Первая чаша

3. Не убей

«Зачем люди убивают других людей? Неужели Бессердечный не научил нас, что жизнь – бесценна и уникальна? Мы столько поколений учились прятаться, выживать, бороться, чтобы сохранить свою жизнь и жизни своих любимых. И для чего? Чтобы уподобиться ему и вновь проливать кровь ближнего своего? Нет. Мир и раньше был жесток, не удивительно, что появился монстр, одолеть которого нам оказалось не под силу. Или этот монстр всегда жил и будет жить в нашем разуме? Молитесь Высшим, братья. Не позвольте злу поработить наши души».

Наставления отца Дагура монахам

– Эй, монах! Не спишь? – ближе к вечеру, когда в доме аппетитно запахло едой, Арслан заглянул в комнату к непрерывно молящемуся Орею.

– Нет, – бойко отозвался тот. Колени уже гудели, но так монах надеялся вернуть себе душевный покой. К сожалению, ничего не получалось.

– Идём к столу. Ужин готов, – хозяин дома радушно улыбнулся. – Придут мои старшие братья Хасан и Оттар. Слухи о тебе уже разлетелись по деревне, и братьям интересно с тобой познакомиться.

Орей кивнул и снова почувствовал, как промокают ладони от волнения. От всех молитв, воздаваемых сегодня с особым рвением, не было никакого толка. Слова священных текстов повторялись заученно, в них не ощущалось ни смыслов, ни силы Высших.

Он спешно вытер руки об рясу и встал, положив молитвенник на стоящий рядом сундук. Только Орей успокоился и начал привыкать к обстановке, как снова ему предстоит бороться с собой. Признаться, ночное сражение с умертвием теперь воспринималось намного легче – против твари из Межмирья было хоть какое-то оружие. А что можно использовать в битве с собой, со своим внутренним разладом? Орей этого не знал, потому как ощущал его впервые в жизни.

Монах ещё раз осмотрелся и, взяв себя в руки, откинул занавеску, закрывающую вход в комнату. Вышел в уже знакомый обеденный зал. На глаза тут же попался низкий, уставленный снедью стол, накрытый вязаной скатертью с узорами. Вокруг были разложены четыре плотные подушки, на одну из которых, скрестив ноги, сел Арслан и положил ладони на колени. Справа от него в похожей позе сидел статный мужчина с седеющей бородой. Внешне у них с Арсланом монах приметил много общего, но старший выглядел куда солиднее, будто бы даже в комнате занимал больше места. Осматривал всё цепко, как настоящий хозяин, и при этом спокойно.

Стол ломился от угощений. Орей увидел пироги на блюде, чашку с рагу, красноватого оттенка варево, пахнущее чем-то пряно-острым, большие зеленые груши и грозди мелкого темно-синего винограда. Сглотнув слюну, монах понял, что очень изголодался за этот день, и сел напротив Арслана, склонив голову в молитве. Всякую трапезу следовало благословить.

Братья переглянулись между собой.

– Спасибо, святой человек, – с легким поклоном произнес родич Арслана басовитым глубоким голосом, когда Орей завершил молитву. Монах кивнул и только после этого осознал, что поторопился с благословениями. За столом не хватало ещё одного гостя. Хотелось также спросить, где Зариме и придет ли она к ужину, но Орей напомнил себе, что интерес к чужой жене, даже столь безобидный, может быть воспринят неправильно.

– Это мой старший брат Оттар из рода Маас-Фарек, как и я. Хасан скоро должен подойти, – сообщил Арслан. – А это Орей. – представил он монаха. – Он, похоже, болен.

– Нет. Я в… – тот хотел сказать, что все в порядке, но растерялся под внимательным взглядом Оттара, и голос тут же предал его.

– Высшие исцелят тебя, святой человек. Помолись им ещё за бедняжку Зариме, может, они снимут с неё проклятье.

– Брат!.. – лицо Арслана на миг потемнело, а Орей заинтересованно поглядел на хозяина дома, который заерзал на своем месте. – Хотя ты прав. Может, и неспроста под моей крышей теперь молится блаженный…

Последнее слово Орея удивило. Блаженными часто называли безумцев, но он никогда себя таковым не считал. Всегда думал, что вполне нормален, не считая конечно не проходящей молодости, но вида, что огорчен словами своего спасителя, монах не подал.

– В чём дело? – собрав волю в кулак, спросил Орей.

– А что, незаметно? – Арслану тема разговора явно не нравилась. – У нас детей нет. Баба проклята.

