Острый осколок

ГЛАВА 6: Непредвиденные последствия

ГЛАВА 6: Непредвиденные последствия

Утро наступало нехотя. Вставшее солнце не спешило разрывать ширму из сизых туч, что грозно надвигались на дворец с низко отвисшим пузом, норовя излить всю накопленную и лелеемую весь путь воду над Хрустальным лесом. Они как караваны двигались медленно, грузно давя влажностью на землю, как вещи продавливают пол повозки, что волочится по самому песку. От сильного давления и перепада температур серые массы громыхали. Раскаты грома как скрип рассохшихся колес у переполненной телеги, разносились далеко за пределы эльфийских земель. Рассыпанный по всему лесу прозрачный камень умножал грозный рык уставших путников, отражал яркие вспышки их гнева. Хрусталь звенел и полыхал. Чем громче крик изнывающих под тяжестью влаги туч, тем громче звон кристалла. Чем ярче их негодование на небосводе, тем красочнее отблески, рождаемые прозрачными гранями. Неистовство стихии. Прекрасное в любом из своих исполнений.

Таким предстало утро для меня, а за ним и день. Не было холодно или душно, скорее некое ожидание накрыло все вокруг. Возможно, ожидание скорого дождя, а может пробуждения Владыки.

Я так и не смогла уйти к себе и предоставить его заботе служанок, собственно, как и эльф. Уже более десяти ват как мы закончили снимать подчинение с Баска. Сказать, что заклинание было странным — ничего не сказать. Самая настоящая алхимия, специалистов в которой не было уже две тысячи весен. Откуда же взялся такой одаренный уникум? Мы с учителем были загнаны в тупик.

— У меня сейчас голова расколется как орех!

Я схватилась за виски и начала энергично их растирать. Да уж, сутки беготни и игры в шпионов дают о себе знать. Голова болит нещадно.

— Су, иди спать. Я позову, если что-нибудь измениться, — до этого расслабленно сидевший в кресле, эльф потянулся. Его вид тоже оставлял желать лучшего.

Растрепанная коса (ерзаньем по креслу ли, или моими стараниями), сузившиеся до состояния щелочек глаза, что говорит о крайней степени сонливости, и перемятая нашими совместными с дроу усилиями одежда, а может от ерзанья.

— Когда проснется наш нерадивый Владыка, он не позволит тебе разбудить меня. Слишком заботливый. А если я и так спать не буду, то выбора у него не останется, и он выслушает все, что я думаю о его умственных способностях, если таковые вообще имеются у этого безалаберного эльфа.

— Может, я тогда завтра проснусь? — робко поинтересовались у меня хриплым голосом, — а ты пойдешь и выспишься хорошенько. Обещаю не просыпаться до твоего прихода.

— Явление Владыки народу! — радостно возвестила я, запрыгивая к светлому на кровать, — горазд же ты спать, Баск.

— А ты мне еще пузырек влей, и я до скончания веков просплю, — съехидничал эльф, — и вообще, какого розового в крапинку дракона, вы опоили меня этой дрянью? Она против ядов хороша, а просто так — опасна. Что за выходки?

Ай-яй, Владыка гневаться изволит. Сейчас ему по-быстрому надо объяснить, что мы не безголовые шутники, а мудрые стратеги. Только чтоб он нам за такую стратегию руки не повыдергивал.

— Ну я пошла спать, а ты ему все объясни, — бодренько соскочила с кровати и почти в припрыжку пошла к двери.

Последний шаг, он сложный самый, особенно ели поставили непроницаемую стену.

— Нет уж, малышка, это твой план, твое исполнение. Я только помог тебе, сама распинайся на тему «мы мир спасли», а я спать, — и эльф в наглую попытался смыться, — пробуждения я дождался, остальное на тебе.

Не тут-то было. Мои цепкие коготки не одного мужчину оставили со шрамами. Юркнув кошкой за спину Широ, схватилась за его талию и впилась мертвой хваткой.

— Ты что, сдурела!

У-у-у-у, вопль знатный, даже Баск поморщился. Не, я не отрицаю, что на почве последних событий мозг сбежал в бессрочный отпуск, но оставшиеся крупицы еще сдерживают поток безумия, что рвется из глубин неуравновешенной натуры. Так что сейчас простой расчет на то, что учитель посочувствует несвоевременно почившему разуму ученицы и избавит меня от необходимости упокоиться с миром от рук грозного Владыки.

— Су, выскреби свои иглы из моих боков! Ятаган в зад, Су!

— Стой, не дергайся, а то печень насажу на пять шампуров разом! — кровожадно провыла я, даже облизнуться не забыла, что отчетливо видел растерянный Широ в висевшем напротив зеркале в рост тролля, не меньше.

— Отпусти меня, ненормальная! Баск, тащи противоядие!

