От мести до любви

Глава 1

Анджело Риккарди вышел из своего сверхмощного бронированного лимузина с пуленепробиваемыми стеклами. Жара на улице стояла безжалостная, и он надел темные очки, чтобы защитить глаза от яркого венесуэльского солнца. Его спутник-англичанин, встретивший его в аэропорту, болтал без умолку, в то время как сам он молчал. Он понимал, что мужчина таким образом снимал напряжение, но его это раздражало.

Анджело с детства не знал страха и ничуть этого не стыдился. Ему были знакомы ненависть, ярость и горечь, но страх больше не имел над ним власти. За процессом его стремительного превращения в могущественного и влиятельного человека следили сотни печатных изданий, но его происхождение было окутано тайной. В восемнадцать лет он узнал правду о своих родителях. В этот день, когда избранный им профессиональный путь оказался навсегда для него закрыт, он лишился последних идеалистических представлений. И с каждым годом становился все более холодным, суровым и безжалостным. С помощью своего блестящего ума и хорошо развитой интуиции Анджело создал огромную деловую империю. Таким образом, для того чтобы стать миллиардером, ему не пришлось преступать закон, чем он очень гордился.

— Это место хорошо охраняется, — неловко произнес его спутник Гардинг.

Он прав, признал Анджело. Вооруженные охранники были повсюду: на крышах строений ранчо, в каждой группе подстриженных деревьев и кустов ощущалось их присутствие.

— Здесь вы можете чувствовать себя в безопасности, — усмехнулся Анджело.

— Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока не вернусь домой, — признался Гардинг, вытирая пот со лба.

— Возможно, эта работа вам не подходит.

Он с тревогой посмотрел на Анджело.

— Поверьте, я не хотел никого обидеть. Мне нравится быть полезным.

Анджело ничего не сказал. Он был удивлен, что в качестве посредника для тайной встречи выбрали этого человека. Впрочем, ему было известно, что многие с виду респектабельные люди были вынуждены таким образом расплачиваться за определенного рода услуги. Он вошел в просторное прохладное помещение богатого фермерского дома, где его встретил пожилой мужчина с худым лицом. Отпустив жестом Гардинга, словно тот был ничтожным лакеем, он приветствовал Анджело с почтением, граничащим с благоговейным трепетом.

— Для меня огромная честь познакомиться с вами, мистер Риккарди, — сказал он по-итальянски. — Я Сальваторе Ленци. Дон Кармело жаждет вас видеть.

— Как он?

Мужчина поморщился.

— Сейчас его состояние стабильно, но доктор говорит, что ему осталось не больше двух месяцев.

Нахмурившись, Анджело кивнул. Он долго думал, прежде чем согласиться на этот визит, и сделал это лишь из-за ухудшающегося здоровья пожилого мужчины. Кармело Занетти, глава одного из самых скандально известных преступных кланов в мире, был для него чужим человеком. Однако Анджело не мог забыть, что в его жилах текла кровь этого человека.

Старик лежал на кровати, окруженной медицинским оборудованием. Его лицо было худым и бледным. Бросив на Анджело затуманенный взгляд, он вздохнул.

— Я не могу сказать, что ты похож на свою мать, потому что это не так. Фьорелла была маленькой и хрупкой.

При упоминании о матери суровые черты Анджело смягчились. Она была единственной, кто когда-либо был с ним нежен.

— Ты похож на своего отца. Твои родители были Ромео и Джульеттой своего времени, — язвительно произнес дон Кармело. — Брак между Сорелло и Занетти не устраивал ни одну из семей.

— Именно поэтому моей матери в конце концов пришлось зарабатывать на жизнь мытьем полов? — спокойно спросил Анджело.

Старика напоминание об этом нисколько не тронуло.

— Ей пришлось это делать, потому что она бросила своего мужа и отреклась от своей семьи. Разве кто-нибудь поверил бы, что она была моей любимицей? Когда-то мне доставляло удовольствие баловать ее, потакать всем ее капризам.

