Осколки наших грез

Глава#2

Коттеджный посёлок «Эдем»

Три месяца назад

Через прозрачную гладь оконного стекла я наблюдал за матерью, что так робко слонялась по гостиной Сотниковых. Вокруг неё сновала элита, ряженная в меха, золотые обручи и перья, но Александра Янковская сторонилась богемы и усердно соскребала плесень с куска сыра, чуть ранее она сочла моллюску за тухлую кишку.

– Хороший сын всегда настороже? – прозвучал бархатистый, глубокого тембра голос. – Переживаешь, что змеи растерзают птенца?

Со мной поравнялся Платон Сотников – крутая шишка в местных окрестностях, бургомистр, руководитель престижной фирмы, но в первую очередь он был отцом моих друзей и весомой поддержкой. Теперь мы оба с улыбкой наблюдали за причудами деревенской простушки.

– Спасибо вам, Платон.

– За что благодаришь? – неподдельно удивился мужчина.

– Вы приняли нас за своих без оценки, помогли освоиться и никогда не считали язвами на безупречном теле. Я рад, что вы поддерживаете мать. Прошло девять лет, а она так и не смогла свыкнуться с новым статусом. .

Мужчина поправил лацкан пиджака и одобряюще похлопал по плечу.

– Помочь хорошим людям – моя обязанность. Не ищи в моих действиях героизма. Мы как одна семья. Ты походишь мне за сына, а Александра… за сестру.

Платон изящно лгал, ибо наша кровь далека от голубых оттенков. Я был следствием неравной интрижки, где он – скучающий магнат, она – наивная простачка. Контрастный романс был в числе одноразовых, но по случаю смерти инициатора повлёк нехилые дары.

Коленки покосились от их веса.

Я стал частью мощной империи, случайным наследником огромного состояния, когда мне стукнуло одиннадцать. Малец, считавший лимонную воду за дивный нектар, теперь лениво смачивал в ней руки перед трапезой. Дырявые пижамы сменились велюровыми халатами, в кожу въелся французский парфюм, желудок набился заморской дрянью, но от яркого клейма на лбу избавиться не удалось. Безмала каждый породистый товарищ считал меня дворнягой, пусть невероятно фортовой.

– Пора бы понять, что жить безбедно – ваше право, а не привилегия.

– Скажите это моей матери, когда она снова извинится перед кухаркой.

Богатые стремились быть счастливыми и не скрывали того факта, что эгоизм – есть добродетель. Они не пытались спасти мир и были верны в откровенных высказываниях, чем ненароком вызывали уважение. Платон научил меня делать из копейки рубль, а не бежать с монетой за фургоном мороженного. Мужчина неприкрыто лукавил, уверяя, что действует из благородных побуждений. Ещё не ослеплённый богатством, я видел с каким интересом он смотрит на мать. Он считал её перспективным стартапом, в который яро жаждал вложиться.

Шансы Платона граничили с прозрачностью, поэтому я не был противником такого влечения, но и не разделял его идею. Стать третьим сыном клана Сотниковых – не блэкджек, скорее фиаско.

– Не волнуйся за неё, Матвей. Я всегда буду рядом и присмотрю. Наслаждайся жизнью, но с умом, – мужчина направился к входу, уводя меня от окон. – На заднем дворе тебя ждут парни. Мои сыновья сегодня крайне возбуждённые, и мне будет спокойнее, если ты будешь поблизости. Давид набрался серьёзности, но Назар продолжает меня беспокоить. Они – моё лицо, моя репутация, сам понимаешь, – игриво подмигнул он.

Мы поняли друг друга с полуслова.

– Мне ничего не стоит надрать им гладкие задницы. Позвольте приступить?

– Всецело разрешаю.

В глубинке летнего сада искрился костёр, освещая фигуры друзей. Давид по-царски развалился в шезлонге, корчась от головной боли, а Авдей тем временем вдавался в подробности закрытой гулянки. Глупец активно жестикулировал, наивно пологая, что кому-то интересен.

– Она укусила меня за ухо и предложила себя. Сечёшь? Подруга Смерча ублажает весь посёлок, а он и носом не ведёт…

– Не устал от бабских сплетен? – спросил я Давида, заняв соседний шезлонг.

– Уже сдох и заново воскрес, – простонал друг, а после протянул бокал спиртного. – Какого хрена ты опаздываешь? Я же внятно изъяснился, дело срочное.

