Отпуск с осложнениями

– Как это не вовремя, – пробормотала, увидев расплывающееся кровавое пятно возле головы шефа. – Теперь придется звать уборщиков, чтобы привести кабинет в божеский вид. Ведь у меня появится новый начальник.

И все мне, все мне. Опять дополнительная работа и куча лишних обязанностей. Я еле успеваю справиться со своими. Ну почему это должно было случиться именно со мной?

Я застывшей статуей рассматривала еще недавно живого босса, ныне лежащего на абиссинском ковре с дыркой во лбу. В голове метались мысли одна глупее другой.

– Почему отверстие не по центру? – губы сами произносили звуки, пока мозг обрабатывал одновременно несколько потоков разноречивой информации. – Всю симметрию портит. Не порядок.

На всегда кислом лице шефа даже после смерти застыло выражение легкого раздражения. Вечно ему все не нравилось, вечно он всем был недоволен. Похоже, что и смерть не принесла ему никаких дополнительных бонусов счастья.

И кому понадобилось убивать нашего тучного бо… поросеночка? Неужели с кем-то не поделил место под солнцем? Мне казалось, что он портит жизнь только мне, да служащим компании по установке камер галонаблюдения. С остальными он был добродушен, обходителен и вежлив. Весь свой негатив нес в дом, а точнее на фирму. Ведь дома его тоже никто не ждал. Жена давно бросила, забрав все самое ценное – ребенка. Наш босс посчитал, что раздел имущества – ему все нажитые вещи, а супруге общее чадо, будет вполне справедливым. Как любил повторять ныне покойный Айзек Ли – кто что нажил, тот то и получил.

По всей видимости, все что заслужил босс это пуля в лоб в качестве подарка ко дню рождения.

Черт! Как я забыла! Сегодня же у босса знаменательный день. Мы, скромные служащие компании, приготовили Айзеку подарок. Масляный торт и дюжину воздушных шаров. Вот и куда спрашивается их теперь девать? Шары то ладно, можно выпустить в небо в качестве подарка душе босса, пока еще витающей где-то рядом. А торт с маслом у нас никто не любит. Не выбрасывать же его? Надо будет обсудить с ребятами, когда вернутся в контору после выполнения заказа.

А может торт стоит приберечь на похороны босса? Зачем два раза тратиться? Какая разница с чем мы придем: с тортом или с цветами. Он же ни то, ни другое на зуб не попробует, да и с собой тоже не заберет. В похоронном костюме карманов нет. Так всегда говорила моя бабушка.

Стук в дверь, заставил вздрогнуть.

О чем я думаю? Какой торт, какие карманы? Полицию надо вызывать пока на меня не повесили убийство босса. Ему уже все равно, а мне жить хочется и желательно долго и хорошо.

– А-а-а-а-а, – заорала во все горло. – Убили-и-и, – постаралась придать голосу как можно больше сожаления. Босса жалеть получалось очень плохо, а вот играть надо хорошо, а то еще заподозрят в том, чего не делала. А я так не хочу. – Полиция! Вызовите кто-нибудь полицию, – продолжила вопить, не забывая подносить руки к лицу.

А в голове внезапно возникла мысль: – Что делал босс ни свет ни заря в офисе? Ведь, он никогда раньше десяти не приходил.

А может быть он пришел с вечера? И его тогда и кокнули.

Проверять догадку можно было только исследовательским путем, а мне этого не хотелось, потому как иначе придется прикасаться к трупу.

– Помогите хоть кто -нибудь, – я вопила, а на мой крик никто не шел. А кто тогда стучал в дверь?

Потопталась с ноги на ногу.

Тишина.

Что делать?

Похоже, что никого кроме меня в офисе еще нет. Придется самой вызывать полицейских. Как не хочется. Кто же тогда стучал? Не мертвец же. Вряд ли с дыркой в голове он может издавать какие-либо звуки.

Как же я не люблю законников. Они же как пристанут, так и не отстанут. А когда все же отвалятся, то столько кровушки попьют, что просто жуть. А вызывать надо.

Наконец, двинулась с места. Выглянула в приемную. Никого.

Как быть?

Скрепя сердце набрала всем известный номер мальчиков по вызову.

Мне ответили сразу же как только произошло соединение на линии.

– Алло, полиция? – переспросила.

И только после того, как убедилась, что попала куда следует рассказала о случившимся.

Паники не было. Пока по телефону уточняли где конкретно произошло убийство и почему я думаю, что это именно убийство, а не что-то другое, у меня появилось странное ощущение, что кто-то смотрит в затылок.

Я резко повернулась, сердце сделало небольшой кульбит.

Никого.

Фух. Аж легче стало. Мне не было так страшно, даже когда увидела мертвого Айзека.

– Девушка, вы еще здесь? – услышала грозный окрик в трубке.

Это я отвлеклась на мгновение от разговора.

– Мне кажется тут кто-то есть, – пробормотала, озираясь.

Хоть рядом никого и не наблюдалось, но ощущение чужого присутствия не покидало ни на мгновение.

– Оставайтесь на месте, – предупредили. – Вам надо будет дать показания, – мужчина даже не допускал возможности, что меня могут убить, пока жду полицию.

Свалившаяся со стола папка с документами и вызванный падением звук, чуть не лишил меня самого ценного – жизни.

Душа убежала в пятки и свернулась калачиком за маленькой косточкой.

От неожиданности вскрикнула. Выронила трубку. Она, гадюка подколодная, ударила меня по ноге, отчего я заорала еще больше. Теперь уже от боли.

Кинулась поднимать папку и выпавшие из нее документы, в этот момент подозрительный звук, а за ним и осыпавшееся со звоном стекло на окне заставили расплыться амебой по полу.

Голову прикрыла руками, глаза закрыла. Рот, кстати, тоже. Как будто этот комплекс мероприятий мог спасти от неминуемой смерти.

Громкий чпок привлек внимание. Проследила глазами откуда раздавался звук и обнаружила аккуратное отверстие в стене. Раньше его там не было.

Кажется, в меня стреляют.

Я еще толком не осознала что произошло, а тело само лезло под стол. Тело не дурак, оно жить хочет и желательно без повреждений в целостности.

Еще один чпок разукрасил стену чуть ниже, но зато в опасной близости от головы.

Голова тоже дурой не была, начала думать как спасать свою задницу. Правда, предлагала такие варианты спасения, что, по-моему, пятая точка все же умнее. Та хоть просто не высовывалась на линию огня, а голова собиралась выскочить из укрытия и перебросить тело в другое место.

В трубке мужской голос что-то орал благим матом. Возникло дикое желание его заткнуть, что я и сделала, выдернув провод от телефона из розетки. Благо она оказалась под рукой.

Внезапно возникшая тишина в помещении насторожила.

Ветер за окном утих и перестал задувать в разбитое окно.

Подождала немного времени, потом еще немного… ничего не менялось.

Голова, наконец, выдала умную мысль – нас передумали убивать. Советчица, она же пятая точка, с ней согласилась. Расслабилась. Решила отдать бразды правления по назначению.

Я выдохнула.

Кажется, жива.

По-пластунски двинулась по полу к двери, надеясь, что из окна меня не видно, если вдруг убийца все еще следит за комнатой.

Почти доползла до выхода.

Внезапно открылась дверь и передо мной оказались мужские лакированные туфли, чуть не заехавшие в нос острыми мысками.

– Осторожнее, наступите, – взвизгнула, закрывая лицо руками.

Голова правильно решила, что лицо это наша визитная карточка. Его надо беречь всеми возможными способами.

– Ой, – раздался сверху приятный мужской баритон. – Что тут у вас? Военные учения?

От звука голоса по спине поползли приятные мурашки. Проползли до копчика, сместились ниже. И, кажется, даже немного углубились туда, где давно не было ничего принадлежащего мужчине.

