Парень подруги. Ты не для меня

ПРОЛОГ.

— Добрый вечер, — улыбнулась я преподавателю по философии.

— Добрый вечер, — ответил он на автомате и повернул голову в мою сторону.

Я встретилась с его зелеными глазами и испытала чувство, которое зовут трепетом.

— А, Диана? — улыбнулся Станислав Сергеевич в ответ.

— Не ожидала вас увидеть в ночном клубе, — честно сказала я.

— А что такого? — пожал плечами он. — Преподаватели тоже люди и хотят послушать музыку. А ты тут...

— С друзьями, — кивнула я. — Потанцевать хотелось.

— Что ж... Почему бы нет.

Диалог иссяк, но меня посетила новая идея.

— Пойду. Потанцую, — сказала я ему.

— Хорошо, — ответил Стас. — Чудесного вечера.

— Спасибо, и вам.

Я вышла на танцпол, но не слишком далеко от Станислава. Я хотела, чтобы он видел мой танец. Тусовки я не очень люблю, но танцевать обожаю и умею. Иначе меня бы никогда не взяли в театральный ВУЗ. Я рассыпала по плечам волосы и закрыла глаза. Вобрала в себя ритм и мелодию, стала легко двигаться, улавливая биты музыки и пропуская их через себя. Спустя пару минут скованность покинула меня, и я стала двигаться намеренно сексуально и грациозно. Осмелилась открыть глаза и даже порозовела от удовольствия — зеленые глаза преподавателя были сосредоточены на мне. Он смотрел, как я танцую, и ему нравилось это, как мужчине. Я чувствовала. Перевела взгляд в сторону и поняла, что у меня есть ещё один зритель — Мирослав. Он сидел у бара в ожидании нового напитка и тоже ловил каждое моё движение, и, кажется, был нехило удивлён тем, что я так могу выглядеть и двигаться.

Станислав же допил свой напиток и направился к выходу. Я с сожалением смотрела ему в спину. Ушёл. Досадно.

— Ну чего остановилась? Продолжай, — услышала я возле своего уха голос Ланского и вздрогнула. Во-первых — щекотно, прямо в ухо сказал. Во-вторых — напугал, зараза. Да ещё и лапу свою положил мне на бедро и повёл её ниже. — А ты, оказывается, неплохо двигаешь тем, чем тебя мама смогла наградить.

Он процитировал известную клубную песню.

(Лигалайз "Будущие мамы" — прим. автора)

Отпихнула его от себя, оглядывая зал. Дебил, что ли? Если Таня это увидит, этот поход в клуб завершится двойным убийством. И если Мир не дорожит своей жизнью, то я своей — очень даже.

— Руки убрал. Таня где?

— Ушла позвонить.

Обошла его и стала подниматься обратно в ложу. Дурак он, что ли, в самом деле? Что за дурацкие игры под носом у Ежовой? Она ж реально его кастрирует за это, а меня... А, лучше и не знать.

Села на диванчик, а Ланской приземлился рядом. Я же уставилась на него, как на ненормального.

— Ланской, я не поняла, ты меня на танцполе пытался схватить за мягкое место? — накинулась я на него, пока Таня не вернулась. Вадим, кстати, тоже куда-то пропал, в ложе мы оказались одни.

Музыка играла довольно громко, и мне приходилось наклоняться к нему ближе, чтобы мы друг друга слышали. Мирослав был этой ситуацией доволен, и мне казалось, будто он втягивал в себя воздух возле моих волос, вызывая этим мурашки по спине.

— Ага, угадала, — ответил он, ни на грамм не смутившись.

— А ты, вообще-то, парень моей подруги, — напомнила я ему.

— Можете поменяться местами, — усмехнулся наглый мажор и положил свою лапу на мою талию.

— Да убери руки! — возмутилась я, скидывая тяжёлую руку. — Зачем ты это все делаешь, Мир?

Его ответ выбил из лёгких весь воздух.

— Вариант, что я в тебя влюбился, устроит?

1.

ДИАНА.

Втащила тяжеленную сумку в коридор и тут же рухнула на пуф — нет, заботливые родственники меня скоро доконают. В сумке не столько мои вещи, сколько закрутки папы, пирожки бабушки, солёная капустка дедушки и компот от мамы. Скоро зима, говорили они, будет голодно, бери. Нет, забота родных — это, конечно, приятно, а зимой действительно вкусно, но тащить все эти банки из области на перекладных — сущий ад.

Не успела вытереть пот со лба, как мой телефон в сумочке зазвонил.

— Алло, — ответила я, отыскав довольно простую и недорогую модель трубки в недрах сумки.

— Дианочка, ты доехала? — интересовалась моя мама.

У неё прямо нюх, когда надо звонить. Только я переступила порог съёмной квартиры, как маман уже на связи.

— Да, мам, — ответила я, снимая сумку с плеча. — Только что зашла в квартиру.

— Нормально доехала? — продолжала вопрошать родительница.

— Да.

— Никто не обижал тебя?

— Нет, мам. Только твои тяжелые банки...

— Ничего-ничего, — пожурила она меня. — Зимой спасибо скажешь.

— Обязательно, ма, — согласилась я с ней.

Так будет проще для моих нервов и быстрее по времени. Мама — любительница читать лекции, не хуже педагогов на нашем факультете.

— Никто к тебе не приставал? — спросила строго мама. — А то знаю эту вашу Москву... Полно извращенцев.

Вздохнула. Это любимый вопрос мамы. Она насмотрелась канала "НТВ" и уверена, что к её золотке, то есть непосредственно ко мне, обязательно кто-то привяжется.

— Нет, всё нормально, говорю же, — ответила я. — Слушай, ма, я тут на сумках. Устала жутко, в душ хочу. Давай я тебе потом перезвоню, а?

— Ну ладно, — сдалась она. — Только позвони мне обязательно.

— Хорошо, — согласилась я и повесила трубку.

Какая такая надобность перезванивать по десять раз на дню, я не знала, но — надо. Мама очень тяжело отпустила меня учиться в столицу. Семья наша живёт в шести часах езды от Москвы, и я снимаю квартиру на пару с подругой. Общежитие, конечно, более выгодное, но мы с Таней просто туда не попали в первый год обучения и от безысходности сняли квартиру да так и решили здесь остаться. Мы обе подрабатывали, и потому оплатить жильё нам не составляло слишком больших усилий. Но моя родительница всегда очень переживала, стоило мне уехать на очередной семестр в город. Что же с ними делать — приходится сидеть и успокаивать, что всё хорошо. Любят ведь.

***

Разложила часть вещей, чтобы освободить коридор для сумок Татьяны. Сходила в душ, позвонила маме и попила чая. Время близилось к вечеру, а подруги всё не было. Я решила набрать ей сама.

— Привет, — сказала я в трубку, когда звонок приняли.

— Привет, — поздоровалась со мной Таня.

— Ты где там есть? — спросила я её. — Вечер уже.

— Я не приеду, Диан, — ответила она каким-то тусклым голосом.

— Как? — открыла я рот от изумления. — Совсем не приедешь?!

— Ну почему сразу совсем? — отозвалась подруга. — Приеду попозже. Мама заболела, давление. Я не могу её оставить в таком состоянии. Её в больницу кладут. Скорее всего, понадобятся вещи, лекарства, продукты... Выпишут, и я приеду.

— А, вон что, — прокомментировала я. — Сожалею. Передавай маме привет и скорейшего выздоровления.

— Ага, обязательно, — ответила Таня. — Слушай, "скорая" подъехала. Я перезвоню.

— Хорошо, давай.

Звонок завершился. Я забарабанила пальцами по столу, беспокоясь за подругу и её маму. В отличие от нашей большой семьи, у Тани только мама. Надо же, перед самым учебным годом так нехорошо вышло... Дай бог, чтобы всё обошлось. Так задумалась, что чуть не выронила телефон из рук, когда он зазвонил опять. Глянула на дисплей — Надя. Надежда — ещё одна наша подруга, общая с Таней. Частенько гуляем и торчим в нашей квартире втроём. В конце первого курса у Нади появился парень, и она тусила с нами куда реже. Что поделать — любовь, она такая. Мозги отшибает напрочь.

— Да, — приняла я звонок.

— Привет, Ди, — поздоровалась она со мной. — Ты чего там, доехала?

— Привет, — ответила я. — Ага, уже и вещи разложила.

— И банок гору на балконе, — добавила та и засмеялась. — Кстати, пирожки будут в программе? Хоть я и на диете, но от пирожков твоей баб Люси не готова отказаться.

— Будут-будут, — заверила её я. — Приходи.

— Лады, — ответила Надя. — Сейчас Женьку вытурю и приеду. Чего?

На заднем плане послышался бубнёж её парня.

— А, слушай, — заговорила она снова. — Тут вечеринка у Соловьёвой. Посвящение новичков. Поедешь? Будет весело. Представляешь, они их в бассейн кидают. Аха-ха!

— В бассейн? Зачем так жестоко? — спросила я. — Нас не кидали.

— Так мы и не ходили на эту вечеринку в прошлый раз. Поехали, весело будет.

— Ну, не знаю... — задумчиво накрутила я прядь волос на палец.

— Чего? А, Женька спрашивает: что дома тухнуть? Давай так. Мы заедем за тобой через два часа. Пирожков поедим и поедем все вместе к Соловьёвой. Ладно?

— Ну ладно, — сдалась я. — Так и быть. Пошла ногти красить срочно. И брови щипать.

— Давай-давай, — весело отозвалась Надя. — Смотри, все не выщипай. Через два часа. Жди.

— Жду, сгораю от нетерпения.

Надя рассмеялась и повесила трубку. Я же прошла в комнату и грустно глянула на полуразобранные чемоданы. Ну и как мне здесь найти что-то стоящее для вечеринки?

***

— Слушай, такие вкусные пирожки, — хвалил Евгений, уплетая уже третий, с мясом. — Ом-ном-ном.

— Да, бабуля "могёт", — ответила я.

— А ты, Диан? — спросил меня парень подруги. — Умеешь такие?

— Я? — смутилась я. — Ну-у-у... Понимаешь, Женя, я — творческая личность и всё такое прочее...

— Короче, не умеешь.

— Нет, — покачала я головой. — Я умею их только есть!

— Ну, не страшно, Ди, — улыбнулся он. — Наработаешь навык к шестидесяти. Сколько твоей бабуле?

— Семьдесят, — подняла я брови.

— А тебе?

2.

Соловьёва дала мне сухие джинсы и футболку. Благо, что у нас размер похож. Была бы я размером с лайнер — пришлось бы завернуться в плед с дивана и ехать так. Но я худая, и Соловьёва тоже, а потому выглядела я в её шмотках весьма прилично, хоть и были эти лейблы мне вовсе не по карману.

— Не забудь вернуть, — напутственно сказала Настя, пока я ждала такси. — Это Армани.

Я даже испугалась. Как приеду, сниму быстрее эти вещи — и под сигнализацию. Не дышать, не трогать, только смотреть.

— А стирать тоже не надо? — уточнила я, потому что как порядочный человек хотела по приезде закинуть вещи в машинку, но теперь сомневалась, а не порвёт ли она их в клочки, а мне потом придётся брать кредит на десять лет?

— Не вздумай, — посмотрела на меня она. — У нас специальный режим есть на машинке, а у тебя наверняка из бюджетного сегмента стиралка.

Обидно звучало, но да — у нас обычный бюджетный вариант стиральной машины, самый недорогой из имеющихся. Покупали её хозяева съёмной квартиры, за что им огромное спасибо, и вещи из обычного торгового центра она не рвёт. Но на "Армани" я не готова её тестировать. Вдруг старушка подведёт?

— О`кей, тогда просто верну на парах, да? — спросила я.

— Ага, — кивнула Настя. — Завтра и принеси.

— Договорились.

На телефон поступило уведомление, что назначенная таксопарком машина подъехала. Я поднялась. Телефон в одной руке, в другой — пакет с мокрым насквозь платьем.

— Ну пока, — улыбнулась я Насте. — Спасибо за гостеприимство.

Уже дома я закинула в стирку только своё платье от не пойми кого, а джинсы и футболку от Армани просто сложила в пакет. Ну его нафиг, отдам завтра же. На них дышать опасно! Ещё стразики отвалятся...

На Надю обиделась — не видела её с момента, как меня кинули в бассейн. Даже потом она не подошла ко мне. Предательница. Ждать, когда вещи постираются, не стала — времени уже много. Просто легла спать.

Ласковое солнышко разбудило меня утром. А ещё солнышку помог вопль Татьяны на всю квартиру:

— Я приехала!

