Осколки

Ветер, закрутив в тугую воронку тысячи коричневых песчинок, с неистовой злобой хлестанул Рязанцева, толкая обратно к открытому люку.

Капитан поёжился, рефлекторно отшатнувшись, и замер на несколько мгновений, пытаясь хоть что-то рассмотреть.

Получалось откровенно плохо. Мощный луч прожектора беспомощно тонул в непроглядной тьме, выхватывая из неё полосы всё того же песка. О том, что находилось дальше, оставалось только гадать.

— До чего же паршивая планета, — вскинул автомат, вылезший следом штурман, — Видимость почти нулевая. Выскочит какая-нибудь зверушка и выстрелить не успеешь.

Ничего не ответив, Егор присел на корточки, зачерпнул горсть коричневых крупинок, мгновенно сметённых с перчатки жадным ветром и саркастически улыбнулся.

Похоже, добраться до космолёта будет не так просто, как казалось поначалу. Нет, заблудиться в этом песчаном аду, им точно не грозит. Встроенный в скафандр радар, отражаясь на визоре зелёной точкой, надёжно зацепился за сигнал с корабля и сбиться с направления не даст. Всего то и нужно, ровно 23 километра и 324 метра по этому песочку протопать.

Ну это, если по прямой.

А вот что их на этой прямой ожидает, тот ещё вопрос. Судьбоносный, можно сказать. Хорошо если эта пустыня и дальше до самого космолёта тянется. Тогда ничего — дойдут. Даже если эта буря треклятая не утихнет, всё равно дойдут.

А если нет? Мало ли что на пути встретиться может? Горы, кратеры, каньоны. А при такой видимости надвигающее препятствие сразу и не заметишь. Обходи его потом, время теряй.

А со временем как раз проблема! Когда у тебя запаса кислорода всего на 9 часов осталось, по планете особо не погуляешь. Тут любая заминка фатальной оказаться может!

Впрочем, другого выбора у них всё равно нет. От слова совсем.

В спасательной капсуле ничего кроме смерти не высидишь; электроника до желеобразного состояния спеклась, система жизнеобеспечения в хлам, остатки топлива в резервном баке даже по сусекам не наскребёшь. В общем, хоть как-то реанимировать эту груду металлолома не представлялось никакой возможности.

Но Егор особых претензий к разбившейся железяке не имел. Жизнь в экстренной ситуации спасла? Спасла. На поверхность планеты в целости и сохранности спасаемых высадила? Высадила! Ещё и в шаговой доступности, от севшего космолёта, приземлиться умудрилась. Требовать большего в сложившихся условиях, от простейшей эвакуационной шлюпки, просто совесть не позволяла. Дешевле только парашют.

— А ты почаще головой по сторонам верти, Сергей. — оглянулся он на штурмана. — На то у тебя и автомат в руках. Я буду за направлением следить, а круговой обзор уже на тебе. Смотри, только меня не подстрели.

— Понял, командир.

— Вот и договорились, — хмыкнул Рязанцев. Пусть лучше штурман мифических чудовищ по дороге высматривает, чем над реальными проблемами задумывается. — Пошли.

Егор поднялся, преодолевая напор давившего на плечи ветра, оглянулся, прощаясь со спасшим ему жизнь аппаратом и, упрямо наклонив голову чуть вперёд, сделал первый шаг. Дисплей на визоре послушно мигнул, сбрасывая единицу.

— Привал. Десять минут.

— Ещё же и часа не прошло, Егор Геннадьевич! — возмутился Сергей, переводя дыхание. — Я и не устал совсем.

