Отче

Глава 1

Посвящено одной единственной, неповторимой 
особе, что слишком много раз спасала 
меня от себя самой 
и была невидимым воином на сражении, 
о котором знали единицы. 

Примечание от Л. Савченко 

Предисловие 

Авторы хотят заметить, что ни коем образом не поддерживают тех отношений, что будут описаны в этой истории. Они напоминают, что любовь должна быть искренней, чистой и, в целом, категорически против подобного поведения как с мужской стороны, так и с женской, если на то придётся случай. 

Мы категорически против насилия в любом его проявлении. 

История не стремится задеть чьих-то чувств, оскорбить вероисповедание. Может, она и носит поучительный характер, как и любая другая книга, но уроки читатель вправе выносить сам. Наше дело — просто рассказать. Вчитываться между строк или оставить «Отче» маленьким, поверхностным рассказом о любви и безумии — решать исключительно вам. 

Глава 1

«И пусть мне будет пусто, но 
любовь — самое опасное, неудержимое 
и прекрасное чувство на свете. В той же
степени разрушительное, 
что и оружие»   

— Святой отец, я согрешила.

Часто, не передать сколь часто, своды этого храма, и прочих таких же, слышат эту фразу. В тесной кабинке или же на скамьях  —  не важно. Этими звуками стены пропитались похлеще божественных песнопений и молитв, что стихают лишь на время ночи.

Но эта фраза... Именно от этой женщины, она всегда звучала как-то предупреждающе. Сандор уже заранее знал, что скажет эта леди Блэр.

— Я совсем не могу вразумить свою грешную дочь, отче...

— Ну кто так бьёт! — возмущается рослый, широкоплечий мужчина, отбрасывая от себя силуэт. — А ну поднимайся, юная леди!

— Она не слушается меня, вечно бредит какими-то странствиями. Я грешна, святой отец, грешна в мыслях и помыслах — иногда я смотрю на Лили и думаю, дочь ли я родила или сына. Она носит мужские одежды, говорит, что хочет отрезать себе волосы.

Сандор слушал, разглядывая стенку своей части кабинки, прикрыв глаза. Он тоже был грешен. В том, что совершенно точно не знал, как помочь этой заблудшей душе.

— Уже что-то! Давай, переводи вес на правую ногу и... Попалась!

Юная девушка валится лицом в песок, неуклюже, без намёка даже на грацию. Тёмные волосы плотно заколоты на затылке, только когда она поднимает голову видно, что некоторые пряди у лица выбились из причёски. Серые глаза гневно сверкают. 

— Лили и слышать не хочет о замужестве! Нам часто приходят письма, прошёл уж свадебный сезон, но муж мой очень любит её, готов считаться с желаниями, а она гонит всех без разбора, — женщина всхлипнула, приложив к плотно сжатым губам платок. — Отче, прошу вас о помощи. Пусть Господь обратит на неё свой взор, пусть наставит девочку на путь истинный.

— Неужели леди совсем не готова прийти сюда? Верит ли она Богу?

— Верит, верит! — всполошилась женщина. — Она молится каждый вечер, но...

— Господь прощает Вас, — мягко оборвал её Сандор, перехватывая ладонью чётки, прикрывая глаза. — Если леди не желает посетить Дом Бога, то я приду к ней.

— Отец! — девушка среднего роста в чёрной, мужской одежде совсем уже вскакивает, пригибается, буравит мужчину недовольным взглядом. — Это грязно!

— Противник не будет думать об этом, Лилит, — сурово хмурит брови лорд Блэр. — Ты должна быть готова к любым поворотам исхода битвы, — потом обращается к юноше, стоящему неподалёку. — Арон, накажи готовить стол к обеду.

Женщина ещё потом долго благодарила священника, а когда ушла, оставила за собой странное ощущение обязанности. Сандор долго уже слушал эту знатную леди, долго прощал ей искушения жизни и был сильно удивлён. Как у такой, всегда отзывчивой и порядочной, особы вдруг уродилась такая дочь. По рассказам девчонка была юна, от того и взбалмошна на недостойные женщины поступки. Возраст в ней играет или иные силы, овладевшие хрупким телом?

— Как прикажете, милорд, — склонился юноша и удалился, оставляя пыхтящую негодованием дочь и довольного собой отца наедине.

