Пари на любовь

Глава 26

Он вел ее на другой конец острова, крепко держа за руку. Тропинка, по которой они шли, с обеих сторон, была освещена маленькими фонариками. Они, невольно, напомнили Диане о Нафплионе. Ведь, в небольшом городке, потерянном среди моря других, произошло их первое свидание. Именно там, при свете таких же фонарей, Ставрос сделал ей предложение...

— Мы почти пришли, — произнес он шепотом, когда до их слуха стал доходить знакомый мотив.

Красивая, с традиционными нотками, мелодия коснулась не только слуха, но и души девушки, вызывая ответную реакцию. Огромная волна мурашек промчалась по ее спине, когда она осознала, что это та самая песня, под которую они танцевали в таверне!

Не веря собственным ушам, Диана замерла как вкопанная, устремив на мужа удивленный взгляд. Ей хотелось услышать объяснение тому, что она слышала. Понять, что происходит.

— Просто, доверься мне, ладно, — попросил он, с той же, загадочно-прекрасной улыбкой на губах, которая лишь разожгла любопытство девушки. Не имея другого выхода, Диана коротко кивнула и позволила вести себя дальше.

С каждым пройденным метром, музыка становилась все громче, а сердце билось чаще. Оно билось, где-то, в горле, когда супруги вышли на открытый пляж, полностью, освещенный светом фонарей и небольших факелов.

Слезы выступили на глазах Дианы, дрожь охватила все тело, а сердце замерло. Ей казалось, что она спит и видит сон. Это невозможно! Слишком прекрасно, чтобы быть правдой...

Первое, что бросилось ей на глаза, были фотографии... Яркие и красочные фото с их свадьбы висели на невидимых ниточках, привязанных между двумя пальмами. На них, они со Ставросом улыбались и лучились счастьем. Он обнимал ее или держал за руки, словно обещая, что всегда будет рядом и никогда не оставит...

— Наша история началась неправильно, — услышала рядом с собой его голос. Муж стоял рядом с ней, сжимая ее ладонь и не отводя глаз. — Я поступил как последняя свинья, решив сыграть на жизни и чувствах той, что больше всего на свете заслуживает настоящей любви.

Сплетя их пальцы вместе, Ставрос пошел дальше по тропинке, заставляя Диану следовать за собой. Они шли в направлении шатра, украшенного ленточками и электрической гирляндой. Только сейчас, девушка обратила внимание на то, что вся тропинка посыпана лепестками роз... Яркие разноцветные цветы под ногами, тепло его рук, прекрасные слова песни. Все это действовало на нее, вызывая целый ураган разных эмоций внутри. Ей, действительно, казалось, что она спит и находится в волшебном сне.

Ставрос помог ей подняться на помост, на котором стоял шатер. Они оказались в небольшом, но очень уютном пространстве. На деревянном полу были обустроены места для сидения и разбросаны многочисленные подушки всех оттенков синего цвета, совсем как ленты, которые развевались при каждом дуновении ветра. Также, на полу, был импровизированный столик с бутылкой шампанского, двумя бокалами и тарелками разнообразных закусок.

Ставрос помог ей сесть и опустился напротив. Его глаза, мгновенно, поймали взгляд девушки.

— Я причинил тебе много боли, — продолжил он. — Заставил тебя пройти через многое... Но, каждый раз, глядя на твою слезы, — мужчина подался вперед и нежно, едва касаясь кожи девушки, принялся стирать с ее лица мокрые дорожки, — я ненавидел себя... В тот день, когда ты узнала о пари, — он тяжело сглотнул, — я понял, что не готов расставаться с тобой... Не понимал, почему ты стала мне так дорога, но знал одно, я никогда не отпущу тебя, Диана! Ты не представляешь, какая это мука, быть рядом с тобой, находиться совсем рядом и не иметь возможности обнять, поцеловать и обладать тобой! Я схожу с ума, малышка... Ты покорила меня, околдовала своим смехом и улыбкой. Я не представляю жизни без тебя, Диана. Не хочу представлять ее без тебя! Умоляю, — ладонь Ставроса замерла на щеке девушки, — позволь мне искупить свою вину. Дай мне еще один шанс, чтобы я доказал истинную силу своих чувств. Разреши быть с тобой, обнимать тебя, любить, заботиться о тебе и нашем малыше... Я клянусь тебе, малышка. Я сделаю все, чтобы стать для вас хорошим мужем и отцом...

