Песок, оазис, два верблюда

Анна Шульгина Песок, оазис, два верблюда

— Аааааа!!!

— Чего ты орешь?

— У меня стресс!!! Убери это немедленно! — продолжала завывать дурным голосом Ева, тыча пальцем куда-то себе за спину.

— Хватит кричать, я же знаю, что тебе не больно. Сейчас уберу, только замолчи, пожалуйста, а то соседи сбегутся, посмотреть, кого тут убивают, — совершенно спокойно ответила Линка, укладывая сестру на кровать лицом вниз и с комфортом усаживаясь ей на попу.

— Ох, ты аккуратнее! Сколько вы нынче весите, мадам?

— Задавать такие вопросы некорректно, — парировала младшая, рассматривая оккупанта, устроившегося под правой лопаткой сестры.

— Пятьдесят восемь с половиной, — подал голос откуда-то из коридора Стас.

— Спасибо, дорогой, я тоже тебя люблю! — крикнула в ответ девушка, украдкой показывая хихикающей Еве кулак. — Я одного не пойму — что тебя так радует?

— Насчет Матвеева не знаю, а я рада, что, наконец, ты весишь больше меня, — хмыкнула старшая.

— Ну-ну… Если ты и так счастлива, значит, клеща оставляем на месте?

— Нет!!! — Ева резко вспомнила основную причину визита. — Убери его, пожалуйста…

— Это она, а не он, — поправила её Лина, раскладывая на подносе инструменты, упакованные в темно-коричневые стерильные пакеты.

— Извини, ТАК пристально я его не рассматривала! — съязвила старшая и зажмурилась, чтобы не видеть блестящий металлический шприц в руках сестры. — А может, он как-нибудь сам? — жалобно добавила она, чувствуя легкий укол в спину.

— Ты его как украшение носить собралась? И вообще, объясни мне, где ты умудрилась в начале декабря найти иксодового клеща, который по идее, должен охотиться только весной и летом? — Линка звякнула инструментами и приложила к спине Евы что-то холодное и мокрое. — Чего молчишь?

— От ужаса оцепенела, — шепотом призналась старшая. — Не знаю. В лесочке бегал.

— Вы меня задолбали со своими выездами — то муравьев притащите, то ещё какую пакость… Осталось только вшей привезти!

— Мы до весны больше никуда не поедем, — пообещала Ева, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать грызть подушку. — Долго ещё? Убей ты его и все!

— Поздно, он уже и так сдох, — мрачно ответила Линка. У неё вырвался такой душераздирающий вздох, словно ей в этой ситуации больше всего было жалко именно насекомое.

— Ты хочешь сказать, что он хлебнул моей крови и тихо помер?

— Судя по тому, как растопырены лапки, перед кончиной он жутко мучился. Тебе стало от этого легче? — улыбнулась младшая. — Все. Теперь можно вставать, кровь уже остановилась. Разрез маленький, шов не нужен. Скажи, что я молодец?

— Молодец, — уже гораздо более спокойным тоном подтвердила Ева. — Ты как себя чувствуешь?

— Нормально. Только, если ещё месяц назад на еду смотреть не могла, теперь жру все, что не приколочено. Жуть! — пожаловалась Линка, сползая с кровати. Девушка с трудом разогнулась и потерла ноющую спину. Хотя рожать ей предстояло недели через четыре, живот был такой, что казалось, случится это уже через пару дней. — Ну, все, страдалица, подъем. Хватит на нашем ложе валяться.

— Уже, — угукнула старшая и начала торопливо одеваться. — Вы к нашим на выходных собираетесь?

— Не знаю. А что?

— А то, что вам опять мозги вынесут вопросом, когда же вы, наконец, поженитесь, — пояснила Ева.

Линка скривилась, но сказать ничего не успела. За неё это сделал появившийся в комнате Стас.

— Мы же сказали, что все торжества, включая венчание, будут весной, — спокойно ответил он, обнимая Лину. — Кто это там такой непонятливый?

— Это не я! — встала в защитную позу Ева. — Это бабушка рвет и мечет, что, цитирую: «Как сделать беременной женщиной, так пожалуйста, а как приличной — так позже!»

— Короче, ты у нас коварный совратитель, — хмыкнула Лина, удобнее подставляясь под ладонь Стаса, которой тот начал автоматически массировать поясницу любимой.

— Угу. После посещений женской консультации мне уже ничего не страшно, — фыркнул он, осторожно усаживая Ангела в кресло. — К ней каждая вторая подходит с вопросом — «Деточка, а в каком классе ты учишься?», — пояснил он для Евы.

— Да, мне прямо там предлагали вызвать ментов, чтобы те повязали этого старого развратника! — неинтеллигентно заржала будущая мать. — А один раз им какая-то санитарка все-таки позвонила, так Стаса чуть в «обезьянник» не забрали. А мне хотели родителей вызвать! Пришлось паспорт показывать. Оказались нормальными ребятами, извинились и посоветовали мне как-то внешность поменять, что ли…

Присмотревшись в сестре, Ева тоже сделала вывод, что менты-то были правы. Худенькая, бледная, щеки впалые, глазищи на пол-лица, волосы заплетены в две косы, ни грамма косметики на лице, зато из-под широкого льняного сарафана выпирает солидное пузико. Общее впечатление — хорошенькая, но безголовая девятиклассница, понятия не имеющая об основах контрацепции. А если рядом поставить Стаса, который как раз на свои двадцать девять и выглядит, то поневоле задумаешься об ужесточении наказания за совращение несовершеннолетних…

— Ясно, в общем, развлекаетесь, — подытожила старшая. — А все-таки, почему вы до сих пор свадьбу не сыграли? Я спрашиваю просто для общего развития! — тут же добавила она.

— Потому что я кое-кому предложение сделал ещё полтора года назад, — хмуро ответил Стас. — И что услышал в ответ? «Милый, я тоже тебя люблю, но давай немного попозже».

— Эээээ…

— Вот и я примерно так же отреагировал.

— Неправда! Ты немного по-другому сказал. Но смысл приблизительно такой же, — вяло отмахнулась Лина. Сидеть ей было также тяжело, как и стоять, но хотя бы голова меньше кружилась. Тошнота прошла несколько недель назад, чему она искренне радовалась, но слабость Линка чувствовала дикую. Главное, сделать так, чтобы Стас ничего не узнал, иначе опять посреди ночи будет названивать её акушеру-гинекологу. Бедная женщина уже шарахается от мобильника. — Любимый, я хочу ванну с пеной, — протянула она, жалобно глядя на Стаса.

— Тебе нельзя.

— Но ооооочень хочется, — почти со слезами попросила она. — Я недолго. Ну, пожалуйста…

— Хорошо, — сдался он. — Но с условием, что я буду сидеть рядом.

— Извращенец, — довольно хихикнула Линка. — Согласна.

— Н-да, что с мужиком любовь делает… — пробормотала Ева, глядя вслед Матвееву. — На работе аки тигр, а дома только мурлычет и ластится.

— Вот что значит — правильная дрессировка, — наставительно подняла палец вверх младшая, но сразу резко посерьезнела. — Можешь для меня кое-что сделать?

— Конечно. О чем речь?

— Сможешь завтра часиков в одиннадцать отвезти к врачу? — шепотом спросила Лина, косясь на дверь.

— Так вы же всегда вместе ездите, — тоже понизила голос Ева. — Почему Стаса не попросишь? — она подошла к сестре и села на пол возле кресла. — У тебя от него какие-то секреты?

— Нууу… Не совсем, но… Завтра мои анализы будут готовы, а я и без них чувствую, что гемоглобин сильно упал. Значит, мне врач будет лечение расписывать. Не хочу, чтобы муж нервничал лишний раз.

— Муж?!

— Ой! — Линка даже зажала рот руками, но было уже поздно. — Только не говори никому! Мы женаты уже полгода…

— Ничего не понимаю, — с трудом сдержалась, чтобы не выругаться немного прифигевшая Ева. — А чего тогда нашим не скажете? И почему нормальную свадьбу не сыграли?

— Вот именно поэтому! Мне тогда было совсем не до белого платья и фаты. Сначала ГОСы, думали сразу после них признаться, но начался токсикоз и мне уже ничего не хотелось.

— А когда же вы успели в ЗАГС сбегать?

— Да на следующий день, после того, как узнали, что я беременна. Стас хотел в тот же, но это было 31 мая, еле уговорила до первого июня потерпеть. А то мало ли, приметы же не просто так появились. Ой, Максимушка, ну, не пинай ты так маму! — слезно попросила она, поглаживая себя по животу.

Старшая с умилением смотрела на эту картину и думала, что не суть важно, когда они поженились — маяться Стасу с этой врединой все равно придется…

Ева пристально разглядывала сидящую перед ней молодую женщину. Не в правилах девушки было вешать ярлыки, но её визави была типичной Барби. Причем не только по внешности — одни леопардовые леггинсы, заправленные в ботфорты на высоченных каблуках, чего стоили — но и по интеллекту. А точнее, по его отсутствию.

— Извините, вы меня слушаете? — капризно надула губки блондиночка. Тщательно накрашенные глазки неодобрительно косили на ручку, которую Ева вертела в руках, пытаясь хоть немного сосредоточиться на том, что вещала ей эта жертва пластической хирургии.

— Разумеется, — нейтральным тоном подтвердила Ева, стараясь придумать отмазку для шефа, почему она не хочет браться за это дело.

Блондиночка немного успокоилась и продолжила печальный сказ:

— Вы поймите, мой случай совершенно не похож на другие. Я же не прошу разделить имущество пополам, просто пусть выплатит отступные, и я с удовольствием подпишу бумаги!

Ева зачарованно уставилась на девушку и пыталась сообразить — Барби, пардон, Виолетта Вячеславовна, такой безмозглой и родилась или все-таки потеряла разум под наркозом, когда ей грудь увеличивали?

Ладно, вышла замуж за мужчину, чей сын был старше новоиспеченной новобрачной на три года — всякое бывает, как говорят, любовь зла, и далее по тексту. И что разводятся — тоже бывает, Еве ли не знать? Но пытаться стрясти с мужа отступные, имея на руках собственноручно подписанный пару лет назад брачный контракт, где четко написано, что в случае развода — мухи отдельно, котлеты отдельно… Это же какой нужно быть оптимисткой, чтобы на такое решиться! Ладно бы девушка нуждалась, ещё можно понять, но, судя по норковой шубке (а учитывая, что на улице сегодня с утра было +7, это вообще подвиг!) и тому, что она приехала на автомобиле, стоимость которого явно переваливала за сто тысяч евро… А водитель — «юноша бледный со взглядом горящим», скорее всего, и есть тот самый любовник, с которым застукал муж свою юную супругу. Хорошо, что мужик на месте не помер, а то пришлось бы нежной Виолетте ещё и доказывать, что она не собиралась тем самым согнать стареющего ловеласа в могилу. Н-да, не понять Еве пылких молодых порывов.

«Вот так и приходит старость — уже считаю девушку, младше меня на три года, малолетней дурочкой», — мысленно вздохнула адвокат и вновь напрягла фантазию. Чего бы такого придумать, чтобы начальство прониклось и отвяло с этой сомнительной инициативой? Ведь понятно же, что ничего из этого не получится. Мужик, несмотря на сомнительный вкус по части выбора спутниц жизни, отнюдь не дурак и обезопасил себя по полной программе — даже если бы не было контракта, Ева более чем уверена, что копни поглубже, окажется, что убитый горем супруг нищ и обездолен до такой степени, что впору налоговой ему на бедность подавать. И недвижимость резко окажется оформленной на детей, к слову сказать, их у него трое, и бизнес принадлежит совсем другим людям, а он так, наемный управляющий.

Как назло, мысли вертелись вокруг сегодняшнего посещения Линкиного гинеколога и того, что устроит им Стас, когда узнает, что супруга опять решила от него что-то утаить. А в том, что Матвеев все узнает, Ева нисколько не сомневалась.

С мыслью, что эти двое обманули их всех и уже несколько месяцев вкушают прелести законного супружества, она смирилась ещё вчера и во многом их понимала и поддерживала — родня это, конечно, прекрасно, но любящая бабуля в преддверье счастливого события задолбала бы их не хуже дятла.

Стоило представить репрессии, которым им с сестрой предстоит вечером подвергнуться со стороны будущего отца, от жалости к самой себе у девушки едва слезы на глаза не навернулись. Вечно она из-за своей младшей вляпывается во всякое разное…

— Я знала, что вы, как женщина, поймете меня и проявите сочувствие и сострадание! — прочирикала Барби почти на ухо адвокату и схватила Еву за руку цепкими пальчиками. Похоже, что траурный вид собеседницы она приняла на свой счет и возрадовалась такому искреннему отклику. Агеева с трудом сдержалась, чтобы не шарахнуться от навязчивой клиентки. По натуре довольно открытая, она с трудом выносила, когда в её личное пространство вот так беспардонно вторгались. К тому же, длинные, явно наращенные ногти подозрительного серо-фиолетового цвета, вызывали в душе смутные ассоциации с руками покойника.

— Конечно же, я понимаю ваши переживания, — заблеяла в ответ не имеющая ни малейшего понятия о сути разговора Ева. — Но, чтобы окончательно разобраться в ситуации, мне нужно ещё раз просмотреть документы и кое-что уточнить! — выкрутилась она.

— Вы мне не верите?! — ужаснулась блондиночка.

— Избави Бог! Конечно, верю. Но это очень ответственное дело, и мы же не хотим, чтобы вы по недосмотру недополучили… — здесь она умышленно снизила тон и замерла на середине фразы. У Виолетты глаза почти в прямом смысле полыхнули огнем предвкушения, и она часто-часто, как та самая собачка на приборной панели автомобиля, закивала.

— Конечно-конечно! — жарко зашептала «Барби», одаряя Еву таким страстным взглядом, что девушка невольно порадовалась разделяющему их столу. Теперь она поняла, почему Витек настаивал, чтобы предварительный разговор по этому делу вела именно она — клиентка на радостях могла адвоката мужского пола и изнасиловать.

— Таким образом, вынуждена проститься с вами до четверга, — подытожила Ева, безуспешно пытаясь вырваться из хватки Виолетты. — В следующий раз мы точно решим все вопросы и выработаем стратегию.

«Которая, скорее всего, будет заключаться в совете не дурить и соглашаться на условия супруга, пока он окончательно не разозлился и не прибил под горячую руку», — мысленно закончила девушка, обретя, наконец, желанную свободу.

С трудом выпихнув благодарную посетительницу, Ева отправилась на разборки с начальством, подогнавшим ей эту работенку.

Нужно сказать, что их адвокатская контора была не галерой, а, скорее, пиратским судном — каждый из них пользовался довольно широким спектром прав и свобод, но над всеми царил и властвовал Виктор Павлович. Правил он вполне либерально, но все же, чувствовалась во всем хозяйская рука, временами щедро воздающая работникам и премии, и подзатыльники.

— САМ на месте? — постучала в косяк открытой двери Ева, стоя на пороге святая святых, то есть приемной.

Лидочка, трепетное создание, данное Виктору Павловичу за неведомые грехи и имеющее статус секретарши, в ответ неопределенно пожала плечами и не соизволила отвести взгляд от монитора компьютера. Ева осторожно приблизилась и, заглянув ей через плечо, облегченно вздохнула — девушка играла в SIMs. Вот если бы она печатала какой документ или, того хуже, разбирала корреспонденцию, тогда беда — можно было бы в любую минуту ожидать начала Армагеддона. А так, все в порядке, каждый занят привычным делом.

— Так я пройду? — ещё раз попытала счастья Ева, так и не дождавшись вразумительного ответа. Лидочка изобразила сложный жест, который в равной степени мог означать как: «Конечно, он вас уже ожидает!», так и: «Пили уже, хватит над душой стоять!» и окончательно стала недоступной ввиду выданного ей только что в игре младенца.

— Дурдом, — резюмировала ещё более озлобившаяся Ева и решительно распахнула дверь кабинета начальства.

Судя по широкой, но немного нервной улыбке главного, он её уже ждал, более того — приблизительно представлял, зачем Агеева явилась пред светлы очи, но необходимый церемониал решил соблюсти.

— Ева Александровна, вы ко мне?

«Интересно, к кому ещё я могла прийти, если кроме этого побитого молью мачо тут никого нет?!» — злобно прошипела в уме девушка, но вслух тоже разлилась соловьиной трелью:

— К вам, Виктор Павлович, к вам. А то время уже десять, а вы свой благой лик нам, темным и убогим, так ещё и не показали, — счастливо журчала Ева ровно до того момента, как дверь захлопнулась, оставляя Лидочку, мгновенно оторвавшуюся от игры, терзаться неизвестностью.

Такая ласковость из уст Агеевой, способной буквально одним предложением вогнать в краску прораба на соседней стройке, откровенно настораживала. Шеф нервно дернул глазом и приготовился внимать:

— А что же за нужда заставила моего лучшего адвоката искать этой встречи? — продолжал паясничать он, уже зная, ЧТО ему скажет Ева.

— Ой, да нужда малая, но крайне занимательная, — разулыбалась девушка. Дождавшись, когда шеф неуверенно раздвинет губы в ответ, она сделала морду кирпичом и зашипела разъяренной гадюкой:

— Это что у меня в кабинете только что было?! Как сказала бы наша уборщица теть Зина: «Шо цэ за диво в ляпердовых колготах?» — она подошла к начальничьему столу, чеканя шаг, отчего набойки на её десятисантиметровых шпильках почти насквозь пробивали ковролин, нанося дополнительный моральный урон Виктору Павловичу. — Вить, давай нервы друг другу политесом не мотать, скажи честно — нафига ты вообще с этой блажной связался? Там же дело — тухляк полный! Только не говори, что это твоя новая любовница — никогда не поверю, что у тебя такой плохой вкус!

— Хуже, — мрачно ответил Виктор. — Это моя племянница…

Ева застыла с открытым ртом, пытаясь найти хоть какие-то общие черты между дядюшкой и племянницей. Не совпадало ничего, зато сердце её мгновенно наполнилось пониманием и состраданием.

— Сочувствую, — тихо изрекла она, поддерживающее похлопав шефа по плечу. — Родная?

— Да.

— Тогда не просто сочувствую, а соболезную. Только объясни, пожалуйста, почему ты сам её делом не займешься?

— Да потому что эта овц… Виолетта сказала, что хочет попробовать решить это дело без участия семьи. Вроде как, реабилитироваться за неудачный брак! А к тебе её послал на консультацию, потому что одна женщина лучше поймет другую, чем… — он осекся, встретившись взглядом с Евой.

— Её-то я поняла. У меня один вопрос — ты её брачный контракт видел?

— А они его заключали?! — аж привстал от удивления Виктор. — Вот дура! Да не ты, а она! — пояснил он вскинувшей бровь девушке. — Ведь не сказала ничего, поганка такая!

— Тогда все понятно, — заключила Агеева. — Готовьтесь к торжественному въезду в родные пенаты вернувшейся кровиночки. Там составлено все так, что ей, в лучшем случае, достанутся только официально врученные подарки, и то, если почти бывший муж не конченый жлоб. А племяшке своей скажи, чтобы в следующий раз, перед тем, как что-нибудь подписывать, пусть не только сама читает, но и дядюшке показывает.

Девушка приготовилась покидать кабинет начальственной инстанции, когда Виктор схватил её за руку.

— Извини, но объяснять ей будешь сама. Потому что дело ведешь ты, — окончательно припечатал он.

— Вить, я на тебя не первый год работаю, и ты меня знаешь. Если я сказала, что ей ничего не светит…

— Я тебя прекрасно понимаю, но, увы и ах. Ты знаешь правила.

Ева чертыхнулась про себя. Неписаный закон их конторы гласил, что каждый адвокат — а трудилось их здесь пятеро — может заниматься чем угодно, лишь бы вовремя оточислял соответствующий процент руководству, но в любой момент Виктор мог попросить их взять ещё одного клиента. И «попросить» в данном случае было лишь красивой метафорой.

— Сердце моё, — продолжал уговаривать её шеф, — я твоему чутью верю, но, если мы откажемся, меня сестра, мать Виолетты, просто сожрет. А если и проиграем, зато с боем, пусть мои куры потом ругают продажных судей, лишь бы меня не трогали. Я тебя сейчас, как друга, прошу. С Вилкой пока видеться не буду, чтобы не удавить под горячую руку, так что разберись сама, немаленькая уже.

— Вот вечно ты мне что-нибудь эдакое, ароматное, подкинешь, — пожаловалась Ева, уже внутренне смиряясь с необходимость видеть дивное создание на постоянной основе. Главное, не забыть заехать в аптеку — валерьянки купить.

Мелкий нудный дождь моросил без конца и края, превращая проезжую часть в речушки, а тротуары — в болото. Глядя через лобовое стекло автомобиля, Ева подумала, что город сейчас похож на карандашный набросок, который автор со зла немного потер ластиком. Даже прохожие были какие-то унылые: темные цвета в одежде, постные лица…

Покосившись на пассажирское сиденье, она в очередной раз отругала себя за то, что согласилась на эту авантюру. Ведь ей потом Стас устроит такуууую дружескую разборку! С Линки взять нечего — глубоко беременная девушка, которой гормоны на мозги давят.

В настоящий момент, эта самая, которая с продавленным мозгом, сидела рядом и рылась в своей необъятной сумке с энтузиазмом Бобика, точно знающего, что зарывал во дворе кость, но забывшего где именно. Действо сопровождалось сопением и приглушенными невнятными ругательствами. Наконец, Ева не выдержала:

— Солнце, ты или прожуй перчатку, или выплюнь эту каку!

— Ыы ига не онимаю, фыла фдесь! Тьфу! — она последовала совету сестры, и обслюнявленная перчатка полетела куда-то под ноги. — Мистика какая-то! Я же точно знаю, что вчера положила карточку в сумку, а теперь не могу найти!

— Может, в другой?

— Нет, я к врачу только с этой езжу. У меня тут полный набор — от полотенец и одноразовых простыней до нашатыря, — пояснила Лина, продолжая поисковые работы.

— Тогда понятно, почему я её еле доволокла… Стоп, а нашатырь зачем? Ты в обмороки падаешь? — испугалась старшая. Одно дело промолчать, что голова кружится, а совсем другое — что теряешь сознание.

— Он не для меня, — хихикнула младшая. — Я тебе сейчас прикол расскажу, только чисто между нами, хорошо?

— Идет.

— Пару месяцев назад Стасу пришла «светлая» мысль. Он решил, что рожать мы будет вместе.

— Подожди. Это в смысле, что сам у тебя роды принимать будет?! — охнула Ева. Благо, они сейчас стояли в пробке, а то её новенькой «Ситроен С4» могла бы постигнуть судьба ныне присного «Пежо» — у того благополучно издох двигатель, не выдержав столь темпераментной манеры вождения.

— Нет! Кто ж его на место акушерки пустит?! В том смысле, что рядом со мной стоять, а потом пуповину перерезать.

— Ты в курсе, что у твоего мужа очень странные желания? — поделилась наблюдением старшая. — Так, а нашатырь причем?

— Я к тому и веду. Короче, я ему начала объяснять, что присутствие на родах для неподготовленного мужчины — это просто кошмарный сон, что я буду отвлекаться, и так далее. А он уперся рогом: «Хочу, и все!» Даже начал со мной ходить на йогу для беременных. Ну, мой врач, видя такое дело, предложила ему просмотреть запись чьих-то родов, чтобы он морально подготовился. Сначала все нормально было. Я-то все это вживую видела, поэтому ответственно заявляю — фильм это так, милая сказка, по сравнению с реальностью. А минут через пятнадцать, когда роженица от запипиканного мата перешла уже просто на крик, до него, видимо, дошло, что мне предстоит то же самое. В общем, посмотрел он на меня квадратными от ужаса глазами, на лице выражение: «Твою мать, что ж я наделал-то?!», а потом побледнел и… Вот с тех пор нашатырь с собой и вожу.

— Он… Он что, в обморок упал?!

— Скажешь кому-нибудь — прибью, — пригрозила Лина. Несколько секунд в салоне висела тишина, которую затем разорвал дружный женский хохот. — Зато, о своем присутствии больше не заикается, — вытирая слезы, срывающимся голосом, добавила она. — Только теперь на меня смотрит виновато-виновато…

От рассказанной истории настроение у Евы существенно улучшилось, поэтому она даже ничего не сказала в адрес обогнавшей их маршрутки, которая обдала лобовое стекло грязью, вполне пригодной для замазки щелей в оконных рамах.

— А он сегодня ничего не заподозрил? — уточнила Ева, смутно предчувствующая какую-то подлянку.

— Вроде бы нет. Два часа назад на работу уехал. Не переживай ты так, он ничего не узнает, — отмахнулась Линка от страхов сестры. — Нам теперь налево.

Уточнение было совсем не лишним — какому чиновнику от здравоохранения пришло в голову расположить женскую консультацию в старой части города, никто не знал, но ругались в его адрес постоянно. Дело в том, что в хитросплетении узких улочек, где между зарослями сирени и акации выглядывали дома дореволюционной постройки, могла бы заблудиться и бесследно сгинуть даже вражеская конница. Среди посетительниц консультации гуляла легенда о будущей матери, нашедшей сие благословенное учреждение только за пару недель до родов.

— Уверена? А то смотри у меня — «Давайте сломаем Сусанину ногу!» — басом продекламировала Ева.

— «Не надо, не надо, я вспомнил дорогу!», — поддержала её Линка, теперь уже пытаясь нашарить пожеванную перчатку.

— А тебя не прогонят без карточки?

— Ещё чего, — фыркнула младшая. — Они все меня знают и в лицо, и по имени. Придется соврать, что забыла, что с меня взять-то?

Девушка смогла, наконец, правильно скукожиться и дотянуться до перчатки кончиками пальцев. Она так сосредоточилась на этом, что не поняла, почему Ева вымученным голосом изрекла:

— Приехали…

— Молодец! — пропыхтела Линка, достав-таки почти утраченную кожгалантерею. — Открой, пожалуйста, дверь, а то мне выходить неудобно…

— К сожалению, тут и без меня есть, кому это сделать, — старшая сестра скривилась так, словно у неё заболели все зубы, включая давно выпавшие молочные.

— А?

Но Ева только ткнула пальцем куда-то вправо. Лина посмотрела в указанном направлении, и выразительное личико тоже знатно перекосило.

— Блииииииииин…

Её эмоции были вполне понятны и обоснованны, если учесть, что там, рядом со своей машиной, стоял Стас. И, судя по тому, как он нервно поигрывал ключами, назвать его довольным можно было, только сильно польстив. А в другой руке он сжимал злосчастную медицинскую карточку жены…

Девушки замерли, не решаясь ни выйти — страшно, ни уехать — если осмотр у врача ещё и можно было пропустить, санкции со стороны Стаса после их позорного бегства только ужесточатся.

Но все же Линка нерешительно предложила:

— А может…

— Не-а, — сразу перебила её сестра, вцепившаяся в руль обеими руками. — Во-первых, я от него по этим колдобинам на ситикаре от внедорожника не удеру — не надейся, а, во-вторых, даже если это чудо и произойдет, он же с нас шкурки спустит. С меня так точно, а с тебя… Не знаю точно как, но тоже отомстит.

— Это верно, — согласилась Лина, прикидывая, что лучше — сначала устроить небольшие разборки с обнаглевшим супругом, тырящим её медицинскую документацию, или сразу попросить прощения, тем самым сэкономив всем нервы? Так и не придя к единому мнению, она решила действовать по обстоятельствам.

— А может, ты выйдешь и все ему объяснишь? — жалобно попросила младшая. — А то он на меня всего один раз орал, но, как воспомню, до сих пор передергивает…

— А на меня — два. Так что у меня психологическая травма больше, — открестилась Ева от почетной миссии миротворца. — И вообще, он чей муж? Вот и иди, восстанавливай семейные отношения. Если что — беги, я дверцу на замок закрывать не буду.

— Спасибо тебе, добрая женщина, — фыркнула Линка, смирившись с необходимостью первой нарваться на гнев супруга. — Только лошадей, которые бегают так, как я сейчас, даже не пристреливают — чего зря пули переводить? Прикапывают сразу…

Не успела она договорить, как пассажирская дверь распахнулась и перед лицом девушки появилась мужская ладонь. Ева мгновенно отвернулась и попыталась максимально слиться с окружающей обстановкой, типа, её тут нет.

Лина приняла предложенную помощь и постаралась как можно более величественно и эффектно выйти из машины. Но Ева оказалась уникумом не только по части езды, но и остановок — только она могла пристроиться посредине одной, на всю парковку, лужи. Стас стоял на единственном относительно сухом участке в пределах досягаемости. Видимо, ему надоели колебания жены, потому что в следующий момент её выдернули из салона авто, как морковку с грядки, и поставили рядом с собой.

Поднять взгляд она не решилась, потому попыталась выразить все свое раскаяние глубоким горестным вздохом.

— Не впечатляет, — пресек эту попытку Стас, одной рукой придерживая жену, а другой — расстегивая свое пальто и укутывая её полами. От родного и любимого запаха Линке захотелось замурчать и потереться лицом о грудь мужа.

— А если так? — девушка немного отклонилась назад и, посмотрев ему в глаза, скорчила забавную рожицу и часто-часто захлопала ресницами.

— Нет.

— Ох, — она снова прижалась к нему лбом. — Извини?

— Ты утверждаешь или спрашиваешь?

— Нууу… Прости, пожалуйста… — прошептала Линка, забравшись руками ему под свитер и положив ледяные ладошки на поясницу. Стас, не ожидавший такой пакости, ощутимо вздрогнул и, как она и надеялась, сразу переключил внимание:

— Ты почему без перчаток?

— Забыла… — о том, что забыла она их в машине сестры, девушка предусмотрительно упоминать не стала. — И мне правда жаль, что ничего тебе не сказала.

— Тебе хоть стыдно? — уточнил он, стягивая с себя шарф и накрывая им голову Лины, потому что надеть шапку она тоже не догадалась.

— Очень! — заверила его жена, поняв, что злится он больше для порядка. Но в том, что была неправа, все-таки самой себе призналась — небось, выдумал непонятно что, только из-за её тайной поездки к врачу. Вот и уберегла мужа от ненужных волнений!

Она сразу вспомнила тот момент, когда сидела на кровати, тупо таращась на тест с двумя полосками.

У неё в голове не укладывалось произошедшее — ведь они всегда предохранялись! Не то, чтобы так боялись стать родителями, но учеба в медакадемии и материнство — вещи, в принципе, сочетаемые, но все же, лучше бы подождать. А тут такой сюрприз. Стас полулежал за спиной, осторожно поглаживая её ещё совершенно плоский живот, и пытался понять, что именно так напугало любимую. А Линка никак не могла выдавить из себя хотя бы слово, потому что радость и страх так перемешались внутри, что девушка была совершенно ошарашена. И, только когда он преувеличенно спокойно и тихо спросил:

— Ты не хочешь нашего ребенка? — поняла, что ему тоже страшно. Он боится её решения, но никогда этого не покажет.

— Хочу, — через пару секунд отозвалась Лина. До неё только сейчас дошло, что он мог расценить её ступор совсем по-другому, потому, подумав, добавила. — Очень хочу.

— Ура!

А через несколько недель начался кошмар. Первое время её тошнило только по утрам, но меньше, чем через месяц, становилось плохо уже не от вида и запаха, но даже от разговоров о еде. Весь третий и большую часть четвертого месяца она провела в больнице под капельницами. И если поначалу врачи делали осторожные намеки, то с каждым днем они все увереннее настаивали, что ей лучше прервать беременность по медицинским показаниям. Линка отмахивалась и отшучивалась, но однажды вышла из себя и прямым текстом послала очередного советчика. Стас в тот же день забрал её домой и нашел акушера-гинеколога, специализирующегося на подобных случаях. И никогда, ни единого раза, он не выразил недовольства, даже когда придерживал ей голову во время общения с «белым другом», потому что Лину трясло от слабости. Или, когда успокаивал бьющуюся в истерике жену, после того самого «доброго» врачебного совета.

А теперь она, ничего не сказав, сама отправилась в женскую консультацию. Да уж, было, отчего начать психовать, но даже сейчас он сдерживался.

— Мне безумно стыдно и очень-очень жаль, — совершенно серьезно сказала она, пристально посмотрев ему в глаза. Стас ответил не менее внимательным взглядом и еле заметно улыбнулся.

— Вот теперь — верю, — хмыкнул он. — Попытаешься сделать так ещё раз, придется применить жесткие меры.

— Меня нельзя шлепать, и даже голос повышать нежелательно, — она показала язык, уверенная, что ничего он ей не сделает. Но Линка недооценила мужское коварство.

— Вообще-то я и не собирался. А вот кофе врач запретила, а ты пьешь каждое утро. Так что…

— Это нечестно! Он же без кофеина, и совсем чуть-чуть. Не говори ей, пожалуйста! — взмолилась девушка.

— Вот и посмотрим на твое поведение. Подожди секунду, — попросил он, осторожно отстраняясь.

Поскольку Ева все это время продолжала сидеть истуканом и с места не сдвинулась, Стасу, который совсем не горел желанием измерить глубину лужи, пришлось обойти автомобиль и постучать по водительской двери. Агеева мысленно успела пообещать Господу, что завтра же сходит в церковь, если Стас не станет на неё вызверяться, и опустила стекло.

— Привет, иуда.

«И курить тоже брошу!» — про себя поклялась она и несмело улыбнулась.

— Здрассьти, Станислав Сергеевич. Ругаться будешь? — сразу уточнила она, чтобы быть готовой к возможным последствиям. Матвеев только рукой махнул, как бы говоря, что был бы толк от применения ремня — выпорол бы обеих, а так, только нервы тратить.

— Нет. Но за это, ты мне будешь кое-что должна. Минут десять подождешь, пока я Лину с рук на руки сдам?

— Конечно, — облегченно выдохнула Ева, думая, что с обещанием насчет сигарет все-таки погорячилась. — Отводи, давай, маму-медведицу, а то там скользко, как пить дать, растянется наше чудо.

Линка, прекрасно слышавшая разговор, фыркнула и укоризненно посмотрела на сестру, но, признавая её правоту, с места все-таки не сдвинулась.

Она наблюдала, как Стас, придерживая под локоть семенящую, как уточка, Лину, ведет супругу по ступенькам. Поскольку окно так и осталось открытым, то до Евы донеслось:

— А откуда ты вообще узнал, что мне сегодня сюда ехать?

— Утром, пока ты была на кухне, мне позвонила Валентина Александровна и сказала, чтобы мы не забыли взять с собой результаты предыдущих анализов.

— А почему она ТЕБЕ звонит?!

— Наверное, потому что из нас двоих, именно меня считает более вменяемым.

Что ему на это ответила Лина, Ева уже не слышала, потому что пара скрылась за высокими дверями.

Ева успела выкурить две сигареты — попутно сообщив в небесную канцелярию, что предыдущее обещание было несколько поспешным и потому рассмотрению не подлежит — а Стаса все не было. Но и возвращаться на работу тоже не хотелось, потому девушка решила немного прогуляться. Дождь почти стих, но таких вот любителей промочить ножки рядом как-то не наблюдалось. Ева прошлась вдоль улицы, внимательно разглядывая дома с резными деревянными наличниками. Она не понаслышке знала, что здесь ещё пять лет назад по плану должны были возвести элитный жилой комплекс, но жители воспротивились и, неясно каким методом, умудрились получить свидетельства, что их терем-теремки являются памятниками архитектуры. Главный по строительству поскрипел вставной челюстью, но сделать ничего не смог, разве что учинил мелкие неприятности, типа, забыть включить эти переулки в список по восстановлению дорожного покрытия. И теперь улицы выглядели, как после ковровой бомбардировки. Но жители были счастливы, жизнерадостно чапая по рытвинам и ухабам в резиновых сапогах. Поскольку Ева подобной обувью как-то не озаботилась, потому что не знала, что в их славном городе есть заповедные уголки, где может застрять даже БТР, то пришлось ей, шипя и ругаясь, скакать через лужи в сапогах на шпильках. Она уже почти добралась до машины, когда внимание девушки привлек какой-то посторонний звук, доносившийся из-за ободранной живой изгороди. Там кто-то тихо, но горько плакал.

«Так, это не твое дело. Мало ли, может алкаш бутылку разбил и теперь сокрушается», — убеждала себя Ева, целеустремленно двигаясь к «Ситроену». Но, не дойдя буквально два шага, чертыхнулась и повернула обратно.

То, что в это труднодоступное место должна быть проложена заповедная тропка, до неё дошло, только когда девушка проломала широкую просеку в давно нестриженых кустах, хорошенько испачкав свое бежевое пальто. За зарослями «вороньего глаза», на старой покосившейся скамейке сидела женщина и, закрыв лицо руками, тихо плакала. Ева уже хотела поворачивать в обратный путь, когда поняла, что именно ей показалось в этой незнакомке странным — фигура, такая же, как у Лины. Ну, учитывая, что буквально в тридцати шагах женская консультация, присутствие будущей матери вполне понятно и естественно, а вот то, что она сидела на холодном дереве и рыдала, уже настораживало. Возможно, если бы её сестра сама не была в положении, и если бы Еву не достала на работе будущая клиентка, а ещё — если бы Агеева точно не поняла, что эта женщина нуждается в помощи, девушка бы развернулась и ушла, но теперь она не могла это сделать. Потому, Ева сделала то, что в будущем полностью изменило её жизнь — она присела рядом с незнакомкой, уже нисколько не заботясь о чистоте своей одежды, и, слегка тронув беременную за плечо, молча протянула носовой платок. Та испуганно вскинулась, подняв на неё заплаканные глаза, но предложенное взяла.

— Извините, понимаю, что это не моё дело, но я могу вам чем-то помочь? — немного помолчав, спросила Ева.

— Вряд ли, — невесело улыбнулась она. Женщина с некоторым любопытством осмотрела неожиданную помощницу — невысокая красивая девушка, на вид — лет двадцати пяти, но выражение светло-карих глаз выдавало, что на самом деле, она немного старше. Дорогая стильная одежда, пребывающая сейчас в несколько плачевном состоянии, темно-русые волосы чуть ниже плеч. В другой ситуации Светлана сказала бы, что это обычная богатенькая фифа, но в этой чувствовалась такая целеустремленность, что становилось ясно — если она захочет, горы свернет. И, сама не понимая, почему, женщина решила поделиться своим горем. — Я — Света. У меня хотят забрать ребенка.

— Ева. А кто именно и почему?

— Потому что я дура, — покаялась женщина и осторожно слезла со скамейки. — Спасибо вам.

— За что?

— За платок. За то, что мимо не прошли. Только вы мне не сможете помочь, — она усмехнулась и уже собралась уходить, когда Ева окликнула её:

— Подождите! Вот, возьмите, — она протянула Светлане визитку.

— «Агеева Ева Александровна, адвокат», — вслух прочла женщина. — Спасибо ещё раз.

Ева стояла на месте, продолжая смотреть вслед ушедшей и понимая, что происходит что-то неправильное, когда в кармане зазвонил мобильник.

— Где ты? Я у машины, — Ева одинаково хорошо слышала Стаса, как в трубку, так и напрямую, потому телефон отключила и крикнула:

— Тут я!

Стас с недоумением посмотрел на выскочившую из кустов подругу.

— Что ты там делала?

— Территорию метила, — отмахнулась она, с тоской осматривая заляпанные грязью сапоги. То, что пальто выглядело так, словно им помыли полы, она догадывалась, но вот состояние обуви удручало. — Вот и съездила с сестренкой…

— Как раз об этом я и хотел поговорить, — хищно улыбнулся он и подошел вплотную. — Ты почему промолчала об её просьбе?

— Вот только не надо пытаться задавить массой, — предостерегла его Ева. — Потому что ты — мой друг, а она — сестра. И считаю, что у неё есть право самой решать, куда и с кем ехать. Естественно, что после того, как она вышла бы от гинеколога, я расспросила бы врача и всю необходимую информацию передала тебе, — пожала плечами она.

— Вообще-то я ещё и её муж, то есть соответственно… А кем мы друг другу теперь приходимся?

— Спросил… Я до сих пор путаюсь в понятиях «свекровь» и «теща». Не суть важно.

— Ладно, с этим прояснили. Только очень тебя прошу, если ей опять придет в голову какая-нибудь блажь, предупреди меня, хорошо? Пойдем в машину, Лину отпустят только через полчаса.

Стас аккуратно подхватил Еву под локоть и направил к своей «Мазде».

— А почему не в мою? — возмутилась девушка.

— Потому что у тебя там дышать нечем. Надеюсь, хоть при сестре не курила? — вкрадчиво спросил он. И от этого тона Ева покрылась мурашками с головы до ног. Интересно, а сестра знает, что, при необходимости, Стас может быть жестким и даже жестоким? Что-то ей подсказывало, что нет. Эту сторону своего характера он жене никогда не показывал и вряд ли сделает это в будущем.

— Естественно, нет! Совсем за идиотку не держи! — возмутилась девушка, устраиваясь на заднем сиденье внедорожника. К её удивлению, Стас, обойдя машину, сел не на место водителя, а рядом с Евой. — О чем ты хотел поговорить? — она сразу перешла к основному вопросу.

— Сегодня вечером мы с Ангелом едем к вашим родителям, заодно скажем, что уже женаты. Ты там подготовь старшее поколение, — попросил он.

Ева с ужасом уставилась на Стаса. Её воображения вполне хватило, чтобы представить реакцию бабки. То, что родители отнесутся к этому нормально, она и так знала, но вот Ольга Петровна спала и видела, как будет провожать Линку к алтарю, а тут такой облом. Конечно, внучке она ничего не скажет, а вот Стас огребет по-полной.

— А как именно ты себе это представляешь?

— Понятия не имею, вот и предлагаю их морально подготовить. Корвалол там накапай… Откуда мне знать, что в таких случаях делают?!

— Да я в этих делах тоже не спец… У Линки спроси, не зря же стоьлко лет мучилась в меде. Кстати, вы уже решили, что она будет делать после окончания ординатуры? — последний экзамен она должна была сдавать через десять дней экстерном. Преподаватели пошли навстречу прилежной студентке. Хотя, возможно, на них подействовало её предупреждение: «А то сейчас прямо тут рожу!»

— Пока с маленьким будет сидеть, а там посмотрим, — мрачно ответил Стас. Этот вопрос ему уже задавала и жена. Сам он с удовольствием оставил бы её дома, но у Линки такие планы воодушевления не вызывали. Они даже как-то сильно поругались по этому поводу. Потом, конечно, помирились, но довод Ангела, что она не собирается провести всю жизнь по принципу «киндер, кюхен, кирхен» все-таки подействовал, и они пришли к компромиссу — она не выйдет на работу, пока малышу не исполнится три года, а там решат по обстоятельствам.

— Короче, они сейчас приедут и расскажут кое-что интересное, — закончила Ева. Семья с интересом уставилась на ораторшу, предлагая продолжить речь, но девушка, незаметно нажав на боковую кнопку мобильника, предъявила завибрировавший аппарат и сбежала со словами:

— Ой, это по работе!

Правда, убежала она недалеко, затаившись на лестнице и внимательно прислушиваясь к мирной семейной беседе. Сначала там было тихо, только негромко потрескивали дрова в камине. Потом, не выдержав безмолвия, слово взяла представительница старшего поколения.

— Они двойню ждут, что ли? — немного ворчливо отозвалась Ольга Петровна. Её любимое кресло стояло недалеко от окна, от которого немного тянуло сквозняком, и ей пришлось накинуть на плечи пуховую шаль. И теперь бабуля страдала от сознания, что платок не совсем сочетается с её платьем. Такой диссонанс не добавлял женщине хорошего настроения, оттого она уже внутренне предвкушала, как сегодня «оторвется» на Стасе.

— В прошлый раз они нам так сообщали, что живут вместе, — хмыкнула мама, путаясь в нитках. Недавно она увлеклась вязанием, и теперь с энтузиазмом цокала спицами. Первым её шедевром был свитер. Во всяком случае, именно так она это назвала. Супруг, глянув на сие творение, предложил подарить его конкурентам, чтобы те ужаснулись фантазии Натальи Павловны и навсегда зареклись пытаться перехватить контракты.

— Точно-точно, — встрепенулась Ольга Петровна. — Через месяц, после того, как она к нему переехала.

Этот факт особенно оскорбил бабулю. Она, воспитанная на советской идеологии, что в нашей стране секса нет, долго ещё ворчала на Линку и Стаса. Но, исходя из сути претензий, больше всего грандмамА возмущало, что её вовремя не поставили в известность.

— А сегодня признаются, что давно женаты, — спокойная реплика шуршащего газетой отца, заставала Ольгу Петровну подавиться воздухом и мучительно закашляться, а маму закатить глаза и запутаться-таки в количестве лицевых и изнаночных петель. — А что? Давно пора сказать, а то все тянут…

— С чего ты взял? — прохрипела бабуля.

Папа Саша трогательно постучал тещу по довольно-таки мощной спине:

— Если бы кто-то не прогулял торжественное вручение Линкиного диплома, ещё тогда поинтересовались бы, почему он выписан на Матвееву, а не на Сотникову. И вообще, отстаньте вы от них, дети сами разберутся! Мама, вы же запилили Стаса так, что удивительно, как он вас ещё не удавил по случаю.

— Я же защищаю интересы внучки! — возмутилась бабушка, чувствуя себя немного неуютно под укоризненным взглядом зятя.

— Поздно, муж этой самой внучки для неё сделает все, что она ни попросит. Так что оставьте вы их в покое. Лучше вон будущему правнуку пинетки вяжите, — он махнул в сторону безнадежно запутавшейся в пряже жены. — Услышу от вас сегодня хоть слово на эту тему, весной на месте вашего розария выкопаю бассейн, — пообещал он и, не обращая внимания на угрожающее сопение, продолжил сосредоточенно шуршать прессой.

«Ну, сильны вы, папА», — безмолвно восхитилась Ева и собралась уже спускаться вниз, когда у неё действительно зазвонил телефон. Номер вызывавшего абонента был знаком и вызвал тайное желание выбросить мобильник в мусорное ведро. Но Ева сдержалась и ответила.

— И тебе доброго вечера, Витюш. Ну, что ты, конечно, ты меня не отрываешь! Разве же у меня есть другие дела в девять часов вечера, кроме как тебя, сокола ясного, послушать?! — немного глумливо пропела она в трубку. — Ау, ты ещё тут?

— Тут. Все сказала или ещё есть, что поведать? — отозвался начальник. Поскольку знакомы они были уже довольно давно, субординацию блюли только на рабочем месте и то — в присутствии посторонних.

— Ооооо, у меня в твой адрес скопилось много дивных слов, но я их пока приберегу. Чего хотел? — Ева зашла в зимний сад, который имел два преимущества: пол с подогревом, чему девушка, имевшая странную привычку сидеть ближе к земле-матушке, искренне радовалась, и заросли разнообразных растений — за ними можно было спрятаться от бабули, которую только что обломали с идеей устроить торжественное бракосочетания для младшей внучки. А значит, минут через десять, отойдя от потрясения, она пойдет искать Еву с требованием прекратить страдать фигней и бодрой трусцой отправиться в сторону ЗАГСа. То, что сама девушка туда не очень-то и хотела, да и подходящего кандидата рядом тоже не наблюдалось, Ольгу Петровну волновало слабо.

— Ты меня вообще слушаешь? — немного раздраженный голос Виктора отвлек Еву от мыслей о заботливой прародительнице.

— Извини, задумалась, — покаялась она. — Повтори ещё раз.

— Повторяю. Тебе имя Илья Алексеевич Пахомов ничего не говорит?

— Витюш, окстись, я же сегодня с твоей племяшкой и, соответственно, его супругой, разговаривала. Склероз?

— Да не о том я сейчас! — зашипел начальник, чем, признаться, удивил Еву — вывести из себя его было достаточно трудно. — Тут такое дело… Короче разговор не телефонный. Просто учти, что её муж один из соучредителей фирмы-застройщика делового центра «Плаза».

Ева мысленно выматерилась. Только этого не хватало! Эта «стройка века» уже полтора года тревожила умы и души жителей их весьма немаленького города. Во-первых, само здание поражало размерами и архитектурой, а сметная документация могла довести до нервного припадка впечатлительных граждан количеством нулей в графе «Итого». Во-вторых, здание строили в историческом центре, чем вызвали вал гневных воплей со стороны защитников памятников архитектуры. Хотя, чем именно им был так дорог пустырь на месте сгоревшего лет пятнадцать назад местного Дома культуры, Ева не совсем понимала. Но это все лирика, а вот то, что само строительство началось без разрешения городской администрации, и получали его уже задним числом, было ближе к теме. Потому что она, вращаясь в близких к местному губернатору кругах, примерно представляла, сколько это могло стоить.

— А много ли акций у нашего пострадавшего от женской непостоянности? — на всякий случай уточнила она, понимая, что из-за пустяка Витя не позвонил бы.

— Нууу… Не так что очень… Процентов двадцать-двадцать пять.

– ***, — все же высказалась вслух Ева и почувствовала почти нестерпимое желание покурить. Но вовремя вспомнила, что, когда в последний раз бабуля поймала её, двадцатисемилетнюю девицу, за этим делом, то стеганула по попе дедовыми подтяжками, и желание куда-то делось.

— Я так понимаю, что в их контракте этот милый пустячок среди имущества супруга не значится, — даже не спросил, а утвердил Виктор.

— Нет. А значит, она может претендовать на половину… — почти простонала Ева. Она уже представила, во что может превратиться этот процесс.

— И я о том же. Давай я к тебе сейчас подъеду?

— Не нужно. Я сейчас у предков, а у моей бабули как раз обострение матримониальных инстинктов. Так что, ты можешь отсюда выйти уже моим женихом, и это при уже существующей супруге.

— Спасибо, нам такого счастья не надо, — сразу отозвался немного струхнувший мужчина. — Тогда давай до завтра. Извини, что втянул в это, сам ничего не знал. И, пожалуйста, будь осторожна…

— Буду. Собери все, что сможешь и на него, и по этому «дому призрения», будем поутру вырабатывать стратегию, чтобы и Вилку твою не обобрали, и нам головы не открутили…

«Молодые» отзвонились и сообщили, что прибудут через полчаса. Встретить их во двор выскочила только Ева, торопясь отчитаться о проделанной работе. Остальное семейство осталось в гостиной, томясь в ожиданиях и предположениях, как именно Стас и Лина будут каяться в содеянном.

Поскольку Ева торопилась, чтобы бабуля не успела перехватить её и устроить допрос с пристрастием, раз уж доставать Матвеева ей запретили, девушка не глядя, схватила первую попавшуюся верхнюю одежду и теперь притопывала во дворе в папиных ботинках на босу ногу, маминой пуховой шали и какой-то меховой хламиде неясного происхождения и принадлежности. Как назло, счастливое семейство задерживалось, видимо, попав в вечную пробку на мосту, и Агеева уже начала ругать себя, что не захватила сигареты, хоть здесь бы душу отвела. То, что пора бросать вредную привычку, она поняла ещё несколько лет назад, но для неё, курильщика с более чем десятилетним стажем это было ой, как нелегко. В конце концов, Ева дала себе ещё полтора года никотинового блаженства, решив, что бросит, когда ей исполниться тридцать.

«Надо же, как время бежит», — ужаснулась он про себя. Ещё совсем немного и она уже будет не хорошенькой девушкой, а симпатичной женщиной средних лет. А потом — ничего себе так, старушкой. Клетчатый плед, фиалки на подоконнике, сериалы по вечерам, трубка и десяток кошек…

«Тьфу, дурь какая в голову приходит», — мысленно скривилась Ева, но эти думы не давали ей покоя. У многих её одноклассниц уже дети в школу пошли, а у неё…

Девушка снова невольно вернулась к тому кошмару, в которое превратилось её замужество. Она до сих пор не понимала — за что? Почему Димка так ней поступил? Ведь Ева старалась во всем угодить мужу, никаких гулянок с одногруппниками и посиделок в кафе с подругами. Хотя, в двадцать лет ей этого очень хотелось. Сейчас она уже понимала, что не в её досуге дело, просто они ошиблись, когда женились, но все равно так и не простила бывшего мужа. За то, что предал, за то, что внушил отвращение к браку. А ещё за то, что легко отказался от их ребенка. Никто этого не знал, но она сказала Агееву, что беременна. В ответ на что Димка сказал, что, раз уж она с ним развелась, этот ублюдок ему не нужен. Сейчас Ева поступила бы совсем по-другому, а тогда… Перепуганная девчонка выбрала наиболее легкий вариант. Она не часто вспоминала о том своем поступке, но каждый раз чувствовала глухую тянущую боль где-то в области сердца.

Ева посмотрела в низкое темное небо, не обращая внимания на ледяной ветер, обжигающий лицо и примораживающий слезы. Голые ветки раскачивающейся яблони скребли по крыше сарая, вызывая инстинктивный страх.

Девушка отрешенно рассматривала фасад дома, балкон, по которому летом вились любимые мамины клематисы, и думала, что, возможно, так и останется одна. Она никогда не вела монашеский образ жизни, встречалась с мужчинами, но ни один не смог довести её до страшного женского «Хочу!!!». Да, приятно, удобно и ни к чему не обязывает. Но, сталкиваясь с её достаточно непростым и сильным характером, мужчины предпочитали отступать.

— Значит, не судьба, — вслух закончила Ева сеанс психоанализа, поняв, что ещё минут пятнадцать наедине с собой, и у неё появится первая мыслишка о суициде.

Ветер совсем разгулялся, а Матвеевых все не было. Не иначе, как Стас все-таки начал водить нормально, а не носиться, как угорелый. Когда желание курить стало почти нестерпимым, и Ева уже пошоркала папиными ботинками в сторону входной двери, из-за забора донеслось негромкое урчание мотора и хлопок двери.

Девушка дождалась, когда Стас загонит внедорожник во двор и только после этого коршуном налетела на ничего не подозревающих жертв.

— Конспираторы хреновы, папенька ещё с лета знает, что вы женаты, — предупредила Ева, кутаясь в необъятный платок на манер боярыни Морозовой. — Что вы на это скажете?

— Что мне повезло с тестем, — невозмутимо пожал плечами Матвеев, выковыривая жену с пассажирского сиденья.

— А откуда знает-то? — вклинилась в их беседу сестра, запахивая пальто поверх джинсового комбинезона. Ева в который раз призналась себе, что в таком наряде Линке не хватает только пуговицы на животе для полного сходства с Карлсоном.

— Ты ему свой диплом показывала?

— Ну, да, — Лина оглянулась на Стаса. — А что?

Матвеев хмыкнул, сразу поняв, к чему ведет Ева.

— Ничего, любимая, просто он на мою фамилию выписан.

— Вот, — Линка уперлась ногами посреди двора так, что сдвинуть её можно было только при помощи тяжелой техники, и возмущенно посмотрела на Стаса, — я тебе говорила, давай останусь Сотниковой, а ты что сказал?!

— Только через мой труп, — все также спокойно ответил он, осторожно подталкивая её в сторону двери. — Жена должна носить фамилию мужа.

— Глупость и пережиток прошлого! Хоть ты ему скажи, — она повернулась за поддержкой к Еве, наблюдавшей за их спором.

Девушка, оказавшись под их взглядами, покачала головой и уже хотела принять сторону сестры, как вспомнила святую истину, что «Муж и жена — одна сатана», и просто махнула рукой, прося оставить её в покое. А чтобы совсем отвлечь их от этого вопроса, напомнила:

— Там вас ждут. Можно сказать, просто жаждут увидеть. А бабуля так просто трясется в нетерпении…

Линка сразу забыла, о чем до этого спорила с мужем и, слегка подпрыгнув, чмокнула его в щеку, напомнив:

— Дорогой, прояви христианское терпение и смирение.

— Угу.

И они втроем, с видом приговоренных к смертной казни, вошли в дом.

— Ну и? — грозно поинтересовалась Ольга Петровна, когда все со всеми поздоровались и отпустили затисканную до полусмерти будущую мать.

— Кхм-кхм, — ненавязчиво прокашлялся папа, чем заставил бабулю грустно вздохнуть и распахнуть в сторону Стаса объятия.

— Иди сюда внучек, я тебя хоть обниму!

— Мама, не нужно прямо так сразу пугать, — хихикнула Наталья Павловна, успев выдернуть из-под попы садящейся Линки клубок с торчащими из него спицами.

— Конечно, иду, — отозвался Стас. — Бабушка, — добавил он, отчего Ольга Петровна скривилась, словно куснув лимон.

— Нет, так меня называть не нужно, я ещё слишком молода, чтобы иметь такого взрослого внука, — припечатала она, заставив Еву, которой двадцать девять должно было стукнуть в апреле, подавиться яблоком. Ольга Петровна сжала Стаса в довольно-таки крепких объятиях и, так, чтобы никто не услышал, шепнула на ухо. — Молодцы, правильно сделали, хватит жить во грехе. Только, если ты Евангелину обидишь, я сделаю так, что этот ребеночек будет у тебя последним, — и подмигнула, мягко говоря, удивленному мужчине. — Пойдемте к столу, а то Линке рожать через месяц, а она тощая, как селедка.

— Спасибо, бабуль, ты всегда умела сказать приятное, — хмыкнула младшая внучка. — Только мне почти ничего нельзя — диета.

— Глупости. Можно все! — отрезала грандмамА, покидая гостиную.

— Лучше бы она тебя пилила, — в сердцах фыркнула Линка мужу, послушно следуя за бабушкой.

— Скажи спасибо, что прабабушка уже спит, — подала голос мама. — Она меня, когда я ходила, беременная тобой, заставляла сливочное масло ложкой есть, якобы, очень полезно. А мама тебя только пирожками накормит и все. Так что, радуйся!

— У тебя что-то случилось? — Ева слышала, что кто-то подходит сзади, потому не вздрогнула, когда услышала голос Стаса, хотя сигарету предусмотрительно спрятала.

— Да так, рабочие моменты, — отмахнулась она. — Как к врачу съездили?

— Все как всегда. Низкий гемоглобин, недостаток веса, — невесело усмехнулся он в ответ. — А ещё сказали, что, скорее всего, придется кесарево делать — ребенок крупный, а у неё узкий таз.

— Все проблемы от сантехники, — попыталась она немного развеселить Стаса. — Эй, хватит рефлексировать! Сейчас это вообще нормальным считается, чего ты так дергаешься?

— Я за эти недели с ума сойду, — пожаловался он. — Я же вижу, что ей плохо, а помочь ничем не могу…

— Вот дурак! — беззлобно выругалась Ева. — Она же тебя любит, сына скоро родит, а ты в депрессию упал. Хватит фигней страдать!

— Постараюсь, — вздохнул он и внимательно посмотрел на девушку. — А теперь рассказывай, что у тебя случилось.

— Вот привязался! С чего ты вообще взял, что у меня какие-то проблемы?!

— Не считая того, что ты искусала себе нижнюю губу и растерла в пыль две сигареты? — ответил он вопросом на вопрос.

— Плохо, когда мужик наблюдательный, — усмехнулась Ева, — ни соврать, ни налево сбегать… Ладно, сам напросился. Что ты слышал о Пахомове?

— Я лично знаю двоих — Илью и Сергея. Тебя кто-то из них интересует? — уточнил Стас, удобно усаживаясь на перилах.

— Тот, который Илья Алексеевич. А Сергей это?..

— Это его сын. Кстати, нормальный парень, несколько раз по делам пересекались. Он «массовик-затейник» в нашей администрации.

— В смысле? — не совсем поняла девушка. — За культмассовый сектор отвечает, что ли?

— Да. Мы знакомы со школы, в параллельных классах учились. Вот о его отце знаю меньше. Но могу сказать точно — мужик серьезный, на него много дел завязано. Что конкретно тебя интересует?

— Жену его не видел?

— Это, смотря, какую. Новую — нет, а вот с Серегиной матерью знаком.

С первого этажа донеслось скорбное Линкино подвывание, Стас уже собрался было бежать разбирать, но голос Ольги Петровны его остановил:

— Ешь, я кому сказала?!

Внучка что-то протестующее вякнула и затихла.

— Не боись, — хихикнула Ева, — сейчас её накормят так, что она сюда недели две больше проситься не будет. И тебе хорошо, и ей спокойнее. И вообще, не отвлекайся.

— Да я вроде все уже рассказал, — пожал плечами парень. — А тебе это зачем нужно?

Ева горестно вздохнула и поведала о Витюшином коварстве и собственной глупости.

— Отказаться нельзя? — Стас резко задумался и насторожился.

— Уже нет. А почему ты так всполошился?

— Я тебе говорил, что Пахомов — серьезный человек?

— Ну, да…

— Тогда могу повторить ещё раз. Настоятельно советую найти какую-нибудь отмазку. Не связывайся с этим делом. Бывшую жену он и так сирой и босой не оставит, воспитание не позволит, а вот ввязываться с ним в тяжбы крайне не желательно.

— Ты меня запутал, — призналась Еву. — Есть что сказать — говори прямо, нечего тонким слоем сопли по асфальту растирать!

— Грубая ты, потому и не замужем до сих пор, — попенял ей Стас. — Хорошо, объясню для особо непонятливых. Разрешение на строительство «Плазы» дали в начале сентября. А в конце августа состав учредителей «АванСтрой» расширился. Кто именно в него вошел, догадаешься сама, или вслух сказать?

— Обойдусь, — отстраненно прошептала девушка, понимая масштаб дурно пахнущей кучки, в которую с размаха она вляпалась. — То есть, эти самые 25 процентов…

— По сути, принадлежат нашей администрации. Но ты об этом, естественно, ничего не слышала, а я тебе ничего такого не говорил.

— Само собой.

Ева стояла возле кухонного окна и напряженно думала. Отказаться от дела, конечно, можно, но… Ладно, с Витей она этот вопрос уладит, тем более, что тот уже и сам, похоже, не рад, что ввязался в семейные проблемы племяшки. А вот с репутацией сложнее. Получается, что Агеева испугалась. А это нехорошо. Очень-очень. В их среде заработать определенное реноме довольно сложно, особенно для девушки, зато потерять — предельно легко. Пара проигранных дел, пущенный слушок, что адвокат работает на противоположную сторону, или же вот такой отказ от «скользкого» дела — и все. Поэтому, как ни хочется на все плюнуть, придется доводить Виолеттин развод до логического завершения.

Степан, ещё более раздобревший, но немного смягчивший свой сволочной характер, мягко цокая коготками по паркету, подошел в хозяйке и потерся пушистым тельцем о её коленки. Во взгляде питомца практически печатными буквами было написано:

«А не оборзела ли ты, хозяйка? Половина двенадцатого ночи, а ты все в окошко пялишься…»

Окончание семейного ужина прошло относительно мирно и нормально — недовольна была разве что Линка, которую обкормили до икоты. Бабуля хоть и кидала на Стаса замысловатые взгляды, но, ко всеобщему удивлению, практически все время молчала. Уже перед тем, как разъезжаться, Еву отловила младшая сестренка, которая, недовольно хмурясь, спросила:

— Ты чего сегодня убитая какая-то? Что-то случилось?

Ева хотела уже устроить линчевание Стасу, но поняла, что он ни за что не стал бы волновать свою половину. Значит, нужно работать над лицом, а то вон уже и Линка что-то заподозрила…

— Все у меня хорошо. Устала просто, — отмахнулась девушка и чмокнув сестру в лоб, быстренько сбежала, пока та не устроила ей допрос с пристрастием. А то, что Лина на это способна, Ева знала, как никто другой.

Вонь тлеющего фильтра сигареты отвлекла её от раздумий и заставила распахнуть окно. Стылый сырой воздух сразу же заполнил небольшое помещение, заставив девушку зябко передернуться. Она уже собиралась ложиться спать, когда зазвонил мобильный телефон. Сердце сразу же тревожно застучало где-то в горле. Потому что по хорошим поводам за несколько минут до полуночи не звонят.

Номер, мигающий в такт синглу Poets of the Fall, был незнаком, но это только усилило тревогу Евы.

— Да?

В трубке раздалось шуршание, которое сменилось странным звуком, похожим на всхлип.

— Алло? Я вас не слышу.

— Извините, что так поздно. Это Света. Помните сегодня, на улице… — женский голос умолк, и на другом конце отчетливо шмыгнули носом.

— Да, я вас помню, — Ева была в таком недоумении, что даже, оторвав телефон от уха, недоуменно посмотрела на белый айфон. — Если вы что-то хотели, может, давайте отложим до завтра?

— Ой, я не посмотрела на часы… — зашелестела она. — Хххорошо… Давайте до завтра.

Ева по голосу поняла, что если сейчас положит трубку, то больше эту женщину не увидит и не услышит.

— Подождите! У вас что-то случилось?

Тишина в ответ, только отдаленный звук, напоминающий шум улицы.

— Светлана? У вас все в порядке? Где вы сейчас?

— Я на площади, — тихо ответила она. — Извините ещё раз, не нужно было вам звонить…

Ева выругалась про себя. У женщины явно что-то произошло, но чем помочь, она не знала. Если только…

— Вы можете сказать, где именно сейчас находитесь? Давайте я подъеду, и мы нормально поговорим. Идет?

— Но уже поздно… — заколебалась Света. Ева не стала напоминать ей, кто кому позвонил, хотя бы потому, что общение с сестрой приучило её к понимаю, что мозги беременных работают так замысловато, что пытаться постичь ход их мыслей бесполезно. — Ну, если вам не сложно, то я в сквере возле фонтана.

— Хорошо, никуда не уходите, буду минут через двадцать.

Девушке жуть как не хотелось выходить из теплой квартирки в промозглую ноябрьскую ночь, да и не была Ева никогда милосердной бессребреницей, но почему-то представила на месте Светланы свою сестру и поняла, что не сможет просто отмахнуться. Уж кому, как ни ей, уметь отличать, когда женщины играют на публику, а когда искренне напуганы и несчастны. И здесь явно был именно второй вариант.

Переодеваться она не стала, просто накинула на теплый домашний костюм из мягких брюк и кофты с длинными рукавами, пальто и, сунув ноги в теплые ботинки на плоской подошве — что для Евы, немного комплексовавшей из-за роста в 162 сантиметра, было почти немыслимо, помчалась вниз. Машина ещё не успела полностью остыть, потому, завелась практически сразу, и уже через десять минут девушка притормаживала возле городского сквера, прозванного в народе «Чупа-чупс»: к большому круглому фонтану в самом центре вела только одна, довольно широкая дорожка. Понятно, что гуляющие протоптали тропки и по газону, но название прижилось, и теперь этот парк иначе никто не называл.

Поскольку никаких выборов в ближайшие два года не предвиделось, ни один фонарь не горел. Сквер был погружен в интимную темноту, лишь в паре мест слегка нарушенной еле тлеющими прожекторами, стекла на которых не мылись уже несколько лет, потому — освещавших только самих себя.

У Евы мелькнула предательская мысль, пока ещё есть время, вернуться домой, к Степе и горячей батарее, но она решительно отогнала её и распахнула дверь автомобиля. Сквозняк тут же нырнул под подол пальто и заставил девушку потуже затянуть пояс. Идти в сквер решительно не хотелось, к тому же, вспомнилось предупреждение Стаса. Сомнительно, чтобы Пахомов уже сегодня предпринял какие-то шаги, тем более — смысл пугать Еву, когда она даже не дала официального согласия быть защитником интересов Виолетты, но вдохновения эти мысли не добавили.

Она поняла, что ещё несколько минут и, запугав саму себя, развернется и уедет. Но и идти непонятно куда и зачем девушка тоже не собиралась, потому, просто набрала номер, с которого ей до этого звонила Светлана.

— Я уже здесь, — отозвалась Ева, как только женщина сняла трубку. — У главного входа стоит красный «Ситроен».

— Сейчас подойду, подождите секундочку, — попросила Света.

Ева решила, что если уж хватило дури переться ночью на помощь незнакомой женщине, то морозить попу она не нанималась, и нырнула в теплый салон машины.

Светлана появилась через пару минут. Женщина тревожно оглядывалась и мышкой шмыгнула к пассажирскому сиденью.

— Спасибо, я даже не ожидала, что вы согласитесь мне помочь, — зачастила она.

Ева с трудом перебила этот поток красноречия:

— Подождите! — взмолилась девушка. — Давайте по порядку. Вы нормально себя чувствуете?

— Да.

— Уже хорошо. Тогда почему вы не дома, а здесь? Я понимаю, что в вашем положении прогулки полезны, но это уже попахивает мазохизмом.

— Потому что я боюсь туда идти…

Ева окинула собеседницу цепким взглядом. Та выглядела немного напуганной, но во взгляде не было той загнанности и обреченности, которая есть практически у всех жертв домашнего насилия. Да и сомнительно, чтобы у кого-нибудь поднялась рука на беременную женщину. Хотя, уродов тоже хватает…

— Вы боитесь, потому что там есть кто-то, кто может причинить вред? — девушка уже начала раздражаться. Глубокая ночь на дворе, а она разбирается с незнакомой женщиной, которая к тому же не говорит, что конкретно ей нужно от Евы.

— Нет. Там никого нет. Дело вообще не в этом. Извините, что говорю немного сумбурно, — Светлана подняла на Агееву заплаканные глаза. — Просто это не мой ребенок, — она ткнула себя пальцем в живот, а Ева поняла, что, похоже, дожила до шизофрении.

— В каком смысле — не ваш? — не выдержала она. — Не говорите глупостей! Давай вы скажете, чем я вам могу помочь, а потом отвезу домой? — она уже кляла себя за порыв милосердия. У женщины явно были какие-то проблемы с головой, и речь совсем не о прическе.

Света глубоко вдохнула и решительно сказала:

— Это не мой ребенок, потому что я — суррогатная мать. А вас я хочу нанять, потому что не собираюсь отдавать его биологическим родителям.

Ева медленно и аккуратно вернула на место отвисшую челюсть.

— Но почему вы решили обратиться ко мне? Это не совсем тот профиль, которым я занимаюсь.

— Вы единственная, кому было не все равно, — пожала плечами Света. — Пока я сидела на той скамейке, мимо прошло больше десятка человек, но вы были единственной, кто предложил помощь.

«Все проблемы от импульсивности», — покаялась Ева сама себе. — «И что же мне с ней делать?»

— Давай сделаем так, — решилась, наконец, девушка, — мы сейчас поедем ко мне домой. Там вы расскажете, что именно произошло, и я подумаю, чем вам можно помочь.

— Хорошо, — быстро-быстро закивала Светлана.

— Только учтите, я ни на что не соглашалась — выслушаю все и только после этого — отвечу. Идет?

— Да.

Спустя полтора часа и три кружки зеленого чая, который в любой момент уже мог политься у Евы из ушей, Светлана закончила свою исповедь.

Обе женщины сидели на диване, а Степан, неожиданно прикипевший душой к гостье, мурлыкая, усердно шерстил ей низ брюк. Это было ещё одной причиной, по которой Ева, наплевав на сон и то, что ей нужно было вставать через пять часов, а она ещё даже не ложилась, слушала Свету. Кот был для девушки одним из лучших определителей человеческих душ. И ластиться к тому, кто ему не понравится, Степа никогда не стал бы, значит, посчитал полуночную гостью хорошим человеком.

— Ну, что ты скажешь? — робко спросила Света через несколько минут. На «ты» они перешли почти сразу — сохранять великосветскую вежливость, когда одна из собеседниц, зареванная и несчастная, одета в растянутый спортивный костюм, а вторая — в домашний комплект и гетры а-ля «Пеппи — длинный чулок», им показалось излишним.

— Пей пока свою бурду, а я подумаю, — немного отстраненно подумала Ева, пытаясь систематизировать поступившую информацию и разложить её по полочкам. Получалось не очень хорошо. Во-первых, она ещё пребывала в некотором обалдении от самой ситуации и своей роли в ней. А, во-вторых, кляла себя последними словами. Потому что уже знала, что не сможет отвернуться от этой женщины.

Итак. Светлана Мохова. Двадцать семь лет. По роду деятельности — медработник, трудится медсестрой в местном перинатальном центре. По большой любви вышла замуж в семнадцать лет, в восемнадцать родила ребенка, через полгода развелась, потому что супруг запил и начал поднимать руку на жену и грудного ребенка, мешавшему ему своим плачем предаваться похмелью. «Урод!», — с неожиданной даже для самой себя яростью, подумала Ева и стиснула в руках чашку с ненавистным чаем. — «Вот кого нужно кастрировать химическим методом!» При разводе мужу досталась квартира, Свете — сын. Знакомая для многих история и, во многом, к сожалению, привычная. Семь лет мама с малышом, а теперь уже школьником, жили не богато, но вполне счастливо, пока Олежка не заболел. Диагноз «дефект межпредсердной перегородки» ничего Еве не сказал, и она мысленно сделала зарубку разузнать побольше об этом заболевании. Для лечения нужны были деньги, а их-то как раз у Светы и не было. И тогда она познакомилась с семьей Самойловых. Супружеская пара искала женщину, которая могла бы выносить для них ребенка. Все данные по этим людям Ева уже старательно запомнила и завтра с утра, после беседы с Витькой, собиралась узнать о них все и даже чуть-чуть больше.

Девушка внимательно осмотрела сидящую перед ней беременную. Еве было жалко её почти до слез, но она была не только женщиной, но и юристом, и уже предвидела те проблемы, которые возникнут, если Мохова решит нарушить условия контракта.

— Свет, — решилась, наконец, Ева. — Я тебе сейчас обрисую ситуацию так, как вижу её с правовой точки зрения. Никакого моего мнения или отношения высказывать не буду, только взгляд со стороны.

— Хорошо, — встрепенулась женщина. — Только можно я встану, а то спина затекла?

— Можешь даже лечь, если тебе так удобнее, — кивнула Агеева. — Значит так. Ты заключила контракт, согласно которому было проведено ЭКО оплодотворенной яйцеклеткой Ирины Самойловой. То есть, фактически, этот ребенок не является для тебя биологически родным. Далее, по условию все того же договора, ты получала ежемесячную материальную поддержку и единовременную выплату в размере четырехсот тысяч рублей для лечения своего сына, Олега Мохова. А теперь, за две недели до родов, решила, что ребенка биологическим родителям не отдашь. Почему?

— Что значит, «почему»?! Это мой ребенок! И мне все равно, чья у него ДНК! — как-то озлобленно ответила Света, облокачиваясь на разделочный стол. — Это понятно?!

— Не нужно кричать, — невозмутимо парировала Ева. — Этот вопрос тебе будут не раз задавать в суде. А в том, что Самойловы попытаются ребенка забрать, я почти не сомневаюсь. И если ты, хоть раз, даже в шутку, ответишь не так, как только что — мне, уверена, что на тебя ещё и обвинения в мошенничестве и вымогательстве попытаются повесить. Что ты пытаешься при помощи младенца вытрясти из биологических родителей дополнительную сумму, а это полностью подходит под понятие «шантаж» и является уголовно наказуемым деянием. Поэтому, постарайся мыслить трезво и не перебарщивать с эмоциями. Ладно, с этим разобрались, теперь следующий вопрос — если просуммировать все, что Самойловы на тебя потратили, сколько получится?

— Я не знаю, — немного растерянно ответила женщина.

— Хотя бы приблизительно. Мне точная сумма пока не нужна.

— Ну, около миллиона…

— Деньги придется вернуть, — отрезала Ева. — У тебя есть такая сумма?

— Да откуда?! — всплеснула руками Светлана. — Я и согласилась-то на это только потому, что деньги нужны были…

— Плохо. Потому что, уверена, в контракте четко прописаны обязанности и ответственность сторон в случае отказа кого-то из вас от возложенных обязательств, — нахмурилась Агеева. — Возможно, придется брать кредит или продавать какую-то недвижимость, чтобы расплатиться с ними.

Света снова залилась слезами. А Ева смотрела на неё со смешанными чувствами жалости и некоторого недоумения. Если уж решила бороться до конца, нужно быть готовой ко всему, а тут хватило простой констатации фактов, чтобы женщина уже заколебалась в своем решении. И ещё — девушка не могла отделаться от мысли, что для всех будет лучше, если Света все-таки отдаст малыша Самойловым. Дело даже не в моральных аспектах, а в том, что, в противном случае, плохо будет всем — и паре, которая наверняка уже обстроила детскую для своего ребенка, и Свете, на которую навалится вся эта кутерьма с судебными тяжбами, и Олежке, который, скорее всего, останется вообще без крыши над головой, ведь маме придется продать квартиру, чтобы вернуть деньги.

— У тебя есть ещё какая-нибудь недвижимость? — спросила Ева, которой пришла в голову одна мысль. — Что-то, куда можно было бы переехать, если для возврата денег тебя придется продавать свой дом?

— Нет… Но я могу пожить у родителей.

— У них квартира? Сколько комнат?

— Одна, — Света неловкой раскачивающейся походкой прошла к окну, за которым уже давным-давно воцарилась темнота. Ветер гонял по пустым улицам мелкий мусор, с остервенением набрасываясь на последние, самые стойкие листья на липах, растущих в парке на противоположной стороне. Какой-то несчастный мужчина выгуливал там не намного более радостную овчарку. Изредка срывающийся мелкий колючий дождь заставил его поднять воротник куртки. «Вот так и я», — думала Светлана, глядя на собачника и испытывая к нему странное чувство родства, — «никому особо не нужна, но обязана выполнять свои функции».

— Совсем не весело, — выдала через минуту Ева. Светлана сначала даже не поняла, к чему это относится. — Хоть у нас ювенальная конституция и не так сурова, как в той же Европе, но, если нажать на правильные точки, тебя вообще могут лишить прав на детей на том основании, что собственного жилья нет, а работать, как минимум, несколько месяцев полноценно не сможешь. Поэтому я сейчас подведу краткий итог — если откажешься от выполнения контракта, можешь остаться не только без него, — девушка кивнула на её живот, — но и без старшего сына. Подумай обо всем, что я тебе сказала, и завтра, а точнее — уже сегодня днем — ответишь, готова ли ты идти до конца или лучше даже не начинать.

— Я к вам пришла, чтобы посоветоваться, как сделать так, что не отдавать своего ребенка, — с обидой выпалила Света, метнувшись в коридор и натягивая сапоги. — А вы такая же, как и все. Конечно, легко рассуждать об этом, имея хорошую работу и квартиру! А ребеночка, если придет такая блажь, можно и на заказ родить! — женщина выскочила на площадку, не обращая внимания на Еву, которая пыталась её вразумить и предлагала вызвать такси.

Подъездная дверь хлопнула, выпуская на улицу расхристанную женскую фигуру, которая, неуверенно потоптавшись, пошла в сторону автобусной остановки. Ева смотрела ей вслед, стоя на холодном полу балкона в одних носках и, едва ли не первый раз в жизни, не знала, что ей делать. Будучи довольно рациональным человеком, она понимала, что будет лучше, если Свету она больше никогда не увидит, потому что, кроме очередных неприятностей, ничего ей новая знакомая не принесет. Но, чисто как женщина с достаточно развитым материнским инстинктом, который она во многом перенесла на младшую сестру, Ева хотела, чтобы Света оказалась достаточно сильна морально для борьбы. Потому что адвокат Агеева собиралась костьми лечь, но оставить ещё не родившего малыша со своей, пусть и суррогатной, но мамой…

Проснулась Ева злая. Очень. Мало того, что на сон, благодаря Светлане, осталось всего несколько часов, так и их девушка умудрилась прокрутиться под теплым одеялком, мучаясь раздумьями и периодически нечаянно пиная пригревшегося Степана. Мысли в удобоваримую модель укладываться все не хотели, а кот, потерпев полчаса, укусил хозяйку за ногу и отправился спать на батарее в гостиной. Ева, высказав наболевшее в адрес домашнего любимца, похромала в ванную обрабатывать боевые раны.

Вы когда-нибудь пытались открыть зеленку в половину четвертого утра, когда от недосыпа слипаются глаза? Вот-вот, оттирать кафель на полу она закончила в начале пятого, потом, плюнув на коварный пузырек, просто промыла царапины и следы от зубов любимого животного под краном и походкой подстреленного пингвина поковыляла в свою девичью кроватку. Рухнув без сил, она тут же забылась тяжелым сном, в котором фигурировали какие-то бумажки, седые беременные мужики за рулем экскаватора и бабушка, размахивающая длинным огурцом и приговаривающая:

— Замуж тебе пора, ЗАМУЖ!!!

И хоть звонок будильника не входил в число её любимых звуков, но сегодня она готова была расцеловать своего громкого побудчика.

— Н-да, Фрейд бы прослезился от радости, — пробормотала она и побрела на водные процедуры. Пока тело массировали тугие теплые струи, Ева размышляла, что ей готовит грядущий день. По всему получалось, что ничего хорошего. Сначала нужно пройтись каленым железом по Витьке. Хорошо было бы надавить на его совесть, но у девушки были вполне здравые сомнения в её существовании. Ну, не верила Ева, что её ушлый начальник ничего не знает о супруге своей ненаглядной Вилки. Не тот он мужик, чтобы упустить такие перспективы. И тут возможны два варианта — либо об участии Пахомова в стройке века уездного масштаба он действительно не знал, что возможно, но, к сожалению, верилось в это с трудом, либо же Витюше прекрасно известна вся подноготная, но лезть на рожон самому ему не хочется, и решил милый друг бросить её, Еву, на передовую. Второй вариант был намного хуже, но, к её искреннему огорчению, более вероятным.

Быстренько выпив кофе и начав собираться, девушка поняла, что Степка решил не ограничиваться физическим ущербом, который нанес ногам хозяйки, а ещё и подрал её новые колготки. В последнее время кот все чаще совершал акты агрессии по отношению к её вещам.

— Морда мохнатая, ну чего тебе не хватает? — вполголоса ругалась девушка, запихивая так ни разу и не одетую обновку в мусорное ведро. — Кормлю, как на убой, у тебя домик размером с мою кровать, хотя ты все равно со мной под одеялом спишь, а теперь ещё и вещи мои жрешь. Приличные кошки хоть мышей ловят, а ты даже на воробьев в окно не заглядываешься! Ох, отнесу к ветеринару, будешь у меня добрым, толстым и ленивым, и забудешь, отчего все нормальные коты по весне на балконе орут! — пригрозила она под конец. Степан презрительно отвернул усатую морду от тарелки с молоком и, гордо помахивая пушистым хвостом, ушел в спальню хозяйки, где нагло развалился на её подушке.

Благо, что её новая работа была не так далеко от дома, потому к непосредственному месту приложения трудовой деятельности Ева примчалась ещё не растеряв боевой запал и вся кипя праведным гневом. Резко притормозив возле парковщика, ещё помнившего, как она его год назад едва не задавила в гололед, а потому, шарахавшегося, едва к зданию подъезжала машина, похожая на авто Агеевой, Ева бодро поцокала каблучками своих замшевых сапожек в сторону двухэтажного особняка на одной из тихих улиц центра города. Чего стоило Вите выкупить почти половину этой немаленькой и отнюдь не дешевой избушки, девушка доподлинно не знала, но это ещё раз убедило её, что начальство можно назвать каким угодно, но не доверчивым и бескорыстным.

— У шефа есть кто? — холодно поинтересовалась она у Лидочки. Секретарша подняла недоуменный взгляда на Еву. Видеть её такой — собранной и злой, было непривычно, обычно Агеева были добра и весела, но, при этом, было понятно, что в любой момент милая кошечка может стать раздраженной тигрицей.

— Нет…

— И в ближайшие полчаса — не будет, — отрезала Ева, распахивая дверь монаршей кельи. — Здравствуй, друг мой дорогой, — преувеличенно-ласково проворковала она. — Как спалось? Кошмары не мучили? Или ты действуешь по принципу — ударим крепким сном по мукам совести?

— Ева, ты чего? — отпрянул Виктор.

— Я? Ой, да прекрасно всё! Подумаешь, ерунда какая — втравил в дерьмо по уши. Неужели ты считаешь меня настолько тупой, что я поверю в то, что ты ничего не знал? Ну же, давай, исповедайся перед тем, как я тебя отправлю в эротическом направлении вместе с Виолеттой и всем твоим святым семейством, — она присела на краешек стола и сложила руки под грудью.

— В том, что ты умна, я и не сомневался, была бы ты дурой, сидела бы в приемной вместо Лидочки, — в себя начальство пришло быстро, положение обязывает, как никак. — Чем именно, душа моя, ты недовольна?

— Помимо того, что ты меня практически в открытую подставил на негласный конфликт с местной администрацией? Ничем. Разве что спала сегодня плохо, а так — претензий больше нет!

— Вот, а говоришь, у меня совесть нечиста, — ласково пожурил её Виктор. — Ты пойми, если это дело повернуть так, как надо, горизонты открываются просто космические… — он закатил глаза, явно представляя себе эти самые горизонты, а у Евы перед внутренним взглядом почему-то появилась убогонькая, кое-как забросанная комьями земли могилка на глухой, забытой даже грибниками полянке, и счастливо каркающие вороны, поглядывающие вниз с нескрываемым гастрономическим интересом. А саундтреком шла песня «Нас извлекут из-под обломков…»

«Блин, померещится же», — мысленно вздрогнула она.

А Виктор, увлеченный представляемыми перспективами, неосмотрительно положил руку на её коленку.

— Кхм-кхм. Ты хоть приблизительно представляешь, сколько я могу с тебя содрать за домогательства на рабочем месте, да ещё и с отягощением в виде твоего начальничьего статуса? — вкрадчиво спросила Ева, стряхивая наглую конечность.

Виктор и сам опешил от своего промаха — то, что Агеева работу с постелью никогда не смешивает, знали все. Поначалу сомневались, думая, что девушка себе цену набивает, но несколько пинков по репродуктивным органам и один сломанный нос убедили общественность в отсутствии у Евы склонностей к служебным романам. Хотя сама девушка была ходячим искушением — хрупкое создание с огромными светло-карими глазами соблазняло беззащитностью и строгими костюмами. Эти самые костюмы особенно будоражили воображение своей приталенностью и зауженными юбками по колено. Завершенность образу придавали туфли на высокой шпильке в любую погоду и время суток. Прям, нежная дева в беде. Но те, кто имел глупость поверить обманчиво-невинной внешности, сами оказывались по уши и без весла, но уже в немного другой субстанции. Потому что отношения к себе, как к постельному придатку, Ева никому и никогда не прощала.

— Ээээ… Ммм… — попытался выдавить из себя что-то, похожее на оправдание Виктор, но так ничего и не придумав, обреченно уставился в сияющие нехорошим огнем глаза Агеевой. — Тьфу, стерва! — выдал он, наконец, поняв, что Ева просто издевается. — Чуть до инфаркта не довела!

— Зато умер бы счастливым, облапив перед смертью мои коленки, — отмахнулась она. — Мы не договорили. Витюш, я точно не знаю, на какую там суммы активы, но понимаю, что даже за один процент одного процента нас если и не убьют, то покалечат точно. Просто, чтобы другим неповадно было. Хочется тебе на тот свет, дело твое, но я в этом участвовать отказываюсь. Надеюсь, моя позиция ясна? — девушка легко соскочила со стола и направилась к выходу.

— Поздно! — Этот вымученный возглас заставил Еву замереть в дверях и покрыться мурашками от нехорошего предчувствия.

— В каком смысле — поздно? — осторожно переспросила она, не торопясь оборачиваться. Внутренний голос подсказывал, что следующие слова начальника заставят её выругаться если не вслух, то про себя точно, а кто его знает, вдруг Витюша по губам читать умеет…

— Моя дура-племяшка вчера позвонила мужу и сказала, что все знает про акции. Но это ещё не все. Она сказала, что защищать её интересы будешь ты, — окончательно добил Виктор. — И почему её ещё в детстве не удавили… — вполголоса пожаловался он непонятно кому.

Ева, застывшая в дверях, ничего не ответила, но по тому, как она сжала руки в кулачки, стало ясно, что лучше им с Вилкой с ближайшие пару дней не встречаться. Потому что она может исправить это упущение.

— А она у вас экстрасенс или так, просто ведьма? — не оборачиваясь, уточнила Ева.

— Это ты сейчас к чему?

— К тому, что узнала она откуда? Сон вещий приснился, или одному птицу-синицу нужно было меньше клювом щелкать? — девушка резким рывком захлопнула открытую было дверь и развернулась к Виктору. — А сейчас давай серьезно. Я не хочу браться за это дело. И заставить ты меня вряд ли сможешь. Поэтому — внимательно слушаю твои предложения.

— И что ты хочешь, чтобы я предложил? Руку и сердце?

— Оставь себе, мне секонд-хенд без надобности, — отмахнулась Ева. — Мой с тобой трудовой договор истекает через полтора года. Давай договоримся — если я смогу сделать так, что твоя племянница не проиграет, даешь мне карт-бланш на право разорвать контракт в любое время без выплаты неустойки. Естественно, что предупрежу, как минимум, за две недели.

— Мне не нравится эта формулировка. Что значит — «если не проиграет»?

— То и значит. Не нравится — ищи другого дурака, который за неё голову сложить готов, мне эта авантюра ни к чему.

— А как же женская солидарность? — попытался устыдить её начальник, уже понимающий, что сегодня Ева настроена как никогда серьезно. — Неужели не хочется помочь ей просто как женщине?

— Моя солидарность закончилась на уровне рассказа о страстном свидании с любовником. Если уж вышла замуж, будь верной, — пожала плечами Агеева. — Ну, или пусть так считает супруг. А вот так глупо попасться — это позор для всего женского рода.

— Мы тут вроде как не в грехах каемся и не учим жить, — разозлился Виктор. — Мне сейчас нужна твоя помощь, потому что один я это дело не проверну.

— Моё мнение ты уже слышал. Соглашаться или нет — дело твое, — невозмутимо закончила девушка и выскользнула из кабинета.

«Вот сучка!» — выругался про себя Виктор. Если бы не хватка Евы — а в этом смысле она не сильно уступала питбулю — уволил бы за своенравие, но нарываться на открытый конфликт ему было не с руки. Ну что ж, хочется ей почувствовать себя победительницей, он ей это позволит. Но не надолго. Скелеты в шкафу есть у каждого, и он, кажется, знал, кто может поведать о слабых сторонах и уязвимых местах Агеевой.

Виктор неспешно покопался в телефонной книге своего мобильника и набрал номер, по которому не звонил уже несколько лет.

— Привет, ты к нам в гости не собираешься? Сейчас в городе?! Давай сегодня встретимся, вспомним молодость и кое-что обсудим. О, да, думаю, тебе понравится…

Из кабинета шефа Ева вышла уже гораздо долее спокойная и собранная. Потому что прямо во время разговора с Виктором она поняла, как можно закончить это дело так, чтобы и живыми и даже относительно здоровыми остаться, и формально не проиграть. Но для этого ей нужна информация, причем, совершенно не та, которая содержалась в оставленной Виолеттой папке с документами. Идеально было бы сначала переговорить с её супругом, но вряд ли он сейчас будет положительно настроен в отношении, как жены, так и её адвоката.

С комфортом откинувшись в кресле, Ева задумчиво обежала взглядом свой кабинет — стильный, эффектный и, при этом, совершенно безликий и холодный. Другие её коллеги приносили на работу цветы и заставляли стол фотографиями детей и родственников, но она предпочитала не мешать работу с домом, потому вершиной её дизайнерского оформительства стал полив раз в неделю кактуса, который ей от щедрот своих отдала уборщица. Растение сиротливо стояло возле монитора, уныло указывая колючками на стопку документов.

Но Еве сейчас было не до красот пейзажа. Она собиралась претворить в жизнь коварный план, за который, вполне возможно, её предадут адвокатской анафеме. Если узнают, конечно.

Потому что она собиралась совершить страшное — помирить разводящихся супругов.

Озадачив ответственного за сбор информации, Агеева так глубоко погрузилась в документы, что не сразу обратила внимание на часы, которые, к слову сказать, уже показывали два часа дня. Светлана так и не позвонила.

С одной стороны, Ева вздохнула с некоторым облегчением — сочувствие и сострадание вещи, безусловно, хорошие, но повесить себе ещё и это ярмо на шею, было бы несколько опрометчиво. К тому же, из опыта она знала, что когда адвокат эмоционально связан с подзащитным, ничего хорошего из этого не выходит. Это как у хирургов, которые не берутся оперировать своих близких — слишком велик соблазн сделать так, чтобы для подопечного все прошло как можно быстрее и безболезненнее. А это, в свою очередь, может повлечь ошибки.

С другой — что-то подсказывало девушке, что Светлана может попытаться предпринять определенные действия в одиночку, а это уже намного хуже. Ну почему в менталитете русского человека есть такая жуткая особенность — сначала подписать контракт, и только после этого его прочесть?! Это в лучшем случае — обычно их не читают вообще.

«Я только узнаю, все ли у неё в порядке», — успокаивала сама себя Ева и тут же мысленно поморщилась от собственного вранья. Но в трубке механический голос твердил, что абонент недоступен, и девушка решила, что это судьба. Значит, так и должно быть. Светлану, безусловно, жаль, но снова обдумав все сегодня днем, она поняла, что все же постарается уговорить женщину выполнить условия контракта. Никому не будет лучше, если сама Света с двумя детьми пойдет по миру, а родители из-за Моховой потеряют уже родившегося ребенка. Ещё вчера, после ухода женщины, Ева быстренько просмотрела в интернете прецеденты по подобного рода разбирательствам. Вроде ничего особо сложного, более того, закон изначально позволяет матери оставить биологически ей неродного малыша, но на практике все намного сложнее — позволить себе такую услугу могли только весьма состоятельные люди, а значит, вряд ли просто за здорово живешь они согласились бы отказаться от своего ребенка.

Девушка поняла, что ещё чуть-чуть и у неё почти в прямом смысле слова закипят мозги. Оба дела, конечно, достаточно интересны, но влезать ни в одно из них категорически не хотелось. И вообще, Ева заметила, что в последнее время любимая работа начала ощутимо напрягать. То самое приятное волнение, которое она испытывала в начале своей карьеры, постепенно затухало, и теперь поход на работу хоть и не представлялся каторгой, но напоминал визит к врачу — даже если и не хочется, то надо.

Единственным, что радовало утомленную девушку, было предвкушение скорого отпуска. Друзья, узнававшие, что отдыхать она собирается в декабре, крутили пальцами у виска, намекая, что лучше бы перенести эти недели безделья на лето. Ева же отмахивалась, отвечая, что так ей лучше и вообще, нечего лезть к её тараканам, пусть себе плодятся на здоровье. Но на самом деле, все было намного проще — она плохо переносила жару. Поэтому лето проводила на работе под кондиционером, а отдыхать предпочитала в средней полосе России, или где-нибудь, вроде Швеции. Потому, предложение Юльки, Линкиной подруги, застало её немного врасплох:

— Ты же у нас из блажных, которые работают, когда все нормальные люди отдыхают, и, соответственно, наоборот? — промычала она, шурша в трубку чем-то подозрительно напоминающим фантик от конфеты.

— Ну, — неопределенно согласилась Ева, продолжая одним глазом читать Вилкин брачный договор, и в очередной раз восторгаясь злодейской гениальностью юриста, его составлявшего.

— Не «ну», а благодарить должна, — отрезала Юля. — У меня есть для тебя предложение, от которого невозможно отказаться, — торжественно закончила девушка и затихла в ожидании бури оваций.

Но Агеева радоваться не спешила, правда злополучный контракт все-таки отложила.

— Ты в лохотроне теперь подрабатываешь? — осторожно уточнила она.

— Свинюшка ты неблагодарная, — горестно вздохнула Юлька. — Я в турфирме работаю, если у тебя ещё не совсем память отшибло. Так вот, тут такое дело — около месяца назад у нас купили три путевки в Египет, — Ева уже мысленно скривилась — в стране Нила, пирамид и навязчивых проводников, она однажды побывала и на всю жизнь сохранила устойчивое отторжение к этой африканской колыбели жизни. — А теперь выясняется, что отдыхать никто не поедет, изменились у них планы. Короче, там оплачено все, кроме перелета — пятизвездочный отель, спа-процедуры, в общем, по полной программе. Вот я и решила тебе предложить, все равно таких полудурочных, готовых ехать туда до новогодних праздников, не много, — закончила она.

— Ээээ… А с чего ты взяла, что я туда хочу? — Ева мелком посмотрела на пискнувший мобильник. На экране висело предупреждение, что ей пришло письмецо от Стаса с просьбой срочно пеезвонить. — Юляш, давай я сейчас чуток подумаю и перезвоню, ладно, а то немного занята?

— Ладно, только решай поскорее. Я бы сама туда смоталась, так кто ж меня отпустит, — душераздирающе вздохнула девушка и, не прощаясь, отключилась.

Ева быстренько ткнула пальчиком куда следует, и первым делом спросила самое важное:

— С Линкой все нормально?

— Да, — настороженно отозвался Стас. — А почему ты спрашиваешь? Опять куда-то намылились?!

— Избави Боже! Я после вчерашнего ещё не отошла. Просто ты мне обычно днем не звонишь, вот и забеспокоилась.

— Понятно. Я тебя хотел на обед пригласить.

— Неожиданно, — призналась Ева, немного подождав, не объяснит ли Матвеев суть своего странного порыва. — А с чего вдруг?

— Я что, не могу пригласить в кафе сестру своей жены?

— В последний раз ты так делал, когда с тогда ещё не женой, а девушкой поругался и спрашивал моего совета, как её задобрить. Опять, что ли?

— Нет, в этот раз я полностью бескорыстен. Помнишь, о чем мы вчера разговаривали?

— Такое забыть довольно трудно, — проворчала Ева, пытаясь отгадать, что же задумал Стас.

— Цени мою к тебе братскую любовь — через полчаса я встречаюсь в «Ольвии» со своим старым школьным другом Сергеем Пахомовым. Присоединиться не хочешь?

— Уже лечу, — взвизгнула девушка, торопливо вскакивая и хватая сумочку.

Ева не очень любила заведения общепита, но в «Ольвию» заходила хотя бы без внутренней дрожи, появившейся несколько лет назад, когда в каком-то кабаке увидела деловито чешущих в сторону кухни тараканов. Небольшое уютное кафе, выдержанное в средиземноморском стиле, облюбовали работники находящегося по соседству банка, потому и публика тут была вполне респектабельная.

Мурлыкнув подбежавшему администратору, что её уже ждут и сдав верхнюю одежду, Ева проследовала за улыбчивой девушкой вглубь помещения. Приятный приглушенный свет и комбинация бежевых и неярких зеленых оттенков давала отдых утомленным глазам и немного расслабляла.

«А вот это как раз лишнее», — одернула сама себя Ева, заметив за угловым столиком Стаса в компании какого-то молодого мужчины. Они её пока не увидели, негромко о чем-то переговариваясь, и это дало девушке несколько секунд для оценки визави Матвеева. Примерно их возраста, не очень мощный, но и не задохлик. Рост чуть выше среднего, интеллигентное лицо с приятными чертами, немного резковатая линия подбородка, прямой нос, на котором сидели дорогие очки без оправы. Единственным, что выбивалось из образа, были немного тонковатые губы, но в целом, Сергея можно было назвать очень интересным мужчиной. Более точно разглядеть не получалось, а пристально пялиться было бы не совсем уместно, поэтому Ева неспешно приблизилась и, не дойдя до их столика около метра, негромко «удивилась»:

— Стас? Рада тебя видеть, — проворковала она, целуя вскочившего Матвеева в щеку. — Как Лина?

— Привет, — поддержал он её тон. — Спасибо, у нас все хорошо. Позволь представить — Сергей, мой старый знакомый. А эта прекрасная девушка — сестра моей жены, Ева.

