Песчинка на ветру

Глава 15

Я долго думала, стоит ли предупредить Артема о своем визите. Решила, что стоит. Он сделал для меня столько хорошего, зачем ему создавать дополнительные волнения? Мужчина не стал меня отговаривать, хотя и не понимал, о чем мы можем разговаривать с Денисом.

Проснувшись в шесть утра, я стойко дождалась обеденного времени. Денис пригласил меня в дом, но предложил пройти не в гостиную или столовую, а в одну из боковых комнат.

— Это спальня Романа, — догадалась я.

— Да. Его комната. Можешь посмотреть. Ты пьешь кофе? Составишь мне компанию?

Денис долго не возвращался, словно зная, что мне хочется побыть одной. Когда он вернулся, я сидела на краю кровати. Протянув мне чашку, он стал возле окна.

— Отец бросил нас с матерью, когда мне было пять лет. Уехал куда-то в Сибирь, где и родился Роман. Впрочем, его мать он тоже бросил. Больше мы о нем ничего не слышали. Роман вырос в очень глухом и суровом месте. Если дети его возраста играют с игрушечным оружием, то он досконально знал настоящее. Возможно, ты и не знаешь, но его мать умерла достаточно молодой от разлившегося аппендицита. Слишком поздно обратилась за медицинской помощью, которая от их жилья находилась за пятьдесят километров. Возможно, именно тогда он решил стать врачом. И поступил в ближайший институт. Сразу же нашел себе подработку. И в горячую точку он поехал потому, что там хорошо платили. Я его нашел вскоре после того, как он сбежал из плена. Предложил свою помощь. Он не отказался, но еще два года мы почти не общались, я не знал, чем он занимается. Он сам приехал сюда и стал со мной работать. Очень долго мои сотрудники не знали, что Роман является моим родственником. Это было его желанием.

Он не говорит о своем прошлом, словно его и не было. И сам не идет ни с кем на сближение, не объясняя причин. Когда я думаю о нем, мне кажется, что существуют два Романа. Мой брат, которого знаю я, и которого знаешь ты. Возможно, таким его знала мать. И второй человек, рожденный жестокостью и несправедливостью этого мира. Человек, которого я никому не пожелаю узнать.

— Денис, — я посмотрела на него. — Вы сказали мне неправду. О командировке Романа?

— Да. Я точно не знаю, где он и чьи интересы защищает. Но это место там, где сейчас идет война.

Я не могла поверить его словам. Нет, я ошибалась, неправильно понимая смысл сказанных мне слов.

— Денис, что вы сказали?

Он вздохнул:

— Роман вот так уезжал, не предупредив даже меня, уже несколько раз. Но возвращался. Война — это сама дьяволица. Солдаты — её любовники. Но те, кому она сохраняет жизнь и приближает к себе — её возлюбленные мужья. Она никогда не отпустит их от себя. Ни одна женщина не сможет её победить. Смирись с этим, Эмилия. Не становись на её пути. Иначе погибнешь.

Он говорил хорошо и правильно. Такой спокойный, рассудительный, уверенный в себе, совсем не похожий на Романа. Я ушла от него, чувствуя легкость и умиротворение на душе. Решила не возвращаться улицей, а пошла возле реки, узкой извилистой тропинкой. Стоял погожий августовский полдень. Все вокруг замерло в сонливой жаркой дремоте. Даже река не шумела, обмелев по краям и лениво накатывая легкую рябь. Я шла медленно, думая о Романе, вспоминая свои дни в больнице, которые он провел со мной. Неважно, насколько плохо мне было тогда! В те дни он был моим. Если боль и он идут рядом, значит, я согласна!

— Привет, — голос, неожиданно вторгшийся в мои мысли, я узнала и посмотрела на говорящего.

— Привет, — произнесла в ответ.

— Гуляешь?

Очень болела голова. Сознание путалось. Перед глазами все расплывалось, предметы не принимали четкую форму. Где я? Что произошло? В какой раз прихожу в себя? Меня несколько раз ударили ладонью по щеке. Грубый голос произнес:

— Давай, спящая красавица, просыпайся. Пора приходить в себя, а то окончательно мозги откажут. Помнишь, как тебя зовут?

Я помнила. Как и то, что приходила в себя уже не в первый раз. Кажется, меня кормили, заставляли мыться и ходить в туалет.

— Кто вы?

— Твой личный телохранитель, — загоготал мой спутник. — Черт. Ты обратно обмочилась. Стаскивай эти тряпки и иди в душ. Наверное, доза для тебя многовата. И без глупостей.

После прохладного душа, во время которого мой конвоир все время пялился на меня, мне стало лучше. Я рассмотрела, что мужчина чуть выше среднего ростом и выглядит ничем не примечательно. Заурядная внешность, равнодушное выражение лица.

Одежды не было. Я завернулась во влажное полотенце. Но есть мне не хотелось, сразу подступила тошнота.

