Падение Империи

Глава 33. Затишье

1 число Месяца Старых Богов. Монскар

Сейчас ему ничего не угрожало. Сейчас у него было время подумать, поразмышлять, восстановить силы и отдохнуть. Гарет сказал своё слово и ушёл, оставив Айдана наедине с фактом. Он — сын Орина СтоннКассела и Арианы, урождённой Мейнголд.

В бытность свою рекрутом, Айдан слышал о том, что леди СтоннКассел потеряла ребёнка при родах. Многие говорил, что в тот день из Кинхарта был вывезен младенец. Говорили, что так же пропали одиннадцать младенцев. Обезумевшие от горя родители твердили, что их утащили исчадья Ненасытного. В те дни Айдан не придавал этому особого значения. Однако, услышав эти слухи, он всю ночь не мог уснуть.

Теперь же, всё встало на свои места, относительно… Его внешность, ведь он ни капли не походил на Мартина и Лару. Изумрудно-зелёные глаза, оттенок которых был присущ лишь СтоннКасселам. Но из-за этого возникали сотни других вопросов. Почему его отдали Мартину и Ларе? Почему не вернулись за ним? Если Гарет знал правду, почему не сказал сразу? Знала ли что-то об этом Ариана, почему Орин так поступил, по сути, забыв про него? Вопросы, ответы на которые знал лишь Гарет, но сейчас он ничего не говорил, потому что сразу ушёл, как сказал Айдану о его происхождении.

Злиться не было сил, да и слепая злость в купе с яростью мало что дадут. Он лежал на лечебном алтаре, смотря в никуда и одновременно уткнувшись в одну точку, откуда на него лился лечебный свет. Мысли утянули его за собой, и казалось, что он спит.

«Кто же я? Я — Анкит? СтоннКассел? Я и сам этого не знаю. Даже если бы знал, чтобы это изменило? За мною охотился Падший, а ведь эта тварь может охотиться на Гарета, Орина, его сестру, жену и дочку, лишь бы достать меня. Гореть мне во вратах Харды, если они пострадают из-за меня»

«Чего это ты так начал беспокоиться за них? Узнал о своём происхождении и решил стать лордом СтоннКасселом? Не мечтай, братец. Даже если все поверят в это, даже если тебя примут в семью, сможешь ли ты назвать Орина отцом, а Ариану матерью? Станет ли её дочка твоей сестрой? Не обманывай хотя бы себя» внутренний голос заставил его вздрогнуть и стиснуть зубы от накатившей волны гнева

«Мартин сказал, принять всё как есть, да? И ещё он сказал, что моя судьба связана с тем, кто родственен мне по крови. Значит, так я и сделаю, заткнись, спрячься, исчезни, залез в кусты и там издохни, я определяю свою судьбу!» эти слова прозвучали как вызов

«Надо же, у грифона есть клыки? Кто ты такой, ты даже этого не знаешь, Айдан. Ты споришь сам с собою. Я и ты — две стороны одной монеты. Я — дракон, что видит мир таким, какой он есть на самом деле, а ты — грифон, что верит в сказки о чести и благородстве. Мы с тобою — убийца, солдат, грифоньей наездник, герой. Но рано или поздно, ты погубишь себя, глупец. Уже забыл про Мартина и Лару, как они тебя растили и любили?» голос заставил Айдана попытаться вскрикнуть, но, похоже, он уже погрузился в сон.

«Вот тебе и раз, я, что уже сошёл с ума, если мой внутренний голос говорит мне о каких-то двух сторонах одной монеты? Что дальше, раздвоение личность? Любой солдат — убийца, но только он же и решает, останется поддаться жажде крови или цепляться за то, что делает нас людьми. Ты — дракон, а я — грифон, но ведь ты это я, а значит я — грифон и дракон в одном лице, а это уже говорит о том, что во мне течет кровь СтоннКасселов. А Мартин и Лара, навсегда останутся мне родными людьми! Так что сделай мне одолжение — заткнись. И. Пропади. Из. Моей. Головы!» На этот раз он сорвался на крик, который пошатнул тьму вокруг него. Голос не ответил, тишина, оставшаяся после него, источала злобу, но её с лихвой заглушало победное чувство.