Пахомов-младший тоже оторвался от стула и, улыбнувшись, слегка склонил голову:

— Очень рад знакомству.

— Взаимно, — она смело встретила взгляд Сергея и протянула руку для пожатия. Но Пахомов продемонстрировал безукоризненные манеры, почти незаметно коснувшись губами её запястья.

«А очки он явно носит не от плохого зрения», — сделала в уме заметку Ева. Уж она-то, с минус три на оба глаза, вынужденная каждое утро ставить линзы, прекрасно в этом разбиралась. — «Значит, посоветовали для имиджа».

В принципе, девушка была согласна с этим — у Сергея были темно-серые глаза, холодное выражение которых, могло несколько испортить впечатление о нем, как о своем парне. А так — улыбчивый и приятный молодой человек, немного беззащитный, как и все очкарики.

— Надеюсь, вы к нам присоединитесь? — Пахомов, не дожидаясь кивка Евы, отодвинул девушке стул. — В компании красивой женщины даже вкус кофе становится богаче и насыщеннее.

— Вы мне льстите, — вернула она улыбку, поддержав его этикетные па. — Но, боюсь, что мое присутствие будет вас отвлекать, — она незаметно толкнула Стаса под столом.

— Вообще-то, мне уже пора — супруга попросила заехать, кое-что завезти, — Матвеев вскочил, поцеловав Еву в лоб, отчего её немного передернуло — в представлении девушки так целуют усопших — пожал руку Сергею и быстренько переместился в сторону выхода.

— Наверное, что-то срочное, — предположил Сергей. — Надеюсь, вы не бросите меня в одиночестве?

— Это было бы, по меньшей мере, невежливо с моей стороны, — она улыбнулась уголками губ, с удовольствием отвечая на легкий флирт. Приятно все-таки, когда тебя воспринимают именно как женщину, а не как средство достижения личных целей. — Поэтому принимаю ваше приглашение.

Они ещё минут пятнадцать поддерживали светский разговор, попутно перейдя на «ты», пока Сергей не рассмеялся:

— А ведь я не верил своей сестре, когда она отозвалась о тебе, как об умной женщине.

— Передавай ей мою благодарность, но, к сожалению, что-то не припоминаю, чтобы среди моих знакомых была твоя сестра, — Ева, не показывая вида, что несколько насторожилась от его фразы, посмотрела на собеседника поверх ободка кофейной чашки.

— О нет, вы точно знакомы, — немного насмешливо протянул Сергей. — Ты была её адвокатом на бракоразводном процессе пару лет назад. Кстати, вы тогда выиграли.

Агеева внутренне подобралась, продолжая сохранять внешнюю безмятежность:

— Вполне возможно. Я практикую уже довольно давно, потому, к сожалению, не помню всех дел.

— К тому же, тебя можно вообще назвать нашим семейным адвокатом — если не ошибаюсь, именно ты будешь защищать в суде интересы моей мачехи?

Кто бы знал, чего Еве стоило ни единым движением не показать своей досады…

Девушка мгновенно выстроила в уме новую тактику общения. Если до этого она хотела просто ненавязчиво узнать интересующие её сведения, после чего тихо-мирно расстаться — только конфликта интересов перед судебным делом ей и не хватало! — то теперь нужно было кардинально менять линию поведения.

— Тогда верну комплимент — у твоей сестры очень неглупый брат. Да, скорее всего, именно я буду вести это дело. Но, если не против, я не хотела бы говорить об этом сейчас. Сам понимаешь, корпоративная этика…

— Да, конечно, — ей показалось или после её слов Сергей немного расслабился. — Просто, чтобы ты знала, мой отец любил Виолетту и доверял ей. Эта измена не просто обидела, а оскорбила его. А уязвленный мужчина…

— … будет мстить, — тихо закончила Ева.

Пахомов-младший отсалютовал ей чашкой с экспрессо, признавая правоту.

— Ты не против, если я задам немного личный вопрос? — она наклонилась к собеседнику и слегка понизила голос. — Чего хочешь ты?

— Извини? — мужчина немного задержался с ответом. — В каком смысле?

— В прямом. Ведь у тебя же тоже есть мнение на этот счет. Что бы выбрал ты — чтобы твой отец развелся с Виолеттой или помирился?

— Это вряд ли возможно, — мотнул головой Сергей, слегка ослабляя узел галстука. — Он очень обижен на неё. Хотя, может, и простит. А к чему такой вопрос?

— Извини, профессиональная тайна, — мягко улыбнулась она, поднимаясь. — Была рада знакомству. Надеюсь, ещё увидимся.

— Я в этом и не сомневаюсь, — тихо закончил Сергей, глядя в спину удаляющейся девушки.

Об этой встрече она думала весь оставшийся день и вечер. Некоторые мыслишки на заданную тему уже появились, но голова начала буквально раскалываться от боли, намекая нерадивой хозяйке, что пора вытащить шпильки из прически и вообще заняться более полезным делом — поспать, например.

Единственное, что она все-таки сделала, перед тем, как рухнуть без сил на кровать — отзвонила Стасу и пересказала разговор.

— Интересно, — протянул он, задумавшись. — Судя по всему, один союзник у тебя уже появился.

— Угу, — согласилась Ева, разглядывая пальчики на ногах и пытаясь вспомнить, на какое число записана на педикюр.

— И что?

— В каком смысле? — она не совсем поняла, почему он говорит таким вкрадчивым тоном.

— О следующей встрече уже договорились?

— Дорогой, у меня тут такая свара намечается, а ты о моей личной жизни задумался. Не место, не время, да и, откровенно говоря, не совсем та личность, которая мне подходит.

— Это ещё почему? — влезла в разговор Линка.

— И тебе здравствуй, — усмехнулась старшая. — Подслушиваешь втихую?

— Не-а, я откровенно подслушиваю, — на том конце послышались подозрительные звуки.

— Ангел!!! — похоже, что младшая делала там что-то не то — во-первых, Стас уже почти отучился так называть жену, разве что только с целью позлить, а, во-вторых, говорил он сквозь сжатые зубы.

— Ты что там сделала? — Еве стало любопытно, чем можно пронять обычно спокойного друга.

— Ничего особенного, — профырчала Лина, что-то пережевывая. Стас приглушенно рыкнул, затем раздался звук закрывающейся двери. — Все, противник бежал, территория осталась за мной. Давай, колись быстрее, пока я лимон не доела.

— Какая у вас интересная интимная жизнь, — хихикнула старшая, поняв, что именно заставило Матвеева временно самоустраниться.

— Не дави на больное — у нас её сейчас практически вообще нет. Низзяяяя, — жалостливо протянула младшая. — Ты мне зубы не заговаривай, я это лучше тебя делать умею. Что за мужик?

— У благоверного своего спроси, — парировала Ева. — Ничего так кандидат, но пока даже думать на эту тему не буду. Вот закончу эту муть, потом и посмотрим.

— Вредная ты, — вздохнула Линка. — Тебе Стас ещё нужен?

— Вроде, нет. А что?

— Да мне что-то копченой селедки захотелось, — задумалась Лина. — А ещё — конфет «Птичье молоко» и грейпфрутового сока.

— Фу! — Ева аж передернулась, представив вкусовое сочетание. — Завтра созвонимся, а то меня сейчас замутит!

Уже отключаясь, она услышала:

— Любимый, отгадай, чего я хочу…

По закону подлости, звонок мобильника раздался минут через десять после того, как Ева уснула. Девушка мысленно простонала, но продолжала делать вид, что спит, сама не понимая — зачем? Тот, кто нагло нарушил её покой, эти потуги не видит, а Степке, развалившемуся в ногах, было глубоко фиолетово на актерское мастерство хозяйки. Она, с проклятиями на дурную голову звонящего, протянула руку и, щурясь, вгляделась в номер вызывающего абонента. Он ей был совершенно не знаком, более того, код говорил, что звонят из другого региона.

— Ну?! — гавкнула девушка в трубку, готовая растерзать сволочь, дернувшую её в половине двенадцатого ночи.

— Я понимаю, что снова мешаю вам спать, — Ева мгновенно стряхнула сонную одурь, стоило расслышать в телефоне голос Светланы. — Я звоню сказать, что уезжаю до родов, чтобы обдумать все, что вы мне сказали и принять решение.

— Подождите, а Самойловы знают, куда вы уезжаете?

— Нет, я не стану никому говорить, где буду все это время, — твердо ответила она. — Просто хотела сказать вам, что после возвращения мне, наверное, все-таки понадобится юридическая помощь.

— Стойте! — но в мобильнике уже раздавались короткие гудки. Ева попробовала перезвонить, но Света уже отключила телефон.

— Ну и хрен с вами со всеми, — в сердцах выругалась девушка и, натянув на голову одеяло, мгновенно уснула.

Следующий день был не намного лучше, но все же и не хуже предыдущего. До обеда Ева занималась текущими делами, моталась по клиентам, и только испив кофию и задумчиво покручивая в пальчиках ручку, полностью отдалась планированию предстоящей авантюры.

Пусть до того, чтобы полностью осуществить свой коварный план, было ещё очень далеко, но вчера Сергей довольно прозрачно намекнул — его отец не желает, чтобы ценности покидали семью и даже готов смириться с некоторой блудливостью супруги. Но уязвленное самолюбие требует реванша, потому придется Виолетте попотеть, пытаясь заслужить прощение мужа. Ну что ж, в том, чтобы девица не сбилась с пути истинного, и была задача Евы.

«Не такая уж и невыполнимая» — хмыкнула девушка, читая то, что ей прислал Кирюша — мастер на все руки и просто замечательный мальчик. Если нужно было добыть информацию, лучше него с этой задачей не мог справиться никто. За что молодой человек и пострадал ещё до знакомства с ней.

Юное дарование обвинили в незаконном проникновении в недра какой-то правительственной базы, и уже хотели было посадить за хакерство, но бабушка великовозрастного дитяти, приходившаяся лучшей подругой грандмамА Евы, упросила взяться Агееву за эту святую миссию по вызволению отрока из застенков СИЗО. И как ни пыталась доказать девушка, что в уголовном праве она не то, чтобы совсем ноль, но весьма близкая к нему величина, перед напором двух пожилых дам, не выдержала и взялась за дело. И, к своему искреннему удивлению — выиграла. Больше в уголовные игрища брутальных самцов она не лезла, справедливо полагая, что дуракам везет только один раз, и она свой лимит исчерпала.

Итак, что известно о милой девочке Виолетте? Рост, возраст, вес Ева пропустила за ненадобностью, а вот дальше шло самое интересное — девушка закончила местный институт экономики и права по модному некоторое время назад профилю «Финансы и кредит». То, что эти самые финансы интересуют дипломированного специалиста исключительно с точки зрения нахождения на её банковской карте, ясно и так. Причем, это же подтвердил и Витек. Значит, её надежда на трудоустройство на должность с приемлемым окладом ничтожно мала. А жить девушка явно любит на широкую ногу. Только вот подмоченная репутация вряд ли позволит ей вновь претендовать на штамп в паспорте и безбедное существование с ещё одним, подобным Пахомову-старшему, «папиком». А лет ей уже не так чтобы много, но и не мало — двадцать шесть. Ну, ещё лет семь-восемь и пора будет запасаться кремом от морщин и не вылезать из тренажерного зала для сохранения все той же девичье-хрупкой фигурки. Для того, чтобы быть современной гейшей, способной в любом возрасте обворожить мужчину, у Виолетты не хватит мозгов.

Осталось только все это в предельно доступной и корректной форме донести до самой девицы.

Ответить она соизволила только на четвертый звонок.

— Алло, я у косметолога, не могу говорить, так что давайте быстрее, — капризным голоском молвила Вилка. На дальнем плане слышалась бодрая китайская речь и характерная музыка. Ева сразу же поняла, где именно находится сейчас её будущая жертва, потому как сама пользовалась услугами того же салона.

— Добрый день. Это Ева Александровна, ваш адвокат. Не буду отнимать много времени, просто хотела сказать, что нам необходимо встретиться, чтобы обсудить кое-какие детали, — сдержанно ответила Ева, параллельно набирая документ на своем лэптопе. Это месть должна быть холодной, а пакости и деловую документацию лучше творить по горячим следам. А уж если эти два компонента объединены в один — тут уж сам Бог велел не медлить.

— Да-да, конечно, — сразу же сменила тон Виолетта. — Я освобожусь где-то через два с половиной часа, пока доберусь… Давайте встретимся у вас в конторе в половине седьмого?

Ева недовольно нахмурилась — её рабочий день заканчивался в шесть, но, поскольку дома её семеро по лавкам не ждали, то ради такого не грех и задержаться. Тем более, что за это она с шефа сдерет отдельной графой.

— Хорошо. Подъезжайте. Вы помните номер кабинета?

— Конечно. Все, скоро буду. Чмоки-чмоки, — привычно закончила она, чем заставила Еву несколько недоуменно посмотреть на трубку. Н-да, воистину, а мужики ещё на женскую логику жалуются, когда сами выбирают в спутницы такие вот экземпляры… Конечно, любители бывают разные, но это уже совсем клинический случай.

Распечатав готовую каверзу, Ева направила стопы к Виктору. У неё сегодняшний день прошел не особо удачно, поэтому её святая обязанность, как женщины и подчиненной, испортить настроение начальству. Более того, именно из-за него все и началось.

Лидочка нарушила традицию — секретарши вообще не оказалось на месте.

— К вам можно? — Ева деликатно постучала костяшками пальчиков по дверному косяку.

— Ты уже вроде зашла, — фыркнул шеф. — Дверь прикрой. Кстати, почему без спроса, или Лидочка до сих пор на обеде?

— Тогда либо она очень плотно кушает, либо её саму съели, — заметила девушка, мельком посмотрев на наручные часики. — Обеденный перерыв закончился больше часа назад.

— Уволить бы её, да не могу, — страдальчески скривился Виктор, — все-таки, дочь близкого друга.

— Все твои проблемы от близких и родственников, — хмыкнула Ева, протягивая лист начальству.

Шеф пробежал глазами по тексту, осоловело моргнул, потом перечитал внимательнее и перевел на девушку пылающий взгляд:

— Ты что, издеваешься?! — рявкнул он так, что даже жалюзи на окнах слегка покачнулись.

— Ну почему же? Мы с тобой обговорили эту тему, теперь вот хочу, так сказать, узаконить наши отношения. Что именно тебе не нравится?

— Все, — признался мужчина, запуская руку в доселе безукоризненную прическу. Волосы послушно встали дыбом, отчего шеф напомнил Еве домовенка Кузю. Только мультяшный герой был намного более милым и не таким прожженным, как её руководство.

— Не вопрос, давай разберем по пунктам, я ж не зверь, всегда готова к компромиссу, — она села в кресло напротив и обворожительно улыбнулась, все своим видом противореча только что сказанному. — А вообще — не понимаю, почему ты так переживешь? Если Вилка останется хотя бы с половиной акций, мои требования это так, капля в море. Если же нет — там, в конце, есть приписка, что данное соглашение становится недействительным в случае проигрыша мной, Агеевой Евой Александровной, гражданского иска об отторжении в пользу Пахомовой Виолетты Вячеславовны имущества, совместно нажитого в законном браке.

— И что ты тогда с этого поимеешь? — договор выглядел хоть немного и странно, но и особых нареканий не вызывал. Понятно, что не могла она там не заложить несколько подводных камней, но, в противном случае, не смогла бы Ева и добиться того, что имела сейчас.

— Моральное удовлетворение от твоего убитого вида, — вполне серьезно ответила она. — На то, чтобы пробежать глазками договор даю тебе десять минут. Он не настолько объемен, чтобы потратить на него больше времени, — Ева откинулась на спинку кресла, достав мобильник, погрузилась в недра электронного гаджета. — Советую не терять время зря, у меня ещё есть некоторые вопросы, — намекнула она, не поднимая глаз, когда начальство не последовало её совету, продолжая пристально наблюдать за сотрудницей.

— Ты же понимаешь, что если я захочу, сильно осложню тебе жизнь? Не говоря уже о том, что работу ты в нашем городе не найдешь.

— Понимаю, — кивнула она, продолжая переписываться с сестрой по аське. — Тоже самое могу сказать и в твой адрес. Ну, а теперь, когда мы обменялись комплиментами и заверениями во взаимной дружбе, может, уже начнешь работать? А то мои расценки по времени ты знаешь, обдеру, как липку…

Виктор склонил голову набок и сжал кулаки, отчего зажатый в его руке злосчастный договор немного смялся.

— А если я его подписывать не стану?

— Станешь, — Ева не соизволила даже посмотреть на разгневанное начальство. — Ты же умный мужик и понимаешь, что, даже не выходя за рамки свято соблюдаемого и хранимого нами закона, я могу доставить тебе немало неприятных минут.

— Просто ради интереса — что, например, ты можешь сделать?

Девушка оторвалась от созерцания мобильника, подалась всем телом вперед, поставила локти на стол и опустила подбородок на переплетенные пальцы.

— Например, трудовой договор не ограничивает мое право на привлечение клиентов со стороны. Как ты думаешь, если я сейчас явлюсь в офис господина Пахомова и предложу свои услуги по защите его чести, достоинства и содержимого кубышки, он откажется? И прежде чем метать взглядом серпы и молоты, напомню — соглашение с Виолеттой носило предварительный характер, никаких договоров я с ней не заключала и вообще не видела — ты же не записывал её ко мне на консультацию официально? По глазам вижу, что нет. Вить, я не хочу с тобой ссориться, но если ты не оставишь мне другого выхода, я все равно придумаю какую-нибудь такое, что ты не сможешь ни представить, ни предусмотреть. И это не угроза, а предупреждение. Я пыталась отказаться — ты настоял, умей признавать поражение. Тебе нужна моя помощь, а это, — она кивнула на лист бумаги, который продолжал методично комкать шеф, — мои условия. Не согласен — не подписывай, воля твоя. Как говорится, баба с воза — волкам сытнее…

Девушка замолчала и, откинувшись на спинку кресла, продолжала пристально смотреть ему в глаза. И от этого взгляда, холодного и равнодушного, Виктору стало немного не по себе.

— Не ту ты себе профессию выбрала. Хотя, у нас же мораторий на смертную казнь, так что твои таланты в любом случае остались бы не востребованными…

— Спасибо, мне лестно слышать такую высокую оценку моих скромных способностей, — с лица Евы исчезло то самое немного пугающее выражение, и она легко, не поднимаясь с места, изобразила книксен. — А теперь, если мы закончили раскланиваться, может, все-таки займемся непосредственной работой?

— Конечно, — буркнул Виктор, ставя свою подпись рядом с автографом Агеевой.

— Ну, вот видишь, это было совсем не больно, — проворковала девушка, протягивая начальнику его экземпляр договора. — Надеюсь, ты не будешь против, если мы все заверим у Наташки?

— Конечно, нет, душа моя, — скрипнул зубами Виктор, призывая все мыслимые кары на голову этой заразе, но в кабинет их нотариуса все-таки пошел.

День, тянувшийся до того момента мучительно медленно, как сто тридцатая серия отечественного «мыла», резко ускорился сразу после возвращения от Натальи, которая только хмыкнула, ставя свою заверяющую подпись на Евиной инициативе, и подмигнула девушке. А далее, произошло сразу несколько вещей — Витек, с плохо скрываемой досадой, пожелал девушке удачного дня и саданул дверью своего кабинета, преждевременно явилась слегка краснолицая после косметолога Виолетта и Еве позвонили из офиса недавно всуе поминаемого Ильи Алексеевича.

— Добрый день, — в трубке раздался безукоризненно-вежливый женский голос, до которого их Лидочке ещё пахать и пахать. — Вас беспокоит секретарь Пахомова Ильи Алексеевича. Он хотел бы встретиться с Вами для обсуждения некоторых вопросов, касательно совместного дела. Какое время Вас устроит?

— Если вы не против, я хотела бы обговорить этот вопрос напрямую с вашим руководством. Вы можете сейчас переключить меня на него?

— Секундочку, я уточню, возможно ли это, — отозвалась секретарша. Несколько секунд в трубке слышалась только мелодия Моцарта. «Хорошо, что хоть не «Реквием», а то это было бы слишком символично», — хмыкнула про себя Ева, наблюдая за ерзанием Виолетты, которая из подслушанного разговора поняла, кто и с какой целью звонит её адвокату. Сегодня девушка была одета более скромно — супер-узкие синие джинсы, которые можно было одеть, только предварительно намылившись, ярко-алый топ и черная кожаная куртка. Причем, верхняя часть наряда заканчивалась сантиметрах в десяти от начала нижней, являя миру загорелый плоский животик с золотым сердечком в проколотом пупке.

«Интересно, как она не мерзнет?» — успела удивиться Ева, прежде чем в её мысли ворвался мужской голос.

— Добрый день. Ева Александровна?

— Здравствуйте, Илья Алексеевич.

— Ну что ж, получается, что заочно мы уже знакомы. Я предлагаю исправить эту несправедливость и увидеться, так сказать, с глазу на глаз. Что вы на это скажете?

— Разумное предложение. Я могу подъехать в ваш офис завтра где-то к пяти. Вас устроит? — у Виолетты от желания узнать полное содержание разговора, а не только мельком подслушанные фразы, перехватило дыхание. Еве даже показалось, что у блондинки зашевелились уши.

— Ну, зачем же так официально? Что скажете, если мы с вами сегодня поужинаем вместе?

— Прошу прощения, но такие вопросы я предпочитаю решать в рабочем порядке и все-таки настаиваю на том, чтобы встретить завтра. Если вас не устраивает время, предлагайте свой вариант, я посмотрю, что можно сделать, — мягко, но, в то же время, непреклонно ответила девушка, категорически не желая переносить этот вопрос из работы в свою частную жизнь.

— Ну, что ж, если красивая женщина настаивает, — хмыкнул Пахомов, но по голосу было понятно, что предложение Агеевой его не обрадовало. — Тогда до встречи завтра в пять. Вы знаете адрес?

— Обижаете. Конечно, знаю. До скорой встречи, — Ева быстренько попрощавшись, свернула разговор и в упор посмотрела на Виолетту, немного сжавшуюся под оценивающим взглядом адвоката. — Теперь вы…

Блондинка насторожилась и втянула голову в плечи.

— Что «я»? — пискнула девица, с некоторой опаской разглядывая Еву.

— Вы принесли те бумаги, что я просила?

— Да-да, — Вилка пошуршала в сумке и извлекла кипу немного мятой документации.

— И на том спасибо, — вздохнула Агеева, мысленно настраивая себя на конструктивный диалог с этой жертвой красоты. — Как вы, наверное, слышали, завтра я встречаюсь с вашим супругом, — Виолетта закивала, как лошадь на параде, — чтобы обговорить некоторые детали. У вас есть какие-нибудь пожелания или претензии? Я имею в виду, что мне нужно знать, как можно больше о вашей семейной жизни ДО того, как начнется бракоразводный процесс.

Блондинка, обрадованная наличием свободных, ещё не знакомых с перипетиями её супружества ушей, начала вещать о своей горькой замужней доле. Через пять минут Ева поняла, что либо девице, безусловно, повезло, встретить Пахомова, либо она, Агеева, ни черта не смыслит в мужской логике. Виолетта не была дурой в прямом смысле этого слова, но когда и через пятнадцать минут они все ещё не продвинулись дальше дня свадьбы и описания подвенечного наряда невесты, девушка решила, что если Илья Алексеевич когда-нибудь все-таки удавит свою жену, Ева, наплевав на обещание, данное самой себе не лезть больше в «уголовщину», будет его защищать, причем, бесплатно.

— Извините, — перебила Ева, у которой уже началась мигрень от звонкого задорного голоска, не хуже перфоратора долбящего ей разум. — Описание вашего медового месяца на Мальдивах, безусловно, очень захватывает, но нельзя ли перейти ближе к теме нашей встречи?

Виолетта, которая ещё не рассказала о своем первом опыте в дайвинге, немного надула губки, но просьбе вняла.

Если судить по словам почти бывшей супруги, замужняя жизнь была тяжелой и безрадостной: муж не отпускал её тусить в клубах до утра (подлец какой!), заставлял исполнять роль послушной жены перед своими друзьями, таская по выставкам и театральным премьерам, вместо того, чтобы отпустить её, Виолетту, на распродажу в Милан и вообще всячески ущемлял супругу в развлечениях.

И вот появился ОН. Теперь у Евы свело скулы от того потока сиропа, которым буквально сочился голосок её собеседницы.

— Он очень умный, красивый и богатый, — счастливо щебетала девица, уже не отвлекаясь на такую мелочь, как отслеживание реакции Агеевой. — Мы встречались полгода, а потом Илья сказал, что уезжает в Москву на пару дней, ну, я и пригласила Андрея к нам домой…

«Дууура», — мысленно простонала Ева, уже приблизительно зная, что Вилка скажет дальше.

— Мы как раз плескались в джакузи, когда внезапно вернулся муж и устроил безобразный скандал!

«Действительно, с чего бы это?»

— А потом побледнел и схватился за сердце…

«Скажи спасибо, что не за топорик для разделки мяса…»

— В общем, вызвала «Скорую», но вместо того, чтобы поблагодарить, Илья начал меня оскорблять и, в конце концов, выгнал из дома, — Виолетта завершила свою исповедь душераздирающим вздохом, всколыхнувшим внушительную грудь, и повисшей на ресницах слезинкой. Весь её вид просто кричал о несправедливых обвинениях и наветах.

«А может, нафиг все? Солью дело, отдам я эту неустойку Витьке, по миру не пойду», — тоскливо размышляла Ева, нисколько не впечатленная ни волнениями верхних девяносто Виолетты, ни её удрученным видом. И, возможно, она так бы и сделала, но женская мстительность, которая всегда была неотъемлемой чертой характера, поставила все остальные чувства и инстинкты на дыбы, и Ева начала полный подробный допрос своей будущей жертвы…

— Все понял? Мне нужно узнать, что это за человек, откуда взялся, чем на жизнь зарабатывает…

— А цвет трусов не нужен? — хихикнул в трубку Кирилл. — А то — запросто.

— Нет, эту информацию можешь оставить при себе, хотя твои наклонности меня настораживают, — отбрила Ева. — А ещё, сможешь пробить через базу оператора сотовой связи, кто и когда в тот день звонил Пахомову?

— Нуууу…

— Не запряг ещё, чтобы нукать. Сможешь или нет? — девушка остановилась у окна, наблюдая, как шедший с утра дождь сменяется ледяной крупой. Хоть улица и была ярко освещена фонарями, но до стоянки их свет почти не доходил, отчего девушка непроизвольно поежилась — темноты Ева боялась с детства, когда двоюродный братик, во время игры в прятки, на пару часов запер её в шкафу.

— Смогу, — прервал её размышления Кирилл. — Но сегодня не успею. Давай завтра утречком отзвоню?

— Ну, родной мой, когда у тебя наступает утро, нормальные люди уже обедать садятся, — хмыкнула Ева. — Значит, завтра в восемь часов…

— Нет!!!

— Да!!! Завтра в восемь утра я тебе звоню и выслушиваю полный и подробный отчет о проделанной работе. Не будешь брать трубку, приеду лично и организую пионерский подъем.

— Это как? — насторожился парень, который не был даже октябренком.

— Оооо, — протянула Ева. — Рассказывать бессмысленно, это нужно только почувствовать. Все понял, ретивый отрок?

— Понял, — вздохнул Кирюша. — Ей-богу, лучше бы меня на пару лет посадили, чем теперь быть у тебя в вечной кабале…

— Мысль верная, но запоздалая, — кивнула девушка, отключая телефон и сгребая документы в сумку. Блажь поработать на ночь глядя к ней приходила регулярно, хотя, в последнее время это происходило все реже. Почему-то любимая работа уже начинала напоминать болото, в которое Ева однажды чуть не вляпалась, привлеченная какой-то ярко цветущей колючкой — изумрудно-зеленая травка, а под ней ледяная засасывающая грязь.

Сегодня именно Агеева оказалась образцово-показательной работницей, покидающей эту богадельню последней. Немного сонный охранник заторможенно наблюдал по мониторам за происходящим на подведомственной территории и мучился от желания зевнуть. Единственным, что удерживало его от этого шага, был нацеленный глаз видеокамеры, неотступно следившим за охранной трудовой деятельностью.

— Что-то вы сегодня припозднились, — секьюрити потянулся всем телом, не отрывая полупопий от стула.

— Тружусь за весь улей, — буркнула в ответ Ева, сдавая ключи и расписываясь в ведомости. — Счастливо отдежурить.

— И вам того же, — охранник все-таки зевнул и поудобнее устроился на кресле. Теперь уже можно и подремать, все равно никого в здании не осталось…

Ева зябко передернула плечами, стоя на невысоком порожке. Порыв сквозняка бросил ей в лицо горсть жалящих снежинок, заставив охнуть и резко закрыться ладонью. Не хватало только, чтобы что-то попало в глаза, придется вынимать линзы, а водить машину в очках она терпеть не могла.

Стянув потуже воротник пальто и морально приготовившись к форсированию местных луж, Ева рысцой направилась в сторону своего авто. Легкий цокот шпилек глухо разносился по полупустой парковке, а ветер скорбно подвывал в проводах, рождая в девушке желание приехать домой, завернуться в одеяло и впасть в спячку месяца так до апреля. До «Синтроена» оставалось буквально пара метров, когда Ева поняла, что она на парковке не одна. Вроде, никаких посторонних звуков, но ощущение чужого присутствия было таким острым, что девушка резко остановилась и попыталась оглянуться. Но не успела.

Она только начала поворачивать голову, когда сзади раздались тяжелые шаги, и кто-то толкнул девушку на машину. Ева с трудом сдержала крик от боли, огнем охватившей подвернувшуюся щиколотку.

— Тихо! — прошипел низкий мужской голос. — Не дергайся!

Ева и не собиралась геройствовать. Во-первых, она физически намного проигрывала даже среднестатистическому мужчине, а, во-вторых, не могла сделать этого при всем желании: нападавший, придавив её всем нелегким телом к боку железного коня, локтем одной руки нажимал на затылок, а ладонью второй — с силой обхватил шею, передавливая одновременно и трахею, и сонную артерию.

— Я… и не… собираюсь, — с трудом, едва слышно, прохрипела девушка, понимая, что ещё минута, и она просто потеряет сознание.

Мужчина слегка ослабил хватку на её горле и прошептал на ухо:

— Вот и умничка. Поставь сумку на крышу машины, только не надо резких движений.

Ева беспрекословно выполнила распоряжение.

— А теперь закрой глазки и считай до двадцати, если не хочешь, чтобы я тебя нашел и немного подпортил красивое личико…

Девушка немного расслабилась, когда он убрал локоть с её затылка, а в следующую секунду почувствовала, как по щеке скользит что-то холодное. Осторожно скосив глаза, Ева увидела узкое блестящее лезвие, которым он провел вдоль её скулы.

— Я не буду смотреть, — шепотом пообещала она, зажмуриваясь и с трудом проглатывая ком в горле.

— Молодец, хорошая девочка.

Легкий шорох и то самое ощущение, заставившее Еву насторожиться ещё перед нападением, исчезло.

Она честно досчитала до двадцати и после этого, все ещё не оглядываясь, достала ключи из кармана пальто и села в машину. Только закрывшись изнутри, она позволила себе осмотреть стоянку. Никого. Лишь изредка проезжающие по улице машины и стая ворон, которая все никак не могла поделить ветки липы, растущей перед входом в офисный центр.

Слегка подрагивающими руками Ева вынула айфон из внутреннего кармана — 19–38. С тех пор, как она вышла из здания, прошло ровно пять минут, а ей показалось, что минуло несколько дней. Адреналин, все ещё гуляющий в крови, заставил её стукнуть по рулю рукой и зарычать сквозь сжатые зубы.

Похоже, что началось…

«Нужно предупредить Стаса, чтобы увез куда-нибудь Линку», — отстраненно думала она, выруливая на проспект. «Ехать в таком виде к ним нельзя, значит…»

Матвеев ответил после третьего гудка.

— Привет.

— И тебе не хворать. Лина рядом?

— Нет. Я сейчас домой еду.

— Подожди! Ты сейчас где именно? — уточнила Ева, притормаживая на светофоре.

— Через пять минут буду на площади. У тебя что-то случилось?

— Можно и так сказать. Остановись возле «Детского мира», я подъеду минут через десять. Это срочно.

— Понял, — отозвался Стас. — Жду.

Когда Ева появилась возле магазина-мечты всех советских детей, знакомая Мазда СX-9, уже стояла там. Девушка на минуту замешкалась, чтобы замотать шарфом шею, расцвеченную красными пятнами и, задержав дыхание, мысленно попросила себя успокоиться. Но настолько ушла в самоуспокоение, что подпрыгнула, когда раздался стук в окно пассажирской двери. И только увидев, что в её лубяную избушку ломится не подлый враг, а все лишь Стас, щелкнула замком.

— Привет ещё раз. Что у тебя стряслось? — Стас уселся на пассажирское сиденье и по-собачьи стряхнул подтаивающие снежинки с волос. — Что за срочность?

— Мне сегодня первый звоночек был, — Ева и сама поразилась, насколько нормально звучал её голос.

Матвеев перестал отряхиваться, как сенбернар после купания.

— Что именно и как произошло?

Девушка коротко и по существу пересказала произошедшее, не вдаваясь в особые подробности.

— … а потом позвонила тебе, — закончила она, не сводя зачарованного взгляда с собственных рук, лежащих на руле. Удивительно, но пальцы совершенно не дрожали.

— Показывай ногу, — Стас дернул её за локоть, чтобы отвлечь от глубокомысленного любования собственным маникюром.

— Не надо, просто подвернула, — отмахнулась Ева, но, зная по личным наблюдениям и рассказам сестры, степень упрямства Матвеева, со вздохом развернулась, и протянула ему свою ногу. Стас осторожно стянул сапог и начал прощупывать сустав.

— Вывиха нет точно, перелома, скорее всего, тоже. А вот связки наверняка потянуты. Нужно съездить в травму, чтобы исключили разрыв. Давай сейчас отвезу, только Лину предупрежу, что задерживаюсь.

— Нет! Не нужно меня никуда везти, сама завтра утречком доковыляю, — встрепенулась Ева. — Я тебе и позвонила только затем, чтобы попросить — переедете на пару недель к нашим. Если меня прямо на улице, можно сказать, на глазах изумленных прохожих, отловили, то её и подавно одну оставлять нельзя.

— На этот счет можешь даже не думать, — отмахнулся Стас. — Я её к отцу отвезу. Извини, конечно, но с вашей бабкой, она, может, преждевременно и не родит, зато я — запросто. А у папы дом на охраняемой территории, и там сейчас почти безвылазно Лариса сидит.

— А Лариса это?..

— Это моя почти мачеха. Хорошая женщина, и с Линой они ладят. Как раз и присмотрит, и развлечет, — ответил он и задумался. — А с чего ты взяла, что это тебя предупреждали? Может, банальный гоп-стоп?

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Какой нарик, если пошел на такое, оставит украшения и не попросит вывернуть карманы? У меня в ушах белое золото с бриллиантами, а маргинальные субъекты в дорогих цацках разбираются лучше многих ювелиров … — Ева вытащила из бардачка сигареты и, не обращая внимания на укоризненный взгляд Матвеева, закурила. — Его интересовала именно сумка. Почему?

— Потому что, если у тебя какие-нибудь документы с собой, то, скорее всего, в ней. Вспоминай, кому ещё, кроме Пахомова, в последнее время на больной мозоли потопталась.

— Многим, — призналась Ева, выдыхая густой ароматный дым. — Начиная от собственных клиентов и заканчивая начальством. Опять-таки, моим.

— Талантливая девочка, — кивнул Стас. — Ладно, мы тут можем до утра гадать, кто и за что на тебя зуб заимел. Может, переночуешь сегодня у нас?

Агеева только молча отрицательно покачала головой.

— Точно? Заявлять будешь?

Ева послала ему укоризненный взгляд:

— У меня там все равно ничего особо ценного не было. В банк уже позвонила, карты заблокировала. С собой были только копии документов, оригиналы я из кабинета не выношу. Телефон был на мне, а остальное не жалко, пусть останется ему на бедность.

— Понятно. Тогда поезжай впереди, до дома тебя провожу, — закончил разговор Стас, выбираясь из теплого, хоть и прокуренного салона в стылый декабрьский вечер.

До дома Агеевой они добрались без приключений, что, в принципе, было понятно — сколько ж можно, в конце концов?! Ни на лестнице, ни на площадке тоже никого не было, а Ева ещё раз похвалила себя за то, что после той самой ночи разгула пьяной нечисти, — то есть Линкиного двадцатиоднолетия, в результате которого сестра была обязана отработать светскую повинность в компании Стаса, — навсегда зареклась прятать ключи в сумку и носила их только в карманах.

В самой квартире их поджидал только один злоумышленник — Степан, который, в отсутствие хозяйки развлекся тем, что залез на шкаф и сбросил с него жутко дорогую и стильную икебану, подаренную сотрудниками, не иначе как прознавшими, что Ева ненавидит неживые цветы. Композиция удачно собирала пыль уже несколько месяцев, и теперь остатки былого великолепия неприглядной соломенной трухой покрывали ковер, кровать и даже подоконник.

— Ыыыыы… — смогла выдавить Ева, когда увидела, во что домашний любимец превратил её спальню.

— Ну, здравствуй, сенокос, — поддержал её Стас, предусмотрительно не приближаясь к самому Степану. У них с котом был взаимный пакт о ненападении, который они заключили после того, как мохнатая тварь перегрызла ему шнурки на ботинках, а Стас за это устроил Степе «крещение» — троекратно окунул в ванну, наполненную ледяной водой.

— Не знаешь, из него шапка получится? — Ева кивнула на притихшее животное, клубком свернувшееся под пуфиком и делающее вид, что спит. И только один слегка приоткрытый янтарный глаз сканировал помещение, как луч маяка — пролив в поисках контрабандистов.

— Если только муфточка, и то облезлая, — хмыкнул Стас. — Телефон держи под рукой, если что — сразу звони или мне, или охране. Ментам пока объяснишь, что ты от них, собственно, хочешь, успеют прибить несколько раз.

— Ты умеешь обнадежить, — буркнула Ева, пробираясь к кровати и стряхивая мелкое сено с покрывала. — Езжай уже, тебя там Линка заждалась. Если что — позвоню. Если меня все-таки прибьют — явлюсь тебе призраком и назову имя убивца.

— Не смешно, — раздраженно передернул плечами Стас. — Тебе бы уехать хотя бы на несколько дней. Есть сейчас срочные дела?

— Кроме уборки квартиры и удушения кота? Нет.

— Вот именно. Съезди куда-нибудь, отдохни. Главное, пока глаза не мозоль. Авось, к тому времени, как ты вернешься, кто-нибудь добрый прибьет твоего начальника, а там и надобность в твоих услугах отпадет.

— Не с моим счастьем, — вздохнула Ева. — Но я подумаю. Тем более, что Юлька настойчиво предлагала какой-то тур в Египет, и вылет там чуть ли не через пару дней… Ты выметаться собираешься или нет? Мелкой привет, и не приведи Кришна проболтаешься о сегодняшнем!

— Не учи юриста врать, — отмахнулся Стас и оставил её наедине с погромом и его инициатором.

Через полчаса у девушки от липнущей к коже мелкой травяной пыли зачесалось все тело, заслезились глаза и заскрипели зубы от желания все-таки прибить мохнатую сволочь. От постоянного ползания с тряпкой по полу разболелись коленки и начала ныть поясница. Вдобавок ко всему сказалось напряжение сегодняшнего дня, и Ева поняла, что ещё немного, и она просто не выдержит.

Вытащив дрожащими пальцами сигарету, она попыталась прикурить, но зажигалка искрила и упорно не хотела выдавать пламя. Это стало последней каплей. Швырнув несчастный кусочек пластика через всю комнату, Ева сползла на пол и расплакалась. То, что она могла умереть там, на парковке, девушка осознала сразу, но весь ужас произошедшего дошел только сейчас.

Еву колотила крупная дрожь, в груди, возле сердца, притаился кусочек льда и вымораживал её изнутри. Девушка до крови закусила губы, чтобы не закричать и сжалась в клубок, обнимая свои коленки в тщетной попытке успокоиться. Постепенно рыдания начали стихать, переходя в глухие всхлипы. Ева почувствовала, как о её руки начало тереться теплое пушистое тельце и, подняв голову, встретилась взглядами со Степаном. В глазах кота не было привычного выражения превосходства над прямоходящими подчиненными, чья роль сводилась к открыванию холодильника и почесыванию за ушком. Сейчас он смотрел странно серьезно и, дождавшись, пока хозяйка обратит на него внимание, начал вылизывать мокрые соленые щеки девушки своим похожим на наждачную бумагу языком.

— Степ, фу, — вяло попыталась отбиться от него Ева. Но Степа так просто сдаваться не привык и, не обращая внимания на её возражения, залез на руки и замурлыкал.

— Ты прав, котик. Пошли они все! — разозлилась девушка. — Теперь чисто из женской сволочности не сдамся! Ты меня поддерживаешь?

Кот выразил согласие довольным урчанием и загнал когти хозяйке под коленную чашечку.

— Ты совсем свихнулся? Зачем ты это устроил?!

— А что ещё делать? Мне нужно было узнать, что она передала этой адвокатше! — старший из мужчин резко встал и отошел к окну.

— И что узнал?

— Да нихрена я не узнал! У неё с собой ничего из интересующих нас бумаг не было. Зря только этого придурка нанимал…

— Ты вообще понимаешь, что творишь? А если бы ей стало с сердцем плохо?

— Насколько знаю, Агеева, не из пугливых… Что этой кобыле сделается? — он отмахнулся от слов собеседника.

— Вот именно. А теперь представь, что она захочет во всем разобраться. Не заявление напишет, нет. Это было бы намного проще — таких случаев сейчас по городу столько, что и искать никто никого не будет. Но, насколько знаю, она девушка, мало того, что упертая, ещё и мстительная. И если захочет — докопается.

— А ты у меня на что?

Более молодой собеседник нехорошо прищурился:

— Я помню, что многим обязан твоему отцу, но поднимать руку на женщину не стану, даже ради тебя. Так что, тут я — пас. И прежде чем тебе придет в голову очередная блажь, хорошенько подумай — как в глазах судьи будут выглядеть угрозы в адрес адвоката твоего противника…

Ева долго жала на звонок двери Кирилла, потому что этот гаденыш не просто не ответил — он отключил телефон. Поняв, что и пиликанье губной гармошки, которое какой-то эстет установил, как сигнал, что кто-то жаждет попасть в святая святых хакерского жилища, отрока не проймет, девушка поступила проще — начала колотить в дверь кулаком. Ногой, может было бы и эффективнее, но девушка сегодня щеголяла в любимых ботиночках и не была готова совершить в их отношении акт вандализма. Каких-то жалких пять минут, и в проеме парадного крыльца появилась заспанная опухшая рожа, заросшая недельной щетиной и без признака интеллекта на высоком челе.

— И тебе доброго утречка, — растянув губы в акульей улыбке, пропела Ева. — Не подскажешь, который час, пунктуальный мой?

— Ммммм, — лохматое чудище, а в миру — Рязанцев Кирилл, студент-первокурсник — мучительно, до хруста, зевнуло и пожаловалось. — Вот не поверишь, два часа назад спать лег…

— Мне б твои проблемы, — Ева оттерла его от двери и осторожно внедрилась в коридор. Та самая осторожность лишней не была — не одна пара колготок погибла бесславной смертью в неравной борьбе с какими-то деталями, детальками и деталюшками компьютерного назначения, в изобилии разбросанными везде, где только можно и нельзя. — Опять до утра по порносайтам лазил?

— Да я!.. Да мне!.. — Кирюша мгновенно проснулся, продрал опухшие глаза, благодаря которым ещё минуту назад его без грима взяли бы на роль Вия, и с возмущением уставился на свою побудчицу.

— Ну, вот видишь, стоит подобрать правильные слова, и сразу взбодрился, — хмыкнула девушка, не рискуя приближаться к его рабочему столу — там что-то помигивало, потрескивало, пощелкивало и, казалось, вот-вот рванет. — Где то, что я тебя просила узнать?

— Вон, на принтере листик лежит, — снова зевнул немного успокоившийся парень.

— Угу. Тебе на занятия не пора, студиозус? — Ева бросила быстрый взгляд на листик с данными. — Я не поняла — это что?

— Номера абонентов, которые звонили интересующему тебя объекту.

— Вижу, что номера. Данные по ним где?! Кирюш, ты прям совсем уже обнаглел…

Повелитель винды и убийца «мышек» пристыжено вздохнул и сел за монитор своей адской машины. Гудение и шуршание стало ещё громче, и через минуту Ева всматривалась в уже другие строчки.

Особенно девушку заинтересовал один звоночек, сделанный за час до возвращения кормильца в родное гнездо и, соответственно, фиксирования самого факта Вилкиного адюльтера. Не сказать, что Ева была удивлена, но все-таки ожидала увидеть немного другое имя.

— Кирюш, я говорила, что ты гений?

— Ага, — парень сосредоточенно медитировал над кружкой с кофе. — Правда, звучало это примерно так: «Ещё раз полезешь, куда не следует, гений долбаный, сама тебя в ментовку сдам на перевоспитание!»

— Важен сам факт! Спасибо, солнце, — уже совсем другим голосом поблагодарила она. — Если что — знаешь, где и как меня найти.

— Знаю, — кивнул Кирилл. — А можно я теперь хоть немного посплю?..

— Это только у солдата служба идет, пока он спит, а ты давай, грузи свой процессор и пили на занятия, — хмыкнула Ева и оправилась на работу.

Там её ждал сюрприз.

— Вот, пришел какой-то молодой человек и сказал, что нашел возле своей машины сумку. Просил передать владелице, — бодро отрапортовал охранник, сияющий от чувства собственной полезности — ну, ещё бы, помог вернуть красивой женщине её сумочку. Женщина не особо спешила радоваться, опасливо косясь на свой ридикюль.

— А ты посмотрел, там никакого лишнего вложения, вроде «привета из Багдада», нет? — уточнила она, не рискуя забирать свою собственность.

— Обижаете, — надулся секьюрити. — Я её сразу проверил. Там был ваш пропуск в бассейн, правда, за позапрошлый год, вот я и понял, чья это торба.

— А парень, который её передал, откуда узнал, что она принадлежит кому-то, работающему в нашей богадельне?

Видимо, этот вопрос в голову охраннику тогда не пришел, потому парень надолго задумался, но ответить так и не смог.

— Так вы забирать будете или нет?

— Давай, — вздохнула Ева. — Самой интересно, чего же я чуть не лишилась…

Уже в кабинете, куда она просочилась, чудом не попав на глаза хмурому, как похмельный барабанщик, Виктору, девушка распотрошила вновь обретенную кожгалантерею.

Первым, на что она обратила внимание, стало отсутствие всех документов. Значит, либо именно за ними и охотились, либо пардон, у нападавшего на нервной почве случился приступ медвежьей болезни, и бумаги использовались по прямому назначению. Ладно, все равно там копии, причем, даже не заверенные, так что, он может даже бумажных журавликов из этой макулатуры навертеть.

Покопавшись в остальном хламе и подивившись, какая это надобность и когда именно заставила закинуть себе в сумку набор из десяти дюбелей в кулечке, Ева без особого сожаления выкинула почти все содержимое в мусорное ведро. Кредитки лежали там, где и раньше, и не похоже было, что кто-то их вообще трогал. Все чудесатее и чудесатее…

От размышлений, кто и что пытался найти в её сумке, отвлек звонок внутреннего телефона.

— Ева Александровна, — низким чарующим голосом даже не пропела, а продышала Лидочка, — зайдите, пожалуйста, к Виктору Павловичу.

— Лидочка, — успела ответить Ева до того, как секретарша положил трубку, — у нас вроде как юридическая фирма, а не секс по телефону.

— Вечно вы всем недовольны, — уже нормальным голосом буркнула собеседница и, фыркнув, отключилась.

Ева быстренько настучала заявление на отпуск, датированное завтрашним числом и отправилась узнать, чего, собственно, от неё жаждет Витюша. По её прикидкам, шеф, помня вчерашнее, унизительное для себя, подписание договора, ещё несколько дней вообще от одного только упоминания её имени плеваться должен, а вот, поди ж ты, пред светлы очи зовет… Быстренько прикинув, какие за ней водятся грехи и загрустив от их количества, Агеева, не обращая внимания на демонстративно отвернувшуюся Лидочку, без стука и иных звуковых эффектов, прошла к столу начальника.

Перед тем, как покинуть родную территорию, она покрутилась перед зеркалом, оценивая масштаб разрушений, нанесенный вчера её нервной системе и, соответственно, внешности. Синяки на шее были надежно спрятаны под высоким воротом блузки, а общая бледность лица придавала девушке томный аристократический вид. Так что в той, что предстала перед недовольным взглядом шефа, не было и следа от перепуганной девчонки, рыдавшей от страха и нервного переутомления. Теперь это была уверенная в себе женщина, приготовившая ему очередную подлянку и с милой улыбкой протягивающая её на подпись.

Виктора, при воспоминании о содержимом вчерашнего письма турецкому султану, почувствовал патологическую ненависть к любому образцу эпистолярного жанра, побывавшему в руках Агеевой. Более того — его отношение к сотруднице всегда было двояким. С одной стороны, он уважал её, как специалиста, за умение быть в нужных случаях жесткой, но точно знающей, где проходит грань, которую лучше не пересекать и уступить. Как женщину же он её терпеть не мог — идеалом Виктора была та самая, которая «румяна, глупа и домовита», а Ева не подходила ни под один из параметров, чем безумно его раздражала. Но свои мысли и ощущения он держал при себе, справедливо полагая, что, если однажды выскажет ей это в лицо, Агеева в ответ посмеется, а потом ещё и гадость какую-нибудь скажет. Когда он принимал её на работу пару лет назад, то думал, что сможет диктовать свои условия, но теперь получается, что рычаги управления в руках этой стервы. И каким именно образом это произошло, он не совсем понял, но трогать её пока не хотел. Ибо чревато. Так уж получилось, что он знал её уже довольно давно, и прекрасно понимал — если её обидеть, Ева никого не станет просить за себя отомстить. Просто сама сделает так, что предпочтешь подохнуть, но второй раз ей дорогу не переходить.

— Ты совсем охренела?! — почти пропищал Виктор, когда увидел, чего именно хочет от него девушка. — Какой тебе отпуск?! Пока Вилкин развод не закончишь, никаких выходных и отгулов!

— Не ори, — спокойно попросила Ева. — Или ты хочешь всех сотрудников посвятить в свои попытки стать гениальным махинатором?

Виктор сразу снизил тон:

— Ты мне что, угрожаешь?

— Ну, дорогой, если совесть нечиста, не нужно подозревать в том же самом других. Просто ты взвыл так, словно я тебя тут насилую в особо извращенной форме.

Шеф запыхтел, но нехотя согласился. Ева же продолжила:

— Прежде чем орать, хорошенько подумай — сейчас документы в суд ещё не переданы. Ты сам прекрасно знаешь, что есть те, кому этот развод, как серпом по детородному органу. А теперь пораскинь мозгами, если они у тебя, конечно, есть — на каком этапе проще всего уговорить одну из сторон перестать маяться дурью и довольствоваться малым?

— Сейчас, — Виктор понял, что именно ему пыталась сказать Агеева. — А с чего тебя такие странные мысли посетили? Тебе что, угрожали?

— С чего ты это взял? — выражение лица Евы было настолько безмятежным, что заподозрить её во вранье было бы просто кощунством.

— Просто спрашиваю.

— Спасибо за такую заботу, — нежно улыбнулась она. — Но ты лучше за племяшкой присмотри. Она у тебя шебутная… Есть куда отправить на пару неделек, чтобы и здесь не светилась, и глупостей наделать не успела?

— Найду, — кивнул он. — А ты тогда зачем уезжаешь? Боишься?

— Боюсь я исключительно своего отражения по утрам. Ты посмотри на меня — вся отощала и побледнела! — Ева патетически воздела руки к небу. — Мне срочно нужен отдых, желательно, где-нибудь подальше от нашего Черноземья. Витаминчиков покушаю, сувенирчиков прикуплю и приеду вся такая красивая и готовая к борьбе.

В конце свой речи девушка подмигнула ему и похлопала ресничками.

— Врешь.

— Конечно, вру! — не стала отпираться она. — Кроме своего отражения, я ещё высоты боюсь. Так отпуск даешь или нет?

Виктор нехотя подписал разрешение на законное безделье.

— Только Вилку убери из города как можно скорее. Желательно сегодня, — дурашливая улыбка мгновенно пропала с её лица и Ева снова стала серьезной, как призывник, увидевший печать «Здоров» на своей карточке.

— Сделаю.

— Кстати, ты зачем меня звал-то? — Ева остановилась в дверях, вспомнив, что явилась в террариум их главного Каа не по своей инициативе.

— А, точно! — встрепенулся Виктор. — Ты сегодня с Пахомовым встречаешься. Чего молчишь?

— Я жду, пока ты вопрос задашь. Встречаюсь, и ты об этом знаешь. Дальше что? Будешь учить меня азам вежливой беседы?

— Нет, просто хотел попросить себя язык придержать.

— Это все? — невозмутимо уточнила она.

— Да.

— Тогда всего хорошего. И не забудь, пока меня не будет, кактус поливать! — уже из приемной крикнула Ева.

— Значит так, визу тебе прямо в аэропорту шлепнут, это не проблема, загранпаспорт не просрочен, вон, даже Шенген открыт…

— Угу, — кивнула Ева, с любопытством наблюдая за метаниями Юльки по кабинету. Та пыталась одновременно переоформить «отказную» путевку на Агееву, сражалась с принтером, зажевавшим бумагу, и объясняла по телефону мужу, что если он и сегодня забудет забрать сына из садика, она, Юлька, устроит ему такую ночь, по сравнению с которой, побледнеет знаменитая Варфоломеевская. Никита, видимо не очень внимательно слушавший учителя, когда тот рассказывал об этой черной дате во французской истории, почему-то обрадовался.

— Ага, вот здесь распишись, а ещё тут и тут… Нет, это не тебе. Даньку тебе и без росписи отдадут, главное, чтобы ты его узнал… Ага, теперь держи, это памятка, как не нужно вести себя в обществе мусульман… Нет, это тоже не тебе, наш ребенок в обычном детском саду, а не в тренировочном лагере Аль-Каиды… Все, не могу больше говорить у меня работа, до вечера, — выпалила она на одном дыхании и бросила трубку. — Представляешь, он на той неделе приехал в сад, а там детишки как раз гуляли, под ногами кишат, ну, он постоял, потом подошел к воспитательнице и говорит: «А не подскажете, какой из них мой?»

Ева хрюкнула и прикрыла лицо руками, чтобы не обидеть Юльку смехом.

— Да, ладно, ты ещё окончание истории не слышала. Воспитательница на него так оценивающе посмотрела и отвечает: «Это вам не со мной, а с их мамами разговаривать надо, может, какая и признается…»

Ева уже не смогла сдержаться и захохотала в голос. Юлька несколько секунд крепилась, но тоже не выдержала, и присоединилась к Агеевой.

— Ой, поржали, и хватит, — выдохнула турпродавщица. — Ты памятку-то почитай, мало ли…

— Да знаю я, — отмахнулась Ева. — По ночам в одиночку не шляться, приключения на попу искать в строго отведенных для этого местах, одеваться прилично, т. е. майки на босу грудь не носить и т. д. и т. п.

— Сразу видно бывалого туриста, — кивнула Юлька. — Расплачиваться будешь наличкой или картой.

— А натуру принимаете? — хмыкнула Агеева, копаясь в сумке в поисках кошелька.

— Это тебе в следующий кабинет, — на полном серьезе сказала Юля. Ева так и замерла с открытым ртом. — Ну, у нас там новенький сидит, по природе своей кобелидзе, там уж как договоришься.

— Тьфу, я уж правда подумала… — перевела дух Ева, протягивая Visa. Юлька пошаманила над кусочком пластика и выдала девушке целую кипу бумаг.

— А это что?

— Дома на досуге просмотришь. Вылет из нашего аэропорта через четыре дня, как раз успеешь нормально собраться, — отмахнулась Юлька. — Все, иди отсюда, ко мне сейчас следующий бледный и замученный работой припрется.

— Ладно, Юлек, спасибо тебе огроменное. С меня магарыч, — пообещала Ева, поднимаясь.

— Ой, привези мне костюм для танца живота, — Юлька аж подпрыгнула от предвкушения.

— Привезу, — кивнула девушка и хотела ещё что-то добавить, но в дверь постучали, и Ева решила, что, действительно, хватит отвлекать подругу от выполнения прямых обязанностей. Вдобавок, посмотрев на часы, она поняла, что нужно торопиться, чтобы не опоздать на назначенную с Пахомовым встречу.

Уже в дверях она столкнулась с входящим мужчиной. То есть, для него это было просто столкновения, а вот Ева от такого неожиданного и тесного контакта чуть на пол не полетела.

— Ой, простите, я вас не заметил! — мужчина ухватил её за локти и резко привел в нормальное положение. Но, при этом, Ева снова подвернула многострадальную щиколотку, с которой, естественно, ни в какую травму утром не поехала, понадеявшись на извечное женское авось и то, что, если бы там был перелом, она бы ходить не смогла, а раз не только ходит, но и небыстро, но бегает — значит, все нормально.

У девушки от прострелившей ногу боли аж в глазах потемнело.

— Ничего, — с трудом прошипела она, стискивая зубы. — Нужно было смотреть, куда иду, — Ева с натяжкой улыбнулась, поднимая голову и встречаясь с обеспокоенным взглядом темных, почти черных глаз.

— У вас все в порядке? Просто вы побледнели, — мужчина, продолжая придерживать её под руку, довел до стула и усадил на него Еву, которая пыталась перевести дух. Боль постепенно стихала, но, похоже, что в больничку все-таки ехать придется. Или наведаться к Линке и рассказать ей душещипательную историю о том, как подвернула ногу, ковыляя по гололеду на шпильках. — Девушка, вы меня слышите? — не дождавшись никакой реакции он слегка встряхнул Еву. Ну, слегка — для себя, она же почувствовала себя грушей по осени.

— Да-да, со мной все хорошо, — отмахнулась Ева, пытаясь выдрать локоть из пальцев мужчины. Впрочем, без особого успеха. Агеева внимательнее присмотрелась к вцепившемуся в неё клещом субъекту. Ничего так. Не в её вкусе, но впечатляет. Минимум, на голову выше (пока он сидит возле стула на корточках, не очень-то и определишь), крупный, судя по очень темным глазам и волосам, и в его роду монголо-татары потоптались, лет тридцать пять на вид, не красавец — слишком резкие черты лица, но тестостерон так и прет. Одним словом, мужик, подвид — брутальный.

«Хорошо, что мне всегда нравились намного более облагороженные цивилизацией субъекты, а то сейчас бы, как Юлька, слюной исходила», — хмыкнула про себя Ева, умудрившись-таки отцепить от себя его пальцы.

— Давайте я посмотрю, что с вашей ногой, — почему-то вопросительной интонации в этом предложении не было вообще и, не успела Ева открыть рот, чтобы запротестовать, брюнет взялся за шнуровку ботинка. Девушке же не улыбалось повторение вчерашнего, не самого приятного осмотра, в исполнении Стаса, в ходе которого он вертел поврежденную конечность во все стороны и, когда Ева начинала шипеть от боли, удивленно вскидывал брови и спрашивал: «Больно?» Нет, блин, от кайфа дергаюсь!

Потому Ева оперативно отдернула конечность и горячо зашептала:

— Спасибо, все уже прошло, вы меня излечили прикосновением!

Юлька, которая на протяжении всего выступления на арене двух клоунов, с открытым ртом за ними наблюдала, закрыла лицо и мелко затряслась в припадке смеха.

Мужчина непонимающе нахмурился, но попыток поиграть в доктора больше не предпринимал.

— Простите… — он встал, и Ева поперхнулась смешком. Если бы на неё напал вчера кто-то, вроде него, одного взгляда на двухметрового амбала, подкрадывающегося в темноте, было бы достаточно для того, чтобы заработать одновременно инфаркт, инсульт и — не к ночи будь помянут! — энурез. Юлька тоже как-то странно дернулась и перестала беззвучно ржать.

— Ээээ… — проблеяла Ева, пытаясь сообразить, как бы поскорее отсюда слинять, но при этом не показаться грубой. — Спасибо ещё раз, мне пора, — она тоже встала, но даже немаленький каблук не спас положение — она все равно была ниже его сантиметров на тридцать.

— Точно помощь не нужна? — ещё раз уточнил мужчина.

— Угу, — раздраженно кивнула Агеева, чувствующая, как от импровизированной игры в «Дядя, доставь воробушка» у неё начинает ломить шею. — Юлия Михайловна, вы мне очень помогли, и до встречи, — с трудом вспомнив, как Юльку по батюшке, выпалила Ева и, стараясь хромать, как можно незаметнее, поплелась на выход. Уже в коридоре она украдкой перевела дух — ну, не любила Агеева чувствовать себя мелкой и слабой!

— Девушка! — пробасил кто-то за её спиной, и Ева, слегка присев от испуга, с разворота хрястнула того самого брюнета сумкой. В миниатюрной черной дыре, которую представляла из себя небольшая с виду сумочка, что-то хрустнуло, звякнуло и зашуршало. Сам удар мужчине особого вреда не причинил, а вот Ева попыталась понять, каких именно ценностей только что лишилась. Но, учитывая, что у нее с собой может быть практически все, что угодно, бросила это безнадежное дело и пошла в атаку.

— Любезный, — мило скалясь, заворковала она, делая скользящий шаг в сторону брюнета. Мужчина начал было отступать, но опомнился и застыл на месте, — вам никто не говорил, что к девушке нельзя подкрадываться? Мы же с перепугу и искалечить можем, — ласковой змеей зашипела Ева, вплотную подступив к мужчине.

— Вообще-то, я хотел отдать вам это. Вы его на столе забыли, — он помахал чем-то, зажатым в правой лапище, и Агеева с ужасом узнала в несчастной вещице свой мобильник. — А теперь вот думаю оставить себе, как возмещение морального вреда… — протянул брюнет, возвратив Еве ехидную улыбку.

Ева попыталась отобрать телефон, но эта сволочь подняла руку вверх, и девушка с тоской поняла, что не допрыгнет, даже если встанет на стул.

— Ладно, — со вздохом произнесла она. — Что вы хотите за мой телефон?

«Номер все равно не дам», — мстительно прошипела про себя Ева, готовая стоять насмерть в этом вопросе.

— Извинений, — невозмутимо ответил брюнет.

— Что?! — от возмущения она даже отпрянула назад.

— Я хочу, чтобы вы извинились, — все также спокойно повторил он. — Если вы, за давностью лет забыли, подскажу — это когда опускают глазки вниз, принимают покаянный вид и говорят: «Простите меня, пожалуйста…»

— Да за что мне у вас прощения просить?! — от злости Ева перешла на шепот. — Вы меня сбили с ног, причинили физический ущерб, потом напугали, подкравшись со спины, не отдаете принадлежащую мне вещь, и я же должна извиняться?!

— Ну, телефон — вот он, забирайте, — мужчина кивнул на свою ладонь, но ниже её не опустил. — Вы стояли под дверью, и я просто физически не мог вас увидеть, ущерб вам явно был нанесен раньше — если бы просто подвернули сейчас ногу, уже спокойно галопировали бы на каблуках и дальше, а пугать никто и не собирался, я просто позвал вас, стоя в коридоре, — он махнул рукой, предлагая Еве осмотреться и признать свою неправоту. На шум от их скандала уже начали выглядывать сотрудники турагентства, и Агеева — о, ужас! — почувствовала, что сейчас покраснеет, чего за ней не водилось последние лет пять точно.

— Ох, Господи, — простонала девушка и решила, что проще пережить минуту позора, чем и дальше гавкаться с этим мужланом. — Я приношу вам извинения, — вполголоса произнесла она, опустив глаза в пол, чтобы не было искушения скорчить брюнету рожу.

— Принимается. Кстати, меня зовут Денис, — протягивая айфон, добавил разрушитель её нервных клеток.

— Думаю, эта информация уже излишня, — цапнув мобильник с его ладони, Ева гордо вздернула носик и удалилась.

Гордо шла она ровно до дверей, а потом, выйдя на улицу, зашипела и, припадая на ногу, поковыляла в сторону своей машины.

Ева быстренько прикинула по времени и поняла, что заехать в больничку все равно не успевает, значит, придется терпеть. И что такое ноющая нога для того, кто приходил на заседание с температурой 39,4?! Когда она выписалась из больницы через пару недель, узнала, что её теперь даже судья побаивается — на протяжении всего заседания она так сосредоточенно его рассматривала, что бедолага не знал, что и делать. А уж кривая улыбка (а вы попробуйте нормально растянуть губы, когда от жара они трескаются до крови!) и горящий взгляд маньяка и вовсе настолько впечатлил мантиеносца, что тот быстренько пробубнил решение и поторопился скрыться.

Ева упорно гнала от себя мысли об этом Денисе. Много чести о всяких нахалах думать! Хотя, надо признать, что на место он её поставил мастерски. Сама Агеева не смогла бы сделать это лучше. Хоть и не в её вкусе, но хорош, засранец!

К сегодняшнему гололеду коммунальные службы оказались, как всегда, не готовы — действительно, диво какое, резкое похолодание в начале декабря! — потому плотный поток машин двигался медленно и нервно. Вдобавок, многие водители ещё не поставили «шиповку» и теперь то тут, то там стояли бедолаги, подсчитывающие затраты на внеплановый день жестянщика. И только ДПС-ники, бибикая, посверкивая мигалками и погавкивая в громкоговоритель, мотались по забитым улицам, как воронье над полем брани.

Не доехав до офиса Пахомова несколько кварталов, Ева поняла, что дальше можно только пешком. Впереди два «чайника» притерлись так, что почти полностью перекрыли дорогу, а сдать назад уже было невозможно — её запели на узкой улице, как доверчивую кильку в консервной банке. Но и идти тоже было бы самоубийством — если проезжую часть хоть немного раскатали, то на тротуаре вполне можно было проводить соревнование по фигурному катанию. Прикинув свои шансы попасть на встречу вовремя и признав их стремящимися к минус бесконечности, Ева достала мобильный телефон, чтобы предупредить о задержке.

Быстренько пролистала журнал вчерашних вызовов, но Пахомова там не обнаружила. Странно. Ведь точно помнила, что вносила его номер в телефонную книгу. Боже, а абонент «Чуча» это кто?! И Ева хоть убей, не помнила, чтобы звонила ему сегодня в час дня… Час дня. Она в это время была у Витьки, отпуск выбивала. Уже понимая, что именно произошло, девушка, тем не менее, начала судорожно рыться в электронных недрах.

— Капец, — коротко, но емко описала ситуацию Ева, дрожащими руками прикуривая сигарету. Мало того, что этот Денис ей нервы потрепал, так ещё и умудрился отдать свой мобильник. Интересно, какова вероятность того, что у двух случайно встретившихся людей окажутся абсолютно одинаковые мобильники? Ева попыталась высчитать, но из всей теории вероятности помнила только фамилию своего преподавателя по ней и высунутый язык Эйнштейна. Или у него было что-то про относительность?..

Оставалось только одно средство.

Ева недрогнувшей рукой и почти негнущимися пальцами набрала свой собственный номер.

— Да?

— Добрый вечер ещё раз, это…

— … та, у которой мой мобильник, — закончил он за неё.

«Питер-FM», — нервно хихикнула про себя Ева.

— Ага, тот самый, который вы мне сунули под видом моего собственного, — вслух произнесла Ева, наблюдая, как мимо неё по тротуару бодро чешет бабуська с привязанными к подошвам металлическими терками для овощей. Ну, полный хенд-мэйд…

— Моя вина, просто положил свой на стол, потом увидел рядом ещё такой же, вот и схватил, не глядя, — похоже, что Денис тоже был за рулем, судя по постороннему шуму и негромкому урчанию двигателя.

— Да я вас и не виню, — вздохнула Ева. — Просто мне нужно предупредить, что опаздываю, а номер находится в памяти моего телефона.

— Хотите, чтобы продиктовал?

— Да уж будьте любезны, — проворчала девушка. Вдобавок к ноющей щиколотке, нестерпимо зачесалась спина, и захотелось чихнуть. И вообще, появилось желание бросить все, и эту долбаную карьеру в том числе, и уйти в какой-нибудь скит странствующей монашкой. Дня на три её должно было бы хватить, а потом матушка-настоятельница выперла бы новую послушницу из обители за курение, сквернословие и излишний энтузиазм.

— Ау!!! Вы там уснули? — голос Дениса ворвался в её грезы, как раз в тот момент, когда Ева видела себя в лаптях и рубище, ковыляющей по степи под жизнеутверждающее волчье сопрано.

— Нет. Замечталась.

— Обо мне? — в голосе мужчины появилась игривая нотка.

— О грехах своих тяжких, и о том, что волчий вой способствует существенному увеличению физической выносливости, — честно призналась Ева.

Исчезла не только игривость, но и голос Дениса вообще.

— Так, теперь вы зависли, — вздохнула девушка. — Забудьте то, что я только что сказала, и отомрите.

— Такое забыть довольно трудно, — отозвался, наконец, Денис, когда Ева уже почти отчаялась услышать его голос.

— Вот и молодец, — заворковала она, покосившись на наручные часы и чертыхнувшись сквозь зубы. — Если вы достаточно пришли в себя, может, уже найдете внутренние резервы сил, чтобы мне номер продиктовать? В меню откройте папку «Работа», там абонент «Муж Вилки»…

— Мне очень хочется спросить, что это за шифровка «Алекс — Юстасу», но не буду.

— И правильно, меньше знаете, дольше живете, — кивнула Ева, словно он мог её увидеть. — Нашли?

— Да.

— Ну, помолясь, только постарайтесь не перепутать циферки, а то я вам так баланс на телефоне обнулю.

— Да уж постараюсь, — язвительно отозвался брюнет и четко, по цифре продиктовал требуемое. — А теперь, может, давайте договоримся, как будем возвращать друг другу его собственность?

— Обязательно! — пообещала Ева. — Я вам перезвоню, — и мстительно нажала на «Отбой».

Денис недоуменно опустил взгляд на телефон. Это что она себе позволяет?! Можно подумать, что у него больше никаких дел нет, кроме как надиктовывать номера этой наглой пигалице! Скрипнув зубами, Романовский прижался к обочине, шуганув своим массивным внедорожником какую-то «Микру» и открыл ноутбук. Если поганка думает, что сможет нахамить ему в лицо, потом поязвить на расстоянии и, в конце концов, мило обменяться телефонами через третьих лиц, то она будет жестоко разочарована.

Лэптоп пискнул и выдал координаты местонахождения телефона и Евы. Если она хоть в чем-то похожа на первую носительницу этого имени, то Денис глубоко сочувствовал не только Адаму, но и Змею…

Как оказалось, они были не так далеко друг от друга. Но, учитывая ситуацию с пробками, не факт, что он успеет перехватить девушку до её встречи. Значит, подождет и выскажет все, что думает о ней.

— Да-да. Я подъеду, как только смогу, так и передайте Илье Алексеевичу, — Ева примерилась пролезть в цель между забором и припаркованной ещё с лета бетономешалкой, но решила не испытывать судьбу — если застрянет, из машины придется выползать через заднюю дверь. — Если он не сможет встретиться чуть позже, наше общение можно перенести на завтра, — предложила она. Рабочее настроение сдохло само собой, и сейчас ей больше всего хотелось домой, под одеялко. Можно ещё Линку позвать и устроить девичник, как в старые добрые времена. Рассказать про злого начальника, обижающего её, сирую и убогую, а ещё про того мучачос, что мобильники подменил…

Секретарша прочирикала, что Илья Алексеевич, хоть и не любит опозданий, но блудную адвокатшу своей жены дождется. Тем более, что он понимает, как нелегко женщине за рулем. Все это было произнесено таким приятным и сочувствующим тоном, что Ева ощутила себя блондинкой за рулем асфальтоукладчика. Шовинист, блин!

— Я постараюсь, как можно скорее, — сквозь зубы пообещала девушка, в душе которой уже зрело желание все-таки развести эту лебединую пару на составляющие, хорошенько тряхнув Пахомова на предмет дележа собственности. Но инстинкт самосохранения снова дал о себе знать, обломав фантазию ещё на взлете.

— Я так ему и передам, — поклялась её собеседница.

Заняться было упорно нечем, разве что в чужом телефоне поползать, но Ева всегда придерживалась правила, что хоть информация в наши времена и является самой твердой валютой, но иногда и она бывает излишней. В том смысле, что огрести за чужие секреты можно ничуть не меньше, чем за свои собственные.

Ещё раз покосившись на чужое имущество, она начала прикидывать мелкие детали своего плана. Значит, Виолетта с сегодняшнего дня будет недоступна для всех. В этом вопросе она Вите свято верила, ибо нет большего стимула исполнять чьи-то распоряжения, чем вероятный куш по окончании всего действа. Причем, недоступна она будет для всех, включая — Ева заглянула в конверт, переданный ей сегодня утром Кириллом — Щукина Андрея Николаевича. Так, что там у нас на него? Не состоял, не привлекался, работает менеджером по продажам в конторе, специализирующейся на установке климатических систем… Все это не интересно. Даже вопрос, откуда у скромного работника торговли внедорожник «Мерседес», причем не какой-нибудь, а новенький и навороченный, Еву не тревожил. В конце концов, тут не дело об уклонении от налогов рассматривается. Девушку заинтересовал другой факт из жизнеописания этого красавца — полтора года назад он почти было вступил… Нет, не в компартию, а в законный брак. Казалось бы, что такого, ну, решила пара не усугублять свои чувства штампом и в назначенный срок в ЗАГС не явилась, если бы не одно НО. Личность несостоявшейся супруги. Пахомова Ирина Ильинична. Младшая дочурка нынешней Евиной головной боли. Тоже вроде как совпадение, но и Кирюшу не зря пару лет назад чуть не посадили — у Ирочки были проблемы, причем, серьезные. За последний год она уже трижды проходила реабилитацию в клинике по лечению наркотической зависимости. И по всему выходило, что оно ей не особо помогло. На чем именно сидела младшая Пахомова, указано не было, но это и не суть важно. О нехорошем пристрастии своей кровиночки папа знал, не зря же в обстановке строжайшей (ну, или почти строжайшей, кто ж такие вещи в сети, пусть и на охраняемом сервере, хранит?!) подписал бумажонку о временной недееспособности Ирины.

В голове Евы тут же сложилось несколько планов по отъему средств у упертого папаши в пользу болящей, причем таких, что сам великий махинатор снял бы перед ней не только картуз, но и шарф с шеи размотал. Осталось только понять, до чего именно додумалась эта сладкая парочка, потому как в причастности Ирины к экстренному возвращению кормильца по месту прописки она была явно причастна. Не зря Ева с Кирюши распечатку звонков стрясла — десять минут разговора плюс одно отправленное ммс-сообщение, и Пахомов помчался проверять, отчего у него голова гудит — на работе завал или просто рога рекордными темпами полезли?

Эх, сейчас бы ещё пару деталей прояснить, но снова звонить Денису, чтобы он продиктовал теперь уже номер Кирилла, было бы несколько опрометчиво. Бедный мужик уже и так от неё натерпелся… Поглядывая по сторонам и дожевывая завалявшуюся в сумочке шоколадку, Ева пыталась понять, чего она на этого брюнета вообще взъелась? Ну, толкнул, так ведь извинился. И даже помощь предлагал. Странно. Обычно она вот так на незнакомых людей не кидалась, если только… Мысленно пробежавшись по числам, Ева вслух застонала. Все ясно. В такие дни, она ненавидела всех мужиков на уровне подсознания, так что даже Пахомова ей стало немного жаль. Почти…

Шоколадка кончилась, нервы тоже, а машины все стояли.

— Да что же это такое?! — Ева треснула ладошкой по рулю. К счастью, руль не ответил тем же. Зато совсем рядом раздался грохот, визг шин и звон битого стекла. Девушка взвизгнула и попыталась стечь вниз по сиденью, но ремень безопасности не пустил. Только через несколько секунд до неё дошло, что это был звонок телефона.

Нервное перенапряжение, помноженное на критические дни, вылилось в вопрос:

— Что за дебил ставит такой рингтон?! — в трубку мобильного.

— Я, — мрачно ответил Денис.

— Вот и выяснили ваш диагноз, — пытаясь унять колотящееся в районе горла сердце, прошептала Ева. — Вы чего звоните?

— Знаете, ваша наглость просто не знает границ, — восхитился он. — Вам не кажется, что я вполне имею право позвонить на СВОЙ телефон?

— Ладно, уели. Кстати, предлагаю перейти на «ты», а то, говоря о собеседнике в третьем лице, даже как-то неудобно ругаться…

На том конце провода послышался сдавленный стон и что-то сильно напоминающее «Господи, дай мне терпения…»

— Я сейчас в трехстах метрах от вашего автомобиля… То есть, от твоего автомобиля. Давай, мы сейчас обменяемся телефонами и забудем этот страшный день, когда наши пути пересеклись? — с потаенной надеждой в голосе предложил Денис.

— Исключительно «за»! — не менее горячо поддержала его Ева. — Я стою в пробке, поэтому вэлкам ко мне в машину.

— Сейчас буду, — отозвался он и положил трубку.

Ева зорко наблюдала за окрестностями, но появление Дениса все-таки прозевала. Казалось, только что рядом с пассажирской дверью никого не было, а через секунду уже раздался нетерпеливый стук, и нарисовалась мощная фигура. Агеева невольно поежилась и решила обойтись малой кровь — обменяться телефонами через форточку.

— Держите, — она приоткрыла окно и сунула в получившуюся щель мобильник. Денис его забрал, но ответного жеста она не дождалась.

— Дверь откройте.

— Зачем?

— Вам телефон нужен или нет? — ответил он вопросом на вопрос.

— Послушайте, у меня мало времени, — начала злиться Ева, — вернее, его нет вообще, так что давайте не трепать друг другу нервы?

— Я полностью с ваши согласен, потому что из-за вашей безалаберности, сам на встречу уже опоздал, но телефон отдам, только если откроете дверь, — судя по голосу, терпению брюнета тоже приходил медленный, но верный трындец. Да и стоять в скрюченном состоянии тоже было небольшой радостью.

Ева взвесила все «за» и «против» и решила, что не будет большого вреда, если он сядет к ней в машину. Девушка щелкнула центральным замком, и дверь сразу же распахнулась.

— А теперь поговорим, — удовлетворенно заулыбался мужчина, усаживаясь рядом и поворачиваясь к Еве. Та внутренне подобралась, встретившись с ним взглядами, но тут же себя одернула — ещё никому не удавалось одержать над ней верх в скандале. А то, что он на него нарывается, было видно практически невооруженным взглядом.

— И о чем же? — Ева автоматически попыталась просчитать вероятные ответы, но не угадала.

— О вашем поведении, — подсказал он, внимательно рассматривая сидящую рядом девушку. То, что она красивая, хоть и с дурным нравом, он заметил ещё в турагентстве, но и взгляд, которым она его окинула, когда садился в её машину, тоже не пропустил. И это его заинтриговало. Обычно женщины смотрели на него, мысленно прикидывая общую стоимость машины, одежды, часов и прочих атрибутов. Эта же наблюдала настороженно, словно пытаясь понять, что он из себя представляет, и какие меры воздействия можно применить в случае опасности. Прямой взгляд глаза в глаза и никакого кокетства.

— Неожиданно, — призналась Ева.

— А то! Сам себе удивляюсь. Просто хотел честно предупредить, что не все такие вежливые, — Ева фыркнула, — и терпеливые, — смешок, — как я. Другой бы на моем месте уже вас по попе отшлепал за хамство и наглость, а я только предупреждаю.

— Я вас умоляю, не нужно меня вмешивать в ваши эротические фантазии, — девушка откинула прядь с глаз и полностью развернулась к собеседнику. — Более того, вы с меня даже извинении стрясли, что, поверьте, не так и просто, и только исключительно по этой причине я благодарю вас за совет и предлагаю покинуть мой автомобиль, вернув предварительно телефон, — Ева от раздражения, которое у неё вызывал этот субъект перешла на тон, который обычно использовала только на работе.

— Не переживайте, мои фантазии не так убоги, — в тон ей ответил Денис. — Держите ваш мобильник и научитесь вежливости, — издевательски хмыкнул он и, аккуратно положив телефон на приборную панель, вышел из машины.

Ева оторопело посмотрела на уже пустое пассажирское сиденье.

— Вот блин, — выдавила она, в конце концов.

«Его нельзя убивать, калечить, оскорблять и глумиться… Даже если очень хочется!» — эту мантру Ева бубнила про себя последние двадцать минут, но, положа руку на сердце, помогала она плохо. Сначала все шло, как и было запланировано — дружелюбная деловая атмосфера, приятный собеседник… А потом секретарша отобрала у девушки чашку с вкуснейшим кофе и разрешила пройти в кабинет Пахомова.

Само помещение на Еву особого впечатления не произвело — ну, огромное помещение на двенадцатом этаже, ну, окна от пола до потолка. Но российский менталитет проявил себя и здесь, и все то время, что проходило запланированное общение, за окном в люльке висел уроженец солнечного Таджикистана и, изредка прерываясь на вялую полировку стекол, в голос распевал какую-то национальную «Калинку-Малинку». Через тройной стеклопакет выглядело это немного жутковато — парит там эдакий бэтмен и разевает в немом крике рот.

С трудом оторвавшись от созерцания ударного труда, Ева присмотрелась к Пахомову. Ну, один плюс Вилке все-таки можно добавить. Хоть и видно было, что мужчина перешагнул пятидесятилетний рубеж, но выглядел он ухоженным и холеным. Среднего роста, жилистый, седые волосы коротко подстрижены. Но больше всего настораживали глаза — у него был взгляд человека, который многое замечает и запоминает. Если бы Еву попросили описать его одной фразой, скорее всего, это звучало бы так — умный мужик, точно знающий, чего хочет. И это было не совсем хорошо, мало ли, что там Сережа при встрече блеял, у самого папеньки могут быть совершенно другие желания и мысли.

— Добрый вечер, — Илья Алексеевич ждал её почти на пороге кабинета. — Спасибо, что уделили время. Даже удивительно, что в такой поздний час вы ещё трудитесь, — с некоторой снисходительностью поприветствовал её он, намекая на опоздание.

— Здравствуйте, — кивнула в ответ Ева. — Ну, мы с вами деловые люди, и прекрасно знаем, что для того, чтобы многое иметь, нужно много работать, — психологию девушка хоть и не любила, но трудами этой науки пользовалась, потому четко знала — хочешь, чтобы собеседник относился к тебе, как к равной, никогда не оправдывайся.

— Согласен, — он сделал приглашающий жест, и они устроились в креслах, разделенные столом. — Я благодарен вам, что, несмотря на свою занятость, — Ева и на эту подколку ответила едва заметной вежливой улыбкой, — вы нашли время для встречи. Извините, я ужасный хозяин, может быть, кофе? — он протянул руку, чтобы позвать секретаршу, но Агеева успела его остановить:

— Нет-нет! Ваш секретарь уже успела меня им напоить. Кстати, она прекрасного его готовит, мои поздравления.

— Спасибо, Марина действительно замечательный специалист. Мне с ней повезло, — становилось ясно, что время для непринужденного общения заканчивается, и пора переходить к причине их встречи. — А вашему руководству повезло с таким сотрудником. Такое служебное рвение достойно всяких похвал, — Ева приподняла бровь, призывая прекратить поток лести и перейти к сути дела. — Но все же, предлагаю перейти к насущным вопросам. Вы не против?

— Полностью поддерживаю, — Агеева улыбнулась, не разжимая губ.

— Моя жена сказала, что именно вы будете представлять её интересы в суде. Это так?

— Её интересы будет представлять наша организация, — как бы невзначай подправила его Ева. — И сейчас я говорю, как представитель этой самой фирмы.

— Странно, мне она сказала совсем другое…

— О, наверное, просто оговорилась. Или вы её не так поняли. — Пахомов только слегка пожал плечами, как бы говоря, что все возможно. — Но я благодарна, что вы все-таки решили лично переговорить с представителем жены, не перекладывая это на адвокатов. — Выкуси, вражина, не только ты умеешь льстить! — Итак, о чем конкретно вы хотели поговорить? — Ева уже несколько утомилась изображать светскую кокетку, кроме того, все настойчивее становилось желание позвонить Линке и хотя бы по телефону излить свою обиду на хамоватого брюнета, заткнувшего её так, что даже дар речи пропал.

— Уважаю ваше стремление перейти к главной теме нашей встречи, но все же… Почему вы взялись за это дело?

— Я не совсем поняла суть вашего вопроса, — Ева сделала немного удивленные глаза, а сердце немного заныло — неспроста он спрашивает это, ох, неспроста.

— Насколько я знаю, раньше вы всегда были как раз по другую сторону — защищали интересы тех, кто подавал заявления, как пострадавшие… — вкрадчиво протянул он. — А здесь такая перемена во взглядах…

— Как правило, в конфликте нет абсолютно не виноватых, — в тон ему ответила Ева. — А иногда и вовсе все совершенно не так, как кажется…

— Это вы сейчас к чему? — судя по напрягшимся пальцам, которыми Илья Алексеевич стиснул подлокотники кресла, эта фраза его явно заинтересовала.

— О чем вы? — Ева вздернула бровь. — Просто философия моего ремесла. Иногда помогает посмотреть на работу свежим взглядом.

— О, понимаю. Нет предела самосовершенствованию?

— Именно так.

— Ева… Вы позволите называть вас так? — он дождался кивка девушки и продолжил. — Видите ли, дело в том, что наша с Виолеттой личная жизнь оказалась… Как бы это точнее сказать… Переплетенной с моей профессиональной деятельностью.

— Я вас прекрасно понимаю, — горячо поддержала его Агеева. — И уважаю ваше стремление не переносить происходящее в семье в область работы.

— Да, спасибо, именно это я и хотел сказать, — удовлетворенно кивнул Илья Алексеевич. — И здесь как раз и возникает проблема. Во-первых, мне бы не хотелось, чтобы пошли какие-то слухи.

— Об этом можете не беспокоиться, — теперь Ева кивнула совершенно серьезно. — Со своей стороны я гарантирую полную конфиденциальность. Это вообще одно из кредо нашей организации.

— Прекрасно, — Пахомов откинулся на спинку кресла и уставился на Еву так пристально, что девушка с трудом сдержала желание поерзать. Специалист, твою мать! Против такого, как он, она откровенно не дотягивала, и сейчас понимала это совершенно четко. Главное — сделать так, чтобы сам Пахомов об этом не догадался. — А во-вторых, не я один заинтересован в скорейшем разрешении этого…

— … досадного инцидента? — подсказала Ева.

— Знаете, мне нравится ваше умение настроиться на собеседника. Хоть это может прозвучать в данной ситуации и не корректно, но все же — не хотите сменить место работы?

— Сомневаюсь, что вам будет постоянно необходим специалист по разводам и разделу имущества, — привитые с детства правила не позволяли Еве ссутулиться или откинуться на кресло, и спину начало потихоньку сводить. Да и сам разговор, несмотря на кажущееся добродушие и взаимопонимание, ей совсем не нравился. Может, её и нельзя было назвать гением юриспруденции, но то, что Пахомов почти в открытую предлагал ей слить дело, поняла сразу. Казалось бы, ничего страшного, но как раз теперь он может дать отмашку не просто попугать в темноте, а выполнить угрозы. В конце концов, есть большая вероятность, что следующий адвокат, к которому обратиться Вилка, будет покладистее. — Но мне лестно слышать ваше предложение. Ещё какие-нибудь пожелания?

— Нет. Пока все на этом, — Пахомов резко поднялся, и почти счастливая Ева последовала его примеру. Причин для радости было две — конец аудиенции и возможность размять, наконец, спину. — Было приятно лично познакомиться с вами.

— Взаимно. Надеюсь, наше сотрудничество приведет к скорейшему разрешению спорной ситуации, — девушка протянула руку, которую Илья Алексеевич коротко, по-мужски, пожал. — Если будут какие-либо вопросы, мои координаты у вас есть, не стесняйтесь звонить.

— Непременно. И все же, вы вчера отказались разделить со мной ужин, а как насчет сегодняшнего вечера? — в пристальном взгляде было примерно столько же тепла и доброжелательности, как в раздувающей капюшон кобре.

— Причиной моего несогласия была отнюдь не личная неприязнь, а корпоративная этика, — несмотря на внутреннюю дрожь, Ева умудрилась сохранить вежливо-дружелюбный тон, но сердечности в нем было под стать собеседнику. — И мы все равно, к моему искреннему сожалению, остаемся по разные стороны баррикад, так что вынуждена снова отказаться.

— Понимаю и уважаю ваши принципы. И все же, выберите время рассмотреть мое предложение по сотрудничеству.

— Непременно, — кивнула девушка. — Всего доброго.

— Взаимно, — кивнул Илья Алексеевич, наблюдая за Евой, покидающей его кабинет. А ведь у девушки потенциал и весьма неплохой. Только вот направление выбрала не совсем то. Пошла бы в имущественное право, ей бы цены не было. Но все это лирика, а пока были более насущные проблемы.

Начальник службы безопасности ответил почти сразу.

— Да, Илья Алексеевич?

— Глянь по мониторам, там сейчас из здания должна выходить женщина.

Заминка в несколько секунд.

— Вижу. Симпатичная.

— Я тебя не видами любоваться позвал, — холодно оборвал его Пахомов. — Сделаешь вот что…

Со вчерашнего дня Ева начала испытывать обоснованную неприязнь к парковкам и прочим малолюдным местам, но, пока она вприпрыжку неслась к своей машине, никто не напал, девушка облегченно нырнула в «Ситроен». И сразу же насторожилась. В салоне пахло непривычно, но приятно. Легкий, едва уловимый аромат, немного похожий на запах моря.

— Блин!!! — зарычала Ева вслух, когда поняла, что помимо долгой памяти в девичьих думах (по большей части нецензурного содержания), Денис ещё и её машину своей туалетной водой провонял!

Плюнув на вероятность быть пойманной гайцами с мобильником у уха, девушка быстренько набрала номер сотового сестры.

— Да? — судя по звукам, Линка опять что-то жевала. Еве сразу же вспомнилась фраза из рекламы сока, про то, что «ты же лопнешь, деточка», но озвучивать она её не стала — с некоторых пор сестра болезненно относилась к вопросу своего веса, боясь, что после родов её разнесет. Пока что её разнесло только в районе талии, в остальных же местах она практически усохла, но Линка была полна решимости, как только бросит кормить грудью, сесть на жесткую диету.

— Ты дома сейчас? Я остро нуждаюсь во внимании, любви и помощи специалиста.

— У тебя зуб заболел, что ли? Я ж тебя пару недель назад смотрела, все нормально было…

— Нет, не зуб — нога, — какой-то идиот на белом «Ауди» подрезал машину Евы, и девушка прошлась глаголом по родословной и славного немецкого концерна, и криворукого полудурка, сидящего за рулем.

— Странно, — протянула Линка, — а судя по речи, у тебя все нормально… Что с ногой?

— Подвернула, — вздохнула Ева. А что, она ж её действительно подвернула, зачем уточнять, как именно?

— Опять на шпильках по льду скакала, коза?

— Ага, — покаянно согласилась девушка, ради такого случая спустив ей обзывательство. — Ты дома сейчас?

— Не-а, мы с Ларисой на два голоса возопили, что хотим культурно отдохнуть, и нас сейчас папа Сережа выгуливает в торговом центре.

— Понятно. Давай к вам подъеду, ты на моё серебряное копытце глянешь рентгеновским зрением и скажешь, ехать больницу или до свадьбы заживет? — Ева совершила ответную любезность, не пропустив аудивладельца на светофоре, за что удостоилась раздраженного бибиканья и почти слышимого мата в свой адрес.

— Нет, езжай домой, мы сейчас будем. Нечего тебе, увечной, по городу мотаться. Болит сильно? А то голос какой-то убитый…

— Да один придурок сегодня нахамил…

— Он хоть жив-то остался?

— Он мне так нахамил, что я даже не нашлась, что ответить.

Гробовая тишина в ответ.

— Серьезно, что ли?! Красаааавец…

— Блин, ты специально?! — Ева свернула во двор и припарковалась у подъезда. — Не любишь ты меня…

— Я тебя люблю почти до одури, — поклялась Линка и добавила куда-то в сторону. — Да это сестра моя. — И снова в трубку. — Видишь, блюдут меня аки невинную девицу среди гусар. Ладно, жди, скоро будем.

В квартиру Ева заходила осторожно, мало ли что там ещё мохнатая скотина учудить успела. Но везде была тишь и гладь, что настораживало ещё больше.

— Степ, ты не заболел? — кот лежал на покрывале и зачарованно смотрел в угол. Постольку в том самом углу даже паутины не было, Ева не совсем поняла, чем именно он так привлек её питомца, но трогать животное не стала — вдруг у него там прямая передача энергии из космоса идет…

До приезда сестры оставалось совсем мало времени, но девушка успела пошуршать на кухне и приготовить хоть что-то для прожорливой Линки. Нога вроде особо не беспокоила, но стоило сделать пару резких движений, как щиколотку снова свело. Н-да, нехорошо получится, если на отдых ей придется отправиться в гипсе и на костылях…

Мысли опять свернули на Пахомова и их встречу. Вот уж правильно Стас сказал — серьезный мужик, и портить с ним отношения ну, очень уж не хотелось. Значит, вариант с дележом награб… честно нажитого отменяется, и придется супругов все-таки мирить. Как это сделать, Ева уже приблизительно представляла, но нужен был пропуск в то самое лечебное учреждение, где тосковала сейчас в одиночестве и забвении Ирочка Пахомова. И помочь в этом может Линка. А теперь вопрос — что сделает Стас, если Ева подобьет сестру на сомнительную авантюру? Даже представлять не хотелось, но разговором по душам точно не обойдется. Зачем лишний раз саму себя пугать? И так найдутся те, кто сделает это за неё. А ещё — сегодня начали появляться сомнения, что незабвенное свидание на стоянке ей устроил Илья Алексеевич. Не вязалось все это с образом Пахомова. Да и зачем?! Гораздо проще было сначала предложить работу, а уж потом начинать активные действия. И то сомнительно, он далекоооо не дурак, а нападение на адвоката жены, сразу после начала бракоразводного процесса, умным поступком явно не было.

И когда мельтешащая где-то на краю сознания идейка начала формулироваться в полноценную мысль, позвонили в дверь. Ева даже ругаться не стала — на сегодня она уже исчерпала норму нецензурных эпитетов, просто потопала встречать дорогих гостей. Которых, к её удивлению, оказалось всего лишь двое — Линка, похожая в своем пальто в форме трапеции на отощавшую бабу на чайнике, и довольно-таки высокая женщина лет сорока, которая поддерживала сипящую и охающую беременную даму под локоть.

— Что случилось?! — Ева сразу забыла и обо всех своих мыслях, и о ноге, испугавшись, что сестра оступилась или вообще внезапно решила родить прямо на пороге её квартиры.

— Это злой рок — куда я ни прихожу, отключают лифты, — выдохнула, наконец, Лина. — Знакомьтесь, моя сестра — Ева. А это Лариса — жена папы Сережи.

— Очень приятно, — синхронно кивнули представляемые друг другу, и обменялись оценивающими взглядами. Неизвестно, что там в ней разглядела Лариса, но Еве женщина понравилась. Подтянутая, видно, что следит за собой, но без особого фанатизма, короткие темные волосы аккуратно уложены, легкий незаметный макияж. Морщинки в уголках глаз не умаляли её красоты, но придавали лицу выражение материнской нежности. Не так много было людей, к которым Ева испытывала подсознательное доверие с первого взгляда, но что-то в этой Ларисе было такое, что заставляло снимать внутренние барьеры.

— Проходите, — опомнилась девушка, с трудом оторвавшись от разглядывания жены Сергея Николаевича.

— Стоять! — Линка уже сняла пальто и теперь застыла посреди коридора, уперев руки в бока. — Ногу показывай!

— Прямо тут? Пойдем в гостиную, на диване и посмотришь. Не боись, не удеру. Во-первых, сама позвала, во-вторых, я раненая, далеко не убегу при всем желании… Проходите, не стесняйтесь, — кивнула она Ларисе.

Через несколько минут, в течение которых шел осмотр, Ева охала и стонала, но прикусывала язык, не решаясь выругаться вслух — как-никак племянник все слышит.

— Ну, что я тебе скажу… — с душевностью патологоанатома, узревшего свежего клиента, начала Линка. — Да не трясись ты! На разрыв связок и перелом костей не похоже, ты бы на ногу вообще наступать не могла, скорее всего, только растяжение. Я тебе сейчас покажу, как фиксирующую повязку накладывать, несколько дней будешь носить, и — я тебя очень прошу — никаких каблуков!

— Да у меня на плоской подошве только кроссовки и боты, в которых мусор выношу!

— Вот и их и наденешь! Заодно, может, кто на бедность подаст, — хмыкнула нисколько не впечатленная обувной проблемой сестры Линка.

— Ты как это себе представляешь — в говнодавах и строгом костюме? — загрустила Ева. — Ой, я ж с завтрашнего дня в отпуске!

— Правда? Ты же вроде через неделю должна была уходить? — Лина свернулась между подушками и пыталась отбиться от Степана. Коту очень нравился живот будущей матери, который временами начинал ходить ходуном и вообще жить отдельной от самой девушки жизнью. — Да уйди ты, что вы меня все так и норовите пощупать?!

— Ему просто интересно, — улыбнулась молчавшая до этого момента Лариса. — Да, котик?

Ева только открыла рот, чтобы предупредить о царапучести Степы по отношению к незнакомым людям, как кот, громко топая, запрыгнул на колени к Ларисе и начал мурлыкать, едва ли слюнями не исходя от счастья.

— Не может быть, — почти благоговейно выдохнула хозяйка животины. — Он ещё никого так не признавал…

— Просто у нас кошка, наверное, от меня ею пахнет, — Лариса размеренно гладила разомлевшего от такого обращения кота.

— Точно, это он к будущей теще подмазаться пытается, — хихикнула Лина, сползая с дивана.

— Ты куда?

— Ой, не спрашивай… Раньше у сынульки было развлечение меня снизу по желудку стукнуть, чтобы… ну, вы поняли, дальше, чем видела. Теперь новая фишка — на мамином мочевом пузыре сплясать, — голос страдалицы постепенно удалялся, пока не стих в районе туалета.

— Как она вообще? — тихо спросила Ева.

— Сейчас уже получше, но врачи все равно говорят, что лучше через недельку в роддом лечь, — Лариса испытывающее посмотрела девушке в глаза. — Слава предупредил, что её одну оставлять нельзя, а Сережа вообще из дома только под конвоем отпускает. Это как-то связано с вашей работой?

Ева уже хотела спросить, кто такой Слава, как вспомнила, что именно так Матвеев-старший называет сына. Прям, раздвоение личности мужику устроили…

— Да. Только ей это знать не надо, — Лариса закатила глаза, намекая на адвокатскую бестолковость.

— Чего вы тут, как мыши, притихли? — несмотря на увеличившиеся размеры, подкралась Лина так незаметно, что вздрогнул даже Степан. — Я тебе, калеке, первую помощь оказала?

— Ну? — Ева не совсем поняла, к чему ведет сестра.

— Теперь рассказывай, кто тебя сумел заткнуть, да так, что ты даже дар речи потеряла.

