Палитра души

Палитра души

Я подарила тебе крылья,

а ты научил меня летать.

— Садись, не бойся, давай, давай! — подначивал Давид.

— Я точно не упаду? — Ульяна с сомнением посмотрела на хлипкое четырёхколесное средство передвижения.

— Я же аккуратно. Ну, поехали!

Девушка, держась за руку молодого человека, забралась в пустую продуктовую тележку, которая одиноко стояла около супермаркета, и приготовилась прокатиться с ветерком.

Давид схватился за ручку и побежал. Каштановые волосы Ульяны подхватил ветер, задорный девичий смех разнёсся по улице, наперебой соревнуясь с шумом весеннего дождя. Тележка мчалась с бешеной скоростью, рассекая лужи и стуча колёсами. Пара хохотала, наслаждаясь маем и юностью.

Нарезвившись от души, Давид остановил тележку и помог девушке вылезти. В её больших голубых глазах сияло счастье, а с немного пухлых губ не сходила улыбка.

Усмехнувшись, он спросил:

— Понравилось?

— Очень!

— Говорил же, классно будет! А ты боялась.

Давид слегка подтолкнул локтём подругу, а та демонстративно закатила глаза. Дождь усиливался. Ульяна собрала в хвост длинные волосы, которые уже порядком промокли, и спрятала под капюшон.

— Ты замёрзла, пошли куда-нибудь греться, — предложил Давид и взял спутницу под руку.

— Пошли.

— Калинина, пять. Умница, — похвалила Анна Сергеевна.

Ульяна всегда хорошо писала сочинения, принимала участие в олимпиадах и конкурсах. Ей нравились русский язык и литература. В голове постоянно рождались сюжеты для рассказов и сказок. Как-то раз она даже заняла первое место среди юных писателей Ручейска и очень гордилась собой.

С детства скрытная и молчаливая Ульяна часто недооценивала свои способности и занималась самокритикой. Но, несмотря на это, не стеснялась отправлять рассказы на конкурсы. Так случилось, что родителей Ульяны лишили родительских прав из-за злоупотребления алкоголем. Девочку с двумя братишками собирались забрать в детский дом, но бабушка не позволила. Вовремя спохватившись, она оформила все необходимые документы и оставила ребят у себя.

— Нечего ходить, побираться. Вы — мои внуки, и я вас никому не отдам! — говорила она твёрдым голосом.

Прошло уже девять лет. Не сказать, что они жили дружно. Мальчишки хулиганили, особенно Димка, и доставляли много хлопот. Бабушка придерживалась старых взглядов и во многом не понимала ребят. Строгая и вспыльчивая, она частенько наказывала их даже за мелкие провинности. Баба Люба любила порядок и чистоту в доме, не выносила лень и упаднические настроения, поэтому в её присутствии внуки всегда старались угодить бабушке и не нарваться на очередной выговор.

Порой Ульяна так уставала от бабушки и её вечных правил, что специально ввязывалась в конкурсы и мероприятия, чтобы больше времени проводить вне дома. Её примеру стал следовать один из братьев — Димка, который был старше своего брата-близнеца Тимки всего на каких-то полчаса.

Ульяна вздрогнула. Из задумчивости её вывела вибрация телефона. Писал Димка.

«Лёгок на помине», — подумала девушка.

«Систр, есть лишние рублей тридцать, я капец как пиццу столовскую хочу!».

Ульяна цокнула языком и отправила братишке нужную сумму, даже больше, чем нужно, чтобы тот и с братом поделился, а то может съесть и втихаря.

Ответ не заставил себя долго ждать. Димка отправил кучу забавных смайликов с надписями «спасибо», «ты лучшая систр в мире», «круто».

Сестра усмехнулась, убрала телефон и переключила внимание на учительницу, которая начала анализировать сочинения её одноклассников.

Ульяна медленно брела по городу в сторону дома. В воздухе витали запахи сирени и цветущей зелени. Как же она всё-таки любила май. За его свежесть, красоту, пение птиц и лёгкий холодок по утрам. Погода позволяла бегать в одной джинсовке, модных широких джинсах и кроссовках. Правда, сейчас она шла со школы в чёрной юбочке и белой блузке, но это не мешало ей чувствовать себя красивой и счастливой. От природы она была симпатичной девушкой, не высокой, но с изящной и стройной фигурой. На её миловидном лице всегда сияла улыбка, а большие, окутанные пушинками чёрных ресниц глаза придавали ей особое очарование и непосредственность.

Ульяна родилась в мае и не так давно отпраздновала восемнадцатилетие. Ей всегда везло в этот период. В школе было мало уроков, дело близилось к экзаменам, и уверенная в своих силах Ульяна не сильно из-за них переживала. К тому же, она уже давно выбрала свой жизненный путь и, вопреки своим способностям, не планировала поступать в университет. Не до этого было!

Оказавшись в подъезде, Ульяна полезла в карман джинсовки за ключами и открыла дверь. Дома пахло выпечкой и лекарствами.

— Ба, я дома! — крикнула девушка, но никто не отозвался.

«Видимо, спит». Ульяна сняла кроссовки и на цыпочках прокралась в бабушкину спальню. Женщина спала, чуть ли не с головой укрывшись одеялом. Поёжившись от прохлады, девушка закрыла форточку и вышла из комнаты. Братья ещё не вернулись со школы.

Ульяна зашла на кухню и увидела свежеиспечённые пирожки с луком и яйцом. Будучи не совсем здоровой, бабушка всё равно не бросала домашние дела. На протяжении многих лет женщина страдала от сахарного диабета, но с годами ситуация ухудшалась, а болезнь спровоцировала другие болячки. Бабушка слабела, всё меньше вступала в конфликты с внуками, много спала и мало двигалась. Большинство домашних обязанностей перешло на Ульяну, и девушка старалась не ударить в грязь лицом: помогала бабушке, следила за братьями, не позволяя двум подросткам ступить на кривой путь. Подростки такие ранимые и наивные, что им легко задурить голову и посеять зерно сомнения в сердце. Ульяна с детства чувствовала ответственность за братьев, ведь она как-никак их старшая сестра, а Дима и Тима ещё такие несмышлёныши, за которыми нужен глаз да глаз.

Девушка вскипятила чайник, насыпала в заварник чай, добавила мяту и мелиссу и уставилась в окно.

«Нужно написать Давиду, надеюсь, что сегодня увидимся, если Димка опять ничего не устроит», — пронеслось в голове. Порой только этот человек помогал ей забыться и уйти от суровой реальности. Дружба с ним была чем-то волшебным и неземным. Давид — творческий, амбициозный, добрый и заботливый. Они дружили с самого детства, нравились друг другу, но всё не могли перейти ту грань, которая превращает дружбу в любовь. Мешал проклятый страх упасть с седьмого неба из-за приближающегося со скоростью света выпускного.

Вибрация телефона вывела её из задумчивости. Давид. Он словно прочитал её мысли и написал первый: «Нам ещё седьмой урок поставили, поэтому чуть позже встретимся».

«Ну вот, блин. Какой?» — Калинина отправила ответ и села за стол пить чай с пирожками.

Ребята жили в одном дворе, учились в одной школе, но в параллельных классах, и старались часто пересекаться, когда это позволяло расписание. В тот день они собирались прогуляться после школы, но уроки нарушили все планы.

Ульяна сделала глоток чая и улыбнулась. Свежезаваренный с мятой и мелиссой он напоминал о летних каникулах и жарких деньках. На телефон вновь пришло сообщение.

«Мою смерть».

Ульяна усмехнулась и скинула смеющийся смайлик, она знала, как Исаев ненавидит физику.

«Часиков в семь пойдём, нормально? А то я ещё порисовать для выставки хотел».

«Хорошо, наслаждайся любимым предметом».

«Коза».

Ульяна закатила глаза, отправила пару злобных стикеров и вернулась к чаепитию.

Ульяна пряталась под кроватью вместе с братьями. Она изо всех сил сжимала ладонями уши, лишь бы не слышать, как ругаются мама с папой. Такое в последнее время случалось часто. Вот и теперь, маленькие близнецы плакали, прижимаясь к Ульяне, а та ощущала вину, что не может их защитить. Внезапно кровать исчезла, и ребята полетели в бездну…

В ужасе вскочив, Ульяна пыталась перевести дыхание. Это был сон, всего лишь сон. Ей часто снилось детство — страшное и голодное. Родители мало интересовались детьми, их затянуло вязкое болото под названием алкоголь. Сначала подсел отец, а после и мать. Так жизнь семьи Калининых улетела в пропасть, разбившись на мелкие осколки.

— Опять эти сны? — спросил Давид, обнимая Ульяну за плечи и тихонько поглаживая.

Девушка тяжело дышала и чувствовала бешеный стук собственного сердца. Она украдкой кивнула и легла на кровать. В комнате Давида они смотрели нашумевшую мелодраму, только вот Ульяна, видимо, уснула.

— Может принести воды?

— Нет, сейчас пройдёт.

— Ты так внезапно уснула и была такой милахой, что я не стал тебя будить, — оправдывался Исаев.

Ульяна ничего не ответила, лишь улыбнулась, а после, опомнившись, взглянула на настенные часы. Они показывали почти полночь.

— Лучше бы разбудил, смотри как поздно. Бабушка будет ругаться. Проводишь меня? Прогуляемся как раз. Хочу на свежий воздух.

— Спрашиваешь! Конечно!

Баба Люба не разрешала внучке оставаться у друга. «Нечего делать, ещё принесёшь в подоле». Она считала, что внучка должна прекратить дружбу с этим «ненадёжным парнем», как она выражалась, а лучше посмотреть в сторону внука её подруги — Фёдора Ефимова, который, к слову, совершенно не интересовал Ульяну. Бабушка не понимала творческую натуру Исаева и не жаловала парня, что очень обижало внучку. Многие не воспринимали Давида всерьёз, но Ульяна знала, что в этом парне скрыт огромный талант, который главное не зарыть в землю.

