Пари

Глава семьдесят шестая: Вика

— Вот, почти как новенький, — шутит добрый доктор, передавая мне недовольного таким формальным обращением Бармалея. — Не забудьте присматривать за ним еще минимум семь-десять дней. Рекомендации я вам…

Он хлопает себя по карманам на белоснежном халате. Перехватываю Бармалея одной рукой (заметно рискую, между прочим, потому что теперь его лапы прямо у меня перед носом) и достаю из сумки сложенный вдвое листок, который Светиков передал мне ровно пять минут назад. Там список лекарств, которые нужно давать коту, дозировка и количество приемов в сутки. Все как в больницах для двуногих, но доктор беспокоится как будто за родного сына.

— Просто такой сложный пациент у меня, кажется, впервые, — объясняет свое беспокойство доктор и почесывает кота за ухом, совершенно не обращая внимания на его недовольное шипение. — Виктория, не сочтите за наглость, но не могли бы вы держать меня в курсе ваших дел?

— Моих? — не могу не пошутить над неоднозначностью его фразы.

— Ваших с котом, конечно же, — быстро исправляется он и неловко, даже почти по-юношески краснеет.

— Олег Иванович, обещаю, что буду каждый вечер присылать вам видеоотчеты, — в шутку беру под козырек, но доктор от этого становится совсем уж пунцовым, совсем как барышня из старых английских романов Бронте.

— Если вдруг хотя бы что-то в поведении Бармалея вас насторожит — не раздумывая сразу звоните мне. Там, на рецепте, мой личный номер. В любое время суток. Даже не беспокойтесь, если посреди ночи.

Что-то мне подсказывает, что если бы не мой занятый статус (я же называла Лекса своим женихом) — Светиков не был бы таким робким. И хоть он кажется весьма милым и обходительным, почти как джентльмен из тех же романов, я все равно не стану поощрять его ухаживания. Потому что дала себе обещание минимум год держаться подальше от мужчин и любых отношений, и сосредоточиться на собственной жизни. Ну то есть на том, чтобы до конца расчистить развалины прошлого и как следует расчистить фундамент для чего-то нового. Но в какую сторону меня занесет на этот раз, честно говоря, стараюсь не думать.

— Спасибо за моего Бармалея, доктор, — я от всей души ему улыбаюсь и с легкой душой иду до двери, где меня уже ждет такси. — Сегодня у нас новоселье, вредный ты кот, хватит на меня смотреть такими голодными глазами. Ну то есть, одним глазом.

Я еще не успеваю подойти к калитке, как из-за забора раздается звонкое довольное тявканье — Орео впервые остался так надолго один (на целых пару часов), так что мне навстречу не просто выбегает — а буквально выпрыгивает. Бармалей, естественно, громко шипит и прижимает уши к голове. Я предполагала, что этой парочке потребуется время, много времени, чтобы найти общий язык, так что на всякий случай устроила им лежанки в разных комнатах. И даже организовала что-то вроде решетки в дверном проеме между ними, чтобы мои хвостатые воспитанники хотя бы принюхивались друг к другу.

Бармалей, очутившись на своей половине дома, ожидаемо, сразу залезает под кровать и на мои попытки выманить его оттуда только злобно огрызается. Оставляю его наедине с новой реальностью и выхожу во двор, потому что замечаю в окно подъехавшую миниатюрную машину.

Аня.

Мы договорились, что она заедет к шести, но она всегда любила приезжать сильно заранее.

Пока она с интересом осматривает дом и окрестности, я придерживаю не в меру любопытного Орео, который лезет слюнявой мордой прямиком в ее новенькие замшевые ботильоны. Узнаю стиль известного итальянского бренда, но не чувствую почти ничего. А раньше, наверное, уже бы от зависти сгорела, потому что первыми они появились не в моей коллекции.

— Это какая-то аскеза? — с легким недоумением спрашивает Аня, все еще не до конца веря, что весь этот «деревенский стиль» — не декорация для современного домика Барби.

— Типа того.

Не то, чтобы я сомневалась в адекватности ее реакции на правду о моей новой реальности — Аня как раз доказала, что готова прийти на выручку в любых условиях. Просто этот тот случай, когда, сказав «А» придется говорить и «Б», а я пока совершенно не готова ковырять свежую рану.

— Ты просто роскошно выглядишь, — не могу не отметить ее заметно посвежевший и румяный вид. Новый мужчина явно пошел ей на пользу. Она даже как будто набрала пару килограмм и это жирный плюс к ее вечной болезненной худобе. Но свое наблюдение благоразумно оставляю при себе.