Попе ощущения понравились. Она дала команду голове оценить владельца столь обворожительного голоса.

Пальцы разошлись сами собой. Я выглянула в образовавшиеся щелочки, задрав голову вверх.

«Матерь божья» – завопили глаза.– «Где таких мужиков делают?»

– Вы – ангел? – белокурые кудряшки, обрамляющие лицо, словно сошедшее с икон, чуть спружинили, когда мужчина наклонил голову. Такой лик видела однажды в старом храме на дошедшем до нашего времени портрете.

– Детка, если ты будешь так меня называть, то даже соглашусь, чтобы ты не вставала, – двусмысленно произнес гость.

Моя пятая точка, желая сделать все наоборот, начала тянуться вверх. Как там меня учили на занятиях по йоге? С круглой спиной опуститься, потом прогнуться, оттопырив среднюю часть тела и кошечкой вынырнуть, показав себя во всей красе.

Спину незнакомец и так видит, а вот все остальное можно и выпятить, вполне ненавязчиво.

Но тут в голове прозвенел звоночек, пусть и запоздалый. Мужчина на линии огня. И возможно скоро станет трупом. И если смерть Айзека Ли меня ничуть не расстроила, тип он был пренеприятный, то появление лишнего отверстия в голове ангела, меня безмерно огорчит.

Времени для предупреждения мужчины не было. Я сделала отчаянный бросок, уподобляясь разозленной кобре, обхватила гостя под коленями и потянула на себя. Не ожидавший ничего подобного незнакомец упал, словно подкошенный.

Правда, к моему удивлению, грохота не было. Ангел спланировал тихо, как и положено белокрылым созданиям.

В итоге, мужчина на спине, я вцепившаяся в его ноги, и мы оба лежим в дверях в прихожую босса.

Мой крик: – Отползай в сторону, – поверг гостя еще в больший ступор.

Его законное «зачем?», вывело меня из себя больше, чем предполагала.

Саданула его локтем по ноге, метя в мягкую мышечную ткань, а получилось как всегда… удар пришелся на кость.

Взвыли оба.

Я потому что мне прострелило локоть нечеловеческой болью. Мужчина потому как не ожидал подлого удара.

В следующий миг обнаружила, что незнакомец прекрасно ругается трехэтажным матом, да еще с такими переливами и руладами, что я даже немного заслушалась. Но от своего плана не отступила.

– Ползи!

Ожидание следующей подлянки с моей стороны, боль от предыдущей, предположение, что я сумасшедшая, с которой лучше согласиться, чем объяснить почему не хочет выполнять приказания, все смешалось во взгляде мужчины. Он перевернулся на живот и … пополз. По-пластунски.

Я следом за ним.

Когда поднимала голову и смотрела вдаль, то моему взору представали плотно обтянутые костюмной тканью ягодицы мужчины. Они были настолько идеальны, что хотелось вонзить в них ногти, а лучше располосовать от умиления, радуясь, что моему взору предстала столь совершенная красота.

Так мы и ползли. Ангел впереди, а я сзади, любуясь перекатывающимися из стороны в сторону ягодицами гостя.

Вдруг он остановился.

Я тоже.

Он повернулся и посмотрел через плечо.

– Дальше ползти не могу, – сообщил.

– Почему? – а в голове уже зрел план, как спровоцировать его ползти дальше. Статически замершие ягодицы не так радовали взор, нежели двигающиеся в определенном ритме.

Именно они занимали все мое внимание, не позволяя думать ни о чем другом.

– Там стена.

Я подняла голову.

– Упс. Точно стена, – мы доползли до противоположной стены коридора.

– Куда дальше … ползем? – голубые глаза смеялись.

Посмотрела из стороны в сторону и поняла, что все двери закрыты. Мы лежим в коридоре на полу. И над нами сияют лампы дневного света, что есть во всех казенных учреждениях.

– Можно вставать, – и первая подала пример.

Я не успела оказаться на ногах, а мужчина уже отряхивал свой костюм. Только сейчас заметила, что он приобретен в дорогом бутике, так же как и лакированные туфли.

– Этель Долорес, – первой протянула руку, дабы замять неловкость, грозившую появиться с секунды на секунду.

– Доминик Моне, – представился мужчина, который и в вертикальном положении смотрелся ничуть не хуже, нежели в горизонтальном.

– Очень приятно. Как вам сегодняшняя погода? – чувство неловкости все же заявило о себе во всей красе, пристукнув пыльным мешком.

От смущения за собственное поведение не знала куда прятать глаза.

– Чудесная. Просто чудесная, – ответил в тон мужчина.

– А вы собственно по какому поводу в наши края? – вспомнила об этикете офисного планктона.

– Заказ сделать.

– А сегодня никак не получится. Если только завтра, – голова отчаянно перекраивала график работы. Попа же не желала отпускать столь заманчивого клиента.– Но детали заказа мы можем обсудить уже сегодня за чашечкой кофе в соседнем кафе,– тут же предложила, боясь, что ангел исчезнет из моей жизни.

– Почему не здесь? – логично спросил мужчина.

– Здесь шефа убили, – произнесла трагическим тоном. Дальше мне объяснить не дали, потому как полицейские выбрали именно это время, чтобы заявиться по вызову.

***

Четыре часа допроса выдержит не каждый. Я держалась на последнем издыхании. Голова вопила от нехватки углеводов. Мне, чтобы думать, нужно было съесть что-нибудь сладенькое. А в полицейском участке сладенького не давали. Вот совсем нисколечко. Эти ироды даже воды не предложили, говоря, мол, не положено. А сдохнуть в рассвете сил, значит, можно? Под конец допроса я вызверилась на молоденького лейтенанта, судя по всему только-только закончившего обучение премудростям следственного дела. Меня к нему перепоручили от толстого опера, а к тому я перешла от высокого мутного брюнета, который даже не представился.

– Вы смерти моей хотите? Дайте хоть конфетку, – рявкнула в сердцах, ибо пятая точка от сидения на жестких стульях полицейского участка выла раненным волком. Ей было неудобно, твердо и она тоже хотела чего-нибудь сладенького. В кои-то веки две крайние части моего тела были солидарны в своих желаниях.

– Не надо нам вашей смерти. Хватит и одного убийства. Конфетки у меня нет, я сладкое не люблю, зубы портятся, – ответил следователь и тут же без перехода спросил. – А вы точно не убивали Айзека Ли?

– Да на пса мне его убивать? – в пятый раз ответила лейтенанту со смешной фамилией Кобылко.

– Может быть он вам зарплату не платил,– предположил мужчина.

– Он бы и не платил, если можно было бы, – подперла рукой многострадальную голову, трещавшую со страшной силой. Ей в унисон ныла спина. А дополняла концерт моя страдалица, места себе не находившая.

– Так все же у вас был мотив?– спросили у меня в пятисотый раз.

– О, Боже! Не было. Еще раз говорю – не было. Господин хороший следователь, отпустите меня домой – уже ночь на дворе. Я кушать хочу. Меня целый день продержали под кабинетом, а потом полдня мурыжили своими вопросами. Ничего я не знаю. За что убили Айзека Ли не знаю. Были ли у него враги – не знаю. Про его друзей тоже ничего не знаю. Я его не убивала. Мотива у меня нет. Денег он мне не должен. Я ему тоже. В коллективе у нас нормальные рабочие отношения. Босс приказывал – мы выполняли. Зарплату он нам платил исправно. В отпуск отпускал… Кстати, а кто меня теперь в отпуск отправит? У меня же по графику на следующей неделе. Как же я забыла? – мысли плавно свернули совершенно в иное направление.

– Вы не отвлекайтесь. Говорите. Говорите. Я записываю, – оказывается, Кобылко шлепал пальцами по планшету пока из меня лился поток сознания.