— Зато я устал, — не согласился со штурманом Рязанцев. — А нам с тобой ещё два десятка километров топать. Забыл, чему тебя в академии учили? — Егор уселся прямо на песок, вытянув ноги. Ветер радостно завыл, усердно засыпая коричневой пылью. — В пустынях на дальние расстояния быстро не ходят. Мы, конечно, можем сейчас рогом упереться и одним броском с десяток километров преодолеть. Только потом всё — батарейки сядут. Эта песчаная трясина, что под ногами у тебя, исподволь все силы высосет. А тут ещё ветер этот. Так что мы с тобой, Серёжа по-другому пойдём. Час — полтора потопаем, минут десять-пятнадцать передохнём, окрестностями полюбуемся. Садись давай. Нечего вокруг меня круги нарезать. Выдохнешься к концу пути, на себе не потащу.

— И трёх километров не прошли, — проворчал штурман, нехотя присаживаясь рядом. — Еле тащимся.

Рязанцев лишь хмыкнул, не соглашаясь с ним.

Нормальный темп, если учесть, что при каждом шаге ноги из песка вытягивать приходится, да ветер всё время опрокинуть норовит. С накоплением усталости скорость, конечно, ещё больше упадёт, но, если они ещё три-четыре часа в заданном ритме пройдут, тогда всё. Остальное и на морально-волевых доковыляют.

— Пить охота, — признался, прервав затянувшееся молчание, Сергей. — Могли хотя бы небольшой контейнер с водой в скафандр встроить. Жмоты!

Рязанцев невесело усмехнулся. Этот вечный спор между необходимостью и целесообразностью у него уже в печёнках сидел!

Когда сотню лет назад Игорь Колыванцев осуществил первый Прокол пространства, мгновенно переместившись в другой конец Галактики — это был прорыв, положивший к ногам человечества весь мир!

Вот только, дьявол, как обычно, кроется в мелочах.

Каждый Прокол требовал таких энергозатрат, что чинуши в ДальКосмосе бледнели, подсчитывая трясущимися руками предстоящие убытки. И каждый лишний килограмм увеличивал эти затраты в разы, стремительно возводя их в разряд неприемлемых.

— Контейнер с водой, — фыркнул он, передразнивая штурмана. — Скажи спасибо, что сами скафандры в комплект спасательной капсулы вошли! Сидели бы сейчас там, да сопли на кулак наматывали.

— Саму капсулу тоже из бюджета выпилить хотели! — нервно хохотнул Сергей. — Всё равно, мол, аварийная посадка маловероятна, а если всё же случится, то космолёт на куски развалится и обратно взлететь не сможет! Не приспособлен он для этого. Так зачем же столько топлива на лишний груз переводить, если мы после посадки всё равно сдохнем?

— Ну, не развалился же? Сам же слышал, что искин с космолёта сообщил? Так что вода — это ерунда. И без воды доберёмся.

— Доберёмся, — согласился с ним Сергей. — Если бы ещё только ветер не мешал. Интересно, он здесь круглый год свирепствует или нам так повезло? Ещё и песок этот, — штурман начал разгребать коричневую субстанцию перед собой. — Мороз под сорок, а он рыхлый будто….

— Ты чего? — вскинулся Рязанцев в замершему на полуслове штурману.

— Камень какой-то, — выдохнул Сергей, поднося руку к лицу.

— Дай взглянуть.

Камень был небольшим (чуть больше теннисного мячика в диаметре) неправильной формы кругляшом со сточенными гранями и слегка шероховатой поверхностью.

— Странно, — Рязанцев покрутил находку перед глазами. — Песок вокруг коричневый, а камешек тёмно-синий.

— Булыга как булыга, — пожал плечами Сергей, рывком поднимаясь с земли. — Десять минут вышли, командир. Пора идти.

— Булыга говоришь? — переспросил капитан, прикрепляя камень специальным зажимом к поясу. — Ладно, в анализатор сунем, там посмотрим, что за булыга. Лишь бы нам булыга побольше на пути не попалась, — добавил он уже про себя.

Тепло живительной волной растекалось по кристаллам, изгоняя Стужу прочь, разрывая оковы оцепенения, возвращая ясность мысли.

