Пари на любовь

Глава 33

С того дня, как Диана нашла своего отца и потеряла мужа, прошла уже неделя. Все это время, она жила в особняке Костаса, окруженная его любовью и заботой. Он постоянно был рядом с ней, не давая, дочери остаться наедине со своими мыслями и тоской. Казалось, мужчина сделал своей основной задачей не позволять Диане думать о Ставросе и расставании с ним. Костас был готов часами сидеть у постели дочери, рассказывая об Эвелин и своих несбывшихся мечтах. При этом, он всегда держал ее за руку, словно боясь, что она может исчезнуть.

— Я никогда не думал, что стану настолько счастливым, — признался он, когда Диана рассказала ему о своей беременности. Первые несколько минут Костас не знал, что ответить и как отреагировать на подобное сообщение. Он едва успел свыкнуться с мыслью, что у него есть дочь от любимой женщин, как стал дедушкой... — Боже! Диана, я буду дедом?! Ты не шутишь?

Счастливая улыбка засияла на лице мужчины, преобразовывая его до неузнаваемости. Если бы Костаса увидели в этот момент друзья и знакомые, то решили бы, что он помолодел лет на десять. Мелкие морщинки, полученные за годы жизни и постоянной упорной борьбы, вдруг, исчезли, глаза наполнились ярким светом.

— Это правда, — отозвалась девушка, прижав ладонь к животу, который становился все более заметным. Несмотря на всю свою любовь к малышу, она не могла скрыть своей боли от обиды, нанесенной ей его отцом. То, что произошло у них со Савросом, навсегда, изменило будущее ребенка. Из-за ошибок своих родителей он, теперь, родится в неполной семье... Мысли об этом вгоняли Диану в депрессию, заставляя чувствовать острую вину перед своей крошкой. Порой, ей казалось, что она поступила неправильно, отказавшись от своей любви к мужу и прав на них, подаренных ей законом. Может, она не должна была так сдаваться и отступать? Разве, она поступила правильно, вверив его той, которую он любил всем сердцем и по-настоящему?

Неподдельная тоска, наложившая печать на лицо дочери, заставила Костаса, на время, забыть о своем счастье. Он нежно обнял ее и устроил голову Дианы на своем плече, позволяя ей быть слабой и беззащитной. Он гладил дочь по спине, игрался с ее длинными, каштановыми волосами и шептал теплые, успокаивающие слова. Сердце его разрывалось на части, видя страдания Дианы, а голова пыталась придумать план действий, которые могли бы вытащить ее из подобного состояния.

Да, Костас бы солгал, если бы заявил, что рад замужеству дочери с Кассианидесом. Его давняя вражда с этой семьей, постоянная конкуренция и неприязнь, которую она породила, не могла исчезнуть, словно по мановению волшебной палочки, но и оставить все, как есть он не мог. Только не сейчас, когда узнал, что Диана ждет ребенка от Ставроса. Нельзя допустить, чтобы ребенок рос без отца. Однажды, он уже совершил подобную ошибку и не допустит, чтобы историю Эвелин повторила их дочь. Диана не будет одна воспитывать своего малыша! Она не станет бороться за счастье в одиночестве! Он этого не позволит.

— Тебе нужно отдохнуть, — произнес он, укладывая, обессиленную девушку на подушки. — Ты очень устала и должна думать о своем ребенке, — Костас накрыл дочь легким, но достаточно теплым одеялом и встал. — Я зайду к тебе через час, — запечатлев на бледном лбу Дианы поцелуй, мужчина ушел, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Только оказавшись в своем кабинете и будучи уверенным, что его разговор останется никем не услышанным, он вытащил из кармана брюк смартфон и набрал номер начальника своей службы безопасности, которому доверял, как себе.

— Алексис, — заговорил мужчина без приветствий. Дело, которое он задумал, не терпело отлагательств, — мне нужны все записи с камер видеонаблюдения, установленные в замке, и списки гостей, которые присутствовали на свадьбе Дайоны, — Костас, на мгновение, задумался. — И еще, — мысленно попросил у Дианы прощения за то, что собирался сделать втайне от нее, — полное досье на Ставроса Кассианидеса со всеми подробностями его знакомства с моей дочерью Дианой!