Монах со знанием дела покивал, скорбно взглянул на хозяина дома, а потом притворился, что его очень интересует ароматно пахнущий суп, увидев в чашке красные кусочки плавающих овощей и белую фасоль.

– Где Хасана носит? – раздраженно заметил Оттар. – Давайте начнем без него. Гость твой уже изголодался.

– Давай. Наверное, заработался в полях, как обычно. Если ты позволишь, Оттар-лаа, мы начнем без него, – Арслан выжидающе посмотрел на старшего, пока монах вслушивался в странные обращения. Он не знал, что это означает, но решил, что это может выражать почтение к старшему в семье. Оттар согласно кивнул, и лишь после этого жеста Арслан схватился за ложку.

Орей последовал примеру мужчин, пригубил суп, и кончик языка тут же вспыхнул от неимоверной остроты – приправ явно не пожалели. Но хозяева спокойно ели, и Орей тоже потихоньку глотал бульон, не выказывая, что ему невкусно. С наигранным аппетитом он съел всё, обильно запивая козьим молоком. Хозяин и его брат посматривали на гостя как-то по-особенному, и вероятно, причина была в том, что они прежде никогда не обедали с монахами из Полуденных Врат.

– Знаешь, Оттар-лаа, а ведь святой человек отдает мне своих коз, – произнес Арслан, и Орей поперхнулся.

– Воистину святой человек, – кивнул брат, накладывая себе рагу.

– Так ведь, монах? – с совершенно безукоризненным видом Арслан поднял взгляд на Орея, а тот утратил дар речи окончательно. От щекотливости ситуации, в которую его загнали, снова заколотилось сердце и вспыхнули уши. Он сидел за столом, уплетал за обе щеки ужин вместе с родичем своего спасителя, разве можно обвинить его во лжи перед родным братом?

Проглотив рагу, Орей утвердительно кивнул, но его растерянность не скрылась от Оттара.

– Тогда, отчего же он так переживает?

– Он рассказал мне, что собирается в далекое паломничество в скором времени. Ведь так?

У Орея от волнения перехватило дыхание. А может он и впрямь рассказал всё Арслану в бреду и забыл об этом? Откуда иначе тот бы узнал, что монах решил идти к Горам-Близнецам?

– Да, – просипел Орей. – Горы-Близнецы.

– О-о, путь неблизкий, – Арслан заулыбался, демонстрируя белые неровные зубы.

– А почему именно туда? Почему ты решил покинуть горную обитель?

– Все… умерли, – Орей зажмурился, чтобы никого не видеть и хоть как-то говорить. – Настоятель. Там… демон… вчера ночью…

Воздуха не хватало, поэтому подробных объяснений ожидаемо не получилось. Под пристальными взглядами братьев он особенно разнервничался, больше кусок в горло не лез.

– Демон? – переспросил Оттар. – Ты уверен?

Орей кивнул.

– И как же ты выжил? Сбежал? – продолжал настойчивый допрос старший брат хозяина.

– Я убил… демона… – признался монах, но этот ответ мужчин не устроил. Они только ещё больше заинтересовались.

– Как? Как можно убить демона? И разве молитвы не изгоняют этих злых духов?

– Демона я… убил… мечом.

– Мечом? – две пары глаз изучали Орея, Арслан заметно нервничал, ведь помнил, что монах точно был безоружен при их встрече.

– И где же этот меч? – шепотом спросил хозяин дома.

Орей отрицательно помотал головой. Объяснить, что оружие просто исчезло, он не смог бы. Тут же раздался робкий стук в дверь.

– Чего тебе, баба?! – взревел Арслан.

– Прибежала жена Хасана. Его нашли мёртвым, – извиняющимся тоном сообщила из-за двери Зариме.

Братья подскочили с мест, Орей смотрел на них и не знал, как себя повести в подобной ситуации. Новость его напугала, но он остался сидеть на подушке, словно прирос к ней от страха.

– Как это произошло?! – прокричал Оттар, бросаясь к выходу. Он выбежал из трапезной и оттолкнул в сторону Зариме. – Где Назира?

Арслан помчался следом за старшим братом, по пути крикнув жене:

– Прочь!

Зариме вся сжалась, медленно вошла в комнату, где всё ещё сидел Орей. Они снова пересеклись робкими взглядами. Женщина тут же отвела взор и едва слышно залепетала, обратившись к монаху:

– Умоляю, ничего не говорите обо мне моему мужу, никогда… Он убьет меня.