– Я и говорю, что в отпуск отпускал и деньги выплачивал регулярно. А что же теперь с отпускными будет? Кто даст резолюцию? – меня сложно сбить с намеченного пути.

– А любовницы у Айзека Ли были? – внезапно спросил следователь.

– А я откуда знаю? Я в ногах свечку не держала. Жена была. Потом сбежала. Он ей много крови попил, – поделилась информацией.

Кобылко уцепился за новые сведения, как собака в кость. Вопросы начали сыпаться по вновь открывшимся обстоятельствам.

– Неужели вы думаете, что это она меня?

– Она вас что?– ухватился следователь.

– Убить хотела.

– А ну-ка с этого места поподробнее,– тут я поняла, что парень просто прикидывается дурачком и молодым неоперившимся юнцом, а на самом деле неплохо сечет в своем ремесле.

Пришлось начинать сначала, как я вошла в кабинет босса за документами, как увидела его мертвым и что за этим последовало. Когда дошла до появления Доминика, Кобылко внезапно спросил:

– Это господин Моне предложил вам убить Айзека Ли или вы ему?

Чуть не поперхнулась. А затем у меня резко пересохло в горле.

Голова и все остальные части тела сразу же перестали думать об отдыхе, еде и питье, а начали размышлять на тему как вытащить задницу из того места, куда ее пытался запихнуть следователь Кобылко.

– Но-но, господин хороший. Не надо мне ничего шить. Босса я своего пальцем не трогала, мыслей крамольных не имела, работу любила, а Доминика Моне увидела сегодня впервые в жизни.

Вот знала, что не надо строить первому встречному мужику с красивыми ягодицами глазки – боком выйдет. Так и получилось.

– И, вообще, больше я ничего говорить не буду. Мне нужен адвокат, – заявила, чувствуя как между лопаток побежала холодная капля пота.

– Да не волнуйтесь вы так, – принялся успокаивать меня следователь.

– Я и не волнуюсь, но без адвоката больше не скажу ни слова, – сложила на груди руки.

– Да никто вас ни в чем не обвиняет…

– Как же, не обвиняет…, – жутко захотелось отмотать время вспять. Если бы я знала, что так все получится, то непременно взяла отгул. Ноги бы моей в офисе не было.

Дверь в кабинет с грохотом открылась и в помещение вошел грузный мужчина с сальной прядью идущей от макушки к правому уху.

– Оставь ты девушку в покое, неужели не видишь, что она ничего не знает. Заканчивай тут. Тебе на следующий вызов ехать. В доках обнаружили притон наркоторговцев.

– Капитан, но я…, – Кобылко попытался возразить.

– Я сказал – заканчивай. Работы еще непочатый край.

Когда за мной закрывалась дверь в полицейский участок, я вздохнула с облегчением. Меня даже не пугал тот факт, что уже ночь, что до дома добираться черт знает сколько времени, что найти такси в это время суток очень проблематично. Я вдохнула полной грудью.

Свободна. И это главное.

Полезла в сумочку за голопадом, чтобы вызвать такси. И с удивлением обнаружила, что он разрядился.

Не может такого быть. Я потрясла любимый гаджет. Потыкала в единственную кнопку. Все зря. Голопад даже не блеснул картинкой – заставкой. Попыталась вспомнить когда последний раз заряжала. Оказалось, что давно. И надо же было такому случиться, чтобы именно сегодня, когда он нужен, голопад решил притвориться мертвым.

Осмотрелась по сторонам. Неоновые рекламы на зданиях домов, трехмерные изображения висевшие в воздухе, ни о чем мне не говорили. Эту часть города я не знала. Никогда в ней не была. В какую сторону идти не представляла.

Следовало найти либо остановку общественного транспорта, либо поймать такси. В метро в такое время суток лучше не соваться. Разгул преступности ближе к ночи увеличивался в геометрической прогрессии.

Посмотрела на дверь полицейского участка, из которой время от времени выходили люди. Может быть вернуться и оттуда вызвать такси? Вспомнила допрос с пристрастием. Желания вновь оказаться в полицейском участке не возникло.

– Ничего страшного, Этель, если идти в одном направлении, то обязательно обнаружится остановка электробуса, – обнадежила себя.

Подобная идея сразу не понравилась пятой точке. Она у меня не особо сильно любила физические упражнения и прогулка по ночному городу вызвала у нее прилив паники.

Но поскольку не она была ведущей на празднике жизни, то ей пришлось молча выполнять указания более высокоразвитых частей тела. Голова довольно хмыкнула, оставляя победу за собой.

Ночной город разительно отличается от дневного. Он иначе дышит. Иначе реагирует. По другому живет. Ночью просыпаются все те, кому свет солнца мешает и раздражает. Все что неприемлемо днем, возможно ночью.

Я шла по улице, опасливо вцепившись в сумочку, и желала слиться с окружающей обстановкой, лишь бы не привлекать к себе внимание. Казалось, изо всех окон домов и подворотен тянут ко мне щупальца огромные спруты, с которыми ассоциировались ночные жители города. Вместо чистеньких, хорошо выбритых работников офисов, наводнявших дневные улицы, на свет выползли отбросы общества. Откуда-то появились грязные, давно немытые люди, от которых за версту несло потом и невыносим смрадом. В искусственном свете, перемежающимся вспышками назойливой рекламы, на каждом шагу требующей что-то купить, куда-нибудь поехать, что-нибудь улучшить, лица людей идущих навстречу напоминали звериные оскалы.

Убийство босса, бесконечный допрос, чувство нестерпимого голода выбило из колеи, обострив все чувства. Обычно я не реагировала столь остро на несовершенный окружающий мир, а тут меня понесло. Вдобавок, не покидало ощущение, что за мной следят.

Я несколько раз оборачивалась, желая обнаружить преследователя, но всякий раз оставалась ни с чем.

Улицы редели. Людей вокруг становилось все меньше, а выглядели они все ужаснее.

Когда, наконец, заприметила остановку электробуса, то чуть ли не рыдала от счастья. Так сильно накрутила себя, что шарахалась от каждого встречного.

Электробус на воздушной подушке, подплывший к остановке и раскрывший свои внутренности, показался колесницей в рай.

Я ступила внутрь электробуса, когда почувствовала резкий рывок и с моего плеча сорвали сумку буквально за миг до того момента как двери закрылись.

От страха взвизгнула, переполошив всех пассажиров. А электробус уже набирал скорость, увозя меня от неприметного мужчины, в руках которого осталась любимая сумка.

«Я же говорила», – пятая точка влезла со своим комментарием в монолог головы о том, что такое не везет и как с этим бороться.

От повторного посещения полицейского участка за безбилетный проезд меня спасла мелочь случайно завалявшаяся в кармане.

***

– Анита, – протянула, видя перед собой веснушчатое лицо подруги. – Ты даже не представляешь как я рада тебя видеть.

– Этелька, родная, что случилось? – обеспокоенно спросила девушка, вглядываясь с тревогой в мои зареванные глаза.

Стоило мне только оказаться на пороге дома, как вся тяжесть прошедшего дня навалилась на плечи. Я позорно разрыдалась прямо в коридоре квартиры, радуясь, что буквально на днях поддалась уговорам назойливой рекламе, предлагавшей заменить обыкновенные ключи на хитрые, замаскированные под обыкновенные украшения. Из всех предложенных вариантов: подвесок, сережек, браслетов, колец, я выбрала последнее. И не ошиблась. А иначе как бы попала домой, оказавшись без сумочки, в которой хранилось все те мелочи, которые так необходимы девушке. Только чистый случай и мое желание похвалиться новинкой перед подругами позволило не торчать перед дверью, в сто пятый раз доказывая глупой технике, не желающей ничего слушать, что именно я хозяйка дома и меня надо пусть в собственную обитель, а спокойно зайти внутрь, предварительно приложив чип-ключ к считывающему устройству.

