Пари на мажора

22.

Щеки начинают дико пылать, когда, открыв дверь, я вижу перед собой Кира. Его улыбчивая физиономия портит остатки моего хорошего настроение, а его вид…

Несколько масок на лице, точно больше трех, розовые резиновые перчатки на руках, которые он, наверно, купил в хозяйственном магазине около дома. Какой-то дурацкий комбинезон, непонятного цвета с длинными рукавами. Увидев меня, вытягивает руку вперед, демонстративно делая шаг в сторону.

- Ты чего?

Мало того, что он своим приходом меня расстроил, так еще и поведение такое, будто боится чумой от меня заразиться. Раздражает, в общем.

- Так, Мамаева, держи своих микробов у себя во рту. Меньше разговаривай и не дыши в мою сторону. И так рискую, приехав в твое больное логово.

- Чего? Офигел, что ли, прямо с порога мне рот затыкаешь. Ты, между прочим, сам ко мне завялился. Я тебя не звала. Если наглеть собрался, сразу возвращайся туда, откуда пришел. Ясно?

Нормальный, вообще? Ведь сам заявился, на минуточку, я его не просила приезжать, так еще и с порога начал командовать. Бесит. И вроде как не сам Суханов, хоть я и рявкнула на него, признаю, а вся эта ситуация злит. Потому что не того я ожидала увидеть.

Чувствую себя ребенком, которому за пятерку обещали купить компьютер, а подарили деревянные счеты. Головой же понимала, что в дверь не Корнеев стучит, но все равно бежала, на стены натыкаясь, словно в чудо верила. Когда наивной быть перестану? Как только увидела, что Мирон ушел, сразу же в голове промелькнуло, что больше он не вернется. Тогда еще пообещала себе не думать о нем. И что? От звонка в дверь сорвалась, тапки по пути теряя. Эх, ничему меня жизнь не учит.

Просто…

Ну, обидно.

И горько.

И грустью не с кем поделиться. С подругой о таком не поговоришь. Она поддержит, конечно, но с жалостью в глазах. Мол, не парься, это же Корнеев. А я и так знаю, что это Корнеев.

Все!

Хватит!

В руки себя беру и забываю одно гадкое имя.

- Меня Корней сюда отправил. – не совсем радостно поясняет Кирилл. – Сказал, тебя здесь уже кондрашка схватил и надо спасать больную, пока в мир иной не перешла. Я не хотел! Отмазывался! Но наш общий друг умеет за ниточки дергать, поэтому… Вот! Держи. Здесь таблетки какие-то, уколы, но сразу говорю, колоть тебя не буду, не надейся.

- Мне и не надо.

- Хорошо. Потому что от вида крови меня мутит.

Даже через несколько масок видно, как Кир облегченно выдохнул.

- Спасибо. – Бурчу себе под нос, пакет из его рук забирая. – Подожди! Мирон попросил тебя приехать?

- Ага. Он самый. – кивает, - Васек, без обид, но я пойду. Дел много, еще цветок полить надо, сто лет его не поливал, а еще…

- Вась, кто там? – громко кричит из кухни Лея.

Суханов, который еще секунду назад, тихонечко отходил в сторону лифта, резко тормознул, выпрямился, и кажется, передумал бежать.

- Гуляева?

Киваю в ответ.

Ух, как глаза загорелись.

- Вспомнил! Мирон просил меня проследить, чтобы ты все таблетки выпила. – уже обходя меня стороной, важно заявлял парень, проходя в квартиру. – Друг я хороший, придется следить.

- Это цитата? – улыбнулась первый раз за день. Не думайте, ромашки в животе не зацвели от этой новости. Просто смешно такой бред слышать. – Он прям так и сказал?

Ага-ага, так я и поверила.

- Слово в слово. – тут же подтвердил Сухой, спотыкаясь на своем же кроссовке. – Гуляева, у тебя подруга болеет, порядок в доме навестить не можешь, что ли?

Через секунду Лея уже была в коридоре, грозно наматывая полотенце на кулак.

- Что здесь делает это наглое насекомое?

- Эй! Разве так можно про подругу говорить? – возмущенно переспрашивает парень. – Васек, не обращай на нее внимание. Никакое ты не насекомое. Человек. Девушка.

- Я тебя сейчас прибью. – Зарычала подруга.

- Вчера еще собиралась. Так и не дождался. Передумала?

