Песчинка на ветру

Глава 43

Артём спит очень крепко, и я уношу сына в ванную, чтобы провести с ним необходимые утренние процедуры. Хайфа предупредила, что завтрак будет ровно в девять тридцать, а часы показывают восемь сорок. Об утреннем дресс — коде никто не говорил, но я понимаю, что в этом доме завтракают не в халате и не в пижамном комплекте. Решив дать Артёму ещё несколько минут спокойствия, я умываюсь и наношу лёгкий макияж. Душ решаю не принимать, так как не могу оставить Леона без присмотра. В ванной есть биде — им и решаю воспользоваться. Естественно, чтобы слышать все перемещения сына дверь из ванной в спальню оставляю открытой. Снимаю пижамные шортики, регулирую воду, сажусь на биде и слышу, как в спальню кто-то заходит. Возможно, входящий стучал, но из-за просторного помещения и шума воды ничего не слышно. Леон забегает прямо ко мне, шаги идут следом. И я уже знаю кому они принадлежат.

— Арслан, не заходи!

— Почему, — вновь искренне не понимает он.

Я быстро хватаю полотенце, прикрывая им попу и не обращая внимание на стекающую по ногам воду.

— Потому что я не одета!

— Но дверь была открыта….

— Потому что я не могу оставить Леона без присмотра!

— И, что… что я опять сделал не так?

— Если я в ванне, значит ты — за закрытой дверью! Это не лагерь! Это наша спальня с Артёмом!

Его глаза заволакивает так знакомая мне чернота, слова звучат медленно и тягуче. Крайняя степень его гнева.

— И давно между нами закрытая дверь, Эми?

— Нас больше нет, Арслан!

— Мы будем всегда, Эми! Пока ты течёшь по мне, как мартовская кошка, пока жаждешь меня каждой клеточкой своего горячего тела! — Он одним движением разрывает мою тонкую маечку и пытается сдёрнуть полотенце с бёдер. Забыв обо всём я громко кричу. Не от страха. От острого желания, захлестнувшего тело и осевшего нестерпимой болью нет, не внизу живота, а где-то в душе.

— Отпусти её! — Артём налетает на Арслана диким коршуном. Мужчины оказываются на полу ванной, сплетясь в клубок и не обращая внимания на окружающих. Конечно, Арслан физически крепче и опытнее, но на стороне Артёма эффект неожиданности и более выигрышное положение сверху. Но на данный момент мне совершенно всё равно, кто кому надаёт тумаков и подобьёт глаз. Мужчины активно размахивают руками, зажав нас с Леоном в углу между душевой и стеной. К счастью, малыш не пугается происходящей драки, но я понимаю, что, если кто-то из мужчин заденет его мощным ударом кулака…. Моментально забыв о порванной майке и сползающем коротком полотенце, я заталкиваю сына в угол и закрываю собственным телом.

— Что-тут происходит? — раздаётся совсем не гостеприимный рёв Саида. На него никто не обращает внимание и через пару минут на дерущихся обрушивается полное ведро ледяной воды. Ещё через пару секунд морозная лужа начинает затекать под моё почти голое тело, но я всё ещё боюсь пошевелиться, прижимая Леона и прикрывая руками собственную голову.

— Вы, что, совсем мозгами тронулись? Очередь на девку не поделили? — ревёт Саид дальше, добавляя ещё парочку совсем не лестных для меня фраз и заканчивает советом, убивающим меня на месте. — Оттрахали бы вдвоём и дело с концом! Вам что, кровать больше заказать?

Затем наступает тишина. Я чувствую, что на меня набрасывают большое пушистое полотенце. Медленно отнимаю руки от лица. Артём.

— Ребёнка вон едва не пришибли. Любовнички, мать вашу! Через полчаса завтрак. И пусть только на нём мне что-то не понравится! Себе девку заберу! И никто из вас даже пальцем мне не погрозит! По очереди будете мне за презервативами в аптеку бегать! Я всё сказал! — припечатывает Саид и размашистым шагом истинного императора выходит из ванной и тут же возвращается. — Арслан, однажды я пошёл тебе навстречу, когда ты назвал её своей женой. Ты пообещал мне, что проблем не будет. Теперь я весьма крупно вложился, чтобы страховать все ваши задницы. Мне всё равно, кто из вас сделает её своей женой. Если не разберётесь между собой, я обещаю, что быстро сделаю это сам. И не факт, что мужем станет один из вас! Всем понятно?!