Орей промолчал. Он и о себе-то с трудом мог что-то говорить, а попусту обвинять женщину, которая и так нелюбима в этом доме, не видел смысла. Хотел только сказать ей, как зовут коз и попросить хорошо ухаживать за ними, но подозрения, что и это доставит лишних проблем, не дали этого сделать.

Он молча встал и пошел за мужчинами, которые ворвавшись в соседнюю комнату, нависли над плачущей девушкой в синем платке и длинном зеленом платье.

Орей оглядел обстановку. По первому впечатлению, он оказался на веранде, служившей кухней, с каменной печью, двумя плетеными столами и несколькими подушками на полу, но без того уюта, что царил в трапезной. И здесь тоже был накрыт ужин на трех человек. Монах увидел сгрудившихся на дальнем конце лавки женщин, прячущих лица за ладонями.

«Они ужинают отдельно друг от друга? И что это за женщины?» – озадачился Орей и подошел к Арслану. Девушка перед ним задыхалась от рыданий.

– Нашли… В поле… недалеко от реки… Нагим… разодранным… Позор…

– Я приму тебя и твоих детей в свою семью и стану опекуном, – произнес Оттар. – Тебе не следует бояться за будущее. Ты не будешь опозорена.

– Правильно. Я тоже помогу тебе и твоим детям достойно жить, – поддакнул Арслан, кивнув Назире, поднявшей наполненный слезами взгляд.

– Спасибо, Оттар-лаа! – рыдая, она сползла на колени и поцеловала руку старшего брата. Орей, наблюдавший это со стороны, недоумевал. Когда девушка вдруг взглянула на него и перепугалась, он отвел глаза, начав рассеянно осматривать кухню, но постоянно наталкиваясь глазами, то на Зариме, то на забившихся в угол женщин. К счастью, ни хозяин дома, ни его брат, никак не отреагировали на это.

– Встань, Назира, и не бойся. Это святой человек, монах из горной обители. Он не навредит тебе.

– Да хранят его Высшие! – проплакала девушка, медленно поднявшись. Монах обратил внимание, что Назира, несмотря на безудержные рыдания, искажающие круглое личико, не выглядит такой уставшей и затравленной, как Зариме. Скорее всего, Хасан хорошо к ней относился.

Как монаху, Орею не полагалось расспрашивать о женщинах и их роли в этом обществе, но следовало понять, как всё устроено на самом деле, чтобы не попасть впросак и не навлечь беду на окружающих. И почему монахи никогда не рассказывали об этом? Уж не потому ли они выбрали жизнь отшельников, чтобы не видеть подобной несправедливости?

– Орей! – Арслан обратился к гостю. – Мы обязаны идти, чтобы позаботиться о теле нашего брата. Ты должен идти с нами. Ты хоть и монах, но законы не позволяют нам оставлять чужака наедине с нашими женщинами.

Орей согласно кивнул. Итак, один закон известен. Женщины и мужчины живут вместе, но их быт и правила для них разные. Почти, как в монастыре. Но видно, что мужчины не слишком обременены уставами и законами, в отличие от послушников обители, в то время как их жены находятся в подчинении и полностью зависят от характера мужа и его отношения. Кое-что для Орея прояснилось. Мысленно он порадовался, что не родился женщиной, иначе проблем у него сейчас было бы куда больше, чем неспособность нормально разговаривать.

Братья и монах покинули дом через небольшую прихожую и оказались во дворе, заросшем цветами. Двор огораживал невысокий, сложенный из камней, забор, вокруг дома тянулись засаженные растениями грядки. Дом, в котором волей случая поселился Орей, оказался низким и одноэтажным, с соломенной крышей. Напротив этого дома через улицу стоял точно такой же, за похожим забором. Вся улица состояла из таких домов, а вдали виднелись строения повыше – с двумя этажами и за высокими заборами и оградами из металла.

Монаху стало ясно, что он угодил не в самое богатое семейство, оттого Арслан и заинтересовался его козами. Животных было не жаль, лишь бы о них хорошо позаботились.

За забором уже ждали трое мужчин с факелами. Их одежды отличались от тех длинных подпоясанных рубах, что носили братья Маас-Фарек. Головы пришедших покрывали кожаные шлемы, на плечах лежали плотные, прилегающие к телу, стеганые безрукавки. И эти трое были вооружены арбалетами и короткими изогнутыми ножами, привязанными к поясам. Почему-то монах сходу приметил именно оружие. Похожие ножи на поясах были и у братьев.

