Отпуск в Колорадо [СИ]

Впервые за долгое время у Персиваля Грейвса был отпуск.

На самом деле, в отпуск его отправили едва не силком — госпожа президент сказала, что в скором времени ей потребуются все силы главы мракоборцев, их нужно восстановить перед новым боем. Стерва. Разве сейчас эти силы не были нужны в Нью-Йорке? Разве сейчас Гриндевальд не набирал мощь, а Америка не должна была готовиться к его возможной экспансии?..

Персиваль в раздражении стукнул по рулю автомобиля. Его выводило из себя бездействие МАКУСА и лично президента Пиквери. Если только Гриндевальд победит в Европе, его будет практически невозможно остановить!

Чтобы успокоиться, Персиваль провёл обеими руками по лицу, волосам, глубоко вздохнул. После повернул ключ в замке зажигания и завёл мотор. Ему нравилась эта технология не-магов — автомобили, и порой он водил, чтобы развеяться. В автомобиле марки «Форд» с откидным верхом, сейчас опущенным, было комфортно — это тебе не на метле травмироваться. Дальняя дорога была удовольствием и не грозила импотенцией.

В месте, куда направлялся, Персиваль не был никогда прежде. Отель «Оверлук» располагался высоко в горах и открывался лишь с апреля по ноябрь — в зимние месяцы из-за снегопадов физически невозможно было попасть на перевал. Волшебники это место по некой причине не жаловали. Скорее всего, потому что в Скалистых горах располагался «Небесный свод» — отель, принадлежавший группе чистокровных с восточного побережья, где и предпочитали проводить время маги. Однако Персивалю хотелось побыть вдалеке от своего общества и в спокойной обстановке подумать. «Оверлук» казался ему лучшим для этого местом.

По сложной дороге десятилетний «Форд» нехотя, пыхтя, но забрался в гору. Давая ему отдохнуть, Персиваль остановился на довольно большой площадке на обочине и вышел на улицу.

Открывшийся перед ним вид был превосходным, лишь укрепившим Персиваля в уверенности, что это как раз то место, которое ему сейчас нужно. Он с детства любил горы — вырос в их могучей тени, и теперь чувствовал себя так, будто возвращался домой. Отвесные скалы вокруг вздымались надёжными стенами, уверенными, могучими. Ниже того места, где остановился Грейвс, начинался лес из гигантских елей и сосен, спускавшийся в долину. Выше были лишь небо и припорошённые снегом даже теперь, в сентябре, верхушки гор.

Закрыв рукой глаза от солнца, Персиваль поднял острый взгляд от долины к горе напротив. Огромная, выше той, где мракоборец припарковал свой видавший виды «Форд», она была величественна просто до жути. Это мысленное определение вызвало у Персиваля насмешливую полуулыбку — он не привык к изысканным речам, и от самого себя, пусть даже в мыслях, нечто подобное слышать было странно. Впрочем, он действительно сильно любил горы.

Скользнув взглядом по окутанной снегом вершине, по опоясывающей гору дороге — там подъём казался легче уже пройденного, и Персиваль порадовался за свой «Форд», — Грейвс уставился на площадку безукоризненной изумрудности среди серости скал. Посреди неё кичился гордым фасадом отель «Оверлук».

«Вид хорош», — подумал Персиваль, на ум которому пришла другая гора, другое место. Точно так же, как «Оверлук» здесь, на своей вершине пристроилась Илверморни — школа, которую с блеском окончил Грейвс. Лучший дом, который у него когда-либо был.

Вывернув на подъездную дорожку, Персиваль позволил «Форду», ветерану нескольких поездок через полстраны, чинно прокатиться мимо двух могучих «Крайслер Империал», нескольких кичливых двухдверных «Линкольнов» и с десяток «Понтиаков» всевозможных расцветок. На парковке был даже один блестящий на солнце «Роллс-Ройс Фантом» — что бы ему, британцу, здесь делать? Ощутив укол досады — автомобиль выглядел великолепно — Персиваль припарковал свою машину между «Лянчей» и другим «Фордом», более новым. Он заглушил мотор и взял с заднего сиденья саквояж с вещами. Проходя мимо «Фантома» в направлении дверей отеля, Персиваль не удержался и обошёл автомобиль кругом; роскошность машины впечатляла, а вот руль с правой стороны приводил в ступор неправильностью.

