7 месяцев спустя…
Лия
— Перестань пинаться, девочка моя, — медленно и нежно глажу рукой по своему животу.
Пинается так, что выгибаются мои ребра. До чего же больно. Искры сыпятся из глаз. Вдох-выдох. Ай!
— Прошу тебя, крошка, все хорошо. Ну чего ты разбуянилась? — молю я свое дитя, которое не сдается и продолжает пинаться, танцы с бубнами в моем животе не прекращаются.
А так начинался день хорошо! Утром я проснулась в прекрасном настроении. За окном было морозно, но солнечно. Солнышко заливало светом всю мою комнату. Если я просыпаюсь с лучами солнца, то день всегда должен быть хорошим.
Сегодня — первый день моего декретного отпуска! Никуда не надо спешить. На самом деле официально мой декретный отпуск начался почти полтора месяца назад, но я продолжила работать, передавая свои знания пришедшей на мое место девушке.
Я потянулась в кровати, приговаривая: «Доброе утро, моя девочка». Это уже была моя маленькая традиция: с утра здороваться с моей доченькой. Как только я узнала о своей беременности стала разговаривать вслух с моей малышкой. А еще Юля говорила с ней чаще, чем со мной. А я не была против. У меня было ощущение, что мы странная, но самая настоящая семья: я, юля и наша малышка.
Я уже несколько лет полностью обеспечиваю себя и не завишу от родителей. Но я очень боялась им сообщить, что у меня будет малыш. Ребенок, чей отец предпочел о нем не знать. Первые месяцы я просто избегала родителей, они просили приехать хотя бы на один день в выходной. А я не могла себя заставить признаться им.
— Скажи им! Они должны знать, — призывал к моей совести Андрей.
— Должны, должны, — вторила ему в тон я.
— Лия, ты им-то хоть скажешь, кто отец? — спрашивал Андрей, а я видела, как он злиться оттого, что я упорно молчу.
— Нет у моего ребенка отца. Нет! Не знаю я кто!
— Не верю, — я закатываю глаза, показывая тем самым, что его проблемы.
Андрей знает, что я не скажу. Он пытался у Юли узнать, кто отец, но Юля молчала по моей просьбе. Первое время Андрей рвал и метал. Угрожал мне, что если не скажу, то заберет телефон и обзвонит каждое мужское имя в нем. Я знала, что он слишком деликатный, чтобы так поступить, поэтому в итоге пришлось сказать ему полуправду об отце моего ребенка: нас он не хочет ни видеть, ни знать.
В разгар наших споров в дверь позвонили. Я открыла дверь, увидев на пороге своих родителей. Которые стояли с открытыми ртами и пялились на мой выпирающий живот.
— Я чувствовала, что ты что-то скрываешь! — сказала мама, отмерев.
Я стыдливо опустила глаза.
— Андрей, ну как ты мог нам не сказать? — переключилась мама на Андрея.
— Я обещал, — короткий ответ, который полностью удовлетворил моего отца, но не мать. Андрей — человек слова.
Мы долго разговаривали с родителями. Спокойно. Я нервничала, но мама заверила, что меня никто не осуждает (хотя мне так не казалось).
Возвращаюсь из своих воспоминаний от глухой боли в животе. Пнула меня девочка моя? Или нет? Не могу разобрать.
Я не купила еще ничего для рождения моей девочки. Была поглощена работой настолько, что просто не было времени. Иван Константинович, как узнал, что я в положении, всячески пытался оградить меня от лишней работы, но я упорно ему противилась. Сама не знаю зачем. Как бы глупо не звучало, но мне казалось, что я ухожу от сюда навсегда. Как будто декрет на вечно! Хотелось задержаться подольше. А ещё работа отлично отвлекала от непрошеных мыслей. Моя жизнь не будет прежней — это я точно знала. Но ждала всех изменений с радостью.
На второе плановое УЗИ Юля уговорила меня пойти в платный центр, чтобы заполучить первые фотографии малыша, а еще можно было заказать видео. Юля хотела мне устроить нынче модное «гендер-пати», но я категорически отказалась. Я бы просто не дотерпела! Врач долго и упорно возила по моему животу, а потом сказала:
— Поздравляю! У Вас девочка!
— Я не сомневалась. Я сразу сказала, что у нас будет девчонка, — заявила Юля. Кстати, она со мной проходила почти все исследования, держала за руку! Радовалась вместе со мной.
