Глава двадцатая. Переезд

Пай и Лимми, затаив дыхание, наблюдали как дворец светлым вихрем вылетел из покосившейся избушки, которая на их глазах дрогнула и медленно осела. Дверь качнулась, неприятно скрипнув. За дверями притаилось коварное зло, и бросать его бесхозным было неправильно. Лимми поежилась, прижалась к Паю. Ей не понравилось, что избушка словно затаилась. Как будто высматривала и ждала нового колдуна.

— Не оставляй врагов за спиной и не придется оглядываться, — Пай достал из кармана пару зажигательных контрабандных штучек и потребовал. — Лимми, отойди подальше.

— Дай мне тоже.

— Лим!

— Пай! Я не болонка на выданье!

— А кто ты? — заржал Пай, вспомнив, как когда-то сказал это Лимми о себе.

— Я твоя любимая жена и мне все можно, — Лимми кривлялась и почти не сомневалась, что Пай разрешит ей кинуть зажигалку. Не очень красиво, что она вела себя как капризный малыш, выклянчивающий лакомство, но появившаяся после отражей внутренняя неуверенность в себе требовала привилегий.

— Хорошо, кинешь в сарай, — Пай нехотя уступил, но Лимми наглела, и Пай решил смутить жену. — В этом сарае ты такое устроила, стала смелой и нагнула альфу. Тебе его и сжигать.

— Эй, полегче, — щеки Лимми порозовели, она толкнула плечом Пая, не сумев даже качнуть его, и пригрозила. — Я тоже могу кое-что припомнить.

— Давай, припомни. Нашу первую ночь. Идет?

— Идет! Я танцую, — Лимми уже несколько раз думала, что надо перебить неприятные воспоминания. Станцевать для Пая. Сама с собой делала ставки, до какого момента Пай дотерпит.

Пай все же оттащил Лимми от избушки. Кто его знает, какие секреты хранил Гилдерин. Вдруг вырвутся на волю ошейники или голодные чудовища. Размахнулся и швырнул зажигалку внутрь избушки. И сразу же вторую. Двойной взрыв оглушил и полыхнуло так, что пришлось лечь на землю. Повалил черный вонючий дым. На мгновение в языках пламени показалась кошачья морда и с диким визгом исчезла. Василька не вовремя решила их навестить.

Паю не нужно было оглядываться, он отлично представил, какая радостно-мстительная физиономия сейчас у Лимми. Поджарить усы ненавистной Васильке, о таком даже не мечталось. Посмеиваясь, они зашагали к сараю. Лимми протянула руку, наивно хлопая ресницами. Умильная рожица насмешит Пая и он точно не откажет. Пай только вздохнул. Лимми была его главной слабостью и уже сообразила, как этим пользоваться.

— Пай, отойди подальше, — крикнула Лимми и без замаха кинула зажигалку в сарай.

Взрыв был негромкий, как хлопок, но вспыхнул не только сарай. Извилистая огненная лента побежала к догорающей избушке. Раздался еще один взрыв. Когда Пай с Лимми осторожно подобрались ближе, на месте избушки зияла глубокая яма. Откуда-то сверху к ногам Лимми шлепнулась книга. Лимми видела ее на столе в подвале, Гилдерин по ней лечил себя.

— Вопрос с подвалом решен, — Пай хлопнул ладонями по бедрам. — И колдунскую книжечку тебе подарили. Молодец, Лим.

— Думаешь, ее можно взять?

— Думаю, можно. Не понравится, матери подаришь. Хотя, по-моему, книга выбрала тебя своей владелицей.

Лимми подняла тяжелую книгу. Она стремительно уменьшилась в размерах. На ее ладони оказалась маленькая книжечка. Хмыкнув, Лимми сунула ее в карман. Потом она разберется, сейчас не до книг. А Пай, вспомнив о Магде, заторопился. Встречаться с ней он не планировал. Он еще не успокоился и запросто наговорит лишнего, а Лимми расстроится. Они побегут в Заречье поверху.