— Скоро вернётся твоя мать, — вскользь обронил мужчина, смотря в сторону. — Иди к себе, переоденься. Может, хоть один обед в своей жизни с этой женщиной я проведу в тишине. 

В храме было пусто в это время. Сандор остался почти в одиночестве вглядываться в витражи и изящнейшие фрески. Как когда-то наставили на путь Истинный его, так и он сейчас должен воздать Господу милость, приняв в свои объятия истерзанную сомнениями душу.

Сандору было двадцать семь лет от роду. Почти всю жизнь, не считая кошмарного детства, он провёл при Боге, верно служа Ему и веря, веря, веря без остановки. Кто, как не Отец Всевышний привёл обезумевшего от голода мальчишку под двери этого собора и кто, как не Он, дал ему уверенности и сил стучать в них ночью.

Священник решил — он должен спасти её, за руку привести сюда, где юная леди познает истинность своей значимости в Его планах.

А леди, ненавидящая такое обращение к себе, в этот момент шла по коридорам особняка с гордо поднятой головой и мысленно обещала себе, что однажды у неё получится сокрушить своего единственного и самого лучшего учителя. Нужно всего лишь менять тактики и думать, какая из них работает действеннее и лучше.

Верхний камзол был полурасстёгнут, штаны заправлены в высокие сапоги, поначалу казавшиеся ей невероятно тяжёлыми. Леди Лилит, в светском обществе именуемая Лилианой, шла к своим покоям и улыбалась фантазиям.

Глава 2

Род Блэров пусть и был молод, но уже славился честью. Они были из числа тех дворян, кого наградили титулом за значительные заслуги перед короной, потому, направляясь в сторону поместья холодным вечером позднего октября, Сандор ожидал тёплого приёма. Он не взял повозки — только лошадь, и вскоре был уже на месте. Однако, с приёмом прогадал. 

Старшая леди Блэр встречать его не вышла — видимо потому, что вот-вот должно было стемнеть. Двое незнакомых мужчин проводили его по широким, в меру мрачноватым коридорам и остановились перед створками дубовых дверей, где ждал статного вида мужчина — сам лорд Блэр.  

— Милорд, — кивнул ему Сандор и с удивлением обнаружил в глазах старого воина подозрение. — Ваша жена...  

— Да, я знаю, — подтвердил Виктор, глянув на вход в комнату. — Не знаю, что вам наговорила эта женщина, но прошу обходиться с Лили подобающе. Она ещё ребёнок, но прежде всего, наследница моего рода. Учитывайте это, отче.  

— Разумеется. 

Блэр оглядел его ещё раз, мотнул головой двум стражникам и один из них тут же раскрыл створки, отделяющие священника от своей судьбы.  

Юная леди обернулась на звук. Лилиан стояла, вероятно до того глядя в огонь камина. Сандор прошёл внутрь, ожидая, что двери за ним закроются, но когда этого не произошло — лишь подавил раздражённый вздох.

— Добрый вечер, леди Блэр, — вежливо улыбнулся священник, сложив руки за спиной. — Я много слышал о Вас и захотел поговорить лично. 

Он сразу отметил, что Лили держится в холодной, отстранённой вежливости. Она почти не улыбалась — только мимолётно и учтиво. Отвечала скупо, будто заученные заранее фразы и совершенно точно не была искренней. Сандор всегда относился к таким женщинам с большим подозрением. Разумеется, это их суть — тайны и сплетни, способные загубить любую репутацию, но лишь дурак станет их слушать. Эту леди не интересовала их беседа, а подобное само по себе было тревожным звонком — кто не хочет поговорить с посланником Его на земле?   

Сандор старался говорить о предназначении мужчин и женщин в мире, о Боге и значимости Его в каждой грешной жизни.  

— Господь любит каждое своё дитя, леди Блэр. Он способен принять любую, даже самую тёмную душу и очистить её, подарив спасение и душевный покой. 

— Отчего же тогда мы зовём Его господином, святой отец? — не глядя на Сандора, спросила Лилиан, щурясь на трещащее пламя. 

— Потому что Он ведёт нас за руку по пути и укрывает от бед. Он как суровый, но милостивый и справедливый отец — к ним мы тоже обращаемся так же. Лорды, именитые господа... Разве Вы называете своего родителя по-другому? 

