Откровение хрущёвок

ГЛАВА 1 Глобальное, вечное…

Людям посвящение…

Радость глобального конфликта смирения

И долготерпения забытого в обществе

Всё приуныло в сознанье потерянном

Катастрофически изнеможения в обществе

Людям на миг посвящается....

***

В пачке беломорканала была утоплена

Душа человека старающегося уйти в неизбежности

Человека с забитыми мыслями солнечного зарева

Человека уму не постижимого серого примуса очертанного

Ведь лучше простить всем истерики разума стеклянного

Чем стараниями уйти в погреб нежно и плеснево розовый

Головой ты идёшь в популярности тела забытого старого

А душа твоя кем то заброшена…

***

Где тот чёрный барабан наследия сурового

Что скажешь в ответ

Сказать тебе нечего

Сурового барабана мирового наследия

Стук да стук перестукивания

Не зайдёшь и не выйдешь всё уже заняли

Места нет!

Прозибай в неизбежности!

Скоро посмотришь в глаза неизбежности

Там только спинного мозга остатки

Что делать с тобою?

Не дать ни взять!

В надежде на второе пришествие

Ты прозибаешь опять!

Наваждение в голове!

***

На стене портрет забытого художника

Тот художник любил судьбы озвучивать

А теперь пройдя по своей судьбе озвученной

На стене остается висеть неосознанно

Скоро стемнеет совсем…

***

Сердце сломило огромное праведное

Небытие сносное своевременное

Ты труби во все горны тяжкие оригинальные

О своём тысячелетии в раздумьях забытое

***

На стене в грязной и серой комнате

Висит образ человека в пальто озябшего

Приглядевшись в зеркало мысленного забвения

Я тайно увидел того чего не было

***

Лето пришло

Кот Николай осмотревшись на радугу

Глянул в созвездие раненой утки

Нету места для нового поприща заново

Лишь белые пальцы и сновидения

Лето пришло…Улетели сомнения.

***

Как очищенный одуванчик

Продравший глаза мальчик с пальчик

Задумавшись стою у окна и смотрю в ящик

Прохожие глядя в меня улыбаются в фальшик

***

Картинная галерея

Живя как в картинной галерее

Восторгаюсь я мировой полемике

Уходя пророчили многие разное

Приходя не взрывались словесами

Вечное, живое,счастливое, мудрое

Долгое, пронзительное, настоящее

Пьяный проспавший позавидует молча

Тому дураку что хмельным остался с изнова

Что за жизнь теперь новая?

Не жизнь а сорочинская ярмарка

Дураку остается глядеть с изнова в облако

Нам же приходится наблюдать за дураками

***

Кто мы? Сознание вечности

Кто за нас? Беспечные ангелы

Солдатами рождённые ангелы

На каждого есть свой крест

И каждому есть своя пуля-дура

***

Мышата

Мышата с котом заиграли у печки

Забыв про своё мышиное утро

Забыли они что за речкой есть место

Куда кот мышей отнесёт по отдельности

Доверив коту всё самое ценное

Жизни свои и запасы подсолнуха

Решили они что коту есть доверие

И в салочки с ним скачут за печкою

Нет рыжей морде ни капли поверия

Сотни мышат сложил он за плинтусом

Сотни ушастых хвостатых доверчивых

Сотни обильно укомплектованных

Рыжий обманет их с наглой улыбкою

Закомплексован кошачьей натурою

Но мыши глядя с оптимизмом в сознание

Радостью лечат мышиные горести

***

Стройные материи и поприща

Снимают с себя штаны и игрища

Зашли в полустанок Иваново детство

Забыв по дороге страдания в образе

***

Календарь

Шагая в калошах коричневой походкой

Взирая на небо привычным клише

Прогнав от себя различные страхи

Забыв оборвать календарный листок

***

Осень

В мире соседского безразличия

Секундами радости нету цены

Глядят с полустанка глазами безпечия

Капустой наряжены серые дни.