Какое-то время Картыж просто наслаждался этим теплом, не осознавая его источника и просто радуясь, что Стужа ушла.

Стужа! Осколок с ужасом вспомнил тот момент, когда Дающий Тепло коснулся вершин Старших, начав стремительно уходить за горизонт. Он почувствовал это сразу по стремительно остывающему песку, по начавшему заходится в злобе ветру, по нарастающей прохладе, навалившейся сверху. И покатился изо всех сил в безнадёжной попытке успеть!

Стужа сурова наказывает безрассудных!

Сколько раз Картыж находил зарывшиеся в песок осколки, опрометчиво забравшиеся слишком далеко в Мёртвую пустошь и не успевшие вернуться в Единое? Застывшие, безмолвные, неживые; ни один осколок ещё не смог в одиночку дожить до прихода Дающего Тепло! Ещё бы! Ведь даже Старшие, почувствовал наступление холода, собираются в Единое и пережидают Стужу, согревая друг друга.

В этот раз слишком далеко забрался он. И всё же он жив. Что за странный источник тепла?

Картыж, окончательно сбросив с себя, оцепенение, потянулся к Мягкому-Тёплому, сканируя объект.

— Скала — сунулся вперёд штурман, зачем-то взяв её на прицел.

— Вижу, — зло процедил Рязанцев, двинувшись вслед за ним.

«Ну, вот и нарисовалась, стирать замучаешься», — Егор вскинул голову вверх, посмотрел по сторонам и мысленно выругался. — «Проклятая темнота. Ничего не видно; ни высоты этой каменюки, ни на какое расстояние в стороны тянется.»

Он подошёл к отвесной каменной стене, провёл рукой по шероховатой поверхности, словно желая убедиться, что препятствие не иллюзорно, вновь повертел головой: «Вот и гадай теперь, куда идти. Вдруг в одну сторону эта каменюка на десятки километров тянется, а в другую и сотни шагов не будет? Или наоборот. Так и будешь идти и сомнениями терзаться».

Про то, что гора может раскинутся на тысячи километров в обе стороны, Рязанцев старался не думать. Тогда можно будет прямо здесь садиться и подыхать начинать.

Вот ведь, и угораздило же их так вляпаться? У него уже столько полётов за плечами и ничего! А тут…. Шанс, что после Прокола космолёт сразу в плотные слои атмосферы планеты выкинет, практически равен нулю.

Угу. Вот они в этот ноль со всего размаха и ткнулись. Хорошо ещё, что в капсулу сесть успели. В космолёте при такой посадке их бы по стенам размазало.

— Куда теперь, командир? Налево или направо?

«А какая разница»? — чуть было не ляпнул в ответ Егор, вовремя прикусив язык.

Командир должен излучать абсолютную уверенность в своих действиях, а не сомнениями на глазах у подчинённого терзаться. Тем более, если единственный подчинённый — вчерашний курсант в свой первый же полёт в такую передрягу попал.

— Только вперёд, — зло хлопнув рукой по камню, Егор решительно повернул направо. Точка на визоре, резко сорвавшись в сторону с правильного курса, замигала красным. — Обойдём по-быстрому и дальше потопаем.

По-быстрому не получилось.

— Уже полчаса топаем, а она всё тянется и тянется.

— И что ты предлагаешь? — развернулся Егор к тяжело дышащему штурману.

— Похоже это горная гряда, а не отдельная скала, — пожал плечами тот. — А горы можно и за год не обойти. Сам знаешь.

— Знаю, — не стал отрицать Рязанцев. — Вот только других вариантов у нас с тобой нет, кроме как дальше идти. Это здесь стены отвесные. Может перевал какой впереди найдём или ещё чего. Ладно, привал. Светать начинает, — кивнул он на стремительно наливающийся багрянцем горизонт. — Осмотримся нормально и решим, что дальше делать.