Лили задумалась.  

— Вы правы.  

Но размышления над этим вопросом Сандор решил отложить на потом. Почему леди про это спросила? Неужели... сомневается в силе Его, в милости? 

— Прошу меня простить, уже поздно, — спохватился внезапно священник, поднимаясь на ноги, Лили встала следом. — Благодарю за беседу. Думаю, Господь ещё сведёт нас вместе. Я помолюсь за вас, леди Блэр. 

Лилиан присела в лёгком, таком же вежливом, как и все прочие жесты, реверансе и улыбнулась. 

— И я благодарю Вас, отче. 

— Да хранит Вас Господь. 

Он действительно молился за неё той ночью, стоя на коленях перед распятьем. Иисус был безмолвен в своих страданиях, отвечал лишь взглядом великомученика, обращённым в небеса. 

Что делать одной, запутавшейся в учениях Его, душе? Особенно если она всё ещё ребёнок, не сумевший избавиться от глупых капризов и до сих пор противится чему-то? Ведёт свою войну, не показывая её никому, мечется в бреду, желая знать ответы. А ответы всегда были здесь — в шагах, эхом разносящихся по сводам и тихом говоре людском, в их облегчении. Сандор был лекарем на этих войнах — утешал горе, даровал спокойствие и нёс через свои уста Всепрощение Господне. Потому что так было правильно, во веки веков, аминь. Потому что он не смел лукавить, говоря о милосердии много-много раз людям.

Но у Господа слишком много забот, от того Он и не является каждому просящему. Бог лишь благословляет таких, как Сандор и надеется, что те смогут дарить утешение детям Его. 

Лили была из заблудших, отчаявшихся. И, вспоминая молебные речи леди Блэр старшей, Сандор пообещал, что сможет провести юную девушку за руку к её судьбе. Очередное испытание, посланное Им, которое проверит преданность и веру священника. 

Многие говорили, что у Сандора талант к подобным. Говорили, будто бы он поцелован самим Богом, ибо люди слушали его и внимали ему, обретая покой после душевных терзаний. Потому более старшие священники его считали ровней, а младшие — просто уважали, стараясь ровняться. Беловолосый, почти седой, со светлыми глазами — Сандор был подобен ангелу, сошедшему с самих небес и готовому помогать нести кресты тем, кто уже не способен. 

Самые непослушные дети опускали головы и тихо признавались в своих маленьких, таких детских грехах и Сандор в очередной раз убеждался — все люди изнутри одинаковы, поскольку созданы по Образу и Подобию. Душа всегда чиста, лишь грязь налипает на её оболочку, но любую заразу можно смыть, или же аккуратно отскоблить.

Сандор вернулся в поместье Блеров спустя несколько дней. Долго беседовал с лордом, убеждая того в своих чистых помыслах и даже удивлялся, насколько мужчина любит свою дочь. Ей семнадцать, а Лили даже ни с кем не повенчана, будто бы мужчина оберегал и планировал делать так всю жизнь, но ведь должен был понимать — путь уже предначертан и не ему, человеку, противится воле Господней. Виктора Блэра можно понять — он прошёл войну, был приближен к короне и, разумеется, он опасался сделать ложный выбор, проиграв в сделке выгодного брака. Сандор всё, конечно, осознавал, но бояться его? Он не посмеет тронуть эту леди и пальцем, один обет безбрачия чего стоит! Да и насилия священник не приемлил.

— Добрый вечер, леди Блэр. Как видите, я снова здесь.

Они говорили в том же зале, что и в прошлый раз. Со стен смотрели картины предков и пейзажи величественного моря, пылали факела, камин. Леди вновь стояла на том же месте, коротко улыбалась и приветствовала Сандора, затем они садились каждый в своё кресло и начинали разговаривать. По началу совсем закрытая, Лили всё же начала раскрываться подобно цветку — исчезли холод и отстранённость, звучавшая в каждом слове в прошлый раз. Она чаще вздыхала перед тем, как заговорить и священник решил, что это хороший знак. Нужно всего лишь не сдаваться. Может, её душой и вправду овладели бесы, а он своим присутствием осторожно очищал, слушая и отвечая на редкие вопросы.

