Песчинка на ветру

Глава 17

Во всем мире начавшуюся в Сирии войну назвали национальной. Мне понадобилось немного времени, чтобы понять, что это не так. Здесь, на востоке, в само малонаселенной части страны, где пустыня переходила в горы, располагался лагерь боевиков. Этим людям хорошо заплатили за войну, их обучили и снарядили.

Так же я узнала, что с Арсланом они знакомы много лет, еще с Чечни. Только там они были по разную сторону баррикад. Арслана тяжело ранили и русский пленный с незаконченным медицинским образованием спас ему жизнь и долго выхаживал после болезни. Роман не сбежал из плена, как было известно всем. Арслан его отпустил. Они оба воевали не за что-то, они оба жили войной.

Конечно же, я спросила Романа, почему он скрыл от Арслана тот факт, что мы с ним знакомы. Находясь с ним в таких дружеских отношениях, Роман мог объяснить ему, что, вернувшись домой, я никогда никому ничего не расскажу.

— Ты уже слышала о его отношениях с женщинами. Он посоветует убить тебя и, скорее всего, сделает это сам. Если ты останешься всего лишь моей… подружкой, он забудет о тебе. Нужно лишь дождаться подходящего случая, и я отправлю тебя домой.

Женщин в лагере было мало. Они подрабатывали собственным телом, приходя и уходя, как правило, живя невдалеке. Иногда несчастных привозили с какого-нибудь рейда. Это были жены, сестры или дочери, провинившиеся перед боевиками. Таких назад не отпускали. В первый же раз взглянув в мои полные ужаса глаза, Роман строго настрого запретил подходить к ним. Он предупредил, что если я хоть чем-то решу им помочь, то окажусь на их месте.

Я ослушалась его приказа и принесла воды избитой женщине, которую выбросили на улицу из строения, служившего кабинетом Арслана. Несколько боевиков уже кружило рядом, подобно стервятникам, дожидаясь следующего приказа. Они выбили кружку с водой из моих рук, скрутив их мне за спиной. Романа рядом не было, на шум вышел Арслан. На несколько секунд мне показалось, что он распорядиться бросить меня рядом с несчастной. Размахнувшись, мужчина ударил меня по лицу ладонью и, схватив за плечо, втолкнул в строение.

— Сиди здесь, пока не вернется Рахман. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебя отымели посреди улицы.

На этот раз я последовала его совету и тихо сидела, вжавшись в самый темный угол и зажав ладонями уши, чтобы не слышать женские крики с улицы. Женщина больше не была нужна и наемники развлекались перед тем, как её убить. Когда кто-то тронул меня за руку, от неожиданности я закричала так, словно с меня уже сорвали одежду.

Арслан, а это был он, даже отшатнулся:

— Я три раза спросил, хочешь ли ты пить? Здесь жарко.

Пить я действительно хотела. Но, представив, что нужно отнимать руки от ушей, отрицательно покачала головой.

Роман вернулся поздно вечером. Не найдя меня, он спросил у Арслана, который давно забыл, что я сижу в углу и ушел, закрыв свою резиденцию. Услышав, как в темноте открывается дверь и, не зная кто там, я залезла под стол. Вылезла лишь после того, как услышала голос Романа.

Мне стало плохо от нервного напряжения, ежесекундного ожидания, что будет дальше, нестерпимой жажды. Текущие слезы иссушили кожу на лице. Руки дрожали так сильно, что я не смогла удержать стакан. Он выпал и разбился. Я невольно сжалась, ожидая, что Арслан ударит меня вновь.

— Все хорошо, — Роман наполнил второй водой, придерживая у распухших от удара губ. Его голос стал резок, когда он обратился к другу. — Воды ей дать ты мог?

— Я предлагал, три раза. Она отказалась.

Я испугалась, что Роман еще больше разозлит его. Прошептала по-русски:

— Я сама виновата, пожалуйста, уйдем отсюда.

