Отомщу за развод

Глава 24

(Почти три года назад)

К ночи мы добираемся до домика, который принимает постояльцев, приехавших полюбоваться горами.

— Антонина Евгеньевна, вы же не собираетесь развеивать прах прямо сегодня? — видно, что дорога уморила даже такого здоровяка как Михаил.

— Нет-нет, можешь идти к себе в комнату, с утра поедим и только тогда двинемся в путь. Мне надо долго отсыпаться после таких утомительных поездок, ты же понимаешь.

На самом деле, я как раз-таки собираюсь сделать вылазку сегодня ночью.

— Хорошо, спокойной вам ночи. Если вдруг станет плохо, или захотите чего-то, я все для вас сделаю, — с облегчением направляется в свой уголок.

— Спасибо, Михаил, если что — обязательно, — напускаю на себя невероятно сильную усталость, зеваю и плетусь в свою комнату. Все поверили бы, что я собираюсь бухнуться на кровать и проспать сладким сном младенца.

Плотно закрываю дверь, застываю над своей дорожной сумкой и прислушиваюсь, пока все не затихнет. Дом полностью погружается в глубокий сон, и я осторожно достаю все, что мне понадобится для побега.

Немного еды, огромное наследство, фонарик, сотовый телефон, острый кухонный нож, который я стащила еще в особняке, и монотонно затачивала, теша себя мыслями о свободе. И, конечно, прах дяди. Все остальное придется оставить позади.

Давай, Нина, пиши записку.

«Я не могу нормально спать, мне все время снится дядя. Он просит, чтобы я как можно скорее развеяла его прах над горами. На рассвете я сделаю это. Не переживайте, примерно к восьми утра буду на завтраке»

Осторожно, боясь оступиться и упасть в кусты, вылезаю через окно. Отлично. Шуршала не больше, чем какая-нибудь дворовая кошка.

Взбираюсь по тропкам, специально огороженным для туристов. Никакой подсветки, приходится светить себе телефоном — фонарик будет слишком видно в окнах постоялого двора.

Вот сейчас выпрыгнет на тебя из темноты шакал, и разгрызет на куски…

Нарвешься на группу уголовников, и они обчистят твою сумку, а тело, как ты и хотела, сбросят на острые камни…

И так сердце уходило в пятки, а я запугивала себя еще больше, не знаю, зачем.

Подъем давался мне тяжело, и занял намного больше времени, чем я представляла. В детстве я покоряла вершины как молодая горная козочка — бесстрашная и полная энергии. Сейчас же я плетусь как черепаха, и моя одышка, наверно, отпугивает всех диких зверей поблизости.

Наконец-то достигаю склона на приличной высоте. Достаю урну. То ли звезды действуют на меня так лирически, то ли мысль о том, что со мною свершается настоящее чудо, но мне хочется произнести прощальную речь.

— Вот и все, дядя. Ты даже не представляешь, как я благодарна тебе. Ты не знаешь, из какой беды ты меня вызволил. Никто из моей семьи не знает. Что мой муж каждый день насиловал меня, поднимал на меня руку, издевался словесно вместе с мамой. Что меня в том доме не считали за человека, и я почти поверила, что превращаюсь в мерзкую скотину. Мой муж даже собирается нанять киллера сразу после того, как отберет у меня младенца! Но ты подарил мне возможность сбежать из этого ада! Я буду молиться за тебя всю свою жизнь, и назову сына в твою честь.

Я плачу и высыпаю пепел с обрыва, его тут же подхватывает ветер, и уносит куда-то далеко-далеко, в края умиротворения и успокоения.

— Очень трогательная речь, Нина Евгеньевна.

Резко оборачиваюсь. Вот черт. Все пропало. Михаил все это время шел следом.

Стоп.

ПОЧЕМУ У НЕГО В РУКАХ ОСТРЫЙ НОЖ?!