— Значит, моя mamma[1] была настоящей принцессой мафиозного клана? — сардонически усмехнулся Анджело, на которого слова старика не произвели никакого впечатления.

— Не смейся над тем, о чем ничего не знаешь. — Кармело Занетти с нетерпением посмотрел на него. — Весь мир лежал у ног твоей матери. И что она сделала? Отказалась от блестящего будущего и вышла замуж за твоего отца. По сравнению с нами Сорелло были cafoni[2]... грубыми, неотесанными людьми. Джино Сорелло был красивым сорвиголовой, который постоянно напрашивался на неприятности. Фьорелла не могла ничего поделать с его связями на стороне.

— И как вы разрешили эту ситуацию? — нетерпеливо спросил Анджело, желая поскорее узнать факты, которые долгое время оставались для него тайной.

— В нашей семье не принято вмешиваться в отношения между супругами. Когда Джино во второй раз попал за решетку, твоя мать решила его бросить. Она сбежала из дома. Сбежала от ответственности, словно маленький ребенок.

— Возможно, у нее была на это веская причина.

Темные глаза уставились на Анджело с мрачным весельем.

— Наверное, тебя ждет сюрприз, потому что ты после смерти своей драгоценной mamma, похоже, возвел ее на пьедестал.

Уловив в словах старика намек, Анджело побледнел от гнева. Лишь осознание того, что Кармело намеренно хотел вывести его из себя, заставило его промолчать.

— Фьорелла была моей любимой дочерью, но она опозорила и разочаровала меня, когда бросила своего мужа.

— Ей было всего двадцать два года, когда Сорелло приговорили к пожизненному заключению. Почему ей не следовало искать новой жизни для себя и своего ребенка?

— Верность в моем мире незыблемое понятие. После исчезновения Фьореллы все забеспокоились о том, насколько она была осведомлена в определенных делах. Своим предательством она запятнала имя Джино и нажила себе много врагов. — Кармело Занетти устало покачал головой. — Ее погубили собственное невежество и глупость.

Внимание Анджело было полностью приковано к пожилому мужчине.

— Очевидно, вы не потеряли след моей матери и знали о том, что с ней произошло, когда она прибыла в Англию.

— То, что я собираюсь сейчас рассказать, тебе не понравится.

— Ничего, я справлюсь, — сухо ответил Анджело.

Кармело нажал на кнопку звонка у кровати.

— Сядь и выпей бокал вина, пока мы будем разговаривать. Веди себя как мой внук.

Анджело хотел возразить, но не стал этого делать. Почтительность была ценой за информацию о его происхождении, которую он так давно искал. Расправив свои широкие плечи, Анджело сел на стул. Слуга принес серебряный поднос с одним бокалом, наполненным рубиновой жидкостью, и тарелку с печеньем. Когда молодой человек взял бокал и сделал глоток, в глазах Кармело Занетти что-то промелькнуло.

Старик рассмеялся.

— Dio grazia[3]... ты не трус!

— Зачем вам причинять мне вред?

— Что чувствует человек, отказавшийся от всех своих живых родственников?

Красиво очерченный рот Анджело искривился в сардонической усмешке.

— Это уберегло меня от тюрьмы... и, возможно, даже спасло от смерти. В истории семьи Занетти было много преждевременных смертей и сомнительных несчастных случаев.

Переварив этот язвительный ответ, дон Кармело одобрительно рассмеялся. После этого он начал задыхаться, и Анджело вскочил со стула, чтобы позвать на помощь, но старик жестом велел ему сесть на место.

— Пожалуйста, расскажите мне о моей матери, — попросил Анджело.

Его собеседник цинично посмотрел на него.

