбросил шпагу в сторону. Так далеко, как сумел с колен. И с кружащейся головой.

Легкий-легкий похоронный звон. В висках. И падающим клинком — о случайный камень.

Хорошо, что Сержу совсем поплохело. Не увидит смерти друга. И не кинется сдуру под клинок.

Взмах тяжелого сапога оборвал дыхание. Земля грянулась о спину. Багровая тьма застила взгляд.

— Предпочитаешь быстро или медленно? — нашел в себе силы усмехнуться Роджер. Не дрожать же. Не поможет.

Миг Ирия медлила. Клинок — три блестящих клинка в алом мареве! — замер в дюйме от его открытого горла. Так уже было.

Но бить прекратила. Жгучая ярость подернулась горьким, остывшим пеплом, правильно?

— Быстро, — решила графиня Таррент. — Я все-таки не ты, не твой подонок-отец и не Его бывшее Величество Карл.

Всеслав бы рассудил так же. Пристрелил бы и всё. Или отдал приказ. Чтобы лично руки не марать.

Бывшее Величество?

Удивиться Роджер не успел.

3

— Нет! Не надо! Остановись!

Бледное лицо, растерянный взгляд. Краем обзора.

Ирия — не дура. Будем надеяться. И оборачиваться не собирается.

Просто отступила на шаг. Чтобы держать в поле зрения обоих. Даже если ни один толком не боец. Она и сама — далеко не богатырша. Увы, Ральф Тенмар был прав кругом.

Почему вековые плиты в его замке дышали только древностью, а эти — мерзостью и гнилью?

И на кой змей вернулся этот… недолеон? Этак еще и рехнувшиеся монашки сейчас явятся.

— Стой, где стоишь. Твоего друга я могу убить одним росчерком.

— И убьет в любом случае, — спокойно пояснил Ревинтер. Насколько это возможно — с колен.

На которые он уже успел под шумок подняться. И куда прежде рухнул отнюдь не добровольно. И не прося пощады. Страха и теперь — ни в голосе, ни во взгляде. Надо же. Когда успел набраться такой смелости?

Но не пытается и под шумок напасть. Выцарапать хоть какой-то шанс.

— Но тебе, Серж, лучше стоять, где стоишь, — продолжает благородно распоряжаться подлец и сын подлеца. — Или уйти. Тебе с ней не справиться. И потом — ты же не станешь драться с родной сестрой. Со своей кровью.

Всё же недолеон — сын дяди Ива. Приемный. Единственный.

И родной племянник.

— Она… — дрожит голос новоявленного братца.

— Ирия Таррент, — представилась сестра. — У нас общая мама — Карлотта Таррент, урожденная Гарвиак, если ты еще не знал. А твой родной отец — Ральф Тенмар, ныне покойный.

Ошеломлять уже — так ошеломлять. Пусть тоже знает всё. Будем на равных. Не только Ирии — сомневаться.

И хватит ронять челюсть, братец.

— Так что ты в родстве еще и с Анри. Я очень уважаю твоего приемного папу и моего родного дядю — Ива Криделя. Поэтому и впрямь — не лезь не в свое дело. Потом ему объяснишь, как попал в приятели к врагу своей семьи. Обеих семей. К общему врагу — моему и Анри. И что именно Ревинтер тебе успел рассказать.

— Всё!

— Даже так?

— Они — уже не враги. Давно уже. Анри всё понял. Ирия… вы… ты не знаешь.

Тоже не до конца понимает, как обращаться к свалившейся на голову сестре. Или хоть к незнакомой кузине. Да еще и вооруженной.

Леон бы вообще уже удрал. За помощью. Или просто спасаясь.

— И папа тоже не знает. Ирия, Роджер… изменился… Он…

— Серж, не нужно.

Да когда этот Ревинтер научился говорить так? А заодно еще и выдержке. Прежний подлый слизняк уже валялся бы в ногах. Или… Ирия ошибалась изначально? И слабак и последний подлец на сей раз не означает труса? Так ведь тоже бывает.

— Обо мне жалеть некому, а Ирия Таррент имеет право на месть. Я обесчестил ее сестру Эйду, ты забыл? И твою. Почти у Ирии на глазах.

— Роджер, прекрати!.. — Слушать такое нравиться не может. Если не считаешь подлость нормой, конечно.

— Обесчестили вы только себя, — презрительно бросила Ирия. — По отношению к Эйде выбирайте другие выражения. Но если ты побывал в этом милом местечке, — она махнула свободной рукой на глухие стены гнилого монастыря, — то уже знаешь о девочке, правда? Твою дочь, подонок, полтора года продержали в этой Бездне. Эйду дважды запирали в монастырь. Хорошо хоть не в этот, но и там — тоже далеко не мед. И во второй раз мне не удалось ее оттуда достать. Зато это сделал твой подлый папаша. Увез мою сестру к змею на рога — и неизвестно куда дел потом! Будьте вы прокляты — и ты, и он!

— Ирия, сюда идут. Не монашки! — пробормотал Серж. Уже совсем в панике. Будто прежде был спокоен.

Как в детской драке. «Взрослые идут!»