Друг отложил в сторону ноутбук, накинул ветровку и пригладил слегка растрепавшиеся волосы. Ульяна в сотый раз отметила его природную красоту. Изящный, стройный молодой человек с голубыми глазами, которые казались отражением неба в ясный день. Такие глубокие, загадочные и полные надежды на светлое будущее. Давид ухаживал за собой и предпочитал стильно одеваться, из-за этого ловил на себе восхищённые взгляды девчонок. Он зачёсывал назад непослушные светлые волосы и улыбался так, что около его тонких губ появлялись чуть заметные ямочки. Острые скулы выделялись и придавали модельной внешности мужественности и решительности.

Ульяна прикусила губу и отвернулась, завязывая волосы в хвостик. Она всегда знала, что дружила не только с самым талантливым, но и красивым парнем.

Ребята вышли из квартиры и побрели по ночной улице. Ульяна смотрела на небо, усыпанное звёздами, и думала о том, как бы ей хотелось гулять так вместе с Давидом всю ночь, позабыв о семейных проблемах, предстоящих экзаменах и поиске работы. Вздохнув полной грудью, девушка улыбнулась. Воздух был пропитан запахом цветущих сиреневых кустов, которые она очень любила.

— Ты будешь мне писать? — начал вдруг Давид.

Ульяна замерла. Разговор о будущем всегда резал ножом по сердцу. А дело было в том, что девушка не могла уехать вместе с парнем и бросить семью. Она натянуто улыбнулась и попыталась разрядить обстановку.

— А сам как думаешь? Буду закидывать тебя кружочками и голосовыми, — попыталась разрядить обстановку Ульяна.

— Не хочу уезжать.

Ульяна снова посмотрела на небо. Теперь оно казалось мрачнее, словно отражало её душевное состояние.

— Родители пророчат мне успешное будущее с кучей денег в кармане, а я хочу просто творить.

— Ты ведь настоял на том, что поступишь на факультет дизайна?

— Да, но я должен подать документы и на факультет бизнеса. Я ведь хочу вырваться из нашего захолустья и стать нормальным человеком, — последние слова Давид произнёс ядовито, пытаясь спародировать интонацию родителей.

Ульяна понуро уставилась на потрескавшийся асфальт. Их городок был действительно очень маленьким. В Ручейске всё развивалось медленно, не так как в столице Следбурге или в областном центре Колинске.

Многие стремились в более перспективные города, гонясь за развитой инфраструктурой и хорошим доходом. А чистый и уютный Ручейск больше подходил любителям покоя и тишины, нежели ярко выраженным экстравертам, рвущимся к вершинам. Несмотря на романтический антураж, старая архитектура и пустующие вечерние улицы порой навевали тоску и одиночество. Ульяна была не прочь покинуть город, но обстоятельства вынуждали остаться.

— Хорошо, что туда не требуется сдавать дополнительные предметы, а то я бы с ума сошёл, — вздохнул парень. — Мне хватает литературы с обществом.

Ульяна молчала и думала о творчестве парня. Она любила картины, которые писал Давид, — они на самом деле были прекрасны. Морские, сельские и городские пейзажи покорили уже не одно сердце. А какие портреты писал этот парень! Просто загляденье! В век высоких технологий картины, написанные от руки, превратились в раритет. Давид был самородком, единственным одарённым человеком в семье, у которого, казалось, был талант ко всему. Он хорошо танцевал, позировал, писал картины и устраивал выставки, любил делать снимки на профессиональный фотоаппарат и уже неплохо зарабатывал на фотосъёмках. Частенько его приглашали местные журналы и бренды для демонстрации новой коллекции мужской одежды. Он мог бы стать актёром, фотографом или моделью, но всё же его тянуло к краскам и кистям, уж слишком сильно он их любил.

— Ты точно не передумала? — спросил вдруг парень, остановившись около подъезда подруги.

Ульяна грустно пожала плечами.

— Я не брошу братьев.

Давид вздохнул. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, а потом обнялись.

— Дима, нет! — с ужасом закричала Ульяна.

Её младший брат вывернул из-за угла на своём велосипеде и подрезал машину соседа, который как раз выезжал со двора. Мир замер на каких-то десять секунд. Девушка уже попрощалась с братом. Но тот ловко поднялся и развёл руками, мол, бывает. Сосед успел притормозить, а Димка — ловко вывернуться. Ульяна со всех ног побежала к брату.

Как же она устала от его ежедневных «приключений». То в школе напакостит, то по крышам лазает, то ролики снимает в запрещённых местах, а один раз вообще пришёл домой лысый и с серёжкой в ухе! Поспорил с другом, что сам себя побреет. Димка выиграл спор. А друг не остался в долгу и с радостью проколол товарищу ухо. Сплошная антисанитария!

— Дима, Дима, Димочка! — плакала Ульяна, прижимая брата к себе.

Тот вывернулся из её рук и сказал:

— Ульчик, ты чего плачешь? Не переехал же он меня и ладно.

«А если бы переехал?»

Сестра быстро осмотрела братишку. На обеих коленках запеклась кровь.

— Всё, пошли домой рану обрабатывать, — вытерла слёзы сестра и встретилась взглядом с мрачным соседом.

— Ещё раз такое будет — я тебе уши надеру! — пробасил он и погрозил мальчишке кулаком. — Выскочил как ненормальный, ладно, я вовремя по тормозам хлопнул.

— Я поговорю с ним, — сказала Калинина и строго посмотрела на братишку.

Димка закатил глаза и показал сестре язык.

— Домой, живо! — скомандовала Ульяна, чувствуя, как страх перерастает в гнев. Как же братья её порой доводили. Как будто делали всё назло.

Они зашли в квартиру, разулись и сняли ветровки. Ульяна пошла на кухню, а Димка в ванную.

— Сам обработаю, не маленький, — заявил он и с важным видом удалился.

Девушка открыла холодильник и застыла. Пусто. Прошлым вечером на мальчишек напал лютый голод, и они всё подмели. Ульяна собиралась приготовить суп, но бабушка запретила.

«И что это за суп будет с вечера? Как его есть-то потом? Несвежий совсем! Иди уроки учи, я завтра сама как-нибудь». — Ругалась бабушка вчера.

Девушка бросила взгляд на плиту. Большая красная кастрюля была наполнена водой. Рядом на столике лежали окорочок, неочищенная картошка и нож. Странно, это на бабушку совсем не похоже. Во-первых, она всегда сдерживает обещания и не бросает начатое, а, во-вторых, готовит при любых обстоятельствах. Значит, что-то случилось. Ульяна поторопилась в её комнату. Тихонько приоткрыла дверь и увидела спящую старушку. Резкий запах лекарств сразу ударил Ульяне в нос. В центре комнаты располагалась большая кровать с маленькой тумбочкой, на которой стояли две иконы, около них были разбросаны баночки, тюбики и коробочки с лекарствами. Сквозь коричневые шторы едва проникал солнечный свет, освещая любимые бабушкины цветы, стоящие на подоконнике. Когда-то там размещались ящики с рассадой. Но в прошлом году бабушка продала сад.

В углу комнаты возвышался деревянный шифоньер. Его дверка закрывалась с трудом, но баба Люба упорно отказывалась что-то выбросить, ведь всё это может пригодиться. Около шифоньера стоял стол, где бабушка раньше шила, но теперь зрение подводило её, и Ульяна перенесла с зала телевизор, чтобы старушке было не так скучно.

— Бабуль, как дела? — тихонько спросила Ульяна, коснувшись морщинистой руки.

Бабушка приоткрыла глаза и сонно пробормотала:

— Как сажа бела.

— Я доварю суп, а ты отдыхай. Может тебе лекарство дать?

— Пила уже, ничего не надо, — отмахнулась бабушка и медленно перевернулась на другой бок.

— Или врача вызвать?

— И что он мне нового скажет? Опять выпишет дорогущие таблетки. Бог с ним, обойдусь.

— А сахар мерила?

— Мерила, мерила, Уль, иди, всё нормально со мной.

Ульяна вздохнула и вышла из комнаты. Бабушку было сложно переубедить, да девушка и не пыталась. За столько лет она поняла, что это ни к чему не приведёт. Баба Люба будет делать так, как решила. К тому же, женщина редко к кому-либо прислушивалась, а в особенности к Ульяне.

Девушка заглянула в комнату близнецов. На своей половине на диванчике развалился Дима, подкидывая футбольный мяч в руках. А на другой половине, как обычно, за компьютером сидел Тимофей. Ульяна в сотый раз удивлялась, как два одинаковых на лицо мальчишки могут быть такими разными по характеру. Непоседливый Димка обожал внимание и вечно улыбался. Его улыбка располагала к себе, а дружелюбное выражение лица делало лёгким в общении и вызывало симпатию. Живые, блестящие карие глаза всегда полны удивления и неподдельного интереса к окружающему миру. Взгляд искрил несказанным весельем и предвкушением очередной шалости. Энергия никогда не покидала его, отчего он редко мог спокойно усидеть на одном месте.

В комнате на его стороне стоял раздвижной диван, обивка которого была украшена красочными изображениями мячей: футбольных, баскетбольных и волейбольных. Рабочее место, где мальчик обычно делал уроки, было завалено кипой тетрадей и учебников. Рядом с ним притаился скрученный в трубочку коврик для спортивных занятий и напольная вешалка. Ульяна подарила её близнецам на прошлый день рождения, чтобы пацаны не вешали одежду на стул и не лазили за вещами в бабушкин несчастный шифоньер.

Над Димкиным столом висела полка с наградами: кубками, грамотами, медальками. Мальчишка не мог жить без футбола и обожал ездить на соревнования. Чуть левее к стене был приколочен выступающий турник, на котором парнишка частенько подтягивался.

