Отдел "ППП"

Глава 1

— Что ты вообще знаешь о нашей работе?

Я решила уподобиться Бабе-Яге и сначала добра молодца напоить-накормить, а в отсутствие баньки устроить легкий допрос, пока даже без пристрастия. Запасная кружка у меня в столе для таких случаев стояла, но разговор все равно особо душевным не был, наверное, Юрик до сих пор не простил мне того выпада про коврик. Ну, ничего не могу с собой поделать, характер под каждого приходящего мальчика не подстроишь.

— Отдел открыли шестнадцать лет назад, когда стало понятно, что для магических существ нужны свои полицейские, — он пробубнил это, как заученный, и попытался откусить от овсяного печенья. Сколько оно валялось в столе, сказать не могу, но приносила его, вроде бы, после Нового Года… Вот только вопрос — этого или прошлого? — Бригады укомплектовывают так, чтобы в каждую входил маг. Или ведьма.

Тут он искоса посмотрел на меня, явно пытаясь понять, к какой когорте принадлежу я сама. И аккуратно пристроил печенюшку обратно, признав её неподдающейся даже зубам оборотня.

— Все верно, только тут ещё такой момент — мы занимаемся не только теми делами, в которых явно замешаны сверхъестественные силы, но и теми, где фигуранты — люди. Но они каким-то образом применяли магию, — я вспомнила дело Лемешкиных и хмыкнула. — Сам знаешь, сколько сейчас всяких ворожей, гадалок, бабушек-ведуний и прочей дуриловки. И даже если это чистое шарлатанство, когда человек искренне верит, что по его просьбе кого-то прокляли или навели порчу, магия может сработать. Так что не жди ничего особо захватывающего, по-настоящему интересных дел мало, в основном рутина и сплошные бумажки.

По глазам парня я видела, что он просто жаждет закрыть кого-нибудь своей широкой грудью. И желательно, чтобы закрываемой была молодая прекрасная дама. То есть не я. Да и у самого героя грудь шириной особо не поражала, но должны же быть у мальчика мечты.

— А на происшествия мы выезжать будем?

— Куда ж мы денемся…

Его стремление вырваться на волю я не только понимала, но и в чем-то разделяла, весь день посидеть, обложившись бумажками, удовольствие небольшое. Но и выезды бывают тоже разными, иногда после них и бумажки кажутся благом.

— Ладно, пока осмотрись, я что-нибудь придумаю с рабочим местом.

Не то, чтобы у нас тут много объектов для любования, но пышущий нетерпением мальчик меня немного нервировал, так что пусть пока подостает других.

Юрий спорить не стал, хотя и особо довольным тоже не выглядел. Видимо, планировал ещё до обеда совершить пару героических поступков, чтобы вечером с полным правом отметить первый рабочий день. Ну, не судьба, значит, потому что меня нынче обуял приступ обострения природной лени, поэтому будем безвылазно сидеть в отделении. Да и спина после вчерашней прополки грядок ещё ныла. Именно в такие дни начинаю сомневаться, такое ли это благо — иметь частный домик в городской черте?

Пока размышляла о будущих перспективах себя, как дачной хозяюшки, Юрий прошелся по общему кабинету, сопровождаемый ленивыми взглядами сотрудников. Больше всех усердствовал все тот же Славик, природа которого просто требовала выяснить, кто тут главный. Но совесть не позволяла связываться с малолеткой. Эх, эти волки такие волки… Во всяком случае, насчет Славика я уверена, а вот с новеньким этот вопрос ещё не ясен до конца. Грации кошачьих в нем нет, да и на нашего начальника он тоже не похож, так что, скорее всего, у нас появился новый волчонок.

Пользуясь тем, что Юрий на меня не смотрел, я быстренько окинула его взглядом. Одет неброско, но и явно не в китайский ширпотреб. Идеально чистые туфли. Тут я глянула на свои потрепанные, но такие удобные кроссовки и почти завистливо вздохнула. Нет, завидовала я не наличию у него хорошей обуви, а умению быть аккуратным. Меня вот в таком виде куда выпусти, через полчаса пропылюсь, а если одежда будет светлой, то и пятен наставлю. Свинья это не только год рождения, но и сама моя суть.

Ладно, хватит на ребенка глазеть, а то решит ещё, что у него в начальниках старая нимфоманка.

Прозрачная папка-файл, которую стажер положил на угол моего стола, занимала ничуть не меньше, поэтому я полезла в неё. Все равно альтернатива только тормозные колодки или ещё что-то настолько же захватывающее.

Так, Воропаев Юрий Алексеевич, двадцати двух годков от роду… бла-бла-бла… окончил школу в таком-то году… снова бла-бла-бла… Интересно, на кой черт было перечислять все достижения в спорте? Ладно бы это был бокс или стрельба, но настольный теннис ему в нашей работе вряд ли пригодится.

Закончив изучать документы, резюмировала, что паренек в будущем году заканчивает юрфак, вот и прислали его перенимать драгоценный опыт. Ничего необычного, но у меня упорно чесался кончик носа, а это уже не шутки.