– Спрячь зубы, шакал. Я за матерью приглядывал. Хотя кому я это говорю? Тебе такие ласки только сняться. Но у тебя есть шанс. Старший Сотников слюнями заходится, когда Янковская рядом. Будешь моим братиком?

– Ещё одно слово и пуля, что уготовлена Авдею, заткнёт твою глотку. Серьёзно, прикуси язык, я сегодня не в духе.

По правде Давид редко прибывал в беспечном настроении и отличался любезностью, завсегда угрюмый и донельзя высокомерный, он не упускал возможности командовать людскими душами. Давид желал быть лидером во всём, но каждый раз спотыкался о факт, что рос в неполной семье. Порядком плёвый прецендент, но безупречность не терпит изъянов. Общий недостаток сплотил, сделал нас хорошими друзьями и, несмотря на чёрствость характера, я был полностью в нём уверен.

–Она дала подсыпала мне каких-то таблеток. Боже, я всю ночь делился секретами с венецианской вазой.

– А где Назар? – спросил я, нарочно игнорируя болтовню Авдея.

– Где и всегда. В стране танцующих сисек, – процедил Сотников. – До сих пор не верится, что похотливый болван – мой младший брат. Позор семьи, не иначе.

Сотников Назар был резвым малым, считал целью влюбить в себя публику и уйти по-английски. В его извращённых фантазиях совокуплялись плюшевые мишки. Так, как он почитал женские тела не почитал никто. Так, как он лихо сменял почтение на брезгливость не умел ни один смертный. Гад, самозванец, хитрый ублюдок и лучший мой друг – есть самая точная характеристика Назара.

– Мы хотя бы уверены в его ориентации, а вот Авдюшка даёт повод для сомнений, – хмыкнул я, чувствуя, как бурбон обжигает желудок. – Ты хоть раз замечал его с девушкой? Все его барышни – это лживые выдумки.

–Он умоляла меня её раздеть. Клялась, что Смерч не узнает…

– Да заткнись уже и сядь! – рявкнул Давид, не сдержавшись. – Тошно от твоей болтовни. Хочешь найти собеседника? Прикупи себе вазу.

Лицо Авдея перекосило от злости, он неохотно вернулся на место.

– Вечно мне рот затыкаете, – буркнул парень. – Имейте ввиду, скоро моё терпение лопнет и тогда пеняйте на себя.

Мы с Давидом подавились смехом.

Лебедев Авдей – наше слабое звено. Интеллигент. Зануда. Бывало трус. Он считал нас бандой мерзавцев, но охотно был её частью, ведь она была источником утех, которые в реале ему только снились. И не будь он до костей пропитан лицемерием, едва ли мог пожать нам руку. Нет, он не всегда слыл скользким типом, мог быть советчиком и часто тормозил, когда тонули в море искушений. Мы любили его, как могли, как умели, на что негоже жаловаться.

– Соскучились, куколки? – из зарослей шиповника выпрыгнул Назар. Он плюхнулся в свободное кресло и, сдув белокурую прядь, исказился в самодовольной ухмылке. – Что с вашими мордами? Вам будто члены оторвало.

– Ты за свой переживай, – фыркнул Авдей. – С такой эксплуатацией он скоро пригодится на помойке.

– Не завидуй, голубец. Я не виноват, что дама не желала расставаться.

Давид заметно напрягся.

– Ты хотел сказать, что она не могла сказать ни слова, потому что была под наркотой? Ни одна нормальная и при памяти с тобой не ляжет.

– Мне не нужно прибегать к силе, чтобы переспать с девушкой. Это лишь твоя прерогатива, братец. Но я не осуждаю, ведь без принуждения у тебя нет шансов.

– Что ты сказал? – подскочил Давид, но Назар не шелохнулся.

– Неотёсанный мавр. Дикарь. Не зря тобой пугают девчонок.

Перепалка набирала обороты. Мне пришлось пригрозить кулаками, а после уходом, чтобы успокоить враждующих родственников.

– Ближе к делу, Давид, – надавил я. – Ты собрал нас зефир пожарить или как?

Давид выдохнул и вернулся на «трон». Я мысленно улыбнулся, когда увидел гневный блеск в его чёрных глазах, ибо парень не привык пресмыкаться.