Навстречу ему из отеля выходили красивые дамы и их элегантные кавалеры — в приятный почти летний вечер, медленно опускающийся на горы, постояльцы предпочитали сидению в салонах прогулки на свежем воздухе. Места для этого было предостаточно, и Персиваль подумал, что если его столько тут, спереди, где лужайка делит пространство с парковкой, на заднем дворе отеля впору устраивать квиддичные матчи профессиональной лиги. «А из окон отеля богатые господа наблюдали бы и делали ставки», — Персиваль запрокинул голову и посмотрел на сверкающие зеркала — окна «Оверлука», в которых отражалось закатное солнце.

Это могло показаться глупым, но Персиваль чувствовал, что отель приветственно улыбается ему.

Сменивший за свою историю немало хозяев, «Оверлук» оставался местом, закрытым от масс, предназначенным для людей со значимым положением в обществе. Именно эта его слава и привлекла Персиваля, за годы в высокой должности директора Отдела магического правопорядка пристрастившегося не к роскоши, конечно, но к дорогому комфорту.

Переступив порог отеля, Персиваль убедился, что не ошибся в выборе. Окончательную же уверенность в этом он получил, когда вслед за рассыльным, учтиво провожавшим его наверх, вошёл в свой номер 215. Тот располагался на третьем этаже и выходил окнами на заднюю лужайку — «И в самом деле, можно в квиддич играть!» — и горы. Вид и отсюда был превосходный.

— Что будет сегодня вечером? — спросил Персиваль у служащего, поставившего его саквояж рядом с кроватью.

— В баре «Колорадо» на первом этаже будет живая музыка, — с готовностью отрапортовал парень. — Но это после восьми часов. Ужин подадут в семь, а до того будут лёгкие закуски на улице. Сегодня один их наших гостей отмечает юбилей, и закуски и первый напиток вечером за его счёт.

Коротко кивнув, Персиваль сунул рассыльному доллар на чай — тот крайне обрадовался и поклонился, прежде чем уйти — и остался один. Подойдя к окну, он встал перед ним, опёршись ладонями на подоконник. В душе впервые за годы воцарился покой.

К половине восьмого он спустился вниз, в столовую отеля — длинное чинное помещение с круглыми столами, покрытыми белыми льняными скатертями. Элегантные дамы вернулись с лужайки вместе со своими кавалерами, уже слегка пьяные от шампанского. Представительного вида мужчины за другими столиками обсуждали многотысячные сделки.

Грейвсу нравилось это общество — и всё же он был чужим здесь. А потому, наскоро поев, он перешёл через двери в дальнем конце столовой в бар «Колорадо». Там все пили в этот вечер за здоровье Харриса Мёрфи, банкира из Нью-Йорка. Сам банкир, седеющий человек в дорогом костюме, пил вместе со всеми скотч и ругал систему налогообложения. Персиваль заказал айриш со льдом и устроился в отдельной кабинке наблюдать за посетителями.

В этом заключалась его работа — наблюдать, думать, сводить воедино нити истории. Если говорить начистоту, махать палочкой директору Отдела правопорядка приходилось редко, преимущественно во время тренировочных боёв между сотрудниками. Но это не то, конечно… Не так, как на войне.

Персиваль сделал большой глоток виски и, не сдержавшись, поморщился больше своим мыслям, чем выпивке. Он не любил вспоминать о войне, во время которой служил в Европе. Орден от Международной конфедерации магов теперь занимает почётное место в его кабинете в министерском здании в Нью-Йорке — но вот как заслужил его, Персиваль предпочитал не думать. Убивал в памяти реки крови, через которые шагал по Парижу, Леону, Страсбургу и многим другим городам…

Ещё глоток виски. В голове приятно тяжелеет, мысли обращаются к горам. Всё же они — восхитительны. Глупцы те, кто наслаждается солнечными пляжами Флориды — в горах настоящая жизнь, только здесь можно понять о себе всё. Как ты мал и ничтожен в сравнении с миром. Как должен быть горд и спокоен. Как…

…взять топор — и рубить, рубить, рубить, бросая куски в костёр…

…трудиться для выживания. Персиваль привык с ранних лет заботиться о своём выживании сам.