– Меня ограбили, – простонала, размазывая по лицу совершенно не стойкую косметику. – Украли любимого резинового мишку, что в первом классе мне подарил сосед по парте. Помнишь, я тебе рассказывала, что была без ума от того мальчика. Он отщипывал кусочки от моей булочки во время перемены, и смешно стрелял козюлями в учителей, когда те не видели, – выдала саму важную, на мой взгляд, информацию о мальчике в которого была влюблена с первого класса по третью четверть второго. Мое увлечение длилось ровно до того момента как его перевели в другую школу, исключив из нашей, за занятие порочащее высокое имя школьника. Именно такую формулировку указали в приказе на отчисление. А все потому, что он неудачно выбрал мишень для своей козюли. Ею оказалась директрисса, совсем не оценившая спортивные способности моей школьной любви. Женщине не понравился снаряд, попавший в глаз, и состав, из которого этот снаряд изготовили. После разбора полетов и выяснения всех обстоятельств, дни мальчика в школе оказались сочтены.

– Ближе к теме, – поторопила меня Анита, – про этого мальчика я слышала уже раз десять в разных интерпретациях. Кто тебя ограбил?

– А я откуда знаю? – всхлипнула. – Сумку сорвали именно в тот момент как закрывались двери электробуса.

– Так надо было заявить в полицию. Вора бы сразу нашли и вернули сумочку, – наивно предложила Анита.

– Я была в полиции. Больше не хочу.

– И что сказали? Не будут искать? – предположила подруга.

– Обвинили в убийстве. Я больше туда не хочу. Они там злые… это только с виду добрые. А на самом деле хуже, чем мой покойный босс, – расстроенно протянула, усевшись на пол прямо под головизором, по центру которого виделось лицо Аниты.

У подругу вытянулось лицо, стоило услышать мои откровения.

– Этелька, что ты такое говоришь? Какое убийство? Признавайся, ты выпила? – Анита подалась вперед.

– И ничего я не выпила! У меня с утра во рту ничего кроме позапрошлогодней пломбы постороннего не было. Я, между прочим, голодная до сих пор,– всхлипнула с новой силой, чувствуя свою никому ненужность. О чем тут же и заявила. – Меня никто не любит. Даже ты и то не веришь.

И так мне себя стало жалко, что слезы полились с удвоенной скоростью. Я-то позвонила подруге за порцией утешения, а она даже не подумала мне посочувствовать, принявшись обвинять в чем была не виновата.

– Никому я не нужна-а-а, – протянула извечную жалобную фразу, действующую на всех без исключения.

– Мне. Мне нужна, Эточка, моя дорогая. Я тебя люблю. Ты только не плачь, а лучше расскажи все по-порядку, а то я тебя не понимаю, – пошла на мировую Ани.

Я еще несколько раз всхлипнула пожалостливее и … четко рассказала все как было с самого утра, не забывая добавлять краски в палитру повествования.

– Ну вот, это другое дело. Теперь мне все понятно, а то несешь какие-то глупости. А клиент, с которым ты по полу… очень красивый? – спросила Анита, мечтательно.

Она как и я была девушка в режиме ожидания большой и чистой любви, а потому каждого нового мужика мысленно примеряла на себя, как платье в витрине магазина, на которое пялилась.

– Бог, просто бог, – протянула, вспоминая «играющие» ягодицы Доминика.– Настоящий ангел.

– Вот мне бы посмотреть.

– Но-но. Я первая заметила, – погрозила пальцем. Слезы, еще недавно струившиеся из глаз, высохли и не напоминали о себе.

– Да я только одним глазком.

– Как в следующий раз придет, обязательно сфотографирую и покажу, – пообещала, думая, что с тыла сделать снимок Доминика не возникнет никаких проблем. Уж больно меня впечатлили кое-какие части тела мужчины.

– Смотри. Не забудь, – пригрозила Ани.

После того, как разговор плавно перетек на мужчину, один вид которого значительно повышал слюноотделение, все проблемы прошедшего дня остались в прошлом. Сеанс подруготерапии выполнил свое предназначение. Успокоил и снял напряжение. Мне стало значительно легче.

Мы еще немного поговорили с Анитой обо всяких девичьих глупостях, а после распрощались довольные друг другом. Я отключила связь и с облегчением вздохнула.

А все не так плохо, как казалось на первый взгляд. Большой сандвич с кружкой кофе и вовсе поднял настроение. А полный желудок, оттянувший на себя львиную долю крови в организме, помог быстро уснуть, стоило голове коснуться подушки.

***

– Какой чудесный день! Какой чудесный день! -напевала по дороге на работу.

Пара таблеток снотворного, вкупе с витаминами повышающими общий тонус организма, выпитые перед сном, сделали свое дело. Напряжение как рукой сняло. Заряд бодрости от полноценного сна и вовсе был колоссален. Я буквально лучилась от счастья. Голова была легкой, без глупых мыслей о скоротечности человеческого бытия. Все они были вытеснены на задний план, чтобы не отсвечивали без толку.

Подобного рода подселение не понравилось моей пятой точке. Она недовольно ворчала по поводу принятия непроверенных химических препаратов, чьи побочные действия не проверены надлежащим образом. И могут вызвать отдаленные последствия, негативным образом сказавшись на здоровье реципиента. То есть, меня.

Я попросила свою умницу заткнуться и не высказывать крамольных мыслей вслух. Нечего портить воздух и нагнетать обстановку. И без нее жизнь не сахар.

– Кого я вижу? Прекрасная, Этель! Вы ли это? – за несколько шагов до входа в офис меня перехватил вчерашний случайный знакомый.

Доминик Моне сегодня был еще прекраснее, чем я его запомнила, прежде чем злыдни из полиции разлучили нас.

– Ах, Доминик. Это всего лишь я, – воскликнула радостно таращась на образчик мужской красоты.

Светловолосый бог сверкал белоснежной улыбкой на безумно красивом лице, от одного взгляда на которое перехватывало дыхание. Голова кружилась от бархатистого голоса мягкой лапкой, оглаживающего меня по загривку своим непередаваемым тембром.

– Я так рад нашей встрече, – глаза Доминика сводили с ума, а губы мужчины, чувственные и порочные, обещали провести в райские кущи кратчайшей дорогой.

– А я уже и не надеялась, – пробормотала, чувствуя как перехватывает дыхание.

– Вы на работу?– спросил мужчина участливо.

– На нее родимую. Вот только не знаю от кого буду получать указания. Шефа то теперь тю-тю, – сделала скорбное лицо.

– Как вам не повезло. А что, кроме шефа больше некому давать вам задания? – спросил мужчина.

– Концерн такая неповоротливая махина, неизвестно когда ее маховик провернется и пришлет на место убитого нового начальника, – произнесла со вздохом. Последний был необходим, чтобы посильнее выпятить грудь.

Я запоздало подумала, что нужно было надеть более привлекательную блузку. В моем гардеробе имелась пара сексуально-обтягивающих, в которых можно было ловить мужиков на живца.

Знала бы, что встречу Доминика с утра, то и юбку надела б покороче, а так схватила первую попавшуюся под руку.

– Так вы теперь без руководителя. И даже возможно надолго?– спросил Доминик.

– Ага, – подтвердила. – Работа станет. Никто не возьмет на себя ответственность принимать решения без начальника.

– Какая жалость. А я хотел заключить с вами контракт на поставку оборудования, – произнес разочарованно светловолосый бог.

Это вчера я давала опрометчивые обещания, но после посещения полицейского участка, мое мнение изменилось.

– Вряд ли. Всю документацию, оборудование опечатали, – вспомнила и опечалилась, видя как помрачнел мужчина.

– А я так надеялся. Жаль, что придется искать другую фирму.

Поняла, что теряю его.

