Парфюм для студентки

Глава 35

Кирилл

— Ева, подожди, — кричу ей вдогонку и ловлю у самой двери за руку.

— Мне надо идти, — говорит она со слезами на глазах — Извини, что все так…

— Девочка моя, иди ко мне, — потянув ее за руку, прижимаю к себе и крепко обнимаю.

Никуда она не уйдет! Я не пущу!

— Кирилл, но я… я хотела убить тебя, — произносит она.

— Все мы не без греха, — отвечаю ей.

— Но я…

— Мицкевич, помолчи хоть минуту! — шиплю на нее — Ты никуда не пойдешь! А если и пойдешь, то только со мной, чтобы навестить Любашу и переехать ко мне.

— Я не могу… — начинает она.

— Ева, помолчи! — опять шиплю — Ты не видишь? Я рассказываю тебе то, что будет дальше, — убедившись, что меня опять не прервут, продолжаю — Твоя бабушка поедет с нами. Надо будет кому-то за нашими детьми смотреть, пока ты учишься, а я работаю.

— Но…

— Ева!

— Молчу, — шепчет она, наконец улыбнувшись и сама прижавшись ко мне плотнее — Хотя, нет! Я не буду молчать! Ты понимаешь, что мы не можем быть вместе? — спрашивает, но не отлипает от меня.

— Почему? — спрашиваю ее в ответ — Потому что ты убить меня хотела? Так я тебя тоже иногда придушить хочу. С моей стороны препятствий нет. А с твоей?

— Твоя мама… — произносит она тихо.

— Нинель для меня не мама, — отвечаю ей. — Понимаешь ли, Нинель бросила как-то нас и пусть у нее были тогда благие намерения, но я не могу ее простить. Пытаюсь. Вроде бы и общаемся с ней, но я не чувствую к ней, хоть каплю того, чего чувствую к отцу, Маше, дяде, племянникам или даже жене Михи — Соне.

— И что из этого? — спрашивает меня.

— Ничего. Твоя история ничего не поменяла. Я тут ради отца, а Нинель… я старался полюбить ее и даже доказать, что нормально к ней отношусь, но это ложь. Если отец ее простит, а он простит, то она останется в нашей семье. А в моей семье ее никогда не было и никогда не будет в нашей с тобой.

— Ты правда не держишь на меня зла? — поднимает на меня глаза полные слез.

— Повторяю у всех свои минусы. Я вообще отец одиночка, — отпускаю ее из своих объятий и отхожу на шаг от нее — Нужен ли тебе одинокий папашка…

— Даже не знаю… — задумчиво произносит она, и я подлетев к ней, вновь хватаю в капкан — Только если у этого отца очаровательная дочка Любаша.

— Да.

— Ты удочерил ее? — спрашивает меня — Об этом не писали в интернете.

— Я не афишировал. Оставил Любовь Воронцову в тайне, — улыбаюсь ей.

— Кирилл, — взволнованно зовет меня Ева — Я наверно знаю, что заставило Нинель такое творить, и кто стал причиной.

— Мне не интересно. Это был ее выбор, — отвечаю ей сквозь зубы.

— С нами в доме жила беременная девушка, которая помогала по хозяйству. Нинель всегда хорошо к ней относилась, — проигнорировав меня, рассказывает Ева.

Ну что за упрямица?

— Я не знаю, кто это может быть, — отвечаю ей.

— Это было Марина, — произносит Нинель, выйдя из гостиной — Моя сестра.

— У тебя есть сестра? — спрашиваю ее — Мы никогда о ней не слышали.

— Потому что она мертва. Алекс забрал ее, когда Дима заикнулся о том, что хочет сохранить Еве жизнь до конца, — рассказывает Нинель, но к нам не подходит — Я хотела спасти сестру и ее малыша, но для этого мне нужно было… Я посчитала, что жизнь двоих ценнее жизни одного. Извини, Ева… Я не хотела, чтобы твои родители погибли, а потом так получилось с тобой.

— Я не знаю, что тебе ответить Нинель, — говорит ей Ева — Я не готова простить тебя, но после того как мы разобрались, я не чувствую, что твоя вина не такая уж большая. Но она есть во всем этом. У каждого человека свои причины, чтобы совершить определенный поступок, но это не освобождает его от ответственности.

— В любом случае, Нинель, я не готов тебе этого простить, — говорю я ей. — Возможно, мне нужно время, чтобы все обдумать, но не сейчас. Ева, поехали к Любаше.

— Хорошо, — соглашается Ева.

Наверно, вы закидаете меня тапками, но Нинель перестала быть для меня матерью, в тот момент, когда бросила нас с отцом и Машей. Именно тогда я утратил с ней связь и теперь не могу ее вернуть. Я не хочу ее возвращать. Той Нинель, моей мамы уже нет.

А может быть глубоко внутри я чувствовал, что будет что-то такое? Что прошлое Нинель не отпустило ее?