Девушка беззвучно застонала, проклиная свой длинный язык. Теперь придется делиться подробностями своего позора. От Линки и раньше-то было не отбиться, а теперь, так и подавно.

— Да там рассказывать особо нечего, — заюлила Ева, мысленно прося племяшика повторить демарш и устроить мамочке ещё один забег в туалет. Но дитя осталось глухо к мольбам будущей крестной, и Лина уселась рядом, обняв сестру за плечи и воркуя на ухо:

— Ты не стесняйся, излей своё горе. А можешь, даже и эротические фантазии озвучить. Помнишь, несколько лет назад говорила, что ещё раз пойдешь замуж только за того, кто сможет без крика и оскорблений поставить тебя на место? Вот и сбылась твоя мечта…

— Избави Боже! — ужаснулась Ева, косясь по углам и пытаясь вспомнить, какой из них — «Красный». Память никаких ассоциаций не выдала, потому девушка просто закатила глаза к потолку и прошептала:

— Господи, ты её не слушай, не надо мне никакого замужества, — подумав, она хотела ещё и через плечо трижды сплюнуть, но это было бы, по меньшей мере, невежливо по отношению к сидящей слева Ларисе.

— Ой, Боженька, это она скромничает, — тут же подключилась Линка, тоже возведя очи вверх. — Ты дай своему дитю неразумному знак, что хорош ей дурью маяться.

Лариса ничего говорить не стала, только захихикала. Девушки замерли, но божественная длань не простерлась, и манна небесная с потолка не посыпалась. Зато в сумке Лины послышались басы новой песни Muse.

— Вот тебе и знак свыше, — хмыкнула девушка, вынимая мобильник. — Привет, дорогой. Да, мы у Евы. Да ты что, какое пьем?! Вот-вот, лишь бы наехать… Секундочку, — попросила она мужа и шепнула Еве:

— Если не поведаешь про мужика, скажу Стасу, что ты уговариваешь меня пойти в клуб.

— Ты совсем обалдела, мать?! — в ужасе от реакции её благоверного задохнулась Ева.

— Нет. В смысле, я — будущая мать, — нисколько не раскаиваясь, уточнила младшая.

— Ну, зачем же так сразу? — укорила её Лариса. — Скажи мужу, что она нас обеих туда забрать хочет, тогда через десять минут сюда оба Матвеева с разборками приедут.

— Ну, так что? Рассказываем?

— Да вы озверели обе, — сиплым от нахлынувших чувств голосом возмутилась жертва шантажа. — Ладно, расскажу все, как было, только не надо угроз!

— Мы тут еще немного посидим, чай попьем, кроссворды поразгадываем, — тут же пропела в трубку Лина. — Я позвоню, как нужно будет забрать. Хорошо. И я тебя.

— И он поверил, что ты будешь кроссворды отгадывать?! — у Евы в голове не укладывалось, как Стас может быть настолько наивным.

— Глупости не говори. Нет, конечно, — отмахнулась младшая. — Но он уразумел, что мы тут культурно сидим, мужикам кости перемываем, так что пока влезать не будет.

— Пока время тихого часа не придет, — добавила Лариса. Женщина вообще так органично влилась в их компанию, что Еве показалось, что она знает её лет десять. Степа так просто в нирвану ушел, не забывая попутно ставить на колготках нового члена их шабаша затяжки.

— В смысле?

— Да у него пунктик, — скривилась Линка. — Где-то вычитал, что для того, чтобы ребеночек был спокойным и не плакал по ночам, мама должна ложиться в одно и тоже время, причем, чем раньше, тем лучше. Я с трудом отбилась, чтобы он в девять вечера меня не укладывал. Сторговались на половине одиннадцатого, — девушка закончила рассказ скорбным вздохом.

— Н-да, а ты меня ещё замуж гонишь, — попеняла ей старшая. — Что там делать-то?!

— Ну, я там трижды побывала, и, поверь, главное — подойти к поиску смысла супружества с фантазией, — подмигнула Еве Лариса.

— Ты нам тут на горькую судьбинушку не плачься, излагай, — царственно кивнула Лина, призывая начать рассказ.

— Ну… Сегодня встретилась я с одним молодым человеком…

— Насколько молодым? — тут же влезла младшая.

— Не знаю, я у него, как у скаковой лошади, зубы не смотрела, но на вид от тридцати трех до тридцати семи.

— Это хорошо, — неизвестно чему обрадовалась Линка, но поймав предупреждающий взгляд сестры, тут же замолчала.

— Он меня живой массой с ног сбил.

— Неожиданно, — прокомментировала Лариса.

— Где-то я что-то похожее слышала, — с умным видом покивала Линка и снова замолчала, а её свекровь неожиданно покраснела и смущенно хихикнула.

— Вы чего? — не поняла Ева.

— Я потом расскажу, — пообещала Лора. — Не прерывайся.

— Ну, я высказала все что думаю, а он…

— А он?.. — в ожидании продолжения рассказа не только дамы задержали дыхание, даже Степа мурлыкать перестал.

— Отловил меня в коридоре и, угрожая невозвращением собственности, потребовал, чтобы я извинилась, — мрачно закончила Ева.

— Слууушай, а он мне реально нравится, — отсмеявшись, поделилась Линка. — А как собой? Рост, вес, основные параметры?

— Особые приметы, след от кольца на пальце? — подключилась Лариса. — И что за собственность?

— Вы меня пугать начинаете, — поежившись, призналась Ева. — По порядку — мужик крупный, ни рулетки, не весов с собой не было, точнее не скажу. Внешне ничего так, но, вообще, не мой тип.

— Жаль, — приуныла младшая. — А чего он там захапал-то?

— Телефон, который я у Юльки на столе забыла. Правда, он мне не мой, а свой отдал.

Обе Матвеевы уставились на Еву в легком офигении, пытаясь расшифровать только что сказанное. Но, судя по сосредоточенным лицам, у них не очень-то и выходило.

— Так и быть, сейчас по порядку перескажу, — сжалилась Агеева и выдала краткий синопсис сегодняшней истории со своими комментариями.

К концу рассказа обе слушательницы уже лежали на диване от хохота, но, что самое обидное, были в восторге от Дениса.

— Нет, ты присмотрись, — не отставала Линка, — какой кандидат. И собой хорош, и язвить не хуже тебя умеет. Номер-то хоть остался?

— Не уймешься, я Стасу пару твоих секретов выдам, за которые он тебя вообще дома посадит, и только в собственном сопровождении выпускать будет! — пригрозила недовольная Ева.

— Ой, ну вот что ты так сразу… — стушевалась младшая, вспомнив, какие именно грехи может припомнить ей сестренка. Получалось их немало, и в общей сложности, они тянули на хороший такой, душевный скандал с битьем посуды. Причем, если бы Стас его ей устроил — в чем сама провинившаяся сомневалась — был бы совершенно прав… — Так остался номер или нет?

— Остался, — проворчала Ева. — Да, забыла сказать, я же через три дня в Египет улетаю.

— Нормально так забыла сказать… — вытаращила глаза сестра. Лариса увлеклась вычесыванием подушечного зверя, который от удовольствия трясся всем организмом. — Как можно ТАКОЕ забыть?!

— Да я сегодня только окончательно решила, потому у Юльки и была, — отмахнулась старшая. — У неё там накладка какая-то получилась, вот она и предложила почти даром смотаться отдохнуть.

— А ты у нас такая нищая и убогая, что не можешь себе путевку позволить?

— «Я не жадный, я домовитый», — хихикнув, прогнусила Ева. — И потом, я ж русская девушка, а халява слишком большой соблазн, чтобы отказаться. Так, дамы, за вами скоро половины приедут, поэтому, Лариса, теперь от тебя ответный рассказ, кто кого с ног сшиб.

— Я — Сергея, — вздохнув, призналась женщина. — Только не телом, а машиной.

— То есть? — Ева аж подавилась притащенным Линкой яблоком.

— Ну, я его чуть на пешеходном переходе не сбила, — спокойно повторила она. — Ой, как он на меня потом орал…

— Надо думать, — протянула прокашлявшаяся Агеева, которую заботливая сестренка со всех немалых девичьих сил приложила ладонью между лопаток. — Я смотрю, в этой семье вообще традиция жениться на тех, кто их чуть не покалечил. Одна едва по асфальту не раскатала, другая — обеспечила сотрясением и чуть все репродуктивные органы нафиг не отбила… Короче, ваши мужья очень оригинальные личности…

— Да кто ж спорит, — улыбнулась Линка, посмотрев на пискнувший мобильник. — Все, нам пора. За нами пожаловали, чтобы домой забрать.

— Да, кстати, пока меня не будет, нужно бы за Степкой присмотреть… — несмело начала Ева. Линка с ужасом уставилась на лениво помахивающего хвостом кота.

— Ой, а можно я его к себе возьму? — тут же попросила Лариса, которая в живность просто влюбилась.

— Нууу… Вообще-то, он… Как бы это помягче сказать… — запнулась старшая.

— Сволочь он, — подсказала Линка. — Вредный, избалованный и мужиков ненавидит. Короче, весь в хозяйку.

— Спасибо тебе, сестра, за такую лестную оценку!

— И все-таки, я предлагаю его к нам взять, — настаивала Лариса. — В гостиницу для животных на передержку отдавать страшно, там могут и не покормить, и не проследить.

— Да, и котик, за которым не проследили, с голодухи сожрет кого-нибудь из обслуживающего персонала, — Линка была обижена на кота, который им со Стасом прошлым летом, когда Ева в Европу моталась, жизни не дал. Пока они с любимым были на расстоянии, животное вело себя безукоризненно, но стоило им просто поцеловаться, не говоря уже о большем, Степан начинал орать так громко и противно, что к ним постоянно приходили скандалить соседи. С одной стороны, спасибо ему, конечно, за несколько суток, в течение которых они со Стасом из кровати не вылезали, после того, как Ева забрала зверя, но и двухнедельное воздержание Линка ему не простила.

— Ничего страшного, мы же за городом живем, пусть на свежем воздухе побудет, по снежку побегает, птичек погоняет.

Ева сразу же представила обнесенную колючей проволокой безлюдную зону, над которой не летают даже вертолеты, не говоря уже о синицах и всяких прочих воробьях, потому что там гуляет её Степушка.

— Я буду очень благодарна! Тогда его корм и все нужные причиндалы послезавтра завезу, хорошо?

— Да, конечно, — улыбнувшись, кивнула Лариса.

— Ээээ… Лор, можно я систер на минутку на кухню уволоку? Интимный вопрос…

— Ой, да, конечно, — отмахнулась та. — Идите посекретничайте, я пока ещё Степу помохначу.

Ева шустренько подхватила заинтригованную младшую под локоток и уволокла из гостиной.

— Чего там у тебя?

— Лин, есть серьезный вопрос.

— Излагай, — выражение милой дурашливости тут же пропала с лица младшей, и именно сейчас было заметно, насколько сестры похожи между собой.

— У тебя в «Лабиринте» знакомые есть?

— Надеюсь, ты не в личных целях спрашиваешь? — осторожно уточнила Лина, прекрасно знающая, на пациентах какого рода специализируется это заведение.

— Нет, конечно, мне для дела надо.

— Что за дело, ты, естественно, не скажешь.

— Естественно, нет, — твердо ответила Ева.

— Понятно. Что именно нужно? Данные из медкарты узнать?

— Ну, не совсем…

— Ты можешь четко ответить, что конкретно нужно?! — не выдержала младшая.

Ева на секунду задержала дыхание.

— Мне нужно поговорить с одним из пациентов.

— Блин, а может, что-нибудь попроще? — Линка уже прикинула пару вполне реальных вариантов, но в каждом из них нужно участвовать лично, а это чревато…

— К сожалению, нет. Кого туда вообще пускают?

— Родственников либо того, кто оплатил пребывание, врачей тех профилей, которых в самой клинике нет, — начала перечислять Лина, — ну, и ещё там по мелочи. Ты пойми, это просто называется клиникой, на самом деле там условия пребывания почти как в тюрьме. Почему, надеюсь, не надо объяснять?

— Да поняла уже, — приуныла Ева. Её план если и не рушился, то выполнение сильно осложнялось.

— Блин! — подумав, резко выпалила младшая. — Тебе туда попасть надо или ОЧЕНЬ надо?

— Ну, ближе к «очень».

Евангелина задумалась. С одной стороны, если Стас узнает, что она задумала, простым выяснением отношений вряд ли обойдется, а ссориться с любимым мужем не хотелось. С другой — Ева довольно редко просила о чем-либо, и точно не стала бы дергать из-за ерунды. Взвесив все за и против, девушка решилась.

— Завтра я позвоню, как договорюсь. Только учти, мне придется ехать с тобой.

— Исключено, — Ева была тверда и неумолима.

— Тогда жди, пока тот, кто тебе нужен, не закончит курс реабилитации, потому что сама ты в клинику попасть не сможешь, — пожала плечами младшая.

— А ты как собралась меня туда протаскивать?

— Позвоню Шмарину, — шепотом призналась она.

— Ээээ… Знаешь, я лучше все-таки тогда сама что-нибудь придумаю, — испугалась старшая. — Ты с ним до сих пор общаешься?! А Стас на это как смотрит?

— Да я ж не через Никиту, а через его отца, — охнула Лина. — Не думаю, что муж обрадовался бы, если бы я продолжила общаться с бывшим… Ну, так что? Звонить ему?

Ева прислушалась к себе. Предчувствия молчали, но как-то резко зачесалась попа. Не иначе как предупреждая хозяйку.

— Ладно, — решилась, наконец, Агеева. — Звони. Только не так, как с консультацией, пожалуйста. Мне-то не так страшно — если что, эмигрирую в Египет, а вот тебе опять на разборки с мужем нарываться.

— Так это хорошо, что уезжаешь, я Стасу во всем признаюсь через полчаса после того, как ты вылетишь. Глядишь, ко времени возвращения он отойдет и подобреет… Ты, кстати, насколько и куда именно?

— На десять дней в Шарм-аль-Шейх. Пока не забыла, Ларисе ты доверяешь?

— Ага, она классная.

— «Классная свекровь» звучит почти, как оксюморон[1], — фыркнула Ева.

— Ой, шо вы так матом заругались?! Мы и словей-то таких не знаем, — хихикнула Линка, выплывая в коридор. Из комнаты доносился голос Лоры, убеждавшей кого-то, что они уже практически оделись и через минуту выходят.

— Все, давай до завтра, а то они сейчас сюда прискачут, решив, что ты нас в заложниках держишь, — пытаясь обуться, пропыхтела Линка.

— Дай сюда, горе ты моё! — Ева отобрала у неё ботинки и по очереди зашнуровала их. — Как ты вообще обуваешься?

— Сейчас только с посторонней помощь, — призналась младшая, протягивая руку за пальто. На половине пути она замерла и страдальчески поморщилась. — Блиииин, сыночек…

— Иди так, не разуваясь, — поняв её проблему, благословила Ева. — Мне проще полы помыть, чем снова тебя обувать.

— Спасибо, ты настоящий друг! — проворчала Лина, направляясь в санузел.

А ведь как хорошо все начиналось! Ева опасливо покосилась в зеркало заднего вида, но ничего подозрительного не заметила. Включать телефон она поостереглась, да ещё и Кирилл, когда Ева к нему обратилась с вопросом:

— Найдут ли меня по включенному мобильнику? — ответил четко и ясно:

— Секундочку. А чего тебя искать? Ты ж сейчас по Пушкинской едешь?

Вся эта канитель закрутилась два часа назад. Ева, затаив дыхание, смотрела запись, сделанную в клинике для заблудших душ, когда в дверь позвонили. В принципе, этом могла быть и старушка-соседка, заглянувшая попросить щепотку соли, но, вот беда, с единственной на их подъезд бабкой Ева была на ножах с момента своего заселения в эту квартиру. А больше вроде бы никто в половине одиннадцатого вечера на огонек нагрянуть и не должен. Подтверждение своим мыслям Ева получила, посмотрев в дверной глазок. Сомнительно, чтобы Илья Алексеевич проехал через половину города поздним временем для того, чтобы испросить взаймы коробок спичек.

Окинув себя критическим взглядом, девушка осталась не то, чтобы довольна, ибо с клиентами предпочитала встречаться в чисто деловой обстановке, но и не разочарована. Мягкие домашние брюки, дополненные туникой со скромным вырезом и длинными рукавами это, конечно, не строгий костюм, но тоже сойдет. Вопрос на миллион — зачем гость дорогой приперся? К сожалению, Ева догадывалась о причине визита. Возник искус притвориться, что никого нет не дома, но с Пахомовым этот финт ушами вряд ли пройдет, если будет нужно, он её где угодно достанет.

Пока девушка размышляла над своим незавидным положением, звонок повторился, и, судя по его длительности, терпение визитера потихоньку истощалось. Мысленно помолясь, Агеева распахнула дверь.

— Илья Алексеевич. Какой сюрприз! — «Приятный» она не стала добавлять умышленно.

— Позволите? — к её удивлению Пахомов говорил спокойно и вполне вежливо.

— Конечно, — девушка сделала шаг назад, понимая, что вопрос был чисто риторическим. Мужчина проявил чудеса уважения к хозяйке, разувшись и даже тапки не попросив. — Проходите в гостиную.

Все инстинкты Евы поднялись на дыбы, и если бы она была кошкой, сейчас нервно встопорщила бы шерсть на спине. Никаких признаков и даже намеков на агрессию со стороны посетителя не было, но это слабо успокаивало — для того, чтобы добиться того, чего достиг он, в свое время явно пришлось принимать непопулярные решения. На этот счет девушка никаких иллюзий не питала. И если бы не впустила его сейчас в свой дом, завтра её бы встретили на улице, и разговор пошел бы по другому сценарию.

— Знаете, я вас представлял немного другой, — задумчиво протянул мужчина, внимательно осмотрев гостиную. Ева тоже прошлась взглядом по своему жилищу. Если он думал, что, строя из себя профессионала на работе, она все вечера посвящает плетению макраме и вышиванию крестиком, то точно был разочарован. Её любимым стилем был хай-тек. Ровные четкие линии, никаких лишних деталей в виде фарфоровых безделушек, плюшевых игрушек и прочих пылесборников. Единственным отступлением были диванные подушки и то, только потому, что, разбросав их по полу, можно было с удовольствием поваляться на мягком.

— Ну, уже одно то, что вы обо мне думали можно воспринять, как комплимент, — осторожно ответила Ева.

— Ой, не прибедняйтесь и не стройте из себя дурочку, — жестко усмехнулся Пахомов. — Вам это не идет.

Девушка отвечать не стала, присев на подлокотник кресла в ожидании продолжения беседы. И оно не заставило себя долго ждать.

— Зачем вы сегодня приезжали в клинику?

— По работе, — она не стала тянуть время, уточняя — в какую именно.

— И эта самая работа связана с моей дочерью? — Еве стало немного не по себе от его взгляда, но она только вежливо улыбнулась.

— К сожалению — да.

— Знаете, Ева, а вы мне нравитесь. Нет, правда. Немного напоминаете мне самого себя лет двадцать назад. Но вам не хватает информации и знаний.

— В чем именно?

— В жизни. Знаете, один, не побоюсь этого слова, великий реформатор, очень точно описал, что нужно сделать, чтобы сохранить свое положение и усмирить крестьян. Дословно не процитирую, но смысл перескажу. Если крестьяне недовольны — издайте указ, согласно которому козы должны жить в их избах. Начали протестовать ещё сильнее? Подождите несколько месяцев. Волнения утихли? Издайте указ…

— … возвращающий коз в хлев, — шепотом закончила за него Ева. Беззвучно застонав, девушка закрыла лицо руками. — Идиооооотка!

— Ну, зачем же сразу так сурово? — уже почти по-человечески улыбнулся Илья Алексеевич. — Все мы совершаем ошибки.

— Я не про вашу супругу.

— Я тоже. Похоже, что мы поняли друг друга.

— О, да… — Ева встрепенулась и посмотрела на своего визави уже по-другому. — Спасибо, что открыли мне глаза.

— Не за что. Мне тоже в радость поговорить с образованным человеком, — взгляд Пахомова немного потеплел.

— Взаимно.

— Если бы вы были менее амбициозны, ей-богу, женился бы!

— Вы меня прямо окрылили, — Ева постаралась как можно быстрее справиться с приступом самоуничижения. — Но мы такие, какие есть.

— Тоже верно. Кстати, я вас попрошу больше не тревожить мою дочь. Она больной человек, который нуждается в помощи специалистов. А вообще, мне интересно, что же вы там задумали. Так что — удачи.

— И вам того же, — проворчала Ева, наблюдая за обувающимся гостем.

— Ещё увидимся, — хохотнул Пахомов и утопал восвояси.

Следующие десять минут Степан слушал исповедь Евы. Девушка кляла последними словами свою дурость и скудоумие. А ещё — гордыню и самомнение.

— Венец эволюции, твою мать, — шипела она, утрамбовывая кошачью подушку в сумку. Свои вещи Ева собрала ещё днем, зная, что, если понадеешься на то, что сможешь нормально уложиться в последний вечер перед отлетом, обязательно случится какой-то форс-мажор. А щеголять в одном и том же наряде в течение без малого двух недель ей не хотелось. — Имбецилка, прости Господи! Решила, что этого старого лиса перехитрю. Ага, аж два раза!

От пережитого унижения захотелось курить с жуткой силой, но девушка после сегодняшнего посещения реабилитационного центра сделала страшное — пообещала самой себе, что бросит эту дурную привычку. С того момента прошло меньше десяти часов, а желание насытить организм никотином возрастало в геометрической прогрессии. Не то, чтобы курила она много, в день около семи-восьми сигарет, но, как и все запретное, пачка «Винстона», положенная на кухонный стол для выработки силы воли, манила все сильнее. И вот, когда внутренний, не иначе как дьявольский, голосок, уговаривающий, что можно перенести начало никотинового поста на завтра, начал становиться громче, зазвонил телефон.

Отдернув руку от сигарет с такой скоростью, словно её линейкой по пальцам щелкнули, Ева, мельком посмотрев на дисплей, немного перепугалась:

— Ты чего так поздно? Что-то случилось?!

— Писец у нас случился, — скороговоркой выпалила Лина. — У тебя вещи собраны? Бегом кидай в машину и канай из квартиры — Стас знает, где мы сегодня были! Номер Ларисы записала? Звони ей! Найди, где ночь перекантоваться, но дома не показывайся! — на том конце провода послышался громкий стук и рычание, в котором только наделенный крайне богатой фантазией смог бы опознать голос Матвеева-младшего. — Ай, ты чего ломишься?! А вдруг я уединилась, чтобы подумать о вечном?!

— А то я тебя раньше без трусов не видел! С этой придурочной говоришь?!

Подслушивать и дальше мирное общение супругов Ева посчитала неприличным и, отключив телефон, заметалась по комнате, хватаясь на чемоданы и пакеты. Степан даже не успел протестующее мявкнуть, как был за шкирку выволочен из-под кровати и бестрепетной рукой закинут в кошачью переноску.

Евин учитель физкультуры прослезился бы от радости и повесился на канате от счастья, если бы увидел, как вечная прогульщица сего святого предмета за четверть часа трижды смоталась вверх-вниз по лестнице на шестой этаж, перетаскивая вещи в машину. Причем, даже не запыхавшись! Ну, почти…

Окинув беглым взглядом покидаемую квартиру и даже не присев на дорожку — уважить домового, конечно, святая традиция, но и инстинкт самосохранения природой тоже не зря дан — девушка ласточкой слетела во двор. Правда, едва не убилась через высокий порожек подъездной двери, но это уже такие мелочи… Метнувшись за руль авто, Ева стартанула так, что только комья грязи из-под колес полетели. Подростки, пившие пиво на детской площадке, синхронно двинули себя по зубам горлышками бутылок, а один из них восторженно прошептал:

— Ну, чисто GTA…

И вот уже почти час Ева кружила по Железнодорожному району, географию которого знала крайне слабо, чтобы вручить дочери Ларисы переходящий красный вымпел — Степана. Инструкции Агеевой пришли посредством смс, видимо, Матвеевы решили воспитать своих жен, и наложили запрет на телефонные разговоры. Все бы хорошо, но текст «поверни с Ленинградской направо и через сто метров, за мусоркой, будет арка» можно было применить почти к любой из улиц. В результате такого невнятного посыла, Ева изъездила все похожие по описанию места, подскакивая на колдобинах и ругая дорожников. Коту такие изменения в его размеренной жизни тоже не нравились, о чем он периодически сообщал хозяйке посредством противных сиплых завываний.

— Да помолчи ты! — прикрикнула Ева, когда животное заголосило особенно проникновенно. — Без тебя тошно!

Наконец-то, на глаза попался указатель с названием искомого переулка.

— Вот эта улица, вот этот дом, — негромко продекламировала девушка, притормаживая перед шлагбаумом, перегораживающим вход в арку. Неподалеку пританцовывала на свежем декабрьском ветру немного посиневшая от холода девушка. Ева, опознав по описанию дочь Лоры, приглашающе распахнула дверь.

— Таня?

— Ага, — девушка шмыгнула носом и нырнула в теплый салон. Её нельзя было назвать точной копией Ларисы, но мать и дочь были сильно похожи. Особенно это прослеживалось в разрезе глаз и очертании губ.

— Меня зовут Ева. Извини, что так долго, я тут у вас немного заблудилась, — покаялась Агеева.

— Да ничего. А зверь где? — не успела она озвучить вопрос, как Степа не только заорал, но и сопроводил вопль нехилым таким рыком. Таня, слегка втянула голову в плечи и испуганно покосилась на заднее сиденье. — А там точно кот? А то по звукам, как минимум, тигр…

— Точно, — устало кивнула Ева. — Просто у него трудный день.

— А, понятно, я такая же, когда доведут, — кивнула девушка. — Ну что, зверюга, пойдешь со мной?

В ответ в прорезях корзинки только сверкнул отсвечивающий красным глаз, а сама переноска затряслась так, что обе девушки непроизвольно отодвинулись подальше.

— Ты его только сразу не выпускай, — предупредила Ева, — а то он сейчас в расстроенных чувствах, может и отомстить.

— Все ясно, — Таня подняла корзинку и, перехватив поудобнее, добавила. — Завтра маме отдам, пусть возьмется за его воспитание. Ей не привыкать.

— В смысле?

— Так она же проработала пятнадцать лет учителем русского и литературы в колонии для несовершеннолетних, — хмыкнула девушка, перекинув через второе плечо сумку с кошачьим приданным.

— Да дядя Сережа прям экстремал… — выдохнула Ева, когда смогла, наконец, закрыть рот. Таня, волокущая домой котомку со Степаном, уже давно растворилась на просторах двора, и Ева поняла, что пора отсюда отчаливать. Включать мобильник ой, как не хотелось, но номер Кирилла она наизусть не помнила, так что выбор небольшой. Не успела заставка смениться привычной картинкой рабочего стола, как пришла смс-ка, уведомляющая о пропущенных звонках. Впечатливших их количеством и образности выражений голосовых сообщений от Стаса, Ева быстренько набрала номер новоявленного Стива Джобса. Поскольку время для парня было просто детским — только-только за полночь перевалило, то ответил он почти сразу:

— Чего тебе не спиться?

— Багровое око Мордора никогда не дремлет, — хмыкнула Ева и тут же посерьезнела. — Кирюш, не в службу, а в дружбу — помощь нужна.

— Что надо сделать? — парень так проникся оказанным доверием, что даже убрал грохочущую на дальнем плане музыку.

— Я тебе до этого звонила по поводу отслеживания через мобильник. Можешь меня полностью с карты убрать?

— Могу, но нужно над твоим телефоном поколдовать, — отрапортовал Кирилл. — Тебе срочно?

— Очень, — Ева покосилась на пламенеющую поперек экрана надпись, что по второй линии ей пытается дозвониться Стас.

— Сейчас подъехать сможешь?

— Лучше выбеги во двор, я тебя по городу покатаю, пока мобильник перелопачивать будешь, — предложила девушка, облегченно вздохнувшая, поняв, когда смогла вырваться из лабиринта похожих переулков на знакомую дорогу.

— Ааа… Ну, ладно, — судя по всему, парень гадал, к чему такая конспирация, но вслух вопросы задавать не стал. — Тогда и с тебя ответная услуга. Напиши мне доклад по социологии, а то препод пообещал всем, кто из нета скачает, очень веселый зачет, — уныло признался Кирилл.

— Ладно, сейчас я за тобой подъеду, — согласилась девушка. Не то, чтобы она так любила социологию, но всегда считала, что за помощь нужно платить. И потом, провести ночь, корпя над докладом, намного лучше, чем пялиться в полоток гостиничного номера и доводить себя до инфаркта, пытаясь понять, как ей отомстит Стас. Силовых методов он, конечно, применять не будет, но от этого не легче. За все десять лет их дружбы Ева ещё ни разу так не нарывалась на конфликт. И, что самое обидное, после визита Пахомова становилось ясно, что зря Линка звонила отцу своего бывшего. И что они напрасно убеждали дядь Сережу оставить их на пару часиков в торговом центре для выбора пляжного гардероба Евы… Эх, знать бы, что так все закончиться, Агеева бы и рыпаться не стала, но теперь уже было поздно. Конечно, был в этой ситуации и плюс — Витюша по-любому обломается, что не могло не порадовать мстительную натуру Евы.

За думами о насыщенном событиями дне, девушка даже не заметила, как прибыла на место. В отличие от пунктуальной Тани, Кирилла пришлось несколько минут ждать, но Ева не роптала — сейчас она действительно просила парня помочь, как друга, а не как должника по гроб жизни.

Когда Кирилл, замотанный в шарф по самый брови, показался в пределах видимости, Агеева уже успела запугать сама себя, косясь по сторонам в ожидании прибытия карающего отряда. Но вокруг царила тишь да гладь, только из одного из гаражей доносился веселый гомон и звуки, свидетельствующие о забивании «козла». Слякоть под ногами и невнятная мга, падающая сверху, напрочь отбивали желание выползти из салона на свежий воздух, потому Ева погрузилась в мечты о том, как уже завтра вечером будет греть свое по-зимнему бледное тельце на мелком морском песочке. Реальность ворвалась в грезы посредством стука в окно, за которым маячила жизнерадостная, несмотря на поздний час, рожица Кирилла.

— Ну, давай, посмотрим, что можно сделать, — предложил парень, устроившись рядом и хищно вцепившись в Евин айфон. Только начинавшаяся ночь обещала быть длинной…

Последствия бодрствования в течение почти сорока часов начали сказываться ещё во время прохождения регистрации на рейс. Который, о, чудо, даже не задерживали! Ева индифферентно косилась по сторонам, уже ничего не боясь, потому как желание просто упасть и уснуть было гораздо сильнее любых других мыслей и порывов.

В аэропорт девушка приехала на такси, рассудив, что машину на здешней стоянке лучше не бросать, и отогнав её под окна бывшей Линкиной квартиры. Самое странное, сегодня ей даже никто не звонил. Ну, сестру, скорее всего, лишили на несколько дней возможности не только в люди выбираться, но и последних радостей жизни в виде телефона и интернета, а вот молчание её супруга настораживало.

Решив не забивать и так с трудом работающий разум мелочами в виде немиролюбиво настроенного Стаса и неразрешенных рабочих вопросов, девушка уснула, как только погасла надпись «Пристегнуть ремни». Прошедшей ночью Ева не только стала обладательницей мобильника, который, как утверждал Кирилл, невозможно отследить, но и получила звание сержанта первого ранга в Point Blanc, в который они с парнем до рассвета играли по сети. Доклад она ему сочинила за полчаса, причем, Кир так впечатлился мощью приведенных там доводов, что ещё и установил самую современную и мощную охранную систему на её ноутбук. Система была действительно мощной, а главное — оригинальной, ибо через раз посылала даже свою хозяйку.

Вообще, отношения Евы и Кирилла давно уже из «благородная спасительница — благодарная жертва» перешли в «тетка — племянник». Кирилл отлаживал ей всякую электронщину и добывал информацию, Ева же, по мере сил и возможностей, пыталась не допустить, чтобы мятущийся в поисках гениальных открытий в области IT парень вляпался совсем уж глубоко. То, что он одно время был влюблен в Агееву чистой и незамутненной первой любовью, девушка знала и, мудро подождав, пока он переболеет этим душевным недугом, как детсадовец — ветрянкой, предложила взаимовыгодное сотрудничество. Кирилл недолго думал, и теперь у него было прикрытие на случай откровенной лажи, а у Евы — тот, кто сможет узнать практически все, что угодно. Потому, Ева без колебаний приняла его предложение переночевать у него, после того, как парень выслушал сильно отредактированную версию сегодняшних событий. Правда, уснула Ева уже почти в половине шестого утра в кресле, потому продремав пару часиков, встала злой и скрюченной. Кирилл мирно пускал слюни в диванную подушку, прижав к груди вожделенный доклад на тему социального неравенства. Решив не будить отрока в законный выходной, девушка, скрипя суставами, как советский шкаф — дверцами, поползла в аэропорт.

Перелет отложился в её памяти слабо. А если быть честной — то всю дорогу Ева продрыхла, проснувшись за час до посадки, взъерошенная и не совсем понимающая, кто и за какой надобностью трясет её кровать. Полюбовавшись на бледно-зеленые лица попутчиков, которые, в отличие от самой Евы, попали в зону турбулентности, пребывая в полном сознании, девушка зевнула и снова смежила усталые очи, справедливо рассудив, что если самолет сейчас рухнет, своей истерикой она все равно ничего не исправит.

Второе пробуждение настигло её в виде стюардессы, которая пыталась вернуть Еву из царства Морфея, вежливо намекая, что пора бы припозднившейся туристке покинуть средство передвижения. Визу поставили без проблем, багаж тоже не потерялся и даже представитель туроператора не метался, вылавливая подопечных среди Ахмедов и Мухаммедов, настойчиво предлагающих свои услуги доверчивых неверным, а спокойно стоял и ждал опоздунов.

Такое гладкое развитие событий должно было бы насторожить Еву, но девушка, позевывая, лениво любовалась пальмами и коренным населением из окна автобуса. До самого отеля доехали довольно быстро, на ресепшене тоже никаких проблем не возникло, и девушка, довольная и немного утомленная, поднялась на свой третий этаж, сжимая в ладошке магнитный ключ от номера. И замерла на выходе из лифта, неприлично вытаращившись на того, кто сейчас открывал соседнюю с её собственной комнату.

Египту предстояли потрясения, перед которыми меркли недавние революционные события, постройка тех самых пирамид, к которым так стремились приезжие, и даже пеший туристический поход во главе с Моисеем. Ибо её, Еву, поселили в соседних нумерах с брюнетистой заразой по имени Денис.

Романовский, прилетевший другим рейсом, был настроен не то, чтобы восторженно, скорее — благодушно. После близкой к нулевой отметке слякотной московской зимы, теплый и сухой воздух Синая он воспринял очень даже хорошо. Последние несколько месяцев прошли настолько напряженно, что мужчина решил сбежать от всех, кто с успехом выедал ему мозг и просто тихо-мирно отдохнуть в одиночестве. Заодно и кое-какую работу для брата доделает.

Когда мужчина уже открывал дверь номера, откуда-то сбоку послышался странный сдавленный полурык-полуписк. Оглянувшись, он заметил невысокую девушку, которая стояла в проеме лифта, судорожно вцепившись пальцами в двери. Автоматически оглядев её, Денис отметил, что незнакомка чудо, как хороша — высокие скулы, в меру пухлые розовые губы, сейчас почему-то недовольно поджатые, аккуратный, немного вздернутый носик, на котором сидели темные очки, закрывающие половину лица, волосы, скорее русые, чем каштановые, стянуты в высокий хвост. Фигурка тоже не подкачала — джинсы и водолазка подчеркивали все нужные изгибы. Но вот что ему было не совсем понятно, так это почему она застыла на месте, с выражением почти суеверного ужаса на лице. Ну да, забыл побриться с утра, но не настолько же, вроде, страшен…

Пожав плечами и решив не разбираться в особенностях поведения чужих тараканов, Денис уже закрывал за собой дверь, планируя, как подступиться к выполнению возложенной на него рабочей задачи, когда его торкнуло. Бросив на кровать сумку, мужчина пулей вылетел обратно в коридор.

— Это уже прямо традицией становится, — вполголоса возмутилась Ева, с трудом удержавшись на ногах, когда он снова сбил её дверью. — Но извиняться больше не буду! — отрезала девушка, отталкивая его руку, которой Денис удержал её от жесткого столкновения с полом. — Не зря мне сегодня всю дорогу черные кошки с пустыми ведрами снились, — ворчала она, пытаясь оттолкнуть Дениса, чтобы пройти к своему триста двадцать второму номеру.

— А зеркала они не били? — на всякий случай уточнил Романовский. Вся прелесть девушки была вытеснена воспоминаниями о её стервозном характере.

— Нет, и даже соль не рассыпали, представляете? Можно я уже пройду?

— Да я вас разве держу? — он выставил вперед ладони, показывая, что и в мыслях такого не было.

— Вы мне вход в номер загородили, — Ева чувствовала такую моральную и физическую усталость, что даже ругаться с ним не хотелось. Все её желания сейчас касались душа и мягкой кроватки.

Денис молча отступил в сторону, пропуская девушку в её персональную обитель зла. Он её действительно не узнал с первого взгляда, слишком уж отличалась виденная им раньше деловая женщина от этой милашки. По крайней мере, внешне.

— Да, чуть не забыла — здравствуйте, вежливый вы мой, — хмыкнула девушка и захлопнула перед его лицом дверь.

Почему-то от свершенной пакости упавшее было настроение резко пошло вверх. Даже усталость стала меньше ощущаться. Обстановка номера была стандартной до такой степени, что, попроси Еву описать его, она не смогла бы этого сделать. Ну, кровать, хорошо, что хоть без балдахина — замучаешься пыль вытряхивать — стол, стул, шкаф… Все чистенько, аккуратно и по-гостиничному безлико. Вот за что зацепился взгляд, так это за широкие раздвижные двери, ведущие на балкон. Хотя, скорее это можно было бы назвать террасой, опоясывающей весь третий этаж. Из каждого номера был свой выход, а суверенитет достигался благодаря кованым решеткам, разграничивающим балкон и отгораживающим отдыхающих от нескромных взглядов друг друга. Наметанным взглядом девочки, воровавшей в детстве яблоки в соседском саду, Ева прикинула, что, при желании, легко сможет проникнуть на чужую территорию. Но, поскольку её номер был угловым, поиграть в шпиона она сможет только в комнате Дениса.

— И зачем мне к нему в номер лезть? — вслух спросила Ева саму себя, включат лэптоп. — Совсем уже рехнулась…

Пока блудное детище Билла Гейтса пыталось загрузиться, попутно отбиваясь от предложения той самой «безопасности» устроить полное сканирование системы, Ева пришла к выводу, что ей необходим любовник. И решение это пришло не при виде эротических игрищ программ, завесивших окошками весь рабочий стол, а при воспоминании о собственной реакции на Дениса. Дыхание сбилось? Ну, учитывая, что он её перед этим дверью шибанул, аргумент спорный. Ладошки вспотели? Ага, это после такой-то кардинальной смены климатических зон…

Если быть совсем честной перед самой собой, то определенное волнение она почувствовала ещё дома, когда он её в машине уел. Но, хуже всего, в девушке проснулся азарт, наконец-то, кто-то не стушевался перед её язвительностью! Потому кандидатура самого брюнета на роль любовника даже не рассматривалась — слишком сильные чувства, пусть и почти отрицательного свойства, он вызывал у Евы. А испытывать не только физическое влечение, но и завязнуть в эмоциях, она категорически не хотела.

«Ладно, вернусь домой, вон, хоть того же Сережу совращу», — решила девушка и погрузилась в недра сети. Родителям Ева отзвонила ещё из аэропорта, а вот мобильник Линки был отключен. И это бы насторожило, если бы не ожидание чего-то подобного. Значит, остается только один человек, через которого можно поговорить с сестрой.

Ева почти опасливо «постучалась» в скайп Стаса. Тот ответил так быстро, что стало ясно — её звонка ждали, а вот самой девушке ничего хорошего в ближайшее время ожидать не приходится.

— Привет, — Ева состроила максимально покаянную рожицу, но, судя по тому, как парень раздул ноздри и ощутимо заскрипел зубами, театр одной актрисы провалил гастроль на первом же спектакле.

— Ты хоть представляешь, как тебе повезло, что я тебя вчера не поймал? — не отвечая на приветствие, поинтересовался Стас настолько спокойным голосом, что Ева передернулась всем телом. Парень этот жест заметил и, с лаской улыбкой садиста, продолжил. — Твое счастье, что я женщин не бью, хоть и очень хочется сделать исключение. Но ты же не думаешь, что я тебе вот так просто спущу, что ты подвергла опасности мою жену и сына?

— Эй, не надо передергивать! — возмутилась Ева. — Опасности никакой не было — пока я общалась с милой девушкой Ирочкой, Линка с главврачом чай пила.

— А с какой радости он так тепло вас принял? — продолжил допрос Матвеев. На дальнем плане донесся возмущенный голос Линки, требующий допустить её к компьютерному телу. Судя по звукам, сестра сидела взаперти и теперь долбила ногой в дверь в тщетной попытке вырваться на свободу.

Отвечать на поставленный вопрос Агеева посчитала излишним, у будущего папочки и так разве что дым из ушей не валит, а заикнись она о причастности Линкиного бывшего, вовсе почернеет лицом и может полностью войти в образ Отелло. Супруга поводов для ревности не давала, но доверять извилистому мужскому мышлению Ева не рискнула, потому просто промямлила:

— Он её старый знакомый со времени учебы…

И ведь не соврала! Ну, так, умолчала немного…

— Да? Ладно, к этому вопросу вернемся позже, — кивнул Матвеев. Лина перестала ломиться в дверь, чем явно насторожила супруга. Стас покосился куда-то вправо. Еве не было заметно, что именно он там увидел, но лицо мужчины приобрело до того странное выражение, что девушка поняла — её сестра нашла-таки, как пронять разозленного супруга.

— Так, вернешься, я нажалуюсь моему свекру, пусть он с тебя три шкуры спустит, а то мне тебя пороть не с руки, — скомкано попрощался он и рывком захлопнул крышку ноутбука, оставив Еву изнывать от любопытства — что там учудила сестра.

Кое-как разобрав вещи и постояв несколько минут под прохладной водичкой, падая без сил на льняные простыни, девушка по старой привычке пробубнила:

— На новом месте приснись жених невесте…

Если в грезах ей и было видение, то наутро Ева ничего не помнила. Продрав глазки, она поняла, что хоть смена часовых поясов и была небольшой — всего-то сдвиг на минус два, джетлаг[2] она все-таки заработала. В комнате были почти темно, только слабый сероватый свет пробивался сквозь легкие жалюзи. Поворочавшись и придя к выводу, что уснуть все равно больше не сможет, девушка, набросив халат, вышла на балкон. Где-то далеко-далеко на линии горизонта постепенно набирал краски рассвет. Палево-розовая полоса расширялась, приглушая ярость звезд и освещая казавшуюся почти черной воду. Легкий бриз заставил Еву немного поежиться. Хоть температура и не шла ни в какое сравнение с российской зимой, но зябкая девушка все равно поджала пальчики от прохлады деревянного пола.

Вся красота тропического рассвета меркла перед одним желанием — курить. Привыкшая начинать свой день с чашки кофе и сигареты Ева сейчас, как никогда, ощущала всю силу вредной привычки. Если раньше она считала, что просто получает удовольствие без каких-либо отягощений, то теперь точно поняла, что стала обладательницей полноценной никотиновой зависимости.

«Значит, буду избавляться», — пообещала сама себе девушка, опираясь на резную балюстраду балкона.

Город постепенно просыпался. Где-то вдали послышались голоса, быстро-быстро чирикавшие по-арабски. Ветер, игриво швырнувший в лицо Еве пряди длинных волос, принес запах чего-то вкусного.

То, что на балконе она не одна, девушка поняла далеко не сразу. Просто в один момент до неё дошло, что сосед стоит в нескольких метрах от неё, любуясь постепенно светлеющим небом и мелкими волнами, накатывающими на почти белый песок пляжа, который сейчас виделся просто размытым светлым пятном.

— Не спится? — негромко спросила Ева, не отводя взгляда от иглы минарета, видимой поверх крыш.

— Да.

— Смена часовых поясов, — кивнула девушка. Умиротворение от красот природы сделало свое черное дело и она, немного подумав, подошла к решетке, увитой живым плющом. — Предлагаю перемирие.

— А чего вдруг такая милость? — усмехнулся Денис.

— Вот такая я сегодня добрая, — в её голосе прорезались привычные язвительные нотки. — Просто хочу нормально отдохнуть, не размениваясь на такие мелочи, как соседская война с гражданином собственной страны.

— Струсила? — подколол Денис.

— Ну, смотри, моё дело предложить, твое отказаться и проиграть, — немного раздосадовано отмахнулась девушка. Она тут ему предлагает мир/дружбу/жвачку, а он ещё морду воротит! Уже сложившийся план по отдыху мгновенно расцвел новыми подробностями. Никаких открытых военных конфронтаций, только тонкий и изнурительный саботаж, в результате которого она научит-таки этого нахала родину любить. Ну, или уважать мнение женщины, что, по соображениям самой Евы, было приблизительно равнозначно.

Денис и сам не понял, зачем только что отказался от мирного отдыха. То, что его соседка просто так все не оставит, он понял сразу. Такие, как Ева, привыкли к постоянной конкурентной борьбе. Хотя, интересно было бы посмотреть, что именно она сможет придумать, все-таки, в другом государстве возможностей несколько меньше.

Утро окончательно потеряло свою прелесть, но у Евы появилась богатая пища для размышлений. Почему-то до нервного чеса хотелось дать понять Денису, что женщину лучше не злить. Попытаться соблазнить? Банально, да и потом, так можно и самой ненароком увязнуть. Тут нужно что-то такое…

Поразмышляв ещё пару минут, но, так и не придумав окончательный план, девушка решила, что будет забивать противника мозгами. Правда, как именно, пока не ясно, но когда это останавливало её от действий?

— Детский сад… — вполголоса хмыкнул Денис, разгадав, о чем задумалась девушка.

— Нет. Это не детский сад. Это война полов, — уверенно отрезала Ева и направилась в свой номер. Услышав за спиной тихий смех, девушка скривилась. Хоть фактически последнее слово и осталось за ней, но ощущения выигранного сражения не было.

Следующие два дня не происходило ничего. То есть совсем. Туристов, прибывших на берег благословенного Синая, накрыло акклиматизацией, поэтому все развлекались, кто как мог. Одни ходили сиплые и сопливые, другие лежали с температурой, третьи, испив египетской водицы из-под крана, — с кишечным расстройством, и только Ева эти двое суток большую часть времени спала, периодически выползая из номера на пляж, погреть на ласковом солнышке белое девичье тело. Даже планы военных действий продумываться категорически отказывались, чему способствовала абсолютная тишина в соседнем номере. Сначала Агеева даже забеспокоилась, не помер ли там мужчина в страшных корчах от мук совести, но, подумав, решила, что ему это не грозит — похоже, что такого атавизма, как совесть, у Дениса не было с рождения. Да и сладковатого запаха разложения от соседского балкона тоже вроде не ощущалось.

Девушка прищурилась, пытаясь разглядеть свою спину — достаточно подрумянилась или ещё полежать под солнышком, когда чья-то тень нарушила её уединение, заставив досадливо поморщиться. Понятно, что у аниматоров работа такая, туристов развлекать, но иногда они доводили Еву до точки кипения. Усиливающаяся никотиновая «ломка» хорошего настроения девушке тоже не добавляла, потому, чтобы не сорваться на подневольных весельчаков, она уползла в самый дальний закоулок пляжа в надежде, что уж здесь-то её не достанут. Видимо, зря надеялась…

Не поднимая глаз, Ева попыталась максимально вежливо откреститься от участия в очередном конкурсе:

— I'm sorry, but I would like to live alone (Простите, но я хотела бы побыть одна…)

— So do I but you've taken the most secluded place. Move over (Я тоже, но ты заняла самое укромное место, так что подвинься), — прозвучал рядом знакомый голос и какая-то сволочь, Ева даже догадывалась — какая именно, отряхнулась, окатив разомлевшую на жаре девушку холодными брызгами.

Зашипев перепуганной кошкой, Агеева поприветствовала нарушителя своего спокойствия:

— Ой, ну надо же, я думала, ты от тоски по отчизне умер.

— Нет, — усмехнулся мужчина, разваливаясь рядом с ней, — я не до такой степени патриот. Ты или перевернись, или кремом намажься, спина уже вся красная, — без перехода посоветовал Денис, посмотрев поверх солнцезащитных очков.

— И что бы я без тебя, такого заботливого, делала? — проворчала Ева, но и глуха к его словам не осталась. Кожу уже действительно начало тянуть, а поскольку обгорала девушка легко и абсолютно без усилий, тут даже к совету врага прислушаешься. — Как отдыхается?

— Прекрасно. Чуть ли не первый раз за полгода выспался нормально, — Денис действительно выглядел довольным и отдохнувшим. Ева украдкой окинула его оценивающим взглядом. Хорош, зараза… И, что самое обидное, он эти два дня продрых, но золотисто-смуглая кожа выглядела так, словно с солнца не уходил, в то время, как сама Ева была больше похожа на вареного рака. Ну, или на чистенькую, ухоженную хрюшку. Вот нет в этом мире справедливости!

— Знаешь, я тут подумал, что ты права…

— Ты просто рушишь мое мировоззрение. Мужчина, и признал, что женщина тоже бывает права?!

— … предлагая забыть наши разногласия и начать знакомство заново.

В голове у Евы почему-то всплыло сакральное «Поздно каяться, сын мой!», но моральное унижение противника должно быть полным и безоговорочным, потому девушка сделала приглашающий жест, мол, излагай свою убогую мыслю дальше.

Но Денис не торопился продолжать рассказ, внимательно разглядывая девушку. И ладно бы в вырез купальника пялился, так нет — он не отводил взгляда от её переносицы. Ева занервничала. Может, у неё там прилипло что-то или какое-то местное насекомое ползает?

— Ты что там увидел? — не выдержала девушка.

— Где? А, у тебя веснушки появились.

С одной стороны, Ева испытала облегчение от того, что все с её лицом в порядке, с другой — появилось дикое желание укусить его за нос. Тем более, что мужчина неосмотрительно наклонился к ней ближе. «Каннибализм считается табу со всех цивилизованных обществах», — несколько раз подряд пробубнила она мысленно и решила, что так уж и быть, простит ему смерть нескольких сотен своих нервных клеток.

— Ладно, проехали. Что ты там изрек про наше примирение?

— Ах, да, — он придвинулся ещё ближе, отчего Ева покосилась в сторону — если отодвигаться, придется выползти из-под зонтика. Подумав, что для неё более ценно: обгоревшая шкурка или мифическая девичья честь и целомудрие, сгинувшие в пору бурной юности, она осталась на месте. — Я признаю свою ошибку и предлагаю зарыть топор войны. Судя по тому, как ты застываешь на месте при любом намеке на сигаретный дым, трубку мира лучше не раскуривать.

— Вуайеризмом занимаемся? — ласково поинтересовалась Ева у Дениса. Пожилая немка, видимо, услышав знакомое слово, шарахнулась от притаившейся парочки и ломанулась в воду, как лосось на нерест.

— Все-таки пора тебе завязывать язвить, — покачал головой мужчина. — От тебя уже люди разбегаются.

— Не хочешь её примеру последовать?

— Не-а, — лениво протянул Денис, устраиваясь поудобнее. — Здесь тихо, почти уединенно и точно безопасно. Потому что ты любого отпугнешь.

— Слушай, Романовский, что тебе нужно?

— Интерееесно, — он снял очки и в упор посмотрел на Еву. Девушка под пристальным взглядом не смутилась и только вопросительно приподняла брови. — Я же называл только имя. Откуда фамилию узнала?

— Ты меня разочаровываешь, — укоризненно поцокала языком она. — Какой-то мужик дважды сбивал меня с ног, подменил телефон и заселился в соседний со мной номер за несколько тысяч километров от родного дома. Не многовато совпадений, как считаешь?

— В самый раз, — он улыбнулся, не разжимая губ. — И что интересного узнала?

— Да ничего особенного, — почти досадливо покачала головой Ева. — Чист, безупречен и почти непорочен. То, что твой файл исправлен, это и так понятно, но с моими делами ты вроде как не связан. Значит, вряд ли явился за моим скальпом, что уже не может не радовать. Как говорится, и на том спасибо.

— А хакерить нехорошо…

Девушка посмотрела на него невинно распахнутыми глазами, в которых застыла вся скорбь мира.

— Как ты можешь такие ужасные вещи говорить?! — трагично прошептала она. — Это же — страшно сказать! — нарушение закона… Я просто бабушек на скамеечке в твоем дворе расспросила. Такая полнота информации никакой разведке и не снилась!

— А не далековато ехать было? — мужчина снова спрятал глаза за темным стеклом.

— Не-а. Женское любопытство — оно такое… Никакого спасу нет.

— Вот тут полностью с тобой согласен, — глубокомысленно кивнул мужчина.

Ева ещё раз окинула его взглядом. Странно, он совершенно не насторожился, когда узнал, что она в его прошлом рылась. Вот только вопрос — почему? Потому что там ничего интересного нет, или просто уверен, что она до сладкого не докопается?

— А можно задать специфический вопрос?

— Смотря, насколько он необычен, — Денис повернулся набок, чтобы было удобнее рассматривать собеседницу.

— Тебе заплатили за то, чтобы ты меня охранял или чтобы не мешал, когда удавить попытаются?

Если бы Ева пристально не наблюдала за реакцией Романовского, она бы не заметила, как на долю секунды он подобрался, словно перед прыжком. Кстати, выглядело это чрезвычайно интересно — на мгновение рельефные мышцы резко напряглись, а потом расслабились.

— А не слишком себе льстишь?

— Не думаю, — хмыкнула девушка. — Так ты мне скажешь, Романовский Денис Константинович, чего хочет твой наниматель? Ты не подумай ничего плохого, должна же я знать, к чему готовиться. Может, саван уже пора заказывать, а я все на песочке лежу, косточки старые грею…

— Это попытка нарваться на комплимент?

— Нет, это попытка узнать, что тебе от меня надо, — Ева настороженно покосилась в сторону основного пляжа. Аниматорша, судя по виду утянутого в красный купальник тела в прошлом занимавшаяся укладыванием шпал, уже несколько минут поглядывала в сторону отлынивающей от всеобщей веселухи пары. — Давай начистоту. Ты не просто так сюда приехал.

— Это не вопрос, — Денис теперь не менее пристально наблюдал за девушкой, но Ева сохраняла полную безмятежность. Он почувствовал, что волей-неволей начинает её уважать. По крайней мере, держать себя в руках она явно умеет. — Но, так и быть, отвечу. Но сначала скажи ты — что именно накопала?

— Любопытно? — хихикнула девушка, отгоняя какого-то экзотического клопа уже пару минут вьющегося над её панамкой. — Что трудишься ты в поте лица на благо всяких истеричных товарищей, не досыпая и не доедая. А можно внеочередной вопрос? Ты своих подопечных собственной грудью закрываешь, или на это есть нижестоящие органы? Ну, в смысле — сотрудники.

— Знаешь, вот смотрю на тебя, а главное — слушаю, и не понимаю, как ты до своих лет дожила? Твоему начальству надо орден дать. За терпение и выдержку. Я бы давно уже прибил, а судья бы личность жертвы провел, как смягчающее обстоятельство.

— Если ты сейчас пытаешься уверить, что присмотреть за ценным кадром припахал мой шеф, то зря. Он жадный до такой степени, что скорее отправил бы меня на отдых в деревню Синие Лепяги, изучать на практике новшества в области молочного животноводства, чем тебя за свой счет — в Египет. Да и твои услуги, насколько знаю, ну, совсем недешевы. Так что, с этим — облом. Давай следующий вариант.

— А как тебе такая версия — я просто приехало отдохнуть, а вместо этого выслушиваю бред от заскучавшей девочки, которой заняться нечем?

— Спасибо!

— За что?

— За девочку. Но, увы, тоже не прокатит, — Ева опечалилась ещё сильнее. — Потому что возникает вопрос: а за каким чертом ты перекупил путевку у господина Фельдмана? Ты, кстати, не разорился? А то, судя по фамилии неудавшегося туриста, там в предках явно жители Иерусалима наследили… Нет? Ну, и прекрасно, — продолжила девушка после сдержанного кивка мужчины. — Так вот, возникают справедливые сомнения, неужели в нашей Белокаменной такой дефицит турфирм, что тебе пришлось ехать в нашу дивную провинцию за путевочкой?

— Сэкономить хотел?

— С господином Фельдманом?!

— Н-да, неувязка получается, — согласился Романовский. — Давай, я готов рассмотреть все твои доводы.

— Тогда мы тут надолго застрянем, — предупредила Ева и закатила глаза, чтобы начать вещать в приступе вдохновения. — Я могла бы предположить, что увидев меня, такую беззащитную и хромую, твое суровое сердце дрогнуло…

— Дальше можешь не продолжать, — теперь хихикать начал Денис. — Мимо.

— Вот так и разбиваются хрупкие девичьи сердца, — попеняла ему Агеева. — Знаешь, у меня уже спина сгорела, я ещё кушать очень хочется, поэтому признайся честно, и, если ты, конечно, не собираешься в тихую утопить меня в ванне, я помогу тебе в нелегком, но почетном деле…

Аниматорша уже была в опасной близости, поэтому мужчина решил пойти на компромисс.

— Пойдем, я тебя покормлю обедом и все расскажу, а ты меня выслушаешь и все узнаешь, — Ева с сомнением посмотрела на поднявшегося во весь рост мужчину и, подумав, согласилась. Нет, она не опасалась каких-то действий с его стороны. Раскопанная трудолюбивым Кирюшей информация позволяла сделать вывод, что Романовский все-таки на стороне добра. Но какое оно, это добро, ещё только предстояло узнать.

— Ладно, уговорил, — Денис легким рывком, взметнувшим песчинки, поднял её на ноги и Ева мысленно скривилась. Вот именно поэтому, хоть внешне он ей и нравился, такие мужчины не в её вкусе. Из-за разницы в росте она могла посмотреть ему в глаза, только если сильно задерет голову. Ну, или подпрыгнет.

Кое-как замотавшись в парео, Ева кивнула своему спутнику в сторону отеля.

— Давай переоденемся и через полчаса встречаемся в холле у фонтана.

— Хорошо, только надень что-то закрытое, мы в город пойдем.

Неопределенно пожав плечами — в город, так в город, девушка упорхнула практически из-под носа раздосадованной аниматорши, упустившей жертву. Денис пристально смотрел за уходящей Агеевой. Интересная девушка. Даже очень. Сейчас тонкая фигурка, прикрытая светло-зеленым шелком, удалялась с пляжа, заставляя туристов мужского пола разве что не свистеть вслед. И самому Денису такое внимание к ней почему-то не нравилось.

«Наверное, это профессиональное», — решил про себя мужчина, уже входя под прохладные своды отеля. Ева его заинтриговала. Не каждый день встретишь такую женщину, которую не заговоришь и не отвлечешь комплиментами.

То, что красивая, это как раз удивляло и привлекало гораздо меньше, чем то, что она при этом ещё и далеко не дура. Только в данном случае её умение добывать информацию и делать выводы, ему было совсем не на руку. Ну, да ладно, все равно осталось присматривать за ней около недели. Вот чего он упорно не мог понять, так это какого черта её понесло отдыхать в страну, в которой уже больше года вяло революционируют, иногда постреливают и изредка убивают всех подряд? Неужели так скучно живется? Так, по его информации, в последнее время жизнь девушки прямо-таки забурлила. Если бы не просьба старого друга, он бы вообще за это дело не взялся, благо последние несколько лет он услуги подобного профиля вообще не оказывал. Для этого у него целый штат дармоедов есть. А все-таки, интересно, что Ева ещё нарыть смогла? И кто ей в этом помогал? Ох, доиграется она когда-нибудь, и не факт, что в тот момент рядом будет кто-нибудь, вроде него…

«Ладно, сейчас устрою исповедь в усеченном варианте, потом несколько дней потреплю эту язву, и здравствуй — хмурая московская зима с километровыми пробками, таджикскими дворниками и вечной слякотью под ногами», — решил мужчина, надевая светлую футболку. — «И больше никаких проблем в виде насмешливой девицы, которая, щуря свои янтарные глазищи, умеет культурно хамить в лицо».

В соседнем номере та самая девица сушила волосы и пыталась понять — нафига козе баян? То есть — зачем она понадобилась Романовскому? Сразу после разговора со Стасом в день своего прилета, девушка связалась с Кириллом и огорчила его тем, что расстояние между любящими сердцами — ничто.

— Ты же не думал, что я тебя отсюда не достану?

Веб-камера отразила немного перекошенное от «счастья» лицо парня.

— Ну, чего тебе ещё?

— Вот это уже совсем другой разговор! Слушай сюда…

Кирилл долго ругался, причитал и пообещал внести её в «черный» список всех социальных сетей и скайпа в том числе, но Евино предупреждение, что вообще-то её путевка рассчитана только на десять дней, а потом она вернется, оборвало полет юношеской фантазии.

— Ладно, но если меня за это загребут, пойдешь, как соучастница, — пригрозил Кир и отключился, видимо, чтобы не высказать благодетельнице рвущееся с языка.

Полную информацию, точнее, то, что за неё выдавалось, парень скинул ей на электронную почту уже на следующий день. И гласила она, что Денис является гендиректором и бессменным руководителем крупного охранного предприятия (Ева сразу же сделала зарубку в памяти — узнать о его деятельности в конце девяностых, ибо многие современные ЧОПы плавно трансформировались из преступных орггрупп) и очевидного отношения к её делам не имеет. Последние восемь лет живет в столице нашей родины и, судя по списку недвижимости, материально не ущемлен. Хорошо бы, конечно, покопаться в файлах самой организации, чтобы уточнить, не имел ли Романовский дел с Евиными друзьями и врагами, но об этом девушка Кирилла просить не стала. За такое можно было и по шее схлопотать, причем не только от самого парня, но и от обиженных таким пристальным вниманием «охранников».

Мельком посмотрев на часы и поняв, что осталось пять минут, девушка быстренько натянула длинный, в пол, светло-голубой сарафан с очень скромным декольте и без всяких излишеств, босоножки в тон наряду и, захватив темные очки и сумочку, выскочила из номера. Поражать воображение Дениса она не планировала, потому — волосы просто собраны в аккуратный пучок, на лице ни грамма косметики. В конце концов, она не на свидание идет и не на работу, а краситься, когда на улице под тридцать градусов жары — себя не любить.

— Ты меня приятно удивляешь, — улыбнулся Денис подходящей Еве. — Пунктуальность — редкая для женщины черта.

— Не обольщайся, это я никак с рабочего ритма не соскочу, — ответила девушка, вскинув бровь, когда Романовский поцеловал ей ладошку. — А вот такая вежливость после нашего разговора настораживает.

Мужчина ничего не ответил, только предложил ей руку и повел на выход.

— И все-таки, почему нельзя поговорить здесь? — не унималась Ева, чувствуя, как от захвата сильных пальцев вверх к локтю побежали мурашки. «Точно срочно любовник нужен, а то скоро на всяких сомнительных личностей кидаться начну», — сделал она вывод, следуя за Денисом.

— Я ещё не успел посмотреть город, вот и хочу совместить приятное с полезным. Куда хочешь пойти?

— Ну, давай пройдемся вдоль Наама, там пешеходная улица есть.

— Хорошо, заодно решишь, куда ты хочешь пойти, — после кондиционированного воздуха отеля, полуденная жара облепила со всех сторон, сдавливая грудную клетку и заставляя немного задерживать дыхание.

— Ну, рассказывай, — подтолкнула Дениса девушка. — Если ты думаешь, что покушав, я подобрею, то напрасно.

— Хорошо. С чего начать?

— Давай с самого начала, — через несколько минут уже стало существенно легче вдыхать воздух, пропахший солью и запахом каких-то экзотических цветов и пряностей. В это время дня на улице было не очень многолюдно, и можно было разговаривать, не стесняясь нескромных ушей.

— Ладно, — вздохнул Романовский. — Несколько дней назад мне позвонил мой друг, который попросил присмотреть за некоей неугомонной адвокатессой, которую хлебом не корми, дай влезть в авантюру. Тебе описание никого не напоминает?

— Нет, я с такими ущербными людьми дружбу не вожу, — Ева хихикнула и охнула, оступившись. Денис успел поймать девушку до того, как она встретилась с землей.

— У тебя с устойчивостью проблемы какие-то, — покачал головой мужчина. — Стой смирно, я посмотрю, — она не успела ничего возразить, как он опустился и на колени и, подняв подол сарафана, с ужасом уставился на её обувь. — Ты совсем сдурела, на пешую прогулку такие каблуки обувать?!

Ева тоже посмотрела на свою обувь. И чего пристал, спрашивается? Нормальные босоножки — четыре ремешка и десятисантиметровая шпилька. У неё практически вся обувь, кроме спортивной, выглядела именно так.

— А что тебе не нравится? Красивые же…

— Н-да, тебя даже убивать не надо, просто выпусти в таком виде в город и или в гарем уволокут, или сама шею свернешь, — вполголоса пожаловался Денис, поднимаясь. — Разувайся, босиком пойдешь.

— С ума сошел?! Не буду! Нормально все, пойдем уже, — Ева попыталась потянуть его за руку, но потерпела поражение, ввиду слишком уж большой разницы весовых категорий.

— Понятно, — кивнул сам себе Денис. — Садись, — он махнул рукой на беседку, расположенную в тени роскошного куста с ароматными бледно-розовыми цветами. — Давай-давай!

— Тебе пора отучаться от замашек пещерного человека, — покачала головой Ева, но на скамейку присела. — Бруталы хороши только в кино и книгах.

— Замечательно, значит, сиди тут и думай о своем, девичьем, — Денис быстренько стащил с неё обувь и скрылся.

— Писец, — смогла выдавить только через несколько секунд Ева, оставшаяся на улице в самый разгар жары голодной и практически обворованной. Совсем не ласковое солнышко раскалило тротуарную плитку до такой степени, что на неё больно было наступать. — И где этот засранец? — сама у себя спросила через пару минут девушка, заползшая с ногами на скамейку и хмуро посматривающая по сторонам. Такого с ней ещё не случалось. Да, воровали телефон и некоторые другие вещи по мелочи, но чтобы посреди улицы разули в прямом смысле слова…

От нечего делать Ева начала вертеть головой, а то, действительно, уже несколько дней в городе, а достопримечательности видела только из окна номера. Довольно широкая пешеходная улица изгибалась, повторяя контуры залива. Вообще-то, глядя на кафе и ресторанчики, сплошным рядом выходящие на тротуар, можно было подумать, что находишься сейчас в арабском квартале какого-то европейского города. Ну, не ассоциировался вполне современный цивилизованный вид с Египтом. Прямо напротив беседки располагались два магазинчика, соседство которых вызвало у Евы улыбку — свадебный бутик и оружейная лавка. Вот уж, воистину, не успел вовремя отбиться, просим в следующую дверь.

Какой-то усатый араб в арафатке остановился рядом, осмотрел девушку с головы до ног и залопотал что-то по-своему. Ева насторожилась. А ну как, сейчас в самом деле в гарем сопрут? В том, что потом её вернут родному государству, да ещё и приплатят, лишь бы погасить начатое ею феминистическое движение, девушка не сомневалась. Но все-таки, не хотелось бы становиться причиной дипломатического скандала… Тем временем, заросший по самые брови джигит пустыни продолжал рассказывать что-то, прищелкивая от восхищения языком.

— Извините, но я вас не понимаю, — пожала плечами Ева. И, подумав, добавила. — Да не очень-то и хочется.

И где этот горе-охранник? Агеева уже начала злиться. Это у него что, такой тупой прикол? Так она же может ответить адекватно. И гадостями на уровне детского сада он не отделается, уж ради такого случая, Ева была готова напрячь фантазию и материально раскошелиться, лишь бы Романовскому оставшийся отпуск сделать незабываемым во всех смыслах слова.

— Да что вам от меня нужно?! — рыкнула она в сторону аборигена в куфийе, настойчиво тянувшему к ней пухлые ручонки, унизанные таким количеством колец, что любой ювелирный магазин позавидует. Араб отпрянул и ещё усерднее зачирикал по-своему.

— Хочет понять, что ты тут делаешь, в тоске и печали, — подсказал Денис, непонятно откуда взявшийся и сжимающий в руках… Ева даже поморгала, надеясь, что у неё пошли галлюцинации от перегрева.

— Объясни товарищу, что я просто видами любуюсь, и должность седьмой жены мне даром не нужна, — вяло отмахнулась она, не сводя глаз с поразившего её предмета. — Извини, что задаю такой личный вопрос, но ты, случайно, не дальтоник?

— Секундочку, — попросил он и, к удивлению девушки, заговорил с бородачом. И пусть речь Романовского была намного медленнее и несколько неуверенной, но Ева тут же решила, что Дениса точно стоит оставить рядом — какой ещё охранник внятно лопочет по-арабски? А тут такое счастье. Правда, либо с глазами, либо со вкусом у него явные проблемы. Потому что в руках он держал резиновые сланцы. Понятно, что тут уж выбирать не приходится и вообще спасибо, что принес, но сочетание зеленой подошвы и украшения в виде ярких оранжево-розовых цветочков вызывало дикое желание плюнуть с досады и торжественно сжечь этот кошмар.

Пока Ева ужасалась, глядя на тапки, Денис что-то рассказывал арабу, показывая поочередно то на девушку, но в сторону моря, при этом постоянно повторяя что-то, похожее на «арус».

«Показывает, что ведет топить, как Герасим — Муму?» — задумалась она. В конце концов, белобалахонный бедуин закивал, сверкнул улыбкой, в которой золота было даже больше, чем на руках, и удалился.

— Что ты ему сказал?

— Какая разница? Главное, что он отстал, — отмахнулся Денис. — Бери, пока я добрый, и пойдем.

— А тебя в этих тапках ничего не смущает? — спросила Ева, неохотно принимая подношение. — И где моя обувь?

— Твои пыточные колодки уже в отеле, — терпеливо объяснил мужчина и с сомнением посмотрел на её обновку. — Ну, ярковаты слегка, просто это были единственные твоего размера, но у тебя же юбка длинная, все равно не видно.

— Это единственное, что утешает, — печально кивнула девушка вставая. Несмотря на чудовищный вид, сланцы оказались намного удобнее её шпилек. — Спасибо.

— Не за что. Ахмед сказал, что тут рядом есть хороший ресторан. Идем?

— А куда ж я денусь… И все-таки, о чем вы говорили? — продолжала допытываться Ева. Денис только хохотнул, но не признался.

Кафе оказалось очень даже милым и каким-то домашним. Плетеная мебель, живые растения, создающие атмосферу сада и ненавязчивое обслуживание приятно поразили Еву, помнящую по прошлой поездке торговцев всякой всячиной, сующих бусики на каждом углу и изо всех окошек.

— Все, теперь рассказывай, — девушка умостила подбородок на переплетенные пальцы и серьезно уставилась в глаза Денису, после того как тот озвучил официанту их заказ.

— Вообще-то, я тебе уже ответил, — невозмутимо пожал плечами тот и ответил не менее пристальным взглядом.

— Ты же понимаешь, что уже озвученной информации мало. И пока я не уверена, что ты тут с благой миссией. Вполне возможно, что сейчас просто усыпляешь мою бдительность, а сам планируешь прокрасться в мой номер под покровом тьмы и сыграть в «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?», — о том, что уже две ночи ставит хитро выполненную растяжку перед дверью балкона, девушка решила не упоминать. Но в случае несанкционированного проникновения в девичью светелку от грохота проснулись бы даже коренные обитатели пирамид.

Денис закатил глаза и покачал головой. Н-да, прав был друг, утверждавший, что, если Романовский проколется, Ева его задолбает, пытаясь узнать правду. К сожалению, Денис не поверил на слово, что девушка умна и подозрительна, теперь вот придется изворачиваться. Пока мужчина раздумывал, какую часть правды можно озвучить без ущерба для себя и дела, Ева продолжила:

— Скажи имя своего друга, а ему позвоню, и все станет понятно.

— Исключено, — отрезал Денис.

— Почему?

— Он просил, чтобы его забота и неслыханная щедрость не предавались огласке.

— Меценат? — Ева продолжала гипнотизировать собеседника, но тот оставался невосприимчив к пламенным взглядам. Или делал вид.

— Вроде того, — улыбнулся мужчина. — Давай договоримся. Я все равно не скажу, кто это, потому просто смирись. Слава Богу, круглосуточно присматривать за тобой не надо, ограничусь наблюдением на расстоянии. Единственная просьба — не лезь ни в какие авантюры, и наше сотрудничество будет эффективным и незаметным.

У девушки уже был готов ехидный ответ, но в это время принесли их заказ, потому пришлось проглотить уже капающий с языка яд и улыбнуться официанту. Пока тот расставлял тарелки, Ева задумалась. Она с ходу могла предположить несколько вероятных кандидатов в «спасители», но, чтобы знать наверняка, нужна не просто информация. Нужно было вернуться в Россию. К сожалению, общение посредством веб-камеры или телефона не производило на собеседников такой эффект, как тет-а-тет.

В это время Денис внимательно наблюдал за девушкой. Очевидная безмятежность, написанная на личике, его не обманула. Она сейчас явно перебирает знакомых в поисках того, кто мог так озаботиться её безопасностью. И ведь может и понять, если дать ей время разложить все по полочкам. Самому Денису это нафиг не было нужно, потому он поспешил отвлечь Еву от глубокомысленного созерцания растительного орнамента на скатерти.

— Ты уже решила, на какие экскурсии едешь?

— Да, — несколько отстраненно ответила девушка, продолжая думать о личности благодетеля.

— И?

— Завтра — в монастырь Святой Екатерины. Вообще-то, у нас же должна быть схожая развлекательная программа…

— Кто бы её ещё читал, — вполголоса ответил Денис, обмениваясь взглядами с креветкой, вытянувшейся на его тарелке. — Значит, едем вместе.

— Воля твоя, — невозмутимо кивнула Ева. — Только не нужно за мной постоянно шататься, хорошо? Мне не пять лет, не потеряюсь.

— Будем надеяться.

Далее обед проходил в довольно теплой и дружеской атмосфере, которая Еву насторожила намного сильнее, чем их эмоциональное общение на пляже. Денис не старался понравиться, просто перестал язвить в ответ и, к удивлению девушки, оказался очень приятным и умным парнем с хорошими манерами, что вообще можно было приравнять к чуду. Но природная недоверчивость упорно подавала сигналы, что Романовский не просто так стал милым и обаятельным, не иначе, как свой интерес имеет. Прикинув перспективы и отвергнув рабочие моменты — вряд ли он так заинтересован в адвокате, Ева оценивающе осмотрела визави. В то, что он выбрал её в качестве постельной грелки, тоже как-то слабо верилось. Такому, как он, достаточно глазами повести, рядом сразу появится какая-нибудь блондинка с силиконовой грудью и показателем айкью на уровне амебы.

«Чего это меня так разбирает?» — девушка сама удивилась своей злобности.

Денис, не ведая о напряженной работе мысли, направленной в его сторону, пытался понять, что из себя представляет его нынешняя подопечная. Она не укладывалась в привычные модели поведения, и это его немного злило. Его миссия зависела от того, сумеет ли он просчитать Еву. И пока ничего не получалось.

— Где ты научился разговаривать по-арабски?

Денис отвлекся от тяжких дум:

— Так получилось, что со мной учились несколько жителей этой части света.

— Египтяне?

— Нет. Кувейт.

Ева тут же попыталась вспомнить, где он учился, и поняла, что этой информации в файле не было. Напрашивался вполне очевидный вопрос — почему? И ответом на него могла бы быть его деятельность после получения диплома, о которой, к слову, тоже ничего не было сказано. Интереееесно… Прям разведчик какой-то получается. Но солдафонских замашек, так же как и офицерской выправки у него не было. Либо себя переборол, что практически невозможно с военной дрессурой, либо боевые искусства, которые любого научат двигаться максимально эффективно. Сама Ева пару раз сходила на уроки самообороны, но особых успехов не достигла — на втором занятии тренер так шмякнул девушку спиной на маты, показывая прием, что оставшееся полчаса до окончания отчетного времени, Агеева тихонько просидела в углу. А выйдя из спорткомплекса, пообещала себе, что ноги её здесь больше не будет. Потом, благодаря одному человечку, она научилась правильно бить морду ближнему своему, но все-таки предпочитала воздействовать словом Божьим. Ну, или матерным, в зависимости от обстоятельств.

— Что притихла? — Денис улыбнулся ей поверх стакана с соком.

— Да так, задумалась. Итак, какие у твоего друга планы на мою скромную персону?

— Самый миролюбивые, — серьезно кивнул ей мужчина. «Не Стас», — тут же подумала девушка. Тот бы, наоборот, в педагогических целях скорее велел бы вывезти в пустыню и оставить, что дорогу обратно по своим следам искала. Заодно, будет достаточно времени подумать о своем поведении.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно.

«Не Пахомов». В словах старого лиса никто не может быть уверен, включая самого Илью Алексеевича. Неужели все-таки Витек?! Да быть такого не может! Хотя, может, он так уверовал в способности Евы, что решил раскошелиться напоследок… По самым скромным расчетам, даже половина активов тянет на пару миллионов. И отнюдь не в российских деньгах.

— Если ты закончила пытаться выяснять, кто и чего от тебя хочет, предлагаю пойти на старый рынок.

— Зачем?! — арабский базар упорно ассоциировался у неё с продуктовым рынком в родной стороне, где развеселые кавказцы не столько продавали дары природы, сколько обсуждали и щупали всех проходящих мимо дам от десяти до плюс бесконечности. Что может твориться здесь, вообще неизвестно. Но быть облапанной толпой мужиков с немытыми руками Ева категорически не хотела. И не факт, что если они ладошки помоют, девушка изменит свое мнение.

— Если я правильно помню, до монастыря около ста километров, значит, выезжать нужно будет рано утром. Если вся твоя обувь выглядит так же, как тот кошмар, что я уже видел, ты по песку за несколько минут ступни до кровавых мозолей сотрешь. Вывод, нужны нормальные ботинки, причем, сейчас — завтра купить уже не успеешь, — терпеливо, как умственно отсталой, объяснил ей Денис.

— Господи, а на рынок зачем?! Тут полно магазинов, там и куплю, — у девушки немного отлегло от души.

— А как же сувениры?

Ева уже хотела сказать, что проще купить их при отеле, но потом вспомнила, что обещала Юльке привезти костюм для танца живота.

— Черт, — обреченно выдохнула девушка. — А до него далеко?

— Понятия не имею, — честно признался Денис. — Я тут первый раз, но можно посмотреть по карте.

Навигатор показывал им ближайший маршрут, зигзаги которого сильно напоминали путь ошалевшей в неволе мухи, пытающейся вырваться через закрытое окно.

— А ты уверен, что мы идем правильно? — решилась задать тот самый, бесящий всех мужчин, вопрос Ева, когда они два раза прошли мимо одного и того же фонтана.

— Уже нет, — мотнул головой Денис, беззвучно ругаясь в адрес навигатора и всей спутниковой сети.

— А если у аборигенов спросить?

— А ты их тут видишь? — Денис кивнул на кучку сосредоточенно фотографирующих все подряд японцев, которые в настоящий момент представляли собой все богатство разумной жизни в обозримом пространстве. Группа из десятка особей слушала своего собрата по территории проживания так внимательно, словно им объясняли, как быстро и легко заработать миллион, ничего при этом не делая. Иногда инстинкты пересиливали, и кто-то из туристов все-таки щелкал фотокамерой.

— Пойдем по запаху, — внесла рацпредложение Ева, принюхиваясь к ветерку, донесшему аромат пряностей и чего-то похожего на ладан.

— Тогда вперед, — хмыкнул Денис и, в конце концов, не удержался. — Придем на рынок, я тебе ошейник куплю. Гламурный, в розовых стразах.

— Никогда! Я ненавижу розовый, — доверительно призналась Ева, таща на буксире свою охрану.

— Значит, просто кожаный, зато надежный, — кивнул мужчина, чем заработал укоризненный взгляд своей спутницы.

К их обоюдному удивлению, оказалось, что ходили возле того самого рынка кругами.

— Тебя вместо поисковой ищейки можно использовать, — замысловато похвалил Еву Денис, когда они вышли-таки к рядам, где шла бойкая торговля всем, чем можно, и чуть-чуть тем, что нельзя. Впереди был слышен громкий гомон из спорящих и торгующихся голосов, тявканье, блеяние, ржание и ещё какие-то странные звуки, которые у самой Евы напрочь отбили желание знакомиться с существом, их издающим.

— Чего ты так испугалась? Это верблюд, — подсказал Денис, подталкивая девушку в сторону торговых рядов. Та не то, чтобы сопротивлялась, но и не особо торопилась в объятия торговцев.

— Может, ну их, эти сувениры? Что-то мне перехотелось, — призналась Ева, продолжая упираться всеми конечностями. Но силы были неравны, и девушку почти насильно окунули в мир арабского гостеприимства и торговли. С обувью проблем не было, в первом же магазинчике пожилой и, о, чудо! — молчаливый мужчина, мелком посмотрев на сунутую ему почти под нос ножку, украшенную чудовищным сланцем, сразу принес пару закрытых женских туфелек, которые сели на Еву, как влитые. А вот с танцевальным туалетом все оказалось гораздо сложнее. Ими пестрело столько лавок, что если бы Ева с Денисом обошли хотя бы половину, можно было бы забыть обо всех экскурсиях — намеченный километраж они бы выполнили.

Первые несколько нарядов Ева, как и любая уважающая шопинг девушка, примерила с удовольствием. Чем больше их становилось, тем меньше было желания их надевать.

— Я уже не могу, — взмолилась девушка, видя, что радушная продавщица волочет к ней груду тряпок таких ядреных расцветок, что при одном только взгляде на это радужное разнообразие, её виски начало сводить от боли. — Какой взять? Ткни в любой, — попросила Ева Дениса, который в тот момент внимательно слушал ещё одного сына пустыни, который активно жестикулировал и пытался утащить его в сторону рядов с живностью.

— Бери этот, — не глядя и не отвлекаясь от беседы, посоветовал мужчина, махнув в сторону висевшего на стене синего шелка. Обрадованная проявленной инициативой арабка закивала и, лопоча на замысловатой смеси арабского и английского, прихватив выбранный текстиль и уже почти несопротивляющуюся Еву, потащила в подсобку на примерку.

Нацепив тряпочки и повесив на положенное место платок с монистами, Ева посмотрела в зеркало и поняла, что возьмет его. Только не Юльке, а себе. Все равно Никита жену никуда в таком виде не пустит, а вот самой Агеевой наряд мог пригодиться, как оружие на полях эротических сражений. То, что по идее должно было быть шароварами, представляло собой подранные на лоскуты широкие штанишки, настолько прозрачные, что только родные Евины стринги не позволяли перевести костюм в разряд совершенно неприличных. Верх был сшит из обрезков низа. А поскольку, похоже, ткани было впритык, а швея — чрезвычайно экономной, то лиф, состоящий из трех узких ленточек и почти килограмма бусинок, пайеток и бисера с успехом прикрывал только соски.

Осмотрев себя в зеркале и решив, что выглядит весьма и весьма, Ева вдруг поняла две вещи. Первая — она хочет своего охранника, что само по себе не очень хорошо, не в её привычках спать с темными личностями. Вторая — ей до нервного чеса захотелось показаться ему в этом наряде. За все то время, пока они общались, Ева ни разу не поймала на себе раздевающий взгляд, что нервировало и заставляло усомниться в собственной привлекательности. Но, что самое страшное, мысль, что разомлевший от лицезрения её красот мужчина выдаст свои секреты, пришла далеко не первой.

В который раз посмотрев на часы и мысленно прокляв способность женщин несколько часов мерить наряды, а потом выбрать тот, который попался под руку первым, Денис продолжал слушать юркого мужичка, который горел желанием продать ему верблюда. Вопросы, типа — зачем Романовскому в Москве верблюд, и сколько животное будет добираться своим ходом до России, владельца не особо волновали. Как это зачем верблюд?! Как вообще можно задавать такой вопрос?! Ладно, не нужен верблюд, возьми лошадь! И лошадь не нужна?! Тогда ослика!

Решив не дожидаться, пока из всего ассортимента останется только какой-нибудь пустынный тушканчик, Денис, сверкнул мрачной улыбкой, от которой слова, расписывающие достоинства козы, встали у продавца поперек горла, и зашел в святая святых.

— Ты долго ещё? Мне тут уже предложили купить передвижной зоопарк.

— И ты отказался от такого заманчивого предложения?! — хихикнула Ева из-за ширмы.

— У меня уже есть подопечная, которую нужно пасти, — негромко ответил Денис, прислушиваясь к шуршанию и мелодичному звону, доносящемуся из подсобки. — Скоро?

— Да. Никак решить не могу, что выбрать — красный или синий…

— Бери тот, который удобнее.

— Дааа… Мужик, что с тебя взять… — интригующие звуки стихли. Денис насторожился. Ева относилась к той категории девушек, которых нужно опасаться всегда, но особенно — когда они молчат. И нынешняя тишина тоже ничем хорошим не грозила.

В следующее мгновение произошло три события: Ева, отдернув занавеску, босиком выплыла в зал, Денис, заметив её, поперхнулся вдыхаемым воздухом, а хозяин лавки, до того момента отсутствовавший, вошел и при виде гурии, посетившей его скромное заведение, уронил поднос с чаем. Звонкий грохот битой глины перекрыл оглушительный визг мужчины, ошпарившего себе ноги. Ева, как вышла, так и замерла, не зная, что ей делать — спрятаться обратно, потому что привлеченные шумом в лавку заглядывали посторонние люди, или кинуться оказывать помощь жертве своей красоты. Но ни один из планов не удалось претворить в жизнь. Отмерший от секундного ступора Денис нехорошо сузил глаза и, подхватив Еву одной рукой за талию, буквально забросил девушку в примерочную, зашел следом и задернул ширму.

— Ты что творишь? — свистящим шепотом спросил он, слегка встряхнув её за плечи. — Может, вообще голой выйдешь?!

— Не нужно так возбуждаться, — внутренне ликуя, что смогла вывести его из себя, так же негромко ответила Ева, похлопав его по руке. — Это костюм для танца, так что все в рамках приличия.

— ЭТО, — он подчеркнул слово и с трудом отвел взгляд от практически обнаженной груди девушки, — не костюм, а лоскутки. А мы в мусульманской стране. Здесь хоть и не Арабские Эмираты, где тебя бы уже плетьми за такой наряд побили, но тоже вполне можно неприятностей огрести!

— Вообще-то ЭТО, — она показала в район верхних девяносто, — называется немного по-другому.

Тем временем, в лавке нарастал шум. Кто-то тоненько причитал, потерпевший горестно подвывал, другой дребезжащий голосок что-то читал нараспев… Короче, сразу и не понять — то ли свадьба, то ли похороны. Но закрывшимся в уединенном месте было все равно.

— Представь себе, я знаю, как это называется, — он провел кончиками пальцев от ключицы до края лифа. — И что с ним делать — тоже…

Ева уже приготовила ехидный вопрос, уточняющий только что сказанное, но Денис, предугадав её действия, одним движением приподнял, прижал спиной к зеркалу и зажал рот поцелуем. Более рациональная часть девушки возмутилась такой беспардонностью, зато все, что отвечало за женское коварство и логику, удовлетворенно вздохнуло. Не зря все-таки в полуголом виде на люди выбегала… Но скоро и эти мысли покинули Еву, даже не попрощавшись.

Горячие твердые губы, с силой ласкавшие её рот на секунду сместились на скулу, а потом вернулись обратно. Почему-то не получалось сосредоточиться больше ни на чем, кроме ощущения, как Денис посасывает и легко прикусывает её язык. А надо бы, учитывая, где они находились. Кто-то отдернул ширму но, не отрываясь от процесса, мужчина угрожающе рыкнул, и занавеска вернулась на место. С трудом оторвавшись от её вспухших и покрасневших губ, Денис прижался лбом к виску Евы.

— Черт… Как же все не вовремя… — в низком хриплом шепоте девушка едва узнала обычно спокойный и насмешливый голос Романовского. — И совершенно не к месту.

— Я тебе не доверяю, — вполголоса поддержала его Ева, продолжая легко поглаживать короткие волосы на его затылке. Зеркало приятно холодило разгоряченную кожу спины, а горячее дыхание мужчины, шевелящее завитки волос на шее, заставляло покрываться мурашками.

— Я тебе — тоже, — в уже более знакомом голосе явно прозвучала улыбка.

— Тогда все в порядке. Хоть с этим проблем не будет…

— Проблемы все равно будут.

— Куда ж без них, — кивнула девушка, пытаясь осторожно отодвинуться. Но оттолкнуть Дениса она бы при всем желании не смогла, а, упираясь лопатками в стекло, больше путей отступления не имела. — Можно просьбу?

— Смотря какую, — он немного отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. В полутьме зрачки девушки были такими широкими, что почти перекрывали янтарную радужку. Она провокационно провела язычком по припухшим губам и, почти прижавшись ими ко рту Дениса, прошептала:

— Я очень польщена такой реакцией, но если ты думаешь, что поцеловав разок в пыльной подсобке и пощупав за попу… Кстати, убери руки, а то мне немного неудобно! Так вот, мне не 16 лет, чтобы после такого пасть жертвой твоих чар и рассказать все свои секреты, как на духу. Давай ты перестанешь изображать из себя ревнивого мачо, а я постараюсь избегать опасности?

Ещё не закончив свою прочувствованную речь, Ева поняла, что немного переборщила. У Дениса стало такое многообещающее выражение лица, что девушка невольно вспомнила его заверения о богатой фантазии.

— Просить ты можешь, — он склонился ещё ниже, продолжая держать Еву навесу. — Только одно маленькое предупреждение — ещё раз предположишь, что я через секс добываю информацию, и по твоей попе, — он погладил сильными пальцами её обнаженные бедра, чтобы привлечь внимание к вышеозначенной части тела, — пройдется широкий кожаный ремень!

Прежде чем поставить девушку на пол, Денис провел языком по шее и легко укусил за мочку уха.

— Оденься и выходи минут через пять, — посоветовал он таким тоном, что исключительно из чувства противоречия Еве захотелось выбежать прямо сейчас, и в чем мать родила. Но на то она и имела разум, чтобы сдерживать порывы женской сущности. Приподняв бровь и тщательно скрывая, что от его взгляда на её почти обнаженное тело, у неё подгибались коленки, девушка склонилась в традиционном приветствии наложницы и, скромно потупив глазки, интимно прошептала:

— Как пожелает сиятельный султан…

— Сиятельный султан пожелал бы немного другого, — пробормотал мужчина, выходя навстречу разъяренному хозяину лавки, которому обожженные ноги почему-то не прибавили хорошего настроения. Тот сразу начал с претензий, которые высказывал громко и многословно, но услышав лаконичное:

— Сколько? — прозвучавшее на его родном языке, мигом успокоился и озвучил размер своего ущерба.

— И заверните то, что она сейчас примеряла, — добавил Денис, расплачиваясь с ошпаренным. Лицо араба сразу приобрело мечтательное выражение, видимо, припоминая сеанс бесплатного стриптиза. Романовский пристально посмотрел на любвеобильного сына пустыни. Тот мгновенно вспомнил, что ноги можно не только обжечь, но и, судя по выражению лица оплачивающего банкет, ещё и сломать, и, приняв пожертвование, кликнул притаившуюся продавщицу. Пухленькая женщина мышкой метнулась в примерочную, откуда донеслось негромкое шушуканье на два голоса, и так же резво помчалась упаковывать выбранное.

«И никакого языкового барьера. Вот что значит, женщины и шмотки», — подумал Денис, наблюдая за выплывающей из-за ширмы Евой. Девушка была полностью упакована в свой вполне целомудренный наряд, даже шлепанцы были на месте. Кстати, такую зубодробительную комбинацию цветов на обуви он подобрал специально. И что это была последняя пара тридцать восьмого размера, тоже немного покривил душой. Просто ему нужно было узнать, как Ева действует в безвыходных для неё ситуациях. И девушка снова его удивила. Немного нестандартная реакция. Вместо того, чтобы закатить истерику, что цвет обуви не сочетается с оттенком её глаз (а оттенок был очень красивым — светлый золотисто-карий), она только взглядом выразила сочувствие в адрес его покупательского кретинизма и молча обулась.

— Все вопросы уладил? — уточнила девушка, подходя к ним.

— Да. Пойдем уже…

— Какое пойдем? Я только выбрала! Расплачиваться с ним? — Ева сделала легкое движение в сторону хозяина.

— Я уже расплатился.

— Стоп! — Денис замер на пороге лавки, услышав в голосе девушки новые нотки. — Забери деньги обратно.

— Не понял.

Ева подошла вплотную и, глядя ему в глаза, повторила:

— Забери деньги. Я в состоянии сама оплачивать свои покупки.

Видимо, в воздухе появились эманации предстоящего скандала, потому что рядом тут же нарисовались те самые личности, которые несколько минут назад подвывали пострадавшему хозяину лавки.

— Может, хватит? — устало спросил Денис, разглядывая сосредоточенное лицо девушки. — И так уже народ повеселили.

Ева на секунду задумалась.

— Хорошо. Подожди минутку, — она закопалась в своем мобильнике. Минутка растянулась на целых семь. Не дождавшись афишированного представления, разочарованный люд расползся по своим углам. — Все. Теперь можно идти.

Пара покинула заведение, вызвав тем самым счастливый стон его владельца.

— Ты решила изменить своим принципам? — Денису стало жутко интересно, что же она там делала, но заглядывать через плечо он не стал, если захочет, сама расскажет. Её ответ заставил Романовского застыть посреди улицы.

— Нет, деньги перечислила тебе прямо на счет. Надеюсь, сумму угадала. Если нет — это компенсация за моральный ущерб.

— Что. Ты. Сделала? — по словам переспросил Денис, ухватив её за руку чуть выше локтя и заставив остановиться. Мимо них сновали торговцы, рядом бродили охавшие туристы, не догадывающиеся, что их сейчас облапошат, а Агеева и Романовский стояли, позой немного напоминая концепцию статуи «Рабочий и колхозница».

— Перевела. Деньги. На счет, — в тон ему ответила Ева. — И пока ты не начал раздувать ноздри и стучать себя пяткой в грудь, объясняю. В твоей платежеспособности я не сомневаюсь. Сама распечатку содержания счетов видела. И не надо так презрительно закатывать глаза. Тех, что на Каймановых островах — тоже. Но я не налоговая, поэтому схема ухода от поборов через оффшоры меня не волнует.

— Не боишься, что однажды влезешь туда, куда не следует, и тебе свернут твою хорошенькую шейку?

— Все мы там будем, — отмахнулась Ева. — Я же не из корыстного интереса, а исключительно ради любопытства. Нужно же было узнать, что такой небедный человек делает рядом с такой скромной девушкой, как я, — чтобы подчеркнуть неземную скромность, девушка захлопала ресничками и скорчила рожицу «Я — блондинкО».

— Не переигрывай, — видимо, Денис не впечатлился продемонстрированной картиной, потому что в прищуренных глазах появилось выражение, от которого Ева незаметно передернулась всем телом. «Вот везет мне в последнее время на таких личностей. Сначала Пахомов, теперь Романовский», — сама себе пожаловалась девушка, а вслух произнесла:

— Постараюсь. Руку отпусти, у меня синяк будет.

Денис немного ослабил хватку, но ладонь не убрал. Только слегка помассировал нежную покрасневшую кожу пальцами.

— Ладно, скажу своему бухгалтеру, чтобы левые программы, с целью экономии, больше не брал. Но к твоему пристальному интересу вернемся чуть позже. Ты так и не сказала, почему не хочешь, чтобы я купил тебе тот костюм.

— Потому что мужчина может оплатить для женщины цветы, сладости и прочую увеселительную шелуху. Все остальное можно принимать только от любовника. И это не намек. Одежду и иже с ней я покупаю себе сама. Всегда.

— Странные у тебя принципы… — протянул Денис.

— Какие есть, но все мои. На жизнь, пусть и не роскошную, я зарабатываю сама и не хочу быть кому-то за что-то должна.

— А вот теперь уже ты прибедняешься. Хоть распечатки твоих счетов и не имел счастья лицезреть, но точно знаю, что ты тоже не последний сухарик доедаешь, — хмыкнул мужчина, когда они возобновили путь в отель.

— Приятно познакомиться с предусмотрительным человеком, — кивнула Ева, протягивая ему руку для пожатия. Денис коснулся поцелуем кончиков пальцев.

— А уж мне-то как приятно…

— Я не понял, почему от постороннего человека узнаю, что наша база данных была взломана ещё несколько дней назад?!

Лицо молодого человека, и так не блиставшего здоровьем, начало напоминать посмертную восковую маску. А если учесть, что веб-камера никому особой красоты не прибавляла, то и вовсе получилась на диво страхолюдная рожа.

— Но, Денис Константинович, не было ничего такого, я только что все ещё раз перепроверил!

— Тогда откуда утечка информации? — Романовский постукивал кончиками пальцев по поверхности стола, а бухгалтер вздрагивал в такт его движениям.

— Нннне знаю, — жалобно проблеял мужчина, покрываясь нездоровой испариной.

— До завтра выяснить, — спокойно отрезал Денис и отключил лэптоп.

Теперь он уже не жалел, что взялся за это дело. Где бы он ещё такой интересный экземпляр нашел? Хотя для него Ева была немного странной и необычной, но от этого становилось только интереснее. Особенно его удивила её реакция на попытку купить тот злосчастный костюм. При воспоминании о том, как синий шелк обнимал тонкую фигурку, мужчина чуть не застонал вслух. Дожил, при одном взгляде на полуодетую девушку, чуть не занялся с ней сексом практически на глазах изумленной публики. Конечно, можно было бы поступить гораздо проще, вон сколько рядом прекрасных и не очень дев всех возрастов предлагают любовь по сходной цене, но, почему-то он хотел только эту независимую заразу, которая знает намного больше, чем следовало бы. И все-таки, откуда она могла узнать номера счетов? Либо девушка гениальный хакер, что сомнительно, она слишком осторожна, чтобы из простого любопытства рискнуть своей карьерой, либо же кто-то работает на неё.

Денис складывал в голове коварный план по выявлению доброжелателя, которому не помешало бы пальчики переломать, чтобы в чужие дела не лез, когда коротко звякнул его телефон. Он дважды перечитал сообщение, после чего пулей вылетел на балкон и прорычал:

— А ну иди сюда, зараза!

Ответом ему был тихий женский смех и стук закрывающегося окна.

Романовский немного размеренно подышал свежим морским воздухом и переключился на другой вопрос — что ему делать с этой язвой? А то, что просто так он от неё не отстанет, ему уже и самому было ясно. Денис хмыкнул и ещё раз перечитал сообщение:

«Если ты сейчас виртуально убиваешь бухгалтера, то зря. О твоих активах мне известно приблизительно, про Кайманы вообще наугад брякнула. Деньги бросила на р/с твоей богадельни. Стыдно так палиться, товарищ! Спокойной ночи;=)».