Отвлекает внимание? Так глупо?

Нет. Нет.

Вот они — взрослые. Явились. Нарисовались — три Клода не сотрут. И пять Алиэ Готта.

Очередной вооруженной толпой. Крепкой и даже в кирасах. Серебристо-синей. В цветах льдов Ормхейма.

Если в этот монастырь ворвалась Ирия, то уж вооруженные солдаты — тем более запросто. Забыла прошлое? У предательницы Амалии много наследниц. А эти даже ничего не обещали. Ни помощи, ни дружбы. И звонкого золота с Таррентов не брали.

А настежь открытые ворота спасают монастырь от грабежа тех, кому вовремя не открыли.

Оглушительный грохот.

Погибающее ржание. Конская фигура медленно валится набок — на смятое сено тенмарской конюшни. Вихрь…

Только Ральф Тенмар больше не придет.

Человеческий вскрик — не столько боли, сколько изумления. Негромкий, ошеломленный. Переходящий в уже болезненный стон.

Серж оседает — на серые плиты двора, где столько месяцев жила Мирабелла. В летнюю, душную пыль. В радостный вой голодной гнили, вытягивающей жизнь…

Откуда внезапная духота — было же свежо?

Брат ошалело зажимает рану в плече.

Быстро промокает светлая рубаха.

Как много крови впитал когда-то потертый ковер в папином кабинете…

Пистолеты остались в седельных сумках. Все. Проклятая честность.

— Стоять, где стояли. Или лежать. Отойти друг от друга. Не вставать с колен.

И не засмеяться-то. Над самой собой.

Предводитель — росл и белокур. Таких Ирия уже встречала. В страже Зимнего Дворца. Но те были… побезопаснее. И даже улыбались, а не злобно скалились. Предвкушая… лучше не представлять, что.

Армия Лойварэ? Эрику ведь здесь делать нечего. Констанс просто не мог успеть настолько.

Тогда что за цвета мундиров?

— Не стреляйте! — голос даже в панике — достаточно низкий. Наверное. Не хватало, чтобы опознали девчонку сейчас! Даже прежде, чем сдаст Ревинтер. А он не замедлит — не сомневайся. — Стойте. Мы — не преступники.

Только устроили драку в монастыре. Но ведь не Серж же.

— Он вообще ни при чём. Он пытался нас разнять.

Да и дуэли сами по себе — не под запретом. А Серж вообще безоружен. Тянет разве что на секунданта. Почему стреляли не в Ирию?

— Значит, умрете не преступниками, — усмехается новый враг. В пару десятков белоснежных клыков и две ломаные щербины. — Если не сдадитесь. Бросайте оружие. Сейчас же. Особенно ты. Или он умрет.

Серж. Брат… Сын дяди Ива.

— Мне нечего бросать, — как можно миролюбивее заявил Ревинтер. Прямо с колен — как приказали. — Меня, как видите, уже разоружили.

Новая смерть уже наведена на Сержа. Вот-вот пустит смертоносный горячий свинец.

Дядя Ив не переживет. А Ирия у него в долгу. За Ирэн. И за попытки узнать об Эйде — хоть сколько безуспешные. Другие не сделали и этого.

Это какой-то бред! Констанс направлялся к Эрику, как к последней надежде. А Ирия всерьез собралась умереть от рук его людей? Да еще и вместе с Сержем?

Шпага о серые камни даже почти не звякнула. Наверное, от обиды. Надо было сломать о колено?

Нет. Нельзя их злить, рискуя жизнью брата. Невиновного.

Родство и долг — дороже оружия. Всё равно это — куплено, а не подарено Ральфом Тенмаром.

Как странно — клинок Роджера Ревинтера брошен совсем рядом. Будто братья.

И ближайшие эриковцы тут же придавили каблуками обе шпаги.

— Не может быть, — уже наглее ухмыляется предводитель. — Баронесса Ирэн Вегрэ.

Все-таки эриковец. Точно встречался во дворце. Еще в первые дни. Кажется, добрый знакомец того, любителя экзотичных восточных змеетанцовщиц.

— Она самая.

Поздно притворяться мужчиной. И баронессу пощадят скорее, чем ее родственника. Наверное. Раз уж мир перевернулся вновь. И Ирии опять крутят руки. То Всеслав, то Эрик. Да что же это такое? Будто проваливаешься в легендарный темный мир кривых зеркал — заново?

Ревинтер говорил, что Анри ведет армию. Куда⁈

И если в Эвитан, то почему эти двое — не с ним? Если Анри действительно кое-кого пощадил? И Серж просто не врет — хлеще трех Леонов. У него еще долго теперь не переспросишь. Можно и не дожить. Обоим.

— Баронесса Ирэн Вегрэ, фрейлина принцессы Алисы Ормхеймской — жены вашего сюзерена. И племянница герцога Ральфа Тенмара. — Как можно увереннее. — Направлялась в расположение сил маршала Эвитана Мишеля Лойварэ.

— Так-так, прекрасная баронесса. Неужели вы не знаете, что только что признались в измене своему законному королю?

Которому? Чью сторону успел принять Лойварэ?