На стороне Тимы стоял похожий раздвижной диванчик, только с изображением книг. Рядом приютился стол, где всегда царил порядок, и подвесная полка, заставленная энциклопедиями, учебниками и пособиями.

Тимофей любил учиться и познавать этот мир. Он с ранних лет умел читать и считать, любил естественные науки, интересовался современными разработками в плане информационных технологий. Не мог ни дня прожить без компьютера, который практически не давал Димке, и с восьми лет экспериментировал с электронными устройствами, разбирая и собирая их обратно. Какое-то время даже посещал кружок радиотехники, но потом пришлось бросить занятия из-за нехватки средств.

У Ульяны, к сожалению, не было своей комнаты. Она ютилась в зале, правда, сумела обустроить всё здесь со вкусом, заработав деньги на летних каникулах. Были поклеены светлые обои, куплен кремовый диван, на котором спала Ульяна. Рядом занял место удобный современный стол с компьютером, кресло и полочка для косметики и учебников. Баба Люба была не против изменений в доме, ведь внучка заработала сама и ни копейки не просила у бабушки. Правда иногда ворчала, что белый цвет слишком маркий и быстро запачкается, но Ульяна не обращала на это внимание.

— Вы что-нибудь кушали? — спросила она у мальчиков.

— Тимон яичницу сварганил из оставшихся яиц, — довольно заявил Димка и бросил мяч в сторону сестры. Та ловко увернулась и сурово уставилась на брата.

— Ты наказан. Сегодня и завтра никаких прогулок. Сиди и учи правила дорожного движения!

Димка расхохотался, наморщив курносый нос. Для него запреты сестры были пустым звоном.

— Это не смешно, ты мог погибнуть!

— Чего он опять натворил? — оторвался от компьютера Тима и взглянул на сестру. Высокий, смуглый, худощавый Тимофей ненавидел модный ширпотреб и не вылазил из поношенной серой водолазки и чёрных брюк. С прилизанными каштановыми волосами, оттопыренными ушами и маленькой складочкой на лбу от постоянно сведённых бровей мальчик выглядел гораздо старше своих двенадцати лет. Взгляд его карих глаз был серьёзным, сосредоточенным, мальчишка задумчиво прикусывал тонкие слегка выразительные губы, постоянно находясь где-то далеко, в своих мыслях. У него не было ямочек около губ и милой родинки на щеке, как у Димы. В остальном внешне они были очень похожи.

— Под машину выскочил на своём велике! — воскликнула Ульяна. Её до сих пор трясло от увиденного.

Тима укоризненно взглянул на брата, покачал головой и вновь уткнулся в компьютер. Димка же хмыкнул и уставился в телефон.

Ульяна тяжело вздохнула. Как же ей было сложно с двумя мальчишками, к каждому из которых нужен свой подход. С Тимой вообще надо было разговаривать как со взрослым, а ещё добиться того, чтобы он всё-таки пообщался с тобой и оторвался от своих великих исследований. Дима же пропускал всё мимо ушей и делал по-своему.

— Пойду варить суп, — вздохнув, сказала девушка и ушла на кухню, но по пути её отвлекла трель дверного звонка. Девушка знала, кто стоял в подъезде. Этот человек любил заглядывать без приглашения, порой в нужный момент, а иногда не совсем вовремя. Это была лучшая подруга Ульяны — Соня Трофимова, с которой Калинина делилась самым откровенным и доверяла как себе. Они познакомились в танцевальном кружке, прошли огонь и воду, а дружба с годами только крепла. Ульяна поспешила к двери, предвкушая приятную беседу.

— Калина, а я к вам с вкусняшками! — радостно воскликнула Сонька, забегая на кухню.

— Привет, Трофим, только потише говори, а то бабушка спит, — улыбнулась Ульяна, поставила чайник на плиту и взглянула на подругу.

На ней были надеты белая футболка с изображением Звёздных войн и голубые джинсы. Подруга была низкорослой и стройной с короткими тёмными волосами и добрыми большими карими глазами. Девушка носила очки с причудливой оправой и обожала украшения ручной работы. Её ушки были слегка заострены, отчего Соньку часто называли эльфом, но та не обижалась, она любила всякие мифические существа и увлекалась фэнтези.

Трофимова мечтала о большой любви, много читала, обожала аниме и играла в компьютерные игры. Её легко было подсадить на какой-нибудь новый фэнтези-роман или сериал и потерять на несколько дней. А потом выслушивать её впечатления на протяжении месяца.

Соня жила с родителями и младшей сестрой и была на год младше Ульяны. Прошлым летом девчонки вместе подрабатывали в ресторане, а Сонька трудилась там и по сей день, совмещая карьеру с учёбой. Иногда в выходные дни с позволения директора она звала Ульяну на банкеты, которая была не против помочь подруге и заработать.

Словно ураган в комнату принёсся Димка.

— Привет, сорванец! — попыталась поймать его Соня, но тот ловко улизнул, схватил один пончик со стола и убежал. Ульяна лишь руками всплеснула.

— Хоть бы с братом поделился.

— Наверное, знает, что Тимофея лучше не трогать, когда тот за компьютером, — сказала Трофимова, усаживаясь за стол.

— Он всегда за ним. Теперь не есть, что ли?

Трофимова усмехнулась. А Ульяна вернулась к готовке.

— Как там Фима? — лукаво поинтересовалась Сонька, параллельно отвечая кому-то на сообщение.

Ульяна резко повернулась и закатила глаза.

— Не знаю и знать не хочу.

Сонька расхохоталась. Она знала, как подруге сильно не нравится навязываемый бабушкой жених. Девчонки даже нашли парня в соцсетях и частенько шутили над его неестественно огненными волосами. Правда Сонька почему-то постоянно смущалась, когда Ульяна предлагала ей его кандидатуру. Ульяна догадывалась, что Соньке приглянулся внук бабушкиной подруги.

— А я вот с Пашкой гуляла, — призналась Трофимова и откусила кусочек пончика.

— И как?

— Скукота! — воскликнула девчонка и сморщила нос.

— Скукота! — передразнила Уля. — Один раз погуляла, а уже хочешь, чтобы бабочки в животе порхали?

— Хочу. — Вздохнула Трофимова и мечтательно взглянула в окно. — Хочу встретить своего суженого в битве на мечах или в большом путешествии на лодках. В общем, всё должно быть, как я люблю.

Калинина покачала головой.

— Сонь, вернись на землю.

— Ладно, ладно, перегнула немного. Ну, не совсем так. Но должно быть что-то героическое, великое, а не прогулка с шаурмой.

Ульяна расхохоталась.

— Ты же любишь поесть.

— Вкусно поесть, заметь.

— Шаурма бывает и вкусной.

— Та, которую приготовишь ты, безусловно.

— Ты мне льстишь, — засмеялась вновь Ульяна, оторвалась от готовки и села рядом с подругой.

— Ничего подобного, это лучшее, что я ела!

Ульяна улыбнулась и опустила глаза, а потом вновь заговорила, немного смущаясь:

— Кстати, скоро у Давы выставка будет. Он уже полгода готовится. Пойдёшь со мной в качестве группы поддержки?

— А пошли! Проведу один денёк без своих фанфиков.

— Ура! — улыбнулась Ульяна и принялась за пончики, которые принесла подруга.

Они ещё долго болтали обо всём на свете, приготовили ужин, накормили пацанов, сделали парочку селфи и даже посмеялись над волосами горе-жениха, одним словом, отлично провели время.

Ульяна была довольно миролюбивым человеком, редко с кем-либо ссорилась и терпеливо относилась к ближним. Она никогда не жаловалась на свою жизнь, не считала себя несчастной и редко грустила.

Правда, был один человек, который выводил её из себя. Это Света Абрамова. Всё началось с того, что в детстве девочки играли в одной песочнице. Света бросила камень и попала Ульяне в лоб. Хорошо, что всё обошлось, камень был маленький, и Калинина отделалась незаметной шишкой. Но маленькую Ульяну это жутко разозлило, детскими ладошками она зачерпнула горсть песка, подбежала к Свете и высыпала его девчонке на голову. Абрамова взвыла и сразу же нажаловалась маме. Попало Ульяне, причём не только от чужой родительницы, но и от бабушки, которая уже тогда частенько брала к себе внучку на выходные. Никто её не стал слушать, ведь давать сдачи некрасиво, а Света случайно попала в Ульяну. И вообще песком кидаться нехорошо. С той поры девчонки невзлюбили друг друга. Между ними была настоящая вражда: они кусались, дрались, обзывались и постоянно что-то делили. Но стоит отметить, что зачинщиком конфликтов всегда была Света, которая всё делала назло и всячески старалась испортить жизнь Ульяны.

Калинина жутко расстроилась, когда переехала к бабушке и поняла, что теперь она живёт в одном дворе с этим монстром по имени Света.

Девочка с характером, так говорили о ней все. Огонь и лед в одном лице. Ещё с пелёнок она привыкла получать желаемое. Родители души не чаяли в единственной малышке и постоянно потакали её капризам.

Свете повезло родиться в обеспеченной полноценной семье. У неё всегда были модные вещи и современные игрушки. Летом с родителями она улетала на острова и возвращалась почти негритянкой, а Новый год встречала в горах.

Абрамова рано выросла и стала гулять с мальчиками, возвращалась домой поздно и очень редко получала выговор от родителей. Ей позволяли абсолютно всё. Свету вполне можно было назвать ветреной, если бы не тот факт, что она была талантлива. Как и Давид Исаев, девушка рисовала, причём с самого раннего детства.

Благодаря возможностям родителей, о ней знали даже за пределами маленького Ручейска. Девушка часто посещала другие города с собственными выставками, у неё было много друзей и знакомых в сфере искусства. На руках у неё были все козыри, чем она жутко раздражала Давида. Несомненно, он и сам был не из бедной семьи, но ему, в отличие от неё, родители не помогали в развитии. Приходилось добиваться всего собственными силами. Так было и в этот раз. Давид день и ночь готовился к ежегодной выставке молодых художников города, позабыв о ЕГЭ. Были моменты, когда парень хотел всё бросить, потому что понимал, ему не обойти всеми любимую Свету, но Ульяна не позволяла ему сдаться.