— Монастырь Святой Екатерины был основан в середине шестого века и является одним из древнейших христианских обителей в мире… — голос экскурсовода то становился тише, то резко прибавлял громкость, не давая полусонным туристам благополучно дремать в креслах. Ева сразу вспомнила своего препода по римскому праву. Тот тоже пользовался этим приемом — поочередно читая лекцию то басом, то дискантом, он доводил бедных похмельных студиков до нервного тика, не давая им смеживать усталые очи. Гиду было далеко до умений преподавателя, поэтому девушка мирно дремала с открытыми глазами и зевала, не разжимая губ. Но полученные во времена бурного студенчества навыки не пошли впрок. Агеевой стало жалко экскурсовода, пытающегося хоть как-то расшевелить вывозимых на культмассовое мероприятие, и она повернулась-таки вслед за указующим перстом, тыкающим в какой-то редкий вид пальмы. Для девушки они все были одинаковыми — голый ствол и пучок листьев сверху, поэтому восторга гида она не поняла, но, на всякий случай, улыбнулась. Улыбка немного увяла, когда Ева заметила, что вместо соседки-божьего одуванчика из Омска, рядом с ней сидит Романовский и смотрит очень уж многообещающе. Сразу же мелькнула мысль, что зря она вчера поглумилась над его чувством прекрасного. Ну, в смысле, выставила лохом. А потом девушка вспомнила, что он фактически пытался купить ей белье, а потом ещё и недоумевал, почему она против, и мысль вернулась, откуда пришла. И «нежный» призыв в стиле «выгляни в окошко, дам тебе горошку» тоже слышала. Но инстинкт самосохранения вновь оказался сильнее злорадства, и девушка, вдоволь похихикав, легла баиньки.

— Доброе утречко, Денис Константинович, — с милой улыбкой поприветствовала она и вновь отвернулась к окну.

— И вам того же, Ева Александровна, — в тон ей интимно прошептал мужчина. — Как Вам спалось нынче? Черные кошки больше нежный девичий сон не тревожили?

— Как младенец, — заверила его девушка. — Наверное, потому что у меня совесть чиста.

— Или нервы крепкие.

Дальше пособачиться не получилось, потому что кого-то укачало, и их передвижной караван-сарай произвел первую на тот день вынужденную остановку. Пошушукавшись с водителем автобуса, гид мяукнул в микрофон:

— Стоянка десять минут, можно размять ноги.

Но желающих выйти из кондиционированного воздуха автобуса на жаркое солнышко пустыни оказалось не так уж и много. Поразмыслив, что лучше немного погулять, в конце концов, время, чтобы поязвить с Денисом, у неё ещё будет, Ева хотела выйти. Но столкнулась с очередной проблемой — сидела она у окна.

— Можно?

— Зачем? — мужчина с легкой улыбкой наблюдал за её попытками протиснуться мимо него.

— Не поверишь, меня так увлек рассказ гида, что хочу своими глазами посмотреть на ту пальму!

— Ты права, я не верю, — кивнул Денис, вставая и подавая ей руку.

— Ты, что теперь все время будешь рядом ошиваться?! — возмущаться громко она не решилась, потихоньку просыпающийся народ уже начал прислушиваться к их эмоциональной беседе, потому тихо, но раздраженно шипела.

— Тебя нельзя оставлять в одиночестве, сразу такие дикие идеи появляются, что мне страшно за несчастных неподготовленных египтян, — Романовский догнал её уже в нескольких метрах от автобуса.

— Я что-то не совсем поняла, ты должен защищать меня от лиходеев или окружающих — от меня?

— Я уже и сам не совсем уверен… — признался мужчина, зорко оглядываясь по сторонам. Но, кроме нескольких ящерок и какой-то жутковатой на вид скалапендры, рядом никого не было. — Кстати, если ты не снизишь скорость, через несколько часов тебя обвинят в незаконном пересечении государственной границы с Иорданией.

Особым разнообразием пейзаж похвастать не мог — грязно-желтоватый песок, на котором то тут, то там лежали каменюки всех оттенков коричневого, несколько чахлых пальм у обнесенного все тем же камнем колодца и темная горная гряда на горизонте. Возле источника была оборудована коновязь, где понуро стоял один несчастный мшистый ослик, никак не тянувший на призового арабского скакуна. Уже довольно горячий, несмотря на довольно раннее время, воздух, колыхался размытым маревом, скрадывая очертания предметов и опаляя своим сухим дыханием губы. Смотреть тут было особо не на что, но и тупо сидеть в автобусе девушку тоже не радовало.

— Ты мне теперь до конца отпуска нервы портить собираешься? — Ева остановилась так резко, что Денис по инерции сделал несколько шагов, прежде чем повернулся.

— Нет, это было бы слишком мелочно.

— Что, до конца жизни?! — Ева даже очки сняла, чтобы получше рассмотреть выражение ужаса, появившегося на лице мужчины после этих слов. И тут же поплатилась за свою неосторожность. Легкий порыв ветра взметнул небольшое пыльное облако, которое тут же окутало пару. — Вот черт! — вскрикнула девушка, закрывая глаза ладонями, но было уже поздно.

— Что такое? — из-за выступивших слез она практически ничего не видела, но чувствовала, что ладони Дениса отвели её руки от лица. — Да не вертись ты, дай посмотрю!

— Ой, уйди, — попросила девушка, пытаясь проморгаться, в надежде, что песчинки быстренько выйдут вместе со слезами. Но надеждам не суждено было сбыться. — Все, сейчас само пройдет, идем в автобус, — направление, в котором нужно было двигаться, Ева представляла весьма приблизительно, поэтому беспрекословно позволила отвести себя.

Глаза с каждой секундой жгло все сильнее. Вдобавок к жжению появилась резь, слезотечение усилилось и появилось стойкое ощущение чего-то чужеродного. Ева поняла, что попала — нужно снимать линзы, иначе она сама себе выцарапает очи. Вот только как это сделать, если она сейчас вообще ничего не видит, и в ближайшие минуты вряд ли что-то изменится? К тому же, лезть грязными руками в глаза вообще не очень хорошая идея, а если ещё учесть её, хоть и недлинные, но острые ноготки…

— Вот черт! — шепотом выругалась она, понимая, что сейчас придется довериться заботам своего бодигарда. — Денис?

— Я тут, — теплые пальцы коснулись её запястья.

— Мне нужна твоя помощь.

— Я уже понял. Глаза?

Ева попыталась рассмотреть соседа, но боль только усилилась, и по щекам потекли слезы.

— Что такое? Может, нужно промыть? — он старался говорить как можно спокойнее, чтобы у девушки не началась истерика. Подумав, Денис чуть вслух не фыркнул, вряд ли соринка в глазу сможет заставить Еву потерять самообладание.

— Бесполезно. Нужно снять линзы, а я сама сейчас не могу — не вижу ничего. Поможешь?

— Если учесть, что раньше никогда этого не делал, то как бы не сделать хуже… Ладно, говори, что нужно делать.

— Оттянешь веко и кончиком пальца прижмешься к линзе. Я их уже сдвинула, сняться должны довольно легко. Все понятно?

— Да. Сейчас попробую. Повернись ко мне спиной.

— Зачем? — Ева насторожилась. В алгоритме действий, который она ему только что перечислила, ничего такого не было.

— Ложись ко мне на колени, а то видно плохо, — не успела девушка возразить, как её насильно развернули и положили. — Все, теперь не дергайся.

Ева испуганно замерла. Почему-то сейчас эта идея уже не казалась такой уж замечательной.

— Ээээ… А давай, я сама как-нибудь…

— Цыц! Лежи и не шевелись! Я постараюсь сделать все быстро и безболезненно.

— Ой, мама…

Денис осторожно отвел выбившуюся из прически прядь от щеки девушки. Честно говоря, ему тоже было страшновато. А ещё приятно. Сам он в такой ситуации никогда не обратился бы за помощью к человеку, которому не испытывал бы подсознательного доверия. Сейчас, без привычной насмешливой маски, Ева выглядела младше и гораздо уязвимее. Просто красивая девушка, не пытающаяся с помощью язвительности и самообладания казаться сильнее, чем она есть.

— Ты там уснул? — вопрос заставил Дениса отвести взгляд от её полных губ, поджатых сейчас от не самых приятных ощущений.

— Нет. Не бойся.

Ева почувствовала, как ей аккуратно отодвинули веко, а потом… Легкое мягкое движение, и хоть полностью неприятные ощущения и не прошли, но стало немного легче. Через минуту та же ситуация повторилась со вторым глазом.

— Ох, это такой кайф, — призналась девушка, пытаясь почесать очи. Но ей не дали насладиться, сжав запястья.

— Не лезь, сама же сказала, что руки грязные.

— Ну, у тебя они тоже не стерильные, а вон как ловко линзы снял. Спасибо, — она улыбнулась в направлении Дениса.

— Нууу… Вообще-то я их не руками снимал, а языком.

Ева посидела несколько секунд в тишине, ожидая, что сейчас он засмеется и скажет, что пошутил. Не дождалась.

— Врешь? — с надеждой уточнила она.

— Нет.

Весь автобус обернулся на сдавленный вопль девушки:

— Ты лизнул меня в глаз?!

— Почему сразу «в глаз»? В оба, — шепотом пояснил Денис, а для всех остальных уже громче добавил. — Прошу прощения, моя девушка такая… скромница.

Со всех сторон послышались тщательно маскируемые под кашель смешки, а Ева, до сих пор пребывавшая в легком шоке, сощурившись, смотрела на бабульку, сидящую через проход. Интересно, ей сослепу почудилось, или пенсионерка показала Романовскому поднятый большой палец?

Гид, поняв, что его заученная речь не идет ни в какое сравнение с тем шоу, что демонстрировала шумная парочка, окончательно скис и умолк. Градус народной любви в адрес Дениса ещё повысился — теперь никто не мешал нормально дремать, наслаждаясь поездкой, и не теребил, заставляя таращиться по сторонам и показывая на какие-то памятные камни и особо роскошные пучки верблюжьей колючки.

— Да, кстати, линзы куда положить? — через минутку спросил Романовский у злобно сопящей Евы, остервенело трущей глаза.

— Оставь себе, на ужин дожуешь, — прошипела девушка, пытаясь придумать тонкую и изящную месть. Но, как назло, сегодня фантазия буксовала, зато проснулось любопытство. Ей было жуть как интересно — каким образом ему удалось так оригинально снять линзы, но спрашивать было бы ниже её достоинства. К тому же, по закону подлости, именно сегодня она забыла забросить в сумочку очки. Ева вообще довольно редко показывалась в них на людях, потому что стоило одеть свои окуляры, как она становилась похожа на студентку-заучку, что ей, воспринимавшей звание «ботанка», как страшное оскорбление, не особо импонировало.

— Ладно, сохраню, как боевой трофей, — хмыкнул Денис.

— Будешь говорить внукам, что спас от лютой смерти прекрасную даму?

— Что-то типа того. Ты вообще сейчас что-нибудь видишь?

Ева закатила глаза.

— Я близорукая, а не слепая. Вижу, конечно. Правда недалеко и не очень четко.

— Так уж и быть, если взялся быть сегодня рыцарем, стану твоим проводником.

— Мне уже жаль, что мы вчера так и не купили ошейник… — Ева все-таки решила, что грешно злиться на человека, который тебе помог, и оттаяла.

— Гав!

— Хорооооший песик, — она погладила его по голове под дружное хихиканье всего автобуса.

Сам монастырь представлял собой храмовый комплекс из красновато-бежевого камня, мощный и неприступный даже на вид. Но там, где не пройдет вражеская армия, пролезет русский турист. Народ бестолково кружил рядом с экскурсоводом, как отара вокруг пастуха. Может, Ева бы и послушала речь гида, но, поскольку разглядеть изыски архитектуры не могла, то предпочла находиться в стороне от суеты.

Несмотря на жару, камень дарил приятную прохладу, и девушка с удовольствием прижалась к кладке ладонями. Стены были немного шершавыми, время и ветер стерли острые углы, придав глыбам вид огромной, поставленной друг на друга морской гальки. Негромкий интернациональный гул придавал комплексу вид и звучание улья.

— Ты чего тут застряла? Идем, пока не потерялась, — голос Романовского отвлек Еву от сосредоточенного существования в виде растения, ползущего по стене.

— Я там все равно особо ничего не рассмотрю, смысл толпиться, — дернула плечом девушка, не открывая глаз. — А историю монастыря и так знаю.

— Хорошо, тогда пойдем, в тени посидим, — отозвался Денис, похоронив её надежды на размышления в одиночестве. — Может, пить хочешь?

— Нет. Я не хочу пить, есть, спать и далее по тексту. Но твоя забота начинает откровенно настораживать.

— Какая ты испорченная, — укоризненно поцокал языком мужчина. — Я от чистого сердца предлагаю помощь и переживаю, чтобы тебе головушку не напекло, а ты меня в чем-то подозреваешь…

Пришлось все-таки посмотреть на него. Денис стоял очень близко, так что Ева могла в подробностях рассмотреть его лицо. Раньше она не обращала внимания на морщинки, появляющиеся в уголках глаз, когда он улыбался. Четко очерченные губы насмешливо кривились, и девушка поняла, что совсем не прочь снова оказаться во вчерашней примерочной. Но тут явно происходило что-то такое, что гораздо более важно разгулявшегося либидо, потому пришлось призывать на помощь придремавший здравый смысл.

— Вчера утром ты мне почти хамил, теперь такая забота… Чего именно ты пытаешься добиться?

— Я тебе потом расскажу, — прошептал он её на ушко, отчего Ева невольно задержала дыхание. — Скажи, а ты всегда стараешься до всего докопаться?

— Да. А что в этом плохого?

— А как же вера в бескорыстную помощь?

— Вот только матом при мне ругаться не надо! — хмыкнула девушка. — Хочешь сказать, что не получишь никаких бонусов за мой выпас в колыбели цивилизации?

Денис только улыбнулся и молча покачал головой.

— Ещё подозрительнее… — протянула Ева.

— Хочешь, поиграем в вопросы-ответы? Если не захочешь отвечать — не надо, но и я тогда могу промолчать.

— Учитывая, КАК ты до этого мое зрение спасал, предложение в духе Ганнибала Лектора начинает меня откровенно тревожить. Так уж и быть. Начинай.

— Почему ты поехала отдыхать именно сейчас? — Ева приподняла бровь, предлагая конкретизировать вопрос. — Ну, сейчас же не сезон. К тому же, насколько знаю, путевку ты тоже покупала в спешке.

Девушка задумалась. Она была уверена, что ему и так это известно. Хочет уточнить детали или пытается усыпить бдительность?

— Потому что мне все надоело и захотелось побыть одной. Тут уж не до выбора сезона. Моя очередь. Телефоны специально поменял?

— Можешь не поверить, — негромко рассмеялся Денис, — но это и, правда, произошло случайно. Мы с тобой вообще в России не должны были видеться.

— Почему?

— Это уже следующий вопрос.

— Хорошо, отвечай, потом можешь задать два подряд.

— Потому что ты довольно наблюдательна и слишком подозрительна. Если бы мы не столкнулись в турагентстве, ты бы меня знать не знала, и я мог бы спокойно приглядывать за тобой. Вместо этого мы играем в «Кто кого перехитрит».

— Разумно, — кивнула Ева. Примерно что-то в этом духе она и предполагала. Смысл менять телефоны? Кирюша не единственный в своем роде, и узнать что, когда, кому и сколько можно и не прикасаясь к её мобильнику, достаточно базу сотового оператора тряхнуть. — Давай второй вопрос.

— Ты всегда играешь по правилам?

— Ээээ… Уточни.

— Уже не нужно, ты ответила. Я тебя слушаю.

— Как тебя в детстве называл брат?

Денис, прищурившись, посмотрел ей в глаза.

— Я единственный ребенок у родителей. И меня подмывает спросить, почему ты задала вопрос именно так, но не стану. Все равно ведь не ответишь.

— Ты не прав. Отвечу. Но так, что ты вряд ли поймешь, поэтому твои сомнения справедливы. И предупреждаю сразу — на вопросы о моей работе я промолчу. Но и о твоей не спрошу.

— Идет.

Разговаривая, они вплотную придвинулись и наклонились друг к другу, не обращая внимания на снующих рядом туристов. Чинно прогуливающиеся послушники только укоризненно качали головами, наблюдая за таким развратом, но не вмешивались.

— Ты приехала в православный монастырь, но не пытаешься приложиться к святыням и не пошла молиться. Почему?

— Потому что веру носят в душе, а не на шее, — она слегка оттянула ворот довольно строгого закрытого платья цвета неотбеленного льна, показывая, что на ней нет крестика. — И если мне захочется поговорить с Богом, сделаю это про себя и в тишине, а не в храме напоказ. Вопрос, верующий ли ты, просто напрашивается, но задавать его не буду. А вообще, у нас получается немного странная беседа, не находишь?

— Необычная — да. Но не сказал бы, что странная.

— К чему тебе все это?

— Это вопрос не по очереди и он касается работы, — Денис осторожно поправил тонкий платок, который Ева накинула голову, когда они входили в монастырь.

— Я не о том. Ты же понимаешь, что если я захочу, то буду знать, может и не все, но очень многое уже завтра? А если сильно захочу, то сегодня к вечеру.

— Но ты этого пока не делаешь. Почему?

— Может, потому что хочу раз в жизни поверить в то, что люди не такие эгоистичные и корыстные сволочи, какими кажутся?

— Или потому что тебе нравится быть со мной, — подсказал мужчина. Ева только усмехнулась. — И это тоже, признайся. И не надо так удивленно смотреть. Ведь знаешь же, что меня тянет к тебе, а тебя — ко мне. Мы можем и дальше делать вид, что ничего не происходит. Но смысл врать?

— В мои планы не входит обзаводиться новым любовником.

— А ты все в жизни делаешь по плану?

— Нет, — хмыкнула девушка. — Но это не значит, что я кинусь к тебе в постель.

Денис хотел что-то ответить, но подкравшийся экскурсовод, видимо, чтобы отомстить за испорченную дорогу, гаркнул над ухом:

— Выезжаем через десять минут, просьба не теряться!

Ева просто вздрогнула от неожиданности, а вот Романовский повел себя немного странно — резко сдернул её со скамейки, пересадил к себе на колени и, развернувшись так, чтобы прикрывать её корпусом, ухватил несчастного гида за шею. Тот закатил глаза и побледнел, явно собираясь грохнуться в обморок.

— Не нужно так подкрадываться, — спокойно посоветовал Денис, рассмотрев нарушителя спокойствия и отпуская свою немного помятую жертву.

— Да я… Предупредить хотел… — с трудом выдавил из себя недодушенный товарищ и, махнув рукой на эту странную пару, замысловатым аллюром отправился в сторону автобуса.

Ева, до того момента сидевшая тихо, как мышь, что само по себе было для неё нетипично, мелко затряслась от смеха, наблюдая за косящимися на них с Денисом туристов. Выражений их лиц она, по понятной причине рассмотреть не могла, но общая атмосфера настороженности ощущалась очень даже внятно.

— Что тебя так рассмешило? — мужчина не торопился вставать, но и Еву не ссаживал.

— Знаешь, я почти уверена, что нас с тобой признают персонами нон грата и предложат покинуть эту благословенную страну. Причем, ещё до окончания срока путевок.

— Все возможно, — кивнул Денис. — Идем, а то и, правда, тут оставят.

— А что? Хорошая идея. Подумаем в тишине и спокойствии о тщетности мирского.

— Тебя сюда не возьмут, — улыбнулся мужчина, поддерживая девушку под локоть, чтобы она не споткнулась на неровной плитке.

— Хочешь сказать, что таким, как я, в святой обители не место?

— Нет, хочу сказать, что это мужской монастырь, так что тебе оказаться тут в качестве послушницы точно не светит.

— А счастье было так возможно… — пробубнила Ева, поднимаясь по ступенькам автобуса.

Обратный путь проходил намного спокойнее. Наверное. Потому что Ева благополучно спала всю дорогу, нагло оперевшись на Дениса, мотивировав тем, что после такого интима, как облизывание глаза, она имеет полное моральное право отдавить ему плечо.

После дня проведенного в попытках постичь гений создателей пирамид, монастырей и прочего ветхого наследия ЮНЕСКО, прохладный душ показался Еве тем самым восьмым чудом света. Стоя под прирученным водопадом и наслаждаясь тугими струями, массирующими нежную кожу, девушка вновь и вновь прокручивала в голове сегодняшний разговор. Что-то было там такое, что царапнуло её сознание, но что именно… То, что он прямым текстом предложил стать любовниками, конечно, тоже не прошло мимо неё, но не это насторожило Еву. Немного поскрипев мозгами, она поняла, что покоя ей не дает фраза Дениса, что он единственный ребенок у родителей. А ведь вопрос звучал так, что самым разумным и ожидаемым было бы сказать, что брата у него нет. Загадки плодились в геометрической прогрессии, потому девушка поняла, что пора задействовать самый неприкосновенный и тайный источник информации.

Кое-как вытершись и обмотавшись полотенцем, Ева побежала грузить ноут. Лэптоп предложил ей отправиться эротическим маршрутом, но с третьего тычка и обещания пришибить Кирюшу, все-таки допустил к своим недрам.

В скайпе Нэшки не было, потому Агеева сначала сбросила ей смс-ку с горячей просьбой явить свой светлый лик. Несколько минут ожидания, и на мониторе появилась та, кого откровенно побаивались многие силовики их города. Хотя, глядя на хрупкую сероглазую брюнетку, язык не поворачивался сказать, что это нежное создание может причинить кому-то вред.

— Ты так по мне соскучилась, или нужна помощь?

— Прости меня, дуру грешную, но, скорее, второе. Мне очень нужно, чтобы ты кое-что для меня узнала. Данные я тебе сейчас электронкой скину, а то рассказывать долго. Как там моя гостья?

— Все нормально. Мы с ней каждый день разговариваем, так что девушка уже почти решилась.

— На что именно?

— Ев…

— Угу, поняла, психолог тот же врач, так что информация конфиденциальна. Вернусь, с меня причитается.

— Не болтай ерунды, обойдемся взаимозачетом. Ты с ювенальным законодательством хорошо знакома?

— С нашим? Ну, если учесть, что его фактически нет, то да. Но я в нем не профи. А что, нужна консультация?

— Нет, нужна защита в суде, — даже на экране ноутбука было заметно, как девушка сгорбилась, как от острой боли.

— Нэш… Зачем ты так себя мучаешь?

— У каждого из нас своя роль. И потом, если бы я не занималась проблемами домашнего насилия и реабилитацией жертв, мы с тобой бы никогда не познакомились, — буквально несколько секунд, и теперь это снова была уверенная в себе молодая женщина, собранная и немного отстраненная в своей холодной красоте. — Ладно, хватит друг другу на жалость давить, жду твоего письма. Когда нужна информация?

— Как можно скорее. Я тебе ещё список тех, кто занимается проблемами подростков, скину.

— Все, тогда до встречи. И сильно там не буянь, в Египте и так, что ни день, то революции, ещё и тебя они могут не перенести, — хихикнула девушка. Рядом с Нэшкой показалась кудрявая головка маленькой девочки, которая, глянув на Еву, расплылась в немного щербатой улыбке и, прищурив такие же, как у мамы темно-серые глаза, начала быстро показывать что-то на пальцах.

Ева, которая на языке жестов могла сказать только «Здравствуйте» и «Спасибо», поприветствовала Маришку и подняла вопросительный взгляд на Нэшку, которая, улыбаясь, смотрела на дочь.

— Она говорит, что соскучилась и ждет тебя в гости. Вместе с котом, — засмеялась Агнесса, устраивая Марину на коленях, чтобы той было лучше видно.

— Ой, я же совсем забыла про Степана! — охнула девушка. Общаться с сестрой Стас ещё не позволял, потому девушки обходились перебрасыванием смс-ками. Со слов Лины Ева знала, что Матвеев ещё не остыл, потому в ближайшие несколько дней в Россию ей лучше не возвращаться. А вот про своего зверя она не спросила, совсем из головы вылетело. Ну, учитывая постоянную угрозу здравому смыслу и девичьей чести, которую представлял собой Романовский, это и не удивительно, но Агеевой стало стыдно, что она вот так забила на своего питомца. — Надеюсь, он там никого не сожрал…

— Надейся, — поддержала её Агнешка и, помахав на пару с дочкой, руками, отключилась.

— Ну, Господи, благослови, — пробормотала Ева, стучась теперь уже к Стасу. Там было пусто и одиноко. — Ну и ладно, вечером ещё раз попробую, — малодушно обрадовалась девушка и завалилась на кровать, глубокомысленно созерцать потолок.

Ей дали побездельничать ровно пять минут, после чего кто-то начал методично ломиться в дверь её номера. Причем, нагло так, стуча с каждой секундой все громче и громче. Девушка немного потерпела, внутренне надеясь, что нарушитель спокойствия поймет, что в номере никого нет, и свалит восвояси. Но когда дверь ощутимо вздрогнула от особенно темпераментного пинка, терпению Евы пришел конец. Взвившись с матраса и не обращая внимания на свой немного неприличный наряд, состоящий из одного полотенца на голое тело, девушка распахнула дверцу на всю ширину и едва успела пригнуться, чтобы Денис, долбящийся кулаком в дверь, не поставил ей фингал.

— И тебе ещё раз здравствуй, — кивнул мужчина, после чего взял её двумя руками за талию и перенес с порога в номер. — Извини, если отвлек, но у меня к тебе серьезный вопрос.

Ева все никак не могла прийти в себя от такой наглости. Мало того, что весь день смущал скромную девушку, так ещё и в номер явился! Причем, тоже не совсем в цивилизованном наряде — ещё влажные волосы взъерошены, на майке влажные пятна, а сама одежда выглядит так, словно ею сначала вытерлись, и только потом уже натянули на тело. Зато какое тело…

— Ау, — перед её носом пощелкали пальцами. — Я говорю, проверь, на месте ли твои документы!

Девушка немного непонимающе посмотрела на Романовского, а потом до неё дошло, ЧТО именно он сказал.

— Подожди, в каком смысле пропали?

— К сожалению, в прямом, — Денис прошел глубь номера и спокойно развалился на её кровати, рождая замысловатые эмоции и желания. — И ещё — ты бы оделась. Нет, я совсем не против, но, если тебя тоже настигла кара в виде гостиничных воров, нам сейчас идти в местную ментовку. Полотенце тебя, безусловно, красит, но не нужно так играть на мужских нервах.

Ева, не обращая внимания на его подколки, быстренько нашла ключ от сейфа, находящегося здесь же в номере и, затаив дыхание, распахнула дверцу. Чуда не произошло — внутри ничего не было.

— Черт! — выдавила из себя Ева, опуская руки.

— Сочувствую, — Денис подошел со спины и успел подхватить полотенце до того, как девушка сверкнула обнаженной попой. — Я отвернусь, одевайся, и пойдем выяснять, есть ли тут ещё любимцы фортуны…

Как выяснилось, таких несчастных было только двое. Администратор, поначалу самодовольный и несколько надменный, быстро вернулся с небес на землю, столкнувшись с одним из страшнейших природных явлений — разъяренной Евой.

— Но мы тут не при чем, — нерешительно блеял утирающийся уже мятым платком мужчина под пристальным взглядом Агеевой. — Может, вы сами двери забыли закрыть?

— Вам не кажется, что это было бы слишком нереальным совпадением, чтобы два человека одновременно оставили номера открытыми, когда рядом прохаживаются воры?

— У нас никто не прохаживается! — взвился администратор, все чаще поглядывая на высокого мужчину, стоящего за плечом у девицы. И если её поведение вызывало зубовный скрежет пополам с досадой, то взгляд брюнета вообще почему-то рождал в душе панический страх.

— Значит, коридоры не убираются ни разу за день?! — девушка приложила ладошку с груди и вытаращила в священном ужасе глаза. — Кошмар. Полная антисанитария. Нужно будет бросить клич в интернете, может, у кого-нибудь ещё здесь вещи пропадали…

Администратор посерел лицом, когда представил, к чему может привести такая инициатива.

— Мы уже связались с посольством России, сейчас подъедет их сотрудник. Но я уверен, что это ошибка, и все пропавшее найдется, — зачастил мужчина, все ощутимее понимая, что может оказаться без работы благодаря этим двум. И почему они не такие, как другие туристы?! Сидели бы на пляже, пили коктейли и кувыркались в номере, нет же, понесло их на экскурсию! И ведь, правда, у них последний раз пропадали вещи больше пяти лет назад. Только теперь ещё это доказать нужно будет…

Тем временем, Ева начала додавливать уже почти не сопротивляющуюся жертву:

— А скажите, любезный, каким образом вы можете гарантировать, что документы будут найдены? Знаете, сразу начинают появляться разумные сомнения…

Денису стало откровенно жаль мужика, который уже медленно, но верно приближался к предынфарктному состоянию, потому он притянул к себе Еву, отчего она подавилась фразой и, кивнув администратору, который уже имел вид медузы, по глупости оставшейся на пляже после отлива, уволок свою Брунгильду на улицу.

— Ты что делаешь? — возмутилась девушка, полет фантазии которой оборвали на середине.

— Ты страшна в гневе, — Денис не разжимал рук, поэтому ей пришлось двигаться в том же направлении. — Чего ты к нему пристала?

— Если бы он нормально с нами заговорил и просто принес извинения, я бы вообще промолчала. А за хамство нужно наказывать!

— Пойдем уже, правдолюбка. Нам сейчас все то же самое предстоит в полиции рассказывать. Только очень прошу, ты там никого не покусай, не хочется ночевать в их «обезьяннике», — на город резко, как это бывает только на юге, наступала темнота. Народа на улице существенно прибавилось, со всех сторон слышалась настолько интернациональная речь, что Ева невольно вспомнила предание о Вавилонской башне.

— Не нужно меня учить общаться с защитой и надёжой, — хмыкнула девушка, вывернувшись, наконец, из его цепких рук. — Как же мне это надоело… Хотя бы тут без приключений обошлось, так нет же.

— Не расстраивайся, сейчас все расскажем, на нашу тяжкую безпаспортную жизнь пожалуемся, и я отведу тебя обратно, можешь загрызть того администратора, — предложил Денис, уверенно ведя её за собой.

— А откуда ты знаешь куда идти? — Ева не стала комментировать его последние слова.

— Потому что, в отличие от некоторых, когда приехал сюда, узнал, что и где тут находится, вместо того, чтобы поджаривать себя на пляже. Местное управление полиции тут не далеко, прогуляемся пока, успокоимся…

— Да, кстати, а почему ты так спокоен? Тоже ведь документов и обратного билета лишился.

— У меня ещё и лэптоп сперли, — так же невозмутимо ответил Денис. — И что изменится от того, что я начну психовать?

— Тогда тебе тяжелее, я свой с собой брала, — Ева сочувствующее погладила его по плечу. — Ну, ничего, другой купишь, этот, наверное, надоел уже…

— Ты сейчас такая добрая и сострадательная, что мне немного жутковато.

— Это я усыпляю твою бдительность!

— Тогда не получилось, — мотнул головой Романовский и остановился. — Все, мы на месте.

— А ты уверен? — почему-то шепотом уточнила Ева. Воображение уже нарисовало мрачный каземат с узкими оконцами-бойницами, потому современное здание из светлого камня и тонированного стекла пугало ещё больше.

— Да. Неужели испугалась? — подколол её Денис, вглядываясь в настороженное личико девушки.

— Испугать меня, тем более ментами, довольно сложно, — Ева расправила плечи и шагнула вперед. И тут же остановилась, потому что мужчина её руку не отпустил и сам с места не сдвинулся, отчего девушку немного закружило вокруг собственной оси.

— Подожди. Давай там, — он ткнул в сторону обиталища стражей правопорядка, — говорить буду я?

— Договорились. Я вообще буду тиха, печальна и незаметна. Кстати, а почему мы не дождались полицию в отеле?

— Потому что у администрации возникли здоровые сомнения в том, что документы украли, а не мы сами их где-то потеряли. Так что лучше нам первыми донести свою правду, в консульство я уже позвонил, они подъедут прямо сюда, — они продолжали стоять на ступеньках отделения полиции.

— Все почти как дома, — хмыкнула Ева. — А говорят, что у нас менталитет разный…

— Безбожно врут, — согласился Денис. — И ещё — ты там соглашайся с тем, что я говорю, на все вопросы отвечу позже. Хорошо?

— Что-то мне все это совсем не нравится… — протянула девушка, но вряд ли местная полиция поголовно сильна в английском, а в арабском она сама ни бельмеса, там что придется снова доверится Романовскому. — Чувствую, что ещё пожалею об этом, но я согласна.

— Вот и замечательно, — мужчина наконец-то направился к дверям.

Через двадцать минут даже его спокойствие уже было под угрозой. Местный комиссар Катани злодейски хмурил густющие сросшиеся брови и мотал головой, как конь, не жалеющий заходить в стойло. Ева, которая, как они и договорились, сидела на стульчике рядом и скромно потупившись, рассматривала рисунок на линолеуме, не выдержала и, дернув Дениса за руку, шепотом уточнила:

— Чего от тебя служивый хочет?

— От меня — ничего. А вот тебя он подозревает в желании остаться тут на постоянное проживание.

— Что я тут забыла?

— Догадайся с одного раза. Он думает, что ты тут трудовую деятельность начать хочешь… Потому и симулируешь потерю документов.

Ева хотела было уточнить, что именно он имеет в виду, а потом до неё и самой дошло.

— Интереееесно… Действительно, какая нафиг работа адвокатом, когда тут такие карьерные перспективы в качестве египетской проститутки… — Агеева, прищурившись, посмотрела на полицейского. Тот заметно занервничал, когда его рыхлую низенькую фигуру окинули профессиональным взглядом гробовщика, и поглубже закопался в кресло. — Так, ладно меня в таком заподозрили, а ты? Что, тоже?..

Денис укоризненно посмотрел на Еву и промолчал.

— И что теперь делать?

— Ничего, сейчас представитель посольства приедет, и все решим.

Ждать пришлось недолго, буквально через несколько минут в комнату вошел невысокий пухлый молодой человек со здоровым румянцем во всю щеку и огромным кейсом подмышкой. Одним словом, дипломат. Вместе с блудным сыном России просочился ещё один сотрудник сего благословенного заведения, который показался Еве смутно знакомым. Приглядевшись повнимательнее, она поняла, что это тот самый чернобородый, который не давал ей вчера заскучать, пока Денис покупал тапки. Араб, видимо, тоже узнал давешних знакомцев, потому что заулыбался, словно ему сообщили о втором пришествии пророка Мухаммеда, и полез обниматься с Романовским. Девушка слегка насторожилась: ей не особо хотелось попадать в объятия радушного араба, но тот повел себя в высшей степени прилично — склонился перед ней в легком поклоне и, прочирикав что-то по своему, перестал вообще обращать на неё внимание, полностью переключившись на Дениса. Обделенная хозяйским вниманием Ева бочком приблизилась к такому же оставленному без пригляда сотрудника посольства:

— Извините, а вас как зовут?

— Андрей Николаевич, — шепотом представился позабытый и заброшенный.

— А о чем они говорят? — также вполголоса продолжала допытываться девушка.

— Ваш жених рассказывает, как обнаружил пропажу документов.

— Ага… КТО?!

На этот вопль обернулись все присутствующие, и Денис по выражению лица своей «благоверной» понял, что сейчас его убьют и расчленят, причем, не обязательно именно в такой последовательности.

— Спокойно, — мужчина осторожно приблизился в оскалившейся в улыбке девушке.

— А иначе что, дорогой? Ты передумаешь на мне жениться? — последнее слово она уже промычала ему в грудь, потому что Денис, чтобы прервать этот поток язвительности, прижал к себе Еву, не обращая внимания на вялое сопротивление.

— Молчи и слушай, — прошипел он ей на ухо. — Если не хочешь, чтобы полицаи заподозрили нас в чем-то непотребном — мы с тобой жених и невеста, проводим тут отпуск, потому что сразу после бракосочетания у нас по плану трое детей.

— Обломись, у меня в роду и двойни-то ни одной нет, не говоря уже про тройняшек, — голос прозвучал глухо и негромко, но Андрей Николаевич, стоявший ближе всех, хрюкнул от смеха и быстро-быстро заговорил с прислушивающимися работниками комиссариата. Ева так и не поняла, что он им сказал, но бородатые мужички заулыбались и умиленно посмотрели на обнимающуюся пару. Прекрасная составляющая этой пары упорно пыталась вырваться, но её сжимали все сильнее, справедливо полагая, что драка между влюбленными не прибавит очков их моральному облику. — Мне больно, отпусти!

— Если отпущу, больно будет уже мне, — прошептал Денис, прижимаясь щекой к её волосам. — Готова сыграть роль томящейся в ожидании бракосочетания невесты?

— Черт с тобой, готова! Только почему мы в разных номерах живем?

— А ты у меня добродетельная, до ЗАГСа — ни-ни!

Ева захихикала, потому что в таком грехе, как целомудрие, её ещё ни разу не подозревали.

— Ладно, так и быть, если это обелит меня в глазах полиции нравов, готова рискнуть своей незамужней долей. Можешь отпускать, я тебе потом отомщу.

— Ты меня прямо так обрадовала, — вздохнул Денис, но выпускать свою жертву не спешил. Когда ещё выпадет шанс безнаказанно её потискать? Правда, наличие наблюдателей немного напрягало, но тут уж деваться некуда. — Сейчас ты будешь на меня смотреть влюбленным взглядом и нежно улыбаться, — он немного разжал руки, чтобы Ева могла поднять голову. — Изобрази.

Девушка, секунду подумав, захлопала ресницами и выдала гениальную в своей дебильности улыбку.

— Нет, лучше не надо, — Денис аж вздрогнул от такой красоты. — Тогда снова опускай глазки, ты ещё не весь пол рассмотрела.

— Только то, что мы с тобой в полицейском участке, спасает тебя от рукоприкладства, — сквозь зубы выдавила Ева. Близость желанного мужского тела тоже не добавляла спокойствия её нервной системе.

— Не допрыгнешь!

— Не переживай, я тебя сначала по голени каблуком тресну, а когда нагнешься, там уже и до лица недалеко, — успокоила его девушка и, вывернувшись-таки из страстного захвата, снова изобразила застенчивость выпускницы института благородных девиц, случайно попавшей на разнузданный праздник жизни.

В присутствии работника посольства дело пошло намного веселее. К тому же, стражи правопорядка поверили, что никто из обобранных не собирается претендовать на статус беженцев, потому немного расслабились и, как цыгане, бурною гурьбою, пошли обследовать место преступления.

В номере Евы их особенно заинтересовал ящик с нижним бельем, но, столкнувшись с предупреждающим взглядом «жениха», резко вспомнили, зачем они, собственно, сюда пришли и занялись непосредственными обязанностями. Потом та же картина повторилась в номере Дениса. Хотя коллекцией его боксеров они почему-то любоваться не стали. В комнате Романовского служивые задержались, рассматривая замок на входной двери. Поскольку сути разговора Ева при всем желании уловить не могла, то отправилась на балкон, любоваться на море и скользящие по нему яхты и парусники. Легкий ветер доносил запах соли, который, смешиваясь с легким ароматом лимонной полироли, которой пользовались горничные, составлял приятный успокаивающий коктейль. К вечеру посвежело, но идти к себе не хотелось, потому девушка свернулась клубком в плетеном кресле, подтянув колени к подбородку. Насыщенный событиями день нужно было разложить по полочкам, и все тщательно обмозговать. Кража, показавшаяся на первый взгляд глупой, на самом деле была вполне кому-то выгодной. А Ева могла назвать нескольких человек, которым утрата ею документов сыграла на руку. Андрей — уже через пять минут после начала общения отчества было решено опустить — сказал, что документы будут восстановлены дней через десять. Это при том, что Еве, кровь из носа, нужно было вернуться в Россию через неделю. Первым, что ей нужно было сделать, это встретиться с Виолеттой и показать то самое видео, за которое с неё Матвеев чуть скальп не снял…

Девушка вздрогнула, когда почувствовала, как на её плечи опустилась мягкая ткань.

— Почему не сказала, что замерзла? — Денис сел на пол рядом с креслом.

— Вживаешься в роль? — хмыкнула Ева, тем не менее, укутываясь в пахнущую им флиску.

— Что-то типа того, — кивнул мужчина, внимательно глядя на лежащую на подлокотнике кисть Евы. Пальцы мелко дрожали. Прежде чем девушка успела убрать руку, он сжал её теплой ладонью.

— Сколько дней назад бросила?

Агеева сразу поняла, о чем он говорит, потому что желание плюнуть на свой зарок стало уже почти нестерпимым. Ещё одной причиной, почему Ева не протестовала против общества Дениса, было то, что, отвлекаясь на Романовского, она забывала о никотиновом голоде. Не полностью, но желание прибить кого-нибудь и до крови расцарапать зудящую кожу становилось намного меньше.

— Пять дней, — помолчав, призналась она. Денис присвистнул.

— Сочувствую. А стаж какой?

— Большой, — проворчала девушка. Почему-то не хотелось признаваться в грехах и являть ему свои дурные привычки.

— Большой — это сколько? — не унимался Романовский. — Два, три? Пять лет?

— Больше десяти, — вздохнув, призналась Ева.

— Ничего себе! Ты со школы куришь? А родители не пороли?

— Кто ж им признавался? А потом уже поздно стало. Институт, замужество… — она резко осеклась, поняв, что вот так легко и просто рассказывает о своей жизни тому, кто может оказаться на противоположной стороне. Денис уловил момент, когда она напряглась, и не стал расспрашивать дальше.

— Хочешь, обрадую? Выдержишь ещё три недели, и считай, что смогла бросить. Но в ближайшие несколько дней станет только хуже…

— Спасибо, утешил, — фыркнула Ева, снова попытавшись вернуть себе конечность. Снова неудачно. — Сам-то давно бросил?

— Четыре года назад. Но вспоминания ещё свежи.

— И больше не тянет? — теперь девушка всерьез заинтересовалась.

— Поначалу сильно тянуло, особенно, если какой-то стресс. Сейчас уже намного меньше.

Ева прикинула перспективы и поняла, что, учитывая количество нервотрепки на работе и по жизни, несколько ближайших месяцев превратятся в ад…

— Давай не будет о грустном, — предложил Денис.

— Тогда нам и поговорить-то не о чем. Я только хотела спросить, что там полицейская гоп-компания решила?

— Что ко мне в номер зашли через дверь, а к тебе — через мой балкон. Твой номер угловой, дальше деваться некуда, а по правую сторону от меня — сейчас пустуют два подряд. Видимо, лезть дальше просто не рискнули, чтобы с улицы никто не увидел.

Ева прикусила язык до того, как успела ляпнуть про свою растяжку. Или она её, уезжая, не ставила? Нет, вроде оставляла. Значит, хоть физический ущерб грабителю нанесла — навернулся он через натянутую струну не хило… Сразу за этим пришла здравая мысль — понаблюдать за сотрудниками отеля. Падая, затормозить вор мог только руками и, если он был настолько туп, чтобы не надеть перчатки, у него сейчас обе ладони и коленки — сплошная ссадина.

Девушка осторожно скосила глаза на ноги Дениса, торчащие из-под шорт. Ничего так, симпатичные конечности, длинные и в меру лохматые. Коленки целые, ладони — тоже, это она прекрасно чувствовала, потому что он продолжал сжимать её руку, изредка поглаживая кончиками пальцев запястье, отчего у Евы немного сбивалось дыхание.

— Наклонись ко мне, — быстро прошептал Романовский.

— Зачем? — Ева послушалась, но промолчать было выше её сил.

— На нас смотрят, — пояснил Денис и прижался к её губам нежным поцелуем. Язык обвел контур нижней губы, проник внутрь, проследил край ровных зубов и погладил кончик её языка. Ладони осторожно обхватили её щеки, чтобы Ева не могла отодвинуться. Как будто у неё было такое желание! Вместо этого девушка ещё теснее прижалась к мужчине, обнимая его за шею. Глаза закрылись сами собой, а внутри что-то дрогнуло, когда Денис слегка прикусил её язык, не выпуская из объятий. Одна ладонь опустилась на её поясницу и потянула на себя. Ева автоматически последовала за ней и оказалась сидящей на Романовском верхом. Звук надсадного прерывистого дыхания и шума крови в ушах забивал голоса полицейских, шебуршащих в комнате и отделенных от них только стеклом и жалюзи.

Денис, углубляя поцелуй, прижал Еву ещё ближе, так, что девушка фактически оказалась лежащей на нем. Ладони мужчины как-то незаметно переместились на её бедра, сминая тонкий хлопок платья и с нажимом лаская обнаженную кожу. Поскольку Ева всегда была за равноправие во всем, включая секс, она тоже не стала долго стесняться и, поглаживая пальчиками одной руки его затылок, вторую опустила на живот Дениса, слегка погладила, а потом скользнула под майку. Упругая кожа, под которой играли жесткие мышцы, была теплой и, по сравнению с её собственной, чуть шершавой. Не переставая горячо целовать мужчину, Ева осторожно, на грани боли, царапнула затылок Дениса, одновременно, едва ощутимыми касаниями поглаживая его пресс.

— Ты что творишь, чертовка? — сипло выдавил Романовский, перехватывая её руки и заводя их за спину.

— Ты первый начал, так что не жалуйся, — прерывисто дыша, ответила Ева, не отводя взгляда от его глаз. Которые, к слову сказать, совершенно утратили оттенок горького шоколада и стали абсолютно черными. Денис, перехватив её запястья одной рукой, стянул с волос девушки заколку, и шелковистые русые пряди ровной волной легли ему на грудь.

И в этом движении было что-то гораздо более интимное, чем в недавнем поцелуе. Вот так сидеть, вплотную прижавшись, дыша запахом разгоряченной кожи и морского бриза и просто смотреть друг другу в глаза.

— Кхе-кхе… — красный, как рак, Андрей Николаевич, стоял в проеме балкона и внимательно рассматривал мечущихся вдоль линии прибоя чаек с сосредоточенностью орнитолога-любителя. На Еву с Денисом он не смотрел принципиально, потому что те лежали на полу в такой недвусмысленной позе, словно запланированную тройню решили сделать прямо сейчас. — Там господа спрашивают, когда им балкон осмотреть можно будет?

— Как они не вовремя, — немного ворчливо пожаловался Денис, но Еву, попытавшуюся встать, не отпустил, только одернул задранное до самых трусиков платье.

— Да, у нас тут репетиция первой брачной ночи, — совершенно серьезным тоном поддакнула Ева, отчего посланец вообще налился свекольным цветом, а Романовский поперхнулся воздухом. — Но мы понимаем всю серьезность и ответственность работы полицейских, потому, дорогой, — она снова повернулась к уже отмершему Денису, — ты тут разберись, а я пока родителей обрадую, что мы определились с датой бракосочетания! — сама в ужасе от того, что только что наговорила, девушка взвилась с распростертого тела и рыбкой скользнула мимо застывшего на месте дипломата.

Пробежав через комнату и поулыбавшись всем встречным, она, наконец, оказалась в своем номере. Уффф! Неужели пронесло? Ева была и сама не прочь продолжить, но присутствие наблюдателей немного сбивало настрой.

«Ага, если бы не Андрюша, где б ты сейчас была и в какой позе?!» — мысленно поругалась девушка и застонала, когда увидела себя в зеркале. Это ж надо было ему так платье помять! Для полноты картины только грязного отпечатка ладоней на попе не хватало. Расчесав спутанные пряди и поругавшись на Романовского, который ещё и её заколку спер, Ева быстренько привела себя в приличный вид и хотела уже снова попытаться связаться с сестрой, как в дверь постучали. То, что это не Денис, она поняла сразу — слишком вежливо и нерешительно скреблись, потому без колебаний открыла. На пороге, переминаясь в ноги на ногу, стоял тот самый несчастный администратор, который уже нарвался сегодня на её гнев.

— Вы что-то хотели? — не приглашая внутрь, вздернула бровь Ева, намекая, что он ей жуть как мешает. Но следующая фраза работника отеля заставила её замереть в ужасе:

— Мы приносим вам глубочайшие извинения за произошедшее, и, чтобы хоть немного загладить свою вину, администрация переводит вас с женихом в номер-люкс для новобрачных.

Ева мгновенно просчитала возможные варианты ответа. Сказать веское женское «Неть!» и топнуть ножкой. И снова попасть на разборки с полицией. Сомнительно как-то, чтобы они и после этого поверили в их с Романовским трепетные чувства. Потому девушка, мысленно кляня гадского вора, сделала радостную морду лица и защебетала:

— Ой, спасибо, мы вам так благодарны, так благодарны!

Администратор тоже несколько кривовато улыбнулся в ответ и кивнул кому-то в коридоре. В номер тут же просочились две горничные, которые, мотивируя тем, негоже девушке в преддверье такого знаменательного события, как свадьба, ручки нагружать, начали сноровисто паковать её вещи. Вялые возражения, что до самого события времени ещё завались, на них не подействовали.

«Хорошо, что хоть струну успела убрать, а то неудобно бы получилось», — подумала Ева, наблюдая за метаниями обслуживающего персонала. Девушки действительно оказались профессионалками, потому что то, на что у самой Агеевой ушло бы полдня, весь нецензурный запас слов и пара сотен нервных клеток, сумели сделать за пятнадцать минут, причем молча и абсолютно спокойно.

— Идите за мной, — все тот же администратор маячил в коридоре, притопывая от нетерпения. Видимо, так хотелось сдать постоялицу с рук ни руки.

Под торжественным конвоем Еву отвели с соседнее крыло. Сама процессия напоминала то ли торжественный выезд Папы Римского, то ли похоронную процессию. После третьего поворота девушка почти потеряла ориентацию на местности, и уже решила было, что её просто заведут куда-то, как Сусанин поляков, но размеренное шествие замерло перед резной дверью.

«Если там будет кровать в форме сердца, накрытая красным покрывалом, я покусаю Романовского за этот идиотский фарс!» — решила Ева, закрыв глаза и переступая через порог.

Денис уже стоял в центре их нового жилища и сосредоточенно рассматривал что-то справа от кровати. Слава богу, нормальной формы и цвета. Правда, учитывая её размеры, Ева уже пожалела, что Кирюша вытащил GPS-чип из телефона — она вполне могла ночью просто потеряться на просторах койко-места.

— Дорогой! — она специально добавила в свой голос визгливо-противных ноток. К её разочарованию, мужчина ответил не менее приторно:

— Да, дорогая?

— Как тебе наш новый номер? — Горничные вновь закопошились, теперь уже распаковывая вещи, поэтому высказывать претензии в открытую Ева не рискнула.

— Прекрасный, не правда ли? — Денис сверкнул улыбкой и наклонился, чтобы поприветствовать свою половину поцелуем, но девушка незаметно, но прочувствованно щелкнула зубами, и он решил не рисковать. — Особенно мне понравилась ванная. Правда, интересное решение? — он показал куда-то в сторону, и Ева впала в ступор, разглядывая джакузи и душевую кабину со стеклянными стенками, стоящие посреди номера.

— Ааа… Эээ… — мучительно проблеяла она, пытаясь понять — унитаз тоже где-то за барной стойкой притаился, или горе-оформители все-таки решили, что ТАКОЕ единение новобрачным ни к чему? — Мммило… — немного заикаясь, все-таки выдавила из себя девушка, представив, что ей придется принимать душ под пристальным вниманием Дениса. Нет, своего тела она ничуть не стеснялась, потому как всегда держала себя если не в идеальной, то в хорошей форме, но… Это самое «НО» заключалось в том, что после развода она никогда не жила с мужчиной. Любовники? Были, конечно, она же взрослая женщина, и вопрос — на каком свидании дать себя поцеловать в щечку, никогда не стоял. К сексу Ева относилась, как к ещё одному виду физической и психологической разгрузки, не пытаясь найти высший сакральный смысл, просто наслаждалась, но никогда не забывая о безопасности. Но почему-то закралось сомнение, что с Денисом все будет по-другому. Потому что впервые в паре сильнейшей стороной была не она.

Девушка оглянулась и, поняв, что обслуга погрязла в раскладывании её шмотья, встала на цыпочки и зашипела Денису на ухо:

— Колись, твоя идея?!

— Не поверишь, но я сам был в шоке, — прошептал мужчина, наклоняясь так, чтобы за его плечом не было видно, как невесту перекосило от «счастья». — Так что я тут ни при чем. Можно, конечно, напроситься обратно, но кто в своем уме откажется от номера-люкс да ещё и на халяву? В глазах администрации это будет выглядеть очень подозрительно. Так что придется нам побыть соседями. Ты где предпочитаешь спать — у стенки или с краю?

— Какая нафиг разница, если кровать стоит посередине комнаты?! — почему-то сейчас ситуация начала её забавлять, и девушка захихикала.

— У тебя что, истерика? — Денис слегка встряхнул её за плечи.

— Нет. Это я от счастья, — ещё раз хмыкнула Ева, успокаиваясь. — Итак. У нас нарисовалась проблема — номер у нас с тобой на двоих, а жить я привыкла одна.

— Я тоже.

— Н-да, устроим тут вариант общежития…

— … повесим расписание посещения душа, — в тон ей продолжил он. — Чего ты дергаешься? Можно подумать, что никогда ни с кем не жила.

Ева широко улыбнулась, мигом распознав незаданный вопрос. Денис только нахмурился. Горничные, закончив шуршать девичьим гардеробом, тактично удалились, не мешая им продолжать обжиматься. Как только дверь закрылась, Ева стукнула носком своей босоножки по ноге Дениса. Тот негромко охнул:

— За что?!

— Я же тебе обещала в полицейском участке, а свое слово я держу, — девушка передернула плечами, сбрасывая его руки. — Что тут ещё интересного?

— Располагайся. Я в душ. Если захочешь присоединиться, найдешь, — он подмигнул хищно прищурившейся Еве и, увернувшись от ещё одного пинка по голени, ушел в сторону кабины.

Искушение было сильным. Мягко говоря. Но чувство собственного достоинства победило, правда, с незначительным перевесом. Чтобы не было соблазна бросить нескромный взгляд в область санузла, Ева вновь вернулась к идее пообщаться с далекой родиной. Потому, демонстративно отвернувшись и развалившись на кровати, снова полезла в скайп. К её удивлению, Линка была в сети.

— Тебя выпустили из-под домашнего ареста? Как ты себя чувствуешь? У врача когда была? — зачастила Ева, испугавшись, что сейчас протянется карающая длань Стаса и отрубит нафиг питание компьютера сестры. Линка с каждым словом старшей все сильнее таращила глаза, пока не стала похожа на сильно удивленную сову.

— Ев… — почему-то шепотом позвала младшая и наклонилась ближе к монитору. — А кто это на дальнем плане мускулюс глютеус максимус демонстрирует?

— Чего?!

— Я говорю — кто там голым задом сверкает?! А ничего так попец…

Ева мигом оглянулась, мысленно исправила «ничего так» на «офигеть, какой попец» и повернула ноутбук так, чтобы сестренка могла лицезреть только ночное небо за покачивающимися от легкого ветерка шторами.

— Ну, Еееева… — заныла Линка.

— Тебе такие потрясения вредны, — отрезала старшая, поняв, что изнывающая от скуки сестра сейчас из неё вытрясет не только все подробности, но и душу.

— Да я не предлагаю ноут обратно развернуть, сама каждый день вижу попу ничуть не хуже, — фыркнула Линка. — Ты мне лучше покайся — прелюбодействовала?!

— Я?! Да ни в жизнь! Это мой сосед по номеру.

— Ты эротик-тур взяла, что ли? А сосед включается в цену путевки сразу или оплачивается по факту оказания, так сказать, услуг?

— Блин, на тебя Матвеев плохо влияет. Откуда ты таких пошлостей набралась? — Ева попыталась перевести разговор, но упертость явно была их семейной чертой.

— Я и до знакомства с ним особой наивностью не страдала, — захихикала младшая. — Ты рассказывай давай, что за сосед, откуда, куда, зачем?

Ева быстренько сочинила историю, которая бы отражала основные факты, но ни про кражу документов, ни про возможного иуду под боком не поведала. Сестре сейчас и так нелегко, нечего её расстраивать лишний раз.

— То есть, ты хочешь сказать, что познакомились вы с ним уже на месте, почти влюбились, а потом, в результате ошибки администрации отеля, оказались в одном номере?

— Угу.

— Врешь! — убежденно кивнула Линка.

— Я просто опустила некоторые детали, — не согласилась Ева. — Лучше расскажи, как вы там?

— И все равно — врешь. У нас нормально все, вроде мужа немного утихомирился… Ладно, сейчас все равно слишком далеко, чтобы правду из тебя выбить. Обещаешь, что, когда приедешь, все-все честно поведаешь?

— Извини, интимные подробности пересказывать не стану.

— А чего пересказывать, я часть из них видела, можно сказать, невооруженным глазом. Кстати, он ещё в душе?

Ева покосилась в ту сторону.

— Да.

— Надо же, и попой пригож да ещё и чистоплотный… Бери его с собой.

— Такое впечатление, что ты мне щенка для охраны дома выбираешь… Кстати! Как там Степушка?

— Ой, он у нас тут на воле, гуляет, где хочет, жрет все подряд. Ты морально готовься алименты платить — он в поселке всех кошек перепортил.

— Что, прямо всех? — восхитилась Ева любвеобильности своей животины.

— Ну, может, через одну — я не проверяла. Но ему тут нравится. Он даже ни Стасу, ни папе Сереже ни разу в обувь не написал!

— Быть такого не может!

— Мы сами в трансе. Наверное, это его Лариса перевоспитала — он от неё ни на шаг не отходит.

— Любова, — хмыкнула Ева, чувствуя некоторую досаду на блудливого кошака. Чуть хозяйка из дому, он ей уже замену нашел…

У Линки послышались какие-то звуки, вроде легкого скрипа двери, и за её плечом замаячил Стас. Агеева на всякие случай втянула голову в плечи.

— Привет, отпускница. Как ты там, пирамиды по камешку ещё не разнесла?

— И тебе не болеть. Нет, я пока была только в монастыре.

— Ну, все, одним святым местом стало меньше…

— Лин, твой муж меня оскорбляет!

— Просто её муж тебя хорошо знает, — отмахнулся Стас и повернулся к супруге. — Любимая, можно я твой сестричке выскажу наболевшее? Обещаю, сильно орать не буду.

— Ну, выскажи, — важно покивала Линка. — А мне можно поприсутствовать?

— Нельзя, нечего моему сыну ещё до рождения слышать такие слова. Я там тебе привез виноград и персики.

— Уже бегу, — Линка, немного покряхтев, встала и, подарив Еве воздушный поцелуй, пошатывающейся походкой отправилась на кухню.

— Кошмар, родная сестра променяла меня на еду… — в легком афиге выдохнула Агеева, когда стихли посторонние звуки.

— Она беременная, ей можно! — Стас напрягся, готовый защищать жену до последнего. — Ты мне лучше скажи — чья была идея ехать в «Лабиринт»?

— Ну, моя…

— Теперь бы понять, кто из вас врет, — хмыкнул Стас, — потому что Лина утверждает, что это была её инициатива.

— Ага, и откуда бы она вообще про все это узнала, если бы я ей ничего не сказала?

— Вот и я о том же… Ладно, хоть съездили не зря? — по лицу Матвеева было сложно понять, наорет он сейчас или уже немного отошел и ограничится чтением нотаций.

— Да как сказать. Ко мне потом Пахомов приезжал.

— Серега? Так он на тебя вроде как глаз положил, все о сестре моей супруги выспрашивал.

— Да? И что ты ему сказал?

— Что у него на тебя ни нервов, ни здоровья не хватит, — засмеялся Стас. — Значит, впечатление произвела, раз лично явился.

— Вообще-то, ко мне его папенька забегали, — Ева прислушалась. Звуки работающего душа стихли. — Извини, я сейчас намного занята.

— Я вижу, — Матвеев с легкой улыбкой разглядывал кого-то за плечом девушки. — Как освободишься, стучись. Добрый вечер, кстати.

«Вот сссскотина бесшумная», — выругалась про себя Ева, поняв, что Денис подкрался из-за спины.

— Все, мне пора. Линке привет, и пусть не налегает на сладкое, ей вредно.

Матвеев только хмыкнул, закатил глаза и молча отключился.

— А тебе не говорили, что подслушивать, а тем более — подглядывать, нехорошо?

— Да, я что-то такое слышал, — голос Романовского был подозрительно довольным. И чего, спрашивается, так радуется?

Женское стремление поставить этого самца на место сделало стойку, и Ева, демонстративно зевнув и не глядя на мужчину, во избежание, так сказать, пропела:

— Так, я спать. Свет выключи. Если решишь поприставать, хоть разбуди, — с этими словами девушка переползла на противоположную сторону кровати и, выпрямившись во весь рост, спокойненько разделась, оставшись только в легкой маечке и кружевных шортах. Оглянулась через плечо, подмигнула Денису, который скользил взглядом по её телу, и улеглась под одеяло. Несколько секунд царило безмолвие, которое нарушил недовольный голос мужчины.

— Ты серьезно?

— Смотря, относительно чего. Если о том, что спать хочу, то да. А если про то, что разбуди, если будешь домогаться, то ещё серьезнее. Потому что приставать к спящей — это, чтоб ты знал, предпоследний шаг на пути к некрофилии…

Романовский тихо высказал что-то сквозь зубы. Ева уже хотела было попросить повторить чуть погромче, но не стала — что она, мата раньше не слышала? Нервное возбуждение вылилось в хихиканье, которое девушка скрыла, закопавшись под подушку. Наверное, она какая-то неправильная пчела, потому что, оставшись наедине с желанным мужчиной, вместо того, чтобы предаваться разврату, тихонько ржет. Тот самый желанный индивид щелкнул кнопкой на пульте управления, и свет погас. Темнота мгновенно обострила все чувства и желания. Ева поняла, что задерживает дыхание, прислушиваясь к шорохам. Но долго ей греть ушки не дали. Сильные руки одним движением притянули к горячему телу, а по спине толпой побежали мурашки от низкого, чуть хрипловатого голоса:

— Ну, не могу же я так нагло разбудить отдыхающую девушку. Значит, просто не дам уснуть…

— Ну, ты и наха… — дальше ей договорить не дали, просто заткнув поцелуем. Желания возмущаться не было, так что Ева только придвинулась чуть ближе и лизнула его нижнюю губу. Денис ответил на это движение едва слышным вибрирующим рыком и стиснул её так, что стало даже немного больновато. Но мужчина почти сразу опомнился и разжал руки.

— Извини, — выдохнул он, отрываясь на секунду от её губ. — Если будет больно, можешь меня стукнуть, — его рот прижался к бьющейся на тонкой шее жилке, несильно прикусывая кожу, а ладони накрыли ставшую очень чувствительной грудь.

— Обязательно, — еле слышно выдавила Ева, понимая, что не сможет и не захочет его останавливать. Кто бы сейчас её саму остановил…

Кожа Дениса была покрыта капельками воды после душа, и она не смогла сдержать искушения и едва ощутимыми касаниями губ собрала влагу с его шеи, наслаждаясь звуком тяжелого дыхания. Проведя кончиком языка дорожку к уху, Ева лизнула его по мочке, осторожно дразня её зубами.

— Тссс… Сегодня я главный, — через секунду девушка уже лежала, прижатая к матрасу. Пристальный взгляд, и ощущение кончиков его пальцев, ласкающих напрягшиеся соски, заставляло дрожать и судорожно стискивать и мять его плечи. Даже на такое вопиющее ущемление своих прав Ева ответила только смешком и, прогнувшись в пояснице, закинула одну ногу ему на талию, а вторую на плечо.

— Уверен? — проворковала она, запуская пальцы во влажные короткие волосы и почти агрессивно целуя твердые мужские губы, обводя языком контур и ловя его сиплый стон. Улучив момент, когда Денис полностью отвлекся, сминая её губы, одним коварным рывком перевернула его на спину, зажимая его руки в захвате и садясь верхом.

— Полностью, — Ева не поняла как, но ему потребовалась доля секунды, чтобы вернуть её на место, только теперь она лежала на животе, а его рот жадно целовал впадинку позвоночника, подавляя её волю. — Расслабься, я все равно сильнее.

Почему-то эти слова вызвали в Еве не привычное раздражение на самоуверенного самца, а внутреннюю дрожь от осознания своей слабости и, одновременно, женского всемогущества. От мыслей о высоких материях её отвлекли его губы, нежно скользящие по затылку. Через мгновение она охнула, почувствовав, как на шее сжимаются его зубы. Не больно, но чувствительно. А сразу следом за этим — неспешные, почти томные движения языка, убирающие слишком острые ощущения и заставляющие судорожно комкать лен простыни. Денис позволил ей немного приподняться, чтобы можно было просунуть руки и обхватить её грудь ладонями.

— Я за равноправие, — почти не дрожащим голосом намекнула Ева, поняв, что отпускать её он не собирается.

— По жизни — может быть, а здесь… — мужчина не стал договаривать, но понятно было, что особой свободы он ей не предоставит. — Если только очень попросишь…

— И как мне это сделать?

— Придумай, — и снова горячие поцелуи, почти обжигающие кожу и сбивающие дыхание.

«Ну, ладно, сам напросился» — собрав все ещё не разбежавшиеся мысли в кучку, решила Ева. С трудом разжав пальцы, вцепившиеся в скомканную ткань, она обхватила его широкое запястье и потянула его кисть вверх. Наклонилась и лизнула в центр ладони. Судя по судорожному вдоху за её спиной, метод она выбрала правильный. Следующие несколько минут Ева испытывала терпение Дениса, прикусывая и посасывая его пальцы. Ласковые движения по подушечкам и, для контраста, прижать острыми зубками. Не до крови, а так, слегка. Но продолжалась такая пытка недолго — только девушка вошла во вкус, как ладонь отобрали, а сама Ева оказалась сидящей на Денисе, и поняла, что — все. Приплыли. То, что было до этого момента, это все ерунда, потому что теперь ласки стали ещё острее. Кожу покалывало мельчайшими иголками, воздух казался раскаленным, а гладкая ткань — нестерпимо шершавой и раздражающей. Денис резким движением сбросил мешающие подушки на пол и опустился ниже, обводя горячим языком твердые соски и спускаясь на атласную кожу живота. Следом за подушками на ковер полетела её одежда, мешающая наслаждаться ласками и поцелуями.

— Пожалуйста… Не могу уже больше… — в этом судорожном всхлипе Ева с трудом узнала свой голос. Хриплый, ломающийся, просящий…

— Ещё рано, — единственным, что хоть немного утешило девушку, было то, что и он говорил не менее сипло и искаженно.

Хныкнув от нетерпения, Ева провела ноготками по спине Дениса, обводя контуры мышц и обхватывая бедрами талию.

— Какая же ты… — наполовину восхищенно, а наполовину раздосадовано выдохнул он, немного отодвигаясь и ставя ладони рядом с её плечами. И тут в голове у Евы прозвучал тревожный звоночек.

— Стоп!

Денис напрягся всем телом, но замер.

— Это шутка? — в шепоте было столько всяких эмоций от недоверия до ярости, что в другой момент она бы просто рассмеялась, но сейчас было не до издевательств.

— Нет, не шутка, просто я за безопасный секс.

— Какое счастье, я тоже, — с видимым облегчением выдохнул он и снова склонился, целуя шею и точеные плечи. Он кожей почувствовал, как её начинает колотить мелкой дрожью от возбуждения.

Ева, закрыв глаза, впитывала ощущения от прикосновений и приятной тяжести его тела. Негромкий шорох фольги, жгучий поцелуй и мгновенное ощущение наполненности. Она негромко ахнула и широко распахнула глаза, встречаясь с темными омутами, в которых читалось что-то такое, что Ева предпочла отвести взгляд. Слишком близко, слишком страшно… Она ощущала себя сейчас непривычно уязвимой, словно с неё стянули защитный панцирь, и это пугало.

Уйти в самоанализ не дали размеренные движения и поцелуи, от которых Ева забыла не только свои страхи и мысли, но и как её зовут. Хриплый шепот, какие-то непонятные слова… Кому сейчас вообще нужны какие-то слова?! Чтобы не забивать себе голову этими глупыми мыслями, она просто закрыла его рот поцелуем. Рокочущий стон и все ускоряющийся темп их движений и сводящее с ума ощущение горячей волны, поднимающееся по позвоночнику…

Лежа посреди разоренной кровати и прижимая к себе Еву, Денис думал о том, что ни хрена проще не стало. Все только осложнилось. Потому что теперь он не сможет вот так запросто сбросить её со счетов, если это понадобится. А ещё он не мог удержаться от того, чтобы снова и снова вдыхать запах её волос и осторожными, едва ощутимыми движениями гладить влажную кожу на лопатках.

Тишина не казалась чем-то странным или неприятным. Наоборот, она была какой-то умиротворенной. Правильной.

«Господи, пожалуйста, пусть Агнешка не найдет в его прошлом ничего страшного», — про себя попросила Ева, уже погружаясь в дрему. — «Ну, в смысле — совсем страшного…» — уточнила девушка, чтобы внести ясность в свои переговоры со Всевышним.

Крик муэдзина, призывающего правоверных на молитву, мало напоминал звук его будильника, но стряхнул с Дениса сон ничуть не хуже. По давней привычке он попытался резко вскочить и случайно придавил дремлющую Еву. Девушка, не приходя в сознание, прицельно брыкнула его пяткой в коленную чашечку. Немного пошипев от неприятных ощущений, мужчина улегся обратно, внимательно рассматривая соседку по ложу.

Неизвестно, что именно ей снилось, но, судя по поджатым губам и складочке между бровями, ничего хорошего. Он осторожно, чтобы не разбудить, отвел пряди волос, падавшие на лицо, и дотронулся кончиком пальца до губ. Ева, не поднимая ресниц, хмыкнула и прихватила его палец зубами.

— Притворяешься? — не смог сдержать смешка Денис, наклоняясь и целуя её в ключицу. — Давно проснулась?

Девушка чувственно лизнула подушечку пальца и только после этого разжала зубки и соизволила открыть глаза:

— А ты можешь спать, когда за окном слышится брачный рев орангутанга?

— То есть, он тебя волнует больше, чем я?

— Извини, но с мужчинами в одной кровати я просыпаюсь довольно часто, а вот такой саундтрек — редкость, — Ева зевнула, с удовольствием потянулась и, не обращая внимания на помрачневшего Дениса, оглянулась по сторонам. — Ты куда вчера мою одежду дел, маньяк?

— Где-то здесь, — дернул плечом Романовский. — Можно личный вопрос?

— Смотря насколько личный.

— У тебя сейчас есть кто-нибудь?

Ева перестала копошиться под одеялом в поисках своего неглиже.

— Ммммм… А тебе не кажется, что вопрос немного запоздал? Какая теперь разница? И к чему все это? Да, мы с тобой занимались чудесным, даже не побоюсь этого слова — восхитительным сексом, но я не склонна рассматривать это как что-то серьезное. Или ты у всех своих любовниц семейным положением интересуешься? Расслабься, — улыбнулась она, погладив мужчину по немного шершавой щеке. — Я не собираюсь требовать на мне жениться, только из-за того, что мы хорошо провели время вместе.

Не придавая значения выражению угрожающе сузившихся темных глаз, девушка, ползком преодолев отделяющее её от вожделенного душа постельное пространство, спрыгнула на пол голышом. Уже закрывая за собой дверцу кабины, она обернулась:

— У меня в десять экскурсия в Цветной каньон. Едешь или останешься тут?

— Я же сказал, что на все такие мероприятия мы будем ходить только вдвоем, — недовольно рыкнул он. Ева только пожала плечами:

— Хорошо, тогда закажи завтрак в номер, я сейчас, — и включила воду, из-за шума которой не услышала его ответ:

— Не зарекайся, ещё посмотрим, кто кого переупрямит…

Сосредоточенно намыливая голову и стараясь, чтобы пена не попала в глаза, Ева ругала себя. Спрашивается, за каким чертом было с ним спать? Да, удовольствие она получила, и ещё какое, но вот сам факт, что она легла в постель с возможным врагом, душевного спокойствия не прибавлял. Она никогда себе не льстила, но и не преуменьшала достоинств, потому знала, что красива и, при желании, может соблазнить, если и не каждого, но почти любого мужика.

Ладно, что теперь рефлексировать-то, если уж переместили свои деловые отношения в постельную горизонталь, то почему просто не получить удовольствие? А в этом деле главное что? Правильно, предохраняться и не влюбляться.

«Ну, второе, это запросто, а вот первое… Надо будет не забыть в аптеку забежать»… Дальше все разумные и не очень мысли вылетели из головы — она настолько увлеклась, что не заметила, как её уединение было нарушено. Сильные пальцы отвели ладони Евы от мокрой шевелюры и начали размеренно массировать, взбивая пенную шапку. Девушка опустила руки и, прислонившись спиной к груди Дениса, наслаждалась нехитрым массажем. Тщательно прополоскав её волосы, мужчина перешел на плечи, растирая гель с ароматом кофе по гладкой, ещё чуть розоватой от свежего загара коже. Ева даже негромко застонала от удовольствия, когда он начал размеренными движениями разминать напряженные мышцы.

— Хорошо-то как… — едва слышно выдохнула девушка. — А у тебя диплома массажиста случайно нет?

— К сожалению — нет, — голос прозвучал неожиданно громко, потому что Денис выключил воду.

— Ай, ты что делаешь? У меня же лицо в пене! — возмутилась девушка, но, помня эпизод с линзами, открывать глаза не решилась. Судорожно похлопала ладошкой в поисках чего-то, хоть отдаленно похожего на вентиль, но почти сразу её руки перехватили. — У меня такое впечатление, что ты меня ослепить хочешь, — отплевываясь от мыла, прошипела девушка, пытаясь вывернуться из объятий. У неё почти получилось. Получилось — потому что натертое гелем тело было очень сложно удержать, а почти — потому что поскользнулась и от такой радости, как отбитый копчик, ей спасли только мужские руки.

— Мне нравится, что ты все время норовишь мне под ноги упасть, но так и ушибиться недолго… — хмыкнул Денис, возвращая её в вертикальное положение. — А теперь послушай меня внимательно…

— Прямо сейчас? — тут же влезла Ева.

— А что тебя не устраивает? — начал всерьез злиться Романовский.

— Можно я хотя бы личико умою, а то мне мыло глазки выест, — тоном девочки, рассказывающей стишок перед Дедом Морозом, ответила она.

— Господи, как же с тобой сложно, — сквозь зубы проскрипел мужчина. — Убери руки!

Ева сама от себя не ожидала, что вот так резко послушается приказа Дениса, но тут же подняла голову и застыла в стойке смирно, правда, смолчать все равно не смогла:

— Надеюсь, мыло ты слизывать не будешь? Не то, чтобы я против, но оно весьма не пользительно для пищевар… — дальше она не договорила, потому что сверху обрушился поток воды, заставив её закашляться. — Вот зараза мстительная, — отплевавшись, прохрипела девушка.

— Тебе под стать, милая, — проворковал мужчина, прижимая её спиной к прозрачному пластику. — Теперь точно ничего не мешает? Чихнуть не хочется, левая пятка не зудит?

— Если только ты мешаешь, но, так понимаю, что это не аргумент?

— Умная девочка, правильно понимаешь, — он приподнял Еву так, чтобы без помех смотреть глаза в глаза, и девушке ничего не оставалось, как обхватить его ногами за талию. А учитывая, что оба они были, в чем мать родила, ситуация стала пикантной дальше некуда. — Видимо, ты не внимательно слушала, а может быть, я невнятно сказал, поэтому повторю — как бы ты не изворачивалась, я всегда буду за твоей спиной. Так что не нужно даже спрашивать, еду ли я с тобой. Это первое. А теперь — второе. Нет, узнаю не у всех. О семейном положении, — пояснил он, поймав недоумевающий взгляд. — И о твоем в разводе я знаю, не ты одна умеешь информацию находить.

— Хвалю за рвение и профессионализм, — немного язвительно улыбнулась она, проводя ноготком указательного пальца по линии его шеи от уха до ключицы.

— Помолчи, — ласково попросил Денис, и было в его тоне что-то такое, что заставило её послушно закрыть рот. — И глаза закрой.

Ева молча помотала головой, намекая, что это уже перебор. А чтобы у него не было времени на возражения, сама прижалась к его рту, посасывая нижнюю губу. Долго владеть инициативой ей не дали, Денис обхватил ладонью её затылок, прогибая и углубляя поцелуй. Движения его языка были сильными и жесткими, словно он так пытался заставить её прекратить язвить и огрызаться в ответ на любое его слово. Ева одобрительно мурлыкнула и, запустив обе руки в его волосы, ответила с не меньшей страстью. Она не боялась упасть, точно зная, что он удержит, но все-таки предпочитала предаваться постельным игрищам в более комфортной обстановке, потому, слегка оттолкнув Дениса, чтобы прервать поцелуй, еле слышно прошептала в припухшие губы:

— Идем в кровать…

— Мне и здесь нравится, — не согласился он, в свою очередь потянув за мокрые пряди и рисуя кончиком языка круги и спирали на её шее. Губы, кажущиеся от контраста с пропитанным паром воздухом прохладными, перешли на грудь, прослеживая тонкие венки под полупрозрачной кожей. Ева тихо охнула, когда его ладони сжали её грудь, легко дразня соски и сжимая чувствительную плоть.

— Ты будешь меня слушаться? — в голосе Дениса появились какие-то новые нотки, которых она раньше не слышала. Даже несмотря на чувственный угар, в котором она пребывала, девушка тут же напряглась от такого вопроса.

— Нет, конечно.

— Плохо, — его ладони прошлись по талии, скользнули на поясницу, прижимая к себе все сильнее и сильнее. — Очень плохо, — губы вернулись к её рту, не давая отвечать, соблазняя и сбивая с мысли. Ева почти улучила момент, чтобы сказать какую-нибудь достойную гадость, но её, все также тесно прижимая к себе, вынесли из душа и опустили кровать. — У нас есть час до завтрака, — Денис закинул её руки на подушку и прижал запястья. — Предлагаешь поругаться или займемся чем-то более приятным? — Не дожидаясь ответного слова, он склонился и обвел возбужденный сосок кончиком языка. — Твое решение?

— Отпусти руки, — горло перехватило, потому вместо привычного голоса получилось какое-то невнятное сипение.

— Зачем? — после горячей воды воздух в комнате казался почти холодным, а легкий ветерок из открытого окна заставлял покрываться мурашками влажную кожу.

— Потому что сейчас доминировать буду я, — Ева выгнулась, чтобы потереться грудью о его плечо и улыбнулась, услышав сдавленное ругательство. Пальцы на её запястьях сжались сильнее, и завтра там появятся синяки, но ей было все равно. Подняв голову, девушка провела языком по мощной шее, слегка царапаясь об отросшую за ночь щетину, и прикусила его за подбородок.

— Ну, попробуй, — со стоном выдохнул Денис, с трудом разжимая пальцы. Ева не стала повторять вчерашней попытки заломать его в приеме из борьбы. Ей наглядно показали, что физически она гораздо слабее, но есть же и другие методы…

Приподнявшись на локтях, но не делая попытки сбросить мужчину с себя, она продолжила губами изучать его шею, переходя на ключицу, а потом — обратно. Почти невесомые поцелуи чередовались с легкими укусами, от которых у Дениса перехватывало дыхание, и судорожно сжимались мышцы.

— Или начинай действовать, или вести буду я, — хрипло пригрозил он, не открывая глаз, когда Ева начала едва ощутимыми поглаживаниями ласкать его соски.

— Тсссс, — горячие губы прижались к его рту в мимолетном поцелуе, намекая, что неплохо было бы просто замолчать и слушаться свою госпожу. — Ляг на спину…

К собственному удивлению, Романовский послушно перевернулся и заурчал от удовольствия, когда Ева села верхом, плотно обхватив его бедрами. Тонкие пальцы пробежались в щекочущей ласке по ребрам, потом ниже, гладя кубики пресса. Через мгновение пальцы сменились нежными губами. Горячий язычок обводил контуры мышц, от чего Денис до хруста в сухожилиях сжимал кулаки, чтобы удержаться и не перевернуть её на спину, показывая, кто тут главный. Но то, что с Евой этот номер не пройдет, он уже понял. Слишком независимая и самодостаточная. Такая согнется только по собственной воле, а ломать её он не хотел. Уже не хотел. Хотя, все чаще появлялась мысль, что у него и не получится…

Тем временем легкие поцелуи спустились ещё ниже, и он не сдержал стон, понимая, что даст ей ещё минуту, от силы — две, а потом нафиг их соглашение, в конце концов, ему природой предназначено быть доминантой. Но и минуты не понадобилось, потому что Ева, царапнув напоследок обеими руками по его бедрам, поднялась выше и начала дразнить легкими поцелуями, едва-едва касаясь его губ. Денис попытался приподняться, но на него тут же зашипели.

— Дай сюда ладони, — едва слышно прошептала Ева, облизывая его ухо. Когда она говорила таким тоном, он готов был практически на все, что угодно. Перехватив его кисти и прижав к кровати своими коленками, девушка наградила его за послушание таким страстный поцелуем, что тут же оказалась сброшенной и прижатой к кровати.

— Пусти, — с трудом выдохнула она, когда получила такую возможность.

— Нет, — он вытянул её правую ногу вверх, поглаживая чувствительное место под коленкой. — Подразнила, и хватит.

Ева поставила ступню на плечо Дениса и поднялась так, что прижалась грудью к своему колену.

— И кто мне запретит? — слова выходили невнятными из-за тяжелого рваного дыхания.

— Например, я, — он толкнул Еву обратно на подушку, и навис сверху. — Давай, ты потом поиграешь?

— Ну, если ты так настаиваешь…

Он резко нагнулся, целуя её, а Ева потянула Дениса на себя, заставляя опуститься всем телом. Было тяжело и не совсем получалось дышать полной грудью, но сейчас она была готова смириться с таким неудобством.

Его ладони гладили влажную от выступившей испарины кожу, а губы целовали почти яростно. Так, что она была вынуждена попытаться оттолкнуть его, чтобы вдохнуть хоть глоток воздуха в горящие легкие. За те несколько секунд пока она пыталась хоть немного выровнять дыхание, он успел надеть презерватив и наклонился к её лицу так близко, что Ева рассмотрела черный ободок вокруг темной радужки. Секундный пристальный взгляд, и девушка снова уже была сверху.

— Ты же этого хотела? — он прошелся ладонями по гладким икрам, обхватил за бедра и медленно осторожно проник в неё. Низкий стон в два голоса и страстный поцелуй.

— Да, этого, — Ева выпрямилась и, немного поерзав, чем вызвала его раскатистый рык, начала двигаться. Изгибаясь, медленно и плавно, постепенно ускоряя движения и замирая почти на самом пике. Когда она попыталась повторить то же самое в третий раз, Денис быстро поднялся, усаживаясь на кровати и, обхватив её под попу, не дал отстраниться. Резкие сильные движения, одно дыхание на двоих и такой же синхронный стон.

Ева попыталась отстраниться, но он только сильнее стиснул руки, не давая встать.

— Куда ты?

— В душ, — немного сорванным голосом ответила она. И осеклась, встретившись взглядом с Денисом. — На этот раз — одна!

Он, все ещё не отпуская её, внимательно смотрел в глаза. Если Романовский надеялся тем самым смутить Еву, то у него ничего не получилось, девушка открыто встретила его взгляд и вопросительно приподняла бровь.

— Почему ты такая?

— Обворожительная и сексуальная?

— Сложная и непонятная.

— Это чтобы тебе было веселее, деточка, — негромко хмыкнула она, пытаясь сдержать дрожь, волнами расходящуюся по телу от поясницы, которую мужчина задумчиво поглаживал кончиками пальцев.

— Ладно, в этот раз отпущу, — нехотя согласился Денис. — Но только в этот.

— Не зарекайся.

— Ты — тоже.

Из-за того, что утро они провели в постели, пришлось собираться впопыхах.

— Джинсы с кроссовками надевай, там же ущелье, будет ветер, — пытался убедить Романовский Еву, вцепившуюся в очередное платье и сандалии, хорошо что хоть почти без каблука.

— Отстань, сама разберусь, — отмахнулась девушка, но, пока натягивала трусики, Денис успел забросить приготовленный наряд в шкаф и, предварительно покопавшись в её гардеробе, нашел плотные брюки и закрытый топ. — Ты совсем охренел?! Какого черта ты роешься в моих вещах?

— Такого, что ты замучаешься подол ловить. Подумай хоть немного — ветер плюс свободное платье… Никаких ассоциаций не возникло? А то ты свежеобожженную кожу ещё и песочком отполируешь.

Ева на секунду задумалась. Вообще-то он был прав, но появившиеся сегодня замашки господина и повелителя, вразумляющего необразованную холопку, нужно было давить на корню.

— Хорошо. В отличие от некоторых, я умею признавать свою неправоту, — обреченно кивнула девушка. — Но давай так, что бы ни происходило здесь, — она махнула в сторону кровати, — в спальне и останется. Мы с тобой не пара, просто любовники. Ах да, ещё ты меня охраняешь по просьбе неведомого друга. Но на этом все. Согласен?

Ева замерла посреди комнаты в одном белье. Денис стоял напротив, скрестив руки на мощной груди. «Дуэлянты, ё-моё», — нервно хихикнула про себя она. По бесстрастному лицу мужчины невозможно было понять, о чем он думает, но девушка была уверена, что, доведись ей прочесть его мысли, ничего для себя хорошего она бы не услышала.

Романовский с трудом сдерживался, хотя руки чесались перегнуть эту нахалку через колено и с чувством, с толком, с расстановкой хорошенько отшлепать, чтобы больше дурь не несла. В другой ситуации и с другой женщиной такое предложение заставило бы его только облегченно перекреститься и поблагодарить небо за мудрость партнерши. Но сейчас… Его откровенно бесило то, что она говорила. Нет, он не был в неё влюблен, уж за три с половиной-то десятка лет пару раз всерьез увлекался женщинами. Один раз, в далекой молодости, даже женился. Хорошо, что вовремя хватило ума понять, что они с Татьяной зря это сделали и так же быстро развелись. Только почему-то от слов, произнесенных Евой, его перекореживало изнутри.

— Давай пойдем на компромисс, — в конце концов, едва сдержавшись, чтобы не выругаться предложил он. — Будем вести себя естественно, но делать вид, что под одеялом мы только держимся за ручку, я не собираюсь.

— То есть, никаких розовых соплей и слюнявых восторгов? Идет, — с облегчением кивнула девушка, протягивая ладонь. Но, вместо того, чтобы просто её пожать, Денис дернул Еву на себя и, приподняв одной рукой за талию, горячо поцеловал в приоткрывшиеся от удивления губы. — Мы ещё в спальне, и тут никого нет, — пояснил он, опуская её на пол.

— Ладно, мой косяк, — передумала возмущаться она. — Надо было более четко обговаривать условия. Но если сейчас ты не перестанешь гладить мою попу, мы никуда не поедем, — добавила Ева, когда его пальцы начали потихоньку тянуть эластичное кружево вниз.

— А может, ну её, эту экскурсию? — предложил Денис, запуская вторую руку в её волосы и немного оттягивая голову назад, открывая доступ к шее Евы.

— Тогда мы рискуем все оставшиеся шесть дней провести в номере, — прошептала она, чувствуя, как от его губ, невесомо скользящих по её коже, кровь начинает бежать быстрее, а дыхание становится громче и тяжелее. — День, прекрати!

— Как ты меня назвала? — он на секунду оторвался от изучения родинки чуть ниже её левого ушка. — Повтори.

— Зачем?

— Мне понравилось.

— А если повторю, ты перестанешь меня лапать и дашь нормально одеться? — сама себя ненавидя за такие слова, а, главным образом, за то, как назвала его, уточнила девушка.

— Ты — колючка, — разочарованно вздохнул Денис, так и не дождавшись от неё требуемого.

— Возможно. А теперь убери руки, нам выезжать через пятнадцать минут, а я ещё без штанов.

— И виноват в этом, естественно, я?

— Ну, а кто же ещё? — фыркнула Ева, когда её, наконец, отпустили и, шустро натянув недостающие предметы гардероба, и даже не запротестовав, когда Денис не дал ей обуть босоножки, первой вышла из номера.

Они были не единственными запаздывающими — возле внедорожников вертелось несколько человек, но их проводника пока ещё не было.

— Ну, вот. Можно было никуда не торопиться, — Романовский молча отобрал у Евы её рюкзак и крепко взял за руку. Девушка только закатила глаза от демонстрации того, что считала мужской блажью, но вырываться не стала. Ей не хотелось устраивать публичных сцен, все-таки, все присутствующие считали их влюбленными. А ещё — как сама себя не убеждала, но такая забота была ей приятна. Вот только был в ней и существенный минус — это заставляло Еву чувствовать себя женственной. Слабой. Уязвимой. То есть, такой, какой она была ещё несколько лет назад. И это откровенно пугало.

Сделав вид, что поправляет шнуровку на обуви, девушка аккуратно вытащила ладонь из хватки мужчины и засунула обе руки в карманы, чтобы не было искушения снова переплести с Денисом пальцы. Там, в номере, она говорила совершенно серьезно. Ей нужна была передышка, какой-то буфер. Они были слишком близко, а из собственного опыта Ева знала, что для неё это чревато. При всей видимой холодности и насмешливости, она быстро привязывалась к людям. А тем, к кому не следовало — особенно.

Денис не мог понять, что ей нужно. Она же женщина, но поступала, скорее, по-мужски. И это обескураживало. Он поймал себя на мысли, что они очень похожи характерами, отсюда и его негативное отношение к её заморочкам — кому приятно видеть у другого собственных «тараканов»? Ева не пыталась прижаться к нему, продемонстрировав другим, что объект занят. Девушка просто стояла на расстоянии вытянутой руки и кидала задумчивые взгляды по сторонам. Одетая в свободные брюки с низким поясом, топ с вырезом под горло и завязанную узлом на животе рубашку с длинными рукавами, она казалась ему как никогда сексуальной, хотя открыты были только лицо и кисти рук.

— Ты меня слышишь? — похоже, что Ева спрашивала не первый раз.

— Извини, отвлекся. Что ты хотела?

— Я спрашиваю, ты солнцезащитные очки взял?

— Да. Но твоя забота мне приятна, — Денис за ремень подтянул её поближе, поставив перед собой.

— Смотри, а то привыкнешь, — с затаенной улыбкой предостерегла его она.

«А вот это было бы очень опрометчиво», — подумал мужчина, развернув её к себе спиной и опуская подбородок на макушку Евы. Девушка ощутимо напряглась, но не вырвалась. Романовский понял, что хочет провести оставшееся до вылета время, просто отдыхая с ней, не думать о том, что будет после того, как Ева узнает, кто он и зачем приехал сюда вслед за ней. То, что ей все равно рано или поздно все станет известно, это точно. И, учитывая её упрямство, это произойдет уже очень скоро. Значит, нужно отвлечь её, чтобы она даже не вспоминала, что есть какая-то другая жизнь. Просто жить сегодняшним днем, не думать о её ненависти, которая точно появится, когда они вернутся домой. Настроение стало стремительно портиться, захотелось плюнуть на всю эту затею вообще и экскурсию в частности, и утащить Еву в их номер. Похоже, что нормально общаться они могут только в постели. Вспомнив, что эта чертовка вытворяла сегодня утром, Денис понял, что, если через пять минут проводник не появится, уезжать придется уже без них. В конце концов, этот самый каньон простоял несколько тысячелетий, так что за пару дней, пока Денис немного не насытится близостью с Евой, никуда эти каменюки не денутся. Но сформулировать предложение вслух мужчина не успел, потому как к небольшой группе томящихся в ожидании обещанного выгула туристов подбежал маленький, весь круглый, как колобок, мужичок. Его лицо носило печать такого откровенного нахальства и ловкачества, что по одной только фотографии его можно было бы сажать за мошенничество.

Ева напряглась, раздумывая, стоит ли доверять этому индивиду вывозить их в пустыню. Может, он, как тот самый погонщик верблюдов, который сажает на животное за просто так, а спускает — за денежку? Но времени на размышления уже не было, притомившееся стоять на солнцепеке стадо облегченно загрузилось по внедорожникам, и путь в неизвестность начался.

Первые полчаса, пока ехали по скоростной магистрали, рассматривать было особо нечего, потому Денис и Ева, которые вдвоем сидели на заднем сиденье, невольно разговорились.

— Ты мне так и не сказала, почему Египет? Ведь понятно же что жару не любишь.

— С чего ты взял? — девушке стало интересно, что именно он успел заметить и какие сделал выводы.

— Ты всегда включаешь кондиционер, причем температуру никогда не выставляешь больше 21, отсюда — не любишь, когда слишком тепло. Сразу по возвращению с улицы, бежишь в душ, опять-таки напрашивается тот же вывод. К тому же, на пляж выходишь только после пяти вечера.

Девушке немного насторожилась.

— Откуда ты знаешь, на какую температуру я программирую кондиционер?

— Ты вчера у нас сделала это автоматически, сразу после того, как зашла. И в твоем номере тоже было довольно прохладно. А что?

— Да так, ничего, — Ева мотнула, отгоняя навязчивые мысли и сомнения. — Ты прав, но я её не не люблю, а просто плохо переношу.

— Ты не ответила.

— Да что ты ко мне привязался?! — она попыталась отодвинуться, чтобы посмотреть в лицо Дениса, но он сразу вернул ей на место, снова прижав спиной к своей груди. — Захотелось, и приехала. Я же женщина, то есть, следуя мужскому понимаю вопроса, искать в моих действиях логику вообще бессмысленно.

Романовский беззвучно рассмеялся, прислонившись лицом к её виску. Он ожидал любой вариант ответа, но не такой.

— Хорошо, тогда скажи, где ты обычно отдыхаешь?

— Ну, по-разному. В прошлом году ездила с друзьями в горы Андорры.

— Катаешься на лыжах?

— Как выяснилось, нет, — Ева улыбнулась, вспомнив ужас своего инструктора. Похоже, ни разу за всю его карьеру, бедному тренеру не попадалась настолько безнадежная ученица. У неё ломались лыжи, палки, даже сноуборд треснул, а ни одну даже мало-мальски приличную высоту она так и не покорила. Зато, по возвращению домой, получила роскошную простуду. — Но я люблю снег.

— Тогда почему не осталась в России?

— А где ты у нас в центральной полосе сейчас снег видел? — сидеть привалившись к Денису было так комфортно, что она, сама того не заметив, почти легла ему на колени. — Непролазная грязь, разбитый асфальт и загаженные воронами машины. Романтика!

— Ну, тогда прямая дорога в Скандинавию, — он стащил заколку с её волос и, вдыхая их запах, перебирал гладкие пряди. — Сугробы, заснеженные ели, оленьи упряжки… А давай плюнем на все и съездим куда-нибудь в Швецию?

— Пешком?

— В смысле? — Романовский и сам не понял, зачем это предложил. Но успокоил себя тем, что это все для пользы дела. Не нужно ей сейчас возвращаться в Россию, хотя сама девушка точно считала иначе. И был существенный шанс, что, узнай она его мысли, её фантазия превзошла бы все его ожидания, причем в худшем смысле этих слов.

Ева выпрямилась и внимательно посмотрела ему в глаза. Денис заметил, что, несмотря на кажущуюся серьезность, на дне зрачков затаилась насмешка.

— У нас документов нет, так что все легальные методы выезда из страны недоступны. Это первое. Как оказалось, я патриотка, это второе. Так что спасибо за лестное предложение, но вынуждена отказаться, — она на минуту замолчала, провожая задумчивым взглядом рваные облака которые из-за поднятой пыли казались сероватыми. — Твоя настойчивость заставляет думать, что…

— Что?.. — подсказал Денис, когда Ева оборвала себя на половине фразы. — Договаривай.

— Ничего. Это были мысли вслух, — но все оставшееся время до съезда с трассы она о чем-то размышляла, слегка хмуря брови. И сколько Романовский не пытался её отвлечь или разговорить, она отвечала односложно и на провокации не поддавалась. У Дениса тоже пропало желание ехать куда бы то ни было. Но было уже поздно, джипы тормозили возле какой-то бедуинской избушки. За самим домиком стоял загон, через дыры в котором выглядывали страшненькие морды, шумно втягивающие воздух ноздрями, размером с крышку от банки для засолки огурцов. Грустные глаза с длинными ресницами провожали туристов задумчивыми взглядами. А сами животные периодически разрождались хриплыми криками, в которых была такая мука, словно они страдали от всех известных науке заболеваний сразу.

Ева с Денисом выгрузились вместе со всеми и теперь лениво посматривали по сторонам. Особым разнообразием пейзаж не впечатлял, все тот же песок, чумазая ребятня, несущаяся по своим неведомым делам и стойкий аромат давно не купаной живности.

— Если у лошадей — конюшня, то как назвать этот загон? — вслух задумалась Ева, инстинктивно придвигаясь ближе к мужчине. Не то, чтобы она ему так доверяла, но орущие благим матом корабли пустыни настораживали ещё больше. — Верблюжатник?

— Верблюдник? — включился в угадайку Денис. — Я не лингвист, потому точно не скажу. Хочешь, спросим у кого-нибудь?

— Нет, это так, мысли вслух. Надеюсь, нас не заставят на них садиться?

Судя по тому, что Романовский немного поколебался, прежде чем ответить, вопрос был очень даже актуальным. Ева насторожилась ещё больше.

— Не молчи.

— Ты, когда экскурсии выбирала, о чем думала?

— Честно? О том, с каким наслаждением сожгу тапки, которые ты мне принес.

Вместо того, чтобы обидеться на такое пренебрежение к его подарку, Денис расхохотался.

— Я их сам выкинуть хотел, когда увидел, но босиком по раскаленному тротуару не пойдешь, а нести себя на руках ты бы не разрешила, — немного отсмеявшись, закончил он.

— Почему — не разрешила? Я и сейчас не позволю, — без всякого кокетства хмыкнула Ева. — Я не инвалид, не нужно таких крайних мер. То, что я женщина, не делает меня ущербной личностью.

— Похоже, что я сейчас на больное надавил. Почему ты так реагируешь? Что плохого в том, чтобы мужчина ухаживал за женщиной? — они сами не заметили, что немного повысили голоса, и остальные туристы начинают прислушиваться к их беседе.

— В ухаживании — ничего, а вот в том, чтобы обращаться с нами, как с детьми неразумными — масса недочетов. Забота должна проявляться в поступках, а не постоянных напоминаниях о том, что нужно не забыть шляпку, какую обувь носить и чем вообще по жизни заниматься.

— А что тебе, собственно, не нравится? Это нормально, когда мужчина заботиться о женщине!

— Вот именно, — горячо поддержала его Ева, встав напротив и скопировав его позу: плечи расправлены, руки скрещены на груди, подбородок вздернут. — Но при этом, неплохо было поинтересоваться у женщины — а нужна ли ей эта забота?

— Точно! — неожиданно поддержал её воодушевленный женский голос. Ева и Денис синхронно вздрогнули и оглянулись. Все присутствующие, включая верблюдов, внимательно слушали их перепалку. Неизвестно, получили ли распространение идеи феминизма среди двугорбого племени, но все прямоходящие заинтересованно прислушивались к вербальной битве полов. Та самая крупная тетенька в джинсовых шортах и необъятной хламиде непонятного цвета кивала, умиленно глядя на Еву. Девушка, уловив горячее одобрение в её взоре и затравленность на лице стоящего рядом худощавого мужчины, вздрогнула, представив, что со временем может стать примерно такой же и поклялась себе по возвращению хоть одним глазком просмотреть «Домострой», может, там все не так печально, как ей всегда казалось?