– Ни для кого не секрет, что близится выпускной, по случаю окончания второго курса. Мы должны стать его организаторами. Устроить яркий праздник, который через года не забудется. Это должно быть нечто грандиозное.

– Всё мечтаешь о дурной славе? – подначил его я, но тот пропустил сарказм.

– Я подумал и решил, что отцовская яхта станет подходящей локацией. Бескрайнее море, полуобнажённый девки в купальниках, минимум контроля…

– Замолчи, – встрепенулся Назар. – Уже чешусь от возбуждения. Что нужно сделать? Перетереть с отцом? Так я готов.

– Я уже обсудил и он даже согласился, но выдвинул дешёвое условие. Если на следующий банкет мы явимся с постоянными спутницами и докажем, что небезнадёжны, то он щедро оставит ключи.

– Так в чём проблема? – усмехнулся я. – Наймём актрис и отыграем по максимуму. Несчастной спутнице Авдея заплатим вдвойне, если потребуется.

По кругу прокатился хладнокровный смех.

– В отличие от вас, мне не нужно претворяться и покупать девиц, – ляпнул вдруг Лебедев. – У есть девушка. Настоящая. И она понятия не имеет, что я сын влиятельных шишек. У нас всё серьёзно.

Мы с Давидом переглянулись.

– Снова чешет? – предположил я.– Он же гомик.

– Вы глупцы, если решили, что мне требуется лгать. Надеюсь, это станет поводом для исключения мерзких насмешек. Я – не гей. Усвойте это.

– Да? – лисьи глаза Назара заблестели. – И как её зовут?

– Надежда. Её зовут Надя, – не колеблясь выдал друг, чем завоевал доверие. – Я приглашу её на банкет и тогда вы убедитесь в её существовании.

Назар поднял бокал, расплескав его содержимое.

– Предлагаю выпить за это! Голубец нашёл себе партнёра и зовёт его Надей! Теперь он наконец лишится девственности. Ура, братцы!

Мы поддержали младшего Сотникова, а после разговорились на отдалённые темы. Нас согревало пламя всеобщего восхваления. Я нежился в этом пламени и никогда не думал, что обожгусь. По правде наши души давно покрылись сажей, а на языке катался горький вкус тлена, но будучи бесчувственной тварью, ты принимаешь подобное за отвоёванное лакомство.

В какой-то момент наш мужской коллектив разбивала утончённая фигура. Нордической внешности девушка на носочках пробежала по траве и, наклонившись к Авдею, сладко проговорила:

– Не задерживайся. Мама будет волноваться.

Мы молчали, с интересом разглядывая девицу, как вдруг она обратилась ко мне. Её белоснежные щёчки покрылись румянцем.

– Привет, Матвей, – прошептала она и тут же скрылась темноте.

Проглотив недопонимание, я посмотрел на Лебедева.

– Кто это?

– А разве ты не узнал? – ядовито пропел друг. – Снежа, моя младшая сестрёнка и по совместительству твоя давняя поклонница.

Мне не удалось скрыть удивления.

– Снег? Малявка так подросла?

– Ну знаешь, шесть лет прошло. Я сам поразился, когда та вернулась из Германии. Утёнок превратился в изящного лебедя и теперь по праву носит фамилию отца. Однако её приезд становится проблемой. Мне будет сложно уберечь её от окружающих соблазнов. А вы даже в мыслях её не касайтесь, ясно?

Снежана помнилась мне приставучей пиявкой, которая вечно мельтешила под ногами. Маленькая вредина, пацанка, разбойница, она не теряла случая уколоть меня побольнее, такого же недоросля. Авдей позже сказал, что та сгорает от чувств и выражает их так, как подобает ребёнку. Вскоре её отправили учиться в Германию и накрученная интрижка растворилась сама по себе.

Я был удивлён такому перевоплощению, но даже сейчас не испытал то, что недурно сравнить с симпатией. Она была и навсегда останется для меня непокорной сестрой друга, не более. Существуют такие границы, переступать которые я не намерен, да и не умываюсь желанием.

– Кажется, у тебя появились проблемы, – издевательски прошептал Давид. – Сдаётся мне, что маленькая стерва продолжает возглавлять кружок фанаток. Аккуратно. Такие как она пойдут на всё, чтобы получить желаемое.

– Чушь. Мы выросли. Она сбежит при первой возможности, когда узнает в кого мы превратились.

– И в кого же?

– Сам чёрт сломает язык, произнося это…