Чего-чего, какое противоядие? Я шустренько выхватила ножи из голенищ обоих сапог и неимоверным образом скрестила лезвия перед самым кадыком Широ. Как я успела, не имею ни малейшего понятия, но учитель даже не понял, что ситуация изменилась. А мне, если честно, было весело.

— Ширчик, солнце мое закатное, повернись к зеркалу задом, к Владыке передом, — проворковал мой голос.

Во избежание попытки избавиться от моего захвата, оперлась неполными ладонями, так как умудрялась еще и оружие держать, на плечи первородного и закинула ноги ему на талию, крепко сжимая ее для опоры. Теперь вишу как вещевой мешок за спиной, за исключением того, что лямки режутся и весьма смертельно.

— Ну же, будь лапкой.

Широ медленно повернулся к Баску, что стоял в двух тарах от нас с тем самым флакончиком, часть содержимого которого я совсем недавно влила в горло Владыки. Не нравится мне столь близкое положение относительно Али.

— Баск, сладенький, отойди-ка к кровати. Тебе вредно ходить, отдыхать надо. Шагай-Шагай, шоколадка.

Я даже сглотнула, так захотелось попробовать его сладкую кровь. Почему-то было ощущение, что по венам Владыки течет горячий шоколад, приторно-сладкий, как я всегда любила.

— Сушка!

Я дернулась. Этот вислоухий обещал никогда меня так не называть. Убью!

— Широварти-и-ик, золотистый мой. Ты забыл наш уговор? — обиженно выпятила губу.

— Какой уговор, Сушка? Не было такого, — он меня провоцировал, но на что именно, рой мечущихся мыслей не давал мне понять.

«Зачем понимать? Провоцирует, поддайся!»

«Ладно» — решила поддержать свою шизофрению.

***

[Алибаскаэль рен Сиу]

С Су творилось что-то неладное. Я вспомнил, что ее отравили и симптомы были неутешительными. Глядя же на обездвиженного эльфа, что даже не успел уклониться или поставить блок, мне и вовсе стало жутко. «Слепая ярость», теперь я был убежден в этом.

Не раздумывая, я схватил стоящий на одной из прикроватных тумбочек флакон с не полностью выпитым мной эликсиром и бесшумно двинулся к висящей на спине эльфа Дане.

Не замечая моего приближения, Су о чем-то приторно-сладко просила Широ. Еще пять шагов и… Не успел.

— Баск, сладенький, отойди-ка к кровати. Тебе вредно ходить, отдыхать надо. Шагай-Шагай, шоколадка, — голосом серийного убийцы пропела девушка.

Всевышние, да она уже почти ничего не соображает. Выброс эмоций, направленных на Широ, да еще и недавние события довели яд до наивысшего пика своего действия. Надо было отпустить ее спать. Но кто ж знал, горгулья?! Кто знал?

— Широварти-и-ик, золотистый мой. Ты забыл наш уговор? — обиженно прохныкала банши.

— Какой уговор, Сушка? Не было такого.

Широварт, со всей ответственностью заявляю тебе, ты — идиот! Как можно провоцировать невменяемую женщину с подавляющим желанием тебя прикончить.

— Вспомни, лапка. Ты обещал никогда больше не называть меня так панибратски, — и Дана медленно, еле касаясь лезвием кожи, провела кровавую полосу поперек шеи эльфа.

Выступившая кровь будто опьяняла девушку. Она глубоко вдохнула железный аромат алых капель, расплываясь в голодной улыбке, и не торопясь, даже по-своему нежно, слизнула ту часть красноватой дорожки, до которой смог дотянуться жадный язычок банши.

Это зрелище заставило меня внутренне содрогнуться от веющей опасности и в то же время занервничать от столь откровенной и эротичной ласки. Сейчас Дана именно изощренно соблазняла Широ, что ей, несомненно, удавалась, судя по помутневшему взгляду эльфа. Вот только как скоро соблазнение перерастет в пытки, не известно. А это произойдет, яд не даст Су так просто остановиться.

— Ты — мед. Горько-сладкий мед. Иногда жесток до горечи, иногда нежен до приторности, — банши прошептала каждое слово прямо в подергивающееся от ее тяжелого дыхания чувствительное эльфийское ухо.

Это была пытка. И я видел в потемневших глазах первородного, что жестокость мучений граничит с его безумием.

Дана медленно собрала губами остатки выступившей крови со своего боевого ножа, оставив лишь несколько маленьких кровавых потеков на гладком металле. Легонько надрезала свою губу и, повесив пару багровых капель на лезвие, прижала его к губам эльфа. Не знаю, что подвигло его поддаться, но Широ, с только ему известным наслаждением, вобрал в себя щедрый подарок скорбящей. Когда окровавленный их кровью клинок отстранился, светлый жадно облизнул нижнюю губу в поисках сбежавшего алого лакомства, что неизбежно утягивал за собой влажный язык.

