Падение владык (СИ)

Часть 1 Глава 1

Часть первая. Мидантийская баллада.

Всё, что совершил я,

И чего не смог,

Чей расчет простителен,

А чей — жесток…

Стархэвен и Странник.

Что ты найти хотел

В королевстве кривых зеркал?

Тэм Гринхилл.

Глава первая.

Начало Месяца Заката Лета.

Эвитан, Лютена. — Мидантия, Гелиополис.

1

Внеочередное заседание Регентского Совета. Без развоевавшегося Эрика и больного кардинала. На повестке дня — просьба Его Ничтожества о признании его до срока совершеннолетним.

На что короленок рассчитывает? Что все присутствующие Регенты — его лучшие друзья и собутыльники, вроде дядюшки Гуго? Тогда Карл — еще больший кретин, чем Ревинтер о нем думал. Или крысеныш созывал Совет в приступе белой горячки? В компании столь же разгоряченного любимого дядюшки.

Или это — дело нежных ручонок Полины? Надеется выплыть хоть на таком?

Но хочешь — не хочешь, а ехать придется. Хоть в такую жару и предпочел бы отсидеться дома. Принять прохладную ванну, выпить вина…

Всё идет по плану… почти. На границе с Квириной — армия Лойварэ. Этот, в отличие от Всеслава, с налета полстраны вражеской не завоюет. И, в отличие от Аллена, не продует первый же бой.

Всеслав бы сейчас нужнее на границе с Мидантией. Новости оттуда не утешают. Новый император — новые законы. А этот хочет слишком много. И раз уж с браком Карла пролетел — теперь просит принцессу Жанну. В жены… себе, перезрелый сладострастник.

Стоит ли? Или предложить сначала развести сына с загулявшей невесткой?

Или Жанна заслужила именно это — старого вдовца-самодура со склочным характером? И такого не отравишь — не дурак и в ядах разбирается лучше ее самой. Что, в общем-то, нетрудно.

А Карл, как назло, услышал, что ему могла достаться мидантийская принцесса. Понятно, что Полина — хороша, но уже приелась. Она еще продержалась дольше других.

Но в последнее время охи короленка о «прелестных невинных девах» начинают раздражать. Тем более, что одна — редкостная красавица. И на портрете, и по всем отзывам.

Мог бы на примере собственной сестрицы убедиться, встречаются ли девственницы среди принцесс. Прежде чем гнилую пасть мечтательно разевать. Займись невинными служанками — и утрись этим.

Кстати, о принцессах. Эвитанских. В спальню к незамужней королевской дочери не может войти мужчина, если он ей не отец, брат, духовник или врач. Подозревать семидесятилетнего кардинала Александра — как-то чересчур. А для Карла у Жанны слишком хороший вкус. Так что Бертольд колебался между ее сводным братцем Эриком и лекарем Руносом. А то и обоими. А надо бы знать точно. Шантажируют только наверняка — если хотят жить. Равно как и не замахиваются на кусок, если не проглотишь. А то и не откусишь.

Проблемы Полины, как стать матерью наследника. А выбора нет. Это — единственное, что еще может спасти ее хорошенькую шкурку. А Ревинтера интересует другое: если на том же Совете поднять вопрос о прощении мятежников — шанс есть или нет?

Эрика не будет. Но нет и кардинала. Всё еще.

2

Сочится тонкая струйка песка. Отмеряет время на отдых. И блаженное одиночество.

«Милая Ирэн. Вчера я был на приеме у одного из знатнейших патрикиев Гелиополиса. И думал о твоих глазах цвета изумруда…»

Или малахита? В Мидантии чудесные малахитовые колонны. В императорском дворце.

Да хоть нефрита! Потому что вспоминать два глубоких серых озера — слишком больно. Невыносимо. Эйда — печальна и кротка, а вот собственное бессилие вызывает лишь ярость. И на ее врагов, и на себя.

«Розы, что цветут в саду у господина Фомы Мавракомена…»

Так же ядовиты, как он сам. Только в отличие от него — худы.

«…прекрасны, как ваши… ваша несравненная красота. И так же благоуханны. Весь прием я мечтал оказаться у ваших прелестных ножек…»

Ну не у ножек же императорских львов. Впрочем, львы в Мидантии — еще наименее неприятное из возможного. На них хоть смотреть не противно. И они — не ядовиты.

Говорят, эти кошки любили Константина. Половину перебили лучники, потому что звери отказались есть.

Даже странно — тихий книжник не боялся кормить их с рук. Впрочем, эти львы в пятом поколении живут в клетках. И вряд ли даже во снах видели дикую саванну. Или вольные джунгли.

И у прелестных ножек Ирэн уж точно лучше, чем в любом месте Мидантии. Да и в большей части мест Эвитана.

