Отшельник

— Тебя не удивляет, что на Земле теперь почти нет лысых?

Я пожал плечами.

— Не думал над этим. И потом, почему же нет? Я видел…

— Теперь они редко встречаются, а раньше их на Земле было великое множество. А о панцероносцах ты ничего не знаешь?

— Погоди, погоди, что-то знакомое… — я попытался вспомнить.

— Ладно, не мучайся. Панцероносцы похожи на земных муравьедов, только одеты в броню, водятся они на второй планете Фи-17. Сама-то планета ничем не примечательна, но панцероносцы заинтересовали ученых — из их жира впервые было получено эффективное средство, восстанавливающее рост волос. На планете поставили Базу и несколько лет сотрудники добывали жир этих животных, работая одновременно над созданием препарата, способного заменить его. Раз в год на планету, названную каким-то шутником Нелысью, прилетал корабль и забирал готовую продукцию. Со временем заменитель жира панцероносцев удалось найти, и планета опустела.

Рэд с беспокойством взглянул на Гастель и, кивнув на прозрачную стену с плывущими в глубине цветными фигурами, попросил:

— Не мог бы ты поставить что-нибудь поспокойнее?

Оранжево-зеленая гамма стены сменилась желто-голубой, скорость движения цветных фигур уменьшилась.

— Спасибо, — Звездный волк еще раз украдкой взглянул на Гастель и откинулся на спинку кресла.

— Примерно год назад меня вызвали в Управление и предложили слетать на эту планету. Оказывается, химики, изготовившие заменитель жира панцероносцев, поторопились: у некоторых людей, использовавших синтезированное средство, волосы опять выпали. Препарат же, изготовленный из натурального жира, рецидивов не давал, и мне поручили привезти с Нелыси законсервированные запасы жира панцероносцев, оставленные там. Сам понимаешь, я транспортник, извозчик, как нас называют, и маршрутов не выбираю. Но это направление меня не порадовало, особенно когда я узнал, что на Нелыси сейчас живет и работает Отшельник.

Я кивнул. Об Отшельниках — людях, по тем или иным причинам покинувших Большой мир, я слышал. Тема эта обсуждалась даже на Большом Совете и, хотя каждый раз возникали бурные споры, решение Совета оставалось неизменным — если человек стремится к одиночеству, нельзя ему мешать…

— Корнель Уоттер обосновался на Нелыси лет восемь назад, и у меня не было ни малейшего желания нарушать его одиночество. Я намекнул об этом в Управлении, но меня успокоили — о предстоящем визите Отшельник предупрежден и возражений не имеет. Необходимо только взять для него кое-какие приборы и материалы — со списком, если желаю, могу ознакомиться. Если такого желания нет, мне следует грузить «Незабудку» и отправляться на Нелысь. Бюро доставки уже запаковало все заказанное Уоттером в контейнеры. Я переправил груз на «Незабудку» и стартовал на Нелысь.

Звездный волк замолчал, уставившись в видеостену. Я не узнавал моего друга. Начать хотя бы с того, что, прилетев на Луну, он немедленно связался со мной и попросил встретить его на Земле. Это было ни на что не похоже — Рэд обожал неожиданности и норовил сваливаться на своих друзей и знакомых, как снег на голову. Внешне, он, правда, почти не изменился, разве что с лица сошел загар и стали резче морщины, идущие от крыльев носа к углам рта. И все же чувствовалось, что он не в своей тарелке, напряжен и растерян.

Встретившись со мной в Космопорте, он сказал, что хочет посидеть в тихом месте и получить от меня дельный совет. Посидеть в тихом месте! И это предлагает он, который любое самое тихое место всегда превращал в шумное! Да еще хочет получить совет, ха-ха! Не слышал я, чтобы он пользовался чьими-либо советами. И наконец, что за девушку привез с собой Звездный волк? Ради нее он прервал рассказ и попросил заменить свою любимую «бодрящую» светозапись «успокаивающей». Раньше он подобное не выносил. Ромка Стамов, позднее Роман Эдуардович, а еще позднее Звездный волк, никогда не любил слабонервных.

Слов нет, девушка была симпатичная, и не удивительно, что, встретив ее, Звездный волк изменил своей привычке заводить романы исключительно на Земле. Она была не просто симпатичной, а красивой, и эта красота почему-то тревожила меня. Я взглянул на Гастель, молчаливо сидящую в кресле и потягивающую через соломинку фруктовый коктейль. Казалось, она забыла о нас, занятая своими мыслями.

