Отказ от нас

Глава 22

Марат

Ощущаю на своих губах малину: сладкий, еле уловимый вкус. Хочется продлить этот момент еще немного, но я прерываю поцелуй, понимая, что сегодня действую чувствами и эмоциями, и перешел черту дозволенного. С трудом отрываюсь от Лии и вижу ее растерянный взгляд.

— Прости, — говорю и делаю глубокий вдох.

Лия молчит, внимательно смотрит на меня, а потом переводит взгляд на свою дочку. Я погружаюсь в себя, не в силах объяснить, зачем я это сделал. Просто порыв. Эмоции захлестнули. Когда я впервые взял на руки малышку, мое сердце кольнуло стрелой. В душе медленно разрасталось чувство, которое не походило ни на что другое. На моих глазах впервые в жизни выступили слезы, и я, чтобы отогнать их, часто заморгал. Взгляд маленькой крохотной девочки блуждал, не фокусируясь на мне, а я любовался. Чужим ребенком! Чужим! Господи, что со мной происходит?

— Давайте приложим вашу доченьку к груди, — говорит с порога акушерка, прерывая наше неловкое молчание.

Мы оба поворачиваем головы и киваем.

— Я пойду, тебе нужно отдохнуть, — говорю я Лие, понимая, что смотреть, как она кормит грудью Аню уже выше моих сил, — я приеду завтра.

— Да, папе тоже нужно отдохнуть, — соглашается со мной акушерка.

Я не спорю, почему-то мне даже хочется быть папой для Ани, но я понимаю, что это невозможно. Целую Аню и Лию в ручки. Руки Лии опять ледяные, ну как там можно?

— Я тебе шерстяные варежки принесу! — сжимаю ее пальцы в своей ладошке.

Лия смущается, одаривая меня легкой улыбкой.

— Тогда еще носки захвати, ноги тоже мерзнут, — смеется Лия.

— Обязательно! До завтра, — говорю я и покидаю палату.

Сажусь в машину и опускаю голову на холодный руль. Я устал. Очень устал! Если так себя чувствую я, то не знаю, как Лия это вынесла. Знаете, что самое отвратительное в родах? То, что ты не можешь помочь любимой женщине абсолютно ничем! Абсолютно ничем, чтобы облегчить ее страдания. Стоп. Любимой?

Тру руками свои виски, пытаясь соображать лучше.

Наверное, сказывается усталость, а я уже ничего не соображаю. Расскажи кому, что сегодня я был в роддоме, никто не поверит! Да еще на родах присутствовал! Да и еще с девушкой, которую знаю один день. Да я сам с трудом верю. Сегодня я впервые, наверное, думал только о другом человеке, вернее о двух девочках. Сейчас я эмоционально опустошен и в тоже время наполнен. Необъяснимое какое-то состояние. Но я могу признаться, что сейчас я просто счастлив, что все хорошо с Лией и ее дочкой.

А еще я сегодня осознал, какой сложный процесс — рождение ребенка. Каждая женщина в мире просто героиня! Знаете, я сегодня хочу купить букет своей маме. Просто так. За то, что выносила и родила. За то, что дала жизнь. За всё…

Какой-то я слишком сентиментальный сегодня. Но букет закажу для мамы, а потом и для Лии, когда буду забирать с роддома. Забирать? Я ухмыльнулся. Определенно, встречать их с больницы тоже я буду! Ненормальный, ну и пусть!

Медленно завожу автомобиль. Раздается вибрация мобильного телефона.

— Да, Ольга, слушаю, — говорю устало.

— Ты опять отлыниваешь от нашей встречи? — слышу ехидные нотки.

— Сегодня я очень устал. Прости.

— Завтра жду тебя в девять. Отказы не принимаю, — говорит мне Ольга безапелляционно. Вздыхаю. Она права.

— Хорошо, я заеду. Недолго. Но… — делаю паузу, раздумывая, — мне кажется, наши встречи нужно прекратить.

Ольга молчит в трубку.

— Ладно, поговорим об этом завтра. Пока, — отвечает мне она и сбрасывает звонок.

Солнечный луч светит прямо в лицо через окно. Морщусь. Уже восемь утра. Я опять опоздаю на встречу. Как вчера доехал и завалился спать, помню с трудом: сделал все на автомате. Выключился за секунду. Подскакиваю и собираюсь за десять минут. По дороге заезжаю за кофе: беру себе и Ольге. Покупаю еще два медовых пирожных, ведь позавтракать я не успел. А день обещает быть длинным.

— Привет. Будем завтракать, я не успел, — с порога заявляю я и протягиваю ей кофе.

Ольга улыбается и убирает свой рыжий выбившийся локон за ухо. Милая и добрая женщина.

— Привет, Марат. За кофе спасибо. Мой любимый? Большой латте с корицей?

— Конечно!

— Тогда двойное спасибо, — говорит, расплываясь в широкой улыбке.

Я присаживаюсь на кресло и начинаю распаковывать свое пирожное.

— Будешь жевать и говорить? — Ольга скептически смотрит на меня.

— Ага! — соглашаюсь я, а сам откусываю кусок пирожного и интенсивно жую.