Зато нет сомнений, чью — Эрик.

— Измене кому и с кем? С маршалом Эвитана?

— Бывший маршал Мишель Лойварэ — государственный преступник. Изменил присяге и своему законному монарху. И вы — вместе с ним.

— Что вы себе позволяете? — Серж, зачем? Стой! — Оставьте ее в поко…

Короткий удар — прямо в рану. Второй — в лицо — оборвал крик.

Серж бессильно повис в чужой хватке. Алая кровь хлынула новым потоком.

— Бить раненого — это очень смело. И доблестно.

Сейчас врежут еще и Ирии. От души. Тоже щербин в зубах наделают.

— А слышу я это от девки, только что пытавшейся прирезать безоружного. Или мне примерещилось?

Итак, она — изменница. Ревинтеры, похоже, вновь на коне? А Эрик неплохо поладил со всеми врагами Ирии разом. Уж с Гуго-то точно.

А если даже и нет, и эта шайка просто переметнулась (они ведь ни разу не назвали имя Эрика!) — Ирии конец всё равно. Как и Сержу. Вывернется разве что Ревинтер. Его-то папаша — всегда на коне.

Отличный финал истории. Как раз в духе будущих романов Констанса. Дама из Драконьего Замка допрыгалась. Ей ведь по законам жанра долго жить и не положено, правда? Иначе привередливые читатели заскучают. Заявят, что долго живущие герои — это «банально и пошло». «Для сопливых детишек».

Единственный шанс — требовать личной встречи с Эриком. И с Алисой.

— Если я — преступница, то должна предстать перед судом. Как и мой брат, в кого вы только что стреляли.

Что она сказала? Чей брат? Совсем ополоумела?

— Я действительно безоружен. — Сын непотопляемого отца успел подняться на ноги. Без разрешения. — Вдобавок, хромаю, не умею драться и не сопротивляюсь. Вы разрешите мне перевязать раненого друга, пока он не истек кровью? Он — точно не изменник и в глаза не видел бывшего маршала Лойварэ. Даже когда тот был еще настоящим.

Предводитель явно заколебался. Кому врезать первым. Лично.

— Зато он болтался на пограничье с Квириной. Как и ты. А ну говори, кто сам такой… безоружный? А то будет вам «суд». Вздернем на одном суку и с дружком, и с баронессой. Прежде чем поделим красотку на всех. А то еще и дружка. Вы как раз только что из Квирины. Ты сам-то — краше в гроб кладут, а вот они…

Ржет половина отряда.

Сдаться было не самой лучшей идеей. Удастся ли вытащить стилет? Специально ведь в рукаве крепится, а попробуй теперь дотянись.

Вроде, хватка ослабла.

Ну, давай, Ирия. Второго шанса не будет. Вперед, в Бездну! К папе. Нет, он не там…

Значит, к Ральфу Тенмару. Пить полынное вино. Читать старые легенды. Обсуждать живых и верить в их победу.

Прости, дядя Ив. Сержа уже не добить. Слишком далеко.

— Я — Роджер Ревинтер, виконт Николс, сын министра финансов и Регента Бертольда Ревинтера. Со мной мой друг, лорд Леон Таррент…

Что⁈

Даже если учесть, что сама назвала Сержа братом. Или Ревинтер решил сдать ее до конца? Авось живым довезут самого. И невредимым.

— … и уже знакомая вам баронесса Ирэн Вегрэ, нир Ревинтер. Моя жена.

Не возразила Ирия лишь потому, что лишилась дара речи. Напрочь. И надолго.

Серые плиты пляшут в глазах. Пополам с наглыми рожами. Зато рукоять стилета наконец легла в руку. Вот только пускать ли его сейчас в ход? Или придержать? До более удобного момента?

— Ты дрался с собственной женой? — хохочет предводитель. — И так позорно огреб в морду от бабы?

— Мы не всегда ладим.

— А ты знаешь, что эта девка путалась с обоими Тенмарами — отцом и сыном? А потом — с двумя или тремя офицерами твоего же папаши? Из столицы она удрала с Всеславом Словеонским, а бросила его ради кузена-поэтишки. Похоже, толк в бабьем деле красотка понимает, но на такой жениться…

— Во, Ревинтер обрадуется невестке! — грубо заржал ближайший… эриковец? Помощник главаря, что ли? — Только ради такого стоит ее довезти живой!

Точно — ближайший подручный. Вместе вешают на суку и… делят на всех.

Чем они лучше гуговцев? Тем, что не настолько разжирели? Или сюда прислали сплошное отребье? А нормальных на нормальной границе оставили. И в гвардии.

— Ты бы тоже обрадовался — если б за ней пол-Тенмара давали. Только кто же теперь-то даст? Ладно, хватит болтать. Влюбленную парочку — в цепи и в карету, северного лордика — к коновалу. А сейчас, — он махнул рукой на монастырь, — сжечь здесь всю погань. Вместе с уродинами. Если вдруг чудом найдутся посмазливее — можете сначала применить. Но недолго. Через час выдвигаемся.

Хорошо, что Ирия здесь уже бывала прежде. Хоть детей успели отослать. В том числе и смазливых.