— Журавлева, тебя Потапыч вызывает, — Наташа, моя соседка справа, забежала в кабинет, явив взору отекший красный нос и немного заплывшие глаза. Да и сип, которому она безуспешно пыталась придать нормальное звучание, явно намекал на телесную хворь.

— Привет, сейчас приду. Ты чего такая красивая? — срываться с места я не торопилась, надеясь, что болеть подруга собирается дома, не делясь бациллами с коллективом. А значит, есть вероятность усадить Юру на её место, пока Наташка будет лечить сопли.

— Мороженого переела. А может, протянуло. Не знаю, короче, — она неинтеллигентно шмыгнула носом.

— Больничный дали?

— Ага, на пять дней, — она порылась у себя в ящике стола и закинула что-то в сумку. — Все равно мне через пять дней в отпуск, так что прощевайте.

— Можно я пока на твоё место добра молодца посажу, а? Сама знаешь, больше некуда, мне бы устроить так, чтобы на глазах был. Заблудится ещё, с меня потом и спросят…

Это были не напрасные тревоги — поотрывать руки архитектору мечтали все новички. В хитросплетении наших коридоров, проходных комнат, комнатушек, кладовок и закутков кто-то постоянно терялся, поэтому в обязанности последней пташки, покидавшей рабочее гнездо, входил обход территории. Мало ли кто там из посетителей прикорнул за углом, отчаявшись найти выход.

— Ладно, только, чур, в моих документах не лазить и стул не ломать. Прокляну.

— «Кто спал на моей кровати?» — прогундела я, пытаясь передразнить Наташку. — Я прослежу, не боись. Все, иди уже, пока никого больше не заразила.

Спровадив недужную, я уже хотела лететь на зов начальника, когда все тот же Юра, получив в распоряжение рабочее место, встал у меня на пути.

— Что мне делать?

— Ты смотри, на ходу подметки рвет, — Славик хмыкнул, ехидно и с некоторым превосходством глянув из своего угла.

Комментарий снова вогнал новичка в краску, хотя уже не такую интенсивную. Но мне все равно стало жаль инициативного мальчика. Проклятый материнский инстинкт.

— Ты сам ещё пару лет назад таким же был, так что хватить ржать, — этим я нашего офисного волка если и не усовестила, то хотя бы завуалировано попросила не лезть не в свое дело. А то ж я и припомнить некоторые подробности его собственной стажировки могу, дело дурное не хитрое. — Если у тебя такой творческий зуд, то держи.

На столешницу легли флешка и несколько пухлых папок.

— Это что? — Юрий нарочно медленно и почти небрежно коснулся одной из папок пальцем, безуспешно путаясь замаскировать рвущийся наружу энтузиазм, чем окончательно меня умилил.

— Две недели назад была попытка ограбить ювелирный салон в торговом центре «Азимут». Попытка провалилась, взять ничего не успели, зато грабителей повязали. Оба они — люди, наши их проверили вдоль и поперек.

— Тогда почему дело у нас? — в глазах начало проступать разочарование. Да, это тебе не перестрелка в центре города и даже не массовая драка на шабаше.

— Потому что охране и двум продавцам отвели глаза. Вернее, попытались — у одной из девочек оказался иммунитет к этому делу, она и подняла шум. Тебе предстоит прочитать все свидетельские показания, просмотреть запись, и понять, кто из присутствующих — ведьма. Или ведьмак.

— А почему не маг?

— Тааак… Тебя кто-нибудь учил основам магии? — я уже заранее затосковала, хотя дело не просто обычное, а закономерное, потому что оборотни магией не владели. Вообще. Наверное, природа так решила уравновесить, чтобы никому слишком жирно не показалось.

— Да, отец.

Ага, тогда все ясно.

— Ладно, сегодня времени нет, завтра проведу краткий ликбез, — все равно лучше потратить несколько часов, растолковывая элементарное, чем потом каждый день разгребать его косяки. — Поверь, мы ищем не мага. Всё, у меня времени нет, приступай, вернусь — отчитаешься о проделанной работе.

И ушла, пока до Воропаева не дошло, что в свидетелях почти шестьдесят человек, поэтому ковыряться ему и сравнивать показания до самого утра. Ну, так никто за язык не тянул, сам напросился.

Берлога нашего Потапыча не особо поражала воображение, но каждый поход в неё запоминался надолго. Например, потому что сюда по хорошему поводу не звали. Начальство предпочитало раздавать пряники прилюдно, а люли наедине, чем радовало подчиненных. Зато каждое приглашение поговорить с глазу на глаз грозило неприятностями.

Не скажу, что боялась, все-таки ничего особо преступного в последнее время не совершала, но определенная доза волнения присутствовала.

— Заходи, чего на пороге мнешься, — Потапыч, наплевав на неподходящее для его внешности и должности занятие, поливал роскошный папоротник.

— Думаю, в чем начинать каяться.

Потапыч хмыкнул и кивнул на стул.

— Что нового в нашей богадельне?

— А то вы сами не знаете…

Вот в чем-чем, а в его осведомленности я никогда не сомневалась. Был бы невнимательным лопухом, давно бы с места полетел. Но ведь держится же до сих пор, значит, всё путем.

