Отражения

Летняя жара экваториальной ночи дрожала над землёй. Трещали цикады. В темноте едва угадывался силуэт мужчины, и его резкие движения, торопливые нервные шаги делали ночь тревожной. Он спешил на взлетную площадку, чтобы поскорее устроиться внутри безопасной машины.

Где-то за его спиной мигнули два огонька. С едким шипением вспыхнули синие ромбики на сетке рабице.

От шорохов мужчина пустился бежать, и уже не слышал, как о землю ударила трещотка, и по земле поскакали отголоски с неожиданным, будто обрезанным финалом. Звуки стихли.

Пилот врезался в борт машины и рванул дверь, забрался на сиденье, торопливо запустил двигатель, свет, связался с диспетчером… И вот вспыхнули прожекторы, разрыхляя небольшой пятачок с огромным поблескивающим вертолетом, а редкие глубокие выдохи, как уханье полуночной совы, рубанули небо большими лопастями.

– Saluton, дружище! – прогремел мужской голос позади пилота. Он вздрогнул, зло ругнулся и с силой ударил себя по коленке.

– Ну какого черта, Олав! Это обычный полет, санкционированный вылет, нахера ты дрессировку устраиваешь?

– Это эсперанто, знаешь, что это? – продолжил пассажир дальше заговорческим шепотом без пауз. -Я рад, что тебе понравился наш шпионский забег! Клянусь, ты и не понял, откуда мы взялись. Ха-ха-ха!

– Идиот. И как тебя Лиз терпит. Привет, Лиз.

На сиденье сзади расположился яркий блондин атлетического сложения, рядом – худощавая девушка с выразительными глазами. Молодые люди были пристегнуты, между ними громоздилась аккуратная кучка рюкзаков, и оба улыбались, как победители Трансконтинентальной лотереи.

– А твоими клятвами, Олав, сыт не будешь, – пилот хмыкнул и скривил губы, изображая усмешку.

– Еще бы, мы же тебе не клятвами платим, – Олав рассмеялся и подмигнул спутнице, в ответ она протянула пять для хлопка и оголила белоснежные острые зубки.

«Ограждение под током, отлично, а ведь могли умереть. Это первый раз за сегодня», – подумал Олав и засмеялся в голос.

– А забирать вас когда? – безжизненно произнес пилот.

– Не волнуйся, эт мы сами, – небрежно бросил мужчина и краем глаза уловил вязкий внимательный взгляд спутницы. Она не улыбалась, но ее вальяжная поза раскрепощала его.

– Лиз, у тебя далеко вода? – он блеснул своей фирменной улыбкой и поправил волосы.

Девушка отклонилась вниз к рюкзаку и протянула ему увесистую фляжку.

– А карта? – шепотом спросил он, в ответ она тихо, успокаивающе, а может быть и несколько снисходительно, погладила его по коленке.

Любая вылазка могла быть последней. Надо бы сохранять максимальную концентрацию, но Олав чувствовал, что плывет. Битые месяцы они лазили по архивам и библиотекам. Они докупили и перенастроили чертову тучу техники. Они провели целую серию предварительных разведывательных экспедиций и нашли место захоронения. Они просчитали координаты, определили порядок проникновения, разметили место приземления. Осталось только прийти и сделать свое дело! И пока не время для радости. Но Олав упивался победой. Он заерзал на месте и сцепил пальцы.

Лиз напротив оставалась неподвижной, ее профиль отражался на стекле и казался нарисованным. В нужное время она достала из накладного кармана куртки небольшой приборчик и долго вглядывалась в движение ломаных линий на экране. Как только вспыхнула красная точка, она выпрямилась и проговорила:

– Начинаем отсчёт. Я иду первой через тридцать секунд.

Команда Лиз прозвучала внезапно и жёстко. Олав автоматически подобрался, сердце шарахнуло по ребрам – глубокий вдох. Девушка двигалась медленно и плавно, как отлаженный механизм. Вместо улыбки напоследок шепнула: «Под сиденьем», – и бесшумно соскользнула в кромешную темноту.

Олав медленно опустился на пол, свесил ноги за борт вертолёта, наблюдая за точкой снижающейся Лиз. Под шум лопастей гаркнул пилоту про барыши и отделился от воздушного судна.

Время остановилось. Звенящая тишина объяла корпус. Поток воздуха снизу был такой силы, что Олав едва смог смотреть сквозь щелочки глаз на показания высотомера, но набрав полную скорость падения, он ощутил всю прелесть полета без очков. Далеко внизу вокруг фонаря Лиз рассыпалась однообразная чернота.

Он включил фонарь на шлеме, открыл парашют – рвануло, завис. Повеяло теплом, внизу зарябила ржавая поверхность. Удар. Олав сглотнул, автоматически прикидывая, что только что миновал вторую возможность умереть.

В нескольких метрах от него Лиз укладывала парашют.

*

До рассвета оставалось пара часов, но совсем скоро начнет светать. Олав осмотрелся и сверился с электронной картой. Прибор говорил, что еще минут тридцать ходу, а с нынешним темпом можно уложиться и в двадцать, и они на месте: на плато в полутора тысячах метров от уровня моря у древнего захоронения.

Ветер гонял остывшую пыль по трещинам и отполированным булыжникам этой однообразной местности, поднимая навстречу непрошенным гостям отзвуки змеиной свадьбы или хищного пира.