— Кто тебя ударил? — он осторожно провел пальцем по оставшейся отметине.

— Я сама ударилась, здесь было темно.

Мы вышли как раз в тот момент, когда двое мужчин потянули тело мертвой женщины, ворча, что им приходится убирать тогда, как удовольствие получают другие. Я едва успела нагнуться, когда желудок отторг только что выпитую воду.

— Ты заставил её смотреть? — прошипел Роман.

— Нет. Просто оставил у себя на глазах. Даже за твоей женщиной я по лагерю бегать не буду.

— Да пошел ты!

— Рахман!

— Иди к черту!

Ночью поднялась температура, которая держалась и утром.

— Оставайся в кровати, — решил Роман. — На улице еще жарко и очень пыльно. Полежи денек. Я закрою дверь, чтобы тебя никто не испугал.

Когда в обед в замке повернулся ключ, я подумала, что это вернулся Роман. Но вошедшим оказался Арслан.

— Принес тебе поесть, — он поставил на тумбочку обычный для лагеря обед. Жирную кашу, щедро приправленную кусками говядины и сдобренную приправами. И уселся на стул. — Ешь.

— Спасибо, я не голодна.

— Вчера я это уже слышал. Ешь.

— Я позже поем.

Он взял тарелку в руки:

— Открывай рот.

— Генерал?! — молодой наемник стушевался, увидев генерала в открытой комнате. — Командир Рахман попросил покормить девушку.

— Что это? — не менее изумился Арслан.

— Чай и подсушенный батон, — отрапортовал парень. — Как сказал командир Рахман.

— Свободен, — кивнул господин и посмотрел на меня. — Что за неустановленное меню? Рахман боится, чтобы ты не растолстела?

— У меня разлился аппендицит, затем возникли осложнения. Я еще не могу есть все подряд, особенно острое и жирное, чтобы не спровоцировать новый приступ.

— И Рахман об этом знает?

— Я рассказала ему об этом. К тому же, это нельзя не заметить, — тише добавила я.

— Покажи мне, — приказал он.

Прижав простынь к бедрам, я приподняла край простой майки. К счастью, он не стал трогать руками:

— Трубки стояли? Но швы почти незаметны.

— Была сделана косметическая операция, — пояснила я.

— Ладно, ешь. У меня есть время. Одевайся, немного погуляем, здесь дышать нечем. Сколько раз говорил Рахману жить в моем доме!

Из одежды, я тоже носила камуфляжную форму, пошитую на заказ, так как моего размера просто не шили. Роман решил, что так я буду привлекать меньше внимания, и не ошибся.

Арслан вывел меня за территорию лагеря, прихватив с собой автомат. К моему удивлению, он поинтересовался моим образованием, чем я занималась, какие у меня родственники. Я старалась отвечать, тщательно подбирая каждое слово.

— Ты не сказала ему вчера, что я тебя ударил? Почему? — неожиданно спросил он.

Я не сразу ответила:

— Я была виноватой. Меня предупредили, но я ослушалась.

— Врешь. Ты хотела его защитить. Испугалась, что может возникнуть конфликт. Почему ты его защищаешь?

— Да, вы правы. А почему я не должна его защищать? Он единственный, кому я здесь нужна. Я не настолько глупа, чтобы не понимать этого.

Парень, принесший мне ужин, закрыл дверь. Я первый раз ночевала, когда Романа не было рядом. Не смотря на то, что дверь была закрыта на замок, заснуть не удавалось. Я даже не стала полностью раздеваться. Когда ночью ключ стал тихо проворачиваться, я вскочила с кровати и притаилась у двери. Три тени скользнули внутрь и бросились на прикрытые одеялом подушки. Я успела выскочить из казармы, но меня быстро нагнали. Я кричала со всей силы, пока меня пытались затащить внутрь, по пути срывая одежду. Когда рядом прозвучала автоматная очередь, наступила полная тишина.