— Разомнемся? Готова? — Пай дождался, когда Лимми обратится, и рванул следом.

На выходе из Зачарованного леса их поджидал отец Пая. Взрывы тряхнули и усадьбу. Могила Гилдерина у ограды вспыхнула и исчезла. Дан решил узнать, ждать ли плохого. Пай хорошо относился к отцу, не винил его за свое вынужденное сиротство. Пай и сам глупо попался под ошейник. Понимал, что хитрое и злое колдунство не так-то просто распознать и сбросить. Дан все равно смотрел на сына с печалью в глазах.

Сын вырос без него. Уже никогда не попросит его совета. Возможно, что нахождение вне дома спасло Паю жизнь. Августа не смогла его подчинить, изуродовать заклятиями. Сам стал независимым, отказался от наследства, а Дану так хотелось пригодиться Паю, помогать, просто видеть время от времени. Ксен совсем другой. Привык все получать легко и сломался при первой же неудаче. Воет целыми днями, требуя себе Лимми.

Пай заговорил о планах и новых законах для отражей и статусе Заречья и Дан чуть не прослезился. Закивал, обещая, что поднимет все свои связи, потянет за нужные ниточки. И Лимми тоже доверилась Дану, попросила отдать приказ во все школы. Чтобы дети с зелеными глазами и светлыми волосами брались на заметку, потому что отныне они под защитой Заречья. Никто не смеет их обижать.

Когда добрались до дворца, вокруг уже толпились восхищенные жители, цокали, указывали пальцами. Кое-кто еще помнил и про отражей, и про их дворцы. Радовались. Рассказывали другим, что если желать процветания Заречью, то это исполнится. Ведь у Заречья теперь есть заботливая хозяйка, умеющая исполнять желания. Перед Лимми толпа охотно расступилась. Пай шел рядом и внимательно следил за настроением Лимми. Все шло хорошо. Жители были единодушны в своих добрых желаниях.

Дворец перестроил по их требованиям внутренние помещения. И первым делом Лимми встала на пороге своей мастерской. Она давно не рисовала и робела. Осторожно трогал карандаши, мольберт, кисти, баночки с красками. Не сложно угадать, кого она изобразит. Это будет, конечно, Пай. Лимми точно знала, в какой позе она запечатлит мужа. В тот незабываемый момент, когда Пай бросил на нее лукаво-соблазняющий взгляд из-за плеча и взялся за штаны, а Лимми прошило молнией возбуждения. Вот только этот портрет ревнивая Лимми никому не покажет.

— Какая ты у меня вкусная, — Пай обнял Лимми со спинц, с удовольствием втянул воздух за ее ухом. Неужели можно никуда не бежать и наслаждаться жизнью с любимой. — Нравится?

— Очень нравится. Я хочу тебя нарисовать.

— Я буду рад, — Пай вдруг достал из потайного кармана листок с карандашным портретом. Лимми нарисовала его после их первой встречи. — Смотри, что у меня есть.

— Пай, — у Лимми задрожали губы и слезинка потекла по щеке.

Она абсолютно не была готова к тому, что Пай сохранит ее рисунок как большую ценность. Лимми обожала Пая, хотела во всем походить на него, доверяла, но эгоистично и чрезмерно требовала внимания и любви. Потому что ей нужны были постоянные подтверждения от Пая. Два месяца разлуки совершенно ее вымотали. Ведь Василька постоянно вдалбливала ей, что Пай бросил ее, глупую деревенщину. Втайне Лимми боялась, что однажды Пай очнется и увидит, что Лимми не так уж хороша. Что таких много. Ведь скоро появятся еще отражи.

— Что такое? Лим, любимая, почему ты плачешь? — Пай убрал с лица Лимми волнистые пряди, обнял теплыми ладонями лицо. — Я обидел тебя? Чем?

— Я просто расчувствовалась, не ожидала, что ты бережешь это.