Кого ты сейчас целуешь, Ирэн? Чьи признания волнуют твое легкомысленное сердце?

«Вы — мое счастье, Ирэн. И каждое воспоминание о вас наполняет меня…»

Облегчением, что где-то в подзвездном мире еще существуют прелестные, легкомысленные дурочки и влюбленные в них молодые и старые ослы. А не только Скорпионы, Барсы и Пантеры.

Что где-то цветет та самая злополучная яблоня в саду незаконного принца. И очередной кавалер срывает для своей дамы гроздь смешных и нелепых цветов. А та капризно втыкает их в смоляные, белокурые или бронзовые локоны.

Что где-то под луной есть счастливая Лютена, а мир не исчерпывается насквозь пропитанным ядом и гнилью Гелиополисом…

Песок истек — как и отпущенное время. Если Эдингем сейчас не выспится — сегодня на приеме у самого императора Бориса Предателя будет позорно клевать носом.

3

— Его величество император Мидантии Борис Первый… государь…

Сейчас полчаса станут титулы перечислять.

И хорошо еще, он обходится без императрицы. Дважды вдовец. А то и так немалые шансы оглохнуть. У распорядителя луженая глотка, у гостей — привычные уши, а вот как быть Алану?

Принц Евгений. Всё еще наследник престола. Тот самый, что якобы похож на Константина. Высокий, стройный, правильные черты лица… но внешность неброская. Или это он на фоне братца? Тот — красавец и щеголь. Вот уж кого природа одарила. Образец мужественной красы. Дамы млеть должны — юные, зрелые и даже… очень зрелые.

Они и млеют… от ужаса. Слава Романа гремит уже и за пределами Гелиополиса. Новую невесту ищут уже чуть ли не в Вольных Городах. Потому как Бьёрнланд отказал точно. А Жанну Эвитанскую Борис вроде хочет для себя.

А ведь Роман — сверстник Карла. Но тому пока все удовольствия поставляет дядюшка. А этот… вполне уже самостоятелен. И не первый год.

Этак Роман Гуго переплюнет — будучи вдвое с лишним моложе. И станет спившейся винной бочкой задолго до тридцати. Вот старший брат-то тогда посмеется. Они по слухам друг друга любят, как пауки в одной посудине.

Впрочем, Эдингем такого братца придушил бы еще в детстве. И сказал, что так и было.

Пара юных девиц осторожно передислоцировалась подальше от зыркающего по сторонам Романа. Кажется, маневр удался. Принц заметил не их, а красотку-даму чуть постарше. Под руку с ее полумертвым от ужаса мужем.

Повезло все-таки Эдингему родиться мужчиной. И где бы Эйда ни была — хорошо, что не здесь. Как и легкомысленная ветреница Ирэн. Можно подумать, этот Роман только что вырвался из монастыря со строгим уставом. А по пути свихнулся окончательно.

И хорошо, что Алан — не женат. За вызов на дуэль принца — казнь.

При дворе Мидантии лучше всем быть мужчинами-холостяками.

Принцесса София — жена принца Евгения. Пепельновласая, голубоглазая. Прелестна нежной, трогательной красотой. Таких хочется носить на руках. И защищать от всего злобного мира. Романтичная, читает и сама сочиняет сонеты. По слухам, у нее любовник. И даже не такой уж тайный. И как это всё еще жив?

По слухам, маленькая принцесса Виктория — бастард.

По слухам, у принца и принцессы до сих пор не разные спальни лишь потому, что такое — верх неприличия. Особенно для любящего отца и свекра.

И почему бы уже этим слухам не заткнуться — прямо над ухом у Алана? Обрадовались, что Роман далеко, трещотки длинноязыкие.

Принцессе Марии девятнадцать лет. Выглядит младше, поэтому сам император вечно говорит: «Семнадцать». Боится, что иначе дочку сочтут перестарком?

«Слухи», вы бы уже заткнулись, а? Или ладно — трещите. Такой доклад монсеньору получится — всем докладам доклад! А если перехватят — такая казнь за шпионаж! Доказывай потом, что всё это любая девчонка на балу знает.

Принцесса Юлиана. «Самая прекрасная дама империи», — хвастается император Борис. Ее дядя и отчим в одном лице.

И ведь не врет. В кои-то веки. И, может, даже не преувеличивает.

Принцесса ослепительна как… солнце. И так же спалит неосторожного. Не зря император оба раза был женат на невероятных красавицах. Итог этого — родной сын Роман и падчерица Юлиана. Ничего не взяли от родного и приемного папаши. Разве что опасный нрав.

Говорят, что и узник Константин — шшш! — удался в мать. Тоже красавицу. Только он еще и характером.