Глухой стук в коридоре — это она так сумки кинула на пол. Тяжелые шаги до моей кровати и голос над ухом:

— Доброе утро, страна!

— Доброе, — даже обрадовалась я подруге, несмотря на рань несусветную. — Привет!

— Привет-привет, — обняла меня в ответ подруга. — А вот и я.

— Вижу, — улыбнулась я, всё ещё сонно щурясь от яркого света.

— Тогда вставай и пошли пить кофе.

Она ушла на кухню и стала там хозяйничать. Если она сварит в турке кофе нам обеим — буду ей очень благодарна. Во-первых — это приятно, во-вторых — вкусно. Иногда Таня бывает милой и заботливой.

Вспомнилось, как мы познакомились. На вступительные экзамены абитуриентов приехало очень много. Ожидая приглашения на смотр, мы столпились у входа. За бесконечное число часов собеседования каждого персонально мы изрядно устали и расселись на траве в тени парка института. Там все и стали знакомиться друг с другом.

Ещё на вступительных отметила про себя Таню: красивая, статная девушка с прекрасной фигурой, женственная и неглупая. Мне казалось, что мне такой никогда не быть со своей почти детской фигурой. Мне безумно понравилось с ней общаться в первый же день знакомства. А когда выяснилось, что мы обе прошли первый этап прослушивания, то встал вопрос о жилье. И мы с ней загадали: пройдём все этапы — снимем квартиру вместе, потому что и ей, и, как оказалось, мне сразу сказали, что мест в общежитии больше нет, поэтому даже если мы поступим на бюджет, то всё равно не смогут нас поселить. В этом году квота на бюджетное отделение слишком большая. Однако нас это не остановило!

Наши родители согласились помочь с квартирой. В свободное время мы с Таней подрабатываем аниматорами на детских праздниках, поэтому на питание нам хватает, иногда даже и на оплату квартиры, но родители всегда поддержат нас, если нам придётся сесть на финансовую диету.

— О-о-о, кофе, — сказала я, заходя в кухню после душа.

— Садись. Налью тебе, так сказать.

Я села на табурет, а подруга налила горячего напитка в чашечку, которую поставила передо мной. Рядом уже стояла тарелка с сыром и хлебом. Вторую такую же чашку с кофе она поставила на другой конец стола и села рядом.

— Спасибо тебе за завтрак, — улыбнулась я ей совершенно искренне.

— Всегда пожалуйста. Ну рассказывай, — повернулась Таня ко мне. — Я знаю, что вы ходили на пати Соловьёвой. Что там было?

***

Я лишь вздохнула. В этом вся Татьяна! Вечеринки — её слабость. Придётся за утренний – и прекрасный, надо сказать, – кофе выложить все подробности... Про бассейн рассказывать не хотела, но шила в мешке не утаить. Сокурсники да и вся золотая элита института видели моё падение в ледяную толщу — до сих пор мурашки по телу! Вряд ли никто Тане не расскажет столь весёлые новости. Лучше тогда стать первой, раз всё равно она узнает.

— Я не хотела туда идти, Женька и Надя меня уговорили. Ничего там особенного не было. Кстати, как твоя мама?

— Маме лучше, — ответила она. — С ней осталась сестра из Костромы. Приехала вчера. Она вышла на пенсию и готова временно ухаживать за младшей сестрой, а мне велела ехать на учёбу. Что правильно — ведь завтра первая пара актёрского мастерства у Иваныча?

Иваныч, а имя его Владимир — наш преподаватель по профильному предмету. Плохо показать себя ему — грозит даже отчислением, поэтому пропускать его пары ни в коем случае нельзя, как и прийти неподготовленным на занятие с ним. Лучше даже ползти, но всё же двигаться в направлении аудитории или сцены, если мы перешли к практике.

— Да, — ответила я. — С утра и до вечера только мастерство.

— Капец, — вздохнула Таня. — Опять будет выдумывать всякие задания...

— Согласна, — отозвалась я.

— Тогда допивай и погнали, — подогнала меня Татьяна. — Но сначала всё же расскажи, что интересного было на пати? Надя сказала, там был Ланской?

Таня светилась как лампочка, когда говорила о нём. В ожидании рассказа о парне она даже закусила губу. Я же её восторга не разделяла.

3.

— Блин, Поплавская, ты чё — меня надула? — ворчала Таня, пока мы раскладывались на очередной паре – и на сегодня, слава богу, последней, хоть и сдвоенной. А между парами обед, что меня не могло не радовать, потому что в желудке уже безутешно урчало. — Не было там никакого Ланского... Ты меня так послала к декану? Нечестно.

— Нет, — вздохнула я. — Просто у них, видимо, кончилась уже физкультура, и они пошли на актёрское мастерство.

— А ты откуда знаешь? — с подозрением уставилась на меня она.

Вот блин... Мысленно надавала себе по щекам. Не хватало ещё самой ей вывалить, что пока она как дурочка бегала на шпильках по грунтовке возле стадиона, я беседовала с её объектом обожания. Ни к чему ей это знать...

— Расписание видела, когда Соловьёву искала, — ответила я.

Ну, так ведь и было. Почти.

— Нашла?

— Как видишь, — подняла я руки. — Пакет с её вещами исчез.

От дальнейших расспросов меня избавил преподаватель, который вошёл в аудиторию, и все притихли. Всю пару живот учрал так, что мне казалось, это слышно всем... Еле дождалась сигнала об окончании занятия.

— Идёшь обедать? — спросила я подругу.

Иногда у неё меняются планы, и в нашу столовую она не идёт. Парни водят её по кафе. А меня нет.

— Да, иду, — ответила она.

Видимо, пока женихи ещё не пригласили никуда её. Мы покидали тетрадки в сумки и отправились в наш местный "ресторан" с кулебяками. Взяли подносы и встали в очередь. Таня первая, я — за ней. Спустя пару минут меня кто-то мягко толкнул подносом в попу.

— Можно немного продвинуться? — спросил Ланской своим басом. — Я не помещаюсь.

Я немного прошла вперёд, чтобы избавить своё мягкое место от его подноса. Обернулась и окинула его равнодушным взглядом.

— Так, может, тебе стоит пропустить этот обед, раз ты не помещаешься уже здесь?

Позади нас раздался смех, вызванный моим высказыванием. Так-то тебя, красавчик. Больно много на себя берёшь.

— А тебя Мирослав зовут, да? — вышла вперёд Таня и протянула ему руку через меня. — Я подруга Дианы. Таня.

— Диана, значит, — задумчиво сказал он, даже не взглянув на неё. — Приятно познакомиться.

А мне нет. Отвернулась к витрине, делая вид, что выбираю себе блюда.

Мирослав же перевел взгляд карих глаз на подругу. И протянул руку в ответ, коснувшись при этом меня.

— Привет, Таня.

Я вжалась в витрину. Не трогай меня, дон Жуан недоделанный! Фух, наконец, отпустил ладонь Тани и убрал свою лапу. Дышать прямо стало легче.

— А я слышала про шутку с бассейном, — сказала Таня, и на мои щёки лёг румянец смущения и злости одновременно. Подруга ещё, могла бы не поднимать эту тему при мне! — Весело ты придумал.

Да, очень весело. Желаю тебе, Таня, самой так искупаться.

— Да там вообще было весело. Ты почему не приходила, красивая?

Таня заулыбалась так, что почти стали видны гланды.

— Двигайся, Таня, — напомнила я ей, что мы всё же стоим в очереди.

— А я приехала позже, — ответила она снова через меня.

— Так, давай поменяемся местами, и болтайте, сколько вам влезет.

Я взяла свой поднос и обошла её, встав на её место. Теперь Мирослав был за ней, и она не упустила своего шанса.

— Сегодня только приехала, — она улыбалась ему и крутила на пальце белую прядь ухоженных волос.

Для меня загадка, где она берёт деньги, чтобы так классно выглядеть. Парни млели при виде неё. Вот и сейчас она беседу вела с Мирославом, а позади его прихвостни уже насобирали подносы слюней.

— А ты бунтарка? Чуть не пропустила пары?

— Ещё какая, — ответила она с придыханием.

Я в ответ закатила глаза, но слава богу, сладкой парочке этого было не видно.

— Завтра будет ещё тусовка, опять у Соловья. Приходи, — сказал ей Мирослав. — И подружку свою строгую бери.

Я ничего не ответила. Сделала вид, что меня очень интересует состав щей, указанный на этикетке возле тарелок. Гораздо больше интересует, чем их разговор. И никуда я, конечно же, не пойду с ними.

За спиной послышался снова какой то шум.

— Ну-ка, опять не видно, — услышала я голос Ланского прямо над ухом, а потом почувствовала, как кто-то слегка навалился на меня плечом. — Пюрешка там есть сегодня или как?

— Или как, — пихнула я его, чтобы встал с меня. — Макароны сегодня.

— Жаль.

— Да безумно. Только не плачь.

— Не, не буду. Мужчины не плачут же.

— Слава богу, я бы не вынесла этого зрелища.

— А вчера ты такая смелая не была, — снова его голос зазвучал над самым ухом, опаляя нежную кожу горячим дыханием. По спине вдруг сбежала стайка мурашек. — Даже умоляла тебя не кидать в воду.

— Так правильно, — смело подняла я на него глаза. — Ты меня тащил как сумасшедший. Не слышал, что я тебе говорю, что я не на первом курсе, а на втором. Любой бы испугался на моём месте.

— Не на первом, а на втором курсе, — передразнил он меня. И похоже передразнил, засранец. — Большая разница.

— Большая, — изогнула я бровь и сделала шаг вперед вместе с подносом, увеличивая расстояние между нами.

Когда же мы уже до кассы дойдем? Бесконечная дистанция.

— А ты мне кое-что должна, забыла? — Мирослав тоже сделал шаг вперёд, сократив расстояние обратно.

Отстанет он от меня сегодня уже или нет? Таня уже косится, он совсем от неё отвернулся.

— Что? — уточнила я.

— Телефон, — ответил Ланской. — Ты его утопила.

— Сам виноват, — отбила я, гордо тряхнув волосами в хвосте. — Нечего было меня трогать.

— Но тем не менее, ты мне торчишь телефон, мелкая. Ты меня оставила без средства связи.

— Ну сейчас прямо, — фыркнула я. — У меня нет денег. Тем более, у тебя уже есть другой.

Я указала рукой на черный смартфон в его руке. Говорит, что остался без телефона, а сам им стоит и светит.

— А это не телефон.

— А что же? — усмехнулась я.

— Калькулятор.

— Очень смешно, — вздохнула я. — Ты случайно не внук Петросяна?

4.

Оставила Ежову мечтать о своём принце на чёрной тачке, а сама села за домашнее задание. Уже с первых пар столько всего назадавали, что начну сейчас, а закончу делать как раз к зачёту. В самый разгар рабочего процесса, когда мозги начали уже жалобно скрипеть с непривычки, завибрировал телефон. Схватила его со стола и посмотрела на экран. Надя. Кажется, Таня уже отчиталась ей, что я на неё дуюсь — пока я тут пишу ответы на вопросы педагогов, она в красках расписывает, как Ланской уже влюблён в неё.

"Привет!" — писала Надя.

"Пока", — ответила я ей и отложила телефон в сторону.

"Ну чего ты? :( " — снова написала Надя.

"Ничего. Ты мешаешь мне заниматься", — отправила ответ.

"Это потому, что я исчезла тогда, на вечеринке?"

"Зачем спрашивать, если тебе Таня уже обо всём доложила точно?"

"Да, она сказала мне. Ну прости, что оставили тебя, нам с Женькой понадобилось отлучиться, пока народ галдел", — прислала она новое сообщение.

"Мне Таня уже доступно объяснила, куда вы пропали".

"Правда? *смайлик, ковыряющий носочком пол* Ну вот видишь, ты всё прекрасно сама понимаешь. Вот будет у тебя парень, тогда поймешь меня и Таню".

"Да задолбали вы своими парнями, ясно? Меня сейчас интересует только один парень!" — отправила я ей.

"Ого, Поплавская. Рили?* Какой? Кто он?" — тут же проявила любопытство Надежда.

"Жданов! Который нам с Танькой устроит незабываемый день, если мы не принесём завтра рефераты по теме "История театра эпохи Возрождения"”, — ответила я ей.

"А-а... Ясно. Ну пиши-пиши. Ты у нас умная", — пришёл новый ответ.

Между прочим, обидно звучит. Я у них умная, а они у нас какие — красивые? Вот спасибо. Я, конечно, совсем не такая яркая, как Надя и Таня, но парни тоже обращают на меня внимание. Отвечать я ничего ей не стала. Отвлекает ведь. Но стоило мне положить телефон на стол, как он снова затрещал всей своей силой вибрации о дерево столешницы.