Сегодня я решила, что надо отпраздновать мой отпуск покупкой одежды и прочих принадлежностей для моей девочки. Хотя все-таки у меня кое-что было уже приготовлено: кроватка и красивейшие бортики к ней. Но в этом не моя заслуга: Юлька суетилась вокруг меня постоянно. Ее вообще не устраивало, что я ещё не купила ничего для малышки. Сначала она намекала, потом ждала, когда узнаем пол ребёнка, а потом не выдержала и сделала первую покупку сама! Я смеялась над ее нетерпеливостью, на что она лишь фыркала. На самом деле я ей была благодарна за заботу, поэтому клятвенно пообещала, что в первый день декретного отпуска пойду за покупками. День этот отложился почти на полтора месяца, но сейчас это уже не важно! И вот радостная и счастливая я ходила по торговому центру, между розовых рядов детских платьев, комбинезонов, боди и прочей детской одеждой.
Но то ли моя малышка была против покупок сегодня, то ли я выбрала не удачное время для этого, но так или иначе сейчас стояла согнувшись в торговом центре, одной рукой упираясь о стену. Такую встряску она мне давала впервые. А купить я успела всего несколько классных комбинезонов да пару шапочек и смешные носочки с единорогами. Я даже стала прислушиваться к своим ощущениям, чтобы понять, может уже начались роды или это ложные схватки «Брэкстона-Хикса», но я ощущала только резкие пинки от собственной дочки.
— Девушка, вам плохо?
Я услышала до боли знакомый голос. Непроизвольно зажмурилась. А затем медленно подняла глаза. Сердце ушло в пятки. Я не должна на него так реагировать. Я не видела его больше полугода. Просто молчу. На его лице тревога и легкая улыбка. В моей душе смятение и боль. Хотя больно мне сейчас не от его присутствия. Крошка опять делает какой-то кульбит в животе!
За эти месяцы я прокрутила в голове всевозможные варианты нашей случайной встречи. В особо диких сценариях я даже обливала его кофе, поливала из шланга или кидалась в него различными предметами (к сожалению, более жестоких вещей даже в моем воображении не происходило). И прокрутив сотни возможных вариантов, я решила, что лучше всего сделать вид, что я его не знаю. А может лучше просто игнорировать. Но все равно я оказалась не готова к встрече. Нервы натягиваются, как струна, моментально. Мне больно, но при взгляде на него становится еще больнее.
— Ох! — вырывается у меня от очередного толчка.
— Давайте я вам помогу.
Подхватывает меня, бережно обнимая рукой за талию. От этого прикосновения я вздрагиваю, а дочка очередной раз пинает меня под ребра.
Стон вырвался сам собой. Марат аккуратно усаживает меня на скамейку. Я закрываю глаза, пытаясь отогнать его мысленно.
— Нужна скорая?
— Нет, — тихо отвечаю я, — немного посижу, и она угомонится.
— Она? Я вас поздравляю с дочкой, — говорит с улыбкой.
— Спасибо.
Получаю очередной пинок, и морщусь.
— Давайте я вас отвезу домой? Или лучше к врачу?
— Не нужно, Марат, — говорю на автомате его имя.
Он вскидывает брови удивленно.
— Ты меня знаешь?
Вот так легко с Вы перешёл на Ты. Почему же так горько. А должно быть уже плевать.
— А ты меня не помнишь? — не могу скрыть горькой улыбки.
— Извини, но нет.
— Уйди тогда, пожалуйста!
Это же сколько у него было женщин, что он меня даже не запомнил! А ведь во мне живет его частичка. Наша дочка! Но нет, это только мой ребенок, теперь только мой!
— Подожди. Полгода назад я попал в аварию, и из моей жизни стерся почти год жизни до нее. Память должна была восстановится, но пока этого, увы, не произошло.
Поднимаю на него глаза. Какая удобная история! Верить ему не хочется совсем. А может и хочется, но я не буду. Точно не буду.
— Понятно, — все, что я могу сейчас ответить.
Даже не знаю, оправдывает ли его это хоть сколько-то в моих глазах. Молчит, смотрит на меня выжидающе.
— Как тебя зовут?
— Лия, — поднимаю глаза и вижу в его глазах нежность, а может мне просто так хочется видеть.