Глава 3

— Я слышал, вы в последнее время частый гость в доме Блэров. 

Отец Итан подошёл к Сандору не заметно, остановился рядом и поднял голову, глядя на алтарь. Мужчины замерли спиной к скамьям. 

— Да, это так. Я обеспокоен состоянием леди Лилиан Блэр и взял ответственность вернуть девочку на путь истинный.  Она запуталась — это нормально для её возраста.  

— Похвально, что леди желает распутаться, — улыбнулся отец Итан, вдыхая воздух полной грудью. — Желаю вам удачи в этом, но позвольте дать совет — приведите её сюда. Юным девушкам свойственно бояться остаться белыми воронами и если леди Блэр увидит таких же людей, что приходят сюда, то, возможно, ей может это помочь.  

Сандор кивнул. Он и без того это знал, но не хотел говорить старому другу — Лилиан совершенно не желает лишний раз являться в храм. Она исправно посещает нужные для её статуса мероприятия и службы, но не более. Считает, что молитвы можно воздавать где угодно — они всё равно будут услышаны. Ведь какая разница что над головой — фрески, обыкновенная крыша или небо, Господь слышит и видит всё, что происходит вокруг. Глупая. Но отцу Итану знать об этом не стоит. 

— Непременно. Я хочу, что бы она сама пришла к такому желанию. Однажды душа потянется к близкому по духу, а моя задача заставить её вспомнить об этом. Вы знали, что леди даже крестили в этом храме?  

— Знал, — подтвердил священник. — Я вижу, Вы знаете, что делать. Да благословит Вас Господь, отец Сандор.   

*** 

Этот священник бесил её до глубины души. Задевал самые тонкие струны, пытался играть на них, настроить нужную ему мелодию и вряд ли понимал, что это бесполезно. 

Лилит только злорадствовала — вот она, матушка, твоя вера! Ты веришь неправильно! Она в точности до слова повторила Сандору слова женщины, которые Мария твердила ей постоянно. «Будь благодарна» — да к чертям эту благодарность! Нищий уж явно разочарован в Боге, коль тот допустил такую жизнь и не помог несчастному человеку, лишившегося всего по воле случая, а отца с войны вернули его навыки и умения. Вкусная еда и крыша над головой существует исключительно за достижения предков Блэров. И ничего больше! Может там, на небесах, и правда сидел Некто, наблюдающий за человеческим абсурдом, вот только ему не было никакого дела до копаний людей друг в дружке.

После каждой такой «проповеди» Лили была вымотана до предела. Больших усилий девушке стоило держать в узде своё мнение, и она постоянно себе напоминала — скажешь что-то не так и возникнут подозрения. Там вовсе недалеко до обвинения во всех смертных грехах, отлучения от церкви, или, того хуже, её примут за чародейку. Лучше бы священнику не слышать, как ласково называет свою дочь Виктор наедине и не знать, как нравится это самой Лили. Маркиза ненавидела «настоящее» своё имя. Слишком нежное и покладистое, слишком... воздыхательное, как выразилась как-то леди Литтон. 

Лилит была первой женой Адама. Своенравная, она совсем не захотела подчиняться мужу и последовала за самым прекрасным из ангелов — Люцифером, в Ад, а Бог создал Еву. Удобную Еву, которая всё равно согрешила и теперь за это страдают все женщины поголовно. Бог создал чёртову Еву, а Лилит нарекли Матерью всех монстров, а ведь она всего лишь хотела свободы и права на своё мнение. 

Метафора девушку устраивала. Главное, что бы про неё никто не узнал.

Поэтому она так стремилась научиться у отца всему, чему только можно. Меч или кинжалы, Лили даже вполне сносно стреляла из лука! Всё ради того, чтобы однажды доказать, что себе, что другим — она имеет полное право на то, чтобы говорить открыто и свободно. Чем Лилит хуже мужчин?! Почему должна, когда совсем не хочет? Почему у неё есть хоть какая-то власть над своей жизнью лишь от того, что повезло с отцом?

Но вечером все эти мысли загонялись далеко на задний план. Приходил священник, садился в соседнее кресло и начинал планомерно в ней капаться. И если в первую их встречу маркиза была растеряна, то сейчас чётко решила, что игры в одни ворота у Сандора не получится. 