— Будь проклят тот день, когда я села за баранку этого автомобиля! — ругнулась я известной фразой из кинофильма и снова взяла телефон в руки. — Ну что тебе опять надо, Надежда всея Руси? Чего-о-о?

Моё лицо вытянулось, когда я увидела, кто же на сей раз ко мне постучал. Это не Надя...

"Вас хочет добавить в список друзей Ланской Мирослав. Ответить на приглашение дружить или отклонить?"

Конечно, отклонить. Тут и думать нечего. Нужен он мне... Тем более, Татьяна за него серьёзно взялась, и если увидит, что я его добавила в друзья, вырвет мне бронхи как минимум.

"Отклонить", — нажала я.

"Ланской Мирослав подписан на вас", — оповестила меня система.

Я же рассмеялась на всю комнату. Ой, не могу... Ланской, звезда местного разлива и главный бэд-бой** института у меня в подписчиках... Это смешно, однако. Главное, чтобы Тане не пришло в голову проверять моих подписчиков, потому что удалить его оттуда я никак не смогу. Иначе это будет уже не комедия, а трагедия самая настоящая. В двух актах: "Казнь придурка Ланского", антракт, "Казнь ни в чём не повинной Дианы".

И чего он ко мне ломится вообще? Номер телефона я ему не дала, а общаться с ним в сети захочу? У него не только с наглостью проблемы, но и с логикой тоже.

Новый лайк. От Ланского. Старый пост о дружбе и любви. Недоверчиво покачала головой.

Ты знаешь, что это такое? Ни в жизнь не поверю.

***

Следующий день был настолько скучным, что самое интересное, что происходило — сборы Тани на супер-вечеринку у Соловьёвой.

— Может, всё-таки пойдешь? — спросила она меня, проводя блеском по губам.

— Нет, — отмахнулась я, откусывая сочное яблоко.

У меня большие планы на этот вечер. Сначала написать конспект для Станислава Сергеевича — от одной мысли о том, что он будет читать мой текст, поджилки затряслись. А потом посмотреть какую-нибудь романтическую комедию о любви или, наоборот, серьёзную драму. Решу по ходу дела.

— Так и помрешь старой девой, Ди, — сказала подруга, поправляя одежду на груди и оглядывая себя в зеркале критическим взглядом. — Всю молодость проторчишь за книжками.

— Ничего страшного, — пожала я плечами. — Лучше старой девой быть, чем свою невинность подарить кому-то на пьяной вечеринке.

Таня пожала плечами.

— Не знаю... Может быть, — она посмотрела на часы на телефоне. — О, и Мирослав пишет, что подъехал. Ну, пока, подруга. Не скучай.

— Пока-пока, — ответила я ей.

Таня подарила мне воздушный поцелуй и выплыла из квартиры, неся за собой шлейф слишком сладких, на мой взгляд, духов. Я же удовлетворённо вздохнула. Таню я люблю, но иногда так не хватает одиночества, когда рядом эта болтушка! Хочется иногда побыть в тишине, подумать о своём, а это возможно, только если Ежова спит зубами к стенке, если она дома.

Написала небольшое эссе на тему, заданную Станиславом. Как это чудесно, когда мужчина рассуждает на такие глубоко философские темы, как любовь, вера, судьба... Я совершенно искренне описала своё видение этих понятий. Уже предвкушаю, как он читает мою работу и восхищается... Отчего-то я уверена, что он её обязательно выделит. Потому что такими вещами я всегда интересовалась, и мне есть что сказать по этому поводу.

Аккуратно закрыла тетрадь по философии и отложила в сторону. Интересно, а он есть в сети? Взяла в руки смартфон и открыла популярную социальную сеть. Вбила в поиске имя, фамилию, город Станислава Сергеевича и действительно нашла его профиль. Незакрытый. Фотографий мало, но они есть. Какой же он красивый... Мужественный такой, а черты лица всё равно приятные. Он таким добрым мне кажется... Я думаю, он умеет любить по-настоящему. Не предаст. Такому не жаль отдать свою любовь. На следующей фотографии с ним девушка. Красивая тоже. Сердце кольнула ревность. У него есть девушка? Как жаль. Впрочем, в профиле ничего о ней не указано. Может, это его сестра или просто какая-то знакомая? Всё-таки, когда в отношениях, люди как-то это обозначают. Вон, Татьяна сразу же изменила статус “в активном поиске” на "есть парень". Правда, не уверена, что этот самый "парень" в курсе, что его без него уже женили, но это другой вопрос.

5.

Мирослав и его друг встретили нас у входа в клуб. Ланской окинул любопытным взглядом меня, с накрученными и распущенными волосами, в довольно коротком платье по фигуре и на каблуках. Ага, я и так умею — представляешь, Ланской? Сам же он выглядел как всегда хорошо и словно только что из бутика. Модные джинсы, футболка с красивым принтом и кожаная куртка сверху. Небрежно взъерошенный чуб и лёгкая щетина добавляли ему возраста и придавали бунтарского духа.

Он поздоровался с Таней и поцеловал её в щёку, положив свою руку ей на талию. То же самое он пытался проделать и со мной, но я надавила ему на грудь ладонями, не давая приблизиться к себе.

— Не надо, — сказала я ему. — Просто скажи мне "привет".

Он ухмыльнулся и отпустил меня.

— Знакомьтесь, девочки. Это мой друг Вадим, — представил он парня, что стоял рядом с нами и пока молчал. — А это Таня и её подруга Диана.

— Привет, девчонки, — улыбнулся он нам обаятельной улыбкой.

— Привет, — протянула ему руку Таня. — Приятно познакомиться.

— И мне, — Вадим протянул ладонь и мне.

Я лишь глянула на неё и не взяла. Ненавижу касания чужих людей, тем более незнакомых парней.

— Да-да, очень приятно. Может, уже войдем? Ветер что-то холодный сегодня, — поторопила я всех.

Хоть на календаре только начало сентября, однако по ночам уже довольно холодно. А если ещё и ветер поднимается, то вообще дело — труба.

Мы вошли внутрь. Заняли одну из вип-ложей. Конечно же, нам она досталась стараниями Мирослава. Тут было не так многолюдно, музыка играла чуть тише, но при этом отлично было видно сцену и танцпол.

Парни заказали напитки и закуску, и разговор потёк сам собой. Хотя я скорее была слушателем, не представляя, о чём говорить с Вадимом, с Мирославом — тем более. Спустя время я заметила среди гостей клуба внизу знакомый силуэт. Чуть не выронила стакан из рук, так разволновалась, когда узнала его — Станислав. Здесь, в клубе. Мне это не снится? Оглянулась на друзей. Я просто обязана спуститься вниз и попытаться с ним заговорить.

— Что такое? — обратил на меня внимание Мирослав.

— Ничего, — пожала я плечами и втянула свой сок через трубочку.

— Сейчас будет стриптиз, — заявил он, нагло смотря в мои глаза. Словно я его тут жду больше всех.

— Крайне рада, — изогнула я бровь. — Мужской, надеюсь?

— Женский, — ответил он, беря в губы трубочку и медленно втягивая свой напиток.

— Жаль, — вздохнула я и посмотрела на сцену.

Там уже действительно начиналось шоу. Две девушки в коротких платьях стали танцевать, постепенно снимая с себя различные детали одежды. Дальше обнажённой спины и груди дело не пошло, но и этого было достаточно для довольного галдежа публики.

Я отвернулась от сцены. Мне неинтересны другие девушки. Поймала на себе взгляд Ланского. Отчего-то он смотрел не на сцену, а на моё платье в районе груди. Словно прикидывал, что у меня под лифчиком, взбудораженный увиденным на сцене. Фу, мерзкое ощущение. И очень неловко.

— Я пойду вниз спущусь, — сказала я, поднимаясь на ноги и оправляя платье.

У меня есть свой план на этот вечер.

— А ты куда? — спросила Таня.

— На танцпол.

— Вау, и я хочу! — Вскочила она следом за мной. — Пойдём?

Ежова потянула за руку Мира, который тоже встал на ноги. Я пожала плечами. Пусть идут, мне не жалко. Вадим с нами не пошёл. Мы спустились втроём. Ланской с Таней зависли в баре, а я подошла к Станиславу.

— Добрый вечер, — улыбнулась я ему.

— Добрый вечер, — ответил он на автомате и повернул голову в мою сторону.

Я встретилась с его глазами и испытала чувство, которое зовут трепетом.

— А, Диана? — улыбнулся он в ответ.

— Не ожидала вас тут увидеть, — честно сказала я.

— А что такого? — ответил он. — Преподаватели тоже люди и хотят послушать музыку. А ты тут...

— С друзьями, — кивнула я. — Потанцевать хотелось.

— Что ж... Почему бы нет.

Диалог иссяк, но меня посетила новая идея.

— Пойду. Потанцую, — сказала я ему.

— Хорошо, — ответил Стас. — Чудесного вечера.

— Спасибо, и вам.

Я вышла на танцпол, но не слишком далеко от Станислава. Я хотела, чтобы он видел мой танец. Тусовки я не очень люблю, но танцевать обожаю и умею. Иначе меня бы никогда не взяли в театральный ВУЗ. Я рассыпала по плечам волосы и закрыла глаза. Вобрала в себя ритм и мелодию, стала легко двигаться, улавливая биты музыки и пропуская их через себя. Спустя пару минут скованность покинула меня, и я стала двигаться намеренно сексуально и грациозно. Осмелилась открыть глаза и даже порозовела от удовольствия — синие глаза преподавателя были сосредоточены на мне. Он смотрел, как я танцую, и ему нравилось это, как мужчине. Я чувствовала. Перевела взгляд в сторону и поняла, что у меня есть ещё один зритель — Мирослав. Он сидел у бара в ожидании нового напитка и тоже ловил каждое моё движение, и, кажется, был нехило удивлён тем, что я так могу выглядеть и двигаться.

***

Станислав же допил свой напиток и направился к выходу. Я с сожалением смотрела ему в спину. Ушёл. Досадно.

— Ну чего остановилась? Продолжай, — услышала я возле своего уха голос Ланского и вздрогнула. Во-первых — щекотно, прямо в ухо сказал. Во-вторых — напугал, зараза. Да ещё и лапу свою положил мне на бедро и повёл её ниже. — А ты, оказывается, неплохо двигаешь тем, чем тебя мама смогла наградить.

Он процитировал известную клубную песню.

(Лигалайз "Будущие мамы" — прим. автора)

Отпихнула его от себя, оглядывая зал. Дебил, что ли? Если Таня это увидит, этот поход в клуб завершится двойным убийством. И если Мир не дорожит своей жизнью, то я своей — очень даже.

— Руки убрал. Таня где?

— Ушла позвонить.

Обошла его и стала подниматься обратно в ложу. Дурак он, что ли, в самом деле? Что за дурацкие игры под носом у Ежовой? Она ж реально его кастрирует за это, а меня... А, лучше и не знать.

6.

— Тань, ты че его сюда припёрла? — спросила я подругу, когда она закрыла дверь за собой.

— Так, а что такое? — подняла она вверх брови. — Он мой парень, вообще-то.

— Так я не против того, что он твой парень! — всплеснула я руками. — Я против его нахождения в нашей общей квартире.

— А ты, между прочим, её не одна снимаешь!

— И ты тоже, — скрестила я руки под грудью. — Я хочу приходить домой и отдыхать, а не наблюдать здесь твоего бабуина!

— Он не бабуин, — насупилась Таня.

— Ещё какой бабуин, — закивала я головой. — Просто король среди них! Убери его отсюда!

— Нет! — насупилась Таня.

— Тогда я сама его попрошу на выход, и можно даже без песни.

— Ну, Диан, — остановила меня за руку подруга. — Мы ведь ничего плохого с ним не делаем. Котлеты пожарили. Фарш, кстати, купил Мирослав.

— Как благородно! Ну, хоть не объел нас. Буду ему за фарш в подарок всю жизнь благодарна!

— Да, можно быть благодарной и не фырчать, — заломила одну бровь Таня. — Говорили, между прочим, о преподавателях. О Станиславе, кстати, тоже. Оказывается, Мир с ним знаком давно.

— Правда? — заинтересовалась я, забыв, что злилась ровно три секунды назад на Мира до слов о Стасе. — А что он тебе рассказал?

— Хочешь знать? — сузила глаза Таня.

— Да!

— Тогда не бузи, что он здесь, а вечером, когда Мир уйдёт, я тебе всё расскажу.

Я не ответила. Мириться с его присутствием в нашей квартире не очень хочется, с учётом того, что комната у нас одна на двоих.