— Какие-то проблемы? — спросил Фасулаки, внимательно выслушав все поручения шефа.

— Да, — признался тот. — Хочу сыграть роль купидона и способствовать их воссоединению, но мне нужна уверенность, что этот человек достоин её...

— Все будет исполнено в кратчайшие сроки.

— В этом я не сомневаюсь, — сказал Костас и, сбросив вызов, повернулся к окну. Мысли его были заняты дочерьми, ради счастья которых он был готов на все...

Дайона проснулась от шума бьющейся посуды, который доносился с кухни. Удивленно подскочив с постели, девушка набросила поверх шёлковой ночной рубашки бледно-розовый халат из того же комплекта, и, босиком, отправилась вниз по лестнице.

Квартира, которую им подарили родители Андреаса на свадьбу, несмотря на свои крошечные размеры, была невероятно удобной и уютной. В ней имелось, всего три комнаты, одна из которых — спальня, находилась на верхнем этаже. Внизу же, располагались гостиная, кухня, ванная комната и небольшая комнатка, оборудованная под библиотеку и кабинет. Согласно расчету новоиспеченных родственников, самостоятельная жизнь вдали от прежнего, такого привычного для них обоих, мира должна была стать стимулом и благоприятной почвой для зарождения между новобрачными истинной любви. Конечно же, ни Андреас, ни Дайона в эту чушь не верили, но спорить с их отцами было так же бесполезно, как и пытаться голыми руками сдвинуть с места Олимп. Глупо и бессмысленно.

За неделю, что молодожёны жили здесь, не было и дня, чтобы они не ссорились. Это происходило постоянно и по каждому поводу. То, Дайона слишком громко читала, мешая мужу заниматься делами компании, которым его нагрузил отец, то, Андреас часами не выходил из ванной, раздражая жену своим щепетильным отношением к своей внешности. Но самое ужасное ожидало их с наступлением ночи. В квартире начинались, самые настоящие, военные действия из-за того, что Андреас не желал уступать жене спальню и довольствоваться неудобным диваном в гостиной. Это было просто невыносимо. Соседи уже перестали с ними здороваться, до такой степени им надоели шумные молодожёны.

Застыв в проёме между маленькой прихожей и кухней, девушка смотрела на бардак, который, теперь, царил на её кухне. Грязная кастрюля вместе с дымящейся сковородкой лежали в раковине под тонкой струёй холодной воды, из-за чего брызги летели в разные стороны. Гранитная столешница, соединяющая встроенные в нее плиту, раковину, духовой шкаф и посудомоечную машину, была завалена кусками мяса, яичной скорлупой и зеленью, часть которой покрывала кафельный пол. А в центре всей этой картины в стиле абстракционизма стоял Андреас, собственной персоной. Один только вид на него вызвал у нее приступ смеха, который она едва могла сдержать. В одних только спортивных штанах, с голым торсом, который закрывал фартук с изображением коалы, он смотрел на поднос, лежащий у его ног и осколки разбитой посуды, что разлетелись по всему полу, подобно крошечным минам.

Многозначное присвистывание разнеслось по комнате, заставив девушку взглянуть на его источник. Андреас, с похабной улыбкой на губах, которую Дайона терпеть не могла, бесстыдно разглядывал ее!

— Прекрасно выглядишь, жена, — протянул он, не в силах оторвать от нее глаз. — И почему ты раньше не носила эту красоту?

— Хам! — отозвалась она, заливаясь краской смущения и злости. Ей Богу, иногда ей хотелось, просто, прибить этого негодяя за его шуточки.

— Истеричка, — отозвался он, искренне недоумевая. Разве так должны реагировать девушки на комплименты? Почему, ради всего святого, среди миллиардов женщин, живущих на планете Земля, ему досталась самая скучная, злая и чопорная девица?!