— Что здесь происходит? — прогремел голос Арслана. — Эми, ты чего шляешься ночью по лагерю?

Даже в темноте было видно, как горят его глаза.

— Они открыли дверь в комнату снаружи, я пыталась сбежать. У них был ключ!

Ключ все еще торчал в замке. Один из троицы, парень, приносивший мне еду, пытался спрятаться в комнате. Двое других доказывали, что я пыталась сбежать.

— С вами пусть Рахман разбирается, — решил предводитель. — А ты ослушался лично моего приказа.

Арслан выстрелил несколько раз. Парень, заливаясь кровью, упал на нашу кровать. Я вновь закричала.

— Заткнись, — рявкнул на меня мужчина. — Пошли.

Его комнаты находились с другой стороны казармы и имели отдельный вход. Включив свет, он посмотрел на меня и позвал караульного.

— Через десять минут чтобы была готова ванна. Поднимай весь лагерь, грейте воду зажигалками, делайте, что хотите.

Ванну наполнили быстро.

— Раздевайся, — приказал Арслан. — Твои тряпки нужно выбросить.

Я отрицательно покачала головой.

— Делайте, что хотите. Я не разденусь, пока вы не уйдете. Я устала бояться даже вас, я не могу так.

Он вышел. Вернулся, когда я оказалась в воде. Принес ароматный гель, о существовании которого я уже забыла и мягкие полотенца.

— Можешь сидеть, пока вода не остынет. Спальня здесь одна, поэтому не ошибешься. И злоупотреблять моим терпением не советую, — предупредил прежде, чем уйти.

Я, конечно, прислушалась к совету и, вымывшись и закрутившись в полотенце, нашла спальню. Кровать тоже оказалась в одном экземпляре.

— Можешь надеть мою майку, тебе зайдет за колено, — предложил он. — И ложись к стене. Оттуда тебя точно не вытащат. Ну почему с тобой столько проблем!

Утром я проснулась от нарастающей тревоги. И не зря. Инстинкт самосохранения сработал, как звоночек. Арслан сидел на кровати и, задрав мою майку, рассматривал тело.

— Разведи ноги!

— Нет.

— Разведи, или я сделаю это сам!

— Нет, вы не сделаете, — прошептала я. — Пожалуйста, не делайте этого!

— Из-за Рахмана? Ты думаешь, что женщина может встать между нами? Он тебе не говорил, что у нас часто была одна женщина на двоих?

— Не говорил.

Мужчина наклонился ближе ко мне.

— Почему ты решила, что можешь стать исключением? Что он не говорит мне? Расскажи, и я подумаю, — его рука раздвинула мои бедра, пальцы медленно, даже осторожно, стали проникать внутрь. — Я видел очень красивых женщин, был внутри них, владел ими. Но они все уходили. Всегда. Почему?

— Потому, что вы их не любили и не позволили любить себя.

— Ты не могла полюбить Рахмана за неделю. Что в нем такого, что нет во мне? Чем мы отличаемся? И что помешает мне сейчас пойти дальше?

— Ничто, — прошептала я.

— И ты ему ничего не расскажешь, — его пальцы были слишком глубоко. Я не выдержала и сжала ноги. — Он с тобой нежен? Я тоже могу быть таким. Хочешь?

— Нет. Вы правы, я ничего ему не скажу, но он сам все поймет. Не делайте этого, Арслан, умоляю.

На нем были брюки. Видимо, встав с кровати, он стал собираться, когда что-то привлекло его внимание. И забыл пистолет. Я смогла до него дотянуться и сняла с предохранителя. Роман показал, как обращаться с оружием.

— Сможешь выстрелить в человека? — улыбнулся Арслан.

— Мне кажется, я теперь смогу все, — честно ответила я. — Уходите. Идите, куда собирались.

— Тогда стреляй. Никогда не касался женщины в то время, как она целилась в меня из оружия, — его тонкие губы озарила улыбка. Наклонившись еще ближе, он коснулся губами моей груди.