Острые грани

Глава 24. Сергей

Ужин в кафе рядом с офисом был хреновой идеей. Желудок резало так, будто я проглотил язву вместе с ножом.

Поморщился от боли и расстегнул рубашку, которую бросил на край кровати. Сел рядом с ней и отправил смс сыну, который, наконец, согласился на то, чтобы я забирал его с тренировок, и мы вместе проводили время.

Наташа на это однозначного согласия не давала, но и отказа от неё тоже не поступало. Эти дни мы общались с ней как деловые люди, едва не переходя на имена и отчества. Никаких эмоций, никаких проявлений чувств. Только чуть заплаканные глаза жены и мои – пристыженно опущенные. Сложно смотреть жене в глаза, когда знаешь, что виноват и неправ по всем фронтам, но не знаешь, чем объяснить своё поведение.

Отбросил телефон на рубашку и свесил голову, уперевшись локтями в колени. Я устал. Мысль о том, чтобы взять незапланированный отдых и уехать в какую-нибудь глушь всё чаще посещала меня.

Мысли об Арине посещали моё сознание чаще, но и бежать к ней, сломя голову, потому что получил вольную от жены, я тоже не хотел.

Попытки собрать себя в кучу и понять, чего я хочу к своим годам и чего я добился, не увенчались успехом. Я прятался в работе, уходил от неудобных вопросов друзей и коллег о том, что случилось. Потому что сам ещё не понял, что действительно произошло. Но я понимал, что вернуться домой будет ещё сложнее. И сложность не в том, чтобы убедить Наташу в том, что я одумался, всё понял и осознал. А сложность в том, что я уже не смогу сделать свою семью счастливой, потому что сам буду всё так же несчастен.

Оказывается, мужик тоже может устать от бытовухи, но поход на маникюр тут точно будет бессилен.

Стук в дверь вырвал меня из пучины мыслей. Сначала я посмотрел на часы, а затем на дверь. Обслуживание номеров давно прошло, я ничего не заказывал. Кого там принесло?

Нехотя встав с постели, я накинул рубашку, не застегивая, и открыл дверь. Мгновенно задержал дыхание, стоило мне увидеть за порогом своего номера Арину.

Её карие глаза сверкали так, будто обещали мне медленную и мучительную смерть.

- Ты идиот? Или просто придурок? – спросила она и вошла в номер, не дожидаясь приглашения.

Закрыв за ней дверь, я вернулся к постели. Полностью игнорируя возмущенный взгляд и дыхание взбешенной девушки, уже почти традиционно выключил телефон до утра.

- Какие-то пояснения будут или ты зашла просто покричать? – бросил я скучающе и заглянул прямо в глаза Арины, ожидая ответа.

- Какого хрена ты здесь? Почему в гостинице?

- Разве ты не этого добивалась своим приходом в мой дом?

- Ты идиот! – заключила она уверено. – Я пришла к тебе, чтобы ты испугался и понял, что не променяешь жену и сына ни на какую шлюху без трусов.

- Может быть, нужно было оповестить меня о своих намерениях?

- О чём ты, вообще?! От тебя требовалось только умаслить жену после моего ухода, пообещать ей звезду с неба и прочее дерьмо, которое обещают мужья. А ты что сделал? Что ты сказал?

- Что хочу тебя трахнуть, - ответил я, не задумываясь.

К щекам Арины прилил жар. Розовые чуть покусанные губы приоткрылись. Тяжело дыша, она смотрела мне в глаза несколько секунд, а затем тряхнула головой и, достав из заднего кармана своих джинсов телефон, начала что-то в нём набирать.

- Придурок, идиот… - роняла она оскорбления. – Сейчас я закажу на адрес твоей квартиры самый большой букет цветов, а ты поедешь домой и будешь стоять на коленях перед дверью до тех пор, пока жена тебя не простит.

- Дай сюда, - сделав к ней пару шагов и забрав телефон, я увидел в нём, что она реально шарилась на сайте доставки. – Больше ты в это не полезешь, - сказал я холодно и отбросил телефон на постель.

- Я уже в этом по уши! Ты не видишь? – Арина едва сдерживала себя от того, чтобы начать кричать. В темные глазах собрались слёзы, готовые вот-вот пролиться. – Зачем ты это сделал? Зачем ты так ей сказал? – всё-таки сорвалась она на крик и ударила меня кулаком по плечу. Возможно, хотела оттолкнуть, но вышел лишь вялый удар. – Поехали. Я сама перед ней извинюсь. Между нами, всё равно, ничего не было. Она тебя прос…

Я поймал Арину за руку, едва она собралась выйти из номера, и дёрнул на себя. Не ожидав такого, Арина потеряла равновесие и ухватилась за мои плечи, чтобы удержаться на ногах.

Острый взгляд тёмных глаз впился в моё лицо. Я заметил, как Арина стиснула зубы, замахнулась, чтобы вновь меня ударить, но поймал её руку раньше и завёл ей за спину. Со второй сделал то же самое.

Держа её крепко в своих руках, смотрел ей в глаза, видя, сколько мыслей и противоречий царит в ней. Понимал, что сейчас она походит на вулкан, который вот-вот начнёт извергаться и затопит всё, что у меня есть, горящей лавой, состоящей из ярких чувств и эмоций. Арина словно горела и пылала за нас двоих, явно не в силах совладать с тем, что происходит внутри неё.

Ощущая её горячее дыхание и часто вздымающее грудь, я впился в её губы, и почувствовал, как тонкое тело в моих руках на секунду замерло. А затем с него слетели последние оковы, когда Арина быстро высвободила свои руки из моего захвата, запуталась пальцами в моих волосах и позволила подхватить её на руки.

- Я тебя ненавижу! – шептала она, остервенело отвечая на мои поцелуи, пока я укладывал её на постель. – Ненавижу! – шептала она, снимая с меня рубашку. – Мы делаем только хуже, - всхлипывала она, позволяя мне стянуть с неё джинсы и бельё, мокрое от желания, которое сейчас захлёстывало и меня.

Не стесняясь своей наготы в свете заката, Арина широко расставила для меня ноги, призывно и жадно смотрела на то, как я снимал с себя брюки и боксеры. Дрожала и кусала губы от ощущения моих прикосновений к ней.

- Передумай, пожалуйста, - взмолилась она, принимая тяжесть моего тела. Обхватила моё лицо горячими ладонями и снова дрожащим шёпотом просила. – Тебе только кажется, что ты этого хочешь.

Захватив её губы эгоистичным поцелуем, я вошёл в неё и ни о чём не пожалел в эту секунду. Каждой клеточкой понимал, что, наконец-то, получил именно то, что я хотел всё это время.

Собирая в память каждый стон Арины, я позволял ей кусать мои плечи и царапать спину, а взамен она отдавалась мне горячо и трепетно, нежно и жёстко, доверяла и ненавидела за то, что я сделал с ней. За то, что я делаю со всеми нами.