Пьющий отец, безликая мать, двое старших братьев — Мэтью и Лайонел. Лео утонул в реке, когда Персивалю было четыре. Мэтт погиб в девятнадцатом — он тоже был там, в Европе, но в другом отряде, иначе бы Персиваль его защитил. Мэтт был всего лишь целителем… Псы Гриндевальда не пощадили никого.

Преисполненный злобы, бессильной ярости человека, не способного повернуть время вспять, Персиваль сжал стакан. Тот лопнул — осколки разлетелись во все стороны, впились в ладони.

— Дьявол! — выдохнул Персиваль и, выхватив из держателя на столе салфетку, приложил её к ладони. По счастью, за громкой музыкой и хохотом никто не услышал звона, и никто не обратил внимания на одинокого джентльмена в углу. Повернувшись к залу спиной, Персиваль осторожно достал волшебную палочку и невербально произнёс формулу лечащих чар. Когда с порезами было покончено, он ненадолго откинулся на кожаную спинку кабины и прикрыл глаза.

Спокойствие. Не горячится и наблюдает — вот облик профессионала Персиваля Грейвса. Именно за эти качества (а ещё за магический талант и острый ум) президент Пиквери назначила его на ответственный пост директора Отдела правопорядка. И если в этом месте всё так, как предполагает Персиваль…

Маски прочь! Маски прочь!..

Да, маски прочь. Если сведения верны, в эту поездку он сам, единолично разоблачит заговор сторонников Гриндевальда здесь, в Штатах. Если он сделает это, то утрёт Пиквери нос. Эта женщина…

СУКА!

…получит своё.

Да, получит своё… Прямо как папочка?

Персиваль вздрогнул и огляделся. Он не замечал магов вокруг. Никто не мог залезть ему в голову, не потревожив мощнейший окклюменционный щит.

Хохот вокруг сделался громче. Разрывающе заболела голова, и Персиваль, бросив окровавленную салфетку на стол, вернулся в свой номер.

Он проснулся посреди ночи из-за звука, который после минуты, потребовавшейся, чтобы окончательно прийти в себя — ему снилась раскуроченная земля и реки крови, — опознал как лязганье лифта.

Створки закрылись… Загудел мотор… С дребезжащим звуком лифт поехал… Звук стих на минуту… Створки открылись… Створки закрылись… Заскрежетал мотор…

«Кто может кататься в половину третьего ночи? — раздражённо подумал Персиваль, подсветив себе палочкой циферблат часов на прикроватной тумбочке. — Совсем никакого уважения нет у людей…»

Всю оставшуюся ночь ему снилось неясно что, насквозь Тёмное.

Невыспавшийся и раздражённый больше обычного Персиваль спустился на завтрак к девяти.

— Что это у вас в отеле лифтом пользуются среди ночи? — резковато осведомился он у официанта, принёсшего еду. — В приличных заведениях ночью лифт не работает.

— Так и в нашем ведь не работает, сэр, — округлил глаза официант. — И прошлой ночью он не ездил.

«Но как же?.. — тревожно подумал Персиваль, но спрашивать не стал и отпустил официанта. — Может быть, мне почудилось?»

В это Грейвс, мракоборец с более чем двадцатилетним стажем, не верил. Вот только иного объяснения пока не находил.

Новый вечер вновь начался с дармового шампанского — на этот раз гуляли за счёт кинопродюсера из Калифорнии, проект которого принёс немалый доход. Складывалось впечатление, что в «Оверлуке» царит вечный праздник.

Всё верно, сэр! Добро пожаловать на вечеринку длиной в бесконечность!