— Лим, ты забыла, что ты мое сердце? — от хрипловатого, но нежного голоса Пая Лимми развезло. Она захлюпала всерьез. Пай ругнулся на себя, он совсем перестал учитывать, что Лимми хоть и отважная, всегда рядом, но все же девушка. Зря Пай обращается с ней как с равной. Так недолго надорвать психику жене. Ей и так досталось. — Лим, я запрещаю тебе вести себя как альфа.

— Что это значит? — слышать о запретах Лимми не желала.

— Ты больше не швыряешь зажигалки и не бегаешь одна. Не лезешь в драки. Рисуешь, ешь мороженое, любишь меня, командуешь своими отражами. Думаю, совсем скоро мы их вытащим.

— Совсем скоро? Ты обещаешь?

— Слово контрабандиста!

— Это я так должна говорить. Я контрабандист. Белый пес.

— У кого какая контрабанда, а у Белого Пса — отражи, — Пай прижал к себе Лимми.

— Рядом с тобой не будет никаких отражей! Только я! — вскинулась Лимми.

— Разумеется.

Пай взял Лимми за руку — в прошлый раз знакомство с дворцом они начали со спальни. Зачем же нарушать традиции. Дворец и тут угодил. Вместо комнаток непонятного назначения вокруг спальни, устроил одно большое помещение. С окнами на реку, кроватью внушительных размеров и местом для приватных танцев. Даже стул уже стоял. Пай по привычке заглянул во все углы, прежде чем развалился на мягкой кровати. Дворец почти что родственник, но осторожность не помешает. Им еще предстоит узнать друг друга и проверить в деле.

— Ты уверена, Лимми? Точно хочешь станцевать для меня сегодня?

— Конечно, хочу. Только сначала… — Лимми опустилась на колено, аккуратно разула Пая. Помассировала ступни. Наклонилась, расстегивая пуговицы на рубахе. Провела ладонями по плечам, стягивая рукава. Легко нажала тонким пальчиком на соски. Потянулась к ширинке и расстегнула молнию.

— Любимая, — хохотнул Пай, дергая Лимми на себя. — Такими темпами я даже до начала танца не дотерплю.

— Пай, лежи смирно! — Лимми была настроена серьезно.

Поерзав на животе Пая, она встала, расправила плечи и тряхнула головой. Белые кудри вспорхнули и опустились на лицо. Игривый взгляд из-под полуопущенных ресниц, и Пай поплыл как юнец. Губы пересохли, он нервно облизнулся и сел. Лимми безумно привлекала его даже тогда, когда совсем ничего не умела, ни обольщать, ни целоваться.

А сейчас это не была та робкая девчонка, которая краснела от одной мысли о поцелуе. Пусть Лимми и не понимала до конца себе цену, но любовного опыта прибавилось, и она искренне хотела соблазнить Пая. Восхитить его. Не так, как делала это в их первую ночь. Неумело и нагло. Бесцеремонно хватала Пая от страха, что ее отвергают. Мешала Паю сделать все неторопливо и чувственно.

Лимми чмокнула подушечки своих пальцев и прижала их на миг к губам Пая. И тотчас закинула руку за голову, отходя к стулу. Она повторяла то, что делал Пай, сняла один сапожок, потом другой, пошевелила пальчиками. Выгнулась, демонстрируя фигуру. Повела вкруговую бедрами. Простые движения получались у Лимми с тонким изяществом, грациозно и легко. И к тому же с глубоким чувством. Лимми не скрывала, что своим танцем объясняется Паю в любви.

Глаза у Пая загорелись желтым, ноздри раздувались, клыки немилосердно заныли. Возбуждение скакнуло на максимальный уровень. Он сжал кулаки, запрещая себе хватать жену, пока она не закончит раздеваться для него. Лимми, будто нехотя, стащила рубашку, погладила себя по груди, перешла на бока, задержала ладони на талии, сунула пальцы под ремень.

— Лимми! — Пай подался навстречу. Лимми так откровенно предлагала себя, что никакой выдержки не хватит.