— Успеешь ещё, а пока надо показать этой выскочке, что не весь мир вокруг неё вертится!

Давид ухмылялся, брал в руки кисти и продолжал творить. Ульяна могла часами смотреть на то, как друг старательно подбирал цвета, смешивая краски в бумажной палитре, а потом аккуратно, лёгкими мазками накладывал краску слой за слоем, прописывая все детали.

В один из майских дней Давид решил немного отвлечься и порисовать для души на пленэре. Он загорелся написанием Ульяниного портрета акварелью на фоне природы, на ум сразу пришла обожаемая парочкой локация — парк Ленина. Побродив, они нашли подходящее место — лавочку, окутанную цветущей сиренью. Парень взял с собой все художественные принадлежности, а Уля надела светлое ситцевое платье и с помощью влажных кос накрутила кудряшки.

— Это будет моя лучшая работа! — воодушевленно говорил Исаев, усаживаясь за небольшой мольберт. — Может, даже включу в список!

— Ты собирался отдохнуть, а не снова горбатиться перед выставкой.

Давид развёл руками и уселся на складной стульчик. Светило солнышко, дул лёгкий ветерок, глазели прохожие, пели птички, а друзья наслаждались минутами, проведёнными рядом друг с другом.

Ульяна рассматривала увлечённого Давида и улыбалась. На нём была светло-голубая футболка и тёмные мужские капри. Парень не просто писал портрет, а постоянно вставал, смотрел на рисунок издалека, аккуратно поправляя Ульянины спутанные ветром кудряшки, много думал и щурился.

Иногда они разговаривали о школе, поступлении Давида и работе Ульяны, друзьях и прошедших выставках.

— Мне через полтора часа надо мальчишек отвести к зубному, успеем? — спросила Калинина, опустив глаза. Ей всегда было неудобно из-за того, что она фактически была привязана к своей семье.

— Конечно, я с тобой!

Деревья зашуршали от ветерка, и один из дубовых листочков упал Ульяне на платье. Она взяла его в руки и погладила. Маленький, светло-зелёный, он не смог удержаться на ветке и полетел в своё первое путешествие.

— Не убирай его, так даже интереснее! — воскликнул Давид.

— Хорошо.

С минуту они молчали, но парень заговорил первым.

— Пишешь сейчас что-нибудь?

Её ресницы дрогнули, девушка судорожно поправила волосы и тяжело вздохнула.

— Пишу, но очень редко.

Друг понимающе кивнул.

— Так и не надумала завести блог?

Калинина слегка нахмурила лоб.

— Да ну, не поймут.

— Ты же отправляла на конкурсы.

— Это другое. Там в жюри сидят взрослые дядьки, а здесь молодёжь. Вдруг кто-то из одноклассников прочитает, будет потом дразнить…

— А если нет?

— Да не могу я, боюсь, что людям не понравится мой стиль, никто не подпишется даже.

— Я читал, мне всё нравится, — развёл руками Давид.

— Просто ты мой друг.

— Ты, правда, круто пишешь. Когда ты уже поверишь в себя?

Девушка пожала плечами. К сожалению, она и сама не знала ответ на этот вопрос. Умом она понимала, что друг прав, ведь он очень много читал и неплохо разбирался в литературе. Её тексты всегда приводили парня в настоящий восторг, и если бы там были недочёты, он бы указал на них.

Давид прополоскал кисть в стаканчике с водой и с серьёзным выражением лица произнёс:

— Не бросай это, даже когда устроишься куда-то после школы, всё равно не бросай, пиши хотя бы для себя.

Ульяна задумчиво поджала губы и посмотрела куда-то вдаль, на сужающуюся аллею.

— Мне бы твою смелость и упорство. Я бы, возможно, стала писателем или редактором. Не знаю. А пока придётся пойти официантом. Хорошо, хоть Сонька там будет.

Парень отложил краски и кисти и подошёл к Ульяне. Сел рядом и взял за руку.

— Останься я здесь, всё было бы иначе.

Ульяна смахнула непрошенную слезу и отвернулась. Между ними образовалась молчание. Она прекрасно знала, что имел в виду друг. Давид часто говорил о возможности быть рядом. Вместе. Но оба не хотели ранить друг друга ещё сильнее, ведь впереди их ждала разлука, а в отношения на расстоянии как-то не верилось.

— А помнишь, как я приходила к тебе в художку? — почти шёпотом произнесла девушка, нарушив гнетущую тишину.

— Помню, — протянул парень и изобразил её. — Дава, Дава, когда ты уже нарисуешься?

Они рассмеялись.

— Вахтёрша уже знала тебя и пускала.

— Я скучала по тебе.

— И приводила близнецов, чтобы я не забывал, что такое скука, — вспоминал парень, закинув ногу на ногу. — Хорошо, что Оксана Анатольевна разрешала вам присутствовать.

— Ей нужны были натурщики.

— Из Тимки классный натурщик, но Димку мы уволили быстро.

— Он слишком нетерпеливый, — усмехнулась Калинина, поправляя слегка задравшееся от ветра платье, и мельком взглянула на часы. — Рисуй давай, а то скоро вести этих спиногрызов.

— Любимых братьев, — поправил Улю Исаев, отчего девушка закатила глаза. Близнецов она, конечно, любила, но хлопот они доставляли выше крыши, причём не только ей и бабушке, но и всем вокруг.

Через некоторое время Давид закончил работу и показал Ульяне. Девушка ахнула. С каждым разом его картины становились всё лучше и лучше. Тончайшая проработка каждой детали, живописные цвета, грамотно переданные свет и тень говорили о мастерстве юного художника. Но больше всего восхищал тот факт, что Ульяна словно смотрелась в зеркало. Поразительная схожесть! Её лицо излучало нежность, а мягкий свет создавал ощущение лёгкости и воздушности. Глаза получились очень выразительными, два голубых океана, наполненных любовью и мечтами.

— Как же похоже! Давид, у меня просто нет слов!

— Твоя красота помогает мне творить.

Калинина подошла к Давиду и обняла. Как же ей хотелось быть рядом с ним всегда. Его слова касались её души, наполняя теплом и покоем.

— Эта картина должна быть на выставке.

— Однозначно, — согласился друг, — как и другие твои портреты.

Ульяна смущённо опустила ресницы.

Они собрали рабочее место Давида, аккуратно упаковали уже почти подсохшую картину и понесли вещи домой. После этого зашли к Ульяне за мальчишками и пошли к зубному.

Майское солнышко ласкало тёплыми лучиками открытые участки кожи и вызывало улыбку на губах. Дима катался на скейте, а Тимофей слушал какую-то лекцию в наушниках. Ульяна и Давид молчали. Было хорошо и без слов.

В стоматологии они оставили мальчишек и, чтобы не скучать во время ожидания, решили прогуляться и съесть по мороженому. Исаев взял фисташковое, а Ульяна стандартный пломбир. В запасе у них был целый час, чтобы просто пройтись по аллее и поговорить обо всём на свете.

Ульяна помогала снимать видео для блога Давида. Парень давненько вёл страничку, куда выкладывал своё творчество и, надо сказать, набрал уже несколько тысяч подписчиков, чему был дико рад.

Они были у Давида в комнате. Ульяна пыталась уговорить парня поснимать видео на улице, но тот поленился тащить все свои работы, поэтому было принято решение снимать дома. К тому же, не так давно парень купил кольцевую лампу, чтобы не позориться с «подвальным» светом.

Калинина нервничала, потому что дома они были не одни. Резко пришла мама Давида. Семья Исаевых владела сетью продуктовых магазинов в городе и постоянно пропадала на работе.

Но в тот день Ольга Станиславовна вернулась раньше, сославшись на головные боли. Это была полная женщина с короткой стрижкой гарсон, отражающей её статус и целеустремлённость. Ольга двигалась размеренно, с каждым шагом демонстрируя уверенность в себе. Её одежда всегда подчёркивала элегантность и стиль.

Ольга тщательно выбирала слова, искала в людях выгоду, а ещё оценивала окружающих по положению и кошельку. Редко улыбалась, если только при необходимости, при этом обнажая свои жемчужные ровные зубы и слегка прищуривая голубые глаза. Мама Давида легко выходила из себя и частенько конфликтовала с сыном из-за совершенно разных взглядов на мир.

Ульяна побаивалась эту женщину, отчасти потому, что знала о её отношении к ней. В семье Исаевых любили Улю только два существа — сам Давид и кот Пётр, который вопреки своему выразительному характеру был благосклонен к ней. Чистоплотный, с густой пышной белой шерстью и зелёными глазами он обладал грациозной походкой, двигаясь с неподражаемой изящностью и спокойствием. Когда Калинина впервые зашла к Исаевым, кот деловито осмотрел её, задумчиво понюхал, а потом устроился на её коленях. Так и завязалась между ними дружба.

— Ты избранная! — смеялся Давид. — Он обычно всех избегает, а к тебе, вон, сразу как.

Ульяна лишь пожимала плечами. Она и сама давно мечтала о кошке, но боялась брать на себя ответственность. Ей хватало мальчишек.

— Может мне ещё мою расписную футболку надеть? — предложил парень, позируя на камеру.

— Давай, будет эффектнее смотреться. Может, заказы на футболки пойдут.

Парень поднял большой палец вверх и стал переодеваться. Ульяна украдкой бросила взгляд на его рельефный торс. Хоть он и не особо любил спорт и частенько его выбор падал в пользу рисования, а не зала, но всё же старался поддерживать себя в хорошей форме.

— О, доставка приехала! Пойду заберу, — сказал Давид, поправляя на себе футболку.