Лея делает шаг в его сторону.

- Стой! Стой! Стой! Ты с Мамаевой контактировала. Теперь ко мне подойти сможешь только тогда, когда справку предоставишь о том, что полностью здорова. Понятно?

Почему-то меня все игнорировали, будто и нет меня в комнате.

- Кир, расслабься. Я себя нормально чувствую.

- Серьезно? – хмыкнул парень, - А сразу не могла сказать? Парюсь тут в этих перчатках.

Скинув их на пол, парень развел руки в разные стороны.

- Ну, Гуляева, теперь можешь налетать.

Закатив глаза, я пошла заваривать чай. В голове в этот момент была только одна мысль: почему Мирон сам не приехал, а отправил ко мне Суханова? Я во сне храпела, и он испугался? Или что-то не то сказала, поэтому он и ушел? Тогда почему не ушел сразу же? Зачем было ждать, пока я усну?

Блин, опять загоняюсь.

Тряхнув головой, включила чайник, и когда поставила на стол три кружки, ко мне присоединились гости, которых я не приглашала.

Суханов, как обычно, с дурацкой улыбкой на лице, а вот Лея с красными щеками, и сжатыми губами. Опять бесится.

- Вась, ты извини, я из твоего пакета банан стащил. Корнею не говори, а то скажет, что мне доверить ничего нельзя.

- Голодный? Может бутерброд сделать?

После того, как Мирон с Леей забили продуктами мой холодильник, я могла побыть в роли гостеприимной хозяйки.

- Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – не выдерживает Лея. – Пакеты эти. От Корнеева. Суханов – курьер. Чего это наш злыдень таким добреньким стал? Вась?

Пожимаю плечами и отворачиваюсь.

- А чего он сам не приехал? – продолжает подруга.

Хороший вопрос. Я бы и сама его задала, но как-то не решилась.

- Так, не смог,- парень тянется к пакету с конфетами и одним движением разрывает его, - Маман его тоже заболела. Утром в больницу ее возил. Он и меня утром просил приехать, но я это… Не сразу проснулся.

- Тетя Наташа в больнице? – захлопнула шкаф. – Как она?

- Нормально уже. Мирон с ней сидит, пока батя его не приехал.

Парня я почти не слышала, мысленно уже переодевалась, попутно вызывая такси.

- Ты куда? – крикнула мне вслед Лея.

- Я к ним поеду. Может что-то нужно будет.

- С ней же Мирон.

Подруга шла за мной и встав в дверном проеме, скрестила руки на груди.

- И что? Я помочь хочу. Тетя Наташа всегда мне помогает. И, если попрошу, приедет в любое время суток. Да и вообще… Поеду и все.

Гуляева хмыкнула.

- Вась, а ты ничего не хочешь мне рассказать?

Я остановилась напротив комода, и посмотрела на подругу. Наверняка ее фантазия уже начала работать в бешенном темпе.

Пожала плечами.

- Нет, кажется.

Поверила?

Не-а.

По глазам видно, что не поверила. Но это и не важно. Вернее, не так важно. Главное, теперь я знала, почему Мирон уехал. Хотелось надеяться, что именно по этой причине.

Не знаю, зачем мне понадобилось в цветочный заезжать и выбирать самый громадный букет ромашек, но вот я его купила и теперь стою рядом с подъездной дверью и не могу номер квартиры набрать, потому что ничего не видно за этим чертовым веником. Тогда я думала, мол, тетя Наташа болеет, радостей в жизни поубавилось, поэтому надо ее как-то порадовать. А сейчас дошло: дело не в количестве цветов. Любой букет подошел бы. Но я выбрала именно этот из-за возможности спрятаться за ним, если Мирон начнет морщиться при виде меня. И вот сейчас стою почти под его дверью и не знаю, как в дом попасть. Руки заняты, между ног пакет зажала, остается биться носом, надеясь, что у Мамаевых кости крепкие.

Судя по звуку, мимо меня кто-то прошел и засмеялся.

Так жалко выгляжу, что ли?

Вот же…

Попробовала рукой дотянуться до кнопок, не получилось. Ромашки в рот попали, пришлось плеваться.

За спиной кто-то закашлял.

– Ура! У меня тут… Не получается. Помогите, пожалуйста, дверь открыть.

Смешок.