На следующее утро Персиваль поймал себя на мысли, что недопустимо расслабился. Чисто выбрившись, игнорируя зудящую головную боль, он сошёл вниз самим собой: хладнокровным и рационально мыслящим мракоборцем. По пути вниз он проверил лифт, даже магией, остановив его между этажами — не обнаружил ничего, кроме старого применения заклинаний для ускорения хода. Видимо, маги здесь всё же останавливались, пусть и редко.

Публика была всё так же элегантна и утончённа. Вот только на этот раз Грейвс стал примечать важное: разговоры полушёпотом, многозначительные кивки, переглядывания. Персиваль раздувал ноздри и в предвкушении щурился. Ищейка почуяла свою добычу.

«Я утру нос Пиквери, — думал Персиваль, играя днём с другими джентльменами в гольф. — Докажу нашим твердолобым мастодонтам, что она — плохая инвестиция их золотых капиталов. Во время войны во главе сильной страны им нужен военный — и это не она».

Он не замечал магов, но отчётливо чувствовал, что те есть вокруг. Магией в воздухе пахло. Те, кого он ищет, прекрасно умеют скрываться. Они — те, кому легко затеряться среди не-магов высшего общества, потому что сами сродни им.

«Это может быть любой», — твердил себе Грейвс, переходя на закатной лужайке от столика к столику, знакомясь, беседуя, шутя — чары изменения внешности, накинутые ещё до приезда в «Оверлук», делали его неузнаваемым мистером Морганом.

Тот мужчина в пенсне… Леди в жемчугах у крайнего столика… Европеец, чопорно кивающий девице в коротком платье, показывавшем колени, — любой мог быть его целью. Лиц Персиваль не узнавал, но и не рассчитывал — не только он в Америке знает о меняющих внешность заклятиях. Люди, собравшиеся здесь, не глупы, конечно же.

Они — идиоты, если решили связаться с Гриндевальдом.

День наблюдений и бесед вновь не принёс значительной информации. Персиваль чувствовал: нечто происходит вокруг него, однако никак не мог поймать тут нить, тот отблеск, который привёл бы его в секретную комнату, где волшебники, недостойные зваться американскими гражданами, сговариваются с заокеанским диктатором. Вечером в баре «Колорадо» Персиваль так хотел схватиться за палочку и…

…разбросать вокруг Авады! Да, пусть получат по заслугам, эти веселящиеся сукины дети!..

…приперев всех к стене, начать допрашивать. Но так дела не делают, нет. К тому же, он в отпуске, а значит жетон, дающий право на подобное, надёжно заперт в ящике стола сучки Пиквери.

Золотая девочка Серафина Пиквери. Она взошла на вершину легко и изящно, без особого приложения сил — её папаша заведует крупным бизнесом на юге, его слово имеет большой вес среди мастодонтов Америки. Они любят пропихивать своих в президенты, ох как любят!.. Вот только с Грейвсом они просчитались. Думали, что задобрят подачками, и он тихо постоит в сторонке, позволяя им вершить власть — не тут-то, мать вашу, было! Он, вылезший из грязи и забравшийся на гору, возьмёт власть себе, а золотую девочку, красавицу Серафину, окунёт с головой в дерьмо!..

Снести ей голову одним невербальным — нет ничего проще! Ты же знаешь, Персиваль, знаешь, как это легко!

— Легко… — подтвердил потолку Персиваль и перевернулся на бок в кровати.

Сон не шёл. А тут ещё какой-то ублюдок опять решил воспользоваться лифтом.

«Ну, на этот раз!..»

Взмах палочки — голова с плеч! Маски прочь!

Персиваль завязал халат, вышел из номера и, миновав коридор, достиг холла третьего этажа, где останавливался лифт. Тот гремел и надрывался, словно вёз немаленькую компанию. Из пространства между этажами доносился пьяный смех и звон бокалов. Зло оскалившись, Персиваль метнулся по лестнице на второй этаж, после на первый и, перегнав лифт, замер в ожидании его появления в вестибюле.

Спустившийся лифт оказался пуст. Мотор надсадно гудел.