Группка туристов забурлила, как суп, оставленный нерадивой хозяйкой на слишком сильном огне, и принялась спорить о предназначении и роли женщины в современном обществе. Только старая бедуинка, меланхолично перебирающая какое-то просо в мисочке, не обращала внимания на оживление и гипнотизировала взглядом пару, с которой и начался импровизированный митинг. Дождавшись, когда Ева посмотрит на неё, она сделала приглашающий жест, чтобы девушка подошла поближе. Не то, чтобы та горела желанием знакомиться с местным населением поближе, но вбитая с детства аксиома об уважении старших не дала ей выбора, потому Агеева послушно переступила через кучку фантиков, пару пластиковых бутылок из-под воды и следы жизнедеятельности какой-то некультурной козы, и встала напротив старушки.

Бабуся, внимательно посмотрела на «внученьку», поцокала языком и сделал жест, что та может идти обратно.

«И что это была за хрень?» — мысленно вопросила Ева, но, естественно, осталась без ответа.

— Что она хотела? — Денис тоже отошел подальше от просвещенных граждан, которые в ожидании подачи транспорта (сам транспорт в это время медленно, но целеустремленно фланировал по загону, не давая себя поймать) развлекались спорами.

— Сама не поняла, — пожала плечами девушка. Они отошли подальше, в тень небольшой пальмы, которая не столько спасала от солнца, сколько шелестела длинными резными листьями. — Как ты думаешь, после того как они подерутся, — Ева кивнула в сторону их попутчиков, — придут бить нас, как инициаторов конфликта?

— Вполне возможно, — усмехнулся мужчина. — А ты, правда, думаешь так, как сказала?

— Ну, да. Если я женщина и выгляжу немного моложе своего возраста, это ещё не значит, что мне постоянно нужно кидаться на помощь. Смысл стараться чего-то достичь, если это по первому требованию принесут? Почему ты так смотришь?

— Пытаюсь понять, зачем тебе это? Самоутверждение?

— Возможно, — невесело улыбнулась она. — А может, и нет…

Каждый задумался о своем. В их отсутствие спор начал затухать, пока не стих совсем. Проводник и его сотоварищи, наконец, переловили верблюдов, чему те, судя по гневно раздувающимся ноздрям, были совсем не рады и, наконец, дали отмашку для погрузки живого товара в лице туристов. Как все это происходило, описать словами просто невозможно, но через полчаса вся группа восседала между горбами. Кто гордо, кто настороженно, а кто и судорожно пытался нащупать, если не педаль газа, по хотя бы рычаг ручного тормоза. Перед тем, как покинуть то, что, как впоследствии оказалось, было оазисом, Ева решила уточнить у проводника слова старушки.

Тот, услышав, о чем его спрашивают, заулыбался и, поигрывая бровями, выдал на английском с вкраплениями прочих наречий:

— Она сказала, что тоже также с мужем ругалась.

— И? — на всякий случай она покосилась на Дениса, потому что больше ни одного существа, претендующего в глазах общества на эту сомнительную честь, рядом не было.

— И у них было восемь детей! — гордо, словно тоже участвовал в их создании, закончил этот чертополох пустыни и потянул повод верблюда, на котором восседала Ева.

«Что-то количество наших гипотетических потомков растет прямо-таки угрожающими темпами», — успела подумать она, прежде чем баржа песков рывком, заставившим девушку громко клацнуть зубами, встала и начала свой неспешный путь.

Первое время Ева, помня уроки верховой езды (которых, к слову сказать, было аж три), пыталась приноровиться к странному аллюру животного, но двугорбый менял походку всякий раз, как ей это удавалось. Судя по не совсем радостным лицам остальных участников марш-броска, их транспорт был не намного комфортнее. Внутри у девушки все тряслось, как желе в банке, и теперь она искренне сочувствовала коктейлю мистера Бонда, потому что в полной мере оценила, что такое — «смешать, но не взбалтывать». Минут через двадцать после начала эпического похода, Ева смогла разжать стиснутые зубы и одним глазом огляделась по сторонам. Монотонность пейзажа разбавляли подступающие горы. Сначала девушке показалось, что у неё не только все внутренние органы перемешались, но и зрение уже барахлит — небольшая скала с зазубренным верхом плавно меняла свой цвет с коричневого на нежно-бежевый.

— Поэтому каньон и называют Цветным, — шаги верблюда хоть и были тихими, но не бесшумными, потому Ева даже не дернулась, услышав голос Дениса в непосредственной близости. — Здесь все зависит от времени суток, освещения и даже угла, под которым ты смотришь на камень.

— Ты был здесь раньше?

— Да. Но уже давно.

Денис издал какой-то странный звук и его плюющийся транспорт покорно опустился, позволяя мужчине слезть со своей натруженной спины.

— Как у тебя это получилось? — Ева попыталась повторить тот же напев, но её верблюд повернулся и посмотрел взглядом, в котором была бездна удивления и вопрос: «Ну, чем ещё порадуешь, сумасшедшая женщина?»

— Пока ты всю дорогу спала с открытыми глазами, проводник научил, как заставить верблюда опуститься на колени. Попробуй ещё раз.

Девушка повторила. Теперь двугорбый не только глаза выпучил, но рот открыл, не иначе как от удовольствия.

— У тебя отвратительный музыкальный слух, — пытаясь не рассмеяться, сделал вывод мужчина, свиснув по-своему, отчего и этот мохнатый облегченно бухнулся, и его нелегкую ношу осторожно стащили на грешную землю.

— Это ты ещё не слышал, как я пою… — вполголоса заметила Ева, отряхивая желтоватую шерсть с брюк. — Хочешь, продемонстрирую?

— Нет, спасибо, верю на слово, — открестился он от этого удовольствия. — Лучше посмотри туда.

Денис встал за спиной девушки и указал вперед. Отсюда ущелье выглядело просто одним большим нагромождением камней. Если присмотреться и добавить чуть-чуть воображение, в очертаниях скал можно было увидеть дракона. Древнего и могущественного, который уснул среди песков, а время и ветер высушили его броню и превратили в гранитные глыбы.

Ветер выводил какую-то странную мелодию, протискиваясь в узкие щели между камнями, осыпая их мельчайшим песком и игриво поднимая маленькие пыльные смерчики.

Ева не заметила, как Романовский обнял её за талию, прижимая спиной к своей груди и просто смотрела, как зачарованная, на плавно меняющиеся оттенки бежевого и красновато-коричневого на изъеденных сквозняками скалах.

— Красиво, — выдохнула девушка.

— Да.

Неизвестно, сколько бы они ещё так простояли, но вмешалась судьба в лице проводника, который сгрузил с вьючного стада стадо двуногое и погнал их навстречу прекрасному. Проход в ущелье начинался с узкого каменного коридора, сверху которого лежал нехилый такой камешек. Гид вещал, что тот, кто пройдет под ним, переродится заново и очистится от всех грехов. Его тут же едва не затоптали жаждущие очищения и смывки всякой скверны. Больше всего торопилась та самая воинственная феминистка, которая так рьяно ломанулась в проход, что сверху посыпались какие-то камешки. Все затихли, а проводник взбледнул лицом и в панике возвел очи вверх, надеясь найти защиту Аллаха, ну, или хотя бы какое-то знак, что оголтелые туристы не порушат чудо природы, к которому будут водить экскурсии его дети и внуки. Немного пошуршав гравием, горы успокоились, и все остальные преодолели очистительный барьер уже не так торопливо и несколько настороженно.

Сама экскурсия Еве понравилась, хотя, и оставила двоякое впечатление. С одной стороны, она была в восторге от красоты каньона и потрясающих каменных статуй, созданных природой и ветром-скульптором. С другой — появилось какое-то давящее напряжение, от которого она чувствовала неприятную пустоту в груди.

— Все нормально? — шепотом уточнил Денис, когда девушка в который раз тревожно оглянулась по сторонам.

— Да… Только странное ощущение, — она не смогла найти слов, чтобы объяснить, что её тревожит и просто отмахнулась, пытаясь отвернуться. На её щеку легла теплая ладонь.

— Что такое? Если хочешь, можем вернуться.

— Нет, не нужно, все нормально, — Ева постаралась выдать максимально спокойную улыбку, но Денис только ещё сильнее нахмурился. — Серьезно, все хорошо.

Судя по сдвинутым бровям, Романовский ей не поверил, но переспрашивать больше не стал. Зато все оставшееся время не отпускал её ладонь.

Гид рассказывал историю возникновения каньона, но девушка его не слушала, погруженная в свои мысли. Ей не давала покоя оговорка Дениса в машине. Не то, чтобы она в открытую подозревала его, но и беспрекословно верить ему тоже не собиралась. Итак. Что, если документы у него? Теоретически это вполне возможно. Да, в тот день они были в монастыре, но накануне, когда он относил её босоножки в отель… Она ещё раз прикинула по времени. Если поторопиться, то вполне можно все сделать, ведь в тот вечер она документы не проверяла. Да, он не успел бы взломать сейф. Но! Если Денис смог вытащить ключ из её кармана, то все становится гораздо проще. Он тогда помогал ей дойти до скамейки, так что, при определенной ловкости рук, Ева бы даже ничего не заметила. Вот только как узнать, что произошло на самом деле? Нет, даже не так, первый вопрос — а нафига? Причина должна быть очень даже веской, потому что, если поймают, мало не покажется. И тут снова возникают непонятки, если ему нужно было за ней присматривать, это уже немного чересчур. Поэтому предположение было только одно — ему нужно держать её подальше от России. Ева ещё раз прикинула перспективы. Если это действительно так, то, кажется, она знает имя благодетеля. И оно ей очень не понравилось.

Чтобы проверить предположения, девушка попыталась написать Нешке, но сигнал то появлялся, то пропадал, и смс-ка упорно не хотела отправляться.

— Хватит копаться в телефоне, — одернул её Денис. — Смотри сюда.

Мужчина склонился над невзрачной с виду каменюкой и начал тонкой струйкой лить на неё воду из бутылки. Ева не успела начать язвить, когда на враз потемневшей поверхности начал проступать узор из переплетенных линий.

— У этого камня название — «Танцовщицы», — он забросил полупустую бутылку в рюкзак и встал рядом с Евой.

— А мне больше серпентарий напоминает, — не согласилась девушка, которая не смогла найти в этом торжестве примитивизма очертания танца, но вот клубок змей рассмотрела очень даже отчетливо.

— Ну, можно и так, — Денис не стал спорить и, пока остальные туристы горными козочками ощипывали чахлый куст, листья которого, по утверждению проводника, были гораздо круче виагры, наклонился ниже и прошептал:

— Ты какая-то нервная… Что-то случилось?

Признаваться, что подозревает его в нехороших вещах, Ева посчитала не совсем разумным, особенно, учитывая, что до города почти полторы сотни километров, а в открытом столкновении у неё даже намека на шанс не будет, и потому попробовала отшутиться:

— Ночь с тобой лишила меня покоя и сна.

— А если подумать? — не поверил он и, пользуясь всеобщим невниманием, потянул зубами за сережку в левой мочке.

— А ты сомневаешься в своих силах?! — ахнула Ева то ли от такой его недооценки амурных способностей, то ли от того, что хоть было и не больно, но и особого кайфа такой его жест тоже не доставил.

— Какая же ты язва… — вполголоса пожаловался Денис, поглаживая обиженное ушко большим пальцем. — Я серьезно спрашиваю.

— А я на полном серьезе отвечаю — до сих пор под впечатлением, — глубокомысленно покивала она. Романовский только глаза закатил, но настаивать на ответе не стал, и так было понятно, что ничего от неё не добьешься. Но начал за ней присматривать ещё пристальнее. Ева все пыталась связаться с Агнешей, чтобы та проверила её подозрения, но, каждый раз, натыкаясь на внимательный взгляд Дениса, не решалась набрать её номер, и к концу экскурсии уже вконец издергалась и испереживалась.

Променад среди каменного великолепия продолжался несколько часов и выезд в обратный путь был назначен на поздний вечер. Чтобы оголодавшие туристы не попортили ездовых верблюдов, гид заверил, что всех ждет незабываемый ужин в берберском стиле.

— А что это значит? — поинтересовалась Агеева у Дениса, но тот и сам не знал, потому как в прошлый его вояж таких изысков не предлагали.

К оазису караван подошел, когда на низком небе уже начали зажигаться первые звезды. Местные жители, расставив полукругом пластиковые стулья, разожгли огромный костер и пытались на нем приготовить чай, хотя, исходя из размеров, там было бы проще и удобнее жечь ведьм. Пустыня, раскаленная и пышущая зноем днем, начала потихоньку остывать и через полчаса после наступления темноты Ева зябко ежилась под свежим ветерком, а потом нагло полезла на колени к Денису и с удовольствием прижалась к теплому телу.

— Почему раньше не сказала, что замерзла? — тихо ругал её мужчина, согревая дыханием озябшие пальцы.

— Раньше мне было вполне комфортно, — дернула плечом девушка и прижалась к его шее холодным носом.

— Ужас какой! — он аж передернулся, но только прижал её к себе крепче. — Только ты могла замерзнуть в Африке.

— Но-но, мы в Азии, между прочим, — хмыкнула Ева. — Денис…

— Что?

Ева на минуту замолчала, внимательно глядя на искры, летящие в темноту. То, о чем она сейчас собиралась попросить его, было очень важно для девушки, но решиться сказать это вслух, значит, признаться самой себе, что Денис для неё уже не только навязанный охранник и случайный любовник.

— Скажи, кто поручил присматривать за мной. Зачем — можешь не разъяснять, сама пойму. Я сейчас совершенно серьезна и не считаю, что ты обязан мне чем-то только потому, что мы переспали. Поэтому прошу, для меня это важно. Пожалуйста.

Денис напрягся. Вот этого он точно не ожидал, умеет Ева удивить. Но и ответить честно при всем желании не мог. Если он сейчас ей расскажет, их время резко подойдет к концу, потому что с документами или без, но его девушка найдет способ вернуться домой. А он этого не хотел по целому ряду причин.

— Не могу, это не мой секрет, — ответил, наконец, он, осторожно целуя её в лоб. — Просто поверь, ничего плохого в отношении тебя я не планирую.

Ева постаралась скрыть досаду и отвернулась. Жаль, потому что, признайся он сейчас, в этот момент, она бы не стала злиться или строить какие-то планы мести, просто решила бы, как быть дальше.

«Значит, не судьба», — мысленно вздохнула девушка, не пытаясь отодвинуться. То, что он ей не признался, на кого работает, не отменяло тот факт, что на улице холодно. Быть принципиальной это, конечно, прекрасно, но сопливый нос почему-то никого не красит. Напряженно пошуршав серым веществом, Ева решила, что не будет звонить Неше и делиться своими подозрениями. Первый раз в жизни она решила действовать по принципу — будь, что будет. Если он и правда в чем-то замешан, она и так все узнает, а если нет, то незачем лишний раз дергать занятую подругу.

— Почему ты притихла? Обиделась? — Денис попытался заглянуть ей в глаза, но Ева вывернулась и села перед ним так, чтобы он не смог отследить эмоции по её лицу.

— Нет. Серьезно. Это твое право — молчать, и я его уважаю.

Бедуины затянули немного заунывную, но красивую песню. Чуть хрипловатые голоса то становились громче, то почти полностью стихали, позволяя ветру, шелестящему песком, и шороху веток пальм вплетать в напев свои ноты. Туристы притихли, заслушавшись необычной мелодией. Через несколько минут песня замедлилась, сливаясь со звуками ночи в пустыне, пока не смолкла окончательно. Ева сидела, замерев, не решаясь даже зааплодировать, чтобы не нарушить эту тишину. И не она одна, все затихли, заворожено глядя на потрескивающие угли и думая о чем-то своем.

Очарование момента нарушил гид, возвестивший, что пора возвращаться к цивилизации. Не сказать, что гости пустыни были этому рады, но послушно поднялись и потрусили в сторону припаркованных неподалеку джипов. Ева с Денисом вновь оказались вдвоем, но говорить никому из них не хотелось. Только теперь тишина была какой-то нехорошей, словно затишье перед ураганом. Девушка, несмотря на данное себе обещание, напряженно думала, что делать дальше. А Романовский размышлял, как сделать так, чтобы последующие события не задели Еву. То, что в стороне она не станется, и так ясно — характер не тот. Значит, придется присматривать за ней и в России, хотя и был абсолютно уверен, что сама она будет категорически против. У Дениса сегодня было искушение честно все рассказать, но предугадать её реакцию было почти невозможно. Ещё, чего доброго, решит, что и в постель её потащил исключительно для пользы дела… А ведь это совсем не так, просто он не мог припомнить, когда последний раз настолько хотел какую-либо женщину. Нет, не так, не какую-то, а строго определенную. Вредную, умную, подозрительную… Соблазнительную до такой степени, что ради неё можно многим рискнуть, и это того стоило.

Сейчас Ева сидела рядом с ним, задумчиво глядя в окно авто, отстраненная и погруженная в свои мысли. Если бы речь шла о другой девушке, он был бы уверен, что это демонстрация женской обиды, но к ней такое вряд ли применимо. Тут немного другое — в коварном разуме явно кипела напряженная деятельность, что Денису было совершенно не на руку, а потому нужно срочно её отвлечь. Мужчина взял её за тонкое запястье и, как бы невзначай, погладил кончиками пальцев точку пульса, который сразу же резко ускорился. У него самого на мгновение перехватило дыхание. Да, так на него ещё никто не действовал.

Ева вздрогнула, когда Денис притянул её себе, обхватывая лицо ладонями и раздвигая губы горячим поцелуем. Все умные мысли, от которых ещё минуту голова назад просто раскалывалась, куда-то разбежались, как тараканы от включенного света. Немного извернувшись, она подняла руку и провела пальцами по затылку, ероша короткие волосы. На это движение он отреагировал каким-то вибрирующим звуком, который Ева скорее почувствовала, чем услышала.

— Тссс… — прошептала она, с трудом оторвавшись от его рта. — Не отвлекай водителя, а то мы так в аварию влетим.

Предупреждение было весьма своевременным, потому что сидящий за рулем парень начал подозрительно посматривать на них в зеркало заднего вида. Хотя, учитывая, что на улице давно наступила темнота, вряд ли он мог что-то разглядеть, но Денис и Ева решили ограничиться уже продемонстрированным, нечего молодежь развращать.

Пользуясь расслабленным состоянием девушки, Романовский подтянул её поближе, обнимая за плечи. Сидеть так было гораздо приятнее, чем ломать голову над вопросом, кто из них первым нарвется на проявление нелегкого характера другого. За оставшееся время Ева только раз отвлеклась, когда звякнул её телефон, возвещая о пришедшем сообщении. Немного отодвинувшись и повернув аппарат так, чтобы Денис не мог прочесть смс, девушка напряглась, всматриваясь в предложение из пяти слов: «Есть информация, перезвони, желательно, поскорее».

Вопрос, что же там такого интересного нашла Агнешка, не давал ей покоя. От нехорошего предчувствия немного похолодели ладошки, но лицо оставалось безмятежным. Если Денис и заметил произошедшие с ней перемены, то никак этого не показал.

Но, как только они оказались в номере, он сразу отобрал у неё сумку и, освобождая по пути от одежды, потащил в душ. Ева сначала хотела запротестовать, но уже через минуту не помнила, почему ещё совсем недавно была недовольна…

Ева сначала не поняла, что именно её разбудило. Судя по темноте за окном и мерному сонному дыханию Дениса, на чьей груди она и спала, сейчас глубокая ночь. Приглушенное жужжание повторилось снова. Только через пару минут до девушки дошло, что это виброзвонок телефона. Странно, она же его вроде не вынимала из сумочки, а судя по трясущейся подушке, мобильник сегодня ночует вместе с ними…

Осторожно, по миллиметру, Ева слезла со спящего, и дотянулась до аппарата, который, по закону подлости, перестал звонить за секунду до того, как девушка его коснулась. Чертыхнувшись про себя и широко зевнув, она хотела уже улечься обратно, но женское любопытство пересилило, особенно, когда телефон отрывисто прогудел и затих.

То, что у них с Денисом одинаковые мобильники, она вспомнила, только когда, щурясь, прочитала текст сообщения.

«Света в роддоме. Минимум пару недель не давай ей вернуться домой».

Кто такая Света и кому не надо приезжать на родину, Еве уточнять не нужно было.

Замерев на месте, девушка почувствовала, как от лица отхлынула кровь, и похолодело в груди. То, что она была права в своих подозрениях, почему-то совсем не утешало. Единственным желанием, которому Ева сопротивлялась сейчас изо все сил, было положить Денису на лицо подушку, крепко прижать и держать, пока эта сволочь не задохнется.

Так, глубокий вдох. Задержать дыхание. Выдох. Через пару минут после начала гимнастики, девушка, если и не успокоилась, то желание медленно и мучительно убить своего любовника немного утихло. Стараясь двигаться как можно аккуратнее и бесшумнее, Ева сползла с кровати и, прихватив его и свой телефон, а заодно и сумку с ноутом, спряталась в туалете. Все-таки хорошо, что есть в этом долбанном номере хоть какая-то возможность уединиться.

Закрывшись изнутри, девушка села голышом на холодный пол, невидяще уставившись перед собой. Времени на то, чтобы жалеть себя не было, поэтому она усилием воли подавила подступающие эмоции, грозящие накрыть её с головой, и начала лихорадочно обдумывать сложившуюся ситуацию. А была она, мягко говоря, просто дерьмовой. Теперь Ева была уверена, что документы и билеты у Дениса, но какой в них сейчас прок? В тот же день, когда они написали заявления на восстановление, их предыдущие паспорта были объявлены недействительными, так что искать документы бессмысленно и чревато — можно было своими телодвижениями разбудить Романовского, а она этого совсем не хотела. Отстраненно размышляя, что сейчас лучше делать, она почувствовала на своем лице какую-то влагу. Коснувшись пальцами щеки, Ева поняла, что беззвучно плачет. А вот это уже хуже некуда — в настоящий момент ей нужна холодная логика, а не проявления обиды и горя. Поняв, что в одиночку она ничего не придумает, Ева вспомнила о том, что должна была сделать ещё вчера вечером и набрала номер Нешки. Только когда пошли гудки, догадалась посмотреть на время — половина четвертого. Значит, у неё дома нет ещё и шести. На секунду Ева устыдилась, что придется будить подругу, но потом поняла, что Агнесса и так не спит. Кто-то же отвез Свету в больницу, а, учитывая, что прятали её в реабилитационном центре Нешки…

— И тебе доброго утра, — голос подруги был очень далеким, и даже так чувствовалась, что девушка дико устала. — Ты уже знаешь? Откуда?

— Чужую смс-ку прочитала, — призналась Ева, сама поразившись тому, как безжизненно это прозвучало.

— Тааак… А тот, кому она предназначалась, сейчас рядом?

— Нет. Я в туалете закрылась. Он спит.

Только договорив, Ева вспомнила, что Неша не в курсе её отношений с Денисом. Хотя, какие там отношения — они использовали друг друга, не особо задумываясь о том, что будет потом. Во всяком случае, она.

— Черт, — выдохнула через некоторое время подруга. — А никого попроще для согревания кровати рядом не было? Ладно, об этом потом. Лэптоп под рукой?

— Да, сейчас выйду в скайп.

Через пару минут Ева уже смотрела в монитор, на котором была такая же уставшая Агнесса.

— Времени мало, быстро пройдемся по основным моментам, — Неша абсолютно спокойно отреагировала на наготу собеседницы, лишь на секунду задержав взгляд на темной полосе синяка, обхватывающего запястье Евы. — Романовский и Самойлов сводные братья. Почему он сейчас рядом с тобой, объяснять надо?

Ева только мотнула головой, отрешенно рассматривая свой маникюр.

— Прежде чем перейдем к тому, как ты покинешь страну, один вопрос — это он сделал? — она кивнула на кровоподтек.

— Да, но с полного моего согласия, — девушка не стала врать. Зачем? Сама идиотка, что доверилась Денису, так что и расхлебывать придется все одной. Натравить на него Нешу было, конечно, заманчиво, но… Нет, она хотела отомстить, но только за то, в чем он действительно виноват. Хотя, если подумать, тут только её косяк, нечего было ложиться в кровать к подозрительному субъекту.

— Ев, не зависай, — голос подруги был холодным и хлестким. — Ты мне нужна думающей стервой, а не сопливой бабой, которой воспользовался мужик!

Девушка встряхнулась, немного ошарашено глядя на Нешу. Она никогда не слышала, чтобы та ТАК говорила.

— Пришла в себя? Молодец. Сейчас одеваешься и потихоньку уходи из отеля. Вещи придется оставить. Будет слишком подозрительно, если посреди ночи сорвешься с чемоданами. Надеюсь, ты у него в номере, в свой пробраться сможешь?

— Он у нас общий.

— Даже так. Тогда хуже. Короче, мышью собралась и, как угодно, хоть ползком, хоть вприпрыжку, доберись до нашего консульства. Завтра во второй половине дня будут готовы твои документы.

— Спрашивать, откуда ты знаешь, что у меня их украли, бессмысленно? — немного заторможено улыбнулась Ева. Неша, при виде этого оскала, только нахмурилась. Для психолога первые признаки нервного срыва были очевидны. Оставалось только надеяться на Евину крепкую психику и то, что произойдет он уже после возвращения домой.

— То, что моего мужа уже больше пяти лет в живых, не значит, что я растеряла его связи. А теперь быстро собирайся, как только выйдешь из отеля, сразу отзвони мне. Все поняла?

— Да.

Прощаться девушки не стали, просто оборвали разговор.

Ева осторожно выглянула в комнату. Все было так же, как и четверть часа назад. Девушка на цыпочках, стараясь не смотреть в сторону кровати, прокралась к креслу, на котором лежал её походный наряд, и быстренько оделась, периодически прислушиваясь. Ритм дыхания мужчины изменился, и Ева замерла, не решаясь шевельнуться, чтобы случайно не разбудить Романовского. Но тревога оказалась ложной, Денис не проснулся, а она, все-таки бросив напоследок взгляд на него, проглотила непонятно откуда взявшийся комок в горле и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Выйти из отеля оказалось даже проще, чем она думала — сонная девушка на ресепшене дремала, уткнувшись в свои ладони, потому пройти мимо неё особого труда не составило. Но выходить через парадный ход Ева поостереглась и свернула в сторону кухни. Там как раз начиналась основная деятельность по приготовлению завтрака для ранних пташек. На скромно одетую девушку никто не обратил внимания, и она, соблюдая все возможные меры предосторожности, покинула гостиницу.

Уже на улице возник вопрос — а куда, собственно, податься новоявленной бомжихе? Оставаться на улице, не имея документов, было бы глупо, а она таким недугом не страдала. Все, что она взяла с собой, уместилось в её рюкзак. Свернув за увитую какой-то плетущейся по кованому забору плющеподобной растительностью, Ева оказалась на берегу моря. Устроившись так, что её не было видно из окон отеля, девушка набрала номер Неши.

— Слава Богу, я чуть не поседела, — облегченно вздохнула подруга, услышав голос Агеевой. — Ты сейчас где?

— На пляже.

— Ээээ… А не рановато загорать?

— Очень смешно. Куда я сейчас пойду? А здесь темень и нет никого.

— Я тебе на электронку все данные скинула, если интересно, посмотри, — Агнеша погрустнела, но тут же исправилась. — Сегодня из аэропорта Шарм-аль-Шейха будет несколько вылетов в Россию. Тебе по времени подойдет рейс на Москву.

— Нет. Это второе место, где Романовский будет меня искать. Первое — наше посольство. Он далеко не дурак и понимает, что вернуться без документов я не могу.

— И что ты предлагаешь?

— А можно встретиться с сотрудником посольства где-нибудь на нейтральной территории?

Агнесса замолчала на несколько секунд, обдумывая просьбу подруги.

— Думаю, смогу это устроить, но точнее скажу немного попозже.

— Понятно, как там Света? — Ева устало привалилась спиной в плетеному шезлонгу. Воду она не видела, но мерный шум немного успокаивал и убаюкивал.

— Рожает, — ответ Неши был донельзя лаконичен. — У тебя есть другой план, как выбраться из страны?

— Да. Но его подробности скажу, когда получу паспорт. Я сейчас отключу телефон, от греха, так сказать.

— Хорошо. Держись, приедешь, мы с тобой поговорим.

— Только не это, — простонала Ева, но Нешка же положила трубку. Зябко ежась, девушка свернулась в компактный клубочек, подтянув колени к груди, и некоторое время просто впитывала окружающие звуки и запахи. Поочередно расслабляя и напрягая все мышцы, она почувствовала, как немного отпускает тугой комок в груди, который не давал ей нормально дышать.

«Все-таки, йога великая вещь», — удовлетворенно кивнула себе Ева, открывая глаза. Вот теперь она готова к чему бы то ни было. А пожалеть себя можно будет уже дома, когда окажется в безопасности и одиночестве своей квартиры.

Итак, что там нашла Нешка…

Домик был немного покосившимся и вросшим в землю. Неухоженный палисадник с потемневшими от заморозков мелкими голубыми хризантемками не особо оживлял и украшал это сельское подворье. Судя по расшатанному забору и калитке, держащейся на одной петле, дом был уже довольно давно заброшен. Но пробивающийся сквозь мутное от грязи стекло тусклый свет говорил об обратном.

— Ты уверена, что это здесь? — Ева неуверенно переступила с ноги на ногу, не решаясь вторгнуться в эту избушку. Запах сжигаемого мусора и навоза тоже не являлись её любимыми ароматами, и девушка сморщила носик и поспешила прикурить сигарету, чтобы перебить это пасторальное амбре.

— Уверена. Оставлю тут, — пригрозила Агнеша, не выносившая, когда в её присутствии, а уж тем более в её авто, дымят. Ева настаивала, что её Ситроен тоже вполне может тут проехать, но, посмотрев по карте, и не обнаружив там хоть сколько-нибудь приемлемые хоженые тропы, согласилась, что увязнуть в грязи по самый капот, не есть лучшее окончание дня.

Агеева демонстративно вздохнула, но, затянувшись напоследок, послушно выбросила сигарету в лужу. Поздние осенние сумерки добавляли мрачности и так не радостному виду доживающей свое деревеньке. Почти сотня километров, отделяющая это забытое Богом место от областного центра, словно перенесла подруг во времени лет на тридцать назад.

Пока девушки рассматривали домик, в котором, судя по данным Неши, пряталась Светлана, застиранная занавеска дрогнула, и в окне на секунду мелькнуло женское лицо.

— Теперь верю, — Ева осторожно перепрыгнула широкую колею, заполненную жидкой грязью и опасно забалансировала, стараясь не увязнуть тонкими каблуками. Только падения попой в лужу для полного счастья и не хватало…

— Когда ж ты поумнеешь, — риторически даже не спросила, а пожаловалась Агнесса, подхватив её под локоть. — Мы же в глухую деревню приехали, а ты при полном параде, — она кивнула на затянутую в узкую юбку и приталенное короткое пальто Еву. Сама Неша была в джинсах, кожаной куртке и сапогах без каблуков.

— Никогда. Это у меня стиль такой. И потом, ты босая почти метр восемьдесят, мне до такой высоты только подпрыгивать…

Пока они выясняли, кто из них одет по долгу службы, а кто — по обстоятельствам, свет погас, и домик приобрел абсолютно нежилой вид.

— Ну что, пойдем, помолясь?

— Пойдем, а то мы бедную женщину напугали уже так, что она вот-вот преждевременно родит. Тем более, по твоей машине не скажешь, что её водит женщина.

Огромный «Кадиллак Эскалейд» скорее наводил на мысль о бугаеподобном владельце, потому, видя модельной внешности брюнетку, выходящую из этого монстра, народ обычно испытывал что-то близкое к когнитивному диссонансу[3].

Минув поскрипывающие на ветру ворота, девушки прошли во двор, такой же запущенный и неухоженный, как и все в это месте. Дверь в дом оказалась заперта, и пришлось долго стучаться, прежде чем загорелась тусклая лампочка, на секунду ослепившая после темноты, и дрожащий женский голос пригрозил:

— Я уже вызвала милицию, убирайтесь!

Ева вопросительно посмотрела на Нешку. Та вытащила из висящей через плечо сумки коммуникатор и, потыкав в него пальчиком, отрицательно покачала головой.

— Свет, это я, Ева.

Минутная тишина, и, чем-то звякнув и загремев, дверь лубяной избушки распахнулась, явив временную хозяйку сего ветхого великолепия. Светлана зябко куталась в серый пуховый платок и настороженно оглядела улицу с высокого порожка.

— Вы одни?

— Да, но это не надолго, — сразу предупредила Ева. — Ты долго думала, прежде чем прятаться в доме, доставшемся от тетки? Удивительно, что мы тебя первыми нашли.

— А вы кто? — женщина опасливо кивнула молчавшей до этого момента Неше.

— Я та, которая вас спрячет до родов в надежном месте.

Светлана подозрительно осмотрела нежданных помощниц, все ещё не пропуская их в дом.

— Откуда я знаю, может, вы собираетесь отвезти меня к Самойловым?

— Свет, хватит тупить! — Ева решила говорить прямо, чтобы наверняка донести свою мысль до разума беременной. — Если бы я хотела тебя выдать, позвонила бы им сразу, как только узнала. Не поверишь, но я не любительница на сон грядущий мотаться по глухим местам, по колено в грязи!

— Поскольку Ева нас не представила, — перебила её Нешка, понимая, что подругу что-то занесло, — исправлю это упущение. Я — Агнесса, и вы не обязаны принимать мою помощь. Если захотите, мы уедем и никому не скажем, где вы. Но, подумайте сами, нормально медицинской помощи вы тут не найдете, а времени до родов уже почти нет. По себе знаю, что последние дни самые тяжелые…

— У вас есть дети? — взгляд Светланы немного смягчился.

— Да. Дочь. Но не об этом сейчас разговор. Если примете нашу помощь, то лучше поторопиться. Сомневаюсь, что биологическим родителям вашего малыша понадобиться много времени, чтобы узнать, где вы.

Через двадцать минут после этого разговора, Света, собрав все свои скудные пожитки, усаживалась во внедорожник Агнессы.

Этим утром Денис опять проснулся от завывания местного побудчика, но вскакивать не стал. Ну его, ещё рано, гораздо приятнее поваляться в кровати, прижавшись к Еве. Не открывая глаз, мужчина протянул руку, но ладонь коснулась только прохладного постельного белья. Странно, куда она могла деться в такую рань?

Денис, пристав, осмотрелся по сторонам. Но, судя по мертвой тишине, в номере он сейчас был один. Все интереснее и интереснее… Насколько он знал, Ева «сова» и заставить её подняться, когда на улице ещё только рассветает, могло только совсем уж неотложное дело. Чтобы проверить, который час, он сунул руку под подушку, но мобильника там не нашел. Логическая цепочка «отсутствующий телефон» — «пропавшая девушка» выстроилась мгновенно. Ещё не будучи ни в чем уверенным, Денис с проклятием подскочил и проверил вещи Евы. Увидев, что все на месте, немного перевел дыхание. Значит, показалось, и он сам забыл, что положил сотовый куда-то в другое место. Тот нашелся на журнальном столике. Быстро просмотрев последние вызовы и сообщения, мужчина успокоился, ничего подозрительного там не было. Но тогда куда она делась? Черт, и ноут пришлось спрятать, убрав из номера, чтобы девушка на него случайно не наткнулась. Объяснять, как и когда ему его вернули, не хотелось, но сейчас лэптоп нужен был позарез.

Когда и через полчаса Ева не объявилась, Денис отзвонил своему помощнику в России.

— Ярик, быстро проверь, кому и когда звонили с номера 890505….

— Это же номер твоей подопечной, — пробубнил тот.

— Спасибо, что подсказал, а то я уже забыл, — съязвил в ответ он, пытаясь понять, куда, когда, а главное — почему она исчезла.

— Так, у девушки сегодня прямо Смольный, — отозвался Ярослав через пару минут. — Начиная с половины шестого общалась почти не переставая, но сейчас телефон отключен. Странно, я его отследить не могу…

— С кем она говорила? — продолжил допрос Денис, торопливо одеваясь.

— Номер скрыт. Но попробую узнать. Слушай, а что случилось, у вас же ещё раннее утро?

— Она исчезла.

— Что, под покровом ночи, пока ты спал? — несколько глумливо хихикнул Ярослав. Но услышав в ответ красноречивую тишину, резко сменил тон. — Что, правда? — теперь это звучало почти восхищенно. — Во сильна девка!

— Заглохни! — рявкнул в ответ мужчина. — И не смей называть её девкой!

— Все уяснил, молчу. Один вопрос можно?

— Если только быстро, — закрыв номер, Денис уже спускался по лестнице, но, услышав фразу Ярика, замер на половине пути.

— Ты получал сообщение от Алексея, что их «инкубатор» в роддом увезли?

— Секунду! — он быстро зашел в папку «Сообщения», но ничего похожего там не было. — Нет. Он точно его отправлял?

— Да. Вот и ответ, почему твоя адвокатша сбежала.

— Как только что-то узнаешь, сразу отзвони.

Бежать куда-то было уже бессмысленно. Ева не из тех, кто будет сидеть, сложив руки, особенно, учитывая, что прошло уже несколько часов. Он вернулся в номер и ещё раз проверил её вещи. Похоже, что ушла она во вчерашнем наряде. Хоть в нормальной обуви и то спасибо, не хватало только, чтобы она ногу себе вывихнула, галопируя на шпильках… Черт, причем тут её обувь?! Сейчас нужно думать совсем о другом, но Денис задумался, что было бы, признайся он вчера, когда она попросила его довериться. ***, как же все не вовремя! И куда её понесло?! Египет не лучшая страна для одинокой женщины, тем более, такой красивой.

Первое, что пришло ему в голову — она могла отправиться в российское консульство. Уехать из страны без документов, в принципе, можно, но для этого нужны время и определенные связи. Если в том, что, при желании, она достанет кого угодно и уговорит любого, Денис не сомневался, то дефицит времени никто не отменял.

Ещё немного подумав, он снова набрал номер Ярослава.

— А я-то, наивный, думал, что получится отдохнуть, пока руководство за бугром, — вздохнул тот вместо приветствия. — Чего тебе ещё?

— Узнай, когда будут готовы наши документы.

— Уже узнал. ВАШИ, — он подчеркнул это слово, — будут выданы через три дня. А паспорт госпожи Агеевой — сегодня.

Денис только присвистнул. Это кого же она напрягла, чтобы настолько ускорить этот процесс?! Похоже, что он многого не знает о своей женщине.

— От кого пришла «просьба» поспособствовать?

— Кто ж мне скажет? Но, по-любому, выходит, что за неё просил кто-то покруче тебя. Так что, делай выводы.

— Сделал. Расписание рейсов аэропорта Рас Назрани узнай. Если она получит документы сегодня, то, скорее всего, не будет откладывать вылет домой.

— А самому слабо? Я, в отличие от некоторых, ещё и работаю… — проворчал Ярик, но полез выполнять распоряжения начальства. — Сегодня три рейса в Россию, в двенадцать по местному времени, в половине четвертого и семь пятнадцать. Первый — в Екатеринбург, два других — в Москву.

— Хорошо, значит, если не успею перехватить её здесь, встретишь и отвезешь ко мне домой, пусть наши ребята присмотрят, — поступать так с Евой он и сам считал подлостью, но слово, данное брату, не позволяло сделать по-другому.

— Заодно познакомлюсь поближе с красоткой, которая провела тебя, как малолетку. Я фото видел, хорошенькая.

— Ярик.

— Что?

— Руки переломаю, — предупреждение в голосе было слишком явным, чтобы можно было его проигнорировать.

— Понял. Я вообще понятливый. А ещё — исполнительный, только босс этого почему-то не ценит… Встречу в лучшем виде, но есть подозрения, что девушка будет мне не очень рада, а уж тебя при встрече так и вовсе прибить захочет.

— Вполне возможно. И ещё. Она будет в летней одежде, возьми с собой что-то теплое, чтобы не простыла.

Ярослав немного помолчал, после чего на полном серьезе ответил:

— Хорошо. Знаешь, я же инфу по ней собирал, там про её характер отдельный абзац есть. Сочувствую, друг…

Более-менее все прояснилось только во второй половине дня. Денис к тому времени уже был в Рас Назрани, но как пристально не рассматривал пеструю толпу, Еву так и не увидел. Толчея и многоголосый гул настроения не добавляли, и хотя сам Романовский в этом признавался и весьма неохотно, но он переживал за девушку. Мало ли что может с ней случиться — одна, без вещей и документов…

От мыслей, что, расскажи он все вчера, было бы гораздо проще и легче, его оторвал Ярослав, который служил у него сегодня почтовым голубем.

— На её имя был забронирован билет на рейс «Шарм-аль-Шейх — Москва» на девятнадцать пятнадцать. Так что смотри, не позже шести она должна появиться в аэропорту. Если прозеваешь, я встречу в Домодедово.

— Хорошо. Я пока буду здесь, — и мужчина с ещё большим вниманием начал рассматривать толкущийся народ. Голова начала раскалываться от шума и беспокойства, но для самой Евы будет безопаснее остаться здесь с ним, чем возвращаться домой. Брат ей ничего уже не сделает, Денис его предупредил, чтобы тот даже рыпаться не смел в сторону девушки, но у неё в последнее время и без дела суррогатной матери жизнь была очень уж насыщенной.

«Н-да, Нешку надо в разведку отправлять», — подумала Ева, закрывая файл. Информация, которую прислала ей подруга, было не только полной, но и явно не официальной. Ничего особо криминального там не было, но зато становилось понятно и откуда Романовский знает арабский (учеба в РУДН кого хочешь сделает полиглотом, если твои одногруппники говорят на нескольких языках), и кое-какие особенности его бизнеса прояснились. Охрана была только одним из аспектов честного отъема дензнаков у населения. Таких, как Денис, называли специалистами широкого профиля по устранению разного рода проблем. Но, как гласила выделенная красным строчка, до физических мер он пока, вроде бы, не доходил. А там, кто знает…

Обида, кипевшая в глубине души, не давала Еве полностью успокоиться, но, при этом, логическая составляющая сознания не только оправдывала действия Дениса, но и полностью их поддерживала. Если бы на месте его брата оказался кто-то из членов её семьи, девушка, не задумываясь, сделала бы все, что понадобиться, чтобы защитить близких. Так что, тут налицо конфликт разума и эмоций. Вот не зря она сама себя предостерегала, ведь чувствовала, что ничего хорошего не будет, если они окажутся в одной постели.

Ева дала себе минут пятнадцать на душевные терзания и снова включила режим «холодная логика». Можно сколько угодно обзывать себя дурой и каяться, прошлого не изменишь, а вот о том, что предстоит сделать дальше, нужно хорошенько задуматься. Из страны она выедет без проблем, в этом сама девушка была полностью уверена. То, что Денис попытается перехватить её или в аэропорту, или по прилету, тут и к гадалке ходить не надо. Во всяком случае, сама Ева именно так и сделала бы. Значит, нужно устроить ему небольшую подлянку. Встретить её пообещала Неша, а против неё и выделенной подруге охраны никто особо рыпаться не будет. Главное, оказаться в родном городе, а там уже намного проще — легче играть на своей территории. В Египте у Романовского неоспоримое преимущество — он мужчина, а законы Шариата к этому полу намного более благосклонны. Да и то, что Ева признала себя его невестой в присутствии полиции, тоже нехилый козырь. Пока ждала представителя консульства, девушка, вспомнив первый разговор с усатым дяденькой на улице, залезла на сайт он-лайн переводчика и начала его пытать на предмет значения слова «арус». То ли она говорила как-то не так, то ли сам переводчик был не силен в арабском, но только с пятого раза он выдал результат. Невеста.

«Вот сволочь продуманная», — проглотив так и не выступившие слезы, подумала девушка. Получается, что он заранее готовил этот план. Один вопрос — откуда он знал, что тот золотозубый служит в местной ментовке? Может, конечно, и совпадение, но все же…

От нерадостных мыслей отвлек голос диспетчера, объявившего посадку на её рейс. Ну, прощай страна песка, пирамид и разочарований…

Но все надежды на благополучное возвращение беглянки в отель разрушил его друг:

— Дэн, ты лох. Если тебя это утешит, то я — тоже. Агеевой уже нет в стране.

— Как это нет?! Регистрация на рейс начнется только через час! Её ещё не было, — Денис отошел от стойки, поймав внимательный взгляд охранника. Не хватало только, чтобы его арестовали по подозрению в терроризме.

— И не будет. Девочка и не собиралась сюда приезжать. Она вылетела двадцать минут назад прямым рейсом.

— Подожди. Но сегодня нет прямых рейсов в N. Или ты хочешь сказать…

— Ага, пока ты мотался в поисках бедной-несчастной-обиженной, она ещё пять часов назад отправилась местными авиалиниями в Хургаду, а сейчас держит путь в родной город. Стыдно признать, но она нас обоих сделала, как пацанов… Я сейчас выезжаю туда, чую, нужно будет пока тебя заменить.

— Только без фанатизма, — предупредил Романовский, мысли которого метались между досадой, что его обставили, и восхищением той, которая сумела это сделать.

— Само собой. Я так понял, что девушка тебя зацепила, так что присмотрю, пока тебе документы делают.

— Спасибо. Буду должен, — уже усаживаясь в такси, Денис напомнил. — Ты ей особо на глаза не показывайся, не хочу сюрприз испортить.

— Решил отомстить? — хмыкнул Ярослав.

— Нет, не за что мне ей мстить.

— Тогда что за сюрприз?

— А вот тебе о нем знать не надо…

Родной город встретил Еву промозглым дождем, который, падая на землю, тут же примерзал, образуя «обожаемую» всеми водителями глянцевую корочку на асфальте. Поскольку время прилета было довольно поздним — уже за полночь, то всей мерзостной картины российской послеосени-недозимы девушка не увидела, но физическая и моральная усталость последних суток не давала впасть по этому поводу в уныние. Парадокс, но именно по такому же ледяному дождю и, чувствуя настойчивое желание впасть в спячку, Ева и отправлялась отдыхать.

«Есть в мире незыблемые вещи», — зевая, девушка ждала, когда можно будет покинуть самолет. В полупустом салоне было сумрачно и как-то неуютно, хотя и довольно тепло. Такие же сонные, но гораздо более довольные и загорелые пассажиры уже выстроились в небольшую очередь, жаждая попасть в объятия ожидающих родных и близких. Поскольку встречать Еву должна была Неша, то девушка не особо спешила, от подруги скорее всего она дождется выматывающего диалога под лозунгом «Ты хочешь поговорить об этом?» Иногда Ева просто ненавидела профессию Агнессы, но признавала, что та во многом помогла ей разобраться в себе и отношениях с мужчинами.

Бортпроводница наконец-то позволила пассажирам, которые томились в тоске по родине и слегка тронутым ямочным ремонтом дорогам, вырваться на волю. Ева была последней в этой живой очереди. Багажа все равно нет, куда торопиться? Ни родителям, ни Матвеевым она звонить не стала, пусть лучше думают, что она продолжает прогревать косточки на морском бережку. Конечно, долго хранить в тайне свое возвращение не получится, но и объяснять, почему променяла законный отдых на возвращение домой, пока не хотелось. Понятно, что родителям она ничего не скажет, а вот от младшей сестры не отобьешься, придется рассказывать печальную историю. Тем более, что она видела Романовского. Можно конечно сказать, что это личная интимная тайна, но Еве хотелось с кем-то поделиться своими мыслями и чувствами. Можно и с Нешей, но та скорее поможет разобраться в произошедшем, девушке же хотелось просто потрепаться на тему «Все мужики козлы!» и получить горячее одобрение и поддержку.

В здании аэровокзала гуляло неприкаянное эхо, пугая охранников, мужественно старающихся не опираться на рамку металлодетектора и таких же несчастных работников таможенного контроля, дремлющих на своих рабочих местах. То, что Ева прилетела без багажа, насторожило и одних, и вторых, потому девушку досконально ощупали, осмотрели и даже обнюхали служебной собакой. Овчарка, единственное жизнерадостное существо на всю зону прилета, лениво потершись об ноги Агеевой и обслюнявив ей туфлю, развернулась и спокойно потрусила по своим делам.

— Ну, после такого осмотра мне и на прием к гинекологу можно не идти, — хмыкнула Ева, обнимая поднявшуюся с кресла Нешку.

— Зато сколько внимания, — улыбнулась в ответ подруга, протягивая ей шубку.

— Спасибо. С барского плеча? — девушка с удовольствием укуталась в мягкий, пахнущий лавандой мех.

— А то. Идем, уже поздно, домой я тебя сейчас не повезу, переночуешь у меня, — Агнеша кивнула какому-то стриженому под «ноль» парню, сидящему неподалеку, и повела Еву к машине.

— Знакомый?

— Почти. Если не ошибаюсь, молодой человек тут по твою душу.

— Думаешь? — оглядываться она не стала, но, скосив глаза на стекло, в отражении увидела, что мужчина внимательно смотрит им вслед.

— Может, у меня и паранойя, но он сказал, что приехал встретить девушку друга, а сам даже внимания на прибывших не обращал. А вот когда показалась ты, немного встрепенулся.

— Даже так… — Ева на секунду задумалась. Если следовать логике, то тот самый друг — это Романовский, во всяком случае, кроме него и Агнессы, о её возвращении никто не знал. И это самое «девушка друга» её неприятно царапнуло. Ага, а то как же! К тому, что рано или поздно они встретятся, она уже была практически морально готова, но никаких намеков на их отношения поддерживать не собиралась. То, что было между ними в Египте, там и осталось. Курортные романы тем и хороши, что их не следует продолжать после возвращения домой. Да она, поплачет некоторое время в подушку, а потом соберется и продолжит жить так же, как и было до всего этого. Её жизнь и так была слишком сложной и насыщенной, чтобы усложнять её какими бы то ни было отношениями с человеком, которому не доверяешь…

— Ну что, встретили твою красотку и без моей помощи.

— Кто? — Денис стоял на пороге балкона и сосредоточенно рассматривал свои пальцы. Интересно, Ева продержится или сорвется и снова начнет курить? В силе воли он не сомневался, но ей сейчас и без того тяжело, а тут ещё отказ от сигарет…

— … или спишь в хомуте? — донесся до него несколько раздраженный голос друга.

— Отвлекся. Повтори ещё раз, — попросил мужчина, возвращаясь в номер.

— Это ты у нас в тепле и уюте, а сегодня полтысячи километров отмотал, чтобы встретить твою прелестницу, но меня опередила её подруга. Кстати, весьма и весьма…

— Тебе что, своих баб не хватает?! — неожиданно даже для самого себя разозлился Денис. Его раздражение было вызвано тем, что, хоть горничная в его отсутствие и поменяла постельное белье, но ему упорно казалось, что от подушки пахнет Евой.

— Ладно, не психуй, сейчас расскажу по порядку. Приехал я в это чудное место, а её уже ждут. На вид — лет двадцать пять. Высокая, худая, волосы темные почти по пояс, глаза серые. Красивая, но какая-то… замороженная, что ли… Зовут Агнесса. Ни о чем не говорит?

Романовский перебрал в памяти друзей и знакомых Евы, но никого похожего вспомнить не смог. Странно, ведь уезжала она в спешке, и никого из своих, скорее всего, не предупреждала. Значит, эта девушка достаточно близка, чтобы доверить ей встречу своей ценной персоны, но, при этом, об их знакомстве широкому кругу не известно…

— А зря, — голос Ярослава снова вторгся в мысли Дениса. — Потому что это некая Ирмская Агнесса Вацлавна.

— Это имя должно мне что-то сказать? — от недосыпа жгло глаза, и ныла шея, но уснуть сейчас ему точно не грозит. Пробовал уже. После того, как в полудреме он начал автоматически искать ладонью Еву, мужчина плюнул на это гиблое дело, но и три чашки кофе проблему не решили.

— Ты напряги мыслительный аппарат, — понизив голос, серьезно попросил Ярик. — История довольно старая, но известная. Пять лет прошло с тех пор, как не стало её мужа. Там ещё очень нехорошие подробности были… — подсказал друг.

После этих слов в мозгах Романовского что-то щелкнуло, и до него дошло, о ком говорит Невзоров. Но если он правильно его понял, то ситуация становится совсем уже непонятной.

— Стоп. Ты не про жену Якута сейчас говоришь?

— Нет. Я про его вдову. Молодец, вспомнил.

Денис насторожился ещё больше. Если все, о чем рассказал друг правда, то он совсем ничего не знает о Еве. Дело в том, что бизнес ныне почившего Якута был настолько специфичен, что даже после его смерти всех, с кем он имел дело, умные люди предпочитали обходить стороной. А Ева отнюдь не глупа, тогда почему и как оказалась связана с вдовой наркобарона?

— Завтра ещё раз покопаешься в прошлом Агеевой.

— Вот спасибо, господин хороший, за благословеньице, — дурашливо отозвался Ярослав. — Угораздило же вашу семейку с ней связаться.

— Ты за это зарплату получаешь, так что заканчивай жаловаться.

— Это единственное, что меня утешает, — буркнул тот и отключился.

— А Маришка сейчас где? — наклоняться, чтобы стянуть туфли Ева не рискнула — голова кружилась все сильнее. Осторожно, держась за стенку, девушка прошла гостиную вслед за хозяйкой. Огромная комната с лестницей, ведущей на второй этаж, была освещена только двумя бра, дававшими ровно столько света, чтобы не пропахать носов, споткнувшись через ковер.

— Вообще-то уже почти два часа ночи, так что доня спит. Сейчас что-нибудь съешь и тоже ложись, — Нешка прошла через арочный проход глубь дома, потому голос звучал глухо.

— Нюсь, не надо, — Ева без сил рухнула на диван и вытянула онемевшие ноги. Замерзнуть она не успела, но два перелета за одни сутки сказывались, и ступни сводило судорогой, а голова болела даже от попытки думать.

— В том-то и дело, что надо, — Неша вернулась с чашкой чай и сунула у руки подруге овсяное печенье. — Ты же, скорее всего, не ела весь день. — Дождавшись кивка Евы, продолжила. — Пей, и потопали на второй этаж.

— Как там Света? — подув на горячий напиток и скривившись, потому что не любила чай с мятой, девушка сделала осторожный глоток.

— В шесть часов родила мальчика. Нормальный, здоровенький ребенок. — Агнесса села в кресло напротив и наклонилась, массируя ноющие виски. — Такое впечатление, что я неделю не спала, — призналась она, все ещё не открывая глаз.

— Неш… Завтра дашь мне материалы по тому подростку, о котором ты говорила, я сама его интересы представлять буду.

— Если потому, что я тебе помогла, то не стоит.

— Стоит. И мы обе это знаем. И чего теперь таиться, все равно все скоро узнают, что мы дружим и сотрудничаем, — Ева не столько пила, сколько вдыхала бодрящий аромат и грела ладони о чашку.

— Извини, я не хотела портить тебе карьеру, но по-другому вытащить тебя из страны так быстро не получалось…

— Знаешь, мне плевать. Только идиоты верят, что ты продолжаешь дела мужа. А на их мнение мне ровно, — девушка раздвинула губы в немного вымученной улыбке. — Так что с завтрашнего дня начинаем крупномасштабные действия.

— Мне уже страшно, — усмехнулась Неша, теребя кончик косы. — Ну, давай, делись планами.

— Первое — привести себя в нормальный вид.

— Это само собой, — согласилась подруга, немного успокаиваясь. До этого взгляд Евы был каким-то странным. Не убитым, не страдающим, но каким-то заторможенным. Теперь же она снова стала собой. Пусть явно уставшей и не веселой, но такой, какой была раньше.

— Потом встречусь сначала со Светланой и Самойловыми.

— Ну, с первой я встречу устрою. А вот вторые… Уверена, что они согласятся?

— О, я думаю, они скоро сами начнут искать меня, — таки не допив чай, девушка отставила чашку. — Давай спать, я с ног валюсь.

— Пойдем. Только учти, завтра ты мне все-все расскажешь, — Неша погасила свет и начала пониматься по лестнице.

— А куда ж я денусь? — вздохнула Ева, с трудом сдерживаясь, чтобы не попроситься ночевать прямо на том же диване. — Можно один вопрос?

— Давааааай, — зевнула Агнесса, останавливаясь уже на самом верху.

— На кой черт было делать спальни на втором этаже?

— Знаешь, я сама себе иногда этот вопрос задаю.

— И что говорит внутренний голос?

— Что надо было раньше думать, теперь поздно метаться…

— Утро туманное, утро седое… — издевательски выводил чей-то отчаянно фальшивящий голос над ухом спящей Евы. Девушка попыталась прятаться под подушку, но ту сразу отобрали, и Неша, смеясь, добавила. — Если сейчас не встанешь, я тебе «Вставай, проклятьем заклейменный» напою.

— Слушай, кошмар какой, ты поешь почти так же плохо, как я… — глаза никак не хотели открываться, но, по уже имеющемуся опыту, отбиться от Агнессы было почти так же реально, как от Степана, решившего, что именно сейчас хозяйка обязана его почесать. То есть, процент удачи близок к нулю.

— Сочту за комплимент, хотя, похоже, ты пыталась меня обидеть.

Ева свернулась клубком и накрылась одеялом. Правда, потом высунулась и спросила:

— А который час?

— Семь пятнадцать.

— Ты издеваешься?! Господи, рань-то какая… А чего ты меня вообще тормошишь?

— Через полтора часа мне везти Маринку в «художку», поэтому вставай, будем беседу вести.

— И вообще, для меня сейчас на два часа меньше, считай, что в пять утра подняла, — ворчала девушка, но в постели встала. — Совести у тебя нет.

— Нет, — согласно кивнула Неша, не давая подруге попытаться сыграть на её чувствах. — Это факт. Зато у меня есть ум и честь. Ладно, с последним, наверное, погорячилась, — подумав, добавила она. — Подъем, умывайся и через десять минут жду в спортзале. Не заблудишься?

Ева только рукой махнула, призывая её временно оставить себя в одиночестве. Прошлепав неуверенной походкой в ванную, девушка разглядела себя во всей красе и чуть не сплюнула от досады. Ну, почему она не относится к тем прелестницам, которые прекрасно выглядят даже с перепоя?! Почти двое суток бодрствования и около семи часов перелетов оставили следы на девичьем лице в виде сероватой с мраморным оттенком кожи и темных кругов под глазами. Умывание ледяной водой немного взбодрило, но былую красоту не вернуло. Поняв, что помочь ей может только сон, свежий воздух и опытный косметолог, Ева вернулась в комнату, быстренько оделась в оставленную Нешей спортивную форму и, мучительно зевая, пошла на поиски хозяйки.

Сам дом был не то, чтобы большим, но такой странной планировки, что Ева почти потерялась. Лишь заметив ориентир в виде приоткрытой двери с доносящейся из-за неё негромкой музыкой, вздохнула с облегчением. Заглянув в щель, девушка увидела Агнешку, сидящую в такой позе, что у самой Евы заныли все суставы от одной только мысли повторить этот крендель.

— Не стой на пороге, заходи, — Неша не повернулась, потому, как она узнала о приходе подруги, осталось тайной. Гибко потянувшись, Агнесса встала одним движением и кивнула Еве, предлагая присоединиться. Именно с легкой руки Ирмской она занялась йогой пару лет назад, но сейчас чувствовала себя настолько хреново, что первый раз пожалела о приобщении к миру спорта. — Как ты?

— Ну, — девушка прислушалась к организму. — Как будто меня долго били, а потом просто выключили ударом в голову.

— Хорошо, — кивнула Агнеша.

— Что ж хорошего?! — Ева, постанывая, с трудом села в классическую позу лотоса и приготовилась немного помедитировать, чтобы настроиться на занятие, но от таких слов неловко завалилась набок.

— То, что ты объективно воспринимаешь свое состояние и первыми назвала факторы, причиняющие физические неудобства, — не открывая глаз, Неша сложила руки в намасте[4] и поклонилась. — Значит, травмы психологического характера не так серьезны. Или же ты от них сейчас абстрагирована.

Ева беззвучно простонала. Только сеанса психоанализа ей сейчас и не хватало… А может, действительно, именно он и нужен?

— Ладно, твоя взяла, задавай вопросы, — вздохнула девушка, упорно отгоняя от себя все мысли и пытаясь сосредоточиться на асанах[5].

— Давай поиграем в ассоциации. Отвечай, не задумываясь, первое, что придет в голову. Каковы твои первые мысли о возвращении домой? — тихое пение флейты расслабляло, и низковатый голос Нешки гармонично вплетался в неё, успокаивая натянутые, как гитарные струны, нервы Евы.

— Проблемы, — так же тихо ответила девушка, автоматически выполняя нужные прогибы и замирая в, казалось бы, невероятных стойках.

— С чем они связаны?

— Работа. Личная жизнь.

Флейта сменилась шумом водопада и пением птиц с легкими вкраплениями ритма там-тамов.

— Что для тебя твоя работа?

Ева хотела ответить, но в последний момент успела поймать слово, почти слетевшее с губ. «Жизнь». Интересно, когда она успела ею стать? Девушка медленно выпрямилась и просто села на коврик, подперев щеку ладонью. Странно, а ведь она об этом даже не задумывалась, но привычное удовольствие от того, что она делала, уже давно притупилось. Не было больше того адреналина и куража, которые заставляли её не спать ночами, вчитываясь в мелкий шрифт договоров и прочей канцелярщины.

— Чего ты сейчас хочешь? — Неша не стала заострять внимание на молчании подруги. И так все ясно, далеко не всегда нужно отвечать вслух.

— Перемен.

— В чем именно?

— Во всем.

Ева вскинула голову, пристально глядя на Агнессу. Словно почувствовав её взгляд, та мгновенно открыла глаза и, сделав пару шагов, села рядом. Так, чтобы расстояние было минимальным, но не касаясь Евы.

— Мне все так надоело, — тихо, иногда глотая окончания, затараторила Агеева. — Мне осточертело делить тарелки и кольца. Иногда кажется, что начинаю задыхаться в своем офисе. Я уже знаю, что скажут мне клиенты, чем они будут оправдывать свои измены и почему именно им должно достаться то, что они собираются делить… — глубоко вздохнув, Ева покрыла глаза. — Я хочу просто быть… нужной. Не как адвокат или та, с которой приятно провести время, — образ Дениса, как она не гнала от себя мысли о нем, мелькнул в сознании, — а просто, как человек…

Неша улыбнулась и погладила подругу по плечу.

— И что ты теперь собираешься делать?

Ева на секунду задумалась.

— Доведу до ума все, за что взялась. А потом буду делать то, на что всегда не хватало времени, — поймав вопросительный взгляд подруги, пояснила. — Жить.

Ходить третий день в одной и той же одежде Еве совсем не хотелось, но в шортах Нешки она могла позволить себе разве что скрутиться в спортзале загогулиной. Остальная же одежда, хоть по размеру и подходила, но была длинна сантиметров на пятнадцать. Конечно, доехать домой можно и в таком виде, но Ева была уверена, что сработает тот самый незыблемый закон. Подлости. Стоит выскочить из дома за хлебом не накрашенной и не причесанной, как то пути встретишь пару бывших, заклятую подругу и бабку-сплетницу из соседнего подъезда.

На кухне Нешка помешивала кашу и кривилась, потому что, пробуя её, уже успела обжечь язык. Марина, сидя на пуфике рядом со столом, сосредоточенно листала книгу, разглядывая яркие иллюстрации.

— Привет, принцесса, — Ева опустилась на корточки перед девочкой. Маришка отвлеклась от «Приключений Незнайки на Луне» и, заулыбавшись немного щербатой улыбкой, кивнула и поздоровалась на языке жестов.

— Интересно? — девушка показала на книгу. Ребенок, секунду подумав, пожал плечами.

— Доне больше нравятся сказки Родари, не патриотичная она, — хмыкнула Неша, выключая плиту и облизывая ложку. Обжегшись вторично, она только вздрогнула и сморщила нос.

— Мне они тоже нравились, особенно «Путешествие голубой стрелы».

— Она и у нас самая любимая. А теперь, дамы, быстренько жуем и собираемся, развезу вас по пунктам назначения. Тебя домой?

— Угу, — выдавила Ева, пытаясь проглотить кашу. Нет, сама по себе овсянка была довольно-таки ничего, но девушка ненавидела её с детства, потому приходилось давиться, чтобы не давать Маришке пример для подражания. Хотя, судя по тому, что девочка больше сосредоточенно размазывала содержимое по тарелке, она тоже не горела трепетной любовью к истинно английскому завтраку.

С трудом впихнув в себя хоть какую-то часть угощения, Ева поторопилась подняться:

— Я пока посуду помою, а вы собирайтесь.

— Хорошо, тогда выезд через десять минут. Дочунь, беги за красками, мы ждем тебя тут.

Маринка с явным облегчением отставила тарелку и, чмокнув маму в щеку, вприпрыжку побежала в свою комнату. Когда звук детских шагов стих, Ева, поколебавшись, все-таки решилась:

— Неш, если я лезу не в свое дело, скажи сразу, не обижусь. Почему Марина не разговаривает? Она же все слышит, значит, не глухонемая…

— Патология внутриутробного развития. У неё был двусторонний паралич голосовых связок. Угрозы жизни нет, но, даже после операции, вероятность того, что доня будет разговаривать, крайне не велика.

— Черт… Извини.

— Ничего страшного, — Неша улыбнулась, прислушиваясь к шуму, доносящемуся со второго этажа. — У меня умный, замечательный ребенок, который, за исключением возможности говорить, во многом опережает по развитию сверстников. Так что я не расстраиваюсь. Главное, чтобы Маришка выросла хорошим человечком, а всему остальному я её научу.

— Что же вы сразу не сказали, что документы нужны срочно?

Высокий лысоватый мужчина делал одновременно три вещи: доводил до логического завершения все процессуальные нюансы выдачи паспорта, испуганно косился на Дениса и отчаянно потел. Надо сказать, что его нервная дрожь была вполне понятна и обоснованна — Романовский был сегодня небритым, злым и не выспавшимся, к тому же у него дико болела голова от постоянного щебета этого представителя родины на просторах Синая.

— Вообще-то, они всегда срочно нужны, — хмуро ответил Денис, стараясь не щурится. От яркого света, падающего на сетчатку, боль в висках, похожая на удары миниатюрным молоточком, только усиливалась. — А когда внезапно утрачены в чужом государстве — тем более.

— Конечно, я вас понимаю, — горячо закивал сотрудник посольства, украдкой смахивая трудовую испарину со лба. — Тем более, учитывая, что ваша невеста уже уехала. Такая милая девушка, поздравляю с грядущим торжеством.

Романовский только невесело хмыкнул. Чем именно его при встрече порадует Ева — попыткой свернуть шею или просто хроническим игнором, он не знал. Но был уверен, что с её фантазией все в порядке, так что она в любом случае отомстит. Хуже всего то, что он действительно скучал по этой заразе, выставившей его на посмешище перед другом и подчиненными. Даже не по её телу, хотя и не без этого, а по самому присутствию рядом с собой. Почему-то за эти несколько дней он настолько привык постоянно видеть Еву, что теперь испытывал что-то вроде ломки. О причинах он предпочитал не задумываться, не до того, но твердо решил, что сразу после возвращения, поедет к ней и серьезно поговорит. То, во что она собралась ввязываться, ничем хорошим не закончится. Денис хорошо знал своего брата. Лешка никогда не был жестоким человеком, но ради жены и их ребенка сделает все. Пусть малыша выносила и не Ирина, но он уже воспринимал его, как своего собственного, один только звонок чего стоил, когда взрослый человек орал в трубку:

— Брат, у меня сын!!!

Он был рад за него, но теперь все осложнится ещё больше — у Евы не тот характер, чтобы отступать, а Леха никогда не сдастся и будет драться до конца. И, если так будет нужно, прибегнет даже к крайним мерам. Потому Романовского бесила эта задержка с документами. Еву брат не тронет, он ему это пообещал, но все равно Денису было не спокойно. Да, вряд ли девушка будет рада видеть его, но придется потерпеть — ближайшее время он с неё глаз не спустит. Ещё эти сомнительные знакомства… Ярик сегодня перерыл все, что можно и нельзя, но нашел только, что Агеева иногда оказывает услуги юридического характера некоммерческому фонду «Надежда». Какие именно, узнать не удалось, но на уровне слухов — вроде бы Ирмская организовала что-то наподобие реабилитационного центра для жертв домашнего насилия. Каким боком к этому могла быть причастна Ева, тоже не совсем понятно. Но, похоже, что она консультировала пациентов центра по вопросам семейного и имущественного права. Во всяком случае, Денис на это очень надеялся, потому что, если окажется, что она каким-то образом причастна к теневому бизнесу, в котором подозревали «Надежду», отмазать её будет довольно сложно.

К дому Евы они подъехали почти через полтора часа, потому что сначала сдали Маринку с рук на руки преподавателю художественной школы, а потом попали в пробку, что, учитывая утро субботы, вообще было довольно странно.

— Не хочешь рассказать про Романовского? — Неша, в отличие от других терпил, оказавшихся запертыми посреди улицы, не дергалась и не жала на клаксон. Девушка просто спокойно сидела, постукивая кончиками затянутых в черную кожу пальцев по рулю в такт негромкой мелодии Вивальди, доносящейся из динамиков.

— Не хочу, но надо, — Ева куталась в мягкий мех и пыталась не чихнуть. Похоже, что она все-таки умудрилась простыть. Или же это акклиматизация сказывалась, но с каждой минутой Агеева чувствовала себя все хуже — в носу все горело, горло саднило, а голову словно стягивало тугим обручем. — Неш, кажется, я заболеваю.

Это отвлекло Агнешку от умиротворенного любования владельца стоящего впереди «Нисана», который, приплясывая рядом со своей машиной, так бурно жестикулировал, высказывая свое недовольство, что вполне мог идти в регулировщики движения.

— Рот открой. — Ева послушно выполнила распоряжение подруги. — А теперь скажи: «Ааа»… Все ясно, горло красное, язык обложен. Поздравляю, скоро и сопли потекут.

— Что ж у меня все через разные интересные места? — риторически спросила Ева, зябко ежась. — Тогда сегодня мне к Светлане нельзя, только меня, больной, в роддоме и не хватало…

— Мой тебе совет — езжай домой, ляг и выспись. Все равно в ближайшие девять дней Самойловы, против воли матери, ребенка забрать не смогут. Пока мамочка с младенцем лежат в стационаре, никто малыша им не отдаст. Да они и сами, думаю, не захотят подвергать мальчика риску. У тебя сейчас законный отпуск, так что просто отдохни пару дней.

— Знаешь, а ведь ты права, — Ева немного подумала и улыбнулась уголком губ. — Тем более что из меня сейчас работник аховый, любой лох облапошит…

— Не наговаривай, тебя и больную обжулить трудно, — хмыкнула Неша. Пробка понемногу рассасывалась, но массивный «Эскалейд» не мог протиснуться в узкие зазоры между припаркованными машинами, потому свернуть на тайные тропы, чтобы объехать эту беду, все не получалось.

— Это я на комплимент напрашиваюсь, — Ева потерла чешущийся нос и все-таки чихнула в ладошку. — Ну вот, теперь ещё и вас с Маришей заражу…

— Вряд ли, мы только переболели, — отмахнулась Агнешка. — Ты лучше расскажи, что у тебя было с Денисом Константиновичем.

Агеева на секунду задумалась. Ей не хотелось сейчас говорить о нем, но Нешка права — если хочешь решить проблему, неважно, какого свойства, лучше сделать это сразу, по живому, а не ждать, пока та разрастется до нехороших размеров.

— Нууу…

— Я не с точки зрения физиологии спрашиваю. Суть ваших постельных подвигов касается только двоих. Что ты вообще к нему испытывала. Давай по порядку, с первого дня знакомства. Вы же там встретились?

— Нет. Судьбоносная встреча произошла в нашем скромном уездном городишке.

— Ты на город-миллионник не наговаривай-то, — Наконец-то получилось вырваться из тесных дружеских объятий дорожного затора, и Агнесса резко прибавила скорость.

— Не буду. Он меня взбесил поначалу.

— Почему?

— Потому что поставил на место, — нехотя признала Ева.

— Любопытно… То есть, ты признаешь, что в тот момент была не права?

— Не то, чтобы признаю… Ладно, не права я была! — девушка ещё раз чихнула и зло посмотрела за окно. К сожалению, за то время, что они провели в пути, там ничего не изменилось — низкое свинцово-серое небо, сыплющееся с него непонятное мелкое нечто, мгновенно промачивающее любую одежду, и слякоть под ногами никуда не делись.

— А потом?

— Потом он меня просто раздражал самоуверенностью и деспотичными замашками. Но я признаю, что он умный мужик. Да и вообще неплохой человек, но…

— … но? — Нешка притормозила на стоянке супермаркета.

— Но в тот момент, когда прочитала смс-ку, мне было так больно и обидно, что словами не передать. А зачем ты здесь остановилась? — Резкий уход от темы был настолько очевиден, что Агнесса поняла — не нужно больше давить на подругу, все равно ничем хорошим это не кончится. Пусть немного подумает, перебесится, а вот потом можно поговорить ещё раз. Сейчас все эмоции слишком свежие, а нервный срыв Еве совершенно точно ни к чему.

— Потому что у тебя дома наверняка есть нечего, а болеть надо в сытости и с комфортом.

— Мне болеть особо некогда, — вздохнула девушка, комкая носовой платок. — Ещё день-другой, и тут такое начнется, что лучше бы меня в Египте акула съела…

— Не бережешь ты бедных рыбок. Она бы тобой отравилась, — рассмеялась Нешка. — Все, хватит строить из себя бедную-несчастную. У тебя день, чтобы отлежаться, а потом жду у себя в кабинете, бумажки кое-какие посмотришь.

— Какая ты корыстная, — покачала головой Ева. — Прям, вся в меня…

Потратив ещё какое-то время за закупку продуктов, девушки покинули магазин и с удовольствием вдохнули запах выхлопных газов на парковке. Дело в том, что в самом торговом зале было на редкость душно, а доносящиеся со всех сторон шум, гам и песенка по звон колокольчиков, которую, несмотря на то, что до Нового годы было ещё три недели, крутили все и везде, побуждали схватить первое, на что упал взгляд, и сбежать из этого бедлама. Хорошо, что дом Евы был буквально в паре кварталов, так что уже совсем скоро они оказались в родном и любимом Агеевой дворе.

— Все, теперь чеши домой, — Нешка помогла вытащить из машины пакеты и запахнула на Еве шубку поплотнее, — пей чай с малиной и ложись спать. Вечером отзвони и скажи, как себя чувствуешь.

— Хорошо, мамочка, — на автомате отозвалась девушка и потопала в подъезд.

Открывая входную дверь квартиры, девушка заметила, что замок открывается с трудом, словно ключу что-то мешало нормально проворачиваться.

— Неужели опять детишки какую-нибудь фигню в замочную скважину запихнули? — вполголоса бормотала Ева, сражаясь со ставшей неприступной дверью.

Наконец, после некоторых усилий, она попала в квартиру. Щелкнув выключателем, чтобы хоть как-то рассмотреть, что у неё под ногами, все-таки, в спешке собиралась, она нагнулась, чтобы разуться и не сразу посмотрела в зеркало. А когда подняла глаза, на секунду замерла.

На холодном стекле кривыми буквами было написано: «Не лезь не в свои дела!».

Сначала Еве показалось, что это было выведено кровью, но потом дошло, что наскальная живопись оставлена губной помадой. Девушка сразу же почувствовала себя героиней дешевого фильма ужасов, но не стала, вооружившись чеснокодавилкой и ситечком для заваривания чая, инспектировать свою недвижимость на предмет наличия посторонних персон. Стараясь двигаться как можно бесшумнее, Ева осторожно вышла обратно на лестничную клетку, прикрыла дверь и позвонила в полицию.

— Вы уверены? — наверное, в сотый раз спрашивал молодой человек с погонами лейтенанта на кителе, страдальчески морщась и сморкаясь в платок, по размерам больше напоминавший полковое знамя.

— Нет, — не менее утомленно отозвалась Ева, сидя на пуфике возле стены, — но вроде ничего не пропало. Я же так сразу все и не вспомню.

— Кто знал, что вы уезжаете на несколько дней?

Девушка прислонилась пылающим лбом к прохладной поверхности обоев. Кто знал? Её семья, Пахомов, Самойлов, Витюша, Юлька… Если подумать, то многие. Но кому нужно было вскрывать дверь в её квартиру, чтобы написать предупреждение и просто уйти, ничего не взяв, уже другой вопрос. Пахомов? Ага, она прямо так и видела, как Илья Алексеевич, высунув от усердия язык, выводит что-то на зеркале в её прихожей. Конечно, глупость все это, Ева не верила, что он опустится до такой мелочности. Ни к чему пытаться её запугать. Все, что он хотел донести до её сведения, Пахомов высказал перед вылетом Евы, так что он, скорее всего, ни при чем. Самойлов? Тоже вряд ли. По его замыслам, она сейчас должна отдыхать в тропиках, тая в объятиях его брата. Свалить и эту вину на Романовского было бы соблазнительно, но Ева признавала маразматичность такого предположения. Витя? Тоже вряд ли, она ему нужна живой и работоспособной, а тут, на нервной почве, можно и копыта двинуть.

Да и вообще, все было как-то… слишком по-женски. Ну, какой нормальный мужик будет писать предупреждения губной помадой? Скорее уж опять где-нибудь с ножом подстережет, чтобы точно донести свою мысль. Кстати…

— Девушка, вы меня слышите? — повысил голос служивый, видя, что жертва странных воров, не двигаясь и не мигая, смотрит в стену.

— Да, — отстраненно отозвалась Ева. — Давайте я завтра ещё раз все просмотрю и скажу конкретнее? Вы мои показания сняли?

— Да.

— Тогда давайте протокол, я все подпишу, а на днях подъеду в отделение. Идет?

— Хорошо, — лейтенант с видимым облегчением протянул ей исписанную мелкими буквами с завитушками бумагу, которую Ева, по давней привычке, автоматически внимательно прочла, прежде чем поставить подпись.

Спустя десять минут девушка осталась на жилплощади одна. Тщательно закрыв дверь на все замки и задвижку, Ева прошла в спальню и без сил рухнула на кровать. Но уже через несколько секунд вскочила и, стянув постельное белье, поволокла его в ванную и забросила в стиралку. Почему-то одна мысль спать на том, что было на кровати, когда в её квартиру проникли, вызывала отвращение.

Ева подумывала начать генеральную уборку, но поняла, что ещё чуть-чуть, и она просто рухнет на месте. Градусник показал неутешительные 38,4, руки дрожали, тело колотило в ознобе, а курить хотелось так, что приходилось стискивать зубы. Решив действовать по принципу «Если хочешь поработать, ляг, поспи, и все пройдет», Ева свила себе гнездо из подушек и пледа и просто отключилась.

Судя по тому, что на дверной замок нажимали, уже не отпуская, несколько минут, терпение визитера было уже на грани. Ева с трудом продрала глаза и попыталась понять, где она вообще? На этом свете или уже на том? Её квартира не тянула ни на раскаленную атмосферу Преисподней, ни на Райские кущи, потому девушка сделала неутешительный вывод, что ещё жива. Но самочувствие было таким хреновым, что руки так и чесались исправить это упущение. Нащупав на прикроватной тумбочке очки, девушка кое-как, едва попутно не оставив себя без глаза, нацепила окуляры и медленно побрела в сторону двери, которую вот-вот должны были начать брать штурмом.

Горло саднило так, что оно казалось обожженным, а глаза слезились, стоило только посмотреть в сторону окна. Кстати, судя по тому, что там уже опускались сумерки, дело близится к вечеру. Не понятно только, какого дня. Вполне возможно, что она продрыхла сутки, и в подъезде беснуется Нешка, уверенная, что подруга блаженно отъехала к лучший из миров.

Надпись на зеркале никуда не делась, потому что кое у кого не дошли руки стереть это безобразие. Проходя мимо оскверненного предмета интерьера, Ева заметила кое-что, прошедшее раньше мимо её сознания. Но эта деталь могла многое прояснить относительно личности вандала. Замерев в замысловатой позе, застигнутая внезапным приходом мысли, девушка почти забыла, что именно заставило её покинуть нагретую кроватку, но заверещавший звонок вновь напомнил, что есть кто-то срочно возжаждавший встретиться с жертвой российской погоды.

Наученная горьким опытом, Ева посмотрела в глазок и сначала подумала, что у неё галлюцинации на почве лихорадки. Потому что этому человеку нечего делать под её дверью. Тем более, в одиночестве.

Но сама по себе, эта встреча была девушке на руку, потому она, щелкнув замками, широко распахнула дверь.

— Добрый вечер.

Женщина, собравшаяся ещё раз нажать на кнопочку звонка, испуганно отдернула пальцы и сделала шаг назад.

— Извините, вы меня не знаете… Просто я… — сбивчиво зачастила она. Похоже, что при виде Евы, заготовленная заранее речь скрылась в неизвестном направлении.

— Я знаю, кто вы, — мотнула головой Агеева и поморщилась, от этого движения на виски снова навалилась боль, а в глазах потемнело. — И сама хотела с вами встретиться, но сейчас не лучшее время — я болею.

— Ничего страшного. Но если вы плохо себя чувствуете… — женщина опустила плечи и немного втянула в них голову, сразу став похожей на испуганного ребенка. — Наверное, лучше подождать, когда вам станет легче, просто я очень хотела с вами поговорить. Извините, что разбудила, и всего доброго.

Она развернулась и начала спускаться по лестнице.

— Ирина, подождите!

Самойлова замерла на середине пролета, но не повернулась.

— Если не боитесь заразиться, то идемте в квартиру. Боюсь, что мне ещё несколько дней будет так же плохо, а поговорить нам действительно нужно.

Женщина, пару секунд поколебавшись, подошла в Еве.

— Спасибо.

— Пока не за что. Проходите.

Закрыв дверь, она обернулась к нежданной гостье. Та стояла, не отводя глаз от уже легендарных слов.

— Это?..

— Это у меня тоска по детству, не нарисовалась в свое время на обоях, — хрипло каркнула закашлявшаяся Ева и постаралась прикрыть зеркало спиной. — Проходите прямо, потом налево. Может, из меня сейчас и отвратительная хозяйка, но чаем напою.

— Не нужно беспокоиться, — замахала руками Ирина, а потом задумалась. — Хотя, вам самой нужно больше пить.

Ева подождала, пока гостья разденется и молча ткнула в направлении кухни. Она раньше видела фото Самойловой, и теперь поразилась, насколько изменилась эта женщина за пару недель. Среднего роста полненькая блондинка, светлые серо-голубые глаза. Но сейчас она была какой-то издерганной, измученной. Женщина постоянно теребила сумку и поправляла волосы, словно эти движения позволяли её держать себя в руках.

Гостья, устроившись на стуле, все никак не решалась заговорить, видимо собираясь с силами, а у Агеева слишком плохо себя чувствовала, чтобы развлекать её светской беседой.

— Ирин, давайте сразу на «ты» перейдем? У нас не настолько большая разница в возрасте, да и разговор не официальный…

— Хорошо, — Самойлова выпрямилась и, откинувшись на спинку стула, посмотрела, наконец, на ту, которую подсознательно начинала уже ненавидеть. Но вид бледной, явно больной адвокатши, которая съежившись, сидела в углу диванчика, вдыхая аромат чая, так не вязался с тем образом, который уже успел у неё сложиться, исходя из слухов, что Ирина теперь не знала, что ей сказать. Бледная, с темными кругами под глазами и лихорадочным румянцем хрупкая девушка вызывала скорее сочувствие, чем какой-то негатив, и становилось ясно, почему Денис запретил Леше трогать Агееву. Хотя в первый момент она и разозлилась на брата мужа, но теперь понимала его — Ева вызывала желание заботиться и защищать. Во всяком случае — сейчас. И пусть Ирина уже знала, что внешность обманчива, но почему-то была уверена, что эта девушка не такая сволочь, какой рисовала её народная молва.

— Пойми, — вполголоса, чтобы не напрягать связки, сказала Ева, не поднимая взгляд выше керамического ободка чашки, — что бы ты мне сейчас не сказала, я не буду уговаривать Светлану отдать вам ребенка. Но и обратного делать тоже не стану.

— Но ты можешь это сделать, — вскинулась Ирина.

— Да, могу. Света довольно легко внушаема. Просто не имею на это морального права. Не мне устанавливать, с кем останется ребенок, это должно быть решение матери.

— Но я тоже его мать! — сорвалась на крик женщина. — Извини.

— Да ничего. На твоем месте я бы уже не так орала, — Ева сняла очки и прикрывала глаза, которые жгло огнем. — Я не могу взять на себя такую ответственность. И искренне вам сочувствую, но помогать не буду.

Самойлова резко встала, собираясь уходить, а потом передумала.

— Я все-таки расскажу свою историю. Пусть она тебе и не интересна. Мне тридцать восемь, и последние десять лет я упорно пыталась забеременеть. Но ничего не выходило. А потом, семь лет назад, узнала, что у нас будет малыш. Это было такое счастье… Лешка меня на руках носил. Муж никогда не говорил этого, но он давно хотел детей, а у меня все никак не получалось. Ты даже не представляешь, как мы были рады, когда увидели две полоски на тесте, — она замолчала и опустилась обратно на стул. Ева не торопила её и не переспрашивала. Просто ждала окончания рассказа. В том, что оно будет печальным, она не сомневалась. — УЗИ показало, что беременность внематочная. Так мы лишились нашего первого не родившегося ребенка, а я одной фаллопиевой трубы. Следующие два года мы упорно лечились. Здесь, в Европе… Знаешь, какова вероятность, что из двух беременностей обе будут внематочными? Меньше половины процента. А я в него попала. — Ева протянула ей пачку салфеток. Ирина вытерла слезы, немного отдышалась и продолжила. — ЭКО результатов тоже не давали. Не знаю почему, но эмбрионы просто не приживались. И тогда мы решились на суррогатное материнство. Света была пятой кандидаткой. Если бы не болезнь её ребенка, мы бы вряд ли выбрали именно Мохову. Но получилось так, как получилось…

Ева сидела, стиснув зубы, чтобы тоже не расплакаться. Ей до слез было жаль Ирину, но согласиться помочь ей, значило бы предать вторую мать. И себя. Рука сами собой потянулись ко все ещё лежащей на столе пачке сигарет, и только в последний момент девушка отдернулась.

Хуже всего были подозрения, что Света решилась не отдавать ребенка именно после разговора с ней, Евой. Если бы она изначально собиралась оставить малыша себе, то и действовала бы ещё несколько месяцев назад. Похоже, что тот факт, что кто-то выслушал её и сказал, что это будет очень трудно, но не безнадежно, подтолкнул к такому решению…

— Мне сейчас так страшно, что мы никогда не увидим собственного ребенка, — через несколько минут подавленного молчания призналась Ирина. — Хотя в это трудно поверить, но мы его любим уже сейчас. — Подняв заплаканное лицо, она закончила. — Я знаю, что если ты предашь эти слова Свете, мы лишимся нашего сына, но надеюсь на твою честность — если она все-таки решит оспаривать в суде наше соглашение, я уговорю Лешку ничего у неё не требовать. Потому что не могу оставить своего ребенка жить в нищете. Ни он, ни Олежка не виноваты в грехах своих родителей.

Ирина поднялась и быстро прошла в прихожую. А Ева сидела на месте, не двигаясь и глядя в одну точку, но ничего не видя. Она подозревала, что разговор будет тяжелый, но не предполагала, что настолько. Хлопок входной двери заставил её очнуться от ступора, и девушка вышла в коридор. Там уже никого не было, только красные буквы продолжали нагонять тревогу.

Ева встряхнулась и, пошатываясь от слабости, отправилась за жидкостью для мытья окон. Ничто так не помогает упорядочить мысли, как монотонный физический труд. И пусть у неё дрожат коленки, и периодически темнеет в глазах, но она, хоть и косвенно, но виновата в заварившейся каше, а потому обязана помочь как-то разрулить ситуацию.

Она прикинула варианты развития событий, и по-любому выходило, что отдать малыша Самойловым было бы лучшим выходом. Но решать не ей. Более того, Ева ничего подобного Светлане не скажет, если только та не спросит напрямую. Можно было бы попросить Нешку, чтобы она помогла ей принять верное решение, но это было бы ещё хуже. Если уж Ева сама не могла сделать такое, то просить подругу и вовсе было бы подлостью.

— Я так и не понял, что у вас произошло. Почему она вернулась так рано, да ещё и на двое суток раньше тебя?! — Алексей Самойлов метался по кабинету, не зная, куда себя деть. Денис сидел на диване, упираясь подбородком в переплетенные пальцы, но только тот, кто плохо знал Романовского, сказал бы, что он спокоен и расслаблен. Последние двенадцать часов он провел сначала в самолете, а потом за рулем авто, что, учитывая отвратительную погоду и обледеневшую трассу, настроения тоже не прибавило.

— Я должен перед тобой отчитываться? — во вкрадчивом вопросе прозвучало некоторое предупреждение, что положительный ответ на этот, по сути, риторический вопрос, крайне не желателен.

— Нет, — старший брат почти рухнул в свое кресло, которое жалобно скрипнуло, резко приняв на себя немаленький вес хозяина. — Дэн, я не знаю, что делать. Иринка плачет, не переставая, Светлана не соглашается с нами встретиться. Я мог бы и принудить, но вваливаться в роддом, это уже как-то слишком…

— Посылать какого-то урода, чтобы он угрожал девушке ножом, тоже было чересчур, — раздраженно отозвался Денис, массируя шею, которую сводило от напряжения.

— Согласен, — нехотя отозвался Алексей. — Но я тогда реально испугался, что Светка уже подписала какие-то бумаги, и мне нужно было убедиться, что это не так. Если тебе от этого станет легче, могу извиниться перед Евой.

— Это не поможет. Она теперь и ко мне добрых чувств не питает. Мягко говоря.

— Так ты можешь сказать, что у вас произошло? Откуда она все узнала?

— У нас телефоны одинаковые, и она прочитала твою смс-ку. Когда проснулся, её уже не было. А она оказалась слишком умна, чтобы пользоваться очевидными путями отхода, — он сам не заметил, как улыбнулся, вспоминая время, проведенное с Евой.

— Дэн… Я что-то не понял, в смысле — проснулся? — Алексей привстал на кресле в ожидании ответа брата.

— А вот тут я точно отчитываться не собираюсь. Просто предупреждаю — не трогай Еву. Все остальное меня мало касается, но навредить ей я тебе не дам, — он наклонился вперед, пристально глядя в глаза брату. — Лех, я не шучу. Даже думать не смей.

— Жаль. Можно было бы сыграть на этом, но, раз ты против, то будем искать другие пути.

— Леш… — они так увлеклись братским выяснением отношений, что не услышали, как в кабинет кто-то зашел. Ирина стояла на пороге, покусывая губы и внимательно глядя на мужа. — Ты точно ничего в адрес этой девушки в последнее время не делал?

— Нет, Ириш, — Самойлов подошел к жене и обнял. Хотя они были женаты уже почти пятнадцать лет, даже стороннему наблюдателю было заметно, что эти двое действительно любят друг друга. — А почему ты спрашиваешь?

— Просто… — она замялась на секунду. — Я кое-что у неё в квартире видела.

— А что ты там делала?!

— Леш, не кричи, но мне нужно было поговорить с ней. И, прежде чем скажешь, что мы должны были ехать вместе, это был женский разговор, и ты был бы там лишним.

— Как она, и что ты видела? — подал голос Денис, который встал, чтобы поприветствовать жену брата.

— Она болеет. Простыла, наверное. — Ни Алексей, ни Ирина не обратили внимания на то, как Романовский при этих словах напрягся. — А видела вот это, — она нажала несколько кнопочек на мобильнике и протянула его мужу.

— Ни фига себе… — Алексей пару секунд смотрел на фотографию, а потом протянул телефон брату. — Говорю сразу — я тут не причем.

При виде надписи, которая на фото выглядела ещё более угрожающей, Денис сжал мобильник так, что тот едва не затрещал. Ничего хорошего. Видимо, кто-то заимел на Еву зуб. В принципе, довольно ожидаемо, с её характером и методом ведения дел это было вопросом времени.

— С этим, — он кивнул на экран телефона, — я разберусь. О чем вы говорили?

— Все о том же, — Ирина отвернулась, обнимая мужа за шею. — Она отказала.

Алексей ничего не ответил, только начал поглаживать её по волосам, зло глядя в глаза брату. Романовский вздохнул и пожал плечами. Он прекрасно понимал, что, даже если он захочет попытаться как-то повлиять на Еву, все равно ничего не получится. Но и желания такого у него не было. Да, ему было жаль, что близкие попали в такую ситуацию, и при других обстоятельствах он мог бы зайти довольно далеко в стремлении помочь, но давить на девушку не собирался. Тем более, что от неё здесь не много зависит — решение предстоит принять Светлане.

Но вот угрожать своей женщине он не позволит никому.

— Я пока отъеду по делам, если что — звоните.

Самойлов кивнул, продолжая шептать что-то жене на ухо. Хоть Денис никогда бы не признался в этом, но он немного завидовал их отношениям. Как и у всех пар, у Лехи с Ирой были трудные периоды, тем более, учитывая ситуацию с детьми, но это был тот случай, когда с годами страсть переросла в нежность.

Осторожно, чтобы не отвлечь их, Романовский прикрыл дверь и глубоко вздохнул. Сейчас ему предстоит самое тяжелое — встретиться с Евой и все объяснить. Хотя это было уже и не нужно, она наверняка сделала свои выводы и переубедить будет довольно сложно. Но когда его пугали трудности?

— Я ещё раз говорю, не смей приезжать! — Ева уже почти потеряла терпение, но переубедить Линку все не получалось.

— Я маску надену, — не соглашалась младшая, горя желанием поиграть в Айболита. «Интересно, почему все постоянно забывают, что этот добрый доктор был ветеринаром?» — задалась Агеева философским вопросом, немного выпадая из беседы.

— Ты чего там притихла? Хуже стало?

— Хуже станет, когда твой супруг узнает, что я не отговорила тебя приезжать ко мне. Серьезно, со мной все нормально, а вернулась раньше не потому что захотелось помереть под родной березкой, а из-за работы. И вообще, почему ты ещё не в роддоме, вроде же должны были положить несколько дней назад?

— Потому что угрозы преждевременных родов сейчас нет, а проваляться в больничке почти месяц мне совсем не улыбается, — Лина настолько душераздирающе вздохнула, что Ева почувствовала себя последней сволочью, лишающей ребенка развлечения, но не хватало только заразить сестру той пакостью, которую сама подцепила. — Точно ничего не нужно?

— Нет, у меня все есть. И еда, и лекарства, и вообще мне ничего пока не хочется, только сплю все время.

— Да? — в голосе младшей появилось сомнение, которое следовало поддержать, чтобы окончательно убедить её, что визит работника милосердия не нужен. Тем более, что колоть уколы в попу Ева категорически не хотела, предпочитая обходиться таблетками, а с Линки станется из добрых побуждений попортить шкурку сестры.

— Ага, — Ева не смогла сдержаться и широко зевнула. — И вообще, у меня сейчас тихий час, так что пойду подремлю.

— Ведь знаю, что врешь, но настолько убедительно, — протянула младшая, тоже зевнув. — Ладно, сижу дома. Только пообещай, то если станет хуже, сразу позвонишь!

— Обещаю, — Ева даже кивнула для верности, хотя собеседница её и не видела. — Мужу привет. Ах, да, чуть не забыла, Степу через денек-другой заберу.

— То-то даже в новостях сегодня что-то про амнистию было… — хихикнула Лина. — Все, выздоравливай и не пропадай, чтобы мы знали, что ты там не окочурилась. Ой, подожди! Родителям звонила?

— Нет ещё. Мама же сразу примчится, не хочу с ней соплями делиться.

— Жадная ты. Не примчится — они с папой на неделю в Питер по делам уехали.

— Понятно. Бабуля как?

— Как дедушка Ленин — живее всех живых. Да, я все спросить хотела, а что с тем прельстивым, которого я в душе видела?

Настроение Евы, и до того не бывшее особо радужным, стремительно пошло вниз.

— Забудь.

— Забыть вообще, или ты на старость лет ревнивицей стала, и мне его нюшный вид запамятовать надо?

— Вообще, а про это — особенно, у тебя муж есть, на него и любуйся.

— Ага, — тон младшей стал донельзя кислым, — мне только и остается, что любоваться…

— Ладно, хватит жаловаться, говорят, воздержание полезно, — Ева передумала дремать и уже хотела развить эту тему, но дверной звонок возвестил об очередном незваном госте. — Ко мне приперся кто-то. Не ты?

— Нет, я дома, на диване лежу, разговариваю с тобой, смотрю в окошко и дохну от тоски.

— Ну, продолжай это благое дело, — разрешила Ева и быстренько попрощавшись, отправилась узнавать, кого там ещё черт принес.

Тщательно высморкавшись и подтянув полосатые гетры, а то не комильфо гостей не при всем параде встречать, девушка подкралась к двери и прильнула к глазку. Там маячила раздражающе жизнерадостная физиономия соседа снизу. Быстренько припомнив, не поставила ли она набираться ванну пару часиков назад и успокоив себя, что подобных грехов за ней нет, Ева попыталась отворить свою лубяную избушку, слегка путаясь в ключах. Не успев проснуться, поутру она вызвала мастера и поменяла все замки, потому теперь ещё не очень разбиралась, что куда совать.

— Ну, чего тебе, Коль? — хрипловато прогундосила Ева, открывая дверь, и замерла на пороге.

Вот она, мужская солидарность в действии — за плечом лучащегося счастьем соседа, квартиру которого Ева тут же мысленно пообещала «случайно» залить, стоял Романовский. Он окинул негостеприимную хозяйку странным взглядом и, пока она не успела опомниться и захлопнуть дверь, поставил ногу на порог, оттесняя Еву вглубь прихожей.

— Спасибо, вы нам очень помогли, — он через плечо кивнул Николаю, все ещё радующемуся, что помог воссоединению поссорившихся возлюбленных. Во всяком случае, именно так объясним ему свою просьбу Денис. Сосед поохал, немного посочувствовал, потому как под Евой жил уже довольно давно, но тут же успокоил Романовского, что никаких оргий его зазноба не устраивает. Подумав, добавил:

— Наверное, — чем несколько насторожил Романовского.

— Ой, это я всегда рад сделать, — умиленно глядя на них, ответил Николай и, насвистывая, ушел вниз по лестнице.

— Добрый день, Денис Константинович, какими судьбами вы в нашем захолустье? — опомнилась Ева, отодвигаясь подальше и мысленно матеря сердобольного соседа.

— Привет. Может, пригласишь войти?

— Так ты уже и сам зашел, можно сказать, незаконно вторгся на чужую территорию, — девушка скрестила руки под грудью, стараясь не особенно пялиться на Дениса. Получалось не очень хорошо, единственное, что её успокаивало, так это полутьма в прихожей. — Что тебе нужно?

Её прохладный тон со вполне четкими нотками сарказма был испорчен шмыганьем носом.

— Как ты себя чувствуешь? — Ему безумно хотелось обнять Еву, прижать к себе и хоть как-то облегчить её состояние, потому что, как девушка не старалась показать, что все хорошо, болезненное состояние было заметно.

Денис не представлял, что будет настолько рад её видеть, и даже с покрасневшими глазами и припухшим носом она казалась очень красивой и какой-то домашней. Не накрашенной он её уже видел, но вот такой, немного взъерошенной, в шортах, тенниске и длинных, по колено, носках — ни разу.