— Я хочу, чтобы ты знал, что, когда твоя мать покидала Сардинию, у нее были деньги. Моя покойная жена оставила ей достаточно средств. Главная беда твоей матери заключалась в том, что она совсем не разбиралась в мужчинах. Анджело напрягся. — Я предупреждал, что тебе это не понравится, — усмехнулся Кармело Занетти. — Разумеется, тут не обошлось без мужчины. После того, как твоего отца посадили в тюрьму, она познакомилась на пляже с англичанином. Почему, ты думаешь, она отправилась в Лондон, хотя ни слова не знала по-английски? Ее новый дружок обещал Фьорелле жениться на ней, когда она будет свободна. Приехав в Англию, она изменила фамилию и подала на развод.

— Как вы об этом узнали?

— У меня есть пара писем, которые написал ей ее бойфренд. Он понятия не имел, кем были ее родственники. Когда она обосновалась в Англии, он предложил ей позаботиться о ее деньгах. Он позаботился о них так хорошо, что она больше никогда их не увидела. Он обчистил ее до нитки, а затем, как я понял, сказал ей, что все потерял, играя на бирже.

Анджело сидел, не шелохнувшись, но его глаза сверкали подобно черным бриллиантам.

— Есть что-то еще?

— Он бросил ее, когда она ждала от него ребенка. Тогда же она узнала, что он уже был женат.

Ошеломленный этим открытием, Анджело стиснул зубы.

— Я понятия не имел.

— Фьорелла потеряла ребенка, и это навсегда подорвало ее здоровье.

— Вы знали обо всем этом... но даже не предложили ей помочь? — укоризненно произнес Анджело.

Эта холодная отчужденность в конечном итоге стоила его матери жизни.

— Она могла бы в любое время попросить меня о помощи, но не сделала этого. Я буду с тобой откровенен. Фьорелла стала для нас помехой. Джино освободили из тюрьмы после апелляции. Он захотел вернуть тебя, своего сына, и отомстить неверной жене. Местонахождение твоей матери должно было оставаться в тайне, чтобы он не причинил вреда ей и тебе. Таким образом, наше молчание спасло вас обоих.

— Но мы продолжали голодать, — неумолимо произнес Анджело.

— Ты выжил...

— Но она не выжила, — отрезал он.

Дон Кармело не выказал никаких признаков сожаления.

— Я не их тех, кто прощает. Фьорелла опозорила нашу семью, но обиднее всего было то, что она решила держать своего сына подальше от меня. Незадолго перед смертью она стала религиозной и еще больше отдалилась от нас.

— Как вы об этом узнали, если больше никогда ее не видели?

Старик поморщился.

— Фьорелла позвонила мне, когда ее здоровье начало ухудшаться. Она была обеспокоена тем, что будет с тобой, но попросила меня уважать ее волю и не забирать тебя после ее смерти.

Анджело видел, что дон Кармело устал и их встреча подходит к концу.

— Я благодарен вам за вашу искренность. Не могли бы вы назвать имя человека, который обокрал мою мать?

— Его звали Дональд Гамильтон. — Взяв с кровати большой конверт, старик протянул ему. — Здесь письма. Возьми их.

— Что с ним произошло?

— Ничего.

— Ничего? — спросил Анджело. — Моя мать умерла, когда мне было семь лет.

— А сейчас ты стоишь передо мной и гордишься тем, что не принадлежишь ни к Занетти, ни к Сорелло. Если ты не признаешь свое родство с нами, тогда для чего тебе знать имя любовника твоей матери? — парировал Дон Кармело.

Анджело небрежно пожал плечами.

— Не наделай глупостей, Анджело.

Молодой человек рассмеялся.

— Не могу поверить, что это говорите мне вы.

— Кому, как не мне, это лучше сделать. Последние десять лет я провел в ссылке. За мной по всему миру следовали стражи правопорядка и мои враги. Но мое время подходит к концу, — задумчиво произнес Кармело Занетти. — Ты самый близкий родственник, оставшийся у меня, и я оберегал тебя все эти годы.

— Только я что-то этого не заметил, — возразил Анджело.

