Парадокс Харди

Глава 19. Решение

Но Сандра знала, что хорошо не будет. После прошлого разговора с Флемингом она изучила, какие базы были на севере – теперь у неё был ноутбук и достаточно сетевого времени. Чтобы его сэкономить, она не вчитывалась в подробности, но всё же запомнила, что последние пять лет новые базы «клинков» с тренажёрами, исследовательскими центрами и прочим строились как раз на севере. Смещение эпицентра атак страйдеров уже давно научились прогнозировать и поэтому северное направление начали укреплять заранее. Одной из новых баз как раз был «Фройнд». Он действительно располагался не в глуши, а прямо в городе, на месте разрушенных страйдером кварталов, и более того – под одним из куполов. Для любого другого это было бы мечтой, но не для Сандры. Если вдруг решат пойти по китайскому сценарию и делить «гарду» на несколько «клинков», она не сможет сбежать. У «Фройнда» была надёжная, ультрасовременная система охраны, оттуда не выбраться, выставив окно и спрятавшись в грузовик. К тому же, в кварталах под куполом было полно камер, а в таком месте скрыться было бы очень трудно.

Сандра решила, что не будет зря паниковать, ещё раз посмотрит, что пишут про эту базу, но уже сейчас она понимала, что если поедет туда с Найтом, то точно не выберется. Побег даже с такой старой базы, как Золинген, был под вопросом, что говорить о напичканном датчиками и сканерами «Фройнде».

Если она хочет сбежать… Если всё же хочет – то должна сделать это сейчас, пока они ещё в Золингене. Не сделает, будет на годы заперта на базе – и нет, не с Найтом, а с целой группой «клинков», которые будут использовать её для выхода из цикла. Найту она помогала примерно раз в месяц, даже чуть реже. При большей частоте выездов, обслуживая всех, как часто ей придётся делать это? Она вынесет. По крайней мере физически. А Найт вынесет? Захочет он принимать её в синяках от чужих рук, до крови истерзанную чужим членом?

С Найтом, с чувствами к нему, это превращалось уже в какой-то двойной, многослойный ад. Сандра не была к этому готова.

***

Две ночи она почти не спала – мучилась необходимостью принять решение. Проще было ничего не принимать, жить как жила. Но Сандра была не из тех, кто плывёт по течению. Как это было в первые дни после прибытия на базу и блокирования привода, в ней поднималась ярость. Не слепая, не бессильная, не тупая, а очень целенаправленная. Сандра не желала становиться подстилкой для «клинков». Если Флеминг заговорил о китайском сценарии, то не просто так; вряд ли он стал бы сообщать ей о пустых разговорах и предположениях. Скорее всего, объединений «клинков» в какие-то извращённые семьи вокруг «гард» было делом решённым.

И поэтому ей надо бежать. Высокий статус Найта может отсрочить это на какое-то время, но не отменить совсем.

Сандра дозаказала кое-какие вещи, и те, что нужны в дороге, и те, которые легко выменять на деньги, и приступила к самому сложному. Ей нужно было выставить окно, желательно именно выставить, не разбивая стекло.

Ей нужно было активировать меч, но она не делала этого уже давно и, по правде говоря, боялась.

Во время тренировок «клинки» активировали свои мечи только в специально экранированных помещениях, потому что в обычных условиях меч прорезал всё, чего касался. Сейчас ей предстояло сделать это в своей спальне, и, если он достиг своих прежних размеров, то в такой тесной комнатушке она могла что-то повредить. Хорошо, что если в таком месте, где никто не заметит.

В последние несколько дней нейропривод перестал посылать по нервам болезненные импульсы, и это могло значить, что он полностью восстановился, а могло и ничего не значить. Сандра хотела, чтобы он подождал немного и остался пока маленьким, хотя бы в половину длины. Таким было бы удобнее работать с окном.

Подумав о нейроприводе Сандра вспомнила ещё кое-что: при переводе на другу базу обязательно проходят медицинское освидетельствование, довольно поверхностное, но всё равно кому-то могло прийти в голову проверить её привод. И они бы сразу поняли, что он восстанавливается гораздо быстрее, чем у прочих.