— У меня все очень, очень хорошо, — заговорщицки громко шепчет Аня и, после секундной паузы, торжественно выставляет вперед правую руку с симпатичным колечком на безымянном пальце. — Я теперь невеста, представляешь?!

В ответ молча и от всей души ее обнимаю.

Я была бы на седьмом небе от счастья, если бы тоже ею была, даже с кольцом из проволоки и бутылочной стекляшкой вместо бриллианта. Но эти свои замечания я тоже не озвучиваю.

Весь следующий час, пока я угощаю ее липовым чаем и медом прямо из банки — местные бабули решили взять надо мной шефство, так что теперь у меня в кладовой консервации, варений и солений минимум до весны. Аня не кривит нос, а активно уплетает простое печенье в прикуску с медом, и рассказывает, как все было. По количеству мельчайших деталей понятно, что это событие однозначно станет самым значимым в ее жизни. Я слушаю, не перебивая. И все-таки, самую маленькую капельку, завидую.

И когда. Наконец, в ее рассказе наступает красивый финал, озвучиваю причину, по которой настаивала на встрече.

— Я хочу вернуть тебе деньги. Сразу всю сумму.

— Пф-ф-ф-ф, — отмахивается Аня. — Я же говорила, что вообще не к спеху.

— Я знаю и очень благодарна тебе за это. Но все равно хочу вернуть долг.

— Слушай, — она вдруг становится очень серьезной, — не дури, ладно? Я видела тот типа журналистский высер. И догадываюсь, что он тебе немало крови попил. Деньги лишними не будут, надо же снова становится на ноги.

Впервые в жизни я готова разреветься от того, что в моем окружении оказался хотя бы один сердечный и хороший человек. Но все-таки ломаю ее сопротивление, убедив, что этот долг не дает мне спать по ночам.

Перевожу сразу всю сумму Ане на карту и уже когда провожаю ее до машины, она вдруг поворачивается и огорошивает меня решением позвать меня в качестве подружки невесты. Правда сразу оговаривается, что свадьба будет только в следующем году, потому что они хотят церемонию в Черногории, а это требует основательной подготовки всего до мелочей.

— Просто больше ни у кого из моих знакомых нет приличных туфель, — делано закатывает глаза Аня, чтобы как-то сгладить неловкость момента. Мягко говоря, мы даже хорошими подругами никогда не были, не говоря уже о том, чтобы я вдруг оказалась достойна такой ответственной роли.

Но этот день был бы днем какой-то другой Виктории Лисицыной, если бы до полуночи не случилось ничего «веселого». Можно сказать, что я даже с облегчением выдыхаю, когда в районе десяти мне вдруг звонит Марат. Мысленно благодарю Вселенную, что случилось только это, а не очередная заказная статейка или типа того.

— Завтра в десять тридцать ты должна быть в Оболонском ЗАГСе, — тоном Господа Бога, говорит Марат. — Нас разведут.

— Наконец-то, — выдыхаю я, вдруг воображая, что вся эта неприятная история могла бы длиться еще очень, очень долго, а то и вовсе закончится тем, что уже у самого финала мой ненаглядный муженек сделал бы финт ушами и решил отыграть все назад.

В своем теперешнем положении я точно не смогла бы с ним тягаться, если бы он вдруг заявил, что передумал разводиться и намерен спасти брак. Не из огромных внезапно вспыхнувших чувств ко мне, само собой, а просто чтобы насолить. Даже на всякий случай скрещиваю пальцы, чтобы он вдруг прямо сейчас не передумал.

— Рад, что мы оба испытывает облегчение от того, что, наконец, избавимся от этого фарса.

«Ну-да, ну-да», — мысленно прищелкиваю языком, потому что за три года даже фиктивного брака успели изучить Марата как облупленного. Он там наверняка рожу скривил как от оскомины, потому что моя довольная реакция — явно не то, что он ожидал услышать.

— Имей ввиду, Вика, — никак не успокоится Марат, — если ты не явишься — не важно по какой причине — потом уже тебе придется бегать за мной и упрашивать дать тебе развод.

— Что ты, как можно пропустить собственный оправдательный приговор? — сочно иронизирую в ответ, и его громкое сопение в трубку подтверждает, что я снова попала в самое «сочное» место его болезненно раздутого самолюбия. — Я приду даже мертвая, Марат.

Он нервно бросает трубку, но я все равно от души хохочу ему вслед.