— Мы умнее, чем ты думаешь. Возможно, в глубине души ты понял, что у тебя с нами больше общего, чем тебе хочется признавать.

Анджело гордо поднял голову и надменно произнес:

— Я так не думаю.

Держа в руках корзину с цветами, Гвенна погналась по грязной улочке за двумя маленькими мальчиками. Возбужденные рычащими звуками, которые она издавала, изображая медведя, Фредди и Джейк визжали и смеялись. Вместе с ее собакой Пиглетом, маленькой толстой дворняжкой, бегущей за ними по пятам с громким лаем, они представляли собой шумное трио. Вдруг этот шум прорезал настойчивый звонок ее мобильного телефона. Гвенна остановилась, замолчала и неохотно достала мобильник из кармана.

— Готов поспорить, это опять злая ведьма, — мрачно произнес Фредди.

— Шшш... — с тревогой произнесла Гвенна.

— Я слышал, как мама сказала папе, что ты не найдешь себе мужа, пока рядом будет злая ведьма. Тебе нужен муж? — серьезно спросил Джейк.

— Конечно, нужен, чтобы менять лампочки... и завести детей, — сказал Фредди своему младшему брату с чувством превосходства.

— Я слышу детские голоса? — возмутилась Ева Гамильтон. — Ты позволила Джойс Миллер подкинуть тебе этих ужасных детей?

Умоляюще посмотрев на близнецов, Гвенна приложила палец к губам и проигнорировала вопрос своей мачехи.

— Я присоединюсь к вам меньше чем через час.

— Ты в курсе, сколько всего еще осталось сделать?

— Я думала, что поставщики провизии...

— Я говорю об уборке, — язвительно произнесла Ева.

Гвенна поморщилась. Кажется, она всю неделю трудилась не покладая рук. Несмотря на то что, работая в садовом питомнике, она привыкла к физическим нагрузкам, у нее болела спина.

— Я что-нибудь пропустила?

— Мебель снова запылилась и цветы в гостиной поникли, — укоризненно произнесла Ева. — Я хочу, чтобы к завтрашнему дню везде был идеальный порядок, так что сегодня вечером тебе придется об этом позаботиться.

— Да, конечно, — послушно ответила Гвенна. Она устала от бесконечных приготовлений к ленчу для небольшой группы избранных гостей, но в первую очередь думала о том, что завтра будет важный день для ее отца. Дональд Гамильтон работал как проклятый, чтобы накопить средства, необходимые для восстановления запущенных садов Мэссей-Мэнор. Эти сады были спроектированы ведущими специалистами девятнадцатого века, а деревне был необходим приток туристов для стимулирования местной экономики. На завтрашнем открытии, ворот старинного имения, знаменующем собой начало восстановительных работ, будет присутствовать множество местных знаменитостей и представителей прессы.

— Злая ведьма всегда крадет твою улыбку, — пожаловался Фредди.

— Я медведь, а медведи не улыбаются, — подбодрила его Гвенна, возвращаясь к игре. Но не успела она снова придать своему лицу устрашающее выражение, как из кустов послышался громкий лай. — О нет! — простонала она, помчавшись туда, где Пиглет, очевидно, нашел себе жертву. Девушка злилась на себя за то, что отпустила животное с поводка. Хотя ее пес обожал детей, у него был один недостаток. Поскольку прежние владельцы выбросили его у дороги, Пиглет испытывал неприязнь к автомобилям и бросался на их водителей. К счастью, люди обычно воспринимали его агрессивность как шутку и не жаловались.

— Пиглет... фу! — крикнула Гвенна, увидев, как ее пес, заливаясь лаем, прыгает вокруг высокого темноволосого мужчины, стоящего неподалеку от церковных ворот.