— Мир предложил кино глянуть вместе. Тебя тоже пригласил.

Фыркнула в ответ. Ещё бы, меня всё равно особенно никуда не деть. Если только не попросить меня выйти в кухню.

— Я не хочу.

— Да брось ерепениться, Диан, — нахмурилась Ежова. — И привыкай. Он будет тут бывать.

— Тогда я перееду в общагу, — заявила я.

— Наши месте уже отдали. Забыла? — спросила подруга.

— А, да, — совсем поникла я. — Но вы могли бы встречаться где-то в другом месте?

— Сегодня нам захотелось домашнего уюта.

— А почему к нему не пошли? Кажется, у него должна быть квартира. Он же мажор.

— Есть, но только он далеко живёт, сказал. И хотел побыть со мной на моей территории.

— Да врёт, наверное, — хмыкнула я. — Неужели родители не могли ему купить или снять квартиру ближе?

— Ну какая разница, Диан? Сегодня мы здесь. Ты идёшь смотреть с нами фильм?

— Нет, — отрезала я. — И проваливайте из кухни, я есть хочу.

Мирослав и Таня перешли в комнату, а я пошла в кухню и осталась ужинать. После своей одинокой трапезы вернулась к ним, но проигнорировала просмотр фильма и уселась на свою кровать, застеленную зелёным пледом. Демонстративно достала наушники и телефон. Пусть смотрят свой фильм сколько им влезет.

Однако спокойно слушать музыку мне не давало кое-что. Если быть точнее — взгляды Ланского. Он вообще понял, о чём фильм-то? Приобнимает Татьяну, а сам, сидя с краю на её кровати, смотрит на мои губы. Кажется, их даже покалывать стало, а я сама превратилась в какой-то сплошной нерв.

В животе ёкало каждый раз, когда я встречалась с его серыми глазами или ловила их взгляд то на губах, то на бёдрах, то в районе груди. Заёрзала на кровати. Мне неуютно под этими взглядами, значения которых я не понимала. Он считает, что смотрит на меня незаметно, но я же чувствую! А главное, зачем смотрит? Я вовсе не модельных параметров, чтобы реально его заинтересовать. Если ему нравится Таня, то никак не могу понравиться я, иначе он просто шизик — мы слишком разные. А чего тогда пялится? Игрушку себе заприметил, которая не так податлива, как его курицы – ну, кроме Тани, конечно – и со мной интереснее развлекаться и тренироваться на мне в остроумии? Странный он. Не нравится совсем мне. Антипатия полнейшая.

В очередной раз, застав его за созерцанием моей задницы, открыла социальную сеть и выбрала диалог с Мирославом.

"Долго пялится на меня собрался?" — отправила ему.

"Долго", — пришёл однозначный ответ.

"Пялься на свою девушку. Как, кстати, её зовут? Ну-ка, скажи с первого раза."

"А я хочу пялится на тебя, Синеглазка. Таня её зовут. Ты что — имя подружки своей забыла?"

"Ути-пути, выучил наконец имя "девушки". А я тебе говорю: убери с меня свои глаза, пока твоя Таня нас не спалила и не задушила обоих. И не смей меня так звать!"

"А я уж грешным дело решил, что у тебя в столь юном возрасте склероз. Как не звать? Синеглазкой,что ли?"

"Да".

"Синеглазка, Синеглазка, СИНЕГЛАЗКА!"

"Отвали!"

Не ответил. А пялится продолжил.

И что это значит? Ничего не понимаю. Внезапно на всю комнату заорал телефон Татьяны. Я аж подскочила на месте от громкого ора её мелодии.

— Ой, это мама звонит! — перепрыгнула она через Мира. — Я на кухне поговорю. Ты пока не смотри без меня, ладно? Хочу знать, чем закончится.

— Конечно, — кивнул он и проводил её взглядом.

Понял, что дверь за Таней закрылась, и переключился на меня. Длинная рука протянулась ко мне и выдернула наушник из уха.

— Ну блин, наглёж, — возмутилась я, забирая наушник из его руки. — Я к тебе лезла, когда ты фильм смотрел?

— Жаль, — вздохнул Мир.

Он уже почти всем корпусом развернулся ко мне, подпёр руками голову и смотрел на меня уже открыто, пользуясь тем, что Тани нет в комнате. Неужели Ежова не понимает, с каким бабником связалась? Пока она по телефону болтает, он почему-то вяжется к её соседке по квартире!

— Что тебе жаль? — не поняла я.

— Что не приставала, — ответил Мир.

— А между прочим, да, — подняла я брови вверх, делая вид, что не понимаю, о чём он говорит. — И ты фильм спокойно смотрел. А теперь дай мне в ответ спокойно послушать музыку.

Только хотела вставить второй наушник в ухо, как у меня опять вырвали его из руки. На миг наши руки соприкоснулись, и меня словно пробило током. Впрочем, Мир тоже напрягся и замер на секунду. Его тоже странным образом волнует столь лёгкое касание? Почему нас вообще обоих это волнует? Ланской оттаял первым. И вставил мой наушник в своё ухо.

7.

Весь вечер Таня ругалась на Иваныча и предстоящий субботник. Ещё больше её опечалило то, что сегодня её любимый Мирослав с ней увидеться не сможет — у него тренировка.

Вчера после ухода Ланского она рассказала, что в виде хобби он и Станислав Сергеевич занимаются боксом в одном и том же спортивном клубе. Иногда даже участвуют в соревнованиях. Правда, Ланской уже всё реже ездит на соревнования, потому как лицо ему теперь надо беречь — всё же ведущий актёр студенческого театра. Но ради азарта и поддержания тонуса продолжает ходить на тренировки. Оказалось, что девушки у него всё же нет, а на фото — просто подруга, с которой Мир видел его пару раз. От души отлегло. А факт, что Стас такой спортивный, заставил меня улыбаться, вспоминая крепкое тело и красивую фигуру, которую не скрывает даже одежда. Теперь понятно, откуда у него такие мышцы — это занятия спортом. Таня же восторгалась спортивным телом Ланского, ясное дело, под моё закатывание глаз.

После девяти вечера подруга ушла болтать с ним по телефону.

— Я нормально... А ты как? Правда? И что сказали? А ты что? А он что? Понятно. Дурак какой-то... Ну, потому что дурак, и всё. Как можно на тебя гнать? Ты не нравишься? Брось, ты всем нравишься!

Цокнула языком, закрывая книгу. А ещё меня обвиняла в "подлизывании". Сама-то соловьём заливается перед своим Миром.

— А мы наказаны, прикинь? Ха-ха! — Продолжала трепаться Татьяна. Толку, что ушла в кухню — всё равно всё прекрасно слышно. — Да, обе. Опоздали к Иванычу. Как? Да самым диким образом — метлами и тряпками. Субботник завтра в институте, уборка территории и корпуса. Не знал? Ну вот, знаешь. Ну да, Дианка тоже будет махать тряпкой, я ж тебе сказала, что обе наказаны.

Насторожилась. Невольно стала вслушиваться. Нахмурилась. Ну вот зачем она ему рассказала? А он зачем выведывает обо мне? Если он туда припрётся завтра и станет мешать мне общаться со Станиславом, я его этими самыми тряпками придушу безбожно!

— Не знаю, можно, наверное, прийти... — продолжала говорить подруга. — Только рады будут, но только зачем тебе это? А-а, меня увидеть? Ну ладно тогда. Буду ждать встречи. Завтра в девять у входа в корпус сбор. Ну, возьми мусорные мешки, если есть. Ага, пока. Мур тебе, любимый!

Фе... еле подавила рвотный рефлекс. А потом недовольно уставилась на Ежову, которая, приторно улыбаясь – да так широко, что ещё немного, и треснет затылок, – вплыла в комнату.

— Чё ты? — спросила она, напрягшись от моего “доброго” взгляда питона на кролика.

— Ничего, — подняла я брови вверх. — Нафига ты его на субботник тащишь?

— Диан, — села она и скрестила руки на груди. — Ты опять начинаешь? Я знаю, что он тебе не нравится, но субботник уже не наша квартира, а общественное мероприятие!

— Но его там не должно было быть. Зачем ты ему стала рассказывать?

— К слову пришлось.

— А позвала зачем?

— Он сам стал спрашивать, — пожала она плечами.

— Тогда держи своего бабуина при себе!

— Естественно, — отозвалась она. — А возле кого он ещё будет? Ты-то что волнуешься? К тебе точно не подойдёт.

М-да, недооцениваешь ты своего "парня". Но я не та, что станет ей глаза открывать — не поверит. Если только сама не увидит. Впрочем, пока у нас кроме разговоров ничего и нет, но ведь Мир подходит же ко мне с ними... А, чёрт его знает, пусть сами разбираются!

Погасила свет и улеглась в кровать. Улыбнулась, уютно устроившись на подушке. Завтра я буду почти целый день в непринуждённой обстановке рядом со Стасом. Обязательно займу место рядом с ним. Даже если мне придётся ради этого растолкать других. Я не должна проиграть этот спор с Таней. Да и вообще... хочу с ним познакомиться поближе.

Перед сном увидела, что один из диалогов социальной сети не прочитан. Мирослав. Да опять, что ли? Только пусть попробует мне сказать опять какую-то гадость! Забаню. Развернула диалог.

"Синеглазка, доброй ночи", — писал он.

Пошёл ты. Закрыла диалог. Спустя пару минут телефон снова завибрировал, оповещая о новом входящем сообщении.

"А у меня новости о прослушивании".

"Говори", — ответила я.

Отправила. Подумала немного. Добавила улыбающийся смайлик. А то передумает ещё мне помогать.

"Сначала поздоровайся со мной, Синеглазка", — пришёл ответ.

Кхм. Начинается шоу. Ланской иначе не может. Клоун.

"Здравствуй", — отправила ему.

"Теперь расскажи, как твои дела".

"Прекрасно. Пока не родила. Рассказывай!"

"Теперь спроси, как дела у меня".

Вот чёрт ушастый.

"Как ваше ничего, Мирослав как вас там по батюшке? Мне неинтересно, поэтому расскажи коротко".

"Я тоже прекрасно и пока не родил. Представляешь, как у нас много общего?"

"Мирослав, ну хватит держать интригу. Расскажи мне, что там насчёт прослушивания? Ты договорился?"

И в ответ тишина. Вышел из сети. Я аж села на кровати.

— Блин, ты чё, офигел? Какой вышел? Эй! Назад заходи, кому говорю! — рычала я на телефон.

— Поплавская, ты там головой о борт кровати ударилась, что ли? — отлипла от телефона Таня.

— Не-а.

— А чё орёшь на всю квартиру?

— Один идиот издевается!

— Дай сюда, кто там такой камикадзе? — протянула она руку к моему телефону, который я еле успела убрать от неё.

Сердце бухало в груди как сумасшедшее. Чуть не попались же. Вроде ничего плохого не делаем, а я чувствую себя гадкой воровкой... Воровкой чужих бабуинов.

"Мир, ты почему молчишь?" — Написала я спустя минут десять, не выдержав его слишком шикарной театральной паузы, снедаемая любопытством.

"А ты почему молчишь?" — Пришёл ответ.

"Я не молчу, я спрашиваю".

Он просто хочет, чтобы я ему тоже что-то писала? Вынуждает меня самой выуживать из него информацию. Пф-ф, детский сад, штаны на лямках.

"Ну говори уже, я спать хочу".

8.

Мир подавал мне тряпки, воду и моющие средства, а я, белая как простынь, мыла стекло. Мирослав действительно был готов в любой момент меня поймать и держал руками стремянку. Она даже не шаталась, так крепко он её стискивал пальцами. Не знаю, каким чудом я всё же отмыла чёртово окно, и теперь можно было спуститься вниз.

Глянула вниз, и голова закружилась. Я охнула и вцепилась в выступ окна. И побледнела, кажется, ещё больше. Кровь от страха отхлынула от лица.

— А говорила, что не боишься, — упрекнул Ланской. Протянул мне руку. — Берись и осторожно спускайся.

Ухватилась за его огромную лапу и опёрлась на неё. Вопреки логике почувствовала себя в безопасности и куда более уверенно. Я знала, что он поймает меня если что. Стала потихоньку спускаться, но на предпоследней ступеньке всё же оступилась и рухнула прямо на Ланского.

— Ай!

Тот проявил быстроту реакции и поймал меня, удерживая на ногах... И за талию. Прижав к себе. Я уткнулась носом прямо в его мощную грудь. А вкусно от его футболки пахнет... Что-то связанное с цитрусом... Тьфу, о чём я думаю вообще? У Ланского ничего не может быть привлекательного для меня. Даже запаха. Тем более запаха.