— Прекрасно, — в подтверждение своих слов Ева звонко чихнула и не смогла сдержать стон, потому что от этого затылок прострелило болью.

— Что такое? Где болит? — он осторожно взял лицо Евы в ладони, запрокидывая ей голову, чтобы посмотреть в глаза. Но его заботы явно не оценили, девушка отдернулась и шарахнулась в сторону.

— Не нужно меня хватать, — предупреждение в голосе было слишком явным, чтобы его проигнорировать. — Повторю ещё раз, даже если вы придете все вместе — я не изменю своего мнения и не позволю давить на себя. Это решение Светланы, и я не стану склонять её в какую-либо сторону.

— Я здесь не за этим, — Денис повторил её движение, скрещивая руки на груди, только если её жест был больше защитным, то он просто пытался не грести её в охапку.

— Тогда тебе тем более нечего здесь делать, — дернула плечом Ева.

— Мне казалось, что нам нужно кое-что прояснить, — не согласился Романовский.

— Вот именно, что казалось. Если ты думаешь, что я буду тебе каким-либо образом мстить, то зря. Да, неприятно, когда тебя разыгрывают втемную, но не факт, что на твоем месте, я не зашла бы ещё дальше. Если же мучают угрызения совести, в чем сомневаюсь ещё больше, то тем более зря. Я уже говорила тебе и повторю ещё раз — мы никто друг другу, просто случайные любовники, поэтому оправдания или извинения считаю излишними.

Ева могла поздравить себя — как бы больно или обидно не было в душе, но в голосе звучало только недоумение с легким оттенком жалости.

— Все сказала?

— Мммм… Нет, но это все, что я хотела сказать. Денис, давай ты сейчас честно признаешься, зачем пришел, я не менее правдиво тебя пошлю, потому что никаких дел с вашей семейкой иметь не собираюсь, и мы перестанем утомлять друг друга?

— Нет.

— Лаконично, — Ева потерла ладошкой зудящий нос. Если не обращать внимания на явную обиду на этого мужчину, она была почти рада его видеть. Во всяком случае, жалеть себя сразу перехотелось. — Ладно, пойдем по второму кругу. Зачем ты пришел?

— Хотел увидеть тебя. И отойди от двери, дует.

— Ой, спасибо, что б я без твоих советов делала… — вполголоса протянула девушка. — Слушай, мне сейчас реально хреново, и если ты явился не для того, чтобы заболтать меня до смерти, и тем самым решить свои проблемы, давай ты уйдешь восвояси, а я отправлюсь заниматься таким волнующим делом, как закапывание лекарства в нос?

Ева осторожно оперлась на шкаф-купе, потому что ноги почти не держали, а показывать свою слабость она была не приучена. Но Денис и так все понял, потому аккуратно взяв её под руку и не обращая внимания на вялые попытки отбиться, повел по коридору. Планировал он устроить девушку хотя бы на диване, потому что она явно могла рухнуть в любой момент, но немного заблудился на чужой жилплощади, и пришли они на кухню.

— И зачем ты меня сюда приволок? — Еве уже было почти все равно, где и что делать, лишь бы её оставили в покое. Денис даже не сделал попытки ответить на вопрос, усадил девушку на пуфик и, опустившись перед ней на корточки, на несколько секунд прижался губами ко лбу.

— Что ты пьешь от температуры?

— Как же я понимаю сейчас Маришку, — вслух задумалась Ева, чувствуя себя немой. В принципе, она могла не говорить вообще, потому что Романовского явно не интересовало то, что она скажет. Тогда на кой черт он пришел?!

— Ты можешь нормально ответить на вопрос? — по лицу мужчины стало заметно, что он начал злиться. Ева поздравила себя с успехом — ничто там не помогает в выяснении скрытых мотивов противника, как доведение его до белого каления.

— Ну, ты же на мои не отвечаешь.

— Я ответил. Если тебе ответ не понравился, это уже другое дело, — Денис резко встал и вышел в прихожую.

«Неужели уйдет?» — не поверила Ева. Он всегда казался ей гораздо более стрессоустойчивым, а тут поди ж ты, немного поиздевалась, и он уже сбежал…

Но её надежда, с некоторой примесью разочарования, была разбита вдребезги, потому что через минуту мужчина вернулся, только уже без пальто и шарфа. Девушка с любопытством украдкой оглядела Дениса. Теперь он сильнее всего напоминал того, кто нахамил ей в турагентстве, и не был похож на обаяшку, с которым она жила и спала в одной комнате. Темный костюм подчеркивал рост и широкие плечи, но придавал Романовскому несколько хищный вид. Еву к таким мужикам никогда не тянуло, и она поспешила успокоить себя мыслью, что вся радость от его появления вызвана исключительно болезнью и появлением объекта, на котором можно сорвать злость.

— Нравлюсь? — Денис заметил её оценивающий взгляд и встал точно напротив.

Ева, поняв, что её засекли на месте преступления, теперь демонстративно осмотрела его с ног до головы.

— Нет, — почти искренне ответила она. — В том смысле, что если бы я была нежной романтичной барышней, уже влюбилась бы без памяти, а так — увы.

Денис только глубоко вздохнул и покачал головой, мысленно призывая себя успокоиться. Никто и не обещал, что будет легко, но он представлял себе их встречу немного иначе.

— Ты так и не ответила, чем лечишься.

У Евы возникло желание постучаться головой об стол. Такое впечатление, что он вообще не слышит её. Как вариант, можно было бы постучать головой о твердую поверхность самого Романовского, но ей бы это и в лучшие дни не удалось, не то что сейчас. Поняв, что уйдет он, только когда сам захочет, девушка просто махнула рукой в сторону полочки заставленной яркими коробочками.

Денис немного там покопался и, заварив какую-то бурду насыщенно-оранжевого цвета, протянул ей чашку. Ева не стала ломаться и взяла подношение, но пить не спешила.

— Если боишься, что я сыпанул туда яда, то могу попробовать первым, — немного зло усмехнулся он, заметив, что девушка не пригубила напиток, просто греет ладошки о керамику.

Искушение заставить его обжечь язык было велико, но, неизвестно откуда взявшееся человеколюбие шевельнулось в душе, и Ева, не поднимая головы, прошептала:

— Слишком горячо…

— Извини, не подумал, — уже совсем другим тоном ответил Денис. Немного помолчав, он добавил. — Может, вызвать врача?

— Не нужно, я уже звонила. — О том, что это была её сестра, девушка упоминать не стала, какая разница, что она стоматолог, задолбает не хуже участкового терапевта.

— И что сказали?

— Что жить буду. Правда, как долго — не уточнили, — хмыкнула Ева, решившись отпить из чашки. Жидкость оказалась не только подозрительного цвета — вкус тоже был настолько своеобразен, что ей захотелось все это дело выплюнуть, а потом ещё и почистить зубы, чтобы избавиться от навязчивого послевкусия ароматизатора.

Пересилив себя, она проглотила жутко пользительное пойло, но больше отпивать не стала. Денис тоже молча сидел напротив, не сводя с девушки испытующего взгляда, под которым Ева едва не подавилась единственным глотком лекарства.

— Можешь мне сказать, кто тебе угрожает? — наконец, подал голос мужчина, когда она была близка к тому, чтобы уснуть с открытыми глазами. Ева резко встрепенулась, услышав такой вопрос, и зареклась пускать в квартиру кого бы то ни было.

— Вот так всегда — явится незваный гость, а потом то в новом видео на Ютьбе засветишься, то серебряная ложка пропадет… — пробормотала она, продолжая сосредоточенно изучать содержимое чашки.

— Ты хоть сейчас можешь быть серьезной?! — теперь Денис разозлился всерьез. Встав с табурета, он опустился перед девушкой на колени. Ева с интересом наблюдала за его перемещениями, но комментировать не стала, хотя и очень хотелось. — Я могу тебе помочь. Только скажи, кто это сделал, и этот человек тебя больше не побеспокоит.

Ева продолжала с любопытством и легкой усмешкой смотреть на него, но молчала.

— Если ты думаешь, что это сделал кто-то от моего брата, то ошибаешься. Алексей ни при чем. В этот раз.

— А с этого места поподробнее, — вкрадчиво попросила Агеева, поудобнее перехватывая чашку. Поняв, что вполне возможно, что так не понравившееся ей лекарство сейчас окажется у него за шиворотом, Денис отобрал посуду и поставил так, чтобы Ева не могла до неё дотянуться, не вставая. Больше ничего, что могло бы служить для мелкого и не очень членовредительства, в пределах досягаемости не было.

— Несколько дней назад тебя напугали на парковке. Это был человек моего брата.

— Это я уже и так поняла, — поймав заинтересованный взгляд мужчины, она пояснила. — Больше никому это не было нужно. Тем, чьими делами я в тот момент занималась, не было смысла страдать такой херней. И если уж мы тут изливаем душу, говорю сразу — я это без ответа не оставлю. И если ты сейчас скажешь, — перебила Ева попытавшегося что-то сказать Дениса, — что твой брат извиняется и сожалеет, то месть станет ещё более изощренной. Потому что я ненавижу лицемеров и предателей.

— И что ты сделаешь? — Денис поднялся в полный рост, нависая над девушкой. Болезной Еве было как-то все равно, что он там делает, потому на попытку морального прессинга никак не отреагировала, продолжая сосредоточенно рассматривать свой маникюр.

— Ты действительно думаешь, что я тебе скажу? — Хотя отвечать вопросом на вопрос было и не совсем культурно, но удержаться она не смогла. — Неужели в твоих глазах я настолько тупа, что выдам свои секреты врагу за чашку сомнительного лекарства?

— Ты на редкость умная женщина. И я не враг тебе, — Денис устало потер лицо. — Понимаю, что доверия ко мне после всего, что случилось, не испытываешь…

— Не обольщайся, я тебе никогда не доверяла, — перебила его девушка. — И прекрати метаться, а то сейчас Коля придет выяснять, что мы тут делаем.

— Послушай, — Романовский не обратил внимания на её ерничанье и резко замер напротив насторожившейся девушки, — что бы я сейчас не сказал, ты ведь все равно не поверишь, так?

— Угу, — заторможено кивнула девушка. Ей было лень даже шевелиться, потому, когда он положил прохладные ладони на её горячие щеки, не стала отодвигаться, только вскинула бровь, предлагая договорить, что хотел, и избавить её от своего общества. Но, как ни была на него обижена, а с трудом сдержалась, чтобы ещё и пылающим лбом к его руке не прижаться.

— Поэтому я не буду пытаться что-то тебе доказать. Просто буду рядом, чтобы помочь.

— Господи, не надо! — сипло взвыла Ева, представив, что он поселится в её квартире и будет постоянно вводить в искушение.

— Как выяснилось, надо, — не согласился Денис, дерзнувший взять на себя реплику Всевышнего. — Я сейчас уйду, но постоянно буду на связи. Позвони, если что-то понадобится, хорошо?

— Угу, — уже заученным жестом кивнула девушка, не особо вникая в смысл сказанного. Но потом что-то все-таки задержалось на краю женского разума, и она посмотрела на Романовского почти с жалостью, как на душевно неполноценного. — Естественно, я не позвоню.

Денис только мотнул головой, но ничего не ответил, хотя по глазам было видно, что высказаться ему ой, как хочется.

— Но если уж у тебя такой благотворительный зуд, можно небольшую просьбу?

— Конечно. Все, что захочешь.

Еву так и подмывало затребовать что-то крайне труднодостижимое, но, напомнив себе, что из вражеского стана ей ничего не нужно, она подавила сей недостойный порыв.

— Иди сюда, — поднявшись с насиженного места, девушка с некоторым трудом доковыляла до кухонного окна и поманила Дениса. Подождав, пока мужчина встанет за её плечом, она неинтеллигентно ткнула пальчиком в припаркованную во дворе неприметную темно-серую машину.

— Твои ребята? И не нужно отрицательно головой качать, знаю, что твои. Ты бы их хоть на обед отпускал, а то мальчики со вчерашнего вечера на посту. Нет на тебя инспектора по охране труда…

Денис, вместо того, чтобы разозлиться, засмеялся и, обняв её под грудью, поцеловал Еву в затылок.

— И после этого ты ещё удивляешься, что я тебя в покое не оставляю?

Узкая спина мгновенно напряглась.

— Я просила не хватать меня, — довольно прохладно напомнила Ева, не пытаясь сбросить его руки, но и не расслабляясь. Прижавшись напоследок щекой к её макушке, Денис отпустил девушку. Хотя на самом деле хотелось молча постоять, обнимая её. Вообще забыть, что она, мягко говоря, обижена на него и завалиться в кровать, чтобы баловать её и выполнять капризы. Но пока единственным пожеланием девушки было сгинуть с её глаз, и как его внутренне от этого не перекореживало, но Денис собирался выполнить эту просьбу. Сейчас не время доказывать свою благонадежность, да и не поверит она ему. Не тот характер и, положа руку на сердце, у неё были все причины, чтобы не то что теплых чувств не испытывать, а вообще его возненавидеть. Хотя, вполне возможно, что до этого уже дошло, по бесстрастному выражению лица Евы было не понятно, что она думает на самом деле.

Уже одеваясь, Романовский обернулся к девушке, прислонившейся к косяку и с непроницаемым видом наблюдающей за его манипуляциями.

— Если тебя это раздражает, ты не будешь видеть ребят. Но убирать их не стану. И не потому что не доверяю, а чтобы обеспечить твою безопасность. Извини, но это не обсуждается.

— Знаешь, до того, как я связалась с вашим святым семейством, мне не нужна была охрана. Да, бывали конфликтные ситуации, но никто мне в открытую не угрожал, тем более, оружием. Повод задуматься, ты не находишь?

Денис, остановился на пороге и, повернувшись, пристально посмотрел ей в глаза.

— Извини. Понимаю, что для тебя мои слова ничего не значат, но мне действительно жаль, что ты оказалась в это втянута.

— Ты не представляешь, как МНЕ жаль, — невесело улыбнулась Ева. — Ты тоже прости, но мне кажется, что лучше нам не видеться. Во избежание, так сказать.

— Что ты имеешь в виду? — мужчина закрыл уже открытую дверь и повернулся к девушке. Ева уже не пыталась казаться более бодрой и жизнерадостной, чем есть и из последних сил сдерживалась, чтобы не сползти на пол.

— То, что в глазах судьи, осведомленного о нашем курортном трахе, я буду выглядеть обиженной брошенкой, которая, при помощи ребенка твоего брата, пытается отомстить бывшему любовнику. Или на это и был расчет?

Денис оказался рядом настолько быстро, что Ева даже немного испугалась. Таким она его ещё не видела — побледневшие губы стиснуты, черные глаза прищурены, а на лице даже не злость, а бешенство. Стиснув её талию почти до боли, мужчина потянул её вверх, пока их лица не оказались на одном уровне.

— Ты можешь обижаться, ругаться и даже попытаться меня ударить — я слова не скажу, потому что виноват перед тобой. Но не нужно сводить все, что между нами было, к моему брату. Я не собирался не то, что спать с тобой, ты меня вообще не должна была видеть. А относительно информации через постель я тебя уже предупреждал.

— И что ты сделаешь? Ударишь?

Денис так резко отпустил её, что Ева почти упала, в последний момент успев схватиться за его руку.

— Я никогда не бил не женщин и не собираюсь начинать с тебя. Только отомстить можно по-разному, — он приподнял её лицо за подбородок и легко поцеловал в губы. — Подумай об этом.

Она так и осталась стоять в коридоре, даже после того, как дверь захлопнулась, а на лестнице стих шум его шагов.

— Капец, — подвела итог разговору девушка через пару минут. Спрашивается, чего он вообще пытался добиться этим визитом? С вопросом о прощении и возлюблении заблудших овец это не к ней, а через три квартала и направо — именно там располагалась местная епархия. Почему-то Ева была уверена, что приходил он не по просьбе брата. Во всяком случае, об интересующем Самойлова вопросе никто не заикался. Тогда что Денису было нужно? В такую трепетную заботу после того, как заставила его побегать по всему Шарм-аль-Шейху, верилось с трудом.

Решив, в конце концов, что странных личностей вокруг немало, а истерзанный температурой разум надо беречь, девушка, не раздеваясь, закуталась в плед и улеглась в кровать. Но уснуть не успела, потому что зазвонил мобильник. Увидев, кто жаждет с ней пообщаться, Ева решила не брать трубку, но Денис был настойчив. Особенно ей не понравилась пришедшая через минуту смс-ка: «Знаю, что не спишь. Не возьмешь трубку, вернусь к тебе». Девушка только хмыкнула про себя, мысленно пообещав, что не откроет дверь вообще никому и ни при каких условиях, но второе сообщение так её взбодрило, что Ева подпрыгнула на кровати и рысью метнулась в коридор.

«Если собираешься запереться дома, учти, я взял комплект ключей, лежавший на полке в прихожей».

— Сссскотина… — в бешенстве прошипела девушка, пнув ни в чем не повинный шкаф. Боль в ушибленной ноге немного отрезвила, но злость на Дениса ничуть не уменьшилась. Потому, когда спустя минуту телефон вновь подал признаки жизни, Ева вместо приветствия гавкнула в трубку:

— Если это твой способ извиняться, то лучше продолжай делать гадости. От них вреда меньше.

— Ну, особого выбора не было, ты бы меня на порог не пустила. А так есть хоть какая-то возможность с тобой видеться.

— Я могу сменить замки, — Ева сползла на пол и уселась на нежно любимый Степаном коврик.

— Не нужно. Если тебя это действительно напрягает, ключи верну.

Девушка задумалась. Можно назвать себя легковерной дурой, но она не опасалась пакости со стороны Дениса. Да, она его почти ненавидела за вранье, но, если быть совсем уж придирчивой, назвать его слова абсолютной ложью тоже было нельзя. Но обида и чувство, что об неё вытерли ноги, все равно заставляла внутренне корчиться от душевной боли. Это чувство не было для Евы новым, однажды она его уже испытывала, когда узнала об измене мужа. Единственного мужчины, которого она люб…

Выпрямившись так резко, что стукнулась затылком о полку для перчаток, Ева пошатнулась от головокружения, но голос прозвучал привычно скучающе-иронично:

— Да что ты, мелочь какая, ключи от моего дома в руках постороннего человека. Я просто в восторге!

Судя по тому, что ответил он не сразу, Денису потребовалось некоторое время, чтобы не сказать что-то бессодержательное, но очень эмоциональное в ответ.

— Ещё раз повторяю, что я на твоей стороне. — Она говорить ничего не стала, но выразила свое мнение презрительным фырканьем. — Ключи завезу сегодня вечером. Вместе с вещами.

При мысли, что он решил временно переселиться к ней, у Евы вырвался полузадушенный хрип. Больше никаким образом она свое мнение не озвучила, но мужчина понял, что его слова истолковали несколько превратно.

— Я имею ввиду чемоданы, которые ты бросила в отеле.

Девушка постаралась максимально замаскировать облегченный выдох.

— Ничего страшного, можешь оставить себе. — Природная вредность не дала закончить на этом разговор, потому, перед тем, как отключиться, Ева скороговоркой выпалила в трубку. — Только желтое платье лучше не надевай, учитывая твой оттенок кожи, оно будет придавать нездоровый вид.

После чего сначала нажала «Отбой», а потом, пару секунд подумав, вообще отключила телефон и с чувством выполненного долга ушла, чтобы забыться тревожным лихорадочным сном.

Романовский в некотором офигении посмотрел на телефон, после чего невольно рассмеялся. Да, такого итога разговора он точно не ожидал. А ещё говорят, что блондинки тупые… Нагло врут! Хотя, Ева по масти не совсем блонди, но близка к этому.

Итак, если подвести итог, что же выходит? А получается полная ж**а — Ева на него явно обижена, причем не особо это и скрывает, что уже хорошо. Но вот то, что их отношения стали даже прохладнее, чем в первый день отдыха, гораздо хуже. Да ещё и эти непонятные угрозы…

Когда он набрал номер Ярослава и потребовал в третий раз переворошить все, что связано с Агеевой, тот уже начал материться в полный голос:

— Ты меня задолбал уже со своей любовью! Лучше у неё самой спроси. Нет в её прошлом ничего такого, за что могли бы мстить. Разве что дела, которые сейчас ведет.

— Что именно за дела? — Денис продолжал сидеть в машине у подъезда Евы и автоматически сканировал окрестности на предмет опасности. Но пасмурный декабрьский день был богат только на противный полудождь-полуснег и стаю ворон, которые все никак не могли поделить мусорку. На слова друга относительно любви он решил принципиально не обращать внимания, не в том возрасте, чтобы верить в такую ерунду.

— Секундочку. — Ярик чем-то зашуршал.

— Я сколько раз тебе говорил, чтобы инфу не распечатывал? — риторически возмутился Романовский, зная, что Невзорова, в отличие от горбатого, не исправит даже могила.

— Мне так удобнее, — так же заученно ответил друг, продолжая шелестеть макулатурой. Денис только покачал головой, но поторапливать не стал. Если есть что-то, что когда-то с кем-то происходило, Ярик это раскопает. Не зря же именно он отвечал за сбор и анализ информации. — Так, есть. По идее, кроме твоего брата, на неё может окрыситься человек пять. Но двое из них сейчас сидят, поэтому остается три потенциальных врага.

— А сидят за что? — насторожился Романовский. Не хватало только, чтобы именно его девушка помогла им отбыть на какой-нибудь лесоповал.

— Если тебя совсем любопытство заело, то узнаю, но не прямо сейчас, — отмахнулся Ярослав. — Итого, в остатке имеем некоего Соловьева…

— Давай сразу, за что он может ей мстить, чтобы потом к нему не возвращаться.

— Месяц назад его лишили родительских прав. Адвокатом уже бывшей жены была Агеева, она же представляла интересы несовершеннолетних детей. Кстати, её подзащитная проходила реабилитацию в центре «Надежда».

— Там же, если не ошибаюсь, жертвами домашнего насилия занимаются? — несмотря на довольно прохладный воздух в салоне, Денис почувствовал легкое удушье. Почему-то раньше он не задумывался, что Ева впервые там оказалась не как консультант, а как… — Ты не узнал, когда и при каких обстоятельствах она познакомилась с Ирмской?

— Блин, стыдно признать, но тут облом, — по голосу Ярослава было слышно, что он и сам не в восторге от такой новости. — О том, что Агеева на общественных началах дает консультации пациентам, и так известно, а вот что она дружна с хозяйкой центра — никто не слышал. И это наводит на не хорошие мысли.

— Брось это. Больше не спрашивай, — Денис побарабанил пальцами по обтянутому кожей пассажирскому сиденью и перебросил телефон в другую руку. — Если они отношения не афишируют, значит, так надо. Про сам центр что-нибудь узнал?

— Да. Вот тут инфы дофига.

— Об этом потом, лучше мне на электронку брось, сам посмотрю. Давай ещё кандидатов в покойники.

— Суров ты, начальник-батюшка, — пробубнил Ярослав, вновь закапываясь в записи. — Второй — Пахомов И. А.

— И что по этому Иа есть?

— Ты моего любимого героя из «Винни Пуха» не склоняй! Есть и немало. Но что-то мне сомнительно, чтобы он её запугивал. Если учесть, чего мужик может лишиться при разводе, ему было бы проще жену удавить. Но пока его тоже со счетов не сбрасываем, мало ли, может, решил на старость лет заделаться кровавым маньяком…

— Ты меня успокоил. А теперь давай третьего. Кому она ещё по больному прошла, в стремлении к справедливости?

— А вот последний кандидат не из рабочего списка, а из личного. Агеев Дмитрий Игоревич.

— Подожди, это же…

— Да. Её бывший муж. Появился в городе пару недель назад. До этого несколько лет жил в Питере.

Денис вышел из машины, подставляя лицо мелкой мороси оседающей на коже водяной пылью.

— Они сколько в разводе? Лет пять? Поздновато для мести.

— Не пять, а почти семь. Ну, если верить слухам, она его тогда опустила ниже плинтуса, да ещё и отсудила все, что можно и нельзя, так что мотив есть. Агееву пришлось из города уехать, потому что после такого особо роскошная карьера ему не грозила, а довольствоваться малым он не хотел.

— Весело, — мужчина устало привалился к капоту машине, не особо заботясь о чистоте одежды. — Ты сейчас где?

— Меня твой брат пустил в кабинет, временно перекантоваться. А то от тебя нормальных условий труда не дождешься.

— Да, хорошо, что напомнил, ты кого послал за Евой присматривать?

— Понятия не имею, мне начальник Лехиной СБ сказал, что нормальные ребята. А что такое?

— Меня их «объект», который охрану не должен видеть и слышать, попросила не мучить мальчиков и отпускать хотя бы поесть. И это профессионалы?!

— Не девушка, а система «антишпион», — хохотнул вечно неунывающий Ярик. — Может, к нам переманишь? И под боком будет, и пользу принести может…

Денису уже приходил в голову такая мысль, но он точно знал, что ему на это предложение ответят и куда именно предложат пройти.

— Ты вообще чего к ней прицепился? Интересы брата блюдешь, или уже затянуло по самое дальше некуда? — голос друга отвлек его от размышлений, как сделать так, чтобы она начала хоть немного ему доверять.

— Сам не пойму, — признался Романовский, садясь за руль внедорожника. — Сейчас подъеду, покажешь все выкладки по «Надежде».

— А куда ж я денусь…

Как ни странно, но, проснувшись, Ева почувствовала себя значительно лучше. То ли дело было действительно в акклиматизации, то ли визит Дениса так её взбодрил, но хоть горло и продолжало саднить, а сопли текли сплошным потоком, но голова была ясной и почти не болела. Пробежавшись по квартире и отметив, что после уборки в практически бессознательном состоянии её жилище больше похоже на оперблок, чем жилое помещение, девушка задумалась, чего бы ей захотеть. Ничего из еды она точно не желала, при одной только мысли о чем-нибудь вкусном, Ева почувствовала дурноту, ни сидеть в сети, ни читать, ни ещё как-то разнообразить досуг не хотелось. Зато желание прогуляться было очень даже существенным. Конечно, с точки зрения здоровья, такое решение мудрым не назовешь, но вид распогодившегося неба и отражавшегося в лужах утреннего солнца манил на улицу. Вдобавок ко всему, Ева чувствовала, что ещё пара часов в одиночестве, и она просто взвоет.

Быстро натянув джинсы со свитером, сапоги на устойчивом каблуке и теплую куртку, девушка закуталась в шарф почти до бровей и, прихватив сумочку, выбежала из квартиры. Хотя перед выходом уличный градусник и порадовал её слегка плюсовой температурой, но там оказалось несколько прохладнее, чем она представляла. Поежившись от порыва совсем не ласкового ветерка, Ева задумалась о том, чтобы вернуться, но представив шатание из угла в угол в течение нескольких часов, бодрой рысью понеслась к стоянке такси. Особых планов у неё не было, но неплохо было бы забрать свою машину, не век же ей ржаветь под Линкиными окнами…

Уже поворачивая на проспект, она случайно столкнулась с идущим навстречу мужчиной.

— Простите, — на автомате кивнула Ева, не глядя на него. Но он схватил её за локоть, останавливая.

— Ева? Подожди!

Подняв глаза, девушка мысленно скривилась и спросила про себя, чем это она так прогневила Господа, что именно в такой момент столкнулась с бывшим мужем.

— Хорошо, что мы встретились, а то на твоей работе сказали, что ты в отъезде.

Ева хотела уже выдернуть свой локоть из его ладони, но сказанное заставило рывком развернуться. Прищурив глаза, девушка прошипела немного хрипловатым голосом:

— Какого ты делал у меня на работе?!

— Хотел поговорить с тобой, — пожал плечами Дмитрий. — А почему ты так заволновалась? Нормальное желание, мы же с тобой почти год вместе прожили…

— Дим, мы с тобой уже давно в разводе, и видеть тебя мне не хотелось ни тогда, ни сейчас. Ценю твой приступ сентиментальности, но попрошу больше меня не беспокоить. Идет?

— Ой, да ладно, мы же взрослые люди, — хмыкнул он, все ещё не отпуская её. — Да, я был не прав, но ты тоже поступила по-свински, так что, можно сказать, что в расчете. Понятно, что вряд ли мы останемся друзьями, но просто по-приятельски общаться можем.

Ева внимательно смотрела не него и не понимала, где, собственно, был её разум, когда она влюбилась, а потом ещё и согласилась выйти замуж за этого урода. И ведь, что самое страшное, внешне он остался таким же, только чуть более повзрослел и возмужал. Те же темно-русые волосы и голубые глаза, но теперь-то она знала, что за этим привлекательным фасадом такая гниль, что ей было противно дышать с ним одним воздухом.

— Дим, мне без тебя живется гораздо лучше, чем с тобой, поэтому возвращайся, откуда явился, и постарайся вообще забыть, что мы с тобой знакомы. Без обид.

Она все-таки вывернулась из его хватки и, не оборачиваясь, пошла к остановке.

— А вот тут ты не права, — донесся ей вслед голос, в котором звучало уязвленное самолюбие и насмешка. — Как раз поговорить есть о чем. А как же наш ребенок? Или ты решила, что карьера важнее, а младенец будет мешать?

Этот вопрос причинил ей такую боль, от которой на секунду перехватило дыхание и захотелось согнуться пополам, чтобы хоть немного унять ощущение острого шипа в сердце. Но Ева почти мгновенно справилась с собой и обернувшаяся к Дмитрию уверенная в себе женщина только окинула его немного презрительным и сочувственным взглядом.

— Родной, о чем ты? Неужели не уяснил ещё, что в этом вопросе женщины иногда врут? Ты в мою беременность поверил? Ая-я-яй, всегда был таким умненьким мальчиком, а тут меня почти разочаровываешь… — под конец фразы она укоризненно поцокала языком, хотя больше всего хотелось забиться в угол и разрыдаться.

— Вот с*ка… — Агеев немного изменился в лице, поняв, что она его пыталась тогда развести, как пацана. — А ведь я поверил и хотел твоего щенка признать.

— Не стоит беспокоиться, — губы Евы скривились в холодной улыбке, не коснувшейся блестящих от подступающих слез глаз. — Ты можешь смело возвращаться в дыру, из которой выполз, и благополучно забыть о том, что я вообще существую.

Не обращая внимания на мужчину, шепотом высказывающего свое о ней мнение, девушка взмахнула рукой, останавливая проезжающее мимо такси и села в пропахший кокосовым ароматизатором салон. Только присутствие водителя заставляло её держать эмоции в себе, не позволяя сорваться в истерические всхлипывания.

— Куда? — таксист равнодушно посмотрел в зеркало заднего вида на бледную девушку, отрешенно рассматривающую что-то в окно автомобиля.

Ева уже хотела назвать адрес центра Агнешки, но в последний момент передумала. Неожиданно пришедшая мысль заставила на секунду замереть. Она же сама несколько дней назад решила изменить свою жизнь. И откладывать это до тех пор, пока не разберется с уже имеющимися проблемами, было глупо и малодушно. Пора начинать с сегодняшнего дня.

— Что ты сделала? — даже всегда спокойная и флегматичная Нешка уронила ручку, которую вертела в пальцах, и отставила чашку с кофе.

— Подала заявление на смену паспорта. Хочу вернуть девичью фамилию, — Ева расслабленно растеклась по дивану. Похоже, что она переоценила свои силы — мышцы дрожали, как холодец, в голове шумело, но на душе было намного легче. Да, ей до сих пор было больно и хотелось пройти по коже наждачной бумагой, чтобы избавиться от противного ощущения липкости, оставшегося после встречи с бывшим мужем, но принятое решение странно успокаивало.

— Почему именно сейчас? Ты же уже много лет Агеева.

— Врут те, кто, говорит, что с годами все забывается, — задумчиво протянула Ева. Агнеша только понимающе усмехнулась. — Я всегда буду помнить и Диму, и время, которое жила с ним. И ребенка, которому не дала родиться. Может, лет через пятнадцать, уже не буду так остро реагировать, но сейчас хочу быть свободной от этого человека. Я и оставалась на его фамилии только чтобы не забывать, как это больно, когда предают. А теперь понимаю, что и без этого напоминания всегда буду знать и чувствовать.

— Придется менять много документов. И диплом, и кучу всякой ерунды…

— Пофиг. Поменяю. Кстати, тебе не нужен на полставки юрист с хорошими рекомендациями и сомнительными перспективами?

— Решила все-таки уходить? — Агнеша подошла поближе, устраиваясь на подлокотнике дивана, в ногах у подруги. — Не страшно вот так резко жизнь менять?

— Страшно, — честно призналась Ева. — Но и так дальше тоже нельзя. И потом — выше головы не прыгнешь. Да, у нас вроде как демократия и равноправие, но на самом-то деле — патриархат. Ну, ещё на пару ступенек поднимусь, а потом все. В политику сама не хочу. Да и нет за мной волосатой лапы, которая будет толкать по карьерной лестнице. Заиметь, конечно, не проблема, но спать с кем-то только ради удобства, противно. — Неша сочувственно сжала её коленку, но перебивать не стала. — А оставаться в нашей конторе, тоже не вариант — меня уже сейчас пытаются подставить, дальше только хуже будет. Ладно, в этот раз заметила и подстраховалась, но везти вечно не будет, и рано или поздно вляпаюсь так, что потом не отмоюсь.

— Но ты же понимаешь, что много денег здесь не заработаешь?

— Так я практику и не собираюсь бросать. Просто буду работать сама на себя. Уж хлеб с маслом обеспечу. Да, кстати, с месяц назад мой куратор из аспирантуры звонил, спрашивал, не хочу ли науку двигать.

— И что ответила?

— Пока подумаю. Но, наверное, соглашусь. Мне и самой интересно попробовать.

— Бедные студики, — негромко рассмеялась Нешка, представив её в роли преподавателя.

— Ну, не все же им на парах фигней страдать и в соцсетях сидеть, — улыбка Евы получилась немного вымученной, но хотя бы желание плакать прошло. Ничто так не приводит в тонус, как визит в отечественный паспортный стол…

Девушки на минуту замолчали, понимая, что, как ни откладывай, но неприятный разговор начинать все-таки придется.

— Она что-то решила? — не выдержала, наконец, Ева.

— Нет. Все ещё никак не определится, — разочарованно покачала головой Неша. — С одной стороны, как мать, я Светлану полностью понимаю, но с другой… Она ещё никак не назвала мальчика, значит, подсознательно готова расстаться с ребенком. Я с ней работаю каждый день, и, думаю, к середине недели она созреет.

— Ты можешь примерно сказать, что она решит?

— Ну, тут я и точно скажу. Она отдаст ребенка.

— Понятно, — вздохнула Ева, нехотя вставая. Как ни приятно было поваляться и вытянуть усталые ножки, а ехать за машиной нужно. — Пока я тут, давай дело, которое показать хотела.

Неша, покопавшись в стопке бумаг, протянула подруге серую пластиковую папку.

— Можешь коротко рассказать, что к чему, пока я не закопалась? — перелистывая страницы, уточнила девушка.

— Да, конечно. Давай по порядку. Девочке восемь лет, ситуация такая…

Через полтора часа, когда они закончили вырабатывать стратегию защиты ребенка, Ева уже чувствовала себя выжатым лимоном. Нешка выглядела не лучше, но тут скорее дело было с том, что она всегда была эмоционально ближе к пациентам, чем подруга.

С наслаждением потянувшись, Ева отложила документы и уже собиралась возвращаться домой, но Агнеша, не дала окончательно расслабиться:

— А теперь расскажи, что у тебя забыл не безызвестным нам высокий брюнет? Да ещё и практически глухой ночью…

— Почему ночью? Он днем приходил. О жизни поговорить, — дернула плечом Ева, отворачиваясь. Обсуждать сейчас какого бы то ни было представителя мужского племени ей не хотелось. Но и от Ирмской оказалось не так просто отделаться.

— Да? Вот про день не знала… Я к тебе вечером приезжала, хотела узнать, как себя чувствуешь, потому что кое-кто не отзвонил, — под укоризненным взглядом провинившаяся поморщилась и кивнула, признавая свой косяк. — А во дворе заметила очень уж знакомую личность.

— Это во сколько было? — Ева прикинула по времени и поняла, что второе пришествие Романовского скорее всего проспала. Но ведь и чемоданов вроде тоже в квартире не было…

— Около десяти. Точнее не скажу, на часы не смотрела.

— А у него в руках что-нибудь было?

— Ты думаешь, что он приходил тебя обворовать?! — уже откровенно рассмеялась Агнесса.

— Тьфу на тебя, я говорю — он ничего ко мне в квартиру не поднимал?

Неша на пару секунд задумалась.

— У тебя темно во дворе, особо не рассмотрела, но, думаю, если что-то в руках держал, заметила бы.

— И сколько его не было?

— Минут пятнадцать…

— Все чудесатее и чудесатее… — пробормотала девушка, задумавшись. Если он приходил, то почему не разбудил? И что он делал в её доме почти четверть часа? Вопросы множились, но ответить на них мог только полуночный гость, а звонить ему Ева зареклась. — Ладно, вроде, по времени и самочувствию, он над беззащитной мной во сне не надругался, остальное как-нибудь переживу.

— Точно? А то смотри, если хочешь, можно и проучить, чтобы нежный девичий сон не тревожил.

— Так я и так дрыхла, как лошадь, не за что получается.

— Профилактически?

— Ну, если только превентивно, — но, подумав, Ева отмела и эту идею. Если двинуть ему в челюсть ей и хотелось, то устраивать многоходовую пакость — нет. — Ладно, его и так судьба знакомством со мной наказала. Пойду я потихоньку, машину заберу и домой.

— Хочешь, отвезу? — Неша отложила стопку бумаг и уже потянулась за сумочкой.

— Нет, погода хорошая, прогуляться хочу, — отмахнулась она и, послав воздушный поцелуй, отправилась на выход.

На улице действительно было хоть и холодно, но солнечно. Недавно выпавший снег растаял, оставив после себя непролазную грязь, кое-где разбавленную островками проглядывающего сквозь это месиво асфальта. Гуляющих было не особо много даже в парке, через который и лежал путь девушки. Неубранные с осени листья плотным коричневым покровом укрывали землю, пряча мелкий мусор и шишки, что особенно расстраивало белок, пытающихся сделать последние предзимние запасы.

Ева остановилась возле одной из охотниц за дарами природы, по самый хвост закопавшейся в подстилку. Порывшись в сумке, девушка нашла только шоколадную конфету, которой, за давностью лет, можно было забивать гвозди и дробить горные породы. Щелкнув по «лакомству» ногтем и услышав глухой звук, который можно было скорее ожидать от бетонного столба, чем от кондитерского изделия, Ева всерьез засомневалась — не нанесет ли угощение непоправимого вреда беличьему здоровью? Потом, вспомнив из уроков биологии, что у грызунов зубы растут всю жизнь, развернула фантик и бросила кусочек шоколада в сторону елозящего из стороны в сторону пушистого хвоста. То ли конфета была не съедобной, то ли белка слишком заботилась о своей диете, но зверек, обнюхав предложенное, пошевелил усами и рыжей молнией метнулся вверх по стволу.

— Ну и правильно, от шоколада толстеют, — пробормотала несколько обиженная таким пренебрежением Ева, продолжая путь. Не большая любительница пребывания на лоне природы вообще, а стоять пятой точкой кверху на грядках — в особенности, она с удовольствием вдыхала чуть горьковатый запах прелых листьев. Не соврала фармацевт, капли действительно помогали, хоть сопли не текли, и то уже хлеб.

И все-таки, зачем к ней приезжал Денис? В романтический порыв, типа, полюбоваться ею спящей, Ева не верила, а все остальные предположения сводились к работе. Так и не придя к единому мнению по поводу причин его поступков, девушка свернула в тихий двор, заросший уже голыми каштанами. Её машина сиротливо стояла возле подъезда, покрытая опавшими листьями и немного загаженная воронами. Бессильно погрозив кулаком скачущим по веткам каркушам, Ева, как могла, при помощи подручных средств, отчистила свою девочку и поняла, что без мойки тут никуда.

В свой двор она заехала только через два часа, потому что, как и всегда в России, образовался внезапный дефицит — все ближайшие автомойки были забиты желающими позаботиться о железных конях. Отстояв очередь и обсудив с каким-то маленьким грузным дяденькой достоинства и недостатки французского автопрома, Ева, наконец, привела «Ситроен» в божеский вид. К тому времени ей даже есть захотелось, что само по себе было удивительно — во время болезни она обычно только пила, а после выздоровления пугала родных и друзей видом обтянутых кожей костей.

Притормозив на своем парковочном месте перед домом, Ева поняла, что покушать в ближайшее время не грозит — на её глазах разворачивалась большая человеческая драма, суть которой была некоторым образом отражена Суриковым в его знаменитой картине «Утро стрелецкой казни».

В паре десятков метров Денис о чем-то разговаривал с двумя парнями. Молодые люди покаянно вздыхали и не смели поднять взгляд на гневающееся начальство. Ева поняла, что это и есть её соглядатаи, которые каким-то образом прошляпили её выход из дома и сейчас, скорее всего, вообще сожалели, что взялись за эту неблагодарную работу. Мобильник девушка с собой не взяла, желая, чтобы хотя бы один день её никто не трогал. Линка знает, что она болеет, более того, младшая прекрасно осведомлена, что, занедужив, сестра обычно спит, родители в отъезде, у Нешки сегодня была, а все остальные могли идти лесом и полем. В конце концов, у человека законный отдых.

Поняв, что лучше на глаза Романовскому сейчас не попадаться, Ева мышью прокралась к подъездной двери, но уже у самого входа поняла, что не может оставить парней на растерзание великому и ужасному, и перед тем, как скрыться в тамбуре, крикнула:

— Если будешь их убивать, приберись за собой, а то дворник ругается, когда на его территории мусорят!

Буквально через секунду, встретившись с мужчиной взглядами, она пожалела и о том, что рот открыла, и что вообще сегодня проснулась. Столько в глазах Дениса было обещания расправы, что Ева охнула про себя и, хлопнув дверью, метнулась к лифту. Но уже у самого агрегата замерла — смысл нестись куда-то, если у него ключи есть? Поняв, что спасти сможет только отвлекающий маневр, она ткнула в кнопку шестого этажа, выскочила из кабины и затаилась под лестницей. И вовремя. Мимо кто-то быстро протопал. Сжавшись в комок и почти не дыша, Ева молилась о двух вещах — чтобы Романовский купился на её задумку, и чтобы сама она не чихнула.

Шаги замерли между первым и вторым этажом. В течение пары минут она не слышала ничего. И что он там делает?!

— Выходи по-хорошему.

Девушка и дышать перестала. Интересно, он, правда, уверен, что она где-то здесь или просто берет на понт?

Словно услышав её мысли, Денис продолжил:

— В квартире ты прятаться бы не стала, это слишком очевидно. Значит, или осталась внизу, или поднялась на чердак, а через него вышла в другой подъезд. Но лифт остановился на шестом, делаем вывод, что ты где-то здесь. Выходи.

Беззвучно выругавшись в адрес всех не обделенных мозгами представителей мужского пола, Ева поняла, что лучше действительно выйти самой, чем быть вытащенной за шкирку, как нашкодившая кошка.

Девушка вслух фыркнула и, отряхиваясь, с независимым видом выползла из своего тайника. Следовало признать, что уборщица в их доме водилась, во всяком случае, по углам немного пыльно, но хоть паутины не было.

— И что ты мне хотел сказать? — Ева не стала подниматься, хотя, стоя внизу, ей приходилось смотреть на мужчину, задрав голову.

— Иди сюда, — по голосу невозможно было сказать, в каком настроении пребывает Денис, но вряд ли за прошедшие пару минут он стал милым и благодушным.

Показав всем своим видом, что ей и там, где находится сейчас, очень даже хорошо, Ева осталась на месте. Денис вполголоса выругался и быстро спустился к ней. Девушка попыталась дернуться в сторону выхода, но была схвачена за ремень куртки.

— Стоять.

— Пусти!

— Обязательно, — в подтверждение своих слов он даже кивнул. — С тобой все в порядке?

— Спасибо за беспокойство, как видишь — жива, — Ева не стала дергаться, понимая, что Романовский не Дима — у этого против его воли хрен вырвешься.

— Замечательно, — Денис отпустил ремень и, крепко взяв за ладошку, потащил девушку за собой по лестнице. На уровне второго этажа он немного снизил скорость, потому что Ева, на каблуках, да ещё и больная, просто не успевала.

К двери своей квартиры девушка доползла очень злая и еле живая. Не вовремя вернувшаяся слабость заставила побледнеть и покрыться холодным потом.

— Может, давай в больницу? — мужчина обеспокоенно вглядывался в её лицо, открывая дверь своими ключами.

Ева только помотала головой, все ещё стараясь отдышаться. Что самое обидное, он даже не запыхался!

Щелкнув последним замком, Денис почти занес её в прихожую, потому что, вдобавок к сиплому дыханию и мокрому лицу, у неё ещё и голова закружилась. Усадив девушку на пуфик, он встал рядом на колени:

— Опусти голову. — Ева только недовольно нахмурилась, и он сам, положив ладонь на её затылок, нагнул голову к коленям.

Как ни странно, но через минуту действительно стало намного легче, и девушка, сбросив удерживающую руку, посмотрела мужчине в глаза.

— Зачем ты пришел?

— Где ты была? — не ответив, поинтересовался Денис, разматывая её шарф.

— Ты спрашиваешь таким тоном, словно я твоя жена, которая явилась под утро, пьяная и без трусиков, — хмыкнула Ева, прикрывая глаза и опираясь на стену. Судя по донесшемуся тихому рыку, терпение Романовского было на пределе. Но ей было все равно — физически он не тронет, в этом Ева была уверена, а морально она и сама может кого угодно задавить. Уже приготовившись к незамысловатому скандалу, девушка удивленно подпрыгнула, когда поняла, что он продолжает её раздевать. Ну, ладно куртка и сапоги, но джинсы-то зачем расстегивать?!

— Эй, ручонки шаловливые убрал, — Ева шлепнула его по локтю, но Денис все так же целеустремленно стаскивал с неё свитер. То, что при этом он молчал, ей нравилось ещё меньше.

Оставшись только в полурасстегнутых джинсах и лифчике, она скрестила руки на груди и, тщательно маскируя нервную дрожь, насмешливо приподняла бровь:

— Если ты проверял, в белье ли я, так мог бы и на слово поверить.

Не обращая внимания на язвящую девушку, Денис быстро снял верхнюю одежду и обувь и, перехватив Еву так, что до пола она не дотягивалась, но и пнуть не могла, понес в комнату.

— Ты совсем сдурел?! — она завозилась, пытаясь если не вырваться, то хотя бы доставить неудобства, и с ужасом поняла, что плотная ткань под собственной тяжестью и вынужденным постом хозяйки поехала вниз по бедрам. Не хватало только, чтобы она устраивало разборки, сверкая голой попой!

Но опозориться она не успела — зайдя в спальню, Денис не очень ласково усадил девушку на кровать и, рывком выдернув из-под неё плед, протянул ей, прорычав:

— Укутайся, ты мокрая вся!

Ева автоматически завернулась в покрывало и смотрела на мужчину, понимая, что сейчас, скорее всего, предстоит неприятный разговор. Потому что с таким выражением лица сообщают, что банк, в котором хранились все ваши сбережения, прогорел, а не признаются в любви.

«И откуда только такие глупости берутся?» — сама удивилась этим мыслям она и приготовилась внимать.

— Ты можешь внятно ответить, где была и почему ушла куда-то без охраны?

Мысленно пожав себе руку и поздравив с тем, что не все мозги атрофировались под воздействием болезни и гормонального безумства — врать себе она не любила, потому честно признала, что, даже зная, что была для Дениса техзаданием, все равно его хотела — Ева удобнее устроилась между подушек и задумалась. Продолжать смотреть на него снизу вверх уже никаких сил нет, и не потому что это её как-то унижало — просто шею свело. А пригласить присесть на кровать было бы несколько двусмысленно…

Тут закончилось действие чудо-капелек, и девушка поняла, что никаких поползновений на её нравственность можно не опасаться — кому захочется целовать лохматое сопливое чудовище? А в том, что после такого страстного раздевания она больше похожа прической на кухонный веник, чем на женщину, была почти уверена.

— Может, хватит уже ерзать?! Ответь, пожалуйста, на вопрос!

Задумавшись на тему пристойности, Ева как-то упустила, что рядом стоит мужчина, который в настоящий момент по степени лапочности был приблизительно между закипевшим чайником и драконом, у которого спионерили все честно нажитое.

— Во-первых, не кричи на меня, — девушка решила, что дала достаточно времени, чтобы высказаться, тем более, что ей снова захотелось спать. — Во-вторых, я не обязана отчитываться в своих действиях, — она на секунду прервалась, чтобы шмыгнуть носом. — И, в-третьих, я сейчас абсолютно серьезно прошу вернуть ключи от моей квартиры и уйти.

Изображать из себя гневающуюся королеву в изгнании, кутаясь в покрывало и заливаясь соплями, было несколько затруднительно, но, судя по тому, как у Дениса дернулась щека, получилось.

— Все сказала? — через минуту гробового молчания уточнил мужчина.

— Да.

— Молодец. А теперь ложись, принесу тебе лекарство.

К тому времени, как Ева достаточно пришла в себя, чтобы, зарычав, ударить кулачком по подушке, его уже не было в комнате.

— Ты кто по национальности? — крикнула она, постаравшись немного взять себя в руки.

— Русский, — отозвался Денис откуда-то из коридора. — А что?

— Просто думаю, что теперь понимаю, почему меня саму многие в еврействе подозревают, — задумчиво ответила Ева, понимая, что не представляет, как дальше себя с ним вести…

Ощущение липкости на коже было почти невыносимым, и ей дико хотелось сбегать в ванную, но воспоминание о том, чем закончился их предыдущий совместный душ, заставило остаться на месте. Не хватало только, чтобы Денис посчитал это приглашением. Хотя, учитывая вид и самочувствие, вряд ли на неё сейчас кто-то польститься.

Додумать Ева не успела, потому что объект размышлений вошел в комнату.

— Выпей.

— Что это? — она вопросительно кивнула на протягиваемый стакан с прозрачной жидкостью.

— Там растворимая таблетка. Обезболивающее и жаропонижающее, — терпеливо объяснил мужчина. Ева не спешила забирать у него лекарство, внимательно глядя в глаза Денису. Тот подождал минутку, после чего со стуком поставил стакан на прикроватную тумбочку и быстро вышел из спальни. А девушка поняла, что ей действительно становится интересно, что же будет дальше. Потому что она не могла просчитать его действия.

«Опомнись, дура», — одернула она сама себя. — «Ещё чуть-чуть, и ты в него влюбишься, хватит и тех проблем, которые есть!»

В коридоре было настолько тихо, что Ева уже почти созрела, чтобы пойти и посмотреть, чем он там занят, но не успела — Денис вернулся, только теперь он принес упаковку таблеток, запаянную бутылочку с водой и пластиковый стаканчик. Все это полетело на кровать рядом с сидящей болезной.

— Раз уж из моих рук ты ничего брать не хочешь, — сдержанный голос мужчины был настолько ровным, что Ева поежилась, она так разговаривала, когда была ОЧЕНЬ зла, — приготовь лекарство сама. Но ты его выпьешь, даже если придется сделать это насильно, — предупредил он, заметив, что девушка не торопится выполнять его распоряжение.

Плотнее закутавшись в плед, она продолжала молча рассматривать его лицо. Только сейчас Ева заметила под глазами тени усталости и немного заострившиеся скулы. Похоже, что и для него вся эта нервотрепка тоже даром не прошла. И в чем-то девушка его прекрасно понимала, но все никак не могла разгадать — что ему от неё нужно?

Медленно протянув руку, она взяла стакан, который он принес первым, и, не торопясь, выпила до дна, морщась от горького вкуса лекарства.

Денис сам от себя не ожидал, что этот жест доверия будет настолько много для него значить. Но впервые за сегодняшний день смог немного расслабиться. Сегодня утром он позвонил девушке, чтобы узнать, как она себя чувствует. Когда она не ответила и на пятый вызов, причем, не только на мобильник, но и на городской телефон, Романовский почувствовал смутное беспокойство и, бросив все дела, приехал к Еве. Сидящие в машине горе-охранники поклялись, что объект их трепетной заботы на улице не показывался. Но квартира оказалась пуста, а телефон — брошен на полке в прихожей. Когда Денис устроил наблюдателям допрос с пристрастием, выяснилось, что Ярослав дал им какую-то официальную фотографию. Запечатленная там красавица была элегантна, прекрасна, эталонно-женственна и не имела практически ничего общего с той Евой, которую привык видеть он — не накрашенной и выглядящей намного младше своего возраста. Потому на выбежавшую несколько часов назад студентку в джинсе они и не обратили внимания, посчитав соседкой Агеевой.

— Давай просто поговорим, как взрослые люди, — первой нарушила тишину Ева. — Хватит уже этих непонятных игр.

Денис отошел подальше от постели и сел в кресло, хотя очень хотелось устроиться рядом с девушкой, положив её голову себе на плечо.

— Хорошо. Можно я начну? — он вспомнил похожий момент во дворе монастыря Святой Екатерины.

— Валяй, — милостиво кивнула она, сворачиваясь поудобнее.

— Спрашиваю третий и, я надеюсь, последний раз — где ты была?

— Уезжала по делам, — уклончиво ответила Ева.

— Они были настолько срочными, что ты сорвалась больная и с температурой? — На это она даже не стала ничего говорить, неопределенно пожав плечами.

— Что ты делал у меня вчера ночью?

Денис улыбнулся, не разжимая губ.

— Приезжал по делам.

— Понятно. Конструктивного диалога у нас не получилось, — разочарованно подвела итог Ева. — Тогда последний вопрос — что я должна сделать, чтобы ты оставил меня в покое?

Романовский встал и повернулся к окну. Рассматривая напряженную спину, девушка думала, что встреться они при других условиях, все могло бы сложиться совершенно иначе. Потому что, помимо чисто физического притяжения, она испытывала к нему довольно редкое для себя чувство в отношении представителя сильной половины — уважение. Если отбросить шелуху, типа эмоций, Ева прекрасно понимала, почему он сделал так, как сделал. Единственное, что не вписывалось в эту схему и было непонятным, а потому — раздражающим, вот этот навязчивый контроль и забота. Другое дело, если бы Самойловы до сих пор не знали, где находится Светлана, а так…

— Не знаю, — ответил, наконец, Денис, вдоволь налюбовавшись видом из окна.

— Исчерпывающе, — хмыкнула Ева.

Романовский в два шага преодолел разделяющее их расстояние и опустился рядом с девушкой.

— Если думаешь, что мне самому нравится эта ситуация, то ты глубоко не права, — она не успела отдернуться, и Денис, поймал её за плечо, разворачивая лицом к себе. — Мне было бы намного проще решить проблему брата по-другому. Но я не хочу поступать так с тобой. И с ней — тоже.

Она замерла, не решаясь отодвинуться и не имея сил отвести взгляд. И уточнять его последние слова тоже не стала. Побоялась, что он ответит.

— Пожалуйста, не лезь никуда. Ты и так уже вляпалась, куда можно и куда нельзя. Я все равно тебя прикрою, но не создавай лишних проблем, хорошо?

Ева неожиданно даже для самой себя кивнула.

— Спасибо, — прошептал он, перед тем, как прижаться к её губам нежным, едва ощутимым поцелуем. Девушка прикрыла глаза, чувствуя, как он обводит большими пальцами контур её лица, ласково поглаживая скулы и нежную кожу щек. Препарат ещё не подействовал, и его ладони казались холодными, но это была приятная прохлада.

— Мне нужно идти, — прошептал Денис, прижимаясь виском к её лбу. — Перед сном выпьешь ещё одну таблетку. И, если соберешься куда-то уйти, скажи, пожалуйста, ребятам. Они не будут мозолить глаза, но в трудной ситуации помогут. Это моя личная просьба.

— Я так и сделаю, но только потому, что это логично и разумно. Ты все равно для меня чужой, и все, что ты сказал, ничего не меняет, — Ева отодвинулась от большого теплого тела, хотя больше всего хотелось лечь рядом с ним и уснуть, зная, что она в безопасности.

— Спасибо и на том, — невесело улыбнулся Романовский, так же неохотно разжимая руки.

— И ещё, хочу сразу предупредить — в самом начале я пообещала Светлане, что помогу ей вне зависимости от того, какое решение она примет.

— Знаю. И уважаю тебя, как человека, который держит слово в любой ситуации. Хотя, для красивой женщины, это уже немного перебор.

— В лесть я тоже не верю, — намекнула Ева, уверенная, что красивого в ней сейчас только бельё и педикюр.

— Мне виднее, — отозвался Денис уже из прихожей. — Обо всем остальном поговорим, когда выздоровеешь. Не вставай, я сам закрою.

— Да уж конечно, — проворчала девушка, услышав негромкий стук захлопнувшейся двери. — Ключи-то ты так и не вернул…

Почти всю ночь Ева провертелась, мучаясь от назойливых мыслей и приступов озноба. Если лихорадочная дрожь проходила после приема лекарства, то от раздумий никуда было не деться. Девушка успела просчитать несколько возможных сценариев дальнейших действий, но оптимальный так и не выбрала. Она не знала, кто оставил ей назеркальную надпись, но точно знала, кто этого НЕ делал. Перед тем, как открыть Ирине дверь в тот вечер, Ева посмотрела на послание немного под другим углом и поняла, что именно не давало ей покоя — наклон букв. Если бы сама не пала жертвой постсоветского образовательного стандарта, который упорно утверждал, что все дети должны писать правой рукой, никогда бы не поняла, что вандал — левша. Можно, конечно, предположить, что это было сделано специально, но для неумехи в таком методе написания, фраза была слишком ровной. Значит, остается присмотреться к окружающим. А чтобы сделать это, нужно как можно скорее встать на ноги и отправиться портить нервы окружающим не на расстоянии, а, так сказать, в непосредственной близости. После долгих раздумий и колебаний, Самойлова и иже с ним она отмела. Не имеет смысла, да и Денису Ева в этом вопросе верила.

Конечно, может оказаться, что это пакостит кто-то из прежних врагов, одно появление Димки чего стоит, но как-то слабо в это верилось. Слишком уж очевидное совпадение. Что это не сам Агеев, тоже несомненно.

Мысли о бывшем муже увели в сторону работы. Интересно, кому там не помешало бы укоротить язык, чтобы не выдавали конфиденциальную информацию о работниках? На ум пришли две кандидатуры — Лидочка, которую довольно легко обаять, и Витек, который сволочь по определению и характеру. Возможно, что Дима очаровал секретаршу, этого умения у него не отнять, но все же Ева склонялась и личности начальства. Насколько она знала, они с её бывшим мужем были если не друзьями, то близкими знакомыми. Само время их нежного общения она уже не застала, но точно знала, что именно один из подчиненных Виктора защищал интересы Агеева во время развода. Благодаря этому нынешний шеф и пригласил её работать на себя — если уж недоучившаяся студентка смогла обыграть довольно опытного юриста, такую лучше держать поближе.

А ещё Ева дико скучала по своему зверю. Пусть Степа частенько портил ей нервы, одежду и мебель, но девушка любила своего вредного питомца. Да и он, наверное, уже устал от хождений по бабам, надо поберечь хрупкое здоровье животного. Так, думая о коте и пытаясь вспомнить, когда нужно забрать из чистки уделанное грязью кашемировое пальто, Ева уже под утро задремала.

Проснувшись через несколько часов, девушка почувствовала себя слабой и избитой, но почти здоровой. Неизвестно, что помогло в исцелении больше — лекарства или понимание, что пора браться за ум и действовать, но Ева была полна намерений не откладывать решение проблем и взяться за них уже сегодня.

Первым делом она позвонила изнывающей от скуки сестре отчитаться о самочувствии и обрадовать, что сегодня заберет кота.

— А я к нему уже почти привыкла, — призналась Лина, услышав о грядущем событии. — Теперь вот задумалась, может тоже животное завести…

— Ты скоро ребенка заведешь, думаю, будет не до кота, — предупредила Ева, пытаясь докрасить правый глаз. Не вовремя дрогнувшая рука немного подпортила макияж, и теперь девушка тщательно убирала выведенную почти до виска «стрелку».

— Это да, — немного подумав, согласилась младшая. — Скорее бы, уже сил никаких нет спать полусидя.

— Тебя же кесарить собираются? Дату назначили?

— Мой врач пока в раздумьях, говорит, что можно попробовать самой родить, прямых противопоказаний нет, но он в сомнениях.

— Понятно. Боишься?

— Уже нет. Все настолько надоело, что побыстрее бы закончился этот кошмар, — замучено призналась она. — Я люблю своего малыша, но что-то мне тяжко дается беременность…

— Ну, не грусти, солнышко. Скоро будешь не спать по ночам и мечтать, чтобы все вернулось, — попыталась поддержать её старшая, но, будучи полным «чайником» во всем, что связано с младенцами, не знала, как сделать это правильно. Можно, конечно, свести её с Агнешкой, та точно поможет, но вот за это Стас гарантированно «спасибо» не скажет. Матвеев тоже не из тех, кто сильно зависит от общественного мнения, но в вопросе заботы о жене — полный псих.

— Ты меня так утешила, — хихикнула Лина. — А можно мне тебя сегодня увидеть? Я соскучилась, — жалобно призналась она.

— Я по тебе тоже, но лучше не рисковать, сама понимаешь…

— Понимаю, — вздохнула младшая. — Я тебе из окошка помашу.

— Можешь даже что-нибудь в форточку крикнуть, — мобильник коротко прогудел, и Ева заметила, что ей параллельно пытается дозвониться Денис. — Меня тут по второй линии хотят.

— Сильно хотят?

— Сейчас и узнаю. Все, до встречи, — переключившись на другой вызов, девушка все тем же тоном, которым разговаривала с сестрой, продолжила. — Доброе утро. Я жива и относительно здорова.

— Привет, — немного помолчав, отозвался Романовский. — А почему ты сегодня такая ласковая?

— Если не нравится, могу нахамить, — уже несколько более язвительно ответила она. — Хочешь?

— Нет, спасибо, мне первый вариант больше нравился. Точно лучше себя чувствуешь?

— Гарантированно. Ты что-то конкретное хотел спросить или просто узнать, не померла ли я под покровом тьмы?

— Тебя не исправить, — покачал головой Денис, улыбаясь. — Хотел предупредить, что мне нужно уехать на пару дней. И напомнить — ты обещала не бегать от охраны. Твои вещи занес в гостиную.

— Я видела, — Ева их не только видела, но и чуть не растянулась через чемодан, забежав утром в комнату и не включив предварительно свет. — Спасибо.

— Не за что. Вечером ещё позвоню.

— Как хочешь, — девушка выглянула в окна. От вчерашнего солнца не осталось и следа — снова мокрый снег и температура около нуля. — Подожди!

— Да?

— Ты уже выехал?

— Сейчас на окружной, а что?

— Ничего, — Ева понимала, что не стоит говорить этого, но все-таки попросила. — Будь осторожен, трасса скользкая.

— Буду. И спасибо.

— Мне пора, — выпалила девушка и отключилась. — Тьфу, дура! — вполголоса выругалась она и слегка постучалась лбом об оконную раму.

Легче от этого не стало, но мыслительная деятельность немного ускорилась. Закончив приводить себя в порядок и став снова той бизнес-леди, к которой привыкли окружающие, Ева покинула свою территорию, дав себе наказ больше не задумываться о всяких отвлекающих факторах, вроде Романовского, а продемонстрировать всем врагам, как явным, так и тайным, что такое взвешенная и тщательно продуманная женская месть.

Адвокатская контора продолжала жить своей размеренной со всплесками нездоровой активности жизнью, и на внеплановое появление Евы обратили внимание только Виктор, с которым она столкнулась на парковке, и уборщица, по причине случайного затаптывания девушкой только что вымытого пола. Тетя Зина замахнулась на неё шваброй, но только укоризненно покачала головой. Начальство было более эмоциональным.

— Ты что здесь делаешь?!

— Пришла узнать, не зачах ли ты в разлуке со мной, — не оборачиваясь, отозвалась Ева, открывая дверь своего кабинета. — Кактус поливал?

— Денно и нощно, — гавкнул в ответ шеф и скрылся в собственной келье.

Раздевшись и подхватив кое-какие бумаги, девушка пошла следом за подлым трусом, наивно полагающим, что сможет скрыться от неё за резной дубовой дверью.

Лидочка с кислым видом сидела на ресепшене и листала какой-то журнал.

— Лидусь, привет. Начальство ещё не успело убежать?

— Нет, — секретарша завистливо вздохнула, разглядывая золотистый загар Евы. — Как отдохнула?

Девушка замерла на пороге, взявшись за ручку.

— Незабываемо. Во всех смыслах. — Больше она ничего добавлять не стала, оставив Лидочку читать глянец и выбирать себе бикини к летнему сезону.

Виктор мрачно наблюдал за входящей девушкой.

— Что-то тебе отдых на пользу не пошел, — хмыкнул он, разглядывая немного похудевшую Еву.

— Просто он у меня был очень активным, — отмахнулась она. — Рассказывай, что нового в нашей богадельне?

— А что у нас может быть нового? Разводим, делим, судимся… Все, как всегда. Кстати, у тебя ещё три дня отпуска, чего пришла?

— Соскучилась. Сам говоришь, что подурнела — все от того, что тебя не видела.

Витек бессильно закатил глаза и про себя пожелал ей временного паралича языка. Посмотрев на девушку, которая наблюдала за ним, прищурив глаза, он сменил свой пожелание с временного на постоянное.

— Что ты хотела?

— Витюш, вот за что тебя уважаю, так это за нелюбовь к долгим прелюдиям. Племяшка твоя где? Раз уж у меня припадок трудолюбия, нельзя упускать такой момент, хочу с ней кое-какие аспекты обговорить.

— Какие именно? — сразу же насторожился чадолюбивый дядюшка.

— Это наши женские, почти интимные вопросы, так что отвянь. Или хочешь сам заняться этим делом? Там ты только скажи, я тебе все документы передам, ещё и проконсультирую. Бесплатно. Цени мою щедрость.

— Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз.

— Не особо обольщайся, это было одноразовое предложение, — Ева закинула ногу на ногу и сложила ладошки на коленке.

— Ты вчера что-то отмечала, или тихо и незримо подкрался Паркинсон? — Виктор кивнул на заметно подрагивающие пальцы. Девушка сжала руки в кулаки.

— Хуже. Бросаю курить. Вступила в секту «Скажи «Нет!» алкоголю, сигаретам и сексу», — совершенно серьезно ответила девушка. И вкрадчиво добавила с опасным огоньком в глазах. — Хочешь присоединиться?

Начальство удивленно крякнуло, но только отмахнулось, дескать, меня и так все устраивает, обидно помирать здоровым.

— Ну, смотри, если решишь, что жизнь в посте и молитве, причем и в эротическом смысле — тоже, твоя мечта, смело обращайся.

— Хватить паясничать, — шеф недовольно нахмурился. — Она у меня на даче.

— А подальше места не было? — Ева прикинула шансы на то, что блонди не найдет способ общаться со своим горячим и страстным, и признала, что они катастрофически малы. Ладно, пусть порезвиться напоследок, потому как сразу после слез раскаивания и милосердного прощения со стороны великодушного супруга, ждет её жизнь несколько менее радостная и привольная, чем была до этого.

— А смысл? Там охраняемая территория, мобильник и ноутбук я у неё забрал, пусть воздухом дышит и учится варить борщ, а то девке под тридцатник, а она готовить ни хрена не умеет.

Ева, готовить умевшая, но не особо любившая, не стала поддерживать тему изживания в нынешних женщинах талантов кухарки, только неопределенно кивнула. Причем, жест этот можно было отнести, как к одобрительным, так и нет.

— А что же она там делает?

— Я ей «Капитал» Маркса оставил, пусть просвещается.

— Это уже как-то совсем сурово… Ты адрес-то дай. А то я у тебя на фазенде ни разу не была.

— А я звал на майские праздники, только вот кое-кто откололся от коллектива.

— Витюш, у нас из женщин только я, Наташка, Лидуся и теть Зина. И мне как-то сомнительно, что двух последних ты тоже приглашал. А Наташка пьянеет даже не от запаха алкоголя, а от звука открываемой бутылки. Оно вам надо, чтобы я, трезвая и злая, мешала вам обсуждать, какие все бабы дуры? — девушка собралась вставать, когда вдруг «вспомнила» основную цель визита. — Слушай, ты Агеева недавно случайно не видел?

— Нет, а что?

— Да что-то у меня изжога с утра, вот думаю, не к появлению ли бывшего… Ладно, мне пора, отпуск все-таки, а ты работай, сокол ясный, блюди интересы наших клиентов.

Подхватив бумажку с адресом и оставив недоумевающего начальника смотреть ей вслед, Ева выскочила из кабинета и подошла к Лиде, так и не сменившей основное занятие. Судя по недовольно нахмуренным бровям, купальника своей мечты она в этом журнале не нашла, отчего была несколько раздосадована.

— Ты что такая хмурая? Пойдем лучше кофе попьем.

— А если Виктор Павлович к себе затребует? — секретарша уже поднялась, но в последний момент вспомнила о непосредственных обязанностях. К слову сказать, такое с ней случалось довольно редко, но всегда не вовремя.

— Так мы же быстренько. Лидусь, меня больше недели не было, будь хорошей девочкой, расскажи, что тут вообще творилось.

Против такого соблазна, как почесать языком в оплачиваемое работодателем время, девушка не устояла и уже через десять минут Ева стала обладательницей огромного количества информации — от новой распродажи в «Mango» до разговора Виктора с супругой на повышенных тонах, случившегося в кабинете шефа пару дней назад. К сожалению, дремать было нельзя, поскольку Лидочка перепрыгивала с одной темы на другую так резво, что можно было упустить что-то важное.

Счастье улыбнулось тогда, когда у Евы уже почти в прямом смысле опухла голова от этой трескотни. Вылавливая крупицы истины в общем потоке охов и ахав по поводу «симпатяшки», в описании которого Ева узнала бывшего супружника, она поняла, что Агеев приходил к Витюше около недели назад.

Значит, врал шеф, что не видел Диму. Что само по себе странно — ну, пришел к нему старый друг по рюмке чая выпить, общих знакомых обсудить, но обманывать-то зачем?! И смысла делать пакость сейчас у Вити тоже нет. Не глупый же мужик, должен понимать, что это ну, никак не повысит её работоспособность. Зато разбудит здоровую злость… Чем дольше она рассматривала эту мысль со всех сторон, тем более вероятным казалось такое развитие событий. То, что её шеф манипулятор, каких поискать, это Ева знала всегда. А если он решил таким образом подтолкнуть её и придать дополнительный стимул? Вообще-то, разумно — она сейчас ведет бракоразводный процесс, а тут такой привет из далекого прошлого, как горячо презираемый бывший муж. Если построить логическую цепочку, то вполне вероятно, что любой нормальный человек включит ассоциативное мышление и перенесет свою ненависть — хотя, в данном случае уместно говорить об отвращении с легкой ноткой брезгливости — на наиболее подходящего кандидата. То есть — Пахомова.

Подумав ещё раз, Ева поняла, что немного переобщалась с Нешкой и скоро начнет все события трактовать по Фрейду. Психология вещь хорошая, но вряд ли Витюша так доверял бы её бессознательному. Значит, дело в чем-то другом. Но в чем именно?

Больше ничего в голову не приходило, а Лидочка, наконец, вспомнила, что деньги ей платят немного за другое и нехотя поползла на рабочее место.

Прихватив кое-какие документы из сейфа и кинув сочувственный взгляд на погибающий в одиночестве кактус, Ева выбежала на улицу. Сегодня сопровождение было на другой машине, да и лица тоже сменились, но на их челах лежала печать того же скучающе-сонное выражения, что и у вчерашних. Во всяком случае, до того момента, как Денис провел с ними разъяснительную беседу. Глянув на часы, девушка поняла, что он уже должен был приехать в Москву. Если, конечно, не было никаких неожиданностей на трассе. Но от идеи позвонить и узнать, открестилась, не глядя. Это было бы слишком. Хотя смутное беспокойство за него все равно царапало где-то на границе сознания.

Появилось желание подойти к охране и, постучав по крыше, сказать что-то вроде:

— Не спать на посту! — но Ева не стала скатываться в детство и сосредоточилась на предстоящем разговоре с Виолеттой. А он будет непростым. Видео с Ириной в главной роли придется использовать по-любому, на слово она ей точно не поверит.

Погруженная в собственные мысли, она не сразу заметила, что рядом с её машиной кто-то стоит. Ева остановилась, не доходя до авто несколько метров. Где-то она его уже видела — высокий рост, довольно крепкое телосложение, приятное лицо с чуть тяжеловатой нижней челюстью и почти полное отсутствие волос… Быстро перебрав всех, с кем виделась в последнее время, девушка поняла, что именно этот мужчина развлекал Агнешу, пока та ждала её рейс. А ещё, подруга говорила, что он приезжал, скорее всего, чтобы встретить её, Еву. Сдержав желание оглянуться на тех, кому вменялось в обязанность блюсти и защищать, девушка, немного замедлив шаг, подошла к сидящему на капоте её «Ситроена» молодому человеку.

— Не боитесь замерзнуть? — вместо приветствия спросила Ева.

— Спасибо за беспокойство, — улыбнулся мужчина. — Я — Ярослав. Денис ничего не говорил?

— Он о многом говорил, — уклонилась от ответа она. — Что конкретно вас интересует?

Ева замерла в паре метров от машины, не приближаясь, но и не отступая. Ярослав кивнул про себя, отметив её настороженную позу. Девушка обладает здоровым инстинктом самосохранения, и это хорошо. Может, меньше проблем с присмотром будет. Хотя был уверен — она будет весьма не рада смене няньки. Да и наличию надсмотрщика вообще.

— Он мой шеф.

— Сочувствую.

С каждой фразой она ему нравилась все больше и больше. Теперь Ярик понимал, почему Денис так переживает за неё — девушка из тех, кого либо любишь, либо ненавидишь. Третьего не дано. И, похоже, Романовский попал в первую категорию.

— Не стоит. Он не плохой начальник. Если вы не против, поговорим в более подходящем месте? — мужчина кивнул в сторону небольшого кафе, выходящего окнами, заставленными горшками с фиалками, на парковку.

— К сожалению, у меня мало времени, — Ева не торопилась подходить ближе. То, что он представился подчиненным Дениса, не ослабило её подозрительности. Мало ли кто и зачем может прикрываться его именем. — Может, вы скажете все сейчас, и мы займемся каждый своим делом?

— В том и проблема, что моё дело — вы. Пока Дэна нет в городе, он попросил присмотреть, чтобы с вами ничего не случилось. Думаю, вам не очень хочется постоянно видеть меня, так что давайте распределим роли и обязанности.

— Секундочку, — попросила девушка, доставая мобильник. Все беспокойство растворилась под натиском злости. Что он вообще о себе думает? Или считает, что все 28 лет её жизни кто-то водил за ручку и вытирал сопли?! Ева отошла подальше, желая без свидетелей высказать все накипевшее по этому поводу.

Денис ответил почти сразу, словно ждал этого звонка.

— Привет. Что-то случилось?

— Да. Скажи, пожалуйста, почему ты продолжаешь думать, что я не могу сама позаботиться о себе?

— Ммм… Не совсем понял твой вопрос, — немного подумав, признался Романовский. — Но, судя по тону, ты чем-то сильно не довольна.

— Совершенно верно. Я приняла на веру, что ты хочешь помочь и защитить. И для меня это было довольно не просто. Ты действительно решил, что имеешь право контролировать каждый мой шаг и говорить, как мне поступать, а куда лучше не соваться?! — к концу фразы Ева перешла на вкрадчивый шепот, выдававший её бешенство гораздо лучше, чем крик. — И если сейчас скажешь, что желаешь мне исключительно добра, низводя до положения комнатной собачки, я тебя пошлю далеко и грубо, — честно призналась девушка.

— Дай, пожалуйста, трубку Ярославу, — попросил он, совершенно точно разгадав причину её недовольства.

Ева молча подошла к терпеливо ожидающему её мужчине и сунула в руки мобильник, сопроводив кратким:

— Вас, — после чего обошла его и, сняв машину с сигнализации, села за руль. Уехать она не могла по двум причинам — неосмотрительно отданному телефону и сидящему на капоте Ярославу. Если утрата айфона была хоть и досадной, но терпимой потерей, то мужчина же не виноват в самомнении своего начальства, и давить его только из чувства неприязни к Денису было несколько чересчур.

Не подозревающий о направленных на него мыслях, Невзоров пытался объяснить другу, что здесь вообще происходит.

— Ты зачем ей на глаза показался?! Мы же договаривались — ты сделаешь это только в крайнем случае! — Денис даже не пытался скрыть злость.

— Я тут подумал на досуге — если ей будет угрожать опасность, а тут нарисуюсь я, такой весь из себя красивый и благородный, как ты думаешь, что твоя красавица сделает? — мимо Ярослава проехал автомобиль, забрызгавший ему низ джинсов грязной водой. — Вот зараза!

— Что она там сделала?

— А? Нет, это я о своем. Возвращаясь к вопросу — твои предположения.

— Ярик, не грузи мне мозг. Я только что проехал больше пятисот километров, а через полчаса встречаюсь с недовольными клиентами, — устало пожаловался Романовский. — Излагай уже свои мысли. И очень надеюсь, что они заслуживают внимания, а то из-за тебя Ева меня встретит очень прохладно.

— Ладно, слушай своего мудрого старшего друга. В экстренной ситуации она вполне может и меня под горячую руку искалечить.

— Ты что-то узнал? — насторожился Денис.

— Да. Но это не телефонный разговор. Скажем так, с её работой не все гладко, но не факт, что сама девушка об этом в курсе.

— Она сейчас рядом?

Ярослав оглянулся на Еву, которая сидела в машине, откинувшись на сиденье и прикрыв глаза. Безмятежно-спокойное выражение лицо иногда нарушалось недовольным поджимаем губ, указывающим, что не все так тихо и умиротворенно в женском разуме.

— Да. Но она ничего не слышит.

— Хорошо. В общих чертах обрисовать сможешь?

— Скажем так, её ещё не подставили, но уже к этому готовятся. Я тут мило пообщался с девушкой, отвечающей за делопроизводство, оказывается, отпуск Агеевой никто не давал и никаких документов, объясняющих её отсутствие на рабочем месте, нет.

— То есть, её могут уволить в любой момент. Причем, даже задним числом… — задумался Денис. — Постараюсь вернуться сегодня ночью, до этого времени глаз с неё не спускай. Но и особо не высовывайся, Еву раздражает такая опека.

— Не буду. Но постараюсь подружиться, может, меня она полюбит больше, чем тебя, — хохотнул Ярослав, откровенно нарываясь на конфликт.

— Не переусердствуй, — хмыкнул в ответ Романовский. — Трубочку хозяйке верни.

— Я у тебя сегодня вместо голубиной почты, — проворчал Ярик, но в окно авто постучал.

Ева отвлеклась от представления тысяча и одно способа казни Дениса и вопросительно кивнула, опустив стекло.

— Извольте-с, вас барин просят, — мужчина склонился в полупоклоне, протягивая ей мобильник.

— Будете себя хорошо вести, подарю шутовской колпак и банку театрального грима, — пообещала девушка, забирая свою собственность. — Неужели и до меня очередь дошла?

— Не ерничай, пожалуйста. Когда вернусь, ты мне все-все выскажешь, можешь даже тарелки побить, но сейчас слушайся Ярослава, хорошо?

— И что может помешать мне послать и тебя, и его в эротическом направлении? — Ева растянула губы, посылая улыбку прислушивающемуся с их разговору Ярику.

— Здравый смысл, например.

Девушка закатила глаза, посчитала про себя до десяти и обратно, но все равно не смогла полностью унять злость. Ещё один тревожный звоночек — её не так легко было вывести из себя, у Дениса же это получалось легко и без усилий.

Но, как ни бесило её все происходящее, Ева понимала, что он прав. Пусть и ошибается с методами и способами, но доказать свою самостоятельность и демонстрировать упрямство, чтобы потом прибили в темном переулке, было не для неё. Другое дело, что она не собирается спускать с рук такое отношение. Но если Романовский надеется обойтись простым и незамысловатым скандалом с порчей домашнего имущества, то будет сильно удивлен.

Довольно слабая с самого детства, Ева никогда не пыталась отомстить физически. Смысл? Обидчик только посмеется над её потугами, зато в ответ может прилететь так, что мама не горюй. Гораздо больнее и обиднее сделать так, чтобы противник облился горючими слезами и проклял тот день, когда посмел её задеть. Конечно, к данной ситуации это не совсем подходило, но общий смысл оставался все тем же.

— Хорошо, — согласилась, наконец, девушка. — Но мне не нравится, когда так поступают.

— Уже понял, — Денис выдохнул, потому что практически не дышал, пока она думала. — Мне пора. Ярика не обижай, но если будет приставать, дай ему в глаз, я разрешаю.

— Поверь, постоять за себя я могу и без твоего позволения, — раздраженно фыркнула Ева и, не прощаясь, отключилась.

— Прекрасная дама, — продолжал паясничать Ярослав, — может, пустите меня в машину, а то тут холодно, и ветер нехороший?

— А сюда вы пешком прибежали или на общественном транспорте добрались? — почему-то он не вызывал у девушки такого доверия, как Денис, хотя и выглядел более… располагающе, что ли. — Раз все равно от вас не отвяжешься, предлагаю все-таки выпить кофе и решить, как быть дальше.

Ева вышла из авто и встала рядом с Яриком. Тот кивнул в знак согласия и не стал испытывать судьбу, пытаясь взять под локоть. Мало ли, может у девушки нервы в связи с последними событиями не в порядке, а о том, что она хорошо стреляет, он уже был наслышан. Потому просто пропустил даму вперед и пошел узнавать, чем же она так зацепила его друга.

Разгар рабочего дня, когда обеденный перерыв уже закончился, а более поздние и романтические трапезы не начались, позволил Еве и Ярославу расположиться в самом выгодном углу, откуда хорошо просматривалось все кафе, при этом их самих видно не было.

Заказав кофе, девушка решила не растягивать такое сомнительное удовольствие и сразу перешла к сути вопроса.

— Уж извините, что нарушаю нормы политеса, но давайте сразу перейдем к насущным проблемам. К тому же, сомневаюсь, что нынешняя погода заслуживает хоть каких-то комплиментов.

— Поддерживаю, — Ярик испытывающе посмотрел ей в глаза, но, вместо того, чтобы отвести взгляд или смутиться, Ева только приподняла бровь и улыбнулась уголком губ.

— Вы хотите мне что-то сказать или так и будем интимно перемигиваться? — она с наслаждением вдохнула густой аромат общигающе-крепкого экспрессо. Официант, принесший им заказ, вежливо самоустранился, не забыв прихватить поднос.

— Задавайте вопросы, — Невзоров откинулся на спинку стула, продолжая нервировать её излишне любознательным взглядом.

— Ну, тут будет более уместно, если вы сами расскажете мне, с какой стати меры безопасности настолько ужесточились.

— А с чего вы взяли, что раньше они были более легкими? Может, просто не замечали?

— Ярослав… Как вас по батюшке?

— Андреевич, но можно просто по имени.

— Итак, Ярослав Андреевич, — она, не моргнув, отмела предложение сделать беседу менее официальной, — давайте вы мне сознаетесь в своих грехах, я посочувствую, и мы вместе решим, как сделать так, чтобы и со мной все в порядке было, и вам не перенапрячься.

— А почему вы так недовольны самим фактом наличия охраны?

— С чего вы взяли?

— Ну, вы так протестовали, даже до того, как мы узнали… — он осекся, поняв, что едва не проговорился. — Неплохо. Впечатлен, — насмешливость пропала с его лица сама собой. Смешинки без следа растаяли в серо-голубых глазах, и теперь он выглядел именно тем, кем и являлся на самом деле — жестким, немного циничным, но, несомненно, изворотливым и умным мужиком.

— Спасибо за комплимент, — девушка продолжала безмятежно улыбаться, но от неё все также ощутимо веяло холодом. — А теперь, когда мы продемонстрировали друг другу, насколько круты, давайте все-таки решим возникшую небольшую проблемку.

— А небольшой проблемкой вы называете проникновение в свою квартиру? Что же тогда является большая проблема?

— Когда лезут в мои дела и пытаются диктовать условия, — намек был прозрачным просто дальше некуда.

— Знаешь, Ева, — девушка только хмыкнула, когда Ярослав резко перешел на почти панибратский тон, — чтобы понять, почему Денис так делает, когда он вернется, попроси рассказать о тете Нине.

— И он вот так просто все выложит постороннему человеку?

— Постороннему — нет. Тебе, думаю, да.

— Хорошо, тогда спрошу по-другому — с чего вы взяли, что мне это интересно?

Тихая блюзовая мелодия, звучавшая из задекорированных динамиков, сменилась резким фортепианным стаккато. Создавалось впечатление, что неведомый дирижер подбирал индивидуальную музыку для разных оттенков их беседы.

— Потому что со стороны, как правило, виднее.

Ева хотела продолжить занимательный разговор, но завибрировавший телефон поведал, что с ней просто жаждет пообщаться Агнесса. Хотя это было и не совсем вежливо — отвлекаться на звонки во время такой приватной беседы, но девушка знала, что по пустякам Ирмская её дергать не станет.

— Прошу прощения, — она слабо улыбнулась в сторону Ярослава и ответила на вызов. — У тебя что-то срочное? Я немного занята.

— Срочное, — Неша была мрачна, что само по себе уже было плохим признаком. — Ты сильно обидишься, если я твоего любовника немного морально попрессую?

— Эээээ… Даже не знаю, что сказать, — Ева поднялась и прошла к окну, не желая посвящать мужчину в такую интимную беседу. — Уточнять, которого, смысла нет, не так ли?

— Угу, — было слышно, как Агнеша шуршит чем-то на заднем плане.

— Учитывая, что он меня сегодня выбесил, я не особо против, но все-таки… За что?

— За пристальный интерес. Сомневаюсь, что он имеет какие-то претензии лично ко мне, значит, возбудился от нашей дружбы.

— У тебя проблемы? — Ева обернулась, чтобы видеть Ярослава. Мужчина тоже закопался в мобильнике. Не иначе как отчитываясь о проделанной работе.

— Скажем так, его любознательность привлекла внимание одной замечательной организации, которая ко мне очень уж неровно дышит…

— Черт! Госнаркоконтроль?

— Да. На днях будут в очередной раз шмонать центр, — Нешка устало вздохнула. — И ведь не надоедает им…

— Почему они так заволновались? На тебя же ничего нет, и последний год они уже и не трогали…

— Потому что кое-кто порылся в делах моего покойного супруга.

Еве очень хотелось добавить: «Чтоб ему на том свете икалось», но из уважения к подруге промолчала.

— И теперь мои уже почти родственники контролеры решили проверить, что именно так привлекло внимание уважаемого господина Романовского, что тот не поленился отправить сюда своего зама и компаньона.

— А зовут этого замечательного человека как? — теперь девушка полностью повернулась к Ярославу, даже не пытаясь как-то замаскировать немного агрессивное внимание.

— Сейчас, — Нешка на некоторое время пропала. — Невзоров Ярослав Андреевич.

— Вот оно как… Хочешь с ним лично пообщаться? Просто мы сейчас в теплой и почти дружественной атмосфере вкушаем кофий под звуки, — Ева на секунду замолчала, прислушиваясь, — «Полонеза» Огинского. Знаешь кафе «Малена» на Театральной?

— Ну, как тут отказаться, когда вы слушаете бессмертное произведение моего соотечественника? — обычно спокойная и отстраненная Агнесса пребывала в дурном настроении. — Задержитесь минут на пятнадцать.

— Обязательно, — пообещала Ева, уже предвкушая редкое зрелище — моральное избиение талантливым мозгоправом заблудшего товарища. Ей на какое-то мгновение даже стало жалко Ярослава, но девушка подавила в себе это чувство. Из-за их с Денисом любознательности пострадал её друг. Если бы это касалось только Агнессы, она бы не вмешивалась, Ирмская сама умеет адекватно отвечать на гадости. Но попытка покопаться в её, Евином, прошлом привела к тому, что под угрозой снова оказалась работа, которой Неша посвятила несколько лет жизни. И, что бы о ней ни думали и не говорили, но она приносила намного больше пользы, чем большинство государственных социальных проектов вместе взятых.

— Ты идиот по жизни, или при мысли, что можешь отомстить Еве, от счастья мозги отшибло?! — Виктор раздраженно уставился на сидящего перед ним друга. Хотя, какие они друзья? Скорее, приятели, кое-чем друг другу обязанные.

— Чего ты так психуешь? — Агеев спокойно прикурил, откидываясь на подголовник кресла. — Ну, зашел проведать бывшую жену. Вполне нормально, учитывая, сколько мы не виделись, — он пожал плечами, не понимая, что так разозлило Витюшу. На ход того, что они задумали, эта встреча не особо влияла.

— Она явно что-то заподозрила.

— Ну, и на здоровье, пусть развлечется, пока отпуск. — Виктор закатил глаза, сетуя на бестолковость собеседника. Почему-то Агеев считал, что Ева за прошедшее время совсем не изменилась. Ага, а то как же! Но и ругаться с ним тоже было не с руки, так что придется немного потерпеть. — Я одного не пойму — зачем это тебе? Ладно, я, есть, за что её не любить, но тебе она что сделала? Помнится, все время, что она на тебя работает, запрещал её трогать. Что поменялось?

— Она пригрозила слить важное для меня дело. Хочу подстраховаться.

— А если сделает, как надо?

— Ева в последнее время совсем обнаглела, а таких надо ставить на место. Жаль, конечно, она мне хорошие деньги приносила, но делиться своим я не собираюсь, — Витя подошел к картине, за которой был встроенный сейф. — Принес?

— Да, — Дмитрий протянул что-то, завернутое в небольшой темный пакет.

— Точно никто с тобой не свяжет? — мужчина осторожно забрал сверток и задвинул на нижнюю полку сейфа.

— Точно. О том, что он хранится у меня, она уже и сама, скорее всего, не помнит. Даже если поймет, доказать ничего не сможет.

— Ну, смотри… Деньги отдам, когда её прижмут. А вообще, дурак ты, Димка. Не попался бы, она бы и тебе карьеру сделала.

— Дурак, — не стал возражать Агеев. — Зато теперь вынес урок.

— Нынешней жене не изменяешь?

— Нет. Любовниц домой не вожу.

— Прошу извинить, — Ева вернулась за столик и немного насмешливо, вся в ожидании предстоящего зрелища, посмотрела на Ярослава. — Срочный звонок.

— Ничего страшного, — мужчина отметил, что она повеселела, правда, так и не смог понять, с чего именно. Со всем тем, во что она успела ввязаться, не улыбаться, а плакать надо.

— На чем мы остановились? Ах, да. Моё предложение — в ближайшие пару дней, пока ваша паранойя немного не успокоится, постараюсь свести выходы в город к минимуму. В то время, когда я дома, присматривать не нужно. Едва соберусь куда-то выходить, позвоню, и вы можете в свое удовольствие покататься следом за мной. Как вам такая идея?

— Не очень, — покачал головой Ярослав. — Но это даже лучше чем то, на что я успел настроиться.

— А поподробнее? — кофе успел остыть, и Ева сделала жест официанту, попросив принести свежий. Пить его она не хотела, но правила хорошего тона вряд ли позволят мужчине оставить её тут в одиночестве, так что некоторое время в запасе будет, а там уже и Агнеша приедет. Предстоящая разборка Еву чрезвычайно заинтересовала — она ещё ни разу не видела, как подруга выходит из себя, так что сцена должна была получиться захватывающей.

— Ну, я предполагал, что ты просто пошлешь всю эту идею с присмотром и придется принимать жесткие меры.

— И в чем бы они заключались? — девушка насторожилась. Все-таки, любопытно, на что готов пойти Денис, преследуя какие-то свои, несомненно, коварные планы.

— Давай, не будем о грустном? — Ярик не стал признаваться, что друг и думать запретил о применении силы. Незачем ей лишний козырь давать. — Ты же вроде торопилась?

— Уже нет, — Ева удобнее устроилась на невысоком диванчике, показывая, что её и тут все устраивает. — Давайте лучше поговорим о вас. А то о Денисе Константиновиче уже наслышана, нехорошо получается, что биография его друга как-то прошла мимо.

— Спрашивай. Только предлагаю на «ты», раз уж нам в ближайшее время так тесно общаться. Короче, станем почти родными.

— Избави Боже, — пробормотала она. И уже громче добавила. — Согласна. Итак, каким именно ветром занесло на эти галеры, я уже в курсе. Вопрос в другом — не побоялись бизнес без пригляда оставлять? Генеральный отдыхает за границей, зам — непонятно зачем встречает меня в аэропорту. Нет, я, конечно, польщена…

— Заметила, значит, — хмыкнул Ярослав. — А спрашиваешь с какой целью?

— Может, я за тебя замуж выйти хочу, вот и интересно, не слишком ли вы доверчивы, оставляя свое детище на посторонних лиц? И, главное, с какой целью? Светлана к тому времени уже нашлась и даже родила, вот и любопытно.

— Спасибо, конечно, но мне пока жить хочется, — он даже руки к груди прижал, показывая, что не достоин такой чести, как стать её избранником.

— Неужели у меня такая плохая репутация?

— И это тоже.

— Понятно, значит, не скажешь… Тогда спрошу немного по-другому — куда бы ты отвез меня, если бы подруга не ждала в аэропорту?

— Любопытство до добра не доводит, — укоризненно поцокал языком Ярик. — Ничего бы я тебе не сделал, просто проследил, чтобы никто вреда не причинил, а там уже и Денис должен был вернуться. Кстати, а через кого ты документы восстанавливала?

— Военная тайна. А что?

— Хотел выразить свое восхищение. Мне потребовалось на двое суток больше. Не подумай, что хвастаюсь, но у Дэна очень хорошие связи в МИДе, и то ему так быстро не восстановили.

— Со времени учебы остались? — Ева мельком глянула на часы. Пара минут в запасе ещё есть. Ей стало интересно узнать немного о Романовском от его друга, и девушка не зло пожелала подруге немного застрять в пробке. — Ой, вот только таких удивленных глаз делать не нужно. Не вы одни умеете информацию собирать.

— Да, мы друзья со времен института, — Ярослав заметил её быстрый взгляд на циферблат и утвердился во мнении, что она чего-то ждет. Вот только чего именно? Или, после звонка, уместнее говорить — кого? Свободного времени все равно навалом, поэтому он с интересом ждал, что именно ему приготовила девушка друга. Характер не позволит оставить их вмешательство без внимания…

— Понятно, по бабам вместе ходили, — спокойно резюмировала Ева. Но неприятное царапание в душе все равно ощутила. И поняла, что нужно поспешить со всей этой ерундой, пока она окончательно не привыкла к Денису. Спасибо, но экстрима в её жизни и так хватало, и влюбиться в неподходящего для этого мужчину было бы уже лишним.

— Ну, зачем же сразу так сурово? Хотя… А что с твоими друзьями? Тоже со времен учебы? — поскольку предысторию знакомства с подозрительной вдовой выяснить так и не удалось, Ярослав решил немного ослабить бдительность и узнать из первых уст. Но, вместо того, чтобы насторожиться или прореагировать каким-то другим образом, девушка улыбнулась, глядя ему за спину.

— Сейчас как раз с одним из них и познакомишься. Точнее — с одной.

Невзоров оглянулся и увидел ту самую брюнетку, о которой только что думал. Когда она подошла к их столику, Ярослав встал, приветствуя, и отметил, что они с ней почти одного роста.

— Добрый день, какая приятная неожиданность, — последнее слово он особенно подчеркнул, но смутить ни одну девушку, ни вторую не смог. Ева тихо хмыкнула и приподнялась, чтобы поцеловать Нешку. Агнесса же на его подколку вообще не обратила внимания.

— Здравствуйте, Ярослав. Привет, солнце. Чувствуешь себя лучше?

— Угу. Мы тут с молодым человеком обсуждали дружбу.

— Прекрасная тема, — Неша не стала садиться рядом с подругой, предпочитая устроиться на стуле, стоявшем так, что Ярик не мог смотреть одновременно на обеих девушек. — Дорогая, ты не закажешь кофе?

— Вот так всегда, все интересное мимо меня, — вздохнула Ева, но послушно встала. — Не переживай, — кивнула она Ярославу, — сомневаюсь, что бармен замыслил что-то нехорошее, так что пообщаюсь пока с ним. Наслаждайся, — и, удовлетворенная сделанной гадостью, оставила их наедине.

— Мне почти жаль Дениса, — вслух подумал мужчина, проследив, чтобы Ева действительно устроилась за стойкой, а не ушла, воспользовавшись его невниманием.

— Каждому по делам его, — Неша отбросила капюшон и стряхнула капельки воды с кончика перекинутой через плечо косы. — Скажите, Ярослав, вас когда-нибудь били?

— Это предложение или предостережение? — он отметил поджатые губы девушки, выдававшие её недовольство.

— Это простой вопрос. Да или нет. Хотя, можете не отвечать. Судя по тому, что у вас явно был ломан нос — да. Понравилось?

— Не особо.

— Не вам одному. Вы же знаете, чем я занимаюсь. Во всяком случае, так рьяно интересовались деятельностью моего центра… Поневоле заподозришь психологические травмы родом из детства. Не хотите поговорить об этом?

— Как-нибудь в другой раз. — Если разговор с Евой напомнил ему игру в «русскую рулетку», то общение с Агнессой — шахматы.

— Жаль, учитывая, как вы настойчивы в попытках узнать все о нашей работе, проблемы очень даже серьезны. Ну, да ладно, вы — взрослый человек, сами разберетесь, — Неша поставила локти на стол и оперлась подбородком на переплетенные пальцы. — Скажите, сколько сейчас в «Надежде» пациентов?

— Насколько знаю, пара десятков, — Ярослав повторил её жест, сам не подозревая, что ведет себя именно так, как она и хочет.

— Двадцать два. Все-таки, говорить о людях, исчисляя десятками, не совсем корректно. Большинство из них — дети, которые не виноваты в том, что их родители оказались садистами. Их избивали за плач, морили голодом, запирали дома, не оказывали медицинскую помощь. О них прижигали сигареты и уродовали морально и физически. Как вам ТАКОЕ детство?

— Это ужасно, — совершенно серьезно признался мужчина, у которого побежали мурашки по коже даже не от её слов — все это он и до откровений Агнессы слышал, а от голоса. Красивое бархатное контральто и совершенно спокойный тон нервировали гораздо больше.

— Да. Ужасно. И исправить это невозможно. Мы можем немного сгладить последствия психологических травм, но устранить причину уже нельзя. А теперь скажите — как отреагируют эти дети, когда в комнаты войдут дяди в камуфляже и начнут перекапывать вещи, досматривать их самих и спрашивать, не видели ли они какой-нибудь подозрительный порошок или много-много таблеток? С вашего позволения, отвечу сама — все, чего удалось добиться за длительный курс реабилитации, исчезнет за считанные минуты. Как, по-вашему, это стоит того, чтобы покопаться в делах давно умершего человека?

— Вы прекрасно знаете ответ. Нет. Но нам нужно было убедиться, что она, — Ярик показал в сторону задумчиво глядящей в окно Евы, — не связана ни с чем противозаконным.