Я чувствовал себя не просто лишним, а самым лишним эльфом во всех мирах. Но только если не знать ситуации. А ситуация ухудшается тем, что Широ уже пьян Даной и утратил способность к самозащите, или вообще хоть каким-либо связным мыслям.

— Хороший мальчик. Будешь знать, что потерял.

Глаза банши заблестели безумным блеском. Предвкушение скорого убийства отражалось на ее лице, как на картине. Не осталось сомнений, что играть она закончила.

Ятаган мне в зад! Что же делать?

— Пока-пока, моя теплая осень, — утробно протянула Су.

Широ вздрогнул, от прежнего помутнения рассудка не осталось и следа. Взгляд вправо и я понимаю, что мне придется ринуться в том направлении, которое указал светлый, чтобы он смог обезвредить Дану.

Девушка схватилась одной рукой за плечо эльфа, а второй приставила нож к самой артерии, намереваясь одним движением наверняка оборвать жизнь первородного.

— Сейчас! — выкрикнул глава моей разведки.

Я, не мешкая, рванул вправо, снося собой круглый столик, до которого никак не ожидал допрыгнуть. В момент, когда я вернулся взглядом к парочке, Широ уже опрокинул банши через голову и сидел верхом на ней. Руки зажимать Дане не было необходимости, они застыли в момент нанесения последнего пореза. Так вот почему эльф медлил. Он плел сложное заклинание заморозки определенного участка тела. Это сложно, особенно когда сам находишься рядом. Одно неверное плетение и ты заморозишь себе что-то архиважное. В случае с Широ, это могла быть шея, а значит мгновенная смерть. Может, не будь на коже порезов, он просто обморозил ее, а так была опасность превратить в лед всю свою кровь.

— Давай сюда склянку, — эльф протянул руку, даже не обратив на меня внимания.

Все его мысли были о девушке под ним. Я лишь сочувствующе покачал головой и передал флакон с противоядием. Не стоит разочаровывать его. Пусть думает, что у них еще есть шанс. Может подольше пробудет жизнерадостным эльфом.

Суа не простит и никогда не сможет делить то, что считает своим. Они изначально обречены на разные судьбы. Жизнь поступила жестоко, связав их вместе и пустив по параллельным дорогам, что никогда не пересекутся.

***

Голова не болит — новость хорошая. С Баском не поговорила — новость плохая. Выспалась — хорошая. Отрубилась на ходу — плохая. А дальше беспросветный ряд плохих новостей. По мере прояснения последних событий ряд становится не просто длинным, а бесконечным.

— Открывай уже глаза, Суа. Никто не винит тебя. Даже наоборот, я тобой горжусь.

Пришлось открыть-таки глаза. Уж очень любопытно, насколько мной гордятся.

— Правда, гордишься? — просипела я.

— Да, моя девочка. Если бы ты не засуетилась, эльф еще месяц бы бегал вокруг да около, пока понял, что я под подчинением — Баск убрал прядку с моих глаз и погладил по голове.

— Я много натворила, да? — осторожно интересуемся.

— Очень много, — у меня округлились глаза, — я шучу, Суа. Ты просто чуть не убила своего учителя, а он чуть не позволил тебе это.

— «Слепая ярость», — констатировала заспанная я.

— Она самая. Не вини себя. У тебя уже резерв сил почти истощился. Тут ходить тяжело, не то что яд сдерживать.

— А я и не виню себя.

— Умница, — похвалили меня. Рано, батенька, рано.

— Я виню Широ. Если бы не этот идиот, никаких душевных потрясений у меня не было бы. Правда и «Слепой ярости» могло не быть, но это мелочи. Благоверная его не Владыку спасти ядом хотела, а меня утопить в крови, кстати, интересно чьей?

— А это важно?

— Еще бы, — возмущению моему не было предела.

— Я сослал ее из дворца. Зеле… Зивелени удалена от эльфийского двора на пятьсот весен. Успокоишься за это время?

— За это время я ее отыщу, прибью и над трупиком поглумлюсь, — рассказала свои красочные мечты.

— Суардана!

— А что я, я ничего. Это все «Слепая ярость». Последствия, наверное, — оправдалась я.

— Эх, дорогая, тебе к поездке пора готовиться, вы на три рассвета раньше уезжаете. Хватит дурачиться, пора браться за дело, Суа, — мягко и ласково отчитали меня.

— А почему раньше? — логичный вопрос, согласитесь.

— Бал перенесли, какие-то неприятности с погодой предвидятся. По крайней мере, так говорят, а на сколько это правда, нужно разбираться, — Баск встал с края своей постели и начал расхаживать по комнате сцепив руки в замок за спиной.

Обычно это значило, что разговор серьезный и Владыка сам обеспокоен ситуацией. По спине пробежал холодок.

— Я встретил твоего раба, точнее воина — вторую личность, — поправился эльф, — сильный маг и опасный воин. Как тебя вообще угораздило путешествовать с таким человеком? Он же мог убить тебя и глазом не моргнуть, — на меня пристально посмотрели, перестав мерить комнату шагами.