Ульяна кивнула, выключила камеру на своём телефоне и кольцевую лампу, а затем села на кожаное компьютерное кресло, увешанное одеждой Давида, и задумчиво уставилась на плакат с героями сериала «Очень странные дела». Исаев обожал его и с нетерпением ждал продолжения. Девушка откинулась на спину и оглядела комнату. Как же она любила здесь находиться. Всё-таки парню повезло иметь личную комнату, она действительно была особенной — воплощением его внутреннего мира. Стены украшены бесчисленной коллекцией постеров музыкальных групп, сериалов и фильмов, вперемешку с работами Давида. Рабочий стол завален художественными принадлежностями, из-за которых едва видно компьютер.

У стены расположился стеллаж с эскизами, зарисовками, папками, небольшими скульптурами из гипса и прочими нужными для творчества вещами. На одной из полочек лежал пухлый чехол с профессиональным фотоаппаратом, благодаря которому Давид мог многое себе позволить. Всё-таки здорово, что люди любят делать памятные снимки важных жизненных событий!

Кровать в комнате была двуспальная, потому что парень обожал пространство и спал «звёздочкой». На ней расположились мягкие подушки и разноцветное покрывало. Периодически парень оставлял на покрывале наушники, планшет или ноутбук, пока работал или искал новые образы. А свои наряды и сценические образы Давид хранил в распашном шкафу, туда же каким-то чудом помещался и мольберт, который сейчас ребята вытащили для съёмок.

Вопреки всему хаосу в комнате было уютно и светло. Белые обои с принтом из аккуратных серых ромбиков, светильники с тёплым светом и увитая гирляндой гардина. Всё это добавляло творческому пространству особый шарм.

Ульяна подошла к стеллажу, взяла одну из папок и стала рассматривать работы парня. Сколько же здесь было всего! Наброски карандашом и углём, акварельные эскизы, натюрморты, написанные гуашью, пейзажи родного городка, её портреты и знакомые лица друзей. Ульяна улыбалась, всматриваясь в каждую деталь, и не переставала мысленно хвалить парня.

Вскоре вернулся Давид с пакетами. Ребята быстро всё распаковали, разместились на кровати и принялись уплетать роллы, запивая соком.

— Хорошо, что мы живём в век доставок, — довольно протянул Исаев, облокотившись на спинку кровати.

Ульяна хихикнула. Она редко что-либо заказывала, зная, что бабушка будет против такой еды, да и денег было не особо много, а вот с Давидом они регулярно раз в месяц устраивали такие посиделки, называя их Днём дружбы.

— Ну а почему бы не отметить? Мы столько лет с тобой дружим, надо же отдавать дань уважения! — твердил Давид каждый раз. Ульяна лишь смеялась в ответ.

— Сколько я тебе должна? — спросила девушка и потянулась за телефоном.

Давид сделал такое лицо, что Калининой на миг показалось, будто бы он съел лимон.

— Ульчик, когда ты уже запомнишь, в День дружбы угощаю я!

Ульяна подняла руки в знак капитуляции.

— Хорошо, хорошо.

Какое-то время они ели молча, но потом Ульяна робко произнесла:

— Я создала группу для текстов.

Давид во все глаза уставился на неё, открыв рот.

— Ты предупреждай о таких вещах, я чуть ролкой не подавился.

Калинина закатила глаза.

— Ты сам меня давно уговаривал. Правда, там пока пусто. Сегодня думаю начать что-то выкладывать. Ты подпишешься?

— Уль, вот порой ты задаёшь странные вопросы. Как я могу не подписаться на ту, с которой знаком ещё со времён Царя гороха?

— Ой, Исаев, блин, — усмехнулась Ульяна и слегка хлопнула друга по плечу.

Парень перехватил её руку и потянул на себя.

— Показывай давай свой блог великий.

Помявшись, Ульяна скинула другу страничку. Друзья потратили без малого час, заполняя все необходимые поля. Давид подсказывал, что и как лучше сделать, чтобы привлечь внимание подписчиков, делясь собственным опытом. В заметках девушка нашла неплохую зарисовку про весну, в галерее — картинку с сиренью, а в аудиозаписях песню о любви.

— Раз, два, три, — хором прокричали ребята, и Ульяна нажала на кнопку «опубликовать».

— Не зря мы сегодня устроили праздник живота, — усмехнулся Давид, поправляя копну непослушных волос.

Ульяна лишь скромно улыбнулась и положила голову на плечо друга. Оставшийся вечер они провели за просмотром сериала о вампирах, а потом под звуки засыпающего города Давид проводил Ульяну до дома.

Ульяна и Соня торопились на выставку Давида. Было пасмурно. На всякий случай практичная Ульяна прихватила с собой зонт, потому что простуда не входила в её планы. Задержавшись дома за приготовлением завтрака, она жутко опаздывала и злилась на всех вокруг. Сонька, как могла, помогала подруге.

И вот теперь девочки бежали под одним зонтом, огибая лужи и стараясь не промокнуть под резко начавшимся дождём.

— Главное успеть! А то будет не очень, если мы опоздаем, — беспокоилась Ульяна.

— Да ладно, выставка будет идти целый день!

— Но Давид просил прийти пораньше и проверить, как там дела, потому что сам придёт позже.

— Это ещё почему? — не поняла подруга и чуть не наступила в огромную лужу, благо Ульяна вовремя подхватила Трофимову под локоть.

— Он никогда не приходит сразу на свои выставки, если того не требует начальство.

Трофимова остановилась.

— Ты мне этого не говорила.

Ульяна пожала плечами.

— Такая вот примета у него: придёшь рано — покажешь себя, и выставка пройдёт неудачно. Картины не купят, гостей будет мало, жюри не оценят. Поэтому он всегда подходит ближе к обеду.

— Во даёт! — удивилась Сонька и вновь зашагала, не отпуская подругу.

— А в этот раз всё еще не просто так, победитель получит возможность поступить в «Симфонию».

— Это которая на Проспекте?

— Та самая.

— Но он же планировал уехать?

— Да, — грустно протянула Ульяна, — но мечта, есть мечта. Он в неё с детства хотел попасть, как только там с бабушкой побывал на какой-то выставке.

Сонька присвистнула.

— Интересный фрукт твой Давка.

— Не то слово.

Вскоре показалось двухэтажное здание, обшитое облицовочной голубоватой плиткой. Именно здесь всегда проводились крупные выставки города. Главным спонсором всегда был владелец Симфонии — известный в городе художник и меценат — Карачков Леонид Викторович. Он выступал за процветание Ручейска, помогал молодым талантам и развивал свою академию.

Давид восхищался этим человеком и делал всё возможное, чтобы тот заметил его. Совместно с другими творческими людьми он организовывал выставки или искал тех, кто мог помочь ему в этом. Исаев умел договариваться, находить общий язык с администрацией и вкладывать во всё это заработанные собственным трудом деньги. Парень принципиально не брал ни цента у родителей, ведь они не очень-то и одобряли его творческий путь.

Поднявшись по лестнице, девочки оказались в большом зале, где пока было не так многолюдно. Одни наслаждались искусством, а другие принимали участие в творческих конкурсах, среди которых были игры в стиле «угадай автора», зарисовки с натуры, фотосессии и просто деловая беседа. Для каждого художника или мастера был отведён собственный уголок, где размещался большой стенд, информирующий о творце. Рядом на мольбертах стояли картины, а на столах красовались скульптуры и изделия ручной работы.

Подруги направились к стенду Давида.

— Смотри, да он популярен! — воскликнула Трофимова, указывая пальцем на толпу.

Ульяна улыбнулась, но стоило ей только приблизиться к стенду, как улыбка сама сошла с лица. Девушка в ужасе закрыла рот руками, чтобы не закричать, потому что то, что было перед ней, вызывало приступ паники. Почти все картины парня были исписаны баллончиком. Перечёркнутые краской портреты печально смотрели на удивлённых зрителей, разделяя горе творца.

«Это так и задумано?», «Что это?», «Трэш!», — раздавалось из толпы.

Первой очнулась Соня. Она схватила Ульяну и отвела в сторону лавочек.

— Спокойно, подруга, сейчас разберёмся. Где тут админы сидят?

— Вчера ведь всё было нормально, мы принесли их… Сонь, все картины были целыми! Кто это сделал? Ужас какой!

— Так, у меня где-то была водичка, сейчас, — сказала Трофимова и полезла в свой рюкзак с Наруто.

— Спасибо, — вяло произнесла Ульяна, открывая протянутую подругой бутылку воды.

— Давид этого не переживёт! Ты даже не представляешь, сколько он готовился! Боже!

Калинина схватилась за голову, чувствуя как в висках появилась пульсирующая боль.

— Пей-пей, сейчас придумаем что-нибудь.

Ульяна судорожно вздохнула и, последовав совету подруги, сделала несколько глотков.

А толпа всё шумела и гудела. Люди делали селфи, смеялись и задавались вопросами.

Ульяна, наконец, поднялась и вместе с Сонькой направилась в кабинет администрации. Постепенно шок сменила злость.

«Куда смотрела охрана?», «Как можно было допустить такое?», «Наверняка это произошло глубокой ночью».

— Приветик, а где же твой верный пёс? — услышала Ульяна знакомый голос и обернулась.

Из одного из кабинетов вышла симпатичная девушка в чёрном платье на тонких бретельках. Пронизывающий и решительный взгляд карих глаз свидетельствовал о её непоколебимости и гордости. Она всегда держала спину прямо, любила платья и туфли, распускала длинные чёрные как смоль волосы, аккуратно подводила глаза. Красивый маникюр, наращенные ресницы и ярко накрашенные пухлые губы. Её было видно издалека.

Целеустремлённая и сильная, она всегда достигала задуманных вершин и пользовалась популярностью. Правда, при виде неё Ульяне стало ещё паршивее на душе, ведь от Светы Абрамовой не жди ничего хорошего.