— Сегодня должен один мальчик прийти, — Потапыч спрятал ярко-зеленую лейку в стол и уселся напротив меня. — Не простой мальчик.

— Угу.

— В каком смысле «угу»? Я ей про предстоящий геморрой рассказываю, а она под филина косит.

— «Угу» в том смысле, что уже пришел. Юрий Воропаев? — вот ведь зараза, а не шеф, сколько под его руководством работаю, а под пристальным взглядом так и тянет поерзать.

— Надо же…

Я не совсем поняла, чему именно он так удивляется.

— Так рвется произвести впечатление на куратора, дело привычное и нормальное.

Кто-то, коротко стукнув в дверь, сунулся в кабинет, но, заметив кислое выражение лица Потапыча, тут же сгинул обратно. Ну, правильно, я бы тоже предпочла удрать, но ведь не отпустит же. К тому стало интересно, что это за практиканта мне подсунули, раз даже наше обычно невозмутимое начальство в таком раздрае.

— Аля, ты меня не разочаровывай, давай уже, включай мозги-то, хватит дурачиться. Фамилия тебе знакомой не показалась?

А черт его знает, я каждый день столько паспортных данных вижу, что каждую запоминать, никакой памяти не хватит. Но раз Потапыч на его ФИО возбудился, то тут что-то нечисто.

Так, значит, как его зовут, я знаю, возраст, видовая принадлежность…

— Да не может такого быть! — получившийся результат меня не порадовал. Правильно говорят, что все горе от ума. Или от его видимости.

— Можешь же, когда хочешь, — Потапыч хоть и улыбнулся, но печать заботы с лица так и не ушла. — Я уже хотел пригрозить премии лишить, если не догадаешься.

— А она в этом месяце будет?

— Баба и есть баба, как о деле, так еле шевелится, а как о деньгах, так сразу оживилась.

— Так практикант общественный, а премия моя личная.

— Тоже правильно. Чай будешь?

— Давайте.

Остается только надеяться, что печенье у начальства все-таки посвежее, чем у меня.

— А зачем его прислали именно нам? — чай оказался крепкий и горячий, с терпковатой ноткой бергамота, поэтому я кайфовала, нюхая напиток и пытаясь начать думать в правильном направлении.

— Алексей Егорыч мой давний знакомый, попросил присмотреть за мальчишкой.

Очень хотелось предложить тогда самому за волчонком и побегать, но промолчала. Если Потапыч что-то решил, переубедить почти невозможно. Да и просто так он ничего не делает, так что пока лучше голос не подавать.

— И в чем подвох? — я не сдержалась и потерла нос, а потом приглушенно чихнула, в последний момент успев прикрыться ладонью. Потапыч мгновенно насторожился и даже набычился, пристально на меня глядя. — Да ничего такого, простой чих. Может, Наташка вирусом поделилась…

— Ты мне это брось! Никаких больничных и отгулов. Тебе мальчонку доверили, нечего соплями прикрываться. Точно ничего не чуешь?

Я в ответ дернула плечом, предлагая переходить от прелюдии к самому действию.

— Если совсем кратко, твоя задача: не дать пацану влезть в какое-нибудь дерьмо. А ещё показать нашу работу со всех сторон. Особенно с отрицательных.

Я даже поперхнулась чаем. Это что сейчас было?

— Эээ..?

— Недогадливая ты сегодня, — Потапыч, а в миру Максим Сергеевич, укоризненно покачал головой, но смотрел по-доброму. — Не хочет папа, чтобы единственный ребенок увяз в нашем болоте. А романтизм так и прет, мальчонка упертый, на конфликт пошел. Так что ты должна расписать все в самых черных красках.

Капец.

Нет, я, конечно, могу и такое, но… А, ладно, все случается в первый раз. Но пацана стало немного жаль. Кто знает, может, он Мегре от оборотней, а тут легким росчерком пера (или парой литров пива в баньке) его этого пытаются лишить. Прямо родительский беспредел.

— Ты чего насупилась? — знавший меня не один год Потапыч сразу насторожился. — Если решила открыть мальчонке глаза, то зря. В том смысле, что он и так все знает, а ты нарвешься на конфликт. Никакого повышения.

— А оно мне когда-нибудь грозило? — тема больной уже не была. Хотя ещё несколько лет назад я воспринимала это предельно остро. А потом смирилась, нашла в нынешнем положении вещей определенные плюсы и просто забила на всё, решив получать удовольствие от того, что имею. — Ладно, я поняла, нюансы уяснила, пойду инструктировать молодое поколение.

— Ты только это… Сильно не зверствуй. Нам его надо вернуть целым и невредимым. И в плане психического здоровья — тоже.

— Это я посмотрю на его поведение. Главное, чтобы он сам не дурил, а то унюхает ещё во мне свою единственную нареченную, куда мне потом его девать, усыновлять, что ли?

На лице Потапыча проступило ярко выраженное осуждение, поэтому выходила из кабинета я под его бормотание:

— Поначитаются всякой дряни, а честному оборотню потом хоть сквозь землю проваливайся…