Еще один любитель смотреть на трудности других людей? Интересно, меня вся эта ситуация просто бесит или нервы сдают перед встречей с тем, с кем вчера на столе целовалась? Наверное, второе. Если все так, значит, нельзя срываться на посторонних, ведь они не виноваты, что я по-идиотски выгляжу, а в голове у меня манная каша с комочками воспоминаний.

Кнопки запищали, а затем дверь со скрипом открылась. Хотела уже вперед рвануть, но вовремя про пакет вспомнила. Пришлось затормозить и наклониться.

Эх, зря.

– Знакомые бедра, – воскликнул тот, которого я поблагодарить за помощь собиралась, а сейчас хочу веником по башке огреть. – Мы раньше не встречались?

– Не в этой жизни.

Что я делаю?

Как в детстве учили? Если пристает неадекват, молча собираешь ноги в руки и бежишь, стараясь не оглядываться. Знала же, но запаниковала. Никогда еще с такими не сталкивалась.

– Блин, и голос знакомый.

Не успела опомниться, как осталась без букета, с вытянутыми вперед руками и с таким лицом, будто сейчас кусаться начну.

– Подружка Гуляевой! Точно ты! Говорю же, где-то видел такой за…

Сглотнула, лицо обормота разглядывая.

– Никогда по физиономии не получал за такие слова?

– За какие такие? – вполне правдоподобно удивился он. Прокудин! Вспомнила! – Но ты точно знакомая мегеры. Вы это… Разговариваете одинаково. Если обидел, пардоньте. Не хотел и не планировал. Я такой. Что на уме, то и на языке.

– Ясно. Осторожнее, когда-нибудь обязательно влетит.

– Намек понял, начну учить Пушкина. А ты чего здесь? Только не говори, что ко мне в гости зашла. Все равно не поверю в такую удачу.

– Я к Корнеевым! – рявкаю, когда Прокудин начинает слишком пристально меня разглядывать.

– А-а-а. Значит, Мирошке, как обычно, повезло. И вот все за ним бегают. И всем он нравится. Вот посмотри на меня и скажи, чем я хуже? Не сможешь так сказать. Не хуже. Но ты все равно к нему пришла. Обидно. Опять. Огорчу, красавица, он здесь больше не живет.

Теперь я знаю, как выглядит зависть. Она зеленая и пахнет чем-то приторно-сладким. Не спрашивайте, как я это поняла. Сама не знаю. Просто так показалось.

– Ясно. Спасибо за информацию. Отдай цветы, пожалуйста, мне идти надо. Очень спешу.

– Говорю же, не живет он здесь. Тут родители… А-а-а-а, так ты в курсе. Стоп! Пришла с родителями знакомиться?

И как отвязаться от него?

Русским же языком говорю, что идти мне пора. Не понимает. Продолжает вопросами заваливать. У них с Корнеевым конфликт какой-то, не пойму?

– Типа того.

А что?

Подумает, что я почти замужняя дама, и отвянет.

– Типа того? Уф, я прям свет увидел в конце туннеля.

Чего? Какой свет еще? Темнота вокруг. Пусть не надеется.

– Не-не. Все серьезно у нас. Вот, хочу родителям понравиться. Говорят же, что свекрови – змеи. Решила свою сразу задобрить, чтобы не шипела лишний раз.

Прости, тетя Наташа, что гоню на тебя, но у меня выбора нет. Уверена, ты бы вошла в мое положение, если бы этот разговор услышала.

Говорю и вижу, как у парня интерес ко мне в глазах тускнеет. Эй, да он чуть букет не уронил. Пришлось подхватывать.

Так мы и встали.

Прокудин с одной стороны держал, а я – с другой.

– А ты интересная. С виду такая пай-девочка, а внутри… – опять во взгляде что-то загорелось. – Точно Корнеев?

– Угу.

– Любишь, что ли? – смеясь, спросил он.

– Люблю, – заявляю и тут же на месте подпрыгиваю, когда дверь подъездная со звоном открывается и с грохотом закрывается.

– Раз любишь… – протягивает парень.

Судя по всему, от меня отстали. Не успела я как следует обрадоваться, как над ухом голос знакомый и наглый прогремел:

– Эй, а вы не офигели тут? Зажиматься в другом месте будете. Брысь отсюда.

Что?

Кто?

Мирон?

– Мирон! – проскулила я, когда из рук все вывалилось.

Он самый.

Блин!