— Привет, скоро будет, — сухо выдавила из себя Ульяна. Они с Давидом прекрасно знали, что эта бестия в очередной раз будет принимать участие и в этой выставке. Напрягал тот факт, что она не умела играть честно. Но в спешке ребята совсем позабыли о главной конкурентке.

— Что-то Давочка совсем не постарался в этом году, — надув полные губы, с насмешкой проговорила Абрамова.

— А я смотрю, ты и рада этому! — бросила Ульяна, нахмурив брови.

Девушка рассмеялась.

— Мне всё равно, в этом году я возьму первое место и точка.

Последнее было сказано резко, с долей яда в голосе, отчего Ульяна окончательно убедилась в правоте своих догадок.

— Это ты сделала, — почти шёпотом сказала Калинина.

— Докажи! — скрестила руки на груди Света. Ульяна смерила её взглядом и уже хотела привести сотню доказательств, но вмешалась Сонька.

— Пошли к админам, по камерам посмотрим, вот и доказательство. Или боишься?

Света рассмеялась и поправила свои выпрямленные блестящие на свету волосы.

— Пошли, — сказала она уже серьёзным тоном.

И все трое направилась в сторону администрации.

Ульяна и Соня бежали в сторону дома Калининых, наплевав на лившийся как из ведра дождь и реки на дорогах.

— Картин пять точно возьмём, они уже в рамках, Дава очень трепетно относится к своим работам, — задыхаясь от бега, говорила Ульяна.

— Да я уже поняла. И как баба Люба разрешила их оставить у вас?

— А ты думаешь, она знает, что это рисовал Дава? Я сказала, что купила их на распродаже.

— Кощунство, надеюсь, сам Давид не знает об этом.

Ульяна поднесла палец к губам, и обе девчонки расхохотались.

После того, как на записях с видеокамер не оказалось ничего подозрительного, а администрация пообещала найти виновного, подруги решили повременить с расправой над Абрамовой. Но тот победоносный взгляд, с которым она вышла из кабинета, до сих пор стоял перед глазами Ульяны.

— Мерзавка, это точно она!

— А ты ещё сомневаешься? Она вроде и в прошлом году какую-то подлянку вам сделала?

Ульяна нахмурилась. Светка, вечно она приносит одни неприятности.

На прошлой выставке она, например, подложила свою работу, похожую на стиль Давида, но выполненную настолько ужасно, что глаза лезли на лоб. На мероприятии «Голос художнику» будто бы случайно облила Исаева кофе прямо перед выступлением, на открытом пленэре подменила тюбики с краской на кислотные цвета и испортила холст. А как-то раз предложила свою помощь, правда после такого благородного поступка парню пришлось перерисовывать картину.

Каждый раз они оборонялись от её ударов, но в этот раз со всеми школьными экзаменами, поступлением и последними проведёнными вместе деньками позабыли о ней. К тому же, на зимней выставке Абрамова, на удивление, вела себя прилично, видимо, это было лишь затишье перед бурей!

Самое интересное, что ей каждый раз всё сходило с рук. Ульяна списывала это на богатых родителей соперницы, но дело, видимо, было не только в этом. Понятно, что девушка боялась проиграть и привыкла во всём быть первой, но это ведь не значит, что нужно направо и налево устраивать пакости. Порой доставалось не только Исаеву, но и другим участникам, но так как на данный момент оба были лучшими и довольно известными среди молодёжи, выбор пал только на Давида.

— Всё ясно, можешь не отвечать, — выдохнула Сонька. — По твоему взгляду и так понятно, что она — дно.

— Ещё какое. Фух, наконец-то, — с долей облегчения Ульяна увидела дверь подъезда и достала из сумочки ключи.

Дома было тихо. Бабушка уехала на базу отовариваться, пока позволяло здоровье, а близнецы были приглашены на день рождения к соседу Витьке, который умудрялся находить общий язык и с Димой, и с Тимой. Порой Ульяна очень ему завидовала и хотела взять парочку уроков.

Калинина скинула кроссовки, отдала свой телефон подруге и прошла в зал.

— Пиши пока тем, кого назвала, Витальке в первую очередь, он рядом с выставкой живёт!

— А это тот, который в том году к Исаевым на дачу приезжал? У него ещё сапборд был?

— Да, он.

— Прикольный, но не в моём вкусе.

Ульяна пропустила мимо ушей последнюю фразу. Сложно было найти человека, кто был во вкусе Трофимовой. Девушка отряхнула мокрые волосы и остановилась посреди зала. На стенах красовались три картины, обрамлённые позолоченной рамкой. Девушка бережно сняла их и передала Соньке.

— Так, ещё две в шкафу — я сейчас.

— Виталька сказал, что притащит морской пейзажик! — заявила Трофимова, протирая мокрые от дождя очки.

— Круто!

— А точно можно сделать замену?

— А точно можно было марать чужие картины?

Трофимова усмехнулась и поправила выбившиеся из причёски пряди тёмных волос. Идея спасения положения Давы пришла им обоим почти одновременно. Главное теперь всё сделать правильно.

Наконец Ульяна нашла два летних пейзажа и, нырнув в кроссовки, скомандовала:

— Побежали!

И подруги вновь пустились в тяжёлый мокрый путь.

Калинина судорожно теребила край сумки и поглядывала на экран мобильника.

— Уже должен прийти.

— Он не писал тебе? — спросила Сонька, облокотившись о стену.

— Он в день выставки даже в сеть не заходит!

— Суеверный он у тебя.

— Не у меня, — покосилась на подругу Калинина.

Сонька пожала плечами.

— Это пока.

— Ой, хватит, давай лучше следить, чтобы эта стерва опять чего не испортила.

Соня поправила очки, съехавшие на нос.

— Алё, мы сидим напротив стенда твоего ненаглядного, что ещё надо?

— Да она знаешь какая, ой… вон он! Давид, — подскочила Ульяна и сбивчиво продолжила, — слушай, тут, тут, в общем, ты главное сильно не расстраивайся. Мы уже всё исправили.

Исаев настороженно посмотрел на подругу, нахмурив густые брови, сжал губы в трубочку и быстрым шагом направился к стенду.

— Ну вот. Это конец.

— Да ладно, мы же всё разрулили, — хихикнула подошедшая Сонька.

— Давид, — побежала за парнем Калинина. — Виталька принёс парочку, а ещё я и Бондарев. С миру по нитке!

Её голос дрожал, руки тряслись, она так распереживалась за то, как воспримет новости друг, что совсем позабыла о себе. На голове был хаос: влажные после дождя волосы распушились, заколки съехали почти на уши, помада чуть размазалась, а тушь предательски потекла. Подруга говорила об этом ни раз, но Ульяна была так взволнована, что просто проигнорировала все замечания.

Давид приблизился к стенду, выхватил взглядом испорченные работы и помрачнел.

— Это мы ещё часть убрали… — начала было Сонька, но Ульяна одёрнула её.

Парень продолжал молчать. Ульяна же изо всех сил пыталась разобрать, о чём он думает.

— Давид…

Исаев окинул взглядом толпу, моргнул несколько раз и направился к выходу, оставив растерянных девушек посреди зала.

— Давай утешай своего творческого суженного, — протянула Сонька и закатила глаза. Ульяна вздохнула и побежала за другом. Она знала его как свои пять пальцев, но в моменты творческого отчаяния парень мог быть непредсказуемым.

Ульяна вышла из здания и увидела Давида. Он сидел на мокрой лестнице и глядел вдаль. Наплевав на то, что может испачкаться, она присела рядом. Какое-то время оба молчали, пока Дава не заговорил первым.

— А я-то думаю, чего у меня телефон разрывается, старался не читать сообщения, скрыл все уведомления, а тут вот оно как…

— Мне очень жаль. — Ульяна тяжело вздохнула и положила руку на плечо парню. Давид поймал её взгляд и попытался изобразить подобие улыбки.

— Я так старался, готовился к этой выставке. Уль, это ведь моя мечта, мой шанс на поступление, чтобы…

Девушка поднесла к его губам указательный палец.

— Всё образуется, придумаем что-нибудь.

Давид закусил губу, взлохматил мокрые от дождя волосы и застонал.

Ульяна положила голову на плечо парня и проговорила:

— Всё не так страшно, мы с Сонькой почти исправили ситуацию.

— Спасибо, — сдавленно протянул Давид, не поднимая головы, — без вас я бы тут умом тронулся.

Время шло. Пара сидела на ступеньках и молчала. Мимо проходили люди: одни шли за новыми впечатлениями, а другие покидали выставочный зал. Но каждый обращал внимание на странную пару, разместившуюся на ступеньках здания. Дождь закончился, на смену чёрным тучам спешили белые пушистые облака. Солнечные лучи пробивались к земле и пытались согреть местных жителей.

— Эй, хватит депрессовать, — послышался позади знакомый голос, — там, около стенда, тьма народу!

Ребята разом обернулись, вскочили и побежали навстречу Соньке.

Май уступил дорогу своему младшему брату, который принёс с собой в большом портфеле экзамены и суету в жизнь одиннадцатиклассников. Давид и Ульяна набрали хорошие баллы и стали готовиться к важному событию.

Выпускной день, когда парни и девушки надевают тщательно подготовленные наряды и вспоминают безвозвратно ушедшие школьные деньки. Ульяна купила платье с рук, потому что на новое просто не было денег. На сам выпускной-то еле собрали с бабушкой, какое там платье из бутика. Причёску девушка сделала у соседки, у которой была плойка, а над макияжем и маникюром потрудилась сама.

— Хорошее платьице, хорошее! — радовалась бабушка, осматривая внучку с ног до головы. Димка не переставал фоткать сестру, а Тимофей просто кивнул в знак одобрения и удалился в свою комнату.