На этот раз он уходит окончательно.

— Быстро иди в горячий душ, — произносит Арслан. — Трясёшься вся.

На секунду ловлю собственный образ в зеркале напротив. Картина жалкая: мокрые волосы повисли настоящими сосульками, от холода кожа стала гусиной и меня и вправду трясёт. Но не только от насквозь промочившей ледяной воды. В голове страшным смыслом оседают слова Саида. Возможно, Артёму они ещё могут казаться пустой угрозой, я же хорошо понимаю их значение.

— Я снова в лагере. Да, Арслан? Ты обещал, что со мной ничего плохого не случится. Ты отпустил меня, и я поверила. Поверила, что снова могу быть чем-то большим, чем лакомым куском мяса, что могу сама решать.

Он обнимает меня, закручивая в большое полотенце. Но оно уже не греет, а с волос продолжает капать вода, оставляя разводы на его рубашке и брюках. Между нами протискивается Леон и, словно что-то понимая, тоже начинает размазывать кулачками по щекам слёзы.

— Эми, ничего плохого не случится, — говорит мужчина крепко прижимая к себе. — Я не позволю. Я не пытаюсь тебя втянуть в очередную войну, но я хочу, чтобы и у тебя, и у Леона было не просто будущее, а достойное будущее. А теперь соберись, поплачешь под душем, осталось двадцать пять минут.

Я киваю головой и, замечая, что Артём всё ещё в ванной, поспешно отстраняюсь. Арслан тоже вспоминает о присутствии ещё одного человека:

— Иди с ней в душ. А я переодену Леона. Эми, где мне взять его одежду?

— Я всё повесила на спинку кроватки, там…

— Я разберусь, Эми, — перебивает Арслан и выходит с сыном, наконец, закрыв проклятую дверь ванной.

— Мы уедем. Сегодня же, — говорит мне Артём. — Чёрт с ними, с этими акциями. Я что-нибудь придумаю, найду другую работу…

— Артём, пойдём в душ. Саид не бросается словами. И уезжать не надо. Всё было решено ещё до того, как мы сюда приехали, — сбросив полотенце, я становлюсь под горячие струи воды. Стянув домашние брюки, мужчина становится сзади.

Взяв шампунь я наношу его на волосы. Если не промыть они так и высохнут сосульками. Пока смываю пену, тело согревается. Чувствую руки Артёма на своих плечах, он мягко пытается повернуть меня к себе. Я поворачиваюсь.

— Поплачь, Эмиля, поплачь. Тебе станет легче.

Я качаю головой и делаю шаг назад.

— Потом, Артём, всё потом. Время идёт, а мне ещё волосы высушить. Саид действительно не бросает слов на ветер. Не пытайся идти с ним на конфликт.

— То, что он сказал? — изумляется Артём.

— Не будем его злить. И начать нужно с завтрака.

Все мои вещи в комнате, в том числе и бельё. Краем глаза замечаю, что Арслан весьма неплохо справляется с игрой в одевание ребёнка. Бегать с одеждой в ванную времени нет, поэтому я быстро одеваюсь в комнате, не обращая внимания на присутствие двоих мужчин. К их чести на меня никто не смотрит. Арслан заканчивает переодевать сына, Артём тоже застёгивает пуговицы собственной рубашки. Я подсушиваю волосы феном до полусухого состояния и собрав их в обычный хвост, успеваю нанести на лицо лишь увлажняющий крем, когда отведённые хозяином полчаса истекают.

Есть мне не хочется. Чтобы не привлекать лишний раз внимание Саида я послушно съедаю предложенную мне порцию омлета и беру несколько кусочков очищенных фруктов. Леон тоже не капризничает. Ест весь омлет и фрукты, забавно держа их пальчиками.

— Как же это мило! — восхищается Хайфа, наблюдая за ребёнком. — Какие же чудесные дети в этом возрасте!

Я невольно бросаю взгляд в сторону Саида. Он тоже смотрит на ребёнка. Не улыбается, но в тёмных глазах я вижу что-то похожее на хорошо скрытую тоску и… нежность. Если эти чувства вообще знакомы мужчине.