Огромный, ослепительно сияющий диск вынырнул из-за кромки стремительно, в считанные минуты поднявшись в небо. Сумерки ринулись прочь, превращаясь в блеклую тень и испуганным щенком всё больше вжимаясь в гору. Воздух как-то странно загудел, словно сгустившись, ветер, неиствующий ещё минуту назад, начал быстро стихать, превращаясь в ласковый ветерок.

— Серьёзное здесь солнышко, — прокомментировал восход Сергей. — Даже сквозь визор слепить начинает.

— А главное шустрое, — задумчиво заметил Рязанцев и охнул, хлопнув рукой по поясу.

Камень, вывалившись из зажима, с силой вонзился в песок и, стремительной кометой покатился прочь, в сторону местного Солнца.

— Какого! — выдохнул было Сергей, вскидывая автомат и тут же, сам себя прервав, выдохнул: — Егор Геннадьевич, смотри!

Рязанцев резко развернулся, оглянувшись на злосчастное скалистое препятствие и замер, подавившись так и не заданным вопросом.

Гора сильно тряслась, покрываясь многочисленными продольными трещинами. Трещины росли, всё глубже вгрызаясь в камень, со страшным треском ширились, разрезая монолитную до этого стену, стремительно уходили ввысь, осыпаясь во все стороны осколками.

— Крошится, — выдохнул, наконец, Сергей. — А она на нас не рухнет случаем?

— Может и рухнет, — процедил в ответ Рязанцев, сделав шаг назад. — Отходим, быстрее!

Несколько минут они изо всех сил убегали, подстёгиваемые всё нарастающим грохотом. Затем наступила тишина.

— Вроде всё, до конца раскололась, — прохрипел, тяжело дыша, штурман, оглянувшись назад.

Егор остановился рядом, всматриваясь в широкие больше метра в ширину зазоры образовавшимися между выстроившимися в линию каменными столбами.

— И чего теперь, Егор Геннадьевич? — в голосе бывшего курсанта нарастала паника. — Чего делать будем? Что это вообще за хрень такая?!

— Поближе подойдём, посмотрим. Вдруг на ту сторону пройти удастся.

— А если они опять смыкаться начнут?!

Ответить Рязанцев не успел.

Образовавшиеся каменные исполины вновь ожили, осыпав всё вокруг себя каменной крошкой и сломав линию, быстро заскользили во все стороны, вспарывая песок словно ледоколы ледяные торосы.

Егор обречённо выругался, в упор смотря на одну из махин, прущую прямо на них.

Дающее Тепло поднималось всё выше, окончательно прогнав Стужу. Картыж крутанулся, вспарывая рыхлый песок и заскользил обратно к разорвавшим Единое Старшим.

Он уже впитал в себя достаточно энергии, чтобы не бояться оказаться в их тени, а значит пришло время передать информацию.

Эти странные осколки, что спасли его от Стужи после ухода Дающего Тепло. Ничего подобного он до сих пор не встречал; тёплые, мягкие, неправильной формы. Они тоже укатились слишком далеко от своих Старших? И почему они не боятся Стужи?

Картыж покатился ещё быстрей, выискивая среди замерших Старших Эктора. Он возвысился совсем недавно, ещё и миллиона закатов Дающего Тепло с тех пор не прошло, а значит ещё не утратил полностью интереса к внешнему, ещё не достиг порога Созерцания, замкнувшись на себе. Он воспримет информацию, что несёт в себе Картыж и, может быть, даст на неё ответ.

Осколок добравшись наконец до Старших шустро покатился между первыми исполинами, сместился левее, решительно углубляясь в каменный лабиринт и, выскочив из песка, ударился об одну из глыб. И отскочил, нерешительно закрутившись вокруг старшего собрата.

От Эктора повеяло раздражением. Старший, мгновенно переработав полученную информацию, равнодушно отмахнулся. Странные осколки сами по себе катящиеся непонятно куда по Мёртвой Пустоши не заинтересовали его. Они лишь отвлекали от по-настоящему важного, не давая окончательно погрузится в себя.