— Ты как? Нормально? — почти обеспокоенно спросил он меня.

— Нормально, — ответила я дрожащим голосом и попыталась отступить в сторону, но его руки так и остались на мне. Даже крепче сжались вокруг моей талии. От его нахальства сердце забилось сильнее. Серые глаза, которые смотрели на мои губы каким-то неожиданно пьяным взглядом с расширившейся радужкой, меня смутили. Он стал стремительно приближаться ко мне своими губами, словно намеревался меня поцеловать. Искра. Буря. Безумие. Паника. Желание дать ему по печени... И дурацкое желание дать поцеловать себя. Но нет уж! Совсем с ума уже сошла. Я надавила на его руки. — Всё, я не падаю больше. Отвали, Ланской!

— Вот так и спасай тебя, грубая Синеглазка, — фыркнул он, отпустив меня из своих объятий.

— Ты моих грубостей ещё не слышал, Ланской! Поверь лучше на слово.

— Чего ты такая колючка, Ди?

— А ты не входишь в круг тех людей, с кем я пуська, понял?

— Да понял... — протянул он. — Что уж тут непонятного...

— Давай работать дальше, — сменила я тему. — Не хочу торчать здесь в твоей компании до ночи.

Мы принялись домывать оставшиеся окна. Лезть на стремянку я больше не решилась и нашла какую-то швабру, на которую мы намотали тряпку, и которой Ланской сам помыл верхушки окон. При этом словно бы обиженно сопел. Нахмурился, разговаривал через губу. А что такого я ему сказала? Неужели ему стало за несколько дней знакомства вдруг важно, что он не в моём кругу близких людей? Не может такого быть.

— Ну всё, — бросила я тряпку в ведро. — Слава богам, окна кончились.

— Да, — сказал Мир и поманил меня рукой. — Иди сюда, я кое-что тебе принёс.

Он мне? Принёс? Я сплю? Это очень плохой сон тогда. Как зачарованная пошла за Ланским, наблюдая, как он доставал из сумки книгу. Он протянул мне её.

— Держи.

Я посмотрела на обложку. Шекспир "Ромео и Джульетта". Заулыбалась и забрала книгу из его рук.

— Ты всё же поговорил насчёт прослушивания?

— Да, — ответил он. — Обещал же. Тебя ждут в понедельник, сразу после пар.

— О боже, — разволновалась я и собрала пальцы в замок.

— Выучи монолог Джульетты и сцену, помеченную карандашом. Вот тут я сделал заметку, какая страница. Успеешь?

— Да! — закивала я головой. — Я могу всё выучить!

— Всё не нужно, вдруг тебя ещё не возьмут, — брякнул он, и я опустила ресницы.

Даже не хочу об этом думать...

— Извини, — сообразил он тут же, что ляпнул. — Выучи то, что я тебе сказал. А насчёт роли... Я думаю, тебя возьмут. Ты такая маленькая, милая... Ну, если говорить о внешности. Прямо настоящая Джульетта.

От внезапных комплиментов Ланского у меня чуть не случился разрыв сознания. А на щёки опустился румянец... Внутри появилось странное чувство, будто мне приятно. Хотя любой девушке приятно будет слышать комплименты от парня.

— Спасибо тебе, Мир, — улыбнулась я.

— А спасибо на хлеб не намазать, — хитро улыбнулся он.

— Это ты к чему? — нахмурила я брови.

Ну как всегда: так просто от Ланского не уйти!

— К тому, что если тебя возьмут, то ты моя должница, — нагло заявил он.

— Ланской, ты...

— Ну что, всё вымыли? — загремел на всю аудиторию голос Станислава Сергеевича.

Я словно выпала из какой-то нирваны. Даже забыла, где мы находимся, настолько увлеклась разговором о роли с Ланским. "Увлеклась разговором с Ланским" — звучит дико, конечно, но как есть. Но переключиться на преподавателя по философии мне труда не составило.

— Да, мы закончили, — ответила я за нас обоих.

— Отлично. Вижу.

Станислав подошёл ближе и осмотрел окна, которые вымыли мы.

— Хорошая работа, — кивнул он. — Сообщу в деканат, чтобы вам выдали грамоты.

Мы выдавили улыбки. Да, грамоты — это, конечно, очень желанный трофей для любого студента, которого выдернули в законный выходной мыть окна.

— Тогда можете быть свободны, — он отвернулся от нас и обратился к девочкам, что мыли окна вместе с нами. — И вы умницы, девчонки! Вам тоже организую грамоты. Можете тоже быть свободны.

Девчонки, о чём-то без устали болтая, похватали свои вещи и ушли. Я собирала вещи нарочно медленно, видя, что Станислав не уходит: он заинтересовался щеколдой на окне, которое девчонки раскрыли, а закрыть обратно не смогли.

— Чёрт тебя подери, — бурчал преподаватель, пытаясь вставить её на место.

Это мой шанс! Сердце застучало как сумасшедшее, даже ладони неожиданно вспотели от волнения. Но Ланской тоже не торопился уходить, словно специально долго собирая свои вещи.

— Ты идёшь? — спросил он меня, увидев, что я застряла на месте.

— Ты не жди меня, Мир, — ответила я ему. — Иди.

— Почему не ждать?

— Ланской, — возмутилась я. — Я не обязана перед тобой отчитываться. Отчет требуй у Татьяны. А я не твоя девушка. Иди, говорю. И спасибо ещё раз за помощь.

9.

Господи, он видел нас? Ну почему ОН? Моё унижение приобрело уже вселенские масштабы. Я так расстроилась после своего провала, что даже не слышала, как парень моей подруги зашёл в аудиторию. Ланской, парень моей подруги и соседки по квартире, смотрел на меня с насмешкой, оперевшись на ближайшую парту. Он уже несколько дней меня дико достаёт по непонятной мне причине, а теперь он ещё и стал свидетелем не особенно приятной сцены для меня… Теперь его насмешки в мою сторону станут ещё более обидными и язвительными. Спросила его, стоявшего рядом с ехидной рожей, пытаясь сохранять спокойствие.

— Ты что тут делаешь? Ты же ушёл.

— Блокнот свой забыл. Вернулся, а тут шоу показывают — Диана-типа-ханжа сосётся с преподом! Слушай, а чего он сбежал, а? Так хреново целуешься? Печально. Надо срочно звонить на съёмочную площадку “Дом-37”. Такой материал пропадает. Офигеть.

Чёртов Ланской! Так бы и съездила ему по морде тяжёлой сумкой со спортивной формой и кроссовками… Даже не могу сказать, что конкретно сейчас меня от этого удержало… Наверное, страх получить от этого медведя в ответ. Кто его знает, может, у него кукушка хворая?

— И что? — решила я сделать вид, что меня вовсе не волнует, что он видел нас со Станиславом.

— Ничего, — пожал он плечами. — Хотел выразить восхищение твоей смелостью. Я даже снял на фото памятный момент, как ты целуешь местного философа.

Стиснула зубы. Вот сволочь... Мне и так плохо, он ещё со своими приколами лезет! Потом закралась в голову нехорошая мысль, что он может это фото как-то использовать. Ланской тот ещё жук, он ничего просто так не делает и не говорит… Перевела на него взгляд, полный подозрения.

— И что ты собрался делать с этим фото? — осторожно спросила я.

— Покажу ректору, разумеется, — отозвался он довольным голосом. — Он должен знать, кто у него работает!

Мирослав уже сделал шаг в сторону выхода из аудитории, как я нашла в себе смелость перегородить дорогу огромному парню. Холодные глаза вопросительно смотрели на меня.

— Чё тебе, мелкая? Решила поиграть со мной в игру “Ты не пройдёшь”? У тебя нет шансов — я тебя просто перешагну.

— Не надо показывать фотографию ректору, — попросила я без особых надежд на успех. — Он не виноват. Это всё я. Удали её, Мир. Пожалуйста.

— Это почему ещё?

— Ну… Я тебя прошу. Человек ты, в конце концов, или нет?

— И что я с этого буду иметь? — спросил наглый мажор.

Такой поворот мне уже вообще никак не нравился. Поймал меня на крючок как рыбку.

— Ты хочешь получить что-то взамен? — спросила я, не надеясь уже на то, что уйду из этой аудитории без потерь.

— А вот это уже правильный вопрос, Ди, — парень ухмыльнулся и окинул меня взглядом с ног до головы. — У меня на тебя большие планы.

— Что ты хочешь, Мир? — устало спросила я, рассчитывая на что-то вроде "сделай за меня курсач".

— Поцелуй, — заявил парень моей подруги.

А… Что?! Зависла на пару секунд. Открыла рот, закрыла обратно.

— Ты вообще идиот, Ланской? — только и нашлась, что сказать ему.

— А будешь обзываться, я покажу фотки. Ещё и в инсту выложу. Напомню, там у меня несколько тысяч подписчиков, и многие из нашего института. Да почти все. Хочешь стать звездой института? Можешь обозвать меня ещё как-то. Не сдерживай себя! Ну?

На языке продолжали вертеться злые и даже местами нецензурные слова. Вот наглый бабуин, а! Но я не сказала ни слова во избежание последствий.

— Ну, препода же целовала, — хмыкнул он. Глаза его стали холодными, взгляд тяжёлым и давил на меня без слов. Но то, что он говорил, заставляло меня просто трястись от тихой ярости. — Теперь и меня поцелуй. Чего выделываешься стоишь? Мы уже все поняли, какая ты. Присосалась к нему пиявкой, а сама святую из себя разыгрывала. Я почти поверил. И можешь не бояться — я не сбегу, обещаю. Вынесу стоически твой поцелуй, даже если он крайне хреновый. И с языком, пожалуйста. А после я подумаю, показывать ли эти фото ректору или ты убедишь меня, что не стоит. Так что старайся, Ди. Его судьба в твоих руках. Давай.

Мне гораздо сильнее захотелось съездить по его самодовольной роже сумкой. Он ощущал себя хозяином ситуации, а я в ловушке. Его ловушке. Теперь он будет надо мной глумиться… А на принятие решения у меня есть буквально несколько секунд...

___

Тяжело вздохнула. Вот влипла, а?

Бли-и-н-ин... Ну нафига я это сделала вообще? Полезла к Станиславу. Мало того, что обломалась с ним, что ожидаемо, так ещё попала под шантаж Ланского. Что на меня нашло, не понимаю? Не то чтобы я совсем не целовалась, но и… не так чтобы я была мастером поцелуев.

Перевела взгляд на Мирослава, который словно ловил каждое движение моих губ, представляя, как уже истязает и облизывает их… Прямо прочла это в его серых глазах. Таких обычно холодных, но сейчас они… горели.

Ну какой же он мерзкий, аж лицо перекосилось невольно. Ну как можно так с девушками? Терпеть его не могу! Как я должна его целовать? Стаса я хотела поцеловать, несмотря на то, что идея была истинно дурацкая. Но хотела. А Мирослава я хочу пнуть, но никак не целовать. Он же всё напирал и напирал, прижав меня уже почти к стене аудитории. Когда я врезалась в крашеный бетон спиной, поняла, что дальше отступать некуда. Что с ним творится? Он выглядит странно. Смотрит ещё более странно. Зачем ему мои поцелуи? Так раздражает, что выбранная им игрушка попыталась сбежать к другому, или... я нравлюсь ему? Не понимаю.

“Р-р-р... “ — рычала я про себя.

В бессилии сжала кулаки. Что же придумать? Не знаю, просто не знаю!

— Чего скривилась? — тут же зацепился за мою реакцию Ланской. — Так противен?

— А если да, то что? — вскинула я подбородок. — Противен. Угадал.

Он наклонил голову ниже и сказал мне на ухо:

— Потерпишь.

Козёл...

— Покажи сначала, что фотка есть. Я тебе не верю.

— Зря, — усмехнулся он и разблокировал свой смартфон. — Я не вру тебе.

10.

— Стой, — сказала, приняв решение. Кажется, выхода у меня нет. Мышеловка захлопнулась, прищемив мне хвост. Хоть пищи теперь!

Он обернулся. Вопросительно поднял вверх брови. Остался стоять почти у самого выхода. Я заставила свои ноги двигаться. Дошла до него и остановилась в полушаге. Подняла голову вверх, чтобы заглянуть в его лицо. Господи, ну какой же огромный и высокий, мне придётся прыгать, чтобы его поцеловать!

— Обещай, что об этом никто не узнает, — сказала я. На самом деле готова была сейчас нести любую чушь, лишь бы время оттянуть. — Ни единая живая душа.

— И даже мёртвая не узнает, — клятвенно пообещал он, положив свою огромную лапу себе на грудь. Слава богу, что не мне.