Он открыл глаза. Нежный и тихий резонанс храма Старых Богов контрастировал с гулом легионерской жизни, кипевшей в казармах и всей крепости. Руки его потянулись к ранам на груди. Проведя по ним двумя пальцами, он нервно взглотнул, приподняв голову. Три ужасных рубца пересекали его торс, три раны от проклятого клинка Падшего. Стоило ему дотронуться до них, как перед глазами мелькали воспоминания того, как он получил эти шармы.

Тихо и безвольно простонав, он попытался встать с лечебного алтаря. Резкая боль пронзила его виски, а перед глазами вновь мелькнула картинка, похожая на его сон о пристани, женщине с ребёнком и драконом. Она мелькнула и исчезла. Поёжившись от холода, Айдан накинул на себя плед, что лежал у чана с огнём и медленным шагом, прихрамывая, вышел в казармы. С трудом он нашёл свою койку, с оханьем и аханьем надел на себя чистую рубашку с красным камзолом и поковылял наружу.

Он не мог не заметить, как на него смотрят другие легионеры. В их глаза горели страх и опаска. Непонимание и призрение. Когда человек видит что-то необъяснимое, он тут же считает, что это необходимо изучить, или, от греха подальше, уничтожить. Но как уничтожить того, про кого ходят десятки, если не сотни баек, того, кого ты называл братом по оружию. Его боялись, его стереглись. Лишь некоторые кивали ему, спрашивая, как он себя чувствует. Боль в висках усиливалась, и он отвечал что-то невнятное, говоря, что бывало и хуже.

В западной части крепости гнездились грифоны, туда-то он и направлялся. Он первым делом хотел увидеть Альву, которая не бросила его. Здесь, в залах, что были высеченные в скалах, грифоны расположились как у себя дома, в Вингрхайяре. Даже некоторые из наездников побаивались его. Грифоны нервно мотали головами, когда он проходил рядом с ними, что категорически ненавиделось пастухами и ездокам, но из-за страха они не решались высказать это напрямую. Темный камень скал отдавал холодом, шум в этих залах стоял нестерпимый и Айдан, сжав зубы, шёл, не разбирая дороги, пытаясь отыскать своего грифона.

Вскоре он нашёл её. Даже Старый Гриф, он же Корин Дайникер, бывалый ездок, не мог приблизиться к ней. Она никого не пускала к себе, тихо скуля от боли в повреждённом крыле. Лишь учуяв Айдана, она встрепенулась и принялась ходить кругами. Завидев своего наездника, она медленно подошла к нему, шершавым языком лизнула и уткнулась орлиной мордой в плечо.

— Айдан, её крыло нужно смазать этим — Корин указал на банку с жёлтой мазью, пока Альва тихо мурлыкала и тёрлась об своего ездока. Анкит кивнул, и, взяв банку, принялась лечить своего грифона. У мази был резкий и довитый запах, который поначалу не понравился Альве от слова совсем, но боль в крыле заставила покорно лечь и терпеть жгучие действие лекарства.

— Это правда? О Падшем? — спросил Корин. Альва нервно зарычала, услышав слова «Падший»

— Да — коротко ответил Айдан, вытирая руки от жгучей мази. Он отложил банку в сторону, потрепал Альву за ухо и нахмурился, отвернувшись от Корина. Старик пожал плечами и ушёл по своим делам.

Айдан продолжал ходить по крепости, шипя и глухо рыча от боли. За ним охотился Падший, за ним охотиться Ненастный. На кой ляд он понадобился тёмному богу, он не знал, но сердцем чувствовал, что рано или поздно, он опять столкнётся с ним. Эта мысль заставила его нахмуриться ещё сильнее. Он стоял на крепостной стене, всматриваюсь в голубеющую даль. Там, так далеко и одновременно близко виднелись стяги Лоренца Кон-Итьена. Предателя. Крамольника. Вскоре он придёт к стенам Кулдара, и они будут держать оборону до последней капли крови. От осознания того, как мало людей сейчас находится в гарнизоне крепости, Айдан поёжился. Он и не заметил, как к нему подошла Айзора, встав в метре от него.