— Итак, я аккуратно посадил корабль на приготовленную площадку и стал ждать Уоттера, — продолжал Звездный волк. — Минут через тридцать появился неуклюжий, похожий на гигантскую черепаху вездеход. Корнель Уоттер оказался высоким человеком лет пятидесяти с могучим подбородком и темными бархатными глазами. Крепко пожав мне руку, он предложил отправиться прямо на Базу, отложив разгрузку «Незабудки» на завтра. Задерживаться на Нелыси мне не хотелось, но я согласился. Вероятно, Уоттер хочет поболтать со мной, ведь восемь лет живого человека не видел.

База, как я и ожидал, оказалась стандартным модулем из пяти этажей, рассчитанным на тридцать человек. Уоттер загнал вездеход в ангар на первом этаже и пригласил меня в кают-компанию. Он старательно играл роль гостеприимного хозяина, но это у него, я заметил, плохо получалось.

Мы поднимались по лестнице в жилой этаж, когда Уоттер сказал:

— Вероятно, кое-что на Базе покажется тебе странным, но ты не удивляйся.

Мы подошли к кают-компании. Уоттер распахнул передо мной дверь. Из комнаты донесся смех. Я шагнул вперед и очутился в шумной компании, состоящей из шести женщин и пяти мужчин. При моем появлении смех прекратился, из-за длинного стола поднялся стройный мужчина с лицом юного бога и провозгласил:

— Пожирателю пространства, Топтателю космических дорог и Асу скоростных перевозок, именуемому Звездным волком, — ура! Все поднялись со стульев и тоже закричали «Ура». Я опешил, попятился, но делать было нечего. Шагнув вперед, я громко приветствовал всех присутствующих.

Уоттер выступил из-за моей спины:

— Вот и отлично! Официальная часть закончилась, можно садиться за стол.

Разговоры, прерванные нашим появлением, возобновились. Мои соседи по столу засыпали меня вопросами о Земле, о полете, подкладывали мне свежий салат, выращенный в местной оранжерее, угощали фирменным соусом, который готовят только на Нелыси, подливали соки, синтезированные здешним агрегатом питания. Сидящая справа от меня девушка, назвавшаяся Стиной, щебетала о протозондах, которые я должен был привезти для успешного завершения ее работы, а мужчина слева, отрекомендовавшийся Виктором Савиным, просил помочь ему развернуть запасные энергоблоки.

Звездный волк вздохнул, взял со столика диктофон и принялся крутить его в руках.

— Я был настолько поражен всем этим, что сначала подумал, не ошибся ли ненароком планетой. Но окружающие определенно говорили, что это Нелысь. Потом мне пришла мысль, что я, возможно, ошибся временем — пилоты Дальнего космоса любят иногда пошутить на этот счет. Но меня здесь ждали, значит, и со временем все было в порядке. Тогда я предположил, что раззявы из Управления просто забыли сообщить мне, что Отшельник теперь не одинок, и на Нелыси ведет исследования экспедиционная группа.

Спрашивать у соседей, в какой экспедиции они работают, было неловко. Я решил, что со временем все выяснится. И все же два обстоятельства смущали: первое, что Уоттер не познакомил меня с присутствующими, а второе, что окружающие люди были уж очень красивы. Мужчины — широкоплечие, с мужественными правильными лицами и перекатывающимися под одеждой мускулами. Женщины — изящны и обаятельны.

Кое-как я поддерживал беседу, разглядывая сидящих за столом. Обед кончился.

Уоттер поинтересовался, не нуждаюсь ли я в чем-нибудь, но видно было, что он спешит, и я не стал его задерживать. Соседка справа ушла, а Виктор Савин вцепился в меня мертвой хваткой, и ничего не оставалось, как пойти и помочь ему ставить запасные энергоблоки. Мы уже выходили из дверей кают-компании, когда к нам подошла девушка в ярко-алом сарафане и предложила показать мне Базу.

— Нет-нет, Раули. Часа через два наш гость воспользуется твоим предложением, но не сейчас, — взмолился Виктор, и мы двинулись в энергоотсек.