О, она тоже умеет говорить. И говорить будет. 

*** 

— Как прошёл ваш сегодняшний день? —  решил начать в этот раз Сандор по-другому.  

— Прекрасно. Большую его часть я примеряла новые платья —  послезавтра состоится важный приём, на котором нужно блистать. 

— Уверен, что Вы будете великолепно выглядеть, миледи.  

—  А ваш?  

— Как обычно, — священник присел в кресло, тем самым, приглашая девушку последовать его примеру. —  Ко мне приходили люди и уходили, они молились —  дети, взрослые и старики.  

— Вам не скучно? —  спросила юная леди.  

— Совсем нет. Это моё... Что с Вашим лицом? 

Он только сейчас обратил внимание. В сумраке зала тени сгущались, но слабый синяк на точёной скуле Сандор разглядеть сумел.  

— Неудачная прогулка верхом, отче — улыбнулась Лили, —  Не обращайте внимания, я не ждала Вас сегодня, потому не скрыла.

Сандор чувствовал, как какой-то камень затягивал удавку на шее и дышать становилось тяжелее. Лжёт. Юная леди опять лжёт! Но кто вообще был способен ударить её в этом поместье, учитывая характер Виктора Блэра?! Кто посмел... Тут он одёрнул себя и отпрянул, точно от прокажённой. Лилиан смотрела на него уже недоумённо, не понимала его действий. Сандор выпрямился, стал смотреть в камин и какое-то время прошло в молчании. Священник чувствовал — что-то не так. Он видел травмы у других женщин, ему было их жаль, но Сандор никогда не злился. 

— Я не переношу насилия над женщинами, леди Блэр, —  пояснил всё-таки он. —  Прошу простить мне такую реакцию... 

Она фыркнула. Сандор удивлённо повернул голову и заметил, чёрт возьми, он успел разглядеть тень презрения, скользнувшую в серых глазах!

— Разве Вы действительно так думаете? —  поняв, что поймана с поличным, продолжила Лилиан. — Разве церковь не принижает женщин? Разве не учит смирению, когда муж поднимает на неё руку? Разве?..

Глава 4

— Что это? — удивлённо взглянула юная леди на протянутый посыльным ей бумажный свёрток.  

— Доставил церковный служитель, миледи. Передал, что внутри всё объясняющая записка.  

Лилит быстро отпустила юношу, ещё быстрее разорвала бумагу. Сверху действительно лежала записка — аккуратный, разборный почерк, чуть ли не печатные буквы. Маркиза скрипнула зубами. Кто-то явно принимает её за идиотку, и она даже знала кто, ещё до того, как увидела подпись внизу. Дар, что ли, пророческий просыпается? 

Содержание было немудрено: 

«Посылаю Вам этот скромный подарок, надеясь на Ваше благоразумие. К сожалению, в следующие два дня я не смогу почтить дом Блэров своим присутствием, потому пусть это будет у Вас вместо меня.  

Отец Сандор.» 

Лили подозрительно взглянула на дальнейшее содержимое и сразу же вспыхнула. Библия?! Он рехнулся, действительно ничего не понимает или просто упёртый баран?! Выдохнув, девушка просто отложила её в сторону, опять погружаясь в задания отца — он настаивал, чтобы она училась различным наукам. 

Иногда ей начинало казаться, что уж лучше костёр или иная смерть, чем эти бесконечный попытки забраться к ней под кожу. Лорду Блэру Лилит о содержании их последнего разговора говорить побаивалась — мужчина может и разозлиться, даже если не неё, но проблем прибавится. Ничего, она сильная девушка, если не способна за себя постоять словом, то что уж говорить о силе?  

За эти два дня, надеялась Лили, она успеет достаточно отдохнуть от надоедливого служителя Господня, чтобы наконец сыграть в дурочку и убедить его в том, что действительно раскаивается в несуществующих грехах. А там, может быть, священник вовсе отстанет.  

*** 

Сандор не вышел в тот день из своей комнатушки, даже с кровати поднялся лишь по природным нуждам. Принёс себе кувшин с водой, попросил не беспокоить его и заперся, ограждаясь от мира.  