— Он пытался… — не хотелось мне об этом говорить первородному, но выбора особо не было.

— И после этого ты все равно не ушла, а продолжила путь с маньяком в мои владения? Суа, я не понимаю, он угрожал тебе? — я мотнула головой, — тогда с какого перепугу осторожная и проницательная разведчица вдруг пренебрегла своей безопасностью и пошла на безумный риск — путешествовать с убийцей?

— Ты знаешь, что я никогда не допустила бы этого, если бы не чувствовала, что он не убьет меня. Какая-то сила связывает нас. Воин поостережется убивать меня, по крайней мере, до того момента, пока не останется единственным хозяином тела, чего я никогда не допущу. А Ван, он как маленький ребенок. Он многое пережил, и я хочу подарить ему хоть крупицу радости, как когда-то ее подарил мне ты, оставив среди эльфов и дав свою протекцию.

Я рискнула посмотреть на Баска. До этого смотрела на свои беспокойно перебирающие одеяло руки и боялась увидеть осуждение в глазах родного эльфа. Осуждения не было, только тяжелый вздох и слова:

— Я тебя понимаю. Сам пошел против правил, оставляя тебя в живых.

— Ты о чем? — эта фраза насторожила.

— Ни о чем, дорогая. Пусть будет так, как ты решила, ничего уже не изменить. Но он остается здесь. Отправить его с вами в Марон я не позволю.

— Упаси Всевышние! С чего вообще мысли такие? Да он как тролль в посудной лавке, разнесет наш план, к оркам собачим.

Тут я была солидарна с Владыкой. Не дай Всевышние, такой катастрофе как Малыш попасть в Марон. Даже заговорщиков бесполезно будет искать, тотальное уничтожение дружественного государства.

— Рад, что этот вопрос решен. И все же, не привязывайся к нему. Послушай своего названного братишку.

— Спасибо, Алибаскаэль. Ты всегда поддерживал мои самые безумные идеи. Даже проверку стен разрешил…

— Ничего я не разрешал, — перебил эльф, — я тебя просто не заметил. Широ, кстати, тоже не замечал. Много и часто, — Баск уже вовсю улыбался, и я отвечала тем же.

— Пойду-ка я к себе. Меня там Кайа с вчера ждет.

— Ты же его спать отправила? — удивился эльф.

— Ага, но он точно хочет знать, что же произошло ночью. С утра у меня топчется, даже не сомневаюсь.

Я осторожно встала с кровати, подвигала руками, потом ногами, ничего не болело. Обещав прийти на ужин, я попрощалась и опрометью бросилась к себе. Причиной был, конечно же, Кайа, да только не основной. Память услужливо подкидывала такие вещи, что одного длинноухого мне лучше еще лет пятьдесят не видеть, но у меня есть только трое суток. И в этот промежуток времени я не планирую встречаться с Широ.

Я ворвалась в собственную комнату, будто весь совет во главе с его председателем хотят выгнать меня из Хрустальных лесов. Переводя дыхание, я оперлась о закрытую дверь.

— Ты где была? Я уже дважды пообедать успел! — с порога накинулся на меня кельпи.

— А с чего это дважды?

Кайа замялся, опустил взгляд в пол и начал странно покачиваться. Это приступ вины или сочувствия?

— Ну? — требовала я.

— Тебя ведь не было, а обед остывал. Вот я твой и съел… чтоб не пропадал, — последние слова Кайа уже пропищал.

Вина все-таки. Надо отучить его от таких покачиваний, слишком странно выглядит. А вообще не только это странно. Сейчас кельпи выглядел не таким диким, каким был при первой встрече. На нем сейчас обтягивающие бирюзовые штаны с фиолетовым отливом, что изначально были просто зелеными и не переливались всеми оттенками сапфира. Внутренняя магия водяного народа меняла цвет вещей, влияла на их структуру. Рубашка, белоснежная до легкой синевы, тоже поддалась этому странному влиянию магии воды. По длине она доходила Кайе до середины бедра. Абсолютно простые манжеты и ворот стоечкой придавали юноше более официальный вид. На ноги ему все-таки напялили коричневые сапожки с собранным гармошкой голенищем, а то щеголял босиком от самого Galad Isilme.

Образ создавался весьма романтичным. Жемчужные серьги, из трех бусинок каждая, покачивались в такт малейшему движению кельпи. Это украшение я видела впервые, как и неровную жемчужину размером с грецкий орех, что свисала с тонкой шеи, удерживаемая тканевой веревкой, и ложилась на бледную грудь юноши.

Угольные пряди у висков были забраны назад, завязаны в узел и закреплены изящной рыбьей костью, в то время как отличающиеся от них цветом белоснежные были сплетены в тонкие косы из четырех прядей. Две у висков стекали по плечам и груди до самых бедер, а три оставшиеся свисали из-под общей массы черных волос, что заканчивалась в районе пояса, и тремя белыми жгутиками стремились достичь колен.