Агнесса тоже оглянулась на подругу. Та, словно почувствовав её взгляд, резко повернулась и кивнула, спрашивая, не нужна ли помощь. Неша отрицательно покачала головой и снова обратила внимание на собеседника.

— А просто спросить не пробовали? Догадываетесь, в чем главная ошибка вашего друга?

— Нет. Просветите?

— Увы. Я задаю вопросы, а не даю ответы. Но сделаю подсказку. Пусть он попробует поставить себя на её место. Может, тогда поймет, что Ева не приемлет принуждения, — девушка поднялась одним плавным движением и, не дожидаясь ответного жеста мужчины, пошла к двери. Но через несколько шагов замерла.

— Ах, да, чуть не забыла. Чтобы у вас не возникло искушения повторить свои действия, я приняла ответные меры. Налоговая, конечно, не Госнаркоконтроль, но нервы портит ничуть не меньше… — слегка растянув бледные губы в полуулыбке, Неша кивнула на прощание и покинула кафе.

Поскольку подруга бессловно попросила не мешать в попытках откопать совесть Ярослава, Ева наблюдала за ними со стороны. Бармен оказался улыбчивым и вежливым, но молчаливым, так что девушке ничего не оставалось, как смотреть на беседующую пару в отражении окна.

«Все, попал мужик», — хихикнула она про себя, заметив, что Ярик начал неосознанно повторять за Нешей мелкие жесты. А значит, он автоматически настроился на её волну, и теперь Ирмская может в полной мере применять свои профессиональные навыки.

Общение длилось буквально несколько минут, а потом Агнесса стремительно и грациозно удалилась, не забыв по пути подмигнуть подруге. Мужчина же, нахмурившись, смотрел ей вслед, явно пытаясь уразуметь — что это только что было?

— Как тебе моя подруга? — к его чести, хоть Ярослав и не заметил подкравшуюся Еву, но не вздрогнул.

— Своеобразная, — выдавил, наконец, он. — Посидим, или ты уже готова идти?

— Если выпью ещё хоть чуть-чуть кофе, заработаю инфаркт, — покачала головой она. — Итак, согласен бродить за мной бледной тенью? Извини, мы ещё слишком мало знакомы, чтобы пускать тебя в мою машину, поэтому ехать на соседнем кресле не грозит.

— А говорила, что замуж за меня хочешь, — фыркнул Ярик, помогая ей надеть пальто.

— Я сказала «может, хочу», попрошу не передергивать, — Ева тряхнула волосами, сдувая падающую на глаза челку. — Ну что, сейчас предстоит самое сложное.

— Собралась в логову к врагу?

— Хуже. Нужно поймать моего кота, которому нравится на природе, а постольку он обижен, то в руки не дастся…

— Кис-кис-кис!!! — после получаса зазывания животного Ева немного осипла и продрогла. Голые ветки каштанов нерадостно помахивали, окатывая студеной водичкой, а схваченные первым морозцем опавшие листья создавали настолько скользкое покрытие, что тут нужны были коньки, а не резиновые сапоги.

Все близлежащие кусты и постройки были тщательно обследованы, но гадское животное, как сквозь землю провалилось. И это притом, что буквально за несколько минут до приезда Евы, Степа не давал покоя Лине, требуя ласки и внимания.

— Он обычно к соседям через забор бегает, — крикнула высунувшаяся в открытую форточку младшая и через секунду была затянута обратно, а само окно с грохотом захлопнуто. К досаде старшей сестры, Матвеев сегодня оказался дома, и ей пришлось пережить несколько весьма неприятных минут, в течение которых перечислялись такие качества, как «упрямство», «безответственность», «скудоумие» и прочие особенности её характера. Закончилась словесная порка сакраментальным «совести у тебе нет!» и угрозой не допустить в крестные матери. Но тут возмутилась Лина:

— Это почему ты решаешь, кто крестной будет?!

Стас не ожидал такого предательства со стороны супруги и отвлекся на успокоение возмущенной жены, временно забыв про Еву. Чем та и воспользовалась, удрав на поиски блудного кошака.

Степан находиться не желал, видимо отправивших окучивать очередную хвостатую невесту, и его хозяйка теперь уныло стояла посреди мощеного крупным камнем двора, боясь сойти с дорожки и сжимая в руках тушку отчаянно благоухающей мойвы.

— Иди сюда, животное, а то завтра к ветеринару повезу! — напрягшись, крикнула девушка в сторону соседской территории. Стас, который как раз вышел на порог, коротко хохотнул:

— Я бы после такого к тебе точно не пришел.

— Эх, вы, учитесь! — Лина показалась из-за плеча супруга, показав мужу язык на его замечание относительно выскакивания на улицу в домашних тапках, и тоненько заголосила. — Степушка, солнышко моё, иди сюда, за ушком почешу!

— Выгляни в окошко, дам тебе горошку… — добавила Ева, когда младшая замолчала, прислушиваясь к треску и рычанию на два голоса в соседском малиннике.

Кот выскочил откуда-то из-за угла и замер, встопорщив шерсть по спине и выгнув хвост. Кем бы ни был его противник, но показаться на глаза не захотел, видимо, застеснявшись своего непрезентабельного вида. Во всяком случае, сам Степа был весь мокрый, кое-где драный, и равномерно покрыт грязью. Увидев хозяйку, он застыл на месте, осторожно принюхиваясь, а потом с разгону сиганул ей на плечо, оставив на сером кашемире отпечатки лап.

— Я по тебе тоже соскучилась, зверюга моя, — отплевываясь от грязи, ворковала девушка трущемуся о её лицо коту, сразу забыв про обещания отвезти к айболиту. — Сейчас поедем домой, хороший мой.

Степан громко мурлыкал, прикрывая от восторга глаза и крепко вцепившись в ткань пальто когтями. На подношение в виде рыбы он никак не реагировал, рассудив, что наличие рядом хозяйки гарантирует постоянную кормежку, значит, лучше не отпускать её.

Излив на соскучившееся животное радость от встречи, Ева столкнулась с серьезной проблемой — Степа упорно не хотел лезть в переноску. Никакие угрозы, уговоры и обещания не помогали, стоило только поднести его к сумке с нарисованной сверху мордой перса, кот начинал выть, изворачиваться и вообще вести себя довольно агрессивно.

— Ладно, повезу так, все равно ему размер ряхи не позволит под педали залезть…

Ярослав с искренним интересом наблюдал за процессом погрузки объектом его заботы большого черно-белого кота в машину. Сама идея поездки у животного энтузиазма не вызывала, потому даже несмотря на закрытые окна и двери и высокого уровня звукоизоляцию BMW GT, мужчина наслаждался вполне отчетливо слышимым воем и рыком.

На помощь Еве пришел высокий плечистый парень, который, перехватив вырывающегося зверя за шкирку, просто забросил его на заднее сиденье и мгновенно закрыл дверь. Девушка на радостях расцеловала парня, потом помахала кому-то, кого не было видно за высоким забором, и быстренько метнулась за руль, не став дожидаться, пока кот очухается и попытается удрать.

— Ты ушел в астрал? — донесся до него раздраженный голос Дениса, с которым он в тот момент разговаривал по телефону.

— Я смотрю, как Ева своего кота в машину грузит. Голливудские блокбастеры отдыхают… — Ярослав решил проверить свои догадки и, как бы невзначай, добавил. — Надо будет узнать, что это за мужик, с которым она целовалась…

— А поподробнее? — помолчав, вкрадчиво уточнил Денис, сразу забыв, о чем они говорили только что.

— Я же говорю — узнать надо, — стараясь не заржать, заботливым тоном согласился Ярик.

— Вот сейчас и узнай.

Невзоров зажал пальцем динамик и, вдоволь похихикав над ревностью друга, поклялся себе, что никогда не окажется на его месте.

— Все выяснил, — бодро отрапортовал он через пару минут, уже выруливая следом за красным авто Евы. — Это муж её сестры.

— Понятно, — все ещё недовольно, но уже более спокойно отозвался Денис. — Ладно, возвращаясь к твоему вопросу — не будет у Ирмской проверки. Уже обо всем договорился. Упирались долго, пришлось обещать, при необходимости, ответную услугу. Только вот нас налоговая все равно потрясет…

— У нас плановая должна быть через полгода, пусть бухотдел заканчивает чай пить и сериалы обсуждать и начинает готовиться к визиту фискалов.

— Вот и обрадуешь, собирайся, я ночью приеду, а ты возвращаешься в Москву.

— Ну вот, а я только узнал, как это — ездить по городу без пробок, — проворчал Ярослав.

— Тогда тем более — нечего к хорошему привыкать, — хмыкнул Денис. — Какие-нибудь новые проблемы были?

— Нет. Но была любопытная встреча. К её начальству приходил бывший муж. В смысле, Евы, а не начальства. О чем разговаривали — неведомо, но уединялись почти на полчаса.

— Хорошо, с этим сам разберусь. Все, до встречи через несколько часов.

— Жду.

После разговора с Агнессой, у Ярослава было настолько противно на душе, что он поклялся попытаться исправить свой косяк и не допустить, чтобы из-за их неосторожности пострадали дети. Вот только как теперь сообщить об этом самой Ирмской. Хотя, учитывая её связи, она узнает об этом уже к вечеру.

Он немного ошибся — звонок раздался через полтора часа.

— Да?

— Ярослав Андреевич? Это Агнесса Ирмская. Приятно знать, что не перевелись ещё ответственные люди.

— Хорошо у вас служба оповещения работает.

— Не жалуюсь. Надеюсь, больше подобного рода недопонимания между нами не возникнет.

— Взаимно. Как вы смотрите на то, чтобы вместе поужинать и окончательно уладить все разногласия? Заодно и подскажете, что ещё посоветовать другу для завоевания Евы.

— Вынуждена отказаться. А советы… Иногда стоит оставить двоих разбираться между собой самостоятельно. И для них лучше, и есть шанс не получить за не вовремя проявленную инициативу. Или же вы предпочитаете держать под контролем все, включая личную жизнь своих друзей?

— Агнесса, я сегодня уже попадался на ваше умение манипулировать, для одного дня более чем достаточно. — Девушка не ответила, только негромко рассмеялась в трубку. — Но вы правы, мы не должны были вмешиваться в ваши дела, приношу за это извинения.

— Принимаются. Но, если все-таки решите обратиться за профессиональной помощью, буду рада её оказать.

— Спасибо, но лучше не надо.

Степан долго принюхивался ко всем углам, проверяя, не появился ли тут кто посторонний за время его отсутствия, был шлепнут полотенцем за попытку демонстративно поточить когти о ковер и, в конце концов, улегся посреди кровати, не обращая внимания на ворчание хозяйки.

Ева же пыталась понять, за что лучше хвататься — встретиться с Самойловым и попытаться хоть как-то сгладить ситуацию или огорчить Вилку. По всему выходило, что Пахомова с успехом посидит ещё пару деньков на даче, постигая гений Маркса, но говорить брату Дениса о готовности Светы отдать сына слишком рано и неправильно. Дело даже не в том, кем будет Ева выглядеть, если Мохова передумает. Ей было страшно представить реакцию Ирины, которую сначала обрадуют этой новостью, а потом убьют надежду даже увидеть ребенка.

Девушка ещё раз включила запись разговора с дочерью Пахомова. Угол съемки был не самым удачным, и «Оскар», как кинооператору ей точно не грозил, но девушка в кадре была узнаваема, что гораздо важнее. Если не знать, где именно проходил разговор, можно вполне подумать о номере в высококлассном отеле. Благородные бежевые оттенки и ощущение сдержанной роскоши, видимо, должно было настроить постояльцев на мысли о вечных ценностях и стремление к здоровому образу жизни.

Нервно сжимавшая руки девушка, сидевшая в кресле у окна, никоим образом не была похожа на наркоманку. Обычная, не красавица, но и не страшилка, увидев такую в толпе, вряд ли можно было бы вспомнить через несколько минут.

— Вы сказали, что пришли от Андрюши, — Ира подняла невыразительно-серые глаза. — Он просил что-то передать?

— Не совсем. Дело в том, что он сейчас в больнице и очень просил сказать вам, что с ним все хорошо.

Врать Ева не боялась — все равно в ближайшее время проверить не сможет, главное, чтобы девушка поверила. Ира резко побледнела и предприняла попытку упасть в обморок, но хлесткая пощечина быстро вернула её в сознание. Неловко выпрямившись и вцепившись в подлокотники дрожащими пальцами, она, заикаясь, уточнила:

— В бббольнице?

— Да, попал в ДТП. Не переживайте так, ничего особо серьезного. Но есть подозрение, что оно могло быть не случайным. Андрей просил меня поговорить с вами, сказал, что вы можете помочь найти того, кто все это устроил… Вы можете чем-нибудь помочь?

— Ну… Даже не знаю, — замялась девушка, крутя кисти на укутывающей плечи шали.

— Давай по порядку. Вы с ним друзья?

— Нет! — Ира вскинулась, как монашка, подозреваемая в непотребстве. — Мы любим друг друга!

— Это же прекрасно, рада за вас. А ваши родственники как к этому относятся?

Видимо, исцеляя Иру путем ломки, медики забыли, что такое дефицит общения, потому что девушка им явно страдала. Сначала она пыталась как-то таиться и недосказывать, но уже через полчаса Ева знала все о трагической истории этих современных Ромео и Джульетты. И даже посочувствовала бы, если бы точно не знала, что на здоровье папеньки уже не совсем юной Жульке начхать, а её возлюбленный собирался охмурить и из корыстных побуждений жениться на Ириной мачехе.

Сама беседа была крайне эмоциональной, девушка постоянно балансировала между истерическим смехом и не менее подозрительными рыданиями, чем окончательно убедила Еву, что помимо лечения наркозависимости, тут неплохо было бы курс чего-нибудь от психоза проколоть…

Досмотрев нерадостный ролик, девушка поняла, что затягивать не стоит. Она была уверена, все пойдет по накатанному сценарию — недоверие, попытка выяснить, правда ли это, обида, ступор, злость… А вот дальше нужно направить мысли Вилки в правильное русло и намекнуть, что муж-то ещё очень даже перец, а не чахлый баклажан… Главное, не забыть предупредить самого Пахомова о грядущем счастье, а то как бы мужик с горя, что временная холостяцкая жизнь закончилась, не запил.

С Яриком Ева распрощалась во дворе, скромно пожелав удачного бдения под её окном, ибо не верила, что новый знакомец откажется от этой идеи. Обещал другу внимательный выпас объекта — сделает. То, что совесть у Невзорова все-таки есть, хоть и придется проводить тщательные раскопки в её поисках, рассказала по телефону Нешка.

— Так что смотра вещей и помещений у нас не будет, — по голосу было слышно, что Агнесса действительно этому рада.

— А чем ты его так напугала?

— Дорогая, никаких угроз и попыток устрашить. Только обрисовала ситуацию нужными словами…

— Манипуляторша, — хихикнула Ева, сразу понявшая, в чем был замысел подруги.

— Ну, не все же провоцировать, как ты.

— Правильно, нужно чередовать, а то ещё приестся. А что ты там за ответную гадость приготовила?

— Ой, маленький сюрприз. Внеплановый визит налоговиков.

— Жестоко, — Ева даже привстала с подушки. — И что теперь, тоже отменишь, в качестве жеста доброй воли?

— Я тут подумала на эту тему… Нет. Во-первых, никогда не лишне дополнительно привести бумаги в порядок, а во-вторых — ну, разве это в силах обычной женщины, коей я и являюсь? — под конец фразы тон Неши стал откровенно насмешливым.

— Понятно. Закрепляешь эффект.

— Угу. Может, в следующий раз, перед тем, как сунуться, куда не просят, немного притормозят и раскинут мозгами — а стоит ли?

— Вряд ли. Разве мужчины, круче которых только яйца дрозда, задумываются о таких мелочах? — вздохнула Ева, косясь на часы. Странно, но Денис ещё не звонил, чтобы узнать, не напал ли на неё злой бабайка из шкафа. И хотя такая навязчивость нервировала, но девушка признавала — это приятно, когда за тебя так переживают. — Ладно, Неш, у меня уже отбой. Спокойной ночи, поцелуй от меня Маришку.

— Взаимно, приятных снов.

Ева улеглась на кровати в позе морской звезды и, отрешенно таращась на люстру, задумалась. За последнюю неделю её жизнь совершила настолько крутой поворот, что менее подготовленная личность уже впала бы в истерику. Не то, чтобы ей этого не хотелось, но девушка не видела смысла в бесцельном плаче и жалости к себе. Да, есть проблемы. А когда их не было? Понятно, что тут немного другой масштаб, но уже никуда не денешься, придется работать с тем, что имеем. Если ситуация с Пахомовыми хоть однобоко, но развивалась, то со Светланой, конечно, все труднее. Ева не стала переспрашивать у Неши, как там дела. На конфиденциальные вопросы подруга все равно промолчит и ответит вежливой улыбкой, потому что свято блюдет врачебную тайну, а обо всем остальном, при наличии новостей, расскажет и сама, без наводок.

Пробежав сегодня по конторе, Ева поняла, что старательно присматривается к трудящимся — не пишет ли кто левой рукой? А ведь так и до паранойи не далеко… Значит, именно эту проблему нужно решать первой. Хотя бы из соображений личного спокойствия и не привлечения внимания — она могла делать это, не затрагивая дополнительные силы.

Следующим в списке неясностей стоял Денис. Ох… Вот тут совсем все сложно. То, что он логик, она поняла практически сразу. Но его поведение не укладывается в схему! Что он должен делать? Давить на неё, с целью скорейшей передачи ребенка Самойловым. Причем, Ева не питала иллюзий на этот счет и знала — если будет нужно, он пойдет на очень жесткие меры. Характер такой, сама грешна. Вместо этого он окружил такой заботой, что ещё чуть-чуть и мог её задушить. И Еве было страшно. Она поймала себя на мысли, что почти привыкла к этому. Бесившее ещё два дня назад поведение, теперь воспринималось ею, как блажь, но терпимая. А ещё — она скучала. В этом девушка признавалась себе наиболее неохотно. Но, ври себе или нет, а симптомы налицо. Когда она в последний раз вот так смотрела на часы и думала — позвонит или нет? Пять лет назад, семь? Ева не смогла вспомнить. Добивались её, сама же девушка старалась всегда сохранять здравомыслие не терять головы. А тут… Хуже всего то, что он ей совершенно не подходил. Хорошо начинать отношения, когда вам по двадцать и на глазах если не розовые очки, то розоватые линзы. Ей двадцать восемь, ему тридцать пять. И весьма непростые характеры. Они оба слишком упрямы и самодостаточны, хотя и умеют прислушиваться к чужому мнению. Да о чем тут говорить, если они смогли мирно общаться меньше двух суток и то, потому что большую часть времени провели в постели. Вот уж где точно никаких проблем, но при помощи секса ничего не решишь. Если верна мысль о притяжении противоположностей, то их с Денисом должно отталкивать друг от друга со страшной силой. На практике же все совсем наоборот…

Степан, решивший, что хватит хозяйке отвлекаться на посторонние вещи, когда он лежит рядом не почесанный, начал лезть под руку, толкая лобастой головой в локоть. Но рассеянное поглаживание по спине его не удовлетворило, и кот, запрыгнув на подоконник, начал, как бы невзначай, отпихивать к краю стоящую на нем вазу.

— Степа…

Он поднял голову и зажмурился с настолько невинным видом, что любой мог бы почувствовать себя котоненавистником, наговаривающим на бедное животное. Не успела Ева вновь поднять глаза на потолок, как ваза сдвинулась ещё на сантиметр. Не глядя, девушка метнула в сторону подоконника маленькую подушку, и хоть по Степану и не попала, но безобразничать он прекратил. Обиженно фыркнув, кот повернулся к ней негодующе подрагивающим хвостом, и начал остервенело вылизываться.

Подумав ещё полчаса и заработав головную боль, Ева погасила свет и свернулась под одеялом. Её начало немного знобить, но идти на кухню за таблетками девушке не хотелось, и она пообещала себе полежать буквально минуточку, а уж потом… В конце концов, решив, что на ней все заживает, как на собаке, Ева начала погружаться в сон. Который оборвал грохот и звон битого стекла.

— Сволочь ты, Степа…

— Да угомонишься ты или нет?! — простонала Ева, проснувшись через несколько часов от раздраженного кошачьего мява и шипения, доносящегося откуда-то из коридора. — Степа, я же сейчас встану! — не открывая глаз, крикнула она в ту сторону. Все стихло. — Вот и правильно, не зли хозяйку, — пробубнила девушка, пребывая в полудреме.

Через некоторое время матрас рядом с ней прогнулся, отчего Ева автоматически сползла на середину кровати.

— Чем они тебя кормили? Отожрался не хуже кабана…

— Раньше ты вроде не жаловалась, — молвил кот голосом Дениса. У сонной девушки ушло около минуты для того, чтобы составить общую картину, исходя из ощупывания лежащего рядом тела и звукового ряда.

Порядочная женщина должна была завизжать и, прикрывая полуобнаженное тело сползающей простыней, указать наглецу на дверь. Но, во-первых, Ева зверски хотела спать, во-вторых, после того, что у них было в Египте, изображать из себя оскорбленную невинность было бы глупо и смешно. С демонстрацией результата диет и вовсе полный провал — на девушке была хоть и симпатичная, но довольно закрытая пижама, так что сверкнуть прелестями ей не удалось бы при любом раскладе.

— И что ты тут делаешь? — разодрать глаза не получилось, и девушка после третьей попытки перестала стараться разглядеть незваного гостя. Только потом до неё дошло, что в комнате должно быть темно, потому рассмотреть что-то все равно невозможно. Вскакивать тоже не хотелось, она так уютно свернулась, и выгнать Еву из-под одеяла могла бы разве что угроза пожара. — Другого места не нашел?

— Мне тут больше нравится, — Денис подтянул девушку поближе к себе, осторожно обнимая за плечи. — И потом, я больше суток не спал, неужели тебе меня не жалко?

— Ладно, оставайся, раз уж сегодня бомжуешь, — вывод был немного неожиданный, но она явно находилась в странном полусне, так что мужчина не стал ничего уточнять. Это именно тот случай, когда лихо лучше не будить. — Я тебе утром плешь проем, — зевнув, закончила Ева и засопела, уткнувшись носом в его шею.

Романовский немного подождал, но девушка продолжала спать, свернувшись клубком, и не прореагировала, даже когда он прижался ко лбу губами, проверяя, нет ли температуры. От её размеренного сонного дыхания было немного щекотно, но Денис даже не подумал отодвинуться. Когда ещё доведется вот так полежать, обнявшись, и при этом не попасть под её язвительность?

Несколько часов за рулем вымотали мужчину, но сейчас он не жалел, что сорвался из дома на ночь глядя. Ему было как-то спокойно, когда Ева рядом, во всяком случае, не приходилось дергаться, думая, как она там.

Сам того не заметив, мужчина уснул, не заметив, что Степан, мстительно щурясь, тихо выскользнул в коридор…

Ева проснулась от того, что кто-то медленно и с удовольствием жевал ей большой палец на ноге. Коту было все равно — отпуск у хозяйки или нет, но от привычного расписания, а соответственно и того, что его обязаны покормить в шесть утра, отказываться не собирался.

Дрыгнув ногой, она отогнала зверюгу и попыталась снова спрятаться по одеялом. Почему-то в кровати было тесно и как-то не так. Что именно не так, она поняла, когда ей на спину положили что-то тяжелое и теплое. Мгновенно прокрутив в голове смутные воспоминания, Ева мысленно простонала. А ведь почти поверила, что все приснилось… Рассветать за окошком пока не собиралось, потому увидеть Дениса она не могла. Зато очень даже могла почувствовать. Можно сказать, всем организмом. Для неё одной кровать была довольно таки просторной, но немаленькое тело незваного гостя существенно изменило постельную топографию, и Ева, отодвинутая на самый край, вполне могла в любую минуту грохнуться на пол.

Обнаружение рядом постороннего элемента в виде дрыхнущего Романовского подействовало на девушку не хуже ледяной воды за шиворот. Резко расхотелось спать, зато появилось желание немного придушить его за самоуправство. Она всего ожидала, но чтобы вот так нагло пролезть в кровать, воспользовавшись её сонным состоянием…

В голове мелькнула дурная мысль отомстить в том же духе, типа, привязать к кровати, но потом представились совсем другие картинки, из раздела «18+», и Ева запретила себе даже помышлять об этом. Но то, что он волновал ей не только разум, но и тело, к сожалению, факт. Осторожно проведя ладонью вверх и мимоходом поцарапав локоть об отросшую щетину на лице, она тихо, по миллиметру, стащила со своей поясницы прижавшую её руку и так же медленно и осторожно сползла с кровати.

Перевести дух Ева смогла уже только в коридоре, после того, как плотно прикрыла дверь. Н-да, ситуация, времени, чтобы отоспаться — дофига, но в собственную спальню не вернешься, потому что там спит небезразличный тебе мужчина, а ложиться в гостиной тоже не хочется, диван там красивый, но неудобный. Дилемма, блин…

Что-то теплое потерлось о её ноги, и девушка вздрогнула, не сразу поняв, что это Степан.

— Чего тебе? — шепотом спросила Ева, щелкнув выключателем и на пару секунд ослепнув от яркого света. Проморгавшись, она увидела, что кот переводит умоляющий взгляд с неё на черное мужское пальто на вешалке и обратно.

— Твою мать… — она в панике осмотрелась, но обуви Дениса не увидела. Тут одно из двух — либо Степа в приступе ревности сожрал его туфли, либо Романовскому хватило ума убрать их в шкаф. Но, поскольку такое чудо, как аккуратный и дисциплинированный мужчина ей ещё не встречалось, девушка подозрительно посмотрела на кота и попыталась припомнить размер лапы Дэна. Нет, не похоже, чтобы котик умял штиблеты примерно сорок шестого размера, для этого он слишком злой и голодный. Заглянув на обувную полку, Ева чуть не присвистнула — потерянное стояло там, нервируя Степана своей близостью и, одновременно, недостижимостью. Теперь становилось понятно, почему животное так психовало: вещи недоступны, а они с Денисом спали слишком крепко, чтобы обратить внимание на шипение, царапание и прочие проявления дурного кошачьего нрава.

— Значит, не судьба, — кивнула она Степе. Кот раздраженно хлестал хвостом по полу, не желая мириться с такой наглостью — пришел посторонний мужик, выжил с законного спального места рядом с хозяйкой, да ещё и предусмотрительно убрал все вещи! — Пойдем, покормлю, животное.

Не сказать, чтобы зверя удовлетворила такая неравноценная замена — похрустеть «Вискасом» вместо того, чтобы написать в туфли врага, но альтернативы не предлагалось, потому Степа, недовольно передергивая шкурой, пошел на кухню.

Покормив зверя и немного поплескав водичкой себе в лицо, Ева задумалась — что теперь делать? Время, мягко говоря, раннее, и начинать доставать людей ещё рано. Ни кушать, ни спать не хотелось, зато степень желания покурить, цензурными словами было не описать. Девушка подошла к столу и дрожащими пальцами вцепилась в спинку стула. Та самая злополучная, не выброшенная две недели назад пачка продолжала лежать за салфетницей, соблазняя одним своим присутствием. В висках застучало, а становящийся все громче внутренний голос, настойчиво шептал:

— От одной сигареты ничего не изменится… Вот ещё чуть-чуть, и все — точно в завязку!

Ева осторожно взяла бело-голубой картонный прямоугольник и заглянула внутрь. Восемь штук. От одной ведь действительно ничего не будет… Но тут перед глазами вновь встала просмотренная накануне запись. Интересно, Ира тоже думала, что вот ещё одна таблетка метамфетамина, а потом, когда станет немного легче и ломка прекратиться, она все бросит?

Девушка с силой сжала пальцы, ломая сигареты и сминая пачку в неаппетитно пахнущий комок. Выбросив растерзанное свидетельство своего почти срыва, Ева тщательно вымыла руки, чтобы не осталось и следа табака. Если уж решила менять жизнь, то полумерами ограничиваться нельзя. Пообещала себе бросить курить — нужно выполнять.

После акта вандализма в отношении «Винстона», у неё даже настроение немного поднялось. Степан, крадучись, пошел обратно в коридор, видимо, надеясь, что обувь мифическим образом сама к нему спустится. Ева же замерла возле окна, прижимаясь щекой к холодному, чуть влажному стеклу. Город потихоньку просыпался, в доме напротив загорелся свет в паре окон, остальные же продолжали быть темными и безжизненными.

— Почему ты не спишь? — вопрос застал её врасплох, и девушка резко дернулась, оглядываясь. Денис стоял на пороге, ероша ладонью и без того встрепанные волосы. — Рано ещё, ложись.

— Я не хочу. Иди уж, раз пообещала тебя до утра не трогать… — она снова отвернулась к окну, стараясь не обращать внимания на полуобнаженного мужчину за спиной. Свет никто из них так и не включил, и кухня была наполнена полумраком.

— Извини, что без приглашения. Хотел убедиться, что у тебя все нормально.

— Довольно странный способ, — хмыкнула Ева, чувствуя, как он подходит к ней. Странное ощущение — не видеть и не слышать звуков движения, но точно знать, где он. Кожу на спине начало покалывать от тепла его тела, когда Денис встал за ней. Совсем близко, но не касаясь. — Серьезно, иди спать. Мне сейчас даже ругаться пока не хочется…

— Пойдем со мной, — кончики пальцев проследили контуры её лопаток, скрытых под тонкой тканью пижамного топа. Медленно поднялись вверх, поглаживая плечи. — Просто полежишь рядом.

— Какой ты сегодня непритязательный, — нотка язвительности все-таки прорезалась, как Ева ни старалась говорить бесстрастно. В следующее мгновение она оказалась прижата к его груди, чувствуя кожей каждую линию жесткого тела.

— Тебя это радует или оскорбляет? — Денис ещё сильнее притиснул к себе её бедра, давая понять, что, дразня, она играет с огнем. От резкого движения девушка пошатнулась и, пытаясь удержать равновесие, схватилась за подоконник.

— Отпусти.

— Ты действительно этого хочешь? — теплые губы прошлись по мочке уха и ниже, вдоль шеи. Он не целовал её, просто мягко касался, но от этого казалось бы невинного движения, девушку пробрала мелкая нервная дрожь, а дыхание сбилось.

— Если я скажу «да», отпустишь?

— Постараюсь, — в противовес словам, ладони сместились на грудь, поглаживая и сжимая. Ева чувствовала, как внутри все скручивается в узел от желания, наполняя тело приятной тянущей болью. Ей хотелось, чтобы Денис снял с неё майку, такую мягкую раньше и казавшуюся колючей и неприятной сейчас, но горло перехватило, и девушка поняла, что не может выдавить ни слова. Вместо ответа она откинула голову на его плечо, давая больший доступ к шее, которую тут же покрыли короткими дразнящими поцелуями.

Даже если бы Ева хотела задуматься о происходящем, все равно ничего не получилось бы. Её рациональная часть явно была сегодня в загуле, оставив девушку во власти инстинктов. И они, инстинкты, были точно против того, чтобы тихо-мирно лечь в кроватку и видеть прекрасные сны. Девушка попыталась повернуться, не желая оставаться пассивной стороной, но Денис продолжал крепко держать, почти судорожно сжимая её талию.

— Пусти, — в конце концов, смогла прохрипеть она. Мужчина неохотно разжал ладони, давая ей немного простора. Ева развернула и, тяжело дыша, с трудом смогла задать вопрос, который больше всего сейчас не давал покоя.

— Ты за этим сюда пришел?

— Нет, — тусклый свет фонаря давал мало света, скорее, немного разбавлял темноту. Раскачивающие ветви тополя дробили этот свет на мелкие лучики, отблески которых сейчас метались по груди и лицу Дениса, придавая мужчине почти пугающий вид.

Чтобы видеть выражение его глаз, Ева откинулась назад, вжавшись в жесткий край подоконника. Теперь она уже не чувствовала исходящего от стекла холода, кожа горела, став почти болезненно чувствительной.

— Тогда почему?

— Потому что не могу уснуть, когда тебя нет рядом, — честно признался он, не пытаясь приблизиться. Давая выбор, хотя как таковых, вариантов не было, и они оба знали это. Слишком похожие, чтобы заниматься самообманом, и слишком разные, чтобы понять друг друга.

Вместо ответа Ева притянула его к себе за шею и почти грубо поцеловала в твердые губы, языком обводя контуры рта. Через мгновение её саму целовали с не меньшими страстью и напором. Дыхания не хватало, но они даже не думали отстраняться.

Только когда почувствовала спиной что-то холодное, Ева поняла, что сидит на подоконнике, обнимая Дениса ногами за талию.

Она протестующе застонала, когда он оторвался от её губ и, не прекращая крепко придерживать под попу, сделал несколько шагов в сторону.

— Замерзнешь… — пояснил он, усаживая Еву на стол.

Теперь ладони Дениса бережно ласкали её грудь, а рот сквозь ткань накрыл возбужденный сосок. Она ещё сильнее прижалась к нему, царапая обнаженную спину, не в силах что-либо сказать, но побуждая к более страстным действиям. Мужчина низко простонал, не отнимая губ от её тела, и толкнулся возбужденным пахом в развилку её бедер.

— Идем в кровать, — он раздвинул языком её губы, не давая возможности что-либо сказать.

— Нет, — Ева смогла ответить только через несколько минут, когда он отстранился, чтобы дать ей втянуть хоть немного воздуха в грудь. За тяжелым дыханием слова звучали невнятно и сбивчиво. — Не хочу нежности. Хочу тебя. Сейчас.

Не сказав ни слова, Денис дернул её топ вверх, отчего эластичная ткань тихонько затрещала и обнаженная кожа девушки неясно замерцала в полутьме. И снова завораживающие скольжение губ по животу, легкие покусывания, заставляющие Еву вскрикивать от желания настолько острого, что его невозможно было терпеть. Она приподнялась, помогая стянуть с себя шорты. Его рот сместился ещё ниже, опаляя нежную плоть горячим дыханием и сводя с ума круговыми движениями языка. Когда выносить эту чувственную пытка стало нереально, Ева потянула его за волосы и провела языком по его влажным губам.

— Иди ко мне.

Она так и не поняла, в какой момент Денис успел стянуть с себя джинсы, да ей было и все равно, только бы ощущать его каждой клеточкой тела. Так, чтобы между ними не осталось ни малейшего расстояния.

Ева хрипло застонала от чувства заполненности и выгнулась, стремясь стать ещё ближе, прижаться ещё плотнее. Медленные тягучие и сладкие движения не давали даже шанса думать о чем-то, кроме прожигающих ласк. Кожу лица и шеи саднило от соприкосновения с небритыми щеками Дениса, но Еве нравилось это немного болезненное ощущение. Пусть завтра все будет саднить, но сейчас девушка наслаждалась жадными терпкими поцелуями и резкими глубокими движениями…

Второй раз она проснулась уже почти в полдень. Во всем теле ощущалась легкая тянущая боль, мышцы приятно ныли, и Ева, не открывая глаз, зевнула, сладко потягиваясь. Конечно, сейчас она понимала, что этим утром они сделали ещё один шаг в никуда. Одно дело курортный роман, с кем не бывает, но теперь… И все же, она бы не стала поступать по-другому, если бы была возможность все изменить. В тот момент Ева, как никогда нуждалась в Денисе, его прикосновениях, страсти и просто присутствии рядом. Позже, когда её, дрожащую и практически неспособную самостоятельно двигаться, отнесли в душ, стоя с закрытыми глазами под струями теплой воды, девушка поняла, чего ей не хватало больше всего. Секс с ним всегда был выше всяким похвал, но Ева только сейчас смогла классифицировать то неясное ощущение, которое охватывало её рядом с ним. Возможность быть просто женщиной. Той, о которой заботятся, и это настолько естественно, что не вызывает негатива.

Осторожно приоткрыв один глаз, она покосилась на соседнюю подушку. Хотя, эта предосторожность была излишней. Ева знала, что в кровати она одна. Как, впрочем, и в квартире. Неизвестно как, но девушка могла чувствовать его на расстоянии. Стоило Денису появиться в радиусе нескольких десятков метров, как Ева начинало ощущать его близость. Немного пугающе, но ничего поделать с этим она не могла. Что ж, придется учиться как-то справляться с новыми реалиями жизни.

Разминая ноющие плечи, девушка спустила ноги с кровати и замерла, уставившись в одну точку. Она быстро прокрутила в голове события утра. Потом ещё раз. Метнулась к прикроватной тумбочке, на которой лежал её мобильник и, мельком посмотрев на смс-ку от Дениса «Доброе утро. Не стал тебя будить. Вернусь часа в два, никуда не уходи», открыла одно из приложений.

С трудом проглотив непонятно откуда взявшийся комок в горле, Ева бессильно упала на кровать и накрылась подушкой. Из всех возможных глупостей она совершила самую вопиющую. Не просто переспала с тем, привязываться к которому опасно для собственного спокойствия и здравомыслия. Она занималась с Денисом незащищенным сексом, будучи на середине цикла…

От одной только мысли о возможной беременности её сразу и затошнило, и захотелось маринованных огурцов. Так, что там говорил Карлсон — спокойствие, только спокойствие? У неё последовать этому совету получалось откровенно плохо. Ева выползла из-под подушки и попыталась трезво оценить ситуацию. Какова вероятность того, что они сделали бэбика? И призналась себе, что довольно большая. Вот если бы он был запланирован, то, скорее всего, с первого раза ничего не получилось бы, а так… Ладно, с этим все понятно, вопрос в другом — что делать дальше?

Она снова почувствовала себя вымотанной перепуганной двадцатиоднолетней девушкой, сидящей в кресле гинеколога. Тогда срок был такой, что прервать беременность можно было только оперативно. Сейчас же есть возможность просто выпить таблетку, и все. Никакого ребенка и никаких проблем. Так просто, проглотить капсулу и не дать родиться маленькому человечку…

И поняла, что ни за что не убьет этого ребенка. Если он есть, конечно. Пусть неясно, что у них с Денисом, но, что бы ни сказал мужчина, Ева готова было бороться за свое пока ещё гипотетическое дитя. В конце концов, не она первая, не она последняя, кто воспитывает ребенка одна. Хотя, учитывая, как брат Романовского сражался за сына, не факт, что решить этот вопрос с Денисом будет проще. Да и вообще им необходимо поговорить, он ведь тоже вряд ли не заметил, что они не предохранялись, потому затягивать беседу не стоит.

Вот уж действительно, не было печали… Ева оглянулась по сторонам, словно впервые оказавшись в своей комнате. И поняла, нужно хотя бы ненадолго отвлечься, иначе так можно и с катушек слететь. Ей мучительно захотелось выйти куда-нибудь, не сидеть в четырех стенах. Или хотя бы поговорить с близким человеком. Попробовала прозвонить Агнешке, но та была недоступна, наверное, как раз работала с пациентами. Загружать своими проблемами Лину сестре не хотелось, но именно младшая, как никто, могла её успокоить и рассмешить. Ещё немного подумав, Ева все-таки набрала номер Линки.

— Привет, как ты?

— Если не считать того, что чувствую себя даже не коровой, а бегемотом, нормально, — совершенно спокойно отозвалась она.

— Я хочу к тебе в гости напроситься, — призналась Ева, пытаясь хоть как-то замазать красноту раздраженной кожи на шее. «Все-таки, человеку, придумавшему консилер, нужно поставить памятник», — мимолетом подумала девушка, скрыв следы страсти. С засосом на ключице было труднее, потому пришлось прикрыть его высоким воротом свитера.

— Ой, я буду только рада, — Лина сразу повеселела. — Только маленькая просьба, забеги в аптеку. Вчера Стас пытался что-то приготовить и порезал палец.

— Хоть вкусно получилось?

— Не знаю. Я предпочитаю мужнину кровь пить посредством выматывания нервов, а не напрямую. Кухня выглядела так, как будто там кого-то расчленяли. В общем, мы вчера были в психах и гневливом настроении. Купи, пожалуйста, валерьянку в таблетках и упаковку бактерицидных пластырей.

— Как у вас все серьезно, — хмыкнула Ева, не впечатленная размером горя Матвеева.

— Угу, а раз при мне показывать дурной характер нельзя, то Стас вчера так достал кого-то из поставщиков, что чуть не довел до инфаркта.

— Он за тебя переживает, вот и зверствует, — последние штрихи, и спутанные ранее пряди легли на плечи в легком художественном беспорядке. Ева ещё раз осмотрела себя в зеркале. Вроде, ничего не забыла. — Минут через сорок буду у тебя. Встречай.

— Ага, с ковровой дорожкой, цветами и оркестром.

— Можно скромно хлебом-солью, — замотав горло шарфом и прихватив зонт, Ева закрыла дверь и начала спускаться по лестнице.

— Я диету блюду, хлеб под запретом, но лизнуть солонку дам. Все, хватит трындеть, небось, опять за рулем по телефону треплешься?

— Я до машины ещё не дошла, но ты права, скоро увидимся.

С удовольствием вдохнув по-зимнему стылый воздух и полюбовавшись на редкие снежинки, танцующие в воздухе и не спешащие опускаться на городскую грязь, Ева осторожно пробралась к своей машине, стараясь не измазать ботинки. Уже устроившись на водительском сиденье, она поняла, хоть Денису ничем и не обязана, но уезжать вот так, не предупредив, все-таки неправильно. Потому быстро набрала сообщение «У меня все хорошо, уехала к сестре. Если что — позвоню». Машины сопровождения на месте не было, но это ничего не значило — вполне возможно, что, получив от начальства повторный втык, охрана просто стала осмотрительнее, а потому незаметнее.

— Хватит под дурачка косить, — Денис сел напротив щуплого паренька, который съежился под недобрым взглядом. — Я пока спрашиваю по-доброму.

— Да не знаю я его! — ещё чуть-чуть, и у допрашиваемого могла начаться истерика. Парень в который раз проклял тот момент, когда согласился на непыльную работенку за вполне хорошую денежку. Казалось бы, с его опытом работы с автомобильными сигнализациями, подстеречь девицу на красном «Ситроене» и «списать» сигналку — фигня какая. Все было просто и предсказуемо ровно до того момента, как он вернулся ночью, чтобы положить в машину небольшой сверток, отданный ему заказчиком. Но не успел он открыть дверцу, как подошли два амбала и в вежливой форме попросили проследовать за ними. Только сначала машину обратно закрыть, а то угонят ещё, а с них потом головы снимут… Попытка убежать провалилась практически сразу, потому что один из добрых молодцев треснул его по коленке чем-то, подозрительно напоминающим обрезок металлической трубы.

Теперь незадачливый парень сидел перед злым мужиком, и стоило отроку увидеть его выражение лица, как сразу вспомнил молитву «Отче наш», которую в него безуспешно пыталась вбить бабушка на протяжении нескольких лет.

— Что в пакете, видел?

— Нет, — он даже замотал головой для убедительности. — Тот мужик сказал, что, если загляну, он деньги не отдаст…

— Стоп. То есть, он смотрел, подбросишь ты или нет? — Денис на секунду отвлекся на звякнувший телефон. Прочитав сообщение от Евы, он только вздохнул. Н-да, надеяться, что она, с её энергией, благополучно посидит дома, дожидаясь его возвращения, было бы наивно. — Подожди пока, скоро вернусь, — посоветовал он пареньку, направляясь к выходу из комнаты. — Тебя как зовут, кстати?

— И-и-иван, — заикаясь, проблеял перепуганный почти до мокрых штанов парень.

— Вот и подумай пока о грехах, Ванюша, — посоветовал ему мужчина, выходя в коридор и прикрывая за собой дверь. Хотя это было и излишним, отсюда все равно не выберется, у Лешки был свой небольшой спортзал, где тренировались работники его службы безопасности, но лучше не рисковать.

Кивнув стоящим рядом ребятам, которые и поймали этого мелкого вредителя, Денис прошел дальше, туда, где сейчас сидел Артем, начальник службы безопасности Самойлова.

— Узнал что-нибудь? — он кивнул на предмет, лежащий на столе.

— Пока нет. Серийный номер спилен, но из ствола явно стреляли. Да, ещё на нем есть несколько комплектов «пальчиков».

Денис уже внутренне знал, кому принадлежали отпечатки, но все равно спросил:

— Узнал чьи?

— У меня нет нужной базы, — немного извиняюще покачал головой Артем.

— Скинь на флешку, пусть мои посмотрят. Ствол заверни, заберу с собой. Кто сейчас девушку «ведет»?

— Тебе поговорить?

— Да.

— Минутку, — Артем быстро набрал что-то в мобильнике и протянул Романовскому.

— Вы где сейчас? — вместо приветствия спросил Денис, как только ему ответили.

— Следуем за объектом. Похоже, что направляется по вчерашнему адресу, во всяком случае, маршрут тот же, — бодро отрапортовал охранник, по голосу узнав того, кто пару дней назад их чуть не придушил.

— Куда-нибудь заезжали?

— Только в аптеку забегала на несколько минут, а так — все.

— Хорошо, — отстраненно пробормотал он, отключая телефон и положив трубку на стол.

Черт, он не ожидал, что будет так больно. О её возможной беременности Денис знал, хотя и не планировал ничего такого. Первый раз за долгие-долгие годы забыл обо всем, а потом, когда дошло, что они не предохранялись, понял, что совсем не против, чтобы Ева забеременела. Наоборот, из всех, кто у него был, а женщин в его жизни хватало, только её он реально мог представить матерью своих детей. Ярость и обида были настолько сильными, что он сжал зубы, пытаясь сдержаться и садануть кулаком по стене. И хотя понимал — винить Еву особо не за что, не те у них отношения, чтобы заводить детей, но все равно появилась горечь во рту. Она могла бы просто поговорить с ним, а не принимать решение самостоятельно.

— Денис Константинович…

Похоже, что окликали его уже не в первый раз.

— Что? — он повернулся к средних лет мужчине протягивающему ему какой-то конверт.

— Это то, что вы просили.

Романовский коротко кивнул, благодаря, и вернулся к комнату к узнику, пытавшемуся в этом момент отковырять решетку с окна.

— Все равно не получится, — Денис кивнул на кованый металл, — но, если тебе от этого легче, можешь продолжать. Сейчас покажу несколько фотографий, скажешь, кто из них отдавал тебе пакет.

— А что вы со мной сделаете? — Ванюша покрылся нездоровой бледностью, видимо уже представив себя на дне местной реки с ногами, замурованными с тазик с цементом.

— Я детей не обижаю. Но профилактически по шее дать могу. Хочешь? — Парень замотал головой, отказываясь от такой чести. — Укажешь на заказчика, и тебя отпустят. Правда, не сразу. Мало ли, вдруг захочешь предупредить знакомца.

— Да я его видел один раз, — затараторил Ваня, уверенный, что его все равно удавят, и желающий продать жизнь подороже. — Могу и не узнать…

— Я в тебя верю, — Денис похлопал паренька по плечу и начал медленно, по одной, выкладывать фото на стол. — Не обмани моих ожиданий, — вкрадчиво посоветовал он, вглядываясь в лица собеседника.

Как ни старался Ваня, но на третьей фотографии все-таки моргнул, выдавая себя. Романовский на всякий случай положил и остальные, но был уверен, что знает заказчика.

— Вот гнида, — прошипел он, сжимая то самое фото, отчего лицо изображенного на ней мужчины пошло складками. Резко оттолкнувшись от стола, Денис направился к выходу.

— Вы меня теперь убьете? — шепотом, чуть не плача, спросил парень, стараясь не поднимать глаз от пола.

— Сказал же, что убивать тебя никто не собирается. Но, если продолжишь в том же духе, долго не проживешь, — уже на пороге он остановился. — Сколько тебе лет?

— Семнадцать, — шмыгнул носом Ваня.

— Воруешь со скольки? Только врать не надо, что машины открываешь, чтобы за рулем дорогой бибики посидеть.

— С четырнадцати, — честно признался парень. — А что?

— Да так. Как понимаю, шаришь не только в прямом, но и в переносном смысле?

— Ага.

— Понятно. Сегодня посидишь тут, завтра утром тебя отпустят, — Денис оставил отрока в тяжелых думах относительно дальнейшей судьбы и снова зашел к Артему. — Пацана до завтра придержите.

— Сделаем, — кивнул тот.

— И ещё, ты пристрой куда-нибудь самородка, а то ведь прибьют его, жалко…

— И что мне с ним делать? — Артем даже привстал от удивления.

— Он машину открыл, в общей сложности, за четверть часа, притом, что там сигнализация стоит очень даже приличная. Воспитывай кадры смолоду. А ещё лучше — перенимай опыт, — Романовский, не касаясь пистолета, завернул его обратно в пакет и убрал во внутренний карман пальто. — Ребята готовы?

— Давно уже. Узнал, кого прижимать?

— Да. Поехали, проведем милую и культурную беседу…

Лина, с видом королевы-матери сидела на диване, забросив немного отекшие щиколотки на боковушку и любуясь свежим кораллово-красным педикюром.

— Вот теперь я чувствую себя женщиной, — удовлетворенно промурлыкала она, шевеля пальчиками.

— А до этого ты себя мужчиной ощущала? — хмыкнула Ева, убирая бутылочку с лаком.

— До этого я была просто беременной, а теперь я — будущая мать с ухоженными ногтями, — не отрываясь от процесса, ответила младшая. — А что у тебя с лицом?

Ева мельком посмотрела в висящее на противоположной стене зеркало и поняла, что немного стерла одеждой маскировку и теперь на левой щеке появилась розоватая полоска.

— С темноте мыло с пемзой для пяток перепутала, — отмахнулась старшая, поворачиваясь к сестре «неповрежденной» стороной.

— Да? А как пемзу звать-то? Не таращи глаза, у нас обеих чувствительная кожа, и отчего на лице появляется такое раздражение, хорошо знаю. Могу дать совет — прежде чем допустить к телу, гони бриться. Так что, подробности будут?

— Нет, — подумав, покачала головой Ева. — Вот родишь, и все расскажу.

— Ты мне прям дополнительный стимул придала, — улыбка Лины была немного кислой, но спорить младшая не стала. Если сестренка сказала, что нужно ждать, никуда не денешься. — Тогда хоть расскажи, как отдохнула.

Следующие полчаса Ева делилась впечатлениями от поездки, припоминая самые волнующие моменты. Почему-то все они были связаны с Денисом, но девушка выдавала информацию несколько отредактированной, потому особых вопросов со стороны Лины не было.

— А фотки делала? Мне же интересно…

— Да, сейчас, — порывшись в телефоне, Ева выдала сестре мобильник и некоторое время слышала только охи-ахи.

— Ой, какая пара… — Лина зачарованно уставилась в монитор.

— На фоне чего? — старшая в это время листала снятый с полки альбом с репродукциями работ мастеров эпохи Возрождения.

— Тут какая-то кибитка под пальмовыми листьями.

— А, это мы с Романовским рядом с жилищем аборигенов, — припомнив места боевой славы, ответила Ева.

Младшая подозрительно хрюкнула и затряслась мелкой дрожью.

— Ты чего?

— Ыыыыы… Ну, ладно, ты самокритичная, а мужика-то за что? — Лина развернула телефон экраном в сторону сестры и продемонстрировала фото с двумя холеными, ухоженными и довольными жизнью… верблюдами.

— Суть-то одна, — подумав, пробормотала Ева и захлопнула талмуд, не досмотрев творчество Боттичелли.

— Ну-ка, иди сюда, — младшая приглашающе похлопала по дивану рядом с собой. — Рассказывай, что произошло. Я же вижу, что что-то не так. И не надо тут разводить полемику, — перебила она, заметив, что старшая собирается возразить, — я беременная, а не слабоумная. Вроде бы. От того, что ты с постным видом пытаешься улыбаться, мне только ещё волнительнее. Ты вообще заметила, что к темно-коричневым ботинкам взяла черную сумку?

— Это новый тренд, — вякнула Ева, тем не менее, послушно подходя к сестре.

— Тебе на них всегда было плевать, — упрямо покачала головой Лина. — Не ты ли меня учила, что, как бы женщина не была одета, трусы с лифчиком и сумка с обувью всегда обязаны сочетаться по цвету?

— Все-то ты видишь… — старшая села на пол рядом с сестрой, и положила голову на колени Линке. — Я не знаю, что сказать. Честно. Фигня какая-то… У меня сейчас много что происходит, но я не могу понять — хорошее оно или плохое.

— Вот теперь ты меня точно пугаешь, — призналась младшая, ласково перебирая волосы Евы. — С чем хоть связано-то?

— Со всем. Я собираюсь бросить работу. Хотя, даже не бросить, а скорее, переключиться. Надоело, хочу попробовать себя в чем-то другом.

— Может, оно и к лучшему, — задумчиво кивнула Линка. — Ты в последнее время стала похожа на робота.

Ева осторожно погладила сестру по животу. Интересно, каково это, чувствовать, как в тебе шевелится ребенок? Знать, что вот он, твой малыш, разговаривать с ним, пусть даже окружающие будут крутить пальцем у виска?

— Скажи, а когда ты на самом деле поняла, что беременна? Не узнала, а почувствовала? — голос был тихим, но сам тон заставил Лину внимательно посмотреть Еве в глаза.

— Знаешь, наверное, я ужасный человек, но во время токсикоза вообще не сознавала, что беременна. Было очень плохо. И мне просто хотелось, чтобы все прекратилось. Все равно как. Особенно после того, как перевели на внутривенное питание. А потом, когда сказали, что лучше сделать… Вот тогда и поняла, — еле слышно призналась она, тайком смахивая слезы.

— Эй, заюнь, прекрати! — Ева всерьез испугалась, видя плачущую сестру, и мысленно обозвала себя последними словами. Нашла время любопытство проявлять! — Прости, пожалуйста, я не хотела тебя расстраивать.

— Ой, перестань, — хмыкнула Лина, вытирая последние слезинки. — Это у меня гормоны. А почему ты спрашиваешь?

— Просто так… Вру. Я ребенка хочу, — не стала утаивать девушка.

— Так это же прекрасно! А кандидата на роль папочки уже подобрала?

— Можно сказать и так, — уклончиво улыбнулась Ева. — Только это строго между нами, нашим ничего не говори.

— Ну, я же себе не враг. Задолбают же…

— Вот и я про тоже.

— А давай куда-нибудь выедем? — Лина встала, разминая ноющую спину. — А то у меня от долгого безделья уже поясницу тянет.

— А это точно не..?

— Нет. У меня срок пятого января. Рано ещё.

— Давай ты дома посидишь, а? Мне как-то боязно…

— Да я уже не могу в четырех стенах! — по её лицу было заметно, что Лина не притворяется и не капризничает.

— Ну, хочешь, во дворе с тобой погуляю? — Ева знала, что переубедить сестру, которая чего-то захотела, дело почти бесполезное, но попробовать стоило.

— Ага, аж от одного соседского забора до другого! Нам осталось только что-нибудь полосатое надеть, и руки за спиной сложить для полноты картины.

— Стасу позвоню! — поскольку все ласковые средства убеждения закончились, пришлось переходить к угрозам.

— А ещё говоришь, что любишь меня… — Лина укоризненно поцокала языком. — И не стыдно?

— Честно? Нет. Так что сиди дома и набирайся сил. Мне уже пора, завтра созвонимся, — Ева встретилась с несчастным взглядом сестры. — Не дуйся, солнце, немного же потерпеть осталось.

— Да мне скучно просто… Ничего нельзя, вот и бешусь. Не обращай внимания.

— Ты мне вечером позвони, а то так стану теткой и не узнаю, — уже на пороге дома крикнула старшая.

— Типун тебе на язык, — пожелала Линка, выглянувшая в прихожую, но на улицу благоразумно не сунувшаяся.

Витя явно прибеднялся, расписывая возвышающиеся над забором хоромы, как дачный домик. Трехэтажная громадина выжила все деревья и хозяйственные постройки, оставив только узкую полоску пожухшего нынче газона и сиротливый заасфальтированный пятачок под мангал.

Припарковавшись перед воротами, Ева, сидя в машине, глубоко вдохнула, настраиваясь на разговор. Вполне возможно, что ей не поверят, даже при наличии записи. Есть и такой шанс, но тогда она просто позвонит Илье Алексеевичу и предложит заниматься восстановлением семейного гнезда самостоятельно. В конце концов, она свахой не нанималась, пусть сами решают свои проблемы.

Проведя аутотренинг, девушка покинула салон и пошла ломиться в эту лубяную избушку. Ключ, оставленный ей начальством, провернулся в замке с несколько зловещим скрипом, и калитка в это царство стекла и бетона, называемое по ошибке «дачей», распахнулась.

Входную же дверь пришлось брать почти штурмом. Видимо, «Капитал» окончательно подкосил хрупкое здоровье Вилки, потому что через пятнадцать минут, когда Ева уже почти отчаялась увидеть обитательницу, временная хозяйка, зевая и пытаясь увидеть хоть что-то сквозь опухшие веки, открыла.

— Ой, это вы…

— Я. Можно войти? — во время довольно длительных попыток проникнуть в недра этого кошмара архитектора, Ева немного продрогла и теперь пыталась не начать клацать зубами.

— А, да, конечно, — опомнилась Вилка, пропуская адвоката вперед. — Что-то случилось?

— Ну, можно и так сказать… Вы присядьте, нужно серьезно поговорить.

Все проходило именно по тому сценарию, который Ева и предполагала. Уже через несколько минут после начала беседы Виолетта злилась и пыталась доказать невиновность возлюбленного, обвиняла всех подряд в попытках их разлучить и несла прочий романтический бред.

Если бы Ева не затеяла все это, чтобы проучить Витюшу, она бы уже давно плюнула на этот образцово-показательный плач Ярославны, но деваться было некуда, потому девушка вполуха слушала вопли обманутой и обманувшей, параллельно задаваясь вопросом — как у Вилки получается плакать так, чтобы не опух нос и не потекла тушь? Наверное, этому, наряду с сексуальной походкой, учили на каких-то курсах…

Продемонстрированный ролик вообще поверг Виолетту в пучину отчаяния. Она из последних сил пыталась доказать невиновность Андрея, но с каждой минутой возражения становились все более вялыми.

— Вы поймите, мне было бы выгоднее развести вас с мужем и получить свой процент, чем показывать вам ЭТО, — Ева кивнула в сторону диска с записью.

— И что мне теперь делать? — Вилка сидела на диване, уже третий раз просматривая запись.

— Это вам решать. Можете попробовать развестись, но откровенно говоря, не думаю, что у вас получится…

— Да, дядь Витя говорил, что Илья может попытаться меня убить, вот и пришлось спрятаться тут.

Ева выругалась про себя. Похоже, что идея с разлучением голубков вышла боком. Н-да, не все её затеи гениальны, нужно было раньше думать, как именно шеф объяснит племяннице временное заточение.

— Поверьте, если бы он хотел, уже давно сделал бы.

— А почему я должна вам верить, может, вы работаете на него?!

— Потому что у меня заключен контракт с вами, и, если попытаюсь договориться с вашим супругом, денег, может, и заработаю, а вот репутацию потеряю. Извините за грубость, но вы того не стоите.

Видимо, это окончательно добило Виолетту, которая снова залилась слезами, только на этот раз уже настоящими, со всхлипами, иканием и размазыванием соплей по лицу. Чтобы не спровоцировать истерику, Ева не стала пытаться обнять и успокоить. Хотя сейчас ей и было немного жаль дурочку. Из рассказа Виктора она поняла, что его сестра и, соответственно, Вилкина мать настояла, чтобы дочь вышла замуж за Пахомова. Ну что ж, родители бывают разные, но есть предел того, что обязан делать ребенок по указке старшего поколения.

И, тем не менее, она была уверена, что, как только освободится, Вилка помчится советоваться к матери, от привычек, укоренившихся в детстве, очень трудно избавиться. И если нежную родительницу не убедит запись, в конце концов, многие мужья гуляют, то папка, объясняющая финансовое благосостояние, а точнее, его отсутствие, у потенциального жениха, как бы невзначай оставленная Евой на журнальном столике, свое дело сделает. Девушка поймала себя на мысли, что ничуть не сожалеет о совершенном. Другое дело, если бы Пахомов каким-либо образом пытался унижать жену, но тут, скорее, обратная ситуация.

— Я предлагаю подумать, чего именно вы хотите.

— А сами что посоветуете? — Виолетта с надеждой смотрела на Еву, собираясь совершить ту же ошибку второй раз — позволить кому-то принять за себя решение.

— Ничего. Извините, но в этот раз придется выбирать вам.

Уже на улице, убедившись, что Пахомова не увязалась за ней следом, девушка позвонила её мужу.

— Илья Алексеевич, могу ошибиться, но, скорее всего, в ближайшие пару дней вам позвонит супруга.

— Она всегда легко поддавалась влиянию, — вздохнул он. — Уверен, что позвонит.

— Вот и славненько. Приятно было с вами пообщаться, — Ева собралась отключаться, но её остановил вопрос:

— Вы подумали над моим предложением? Не хотите на меня поработать?

Ева всегда избегала тех, кто употребляет именно такой оборот, ибо предпочитала работать С кем-то, а не НА кого-то.

— Простите, но вынуждена ответить отказом. Не мой профиль.

— Ну что ж, если передумаете, дайте знать.

— Обязательно, — про себя же Ева пообещала, что ещё раз свяжется с этим семейством только в совсем уж крайнем случае. Нужно поберечь свои нервы.

Девушка откинулась на спинку сиденья, глубоко и размеренно дыша. Итак, с Пахомовыми, как смогла, разобралась, теперь нужно пару дней не попадаться на глаза Вите, который будет рвать и метать. Но это уже не её проблемы. Договор составлен так, что примирение супругов не входит в понятие проигрыша, так что пусть начальство скажет спасибо, что она просто уходит, не требуя указанной в документе сумму, положенной, как комиссионные. Корысть вещь не такая уж плохая, но нужно уметь вовремя остановиться, нечего так драконить шефа, а то он может и ответную пакость сделать…

Он вышел на улицу, стараясь успокоиться и не прибить урода, который вздумал подставить Еву. А хотелось этого с каждой минутой все больше. Все оказалось так предсказуемо. На то, чтобы «пригласить» Виктора и привезти его на базу, ушло до обидного мало времени, и Денис не успел успокоиться. А это чревато.

— Денис Константинович, что с ним делать-то?

Невысокий крепыш стоял на пороге, ожидая ответа.

Что делать? Романовский задумался. Как ни хотелось ему просто свернуть шею недоумку, но тогда тот слишком быстро отмучается. А в планы Дениса это не входило. Кроме того, не он один такой догадливый, найдется тот, кто сможет связать эту смерть с Евой. Бросать на неё такую тень он категорически не хотел.

— Ждите здесь.

Мужчина быстро поднялся по ступенькам и кивнул присматривающим за жертвой охранникам, чтобы те вышли из комнаты. Оставшись один на один, он обошел стол, остановившись напротив того, кто все это затеял.

— Давайте поговорим, как деловые люди, — если бы не капля пота, ползущая по его виску, Виктор выглядел уверенным в себе и почти расслабленным.

— Согласен, — Романовский не стал садиться, вынуждая смотреть на себя внизу вверх.

— Что вам от меня нужно?

— Вопрос поставлен неправильно. У тебя нет ничего, что могло бы меня заинтересовать.

— Тогда зачем вы меня сюда привезли? Если это «наезд», то я могу дать координаты того, с кем вам нужно поговорить.

— И снова ошибаешься. «Шефство» над тобой мне нафиг не нужно, — Денис снял пиджак, разминая мышцы плеч. Виктор, заметив такое явно угрожающее движение, попытался соображать быстрее. Единственный грех, который пришел на ум, был связан с разводом племянницы.

— Я хотел бы поговорить с вашим нанимателем.

— Вынужден огорчить, но я сам от себя. Ещё предположения есть? Нет? Тогда подскажу. Мне плевать на тебя и то, чем ты занимаешься. Зависть заела, что женщина умнее и талантливее тебя?

Чтобы сообразить, за что именно этот мужик на него разозлился, ушла пара секунд.

— Подождите… Так вы от этой стервы, Агеевой?!

Мгновенный, почти незаметный, но сильный удар, и Виктор, застонав, схватился за сломанный нос, пытаясь остановить побежавшую по подбородку кровь.

— Ты бы думал, перед тем, как что-нибудь сказать в адрес моей женщины, — почти ласково посоветовал Романовский, небрежным жестом бросив на стол носовой платок.

Пострадавший этот жест доброй воли проигнорировал, не решаясь отнять ладони от лица.

— Вы мне нос сломали! — немного невнятно возмутился Виктор.

— И, поверь, это только начало. Но, если ты не будешь играть в Зою Космодемьянскую, и честно все расскажешь, процесс существенно ускориться, и я не успею переломать тебе все, что собирался. Итак?

— Что вы хотите узнать?

— Молодец, быстро соображаешь. Идея с подставой была твоей? — Денис отвернулся и зашуршал чем-то, лежащим на полке.

— Нет. Её бывший муж уже давно хотел отомстить.

— И что, столько лет ждал, а тут чувство собственного достоинства проснулось? Ведь, насколько слышал, она Агеева с дерьмом смешала.

Виктор подумал было утаить некоторые детали, но тут вмешался инстинкт самосохранения. Каким бы спокойным ни выглядел его собеседник, но по взгляду было заметно, что он с удовольствием продолжить развлекаться, играя в гестапо.

— Раньше, пока действовала по правилам, я не давал её трогать. А теперь она начала их нарушать.

— И ты решил, что уголовное дело за хранение ствола поможет поставить её на место? Ведь понимаешь же, что она бы выкрутилась и все равно не села бы. Или с оружием связана какая-то нехорошая история?

— Да не знаю я! — мужчина дернулся, когда Денис подошел ближе, но Романовский успел перехватить его одной рукой за шею, а второй сильно нажал куда-то на переносицу. — За что?! — заорал Виктор от нового приступа боли.

— Я тебе нос на место поставил, а то так и останется кривым, женщины любить не будут, — он спокойно вытер кровь, ярко выделявшуюся на фоне черной кожи перчаток о невостребованный платок. — Откуда вообще пистолет?

— Он у Агеева хранился, — зачастил Витя в полном объеме оценив глубину выгребной ямы, в которую вляпался из-за собственной жадности. — Они ещё женаты не были, когда Димка учил её стрелять. С тех пор ствол и остался, у него в сейфе лежал.

— А почему решил пустить его в ход именно сейчас? Ева бы вспомнила, у кого хранится оружие.

В комнату заглянул кто-то из ребят, с любопытством посмотрел на отплевывающегося от крови допрашиваемого и что-то шепнул Романовскому. Тот выслушал, кивнул и жестом предложил пойти ещё погулять.

— На чем мы остановились? Ах, да, что же так резко поменялось в судьбе Агеева, что он решил так подгадить бывшей жене?

— Он послезавтра улетает в Индию на три года работать по контракту, — Витя решил, что негоже ему одному страдать, тем более, что идея с подставой была общей.

— Сейчас он ещё здесь?

— Утром улетел в Питер.

— Какой шустрый мальчик… — протянул Денис, о чем-то задумавшись. — Но не переживай, не одному тебе страдать. Если это, конечно, утешит. Ведь понимаешь же, что просто разбитой рожей я не ограничусь?

— Я все рассказал, — заерзал Виктор, пытаясь понять — убьет он его или нет. — Все вопросы можно решить мирно! Если ей захочется, пусть работает, никаких проблем.

— Спасибо за доверие, но Ева вряд ли останется в вашем гадюшнике. Но тебя это волновать уже не будет, — Романовский достал пистолет из висящего на стуле пиджака и направился к жертве.

— Подождите, ведь можно же договориться! — заорал тот, попытавшись вскочить. Денис слегка обнял его за шею, нажимая на болевые точки, отчего Витя, захрипев, рухнул обратно на стул.

— Какие все недоверчивые… Пообещал же, что перед смертью помучаешься, неужели ты решил, что это все, на что у меня хватило фантазии? — мужчина заставил несопротивляющуюся жертву взять в руки оружие и, положив сверху свою ладонь, крепко прижал пальцы к металлу. — Не советую спешить радоваться, он не заряжен, — Денис брезгливо оттолкнул безвольное тело и спрятал пистолет в пакет, мазнув напоследок по рукоятке кровью Виктора. — Сейчас объясню тебе, что будет дальше. Ты придумал хороший план, уважаю. Вот мне и стало жалко, что он не сработает. Обидно, когда такие инициативы пропадают… Дальше подсказывать надо?

Дрожащий от пережитого ужаса Виктор отрицательно покачал головой.

— Хорошо. Тогда слушай и запоминай. У тебя сутки на то, чтобы уехать. Все равно куда, но лучше бы на другой континент. Если выяснится, что кто-то видел тебя в стране завтра после, — Денис бросил взгляд на свое запястье, — семнадцати ноль-ноль, ты покончишь с собой. Благо пистолет с пальчиками имеется. А подтвердит все твоя любовница Сашенька. Такая милая девушка, правда, за определенную сумму она сама тебя пристрелит, но это уже мелочи…

— Какие гарантии, что вы не обманете и не убьете меня, как только выеду из России?

— Никаких. Но, чтобы простимулировать, а ещё — чтобы у тебя вдруг не возникло желания затаиться на пару месяцев в каком-нибудь Мухосранске или вернуться на родину через пару лет, сделаем следующее. Завтра в шесть вечера к тебе домой придут серьезные дяди в камуфляже и найдут не только этот ствол, но и ещё пару интересных вещей. Например, коллекцию детского порно. А это совсем нехорошая статья… Так что советую выбрать страну, с которой у нас нет договора об экстрадиции.

— Я не успею продать бизнес за это время! — теперь, когда непосредственная угроза жизни миновала, Виктор начал понимать, что все то, что ему только что сказали — суровая реальность, и решил попытаться отсрочить неизбежное.

— Не мои проблемы. А теперь самое главное — попробуешь вякнуть Еве о нашей встрече, да и вообще, попытаешься даже не встретиться с ней, а просто об этом подумаешь, наш договор считается расторгнутым, и я просто удавлю тебя, как гниду, которой ты и являешься. Да, чуть не забыл, решишь искать защиты у покровителей, будь уверен, я найду, что предложить им, чтобы они сами тебя грохнули. Вопросы, возражения имеются? — Денис наклонился вперед, пристально глядя в глаза визави. — Вот и прекрасно.

Он быстро вышел в коридор, чтобы не сорваться и действительно не придушить эту сволочь.

— Помогите ему добраться домой и проследите, чтобы ничего не учудил.

Артем кивнул, не став уточнять, чем именно закончилась беседа. И так заметно, что Романовский сейчас злой, не нужно лишний раз провоцировать. Пусть выйдет на свежий воздух, немного успокоится, тогда можно и спрашивать.

Денис подошел к своей машине и, опершись на капот, задумался. Вроде все предусмотрел. Теперь нужно в течение суток не выпускать Еву из виду, хотя её враг слишком труслив и сделает так, как ему сказали. Интересно, что она сейчас делает? Уже вернулась домой или до сих пор у сестры? Появилось дикое желание поехать к ней и, крепко обняв, сказать, что ей уже ничего не угрожает. Но он не станет делать этого по двум причинам. Во-первых, тогда она может предложить больше не нервировать своим присутствием и отправляться домой. Во-вторых, пока Денис не узнает, что именно Агеев развлекался наскальной живописью у неё в квартире, не успокоится.

Но больше всего ему хотелось спросить, почему Ева приняла таблетку, не поговорив с ним. И принимала ли её вообще, все-таки, она могла заехать в аптеку за чем-то другим, хотя это и маловероятно.

От мыслей его отвлекла картина того, как люди брата, «ласково» попинывая, вывели Виктора на стоянку. Следом за процессией показался Артем, который и подошел к Романовскому.

— Мешок на голову надевать? — дорогу сюда Виктор не запомнил, потому что был с повязкой на глазах.

— Нет, зачем так мучить человека? — Денис пожал плечами, стаскивая испачканные перчатки. — Тем более что ему из багажника и так не особо будет видно…

Только приехав домой, Ева поняла, что забыла отдать Линке аптечную посылку, и осталась её сестра без пластырей и успокоительного. Можно было бы, конечно, вернуться, но девушке было откровенно лень, кроме того, нужно было ещё приготовить поесть и успокоить Степана, которого визит Дениса поверг просто в бешенство.

Кот ходил по квартире, нервно дергая шкурой и периодически шипя и порыкивая.

— Да не нет его тут, успокойся.

Но Степа продолжал нести караул, затаившись в прихожей возле вешалки. Ева махнула рукой на животное, лучше уж пусть сторожит, чем дерет диван, и, практически, как примерная хозяйка, отправилась готовить ужин. Нарезая салат, девушка думала о предстоящем разговоре с Денисом. А поскольку за всю жизнь она попадала в такую ситуацию впервые — та беседа с Димкой, после которой она проревела два дня, не в счет — то немного нервничала.

По давней привычке Ева в голове набросала конспект речи, но, так же мысленно по нему пробежав, поморщилась. Ага, Романовский будет просто счастлив, если она скажет, что подумала и, впечатлившись его генофондом, решила — он достоин быть отцом её ребенка. Можно было бы облечь это в более мягкие слова, но суть останется такой же. И вообще, он вполне может сегодня и не прийти… Хотя в это она и сама не верила. Вконец издергавшись, Ева поняла, что нужно немного успокоиться, тем более, что у неё в сумке лежит непочатый пузырек с валерьянкой.

Как он вошел в квартиру, девушка не услышала, только сдавленно вскрикнула, когда кто-то выбил у неё из пальцев маленькую желтую таблетку, весело поскакавшую по полу в сторону сидящего на пороге Степана. Кот заинтересованно обнюхал её, с хрустом разгрыз и уже гораздо более благосклонно уставился на Дениса, который в этот момент был готов если не придушить, то отшлепать его хозяйку.

— Что ты делаешь?! — Ева пришла в себя только через пару секунд и теперь ошалело таращилась на Романовского, продолжавшего сжимать её запястья.

— Могу то же самое спросить у тебя! — его голос можно было отнести скорее к рыку, чем к нормальному человеческому голосу.

Поскольку стояли они практически на месте утреннего прелюбодеяния, то смысл происходящего дошел до неё почти сразу.

— Руки отпусти, — Еве одновременно хотелось облегченно рассмеяться и пнуть его по ноге. Первое — потому что Денис явно заметил их безалаберность и был не против её последствий, а второе — за то, что напугал почти до заикания. Мужчина ослабил хватку, продолжая внимательно за ней наблюдать, словно ожидая, что она в любой момент бросится на лекарство и съест его вместе с упаковкой. — А теперь отойди на один шаг, — попросила девушка, чувствуя себя немного неуютно, зажатая между Денисом и холодильником.

— Отдай таблетки.

— Да ради Бога. Тем более, тебе они явно нужнее, — Ева покорно протянула пузырек и попыталась оттолкнуть, положив ладони на грудь мужчины, но особого успеха не достигла. «Хорошо, что не возле плиты стояла, а то было бы внеплановое прогревание попы».

Денис на секунду отвел глаза от Евы, чтобы прочитать название препарата. Нахмурился и перечитал ещё раз.

— Черт…

— Вот именно, — она бочком протиснулась мимо него и обошла по кругу. — Присядь, пожалуйста.

Он сел на диванчик и поднял глаза на девушку.

— Извини.

— Ты сразу прими таблеточку, а ещё лучше — две, пока мы не начали разговор, — посоветовала Ева, присаживаясь напротив.

Денис вытряхнул на ладонь пару пилюль, потом, немного подумав, добавил ещё столько же.

— А тебя от такого количества не приплющит? — понятно, что масса тела у него не маленькая, но, наверное, есть же какие-то максимальные дозировки…

— Это не все мне, — Денис протянул одну ей, две положил под язык себе, а последнюю бросил Степану, который после этого жеста подошел и потерся об его ноги.

— Вот и сообразили на троих… Не переусердствуй, а то сделаешь мне кота наркоманом, — девушка устало откинулась ни спинку стула. Все те слова, которые она готовила и продумывала, сейчас казались какими-то очень глупыми и пафосными. А что сказать в такой ситуации? Дорогой, есть довольно большая вероятность, что я залетела? Н-да…

— Нас здесь может быть не трое, а четверо. Или уже нет? — вопрос заданный тихим и каким-то до жути вкрадчивым голосом, отвлек её от тяжелых раздумий. Денис пристально смотрел на неё, и Ева не могла понять выражения черных глаз.

— Может, — девушке показалось, или он незаметно выдохнул? — И мне кажется, нам нужно обговорить ситуацию.

— Полностью согласен.

— Кто начнет, ты или я?

— Давай, я, — Денис сложил пальцы «домиком» и поставил на них подбородок. — Какова вероятность того, что ты беременна?

— Процентов пятнадцать-двадцать.

— А откуда такие точные цифры?

— «Гугл» мне в помощь.

Степан мурлыкал все громче, намекая новому другу, что ещё за одну таблетку он готов все забыть и простить и даже дать почесать себя по животу.

— И что ты предполагаешь делать? — Романовский опустил руку и начал рассеянно поглаживать млеющего от внимания кота.

— Пока ничего. В любом случае, я собиралась сначала поговорить с тобой, потому что такие вопросы нужно решать вместе.

— Спасибо.

— Кушай на здоровье. Я сейчас изложу свое видение ситуации. Если окажется, что ребенок все-таки есть, я не собираюсь прерывать беременность. Захочешь его признать, не проблема — запишу на твое имя. Нет — тоже не беда, останется на моем.

— Мой ребенок не будет носить фамилию чужого мужика! — Денис сейчас, как никогда, ненавидел её продуманность и рационализм. — Естественно, он будет официально моим, со всеми вытекающими.

— Зря ты Степану таблетку отдал, съешь ещё одну. Не нужно кричать, все решаемо. Тем более, что буквально вчера я вернулась на свою девичью — Сотникова.

Романовский постарался сдержать злость, напоминая себе, что нельзя кричать на женщин вообще, а на ту, которая может носить твоего ребенка и будет женой — тем более.

— Конечно, не нужно кричать, — он покивал, уговаривая себя не спешить, ибо с Евой это чревато. — Но ребенок будет записан на меня.

— Хорошо, — девушка пожала плечами, показывая, что вообще не понимает, чего он из-за такой ерунды злится. — Но тебе не кажется спор по этому вопросу несколько преждевременным? Может случиться, что я не беременна, а мы тут уже практически детский сад для чада выбираем. Есть хочешь?

— Что? — Денис не сразу уловил суть вопроса, продолжая обдумывать стратегию взятия крепости по имени «Ева». — Нет, спасибо, я не голоден.

— Ну, смотри, если захочешь, все, что найдешь в холодильнике съедобного — твое, — девушка поднялась, намереваясь выйти с кухни.

— И куда ты собралась? — Романовский встал, преграждая путь в коридор.

— Вообще-то работать, — Ева пожала плечами, не пытаясь оттолкнуть его, но и не подходя ближе. — Есть возражения?

— Сколько таблеток ты приняла до моего прихода? А то слишком спокойная…

— Ни одной. Но, если тебе от этого станет легче, могу закатить истерику. Хочешь?

— Не надо! — Денис выставил ладони, показывая, что ему и без такой сцены вполне даже прекрасно. — Ты не против, если тоже немного поработаю?

— Нет, конечно. С чего мне быть против? Тем более, что избавиться от тебя мне в ближайшее время, судя по всему, не грозит.

— Вот именно.

Полтора часа спустя Ева устало откинулась на спинку дивана, прикрыв глаза. За это время Денис успел поднять сумку со своими вещами из машины, раз уж у них получался вариант, смахивающий на общежитие, и закопаться в какие-то документы. Сейчас он разговаривал по телефону на кухне, слов девушка разобрать не могла, только слышала отзвуки низкого, чуть хрипловатого голоса, от которого становилось как-то… уютно, что ли…

«Вляпалась, дурища», — кисло поздравила она сама себя. Пока сидели в одной комнате и занимались каждый своим делом, они перебросились максимум парой десятков фраз, но Ева абсолютно не чувствовала никакого напряжения. Тишина, нарушаемая только шорохом бумаг и тихим клацаньем клавиш ноутбука, не была неловкой. Её не хотелось заполнить какими-то ничего не значащими словами, только потому, что так принято. Тихий, почти семейный вечер.

Девушка ещё раз перечитала подготовленный на завтра брачный контракт, подивилась собственной жестокости, в результате которой муж, в случае развода остался бы практически голым и босым, и удалила документ. Все равно никто в здравом уме его не подписал бы.

Потягиваясь, она случайно смахнула с журнального столика стопку бумаг, которые до этого просматривал Денис, прочитала пару абзацев, собирая их, и заинтересовалась. Вообще-то, у неё не было привычки лезть в чужие дела. Но раз они с ним, может статься, уже почти родные, то не предупредить Романовского, что фирма, с которой он собирается заключать этот договор, может его кинуть, ей не позволяла совесть. И потом, как ни злилась и не психовала раньше, но Ева понимала, что Денис ей ничем не обязан, и тем не менее, продолжает помогать и защищать. В то, что он преследует какие-то свои, связанные с делами брата, цели, девушка уже и сама не особо верила. У него была масса возможностей попытаться ненавязчиво повлиять на её решение, но ни одну из них он не использовал. Это пугало все больше, и она упорно не понимала — что ему нужно? Ну, сейчас, более-менее все ясно, у него обостренное чувство ответственности, но до этого…

Мысль, что она в него влюбилась, Ева от себя гнала. В том странном ворохе эмоций, испытываемых ею по отношению к Романовскому, не было ничего напоминающего щенячий восторг и идиотскую радость любви к Димке. Если Агеева она в начале семейной жизни едва ли не боготворила, то Денис злил, раздражал, но, в то же время, она ещё никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем, когда он был рядом. Правда, оказываясь с ним совсем близко, все рациональное уходило на второй план, оставляя Еву на растерзание инстинктам и гормонам…

— … так что ничего катастрофического, но нервы нам помотали изрядно, — закончил свой рассказ о визите налоговиков Ярослав.

Денис слушал его отчет вполуха, что для гендиректора было практически преступлением, но ничего не мог с собой поделать. Евин кот теперь ходил за ним, как привязанный, что мужчину не особо радовало, но нужно было начинать как-то завоевывать расположение его хозяйки, так что приходилось терпеть.

— Отбились, и хорошо, — вздохнул Романовский, почесывая развалившегося на его коленях Степана. — Ты мне лучше скажи, сделал то, о чем тебя днем просил?

— Все передал, сказали, завтра будет результат. А зачем? Или ревность заела?

— Ерунды не болтай! За дело.

— Молчу-молчу, — Ярик ещё и издевательски хохотнул. — Когда жениться на ней надумаешь, хоть скажи, я тебе это все припомню.

— Уже, — Денис размял затекшую от неудобной позы шею и прислушался. Из гостиной, в которой осталась Ева, быстро набирающая что-то на лэптопе, не доносилось ни звука. Может, уснула? Он ещё до этого заметил, что она выглядит уставшей, да и переболела недавно…

— Шутишь? — немного помолчав, уточнил друг.

— А что, похоже?

— Вот, стоило на сутки оставить тебя одного, и почти захомутали. Да ладно, не психуй, уже почти перестал. А она?

— Лучше не спрашивай.

— Н-да, дела… Хочешь, дам телефон её подруги-мозгоправа? Агнесса все тебе по полочкам разложит, и сразу поймешь, какой ты идиот. Во всяком случае, до меня она эту мысль за несколько минут донесла.

— Не нужно, сам справлюсь, лучше присматривай за бизнесом, похоже, я здесь задержусь…

Ева лежала под одеялом, свернувшись в компактный клубок, и пыталась согреться. Черт её дернул выставить такую низкую температуру на климат-системе! Воспользовавшись тем, что Денис продолжал торчать на кухне, ведя с кем-то, видимо, очень напряженные, а оттого долгие переговоры, она успела быстренько сбегать в душ. Сушить голову было лень, и теперь девушка, закопавшись под подушку с мокрыми волосами, ругала себя за такую халатность. Но высовываться из нагретого кокона ей хотелось ещё меньше, потому, до кучи с Романовским, из-за которого она была вся в расстроенных чувствах, икаться должно было и Степану, предпочетшему мужскую компанию, вместо того, чтобы служить живой грелкой хозяйке.

— Ты спишь? — шепотом спросил заглянувший в комнату Денис.

У девушки возник соблазн промолчать и сделать вид, что смотрит десятый сон, но громко клацнувшие зубы полностью разрушили конспирацию.

— Нет, — почему она сама ответила ему так же тихо, Ева и сама не поняла. — Что ты хотел?

— Ничего, просто зашел узнать, как ты, — Денис сел на кровать рядом с ней и положил ладонь на лоб. — Ты почему холодная такая?!

— Ос-стываю, — в попытке съязвить она, благодаря дрожи, чуть не укусила себя за язык.

— О, Господи, взрослый человек, а ведешь себя иногда хуже ребенка! — резко поднявшись, он начал стаскивать с себя одежду.

— Можно узнать, какого хрена ты делаешь? — ради этого вопроса она даже немного вылезла из своего гнезда.

— Догадайся с одного раза, умная моя, — довольно бесцеремонно сдвинув Еву на середину кровати, Денис нырнул под одеяло, крепко обхватывая её руками. — У тебя ноги ледяные.

— Знаю, — еле слышно выдохнула девушка, вопреки доводам разума, теснее прижимаясь к мужскому телу, казавшемуся сейчас обжигающе-горячим. Несколько минут они лежали молча и почти не дыша, словно боясь разрушить установившееся хрупкое перемирие. — Извини, что влезла, я тебе там в контракте, который на столе лежит, карандашом на полях отметила пункты, на которые не соглашайся ни в коем случае.

— Почему? — он постарался не вздрогнуть, когда Ева поставила холоднющие ступни ему на голень.

— Там все завуалировано так, что в качестве форс-мажора можно провести даже приступ мигрени у шофера жены твоего партнера. Это могли сделать либо перестраховываясь, либо же с прицелом на кидалово. Дело твое, но в таком виде подписывать не советую… — в уютном тепле, пропитанном запахом его тела, девушку начало со страшной силой клонить в сон. Чтобы стряхнуть дрему, Ева попыталась отодвинуться, но Денис только сильнее сжал руки.

— Засыпай. Спокойной ночи.

Единственным, что она смогла пробормотать, прежде чем глаза окончательно закрылись было:

— И тебе…

Только успев открыть глаза, Ева припомнила все, что было вечером, и без того не совсем радужное утреннее настроение упало совсем уж ниже плинтуса. Осторожно повернувшись, чтобы не разбудить Дениса, она внимательно посмотрела на него. Спокойные, расслабленные черты лица, ровное дыхание… Девушка кончиками пальцев провела по его подбородку, и кожа на шее тут же зачесалась, словно напоминая хозяйке, что к повторению такого экстремального пилинга не готова. Так же тихо, как мышь, она попыталась встать с постели, но по пути наступила на Степана, который уступил Романовскому законное место и улегся на ковре возле кровати. Кот недовольно мявкнул, и только быстрая реакция спасла Еву от мелькнувших в непосредственной близости от её пятки когтей. Убедившись, что достаточно напугал дерзнувшую нарушить его покой, Степа воспользовался моментом и мгновенно залез под теплое одеяло.

— Предатель, — прошептала ему девушка, убедившись, что Денис от их возни не проснулся.

Нет, никаких угрызений совести и прочей лабуды по поводу совместного сна она не испытывала, но хотелось немного подумать в тишине и спокойствии. Присутствие Романовского уже почти не раздражало, но сильно отвлекало, а для того, чтобы постараться разложить все происходящее по полочкам, нужна была предельная концентрация мысли.

Во-первых, Еву настораживало отсутствие новостей от шефа. По её расчетам, он должен был, самое позднее, вчера вечером устроить племяшке допрос с пристрастием, а потом явиться выяснять подробности «предательства», шипя и плюясь пламенем, как неисправная газовая горелка. Может, он, от понимания, что деньги прошли мимо его загребущих ручонок, ненароком помер? И все же, эту, хоть и довольно соблазнительную, но маловероятную идею пришлось признать несостоятельной. Звонить начальству она, ясное дело, не собиралась, но есть же и другие методы узнать расстановку сил в лагере противника. Осталось только дождаться половины десятого утра, когда их богадельня гостеприимно распахнет двери для брачующихся и тех, кто совсем наоборот, и вперед на баррикады. Вряд ли Лидочка за прошедшие с момента их последней встречи два дня научилась держать язык за зубами.

Быстренько переодевшись в мягкие брюки и такую же тунику и умывшись холодной водой для стимуляции мыслительной деятельности, девушка, прихватив ноутбук, выскользнула на кухню, тщательно прикрыв за собой дверь. Теперь можно было и поработать. Тот самый, не давшийся вчера контракт, Ева сочинила буквально за десять минут и, отложив лэптоп и покачивая тапком, пыталась понять, что ей делать с Романовским. Возможных планов было несколько. Те, который состояли из вариаций идеи не дергаться и плыть по течению, а там — что будет, категорически не устраивали её, от других не в восторге будет он. Для неё было немного непривычно и странно, что, решая вопросы своей жизни, приходится учитывать мнение Дениса, но так будет правильно.

Был большой соблазн отложить пока все эти думы и ближайшие две недели просто заниматься насущными делами, но годами выработанное стремление иметь четко проработанные пути отступления не давало сосредоточиться на других проблемах. Тем более, что это тебе не решение делать ли Степе прививку от бешенства, а твоё собственное будущее.

Итак, если она не беременна, вроде все просто. Он заканчивает свои таинственные дела, спасает её от всех и вся, и они, слившись напоследок в страстных объятиях — тут главное снова не забыть про предохранение — помашут друг другу вслед платочками. Этот план, несомненно, самый простой и в чем-то правильный, вызывал у Евы непонятное для неё глухое раздражение.

Ладно, ситуация вторая. Беременность все-таки есть. А вот тут все сложнее. Девушка была уверена, что Денис не откажется от прав на ребенка. Он сам ясно дал это понять, значит, остается вариант с совместной опекой. Никаких препятствий для общения с ребенком Ева устраивать не собиралась. Пусть за эту мысль её проклянут все феминистки, но она всегда считала, что отец для малыша не менее важен, чем мать. И лишать их счастья видеться она была не вправе в первую очередь по моральным соображениям. Жить вместе Ева тоже была не согласна — слишком часто видела, к чему приводят такие решения. Чем создавать семью только из-за беременности, лучше вообще быть одной. Большую часть её практики составляли те, что женились по «залету». Несомненно, был определенный процент тех, кто жил долго и счастливо, Ева же видела другие ситуации — развод через пару лет после рождения причины, и дети, четко сознающие, что именно они «виноваты» в свадьбе родителей. И которым потом частенько говорят: «Если бы не ты…». Нет, естественно, она скорее язык себе откусит, чем скажет такое своему малышу, но Ева не желала этого для их семьи.

Настроение испортилось окончательно, даже звонок Линки, звавшей её на прогулку, мало что исправил.

— Давай с нами, а то меня муж свой заботой измучит, — канючила младшая. Матвеев на заднем фоне пытался возражать против такой клеветы, но потом тоже подключился к уговорам:

— Спаси меня от своей сестры, она опять будет тянуть меня в магазин спорттоваров, хотя кое-кому уже вместо примерок лыжных курток пора ползунки покупать, — за такое хамство он получил от супруги звание «Тиран!» и обещание попросить сына будить его почаще по ночам.

— Видишь, он надо мной издевается! — Линка вновь отобрала у Стаса трубку. — Не оставь меня ему на поругание…

— Господи, — Ева даже глаза закатила, — вы же скоро родителями станете, когда взрослеть собираетесь?

На этот раз Матвеевы были на редкость единодушны:

— Никогда!

— Ладно, через час заезжайте, буду готова, — обреченно согласилась девушка, внутренне смирившись, что разговор с Денисом переносится на вечер.

— Ты далеко собралась? — Романовский стоял на пороге, посвежевший и отдохнувший, но какой-то недовольный.

— Доброе утро. На прогулку с сестрой, а что? — она пожала плечами, не понимая, с чего он такой хмурый. Или попытался обнять спросонья, а вместо женского тела под руку попало мало того, что мужское, так ещё и кошачье?

— Вообще-то мы договаривались, что ты будешь предупреждать, если собираешься куда-то уходить.

«Осталось только разуться», — нервно хихикнула про себя Ева, оценив комизм ситуации.

— Денис, ничего из прошедшего за последние сутки наши с тобой отношения, если, конечно, это можно так назвать, не изменило. Я вежливо и внимательно выслушаю твое мнение, но распоряжаться собой не дам. Извини, но что и как делать, решу сама, — девушка растянула губы в слабом подобии улыбки и приподняла бровь, предлагая продолжить полемику.

Но Денис поступил не так, как она предполагала.

— Никто и не пытается распоряжаться. Я прошу.

Ева на секунду растерялась, потому что не ожидала от такого, как он, подобного ответа. А как же — молчи, женщина, твой день восьмое марта?! Вот вечно все удовольствие настроенной на скандал девушке испортит!

— Просьба прозвучала немного странно, но все же я её выполню, — царственно кивнула она, параллельно стряхнув с носа щекочущий локон, выбившийся из собранного на макушке хвоста.

— Спасибо.

Ева не успела увернуться, и через секунду её уже обнимали, целуя в лоб. Правда, длилось это очень недолго. И, когда Денис так же стремительно отпустил её, девушка испытала что-то слишком похожее на сожаление. Ей не хотелось сейчас секса, но вот нежности…

— Чем собираешься заняться? — поторопилась узнать она, не давая развиться этой опасной мысли.

— Вообще-то я хотел провести день с тобой. Не против, если буду вас с сестрой сопровождать?

— Эммм… Давай в другой раз. У Линки сейчас мало развлечений, поэтому она страдает от скуки и неудовлетворенного любопытства. Да и потом, с нами будет её муж, так что не переживай, будет, кому присмотреть.

Денис недовольно нахмурился, но возражать не стал. Нельзя, чтобы она о чем-то догадалась. Пусть лучше развлекается с сестрой, чем вспоминает о своей работе. А Артем присмотрит, чтобы у Виктора не возникло дурной инициативы просветить Еву, кто именно приложил руку к его экстренной иммиграции.

— Хорошо, тогда я пока улажу кое-какие дела, а вечером я хотел бы, чтобы ты встретилась с моим братом.

Ева не удивилась такому повороту. Более того, ей это было даже на руку, встречаться с Самойловым все равно придется, вне зависимости от решения Светланы.

— Договорились. А теперь мне нужно собираться, — девушка допила свой чай, который втайне уже ненавидела, потому что организм упорно требовал привычной утренней дозы кофеина. Она не была из тех двинутых женщин, которые без предписания врача и благословения астролога водицы не попьют, но все же предпочла пока воздержаться от не полезных продуктов. Мало ли…

До отъезда Ева успела объяснить Денису кое-какие тонкости относительно того самого злосчастного контракта, который, как выяснилось, вроде как просмотрела его юридическая служба и признала нормальным.

— Но это же стандартный договор, у нас все так составлены, — Романовский с комфортом развалился в кресле и всего лишь слегка поморщился, когда пробегавшая мимо Ева случайно наступила ему на ногу.

— Тем более удивительно, как вы ещё по миру не пошли, — крикнула девушка из соседней комнаты. — Или полностью меняйте вид типового документа, или добавляйте пару разъяснительных пунктов, — застегивая сережку, пояснила Ева. — Значит, пока везло, но лучше подстраховаться. Я готова.

— Я тоже. За тобой заедут? — он помог ей надеть пальто.

— Да, через пять минут, предлагаю спуститься вниз.

За всей этой суетой она забыла о звонке на работу, а вспомнив, решила, что ещё успеет погавкаться с Витюшей, зачем заранее портить нервы? Крупный лохматый снег падал плотной пеленой, и Ева впервые за эту зиму поняла, что скоро Новый год. Денис стоял рядом, негромко разговаривая с кем-то по телефону и внимательно посматривая по сторонам.

«Ему бы ещё темные очки, и вылитый спецагент», — самой девушке очень хотелось, как в детстве, поймать снежинку языком, но она не стала из опасения выглядеть глупо, да и снежок, наверное, не очень чистый, чтобы его внутрь употреблять…

Они пробыли во дворе пару минут, когда рядом с подъездом притормозил знакомый внедорожник. Денис помог ей сесть на заднее сиденье, кивнул и, сдержанно улыбнувшись сидевшей там Линке, растаял в туманной снежной дымке.

— Мог бы и поцеловать на прощание. — Ева вздрогнула, ужаснувшись, что выдала эту шальную мысль вслух, но потом дошло — исходили эти слова от сестры, и облегченно выдохнула.

— Подозрительно знакомое лицо, — протянул Стас, выезжая из арки.

— А мне его тыл что-то смутно напомнил, — тихонько пробубнила Лина, так, чтобы муж её не расслышал. Старшая бросила на неё укоризненный взгляд и тайком показала кулак. — Правда, не уверена, одежды многовато… — уже почти неслышно закончила она, шкодливо улыбаясь.

— Куда вы хотите, дамы? — плотное движение не давало Стасу расслабиться, и он осторожно вел тяжелый автомобиль по забитой машинами улице, стараясь не соваться в совсем уж бездонные колдобины, заполненные снежной кашей.

— Я не знаю, как остальные, а я хочу в книжный, — пожала плечами Линка.

— Тогда это на час, — обреченно вздохнула старшая, зная, что сестру хлебом не корми, дай покопаться на полках. Причем, электронные книги Лина не признавала, потому что получала особое удовольствие не только от чтения, но и от возможности провести пальцами по чуть пачкающим чернилами листам и вдохнуть запах типографской краски. Папа смеялся, утверждая, что это все гены. Но пойти по стопам родителей она не захотела, предпочтя стать медиком.

— Ты не права, — покачал головой Стас, паркуясь у огромного торгового центра. — Это, скорее, на два…

Не правы были они оба — прогулка по книжному царству продолжалась уже больше двух часов, и останавливаться на достигнутом Лина не собиралась.

— Как можно за столько времени выбрать всего четыре книги? — Ева уже давно сняла пальто и теперь прохаживалась по торговому залу налегке.

— Нам этого не понять, — невозмутимо согласился Стас, уже привыкший к вывертам жены, и оттого относившийся к ним с терпением сытого удава. Линка в это время остановившимся взглядом смотрела куда-то в вечность. Эта сама вечность начиналась с книги, одно только название которой «Мистическая страсть» и болезненного вида чахлый вьюнош, видимо, изображающий нестареющую вампирскую классику, говорили сами за себя.

— Надеюсь, ты не собираешься купить ЭТО? — Ева некультурно ткнула ноготком в сторону шедевра писательского искусства.

— Что? Нет. Просто задумалась, — младшая тряхнула головой, словно отгоняя какие-то непрошеные мысли, и продолжила копаться среди фолиантов.

— Тебе не кажется, что она немного странно себя ведет?

— У неё иногда такое бывает, — тем не менее Стас внимательно осмотрел любимую и, не найдя никаких тревожных признаков, снова расслабился. — Гормоны, наверное…

Воспользовавшись тем, что жена отвлеклась, он отвел Еву чуть дальше.

— Ты со своими делами разобралась?

— Не со всеми. Но кто тогда шуганул на парковке — узнала, — прошептала в ответ она, не забывая зорко наблюдать за передвижениями сестры. Что-что, а неслышно подкрасться та умела ещё с детства…

— И кто это?

— Увы, майн либен фройнд, не скажу…

— Почему? — Матвеев, прищурившись, изучал взглядом её лицо.

— Потому что ты кинешься мстить за мою поруганную честь, и лишишь удовольствия самой плюнуть униженному обидчику в рожу.

