Перистая Женщина, или Колдунная Владычица джунглей

Мой отчий город. Краткая история

Заселение Абеокуты (Нигерия) приходится на XVIII век. Один знаменитый охотник обосновался тогда с несколькими семействами в местечке Абеокута, что значит «под скалой», для защиты от диких зверей и по многим другим, самым разным причинам. Первожители Абеокуты сделались родоначальниками нынешнего племени эгба, а их предводитель и вождь Одудува – так его величали – стал достославным праотцом народа йоруба. Люди из племени эгба жили тогда, конечно, не все в одном месте, как сейчас, а на широких пространствах; но было их совсем немного.

Глинобитные дома под крышей из травы или широких листьев, что практикуется в деревнях у народа йоруба и доныне.

Площадки вокруг домов квадратные, обнесенные изгородью, со святилищами для многих богов, чтобы приносить им жертвы.

На рассвете, приступая к дневным занятиям, прядильщики начинали трудиться у своих прялок, ткачи склонялись над челноками своих ткацких станков, крестьяне разбирали мотыги и кинжалы для рубки всяческого тростника, воины брались за оружие, барабанщики брали барабаны, а охотники – луки и стрелы.

Самые разные, по выбору каждого рода.

Для всех девушек и женщин – передники, для престарелых женщин – шапки, для молодых – головные платки, а для юных девушек – особые косынки, чтобы скрывать лицо.

На шеях, талиях и запястьях у всех – драгоценные бусы, а тело, лицо и веки зачернены порошком из растолченной кэмовой древесины.

Давным-давно, когда народ йоруба еще и слыхом не слыхивал про белых людей, до освоения книжной грамоты, у племени эгба были средства связи с помощью знаков, которые использовались вроде нынешних писем, то есть, например, так: если две ракушки-каури связывали друг с дружкой выпуклой стороной, это означало «я хочу тебя повидать»; если в ответ к ним прикрепляли птичье перо, то получалось «жди меня, я скоро приду»; если же ракушки связывали друг с дружкой вогнутой стороной, это значило «я не желаю тебя знать»; а если к ним прикрепляли в ответ еще одну ракушку, то выходило «да и я тебя тоже»; но если отправителю присылался в ответ уголек, то его следовало понимать как встречный вопрос «а почему, собственно, ты не желаешь меня знать?» – и проч., и проч., и проч. в том же духе.

Многие дикие лесные чащи сохранялись в первозданном, или нетронутом, виде для бестревожной жизни духов, которые их населяли; а к особенно могучим деревьям, даже поблизости от города, никогда не прикасались, почитая их жилищами колдуний и духов.

Все это существует и сейчас, но постепенно отмирает.