– Доминик, – схватила за руку красавца. – Я что-нибудь придумаю, – пообещала, хлопая ресничками, не хуже, чем бабочка машет крыльями. Мне ни за что не хотелось выпускать мужчину из своего поля видимости.

– Я буду вам должен,– многозначительно произнес, кладя свою ладонь поверх моей.

– Что вы такое говорите?!– притворно возмутилась. – Все это не ради благодарности, а только исходя из хорошего к вам отношения, – ну и ради сексуальной задницы, от которой я просто без ума.

– Вы мне тоже очень симпатичны, – произнес мужчина.

Мне показалось, что он даже немного застеснялся от произнесенных слов.

Боже, это так мило. Какой же он лапочка. Мужчина, умеющий краснеть, нынче на вес золота. И выпускать такой слиток из рук было бы глупо и недальновидно. Его надо брать, пока тепленький.

– И вы мне, – ответила с придыханием, чувствуя как сердце начинает стучать в два раза чаще.

Перед глазами уже летали свадебные голубки, а в ушах звучал свадебный марш. А мужчина всего-то сказал, что я приятна его глазам.

– Как вы смотрите на то, чтобы встретить в более располагающей для общения обстановке? – Доминик лихо заломил бровь. Отчего стал еще милее моему взору.

– Я всеми руками за, – выдохнула. А воображение уже рисовало семейную идиллию в домике на берегу моря. И Доминик в ней играл не последнюю роль.

– Тогда до вечера? – спросил у меня мужчина.

– До вечера, – ответила в унисон, чувствуя как за спиной вырастают крылья.

Смотреть в спину и видеть, как мужчина моей мечты удалятся, равносильно выстрелу в сердце. Так же внезапно и больно.

– Ах, какой… самечино!– произнесла под нос, планируя что надену на встречу, чтобы еще больше привлечь к себе внимание Доминика.

У меня было обтягивающее попку платье с шикарным вырезом, в котором прекрасно смотрелась моя грудь третьего размера.

– Да. Я такой, – самодовольно произнес… Артур Некст.

Мечтательная улыбка на моем лице сразу же померкла. Это был единственный человек, видеть которого я не желала ни при каких обстоятельствах.

Высокий, ладно скроенный, не худой и не толстый, самый что ни на есть обычный мужчина с языком, словно бритва, был моим личным кошмаром. Эти зеленые глаза, смотрящие на меня с вечной издевкой, этот чуть крючковатый нос, вечно норовивший залезть в мои дела, эти вечно кривящиеся губы в нагловатой усмешке, бесили меня до умопомрачения.

С Артуром Некстом нас связывали сложные отношения. Он периодически приходил к Айзеку Ли по каким-то вопросам, в суть которых меня не посвящали. При этом в каждое свое появление умудрялся бесить, постоянно задирая. То ему не нравилась моя прическа – слишком пушистая. То блузка чересчур просвечивалась по мнению Артура. То я недостаточно расторопна в подготовке документов. Как-то ему не глянулись мои туфли с красной подошвой. Он посчитал их слишком вульгарными для офиса.

Всякий раз комментарии Артура по поводу моей внешности сопровождались язвительными замечаниями настолько завуалированными, что на первый взгляд и обижаться было не на что. Но я-то знала – Артур терпеть меня не может. Впрочем, как и я его.

– Это предназначалось не вам, – сразу же спустила черноволосого язву с небес на землю.

Артур чуть склонил голову, криво улыбнулся, оглядел меня своим коронным взглядом.

– А я уж понадеялся, что вы стали лучше видеть. Как оказалось, зрение осталось на прежнем уровне.

– Я никогда этим не страдала, – гордо задрала подбородок, желая показать что думаю по поводу высказывания в свой адрес.

Мужчина хмыкнул.

Меня всегда раздражала привычка Артура ухмыляться как будто он что-то обо мне знает.

– Вам что-то нужно или вы мимо проходили?– мы частенько сталкивались в разных местах. Это было каким-то роком. Я уже перестала обращать внимание на случайность встреч.

– Разве ж можно мимо вас пройти? – сказано это было таким тоном, что было ясно Артур имеет в виду совершенно другое.

– Шефа нет и не будет, – сразу же сообщила, чтобы долго не разглагольствовать.

– А когда…?

– Никогда.

– То есть как?– вроде удивился, а вроде и нет.

– Застрелили. Тело в морге. До свидания, – я развернулась на каблучках, не желая больше разговаривать с Артуром.

В офис влетела на всех парах. Это шеф мог себе позволить опаздывать, а мы, рядовые сотрудники, маленькие винтики большой машины, ничего подобного делать не имели права.

– Этель, где тебя носит? – с порога спросил Карим, наш установщик, ближе всего стоявший к выходу.

Я обвела глазами присутствующих. Были все наши. Кроме разве что вчера убитого шефа.

– Тут я. Что случилось? – не стала вдаваться в подробности своего опоздания.

– К нам приставили заместителя, – пояснил мужчина.

– Быстро они, – подивилась расторопности наших кадровиков.

Корпорация это огромный механизм, в котором все винтики взаимозаменяемы.

Пообщаться нам не дали четко дав понять, что со смертью Ли грядут изменения не только в штатном расписании, но и в работе. Это не порадовало. Когда не ясно что будет впереди радоваться изменения не особо получается.

А еще хуже создавать вид деятельности при ее отсутствии. Никто толком не мог сказать что надо делать, куда бежать, какие приказы выполнять.

Мне то было все равно, у меня на горизонте маячила встреча с правопреемником Айзека, к которой я заранее готовилась.

А еще я считала часы до встречи с Домиником.

Мое воображение рисовало розовых голубков, праздничное пение и лазурный берег. Я жила предвкушением встречи. Мысленно выбирала цвет губной помады, перекрашивала ногти в салоне. На днях мне на головизор прислали рекламу нанолака, меняющего цвет в зависимости от эмоционального состояния обладательницы. Была уверена, что в связи с хорошим настроением, редко покидающим меня даже в самые хмурые дни, цвет ногтей будет варьироваться от ярко-красного до лимонно-золотого. Волосы надумала завить и высоко поднять, обнажая шею. Говорят, что это добавляет трогательности образу. А мне безумно хотелось заинтересовать Доминика, уж больно сильно приглянулась его задница. Я не оставляла мысли ее потрогать на тему естественности и самобытности. Уж слишком часто в последнее время мужчины подвергали свое тело изменениям.

Следующая мысль, пришедшая в голову, испугала до дрожи в коленях.

А если Доминик это переделанная женщина? Холодный пот потек по шее. Такое часто встречается. Я была не против всех этих превращений из девочки в мальчика и наоборот. Но быть обманутой какой-то смазливой бабой, это увольте. Я на такое не подписывалась. Я мужика хочу, с настоящими яйцами, а не восстановленными из вторичной субстанции и выращенные в пробирке.

Твой же кибернетический разум мать!

Еще добавила пару крепких словечек. Надо срочно проверить. Теперь мысль о поддельности Доминика меня не отпускала. В вопросах пола я была ретроградкой. Мне подавай натурпродукт эволюции, а не перекроенного из непонятно чего мужичишку. И как я сразу не догадалась прощупать пятую точку Доминика? Вот я дурында. Теперь до вечера мучиться. Настоящая она у него или воссозданная? У меня то сиськи выросли естественным образом и менять их на другие сиськи, что выращивались на заднице, не собиралась. Именно по этому пути шли современные хирурги, они отрезали в одном месте, а припаивали в другом.

Как же мне проверить? Не ошибаюсь ли я?

Мысли роем диких пчел вертелись в голове. Мне срочно требовалось узнать ответы на интересующие вопросы.

– А вам требуете особое приглашение? – каркающий голос леди без возраста с колючим взглядом и приклеенной челкой над явно омоложенным ни один раз лицом вывел из глубоких раздумий.

