Падение владык (СИ)

Глава 10

Глава десятая.

Эвитан, Лютена.

1

Разжиревший, но многочисленный конвой, розово-голубая карета. За окном пьяно орут «добрые жители Лютены». Коронованных скотов им не перекрыть, но в ушах уже звенит, шумит и грохочет.

На улице опять раздают дешевое вино. Бочками. Сладко-прокисшая дрянь льется на грязные камни. Кислая плесень в сиропе.

— Да здравствует наш добрый король Карл! Да здравствует принц Гуго! Долой Регентов!

Один из которых, кстати, сам Гуго.

Впрочем, с последней фразой Ирия согласна. Но вот в сочетании с первыми — нет уж, спасибо. Теперь понятно, куда делись Мальзери и Ревинтер. В кошмаре бы не приснилось пожалеть о Регентах, но сегодня день сюрпризов. Потому как при Ревинтере было лучше хотя бы для большинства.

Впрочем, если большинство — это «добрые жители»…

Или нет. Вдруг все нормальные дома сидят? За семью запорами? Лиар грабить тоже шли не все подряд.

Не связали и не заковали, но жирный эскорт — человек в тридцать. Побег исключен, если за углом не ждет засада из спасителей. Желательно — многочисленная. Верные друзья с верными клинками. А еще лучше — с пистолетами. По паре штук на друга.

В окно Ирия всё же высунулась. Показаться добрым жителям. Прямо из Карловой кареты. Раз уж его тут нет. Присоединится во дворце.

И лучше не задумываться, где и почему он задержался.

— Везут шлюху нашего доброго короля! — заорал кто-то.

Этак когда сметут Карла — еще и ее прикончат. Доказывай потом, что преступница, заговорщица, дочь мятежника и всё такое прочее.

Ладно, вроде, опознать не успели. Кто ее из простолюдинов прежде видел-то?

Здравствуй, дворец. Тот, что королевский. Век бы в тебя не попадать.

Что за… Ах да — дворец теперь тоже охраняют люди принца Гуго. Тем лучше для тех, кто придет его штурмовать, но где же они? Куда змеи унесли Всеслава Словеонского? И где предыдущая дворцовая охрана? Там же, где теперь и Алисина?

Бред какой-то! Ирию что, на самом деле тащат не в тюрьму? Потому как в тюрьму — вовсе не ее. А осужденную преступницу — во дворец, в постель коронованного идиота? Это уже даже не страшно — потому как дико смешно. И глупо.

Так не устраивают переворотов — так в них играют. Глупые дети — пока не пришел воспитатель с розгой.

Только вот головы отрывают не куклам.

Удастся ли удрать при нынешнем раскладе? Маловероятно. Стилет — всё еще при Ирии, но что с ним делать? Прирезать в постели короля? А потом — себя, потому что к побегу это не приблизит. Вот к смерти — да.

Еще один бред — умирать из-за того, кто и так теперь не удержит власть. Корону нахлобучит Эрик — хватит с него капризов братца, но что делать до того? Как продержаться? И знает ли Ормхеймский принц, что в столицу надо спешить — во весь опор? Что здесь его беременную жену бросили в тюрьму? В темницу к крысам?

Хватит ли у коменданта тюрьмы ума не исполнять королевский приказ дословно? Поймет ли он, что власть вот-вот сменится вновь?

И… жив ли Эрик? Или Гуго и Карл распоясались по вполне конкретной причине? Кто тогда придет на помощь? Изгнанник Грегори Ильдани — прямо из разгромленного Аравинта?

Вот только кто бы ни пришел — спасать Ирию он опоздает. Умирать вместе с Карлом неохота до жути. Но, наверное… придется.

И всё равно не получается не то что испугаться — даже взволноваться. За Алису, Соланж и Стефани — да. А вот за себя…

После папиного восстания назад — вот это были тюрьма и приговор. А тут — не переворот, не арест и не монарх, а сплошная пародия какая-то.

Хорошо, что Софи — еще не при дворе. Может, два пьяных идиота о ней не вспомнят? А то даже и не узнают. Что им герцог Тенмар с родней, а?

Может, поэт Констанс сгодится хоть на то, чтобы присмотреть за малышкой?

Хорошо, что Жаклин успела убраться. Жаль, что не из столицы. Плохо, что прочие не убрались даже из дворца.

Жаклин осталась в столице, потому что туда прибыл ее кузен! Маленькая сестричка Иден — в Лютене! В городе озверевшей солдатни во главе с двумя пьяными идиотами, рядом с которыми Стивен Алакл — вполне приличный человек.