— Невоспитанная свинья, — Дайона тоже не собиралась молчать. Мало того, что он разгромил кухню, так еще смеет отпускать в ее адрес такие двусмысленные комментарии. — Оглянись вокруг, — она обвела взглядом все помещение, — стоило тебе появиться здесь, как комната стала походить на свинарник...

— Ну, извините, ваша светлость, — не на шутку разгневанный такой несправедливостью жены, Андреас перешагнул через груду фарфора и подошел к ней вплотную. — Я, в отличие от тебя, не родился с метлой в руках, ведьма!

«Я, ради тебя, проснулся ни свет, ни заря, проторчал на этой чертовой кухне несколько часов, чтобы приготовить завтрак и объявить перемирие», — злость мужчины не знала границ. Он был готов придушить источник всех своих бед прямо здесь и сейчас, если бы она не выглядела так чертовски соблазнительно в этом пеньюаре. Господи, да он уже был готов повалить ее на стол и любить до изнеможения, своими ласками довести Дайону до беспамятства.

От подобных мыслей Андреас начал возбуждаться. Кровь прилила к лицу, а в ушах застучало так, что он боялся оглохнуть. Собственная реакция на нее пугала и удивляла его. Никогда и никого еще мужчина не хотел с такой силой и отчаянием, что не мог спать по ночам!

— Да, как ты смеешь, — запрокинув голову назад, она посмотрела на мужа своими огромными зелеными глазами, которые метали искры. — Ты...

Но Андреас не дал ей договорить. Отбросив в сторону все доводы разума и осторожность, которой нужно было придерживаться в отношениях с Дайоной, он обхватил голову девушку руками, притянул ее к себе и впился в нежные губы в страстном, полной огня и желания поцелуе.

Всего мгновение длилось оцепенение, которое охватило все ее тело, но этого было, вполне, достаточно, чтобы она оказалась прижата к широкой, покрытой мышцами, груди мужа, от которой веяло жаром. Его язык, искусно, разжал губы девушки и проник в потаенные глубины ее рта, задавая ритм и принося наслаждение, от которого немели конечности и кружилась голова.

Дайоне пришлось приложить титанические усилия, чтобы справиться с предательской реакций собственного тела. Сжав кулаки так сильно, что длинные ногти вонзились во внутреннюю часть ладоней, оставляя следы в форме красных полумесяцев, она оттолкнула от себя Андреаса. Девушке повезло. Не ожидавший такого отпора, муж отпустил ее и сделал шаг назад, прижавшись спиной к противоположной стороне прохода, не отрывая от нее, затуманенных страстью, янтарных глаз.

Этот его взгляд разозлил Дайону еще больше. В памяти, вновь всплыли его слова, брошенные ей после окончания церемонии бракосочетания, а перед глазами замелькали многочисленные фотографии из журнальных и газетных статей, где он был в окружении многочисленных женщин, с которыми делил свою постель. Недолго думая, девушка замахнулась и ударила его по щеке, оставив на загорелой скуле яркий отпечаток своей ладони.

— Никогда, — произнесла она со всей ненавистью, которую чувствовала в этот момент к нему, — не смей этого делать! Я не одна из твоих «сладеньких девочек», с которыми ты привык развлекаться!

Развернувшись, Дайона бросилась вверх по лестнице, боясь, что Андреас увидит слезы, застывшие в ее глазах. Она не собиралась плакать в его присутствии и уж, тем более, давать мужу повод думать, что это из-за него. Ни за что она не позволит ему насмехаться над собой или использовать как одну из своих любовниц!

«Я не буду думать о тебе, Андреас Анетакис! И не позволю, чтобы такой казанова, как ты, стал причиной моих слез!», — пообещала она себе, заперев дверь на замок. Девушка схватила со спинки стула одежду, которую приготовила еще вчера вечером, и начала переодеваться.

