Папа, спаси меня

Пролог

Сегодня ночью я решусь. Другого выхода у меня нет. Перед глазами стоит осунувшееся после химиотерапии лицо моего маленького, сладкого сына, и я практически чувствую его невесомое тело на своих руках, ощущаю, как своими тоненькими руками-веточками он обнимает меня за плечи, и игриво целует в щеку.

Неужели я не сделаю все для того, чтобы спасти его?

Неужели я дам возможность смерти забрать его у меня?

Неужели?

Конечно же, нет.

Встаю, смотрю в окно, где сквозь кружево темных листьев пробирается луна, ставшая свидетельницей моего падения в пропасть, и выхожу из комнаты.

Я сделаю все для того, чтобы его спасти, даже если для этого придется вырвать из груди собственное сердце, не говоря уже о том, чтобы преступить все нормы нравственности и морали.

Чаша весов в моей душе на все сто процентов перевешивает в сторону, которой я боялась столько времени.

Думаю, что я согласна родить брата или сестричку Егорке. Спасти его таким образом. И, чтобы результат был стопроцентным, я должна сделать все правильно.

Я должна зачать ребенка от Егоркиного отца.

На негнущихся ногах я подхожу к двери. Поправляю лямку спавшей с плеча ночной сорочки и распускаю из хвоста длинные волосы. Они фатой покрывают меня, спрятав плечи и спину от всевидящего ока луны, с любопытством заглядывающего в окна.

Открываю дверь настежь и делаю пару шагов. Останавливаюсь. Легкий летний сквозняк холодит босые ноги, но леденею я не от этого. Все внутри обмирает от страха перед последствиями моего решения. Все между нами закрутилось в слишком тугой узел, и распутать его невозможно. Но я попробую его разрубить. Прямо сейчас.

— Ты? — мужчина смотрит на меня с прищуром. — Уходи. Тебе нечего здесь делать.

Его нереальное, невыносимое, напружиненное до предела идеальное тело напрягается. Мускулы, и без того явные и нарочито брутальные, проявляются еще больше, чем секунду до этого, и я понимаю, что он заведен до предела.

— Уходи сейчас же, Тоня. Проваливай к черту.

Я кидаю случайный взгляд на комод рядом с дверью и замираю от ужаса: вижу на нем очертания оружия. Пистолет черный, небольшой, но я точно знаю, что это — не игрушка. Однако то, что этот невозможный, ужасный мужчина может применить его по назначению, меня не пугает. Я слишком много перенесла, слишком много пережила, чтобы теперь остановиться.

— Нет! — говорю тихо, но мой голос тверд, и в нем сквозит решимость. Даже если придется пойти на унижение, я готова к нему. Потому что на кону — жизнь моего малыша, и я хочу отметить вместе с ним его пятилетие, его десятилетие, и увидеть, как он играет во дворе, делает уроки, рисует разноцветных монстров.

Но… что он ответит?

Мужчина глядит на свое отражение в глубине моих глаз, которые всегда были для него как зеркало, показывая только правду, незамутненную и чистую, и хмыкает внутреннему дьяволу, который давно поселился в его душе.

Я смотрю в его темные, страшные, налитые кровью глаза и понимаю: пути назад нет и не будет. И, наверное, никогда не было.

Мы прошли все круги своего ада для того, чтобы оказаться здесь, в этой точке небытия, после которого есть только два пути: или в ад, или в рай. И вся моя жизнь, все мое будущее зависит только от его решения: ДА или НЕТ.

— Тебе нужно… уйти… — слышу я.