— Как же так?.. — пробормотал Персиваль, впервые в жизни совершенно не понимая, что происходит. Он достал волшебную палочку, проверил лифт на присутствие невидимок — кабина оказалась действительно пуста. Лишь на полу стоял одинокий бокал из-под шампанского. — Не понимаю…

Вдруг у него возникло ощущение, что за ним кто-то наблюдает — с любопытством и некоторым презрением. Персиваль резко обернулся, высоко подняв палочку, но не обнаружил у себя за спиной никого.

Золотые мальчики и девочки пили и плясали вокруг, а Персиваль сидел в самом углу бального зала со стаканом «Бушмилса» в руке и навязчивым звоном в мозгах. От запаха выпивки и разгорячённых тел делалось совсем дурно, но Грейвс вынуждал себя сидеть и наблюдать. Ключ, который он ищет, где-то рядом. Персиваль это чувствовал.

Вокруг плясали десятки масок — бал-маскарад в самом разгаре. Женщины кокетливо строили глазки. Джентльмены перешёптывались. Какой-то мужчина в костюме собаки встал на четвереньки и весь вечер бегал по залу, ластился к ногам гостей и лаял на слуг. Все хохотали и чесали пса за ушком. Безумие.

Безумием было ЕМУ направлять палочку против ТЕБЯ, Перси… Один взмах — и голова с плеч долой!

«Он заслужил, — мрачно подумал Персиваль, глотая виски. — По его недосмотру Лео погиб. Именно он свёл мать в могилу».

А та на смертном одре его защищала. Всё говорила Перси и Мэтту: «Он ваш отец, он для вас свят…»

Святая пьяная скотина… Маски прочь!

Персиваль не жалел, что поднял тогда палочку в ответ, но взмахнуть успел раньше. Иначе папаша запытал бы Мэтта до смерти. Ведь брат всего лишь сказал, что не останется в отчем доме ловить вампусов, а поступает в Нью-Йорк на целителя…

И всё равно Мэтт не выжил. В самом ли деле Персиваль спас брата тогда?..

Будешь сидеть и жалеть себя, щенок?

— Нет… — процедил Персиваль, опрокидывая в себя остатки виски. Он не какой-то там безымянный щенок, сын пьяницы и раболепной дуры. Он, лучший мракоборец Америки, покажет, чего стоит!

— Полночь, друзья!.. Маски прочь!

Он сорвал с себя маску, а вместе с ним это сделали и остальные. И тут же глаза — десятки пар серебряных рыбьих глаз уставились на него. Персиваль отшатнулся. Во взглядах всех людей — существ — вокруг застыло желание увидеть смерть.

Его, Персиваля Грейвса, смерть. Других живых в зале не было.

Хотя нет, лицо ещё одного человека было живым, настоящим — мужчины с горящим взглядом и дерзкой, самоуверенной улыбкой почти безумца.

— Гринде!.. — Персиваль направил палочку на него, более не заботясь о собственной жизни: единственная его цель — одна точная Авада, конец войне!..

Мёртвые руки перехватили его, кто-то вырвал палочку. Свет над головой померк, когда трупы погребли его под собой, рвя на куски.

Добро пожаловать в клуб, мистер Грейвс!

Мужчина стоял на лужайке, рассеянно глядя на высокий фасад отеля.

— Благодарю вас, мистер Грейвс, — произнёс мужчина, голос которого был полон неприкрытого веселья. Свежий горный ветер трепал золотые волосы. — Ваш визит на нашу вечеринку пришёлся как нельзя кстати… Вы уж точно полезнее всех этих олухов.

Длинные пассы палочкой, сложные чары, высшая трансфигурация — и вот уже совсем другой человек стоит на траве перед «Оверлуком». Там стоит вылитый Персиваль Грейвс. В его глазах — бесовской задор.

— Моё почтение, — мужчина склонился в гротескном поклоне перед отелем.

В чёрных провалах окон запылали призрачные огни. «Оверлук» ласково-прощально, как хорошему другу, улыбался величайшему Тёмному магу столетия.