– А? Что? – непонимающе посмотрела на новую метлу, а вернее швабру-заместителя ныне убитого шефа.

– Ставьте подпись под соглашением о проверке на полиграфе и глубинном сканировании памяти, – вороний голос звучал хуже звука железа по стеклу.

– В честь чего это? – удивилась.

Желания, чтобы в моих мозгах копались, не было. Мало ли что я думаю по поводу работодателя, об этом не обязательно знать. Тем более этой грымзе. Откуда ее только выкопали? Из недр корпорации, тут же ответила сама себе. Но, судя по всему, из очень глубинных ее слоев.

– Чтобы выявить лояльных сотрудников, – с противной улыбочкой, от которой мне чуть дурно не стало, сообщала заместительница Айзека Ли.

– Я отказываюсь проходить, – вздернула подбородок вверх.

– Это еще почему?– взвилась женщина. – Вы задумали что-то против корпорации?– ее глаза сузились, являя максимальную степень возмущения моим неподобающим ответом.

– У меня в голове имплант. Любое вмешательство в его работу может меня убить, – трагическим тоном ответила худосочной швабре с приставкой «И.о».

Женщина отшатнулась в сторону, как будто я была прокаженной.

– Я могу узнать причину его установки?– спросила с подозрением.

– Это личное, но я вам, так и быть, скажу. Мне удали третью часть мозга, – произнесла и опустила глаза, давясь от смеха.

Карга с приклеенной челкой ахнула.

– Я вам сочувствую.

– Не стоит. Я подумываю заменить и остальные две трети, – мой голос дрожал.

Теперь женщина смотрела с сочувствием, как на душевнобольную.

– Да. Пожалуй, вам не стоит проходить полиграф.

А взгляд говорил, что мне уже ничего не повредит, даже электромагнитные волны и радиоактивное излучение.

Стоило женщине отвернуться, как показала язык ее затылку. Все же приятно играть на человеческих слабостях, страхах и боязни чего-то необычного. Плясать под дудку худосочной грымзы не хотелось по определению, вот и выдумала про удаление. Теперь временная начальница смотрит на меня с жалостью и вряд ли что-то заставит делать.

Я мысленно потирала руки от собственной прозорливости. Надеясь, что не перегнула палку.

Мой голопад завибрировал, извещая о входящем звонке.

– Я могу идти? – спросила больше для проформы, нежели желая действительно получить разрешение.

– Да. Идите. Идите, – пробормотала женщина. Как она еще не назвала меня «болезной». По глазам читала, что уж больно ей хочется меня пожалеть.

Я кивнула, принимая согласие. Это не она меня отпустила, это я соизволила уйти.

– А-а-а, я выиграла, выиграла, выиграла! – заорала Анита, стоило включить соединение. Голопад в срочном порядке пришлось отвести от ухо, иначе мне грозила потеря слуха.

– Ты не представляешь какая я везучая. Это же надо было такому случиться, – подруга продолжила вещать на повышенных тонах, не давая возможности вставить хоть слово. – Я до сих пор не могу поверить, – голосила она, повизгивая от радости.

– Да объясни в чем дело. Я не понимаю,– взмолилась.

– Сейчас выдохну и тогда все объясню, – девушка перевела дух. – Месяц назад я шла мимо одной чудной лавчонки, где продают чудесные пастилки, которые ты любишь. Напротив нее еще установлен рекламный щит зубных протезов. И вот иду я, иду…

– Нита, ближе к делу, – поторопила. – Я на работе. Мне сейчас выговор влепят.

– Я и говорю тебе. Пастилки я не купила, там закончились клюквенные, а клубничные, ты знаешь, я не очень люблю. У меня на них аллергия. Я бы взяла яблочные, но яблочные мне тоже не очень. Кислые слишком.

– Я тебя сейчас укушу, – мне хотелось рычать. В кабинет уже дважды заглядывала худосочная швабра, а по совместительству временная шефиня, желая узнать чем я занята в рабочее время.

– Ты меня сбиваешь.

– Нита, я бросаю трубку. Ты уже полчаса говоришь мне о чем угодно, только не о сути.

– Я в лотерею выиграла! – выдохнула она.

– Ну, вот, можешь, если хочешь.

– Я путевку выиграла! На курорт между прочим.

– Поздравляю! – я была рада за подругу. – На выходных купим тебе новый купальник.

– А он мне не понадобится, – из голоса Аниты ушли радостные нотки. Я даже немного испугалась.

– Почему? Что случилось?

– У меня отпуск только через полгода, – подруга чуть не плакала.

– Так возьми когда надо, – предложила выход.

– Не могу, у нас все строго. Короче, я тут подумала и решила, что на курорт поедешь ты. Сама же говорила, что не знаешь где отдыхать… Ну, а мне выплатишь стоимость тура, – добавила подруга.

Анита была в своем репертуаре, никогда не упускала случая дополнительно подзаработать. Она всегда отличалась предприимчивостью. Вот и в этот раз я совершенно не удивилась прозвучавшему предложению.

– И куда ты выиграла путевку? – обреченно спросила, скрещивая пальцы в надежде, что повезет. В противном случае мне придется долго объяснять почему не хочу лететь на курорт. В голове уже возникли несколько идей в качестве отмазок для подруги.– Надеюсь, это не дебри Амазонки?

– Нет, золотко мое ненаглядное, – Анита заметно повеселела, услышав, что не отказываюсь от поездки. – Это… приготовься…та-та-та-там, – начала имитировать барабанную дробь, – Силоний, детка. Ты летишь на Силоний.

Я как стояла, так и села.

– Да у меня денег не хватит. Нет. Я отказываюсь, – без дипломатических реверансов ответила подруге. Пусть думает что хочет.

– Как отказываешься? Почему? – заволновалась она.

– Не хочу. Сколько путевки туда стоят я знаю, там еще кучу денег надо отдать за перелет. А у меня сумочку украли, квартиру собралась менять, да давно хотела в спа-салон сходить. Нет. Денег нет. Путевку продавай кому хочешь, – подперла рукой подбородок.

– Этель, Этель, подожди, ты так сразу не отказывайся, ты подумай. Это же Сило-о-оний. Там же все только для богатых. Ты же там мужика найдешь, – принялась уговаривать подруга, с паническими нотками в голосе.

– Найду или нет это еще бабушка надвое сказала. А квартиру мне менять уже сейчас надо. Не хочу. Сама лети.

– Ты подожди. Не отказывайся. Подумай, – начала уговаривать.

– Я решила. Нет. Все, Анита. Пока. Позже поговорим, – принялась торопить подругу, зная наперед как она себя поведет.

– Бери бесплатно, – вдруг выпалила, чем удивила меня больше, чем затмение солнца, наблюдаемое несколько лет назад.

На миг замерла. Не веря своим ушам.

– В честь чего это? – подозрительно спросила.

– Считай это подарком ко дню рождения, – мертвенно-безжизненным тоном произнесла она.

Буквально видела ее грустный взгляд обиженного жизнью котика.

– Правда? – воскликнула.

– Да, – голос Аниты звучал словно из преисподней.

– Когда я могу забрать свою радость? – я не верила собственному счастью. Я, отпуск и Силоний. Это было что-то фантастическое.

– Приезжай сразу после работы. Переоформим документы.

– Но я сегодня не могу, – вспомнила о встрече с Домиником.

– Или вечером или никогда, – сказала, как отрубила подруга. И прервала связь.

– Вот, сучка, – вырвалось у мне. – Не получилось поиметь с меня денег, так настроение испортила и свидание сорвала.

Однако отпуск на Силонии манил со страшной силой. Я давно мечтала слетать на спутник, да все никак не получалось. Уж слишком сильно кусались цены за перелет, да и отели там были не из дешевых. Простым людям, типа меня, отдых такого класса не по карману.