Картыж покатился дальше, то и дело тыкаясь в каменные бока Старших и обескуражено отскакивая обратно.

Ну, что же, с уходом Дающего Тепло он попробует ещё раз, соединившись с собратьями в Единое.

А пока….

А пока он догонит Мягкого-Тёплого и поделится информацией с ним. Странные осколки не могли укатиться слишком далеко. Он их догонит.

Картыж крутанулся на месте, радуясь принятому решению, и быстро покатился прочь, вслед за чужаками.

— Привал, — выдохнул Рязанцев, обогнув очередную скалу. — Нужно передохнуть хоть немного. И так без остановки три часа протопали.

— А эти колонны всё не кончаются, — пожаловался в ответ Сергей.

— Боюсь, что так до самого корабля и не закончатся, — признался Егор, вновь опустившись прямо на песок. — Хотел я этот лабиринт по-быстрому проскочить да видно не судьба.

— Ага, не по себе здесь как-то. — признался штурман в ответ. — Каждую секунду ждёшь, что они обратно сдвигаться начнут. И не выскочишь!

— Ну, может, пока мы здесь и не начнут, — Егор задумчивым взглядом окинул очередную колонну: — Не верится мне, что они сами так двигаются. Не бывает такого в природе!

— Инопланетяне? — выдохнул Сергей.

— Скорее уж местные. Инопланетянами в данном случае выступаем мы. Но какие же технологии нужны, чтобы вот так запросто этакие махины двигать, — Рязанцев задрал голову, всматриваясь в уходящие в облака вершины столбов. — Ты представляешь, сколько такая конструкция весит? Сотни тысяч тонн, не меньше! А все вместе? — Егор выразительно посмотрел на окружившие их со всех сторон тёмно-синие колонны и констатировал: — Мы так пока не умеем.

— Там может с ними как-то в контакт вступить?

— Как? Руками помахать?

— Ну, не знаю, — озадачился штурман. — Может ракету запустить, чтобы внимание привлечь.

— Внимание, мы скорее всего уже привлекли, — хмыкнул Рязанцев. — Этот камешек, что мы с тобой подобрали, за секунду до начала развала горы у меня прямо из рук вырвался.

— Как вырвался? — опешил Сергей.

— Решительно, — хмыкнул в ответ капитан. — Вырвался и сразу в песок зарылся. Вот такие здесь камешки водятся!

— Робот? — высказал предположение штурман.

— А хрен его знает. Явно механизм какой-то. Возможно наблюдатель. Просемафорил своим хозяевам о нас и ломанулся с докладом.

— Так может они сами с нами на контакт выйдут?

— А они уже вышли, — оскалился Рязанцев. — Не зря, как-только камешек удрал, стенка на части колоться стала. Наверняка местные наш космолёт обнаружили и поняли, что мы к нему идём. Вот проход нам и открывали. Жест доброй воли, — капитан сделал паузу и внушительно добавил: — И всё же, этот каменный лес я поскорей бы проскочил.

Единое осталось далеко позади. Вокруг давно мелькали чужие Старшие, безмолвными исполинами нависая над приблудившимся осколком.

Но Картыжа это нисколько не смущало. Из своего Единого Старшие вокруг или из другого — какая разница? Он же не в Мёртвую Пустошь укатился! И пусть Дающее Тепло скрылось за вершинами Старших, явно собираясь вскоре уйти, маленького осколка это совершенно не беспокоило. Единое всегда примет к себе и не важно от кого из Старших ты откололся.

И Картыж был доволен. Он теперь знал, куда так целеустремлённо катятся два странных осколка.

До Старших всегда было трудно достучаться. И ещё трудней было получить ответ, передав информацию, пока не войдёшь в Единое. То ли дело собратья-осколки, что встречались ему на пути. От них и узнал, что впереди на самом краю Мёртвой Пустоши появился непонятный Старший, совсем не реагирующий ни на один контакт.