Может, отойти подальше? Если этих двух юных дур сейчас прихватят — Алану тоже не отвертеться.

Громогласный герольд — пощадите уже уши, а? — объявляет первый танец. Это теперь на каждом такое грозит?

Император отказывается. Величественно. И хоть не громко!

А вот не нужно было все регалии на себя цеплять. Но ведь столько лет небось мечтал об этом — в тени-то брата?

Впрочем, по слухам, он не такой уж хороший танцор. Да и отяжелел с годами. Крепкий, широкоплечий, мужественный Роман станет таким же. Только много раньше.

Бал открывают… а вот не наследник с супругой. Сразу шепотков прибавилось. И не только девичьих. Евгения уже хоронят, что ли?

Так и есть… то есть гроб еще не несут. По сияющей бальной зале под тысячами свечей и взглядов плывет самая красивая пара дворца. А заодно двора и Мидантии. А послушать кое-кого — так и всего подлунного мира.

Принц Роман и принцесса Юлиана. Кузен и кузина. Возможный наследник престола вместо Евгения и предполагаемая невеста то ли принца Гуго, то ли короля Мэнда. То ли счастливица, то ли приговоренная.

И впору обзавидоваться в очередной раз. Танцует Роман великолепно. А Юлиана… обворожительно. На нее сейчас весь двор пялится. Даже забыли, что принцесса. Впрочем, с учетом ее смелого декольте… Ни Мария, ни София себе такого не позволили.

Пока Алан пялился, а ядовитые девчонки примолкли, прочие пары втягиваются в танец. Евгений всё же повел свою хрупкую, печальную жену.

Этот танцует приличнее Эдингема… но не лучше половины двора. Взглядов не привлекает.

А вот и господин посол решил покривляться. Старые кости поразмять. Лучше бы пример с императора взял, а? Пьет тот куда больше, но пьянеет явно медленнее.

Ко второму танцу Алан успел прикрыть уши. Будто бы поправляя воротник. Так что обошлось.

Дамы приглашают кавалеров. Нагрянуло из Квирины. Небось, заранее расписано, кто кого. Чтобы не нарушить приличия.

Точно. Мария приглашает своего брата Евгения. София — никого. Не полутайного же любовника, в самом деле. Его «по слухам» сюда вообще не зовут. Титулом не вышел.

Половина девиц идет с отцами, дядьями и братьями. Жены — с мужьями. Присмотренная Романом замужняя красотка вообще предусмотрительно скрылась. Небось, с черного хода.

Если, конечно, уже куда не уволокли. Вглубь дворца или на загородную виллу. Гуго позволял себе такое лишь с горожанками, редко — с нетитулованными дворянками. Роман и с графиней не побоится.

Да и жертвы Гуго чаще потом уходили живыми, чем нет. И даже иногда с золотом.

Шепоток сзади вдруг смолк.

Легкий шорох изумрудного бархата. Малахитовый оттенок огромных глаз — темнее, чем у Ирэн. Темная бронза локонов. Открытые точеные плечи, полуобнаженная пышная грудь. Тончайшая талия и грациознейшая походка. И — легкий аромат золотых роз.

— Кавалер Эдингем.

Его решено казнить? Судя по бешеному взгляду принца Романа — да.

А если откажешь принцессе — выйдет не лучше. Не полупьяный же посол вступится. И не его завидущие прихлебатели. Эти ненавидят не самого Алана, так монсеньора Ревинтера.

— Вы мне не откажете?

Эдингем деревянно подал руку самой прекрасной даме Мидантии. Или даже всего подлунного мира.

Юлиана его еще и выше на полголовы — отлично. Лучше не бывает.

Алана не просто казнят, а сначала еще и выставят шутом!

— Ваше Высочество…

Не отдавить бы ей ноги. Алан танцует более чем средне. А уж в чужой стране, с принцессой и под ненавидящим взглядом мстительного принца-садиста…

— Я решила, это будет весело. — Смеются губы, смеется прекрасное лицо, смеются даже глаза… но в их глубине — зеркальная ледяная гладь.

О такую — разобьешься. На множество мельчайших осколков.

А жестокая красавица перешагнет их и пойдет дальше. Грациозно помчится в танце.

— Вас повеселит моя смерть?

Что он несет? Сейчас его казнят и без всякого Романа.

— Успокойтесь. Я успею перетанцевать со многими. Вас Роман забудет.

Как самого неинтересного?

Кажется, весь танец ведет она. От Алана толку сейчас…

Да еще и все пялятся. На Юлиану и на неловкого его.

— Я просто хочу приятно провести время, пока мой отчим гадает, чье предложение руки и сердца принять? Карла, Гуго, Мигеля Мэндского? Для меня, конечно.