Я вспомнила голубые глаза Доминика Моне, его упругую задницу, а потом подумала, что второго шанса исполнить заветную мечту детства и оказаться на Силонии у меня не будет.

– Прощай, Доминик, я буду о тебе вспоминать, когда обниму похожего миллиардера, – выдохнула, отгоняя мысли о белокурых кудрях ангела во плоти.

***

Я следил за ней, наблюдая через стекло. Сероглазая блондинка, довольно таки высокая для женщины, стройная, можно даже сказать худая. Примечательным в ней был пышный бюст, обычно не характерный для дам ее комплекции. Такие формы, обычно хочется помять, проверяя насколько плотно они ложатся в ладонь.

Посмотрел на свои руки. Большие, ведь я же мужчина. Длинные пальцы, ровные, чуть узловатые, такие нравятся женщинам, они считают, что длина соизмерима с другой частью тела.

Смешно, но в чем-то они правы.

Объект вышла из дверей бизнес-центра. Посмотрела в одну сторону. Затем в другую. Словно размышляла куда идти: направо или налево. Подняла голову высоко вверх. Взглянула на небо. Вздохнула. Выбрала налево. Зашагала по улице. Прямиком к стоянке такси.

Куда она направляется? Обычно ее путь домой совершенно другой. Что ж, посмотрим, проследим. А что еще остается? Убить никогда не поздно.

Мысли опять вернулись к упругим холмикам, что призывно выступали впереди объекта. Так ли они хороши без одежды, без белья? Что с ними случается, если выпустить на волю? Растекутся ли они мягким желе или сохранят свою форму? Насколько они настоящие?

Люблю размышлять о совершенно посторонних вещах во время слежки за объектом. Это делает мою работу интересней.

Интересно, чувствует ли она за собой слежку? Похоже, что нет, судя по поведению. Это хорошо. Это правильно. Так и должно быть. Человек не должен знать когда его жизнь висит на волоске. Иначе он начнет дергаться, суетиться. А это совершенно ни к чему. Пусть думает, что все идет так как надо. Ну, вот. Кажется, приехали. К кому и куда?

***

– Пока, пока, Анита. Спасибо за чудесный подарок. Я не ожидала от тебя ничего подобного, – прощалась с подругой в дверях и все никак не могла отделаться. Она все капризничала, через раз напоминая, чего лишилась чуть ли не по моей прихоти, и как мне повезло, что у меня есть она. К концу визита у меня уже сил не было на похвалы и благодарности в адрес девушки.

К счастью на этаж приехал лифт, гостеприимно открывший свои двери. Увидев это я с радостью распрощалась с Анитой. Забежав в лифт с облегчением вздохнула. И не сразу заметила, что кроме меня в нем кто-то есть. В кабине находился еще один человек, чье лицо невозможно было различить под широкополой шляпой, опущенной на нос и высоким воротником плаща, поднятого вверх.

Я мельком глянула на незнакомца. Мысленно подумала, что каких только чудаков не носит матушка-земля и принялась предаваться мечтам об отпуске в окружении раскидистых пальм, широкоплечих мулатов и угодливых официантов. Далее моя фантазия не распространялась.

Лифт ехал вниз, мои мысли витали где-то вверху, попутчик не шевелился, стоя истуканом. Я перестала обращать на него внимание, думая как можно выправить ситуацию и самой назначить свидание Доминику.

Кабина внезапно остановилась. Я по привычке глянула на табло, предполагая увидеть на нем цифру один. Вместо нее красовалась совершенно иная. Тридцать четыре. От неожиданности даже протерла глаза. Ничего подобного не ожидала. Как так? Почему? Что случилось, в конце концов? У меня даже мысли не возникло, что кто-то принудительно остановит лиф посередине пути.

Мое внимание привлекло красное окошко, извещающее о аварийной остановке.

– Что за чертовщина? -воскликнула.

– Я не сделаю вам больно, если вы скажете где карта памяти, – произнес вкрадчивый голос прямо над ухом…

– Какая еще карта? – непонимающе воскликнула, поворачиваясь.

Перед глазами возникла черная дыра, приковывающая взор.

Нет, я не оказалась в космосе и даже не посетила сверхновую. На меня смотрело дуло пистолета, притягивающее взгляд похлеще вспышек в ночном небе в безлунную ночь.

– Мамочка, – только и смогла прошептать, чувствуя как по спине поползла холодная струйка пота.

– Я не она, – мужской голос за кадром, вернее за дулом пистолета, явно обладал чувством юмора.

В другой ситуации я бы даже взглянула на шутника. Однако зияющая чернота зева пистолета меня не отпускала.

– Где карта? Повторяю последний раз.

Мое сердце пропустило пару ударов.

– У меня ее украли… , – внезапно вспомнила потерянную навсегда сумочку. И мне стало так грустно, что чуть не всплакнула.

Я всегда носила с собой хранилище информации небольшого объема. Так, на всякий случай. В него можно было закачать все что угодно, начиная от кода доступа ко входной двери, заканчивая списком дней рождения всех близких, коллег и родных. Места занимает мало, а пользы от нее ого-го.

Все же не выдержала и шмыгнула носом, чувствуя боль утраты от любимого ридикюльчика, как я по-доброму называла свою сумочку.

– Ты чего воешь? Я же еще ничего не сделал, – возмутился мужчина под шляпой.

– Мне грустно оттого, что никогда с ней не встречусь, никогда еще раз не взгляну на ее сверкающие заклепки, не возьму в руки и не прижму к сердцу. Я печалюсь от расставания с любимой вещью. За долгие годы совместной жизнь бок о бок, изо дня в день мы прикипели друг к другу, сроднились, стали близки. И теперь, когда ее нет, я чувствую себя обделенной, неполноценной, несчастной. Я знаю, что мы с ней когда-нибудь встретимся, если не в этой жизни, то на небесах обязательно, ведь все дорожки рано или поздно пересекаются. И пусть не настал еще тот час, когда я смогу взглянуть в ее глаза, взять за ручку, притянуть поближе, но я верю, что он придет. Мы будем вместе, – я заговаривала зубы незнакомцу, неотрывно смотря на устрашающее дуло пистолета, но при этом не стояла на месте. А двигалась. К кнопке экстренного вызова полиции.

Сирена взвыла так внезапно и громко, что даже я, будучи готовой, все равно вздрогнула и закричала.

– Пожар. Пожар. Горим. Выпустите меня отсюда.

– А ну-ка, заткнись! – прошипел из под шляпы мужчина, крутя перед моим носом дулом пистолета.

– Вы слышали сирену? Слышали? Сейчас мы упадем. В первую очередь горят тросы. Вы знали об этом? Я смотрела познавательную передачу на главном канале, так вот там рассказывали, что во время пожара надо избегать именно лифтов. Они заклинивают, а потом… потом падают. Я не хочу сгореть заживо, а потом упасть и расшибиться в лепешку. Мои останки перепутаются с вашими, перемешаются. Это ужасно. А если никто не будет проводить генетическую экспертизу. Я не хочу с вами лежать в одной урне. Я за раздельное спальное место,– я несла все что приходило в голову, стараясь не замечать пляшущего перед глазами дула пистолета.

– Молчать! – словно сумасшедший заорал мужчина.

– Я нервничаю, – ответила ему, продолжая нажимать кнопку экстренного вызова, находящейся на уровне опущенной руки.

Не знаю к чему бы привело наше противостояние. Я подозревала, что в итоге остался бы только один в кабине лифта. И скорее всего этим выжившим была бы не я. Против оружия трудно бороться голыми руками.

А вот с помощью мозгов можно. Пусть сам процесс выглядит по-дурацки. Главное, я добилась того, чего хотела.

Двери лифта вскрыли в мановение ока как консервную банку. Мне подоспела помощь, на которую я надеялась, но особо не ждала в столь скором времени.