Затем Саид с Артёмом и частью охраны уезжают на то самое производство. Погода на улице хорошая и мы с Леоном в сопровождении Арслана и ещё двоих охранников также выходим на улицу. Недалеко от дома есть детская площадка с качелями, песочницей и ещё несколькими яркими детскими атрибутами, например, паровозом с вагонами и лабиринтом. Леону нравится. Играем почти до обеда. Затем сын с удовольствием обедает и вскоре засыпает на нашей с Артёмом кровати. Я ложусь рядом и наблюдаю за маленьким сопящим ангелом. Чтобы ни случилось, никогда и никому не позволю его обидеть!

Дверь почти бесшумно открывается и рядом прогибается кровать под тяжестью тела Арслана.

— Может, лучше положить его в кроватку? — тихо спрашивает мужчина.

— Нет, он очень чутко спит. В кроватке начнёт крутится и вскоре проснётся, — объясняю я.

Мужчина ложится позади меня:

— Арслан…

— Я полежу рядом, — он касается губами моих волос и легонько гладит по плечам. — Эми, я долго не признавался в этом себе, да и тебе тоже. Я люблю тебя, Эми. Мне трудно даётся всё, что связано с этим чувством, но оно есть. К тебе и нашему сыну. Если потребуется — я за Леона жизнь отдам. Я сделаю всё, чтобы он не пошёл по моим следам.

— Он называет Артёма отцом, и он замечательный отец, — говорю я. — Не хочу, чтобы у нашего сына была фамилия Романа. Леон не должен отвечать за мои и твои ошибки! Ты можешь понять меня, Арслан?

— Я понимаю, Эми. Но только ты можешь понять, как мне всё это тяжело.

Я понимаю. Понимаю настолько, что произношу следующую фразу:

— Мне тоже тяжело, Арслан. Открывать глаза и понимать, что в этом дне тоже не будет тебя. А чувства Артёма ты понять можешь? Он ведь тоже ни в чём не виноват. Он даже рядом не должен стоять возле нашей с тобой истории. Но он здесь — в самом центре войны объявленной ему низа что! Вы все здесь — добровольцы, а Артём даже не солдат. Он не знает ваших правил, ему чужды ваши истины и всё же он на передовой. Из-за меня! Это тоже неправильно! Так не должно было случиться. И с этим тоже я должна мириться и пытаться жить.

— Я не дам ничему плохому с тобой случиться! Эми я даже с того света за тобой вернусь. Всегда это помни! Сожгу самого чёрта в его же аду и вернусь!

Ужин прошёл спокойно. С Артёмом мы остались наедине лишь когда пришло время класть Леона спать. Надев пижамную маечку и шортики, я стала укачивать сына на нашей кровати. Когда малыш уснул, Артём переложил его в кроватку.

И здесь мы оба слышим стук. Одиночный и достаточно тихий, чтобы вообще ничего не означать. В лагере я слишком хорошо запомнила, как падает на землю тело. Наверное, и через сто лет я не забуду этот звук, отличу его от любого другого.

— Арслан, он ведь ещё не поднимался в свою комнату? — спрашиваю я скорее у самой себя, чем у Артёма и, выбежав из спальни, бросилась в дверь, расположенную через две от нашей. Я не была в его спальне, но безошибочно почувствовала свойственный лишь ему запах. Вряд ли кто-то вообще, кроме меня, мог это почувствовать. Комната ожидаемо оказалась пуста.

— Арслан! — я не помню, произнесла его имя вслух или подумала. Хотя нет, ни о чём я уже не думаю, сбегая босиком по ступенькам вниз. Охранник, маячивший в холле, пытается меня остановить:

— Эмилия, вам нельзя!

Но я юркаю под его руку и, пока мужчина разворачивается на месте, оказываюсь возле кабинета Саида. Мне приходиться вцепиться двумя руками в ручку, чтобы открыть тяжёлую дверь.

Саид медленно поднимается с пола собственного кабинета, сплёвывая под ноги кровь из разбитой губы. Его волосы взлохмачены, да и сам он напоминает взъерошенного потасовкой ястреба. Арслан стоит на коленях удерживаемый двумя огромными охранниками. Его лицо залито кровью, которая стекает на белую рубашку. От этого контраста кажется, что крови невероятно много. Я так и не могу определить откуда именно она течёт, когда вижу, что третий охранник, стоящий за спиной Арслана, замахивается на него тяжёлым боевым пистолетом. Я не один раз видела, как в лагере подобным ударом убивали ставших ненужными людей. Закричав, я бросаюсь вперёд, закрывая голову любимого человека собственной спиной. Удара я почти не чувствую, моментально проваливаясь в вязкую, не имеющую конца и края темноту.