Пари на мажора

1.

– Когда ты так морщишься, то становишься похожа на старого мастиффа моего деда! – громко фыркает Лея, расплачиваясь с таксистом. – Я тебя не на смертную казнь привезла. Подергаем Суханова за уши, заодно и отметим твой переезд.

– Могли бы и у меня дома отметить. Необязательно ради этого сюда приезжать.

Таксист довез нас до клуба с пафосным названием «Пантера», который, по словам подруги, стал местом постоянной дислокации таких людей, как Кирилл Суханов. Когда я говорю «таких», то имею в виду своих друзей детства, которые превратились в высокомерных верзил, считающих себя царями планеты.

Отношения у меня с ними не сложились. И язык не повернется сказать, что я жалею об этом. Слишком наглые и слишком заносчивые. С такими даже дружить невозможно.

Если с Киром мы иногда обменивались сообщениями, раз в год поздравляя друг друга с праздником, то с его лучшим другом Корнеевым мы даже при личных встречах не здоровались. Этот змей сразу дал понять, что с дочерью друзей его родителей общаться он не собирается, мол, лицом не вышла, возраст не тот, и вообще ему статус не позволяет с девчонками дружить. Одним словом, змей ядовитый. Будто я горю желанием брататься с тем, кто совесть свою оставил в детском саду. Нет! Никогда даже в мыслях такого не было!

– Вообще-то, это я помогала папе с интерьером, – гордо заявляет Гуляева, отвлекаясь от своего телефона, чтобы посмотреть на меня таким взглядом, после которого хочется сквозь землю провалиться. – Месяц прошел, как ты переехала, и каждый день завтраками меня кормишь, обещая приехать и взглянуть на мои труды. Не отошла еще, что ли? Наплюй, забудь и живи дальше. Он козел.

– Ага, согласна. Лучше и не скажешь.

В принципе, скажешь, но при подруге правильнее будет не выражаться, чтобы потом весь вечер не выслушивать от нее шуточки в стиле: «Наша девочка выросла и научилась материться. Моя школа». Хотя, возможно, в этой фразе есть доля правды. Еще недавно я была другой. Прилежная ученица, гордость родителей, понимающая старшая сестра. В планах было светлое будущее, а в голове – только учеба, пока не влюбилась. Правда, счастье мое недолго длилось. Вскоре узнала, что Питу нравилась не я, а возможности и банковский счет моего отца.

Не скажу, что мое сердце разбилось на мелкие кусочки, но оно точно треснуло. Никогда бы не подумала, что на меня можно обратить внимание только ради выгоды. Конечно, моделью меня не назовешь: рост не позволит, да и уверенности в себе такой нет, зато глаза выразительные и губы настоящие, в наше время этим можно гордиться.

Порыдала я немного, пожалела бедную себя, а потом начала думать, как сделать так, чтобы таких Питов в моей жизни больше не было.

В общем, тогда я решила, что хватит жить под родительским крылом, собрала вещи и укатила на родину родителей, подальше от папиных связей, денег и всего того, что может сработать против меня.

– Но все равно я бы лучше дома осталась. – Нервно тереблю в руках ремешок от сумки, стараясь по сторонам не смотреть. – Киру я еще утром сообщение отправила. Тем более он меня и не приглашал.

– Думаешь, меня пригласил? Ага, дождешься от него, – возмущенно фыркает подруга, продолжая копаться в своем телефоне. – На два года нас старше, а до сих пор малявками называет. Слушай, не парься ты по поводу приглашения. Зачем оно нам? Придем, повеселимся и уйдем. И пусть кто только попробует что-то против сказать. Я на того охрану натравлю. Зная своего папу, он уже предупредил, чтобы рядом с нами всегда находился какой-нибудь шкаф. Хотя… Пусть Суханов начнет истерить. С удовольствием посмотрю, как именинника выкидывают пинком под зад.

– На это я бы тоже посмотрела.

– Наконец-то ты улыбнулась. Я рада. Если для того, чтобы ты засмеялась, надо поиздеваться над Киром, то я это сделаю. Других проблем нет?

– Почти.

– Ну, что еще? Только не забывай, что Суханов – злопамятный свин. Конечно, круто сделать ему подлянку, но ответочка нам тоже прилетит. Поэтому не переусердствуй.

– Нет. Другое. Там же Корнеев будет.

– Конечно будет, – фыркает Лея, будто я сказала какую-то ересь. – Где Чип, там и Дейл. Эти две Тамары только парой ходят.

– Он знает про Пита. Родители все ему выложили, чтобы Мирон здесь отгонял от меня таких же рыжих гадов, как мой бывший. Когда все семейство Корнеевых ко мне в гости заезжало, он так на меня косился… Если бы не родители, точно сказал бы что-нибудь. Сейчас их рядом нет, начнет злорадствовать…

– Кто? Корнеев? Вась, поверь, этот принц сделает вид, что он нас не знает. Там корона такая, он головой вертит только при острой необходимости. Ну, или он получит пинка под свой костлявый зад.