— Ну, что ж. Ладно. Как у тебя дела? — интересуется она.

Этот вопрос она задает каждый раз, как я к ней прихожу. Ответить стандартное «нормально», «хорошо» и так далее нельзя. Необходимо подробненько так все описать и рассказать! Но я уже привык, хотя по началу это жутко бесило.

— Мне кажется, я впервые не пытаюсь открыть свои злосчастные коробки, мне и без них хорошо. Конечно, было бы лучше, чтобы они были мне подвластны, но и так нормально, — пожимаю я плечами. Кстати, аналогию с коробками памяти подкинула мне Ольга, я только немного развил ее суть, вложив то, что чувствую.

— Это здорово. Действительно. Пояснишь?

— Да. Я встретил девушку, — улыбаюсь, вспоминая Лию, — красивую.

— Ого! Так уж понравилась?

— Да, но она беременная. Была беременная. А еще она вчера родила девочку. Прелестную девочку, обещала назвать Аней. Может под действием гормонов счастья, конечно, но мне приятно, потому что я предложил ей это имя. Даже если передумает… О! Еще я на родах присутствовал. Видел "чудо рождения". Кстати, я с ней познакомился в тот период жизни, который из моей головушки пропал, но ничего значительного тогда не произошло, как я понял, — говорю быстро и снова откусываю пирожное. Не фанат сладкого, но сейчас очень хочется.

Ольга сидит и впервые на моей памяти не знает, что сказать. Я отпиваю кофе, пользуясь паузой. Улыбаюсь как дурак от вчерашних воспоминаний.

— Мы же всего три дня не виделись? Когда только успел, — смеется Ольга, — Аней звали твою покойную бабушку, насколько я помню?

Пожимаю плечами.

— Да, мою любимую бабушку звали Анной, — соглашаюсь я, — она меня фактически вырастила, пока родители занимались карьерами.

— А зачем ты предложил ей "свое" имя, если ты эту девушку впервые видел? Формально, может, и не впервые, но по факту для тебя сейчас — впервые.

Пожимаю плечами вновь. На самом деле я сам не знаю ответ, продолжая интенсивно поглощать пирожное, чтобы мой рот был занят и отвечать не пришлось. Может и надо сейчас с Ольгой поделиться всеми своими чувствами? Но я не готов. Не хочу.

— А что значит, что ты на родах присутствовал? Как такое возможно, если вы только встретились?

— Так само собой получилось. Но деньги помогли, конечно.

Ольга скептически окидывает меня взглядом.

— Боюсь, мне нужны подробности, — говорит она.

А мне не хочется. Впервые за последнее время не хочется ей рассказывать подробности. Молчу, обдумывая ответ.

— Ты опять начинаешь.

— Что? — спрашиваю я.

— Избирать! Что сказать, а что нет.

— Да, ты права. Я, правда, не хочу рассказывать ничего. Я еще сам не понял, что произошло за эти два дня.

— Поэтому ты сказал вчера, что хотел бы прекратить наши встречи?

— Не знаю. Возможно, — отвечаю я честно.

— Может это и правильно, — заключает Ольга.

Я удивленно вскидываю брови.

— Я думал, ты будешь против.

— Я не могу заставлять. Ты же сам ко мне пришел, сам же и уйдешь. Жаль, что я не смогла помочь тебе вернуть память.

Я задумался.

— С тобой я перестал быть потерянным. Вообще всегда психологов считал шарлатанами!

— Я это прекрасно помню, — смеется вместе со мной Ольга, — мои двери всегда открыты. Иногда нужно просто выговориться, и не обязательно психологу.

На самом деле Ольга стала для меня спасением, сначала после аварии я пришел в надежде, что мне она поможет вернуть память, но быстро понял, что в общем-то никто никаких гарантий не дает. А потом моя потерянность в этом мире ощущалась все сильнее, я стал ходить чаще. А наши беседы были похожи на посиделки двух давних друзей, которые просто рассказывают друг другу о детстве, юности, отношениях, друзья, родителям, в общем обо всем. О чувствах. Самое главное, что я никогда не мог никому рассказать, это о своих чувствах. Мои проблемы — это мои проблемы. Ольга помогла мне взглянуть на каждую ситуацию из жизни, которую мы обсуждали под углом эмоций. Я впервые понял, что ревнив, хотя всегда считал, что ревность — удел слабых и неуверенных в себе людей. Я ревновал мать к отцу, друзей друг к другу, одноклассниц, даже женщин. Если моя — значит, что моя. Тем удивительнее мои отношения с Алиной. Вообще много всего я понял и узнал от нее…

— Мне пора! Я не прощаюсь, приду, когда… — задумываюсь на секунду.

— Когда тебе это будет нужно, — отвечает за меня Ольга.

Наша встреча длилась не больше получаса, а я оборачиваюсь. Смотрю на рыжую женщину, которая знает моих тараканов из головы лучше, чем кто-либо из родственников или друзей. Мы не друзья. Она врач, я пациент. Но я сегодня ощущаю, что прощаюсь с другом. Перелистываю важную главу своей жизни.