— Карл же женат… — выдавил Алан.

— В своем письме он любезно сообщил, что скоро овдовеет. У него, как и у моего братца Романа, это быстро. Так что сможет жениться снова.

— Сочувствую.

— Не стоит. Я как раз гадаю, кого проще убить. Вам, надеюсь, не жалко?

— Нет… — пробормотал Эдингем.

Почему-то он ей поверил. Полностью.

— Вот и правильно. Все мы смертны, как говорят философы.

Танец кончился, право выбора для дам — тоже. К счастью.

Кого именно травить — выберет не принцесса. Разве что быстрый или медленный яд.

Кто из женихов поумнее — женится на такой, как Мария. А всех поименованных Юлианой — не жаль точно.

Уши Алан зажать не успел, ну и к змеям их! Всё равно такого уже наслушались.

Принцесса даже не успела дойти до своих. Роман и Евгений направились к ней одновременно. Старший перехватил кузину раньше, младший не стал прилюдно драться с братом. Вместо этого сунулся к безответной Марии.

А Эдингем предпочел отойти еще дальше от центра зала. Хватит уже с него танцев.

Отошел неудачно. Тут как раз кресла и столики «для стариков». Для наплясавшегося господина посла и не плясавшего господина Скорпиона Мидантии. И для обсуждения любимых развлечений последнего. Романа еще сюда пригласите. Чтобы уж точно осталось только застрелиться.

К змеям этот прием, дворец и службу! И туда же Алана — за то, что имел глупость во всё это влипнуть. Нельзя было отказаться выполнить приказ? Всегда можно уволиться! Или банально сбежать.

Когда-то Эдингем служил принцу Гуго. А потом в него стрелял. И то же желание сейчас вызывает Мидантийский Скорпион. Да, союзник монсеньора Ревинтера. Но как же чешутся руки (и шпага!) перерезать ему горло! И сколько же безвинных людей тогда выживет…

Мешает одно. Нет, даже не служба Бертольду Ревинтеру. Просто Алан всё еще не готов умереть, обменяв жизнь на смерть посторонней дряни. Когда речь шла о спасении Эйды — дело другое. А вот за эфемерные понятия о чести…

Для такого нужен Анри Тенмар. Но как быть, если ни одного Анри рядом нет, зато всяких разнообразных мразей — выше крыши? Даже крыши самого высокого и древнего дворца, чтоб ему вместе с ядовитыми хозяевами! А то и с насквозь пропитанной отравой страной.

Кто там рассказывает жуткие сказки о Мэнде? Их нагло списали с Мидантии.

Половина гостей уже пьяна вдрызг. А Алану больше двух бокалов нельзя — служба. И потом — не хочется походить на Гуго. Или на худших из его «игрушечной армии».

Или на Романа. Тот уже три кувшина выглушил точно.

Да и глупо хранить относительную трезвость в почти безопасном Эвитане, зато нажираться в змеином логове.

Прежде Эдингем наивно считал себя циником — среди других таких же. А теперь ясно, что на родине был просто светлый Ирий доверия. И порядочных людей — пруд пруди. И нормальных девушек.

Здесь нельзя верить никому и ни в чём. Ни «товарищам» по службе, ни самому главе посольства. А уж о слугах или любовнице и речи не идет.

Нынешняя красотка пропитана ядом — под стать своей стране. Как и положено благородной мидантийской даме. Наперснице одной из принцесс. Уже четвертый год бессменно сохраняет место. При высочайших нежных ушках, куда можно нашептать очень много полезного.

Найти другую? Приобретешь злейшего врага. Да и новая будет не лучше. А офицер во дворце и без бабы вызывает подозрения у любого. То ли крутит шашни с принцессой (особенно после сегодняшнего!), то ли вообще с принцем. А даже если с другим офицером — на кой Алану такая слава?

С принцессой… Угу. О таком он даже сопливым юнцом не мечтал. Даже если рядом с любой королевской дочкой и впрямь окажется влюбленный бессребреник — долго ли он проживет? Когда места мужей и фаворитов расписаны еще до рождения принцесс. И любая принцесса старше пяти лет это прекрасно знает. Даже если порой шокирует всех — как Юлиана.

Где ты, Эйда? Или хоть Ирэн…

С любой из них рядом хоть не тошно.

Ладно. Эдингем не в силах вернуться домой. Или хоть сбежать с опостылевшего приема. Но вот подойти к другой даме — почему бы и нет? Тут и без принцесс народу хватает.

Вон хотя бы к той — весьма хорошенькой. Моложе предыдущей лет на восемь-десять. Может, еще не настолько и протравленной?

В конце концов — еще не хватало бояться в качестве врага бывшую случайную любовницу!