Пронзительные глаза цвета адуляра, источающие синеватое волнение на протяжении всего нашего путешествия, сейчас сияли лиловыми и фиолетовыми переливами. Острый взгляд покинул лицо мальчишки, сменившись спокойным, но все таким же внимательным.

Спустя почти месяц с нашей первой встречи кельпи значительно окреп и поднабрал вес. Острые локти и колени сгладились. Общая угловатость фигуры округлилась, обрастая, пусть небольшими, но мускулами. Передо мной стоял уже не тот отчаянный мальчишка, доведенный до края жизни, а привлекательный юноша, с горящими любопытством и жаждой путешествия глазами. В его жизни поменялась цель. Теперь она заключается не в том, чтобы выжить, теперь она тянет его жить, радоваться, любить. Открывать что-то новое, совершать ошибки и дурачиться. Он заслужил это. Никогда не думала, что не стану сожалеть о своей победе над ним. Я стала его билетом в новый мир.

— Дана, почему ты так пристально меня разглядываешь? Я не так оделся, — кельпи чуть наклонился и стал искать изъяны в своем облике.

— Нет, кошмарик, выглядишь великолепно, — поспешила разубедить мальчишку.

— Ну это то, что я согласился одеть. Все ваши куртки, пиджаки и тяжелая обувь меня окончательно добили, и я остановился на этом легком варианте.

— Он идет тебе как нельзя лучше. А вот как ты зимой будешь ходить, я не представляю? — это проблема.

— Я хладнокровен, Дана. Мне совершенно не холодно в морозы. Кельпи носят одно и то же круглый год.

Я малость остолбенела. Этого мне никто не рассказывал. Хотя чего удивляться, кельпи — духи воды, с какого бугра им должно быть холодно. Дриады вон зимой в шубы не облачаются.

— Все равно придется привыкнуть к верхней одежде, если со мной путешествовать будешь. Слишком много вопросов вызовет полуголый мальчишка в лютые морозы.

— Зато не вызовет абсолютно голый конь, на котором ты и собираешься путешествовать.

Уел, ничего не скажешь. Я про его вторую ипостась помню только тогда, когда он непосредственно в ней. В остальное время он для меня обычный человек.

— Каким умным стал, — фыркнула я.

— Я всегда им был. Подавляли, — слегка опустив взгляд, поправили меня.

Вот только грусти по прошлому мне не хватало. У меня не в меру приставучий эльф за спиной постоянно крутится, и шизофреник на шее висит, этого достаточно, чтоб взгрустнулось не по-детски.

— Так, отставить сырость, мелкий. Меня вообще в другую страну отправляют через три рассвета, — выпалила, наконец, то, что уже давно хотела сообщить кельпи.

— Ничего себе, и куда едем? — глаза так и загорелись алыми искорками.

— Я и Широ в Марон едем, а ты тут остаешься, — Кайа дернулся с места в попытке возразить, но был остановлен моим указательным пальцем, — и только попробуй пойти за нами. Так высеку, что сидеть неделю не сможешь!

Кельпи где стоял, там и сел. Обида была вселенская. Еще пол вата мне строили самые несчастные мордочки, но я была неподкупна. После тяжелой артиллерии в виде Ванюши парочка слезных рожиц даже не заставят меня задуматься.

— Ну ты и зараза, Дана!

Я рассмеялась. Кайя дулся на меня, все так же сидя на ковре со скрещенными ногами, и взывал к моей совести. Жалость повернулась к нему задом, и он решил выбрать другую стратегию. Но уже через десять вар понял всю бесполезность затеи. Я скала и меня ничто не заставит пустить слезу.

— А на чем ты поедешь? — вдруг заухмылялся коняга.

— Решил, что нашел лазейку? Акстись, мелкий. Мы порталом пойдем. А странная личность в твоем лице, что привлечет лишнее внимание, нам не нужна. Делай выводы, — я откинулась на спинку бежевого кресла и вытянула ноги, зарываясь ступнями в мягкий молочный ковер. Блаженство.

Чувствуя свой проигрыш и все еще злясь, Кайя решил за лучшее удалиться из моих покоев в свои. Умный мальчишка, мне нужно подумать в одиночестве.

Кто может навязаться с нами? Алкай с удовольствием предастся созерцанию эльфийской столицы и надолго выбудет из реальности. Со мной его не потянет. Одной проблемой меньше. Феникс недавно заявил, что куда пойду я, туда и он, будто это какой-то там его долг. Впервые о таком слышу, но настроен пернатый серьезно. Значит, о скорой поездке мы ему не скажем. Еще не хватало мне маяк с собой таскать. Операция тайная, а слово тайна и розовый феникс как-то далеки друг от друга.