На кой змей он приволок сюда беременную жену, а?

Если Эрик жив — он за Алису королишку сковырнет. Дядюшку точно прикончит, да и Карла не факт, что оставит в живых. Только сейчас это утешает слабо. Точнее — никак.

2

«Ход королевы Анны» порой удобен — когда нужно незаметно выбраться в другую часть дворца. Жаль, что не во всякую.

И неудобен — когда в твою дверь стучат, а ты должен быть дома. Потому как выходящим тебя ни один шпион не видел. Ничей.

Рунос осторожно повернул в замке бесшумный ключ. Гадая, секунду или час неизвестный ломится к целителю короля. И любовнику принцессы. Повезло, что не наоборот.

Чуть насмешливые черные глаза, безупречный черный камзол, хвостом сзади — длинные светлые волосы. Октавиан всегда смотрит так, будто смеется над всеми. Всегда, кроме одного-единственного дня.

— Целитель, прости за беспокойство, ты один?

— Да, — осторожно заметил Рунос.

— Тогда подожди минуту, я сейчас кое-кого сюда приведу. — Неслышной тенью юноша исчез в полутьме коридоров.

И возник так же неожиданно. Уже не один.

Дочь королевы Кати будто вся превратилась в огромные испуганные глаза. Только два голубых озера — и тонкая невесомая ручка, намертво стиснувшая ладонь Октавиана. И еще хрупкая дрожащая фигурка.

Закрывая дверь на второй ключ, Рунос торопливо прикидывал, где лучше спрятать девочку. Не у Жанны же. Во дворце полно пустующих покоев, но забрести туда может кто угодно. От уборщика до не нашедшей другого места парочки слуг. Или не слуг.

Все-таки к принцессе? Нет, туда успеется. Пока можно приютить и у себя. На время. Очень короткое.

Дверь сотряс здоровенный пинок. Первый из многих.

Висели у Октавиана на хвосте? Топали след в след?

— Эй, Рунос, открывай! Открывай, тебе сказано! — на два пьяных голоса.

Самые дружные в подлунном мире дядюшка с племянником.

Значит, времени не осталось. Даже короткого.

— Оставайся здесь, — одними губами велел Рунос Октавиану.

Выбора нет — придется открыть парню тайну Жанны. И надеяться, что неболтливость юного Мальзери простирается и сюда.

Кати не удивилась ничуть. И если Октавиан мог о «ходе» уже знать — мало ли откуда, то девочку дворец просто разучил удивляться. Рунос от души выругал тщеславную дурищу — ее мать. Нашла куда притащить невинного ребенка!

— Куда мы идем? — шепнула Кати. Почти безразлично.

— В безопасное место. Тише.

Мог бы и не предупреждать. Голосок девчушки — прозрачнее ее самой.

Кроме их компании и Жанны о тайне королевы Анны никто не осведомлен. Вроде как. Но вот стоит ли на это полагаться?

Жанна и не подумала выбраться из постели. Только позу успела сменить. На более соблазнительную. И откровенную.

— Принцесса… — дрогнул голосок Кати. Впервые.

Испугалась приобрести нового врага? Или… встретить старого? Теперь уже в одиночку? Без грозящей восточными гаремами матери.

Выругавшись неподобающим происхождению образом, Жанна торопливо выпрямилась. И для приличия накинула шаль. Полупрозрачный шелк. Да и тот скрывает лишь плечи, пышную грудь и часть талии.

— Привет, милое дитя, — ядовито изрекла принцесса. — Присядь где-нибудь и не мешай. Рунос, как всё это понимать?

— «Всё это понимать» так, что девочку я спрятал у себя. А сейчас ко мне ломятся лучшие и достойнейшие из твоей родни. Самые благородные и галантные, знаешь таких? И лучше ей им не попадаться.

— Согласна, — Жанна окинула Кати беглым взглядом.

Новая королева принцессе не понравилась сразу. Ее дочь — тоже. А уж со временем…

— Не люблю столь противных детей. Но она слишком молода для того, чего от нее хотят наши «лучшие и галантные» Карл и Свинтус. Только запомни кое-что. — Жанна вдруг кошкой скользнула к Кати. Смуглые руки обняли хрупкие плечики. Крепко. — Если вдруг потом, когда ветер переменится, ты настучишь на меня или Руноса — больше на нас можешь не рассчитывать. Мы-то выкрутимся в любом случае. Я — принцесса и его вытяну вместе с собой. А вот тебе — конец. Поняла?