Осень пришла…Потеплело…

***

Усы

Сидит в углу суровый дед

В усах у деда две сотни лет

В усах у деда густые щи

В усах у деда прожитой жизни огни

Нету у деда прощенья в усах

Прожитых дней большой альманах

Дед просидит в углу еще сотню лет

В усах его прощенья обед

***

Груша

В груше съеденной червячком сновидения

Прошло многое забытое пошлое

Пошлое прошлое сердцем забытое

В груше оставшееся и червячком погрызано

***

Разговор перед телевизором

Голубого экрана яркое зарево

Нет больше правды прочтённого заживо

Вытесняя из мозга идею философии

Продавшихся заживо за руки сомнения

Внушая в мозгу красоту с телевизора

Внушая вселенское зло мироздания

Всё человечество будет затоплено

Будет не раз ещё переосмыслено

Забыв буквы русские смотрим с терпением

Как отупляет нас чудо со временем

Но всем это нравится быть обезвоженным

Быть отрезвленным чудом со временем

Нет больше времени…

***

Сонное марево бренного мира

Страдает от проповедей лжепророков

Идейных людей погребая в сознание

Забыв откровение сделав трагедию

Идею чучхеа стараясь отрывисто

Приглядывать замертво за сновидением

Поэтов всех тех кто писал необрывисто

Глядим вполыхах принимая снотворное

Во сне разглядев красоту полустанную

Поняв в бытие оптимизма умение

Прощаются с жизнью и смотрят в затмение

И в сумерках в лужах сидят опоздавшие

***

Философия комуналок

На общей кухне проводя обильное,общее, самозабвение.

Читая вполголоса Крутых и Есенина и радостно плача.

С соседкою споря о положение во всевидящем образе.

Мысленно поедая кастрюлю с борщом ярко розовым.

Сытость приходит во мраке веселия смехотворного.

Дети осмелевшись забегая и со смехом веселия звонкого

Воруя куски хлеба чёрствого позавчерашнего но вкусного

Сели на лавочку гнилую с гвоздями торчащими.

Каждую крошку съедая и приговаривая с умилением детским.

Полные сани смеха детского прекрасного и

довольного.

Рядом за столиком покрашенным в краску синего зарева.

На журнале "Корея" с Ким Ир Сеном улыбающемся радостно.

Разложивши пиво и рыбу свежепойманную в магазине под номером "двенадцатый ".

Мужики рассуждают о политике пятилетки будущей.

В голове у них пролетают мысли умные о стене китайской бессовестной.

О любви и Афганистане неоконченном и тяжело раненном.

Обо всём что творится на кухнях общих с тараканами рыжими.

Через море лет дома эти снесут и канут в лету сгинувши.

Вместе с кухнями покрашенными в коричнево-грязе краскою.

Все борщи останутся в светлой памяти хозяек доморощенных, добротных.

Только лишь журнал "Корея" в памяти детей подросших хлеба наевшихся.

***

Тяжело!

В подъезде покрашенным в корично-грязную эмаль

Больше нет места для заживо вмерзших соседей

Прохожие и вновь прибывшие

В сумерках бредят слогая синонимы

Весна пришла в город лакомый

Белый цвет выживая из радостей

Кто-то в подъезде коричнево-грязевом на занавеске написал откровение!

Тяжело!