— Как думаешь, когда он придёт? — спросил она, вглядываюсь в облака над их головами

— Не раньше осень. С первым снегом — самое позднее время. — ответил он, с хрипотцой в голосе. Она посмотрела на него, он этого не видел, но глаза её были полны печали и боли.

— Кто ты вообще такой, а? Тебя даже Падший не убил. Одного понять не могу, чего с тобою нянчатся? Ты в капралах ходишь, а мог бы уже в капитанах быть, с таким-то талантом находить приключения на задницу. — Айдан больно усмехнулся.

— Такой талант пропить нельзя, верно? Я и сам не знаю. Но, я бы не хотел командовать войсками, я хочу быть на передовой — ответил он, почувствовав, как она положила своё горячую руку на его, чуть холодной от камней крепостной стены.

— Девчонка то твоя тебя ждет, небось? Представь, кто там у тебя? Лекарка или крестьянка? Неважно. Представь, как она визжать будет, когда ты вернёшься к ней героем? — с невесёлой усмешкой сказала Айзора

— Церковница. Она — послушница. — отвечал Айдан. Брови Айзоры поползли вверх.

— Вот тебе и раз! Не подумала бы, что мастер охмурять церковных девок. Молоток. — с долей ревности сказала она, ещё сильнее сжав его руку. Затем, посмотрев на него, она хмыкнула и обиженно зашагала по лестнице вниз.

Айдан вдруг понял, что стал забывать Сейну. Он прекрасно помнил её внешность, но стал забывать голос, запах, взгляд, то, как она касается его, вкус её губ. Это заставило его стиснуть зубы и тихо простонать, опустив голова вниз. За это он был готов себя ненавидеть. Он ни как не мог найти подаренный Сейной амулет. Сердце замирало, а ярость накатывала волнами. Когда желудок предательски заурчал, он направился в столовую, чувствуя железный привкус крови во рту.

***

На обед подавали вяленое мясо и овощное раку с хлебом. Свою порцию он съел за считанные минуты и теперь медленно попивал бражку, улавливая в свою стороны опасливы взгляды и шептания. Есть в одиночестве, ему нравилось, по крайней мере, сейчас. Никто не задавал надоедливых вопросов, никто не мешал быть наедине с самим с собой, но это продлилось не долго.

Веселая блондинка, Сурана Стегон, вечно таскалась вместе с братьями Маилаулами, Дэном и Валом. Они стали первыми и хорошими друзьями Айдана. Даже сейчас, когда весь легион смотрел на него как на прокаженного. Шарахаясь от каждого его движения, эта троица села рядом с ним, поддерживая друга и брата по оружию всяческими разговорами.

Сурана подсела ему на уши, и своим милым голоском рассказала обо всем, что произошло, пока его не был. От попытки Дэна дезертировать и эксцесса, до прихода гонца от Лоренца с мечом в шелках и мечах.

— А как ты своего грифона назвал? — спросила она

— Альвева — коротко ответил он, отпивая брагу из деревянной кружки.

— В честь императрицы, как красиво! — восхитилась она, тут же лукаво глянув на него

— А с львицей у тебя «игр» не было? — и тут же она заливисто засмеялась

— Сурана. Не смешно. Вопрос закрыт, ясно? — тут же оборвал он. Девушка приподняла брови и положила свою руку на его плечо. Айдан поёжился. Сурана возмутилась

— Я же не в обиду! Айдан, да что с тобою? Ты же был таким веселым, живым, а теперь, теперь вовсе как мертвец ходишь! –

- Сурана, ты видишь, человеку плохо… — начал Дэн, проглатывая ломоть хлеба, на что его тут же в бок толкнул Вал

— Айдан, ну нам-то ты можешь рассказать, что с тобою происходит… — Стегон настойчиво протянула ему кружку с брагой, на что Айдан вспылил и выкрикнул

— Со мною все нормально! — девушка отшатнулась назад. Вал чуть привстал, а Дэн дёрнул его за рукав. Айдан медленно сел за скамью и впился руками в волосы

— Я с ума схожу. Я не могу, понимаете?! Не могу понять, на какой такой хрен я сдался Аэрону! — только сейчас он понял, что назвал Ненасытного по имени. Понял, что чуть ли не рычит, и все взгляды в столовой направлены на него

— Да! ДА! Слышите!? За мною охотился Падший! Да, я назвал имя Ненасытного! Чего уставились?! —

— Брат, угомонись — Дэн тихо проговорил это. Айдан опустил голову, тихо и злобно засопев.