— Жанна… — мягко одернул Рунос.

— Поняла, не дура! — прошипела Кати, оборачиваясь к целителю. — Может, я лучше вернусь к… — осеклась. Вновь — испуганно.

Уже не за себя?

— Договаривай — к Октавиану, — фыркнула принцесса. Ловко заворачиваясь в шаль уже почти целиком. До самых ног. — Ладно, Рунос. Иди, спасай благородного героя. Последнего рыцаря в этом дворце, не считая тебя. За девчонкой присмотрю, не бойся.

3

Спасать Октавиана — поздно. Из-за двери явственно донесся пьяный хохот Гуго. В унисон, не трезвее — визг королька. И на фоне всего этого бедлама — ясный, спокойный голос младшего Мальзери:

— Рунос вышел, оставив меня здесь.

— Ты нашел время болеть, а этот шарлатан где-то шляться, когда у моего племянника опять… — Целитель поморщился от терминологии. — Пошли давай хоть ты. Живо!

Удалились. Все. Дверь, разумеется, закрыть забыли. Или хоть прикрыть.

Впрочем, Октавиан в свободе действий ограничен.

А Рунос ничего открыто и не хранил.

Тишина. Ненадолго.

Пожалуй, самое время — вернуться к Жанне. Здесь от него толку уже нет. А хуже — что и не было.

— Опоздал? — усмехнулась принцесса. Несовершенно незнакомо. Сочувственно. И искренне.

Как подменили. Или он ее толком и не знал?

— Нужно спрятать девчонку, — деловитый кивок в сторону Кати. — И к тебе, и ко мне могут ворваться в любой миг. Можно к михаилитам, но как ее вывести из дворца?

— Я выведу. Ты меня прикроешь.

— А она будет молчать, — зловеще закончила Жанна.

— Будет, — мягко ответил Рунос.

Впрочем, Кати даже не дрогнула. Она уже видела многое пострашнее разъяренных принцесс. И не только сегодня.

Шаги. До боли знакомые. Сюда, чтоб им!

— Уведи девчонку. Я разберусь.

— Я вернусь, Жанна.

Потому что нельзя оставлять ее наедине с ними. Жанна хоть и принцесса, но при этом еще и беззащитная девушка. Кто станет спасать ее от короля, кроме отсутствующего Ормхеймского Бастарда?

— Не нужно. Это Эрик одобряет наши отношения. А вот эти двое не слишком рады. Озвереют еще сильнее.

— Жанна, я вернусь, — обернулся Рунос у настенной панели. — И без возражений.

Промолчала. Потому что он прав.

Неслышно раскрывается дверца. Вдаль уводит темный коридор. Дыхание колеблет свечи. Ровное — его, сбитое — девочки.

— Держи, Кати, — целитель передал ей светильник. — Отойди на несколько шагов. Молчи и не шевелись. Если только тебя не схватит кто-то вполне реальный. Из плоти и крови. Поняла?

— Да. Спасибо, — кротко прошептала Кати.

Хрупкие пальчики сомкнулись на светильнике.

Вернуться Рунос успел. Как раз, когда Жанна велела всем «пьяным дуракам» убираться, а в дверь саданул первый сапог.

Целитель накрыл руку девушки своей. Тепло к теплу.

— Это действительно необязательно. Карл был здесь всегда. А ты — нет.

— Сначала был жив твой отец.

— Да. И ему было плевать, существую ли я вообще, — безжизненно проронила Жанна.

— Я совсем тебя не знал.

— А ты и не пытался.

Черные локоны, черные очи, прекрасное тело, непроницаемый взгляд. Будто слетела маска.

— Почему ты вообще выбрала меня?

— Лучше ты, чем Карл или Гуго. Тебе нравится лечить других, а не издеваться. И потом… ты относился ко мне лучше, чем кто-нибудь.

С таким же успехом Рунос мог бы и не спрашивать.

Бесконечные пинки в дверь перемежаются отборной руганью. Гуго. Карл слишком повторяется. Для него грязные слова — прекрасны сами по себе. И их наконец-то можно выкрикивать сколько угодно! При живом отце-то было нельзя. Хотя бы это.

Дверь трещит, но держится. Карл — жирный и хилый слабак, у Гуго больше жира, чем мышц. Небось, в кои-то веки жалеют об отсутствии Эрика. Но меньше, чем Рунос. И наверняка — Жанна. Потому что двоим голубокровным свиньям Эрик помогать не стал бы. Только не в этом.

