Отвергнутая. Игрушка для Альф

Глава 4. Придется очень постараться

— Я не стану отказываться… — медленно выдыхаю, — от помолвки…

Отказаться сейчас от помолвки — скормить себя голодным оборотням. Мне надо вернуться в город и уже там решать вопрос с Мальком и нашей свадьбой.

— Тогда мы подождем… — Анрей обрастает шерстью и бесшумно обходит меня по кругу волком.

— И с женихом, видимо, все негладко, — Эрвин скалится в улыбке, вглядываясь в глаза.

Я зажмуриваюсь, чтобы любопытный оборотень не лез в мои мысли, и он смеется. Тихо, бархатно и тепло. Трясу головой, прогоняя волчий морок.

— И как он тебя обидел? — спрашивает Эрвин.

— Не твое дело…

— Никакого уважения к Альфе, — Эрвин недовольно усмехается. — Открой глаза, Тинара.

— Нет.

— Зря ты так, Тинара, — раздается голос Анрея в голове, и я оглядываюсь на белого волка за спиной.

Не моргает, но с угрозой щурится.

— Я хочу домой…

— Малину собрала? — скучающе спрашивает Жрец.

— Вы меня не к малине выкинули, а к ежевике, — шепчу и мой голос дрожит, когда Анрей подкрадывается ко мне и зарывается носом в волосы, — и к двум оборотням…

Закрываю глаза, когда он с шумом выдыхает, вызывая во мне волну озноба.

— Старый я, — Жрец отплевывает, — вот и путаю малину с ежевикой.

— Мы отведем тебя к малине, — в голове вибрирует голос Анрея и его влажный нос касается уха, — к самой сладкой, к самой сочной ягодке…

— Нам такая и нужна, да? — Жрец проводит пятерней по бороде и улыбается, когда Эрвин зло на него оглядывается. Улыбка становится шире. — Вряд ли пирожные получатся вкусными с вялой, незрелой или гнилой ягодкой. Я не кондитер, конечно, однако…

— Как тебя еще на виселице-то не вздернули? — рычит Эрвин.

— За что? — Жрец вскидывает бровь.

— Будет тебе малина, старый, — клокочет Анрей. — А теперь сгинь.

— Нет… — шепчу в отчаянии я.

— Предупреждаю, — Жрец щурится на двух братьев. — Она от помолвки не стала отказываться. Зашла в лес невинной невестой и такой же выйдет. Не для вас ее ягодки созрели.

Мои щеки горят и плавятся от стыда, и я хочу плакать. Анрей и Эрвин одаривают мерзкого старикашку злобным рыком.

— Я просто хочу уйти….

— А я хочу пирожных, — Жрец невозмутимо пожимает плечами.

— Вы… вы…

— Отвратительный, гадкий, мерзопакостный, хитрый и старый черт, — спокойно перечисляет Верховный Жрец. — Я в курсе. И я теряю терпение.

Я не знаю, как именно может учудить старик в гневе и в своих капризах, но он уже затянул меня в безвыходную ситуацию. Мне нужна малина и срочно. Я могу не выйти из леса.

— Попроси нас, — Анрей обнажает резцы в волчьей высокомерной улыбке. — Со всем уважением, Тинара.

Перевожу молящий взгляд на Верховного Жреца, который со лживой печалью вздыхает:

— Так-то они правы. Это их Лес.

Анрей и Эрвин сидят передо мной, горделиво вскинув свои волчьи морды, и в ожидании косят на меня горящие глаза.

— Это возмутительно…

— Твой отец давал клятву, что я в любой день могу прийти и попросить малиновые пирожные, Тинара, за одну услугу. Тогда ему показалось это полнейшей ерундой, а сегодня малиновых пирожных нет. Ты знаешь, что бывает, когда клятва Верховному Жрецу нарушается?

Не хочу знать, каков гнев Жреца. Да, он выглядит тощим безумцем, но в нем есть сила, которая способна перенести меня из центра города в Лес за пару секунд.

— Лорды Северных Лесов, — опускаю я взгляд и прижимаю ладонь к груди. — Я прошу вас смилостивиться над обычной смертной и позволить собрать малину для пирожных.

— Что думаешь? — самодовольно спрашивает Эрвин у брата.

— Она такая миленькая, — отвечает Анрей. — Сама как сладкая пироженка.

— Глаза подними, — приказывает Эрвин.

Альфы Северных Лесов проникают в мои мысли густым потоком вожделения. Они хотят меня искушать, испробовать, и я должна об этом знать. И они очень и очень недовольны, что у их внезапной гостьи, есть жених, который своим незримым присутствием сдерживает их желание полакомиться мной.

— А что мы получим взамен? — тихо спрашивает Анрей, и его глаза разгораются высокомерием.

— Моей платой станет…

Я судорожно соображаю, что я могу пообещать двум порочным чудовищам за малину, и воцаряется тишина. Даже ветер стихает в ветвях деревьев.

— Малиновые пирожные, — едва слышно отвечаю я. — Это будет честная плата.

— Согласен, это будет справедливо, — тихо и одобрительно соглашается Верховный Жрец.

В волосы ныряет игривый ветерок и летит прочь в ночные тени. Анрей и Эрвин молчат, и я улавливаю негодование в их молчании.

— И Лес принял ее обещание, — Жрец потягивается, с издевкой хохотнув. — Каждый раз радует, как он внезапно решает изъявить свою волю. То молчит годами, а потом… Малиновые пирожные для моих Альф? Звучит интересно!

— Тебе с пирожными придется очень постараться, крошка, — Анрей поднимается на лапы, прижимает уши и урчит, — мы невероятно избалованы деликатесами и не так просто нас удивить.

Я бы хотела сейчас вскинуть подбородок и заявить, что я готовлю лучшие пирожные в мире, но это не так. Они выходят у меня средней паршивости. И я всегда очень стараюсь. Честно-честно, однако у меня лучше всего выходят булочки и пушистый хлеб из кукурузной муки.

— Следуй за нами, ночная гостья, — Анрей бесшумной белой тенью плывет среди зловещих черных стволов и кустов. — Будет тебе малина.