Что касается Малыша, ему никто ничего не скажет, а для надежности еще и запрем. После инцидента со служанками, я попросила нескольких воинов приглядывать за маньяком и ограничивать его передвижения и контакты с эльфами, особенно эльфийками. Каюсь, упросила Широ наложить заклинание стягивания времени и, так называемое, «проклятие затворника». Теперь ему кажется, что прошла всего пара ват с нашего прибытия, а проклятие отбивает у него всякое желание выходить наружу. Вроде, пока действует. Только Широ, пакость ушастая, Владыку туда провел, да еще без меня. Ничего, я ему это еще припомню.

Пора на ужин собираться. Потянувшись, я окинула гостиную ленивым взглядом. Темно-коричневые стены и светлая мебель бежевых тонов. Все выглядело гармонично. Молочные шторы, на шоколадных стенах и такого же цвета ковер на темном полу. Контраст был видимым, но именно эта комната во всех покоях нравилась мне больше всех. Теплая она, уютная, с большим камином.

Сделав над собой усилие, я резко встала и направилась в бассейн, сбрасывая вещи на ходу. Горячая вода обволакивала меня со всех сторон и манила остаться с ней. Мерное дыхание разносилось по всей ванной комнате, убаюкивая и без того разморенную меня. Почувствовав воду на своих губах, я резко вынырнула и поняла, что с водными процедурами пора заканчивать. Обтеревшись, надела свободную молочную рубашку, чуть прикрывающую ягодицы и темно-синие ласины из плотной ткани. Сверху накинула черный кожаный жилет. Холодает нынче. Осень вступила на эльфийскую землю.

За дверью никого не было, и я решила прогуляться по дворцу, коротая время до ужина. Пусть меня потом поищет приставленный ко мне сопровождающий.

Гуляя по знакомым коридорам, отмечала, что последствия моих экспериментов на удивление быстро устранялись. Никаких разрушений, шероховатостей или почерневших стен. Идеальные коридоры. Даже обидно за себя. Так стремилась решить свои задачки, столько трудов угрохано, а следов моих стараний нет. Несправедливость.

— Сушка?

Я обернулась. Позади меня стоял Радиан. Голубые глаза с синим ободком предвкушающее сияли.

— Привет, Ди. Как работается на прежнем месте?

— Отлично, спасибо тебе, — вполне искренне поблагодарил восстановленный в должности глава личной охраны Владыки, — мне только интересно, как тебе это удалось?

Я пожала плечами. Не стану же я рассказывать непосвященному, что Владыка под подчинением был, оттого и упразднил личную охрану. А когда мы с Широ развеяли заклинание, все вернулось на круги своя. Благодарить меня особо и не за что. Я же не его драгоценную должность спасала, а скорее всего весь эльфийский народ.

— Тебя пожалела.

Я увидела в этом хорошую возможность, наконец-то, наладить отношения между нами, от того и слукавила.

— Ну спасибо тебе, Дана. Я проникся.

Уже по изменившемуся ко мне обращению, я поняла, что эльф действительно пошел на мировую.

— А чего ты тут бродишь? — удивилась я, — ты Владыку стеречь должен.

— Смена моя кончилась. Не волнуйся, Алибаскаэль в хороших руках, — заигрывающее подмигнул Ди.

И я ему поверила. Он на самом деле отличный воин, и должность не досталась ему от собственного статуса. Радиан проходил боевую подготовку вместе со мной и был лучшим воином, после учителя, конечно. Отсюда и вражда между Широ и Ди. Соперничество стало первой ступенькой к конфликту, положение в обществе — второй. Теперь они постоянно грызутся или избегают друг друга. Два самых сильных воина Хрустальных лесов, глава элитного разведывательного отряда и глава личной охраны Владыки. Они опора Эльфийской империи во главе с Алибаскаэлем, одаренным политиком и прирожденным лидером.

— Су-у-у, слушай, — светлый подошел ко мне вплотную и наклонился к левому уху, — я не шутил про тайный проход к залу Советов. Хочешь, проведу? Ответная услуга, так сказать, — и он расплылся в хищной улыбке. Ни одна я не терпима к совету.

— Спасибо, конечно, за предложение, но я и так в черном списке у совета. Не хотелось бы усугублять ситуацию, — я хлопнула его по плечу и направилась прочь по коридору.

— Как знаешь. Передумаешь, зови, — донеслось мне вслед. И я услышала за спиной удаляющиеся шаги первородного.

Может и стоило подпортить жизнь совету, да только Ди я не доверяю. Он, возможно, изменил свое отношение ко мне, но бросаться к эльфу с открытой нараспашку душой я однозначно не планирую.

В раздумьях ноги сами принесли меня к моим комнатам, у которых стоял Широ. Колокольчики тревожно зазвенели. Почему именно он провожает меня на ужин? В голове лихорадочно метались мысли, ища выход из ситуации. Я наотрез не хочу идти с ним.

