Печать

Сколько же лет бумаге,

чьи желтеющие одеянья

мало-помалу застлали

всю поверхность земли?

Чащобная журналистика

запалила костёр ссоры,

подстрелила невинного ложью,

всучила средство от пота,

подсластила режим тирана,

распространила тьму.

Каждый листок утвердил

закон своего владельца,

и в продажу пошли сообщенья,

окропленные кровью и ядом.

Война ожидала, почитывая

газеты всего света

глазами пустых орбит.

Я слышал, как она ржала,

стучала чёрными челюстями,

читая передовицы,

где о ней говорили с нежностью.

Каменный человек,

став человеком бумажным,

занавесился сзади и спереди,

как набедренною повязкой,

сфабрикованными страстями.

Секс и кровь затопили

все страницы земли,

и было трудно найти

обнажённую девушку,

грызущую сочное яблоко

над голубой рекой:

потому что реки наполнились

типографской унылой краской,

а ветер замёл газетами

города и вулканы.