Стойкое дерево сотряслось — кому-то из двух идиотов надоела забава лично ломиться к принцессе. Вот и догадался привлечь гвардейцев. Наверное, тот, кто старше.

— Дело еще в том… — Жанна крепче сжала руку любовника. — Гуго и Карл предпочитают невинность… или хоть игру в нее. Я для них — слишком развращена. Но сыграть это смогла — лишь благодаря тебе. Спасибо.

Дверь сдалась неожиданно — разом. А сколько еще могла терпеть?

Только бы Кати не испугалась и не закричала!

Две пьяные рожи — в одном дверном проеме. Одна — за плечом другой. Влезли с трудом. А вот туши — нет.

Им и по одному-то боком пролезать придется. Особенно в нынешнем состоянии. Шатающемся. Хватающемся за косяки. И друг за друга.

Свалитесь уже оба, а? Желательно — с лестницы.

— Где девка⁈ — кабаном рычит Гуго. Под легкое подтявкивание Карла.

Жанна хищно оскалилась:

— Ты пьян настолько, что назвал «девкой» дочь короля? Да еще и в упор ее не видишь?

Карл молчит. Только глазами елозит — вверх-вниз. Ищет свободное от шали пространство.

— С полюбовником! — радостно осклабился Гуго. Но тут же опомнился. — Где дочь этой шлюхи⁈

Вряд ли так можно назвать женщину, не изменявшую ни одному из мужей. Но Гуго это даже не поймет.

— У меня нет внебрачных детей, — прошипела Жанна. — Я не настолько глупа, чтобы рожать в этом свинарнике! Вам на потеху.

— Дядя спросил тебя о Кати! — взвизгнул (или всхрюкнул) Карл.

— Так шлюха сегодня — не я? — зло рассмеялась принцесса. — Уже радует. В таком случае разуй глаза, пьяный идиот. Зачем нам здесь девчонка? Не видишь, чем мы заняты? В отличие от тебя, Рунос предпочитает взрослых.

— Ты пойдешь на костер за прелюбодеяние! — голосок королишки аж резанул по ушам.

Целитель похолодел — от крысеныша можно ждать всего. Кострами он и раньше ностальгировал — по старым добрым временам. А Эрика в столице и впрямь нет. Хотя бы его.

— Совсем спятил? — Жанна издевательски крутит пальцем у виска, шаль изящно сползает с груди. Гуго с Карлом наперебой роняют слюни. — Пойди, проспись. Я — развратница, а не ведьма.

— В тюрьму за пребля… прелюбодеяние! — визжит Карл. Поросенком. — И мою шлюху Полину — тоже!

За то же самое?

От чего он трясется больше — от злобы или вина?

— Нет такого наказания, — еще насмешливее заявила Жанна. — Согласно законам Эвитана…

— Я — король! — слюни летят во все стороны. Шага на два. — Это я — закон! Эвитан — это я!

— После совершеннолетия — пожалуйста, братик. Ждем, пока тебе стукнет двадцать пять. А пока не будешь ли любезен отсюда убраться? Ты и дядя меня компрометируете. Не хочу обвинений в инцесте.

— Я — закон! — короленка переклинило. — С сегодняшнего дня! Я правлю единолично! Без Регентов! Только с дядей!

А вот это уже хуже! Еще хуже, чем до этого.

— А тебе, шлюха, я сейчас…

А вот это — вряд ли. Даже без Регентов. И с дядей.

Карл рухнул, едва перешагнув порог. Прямо под ноги дядюшке. А вот не лезь вперед старших.

— Карл! Что с тобой? — Если в Гуго есть искра человечности, то направлена на Карла. А у того — в ответ. Только умиляться некогда. — Лекарь! А ну вылечи! Живо!

С удовольствием, Ваше Жирночество. Вылечу так, что до завтра не очнется. Будет дрыхнуть.

Уронить, что ли, еще и второго? Нет. Слишком подозрительно. Тогда озвереет вся их шайка-лейка.

Племянника дядя трогательно унес лично. На жирном плече. Жаль лишь, что на ходу вспомнил отдать приказ страже у дверей. Тоже жирной, но менее пьяной.

— Никого не выпускать. И не впускать.

И, увы, не только это. Мерзкий скрежет возвестил, что в дверях сверлят глазок. Торопливо. Боятся упустить самое интересное и захватывающее.

Бедняжка Кати! Только бы выдержала под землей одна. Продержалась.