— Я не могу справиться с кошмарами. Не могу видеть, как Сейна умирает у меня на руках. Как вы умираете у меня на руках. Я видел то, кем бы я мог стать, не устрой я резню в Карден-Холле, сбереги я родителей или стань я другим легионером — он говорил это едва ли не плача

- Это всё видения Ненасытного — утвердительно выдал Вал, наливая из глиняного кувшина в свою кружку ещё браги

— Эти видения Ненасытного… Я видел, как мог стать совсем другим человеком, прими я другие решения, скажи я другие слова, сделаю я иной шаг… и каждый раз все те, кто мне дороги умирали у меня на руках — вскоре он затих, уткнувшись лбом в стол.

— Тебе нужно поговорить с Паулем Дейном. И я не шучу! — во всеуслышание заявила Сурана.

— Наплюй на этих идиотов, что считают тебя проклятым! Я за тобой хоть в Цитадель Эдхута, какие же вы братья и сестры по оружие и легиону, если отвергли брата, который нуждаться в помощь больше всех?! — её голос был наполнен праведным гневом, рукой она поглаживала Айдана по голове

— Замолчи, Стегон! — послышалась из толпы

— Он — осквернённый! –

— Он нашлёт на нас беду! –

— Пусть Губители его заберут! -

— Я тебе сейчас хребет сломаю — ответил Вал, резко встав и-за стола

— Она права! Вы все как овцы, что увидели покусанного барана! Именно, овцы, а не легионеры! –

— Ты бы тоже заткнулся, Вал! — сказала ещё кто-то

— Закрыли хлеборезки! — вскрикнул Дэн, поднимаясь за братом

— Кто из вас сук, скажет про меня, Вала, Сурану и Айдана ещё хоть слово, тому не только хребет сломаю, но брюхо набью свиным дерьмом! Вместо того чтобы слухи распускать, посочувствовали брату по оружию, поддержали бы! Так нет, надо же шептаться и смотреть на него, словно на слугу Ненасытного! — воздух словно наэлектризовался, пока в дело не вмешался лейтенант Амелион

— Я не понял. Вы что, решили друг друга поубивать? Настолько сильно Анкиту завидуете? Да он, сука, приказы выполняет безукоризненно! Легионер по себя ходит, ревет, плачет, зовёт мать, но выполняет приказ. Он два легиона нашёл, стал грифоньим наездник! А эта четверка (он указал на Маилаулов и Сурану) — единственные, кто боевое братство сохраняет! — лейтенант сплюнул на каменный пол зала и сел за стол, чтобы доесть мясо и овощи. Повисла тишина. Никто больше не шептался.

— Спасибо — прошептал Айдан, когда они выходили из столовой. Сурана шла под руку с Валом и вскоре они удалились.

— Знаешь, я ведь тебе завидовал, Анкит. За это, наверное, и обиделся на тебя, из-за этого и хотел бежать. А после того как прогнали меня через строй, я обиделся на Вала и Сурану. Я злился. Ненавидел всех, проклинал, а потом, сидя в каталажке, подумал. Если бы я дезертировал, то Валу бы прилетело, а Сурана в него втюрилась и поэтому бы вместе с ним под строй бы пошла -

— Зачем ты мне это говоришь? — спросил Айдан, когда она вновь поднялись на стену

— Ты же мне как родной. Ты, Вал и Сурана мои единственные близкие. За вас хоть во врата Харды. — через полчаса протрубили в рог. Легионеры шли на тренировки, а Айдан поковылял по крепости, в поисках Пауля Дейна.

***

Боевой капеллан стоял на коленях перед импровизированным алтарём Святой Дюжины Драконов-Основателей. Двенадцать раз он кланялся и дотрагивался лбом до земли, каждый раз произнося имя одного из богов-драконов. Алтарём служило знамя чёрного дракона на красном фоне. Двенадцать свечей горели в небольшой комнатушке, и дым от них заполнил её. Ветхий и заросший камень был холодным даже в эти жаркие летние дни. Мох отдавал сыростью, голос Пауля был еле слышен и различим, но Айдан прикинул и понял, что он как раз-таки заканчивает двенадцатую молитву. Капеллан повернулся и, заметив капрала, улыбнулся, подозвав его к себе. Айдан тихо и медленно опустился на колени в метре от Пауля.

