Осень отчаяния

Эпилог

Когда Паша получил сообщение, что он подходит, как донор для мамы, он был на соревнованиях в другом городе. Сначала даже растерялся. Обрадовался, конечно, что подходит, а вот что делать дальше – не знал. Чуть не забыл про вольные упражнения, а выступив, сразу же убежал звонить маме. Нужно было ехать в Питер, а маме перед пересадкой костного мозга был необходим ещё один курс химиотерапии, который бы ослабил иммунитет, и новый костный мозг с большей вероятностью прижился бы.

Но Паша ведь так и не познакомил маму с Ингой, а когда второго шанса может не быть, то нужно спешить. Билеты на поезд в Питер ещё оставались. Правда, в саму новогоднюю ночь, и Паша, не раздумывая, взял себе и Инге. Даже ТимьЯн согласились съездить с ними – их не отпугнула перспектива встретить Новый год в поезде, хоть и удалось урвать только верхние полки в двух разных купе.

Нижние полкожители оказались не очень довольны, когда Паша с Ингой вновь расположились вдвоём на одной верхней полке, но было всё равно. Они занавесились простынёй и целовались, прям как по дороге из Сочи. Инга хмыкнула и прошептала:

– Что-то мне это напоминает. С Новым годом!

– Обожаю верхние полки и тебя, – рассмеялся Паша. – В следующий раз поедем во Владивосток.

Инга тоже рассмеялась и поморщилась, ей по-прежнему было больно смеяться, а Паша вечно забывался и постоянно шутил, а потом извинялся:

– Прости, – положил руку на место шрама.

Паша постучал в стенку соседнего купе, где должны были ехать ТимьЯн. Раздался стук в ответ. Паша хмыкнул:

– Они нас тоже поздравляют!

– Это самый странный Новый год в моей жизни.

– Как Новый год встретишь, так его и проведёшь.

– Чувствую, мы будем кататься во Владивосток и обратно весь год.

Теперь рассмеялся Паша, а Инга вдруг вытащила телефон:

– Сейчас покажу тебе кое-что.

Пока Паша был на сборах и соревнованиях, она ездила домой. Открыла снимок своего несчастного живота, повязки и швы уже сняли, и под красной полосой шрама была сделала калиграфическая татуировка-надпись: «Любовь зла».

– Кира уже практикуется. Тёма, кстати, позвал её отметить Новый год вместе, прикинь? Я посоветовала ей его напоить, пусть узнает его тёмную приставучую сторону, – хмыкнула Инга.

Паша приподнял брови. Взял из рук Инги телефон и разглядывал снимок. Увиденное его почему-то поразило. После выписки из больницы он честно держался и не набрасывался на Ингу, как раньше. Ещё сборы и соревнования помогли ему держаться. А когда вернулся, то старался лишний раз не приставать, знал, что рядом с Ингой у него отказывают тормоза. Пока её швы окончательно не заживут, ей нельзя заниматься сексом, и свой шрам она Паше не показывала до этого дня. У неё там была повязка, а потом стеснялась.

И он разглядывал широкий шрам, и стало стыдно и грустно, будто это он причина шрама. Своей грубостью тогда он чуть всё не уничтожил. Паша осторожно спросил:

– Это в мою честь?

– Да! Потом перекрою шрам маленьким козликом.

Паша расхохотался, но его почему-то это так тронуло, даже глаза увлажнились. Поцеловал Ингу в макушку и нежно проговорил:

– Я тебя никому не отдам!

– Я тоже тебя люблю! – она закусила губу и улыбнулась.

У Паши самые крутые идеи всегда рождались спонтанно, у него в принципе все идеи рождались спонтанно, поэтому и получалось всегда круто.

Они сидели впятером на тесной маминой кухне и пили чай. Словно провожали маму в космос, подбадривали и строили для неё какие-то дурацкие планы на будущее: типа поехать в Китай и съесть там килограмм жареных тараканов. Инга вообще жутко стеснялась и смущалась, призналась Паше, что её раньше никто с мамой не знакомил, и она боялась не понравиться. Как-то так получилось, что все её бывшие росли без мам, а с Пашей у неё вышла осечка. Но она сама была в этом виновата: помогла найти родительницу.

Но зря Инга волновалась. Мама сидела, подперев подбородок рукой. Смотрела и слушала их, умилительно улыбаясь. Паша, как всегда, болтал без умолку:

– Ты знаешь, мам, и Тим, и Яна тоже сдали кровь для банка доноров. Я их заразил, – Паша даже заснял это на видео.

– Хорошее дело сделали, молодцы! Возможно, кому-то жизнь спасут.

И в этот момент у Паши и родилась идея, и как только они вышли на улицу, он записал ролик. Записывал в обнимку с Ингой:

– Хей, гайз! Мы в Питере. Кто не знаком с этой красоткой – это Инга, лучшая девушка планеты. И она моя! В конце ноября она организовала поиски моей мамы. Спасибо всем, кто откликнулся, переживал, писал и спрашивал. Моя мама нашлась! Но, к сожалению, у неё рак крови. Не спешите отписываться, денег я просить не буду и сборы никакие организовывать тоже. Но если есть желание спасти чью-то жизнь и вам больше восемнадцати лет, сейчас всё расскажу. Легально, бесплатно, без регистрации и смс. Возможно, вы спасёте чью-то маму. Для этого нужно стать донором костного мозга.

И Паша запустил флешмоб в ТикТоке с хештегом «спастимаму», он записал несколько роликов: с Яной, где она рассказывала про генетическую совместимость совершенно разных людей; с Тимом, как он сдавал кровь; и с пояснениями, где и как это можно сделать.

Это не сделало его супергероем, наоборот, кто-то отписался, кто-то высказал своё «Фу» в комментариях, но Паше после ролика Инги стало всё равно. Он тогда считал, что разрушенный образ вечного весельчака в Интернете – это конец, но сильно ошибся. Подписчики тогда проявили участие и сочувствие. Паша со своей бедой даже затмил популярного Тима, потому все интересовались только Пашей. И даже миллион подписчиков ему уже был не нужен: люди, которые рядом и всегда поддержат, намного ценнее.

Паша почему-то жутко волновался, когда всё это выкладывал, но не сомневался ни секунды. Инга, как всегда, заглянула в экран, пока Паша читал комментарии под последним роликом. Положив подбородок ему на плечо, она тихо проговорила в ухо:

– Не переживай, три лайка у тебя всегда будут!

Конец.