Несмотря на яркий солнечный день и живописную обстановку, Анджело был в плохом настроении. Современная навигационная спутниковая система в его лимузине, созданная одной из его компаний, в этой сельской глуши оказалась не более точной, чем карта десятого века. Его шофер попытался свернуть на улочку, по которой мог проехать только велосипед, и поцарапал крыло. Затем он был вынужден признаться, что они потерялись. Пока Анджело вышел из машины размять ноги, его охранники пытались найти кого-нибудь из местных жителей, чтобы спросить дорогу. Эта деревушка была такой глухой, что ему показалось, будто он попал на съемочную площадку фильма ужасов. В довершение всего на него чуть не набросилась уродливая собачонка с огромными ушами и короткими лапами. Когда к собаке подбежала ее беззаботная хозяйка, Анджело смерил ее ледяным взглядом.

— Пиглет, сейчас же перестань! — Гвенна пришла в ужас, увидев мужчину в безупречном деловом костюме. По собственному опыту она знала, что подобные люди особой терпимостью не отличались. Неподалеку от церкви продавались два дома, и она решила, что он был риелтором.

Заглянув в ясные синие глаза на поразительно красивом лице в форме сердечка, Анджело впервые в жизни забыл, что хотел сказать.

— Простите... пожалуйста, не шевелитесь, чтобы не наступить на него, — попросила Гвенна, пытаясь поймать Пиглета, скачущего вокруг ног мужчины, обутых в ботинки из тончайшей кожи. Когда ей наконец удалось схватить пса, она вдруг почувствовала себя полной идиоткой.

Увидев краем глаза, что один из его охранников спешит к нему на помощь, Анджело жестом остановил его. На солнце волосы девушки отливали золотом. Несмотря на то, что ее пышные светлые кудри были собраны в хвост на затылке, они доходили ей до пояса. Ее лицо все еще стояло у него перед глазами, и он спрашивал себя, почему она так подействовала на него. Он с нетерпением ждал, когда она снова поднимет голову.

— Пиглет... ты, маленький проказник... Простите, мне очень жаль, — взволнованно произнесла Гвенна. Прицепив поводок к ошейнику, она поднялась. — Он вас не тронул?

Анджело был поражен природной красотой девушки. В то же время от него не укрылось, что мир моды был ей абсолютно не знаком. Ее голубое летнее платье лишь намекало на пышную грудь и свободными складками спадало ниже колен, открывая только стройные лодыжки.

— Не тронул меня? — переспросил он.

— Не укусил вас? У него зубы как иголки.

Гвенна заметила, что мужчина был необычайно красив. Его рост значительно превышал шесть футов, и она, почувствовав себя неловко, отошла назад.

— Нет, не укусил... — Анджело напрасно ждал в ответ привычного женского кокетства. Вместо этого девушка опустила длинные темные ресницы, чтобы уклониться от его пристального взгляда. Ее кожа была жемчужно-белой, и он невольно подумал, какой она была на ощупь.

— Слава богу... Джейк... Фредди! — Услышав детские голоса, Гвенна взволнованно обернулась.

Из-за угла забора показались две рыжеволосые головы.

Анджело замер. У нее были дети? Он посмотрел на ее левую руку. Обручального кольца не было.

— Догони нас, Гвенна! — попросил Фредди.

— Вы их няня? — поинтересовался Анджело.

Его неожиданный вопрос застал Гвенну врасплох.

— Нет, я не... Я просто присматриваю за ними. Простите, — добавила девушка, взглянув на мужчину. Когда она увидела странный блеск в его золотисто-карих глазах, у нее внутри все сжалось. Поспешно наклонившись, она подняла корзину с цветами.

— Не могли бы вы сказать, где находится Певерил-хаус?

Гвенна насторожилась. Она оглядела лужайку, но не увидела машины, на которой должен был приехать этот человек.

— Отсюда добрых пять миль. Завернув за церковь, вы увидите указатель, — сказала она. — Сюда редко кто приезжает.

— Непонятно почему, — мягко протянул Анджело. — Здесь очень красиво. Вы поужинаете со мной сегодня вечером?