Куда ещё стремиться странным осколкам, как не к такому же странному Старшему?

Картыж стремительно обогнул очередного исполина и почти столкнулся со странными собратьями, замершими у его основания.

Мягкие-Тёплые! Он сообщит им, что они почти докатились!

Осколок, стремительно выскочив из песка, бросился к одному из них.

Песок под ногами вспучился, разлетаясь во все стороны коричневым крошевом и маленький снаряд стремительной кометой врезался в грудь Рязанцева.

— Ох! — дёрнулся тот, опрокидываясь на спину.

— Тварь! — длинная очередь бьёт вслед отскочившему камню, прочертив линию из песчаных фонтанчиков. — Командир, ты как?!

— Вроде живой, — приподнялся Егор, ощупывая рукой скафандр на груди. — Убери автомат.

— А если он опять нападёт?

— Не очень-то это похоже на нападение, — закатив глаза, вынес вердикт Рязанцев. — Удар совсем не сильный был. Я как раз подниматься начал, а тут он. Просто элемент неожиданности сработал.

— А что же это тогда, приглашение на завтрак? — штурман опускать автомат не спешил, настороженно всматриваясь в песок под ногами.

— Может тот самый контакт, о котором мы говорили? Послали его местные с нами поздороваться и взаимоотношения наладить, а ты сразу стрелять. Попал хоть?

— Не знаю. И что теперь будем делать?

— К космолёту топать, вот что мы делать будем. Вернётся эта штуковина, пообщаемся, нет, потом сами попробуем диалог с местными наладить, когда бот починим, — повернулся капитан к Сергею. — Идём как шли, но и по сторонам смотреть не забываем. Если этот камешек опять прикатиться, ни в коем случае не стреляй.

Посланец появился вновь лишь через два часа. Выскочил в сотне метрах от путников и быстро заскользил в песке, нарезая вокруг них круги.

— Наблюдают, — со значением хмыкнул Сергей. — Может им рукой помахать, а, Егор Геннадьевич?

— Погоди махать, — одёрнул его капитан. — Намахаемся ещё. Пусть присмотрятся, пока. И это, автомат всё же наготове держи. Мало ли что.

Местные присматривались с полчаса. Камешек покружил вокруг путников, периодически выскакивая из песка и внезапно ускорившись, укатился вперёд, оставив спутников одних.

— На закат укатил, — задумчиво пробурчал Рязанцев. — И ветер крепчать начинает. Чует моё сердце с наступлением сумерек опять буря начнётся!

— Не беда, — прохрипел за спиной штурман. — Четыре километра всего осталось. И три часа в запасе. По любому даже в бурю дойдём!

— Дойдём, — согласился со штурманом Егор. Чем ниже светило клонилось к горизонту, тем сильнее его терзала непонятная тревога. — Думаю, если бы не этот лес, космолёт уже видно было бы.

— Ага, — кивнул в ответ Сергей. — А ночью на нём ещё маяк загорится. Издалека видно будет.

Солнце зашло через час, когда путники преодолев ещё два километра, выбившись из сил, остановились на очередной привал.

— Опять эта буря проклятая начинается, — с хрипом выдавил Сергей.

— Чуть больше двух километров осталось, — выдохнул в ответ капитан. — Нас теперь никакая буря не остановит.

— А где, камешек?

— Вперёд удрал. Видать докладывать начальству побежал. Или бури не любит. Что это?

Егор приподнялся, напряжённо осматриваясь по сторонам.

Каменные столбы задрожали, вновь ожив и двинулись вперёд, выстраиваясь в линию паре сотен метров на пути к звездолёту.

— Бежим! — заорал Рязанцев, срываясь с места. — Скорее, Сергей, пока нам эти глыбы дорогу не перекрыли!

Егор бежал изо всех сил, проклиная проклятый ветер, планету и себя самого.