— Как твои раны? — спросил капеллан

— Бывало хуже — отвечал Адриан, на что Дейн смеялся

— А ты, значит, уже бился с ордой драконов, а Падший оказался так, зубочисткой? — Айдан пожал плечами, Пауль продолжил, вновь лбом коснувшись земли

— Ты пришёл исповедоваться? Так смелее. Я уже закончил молитву. Не стоит говорить как церковник. Просто говори с богами. Я знаю о твоих кошмарах, о том, что с тобою стало. Эти раны никогда не заживут, Айдан. Они буду преследовать тебя всю жизнь, а боги, боги помогут тебе выговориться и прийти к какому-то решению. Смелее. Я буду рядом. — Пауль встал с земли, похлопал Айдана по плечу, встав позади него, оставив его одного перед алтарём. «По крайней мере, ни кто больше не услышит» подумал капрал, прислонившись лбом к земле.

— Я редко молился. — говорит Айдан, шепча имя первого дракона

— Келтрик — Пауль кивает и присаживается на корточки. Айдан просит: «Я боюсь. Дай сил терпеть боль. Дай силы, чтобы пойти в бой» Келтрик отвечает «Огонь мой в твоей крови. Неси его. Гори и сияй им»

— Элерона — продолжает Айдан, второй раз касаясь лбом сырой земли. «Я потерял амулет Сейны. Я теряю её. Забываю, как она говорила. Как она смеялась, как она пахла, и каков был вкус её губ» она отвечает «Она не для тебя. Ты не для неё. Или же вы предназначены друг другу. Решать только вам»

— Пусть так. В жизни можно помолиться и один раз. Так же как и уверовать — говорить Пауль, достав из кармана кедровую шишку.

- Калотрок — шепчет Айдан. Мысли его горят. «Можно ли менять судьбу? Я не хочу быть мучеником. Я хочу быть с той, кого люблю. Я хочу быть тем, кто я есть на самом деле» он отвечает «Пути Судьбы предопределены и лишь твой выбор, по какому следовать».

— Фанза — «Не знаю, слышите ли вы меня. Не знаю, отвечаете ли Вы» она отвечает «Мы слышим. Мы всегда отвечаем. Мы с тобою»

— Алкир — «Но что мне делать? Кто я такой? Анкит? СтоннКассел?» он отвечает «Ты тот, кто ты есть»

— Мергшарон — «Дайте знак, как жить и что делать дальше?»

«Жить по чести и свободе. Преумножать справедливость и мир. Громить врагов своих»

— Сатхакка — «Вы и сами знаете, что я не святой. Ведаете, какие вещи творил. Так почему не караете?»

«Тьма в тебе есть. Так же как и свет. Следуй туда, где слышен зов»

— Олгулрмир — «Как стать тем, кем я должен, но не хочу быть?»

«Зрелость гнева и хаоса — есть мятеж. Жизнь в мятеже — жизнь в хаосе, а хаос то, чего бояться тьма и свет»

— Трайнзакен — «Сколько погибнут по моей вине? Сколькие умрут, пытаясь спасти меня?»

«Их выбор непоколебим, пока ты служишь для них опорой. Покуда они с тобою, ты непобедим»

— Ротмиг — «Молю, было ли это совпадением или же я и в правду предназначен для чего-то большего?»

«Ты тот, вокруг которого плетутся наши судьбы. Умрёшь ты, умрём и мы»

— Берангор — «Коли так, как же мне принять правду, если я не могу отпустить прошлое?»

«Нельзя его отпускать, пусть оно будет с тобою. Любая ошибка в прошлом — конфликт в будущем. Нет настоящего и будущего без прошлого»

— Яшир — «Почему она умирает в моих снах? Почему я жив, а она мертва?»

«Лишь один из тысячи вариантов — твои сны. Коли решишь, она будет с тобою. И не только она»

— Эдхут — «Я мог бы быть другим человеком с другою судьбой, но почему именно сейчас всё будет решаться?»