Нет, ей точно надо бежать. Осталась всего неделя до Дня объединения, следующего праздника, и это её шанс. Только вот Найт… Как она сможет его оставить?

Сандра отогнала эти проклятые мучительные мысли. Он согнула руку в локте, а потом резко разогнула.

Меч сформировался в её ладони – уже полной ширины, хотя и с немного расплывчатыми краями, но короткий, примерно сантиметров тридцать длиной.

С окном она теперь точно разберётся. А дальше просто: забраться в машину, спрятаться и выбраться тогда, когда она остановится.

***

Вечером перед Днём объединения Сандра пришла к Найту, который лёжа на диване смотрел старый-старый фильм про каких-то супергероев, спасающих Землю от нашествия из космоса.

Почему сейчас их не было – сверхдюдей, которые могли бы остановить страйдера одним ударом кулака или отправиться через червоточину в обратную сторону и решить эту проблему раз и навсегда? Почему у страйдеров не было хотя бы «королевы улья», уничтожив которую, можно было бы остановить их всех? Они до сих пор знали о страйдерах и той стороне ничтожно мало.

– Как думаешь, у этого всего есть конец? – спросила Сандра, устраиваясь рядом.

Было очень тесно, но ей нравилось прикасаться к Найту.

– Ты про нападения? Мне кажется, что нет. Если бы гибель страйдеров имела для тех… существ какое-то значение, они бы остановились после появления «клинков». Но есть вероятность, что они не знают об их гибели. Нет никаких свидетельств, что во время открытия червоточины передаётся сигнал с Земли туда.

– Может быть, они используют технологию, до которой мы ещё не доросли, поэтому не можем ничего засечь?

– Я не знаю, Сандра. – Найт повернулся к ней. – И стараюсь не думать об этом. Есть люди гораздо умнее меня, пусть о червоточинах, сигналах и других измерениях думают они. Это их дело, а моё дело сражаться. Мы можем их остановить, это всё, что мне надо знать.

Найт обнял её и перекатился так, что Сандра оказалась под ним.

Она смотрела на Найта, нависшего над ней… Она должна была бы почувствовать возбуждение – потому что её всегда безумно, до дрожи возбуждало, когда он держал её так! – но почему-то чувствовала стыд и ужасную, всепоглощающую тоску. Наверное, даже когда её заблокировали привод, ей не было так плохо, потому что тогда она чувствовала праведный гнев, ненавидела других, а сейчас она была близка к тому, чтобы возненавидеть саму себя.

Ей было почти страшно от того, что Найт сейчас её поцелует… Она не заслуживала его поцелуев и не знала, как на них ответить.

Найт, видимо, что понял по её лицу, почувствовал боль, что сочилась из пор её кожи, как медленный яд, или, может быть, услышал сердцем её безмолвный крик.

Он не стал её целовать, просто долго смотрел, а потом тихо улыбнулся и сказал:

– Мне повезло с тобой.

***

Месяц спустя Сандра была далеко на востоке и собиралась уехать ещё дальше. Она бы уехала ещё неделю назад, но подвернулась хорошая работа… Бывший лагерь беженцев Киниц сейчас стал настоящим маленьким городком, потому что многие другие вокруг были разрушены. В этих краях буйствовал один из первых обрушившихся на Европу страйдеров, и сражались против него одни из первых «клинков». Тогда не было ни симуляторов, ни специальных программ тренировки, даже обычные спарринги с себе подобными, которые хорошо развивали скорость реакции и координацию, не проводились – люди просто шли и бились, как могли. Очень, очень многие гибли.

Сандра осталась в Кинице ждать поезда, который ходил раз в четыре дня, и пока ждала, решила немного подзаработать. С деньгами было туго. Пока наличка у неё ещё была, но нужно было подумать о том, как зарабатывать на жизнь дальше. Сандра ничего особо не умела. Поэтому и устроилась на три ночи поработать в огромном – Сандра даже не думала, что такие бывают, – баре кем-то вроде вышибалы. Нужно было следить, чтобы никто грубо не нарушал правила и не докучал другим посетителям. Владелец не хотел брать девушку, к тому же такую молодую, но деваться ему всё равно было некуда: второй этаж уже неделю был практически без присмотра. В первый день присутствие такой симпатичной вышибалы наоборот вызвало у многих желание пошалить, которого в предыдущие дни не было, но если что Сандра и умела, так это бить. Она старалась делать это не очень сильно, даже ласково; хозяин сказал, что не нужно отбивать у посетителей желание прийти сюда во второй раз. Тем не менее, то, что она легко справилась с мужчиной чуть не в три раза её тяжелее, произвело впечатление, и конец ночи прошёл спокойно.