— Очень смешно, — не удержалась и скривилась я. — Ты просто бог юмора.

— Да я и не шутил, вообще-то, — свёл он брови вместе. — Так что? Ухожу или как?

— Или как.

— Тогда делай.

— Сейчас, мне надо собраться с мыслями.

— Стасика-то сразу поцеловала. Не нужно было собираться? — съехидничал он.

— Подслушивал?

— И подглядывал, — не смутился Ланской.

— Так я же тебе сказала уже, что Станислава поцеловать было моё желание. А этот поцелуй с тобой — исключительно твоё. Мне нужно как-то привыкнуть, что ли...

— А мне кажется, кто-то пытается меня водить за нос? — вгляделся в меня Мир.

— Нет, ты что? — подняла я брови вверх. — Ни о чём таком совершенно не думала.

— Ты хорошая актриса. Наверное, — ухмыльнулся он. — Узнаем в понедельник это. Возможно. Но твою фальшь я чувствую, Синеглазка.

Поджала губы. У меня кончилась фантазия, чтобы и дальше болтать и отвлекать его разговорами.

— А это всё, что я должна сделать? — спросила его я. — Один поцелуй? И ты удалишь фото?

— Во-первых, уже два поцелуя — за попытку спереть мой телефон, — нагло усмехнулся он. — А во-вторых, я не стану удалять фото. Будешь мне прислуживать, пока мне не надоест.

— Да пошёл ты на хрен! — взбесилась я.

— Хорошо, — кивнул он. — Только не “на хрен” — это уж скорее светит тебе... когда-нибудь, а в ректорат.

Он снова повернулся спиной и сделал шаг к двери.

— Р-р... — зарычала я и снова сжала кулаки так, что ногти впились в кожу ладоней. — Ладно! Ненавижу тебя, придурок, шантажист, долбаный мажор, считающий себя повелителем мира, думающий, что все кругом от тебя текут, и моральный урод, но...

— Какой страстный монолог, жаль, тебя сейчас не видит наш режиссёр — он бы оценил, — заломил он одну бровь, с любопытством наблюдая за моим приступом бешенства. — Но-о?

— Но я тебя... Короче, сделаю.

На это раз Мирослав подошёл сам. Встал непозволительно близко. Я же дышала как паровоз в районе футболки на его груди, не решаясь поднять глаза на него.

— Мои губы выше, — сказал он и поднял мой подбородок вверх.

Серые глаза смотрели в предвкушении, парень приоткрыл губы, уже, должно быть, мечтая о том, как я скольжу по ним своими... Чёрт, ну и как я это сделаю? Закрыла глаза и подставила губы ему. Три секунды я потерплю... Он понял, что на большее я не решусь, но остался доволен и этим, не стал отказываться. Моих губ коснулись его губы — горячие, но неожиданно мягкие. Он застыл на месте, словно пробуя на вкус этот миг. Сделал несколько движений по моим губам и вновь застыл. Мышцы на крупном теле напряглись разом, словно он не целуется, а собрался прыгать со скалы... Большие руки легли на мою талию, и он стал тянуть меня к себе ближе, буквально впечатав меня в себя.

— Вы нормальные вообще? — услышала я за спиной Мирослава голос Станислава. — Нашли место для поцелуев!

А-а-а-а-а, чёрт... Ну как так? За что?!

___

— Ой, простите великодушно, — расплылся в наглой улыбке Ланской, не выпуская моей руки, за которую успел поймать. — Нас, знаете, так страсть накрыла...

Я нахмурилась. Захотелось пнуть его. Но не выяснять же отношения прямо здесь, при преподавателе? Покосилась на Мирослава. Вцепился как краб в руку! Он что — собрался продолжать в коридоре? Ну нет уж.

— Ваши отношения меня не интересуют, — ответил резко Станислав. — Вышли оба отсюда. Мне надо закрыть кабинет.

— А можно с вами поговорить? — спросила я. Парень и мужчина уставились на меня одновременно.

Ланской сузил глаза. Недоволен явно таким исходом, но я с ним не пойду сейчас никуда.

— Просто поговорить, — продолжила я обращаться к преподавателю и одновременно пыталась вырвать свою руку у Ланского. Куда там... Медвежья лапа просто. Не сдвинуть с места ни на миллиметр. — Это важно.

— Да отпусти ты её, — нахмурился Стас и надавил на руку Ланского.

Его весовая категория всё же была куда более приближена к оппоненту, и под давлением Станислава мажор отпустил меня. Мир продолжил сверлить меня недовольным взглядом.

— Выйди, — бросил ему преподаватель, тоже вглядываясь в меня.

— Да мы, вообще-то, вместе...

— Я сказал, выйди, — оборвал он Мирослава. — Или я тебя вытолкаю отсюда.

— Попробуй, — вскинул голову Ланской.

— Ты вообще обалдел уже, студент? — Лицо Станислава Сергеевича стало совсем злым. — Забыл, как на ринге от меня получал? Напомнить?

— Ты тоже получал, — отбил Мир.

— Вышел отсюда, если не хочешь проблем с папочкой и ректором.

— У тебя могут возникнуть такие же, — нагло заявил парень.

— Силёнок не хватит. Иди давай.

Он упрямо поджал губы и глянул на меня.

— Мы не закончили с тобой.

— Иди, — прорычал Стас.

Я же, закусив нижнюю губу, наблюдала эту перепалку. Стас меня защищает, потому что видит грубость в мою сторону от Ланского, или есть ещё причины так рычать на нерадивого студента?

Миру ничего не оставалось, как уйти. У выхода он обернулся и бросил на нас ещё один не самый добрый взгляд, потом толкнул дверь и вышел в коридор. Я подняла голову и робко посмотрела на преподавателя философии. Щёки горели от стыда. Ну как можно было так вляпаться!

11.

— А теперь давайте полетаем как самолётики! — говорила я детям. — Подняли ручки – и полетели!

Праздник был в самом разгаре, когда я встретилась с взглядом серых глаз и чуть не запнулась об одного из детей. Взяла себя в руки, отвернулась от него и сосредоточилась на игре. И чего пришёл так рано? Хотел посмотреть на нас в костюмах, видимо... Стоит, улыбается у стенки. А на мои щёки упал румянец. Ну Мальвина я сегодня, и что?

— А кто хочет фотографию с Мальвиной и Артемоном?

— Я!

— И я!

Ещё полчаса фотосессии. Дети любят получать на память фото с персонажами сказок.

— Стоп-стоп, и мне тоже, — услышала я возле уха голос Ланского. — Очень хочу фото с Мальвиной... И Артемоном.

— Вау, прикольно, — восхитилась идеей Таня в отличие от меня.

Мирослав встал между нами и притянул обеих к себе ближе, обнимая за талию.

— Мальвина, улыбнись, — попросил фотограф. — Ты че такая злая стала вдруг?

Да есть отчего злиться...

— Ну, так тоже не надо, попроще лицо, Диан!

Я округлила глаза, потому что этот балбес осторожно спустил руку с талии на мою ягодицу и сжал её под пышным платьем. Мою бедную ягодицу в специальных панталонах Мальвины... Но сильно они меня не спасали от ощущений.

— Мирослав, бл*дь, — шипела я ему. — Убью.

— Ого, ты такие слова знаешь, да? Сексуально даже. Ругнись ещё как-то, а?

— Чё вы там шепчетесь опять, а? — влезла Таня и посмотрела на нас обоих. Надеюсь, она не видит лапу Мирослава на моей заднице. Впрочем, пусть увидит и даст ему по наглой роже!

— Замолчали все и улыбаемся, — угомонил нас Денис. — Я вас сфоткаю сегодня, или вы уже не хотите фото?

— Хотим-хотим, — ответил за всех Ланской и медленно провел пальцами по моей ягодице сверху-вниз и обратно, а в конце путешествия снова довольно сильно сжал её горячей, огромной пятернёй.

— Кхм, — прогнулась я в спине. Мурашки пробежали по позвоночнику. Щекотно... Сволочь, чего он творит-то? Сердце билось как сумасшедшее. Мне приятны эти поглаживания, я не очень поняла? Или я уже с ума сошла совсем? Нервно сглотнула и почти не дышала. Ну не козёл он?

— Что такое, Ди?

— Есть кадр, вольно!

Тут же сорвалась с места и унеслась в гримерную, по пути прощаясь с ещё оставшимися детьми. Закрыла дверь и перевела дух. На пару секунд закрыла глаза, чтобы успокоить бешено стучащее сердце, а потом открыла их снова и стала снимать костюм. Спустя минуту пришла и Таня и тоже стала переодеваться.

— Ты чего пыхтишь как самовар? — спросила Таня.

— Да ниче, устала просто, — отмахнулась я от неё.

Не говорить же ей о том, что произошло? Она убьёт меня, а вина не моя вовсе! Я не просила его лапать меня, до сих пор будто ощущаю на коже, как он сжимает лапой мою несчастную булочку!

— Опять вся помрачнела, как только Мир перешагнул порог кафе.

— Он мне не нравится, — пожала я плечами. — Каждый раз, как его вижу, так настроение и падает в минусовые отметки.

— Заметно. Ладно, я пойду заберу деньги, вы соберите с Миром реквизит и несите в машину.

Я промолчала. Так себе перспектива, но слава богу, что мы завели привычку с Таней собирать сразу все обратно в сумки прямо во время мероприятия за красочной ширмой, и несобранного реквизита осталось совсем мало.

Вышла в зал и быстро все покидала в сумки. Мир подошёл ближе.

— Мальвина, значит… — ухмыльнулся он и окинул меня взглядом с головы до ног.

— Да. И что? — враждебно вскинула я подбородок.

— Ничего. Тебе идёт, Синеглазка. Помочь? — спросил он.

— Мы уже сами всё собрали. Неси в машину, — указала я ему на две довольно большие сумки.

— А ты?

— Я Таню подожду.

Ланской подошёл ближе и посмотрел в мои глаза с высоты своего роста. Протянул руку и заправил мне за ухо прядь волос.

— Так, не трогай меня, — нервно сказала я и отступила на шаг.

— А чё ты дёргаешься, Диан? Будешь шарахаться теперь от меня?

— Просто я не хочу, чтобы ты прикасался.

— Почему?

— Мне это неприятно, ясно?

— Врёшь, — ухмыльнулся мажор. — У тебя шея и плечи покрылись "гусиной" кожей, когда я тебя… гладил по попе. Тебе это нравилось. Мне тоже. В которй раз хочу заметить, твоя попа хороша...

Не знаю, что на меня нашло, но я сделала шаг к нему и вдруг схватила в кулаки его футболку. Ланской игриво изогнул бровь и с иронией уставился на мои кулаки на его груди.

— Слушай, ты меня достал уже, ясно? — сказала я ему сквозь зубы. — Не трогай меня. Ни попу, ни сисю, ни даже пятку. Ты мне не нравишься! Отвали от меня.

— А ты такая страстная, оказывается, — усмехнулся он, накрывая мои руки сверху своими большими и горячими ладонями. — Вау.

Вздрогнула, когда он сжал мои кулаки, которые так и продолжали мять ткань его наверняка очень дорогой футболки. От его касаний словно ток по венам стрельнул. Серые глаза застыли на моём лице, и я словно стала куда-то проваливаться.

— Ты опять издеваешься надо мной, Ланской? Что ты хочешь от меня?

В ответ услышала его мягкий смех, который бил по ушам громче любого шума.

— А я не поняла. Это что происходит такое? — услышала я позади нас голос Татьяны.

___

Мои глаза мигом расширились от страха. Сердце отбивало барабанную дробь прямо в ушах. Я начала вспоминать молитвы и резко отпустила его футболку. Он тоже нехотя разжал свои пальцы.

— Подыгрывай мне, если хочешь жить, — шепнула я ему.

Лёгкий кивок головы в ответ.

— Да твой парень меня уже достал! — фыркнула я, отойдя от него на безопасное расстояние.

— Ты мне всю футболку помяла, дура, — заявил он высокомерно, с чувством отвращения на лице разглядывая мою “работу” на его вещи.

— Сам ты придурок! — возмутилась я. — Ты когда-нибудь варежку свою захлопывать вовремя научишься?

— Чья бы корова мычала! Твой бред без ста грамм не разобрать вообще, как и остановить.

Хорошо играет. Потому что если он серьёзно — я его закопаю на заднем дворике этого кафе.

12.

Когда горячий язык стал по-хозяйски ласкать мой, я вздрогнула и открыла глаза.

О боги... Это сон был. Однако трясло меня по-настоящему, и испарина на лбу выступила тоже реальная. Я тяжело дышала, глядя в потолок, и пыталась выровнять дыхание. Заметила, что на меня пристально смотрит Таня, привстав с постели.