Почувствовав мое приближение, эльф обернулся и натянуто улыбнулся одними губами. Напряжение так и витало вокруг, давя на застывшую меня.

— Я сама дойду, спасибо, что пришел меня проводить, — и, не давая и шанса себя остановить, кинулась в противоположную сторону.

Наверное, от поимки меня спасло удивление, что отчетливо читалось в глазах эльфа, когда я отказалась от его компании. Столь радикальных мер он явно не предполагал. А я, как под гипнозом, уходила все дальше и дальше, петляя по коридорам, как заяц меж деревьев. Стыд и обида гнали меня вглубь дворца.

Каким-то образом я оказалась в крыле подсобных помещений. Уже разворачиваясь в обратную сторону, ощутила чье-то присутствие. Миг, и меня схватили за локоть, грубо рванув на себя. Потеряв равновесие я полетела в объятия неизвестного, что не теряя времени втащил меня в ближайшую небольшую комнату, судя по обстановке и размерам — кладовую. Я вся сжалась, ожидая синяков, но нет, ничего подобного не последовало. Мою талию крепко держала рука, прижимая спиной к широкой теплой груди похитителя, и не давала мне ни малейшей возможности отодвинуться, а вторая зажимала рот. Я решила посопротивляться. Ну не сдаваться же без боя, в самом деле. И первым моим действием была моя сомкнутая на чужой ладони челюсть.

— Ай! И это твоя благодарность за спасение. Воистину неблагодарное существо.

А-а-а-а, спасите меня! Режуть, бьють, кромсаюу-у-уть! И как только Тариван нашел меня?

— А я не просила меня спасать, может я хотела, чтоб меня поймали.

— А ты хотела? — насмешливо поинтересовались у меня.

— Не особо, что вовсе не повод хватать меня и тащить в какую-то кладовку, — возмущалась я.

— Да что ты? — и вот не могу понять. Раньше сплошным презрением меня обливал, все убить намеревался, а теперь издевается надо мной и спокоен как василиск.

— Слушай, у тебя случаем не рецидив? — мне ничего не ответили. Зато мягко укусили за мочку уха и потянули чуть-чуть. Паутинкой разбежались мурашки от шеи и вниз.

Только вот не надо этого. Я млеть начинаю. Стоять. От чего я млею? От прикосновений маньячины? Не смешите Палены копыта! Ой, только не шейку, нежная она. Беру замах и со всей силы локтем под дых. Увернулся зараза, да еще и руку мою в плен взял. Крутанул меня как игрушку, чтоб лицом к нему оказалась, а руки мне назад завел и держит, извращенец белобрысый. Ну, дождешься у меня.

— Пусти, садист.

— Зачем, мне и так не плохо.

— Мне плохо, очень плохо, — а мне в ответ обиженная мордочка Малыша.

Так, я сейчас не поняла. Это Ванятка, что ли? Смотрю же, на маньяка непохож. Спокойный очень, уравновешенный. Неужто, мозги на место встали?

— Дана, я тебе совсем-совсем не нравлюсь? — и такой он несчастненький, что сердце кровью обливается.

— О чем ты, Малыш, конечно нравишься. Только ты раньше никогда меня не хватал так, — и смущение.

— Но эльф же тебя так держал и целовал, тебе нравилось, — похоже, я снова вывихнула челюсть. Надо срочно ответить, — не отрицай, я знаю, что нравилось, — и он отпустил мои руки.

Открываю, закрываю рот, сопровождая все это невнятными звуками. А мой детенок отвернулся к стенке и голову повесил.

— Эм-м-м, Ванюша…

— Прости, я больше так не сделаю, и… — договорить не дала.

— Ничего плохого ты не сделал. Правда, я слегка шокирована твоими умениями, — чувствую, щеки снова горят, — а с Широ мы товарищи, не более того, даже скорее соперники.

Вроде не сглупила. Кто ж знал, что этот амбалушка среди ночи нас в том слосчастном коридоре застукает. И ведь не поцеловались даже, а, похоже, выглядело со стороны все именно так. Надо Широ за то, что не сработало проклятие, уши оборвать и сказать, что так и было. Тоже мне герой-любовник. Ни одной юбки не пропускает, а сам женат. А Малыша я люблю, нечего чтоб он из-за этого вислоухого страдал. Ух! Как я зол, как я зол!

— Малыш, ну посмотри на меня. Ты ж не умеешь долго обижаться, — повернулся, даже подошел. Погладила его по щеке. Шершавая слегка, быстро же у него щетина растет.

— Дана?

— Да, милый мой.

— Эльф тебе совсем не нравится? — и озабоченный взгляд, волнуется бедняга.

— Не нравится, не нравится.

— Значит, у меня есть шанс?

— То есть? — чего-то я потеряла нить разговора за поглаживанием его щеки.

— То есть с тобой, — спокойно и медленно разжевали мне, будто это я позавчера в своих штанах запуталась и чужие сапоги напялила, а не Ван.