«Ибо время пришло дитя. Легенды и герои родятся вновь!»

— Уна — «Да будет так»

— Да будет так — он заканчивает молитву одновременно со словами Уны. Поднимаясь и оборачиваясь, он смотрит на Пауля, серые глаза которого вылетели из орбит. Он смотрит на него, как на мессию. Айдан тихо шмыгнул носом, понимая, что пора принять всё как факт.

«Если уж Наследником Нерана придётся стать, то стану!»

***

День идёт медленно. Айдан чувствует, что уже ничего не может делать. Он может только говорить и думать о своей жизни и своём будущем. Дело шло к полудню, когда он всё-таки решил поговорить с Гаретом. Он хотел знать правду. Хотел понять, хотел узнать ответы на де десятки вопросов, что мучают его каждую минуту. Леди Рейн сейчас находилась в лазарете. Айдан и Гарет остались одни. Капитан глянул на своего племянника, и жестом велел ему сесть.

СтоннКассел смотрел в окно, на то, как на зубцах башни гордо реяли знамёна империи и легиона под дуновением очередного холодного ветра. Необычайно холодные дни говорил о том, что вскоре лето уступит место осени. Первый день Месяца Старых Богов был и вправду холодный. Прямо как тогда, когда родился Айдан. Собравшись с силами, Гарет перешагнул через этот порог и начал рассказ

— Твоя мать, Ариана Мейнголд, хотела назвать тебя Джейстеном, в честь первого князя, что основал Джейстен. Потом передумала и дала тебе имя Эйдэн. Орин был категорично против. Он всем сердцем не хотел, чтобы ты становился мессией или же героем. Ариане тяжело давалась беременность. Я и Кира были с ней постоянно, но вот Орин, Орин, этот дурень и баран вечно пропадал в Уэйстеке, а Ариана каждый день ревела. Два сапога — пара — Гарет выдохнул, собираясь с мыслями, и продолжил

— Лекари назначили твоё рождение на первый день Месяца Старых Богов. Когда ты родился, Ариана потеряла сознание, лекари долго боролись за её жизнь. В тот день за тобой пришёл Падший. Он охотился за тобою, он говорил о том, что ты станешь воеводой Ненасытного… Когда мы сожгли эту тварь, мы только и успели запеленать тебя и вывезти из столицы. Орин говорил, что тебя необходимо спрятать, отдать тем, кто бы мог тебя спрятать. Он не придумал ничего лучше как отдать тебя Мартину и Ларе. Я говорил ему: «Давай вернёмся за ним!», «Расскажем ей обо всём!», «Он же твой сын!» — Гарет до боли вцепил свои ногти в ладони и нервно простонал, и продолжил чуть тише

— Но он не хотел слушать. Уже потом, через пару лет, он образумился и остался с Арианой, когда та понесла от него дочку, Адриану. Каждый раз он говорил мне: «Возьми его себе, как бастарда», «Он не должен знать», «Он умрёт, если правда всплывёт», «Мой сын и моя дока никогда не станут мессиями и мучениками!» — он замолчал и обернулся. Айдан внимательно слушал его, хоть он и был хмурым, как громовые тучи.

- Ты — СтоннКассел, Айдан. Твоё настоящее имя, Эйдэн СтоннКассел. — еле слышно и почти неразличимо заявил Гарет, сев за свой письменный стол.

— Я не оправдываю Орина. Он, как старший сын, знает слишком многое о нашей семье. Но за то, что он так и не вернулся, так и ни разу не проведал тебя, за это я его и терпеть не могу. — повисла гробовая тишина, оба они погрузились в свои мысли. Было видно как Айдану больно не только морально, но и физически, ведь раны до сих пор мучали его

— Я же ведь — начал Айдан, проглотив противный комок, вставший под ложечкой — Я не прошусь в вашу семью — на глазах его проступили слёзы и протёр лицо, чтобы не успокоиться