Хозяин был рад оставить Сандру работать и дальше, но за три дня в роли вышибалы она нашла другое место. Платили там поменьше, но зато работа была не такая беспокойная и шумная. Сандру позвали охранять жильцов одного из многоэтажных домов. Всяческого отребья, от мелких воришек до настоящих бандитов, в Кинице было полно, а полицейских – мало, так что на входах в здание часто сидели охранники. Сандре за её работу кроме зарплаты пообещали ещё и маленькую комнату, пусть и в полуподвальном этаже.

Сандра сначала думала отказаться, потому что планировала вскоре уехать из Киница, но потом подумала и осталась: она всё равно не знала, куда едет и что будет делать дальше.

Днём, когда большинство жильцов работали, Сандра время от времени совершала обход здания, а ещё пробовала тренироваться в узком внутреннем дворике. Привычной нагрузки, конечно, не хватало, и пока она не представляла, как обеспечить её без тренажёров. Вечером, когда на улицах становилось людно, ей надо было следить за тем, чтобы нежеланные гости не прощемили внутрь. В девять вечера Сандра закрывала двери на ночь. Обычно ей три-четыре раза приходилось вставать, чтобы открыть дверь тем, кто приходил позднее, но в целом ночью было спокойно. Сандра пыталась спать и выла в подушку от тоски по Гарету Найту. Она терзала Сандру даже больше, чем ненависть к самой себе.

Она предала его, бросила, не предупредив, и просто трусливо сбежала. У неё были причины, были отличные оправдания, но они не могли уменьшить боль, как не могли уменьшить и разочарования, которое сейчас испытывал Найт. Наверняка он её презирает – если вообще вспоминает. Он будет прав, тысячу раз прав, если решит выкинуть её из головы и забыть навек. Она недостойна того, чтобы её помнить. Она недостойна его.

Найт сказал, что боится оставить её или не хочет оставлять… Сандра крутила эта слова в голове несколько дней, а сейчас они почему-то ускользали от неё, и она не могла с точностью сказать, какой вариант была настоящим, а какой она придумала сама.

Он боялся оставить её, а она боялась этого так, что оставила его первым.

Но она была за это наказана, потому что сходила с ума без него. Она вспоминала его низкий глуховатый голос и как он говорил что-то близко и тепло, на ухо, и каждое слово отзывалось внутри; вспоминала чёрные угрожающие узоры на его руках и как эти руки окружали её, и то, как Найт возился со своими непонятными устройствами, и какими гладкими на ощупь были его волосы, и каким щекотным – короткий ежик после возвращения из госпиталя…

Её дрожь охватывала при одной лишь мысли о его теле, теле убийцы и хищника, длинном, пластичном, поджаром, жёстком, как отполированное дерево, и невероятно сильном. И если она в этот миг была одна, то она заводила руку между ног, туда, где всё наливалось сладкой тяжестью… Сандра сожалела о содеянном, но ничего не стала бы менять. Она только надеялась, что у Найта не будет неприятностей из-за её побега.

– Прости, – шептала Сандра. – Прости меня за то, что я так поступила с тобой. Если бы мне дали быть с тобой… Просто быть с тобой! Я смирилась с тем, что буду «гардой», но только твоей «гардой»! А большего… большего я не могу. Слишком большая цена за то, чтобы любить тебя.

Сандра оставила Найту короткую записку, и надеялась, что он если не простит, то хотя бы поймёт, почему она это сделала. На самом деле ей хотелось написать ему огромное письмо, целый рассказ, книгу вроде тех, что она читала по вечерам… И даже этого не хватило бы, чтобы рассказать, как ей жаль, как ей стыдно и как ей плохо сейчас.