Застигнутая врасплох его неожиданным предложением, Гвенна покраснела и удивленно посмотрела на него.

— Но я вас не знаю...

— Если вы согласитесь, у вас будет возможность меня узнать.

— Нет... спасибо, но я не могу.

— Почему?

Она была удивлена его настойчивостью. Другие мужчины всегда отступали при первом намеке на отказ.

— Ну... э-э...

— У вас есть бойфренд?

Смущенная, Гвенна покачала головой и пожалела, что не солгала.

— Нет, но... — Она замолчала и опустила глаза.

Девушка опровергла единственную причину, которую принял бы Анджело. Но даже в этом случае он нашел бы другой подход, потому что он еще не встречал ни одной женщины, которая смогла бы устоять перед тем, что он предлагал. У каждой, даже самой верной и преданной, была своя цена.

Она продолжала молчать. Невероятно, но он получил отказ. Впервые в жизни.

— Простите, — снова пробормотала девушка, — но я должна идти.

Анджело озадаченно смотрел ей вслед, когда она направлялась к церкви, в надежде, что она оглянется. Но она не оглянулась.

Взволнованная и запыхавшаяся, Гвенна привязала собачий поводок к деревянной скамье, стоящей по левую сторону от деревянной двери, и вошла в прохладное темное помещение старой церкви. Фредди и Джейк болтали, пока она расставляла цветы для завтрашнего крещения.

Гвенну уже довольно давно никто не приглашал на свидание. Она редко встречала в этих краях новые лица. Она не могла понять, почему так сильно разволновалась. Или почему ей хотелось подойти к двери и посмотреть, не ушел ли красивый незнакомец. Скорее всего, он уже был на пути в свой пятизвездочный отель на какую-нибудь важную деловую конференцию или что-то в этом роде. Судя по едва заметному акценту, английский не был его родным языком. Такие ухоженные, шикарно одетые мужчины встречались в этих краях довольно редко.

Ну и какое ей до него дело? К чему это праздное любопытство? Гвенна не ходила на свидания. Она убедилась на собственном опыте, что даже те мужчины, которые предлагают дружбу, надеются на большее. Но ей не нужна была интимная близость без любви. Она не хотела чувствовать себя опустошенной и одинокой, когда все закончится. Насмешки, которые она постоянно слышала в свой адрес, когда росла, убедили ее в том, что старомодные взгляды могут защитить от ужасных ошибок. Она с грустью осознавала, что ее мать заплатила слишком высокую цену за то, что пренебрегла этими принципами.

Перед ее внутренним взором снова предстало загорелое лицо незнакомца с глубоко посаженными золотисто-карими глазами и, выразительными скулами. Гвенна заулыбалась. Она обратила внимание на невероятно привлекательного мужчину, хотя это был не ее тип. Для нее он был слишком надменным и прилизанным. Ей нравились открытые дружелюбные мужчины с каштановыми волосами и смеющимися зелеными глазами. Это был ее идеал.

Пять минут спустя Гвенна вернула Фредди и Джейка их матери, которая ходила на очередную предродовую консультацию. Она хорошо знала Джойс Миллер, потому что они больше года вместе работали в питомнике.

— Зайди к нам, — предложила рыжеволосая женщина. — Я приготовлю чай.

— Извини, но я не могу.

Джойс искоса посмотрела на нее.

— Это все происки злой ведьмы?

Гвенна тяжело вздохнула.

— В доме моего отца нужно еще кое-что сделать.

— Но ты ведь даже там не живешь. Не понимаю, какое отношение ты имеешь к Олд-Ректори.

Несколько лет назад Гвенна переехала в небольшую квартирку над офисом в питомнике. В ней была спартанская обстановка, но она давала ей ощущение спокойствия и независимости.

— Я не возражаю, если Еве так будет спокойнее. Завтра у отца особый день.