У меня появилась надежда во время работы выяснить хоть что-нибудь. И действительно, я узнал, что на Базе работают две группы ученых. Одну курирует сам Уоттер, и занимается она исследованиями психодинамических процессов в мозгу человека. Вторая, под руководством Елизаветы Изгаровой, изучает проблему моделирования биологических структур. Обе темы мне были незнакомы, и я попросил Виктора рассказать о работе групп поподробнее. Однако тот не выразил готовности и посоветовал обратиться к самому Уоттеру или хотя бы к Раули из его группы.

Мы начали подсоединять новые блоки к системе, и тут я обнаружил, что База не только полностью потребляет всю вырабатываемую энергию, но использует вдобавок и солнечные накопители. Выходит, что двенадцать человек расходуют на свои исследования столько же энергии, сколько тратит небольшой город на Земле. И это при самых скромных подсчетах. Куда же они девают такую прорву энергии? Услышав этот вопрос, Виктор поморщился и буркнул, что энергоемкость экспериментов здесь никто не ограничивает, а он не уполномочен проверять работы Уоттера.

Виктор оказался не слишком разговорчивым собеседником, хотя и молчуном его нельзя было назвать: он, например, сообщил, что родился в Северо-Курильске, работал на Скорпионе, что ему сорок лет, хотя на вид я бы дал не больше тридцати. Словом, он охотно говорил обо всем, что не относилось к Базе. Это меня насторожило. На мой взгляд, противоестественно, когда человек не любит говорить о своей работе. Значит, она ему или не по душе, или…

Наконец запасные блоки были поставлены, и Виктор великодушно отпустил меня. Я тут же отправился к Раули и застал ее за какими-то записями, которые она при моем появлении отложила. Базу осматривать мне не хотелось — их я уже видел не меньше сотни. Это как будто огорчило Раули, но она согласилась пойти со мной на пятый этаж в оранжерею и просто поболтать.

— Желание гостя — закон, — улыбнулась она, но улыбка вышла растерянной и жалкой. Я тут же начал восхищаться ее красотой…

Я покосился на Гастель. Звездный волк заметил это и, широко улыбнувшись, продолжал:

— …и спросил, почему население Базы состоит сплошь из одних красавиц и красавцев. Раули потупила глаза. Тогда я поинтересовался, давно ли работает здесь экспедиция и какова цель проводимых ею исследований. И тут она спокойно ответила, что Уоттер никогда не был Отшельником и прилетел сюда вместе со всеми. В другой ситуации я, пожалуй, разозлился бы, услышав подобную нелепицу. Но здесь… Я решил не задавать лобовых вопросов, а действовать исподволь. Начал расспрашивать Раули о людях, работающих в группе Уоттера, и девушка с удовольствием рассказала об их жизни на Земле и в космосе. Однако так же старательно, как и Виктор, обходила молчанием все, что было связано с их работой на Базе. В голову мне стали лезть самые зловещие предположения.

Когда пришло время ужинать, я все же напомнил, что Уоттер забыл познакомить меня со своими сотрудниками.

— Я исправлю это упущение, — чуть помедлив, согласилась девушка, и, как только мы спустились в кают-компанию, принялась знакомить меня с работниками Базы. Все шло хорошо, пока один из мужчин, разумеется, красавец, не сказал, пожимая мне руку:

— Томас Остин, биофизик.

— Автор проекта «Стайер»?

Атлетически сложенный мужчина улыбнулся и кивнул. И тут я пожалел, что к поясу у меня не пристегнут хотя бы плохонький бластер… Да что ты смотришь на меня как на больного?.. Я не люблю оружия и стараюсь им не пользоваться, но если тебя окружает банда невесть откуда взявшихся оборотней, выдающих себя за людей, тут поневоле начнешь нервничать!

Я продолжал знакомиться с остальными обитателями Базы, но теперь меня не покидало чувство, что у окружающих в любой момент могут вырасти клыки и когти. Дело в том, что атлет, назвавшийся Томасом Остином, вовсе им не был. Того я встречал лет пять назад — это щуплый мужчина, невысокого роста, с оттопыренными ушами и длинным унылым лицом. Настоящий Томас сразу узнал бы меня. Несколько недель мы жили с ним на одном корабле, когда я вез его на Оберон, где шла работа над проектом «Стайер». На душе было тревожно, но я старался не подавать вида.