Для людей это место слишком дурное. Но люди-муравьи – небольшое племя знахарей и заклинателей – считали, что их души возникли из вулканической пыли в начале времен и останутся тут навеки. Так и произошло. День за днём, столетиями они сражались с ветрами и зноем, моля о жизни. И когда пришло время, последний старейшина похоронил предпоследнего в усыпальнице, набитой тайнами и мумиями, спрятал вход, а сам, чувствуя приближение смерти, доплелся до обрыва и бросился вниз к тонкой ленте горной речушки, бегущей внизу. С тех пор племя жрецов стало племенем аборигенов, ничего не знавших о великих худу.

Выжженное солнцем плато казалось серым перед рассветом. Напарники переглянулись и стали снимать рюкзаки. Лиз достала термос и налила чай в два походных стаканчика.

– Перекур три минуты.

– Mi nepre venos. Что значит, я обязательно буду. Эсперанто, детка, – Олав хохотнул, залпом допил чай и поднялся.

– Олав, ещё полторы минуты. Береги свой ресурс, – сухо проговорила Лиз.

– Да брось ты, полторы минуты…

Он огляделся, выискивая метку. Здесь в пыли он установил цепь датчиков, которые осталось подготовить и активировать, чтобы перекрестные маленькие взрывы открыли тайный вход.

На востоке розовым вспыхнула полоска горизонта. Вот теперь точно время пошло.

Когда от последовательных быстрых взрывов далеко внизу ухнула скала и за грязными облачками поползла волна трещин, две фигуры замерли на кромке скалы. Они внимательно следили, как медленно, с недоумением и гулким продолжительным эхом вниз посыпались куски кладки, маскирующей вход.

– Спешим, не торопясь, – поглядывал на экран Олав, – Я пошел, держи дистанцию. Готова?

Олав лёг на край плато, опустил ноги вниз и начал спускаться. Лиз приготовилась, поправила лямки рюкзака и легла на землю.

От возбуждения у нее подрагивали пальцы. Страсть ненасытна, агрессивна, всепобедительна, и пока руки скользили по веревке, пока ноги искали точки опоры, душой овладевала нечеловеческая жажда. Она первая, эта алчная командирша, ворвалась внутрь тайной камеры и распростерла свои щупальца к древним сокровищам, несметным богатствам и невиданным артефактам, еще неизъятым и эфемерным.

Олав опять шёл первым! Лиз дернула плечом, стараясь погасить неприятную волну ревности. Нет, его первенство никак ей не мешает, это сугубо из целей безопасности. Он стопроцентный компаньон. Она замедлила движения и примерилась к узкому пролому в скале. Под ней тысячи метров, тысячи, и никакие эмоции не позволят ей сделать ошибку. Она втянула воздух и окликнула Олава. Он протянул ей руку, помогая проникнуть внутрь.

В пещерке в нос ударило затхлым кислым воздухом. Из входного проема в противоположную стену тонкой полоской бил свет, скрадывая углы за клубами пыли и темнотой. Лиз достала из рюкзака фонарь и посветила вокруг.

В крохотном помещении они двое помещались только согнувшись. Справа от них сидели иссушенные мощи миниатюрной женщины в длинном балахоне: поджатые под себя ноги, кости рук, унизанные браслетами, – на коленях, волосы густыми тусклыми волнами закрывали полуобнаженный череп. Кости бликовали, и Лиз присела на корточки, направила фонарь на сморщенное лицо.

– А, – девушка вскрикнула и отпрянула.

В глазницах скелета играли живые глаза!

– Что это с ней?

Олав пригнулся к самому лицу стражницы.

– Mi petas pardonon! Прошу прощения, – и постучал ногтем по глазам.

– Невероятно, это зеркало. – констатировал он.

– Не пойму, как они его вставили? – в задумчивости проговорила Лиз, продолжая светить мумии в лицо.

Повисло продолжительное молчание.

– Вот снова убеждаюсь, – Олав хлопнул себя по ноге, – что мы, современное общество, здорово поглупели со времен древних цивилизаций. За что ни возьмись, не можем разгадать, как они это сделали.

– У меня ни одной идеи, это же как линза! – Лиз вопросительно посмотрела на спутника, – Веселенькое дельце у нас намечается.

– Зерцала ясные ее… Туманом рыцаря пленяют…

Девушка в ответ ехидно улыбнулась и сделала шаг назад, оступившись: по неровному полу с выбоинами перекатывались мелкие камешки. Луч света взмыл вверх, и Лиз невольно присвистнула. Свод был искусно закруглен и отполирован до такого блеска, что охотники увидели свои отражения. Симметричное изображение нечетких значков, идеальным контуром очерчивало вогнутое зеркало. Лиз поправила длинный хвост. Олав промычал что-то нечленораздельное. Его белые мягкие волосы в рыхлом полумраке выглядели еще светлее, их отражение подрагивало, как свет лампы. Он дотронулся до головы и прищурился.

– А что это за рисунки?

– О, – Олав изобразил любовный стон, – наши любимые черепушки и обереги от духов. Я уверен, что это то, что мы искали, изображения уникальные. Нам надо найти главную камеру с захоронением какой-то женщины. Прародительницы?