Руки у Лимми задрожали, она неловко дернула молнию на штанах и сломала ее. Поняла, что переоценила свои силы. Коленки уже подгибались. Хотелось крепких объятий Пая, его нежности и страсти. Терпеть дальше дикое желание Пая Лимми была не в силах.

— Пай, — простонала негромко Лимми. — Помоги мне.

Пая не пришлось просить дважды. Штанов Лимми лишиась в долю секунды. Оказалась под Паем еще быстрее. Переплелись ноги и руки, соединились тела. Соображать перестали оба. Любовь стерла все границы. Мир исчез надолго и возвращаться в него не хотелось.

— Моя, моя, только моя, — горячечно шептал Пай. — Единственная.

Лимми обретала желанную уверенность в своей нужности, отдавая всю себя. Для нее любовь никогда не была ограничивающим фактором, к любым жертвам во имя любви, ради Пая, Лимми была готова. Но в эту минуту Лимми впервые осознала мощную и созидающую силу любви. Не надо жертвовать, надо созидать. И где-то на задворках сознания мелькнула мысль о малыше, похожем на Пая. Будет здорово, если он родится.

Пай очнулся, когда уже рассвело. Лимми сложила на него ноги и руки, но Пай не стал отодвигаться. Им и во сне нравилось иметь телесный контакт. Должна была прийти Улья, принести новую одежду для Лимми, надо вставать и предупредить, чтобы дворец ее пропустил. Выговорить полное имя их жилища Пай даже не пытался.

— Давай договоримся о коротком имени, — рискнул он предложить.

— Азар. Донад. Артаи. Беоль, — тут же откликнулся их дом.

— Беоль, — выбрал Пай. Хотя дворец никогда не намекал на свой пол, Паю казалось, что женское начало звучит ярче. И то, что Беоль предпочитает записки с завитушками, и то, что больше общается с ним, чем с хозяйкой Лимми, говорило в пользу этой версии. Спрашивать такое напрямую Пай считал бестактным. — Придет Улья. Пропустить сразу. И, скорей всего, кто-то из семьи Лимми придет, назначить на завтра.

— Улья пришла.

Вот же, торопыга. Пай осторожно выскользнул из-под Лимми, но маневр провалился. Лимми вцепилась в него, потянула обратно в кровать.

— Куда ты? Не хочу одна. Мне без тебя холодно.

— Я только принесу кое-кому новые штанишки, — Лимми подскочила. Сон пропал. Она побежала за Паем, забыв одеться. — Нет, мой щеночек. Посиди в спальне.

Улья нервно ходила по гостиной. С тех пор как Лимми пообещала ей пару, она не могла думать ни о чем другом. Она даже обошла несколько пустующих домов, выбирая и прикидывая. Для себя ей вполне хватало мастерской, где она развернула швейное производство, обшивая их команду. Пара комнаток наверху для отдыха и сна. Но привести туда мужа, конечно, же нельзя.

Никто из приютских не верил в счастливые семьи. Да и кто мог полюбить отчаянных парней и девушек, покрытых шрамами? Пример Пая, нашедшего свою любовь, растопил лед в сердце Ульи, подарил надежду на личное счастье.

— Пай! Я всех оповестила. Можем собраться хоть завтра. В Ратуше все почистили, большой зал готов.

— Отлично. Немного ждем. Проекты законов по Заречью вот-вот будут готовы. Сразу проголосуем.

— Я взяла на себя организацию охранных кордонов. Совет провинций нервничает, шлет лазутчиков.

— Интерес провинций нам пока ни к чему, — одобрительно кивнул Пай. — Бугор мог бы помочь тебе с охраной.

— Уверена, что он уже мчится в Заречье, слухи разошлись широко.

— Приходи сегодня к нам на ужин. Есть еще важное и секретное дело. Чужих привлекать не хочу.

— Буду.

Едва Улья исчезла, как появилась Лимми. Схватила свои штаны и убежала одеваться. Пай улыбался, глядя на гордую жену, вернувшуюся в одежде контрабандистов. Улья не подвела, штаны и рубаха сидели идеально.