Но не будь у нее такое прошлого? Встретились бы мы с Евой?

Стоит нам только зайти в палату к Любаше, как нас ослепляет ее улыбкой и звонким смехом.

— Мама! — кричит Любаша и собирается к нам бежать, но Тим вовремя ее успокаивает и не дает встать резко.

— Ева, — зовет Еву Ксюша — Справилась со своими демонами?

— Что? — переспрашивает ее Ева.

— Ну родители говорят, что ты с демонами все это время сражалась! — племянница закатывает глаза — Не забивай себе голову. Родители думаю, что я маленькая и многие вещи,

объясняют мне, как будто мне пять.

— А тебе сколько? — спрашивает ее Тим.

— Почти семь, пап, — уверенно заявляет ему мисс большая девочка. — Сколько дочери лет не знает! Во дает! Ты имя то моё помнишь? К-сю-ша!

— А мне ситыре, — говорит Любаша и показывает три пальчика.

— Люба, четыре это, — начинает учить Любашу цифрам всезнайка.

— Как дела? — спрашивает нас Тим, подойдя к нам. — Вижу вместе теперь, — показывает на наши сплетенные руки.

— Да! Еле отвоевал! Настоящую войну с ее НО провел, — недовольно смотрю на Еву. — Хотя, некоторые НО были действительно серьезными и весомыми.

— И как теперь, ребята? Свадьба? — улыбается муж сестры.

— Нет, — в один голос выпаливаем мы с Евой.

Нет, я пока не хочу. Да и к чему свадьба? Ева и так будет жить со мной, воспитывать со мной Любашу, тратить наши деньги, помогать мне, кормить нас с Любашей пирожками. Штамп в паспорте ничего не меняет.

Но если Ева захочет, то пусть устраивает, но в организации этого всего я не участвую. Наслышался уже от Тима какого быть женихом… Нет!

— Ясно… — тянет Тим.

Переглянувшись с Евой начинаем смеяться.

Да… Мы идеальная пара! Одни цели! Одни мечты! И одно мнение!

— Но ты все равно ко мне переедешь! — говорю ей.

— Я подумаю, — отвечает Ева.

И тут наступает главное то, о чем Ева пока не знает и не догадывается.

— Ев, я все не знал, как тебе сказать, но ваша с бабушкой квартира продана, — тихо говорю ей, ожидая бурной реакции.

— Как это продана? Без моей бабушки?

— Твою бабушку мы не продавали, — отвечаю ей, списывая все в шутку.

— Кирилл!

— Нам пришлось слегка обмануть твою бабушку и сказать, что дом, в котором вы живете под снос и вам дают другую квартиру.

Кто бы знал, что Тим гениальный актер и так хорошо сыграет эту роль. Бабушка Евы без раздумий подписала документы о покупке новой квартиры, что мне даже не пришлось говорить, что эта квартира будет рядом с нашим с Евой домом.

Ради подписания бумаг мы вчера ездили в санатории, а затем на квартиру Евы отец загнал людей, что собрали основные вещи Евы и ее бабушки, а мебель оставили в старой квартире, так как в новой мебель уже есть.

Фактически квартиру Евы мы не продали, но ей об этом пока не нужно знать.

— Кирилл!

— Я же обещал тебе квартиру, если поможешь выиграть спор с сестрой, — говорю ей с улыбкой на лице.

— А еще мы отменили этот договор!

— Тогда считай это подарком.

— Слишком дорогой подарок, — заявляет мне.

— Так уж и быть отработаете с бабушкой.

— Я стесняюсь спросить, как?

— Ну с появлением дочери, у меня появилась вакансия няни. Возьму твою бабушку, а тебя так уж и быть в любовницы возьму!

— Кирилл!

— Ева, у меня нет больше времени ходить по клубам и искать себе девушку!

— Кирилл!

— Вынужденные меры, Ева!

— Кирилл!

— Да шучу я! — быстро обняв ее, произношу и чувствую, как меня пытаются избить кулаками. — Квартира твоей бабушки находится в одном доме, где я купил еще одну квартиру, но там ремонт пока. Потому поживем до выписки Любаши в моей старой квартире. Твоя бабушка будет на третьем этаже, а мы на седьмом.

— Ты все это сделал, после того как я целилась в тебя? — успокаивается Ева и задумчиво смотрит на меня.

— Да, на днях.

— Ты хотел быть со мной даже после этого всего?

— Конечно, — отвечаю ей — Ты же как говорит моя сестра, долгожданная любовь Воронцова.

— Неть, — кричит Любаша — Я Юбовь Вороньцова! — и подбегает к нам.

Поднимаю ее на руки и держу ее так, чтобы она одновременно была и со мной, и с Евой на одном уровне.

О, да… Малышка гордится своим новым именем.

— Вы обе — моя любовь! — отвечаю им и целую Любашу в щечку.

— Папа, мама, — кричит Любаша, обняв нас за шеи — цалуйтесь! Я закою газки!