Калинина долго смотрела на себя в зеркало, прежде чем пойти на церемонию. Видеть себя в таком шикарном наряде было непривычно, но очень приятно. Платье смотрелось аккуратно и ничем не выдавало свой секрет происхождения. Длинное, голубое, на широких бретельках оно идеально подчёркивало фигуру девушки, а маленький белый поясок из атласа привлекал внимание к тонкой талии. Платье расширялось к низу и прикрывало колени. К нему Ульяна подобрала белые босоножки на высоком каблуке, чтобы казаться выше, ведь порой она так сильно стеснялась своего роста.

Девушка была уверена, что праздник пройдёт идеально, не зря же она так тщательно готовилась. Так и случилось. Ребятам вручили аттестаты, поздравили и пожелали дальнейших успехов. А после два класса поехали в ресторан, который находился неподалёку от школы. Гремела музыка, весёлые конкурсы кружили ребят, словно хоровод, а аппетитные блюда дарили наслаждение.

Всё шло хорошо. Ульяна чувствовала себя счастливой, делала много селфи, чтобы потом отправить их родным и Соньке. А когда начался медленный танец, её пригласил Давид. Ульяна так ждала этого момента, что от волнения то и дело наступала на ноги несчастному Исаеву. Но парнишка лишь отшучивался, что ему всё равно не идут эти ботинки.

Он был красив. В белой рубашке, заправленной в новые выглаженные брюки, на шее красовалась чёрная бабочка, как у настоящего джентльмена, а непослушные волосы были аккуратно зачесаны назад специальным гелем. Парень наклонился к Ульяне и слегка коснулся губами её щеки.

— Я так не хочу тебя отпускать, — прошептал он ей на ухо.

Ульяна замерла, ощутив, как по коже пробежали мурашки от его прикосновений.

— Они так и не позвонили?

— Светка победила, несмотря на то, что за меня было больше голосов. Обо мне говорят до сих пор, весь инет гудит об этой выставке, где художник испортил свои работы.

— Но ведь это не ты!

— Всем плевать. Ролики завирусились, я — чёртова звезда.

Ульяна нахмурила брови.

— А как же обучение?

— Место досталось Абрамовой, — сухо проговорил парень.

Музыка на заднем фоне исчезла, даже разговоры, шутки и смех отошли на второй план. Ульяна ничего не слышала, кроме фразы, что выиграла Светка. Светка, Светка, чёртова Светка! Избалованная девица! Их заклятый враг!

— Но… а как же ты? — чуть ли не плача выдавила из себя Калинина.

Парень понуро опустил взгляд и пожал плечами.

— Придётся ехать в Колинск.

Ульяна ощутила горечь во рту. Всё было зря. Все старания, подготовка к выставке, спасение картин, а, главное, надежда. Она до последнего верила в то, что Давид будет рядом. Но судьба повернулась к ней спиной.

Медленный танец подходил к концу. Ребята отошли друг от друга, и ласковая мелодия сменилась на более ритмичную. Толпа выпускников загудела и принялась отжигать. С тяжёлым сердцем Ульяна вышла из зала и спустилась на первый этаж. Хотелось на воздух. Покинув здание, она остановилась у беседки и посмотрела на небо. Оно было тёмным и беспросветным, как и её жизнь. Слёзы ручейками потекли из глаз, теперь уже было всё равно. Она так долго держалась, но именно в этот момент, после слов Давида, её мир рухнул.

Ульяна и сама не заметила, как вышла за территорию ресторанного комплекса и пошла по дороге. Гравий не давал ступать ровно, отчего она постоянно спотыкалась. Слёзы не переставали течь, а душа кровоточить. Давид уедет. Уедет! И они больше никогда не будут вместе, ведь она не сможет поехать вслед за ним. Чёртова несправедливость. Калинина со всей силы пнула камень, отчего тот улетел в сторону забора и с громким стуком ударился об него. Больше не будет роллов в День дружбы, суматошных подготовок к выставкам, речки в жаркий день, прогулок в любимом парке и разговоров по душам.

Девушка и сама не знала куда идёт. Ведь её дом был в другой стороне, а ноги вели в частный сектор, куда она редко заходила, потому что эти места славились преступностью и драками. Но чувство самосохранения покинуло её в тот вечер, истерзанное сердце взяло разум под свой контроль.

Вдруг вдалеке послышался плач. Ульяна ускорила шаг. Это был детский плач, переходящий на крик. Теперь уже Ульяна не шла, а бежала, и плевать было на гравий. Ноги то и дело вязли в нём, но Калинина изо всех сил старалась удержаться.

— Отпусти! Ну, пожалуйста, хватит! Я не знаю ничего, он говорил, что после зарплаты отдаст, ну, ну, пусти! — разобрала Ульяна.

Впереди показались два парня. Они курили около забора и приставали к девчонке. Ей от силы было лет двенадцать. Бедняжка пыталась убежать, но один из хулиганов крепко вцепился в её руку и что-то бубнил, обдавая сигаретным дымом.

— А ну отпусти девочку! — крикнула Ульяна на бегу.

Худощавый парень в серой толстовке и спортивках резко обернулся, отчего девчонка улучила момент и выдернула руку. Она что есть мочи рванула к Ульяне навстречу и спряталась за её спиной. Калинина подобрала большую палку и замахнулась на парней. Увидев девушку, да ещё такую красивую, парни оскалили зубы и рассмеялись.

— А чего такая цыпочка ходит ночью одна?

— Не твоего ума дело!

— Моего, я тут каждого знаю! — пробасил хулиган.

— Зачем приставал к ней?

— Её брательник мне бабок должен.

— У него и спрашивай, а от ребёнка отстань!

— Да не интересна она мне уже, когда тут есть такая красопета, да, Ванёк? — и парень обернулся на другана, облокотившегося о забор и продолжавшего курить.

— Ага.

Ульяна покрепче вцепилась в палку. Сердце бешено колотилось, разум бил тревогу и умолял уносить ноги, но девушка понимала, что это будет сложно осуществить. Она сюда-то еле добралась по гравию, в платье и на каблуках. А тут попробуй-ка убеги от этих ненормальных. Настоящее испытание!

— Айда побеседуем с глазу на глаз, а?

Незнакомец приближался, засунув руки в карманы и жуя сигарету в зубах. Ульяна пятилась назад, подталкивая одной рукой девчушку, а другой не выпуская занесённое над головой «оружие».

Калинина резко замахнулась палкой, бросила в лицо хулигану и закричала:

— Беги!

Девчонка кинулась наутёк, а парень лишь отмахнулся от слегка задевшей его палки и кинулся на девушку. Вот тут Ульяна и поняла, что плохи её дела. Круто развернувшись, она упала сразу же, больно ударившись коленями. Проклятый гравий!

— Попааалась, — процедил сквозь зубы ненавистный хулиган и с силой поднял Ульяну с колен. Его пальцы больно впились в плечо, изо рта пахло перегаром и никотином. Он выплюнул сигарету и грубо притянул Ульяну к себе.

Девушка принялась отчаянно вырываться, кричать и даже укусила негодяя за руку, отчего тот разозлился ещё больше, размахнулся и ударил Калинину по щеке. Она сдавленно всхлипнула и схватилась за ушибленное место. Страх полностью сковал её. Слёзы лились из глаз, макияж испортился, губы дрожали, а колени саднило, ведь она разбила их, когда повалилась на гравий.

Перед глазами возникла пелена, и Калинина поняла, что пропала окончательно, как вдруг неведомая сила вырвала её из лап хулигана. Послышались крики, возня, звуки драки и грубые ругательства. Проморгавшись, она увидела, как несколько парней накинулось на покушавшегося на неё хулигана. Его дружок даже не стал махать кулаками и давно смылся с места преступления, едва заметив незнакомцев.

— Дав, Дав, хорош! — услышала Ульяна знакомый голос. — Ты же его убьёшь.

Голос принадлежал Петьке Бондареву — однокласснику Давида. Иногда он помогал ребятам с подготовкой к выставке и подкидывал идеи по роликам для блога Исаева. Ульяна, наконец, увидела знакомую светлую шевелюру друга и разрыдалась. Давида с трудом оторвали от распластавшегося на земле хулигана. Друг тяжело дышал, потирая разбитые в кровь костяшки, оглянулся и ринулся к Калининой.

— Ты как?

Ульяна дрожала и не могла произнести ни слова.

Парень прижал её к себе и стал аккуратно поглаживать по спине, успокаивая. Потом заглянул ей в лицо и обратил внимание на покрасневшую щёку.

— Сука, мало я ему дал.

— Пошли отсюда, а то позовёт своих — нас всё-таки трое, — предложил Виталька Дубинин.

Дава бросил взгляд на поднимающегося хулигана и хотел вновь наброситься, но парень лишь поднял руки и с полным ртом крови прошипел:

— Сдаюсь, братан, сдаюсь. Попутал.

— Ещё раз кого-то из них тронешь, убью! — крикнул ему Дава, отчего тот быстро закивал и поспешил прочь.

Исаев вернулся к Ульяне и подхватил её на руки.

— Мы домой, я сейчас вещи заберу и такси вызову. А вы девчонку проводите.

Только сейчас Ульяна увидела ту самую девочку, которую она так отчаянно ринулась спасать. Она стояла около Виталика и тихонько всхлипывала, поджав губы.

— Это она нас позвала, — сказал Дубинин. — Давка тебя искал, а я ему говорю, что опасно по этому району одному шарахаться, ну мы с Петькой и сопроводили его. А тут девчонка бежит с криками, вот так мы и попали в самое пекло.

Ульяна слегка улыбнулась.

— Спасиб-бо, — заикаясь, протянула девочка, поймав Ульянин взгляд.

Калинина кивнула и посильнее прижалась к Даве.

Они были у Давида дома. После вручения аттестатов родители парня уехали на какую-то конференцию по предпринимательству, предоставив сыну квартиру.

Давид обработал раны Ули, напоил горячим чаем, поделился одеждой и укутал в одеяло. Теперь они лежали на его кровати, всматриваясь в темноту. Каждый молчал о своём, вспоминая бурные события прошедшего дня. Тишину нарушил голос Давида:

— Хорошо, что я пришёл вовремя.