Пара незнакомцев в униформе ремонтников с помощью гидравлического пресса отжали заблокированные двери.

– А-а-а, вы ж мои спасители, – заголосила, стоило только увидеть живых людей. Я разумно решила, что не стоит говорить о пистолете, чудом спрятавшимся в рукаве широкого плаща у мужчины, еще недавно угрожавшего мне убийством.

– Девушка, не надо меня так тискать. Задушите, – возмутился один из спасителей, пытаясь отцепить меня от себя. Я же не на шею ему вешалась, а пряталась. Если все же меня надумают застрелить, то первым пулю получил бы ремонтник.

Но об этом ему знать не обязательно.

Как я и планировала, мужчина в плаще и шляпе исчез так же незаметно, как и появился, что наводило на определенные мысли.

Ему нужна информация.

Но о чем?

Я так толком не поняла о какой карте памяти идет речь и что на ней записано. Вряд ли мужчине была нужна моя походная карта. Хотя, кто его знает? Может у него фетиш такой?

– Девушка, вы зачем полицию вызывали? – вытащили меня из раздумий вопросом. – Мы думали, что в кабине кого-то режут, спасать начали.

Хотела сказать, что я случайно кнопку задела, а потом подумала, что все шишки посыпятся на меня. Придется отчитываться перед кучей незнакомых людей, говорить что я не верблюд.

– Со мной мужчина был, видели? Это все он. Ему плохо стало. Он на стены бросался. В припадке. Видимо, и задел. А я так испугалась, так испугалась, вы не представляете. Он бьется о стены, как муха о фрамугу, сирена орет, я верещу со страха, чистый армагедец.

Чем больше я говорила, тем сильнее в глазах спасателей появлялось сомнение в моей нормальности.

– Все с вами ясно. Идите, девушка. Идите, – и не возвращайтесь в нашу вотчину. – Андро, отменяй вызов копов. У нас бытовуха,– один из спасателей обратился к другому.

Я с облегчением вздохнула. Выкрутилась.

Будет ли мне всегда так везти как сегодня?

Не зря говорят, что никто не знает где найдешь, а где потеряешь. Заветный билетик на корабль регулярных космических линий, грел душу. Все проблемы оставались за бортом в предвкушении чудесного отдыха.

***

Бросить все и улететь к морю и пальмам – не это ли плата за потраченные нервы. Я смотрела вперед и с огромным упоением собирала чемодан.

Вот эту тряпочку я беру. И вот эту беру. И этот купальник тоже. И это розовенькое парео не забыть. Главное, его не надевать, если вдруг обгорю на солнце. А еще оставить место под голубенькое платьице в нем у меня щиколотки выглядят как у молоденькой девушки. И косыночку взять обязательно. Ее можно и на голову повязать, и на сумочку для ансамбля.

А еще нужна обувь. Для пляжа. Для душа. Для сауны. В ресторан. Для прогулки. По суше. По горам. По высоким травам. И тапочки с помпонами надо взять, они будут мне напоминать о доме. А к ним халатик.

Еще надо не забыть брючки, шортики, несколько юбочек, а в пару к ним маечки, кофточки, блузочки.

На отдыхе мне понадобится еще спортивная форма. Я же не имею права щеголять рыхлой задницей.

В человеке все должно быть прекрасно, особенно в девушке: попа без целлюлита, грудь без провиса и лоб без складочек, чтобы взгляд как у младенца – счастливый и немного расфокусированный.

К концу сборов передо мной стояло три огромных чемодана, две сумочки поменьше и это не считая кофров со шляпками. О которых я в вспомнила в самый последний момент.

Пересчитала багажные места и выдала:

– Мало. В прошлый раз было больше. Теряю сноровку. Это все возраст. С каждым днем мне надо все меньше и меньше вещей.

По этому поводу я даже пригорюнилась. Села на кровать, подперла кулачком подбородок и загрустила.

Вот были же времена, когда одних только купальников я брала полдюжины, а что теперь? Несчастные три штуки. Один для открытых водных просторов, второй для бассейна и третий старушечий – с закрытым животиком.

Это я на работу ходила строго по дресс-коду, а на отдыхе могла позволить быть самой собой, освободить из под гнета условностей свою внутреннюю девочку. А она у меня была капризная, любящая все яркое, прозрачное, сексуальное.

Чтобы не портить себе праздничное настроение перед вылетом на курорт я даже прикинулась больной, отправив «И.о» послание о своей профнепрегодности на некоторое время. Судя по пришедшему в кратчайшие сроки ответу с отмашкой выздоравливать, я не особо-то была нужна на рабочем месте.

Оставшееся до вылета время я провела с пользой. Проводила инвентаризацию взятых в дорогу вещей, определяла чего мне не хватает для полного счастья, а затем ходила по магазинам, восполняя недостающее. Ведь я могла себе это позволить. Когда за тур не платишь ни одного кредита, сэкономленные деньги можно потратить на себя любимую.

А шопинг, известное дело, выметает из головы все посторонние мысли. Ходить между рядами с одеждой можно до бесконечности, что я собственно говоря и делала, мечтая как буду выглядеть в той или иной позе на фоне бархатного песка и накачанных мулатов. Ну, или метисов на крайний случай.

Ехать в общественном транспорте с кучей пакетов из магазинов это настоящее преступление. Я и не поехала. Пошла искать стоянку наземного такси. Во время переходов между магазинами заглянула в пункт быстрого питания, купила шаурму и съела.

А зря.

Судя по звукам доносившимся из моего желудка, мясо в шаурме было не до конца убитым. И теперь оно методично пыталось выбраться наружу, тем же путем, каким и попало в желудок.

Вздумай я лететь, меня бы точно стошнило. А так была возможность оставить шаурму на месте до полного разрушения желудочным соком. Судя по научным журналам, желудок это самая агрессивная среда, имеющаяся на свете.

Как назло не только я решила добираться на такси. Возле места посадки образовалась длинная очередь. Машинки хоть периодически подъезжали, но не справлялись с потоком желающих.

Мне уже дважды оттоптали ноги. Один раз когда дама корпулентной наружности пронеслась мимо с грацией бегемотика, крича на ходу, что она имеет общественные льготы и ей обязательно надо уступить место. А второй раз, когда юный оголец опробовал новый самокат. Парень проехал по ногам всей очереди, как мне показалось, покуда его мамаша дождалась своей.

К тому моменту как передо мной оказался один человек, я проклинала все на свете. И неубиваемую шаурму, и корпулентную даму с льготами и парнишку на безмоторном средстве передвижения.

– За покупками, значит, ходите, а на работе говорят, что вы нетрудоспособны. Плохо. Очень плохо. Наводит на разного рода мысли. Не находите? – раздавшийся над ухом голос заставил вздрогнуть.

Я вскрикнула. Потеряла часть пакетов. Принялась собирать, косясь на непонятно откуда взявшегося Артура Некста.

– Тьфу на вас. Напугали до смерти. Вы часом чертиком из табакерки не заделались? – спросила у стоящего рядом мужчины с невозмутимым видом взирающего на меня с высоты своего роста.

– Я – ваша совесть, Этель, – мужчина заложил руки за спину.

– В честь чего это? И, вообще, какое вам дело до меня? – я, наконец, собрала все свои пожитки.

– Я, может быть, забочусь о вас, – ответил Артур.

– Ой, да вы скорее о мухе на стекле подумаете, чем обо мне, – я невольно поправила волосы упавшие на лоб. Не хватало, что выглядеть загнанной лошадью пред этим надменным типом.

А тут как назло шаурма вновь взбунтовалась, заставляя скривиться.

– Мамочки, меня кажется сейчас вырвет, – поднесла руку ко рту.

Артур же принял это на свой счет.

– Неужели я настолько вам противен, что вызываю столь сильные эмоции?