Через пятнадцать минут она уже сидела за туалетным столиком и наносила макияж. Выбор пал на голубые тени, которые отлично сочетались с платьем, расшитом маленькими милыми цветами. Его круглый вырез наверху, который плавно перетекал в рукава, узкий корсет и пышную юбку делали Дайону похожей на очаровательную куколку. Нежные загорелые плечи девушки и ключицы, которые остались открытыми, невольно притягивали к себе взгляды, а длинные волосы, которые она оставила распущенными, закрывали спину тяжелой, густой волной.

Когда она была полностью готова и, надев босоножки на высокой платформе, начала спускаться вниз, Андреас выходил из ванной с полотенцем, обернутым вокруг бедер. Взгляды супругов встретились, схлестнувшись в безмолвном поединке. Но, даже недавняя ссора и злость на Дайону, улетучились в мгновение ока, стоило ему подумать о том, что в таком виде она станет предметом воздыхания всех нормальных мужчин в округе.

«И куда она собралась в этом наряде?!», — подумал он, с не присущим себе остервенением. Единственное объяснение такому внешнему виду, которое Андреас мог придумать, сводилось к мужчине. Неужели, у Дайоны кто-то есть?

— Куда ты? — спросил он, когда она, не проронив ни слова, прошествовала мимо него с гордо поднятой головой. Сам факт того, что его жена могла направляться на свидание с другим, сводил его с ума и лишал покоя.

— Не твое дело, — бросила она, с нескрываемым раздражением, и захлопнула за собой дверь. Если бы Дайона не была так зла на Андреаса за его поведение, то, наверняка, заметила бы огонь ревности в его глазах...

Комната, которую Ставрос превратил в свою берлогу, где прятался от всего внешнего мира, теперь больше напоминала настоящую пещеру. Пустые бутылки из-под виски валялись повсюду, а запах стоял такой, что голова шла кругом. Именно в таком состоянии и нашел своего кузена Дамиан. Новость о том, что Диана ушла, бросив Ставроса, дошла и до него, заставив мужчину вспомнить о своей первой и единственной встрече с этой девушкой, во время которой они с братом обменялись парой крепких слов.

Чувство вины и желание положить конец этой глупой ссоре заставили Дамиана бросить все дела и приехать в Афины, чтобы лично переговорить со Ставросом. Но он даже представить себе не мог, что расставание с женой сможет превратить его сильного и могущественного кузена в раненного зверя, потерявшего всякое желание жить...

— Сколько можно пить, — протянул он, закашлявшись от запаха, которым разило от пьяного мужчины. — Ты, хоть, видел себя в зеркало? На кого ты стал похож, Кассианидес? Что за вид такой?!

— Заткнись, — пробурчал тот, морщась от боли в висках. Любой громкий звук, а в особенности крики кузена, резали ему слух, причиняя невыносимую боль. — Чего тебе нужно? Зачем приперся?

Дамиан нахмурился. Его густые брови взметнулись вверх, а острые скулы покрылись румянцем. Ему было, действительно, стыдно, за то, что в свое время он так недооценил силу любви своего кузена к жене. Девушка, над которой он тогда смеялся, оказался той самой для Ставроса...

— Неужели, ты из-за нее так убиваешься? — удивленно спросил мужчина, не веря собственным догадкам.

— А тебе какое дело?! — Ставрос, вскочил с кресла, на котором сидел и, несмотря на жуткое головокружение, вцепился в рубашку Дамиана, сминая ее. — Тебя это никак не касается! Это никого не касается! Диана ушла от меня! Слышишь?! Бросила и ушла! Так что, — он с отвращением оттолкнул от себя кузена, — можешь наслаждаться. Тебе же было невыносимо мое счастье? Вам всем не терпелось избавиться от нее...

— Я начинаю думать, что Диана поступила правильно, оставив такую тряпку, как ты! — избавившись от хватки Ставроса, процедил Дамиан сквозь зубы. Ему было важно достучаться до сознания брата и заставить его прекратить себя жалеть, —Раз ты ее так сильно любишь, — теперь, настала его очередь схватить кузена за шиворот и затрясти, — то, какого черта, валяешься здесь, словно половая тряпка, вместо того, чтобы возвращать любимую женщину?!