Весь следующий день я был занят разгрузкой «Незабудки» и доставкой контейнеров на Базу. Помогал Виктор, который сильно беспокоил и раздражал меня. Я хотел заглянуть в привезенные с Земли контейнеры, надеясь найти там разгадку всего странного, что видел на Нелыси. Но при Викторе сделать это не рискнул, лишь ругал себя, что не ознакомился на Земле со списком предметов, запрошенных Уоттером. Хотел передать в Управление запрос и предупреждение о Базе на Нелыси, но и это сделать при Викторе было невозможно. Словом, присутствие нежеланного помощника настолько вывело меня из равновесия, что перед возвращением на Базу я подумывал даже, не запереть ли корабль личным кодом, чего ни разу в жизни не делал.

В тот же день на Базе был устроен Вечер отдыха. Глядя на божественно прекрасные пары, медленно кружащиеся под сводами старинного замка — в него превратились благодаря мираж-регуляторам стены кают-компании — я почувствовал вдруг угрызения совести. Обыкновенных людей я подозревал невесть в чем только потому, что они красивы… Но стоило лишь взглянуть на самозванного Томаса Остина, как снова появлялись сомнения.

Третий день ушел на загрузку «Незабудки». Я до такой степени устал, что и думать забыл о чудесах и оборотнях Нелыси. Погрузка прошла успешно, поздно вечером можно было стартовать к Земле. Но я обещал дать Виктору энергоблоки новой конструкции, да и не хотелось улетать тайком, так и не узнав, что за странная компания собралась здесь и чем занимается.

На следующее утро я опять приступил к Раули с расспросами, но она прямо заявила, что обо всем, интересующем меня, я могу узнать лично у Уоттера, который, кстати, желает поговорить со мной сегодня. После завтрака Уоттер подошел ко мне и, взяв под руку, пригласил побеседовать. Мы спустились на третий этаж и, пройдя по кольцевому коридору, вошли в лабораторию. Большой зал перегораживало множество ширм, и догадаться, что здесь делают, было трудно. Но Уоттер предупредил мой вопрос:

— Насколько я понимаю, сегодня, самое позднее завтра, ты намерен покинуть нас, и тебе интересно узнать, откуда взялось на Базе столько людей и что им здесь нужно, ведь так?

— Так, — подтвердил я.

— Ну ладно, я все тебе расскажу. Но позволь прежде спросить, как тебе понравились люди на Базе?

— Все они как один удивительно красивы. Но мне не нравятся тайны. Кроме того, я знаком с настоящим Томасом Остином. И хоть местный экземпляр куда симпатичнее, я предпочитаю иметь дело с оригиналом.

— Ах вот оно что… — Уоттер немного помолчал. — Но если дубликат от оригинала ничем, кроме оболочки, не отличается, чем он хуже?

Я вздрогнул.

— А откуда взялась оболочка, да еще такая шикарная?

Я вспомнил, что при полной амнезии применяется метод наложения чужой памяти, но случаи использования энцефалон-матриц крайне редки…

Дальше можно не пересказывать, Уоттер записал наш разговор.

Звездный волк, все это время вертевший в руках диктофон, включил его:

«…Оболочку сделали.

— Одну?

— Одиннадцать.

— Значит, все люди, работающие на Базе, вовсе не люди?

— Разве Раули не человек? Или Виктор? Ну ладно, не будем ходить вокруг до около. Метод наложения энцефалон-матриц был разработан более тридцати лет назад…

— Но применяется очень редко. Вопрос о целесообразности создания двойников обсуждался уже на всех уровнях и…

— Да. Именно поэтому я заканчиваю свои исследования на Нелыси, а не на Земле.

— Но кому нужны двойники, дубликаты живых людей?

— А не живых? И кроме того, ведь это люди. А люди нужны людям.

— Хорошо, но зачем тебе, именно тебе нужны двойники?

— Сначала мне нужен был лишь один двойник — копия моей жены. Она, я имею в виду оригинал, полюбила другого, но жить без нее я не мог.

— И… ты сделал дубликат?

— Да, она работала в моей лаборатории и достать матрицы ее мозга не составляло труда. В архиве имелись матрицы всех сотрудников.

— Но надо же было внести в них какие-то изменения, а на современном уровне науки, я слышал…

— Матрицы были сделаны до того, как Мирабель ушла от меня.

— А остальные сотрудники Базы?

— Тоскливо жить одному. И даже вдвоем. Кроме того, я хотел продолжать работу, и мне нужны были помощники.

— Понятно. Ты создал еще десять человек. Но неужели люди соглашались, чтобы ты использовал их матрицы?