— Ты че, Диан? — спросила она. — Сексом, что ли, с кем-то во сне занялась? Стонала на всю комнату.

Я? Стонала? Вслух? На всю комнату? Чёрт, как стыдно... Щёки опалил жар.

— Да... фигня какая-то снилась, — отмахнулась я. — Извини.

— Да не фигня, — усмехнулась она. — А секс. Так не стонут от фигни. Не с Мирославом ли?

Господи, и об этом догадалась! Не секс, конечно, но в ту степь... Стало еще более стыдно и мерзко от себя. Какого фига мне вообще это снилось? Какого чёрта мне снится Мирослав и его язык в моём рту? Б-р... Опять эта дрожь по телу. Чёрт, мне, кажется, понравился этот пошлый поцелуй с бабуином нашего института... А что я могу поделать, если он очень красивый бабуин?

— Со Стасом, — соврала я.

— Ой ли? — ответила она. — С трудом верится.

— Да мне всё равно, веришь ты или нет, — фыркнула я, отворачиваясь к стене от неё. Лучшая защита — это нападение. — Разбирайтесь между собой, а меня не приплетайте. С чего мне вдруг приснился бы твой перекачанный бабуин?

— Вот именно — с чего бы? — повторила за мной Таня.

Да и я и сама хотела бы знать ответ на этот вопрос!

— Может, ты влюбилась, Диан?

— Да ты достала меня уже, Ежова! — Обернулась я на неё, дыша как злой дракон. — Отвали от меня! Он мне не нужен. Не нужен он мне, и он мне не нужен! Не нужен и снова не нужен. Всё?

Таня хмыкнула и тоже отвернулась к стене. Мы попытались обе доспать. Однако ни у одной из нас это не получилось. Ворочались с боку на бок до самого звонка будильника. Когда телефон заиграл, я тут же его отключила и села в постели. Голова гудела. Отличное прослушивание у меня сегодня будет. Глянула на Таню. Та тоже не выглядела огурчиком.

— А ты на кого пробоваться будешь? — спросила я её.

— На Джульетту, — ответила она.

— Ну какая ты Джульетта, Тань? Ты же блондинка.

— А парик на что?

— А рост? Джульетта считается маленькой героиней из-за роста и возраста.

— Ничего страшного, — повела она плечом. — Главное, что красивая.

Поджала губы. Да уж, с этим не поспорить. И если режиссёр думает не мозгом, а тем, что на метр ниже находится, то Джульеттой может стать и кобылка Таня.

— Там не только мы будем. Ещё несколько девушек по приглашению других сотрудников театра.

— Понятно, это же кастинг, только узкий.

— Ну да, — ответила она, вставая с постели. — Не отберут среди своих — дадут клич по всему институту. Ладно, я в душ.

Обе по очереди ополоснулись и привели себя в порядок. Позавтракали в тишине, уныло жуя гренки и запивая растворимым кофе, каждая погруженная в свои мысли. Добирались до института так же молча. Вчерашняя ссора словно встала между нами стеной. Меня наполнило чувство какой-то сиротливости даже... Я так привыкла, что не одна, что мы с Таней перекидываемся шуточками и подколками, а теперь она идёт рядом, но молчит, да и я не хочу говорить после всего, что уже было высказано. Мирослав нас рассорил... Буквально за несколько дней. Обозлилась на него вкрай уже просто! Неужели не понимает, что натворил? Так я ему расскажу. Всё выскажу, какой он гад редкостный! Только дождусь прослушивания, пожалуй... А потом как выскажусь! Уши в трубочку свернутся.

Все пары пролетели мимо ушей. Думать ни о чём кроме Шекспира я не могла. Волновалась жутко, даже колени дрожали, а в голове крутились и крутились строки пьесы... Волновалась не только из-за прослушивания, но и из-за того, что моя пара — Ланской. Опять будет меня смущать чем-нибудь, уверена, и выкинет что-нибудь как обычно...

От тягостных мыслей не смог отвлечь даже Станислав Сергеевич. Сегодня я смотрела сквозь него и впервые не ощутила трепета от встречи с ним. Даже удивилась, прислушавшись к себе — ничего. Ну да, красивый мужчина в самом расцвете сил и лет, но он явно не для меня. Такой взрослый, недоступный и чужой. Он был прав, когда не поверил в мою внезапную симпатию — она так же легко испарилась, как и родилась. Да, он по-прежнему мне нравится как мужчина, но сейчас я смотрю на него и понимаю — нет, не моё. В голове почему-то всплывает нереальный поцелуй из сна и вполне реальный в этой самой аудитории несколько дней назад, когда мы мыли здесь окна.

Мирослав тёплый, от него вкусно пахнет, и губы у него нежные, несмотря на мерзкий характер. Он сейчас казался мне гораздо ближе, что ли, чем Станислав. Какие странные метаморфозы всего за несколько дней... И как теперь вытравить из моей бедовой головы поцелуи Ланского? Предполагала ли я, что когда-то вообще буду думать о нём и о поцелуях с ним, да еще и с языком? Уж этой чести мало кто от меня удостаивался! Нет, и представить себе подобное не могла, конечно.

Но думаю...

___

На обеде к нам присоединился Мир со своей бандой парней. Как мы уместились за одним столом — непонятно. Таня сидела напротив меня, а Ланской под моим недоумённым взглядом нацелился на место рядом со мной.

— Стопэ, Славян, — вдруг удержал Мирослав своего друга, не дав ему сесть и отодвинул от него стул за секунду до. — Тебе дальше.

Славян хмыкнул, но занял следующий стул, а Ланской вернул обратно свой и сел как ни в чем не бывало рядом со мной. Я молчаливо уставилась на него. Ежова тоже смотрела в удивлении.

— Что? — спросил он меня, заметив долгий взгляд.

— Так, ничего, — ответила я с сарказмом.

— Мир, а почему ты не со мной сел? — задала вопрос Таня через весь стол.

— А там не по фен-шую, — явно отмазался тот и отвернулся от неё.

Ежова в ответ сжала челюсти, но промолчала. Каждый занялся своим подносом, парни о чем-то трепались на всю столовую, создавая дополнительный галдёж.

— Дай кетчуп, Диан, — попросил Ланской.

13.

— Не хлопай так сильно дверью, — сделал замечание мне Мир, приводя машину в движение. — Не в “Жигулях”.

— Особенной разницы не вижу, — брезгливо оглядела я его салон. — У папы в "шарике" старом почти так же по ощущениям.

Я смотрела вперёд, Ланской уставился на меня, сведя брови вместе.

— На дорогу смотри, — кивнула я на стекло. — Я ещё хочу дожить хотя бы этот день.

Вру про машину, конечно. Она классная, и папина побитая "шестёрка" и рядом не стояла... Но выражение его лица в этот момент было бесценно. Когда мне будет грустно или я буду в депрессии — буду вспоминать эту изумлённую и одновременно недовольную морду Ланского.

— Сравнила хрен с пальцем, — пробубнил он и снова устремил взгляд на дорогу.

— Не сомневалась, что в твоём ответе обязательно будет слово "хрен”, — уколола я.

— А ты тоже ничего так его произносишь, — улыбнулся Мир и скользнул взглядом по моим губам.

Что-то жарко стало... Даже заёрзала от дискомфорта на сиденьи.

— Жарко тут и запах странный, — высказалась я.

— Какой запах?

— Приторный и противный, — повертела я головой и чуть наклонилась к нему. — А-а, так это ж от тебя!

Смятение, появившееся в его глазах, я тоже запомню навсегда. Впервые вижу, как Ланской растерялся. Но растерянность заняла лишь доли секунд, как он тут же взял себя в руки.

— Ничего не знаю, я в душе был сегодня. Ищи у себя! — нагло заявил он.

— Это твои духи, Ланской, — покачала я головой. — Вкус у тебя, надо сказать, полный отстой!

Не хотела же его драконить, но прямо ничего не могла с собой поделать. Он уже довольно нервно сжимал руль крепкими длинными пальцами и раздувал ноздри. А мне просто хотелось отомстить за "сучку" в столовой.

— Окно открывается? — спросила я, пока машина плавно и тихо несла нас по улицам к театру. — Или не работает механизм, и твои дружки-бабуины всё уже выломали здесь?

— Конечно, открывается, — кивнул Мир и нажал на кнопку, и стекло поехало вниз. — В отличие от "шарика" твоего бати здесь всё работает идеально.

— Ну куда столько опустил? — возмутилась я. — Холодно же!

— Тебя не разобрать: то холодно, то жарко! — нахмурился ещё больше Мир и поднял стекло обратно.

— Совсем зачем было закрывать? — спросила я. — Так ведь жарко.

— Диана, молча посиди, — рыкнул он. — Не отвлекай меня от управления. Надеюсь, не вспотеешь и не испортишь мне обивку!

Я умолкла. Действительно, что я его злю за рулём? Мне еще дорога моя жизнь. На всякий случай пристегнулась...

***

На парковке у входа в театр я очень боялась встретить Таню и, прежде чем выйти из машины, огляделась по сторонам. Не обнаружив нигде Ежовой, вышла и пошла следом за Ланским к лестнице, ведущей в подвальные помещения. Лишь яркая вывеска над входом сообщала, что здесь находится самый настоящий театр. Пару раз я уже была здесь на спектаклях и даже видела на сцене Мирослава. Неплох парень, неплох, стоит отдать ему должное.

Он провёл меня через служебный вход в гримёрные комнаты, где пока ещё никого не было. Мы оказались в небольшой комнате с туалетными столиками только вдвоём.

— Проходи, — указал он рукой на один из стульев. — Доставай книгу.

— А когда остальные начнут подходить? — спросила я его, присаживаясь на указанный стул и ощущая огромную неловкость от того, что осталась с ним наедине в столь тесном помещении. Аж жарко стало снова...

— Через полчаса примерно, — ответил он и сел напротив.

— Много будет народа?

— Нет, — покачал головой Ланской. — Я, режиссёр и претендентки на роль.

— А остальной труппы не будет?

— Зачем они на прослушивании? Только смущать вас будут. — Пожал плечами Мир. — Выходной сегодня, только пробы.

— Понятно, — сложила я руки на коленях, не зная, куда деть себя от волнения и как вести себя с мажором.

Серые глаза смотрели на меня так, словно чего-то ждали. Не дай бог сейчас заведёт разговор о долгах, я его точно отпинаю. Время шло, а мы продолжали сидеть молча и пялиться друг на друга. Не выдержав такого внимания, я вопросительно подняла брови вверх.

— Книгу почему не достала? — спросил он. — Долго я ждать буду, когда ты разродишься?

Ах ты чёрт... От волнения мимо ушей пропустила его просьбу. Неловко расстегнула “молнию” сумки и вынула том, который дал мне Мир.

— Давай, — протянул он руку к книге.

Я вложила в его пальцы пьесу, он положил книгу на стол возле себя и повернулся обратно. Немного придвинулся ко мне, облокотившись на свои ноги.

— Текст тебе больше не нужен, — сказал он, разглядывая моё лицо. — Ты должна была его выучить. Выучила?

— Да, — кивнула я.

— Сейчас проверим... Я ваших рук рукой коснулся грубой.

Чтоб смыть кощунство, я даю обет:

К угоднице спаломничают губы

И зацелуют святотатства след.

Мирослав коснулся мой ладони, обхватывая пальцы своей большой и горячей рукой, и я вздрогнула, совсем как во сне тогда... Хорошо, что он решил порепетировать здесь, иначе на сцене я бы разволновалась точно и напрочь всё забыла. Он читал этот текст, глядя в мои глаза, и моё дыхание невольно стало рваным, грудь вздымалась от слишком частых вдохов.

— Святой отец, пожатье рук законно.

Пожатье рук — естественный привет.

Паломники святыням бьют поклоны.

Прикладываться надобности нет, — произнесла я свою часть диалога и забрала пальцы из его ладони.

— Однако губы нам даны на что-то? — спросил Ромео, и в его глазах появились озорные огоньки.

Чёрт, а хорошо играет... Я прямо залипаю вдруг в его серые глаза, на его пухлые, но мужественные губы.

— Святой отец, молитвы воссылать, — невинно отозвалась я.

— Так вот молитва: дайте им работу.

Склоните слух ко мне, святая мать, — сказал мне Ромео-Ланской.

— Я слух склоню, но двигаться не стану, — упрямо покачала я головой.

14.

Режиссер вышел первым. Ребята тоже потянулись на выход.

— Ты молодец, Диана, — улыбнулся мне Дмитрий. — Мне понравилось, как ты читала монолог. На сцене ты очень нежная и красивая.