— Как? — туговато соображается мне. Такие перемены не к добру. Ну не может мой маленький неумеха, в самом деле, иметь ввиду любовные отношения, даже если этот неумеха поумнел.

— Вот так, — ан нет, может!

Мою шокированную тушку без сопротивления притянули к себе. Горячие губы в мгновение накрыли мои. Где блуждали теплые и такие нежные руки искусителя даже страшно признаться. Ноги меня уже не держали. Поцелуй был нежным, но требовательным. Не было местечка на моем лице и шее, которое не приласкали его жадные губы. Похоже, крепость взята без боя, когда защитники пили где-то в сторонке.

Какие же у него большие плечи. Я настойчиво вырывала свои кисти из его рук и занималась собственным исследованием мускулистой спины, мощной шеи и мягких нитей волос. Запах песка. Я запустила пятерню в его волосы и притянула к себе. Пока его губы спускались к ключицам, а руки крепко держали меня над полом, я с удовольствием уткнулась носом в его макушку. Запах раскаленного песка и камня затуманивал и без того опустошенный разум. Мысли медленным потоком утекали в никуда.

Плечу стало холодно. Похоже, мою рубашку уже начали стягивать. Мало, слишком мало касаться его руками. И я сомкнула свои ноги на его талии. Тяжелое прерывистое дыхание на моей, пока еще облаченной в белье груди, заставляло дрожать. Влажные следы на шее горели огнем, но огонь внутри был намного яростнее. И это странно. Почему мне это знакомо? Почему только почуяв запах, я потеряла всякий контроль над своим телом? Не похоже на меня.

Ван тем временем снова поцеловал меня, страстно и требовательно. Сильное желание током исходило от его искусного языка. «Опасно»! Почему именно это всплыло в моих мыслях? Слишком опытно, слишком страстно!

Поцелуй затягивался, но ни один из нас не был против. «Почему»? Снова здравый смысл на кромке моего сознания.

Легко прикусив нижнюю губу, Малыш потянул ее, вбирая в себя. И снова укус, но слишком яростный. Я резко открыла глаза. Какие, к лешему, поцелуи. Что творится-то? Нет, русалка задуши, это не мой Малыш. В таком месте, ни с того не с сего и так яростно. Нет! Это обман! Я дура! Какая же я дура!

— Нет! Оставь меня! — он немного отстранился. Я заглянула в его глаза, где плескалось нетерпение и раздражение, а лицо выражало волнение и растерянность. Несоответствие, однако!

— Тебе не нравится? — слова звучали хрипло и прерывисто.

— Нравится, очень. Но давай остановимся, а? — зрачки Вана расширились. Злится, поганец. А лицо умоляющее, страдающее, прям самое несчастное в мире существо.

— Зачем, Дана? Мне тоже хорошо, — еще бы, демон во плоти, тебе не было хорошо. Нетушки, маньячина извращенная, хватит с тебя.

— Как-то здесь неуютно, и кровати нет. Давай не будем торопиться, — отчетливо слышу скрежет зубов.

— Хор-р-рошо, я никогда тебя не заставлю, — какой-то утробный рык получился, а я обрадовалась маленькой мести. Но не надейся, большая не заставит себя ждать. Это ж надо! Научился Малыша изображать, и когда успел только? Хорошо подрассчитал, зараза. Ослабевшая женщина, да еще и расстроенная. Ох и отыграюсь я на твоей шкурке.

Тариван нехотя отпустил меня, а я, с видимым облегчением, встала на пол. И только решила, что он все еще близко и надо оттолкнуть его, как что-то скрипнуло. Что-что? Дверь скрипнула, а в ней ни кто иной, как эльфик мой незабвенный. И глаза у него от кошачьей формы к идеально круглой приближаться стали.

Медленно наступает осознание ситуации. Я резко отпихнула амбалушку, который при появлении первородного приклеился ко мне повторно. Смотрю на Широ, убийственное спокойствие и мягкая улыбка, адресованная мне. Ой, мама! Чего ж ты раньше не объявился, спаситель недоделанный? Хотя не, раньше не надо.

— Су, иди-ка сюда, милая моя, — и тянет ко мне руку.

— А может не надо? — я сглотнула. Страшно-то как.

— Надо, девочка моя, надо, — к мавкам такой нежный и мягкий голос. Цепляюсь за рубашку Вана. Стоп, а где рубашка?

Мама! Нет! Рубашки нет! Смотрю на себя. Фух, на мне есть. Но то, что на мне есть, это почти что нет. Наполовину расстегнутая льняная рубаха стянута с правого плеча, им я как раз к моему будущему убийце стою, и открывает всю верхнюю часть моего белья. Знать, в каком состоянии моя голова, лицо и шея, даже не хочу.

— Суа-ара-а-а, иди, красавица, — от того как он тянет гласные, завыть в голос хочется, — лучше иди сюда, пока я еще прошу.

И все. Занавес.