Каждое его слово, каждый звук его голоса был для нее, словно, бальзам на раненную душу. Она слушала любимого, боясь пошевелиться или произнести, хоть один, звук. Ей казалось, что стоит сделать одно неловкое движение, и все рассеется, растворится в ночной мгле.

— Ставрос, — выдавила из себя Диана, с трудом сдерживая рыдания, — мой милый Ставрос!

Всего мгновение, и она упала в объятия любимого, сжимая его плечи изо всех сил.

— Я знаю, знаю, — шептала девушка, орошая его грудь своими слезами. — Не было и секунды, чтобы я сомневалась в этом... Ты тоже нужен нам... Мне и нашему ребенку... Очень нужен...

Вереница из трех черных «Мерседесов» подъехала к главному входу гостиницы, дверцы их, мгновенно, распахнулись. Из автомобилей вышли высокие, широкоплечие мужчины, одетые в одинаковые черные костюмы, накрахмаленные белоснежные рубашки и темные солнцезащитные очки, которые скрывали их лица. В ухе каждого из них был наушник для переговоров. Они действовали слаженно, четко и уверенно, словно один отлаженный механизм, чья работа была запрограммирована лучшими мастерами. Оцепив территорию, охрана подготовила площадь для появления Яниса Анетакиса, ожидавшего всего выхода в центральном автомобиле колонны.

Все это время, мужчина был весь на нервах и не находил себе места. Снова и снова, он бросал недовольный взгляд на циферблат швейцарских часов, инкрустированных драгоценными камнями. Одна нога его была закинута на другую и монотонно подергивалась, а пальцы правой руки отстукивали по кажаному сидению ритм. Ему не терпелось увидеть своего единственного сына, дабы «вправить Андреасу мозги» и прекратить, наконец, весь этот цирк. То, что сделал тот в день собственной помолвки, не умещалось, уже, ни в какие рамки.

— Если твой сын, снова, посмеет выкинуть подобный фокус, — пригрозил ему по телефону Костас Адамиди, — я порву с твоей компанией все связи. Твоя фирма потонет, Анетакис, а счета все прогорят. Я никому не позволю играть с честью и именем своей дочери. Помни об этом!

«Упрямый щенок», — думал мужчина со злостью, припоминая все предыдущие выходки сына. На этот раз, ничто не сойдет ему с рук. Пришло и ему время отвечать за свои действия и нести бремя семейного дела. Все! Время для игр и веселья закончилось! Андреас женится на Дайоне Адамиди и точка!

Комната девушки, которая служила для нее настоящим пристанищем и уютным уголком, находилась на втором этаже особняка. Полностью, выполненная в светло-розовых и белых тонах, она была, совершенно, детской и раскрывала все грани характера своей хозяйки.

Высокие потолки, украшенные традиционным орнаментом, стены с цветочным узором и мебель цвета слоновой кости. На кровати, туалетном столике и рабочим столом лежали плюшевые медведи разных размеров, подаренные Дайоне еще в детстве, но которых девушка, безумно, любила. Сама она, лежала на заправленной постели, положив голову на декоративную подушку в форме сердца и прижав к груди своего любимого Тедди.

Зеленые, миндалевидной формы, глаза девушки были устремлены на открытую дверь, ведущую на балкон. Неподдельная грустью и отчаяние в глазах выдавали ее состояние, которое накрыло Дайону с того момента, как она услышала телефонный разговор отца с Янисом Анетакисом.

«Папа хочет, во что бы то ни стало, выдать меня замуж за этого человека», — думала она, едва сдерживая слезы. Девушке казалось, что ее загнали в огромный вакуумный шар и выкачали из него весь воздух. Ей, будто, подрезали крылья, навсегда запретив летать...