— И у тебя тоже, — заметила Джойс. — Мэссей-Мэнор был построен твоими предками. Когда-то он был домом твоей матери.

Рассмеявшись, Гвенна покачала головой.

— Больше чем поколение назад, но даже тогда дом был ветхим. Моя бабушка уехала оттуда, потому что начала протекать крыша. К тому времени они с матерью занимали всего две комнаты. Жаль, что никто из моих предков не умел зарабатывать деньги.

— Вы многое сделали для подготовки завтрашнего мероприятия.

Гвенна улыбнулась.

— Спасибо, но я только помогала отцу. Лишь благодаря его умению убеждать людей и деловым связям нам удалось собрать значительную сумму. Он проделал огромную работу.

— Я наконец поняла, почему ты до сих пор одна. Ты обожаешь своего отца, — печально произнесла Джойс. — Для тебя ни один мужчина с ним не сравнится.

По дороге в Олд-Ректори, где жили ее отец и мачеха, Гвенна думала об этом разговоре. Она не стала спорить с подругой, потому что эта проблема была слишком личной. Джойс была права: Дональд Гамильтон был особенным. Только такой исключительный человек, как он, мог признать свою незаконнорожденную дочь и забрать ее к себе домой, что стоило ему его брака. Она признавала, что у ее отца были недостатки. В молодости он питал слабость к хорошеньким женщинам, и у него было несколько внебрачных связей. В том числе с Исабель Мэссей, ее матерью.

Следующим утром Гвенна наблюдала за тем, как ее отец позировал перед камерами у главного входа в Мэссей-Мэнор. Несмотря на то, что Дональду Гамильтону было за пятьдесят, он выглядел моложе. С густыми светлыми волосами, в которых поблескивала седина, и подтянутой фигурой он выглядел очень респектабельно. Работая юристом в крупной мебельной компании, он привык иметь дело с прессой. Его краткая остроумная речь произвела впечатление на собравшихся. Затем ворота открылись, и телекамеры зафиксировали этот момент. После этого у ее отца взяли интервью. Мачеха Гвенны и ее сводные сестры Пенелопа и Ванда наслаждались пристальным вниманием прессы. Гвенна не стала к ним присоединяться, зная, что ее присутствие было нежелательным. Это вызвало бы недовольство ее мачехи, что расстроило бы ее отца.

— Я не понял, что здесь делает полиция, — заметил один из членов комиссии по восстановлению Мэссей-Гарден, стоящий рядом с Гвенной. — Это старший офицер Кларк.

Оглянувшись через плечо, она увидела двух человек в штатском возле полицейской машины. Их лица были мрачными. Третий разговаривал с ее отцом, и, судя по тому, что Дональд Гамильтон густо покраснел, разговор был не из приятных. Внимание прессы переключилось на них. Натянуто улыбаясь, ее отец подошел к машине и даже отпустил остроумную шутку. И любопытная толпа постепенно начала затихать, Гвенна услышала, как старший офицер упомянул «очень серьезные обвинения». Она недоверчиво смотрела на него, когда он зачитывал ее отцу его права. На глазах у своей семьи и представителей прессы Дональд Гамильтон был арестован.

Немного позднее Анджело Риккарди сидел в своем шикарном номере в Певерил-Хаус и смотрел видеозапись, сделанную специально для него. Вдобавок к анонимному вознаграждению телевизионная команда получила более захватывающий финал, чем ожидала. Известный филантроп Дональд Гамильтон после недолгих минут всеобщего признания и восхищения был сброшен со своего пьедестала.

Анджело купил мебельную компанию, в которой работал этот человек, и провел аудиторскую проверку. Он не ожидал поймать Гамильтона с поличным, но это оказалось очень просто. Разумеется, публичное разоблачение было только началом, подумал Анджело. Гамильтон должен заплатить сполна за свои грехи. Он собирался уничтожить человека, погубившего ее мать, и лишить его доброго имени было только первым шагом.