«Стражники?» – он вспомнил, что давно читал о вооруженных людях, которые защищают деревни и города. В монастыре ничего подобного не было.

Один из этих стражей, с седыми усами и шрамом, рассекающим бровь, выступил вперед и приветственно поднял руку с факелом.

– Оттар! Арслан! Уже слышали о Хасане? А это кто с вами? – он посмотрел на Орея, и тот кивнул в неловком приветствии.

– Это монах из обители. Гость нашей семьи. Новость слышали. Где Хасан? – Оттар говорил по праву старшего, Арслан помалкивал, топчась позади.

– Его не трогали без вас, он там же, под деревом. Никто не хочет прикасаться к покойнику, – говоривший факелом указал вдоль улицы. – Надо идти к пойме.

– Идём, – Оттар двинулся первым, Арслан и остальные мужчины за ним. Орей замыкал шествие, изучив ещё один закон. Главным в семье является старший по возрасту мужчина, остальные слушаются его. Вспомнить только, как выглядел Арслан, когда Оттар упомянул о его жене, но возразить ничего не смог, пришлось согласиться.

Монах вдруг на пару мгновений ощутил некоторое преимущество. Ему-то уже за девяносто, так что к нему должны бы прислушаться, если что.

«Они прислушались бы, если бы я не выглядел как юноша и мог нормально говорить. Да и как объяснить им, сколько мне лет, никто не поверит. Они ведь и в демона не поверили», – скис монах, следуя вдоль улицы за молчаливым шествием. В пути никто даже слова не проронил.

Мужчины миновали всю деревню за несколько минут и оказались на её противоположной границе, отмеченной наблюдательной вышкой, стоящей у дороги. Орей обернулся и увидел далеко позади склон горы, где находилась обитель. Теперь она казалась темной и недосягаемой. Стену монастыря даже не было видно. Мрачная скала нависала непроницаемой тенью, а за ней, чуть западнее, догорали розоватые отблески заката. Сейчас была бы вечерняя трапеза, а после вечерней молитвы наставала пора отходить ко сну в келье. Монах отогнал воспоминания вместе с тревожной печалью, вкравшейся в сердце.

– Туда! – указал путь старший из стражников.

За границей деревни росла одинокая раскидистая ива, а вокруг простирались пастбища, заросшие высокой травой.

Оттар, раздвигая ладонями заросли, дошел до дерева и резко остановился. В его голосе послышалось горе.

– Высшие! Какой же позор!

Орей подошел ближе и, протиснувшись между братьями, увидел лежащего в траве нагого человека, лицо и грудь которого покрывали полоски глубоких ран, похожих на следы когтей. Одежды нигде не было. Можно бы заподозрить, что Хасана разорвали дикие коты, но это не объясняло последнего факта. И обычно хоссы поедали свою добычу на месте, а в редких случаях утаскивали в логово.

– Как это могло случиться? – воскликнул Арслан.

– Д-д-демоны! – выпалил Орей, хватая ртом воздух. – Это были демоны! – и, закрыв глаза, монах затараторил молитву. – Высшие, сохраните свет в моей душе, да не позвольте мраку пролиться на землю, да изгоните зло, что смотрит на нас из глубин Межмирья…

Мужчины взволнованно заголосили.

– Какие ещё демоны, монах? О чем ты? – потребовал ответов стражник.

– Он утверждает, что видел демона! Вчера! И что убил его мечом! – выкрикнул Арслан, повернувшись к Орею.

– Помолчи, – остудил его старший брат. – Мы не можем знать наверняка. Это все выглядит странно. Ужасная смерть, но демоны?.. Все колдуны давно покинули эти земли. Среди нас никто не рождается магами, так говорит Великий Круг.

– Но это уже второе такое убийство! – прошептал стражник, и Орей с тревогой посмотрел на Оттара. – Если это не дикие звери и не человек, тогда кто?– А что если, убийца среди нас? Что если эти зверства учиняет кто-то из местных? – предположил старший брат.

– Оттар! Что ты такое говоришь? Кто станет так марать свою душу и измываться над телом? – стражник указал на нагого покойника и боязливо покосился на Орея. – Мы все чтим заветы Высших. Не убей – это первое, что всем нужно знать. Ничего, кроме Священного Права Мести, не допускается. Тем более такое… такое!..

Орей почесал в затылке, озадаченный неким Священным Правом Мести. Это ему ещё предстояло узнать, но больше всего хотелось бросить всё и бежать обратно в обитель. Там если и есть демоны, то уже знакомые, а здесь творится нечто худшее.