***

Во взрослых поэтиках нелицемерно вымерших

Показывающих как нужно всё правильно выточить

Мы остаёмся глагольствовать разумом

Довольствоваться несправедливо осунувшись

Мир покачнулся…

Всё встало на место…

***

И вроде бы солнце зашло за тучи

И вроде бы стало немного темнее

Но сердце уже не обманешь ни заревом

Ни вечной светлой и милой поэзией…

Наступает утро…

***

Пластилины

Пластилиновый день рождения

Свергнутых заживо имения

Постриженных в сновидения

Облапанных в заглядения

Зашитых в местоимения

Зарытых в пьяносъядения

Ласковые объявления

В пластилиновый день рождения

***

Про облако, гномов, и счастье

Рыжего гнома ужалила молния

Смелости ради и в сновидение

Гном удивился сжимая сознание

Гном покачнулся и радугой сделался

Радугой-другом рыжего облака

Словно сбежавши в безмолвие тайное

Гномы искали самого рыжего

Но не найдя удивились отчаянно

Как может радуга стать такой рыжею

Рыжее счастье несла гномам радуга

Рыжую радость, тепла запредельного

Дождик прошёл

Ушли тучки рыжие

Рыжая радуга

Рыжие сопельки

Стало вокруг все безумно красивое

Цветущее зарево сердцу красивое

В мире обманчивом нет места огненным

Огненным рыжим и их сновидениям

В той параллельной вселенной завистливой

Из рыжего пластика сделаны гномики

***

Калейдоскоп

Прожектор праведного сновидения

Сжимает катастрофу рыжего облака

Кошачьего лая и мурлыканья собачьего

Всё в перевёрнутом калейдоскопе

***

Не дать, не взять…

Не дать не взять

Ни про то ни про это

О чем тишина

О секретных прострациях

О чем сегментация

О жизнях писателей

Не дать не взять

Ни тому и ни этому

Тому это незамем

А этому некогда

Жизнь пролетела

Крыло незаметило

Только осталось

Не дать и не взять

***

Вавилон

Когда в Вавилоне проходит снегами

Жирное марево дня беспредельного

Люди играли в царей неосознанных

И заигравшись забыли про марево

***

В аквариуме подсознания глаголит обычаем

В аквариуме замшелой водой переливание

Переливание подсознания именами зависшими

Голова забитая милыми радостями

***

На всё про всё осталось некошено

Всего два часа и забористо весело

Всем вместе нам стало так весело…

***

Прождав в невесомости жирного утра

Стоная как минимум от родословной

Нет образов больше без принципов зависти

А тем временем в вульгарной тарелке

Забытого бытия осталось лежать тело забытое

Забыли его помыли и бросили…

Нет образов больше в итоге забыто всё разом…

***

Заглядывая в глаза

Оптимизму безмолвия

Мы становимся

Ближе к сочинению

Сочинению ласковых

Строптивых изданий

И пониманию

искренних молчаний…

***

Мягкого неба

Теплое облако

Вышло на улицу

Вылило слёз

Слёзы растаяли

Зажили солнышком

Солнышко стихло

Ушло за углом

Нету сомнения

Нету прощения

Нету изгнания

Нет и рубля

Нет больше солнышка

Нет сновидения

Рыжее облачко

Спрятало нас

***

Телевизор

Проходя в телевизоре мимо саженей

Саженей обвисших в озере снов

Сначало не было ничего

А в конце вообще ничего не осталось

***

Самозабвение покинуло сонное тело

Тело осталось лежать на кровати

Кровати собранной по ниткам сновидений

По рыжими ниткам остывшего бытия…

***

Оптимизм

В солнечной ванне охолодевшего оптимизма

Лежит человек в кожаных саженях

Люди смотрят и ходят по крышам

Человек изнуряет сияющий оптимизм

Скоро совсем лето…

***

Хрущёвка

1

В хрущёвке хрустальной на жизни поэтов,

Есть молодость красота и вино.

В хрущёвке пронизанной рыженьким светом,

Поэты теряют на сердце тепло.

Вся молодость пробежит не заметив,

Ни рыжего счастья ни ласки дворов.

Хрущевка она ослепительным светом,

Затмила улыбки борцов за тепло.

Ты знаешь хоть раз побывая в хрущёвке,

Ты сразу поймёшь что уже отлегло.

На сердце твоем отлегло само сердце,

Зачем оно нужно тебе? Для чего?

Сердца тут пропитаны грязью надежды,

Полы тут покрашены в розовый цвет.

Поэты узнав настоящее сердце,

Потом потеряют хмельное тепло.

Тепло своих тел испоганеной жизни,

Залаченной сцены зашитой стеклом.

Поэты оставив на сцене пол сердца,

Оставив пол жизни легли на стекло.

2

Со сцены поэт возвратится в хрущёвку,

В хрущёвке поэта не встретит никто.

Лишь одинокий Джим Моррисон сверху,

Посмотрит поэту в родное нутро.

Нет не обидно поэту на сердце,

Он ловит удачу всем будущим сном.

А сон продолжает глядится поэту,