— Двадцать лет прошло. Двадцать. Ладно, ты и Орин. Но примет ли меня Кира? Ариана, для которой я буду напоминанием того, что ей так долго врали, что он и вправду потеряла сына, ведь её не был рядам, когда я делал первые шаги и произносил первые слова? Сможет ли Адриана назвать меня братом? Для тебя я племянник или же подчинённый легионер? — хлюпнув носом, он продолжил

— Никакой я не СтоннКассел, или… я не знаю Гарет. Вся жизнь — ложь, а я… я так, искра, что вертеться, но скоро сожжёт сама себя. Я не знаю, что мне дальше делать, кем быть и как жить. Не знаю! — он воскликнул это так громко, а после вскочил с места, словно он вот-вот ринуться в бой. Он остановился, словно время застыло

— Принять правду. Я-то приму её, уже принял! Но те, кто одной крови со мною, смогут ли они принять её, Гарет? — он повернулся к нему и взглянул прямо в зеленые глаза. Гарет уже давно принял всё как есть, и во взгляде его теплилась надежда, что Айдан и вправду сможет назвать себя СтоннКасселом.

— Готов ли ты причинить им боль, но рассказать правду? — требовательно спросил Айдан, положив руки на стол и чуть наклонившись

— Уж лучше горька правду, чем сладкая ложь. — ответил Гарет и тут же продолжил

— Почему тогда ты не вернулся за мною?! Почему не рассказал матери обо всём!? — закричал Айдан. Он весь покраснел, стиснул зубы и кулаки. Ему хотелось рвать и метать. Кричать, орать, вопить, убивать, лишь бы ему ответили

— Я дал клятву! — таким же криком ответил Гарет. Глаза его загорелись гневом и злостью, но она была направлена не на Айдана, а на Орина и на судьбу:

— Думаешь, я не орал на Орина, не пытался вразумить его? Но ты же в него пошёл! Не только в него, но и в Ариану! Упрямый баран в двойне, вот ты кто! Думаешь, я бы не хотел вернуться за тобою? Но я не мог забрать тебя от Лары, которая тряслась, когда думала, любой красный легионер может забрать тебя у неё! Потому что своих детей она не могла иметь! Думаешь, можешь орать на меня? Ори! Бить? Бей! Только ты легионер! И подчиняешься уставу! –

— Я Смерть вижу перед глазами! Каждый божий день! — вспылил Айдан, сорвавшись на рык: Боги отвечают мне при молитвах! Я видел, кем я бы мог быть! И каждый раз всё сводилось к тому, что всё должно было быть не так и вот я здесь и знаю, что именно так, как надо. — он склонил голову он проговорил

— Прощу простить меня, капитан —

— Может быть, всё обернётся так, что ты станешь единственным, кто сможет вновь сплотить «нашу» семью? Готов ли ты принять свою кровь, даже если все отвернуться от тебя? — лицо Айдана выражало сосредоточение решимости. Вмиг лицо его поменялось, и он нервно стиснул зубы, до боли сжимая кулаки. Через полминуты молчания он ответил

— Может быть, придёт время, и нам обоим придётся раскрывать правду. — Гарет повёл бровью, когда племянник протянул ему руку. Взявшись за предплечья, на легионерский манер, они вновь посмотрели друг другу в глаза.

— Только право, честь и кровь? — слова Айдана прозвучали отчётливо и громко. Гарет улыбнулся

— Только право, честь и кровь — ответил он, по-братски обняв племянника.

— Тебе письмо, от Сейны Элерон. — Гарет молча передал ему письмо с императорской почтовой печатью. Трясущимися руками он спрятал его карман камзола, отчеканил честь и вышел прочь

Когда Айдан ушёл, Гарет понял, что назад пути нет. Как только эта Растреклятая война закончит, он расскажет Ариане и Кире правду, если Орин так не сможет сказать. Потому что в глазах Айдана он видел отчаяние, страх и безнадёжность. Поэтому, чуть погодя, Гарет повысит его в звании и пусть на него косо смотрят, эта награда за заслуги под Вингхайяром.

***

Словно бешенный он раскрывал письмо, что так долго дожидалось его.

«Моему дорогому и любимому Айдану Анкиту.

Айдан, любовь и солнце моё. Как я соскучилась по тебе. Как же хочу увидеть тебя, вновь почувствовать и коснуться тебя.