— Да, спасибо, — прошептала девушка.

— Бабушка тебя не потеряет?

— Она мне разрешила гулять до утра. Сказала, что выпускной бывает раз в жизни, — последнее Ульяна произнесла с улыбкой на губах.

Парень коснулся ладонью её лица, пробегая кончиками пальцев по щеке, осторожно придвинулся, сокращая расстояние между ними, и нежно поцеловал в губы. Ульяна вдохнула побольше воздуха и ответила на поцелуй, ощущая дрожь во всём теле. Он был рядом: сильный, надёжный и горячо любимый.

Странный день и бурные события дали свои последствия, открыв дверь на пути к тайным желаниям. Они целовались медленно с долей нежности и любви, прижимаясь друг к другу как в последний раз, но при этом боясь перейти тонкую грань и поддаться страсти. До безумия хотелось с головой броситься в этот пьянящий омут, но, вовремя взяв волю в кулак, Ульяна отстранилась первой. Раскрасневшаяся, она пыталась перевести дыхание и в ночной тиши слышала, как тяжело дышал Давид. Он нащупал её ладонь и стал поглаживать, вырисовывая таинственные узоры на её коже, а затем приподнялся на локте, пытаясь выхватить её взгляд во тьме, и прошептал:

— Я сейчас так счастлив.

— И я.

Ульяна обняла Давида и, ощущая, как по телу бегут приятные мурашки от соприкосновения с ним, лишь на миг прикрыла глаза, осознавая своё счастье, а потом провалилась в глубокий сон.

Утром Дава проводил её до дома. Весь путь они проделали молча, не разнимая сплетённых рук.

Давид сидел в вагоне поезда и смотрел в окно. Через десять минут отправление. Прошлым вечером он простился с Ульяной и пообещал приезжать как можно чаще. Он так и не решился признаться, что влюблён в неё с детства. А она молчала целый вечер и тихонько плакала. Так сильно не хотела отпускать, что наотрез отказалась приезжать на вокзал.

— У меня сердце разорвётся. Я там, на перроне, и умру сразу, как Анна Каренина, под поезд брошусь, — сказала она не своим голосом. Давид аж вздрогнул. Но страшные были не её слова, а взгляд, такой грустный и больной, как будто у неё полдуши вынули. Тоже самое ощущал и Давид.

Поступление, учёба, взрослая жизнь, зачем оно всё без неё? К чему эти знакомства, эмоции и успехи, если её не будет рядом? Кому он покажет свои картины, кто будет так радоваться за него и говорить обо всём на свете, если не она? А с кем ему будет также хорошо и спокойно, как с ней? Ответ был очевиден. Ни с кем.

Парень опустил голову и уставился на браслет, подаренный Ульяной. Она сплела его из бисера ещё в девятом классе на удачу, Исаев не смог оставить его дома.

— Разрешите, — послышался чей-то голос, и Давид убрал сумку с кушетки соседа. Он ехал налегке, собирался подавать документы, проходить вступительные, разузнать побольше о городе. Всё это могло, конечно, затянуться на долгое время, но Исаев до жути не хотел брать с собой много вещей. Ведь когда едешь с одной маленькой сумочкой, кажется, что и не переезжаешь вовсе.

— Меня Фёдором зовут, — представился вдруг сосед. Исаев поднял на него взгляд.

— Давид.

— Будем знакомы, — протянул руку парень с огненными волосами, такие, наверное, только в кино бывают, но Давиду довелось увидеть их вживую. Исаев пожал руку и отвернулся. Не до знакомств ему было. Бросив взгляд на перрон, он пытался найти её. А вдруг придёт, хоть одним глазком бы увидеть её, но нет, только чужие. Все они чужие. И среди них нет его Ульки.

— У тебя телефон звонит, — потрепал его по плечу Фёдор.

Исаев нахмурил брови и уставился на мобильник, лежащий на столике. Беззвучный режим всегда подводил его. Схватив телефон, парень лениво нажал на экран и поднёс трубку к уху.

— Да.

— Исаев Давид?

— Я.

— Это Карачков Леонид Викторович вас беспокоит. Я по поводу конкурса в академию.

Парень напрягся и едва вымолвил:

— Здравствуйте.

— Дело в том, что я наслышан о вашем успехе с выставкой. Честно говоря, был поражён такому подходу. Заинтересовался, начал узнавать подробности, и мне сообщили, что вы с вашими коллегами добавили другие картины, так сказать, спасли ситуацию. Находчиво!

Мужчина рассмеялся, а затем продолжил:

— Я давно слежу за вашим творчеством, ждал ваши работы на каждой выставке. Особенно полюбилась мне девушка с каштановыми волосами.

— Ульяна…

— Да, картины с ней так и называются. Это ваша муза?

— Любовь.

— Любовь — это хорошо, это вдохновляет на большие успехи и великие поступки.

Мужчина замолчал, но лишь на секунду.

— В общем, Давид, я тут подумал и решил предложить вам обучение в моей академии.

Давид сглотнул. Он с первой секунды понял, с кем говорит, ведь так давно мечтал попасть в академию «Симфония» к выдающемуся художнику.

— К тому же, наша победительница, Светочка Абрамова, отказалась от обучения.

— Как? — только и вымолвил Давид.

— История долгая. Может быть, встретимся сегодня в академии часиков в шесть?

Давид растерянно огляделся по сторонам.

— В шесть?

— Вам неудобно?

— Нет, нет, подходящее время!

— Тогда жду вас. Желательно с документами и портфолио. Буду рад видеть вас в наших кругах!

— Спасибо.

Сердце бешено застучало, ладони вспотели. Он бросил взгляд на электронные часы. Четырнадцать пятьдесят пять. Пять минут до отправления.

— Мне надо бежать! — крикнул он соседу.

— Ага, удачи! — ответил тот и улыбнулся. Солнышко осветило его огненные волосы, отчего Давид усмехнулся и махнул на прощание.

— А сумка?! — послышалось за спиной.

Исаев схватил сумку и пулей выскочил из вагона, растолкав всех вокруг и чуть не налетев на водонагреватель. Всё внутри пело и танцевало. Остаётся! Он остаётся!

Давид вызвал такси и поехал на такой родной сердцу адрес. Перрон и вокзал скрылись за поворотом. Машина мчалась по улицам Ручейска, а Давид любовался каждым деревцем, каждым зданием и каждой вывеской. Он остаётся дома, в родном сердцу городе, рядом с ней, в любимой академии, и плевать на всё остальное!

Когда мотор стих, Давид выскочил из салона и позвонил в домофон. Послышался удивлённый голос Димки, а потом дверь открылась.

Давид бежал, перепрыгивая ступеньки, и лестница казалась ему самой длинной на планете. Когда он поднялся на нужный этаж, то увидел её в салатовых шортиках и белой маечке. Она стояла на лестничной площадке в одних серых тапочках и непонимающе смотрела на него. В глазах застыли слёзы.

— Ульчик, Ульчик! Я остаюсь! Остаюсь! — закричал Давид и крепко прижал к себе Калинину.

— Как? — не могла поверить в услышанное девушка.

— За чаем расскажу, но сначала, — Давид заглянул ей в лицо, опустил взгляд на губы и поцеловал.

Эпилог

Ульяна и Давид сидели в любимом парке и любовались зелёными деревьями, окутанными золотившимися лучами солнца. Парень рисовал её портрет с натуры и часто отвлекался, чтобы поцеловать. Теперь они приходили сюда каждый день, наслаждаясь последними свободными деньками. Давид официально поступил в местную академию, о которой мечтал с детства, и готовился к началу учебного года. В свободное время снимал свадьбы. Их в летний период было предостаточно.

Ульяна устроилась официанткой к Соньке, а в выходные дни вела блог, куда регулярно выкладывала заметки и рассказы. Люди оценили её творчество, активно подписывались и оставляли комментарии.

Но неизменно было одно. Каждый день ребята проводили время вместе, неважно утром, вечером или даже ночью. Бабушке пришлось смириться с выбором внучки, а родителям Давида закрыть глаза на поступок сына, ведь он так и не поехал в Колинск и предпочёл другой путь. Он всё также не брал у них денег, а ещё съехал в отдельную квартиру и планировал совмещать учёбу с фотосъёмками.

— А Светка всё-таки глупая, — сказала Ульяна, обнимая Давида.

— Леонид Викторович сказал, что она наотрез отказалась от места, потому что намылилась в Следбург. А ещё ему пришлось сделать выговор её дяде.

— Ещё бы, его уволить надо! Столько лет все победы присуждал племяшке и закрывал глаза на её проделки. Вот тебе и директор академии!

— Да ещё и своё родство скрывал.

— Чётко продуманный план, — усмехнулась Ульяна и добавила: — Я его и не видела у нас во дворе особо.

— Он вроде за городом живёт.

— Где коттеджные посёлки?

— Ага, шифруется.

— А ещё прикрыл Светку, когда эта стерва с камер стёрла, как портит твои картины.

— Да у него там везде дружки-помощники.

— Зато ты прославился!

Давид рассмеялся.

— Видосы до сих пор залетают. Художник добровольно исписывает свои картины! Вот такое современное искусство.

Девушка усмехнулась.

— Какая нам теперь разница на них?

Давид улыбнулся, покрутил кисточку между пальцев, обмакнул её в краску и нарисовал сердечко на щеке Ульяны.

— Я люблю тебя, как Айвазовский любил море.

Ульяна улыбнулась и посмотрела в его голубые глаза.

— Ты моё море, — прошептала она, — ты моё всё.

Парень наклонился и коснулся её губ. В тот миг время потеряло для них значение, а поцелуй показался воздухом, спасением и отрадой. Все заботы отошли на второй план, оставив влюблённых наслаждаться друг другом.