Некоторое время мужчины тяжело молчали, смотрели под ноги, но упорно отводили взгляды от тела.

– И все же, я бы не отрицал, что это мог быть человек. Падший или находящийся во власти тьмы, которая творит подобное руками живого, – мудро рассудил Оттар. Орей кивнул его словам – старший брат Арслана производил впечатление умного человека. Монах подумал, что с ним можно вести дела, в то время как его спаситель оказался странным. Чего стоит только его заявление о козах! Орей готов был поклясться собственной жизнью, что точно ничего о них не говорил, он хоть и заикается, но не сумасшедший в беспамятстве.

– Надо его покрыть и отнести в дом. Назира пусть подготовит мужа к погребению.

– Монах, подай-ка свой плащ! – заявил вдруг страж, повернувшись к Орею.

– Что? Какой плащ? – оживился Арслан, а у монаха душа сжалась от страха. Он дотронулся до плеча и ощутил плотную ткань на нём.

– Ты разве выходил из дома в плаще? – Оттар с интересом взглянул на монаха. Тот растерялся окончательно и не знал, что сказать. То, что он забрал из тайника, вновь вернулось к нему. Но для чего и почему именно сейчас, осталось для Орея секретом.

Он нерешительно кивнул братьям, стащил с плеча эту странную накидку и накрыл ею покойника, присев рядом в траву.

– Я… Я сам его донесу, – предложил он, обмотав Хасана плащом и перевязав на уровне шеи и колен – настолько хватало длины ткани. В свете факелов она казалась темно-лиловой, но Орей точно знал, что этот плащ синий. Чувствовал какую-то непознанную силу, источающуюся от этой вещи.

– Хорошо, иди за мной, – Оттар выбрался из травяных зарослей к дороге. Монах закинул тело на плечо и понес. Деревенские с интересом и волнением наблюдали за ним – парень-то поднял труп и даже не крякнул от натуги.

Теперь шествие замыкал Арслан.

– Ты же был без плаща. А, монах? Я прав? – допытывался он до своего гостя. Тот молчаливо подтвердил его слова.

– Тогда, откуда он взялся?

– Арслан, перестань, – старший брат сурово отдернул его. – Хасан мертв, наша семья на грани позора, а ты треплешься с монахом о всякой ерунде.

– Я взволнован так же, как и ты, – поник тот, а Орей ощутил, как его кольнула иголочка самодовольства. Он был рад, что Арслана ставят на место. Тот ему не нравился, и даже благодарность за спасение куда-то улетучилась, оставив на своем месте раздражение от его назойливости.

Деревенские мужчины поглядывали на братьев и монаха из-за заборов. Старики лишь качали головами, те, кто помоложе, показывали пальцами и переговаривались. Ни одна женщина не вышла смотреть.

Дом Хасана оказался неподалеку от дома Арслана. Стоило только переступить порог и оказаться в тесной прихожей, как Орея оглушил женский и детский плач. Заламывая руки, рыдала уже знакомая монаху Назира. Надрывно кричали две маленькие темноволосые девочки и один смуглый мальчуган лет семи на вид. Наверняка, им сообщили, что отец умер.

– Куда… его класть? – шепотом спросил Орей.

– Не вздумай положить его перед детьми, – вполголоса предостерег Оттар. – Назира, иди сюда.

Размазывая слёзы по лицу, безутешная вдова подчинилась и прошла в комнату вслед за мужчинами.

– Подготовь простыни, – распорядился старший брат. Арслан все это время благоразумно помалкивал.

– Клади Хасана на пол.

Орей послушно перекинул ношу с плеча и положил в комнате. Назира, вмиг успокоившись перед мужчинами, вытащила из сундука белые льняные простыни и одной накрыла мужа.

– Ты знаешь, что делать. Если что, позову плакальщиц, – сказал ей Оттар. – Завтра утром, мы снова придем к тебе, – потом он обратился к брату и монаху. – Сейчас их требуется оставить, а я немедленно отправлюсь к старосте.

– Плащ… – неуверенно проронил Орей.

Назира откинула в сторону уголок простыни, обнажив разодранное, более ничем не покрытое плечо покойника. Плащ исчез. Братья недоуменно воззрились на Орея, безмолвно требуя очередных объяснений, которые он не в состоянии был дать.

Монах только махнул рукой, отрицательно замотал головой и быстро покинул наполненный скорбью дом.