Сотовый телефон, лежащий рядом с головой, завибрировал, возвестив о поступившем звонке. Она села на постели, сложив ноги по-турецки и прислонив к груди медвежонка. На экране смартфона высветилась фотография ее близкой подруги — Аэллы.

— Привет, милая, — не успела девушка ответить, как из трубки полился звонкий голосок.

— Привет, — куда менее радостно, отозвалась Дайона. Она, совершенно, не умела притворяться, а, тем более, скрывать свои чувства.

— Что с твоим голосом, детка, — мгновенно, насторожилась подруга. — Это все из-за того парня, да? Твой отец так и не успокоился?

— Папа сказал, что вопрос о моем браке уже давно решен, — пояснила девушка, решительно смахнув с глаз ненавистные слезы. — Я уже не знаю, что мне делать и как с ним говорить... Этот союз очень важен для нашей компании, а ты знаешь, что когда дела касаются бизнеса, отца невозможно переубедить...

— Так, все, — решительный настрой Аэллы был заразителен. Если она хотела чего-то, то делала все ради достижения своей цели. Именно это качество подруги, всегда, восхищало более робкую и, временами, неуверенную в себе, Дайону. Она боялась даже мечтать о том, чтобы быть похожей на Аэллу. — Я, сейчас же, выезжаю к тебе. Будем думать, как спасать тебя из этой тюрьмы. Жди, через час буду у тебя, — торопливо попрощавшись, девушка сбросила вызов.

Уже была ночь. Миллионы звёзд, яркими огоньками, сияли на безграничном черном небе, маня своей холодной и недоступной красотой. В траве ласково пели цикады, времени, заглушая звучащую музыку. Свечи уже давно растаяли и единственными искусственными источниками света остались факелы, расставленные вокруг шатра и освещающие тропинку до дома.

Ставрос и Диана, крепко обнявшись, двигались под мелодию, прижавшись, друг к другу лбами и закрыв глаза. Они позволили своим чувствам взять над собой верх и отказались от борьбы с собственными сердцами, которые тянулись друг другу, несмотря ни на что.

«Зачем тебе дурацкое признание в любви, если он дал тебе намного большее, чем эти слова, — думала Диана, когда руки мужа стали ласкать ее спину, медленно поднимаясь к плечам. Она знала, что сейчас будет и, безумно, жаждала этого. — Никакие слова не сделают меня более счастливой, чем сейчас», — решила она для себя и подставила свои губы для поцелуя.

Ставроса не пришлось ни о чем просить или уговаривать. Внутри него, уже долгое время, полыхал настоящий пожар, затушить который могла только Диана. Он накрыл рот жены своим, задавая ей ритм, в котором необходимо двигаться и разрушая последние границы между ними. Этот поцелуй стал для них обоих настоящим откровением. Впервые, супругу дали волю своей страсти и действовали так, как того требовали первобытные инстинкты. Их языки сплелись воедино, как и души, унося в космос, на другую планету. Только тихие, едва слышные, стоны говорили о том, что они еще здесь, на Земле.

Ставрос подхватил жену на руки, сделав так, чтобы у его груди оказалась здоровая рука Дианы, и, не переставая отвечать на ее поцелуи, уложил девушку на мягкую пелену. Мужчина навис над ней, обхватив голову девушки двумя руками и глядя на нее с нескрываемым обожанием.

Диана уже давно перестала видеть что-либо, кроме любимых глаз. Эти прекрасные синие омуты заманили ее в свои глубины и утопили в пучине страсти, о которой она даже не подозревала. Одного такого взгляда хватало, чтобы девушка почувствовала себя самой красивой и желанной на свете. Не в силах противостоять собственному сердцу, она подняла руку, перекинула через его шею и заставила, снова, поцеловать себя.

— Сегодня, ты будешь принадлежать мне, Ставрос, — шептала девушка, когда в легких заканчивался весь воздух, и приходилось разрывать поцелуй. — Я не могу больше ждать...

— Душа моя, — с нежной улыбкой отозвался мужчина, — отныне и навсегда, я буду только твоим! Ты — мой сказочный эльф, моя драгоценная жена…