Про то, что буря с закатом местного светила возобновится, догадался, а про то, что и каменюками точно такая же обратная метаморфоза приключиться может, не догадался. Ведь мог же дальше логическую цепочку продолжить! Гора с Восходом распадаться начала. Если бы он допустил возможность, что она с Закатом точно так же обратно собираться будет, они бы с Сергеем в такую жопу не попали. Все жилы из себя вытянули, но к звездолёту до наступления темноты проскочили!

Расслабился. Уже в космолёте себя мысленно видел, идиот!

Они не успели совсем немного. До колонн оставалось всего пара десятков метров, когда они начали смыкаться.

Рязанцев ещё ускорился, на что-то надеясь, рванул, преодолевая яростные порывы ветра и замер, возле стремительно сужающейся трещины.

— У-у-у! — прохрипел штурман, сунувшись вперёд.

— Куда! — повис на нём Егор. — Расплющит.

— Да ещё можно протиснуться! — начал было вырываться Сергей.

— Да тебя на полпути расплющит! Полсотни метров за пару секунд не пробежишь! Стой! Сгинешь!

— Да мы и так сгинем! — штурман всё же вырвался и отчаянно матерясь лихорадочно заметался возле всё сужающейся щели.

Рязанцев отстранённо посмотрел на беснующего возле стены юношу, и опустился на землю, склонив голову.

Вот и всё. Суетиться дальше просто не было смысла. За два оставшихся часа они эту штуку не обойдут. Дальше только смерть.

Картыж нашёл Тёплых-Мягких рядом с Единым, покрутися поблизости, недоумевая, ткнулся в спасителя, призывая за собой.

Чего они ждут? Пришло время Стужи. Им нужно слиться с Единым.

Неожиданная догадка заставила Картыжа остановиться, крутясь в стремительно остывающем песке.

Тёплые-Мягкие — страные осколки, а значит и слиться в Единое могут лишь со странным Старшим. Старшим, к которому его собратья преградили путь.

Но так же нельзя! Каждый должен иметь возможность слиться в Единое!

Картыж решительно рванул к Старшим и начал битья, пытаясь достучаться до их сознания. Они ещё не полностью ушли в себя, они должны откликнуться.

Расступитесь! Расступитесь ненадолго! Тёплым-Мягким нужно катиться дальше!

— Командир, смотри! Наблюдатель вернулся! Нужно объяснить ему, чтобы нас пропустили!

Рязанцев посмотрел на ткнувшийся в него камешек, невесело усмехнулся, оглянулся на встрепенувшегося штурмана.

— Не думаю, что он нам поможет, Сергей. Если это наблюдатель, то о нас и так знают. И выводы, — капитан мотнул головой в сторону горы, — можешь сделать сам. Вот только не очень-то я в этих местных теперь верю. И горы эти не рукотворные. Просто нам не повезло.

— А это?

— Просто представитель местной фауны сильно похожий на камень, — Егор искривил губы, смотря как камешек стучится об стену. — Забавный.

— Как же так. Совсем немного же не дошли!

— Немного, — Рязанцев отвернулся, не в силах наблюдать за взбесившимся зверьком. — Извини, Сер… — и замер, услышав за спиной характерный треск, быстро развернулся и охнул, не веря своим глазам.

Гора рассходилась. Не повсюду как утром, а всего в одном месте, раскалываясь на две части.

— Что это, командир?!

— Кремнёвая цивилизация — вот что! — захохотал как безумный, капитан. — Быстрее, Сергей, пока нас пропускают!

Штурман не заставил себя упрашивать, буквально втиснувшись в медленно расширяющийся проход.

Рязанцев кинулся следом, резко остановился, оглянувшись, нашёл глазами приткнувшийся к стене камешек:

— До встречи, малыш. Я ещё вернусь. Теперь обязательно вернусь.

И Старшие сомкнулись, закрывая за ним проход.