— Напомни мне, как мы познакомились. Пожалуйста.
— Это не важно… И кажется, мне все же необходимо попасть к врачу, — говорю я, и меня снова скрючивает от боли.
Марат быстро реагирует, подхватывает меня на руки, как будто я не вешу, как бегемот. Но мне все равно, что-то не так, я чувствую. Сейчас меня волнует только мой ребёнок! Он усаживает меня в свою машину, параллельно кому-то набирает.
— Да, девушка беременная, не знаю сколько недель, болит живот. Едем.
Слышу лишь обрывки фраз, а сама молюсь, чтобы с моей крошкой было все в порядке. Сейчас я готова молиться всем богам на свете, лишь б с ней все было хорошо!
Марат привозит меня в платный медицинский центр «Мать и дитя». Понимаю, что прием будет стоить баснословных денег, которых у меня нет, но малышка сейчас важнее. Мне нужно убедиться, что с ней все в порядке.
Нас уже встречают на входе. Врач задает стандартные вопросы, на которые пытаюсь отвечать быстро. Меня быстро осматривают: делают КТГ, берут кровь, затем УЗИ, наконец ставят капельницу, и боль утихает. Вместе с ней и моя малышка перестает пинаться. От чего я начинаю беспокоится вновь.
Врач заходит, следом за ним Марат. Прошло около часа после того, как меня сюда привезли, а он ждет, не уехал. Зачем? Почему? Я и правда начинаю верить в его амнезию.
— Итак, Марат Аланович, очень хорошо, что вы привезли к нам Лию Вячеславовну.
Я кидаю обеспокоенные взгляд на него и на Марата.
— Не беспокойтесь. Все хорошо. Показатели кислорода чуть ниже нормы, поэтому ваш ребенок стал так активничать. Немного волшебства, — кивает на капельницу, — и все будет в порядке.
Я облегченно вздыхаю и ловлю себя на мысли, какие тут вежливые врачи. Я же наблюдаюсь в бесплатной женской консультации: там услышать можно многое.
— Я напишу вам рекомендации, но я бы посоветовал остаться у нас на пару дней, понаблюдать за динамикой, — говорит доктор, — тем более если такое повториться, то нужно будет рожать.
— Нет, спасибо, мне будет лучше дома, — отвечаю я, а сама думаю, о деньгах.
Деньги мне еще пригодятся! А понаблюдать схожу лишний раз в свою женскую консультацию. Мне же уже стало лучше.
— Она останется, — заявляет Марат безапелляционно.
— Это не тебе решать! — неожиданно для себя срываюсь на нем. Наверное, сказывается беспокойство за малышку.
— Нет, доктор сказал, что нужно остаться, — говорит Марат мне мягче. Поворачивает голову к доктору и добавляет:
— Оформляйте в стационар в одноместную палату. Я все оплачу.
Так хочется возмутиться, а ещё наорать на него, но я себя сдерживаю. Не буду спорить! В конце концов, он отец, пусть раскошелится. Хоть, возможно, этого и не помнит. А мне будет спокойно за моего ребёнка.
— Нам нужна будет обменная карта и документы, — говорит доктор.
— Они дома, но, боюсь, что привезти некому, — отвечаю я.
— Я съезжу. Давай ключи, — сходу заявляет Марат.
Я колеблюсь. Юля уехала к родителям на целую неделю. Можно позвонить Андрею, но он в последнее время сам на себя не похож, не хочется его беспокоить. Прикидываю в уме, что он может обнаружить в квартире? Да ничего. Мне скрывать нечего.
— Ладно, ключи в сумке, — соглашаюсь я и кивком прошу мне ее подать.
— Скажи мне свой номер телефона, — просит Марат, а я диктую цифры. Делает дозвон. Затем достает телефон с бокового кармана моей сумочки и протягивает его мне, задерживая взгляд на экране, то есть на надписи.
«Марат. Не верь». Я уже забыла, что его так записала в своей записной книжке. Хотя вариантов было с десяток, когда менялось мое отношение к нему (может под воздействием гормонов моей беременности). Хорошо, что запись хотя бы была такая, потому была масса вариантов гораздо хуже. Но деваться мне не куда, протягиваю руку, и забираю мобильный, скидывая его звонок.
Смотрит на меня внимательно, а я прикрываю глаза, но все равно ощущаю его взгляд на себе.