— Ладно, не ешь, нам еще ехать, — разрешил мой спутник. — Старайся больше пить. Если станешь похожа на старуху, подойдешь лишь для захудалого борделя. Это твой приговор.

Пока его не было, я немного пришла в себя. Последнее, что я помнила — встреча с кем-то по дороге домой. Дальше воспоминания сильно путались. Из слов своего конвоира, я уже поняла, что меня банально похитили и везут куда-то за границу. Был заказ на девушку определенного типа, но она покончила с собой в дороге. Пришлось срочно искать замену. Я подходила под общий типаж. К тому же, мой похититель был уверен, что я являюсь девушкой. Вторым критерием отбора было обязательное знание английского.

Пока я пыталась вспомнить другие подробности, вернулся мой сопровождающий с новой одеждой. Длинная юбка и закрытая блузка. Он вновь уселся за еду и снизошел до объяснений. Из них я поняла, что мы в пути уже три дня. До этого меня перевозили в специально оборудованном тайнике грузовой фуры. Теперь надобность в ней отпала. Дальше можно было спокойно ехать на легковой машине.

— Поспи, — посоветовал мужчина и вновь уколол мне что-то в плечо.

— Это Египет, — сказал он, когда утром мы сели в машину. — Здесь мы пересечем границу с Сирией и посылка доставлена.

— К кому вы меня везете?

Мужчина поморщился.

— Сама увидишь. Наш постоянный клиент. Если оправдаешь все его ожидания, сможешь жить.

Я почувствовала, как ледяная ладонь страха сжимает моё сердце.

— И сколько девушек уже не оправдали его ожидания?

— Ты седьмая, насколько известно мне. Стоит приплюсовать еще столько. Хотя, может дело и не в нём. Здесь же кругом война.

— Отпустите меня. Моя семья имеет достаток. Я знаю, что вам заплатят хорошие деньги. Больше, чем ваш заказчик. В несколько раз.

Он равнодушно посмотрел на меня.

— Когда ввязываешься в этот бизнес, детка, нужно думать не только о деньгах. Мы должны выполнить заказ, чтобы не пострадала наша репутация. Если дали слово клиенту, значит, нужно его сдержать. Я из тех, кто понимает, что деньги на том свете уже не нужны.

— Как вы живете с этим? Ломая столько судеб!

— Заткнись!

Чем больше моя голова прояснялась, чем сильнее мне становилось страшно. Из просмотренных фильмов, слышанных историй, публикаций в газетах, я хорошо представляла, что меня ждет. А еще лучше я понимала, что мне этого не вытерпеть. Я не подходила на роль сильной героини из подобного фильма. Мой проводник тщательно следил не только затем, чтобы я не сбежала, но, и чтобы не наложила на себя руки. Видимо, хорошо учился на собственных ошибках.

Прежде, чем пересечь границу Египта со стороны Сирии, мы остановились в чьем-то семейном доме. Женщина — арабка и её две молоденькие дочери отвели меня в ванную и бросили чистую одежду. Они не обратили никакого внимания на мои мольбы и слезы. В их темных глазах я не увидела сочувствия.

Глава семьи, мужчина в возрасте, толстый, неприятный терся об меня целый час, щипая своими жирными пальцами, пока его не остановил мой конвоир.

— Хватит, Хасан, — произнес он на английском. — Девушка уже обещана. Ты наставишь ей синяков, и мне придется объяснять, что товар не испорчен.

— В следующий раз привезешь такую же моему сыну, — ответил Хасан. — Мальчишка уже вырос, пора становиться мужчиной. Пусть посмотрит на неё, я тебе заплачу. От наших глаз она не испортиться!

Несмотря на мои мольбы, конвоир согласился. Такой же неприятный, как и отец, мальчишка лет шестнадцати стал щипать моё тело.

— Пусть он возьмет её сзади, — настаивал Хасан, вытащив пачку стодолларовых банкнот. — Никаких следов не останется! Кто тебе еще столько заплатит! Смотри, как мальчик распалился!

— Она может рассказать, — не решался мой спутник, жадно глядя на деньги. — Её хозяину это не понравится.

— Она будет молчать, — уверенно заявил Хасан. — Это, в первую очередь, навредит ей. Сразу отправят в бордель или отдадут солдатам. Слышишь, девка?

Для моего спутника этот аргумент оказался убедительным. Я поняла это по выражению его лица. Он еще ничего не сказал, а Хасан уже опрокинул меня к себе на колени, раздвигая ягодицы. Его вспотевший палец стал проникать мне в попу. Я дико закричала, пытаясь вырваться.

— Никаких следов, — напомнил мой спутник.

— Сильная девка, — вспотел Хасан. — Сейчас мы её свяжем, чтобы не вырывалась. Сын, пусть мать даст мягких полотенец.

Я стала яростно сопротивляться, понимая, что, когда парень вернется, им уже ничто не помешает. Мужчины вдвоем набросились на меня, пытаясь удержать.