Утром она заставляла себя подняться с раскатанного на полу матраса, умыться, одеться и жить дальше, словно ничего не произошло.

Она думала, что это пройдёт. Должно было пройти если не за неделю, то хотя бы за три или за месяц. Но мысли о Найте её не отпускали. Она ошиблась насчёт того, что сможет быстро его забыть. Как ошиблась вообще со всем. Сандра не считала себя способной на такие чувства. Любовь, привязанность, нежность были для героинь из книг, натур чувствительных, тонких и сложных. Она была не такой. Она была их полной противоположностью – простой и бесчувственной. Её мало что трогало и мало что могло огорчить – мнение других людей точно не могло, и вот теперь она не может перестать думать о том, презирает он её теперь, или ненавидит, или просто предпочёл забыть… Или, может быть, где-то глубоко в душе тоже скучает?

По утрам, после того, как большая часть жильцов уходила на работу, Сандра иногда помогала управляющей дома с другими делами. Например, составить список жильцов, у кого истекала квота на электричество или накачать воду в резервуары на крыше, потому что часто давление воды в трубах было таким слабым, что на верхние этажи она не поднималась…

В то утро она тоже хотела зайти в комнату возле входа, которую занимала управляющая домом, но остановилась под дверью, услышав голоса. Голоса там звучали постоянно, но Сандру насторожило то, что один был незнакомый: мужской, низкий, нервный, с необычным выговором.

В первую секуду Садра подумала, что пришли за ней, но потом отогнала эту мысль. Она старалась держаться подальше от цивилизованных мест, где были камеры и много полиции, и Киниц выбрала ещё и потому, что люди в него постоянно приезжали и уезжали и никому не было дела друг до друга. Кто мог тут её узнать?

– …есть ещё работа, туда она ходит днём, – уверено говорила управляющая. – Или врёт, что ходит, а на самом деле болтается где-то по улицам. Откуда мне знать? Она свою работу выполняет, мудачьё всякое отгоняет, а остальное меня не волнует.

– А есть кто-то, кто знает? – поинтересовался мужчина. – С кем-то она общается?

– Да ни с кем она не общается. Сама по себе. Приходите вечером и спросите у неё документы сами.

– Как вы вообще взяли человека на работу, не спросив ничего?!

– Я не лезу в чужие дела. Тут все от чего-то бегут. Кто-то от страйдеров, кто-то от бывших...

– Она может быть преступницей, – настаивал мужской голос. – А вы позволили ей тут жить.

– Если она преступница, – хрипло хохотнула управляющая, – то это именно то, что нам нужно, чтобы защититься от ублюдков, от которых вам, сержант, некогда нас защищать.

– Ну, как знаете, но я ещё зайду… Посмотрю, кто она такая. По рассказам – очень подозрительная.

– Заходите в любое время после четырёх.

Они ещё какое-то время говорили о каких-то воротах и шлагбаумах, а потом полицейский ушёл, ещё раз напомнив, что зайдёт вечером. Сандра тут же распахнула дверь со своей стороны.

– Спасибо, что не выдали меня.

Управляющая осмотрела её с ног до головы, словно впервые видя, и покачала головой:

– А, ты думаешь, я о тебе заботилась? Ну, может, чуть-чуть. На самом-то деле я переживала за сержанта Новака. Если бы он пошёл к тебе, то ты бы уж точно не захотела показывать ему никакие документы. Так ведь?

– Так, – согласилась Сандра.

– А избитые полицейские мне тут не нужны.

– Всё равно спасибо.

Управляющая вздохнула:

– Знаешь, я очень наделась, что ты скажешь, что у тебя документы в порядке и ты не скрываешься от полиции, но не особо верила, конечно. Ты бы здесь очень пригодилась.

– Я бы всё равно не осталась надолго. Мне лучше не задерживаться на одном месте. Но я хот…

Сандра замолчала, увидев, как на экране телевизора, стоявшего в углу комнаты, резко сменилась картинка. Вместо фильма теперь показывали диктора, а внизу экрана появилась красная полоса с бегущей строкой.

Сандре даже не надо было читать, что там было написано. Все знали, что это значило: где-то появилась очередная червоточина.