Что-то в нём с треском ломалось, маячила настоящая буря, шторм и гроза вместе взятые, а ведь это были всего лишь серые глаза. Лилиан в этом бреду хмурилась и тяжело дышала, глядя на него с откровенной ненавистью. Но за что?! Чем он заслужит такое чувство от юной леди?! Сандор искренне хочет помочь ей! 

Нет, он не должен так думать. Священник долго не мог уснуть после вчерашнего происшествия, ворочался и вечно напоминал себе — она всего лишь запуталась.  

Что делать, если Сандор в кои-то веки и сам путался? Не знал, как себя теперь вести, не знал даже как реагировать! С ним спорила женщина! Даже не так — она в принципе спорила! До Лилиан он встречал совершенно иных девушек — чистых, покладистых, лишь несколько раз довелось видеть обвинённых в колдовстве или отступничестве. Как черны были самые светлые глаза, каким уродством искажены самые красивые лица... Но они уже не люди, Господь сам отвернулся от них и ждал, пока они взмолятся к его милости, но, к сожалению, еретики отличаются излишней упёртостью нрава, а гордыня плотно овладеваем сердцем. Когда таким протягиваешь руку помощи — они отчаянно отбивают её, попутно рассыпаясь в ругательствах и страшных проклятьях. Как язычники, одурманенные собственной важностью со своими жестокими богами. 

Разве юная леди такая? Сандор отказывался верить, что да. Не мог в такой благородной семье родиться душевный уродец, не мог! Красота бывает обманчива, но глаза — зеркало души, никогда не станут врать. Лили злилась, но не более.  

Сандор расхаживал по комнате, иногда замирал и прикладывая сложенные ладони к подбородку. Потом сел на скрипнувшую койку. 

Он не мог понять, почему эта юная леди так его зацепила. Действительно от того, что захотел помочь или был иной смысл? Сандор обхватил голову руками, замерев так, потом поднял взгляд на распятие, висящие напротив. 

— Чего Ты хочешь от меня, Господи? — едва слышно спросил священник. — Я молил Тебя о здравии людей, молил о мире, молил о знаках и пути Твоём. И я взмолился к Тебе вновь — увидь Свою юную, потерянную дочь, помоги ей. Так каков же Твой ответ, Господи? Как мне взять её за руки, если юная леди так холодна и яростна, что я боюсь обжечь свои ладони холодом? 

И вновь Иисус оставался молчалив. Ангел не спускался в божественном свете и не давал подсказок, оставляя Сандора и дальше метаться от одного к другому. 

Лили говорила — он помнил, помнил каждое её слово и интонацию и от этого становилось жутко. Несомненно, Сандор обладал отменной памятью на лица и события, но никогда не зацикливался столь сильно. 

Потому и решил, что ему нужно время. Всё обдумать, проанализировать. Тут нужна тонкая работа, но если Господь требует от него этого, то священник обязан справиться.  

Это всего лишь женщина, в конце концов, что она может? 

Шли часы. К нему пару раз стучались, но Сандор отмахивался. Непонятная тревога овладевала им снова и снова. Он прокручивал в голове слова Лилиан и бесконечно её жалел. Одна доля разума твердила, что так судачат прокажённые, другая убеждала, что всё в порядке. Сандор мог бы счесть юную леди за душевнобольную, но серые глаза были чисты, не затуманены и речи полны яда ясности ума.  

Девушка говорила, будучи твёрдо уверенной в своих словах, без капли сомнений, без страха перед ликом возможной смерти. Она действительно убедила себя в том, что это правильно.  

Вся эта ситуация буквально рушила построенный Сандором мир. Все пропащие желают, чтобы их спасли. Не может быть по-другому! 

Весь вечер он провёл в молитвах, принимаясь то и дело перебирать чётки. Священник знал, что крепкая, истинная вера сможет свернуть горы, если то потребуется для достижения задачи Господней. И он должен оставаться сильным хотя бы ради этой души, такой прекрасной души, которая билась там, где-то глубоко внутри, точно птица в клетке и тосковала по белому свету. Их нельзя держать в неволе, нельзя, нельзя, нельзя... 

Сандор опять брался за голову, опять молился или молчал. Не зажёг лучину, когда опустились первые сумерки, а затем и вовсе стемнело. Не чувствовал голода, хотя должен был, только спрашивал себя — что же делать и каждый раз утыкался в непроницаемую, сводящую с ума стену.