— В основном да… Все необходимое я обговорил еще до постановки первого эксперимента и, давая согласие, мои друзья ничем не рисковали…

— Но как тебе удалось достать столько оболочек, откуда?

— Я же говорил, сделали. Елизавета Изгарова, не та, которую ты видел на Базе, а другая, оригинал, работающий на Земле в Институте биомоделирования, моя сестра. Она один из лучших конструкторов биологических структур и в состоянии смоделировать любое животное и даже, грубо говоря, вырастить человека в пробирке. Ну, естественно, не она одна, а институт, которым она руководит.

— Может вырастить гомункула?

— Вот именно. Нужно только задать параметры, а еще лучше — подыскать модель…»

Звездный волк выключил диктофон.

— Уоттер с сестрой еще в детстве мечтали о создании двойников. Их мать погибла, когда они были малышами. Ты понимаешь? Они хотели, чтобы на Земле не было сирот. Ведь сделать энцефалон-матрицы не так уж сложно.

— Это бессмертие? Звездный волк кивнул:

— И бессмертие тоже.

— Значит на Земле об этом еще никто ничего не знает?

— Знают несколько человек из института Изгаровой. Именно потому я и хотел посоветоваться с тобой. Изгарова уже докладывала о своих работах в Совете, но про эксперимент, проводимый Уоттером, здесь пока неизвестно.

— Он хотел, чтобы ты доложил Совету о результатах его исследований?

— Да. Он собирался сделать это сам, но раздумал. Вместо него на Землю прилетела Гастель. Раули Гастель.

Гастель слегка кивнула, подтверждая все сказанное Звездным волком.

— Так что ты можешь посоветовать?

— Разве вы еще не решили, как вам поступить?

Звездный волк пробормотал что-то нечленораздельное и распушил свою замечательную бороду.

— Я-то решил, но мнение человека незаинтересованного… Да, кстати, вот кто послужил прообразом двойников, — он протянул мне кассету.

Я вставил ее в приемник, расположенный под креслом. Видеостена на мгновение погасла, потом в глубине ее возникла скульптура.

— «Аполлон из Помпеи», — пояснил Звездный волк. «Аполлона из Помпеи» сменила следующая скульптура.

— «Дискобол» — скульптор Мирон, «Дорифор» — скульптор Поликлет, «Юноша из Марафона» — скульптор неизвестен, так называемая статуя Германика, — комментировал Звездный волк смену скульптур в глубине прозрачной стены. — «Нимфа» Клодиона, середина восемнадцатого века, «Нимфа» Лоренцо Бартолини, тот же век, «Три грации» Антонио Кановы. Изображения в стене погасли.

— А…

— Тебя интересует, кто послужил моим прототипом? — спросила Гастель, поднимаясь со своего кресла. — Я сделана по оригиналу. Ее, то есть меня первую, звали Мирабель. Разойдясь с Уоттером, она вышла замуж за Аланэ, и с нее он лепил центральную фигуру в композиции «Река».

Это действительно была она! Я знал и любил эту скульптуру! Ну как же я не догадался сразу? Значит, она была женой Уоттера…

— А Уоттер?

— Надеюсь, он понял свою ошибку и не будет делать второго двойника Мирабель, — тихо сказала Гастель и отвернулась.

Звездный волк обнял ее за плечи и привлек к себе.

— Так какой же совет ты мне дашь? Они ведь люди, — он глазами указал на Гастель.

— Совет? — я не мог скрыть удивления. — По-моему, ты ждешь не совета, а поздравлений. И я поздравляю тебя. С Нелыси ты привез кое-что получше жира панцероносцев. Гастель, до знакомства с тобой он не был склонен к сомнениям и колебаниям!

— Из мальчика он превращается в мужа, — улыбнулась Гастель и снизу вверх посмотрела на Звездного волка.

— Жаль, я любил его уверенного и убежденного в своей правоте.

— Я тоже. Но если нас очень утомят его рефлексии, мы отправимся на Нелысь. К тому времени у «Умирающего галла» успеет отрасти борода.

Я с недоумением посмотрел на Звездного волка.

— Понимаешь, я не мог отказать Уоттеру. Он так убедительно доказывал, что хорошего человека должно быть много, — виновато усмехнулся Рэд. — Но в матрицах мозга борода не фиксируется, а без бороды это буду уже не я, а совсем другой человек.

Рисунок Ю. ТИМОФЕЕВА