— Я красивая?

— Ты же знаешь ответ.

— А я придумала кое-что.

— Что, Лим?

— Мы сделаем свои поединки в Заречье. За деньги. Ведь отражам нужно на что-то здесь жить. И знаешь как здорово, когда твой любимый побеждает и выигрывает тебя, — Лимми расчувствовалась, вспомнив, как кинулась на шею Паю после поединка. — У нас в призовом фонде будут только отражи. И женщины тоже могут соперничать по-своему, потому что отраж может стать и альфой. Если захочет, ведь сможет?

— Лучше, если женщина просто будет иметь возможность выкупить своего избранника, — Пай слегка посмеивался над горячностью Лимми. — Чтобы стать альфой, отраж должен родиться альфой. Ты жила среди крутых альф с детства, отец, братья, стая, но не стала же альфой. Даже самкой не стала, пока жила дома.

— Ну, как я Белым псом стала, не обязательно всем рассказывать, — Лимми развеселилась. — Этот секрет стоит очень дорого. Но я думала про Улью. Ей нужен крутой альфа, да?

— Улья не потерпит альфы над собой. Она ведь не обычная девушка, сама привыкла быть главной. Ей нужен кто-то беспомощный, кто бы нуждался в ее силе, не оспаривал ее мнение и понимал ее юмор.

— Да? — не поверила Лимми. — Ты тоже такую хотел?

— Нет, я хотел такую же как я. Сироту, познавшую лишения, жесткую и пробивную. Но я ошибался. Мне нужна была ты, искренняя и нежная. Поэтому я не хочу, Лимми, чтобы ты становилась как я. И если я о чем сожалею, так только о том, что ты вынуждена была быстро повзрослеть и ожесточиться, чтобы справиться с обстоятельствами.

— Тогда бы я не стала настоящей парой тебе. Не стала бы самкой и …

— И?

— И хорошей женой, — Лимми отвернулась и Пай заподозрил, что она хотела сказать что-то другое. Не про жену. Но почему-то не решилась.

— Лим?

— Пай, как мы будем вытаскивать отражей?

— Это я уже придумал. Смотри, поединки хорошо, но ведь не все отражи захотят в призовой фонд.

— Пай, ты забыл, — Лимми скорчила смешную рожу. — У меня десять братьев. И больше тридцати племянников. Разойдутся по своим. Должна же я о семье подумать.

— Как удобно иметь прорву родни, — Пай закатил глаза, представляя черноволосую семью Рекса, щедро разбавленную белокурыми отражами. — Тогда ходовиков точно звать не надо, своих будет выше крыши.

— Пай, не смейся! — Лимми шутливо замахнулась, но Пай перехватил кулачок, прижал к губам.

— Я думаю, что правильнее действовать ночью. Беоль поможет проникнуть к отражам. Но как найти там твоих ребят?

— Беоль?

— Лим, я не ты, мне имя хранителя нашей любви не выговорить.

— Да я не против, — Лимми прижалась к Паю. — У меня есть активаторы. Те шарики, помнишь? Если мы окажемся в реальности отражей, я смогу дать сигнал ребятам и выставить маяк. Его будут слышать только они. Мы настроили каждый активатор персонально.

— Активаторы? Это настоящий контрабандный товар. А что еще можно продавать оттуда?

— Кольца, блокирующие способности, ты уже видел. Есть амулеты для переходов, у Васильки такой был. Ребята должны были собрать разные образцы. Еда, напитки, лекарства. Правда, мы не придумали, как их передавать. Оставаться там никто не захотел.

— Ну, это мы решим со временем. Но, Лим, учти. Ты ставишь маяк и сразу возвращаешься.

— Ты не справишься один, Пай.

— Мне поможет Улья. А ты будешь тут всех встречать.

Лимми колебалась. Переживала по привычке, что Пай увидит других красивых отражей. Прошедшая ночь погасила почти всю ревность. Лимми единственная для Пая, он много раз доказал это.

Загрузка...