В Кинхарте творятся страшные вещи, но я в безопасности, во дворце. Знаю, но в письме опасно описывать все эти события. Как многое мне нужно тебе рассказать, ведь я врала тебе столько времени. Но знай, врала я ради блага и твоей защиты. Я люблю тебя, Айдан. Как только всё устаканится, как только вы победите, возвращайся ко мне, ведь я жду тебя, моё сердце и тело ждёт тебя.

Твоя Сейна Элерон»

Успокоившись, он положил письмо во внутренний карман камзола, ближе к сердцу

«У неё были на то причины. Так же как и у Орина, так же как и у Гарета» только этот факт ни как не успокаивал его, наоборот, ему хотелось бросить всё и вернуться к ней, но долг есть долг, ради неё он вернётся назад, ради неё он победит. А может быть он всё же свыкнуться с правдой? Что если те видения лишь небольшая доля того, что могло бы произойти? Что если в этот раз, всё идёт так как надо?

***

Со всей это суматохой он совсем и забыл про свой день рождения, в отличии от Сураны и Маилаулов, который потянули его за собой, как только он вышел из кабинета Гарета. Сил кричать или же просить их остановится, у него не было. Наоборот, он хотел напиться до беспамятства, в заранее обречённой попытке забыть всё и не вспоминать этого более.

Дэн и Вал как всегда что-то затеяли, а Сурана помогла это организовать, Джорд Тебрил, что когда-то в Амхаре напился и стал похваляться тем, что служит вместе с Айданом, тоже прибился к этой ватаге. Весело вышло, благодаря Тебрилу Айдан и познакомился с Айзорой. «Стоило сказать ему спасибо или же надрать уши», подумал капрал, обнимая брата по легиону и оружию.

Спрятались они в уютной северной башне. Здесь, в этой комнате, что напоминала тайный шалаш ребятни, пахло вкусной выпечкой и крепкими напитками. Суране не пришлось уговаривать его надеть повязку и дождаться сюрприза. В башенной комнате было тепло и просторно. Тебрил и Дэн усадили Айдана на стол, на скамью. Послышалось громыхание тарелок и мисок. Дэн уже разливал спиртные напитки, по всей видимости, солдатскую самогонку от которой печень волком выть будет. Вал о чём-то шептался с Джордом. Вскоре подошла Сурана, и поставил на стол большой поднос. Девушка, хихикая, медленно сняла повязку, и перед глазами Айдана предстал торт. Торт из пряностей и печений.

Запах пряностей будоражил желудок и воображение. Весь стол был накрыт как на настоящий пир для небольшой компании. Свечи на торте, ровно двадцать одна свеча, а точнее, двадцать одна горящая щепка.

— С днём рождения! — воскликнула девушка, но потом увидела, как глаза Айдана наполняться слезами, а губы расплываются в широчайшей улыбке. Повисло тишина

— Да… не стоило…ребята — проговорил Айдан, всхлипывая и утирая слёзы, пытаясь не завопить от счастья. Уже сколько лет он не получал подобных подарков. Прямо здесь и сейчас он был готов расцеловать всех, кто был причастен к этому. Не проронив ни слова, Сурана бросила к нему и крепко обняла. Так же сделали Тебрил и Маилаулы, окружив Айдана со всех сторон. И здесь он не мог сдержать слёз. Вжимаясь в объятия лучших друзей.

— Я сама готовила — гордо заявила Сурана

— А мы самогон гнали — отозвались ребята

— Спасибо… спасибо — шептал Айдан, не в силах держать свои эмоции. Впятером они встали и подняли кружки с самогоном

— За тебя, Айдан Анкит. За тебя, дурень! — сказал Дэн, поднося кружку ко рту

— Спасибо, огромное спасибо, я бы в жизни не вспомнил. Я люблю вас, черти. Всем сердцем! За нас! — чокнувшись, они залпом опрокинули в себя самогон, чуть не подавишься от его крепкости, Дэн глухо смеялся, гаркая как чайка.

Сейчас, он был счастлив. Ему ничего не надо бы. Ни чего не нужно кроме тех, кто готов разделить радости, невзгоды и все прочие преграды судьбы. Невольно он вспомнил Сейну, которая, наверняка бы придумала, как его поздравить…