Эх, Лея – нет на свете подруги лучше нее. Хоть мы и редко с ней виделись, но всегда поддерживали общение по телефону. Вот сейчас она рядом, и как-то спокойнее становится. И уже не так переживаю. Она меня не только из дома вытянула, но еще и волнение мое спугнула. Быть новенькой, даже если несколько раз в год приезжаешь в гости к бабушке, плохо. Все незнакомое, новые лица… Ух, жуть. А тут такая дружеская поддержка.

Стоило нам только войти в здание и начать глохнуть от громкой музыки, как мой взгляд сам нашел нужный столик, за которым сидел именинник со своей компанией. Человек двадцать, не меньше, о чем-то болтали, размахивая руками. Один лишь Корнеев, вытянув ноги, смотрел в одну точку, не обращая внимания на присутствующих. Блин! Даже когда он на расстоянии молчит и не видно выражение его лица, от него все равно веет высокомерием. Такой дерзкий мажор, которому все наскучило.

Бр-р-р-р.

Понты. Понты. Понты.

Выпендривается даже тогда, когда на него никто не смотрит. Хотя… Если у меня нет проблем со зрением, а у меня их точно нет, у девчонки, сидящей рядом с ним, слюна по подбородку стекает. Фу! Какая гадость. Стремно же так в открытую пялиться.

– Эй, ты чего застыла? – кричит Лея, хватая меня за руку. – Красавчика увидела?

Что?

Я?

Не-е-е-ет. Нет. Нет. И еще миллион раз нет. Мирон, конечно, красивый, тут не поспоришь. Захочешь обмануть и назвать его Квазимодо, все равно никто не поверит. Но я уже успела понять, что красота должна быть не только на лице, но еще и внутри. А у Корнеева такой гадкий характер, что полюбить его может только глухая кукушка, которая в дерево влетела и последние мозги отбила при столкновении.

– На интерьер засмотрелась, – уверенно вру, зная, как Гуляева любит похвалу. – Все шикарно. Чувствуется твой стиль. А эти диванчики… Света не слишком много?

Лея энергично кивает.

– Я то же самое отцу говорю! Ночной же клуб, а не дневной. У него один ответ: «Я знаю, что молодежь делает в темноте. В своем клубе я такого не потерплю». Наверное, по своему опыту судит. Фу! Даже думать не хочу, чем они с мамой занимались в такой обстановке.

Смеюсь, смотря на перекосившееся лицо подруги. Даже захотелось ее чем-нибудь отвлечь от ненужных мыслей. Вообще, какая разница, что вытворяли родители в свое время? Сейчас они уже взрослые, ответственные, а кто-то даже стал слишком уж заботливым. Мой отец, например. Судя по тому, что я знаю, в молодости он был тем еще засранцем. А потом… Детям сказки перед сном читал, из кино забирал, задавал миллион вопросов и подбрасывал в сумку перцовые баллончики, а потом доказывал, что это не он.

– Так, ладно, чего это я? Идем поздравлять именинника?

Вот черт!

Прямо так сразу?

– В горле пересохло, – толкаю подругу в сторону бара, но она будто тонну весит, даже на сантиметр сдвинуть не получается. – Только пришли, давай немного освоимся. Поболтаем. Потом уже пойдем.

Не понимаю я рвения Гуляевой немедленно засветиться. Неужели до нее не доходит, что вечер сразу же испортится? У меня так точно мгновенно появится желание сбежать домой. Да и какой смысл напрашиваться в компанию, куда тебя не позвали по доброй воле?

Какие же мы все-таки разные.

– Чего ждать? Надеешься, что они разойдутся? Огорчу тебя, подруга, эти будут до самого закрытия здесь торчать. А у меня время поджимает. Надо торопиться, а то Человек-паук сбежит.

– Кто?

– Узнаешь. Пошли!

Перед тем как сдвинуться с места, еще раз посмотрела на Корнеева. Эх, как же меня напрягает тот факт, что он знает про мою личную жизнь. Страшно так. Когда моя одноклассница, с которой мы два года вместе учились, и я ее подругой называла, узнала про Пита, она засмеялась. Громко. Заливисто. И смеялась она надо мной. Мол, это же надо быть такой гусыней, чтобы очевидного не понять. Про какое очевидное, она так и не объяснила, но меня это уже мало волновало. Хватило смеха, чтобы занести ее номер в черный список и удалить из друзей навсегда. Если Мирон начнет трепаться, то… меня все запомнят как жалкую Василису Мамаеву.

Боже!

Слишком много мыслей. Надо прекращать.

Если не подойду, то так и буду переживать по этому поводу. А так… Что будет, то будет. Я всегда могу всем рассказать, что Корнеев до ужаса боится маленьких собачек и без света спать не может. Посмотрим, как после такой информации на него девчонки будут вешаться. Раскрою всем его страшный секрет. Одна точно на дно не упаду. Утяну его вместе с собой.