Особый путь

– Андрей, почему ты не пошел с братом?!

Уперев руки в бока, мужчина зло выплевывал слова в лицо тощему подростку и смотрел на него с высоты своего роста надменно, но с каким-то затаенным сожалением.

– Потому что он с «друзьями» пошел грабить слабых, – четко выговорил юноша, выдерживая тяжелый отцовский взгляд. Он прекрасно знал, что будет ему за эти слова.

– Он прокармливает семью! – взревел мужчина и грозно надвинулся на юношу. – Он сын, о каком я всегда мечтал! А ты, рохля, позоришь нашу семью! Как, интересно, ты думаешь прожить в этом мире? Ты не приспособлен к жизни! Даже избить жалкого старика для тебя целая проблема!

– Я устроюсь на работу, буду жить, как живут другие люди, – попытался возразить сын, но отец громким голосом заглушил его слова.

– Не надо мне говорить о других людях! Ты живешь в этой семье и будешь вести себя так, как принято в ней, а не где-то еще! Пойми меня, – внезапно смягчился мужчина. – Я забочусь о тебе. Я стар и перед смертью хочу быть уверен, что мои дети без меня не пропадут. В Игоре я не сомневаюсь, но ты, сын, заставляешь меня переживать. В пятницу они с друзьями едут в лес, отпраздновать удачную неделю. Съезди с ними. Не подводи меня.

Андрей промолчал, но его ответ выдали глаза. Увидев в них неприкрытую враждебность и поняв, что его слова не произвели должного эффекта, отец вмиг рассвирепел. Он наотмашь хлестко ударил сына по лицу, быстро развернулся и ушел, громко хлопнув дверью.

– Сволочь! – донесся с лестничной площадки приглушенный дверью крик. – Неблагодарная тварь!

Андрей мог радоваться, что сегодня разговор с отцом не получился долгим. Подобные сцены случались в этой квартире каждый день. После одних Андрей попадал в больницу, после других оставался невредим. Но ни сила, ни ласка не могли поменять его убеждений. Он давно решил, что не станет преступником, какими являются его отец и брат. И даже если все люди мира вдруг начнут грабить и убивать, он останется таким, какой есть – честным, быть может, чрезмерно наивным человеком с утопическими идеалами, но несгибаемой волей.