Перелом

любовь -

уже не курносая.

она, прихмурив брови,

и мирным голосом

спрашивает,

чего от неё хотят?

она чуть-чуть постарше,

как я,

стала.

ни признаниями, ни клятвами

"навсегда"

не ляпает,

она больше

видит -

я тоже.

а ты

видишь?

поздно прощаться, уже

декабрь.

в этом году стать лучше

мы опоздали -

что

нам теперь делать?

сегодня первый снежок

белый

выпал,

и прошлогодний мороз

скользкими нитками

сковывает

руки,

а побежать

простывшими переулками

за жалкими

обещаниями?

я ничего не обещал -

мало ли.

мало ли -

кто-то

растает в облаке выдоха -

это закон

терморегулирования,

а кто-то, конечно,

останется,

и до подснежников,

до первого солнца

будет один.

что

мы с этим сделаем?

это закон

смены сезонов

природы,

а пока нам холодно,

пока мы плотно

сжимаемся -

будем себе сами

декабрьскими.

этому дню осталось -

затяжка.

я подкурю железной

зажигалкой

и не усну,

пока восемь улыбок

в душном дыму

у потолочной плитки

не смогу насчитать.

две – от друзей,

от незнакомцев – пять,

а последней -

твоя.

крошится пепел

о линию подоконника

белого -

всё растаёт,

но ей – я запрещаю.

из дымки дремлющей комнаты

пальцами

я её выловлю,

уложу на губы,

и только теперь -

в постель,

спокойной ночи!

нет, я не знаю,

но, как будто,

в щёлку меж небесами

кто-то хмурится,

как будто мы

чуть ли не каждые сутки

чего-то не делали.

вдруг,

ему это что-то

важно?

и теперь Он готовит

каждому

напоминание?

он выглядывает из туч,

чтобы взглядом

колючим,

встретиться с нами,

чтоб, наконец-то, мы

рассказали,

чтобы

уже не болело

ни у кого.

нет, я заглянул не в небо -

в Него.

когда от раскалённого

плитой воздуха

курится с трудом

папироса,

когда никакая бессонница

уже не укладывает -

на краешек своего сердца,

закрыв глаза,

я сяду и буду думать,

какими записывать строчками

или буквами,

то, о чём не хочется

заговорить. такое бывает,

думается – и только.

о стыдном, о слабом,

о тех, о которых долго

не вспоминал -

и так было лучше.

когда ни словами,

ни душами

не обменялись – и всё,

теперь на дыму

каждый. И каждый зовёт,

и внемлю

каждому голосу

знакомому, который мне шепчет:

«я – это чёрные полосы,

с другими – легче»

прижечь окурком

эту грустную правду.

я каждому другу,

каждому, кого знал -

верил,

и каждый – со мной,

каждый – моя потеря.

мой

друг, привет!

давай обнимемся!

нам – одна сигарета

на две сотни мыслей.

мне – не одна дорога.

знаю,

всегда кого-то

он посылает

навстречу,

и все – разные.

кого-то – на вечер,

кого-то – на сегодня-завтра,

а есть,

которых на целую память.

с такими мне

касания

первого

хватит, чтобы запомнить

то откровенное,

почти нагое,

что они дарят,

когда

двумя руками

у щёк обхватывают

и тянутся,

я им навстречу,

и один час -

чуть не

вечность.

сбываться -

только загаданному.

и слабенькая экранизация

нашёптанного романа

самому себе

на ухо -

выйдет во всех

кинотеатрах.

там покажут,

каких глупостей

двое неважных,

искусственно грустных

героя

так и не совершили,

как они оба,

по самые титры,

говорят о

дискретной математике и боге,

о предателях

и героях

красивую чушь.

сниму другое. лучше.

а время -

удержишь?

пару недель до апреля,

до подснежников,

а всё несёт и несёт

куда-то

туда, за сегодня,

за март,

туда, где всё чаще

замирает в воздухе

мерцающая,

холодная

секунда жизни.

бам!

и только брызнуло

на асфальт,

хорошо

пригретый,

крошкой

времени.

а её,

чтоб посыпать на первый букет,

соберёшь?

–…

а бывает хорошо

после прогулки сесть

и вспомнить, как просто шёл

вместе

по лесу с хорошим

человеком,

с его прошлым

ветреным,

как оно блестело

в карих глазах,

налитое

страхом

не повториться.

я видел его к лицу

лицом

и верил. и верю,

когда целую

хорошего человека,

а шею

щекочет веткой

лес.

от слова – слову -

это уже не трудно,

когда из полупустого