— Спасибо, — улыбнулась я в ответ.

Конечно, мне приятно слышать комплименты в свою сторону. Непонятно только, почему Мир поджал вдруг губы. Надеюсь, он не собирается распушить свой хвост и устраивать сцены ревности?

— Меня Дима зовут, — протянул он мне руку.

— Диана, как ты уже понял. — Скромно я пожала в ответ протянутые пальцы.

— А то наш юный друг, похоже, нас знакомить не собирался.

— Но мы познакомились и без него.

— Точно, — кивнул парень с озорным огоньком в глазах.

— Нам пора, — заявил Ланской и потянул меня к выходу. — Диане нужно отдохнуть после проб. Пока, Димас.

— Пока, — ответил тот.

— Пока, Дима, — помахала я ему на прощание.

Ланской так и скрипел зубами, пока мы шли из зала к выходу. Я никак не реагировала. Понятия не имею, что же ему так не понравилось?

— Ты домой? — спросил он меня.

— Нет, в клуб, — отозвалась я.

— Какой клуб? — нахмурился Ланской.

Ну прямо как парень мой. Только я не в курсе, что у меня появился бойфренд, да еще в наглом лице Ланского.

— Ночной, — повела я плечом. — Поеду, потанцую...

— Ты же не любишь клубы. — Серые глаза просто впились в моё лицо.

Что опять ему нужно? Мне и в клуб чтобы пойти, надо теперь заручиться одобрением Ромео Ланского?

— Не люблю, Мир, — вздохнула я. — Не задавай глупые вопросы. Пошутила я. Конечно, домой. Я дико устала и напереживалась.

— Шутки у тебя, однако... — поджал он губы.

— У тебя учусь, зай, — хлопнула я его по плечу. — Мой гуру в области беспонтовых шуток — ты. Ну давай, пока.

Сделала от него несколько шагов, как услышала:

— Я подвезу.

— Да не стоит, я сама доберусь.

— Я подвезу, — настырно повторил Мир и потолкал меня к выходу.

Я прислушалась к себе. Ноги гудят после трудного дня, голова тоже. Ай, ладно, пусть подвезёт. А если полезет опять целоваться — двину ему как следует!

С каменным лицом села в его машину, которую он подогнал к самому входу. Как только дверь захлопнулась, Мир дал по газам, и мы понеслись по улицам в сторону нашего с Ежовой дома.

Перетрясло. Ежова... На время проб даже забыла о ней. Она так и не пришла на прослушивание. Почему? Что она задумала?

— Мир, — позвала я его, перебивая негромкую музыку в салоне.

— А?

— А Таня почему не пришла на собеседование?

Он помолчал какое-то время. Потом ответил:

— Я объяснил ей, что работать вместе не сможем.

Я посмотрела на него более внимательно. Значит, он ей что-то наговорил, раз она даже не пришла. Зная методы Ланского добиваться своего – не очень честные, прямо скажем, – не удивлюсь, если он и Ежовой манипулировал так, что она просто отказалась даже пробоваться на роль. Или просто не захотела смотреть на нас с ним...

— Что конкретно ты ей сказал?

— Какая разница, Диан? Это наш с ней разговор, — отмахнулся он.

— Большая, — подняла я брови вверх. — Ваш разговор станет моей головной болью. Неужели ты не понимаешь, что она теперь мою жизнь превратит в ад? Из-за тебя.

Ланской оторвался от дороги и взглянул на меня. Нет, понимание в его глазах я увидела лишь сейчас. Преследуя свои цели, он не думал ни о ком, кроме себя. Он совершенно не думал о том, как это отразится на мне. Использовал Таню, либо просто так, либо чтобы подобраться ко мне ближе. И мне он мерзок в любом из этих вариантов... Это совсем его не красит в моих глазах.

— Если будут какие-то проблемы — скажи мне. Я её угомоню.

— Да, а потом попросишь за это заплатить.

— Нет, — ответил он. — Ничего не потребую. Просто помогу. Поняла?

Я промолчала. Помощник и защитник ещё выискался! Впрочем, если Таня будет меня прессовать слишком сильно, я ему это выскажу! Именно он заварил эту кашу. Вот пусть сам её и расхлёбывает теперь.

— Ты меня услышала, Ди?

— Да я не глухая, не переживай, — пробурчала я.

— Вот и хорошо.

В машине снова повисла тишина. Только кто-то выл якобы красиво из его магнитолы. Ехать от театра до моего дома недалеко. Уже вскоре машина оказалась возле нашего дома.

— Тут останови, — попросила я возле первого подъезда.

Мир кинул на меня взгляд и съехал на обочину. Заглушил мотор и повернулся ко мне.

— От Ежовой шифруешься?

— Конечно, — фыркнула я. — Она же влюблена в тебя как кошка. А у нас окна как раз выходят во двор. Если Ежова увидит твою машину внизу и то, как из неё вышла я, то жить мне осталось несколько минут.

— Вот ещё что, — сказал он мне, облокотившись на руль. — Если будут спрашивать, говори, что мы с тобой хорошие друзья. Хорошо?

— А почему так? Почему нельзя сказать, что просто учимся вместе?

— Потому что все приводили только друзей на прослушивание. Я не хотел бы, чтобы все решили, будто у нас с тобой... Симпатия. Пусть считают, что мы дружим давно. От греха подальше. Ты же слышала Фёдора — он у нас строго к этому. Он уже и так решил, что я тебя привёл, потому что ты мне нравишься.

Покраснела на этой фразе. Действительно, глупость какая... Конечно, не поэтому. Потому что нашему местному Нарциссу Ланскому по-настоящему нравится лишь один человек — он сам.

— Хорошо, — кивнула я. — И сколько лет мы дружим?

— Ну-у-у... Пусть будет год.

— Лады. А познакомились где? У нас должна быть одна общая легенда.

— На субботнике, год назад.

— Год назад не было субботника.

— Не придирайся к словам, — отмахнулся он. — Кто это помнит? Тем более, коллегам всё равно.

— А меня, кстати, еще и не взяли, а мы тут уже стратегию моего поведения в театре разработали, — сказала я, глядя в окно на деревья.

Серые глаза прошлись по мне.

— Возьмут, — сказал Мир.

— Откуда такая уверенность? — посмотрела я на него в ответ. — Там было много красивых девушек. Красивее меня.

15.

Подняла ладонь и провела ею по лицу, убирая волосы со лба. Так, прекрасно... И что мне теперь делать? И куда я такая? Бессильные слёзы бурным потоком полились на и без того мокрую футболку... У меня больше нет подруг, мне даже позвонить некому.

Остался только один человек, с кем я общалась – Мир. От шока больше никого не могла вспомнить, к кому бы я могла обратиться. Но я не была уверена, что мой телефон не пострадал от вина: сумка из джинсы, которая тоже изрядно вымокла, не слишком надёжная защита.

Открыла её и вынула старенький смартфон. Нажала кнопку блокировки, и экран ожил.

Фух, кажется, аппарат не пострадал. Но что я ему скажу и как предстану перед ним в таком виде? Но и оставаться здесь или идти так по улице я тоже не могла. Решительно набрала воздуха в лёгкие и нажала кнопку вызова на контакте "Ланской-бабуин".

— Да, — отозвался его весёлый голос спустя несколько гудков.

— Мир, привет еще раз. Это Диана.

— Ты у меня записана. Что такого могло случиться, что Синеглазка позвонила мне сама? Уже соскучилась?

— Случилось, — буркнула я недовольно. Не до его шуток сейчас. — Слушай, ты мог бы... привезти мне какую-нибудь чистую одежду?

— Ого, у тебя такие экстравагантные просьбы, — ответил он. — Кружевное бельё подойдёт? Могу прямо сейчас поехать за ним.

— Мир, я тебя прошу, сейчас серьёзно, пожалуйста, послушай, — одёрнула я его, и он замолк. — Я стою в подъезде. Таня меня выгнала и облила вином. Пока я вообще не соображаю, что делать и где сегодня ночевать, но первое, что надо решить — это одежда. Может, у тебя футболка какая-то есть с собой или что-то такое?

— Понятно, — ответил он. — Знаешь, есть футболка. Я недавно купил и забыл забрать с заднего сиденья. Я сейчас привезу тебе.

— Спасибо...

— Не психуй. Щас приеду.

Минут двадцать я стояла на лестничной клетке, уже начиная замерзать в холодной липкой одежде. Все было насквозь мокрое, даже мои мокасины. Все двадцать минут утирала слёзы, привалившись к стене и пыталась успокоиться. Да только как тут успокоишься? Как курица жалкая выгляжу.

Когда поднялся на наш этаж Мир, я обняла себя руками и коротко глянула на него.

— М-да, — крякнул он.

— Да знаю, что я как курица выгляжу, — вздохнула я. — Принёс футболку?

— Да я не про тебя, — нахмурился он. — Это они курицы! На.

Чистая футболка была завернута в пакет. Белая и явно дорогая.

— Ты уверен? Я её испачкаю сейчас волосами.

Я их собрала наверх в мокрую гульку, но с них все ещё капало вино.

— Неважно уже. Давай, переодевайся.

Он отвернулся и загородил меня своей спиной. Если бы кто и шёл по подъезду, они бы меня просто не увидели толком. Я быстро стянула мокрые вещи и надела на себя белую футболку Мира. Большая какая, мне прямо как платье... Что ж, хотя бы одна проблема решена. Мокасины так и остались мокрые и в вине, но хотя бы футболка больше не липла к телу.

— Всё.

— И куда ты теперь? — спросил он, когда повернулся обратно.

— Без понятия, — удручённо покачала я головой. — Они мне деньги не отдали за полмесяца, что я не прожила в этой квартире. А у меня и так с финансами не особо хорошо. Новую квартиру я сейчас себе позволить не смогу.

Мир внимательно смотрел и слушал. Ни намёка на смех или секс, был серьёзен как никогда. Даже удивительно видеть его таким... А ему это идёт. Он так похож не на бабуина, а на молодого мужчину. Я немного даже жаловалась ему. Так уж вышло, что скрывать или что-то изображать сейчас из себя и строить гордую я просто не смогла. Мне нужна помощь... А спать гордо на лавке я не готова.

— Подожди здесь, — сказал он мне.

Мир постучал в дверь огромным кулаком.

— Открывайте, курицы!

— Ой, кто у нас тут пришёл? — раздался ехидный голос Тани за дверью.

— Открывай, сказал, или я вынесу эту сраную дверь, и платить за неё будешь ты.

Замок щёлкнул. На пороге снова нарисовалась злая Ежова. Мир просто отпихнул её и вошёл в квартиру. Надя стояла там же, но не рискнула останавливать Ланского. Они только с девочками смелые.

— Что, двое на одну? — спросил он. — Смелые какие. Две овцы.

Ежова даже на это не ответила, опустила глаза в пол. Ну в самом деле как овца... Мир выволок обратно мой чемодан и застегнул его нормально.

— Тут все вещи? — спросил он меня.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Некогда было разглядывать.

— Все-все, — ответила Таня. — Мне не нужны здесь её трусы!

— Деньги, — протянул он руку ей навстречу. — За две недели, которые Диана с тобой жить не будет.

— А с чего я должна их отдавать ей? — возмутилась она.

— С того, что одно видео увидит весь институт, если ты эти деньги ей не отдашь, — ответил он грубо.

В коридоре повисла тишина. В глазах Тани заблестели слёзы, а в моих и Надиных — непонимание. Но Ежова отлично понимала, о чём говорил Мир. А Ланской не впервые проворачивает дела через шантаж. Очевидно, что это какой-то компромат на Таню, и она не хочет, чтобы его обнародовал Мирослав. Она взяла сумку и достала оттуда несколько тысячных купюр.

— На, подавись! — Она кинула деньги прямо мне в лицо через порог.

Я осталась стоять на месте, сверля её взглядом. Ланской нахмурился ещё больше.

— Быстро подняла и извинилась, — Мир сложил руки под грудью.

— Да сейчас прямо... Ай!

Мирослав прямо сверкнул глазами. Он просто заставил её наклониться, удерживая за шею.

— Поднимай.

Она молча собрала купюры, только после этого он позволил ей подняться, но его рука на её шее так и осталась. Он развернул её лицом ко мне.

— Отдавай.

Я забрала деньги из её безвольной руки.

— А теперь говори "Диана, извини меня".

Она молчала. Молча глотала слёзы.

— Не надо этого, — я мягко нажала на его руку. — Не нужно так с девочками. Отпусти её.

— Но они тебя оскорбляли, облили вином! Издевались, — недоумённо смотрел на меня Ланской.