Лина потихоньку продвигалась в их сторону, планомерно перебирая печатную продукцию, потому пришлось уйти от интересующей темы.

— Хватит шушукаться, — в голосе младшей была искренняя обида. — Можно подумать, что я ничего не вижу, а мозги так и вовсе уже атрофировались…

— Ну, что ты, — Еве стало стыдно. Линка же и вправду все замечает, а когда вот так пытаются скрыть происходящее, становится только страшнее от неизвестности. — Уже все нормально, серьезно. «Ну, или почти нормально…»

— Точно? — ей для полноты картины оставалось только выпятить нижнюю губу.

— Конечно! — перекинутая через руку верхняя одежда позволила незаметно скрестить пальцы. Пусть это и обман, но здоровье сестры сейчас было на первом месте. — А чего ты постоянно дергаешься?

— Мне жарко, тяжело, я устала, хочу пить и писать… — возведя глаза вверх, перечислила Лина.

— Горе луковое, почему сразу не сказала? — Ева потянула сестру в сторону туалета, махнув Стасу, чтобы тот не отвлекался от телефонного разговора. Матвеев дернулся следом, но, поняв, куда повели его ненаглядную, благодарно кивнул подруге и продолжил общение. И, судя по нахмуренным бровям, разговор его не радовал.

Когда они, повеселевшие и болтающие о своем, о женском, вернулись обратно, Стас, подтянув к себе жену, начал каяться:

— Генка звонил, просит срочно приехать, так что сворачиваем прогулку, развезу по домам и бегу на работу.

— Любимый, а можно мы пока тут побудем? Обещаю, из центра никуда не уйдем, будем ждать тебя, как терпеливые наложницы — султана, — под конец Лина попыталась изобразить какое-то замысловатое па, видимо, из арсенала гаремных цветов, но живот перевесил, и она довольно ощутимо приложилась носом к груди мужа.

— Не ушиблась? — пострадавший орган был тут же осмотрен и поцелован. — Может, все-таки по домам? — Матвеев с надеждой посмотрел на Еву, пытаясь найти поддержку в её лице, но отвешенный любящей сестрой пинок по голени ясно дал понять, что младшая требует поддержки и участия.

— Стас, езжай на работу, мы пока здесь погуляем, в кафе внизу посидим…

— Да, дай нам тебе кости перемыть, — закончила Лина, воодушевленная согласием сестры.

Им пришлось потратить почти четверть часа, чтобы убедить Матвеева в своей благонадежности и остаться, наконец, вдвоем.

— Жуть, — резюмировала старшая, только отдышавшаяся после торжественной клятвы звонить ему при возникновении любой подозрительной ситуации. — Как ты его терпишь? Это же тирания!

— Лучше спроси, как он меня терпит. Я тоже не крем-брюле, знаешь ли, — хмыкнула младшая, с удовольствием вытягивая ноги под столом. Бегать среди книг и прочего печатного слова ей уже надоело, и теперь обе девушки наслаждались отдыхом в небольшой уютной кофейне. — Все, я готова.

— К чему именно? — Ева сосредоточенно изучала меню, стараясь не встречаться взглядами с горящими от нетерпения глазами сестры. — Тебе горячий шоколад можно?

— Мне все можно. Пока Стаса рядом нет, — почесав нос, уже гораздо менее утвердительно закончила она. — Не соскакивай с темы. Как так получилось, что тот самый красавчик, с которым ты там под пальмами зажигала, уже провожает и встречает?

— Ой, так получилось…

— Ага, значит, встречать тоже будет!

— Вот что ж ты за человек… — Ева отвернулась к окну, за которым творилось что-то невероятное. Спокойный снег, ещё полчаса назад ровно и спокойно ложившийся на землю, сменился настоящей метелью. Ветер зло рвал рекламные растяжки и пытался пополам согнуть деревья. Движение, до того не радовавшее своей интенсивностью, теперь практически встало, и девушка впервые пожалела, что не осталась сегодня дома. — А с чего ты взяла, что он красавчик? Ты же его видела только дважды, и то один раз со спины, а второй — мельком.

Взгляд Лины стал сочувственным и почти жалостливым:

— Потому что кое-кто мне вчера показывал фотографии, где этого мэна можно было разглядеть со всех сторон и ракурсов. Ладно, я беременная, мне положено тупить, а ты с чего? Или… Подожди, а когда говорила про кандидата в папы..?

— Давай мы с тобой просто попьем кофе, съедим что-нибудь вкусное и калорийное, но, пожалуйста, может, сменим тему, а? — в голосе Евы было что-то такое, что немного испугало младшую. Какая-то надрывная нотка, которой она ещё никогда не слышала. И поняла, что лучше сестру пока ни о чем не спрашивать. Захочет — расскажет сама, но сейчас такого желания у неё точно нет.

— Конечно. Давай лучше что-нибудь закажем, а то кушать хочется…

Болтая об общих знакомых и просто всяких милых и не очень мелочах, девушки просидели за столиком больше часа, ковыряясь в нежной и ароматной выпечке.

— Может, пора Стасу звонить? — предложила Ева, заметив, что Лина выглядит бледной и усталой. Последние полчаса она вообще была какой-то вялой, хотя и пыталась изобразить веселье и заинтересованность.

— Хорошо, пусть принесут счет, а я пока в дамскую комнату, — придерживая живот, она с трудом встала.

— Что, опять?!

— Все вопросы к нему, — она показала пальцем куда-то в район пупка и неторопливой пошатывающейся походкой устремилась к заветной двери.

Ева успела расплатиться и безуспешно попыталась вызвонить Матвеева, а Лины все не было. Видимо, из-за метели сотовая связь работала со сбоями, потому что механический женский голос упорно твердил о хронической недоступности Стаса. Ладно, они никуда не спешат, если что, можно будет вызвать такси или попробовать связаться с Денисом, чтобы он отвез их домой…

Пока Ева думала о вариантах возвращения в родные пенаты, её телефон ожил, и девушка с некоторым недоумением посмотрела на имя вызывавшего абонента.

— Ев, зайди, пожалуйста, в туалет.

— Ты закрылась в кабинке, а замочек заклинило? — это было единственным предположением, которое пришло ей в голову, но девушка послушно направилась в указанном направлении.

— Не совсем. У меня другая проблема…

— Уронила что-то в унитаз?

— У меня воды отошли, — голос Лины стал совсем тихим и каким-то потерянным.

— Что?! — Ева перешла с быстрого шага на галоп.

— РОЖАЮ Я!!!

Денис успел закончить свои дела за несколько часов и теперь размышлял, что делать. Как вариант, можно поехать к брату, тем более, что тот подал ему интересную идею с организацией здесь филиала их с Ярославом компании. Как уже убедился Романовский, специалистов нормального уровня найти здесь было достаточно трудно, а, как известно, спрос рождает предложение.

Ещё очень хотелось узнать, как там Ева. Погода окончательно испортилась, и Денис с трудом сдерживался, чтобы не поехать за девушкой и забрать домой. Интересно, когда она узнает, что той ночью, когда его застукала Агнесса, он приходил вновь поставить GPS-чип на телефон, Ева скажет все, что о нем думает или же просто треснет вазой по голове?

И даже если второе, это того стоит — теперь он всегда знал, где она. С некоторых пор её безопасность стала навязчивой идеей, грозящей развиться в полноценную паранойю. Но сделать с собой ничего не мог. Пусть кричит, обижается, делает гадости в ответ, только бы с ней все было хорошо. Тем более, что у них может быть ребенок. Хотя, все то же самое он ощущал и до этого, просто как-то менее остро. Теперь же четко понимал, что убьет за неё без колебаний и особых раздумий. А вообще, это страшно — вот так резко понять, что всю жизнь был практически неполноценным. Исчезни сейчас Ева, Денис бы, конечно, жил дальше, но…

Решив все-таки не бороться с инстинктами, которые сам же определил, как пещерные — не хватает только дубинки, он уже начал набирать её номер, когда получил входящий от друга и компаньона.

— Яр, привет.

— И тебе того же. Как у вас с погодой? — голос Невзорова был немного усталым, но довольно жизнерадостным. Хотя, Ярослава вообще довольно трудно застать в другом настроении. За что он и был не любим по утрам в понедельник — и так не хочется ничего делать, а при виде на редкость довольной улыбки, вовсе появлялось желание впасть в спячку. Ну, или кинуть что-нибудь в самого Ярика…

— Холодно, ветрено и вообще мерзко, — Денис притормозил у края дороги. Видимость почти нулевая, не хватает только кому-то крыло зацепить, ДПС-ников по таким пробкам придется ждать едва ли не до рассвета.

— А в Питере хорошо, солнечно. Правда, гололед сильный. Представляешь, встретил тут знакомого, так он, поскользнувшись, так неудачно упал. Сломал руку, ногу, несколько ребер и вывихнул себе челюсть…

— Действительно, неудачно. И как он сейчас?

— Лежит в «травме», говорят, выпишут только недели через три. Так обидно, должен был в загранку ехать… — если бы Ярослав добавил ещё чуть-чуть страдания в голос, его можно было бы брать в профессиональные плакальщики. — Только странный какой-то, сначала орал: «Ничего не знаю!», а потом переключился на «Это все я!».

— Понятно. Ну, передавай привет больному, пусть выздоравливает и будет осторожнее, а то гололед дело опасное… И спасибо тебе за такое участие.

— О чем разговор, брат, когда ж я ещё за твой счет смотаюсь на два дня в другой город по баням и девочкам?

— Тебя ничто не исправит.

— Не факт, я про тебя так же думал, а смотри, как все вышло. Теперь вот сам уже бояться начинаю…

Десять минут спустя Лина уже сидела в окружении обслуживающего персонала кофейни и была самой спокойной из всех, присутствующих в комнате. Даже всегда хладнокровная Ева сейчас была слегка зеленовата от переживаний и пыталась дрожащими пальцами нащупать в сумочке сигареты.

— Твою мать, что ж я так не вовремя бросать курить собралась?! — злобно прошипела девушка, вспомнив, что она отреклась от этой дурной привычки.

— Успокойся, все нормально будет, — Лину и саму слегка потряхивало, но особого страха не было. В конце концов, она к этому дню готовилась уже несколько месяцев, так что поздно мандражировать. Хотя из наставлений своего врача девушка помнила только одно — слушаться акушерку.

— Извините, но «Скорая» приедет ещё не скоро, очень много вызовов, а на улице сами видите, что творится… — администратор кафе, молоденькая девушка, была даже бледнее и испуганнее Евы.

— Попробую ещё раз Стасу позвонить, — роженица ткнула в кнопку вызова, но результат был все тот же.

— И где его носит?! Вечно не найдешь, когда нужен, — шипела Ева, пытаясь сообразить, что делать дальше.

— Он же не специально! И потом мне по сроку ещё две недели ходить… Давай такси вызывать, время пока есть, роды процесс не быстрый, — под конец фразы Лина сдавленно застонала и прикусила губу, пытаясь согнуться пополам.

— Что такое?! Тебе плохо?! — старшая бестолково металась рядом, но сестра не отвечала.

— С ней все нормально, — пояснила одна из официанток. — Схватки начинаются.

Ева села рядом и глубоко вдохнула, прогоняя панику и собирая мысли в кучку. Похоже, что есть тот, кому она могла доверить такую бесценную ношу, как любимая сестренка…

— Ты где сейчас?

— На кольце возле драмтеатра, — голос Евы звучал странно, отчего Денис насторожился. — Что случилось?

— Ты мне нужен!

Такие признания он предпочел бы выслушать, лежа с любимой женщиной в постели, но и так тоже ничего, главное, что она это признает.

— Ты мне — тоже.

— Ты о чем сейчас вообще?! — через несколько секунд уточнила девушка, но сама же и не дала ответить на вопрос. — Я говорю, что ты мне срочно нужен! Сворачивай направо, там будет светло-зеленая офисная высотка, после неё — налево и прямо, пока не попадешь на проспект, — на одном дыхании выпалила Ева, не сводя перепуганного взгляда с Лины. Та сидела, не шевелясь, держась обеими руками за живот. — До ЦУМа знаешь, как доехать? Кофейня на первом этаже. Только очень прошу — побыстрее!

— А к чему такая спешка? — уточнил Денис, но скорость прибавил.

— У меня сестра рожает.

— Успокойся, — он старался говорить как можно более уверенно, потому что даже по телефону смог разобрать панику в её голосе. — Все будет хорошо. Ты ей сейчас все равно ничем не можешь помочь. В какой она больнице? Я тебя отвезу.

— Она рядом со мной в кафе сидит и собралась рожать прямо тут! Мужу дозвониться не можем, «Скорая» будет только через час, а на такси везти её боюсь — если попадем в пробку, я не знаю, что делать!

– ***! Еду!

За те двадцать минут, пока Романовский прорывался к ним сквозь заторы, Лина успела полностью успокоиться — странноватые неприятные ощущения никуда не делись, но такой нестерпимо-резкой перекручивающей боли уже не было. Мобильник любимого мужа продолжал оставаться неприступным, как «Варяг», что роженице особенно не нравилось.

— Лин, ты как? — Ева с легким ужасом смотрела на сестру, которая не сводила сосредоточенного взгляда с циферблата часов и шевелила губами, что-то подсчитывая.

— Зашибенно. Сколько раз тут была, но никогда бы не подумала, что рожу, откушав местный блинчик.

— Ты вообще в себе? — на всякий случай поинтересовалась старшая, услышав такой странный ответ.

— Да я пока сама не поняла…

Денис влетел в дверь кофейни как раз в тот момент, когда бледная от переживаний Ева уже была близка к панике.

— Ну, как вы?

— Здрасти. Нормально. Пока, — уточнила Линка, стараясь не морщиться от боли, дожидаясь, когда старшей надоест застегивать пуговицы на её пальто. Сейчас же все равно в машину садиться, можно было бы и так пробежать, но, похоже, что привычные монотонные действия помогали Еве держать себя в руках.

— В смысле — «пока»?! — она на секунду отвлеклась от своего титанического труда.

— Если я правильно помню то, что нам рассказывали в меде, и мой врач не соврал, то схватки будут постепенно становиться все сильнее…

Денис осторожно поднял Лину на руки и кивнул Еве, чтобы та открыла ему дверь. Но девушку опередил официант, едва ли не плачущий от счастья, что этот странный женский дуэт, наконец-то, покидает их благословенное заведение.

Тяжелые мокрые комки снега мгновенно залепили глаза, но спешащим к кое-как припаркованному «Лексусу» было все равно.

— Куда везти? — устроив девушек на заднем сиденье, спросил Денис, заводя машину.

— Давай в ближайшую, — Ева обняла сестру, которая глухо застонала, сцепив зубы, и так стиснула ладонь старшей, что у той тоже слезы выступили.

— Ев, я же не местный, адрес скажи, чтобы в навигатор вбить.

— Лучше давай я за руль сяду, так будет намного быстрее.

— Нет! — почти дискантом заорала притихшая было Линка, чем едва не довела сестру до инфаркта. — Не пускай её за руль, а то точно тут рожу! — последнюю фразу она произнесла с ярко выраженной угрозой.

— Не надо, — абсолютно серьезно попросил Денис.

— Мне тоже не очень хочется, — призналась Лина, стараясь как-то свернуться, чтобы было не так неприятно. Но ничего не помогало — ощущения становились сильнее, причем, как она понимала, все только начиналось.

Только успел их караван тронуться в путь, как ожил телефон Лины.

— Ну, наконец-то! С тобой все хорошо, почему не отвечал?! Понятно, я так и думала. У меня тоже все замечательно, не считая того, мы едем в роддом. А самому догадаться слабо?

Что именно ей ответил муж, Ева с Денисом не слышали, но, судя по донесшемуся воплю — либо уронил себе что-то на ногу, либо просил супругу потерпеть до его приезда. Чем именно он мог помочь роженице, непонятно, но эмоции явно били через край.

— Только, пожалуйста, будь осторожнее, не хватало только, чтобы ты, спеша ко мне, влетел в аварию. Сейчас дам тебе Еву, она все объяснит, — Лина дрожащей рукой отдала телефон сестре, не желая пугать Стаса стоном, из-за очередного намека сынули, что он не прочь поближе взглянуть на белый свет.

— Куда ты её везешь?!

— В БСМП, мы тут не далеко. Прежде, чем начнешь бузить, что вы договаривались с другим роддомом, посмотри за окно, — Ева старалась говорить как можно более уверенно, хотя и была сама напугана.

— Все понял, сейчас приеду.

Повторить просьбу сестры она не успела, Матвеев уже бросил трубку.

До больницы они добрались меньше чем за полчаса, что можно было признать своеобразным рекордом. Как ни уверяла Лина, что вполне способна дойти своими ножками, ни Ева, ни Денис не стали её слушать, и в приемный покой роженицу торжественно внесли на руках.

А дальше начался привычный для данного учреждения дурдом. Сначала долго не могли найти дежурного гинеколога, а когда он, наконец, нашелся, то усомнился в начавшемся процессе:

— Мамочка, может у вас просто несварение? А то в вашем возрасте ещё не очень четко представляют, как проходят роды…

— Я сама врач! — заорала Лина, причем, так неожиданно, что медик уронил надкусанный бутерброд, а Денис едва не повторил тот же финт, только с самой вопящей. — Извините, но начавшиеся схватки трудно перепутать с чем-то другим!

После этого демарша ей сразу поверили и, уложив на каталку, повезли куда-то вглубь помещения. Как ни убеждала Ева, что она должна сопровождать сестру, но сидящая посреди коридора церберша, по ошибке называемая дежурной медсестрой, на все убеждения реагировала одной фразой:

— Не положено. Вон диванчик, садитесь на него и ждите.

Когда она произнесла эту фразу в четвертый раз, девушка начала подозревать, что слухи относительно плачевного состояния отечественного роботостроения сильно преувеличены.

В конце концов, Денис уволок её на тот самый диванчик и, насильно усадив себе на колени, сильно сжал, чтобы Ева не попыталась опять куда-нибудь прорваться.

— Ну, чем ты ей сейчас поможешь? Она под наблюдением врачей, все будет хорошо, — шептал мужчина, осторожно перебирая её распущенные волосы. Постепенно девушка пришла в себя до такой степени, что начала нормально воспринимать человеческую речь. — Я понимаю, ты за неё переживаешь, но придется потерпеть.

— Знаю, только все равно страшно за Линку… — Ева крепко прижалась к нему, стараясь унять нервную дрожь.

— Я предлагаю дождаться её мужа, а потом отвезу тебя домой.

— Думаешь, дома я буду меньше переживать? — она не пыталась ни встать, ни отстраниться. Сил не было совершенно, и она чувствовала себя тряпичной куклой, да и потом, сидя вот так, Ева чувствовала какую-то уверенность, зная, что не одна.

— Нет, но ты будешь делать это в более комфортных условиях. Пойми, от того, что ты просидишь здесь всю ночь, ей легче не станет, — Денис начал легко поглаживать её по спине, пытаясь заставить хоть немного расслабиться. И правда, через несколько минут напряженное, словно сжатая пружина, тело постепенно обмякло.

Они не знали, сколько так просидели, когда мимо промчалось нечто, опознанное Евой, как Стас. Сказать она ему ничего не успела, будущий папа уже исчез в том направлении, в котором увезли его жену.

— А его пропустили, — пожаловалась девушка.

— Ты его лицо видела? Такого попробуй не пропусти…

Ева даже успела немного задремать, пригревшись в теплых объятиях, когда Матвеева все-таки вытурили из родильного отделения. Взъерошенный мужчина рухнул на диван напротив:

— Врач сказал, что это на всю ночь. Почему так долго?! — этот вопрос он адресовал той самой медсестре, которая за все это время не только не вставала, но, кажется, даже не пошевелилась.

— Потому что это вам не за хлебом сходить. Роды могут длиться и сутки, особенно, если у мамочки это первый раз.

«Наверное, запустилась новая программа», — отстраненно подумала Ева, немного разворачиваясь на коленях Дениса, чтобы видеть говорящую. А потом устыдилась. Эта медсестра, наверное, каждый день видит таких, как они, вот и выработала иммунитет.

— Ты с акушером говорил? Линке же вроде кесарево собирались делать?

— Да. Он сказал, что не видит прямых показаний, дадут попробовать родить самой, если заметят, что что-то не так, сделают кесарево сечение, — механически ответил Стас, не отводя глаз от притаившегося в углу замученного больничной жизнью фикуса. Еве не понравился ни этот взгляд, ни выражение лица друга, поэтому она заерзала, давая понять, что её нужно отпустить. Не участвовавший в разговоре Романовский неохотно разжал руки, освобождая свою жертву и проследил, как Ева, остановив пробегающую мимо санитарочку, что-то ей зашептала. Та подозрительно посмотрела в сторону мужчин и кивнула, приглашая девушку пройти за собой.

— И куда её понесло? — почти про себя спросил Денис, наблюдая, как Ева скрылась за белой дверью с надписью «Сестринская».

— Она девочка взрослая, не потеряется, — неожиданно отозвался Стас и внимательно посмотрел на Романовского. — Она не только сестра жены, но и мой друг.

— Знаю, — мужчина откинулся на спинку дивана, но кажущаяся расслабленность была очевидно обманчивой.

— Обидишь, пожалеешь, что на свет родился.

— Могу сказать только одно — взаимно, — Денис наклонился вперед, упираясь локтями в колени. Матвеев зеркально отобразил этот жест. — Спасибо за участие, но о своей женщине я позабочусь сам.

— Хорошо. Мы поняли друг друга, — кивнул он. — Станислав.

— Денис.

Но было заметно, что и после процедуры знакомства, закрепленного рукопожатием, ни один из них окончательно не успокоился.

Вернувшаяся через несколько минут Ева застала все ту же картину.

— Если вы закончили меряться, кто чем богат, то держи, — она сунула Матвееву в руку пластиковый стаканчик, наполненный специфически воняющей жидкостью. — Ты за рулем, поэтому не предлагаю, — это уже Денису.

— А что там?

— Валокордин. Ну, солнце, вздрогнули за здоровье Линки и малыша, — они чокнулись стаканчиками и залпом выпили лекарство.

— Господи, лучше бы это спирт был, — передергиваясь всем организмом, просипела Ева. — Дрянь какая…

Стас ничего не сказал, даже не поморщился, что девушке совсем не понравилось — кто её знает, эту нежную мужскую психику, ещё окочурится от волнения, пока любимая там долг перед природой выполняет.

— Может, тебе повторить? — она кивнула на все ещё сжимаемый в ладони стаканчик.

— Не надо, — качнул головой ответивший за него Денис. — Ты сумку ей привез?

— Какую?

— Ну, вроде у всех беременных такие есть. Не знаю, что там лежит, но, наверное, что-то нужное…

— Точно! — Стас даже подпрыгнул на диване. — Ведь она же мне только что про неё сказала! — мужчина вскочил и резво направился на выход.

— Куда ты в таком состоянии?! Тебе за руль нельзя! — Ева уже пожалела, что решила напоить его этой бурдой.

— Сумка в багажнике лежит, сейчас принесу.

— А больше Линка ничего не говорила? — успела крикнуть девушка, пока он не ушел.

— Говорила, — Матвеев притормозил на пороге отделения. — А когда я спросил, где она такие слова могла услышать, ответила, что ты их орала, когда несколько лет назад с размаху прищемила дверью палец на ноге.

Девушка почувствовала, что начинает заливаться краской, когда припомнила, ЧТО она могла сказать… Все-таки, закончившаяся в прошлом году стройка рядом с домом излишне обогатила её лексикон.

Денис наблюдал за их общением внимательно и с долей подозрения, но ничего преступного не заметил. Поймав себя на ревности к её другу, мужчина только мысленно махнул рукой. Поздно дергаться, теперь уже ничего не изменишь, осталось только донести эту мысль до Евы. Он снова вспомнил её оговорку, про «ты мне нужен». Н-да, это же надо было так лохонуться…

Дождавшись, пока Стас вернется с экстренным чемоданчиком, Романовский потащил девушку на выход. Ева пыталась спорить и злилась, но Дениса неожиданно поддержал Матвеев.

— Тебе тут все равно делать нечего, — убеждал её будущий отец, ненавязчиво подталкивая к выходу. — И потом, только что звонила ваша бабушка, она уже едет.

Ева мгновенно построила логическую цепочку «бабуля-сводничество-Денис» и сразу перестала упираться:

— Да, действительно, тогда мы тут лишние. Как только что-то станет известно, звони! — последнее слово она выкрикнула уже почти на бегу, спеша на выход и практически таща за собой Романовского.

— Мы куда-то спешим?

— Нет, а надо бы, — в вестибюле родни не наблюдалось, что девушку, безусловно, порадовало, но все могло измениться за несколько минут.

— Прекрати метаться, — Денис наблюдал за прохаживающейся туда-сюда Евой, не пытаясь перехватить или насильно усадить. Не поможет. Уже поздний вечер, а от Стаса все ещё не было никаких вестей.

— И что ты предлагаешь делать? — девушка остановилась напротив сидящего на ковре у дивана мужчины. — Лечь спать? Все равно не усну.

— Поговори со мной.

— О чем?

— О чем угодно. Расскажи о себе.

Ева напряглась, отступая на шаг. Денис смотрел на неё снизу вверх, продолжая быть все таким же расслабленным. Только выражение глаз было какое-то настороженное, как будто он ожидал, что она может попытаться сбежать.

— Ты и так знаешь обо мне почти все. Не сомневаюсь, что твои люди не зря свой хлеб жуют.

— Не зря, — не стал отпираться мужчина. — Я знаю, где ты училась, жила, почти все о твоей работе. А хочу узнать, какая ты. Что тебе нравится и нет, почему ты так отреагировала, услышав о приезде бабушки. Почему боишься темноты.

С каждым словом она немного отступала, пока не уперлась спиной в стену. То, о чем он спрашивал, было вроде и безобидным, но слишком личным.

— Зачем тебе это знать?

— Считай это такой блажью. Иди сюда, — он положил рядом с собой стянутую с дивана подушку и похлопал по ней ладонью. — Я не укушу, — хмыкнул он, на секунду обнажая крепкие белые зубы. — Боишься?

— Да.

Улыбка медленно ушла с его лица, а сам Денис осторожно, стараясь не делать резких движений, встал. Ева осталась на месте, внимательно следя за тем, как он подходит. Он встал перед ней, рядом, но не касаясь.

— Ты раньше опасалась, но не боялась. Почему теперь?

— Слишком близко.

— Мне отойти? — он протянул руку, заправляя выбившийся из прически локон ей за ушко.

— Ты же понимаешь, о чем я, — Ева не уклонилась, но и не подалась вперед.

— Понимаю. Только я не отступлюсь.

— Ах, да. У вас же семейный бзик на детях, — девушка поняла, что наполненный событиями день почти до предела вымотал её. Вся эта нервотрепка, связанная с родами сестры.

А ещё — постоянные мысли на тему «Что если?..» Что, если она действительно беременна? Что, если Денис потребует полной опеки над ребенком? Глупо, они же ещё даже не знают, есть ли он, а она уже успела издергать себя этими вопросами…

— А теперь ты не пытайся казаться глупее, чем есть, — он взял её за руку и легонько потянул за собой. — Идем.

Усадив девушку на диван и положив ей под спину свернутую валиком подушку, мужчина сел рядом, обхватив пальцами её узкие ступни и согревая их теплом ладоней.

— У тебя опять холодные ноги… — Ева никак не прокомментировала это, продолжая смотреть куда-то поверх его головы. — Что ты уже успела придумать? Расскажи, это ведь касается нас обоих, — он мягко поглаживал свод стопы, и от этого движения ей становилось и тепло, и щекотно, и… Она даже не могла подобрать правильного слова, но это было настолько приятно, что хотелось уподобиться дрыхнущему в кресле Степану и начать едва слышно мурлыкать.

— Я думала о сложившейся ситуации, — прикрыв глаза, согласилась девушка. — И предлагаю вариант с совместной опекой.

— Нет, — нежное движение пальцев сменилось жесткой хваткой.

— Почему? — Ева попыталась убрать ноги с его бедра, но их только сильнее сжали.

— Наш ребенок будет расти в полной семье. И это не обсуждается. Я пойду на уступки во многом, но не в этом вопросе.

— Ты сомневаешься в том, что у меня получится быть хорошей матерью? Поэтому хочешь все время наблюдать за процессом воспитания?

— Я не сомневаюсь, что ты будешь замечательной матерью, — Денис подтянул её ближе. Попытка ухватиться за боковушку дивана ни к чему не привела, и теперь Ева лежала поперек его колен. — Но я рос без отца и знаю, что это такое. И своему ребенку такого не желаю.

— Сейчас на многое смотрят совершенно по-другому.

— При чем тут общественное мнение? Мне на него давно плевать, и вряд ли это когда-нибудь изменится, — он потер ладонью лицо и устало откинулся на подголовник. — С двенадцати меня перестало интересовать, что говорят обо мне во дворе, но, если бы не отец Лешки, я, скорее всего, сел бы ещё до двадцати лет.

Ева лежала, не шевелясь, одновременно желая и опасаясь услышать продолжение. Пока они не знают друг о друге мелочей, известных только самым близким, ещё есть какой-то барьер и возможность потом хотя бы на людях делать вид, что ничего не произошло. Но, даже понимая это, все равно не смогла сдержаться:

— Почему?

— Потому что было на все наплевать. Отца я никогда не знал, а мамы не стало, когда мне было шесть. Меня воспитывала её сестра, тетя Нина. У неё не было своих детей, и она относилась ко мне, как к сыну.

Ева сразу вспомнила, как Ярослав предлагал ей расспросить Дениса об этой самой тете. Но она чувствовала — сейчас не время. Слишком уж напряжены были мышцы на его руках и этот спокойный ровный голос… Девушка подозревала, что до неё эту историю вот в таком виде от Романовского мало кто слышал.

— Через несколько лет после смерти мамы, теть Нина вышла замуж за Самойлова. Я с Лешкой не очень ладил, все-таки девять лет разницы, никаких общих интересов. А вот дядь Володя мне очень помог. Они прожили вместе года четыре, потом развелись. Но и после этого он всегда находил время, чтобы поговорить со мной, помочь советом или вправить мозги. Когда не стало теть Нины, он остался единственным, кому было не все равно, что со мной.

Девушка осторожно, чтобы не отвлечь от исповеди, погладила Дениса по напряженному плечу, но добилась прямо противоположного результата — мужчина перехватил её ладонь и сильно дернул на себя, усаживая Еву верхом на своих коленях.

— Не надо меня жалеть! — стало немного больно, когда он потянул ей за волосы, заставляя посмотреть себе в глаза. Девушка не стала пытаться отвернуться или оттолкнуть, и не из страха, что Денис применит силу, просто понимала — каким бы невозмутимым и сильным не выглядел, но всем иногда нужна поддержка.

— Жалеют слабых, — Ева легко погладила его по напряженной скуле. — А тебе я сочувствую.

Постепенно напряжение ушло из его пальцев, и русые локоны снова свободно легли на плечи.

— Извини, — он наклонился, так, чтобы они прижались друг к другу лбами. — Иногда мне трудно себя контролировать.

— Я уже поняла, — сама того не заметив, Ева начала поглаживать его затылок, успокаивая размеренными ласковыми движениями.

— Не бойся, я никогда не подниму на тебя руку.

— Знаю.

Она действительно знала. Если бы у него была склонность к насилию, Денис бы уже давно её проявил. И сейчас девушка почувствовала отголосок стыда за те провокации, которым постоянно подвергала Романовского. Но даже без этих проверок на «вшивость», она чувствовала, что в нем этого нет.

Он прижал её немного сильнее, обнимая и окружая своим теплом. Еве было немного неудобно сидеть с поднятыми к ушам коленками, но у неё даже мысли не возникло отодвинуться или поменять позу. Она продолжала потихоньку перебирать его волосы, пытаясь то ли поддержать, то ли просто упиваясь ощущением скользящего между пальцами шелка.

— Тебе нужно отдохнуть, — прозвучавший над ухом тихий голос Дениса резонансом прошел по её нервам, отчего Ева слегка вздрогнула. — Замерзла?

— Нет.

— Идем спать, — он поднялся, так и продолжая держать её на руках.

— Денис, подожди. Я не думаю, что это хорошая идея…

— Ты слишком много думаешь, — мужчина аккуратно поставил девушку на постель, неохотно убирая ладони с её поясницы. — Я сказал — спать. Хотя, твои мысли мне нравятся больше.

— Пошляк, — проворчала Ева, пытаясь сделать вид, что оскорблена насмешкой в его голосе. Она быстро разделась и скользнула под одеяло, ежась от прикосновения холодного хлопка.

— Кто бы говорил. Иди сюда, согрею.

Девушка не стала задумываться над двусмысленностью фразы и быстро подползла на середину кровати, уже привычно сворачиваясь у него под боком и забрасывая колено ему на бедро. Несколько минут они лежали не двигаясь, просто слушая дыхание друг друга.

— Сова.

— Что «сова»? — Денис немного отодвинулся, но размытого света дворового фонаря было недостаточно, чтобы разогнать густой полумрак, и выражения лица девушки он не рассмотрел.

— Меня в школе называли совой, — Ева повернулась и сползла немного ниже, прижимаясь щекой к его груди.

— Потому что ты была умной?

— Нет, потому что я была тощей, ходила в очках и любила поспать. И прекрати ржать.

— Извини, — он безуспешно пытался сдержать смех. — Просто представил тебя такой. Расскажи ещё что-нибудь, — попросил он через несколько минут, когда понял, что она не собирается ещё что-то говорить. Ева заворочалась, устраиваясь удобнее.

— Что хочешь знать?

— Все.

— Полумерами не ограничиваешься…

— Хочу знать, какая ты была в школе.

Девушка пожала плечами, немного недоумевая по поводу такого любопытства, но не стала вредничать. Денис случал молча, не перебивая, из опасения, что она перестанет говорить. Ева рассказывала о детстве, о своих мечтах, как едва не утонула в семь лет… Постепенно голос становился все тише, пока она окончательно не замолчала.

— Ты спишь? — Денис провел большим пальцем по её лицу, обводя контур губ. Девушка только невнятно что-то пробормотала и потерлась носом о его ладонь. — Спокойной ночи.

Еве снилось что-то большое и пушистое, когда кто-то бесцеремонно затряс её за плечи.

— Проснись. Ну же, давай, открывай глазки…

Она не сразу смогла понять, кто и зачем её тормошит, но попробовала отмахнуться от агрессора.

— Нет, ты не сова, ты боевой сурок. Ева!

— Ну, чего тебе? — голос спросонья у неё был такой, что можно было озвучивать волка из «Ну, погоди!».

— Звонил Станислав.

— Кто? А, Стас… — она, не открывая глаз, широко зевнула и собралась снова засыпать. — Что он хотел?

— Вообще-то, сказать, что твоя сестра родила.

Это слова не смогли полностью стряхнуть с неё сонную одурь, но Ева попыталась вскочить с кровати.

— Кого?!

— Мальчика. Если тебя интересуют подробности, то Стас вопил что-то о том, что у его сына по пять пальчиков на каждой ручке. А разве у детей бывает по-другому? — девушка только фыркнула на его бестолковость и попыталась нашарить на полу тапки. — Ляг обратно, сейчас половина четвертого утра. Куда собралась? — он затянул её под одеяло и уложил себе на грудь. — Поздравляю, теперь ты тетка.

— Ага, — только и смогла выговорить Ева, чувствуя, как снова погружается в уютную дрему. Денис молчал, слушая, как выравнивается её дыхание.

— Ев… А ты мне сына родишь?

— Нет, — она прижималась губами к его плечу, поэтому слова были немного неразборчивыми. — Из вредности я рожу тебе дочь. А если не дашь мне уснуть, то близняшек. С моим характером…

— Представляешь, он такой хорошенький! — голос Линки был настолько идиотски-восторженным, что Ева даже не пыталась перебить сестру. Похоже, что все мысли младшей были только о новорожденном сыне. Она уже забыла муки десятичасовых родов и свои обещания при первой же встрече прибить мужа. — У него такие глазки… Секундочку, я тебе фотку пришлю!

В телефоне что-то зашуршало, и Ева воспользовалась этой передышкой, чтобы заглянуть в спальню. Денис ещё спал, придавленный сверху довольным, как слон на водопое, Степаном. Девушка до сих немного злилась на кота потому, что животное продалось за какие-то жалкие таблетки. Хотя, уже и сама привыкла к Романовскому, нечего на питомца бузить.

Когда она проснулась утром и вспомнила, что говорила ему ночью, то пожалела, что не откусила себе язык ещё вчера. Какая дочь, какие близняшки?! Даже помня о такой милой особенности, как готовность пообещать все, что угодно, только бы не мешали спать, Ева все ещё была в ужасе от этих слов.

Телефон загудел, намекая, что счастливая свежеиспеченная мамочка хочет поделиться своей радостью.

— Получила?

— Сейчас посмотрю, — Ева открыла ММS и залюбовалась очаровательным в своей страхолюдности ребеночком.

— Правда, он на Стаса похож? Такой красивый! — хотя это и прозвучало, как вопрос, но в тоне Линки было столько нежности и восторга, поэтому сестра просто не решилась сказать, что младенец ей больше напомнил не Матвеева, а космонавта Гречко. Воистину, для женщины нет ничего прекраснее её новорожденного ребенка…

— Лапочка, — подтвердила Ева, пытаясь сдержать улыбку. — А второй создатель где?

— На кушетке спит, он до утра горным козликом скакал, всех друзей обзванивал. Умаялся, бедный.

— Наверное, ему теперь несколько дней икаться будет. Не все способны разделить его счастье в четыре утра… — девушка, несмотря на все сомнения, приготовила себе кофе, потому что, если отлучение от никотина организм, хоть и нехотя, но простил, то кофеина затребовал со страшной силой.

— Ой, он сейчас даже не шевелится, хоть Максимка уже немного поплакал… — дальше Лина продолжила описывать своего сына, пока не пришла на обход акушерка и не пригрозила отобрать телефон, если мамочка не угомонится и не ляжет спать, как все нормальные роженицы после такого бурного ночного веселья.

— Ещё раз поздравляю, солнышко. Я приеду к тебе сегодня после обеда.

— Не «я», а мы! Дениса тоже привози, хочу поблагодарить его. Да все-все, уже положила трубку! — Ева хихикнула вслед отключившейся сестре. Да уж, им со Стасом и до этого скучно не было, а теперь станет совсем весело…

Девушка успела приготовить завтрак и уже подумывала идти будить Романовского, когда телефон зазвонил снова, заставив хозяйку помечтать об его отключении хотя бы на пару часов. Наверное, сестра освободилась и собиралась теперь описать форму ушек Максима. Ева была искренне рада за неё и, вместе с тем, испытывала определенную зависть, отчего почти ненавидела себя.

Но звонок был со скрытого номера, что для Линки было не свойственно, значит, кто-то другой жаждал внимания и общения. К удивлению Евы, это оказалась Агнешка.

— Привет, не разбудила?

— Доброе утро, — девушка шикнула на подтянувшегося на запах еды Степана, который пытался лапой подцепить с тарелки сырник. — Нет, уже давно встала, а почему звонишь, как шпионка, с антиопределителя?

— Потому что свой телефон забыла в машине, пришлось побираться. Что дали, тем и пользуюсь. Быстро собирайся и приезжай во второй роддом.

— Я за последние сутки только по этим учреждениям и мотаюсь. Зачем?

— Дорогая, у тебя есть пара минут, чтобы выпить кофе и включить мозги. Светлана готова подписать документы и отдать ребенка Самойловым, но хочет сделать это в твоем присутствии.

— Уже лечу! — Ева отключила телефон и пулей метнулась в спальню тормошить Дениса. — Подъем!

— Что опять случилось? — мужчина сбросил одеяло и перехватил пробегающую мимо девушку.

— Позвони брату, пусть подъезжает сюда. Света согласна передать ребенка. Только лучше сделай так, чтобы его жена пока ничего не знала, — Ева присела на край постели. — Не думаю, что будут непредвиденные обстоятельства, но все равно…

— Я тебя понял, — он приподнялся, легко целуя её в губы. — Спасибо, что не пытаешься замстить Лешке.

— Кто тебе это сказал? — Ева позволила себе на несколько секунд прижаться к теплому телу, и только после этого оттолкнула мужчину. — Просто не собираюсь делать это при помощи ребенка. Лучше поторопись, потом Лина просила приехать, хотела тебя поблагодарить.

— Да не за что, — Денис пожал плечами, зевая. — Кстати, ты заметила, что мы с тобой нормально общаемся только в темное время суток? — он не дал ей отстраниться, обхватывая за плечи и утянув за собой на подушку.

— Не болтай ерунды, — девушке дико захотелось вот так и провести весь день, но это было бы не только несправедливо по отношению к Свете и Самойловым, но и чревато с точки зрения здравого смысла — даже если они ещё и не сделали бэбика, то после этого все может измениться. — И отпусти, нас ждут.

— Пара минут ничего не решит, — тем не менее, он, так и не отпустив Еву, взял в тумбочки свой телефон:

— Лех, привет. Собирайся и мухой к дому Евы. Да, это срочно, только Ире ничего не говори. Не ори! Нет, она выполнит условия контракта. Вот именно, ждем, — он отбросил мобильник подальше на кровать. — Сейчас приедет. А ты мне дочь обещала.

Расслабившаяся в приятном тепле девушка напряглась.

— Я спала.

— Не доказано, — Денис поцеловал её в шею и явным сожалением разжал руки. — Но ты права, времени мало.

Ева вскочила с кровати, словно та загорелась.

— Я одеваюсь, а ты иди пока завтракать, если там, конечно, Степка все не сожрал… — она поспешно ретировалась из спальни, встретив по пути довольно облизывающегося и жмурящегося от удовольствия кота. — А ты, хамская морда, если ещё раз залезешь на стол, на месяц лишишься привилегии со мной спать!

— Сурова, но справедлива, — хмыкнул Денис, глядя ей вслед.

— Ещё одно слово, и ты к нему присоединишься! — Ева была немного растерянна, потому ответила, не задумываясь, и только потом сообразила, ЧТО она, собственно, сказала.

— Молчу-молчу!

«Господи, да что это со мной?!» — девушка, скрывшись в соседней комнате, остервенело расчесывалась, злясь на себя и собственную реакцию на Дениса. С его присутствием в своей жизни она уже практически свыклась, но все ещё пыталась трепыхаться, не допуская его в некоторые области жизни. Хотя, с каждым днем это становилось всё труднее. Если не обращать внимания на их несколько не радужное знакомство, Романовский устраивал её практически во всем — умный мужчина, не только знающий, чего хочет, но и умеющий этого добиваться. Серьезный, ответственный. Великолепный любовник. И командовать собой не дает, что с одной стороны — минус, а с другой, так очень даже плюс…

Ева тряхнула головой, пока мысли не свернули куда-то не туда и, втиснувшись в юбку-карандаш и подходящий по цвету блейзер, стянула волосы в элегантную «улитку», сразу став похожей на привычную взгляду деловую женщину, а не девочку-соплюшку в джинсах. Для усиления эффекта, девушка сняла линзы и вместо них нацепила на носик стильные очки в тонкой праве. Критически себя напоследок осмотрев, она вынесла вердикт, что выглядит вполне достойно и побежала на выход.

Денис уже ждал её в прихожей, но никаких высказываний относительно времени сборов не озвучил. Окинув её взглядом с головы до ног, мужчина только улыбнулся:

— Хорошо выглядишь.

— Ты тоже ничего, — признала Ева.

— Леха уже отзвонил, он ждет нас внизу.

Девушка ничего не сказала, только вздохнула. Ничего не поделаешь, но Самойлов, в отличие от Ирины, ей не нравился. Хотя они и не встречались лично, но Ева уже заочно испытывала к нему антипатию. При этом признавала, что, какие бы эмоции она не испытывала в отношении Алексея, ребенку Светланы будет лучше со своими биологическими родителями.

— Если хочешь, могу двинуть ему в глаз, — совершенно спокойно предложил Денис, наблюдая, как она надевает тонкие перчатки.

— Спасибо, я уж как-нибудь сама. И потом, физическая месть — это действие, недостойное цивилизованного человека, — она встретилась с ним взглядами в зеркале.

— Если передумаешь, скажи.

— Обязательно, но это вряд ли произойдет, — Ева кивнула, предлагая отложить эту беседу и выйти, наконец, из дома.

Самойлов ждал их у подъезда, нервно прохаживаясь возле безлюдной в это время года песочницы и выкуривая одну сигарету за другой. Сгустившееся облако табачного дыма только убедило девушку, что друзьями им с Алексеем не быть, но не стала нарушать правила хорошего тона и подошла поздороваться.

— Добрый день, — Самойлов окинул её пристальным взглядом, заставившим Еву немного приподнять подбородок и добавить льда в голос.

— Здравствуйте, — она поймала себя на мысли, что ищет сходство между братьями, а потом обругала себя, вспомнив об их некровном родстве.

— Хватит коситься друг на друга, — Денис сразу понял — антипатия между ними горяча и взаимна, потому поспешил заполнить установившееся недоброе молчание. — Лично вы пока ещё не знакомы, поэтому представлю. Ева, это мой брат, Самойлов Алексей Владимирович. Ну, Агееву Еву Александровну ты и так знаешь, — это уже брату.

— Я предлагаю отвлечься от вопроса паспортных данных и перестать отнимать друг у друга время. Давайте займемся тем, ради чего мы, собственно, и встретились, — девушка равнодушно дернула плечиком. — Прошу вас проехать за мной.

Ева не стала ждать реакции на свои слова и просто направилась к припаркованному рядом «Ситроену».

— Это правда? — Алексей успел перехватить брата за локоть до того, как тот двинулся вслед за ней. — Светлана действительно готова подписать отказ?

— Не знаю, мне самому сказала Ева. На месте все и выясним, — он освободился и до того, как Ева успела завести машину, сел на пассажирское сиденье.

— Ты разве не с ним едешь? — девушка никак не показала облегчение от того факта, что в этой ситуации Денис явно на её стороне.

— Я бы предпочел или отвезти на своей, или поменяться с тобой местами, но, думаю, ты не согласишься?

— Ты прав, за рулем моей девочки сижу только я, — Ева пристегнула ремень безопасности и серьезно посмотрела на своего пассажира. — И если ты будешь давать советы или начнешь высказываться о моей манере вождения, оставлю ловить попутку.

Денис действительно ничего не сказал, когда Ева проскочила два светофора на красный. И когда она на повороте подрезала гневно загудевший джип, тоже промолчал. Правда, периодически девушка замечала, что он начинает на рефлексах искать ногами педали. Все также беззвучно.

И только уже на парковке роддома, переводя дух, мужчина негромко заметил:

— А ты случайно не помнишь фамилию того явно слепого гаишника, который принимал у тебя экзамен по вождению?

Ответить ему девушка не успела, потому что рядом уже остановился «Мерседес» Самойлова, а ругаться при Алексее она не хотела.

Есть некоторые моменты жизни, которые хотелось бы забыть. Не потому что страшно или противно вспоминать, а из-за чувства беспомощности и неспособности что-то изменить. Подписание Светланой документов об отказе от прав на ребенка стало именно такой сценой для Евы. Девушка никак не проявляла эмоций, оставаясь бесстрастным профессионалом, но внутри у неё все переворачивалось. Возможно, не стань она сама меньше суток назад теткой, да ещё и возможно беременной, такой реакции бы не было. Но теперь…

Выходя из дверей роддома уже после того, как все закончилось, девушка жадно вдохнула пахнущий выхлопными газами городской воздух, показавшийся ей необычно свежим и вкусным после хлорированной больничной атмосферы. Опершись обеими руками на перила, ограждающие высокий пандус возле входа в приемное отделение, Ева опустила голову, пытаясь выбросить из головы отпечатавшуюся картину молчаливых слез Светы и…

— С тобой все хорошо? — Денис положил ладонь ей на плечо.

— Да.

— Врешь.

— Да, — девушка сделала шаг назад, опираясь на Романовского. — Я хочу забежать на работу. Останешься с братом или поедешь со мной?

Мужчина на несколько секунд замолчал, думая, как бы покорректнее сформулировать фразу. В конце концов, махнув рукой на вежливую ложь, честно признался:

— Я не отпущу тебя одну, но и ещё одной такой поездки не переживу. Поэтому, выбирай — ждешь здесь, под присмотром Лешки, пока я пригоню машину, или все-таки пускаешь меня за руль своей.

— Мне действительно до сих пор угрожает какая-то опасность? — Ева, оглянулась, испытывающее глядя ему в глаза в ожидании ответа.

— Не знаю. Правда. Но проверять опытным путем не собираюсь, — он развернул девушку, аккуратно снял с неё очки и наклонился, почти столкнувшись с ней носами. — Вопрос твоей безопасности — это второе, по поводу чего мне не хотелось бы спорить. Потому что вряд ли пойду на уступки.

Ева и сама знала, что за руль ей лучше не садиться — она и так была не самым дисциплинированным водителем, а расстроенная, с большой долей вероятности въедет кому-нибудь в задний бампер. Поэтому девушка молча протянула ему ключи от машины и развернулась, собираясь идти на парковку. Её тут же вернули обратно и одарили таким страстным поцелуем, что она почти забыла, где находится и почему нельзя прямо сейчас ослабить узел его галстука и, расстегнув несколько верхних пуговиц на рубашке, провести языком по шее, прикусить ключицу…

— Кхм-кхм!

Девушка нехотя отстранилась, облизывая свои припухшие губы, пытаясь перевести дыхание и не встретиться глазами с Денисом. Почему-то именно сейчас выкопалось давно позабытое смущение, и Ева предпочла повернуться к Агнешке, которая с преувеличенным вниманием рассматривала слегка выщербленные ступеньки.

— Что ты хотела? — пришлось откашляться, чтобы убрать красноречивую хрипотцу в голосе.

— Извините, что отвлекаю в такой… волнительный момент. Ева, можно тебя на минутку? — Нешка поманила подругу и спустилась к табличке «Место для курения».

— Я сейчас, — шепнула Ева Романовскому, пытаясь убрать его ладони со своей талии.

— Только не пытайся уехать без меня.

— Я отдала тебе ключи от машины.

— Да, — он приподнял её лицо за подбородок и надел очки. — Я имел в виду, не нужно уезжать с Ирмской. Все равно ведь найду.

Девушка закатила глаза и только покачала головой, но себе признала, что такая мысль на секунду мелькнула. Похоже, что он уже может предугадывать её поступки, но Еве не хотелось думать как о самом факте, так и о его возможных причинах.

— Не уеду.

Денис кивнул, поднял воротник её пальто, защищая от порывов холодного ветра, и проследил, как она осторожно спускается вниз.

— Так что ты хотела? — Ева остановилась рядом с подругой, копающейся в своей сумочке.

— Как ты?

— Я что, так плохо выгляжу, что все задают этот вопрос?

— А кто ещё спрашивал? — Неша отвлеклась от розыска носового платка и с улыбкой посмотрела на подругу. — Он?

— Да. Только, пожалуйста, без психологического анализа этого поступка!

— И в мыслях не было! — хмыкнула Ирмская, всем своим видом опровергая собственные же слова.

— Оно и заметно… Не скажу, что со мной все хорошо, но скоро будет нормально.

— Я не советую тебе сейчас ехать к сестре, — Неша нашла-таки упаковку бумажных платков и осторожно вытерла Еве подбородок. — Слишком свежие воспоминания. Она поймет, что что-то не так, а рассказывать ей об этом случае…

— Ты права, лучше заеду завтра. У меня слюни текут? Что ты там так вытираешь?

— Блеск для губ по лицу размазан, а так все в порядке, — Агнесса выбросила в урну испачканную салфетку. — Точно не хочешь поговорить?

— Абсолютно! — Ева невольно оглянулась на Дениса. — У меня и так сейчас есть тот, кто нервы мотает и пытается выяснить все секреты…

— Ты совершенно верно описала члена семьи, в курсе? Они именно те, кто часто нас напрягают, раздражают, но без кого мы не можем жить… Ладно, это так, лирическое отступление. И на будущее, лучше пользуйся бесцветным блеском, — Нешка подмигнула подруге, но тут же резко посерьезнела. — Я сейчас побуду со Светланой. Она уже немного смирилась, но лучше подождать, пока её родители не привезут старшего сына. Пусть перенесет на него нерастраченные эмоции.

— Спасибо, дорогая. Ты не обязана этим заниматься, но я благодарна…

— Хватит нести чушь! — в ровном голосе появились отголоски злости. — Так и быть, спишу твой нынешний тупизм на стресс и влюбленность, но чтобы я от тебя этого больше не слышала.

Агнешка, не дав подруге ответить, чмокнула её в щеку, взбежала по ступенькам, негромко что-то сказав по пути Денису, который продолжал терпеливо ждать у перил, и скрылась в дверях приемного покоя. Мужчина кивнул и хотел идти к Еве, когда рядом показался его брат. Разговаривать, да и просто видеться с Самойловым, девушке не хотелось, потому она отвернулась и задумалась о словах Неши. А ведь она права, Романовский уже стал для неё так же близок, как и самые родные, которых, к слову ей иногда точно так же хотелось если не удавить, но взять за шею и хорошенько встряхнуть…

Пока она обдумывала перспективы с учетом открывшихся обстоятельств, беседа братьев тоже была посвящена ей.

— Если я правильно понял, именно Агеева привела этого психолога? — Алексей вытащил сигареты, но не прикуривал, все-таки ступеньки роддома…

— Да, она.

— Черт, вот теперь мне реально стыдно за тот случай. Пойду извинюсь, — он дернулся в сторону девушки, но был перехвачен Денисом.

— Не советую. Она девочка мстительная, можешь усугубить свою вину.

— В смысле — усугубить?

— Ева все равно сделает тебе ответную подлянку, характер такой, так что лучше не мозоль глаза, чтобы у неё не появилось лишнего соблазна сделать это ещё более изощренно, — Романовский пожал плечами, встретив прифигевший взгляд брата. — Ну, такая вот она…

— И ты так спокойно говоришь, что твоя девка…

— Тон сменил! И вообще, у тебя есть жена, вот её и воспитывай, а к моей не лезь.

— Не впутывай в это Иру! — плюнув на свои недавние мысли, Алексей нервно щелкнув зажигалкой, прикуривая. — И потом, не равняй мою супругу с ней, — он кивнул в сторону разговаривающей с кем-то по телефону девушки.

— Вообще-то я собираюсь жениться на Еве, так что привыкай говорить и думать о ней соответственно, — несмотря на появившееся желание все-таки двинуть брату в глаз, Денис смог не сорваться на угрозу в голосе, хотя что-то похожее там и проскользнуло.

Самойлов от услышанного уронил сигарету и уставился на него с почти суеверным ужасом:

— Ты серьезно?!

— Я когда-нибудь шутил подобными вещами?

— Охренеть…

Ева никак не могла понять, о чем ей твердит захлебывающаяся не то от страха, не то от восторга Лидочка.

— Подожди! Давай ещё раз и теперь без истерики. У кого обыск?!

— Так я же и говорю, — снова затараторила секретарша, — у нас! Час назад пришли органы, — Ева закатила глаза, услышав такое описание бравых полиционеров, — и устроили обыск в кабинете Виктора Павловича.

— И что нашли? — девушка оглянулась на Дениса, но тот продолжал говорить с братом, и она дала ему ещё пару минут на родственное общение, а потом просто заберет ключи и сама уедет на работу. Хотя, и не была уверена в том, что ей это позволят.

— Они не рассказывают, — теперь в голосе Лиды появилась явная обида. — Но ходят слухи, что у него дома обнаружили кучу оружия, и ещё он снимал порнофильмы!

На это Ева даже не нашлась, что сказать. Если Витя продукт немецкой киноиндустрии и уважал, то дело глубоко личное, но до лавров признанного режиссера ему точно далеко. Во всяком случае, видео, снятое им во время отдыха на Сейшелах и гордо продемонстрированное всему коллективу, оставило у неё единственное воспоминание — этому «кудеснику» камеру в руки лучше не давать! Хотя, песочек он запечатлел очень профессионально, там даже прыгающий объектив почти не заметен.

Так что в это обвинение Еве не верилось совершенно. Что касается оружия, тут уже сложнее — если у него и был ствол, то Виктор об этом не распространялся.

— А сам он сейчас где?

— Никто не знает, но полицейские говорят, что он ещё вчера уехал из страны, — похоже, что секретарша искренне наслаждалась происходящим. Ещё бы такие события! А друзей у папы много, есть к кому на работу пристроить…

— Ладно, от меня ты что хочешь?

— Так они просят, чтобы все сотрудники приехали, и в их присутствии досмотреть кабинеты.

— Это органы-то просят? — уточнила Ева, пытаясь вспомнить, что у неё хранится в сейфе. Вроде, ничего противозаконного там быть не должно.

— Ну, да.

— Хорошо, сейчас буду, — девушка нажала отбой, ещё несколько секунд подумала, тряхнула головой и пошла нарушать братскую идиллию.

При её приближении и Самойлов, и Романовский замолчали, чем навели на мысль об обсуждаемой персоне.

— Прошу прощения, что отвлекаю, но мне пора. Если можно, верни мне, пожалуйста, ключи, — она протянула ладонь к Денису, но вместо брелка её коснулись теплые пальцы.

— Я тебя отвезу. Лех, передавай Ире привет и мои поздравления, — он кивнул брату, прощаясь.

— Подождите! Ева, спасибо, — Самойлов подошел к ней ближе. — Понимаю, что теплых чувств у вас к моей семье нет, но мы вам благодарны.

— Я делала это не для вас, а ради ребенка, — она проигнорировала его попытку примирения, впервые внимательно посмотрев в глаза Алексею. — Но тоже поздравляю. И ещё, если у меня возникнет хоть тень сомнения, что вы не должным образом обращаетесь с сыном, натравлю на вас Ирмскую, — с улыбкой, с которой юмора не было вообще, зато предупреждение читалось вполне даже отчетливо, закончила Ева. — Всего хорошего.

До машины они дошли молча, хотя девушка и ощущала неодобрение, исходящее от Дениса. Только когда он устроил её на пассажирском сиденье и сам сел за руль, оно проявилось вербально.

— Зря ты так. Леха нормальный мужик, хотя то, как он поступил с тобой, это и опровергает, — мужчина отодвинул сиденье, подстраивая водительское кресло под себя. — Но ради семьи он сделает все, что угодно.

— Я в этом уже убедилась на собственном примере, так сказать. И то, как у меня перед глазами держали нож, вряд ли забуду.

Романовский чертыхнулся сквозь зубы, но больше вопрос отношений со своим братом не поднимал.

— У тебя же сегодня последний день отпуска, зачем ехать на работу?

— Показаться, чтобы не забыли, как выгляжу, — хмыкнула Ева, наблюдая за тем, как он ведет машину. Да, салон её девочки явно не предназначен для таких, как Денис. Хотя водитель из него гораздо лучше, чем из самой хозяйки, это следовало признать.

— Могу научить тебя нормально водить. Если захочешь, конечно, — сразу добавил мужчина, не желая обидеть девушку.

— Я подумаю, — она отвернулась и, нахмурившись, смотрела на мелькавшие за окном дома. Еве не давала покоя ситуация с этим обыском у них в конторе. Да ещё и внезапный отъезд Виктора… Конечно, все, что говорила Лидочка следовало делить на два, а то и на четыре, но если прибавить к этому оговорку Дениса относительно угрожающей ей опасности… Ведь буквально вчера даже по его поведению было ясно, что он постоянно настороже, а сегодня уже не уверен, что кто-то хочет ей навредить. Как-то все слишком вовремя.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Ева не хотела спрашивать напрямую, давая ему возможность покаяться, как бы по собственной инициативе.

— Относительно чего? — Денис на секунду отвлекся от дороги, чтобы посмотреть на неё. — Тебя интересует что-то конкретное?

— Ты сказал, что не уверен в угрожающей мне опасности.

— Да, сказал.

— А ещё вчера все было совсем по-другому. Ты узнал, кто это был?

Романовский постарался ни единым жестом не выдать свое напряжение. Иногда он почти сожалел, что Ева настолько хороша в анализе и умении делать выводы. Не нужно быть гением, чтобы понять, к чему она ведет. Но признаваться в причастности к проблемам её шефа Денис не собирался. И вовсе не из опасений по поводу реакции девушки, она не менее злопамятна, чем он сам, и вполне возможно, его действия одобрит и даже посетует на скудность мужской фантазии. Просто ему не хотелось, чтобы она была ему благодарна. Пусть лучше язвит и отрицает собственные к нему чувства — а в том, что они есть, Денис, после утреннего инцидента с распределением спальных мест не сомневался — чем будет с ним, только потому, что чем-то обязана. Поэтому, пришлось очень тщательно подбирать слова:

— Будь я уверен, что опасности нет, сказал бы тебе. Хотя ты мне вряд ли поверишь, но это так.

Ева незаметно прикусила губу, думая, что ответить. И, в конце концов, решила, что лучше сказать правду. Почти робко потянувшись, она кончиками пальцев, затянутых в серую кожу, провела по тыльной стороне его ладони, лежащей на руле, и прошептала:

— Ты не прав. Я верю.

Отдернуть руку ей не дали, Денис перехватил кисть, стянул перчатку и, поцеловав в обнаженную ладошку, положил себе на колено, прижав для верности своей рукой. Эти её слова всколыхнули в душе мужчины что-то такое, о существовании чего он сам не подозревал. И теперь нужно быть предельно осторожным, потому как, если она узнает, что он ей соврал…

Как и сказала Лидочка, «органы» уже вовсю трясли сотрудников на предмет информации о пропавшем господине и повелителе. Но никто из коллег о планах Виктора не знал, потому, с чувством выполненного долга, интеллигентно послали интересующихся даже не на три буквы, а на целых четыре. К жене. Дескать, та лучше знает, где и с кем проводит досуг её супруг. Попугав для порядка размером срока заключения за утаивание сведений и нарвавшись на уточнения по недавно изменившемуся уголовному законодательству, правоохранители ушли восвояси, не разжившись никакими полезными знаниями, кроме разве что Лидочкиного номера телефона, тайком сунутого самому симпатичному из полиционеров.

Но производственные волнения на этом не закончились, потому как стало известно — вчера Виктор продал свое замечательное учреждение какому-то стороннему дяде. Поскольку крепостное право было отменено ещё в 1861 году, то все сотрудники получили обратно свои документы и перспективу заключения договора с новым владельцем, либо же вариант с поиском другого рабочего места.

Ева, у которой трудовой контракт и так истек, благодаря неосмотрительно подписанной начальством бумажке, касающейся развода Пахомовых, была единственной, кто встретил эту новость с радостью. Хотя, остальные тоже не особо горевали — дармоедов Виктор не держал, так что любой из его уже бывших подчиненных на улице точно не остался бы.

Денис не стал подниматься вместе с Евой, решив подождать в машине и, пока она не слышит, кое-что уточнить у Ярослава. Тот сначала долго не отвечал, потом таки соизволил стать доступным, но особого восторга по этому поводу не озвучил.

— Дэн, ты свинья. Я тут с такой девушкой познакомился, а из-за тебя она обиделась и ушла. Никакого уважения к моей личной жизни!

— А нечего в рабочее время на девушек засматриваться. И потом, с твоей-то харизмой другую найдешь, ещё лучше, — Романовский нахмурился, наблюдая, как Ева выходит на улицу практически под руку с каким-то парнем. — И пока ты не продолжил жаловаться, скажи, ты повторный визит потерпевшему нанес?

— Конечно! Я ж не зверь какой, человек в больнице лежит, надо поддержать. Даже два апельсина ему купил.

— Смотри, не разорись, с такой-то щедростью. Что он сказал?

— Что помадой никогда не пользовался и начинать не собирается. Так что тут промашка, есть ещё какой-то доброжелатель, — Ярик немного понизил голос. — А ещё узнал, что он не просто так к индусам спешил. У молодого человека проблемы.

— Серьезные, или так, мелочь? — Денис вышел из машины, потому что ЕГО девушка, смеясь, обняла постороннего мужика.

— Нормальные. Деньги должен, и сумма немаленькая, а уехать в страну слонов и чая он в ближайшее время не может, так что…

— Вот и замечательно, — Ева, наконец, отлипла от ещё одного кандидата в пациенты травматологии и, забрав у парня какую-то коробку, направилась навстречу Романовскому. — Глупость должна быть наказуема. Возвращайся в Москву, хватит на девиц засматриваться.

Не обращая внимания на заголосившего о своей незавидной доле Ярика, Денис отключил телефон и, подойдя к Еве, накрыл её рот коротким, почти клеймящим поцелуем.

— Ты чего? — когда он отпустил её, девушка ошалело дернулась, коснувшись пальцами немного саднящих губ.

— Просто так. Соскучился, — Денис забрал коробку, оказавшуюся довольно легкой и, взяв Еву второй рукой под локоть, повел к машине. — Что у вас там произошло?

— Смена власти, — пробормотала Ева, пытаясь понять, что это только что было.

— Революция снизу? — он открыл перед ней дверь авто.

— Скорее, сбоку. Ты сегодня как-то странно себя ведешь, — заметила она, когда Денис занял место водителя.

— Да? Не замечал. Теперь домой?

— Знаешь, нет. Давай, все-таки съездим к сестре. Мне уже лучше, а она нас ждет…

Но в палату, что совершенно естественно, их никто не пустил, предложив подождать все на том же диване, с которым они уже почти сроднились. Видимо, Денис с Евой попали на время посещений, потому что в холле толпились какие-то люди, по коридору носились чернявые смуглые детки разных возрастов, которые, заигравшись, чуть не затоптали почтенную матрону с высоченным начесом и бейджем «Заведующая отделением» на груди необъятного размера. После того, как дама заголосила неожиданно тонким голосом, ребятишки присмирели, а их родители вздохнули с явным облегчением.

— Интересно, что тут происходит? — Ева, от греха, забилась в дальний угол, почти под сень благословенного фикуса из страха повторить судьбу заведующей.

— Может, выписка? — Денис последовал её примеру, и теперь они оба несколько настороженно наблюдали за творящимся бедламом.

— Если только массовая…

К счастью, ждать пришлось недолго — буквально через несколько минут в холле показался Стас, сразу выцепивший искомые фигуры из пестрой толпы, и сделал приглашающий жест. Где продравшись, а где и переступив через малолетних посетителей, немного растрепанные и дезориентированные, они вырвались в гораздо более тихий и спокойный внутренний коридор отделения.

— А что там за табор в холле?

— Еврейская диаспора забирает свою мамочку, — Матвеев кивнул Денису и расцеловал Еву в обе щеки. — Что ж вы не позвонили, перед тем, как выезжать? Мы спим, — выглядел молодой отец немного помятым, с темными кругами под глазами, но на редкость счастливым и умиротворенным.

— Жаль, конечно, но пусть выспятся. Я тебя вчера так не поздравила, поэтому исправляюсь сейчас — растите большими и здоровыми, — девушка крепко обняла друга, а, не успев его отпустить, сразу почувствовала на талии ладони Дениса. Заметивший это Стас понимающе улыбнулся, потому что сам часто грешил такой вот меткой территории с Линой.

— Спасибо. За все, — он кивнул Романовскому, давая понять, что тот получил союзника в семье Евы. — Ангел просила тебя обнять и расцеловать, но лучше, наверное, по старинке, — Матвеев протянул руку, и мужчины обменялись крепким рукопожатием. Пока девушка отвлеклась на очередной крик из холла, Стас успев сунуть Денису визитку, шепнул:

— Нужна будет помощь или дружеский совет — звони.

Попрощавшись, посетители уже хотели отбыть восвояси, когда их остановил зычный вопль, заглушивший все посторонние звуки и заставивший замолчать голосящих новорожденных:

— Ева!!! Ну, наконец-то!

— Господи, спаси и сохрани, — прошептала девушка, но обернулась уже с сияющей улыбкой. — Бабуль, рада тебя видеть.

— Что ж ты, поганка, нас ещё не навестила? — Ольга Петровна заключила старшую внучку в такие крепкие объятия, что та только беспомощно затрепыхалась, даже не пытаясь вырваться.

— Бабулечка, родненькая, пусти, — из последних сил просипела девушка, уже видя темные точки перед глазами.

— Вот-вот, как пустить, так бабулечка, а как правнука родить, так все на младшую спихиваешь, — передразнила грандмамА, немного ослабляя тиски родительской любви.

— Я болела, не хотела вас заразить, вот не приезжала, — слегка придушенная Ева попыталась отдышаться, но подавилась воздухом, когда Ольга Петровна обратила взор на единственного незнакомого субъекта в их тесной компании. — А вы, молодой человек, кто?

Девушка мысленно помолилась, уже и не зная, что пообещать, но Романовский на корню разрушил её чаяния и надежды:

— Меня зовут Денис, и я с вашей внучкой.

— Даааа? — бабуля, прищурившись, окинула его цепким критическим взглядом, но, вместо того, чтобы бульдогом вцепиться в потенциального жениха, шикнула Еве:

— Подь сюды! — и, подхватив её под локоть, отвела на несколько метров. — Правда, что ли?

— Нууу…

— Я тебе не лошадь, не нукай! Да или нет?

— Скорее да, чем нет, — прошептала девушка, оглядываясь на мужчин. Те тоже о чем-то тихо разговаривали и их женским шушуканьем вроде как не интересовались.

— Тьфу, юристка! — последнее слово Ольга Петровна выделила особенной ругательной интонацией. — Не можешь по-человечески сказать?

— Да я сама пока ничего понять не могу!

— Это хорошо, — глубокомысленно покивала явно довольная бабушка. — Он на моего второго мужа похож, взгляд такой же. Огонь-мужик был! Ты его не помнишь. Так что ты не теряйся, может, что путное и выйдет.

— Что, даже вмешиваться не будешь?! — внучка немного отпрянула, не веря своему счастью.

— А он и не даст. Стас вон тоже не особо допускает.

— Тогда зачем..?

— Затем, что из Наташки теща никакая, даром, что моя дочь. А зятьев надо в тонусе держать, чтоб не расслаблялись! Идем, пока там против нас заговор не организовали, — но их опередил Матвеев, зачем-то позвавший бабушку.

— А у неё вся семья такая? — как бы между прочим поинтересовался Денис, наблюдая, как несопротивляющуюся Еву тянут в угол.

— Нет, родители абсолютно нормальные. Но бабка их компенсирует, — Стас глянул на часы, прикидывая, пора будить Лину, чтобы покормить сына, или пусть ещё поспят? — Ты в курсе, что у Евы некоторое проблемы с безопасностью?

— Да. Их не будет.

— Хорошо, я на такой ответ и надеялся. Ладно, я на амбразуры, цени мою храбрость. Ольга Петровна! — пришлось повысить голос, чтобы отвлечь девушек от беседы. — А меня-то вы не обняли… Прям, хоть обижайся!

— Сейчас-сейчас!

Пока она, приподнявшись на цыпочки, тискала Стаса, тот за спиной у бабушки сделал предельно однозначный жест рукой — уходите, пока есть возможность.

— У тебя очень… своеобразная бабушка.

— Это ты сильно упростил её определение, — Ева вытянула ноги, пытаясь пошевелить пальчиками, скованными узкими носиками сапожек. Эх, сейчас бы разуться… Вот он, ортопедический оргазм. Но, в любом случае, придется ждать до дома, не чесать же потом босой. — Она немного авторитарная, но хорошая.

— Я в этом и не сомневаюсь, — кивнул Денис, выезжая с парковки.

— Смотрю, ты нашел общий язык со Стасом? — девушке стало интересно, о чем они там шептались, но спрашивать бесполезно, есть риск нарваться на ответ: «Да так, ни о чем».

— Мы прояснили все спорные моменты и пришли к единому мнению.

Как ни терзало её любопытство, что ж там за спорные моменты, но Ева промолчала, только хмыкнула, выражая свое отношение к суровым мужским секретам. Она зевнула и прикрыла глаза, пользуясь плавным ходом машины, чтобы немного подремать. Ну, или подумать, тут как получится. Негромкая музыка не мешала ни первому, ни второму.

Физической усталости не было, но эмоциональное напряжение утомляло ничуть не хуже. Ева уже не помнила, когда в последний раз так выматывалась. Все-таки, хорошо, что Денис рядом, это придавало какую-то уверенность и немного успокаивало. Она даже уже не обращала внимания на его самцовые замашки, если ему так легче, пусть, от неё не убудет, что кто-то на людях подержит её за талию или поцелует. Хотя, нет, если «кто-то», то она резко против, а если Денис — то можно. В том, что для самого мужчины все тоже серьезно, она не сомневалась, Романовский ясно дал понять своё отношение, и Ева достаточно понимала мужскую психологию, чтобы понять — ей фактически сделали предложение. Но вот как на него отреагировать, ещё не решила.

— Мы на месте.

Девушка вздрогнула от неожиданности, слишком глубоко задумавшись, и не заметила, что они уже стоят у её подъезда.

— Да, конечно, — она дернула ручку, но дверь авто была закрыта. — Что такое?

Он молча отстегнул ремень безопасности и, не обращая внимания на сопротивление, пересадил Еву к себе на колени. Пока она не успела запротестовать, Денис прижал палец к её губам.

— Я хочу, чтобы ты уехала со мной, — второй ладонью он прошелся по её затылку, распуская волосы и лаская болезненно чувствительную кожу. Засмотревшись в его глаза, девушка даже не сразу поняла, что выскользнувшие из прически шпильки, звякнув, посыпались на пол. — Теперь тебя здесь не держит работа. А до Москвы не так далеко, и к родным всегда можно будет приехать в гости. Ты хороший юрист, я буду рад, если захочешь работать со мной. Если же нет, найти работу не будет проблемой. Не отвечай сразу, хорошо? Просто подумай об этом.

Ева все-таки попыталась что-то сказать, но теперь ей помешали не пальцы, а рот Дениса. Если на парковке возле её уже бывшей работы он поцеловал почти грубо, то теперь в каждом движении губ было столько нежности, что у девушки даже не возникло мысли его оттолкнуть. Ей сразу стало жарко, хотя до этого немного и ежилась от зимней прохлады. Теперь даже невесомый капрон колготок неприятно натирал кожу, не говоря уже о прочей одежде. Сидеть было неудобно, но на то, чтобы сдвинуться не хватало ни сил, ни желания. Теплые пальцы расстегнули её пальто и пробрались под тонкую шерсть жакета, поглаживая занывшую грудь, скованную кружевом белья. Мягкие и деликатные ласки языка сменились более жадными и страстными. Именно такими, какие снились Еве по ночам, и, как бы ни старалась забыть о них на утро, ничего не получалось. Эти двое суток, которые они провели, практически не покидая друг друга, стали испытанием, причем, для них обоих. По какому-то негласному договору ни Ева, ни Денис не пытались дать выход желанию, о чем сейчас почти сожалели.

— День… Мы же… — она откинула голову, подставляя шею под горячие губы и забыла, что только что хотела сказать. Подол узкой юбки врезался в бедро, но даже эта боль ей нравилась. Не желая оставаться не у дел, Ева потянула за край шарфа, притягивая Дениса ещё ближе, хотя это было уже физически невозможно.

— Черт, Евушка, ты права, — прерывисто дыша, он отстранился, но её из рук не выпустил. Прижавшись щекой к распущенным его стараниями волосам, Романовский тяжело сглотнул, пытаясь хоть немного успокоиться. Заняться сексом с любимой перед её подъездом все-таки несколько чересчур. Хотя, ещё пара минут, и им было бы уже все равно. — Идем домой. Только побыстрее, пожалуйста.

Как они закрывали машину и сделали ли это вообще, ни Ева, ни Денис не помнили. Торопясь попасть в квартиру, девушка забежала в подъезд первой и уже хотела подниматься к лифту, когда Романовский, крикнув:

— Назад!!! — сильно дернул её за локоть, прикрывая собой.

Метнувшуюся из темного угла под лестницей, где сама не так давно пряталась от своего хранителя, тень, Ева заметить успела, так же как и блеск стали, зажатой в руке. Левой.

Денис оттолкнул её к стене, закрывая обзор и сильно надавливая на плечо, чтобы пригнуть ближе к полу. Единственным, о чем девушка подумала, так это, если эта сволочь ранит её мужчину, она лично переломает нападавшему все конечности. О более печальном варианте развития событий Ева даже не помышляла.

То, что на самом деле заняло пару секунд, для неё растянулось на несколько часов — от неожиданного толчка нога подвернулась и, пытаясь сохранить равновесие, девушка схватилась за Дениса. Романовский не ожидал этого, потому на секунду отвлекся и успел блокировать удар, но не выбить оружие. Следующее движение ножа было молниеносным, и Ева видела, что направлено оно на горло Дениса. Она не думала ни о чем, действуя на чистых инстинктах, когда подставила левую руку, стремясь хотя бы задержать. Предплечье обожгло болью, от которой девушка вскрикнула сквозь стиснутые зубы, закрыла глаза и упала, сильно ударившись коленкой о цементный пол.

Она не видела, почему заорал тот урод с ножом, а через мгновение его крик так же резко оборвался. Ей хватило и того, что она уже успела заметить. Главным было то, что они с Денисом живы и относительно здоровы. Ева чувствовала, как по кисти стекает тонкий горячий ручек, но такой острой боли уже не было, да и двигала рукой она вполне свободно, значит, серьезных повреждений нет.

— Ева! Посмотри на меня, хорошая моя! — она очнулась, когда Романовский начал трясти её за плечи. — Сейчас едем в больницу, только не теряй сознание. Давай, открой глаза, любимая, ну же!

— Не кричи, я в сознании, — прокашлявшись, попросила Ева, поднимая голову. — С тобой все хорошо? Не задел?

— Нет, — он поднял её на руки и направился к подъездной двери. Девушка даже в полумраке видела, насколько Денис бледен. — Что у тебя болит, куда он попал?!

— Ничего. Я только коленку ссадила и на руке царапина. Не нужно в больницу, пожалуйста. Ты точно не ранен?

— Я же говорю — нет! — прорычал он, останавливаясь. — Показывай руку.

Ева молча продемонстрировала рваный рукав и повертела ладонью, показывая, что ничего страшного там нет.

— Так, тогда мы сейчас поднимаемся к тебе, и сидишь дома тихо, как мышь. И никуда не лезешь! — последняя фраза была произнесена тоном, ясно говорившим, что они ещё обсудят её геройство. И вряд ли девушке понравится и сама беседа, и её последствия…

— Хорошо, — она прижалась лицом к его шее, чувствуя, как тугой ледяной узел в груди начинает потихоньку распускаться. Значит, у неё минут десять до того, как её начнет трясти. Эту особенность своего организма девушка знала уже давно. — А что с…

— Этим займусь я сам.

Даже открывая дверь квартиры, он не поставил Еву на пол. Первым делом Денис отнес девушку в ванную, где, содрав с неё одежду, ощупал с головы до ног и внимательно осмотрел повреждения. Содранная коленка выглядела страшнее, чем небольшой ровный разрез выше запястья, но именно он привлек внимание мужчины.

Выругавшись сквозь зубы, Денис перетянул ей руку чуть ниже локтя поясом от пальто и усадил девушку на край ванны.

— Стерильный бинт есть?

— Да, сейчас, — Ева попыталась встать, но её тут же вернули на место.

— Где? — Денис успел снять верхнюю одежду и пиджак и, поддернув манжеты рубашки, вымыть руки. Девушка кивнула на боковой шкафчик. Уже через минуту на её руке появилась ровная плотная повязка, через которую начала потихоньку проступать кровь.

— Будет неприятно, — все тем же странным голосом предупредил мужчина, открывая кран. Ева тихонько зашипела, когда на ссадину полилась горячая вода. — На руку нужно наложить несколько швов.

— А ты умеешь? Я не люблю больницы…

— Умею, но тебе накладывать не буду, — он дорвал её колготки, мешающие промывать коленку.

— Почему? — девушка провела пальцами по его скуле. Ей было все равно, как она сейчас выглядит, и что по руке начинает разливаться тупая пульсирующая боль. Даже не было особого интереса, что Романовский сделал с Андреем Щукиным. Тех нескольких мгновений в подъезде хватило, чтобы узнать любовника Виолетты Пахомовой. Гораздо важнее было убедиться, что Денис не пострадал. Ей хотелось просто прижаться к нему и посидеть в тишине, зная, что им ничего не угрожает.

— Я тебе потом расскажу, — он на секунду прижался щекой к её ладони. — И выскажу, — мужчина хотел ещё что-то добавить, но его прервал звонок в дверь. — Одевайся.

Ева завернулась в висевший здесь же короткий шелковый халат и похромала в комнату. В коридоре она успела заметить молодого человека, который негромко что-то говорил Романовскому. Если учесть, с каким выражением лица Денис его слушал, проявлять гостеприимство, да и просто показываться на глаза, девушка не стала и тихо прокралась в спальню. Там, между подушками, сидел Степан и настороженно наблюдал за перемещениями хозяйки.

— Подвинься, зверь, — Ева прямо в халате заползла под покрывало и села, прижав колени к груди, чувствуя, как по телу начинает разливаться противная слабость, сменяющаяся мелкой нервной дрожью. Закрывать глаза не хотелось, потому что сразу же вставала картинка летящего в их сторону ножа.

Только сейчас до девушки дошло, почему Денис так себя ведет. Она вспомнила, как он вывернулся из её захвата за доли секунды, и поняла, что он точно успел бы увернуться от ножа. Вместо этого она помешала, отвлекая, да ещё и позволила себя ранить… Развить мысль ей не дал вошедший в комнату Романовский:

— Оденься, сейчас приедет мой брат.

— Я немного не готова к визиту вежливости, — Ева настороженно наблюдала за перемещениями Дениса, не совсем представляя, что именно он сделает в следующий момент. Но вот эманации злости, исходящие от него, ощущала вполне отчетливо.

— Я не спрашиваю, а предупреждаю, — мужчина распахнул шкаф, и бросил на кровать платье с короткими рукавами. — Надень его. С Лехой приедет врач, который займется порезом.

— Я помешала тебе там, внизу, да? — она не двинулась, чтобы взять платье.

Стоявший возле двери Денис ещё сильнее напрягся от прозвучавшего вопроса, но не ответил. Хотя, тут и так все было ясно.

— Понятно, — Ева отбросила покрывало, вставая, но её тут же прижали к подушке, не давая шевельнуться.

— Я сейчас уйду. А когда вернусь, мы обо всем поговорим, — его ладонь лежала на шее девушки, удерживая, но не сдавливая.

— Хорошо, — она сама удивлялась собственной покорности, но сейчас абсолютно не было желания протестовать. А ещё, очень не хотелось, чтобы он уходил. Рядом с Денисом она чувствовала себя защищенной, и, как ни странно, свободной.

Мужчина наклонился ниже, но не поцеловал, а просто вдохнул запах её волос.

— Постараюсь вернуться побыстрее, — он оттолкнулся от кровати, освобождая Еву из захвата и направился в коридор.

— Что с ним будет? — не то, чтобы её так интересовала судьба Щукина, но все же…

— Ты точно хочешь это знать? — Денис остановился в дверях.

— Не нужно, я поняла, — девушка не была удивлена. Более того, как ни страшно это звучит, но она поддерживала его решение. И на его месте сделала бы то же самое. — Только будь осторожен.

— Буду.

Мужчина так и не повернулся, чтобы посмотреть на неё, и ушел.

За полчаса ожидания, когда приедет его брат, Ева успела сама себя запугать до такой степени, что у неё, вдобавок к разнывшейся руке, повязка на которой пропиталась кровью, дико разболелась голова. Чтобы как-то отвлечься, она начала разбирать коробку с вещами, привезенными с работы. Степан, чувствующий напряженность, пропитавшую атмосферу квартиры, особенно заинтересовался неизвестно зачем прихваченным девушкой кактусом. Одним движением лапы кот выбил несчастное растение из горшочка и погнал куда-то в коридор.

— Если я на него наступлю, всю оставшуюся жизнь будешь есть один сухой корм, — честно предупредила Ева. Она бы ещё что-нибудь добавила, пользуясь случаем немного сбросить эмоции, но не успела, потому что дверной звонок возвестил о прибытии гостей.

Самойлова девушка поприветствовала сдержанным кивком, на который тот ответил не намного теплее.

— Это мой тезка, Алексей, брат предупредил, что тебе нужна помощь, — он кивнул на неопределенного возраста существо, выглядевшее настолько необычно для медика, что Ева заподозрила — из вредности и неприязни Самойлов привез ей ветеринара.

Алексей, который второй, был на редкость неформального вида — дреды до середины лопаток, какие-то четки, монисты и прочие бижутерные изыски оплетали его шею в несколько рядов, а плаги в ушах поражали своим диаметром.

— Добрый день. А вы точно врач?

— А что, не похож? — отвечая, парень на секунду сверкнул пирсом в языке.

— Не очень, — честно призналась девушка, но тапки медработнику предложила.

Пока ей в ванной накладывали швы, Самойлов бродил туда-сюда по коридору, разговаривая по телефону.

Сама процедура происходила под анестезией и болезненной не была, но Ева предпочла отвернуться, не желая видеть, как дырявят любимую ею шкурку.

— Вот и все, через недельку можно будет снимать, — парень тщательно расправил последний узелок на повязке. — Как обрабатывать, сейчас напишу, постарайтесь не мочить и не особо напрягать руку, — он уже складывал инструменты в свой чудо-чемоданчик, когда из-за двери послышался крик и матерный вопрос, выражающий удивление Самойлова таким оригинальным способом растениеводства.

— Леш, а у вас чистый пинцет есть? — Ева дождалась, когда пострадавший замолчит, и только после этого потревожила своего лекаря.

— Да, Вы думаете, пригодится?

— Ну, если хотите, можете выковыривать колючки от кактуса из его пятки голыми руками…

Наблюдать за интимным сниманием носка в исполнении Самойлова девушка не стала, предпочтя оставить мужчин наедине. Вместо этого она убрала раздушенный суккулент и подмигнула Степану. Все-таки, что ни говори, а кот у неё умница… Но, как ни старалась отвлечься, мысли Евы постоянно возвращались к Денису.

Особенно, к тому, что он был первым мужчиной, который не говорил красивых слов, не пытался поразить её воображение романтичными поступками, но закрыл собой от опасности. Только вот проблема в том, что он не удовлетворится такими отношениями, к которым привыкла Ева. Он максималист, и если она решится быть с ним, придется полностью открыться. Никаких недомолвок и утаиваний. Никакой брони, за которой можно будет спрятаться ото всех, и от него в том числе. Девушка просто не знала, способна ли на это. Она уже заметила, что рядом с ним становится другой. Мягче, женственнее. Уязвимее.

Предательство мужа больно ударило по её самолюбию, но если то же самое сделает Денис… Теперь она ясно видела разницу между юношеской влюбленностью и настоящей любовью. Потому что, замечая все его недостатки, то, что раздражает её и даже немного бесит, все же не могла сдержаться, чтобы осторожно не отбросить прядь с его лба и легко не поцеловать в нос, пока он спит. И вообще, несвойственная ей щемящая нежность, периодически сменяющаяся желанием хорошенько стукнуть его за самоуправство, была чем-то новым, а оттого немного пугающим. Но вот в том, что хочет ребенка, Ева была уверена. Не вообще, абстрактного малыша, а именно от Дениса. Похожего на папу, ну, и немного на неё саму, наверное…

— Это и была ваша месть? — Самойлов, прихрамывая, прошел на кухню и сел на диванчик, морщась от прикосновения ткани к истыканной пятке.

— Нет, это было бы мелочно с моей стороны, — Ева даже была немного благодарна мужчине, что он отвлек её от мыслей.

— А вы привыкли, если гадить, то по-крупному? — Алексей рассматривал её, словно в первый раз.

Ева сдержанно улыбнулась и дернула плечом:

— Раз уж вы у меня в гостях, может, чай или кофе?

— Нет, спасибо. Давайте просто откровенно поговорим, если представился такой случай, — он жестом предложил ей присесть напротив. Девушка кивнула и устроилась на пуфике, готовая внимать и, может быть, даже прислушаться к его словам. — Отношения с моим братом это ваше личное дело, но все-таки скажу — он ни к кому не относился так, как к тебе, — Алексей сам не заметил, как перешел на «ты», но Ева продолжала молчать, не спеша его одергивать. — Что на это ответишь?

— Что вы правы. Это наше дело, — слово «наше» Ева выделила особенно, — которое вас вряд ли касается.

— Не путай смелость с наглостью, — Алексей наклонился, приближаясь к лицу девушки. — Я не просто так спрашиваю. Если ты собираешься быть с Денисом, нам придется делать вид, что нормально переносим друг друга. Ясное дело, что во внезапно вспыхнувшее между нами чувство он не поверит, но ради него нужно хотя бы перестать кривиться, глядя друг на друга.

— Ну, вот тут вы ошибаетесь, я-то не кривлюсь, не хочу раньше времени морщины нажить. Но идея здравая. Только одно «но», между мной и им ещё ничего не решено, поэтому предложение считаю преждевременным.

Самойлов слушал её речь с каким-то странным выражением лица, словно одновременно сильно удивлялся и пытался сдержать усмешку.

— Это он тебе так сказал, или сама решила?

— Алексей, вы все-таки лезете не в свое дело. Но если уж так заело любопытство, отвечу, только не злоупотребляйте моей добротой — это мои соображения.

— Тогда все понятно, — он кивнул своим мыслям. — Но говорить ничего не буду, чтобы не оказаться виноватым.

Еве, нервничающей все больше из-за долгого отсутствия Дениса, эта светская повинность давалась все труднее, потому, вспомнив утренний разговор с сестрой, она решила немного отвлечь собеседника:

— Как вы назвали ребенка?

— Сашкой, — лицо Самойлова просияло, и девушка с удивлением поняла, что, когда он не хмурится, то вполне даже симпатичен.

— Хорошее имя. Поздравляю, — она встала, собираясь оставить гостя в одиночестве, но тот перехватил её за руку.

— Мне действительно жаль, что пришлось тебя тогда напугать.

— Ваши сожаления вряд ли что-то изменят, — Ева не выдала жестами, насколько ей неприятно это прикосновение. Похоже, что даже приятельских отношений у них не получится. Немного досадно, потому что его жена ей понравилась.

— Да, брат говорил, что ты жаждешь мести, — он, наконец, выпустил её запястье, и девушка с трудом сдержала вздох облегчения.

— По-моему, вполне резонно, учитывая, что я фактически помогла вам вернуть ребенка, а в благодарность за это получила сеанс гоп-стопа.

— Хорошо, что ты хочешь? Денег? Может, мне встать на колени и постучаться лбом о пол? — было заметно, что Самойлов начинает злиться.

— Ну, полы у меня и так чистые, так что, спасибо за предложение, но не нужно. Деньги тоже оставьте себе, вам ещё ребенка растить, пригодятся, — хмыкнула Ева, стараясь не показать, что от этого разговора головная боль у неё только усилилась. — А хочу я морального удовлетворения. Как мне кажется, имею на него право.

— Даже учитывая, что ты вот-вот станешь женой моего брата?

— Кто вам сказал такую глупость?

У Алексея возникло искушение просветить её относительно планов Дениса, но мужчина промолчал. Брат вряд ли будет благодарен, если вот так разболтать суть их конфиденциальной беседы.

— Это мои предположения, — выкрутился он.

— Тогда держите их при себе. А относительно самого вопроса… Если уж мстить, то всем, чтобы никого не обидеть своим невниманием.

— Одно предупреждение — не вмешивай в это мою жену и сына.

— Об этом могли и не просить. Я в любом случае ничего им не сделаю, — девушка поколебалась, но протянула руку. — Все, что было здесь сказано, останется между нами. В присутствии Дениса мы взаимно вежливы и дружелюбны, но ничто не сможет заставить меня уважать вас больше, чем вы того заслуживаете.

— Справедливо, — Самойлов осторожно пожал её ладонь, принимая условия соглашения.

Больше они не разговаривали — Ева ушла в спальню, мужчина же остался на кухне под присмотром Степана, которому гость точно не понравился. Кот уселся на подоконнике, не сводя с Алексея взгляда, в котором плескалось концентрированное презрение.

Автоматически потирая начавшую зудеть рану, девушка металась по комнате, что-то переставляя и не понимая, что она делает и зачем. Когда в квартире раздался голос Дениса, ей захотелось выбежать, кинуться ему на шею и просто так постоять, дыша им и зная, что с ним все хорошо. Но годами воспитываемая в себе сдержанность не позволяла поддаться этому порыву, поэтому Ева замерла на лежащей у окна подушке, только сейчас заметив, что на улице окончательно стемнело, а сама она уже неизвестно сколько времени сидит в неосвещенной спальне.

Почему-то только сейчас до неё дошло, что все уже закончилось. И вряд ли незадачливый любитель размахивать ножом пережил этот вечер. Девушка на секунду пришла в ужас от собственного желания, чтобы это было так. Ведь он живой человек, который дорог кому-то, который чего-то хотел и строил планы… Но, как это не бездушно и эгоцентрично, Ева была рада, что он больше не будет угрожать ей и её семье. Библейские заповеди хороши, как и светлые нормы демократии, но, к сожалению, а может и счастью, ни одни, ни вторые в обычной жизни не применимы. И если выбирать, оставить Щукина в живых и оглядываться весь остаток своих дней, или же сразу решить эту проблему, то она была за второй вариант. Его проблемой была неспособность вовремя остановиться. Ведь Пахомов откровенно намекнул молодому человеку, что не потерпит в своей семье человека с весьма туманным прошлым, но до него не дошло. Ева не знала, да ей это было и не интересно, жених ли подсадил Ирину на наркотики, или же она — его, но факт оставался фактом, придуманный ими «гениальный» план с самого начала полностью курировался главой семейства. Наверное, Илья Алексеевич получал какое-то извращенное удовольствие, ставя таким образом на место немного зарвавшуюся молодую супругу, но это уже их проблемы. Для самой Евы главным было, чтобы эта история, а также обстоятельства трагической кончины молодого человека не стали достоянием общественности. Со всем остальным, включая муки совести, она уж как-нибудь разберется. Тем более, что ей явно не дадут нести ответственность, какой бы она не оказалась, в одиночестве…

Негромко стукнувшая дверь была единственным предупреждением перед тем, как девушку ослепил свет включенной люстры.

— Вот черт! — Ева прижала ладони к мгновенно заслезившимся глазам.

— Ты почему сидишь в темноте? — сильные пальцы легли ей на плечи и потянули вверх, помогая встать.

— Задумалась и не заметила, что уже ночь, — она не стала отступать, когда Денис обнял её, притягивая к своему телу. — Все закончилось?

Она почти физически ощутила его колебания.

— Ты действительно хочешь это знать?

— Мне не нужны подробности. Просто — да или нет, — все ещё не открывая глаз, Ева прижалась щекой к его груди, ощущая, как ровный ритм его сердца начинает ускоряться, а дыхание становится глубже и резче.

— Да, — после недолгого молчания, прошептал он.

— Это хорошо, — кивнула девушка, обнимая мужчину за талию и позволяя себе немного расслабиться. Но у него были явно другие планы.

— Хорошо? Хорошо?! Ты подставилась под нож и говоришь, что все в порядке?! — переход от мирного почти мурлыкания к злобному шипению мог выбить из колеи, если бы Ева не была готова к такому повороту.

— Со мной все нормально, — посмотреть на него все-таки пришлось, и девушке не понравилась злость, явно читавшаяся в черных глазах. — Ты можешь ругаться, но я действовала автоматически, поэтому просто не подумала, что могу тебе помешать.

— Да причем тут это?! — едва ли не впервые за все время их знакомства Денис повысил на неё голос, и Еве стало немного не по себе. Похоже, что она недооценила степень его «недовольства». — Мне не десять лет, чтобы психовать из-за того, что меня в драке прикрыла девчонка. И я знаю, как тяжело противостоять инстинктам. Более того, горжусь, что ты не струсила. Другой вопрос, что ни хрена не умеешь драться с применением холодного оружия, но все равно полезла. Хочешь знать, из-за чего мне с каждой минутой все больше хочется тебя отшлепать? Почему не сказала, что подозреваешь того парня? И очень тебя прошу, прежде, чем врать, хорошо подумай, потому что терпение у меня не железное! — ладони все сильнее сжимались на её плечах, но он явно контролировал свою силу. Во всяком случае, девушка ощущала некоторый дискомфорт, но боли не было.

То, что отвлекать и обманывать — не вариант, Ева поняла сразу, но говорить правду… Хотя, может, так и нужно, для разнообразия?

— Потому что не верила, — она смотрела ему в глаза и четко проговаривала каждое слово, — и ты об этом знаешь. И до того, как командовать «фас!» хотела убедиться, что это действительно он. Я уже была на месте того, кого запугивают на всякий случай, и не хотела повторять такое с кем-нибудь ещё. Кстати, твой брат уже ушел? Мне не хотелось бы выяснять отношения при нем.

— Лехи здесь уже нет, так что не стесняйся. Можем даже пройти на кухню, если тебе нужны тарелки в качестве реквизита, — Денис слегка оттолкнул Еву и, резкими движениями сорвав с себя пиджак, не глядя бросил его в кресло. — Сколько мне ещё доказывать, что я на твоей стороне? Месяц, год, два? Просто уточни, мне же интересно!

— Не кричи на меня, — Ева встала в классическую позу всех оскорбленных женщин — руки уперты в талию, подбородок вздернут, глаза прищурены. Правда она, с её метр шестьдесят два, на фоне его почти двух смотрелась, мягко говоря, не впечатляюще, но девушку это не смутило. — И ваше с братом поведение и подковерные интриги, из-за которых я тебе не верила, не моя вина!

— Да при чем здесь это?! Я говорю о последних двух днях, — Денис с трудом сдерживал желание взять её за плечи и немного встряхнуть. А ещё лучше — действительно отшлепать. Но больше всего хотелось ещё раз проверить и убедиться, что она не пострадала. Каждый раз при взгляде на повязку, белеющую на её руке, у него появлялось ощущение, как от удара в солнечное сплетение. О том моменте, когда он понял, что её ранили, Денис предпочитал вообще не вспоминать. Он ощутил себя настолько беспомощным и потерянным, что все знания и умения куда-то пропали, и, вместо оказания помощи, просто тормошил Еву, как какой-то придурок.

— Ну, как по мне, так очень даже при том. Хорошо, забудем то, что было в Египте. Ты явился сюда, весь такой благородный, разве что без коня, постоянно действуешь мне на нервы и настойчиво требуешь, чтобы я открыла все свои секреты! Уж извини, что я такая подозрительная, но единственное разумное объяснение такому поведению — тебе что-то от меня нужно, — Ева сама не заметила, как подошла к нему вплотную и на последнем слове ткнула пальчиком в его грудь. Денис не стал мелочиться и перехватил не пальчик, а всю руку, подтягивая девушку ещё ближе.

— А подумать, что мне нужно не что-то от тебя, а ты сама, ума не хватило?! — даже пребывая в бешенстве, он понимал — ей не удобно стоять вот так, запрокинув голову, потому мужчина поднял Еву и поставил на кровать. — Я уже раз терял дорогого человека из-за собственного эгоизма и тупости, поэтому сделаю все, чтобы с тобой все было хорошо!

— Ты мне ещё признайся в любви, незамутненной и вечной!

— Хочешь это услышать? Да, я тебя люблю и хочу прожить вместе остаток жизни! А теперь мы можем вернуться к скандалу? — признание вырвалось у него настолько легко и естественно, что Денис и сам на секунду замолчал. А потом понял, что так с ней и надо, Еву не переспоришь, в чем он только что убедился, остается вот так огорошить, чтобы потеряла дар речи.

— Эммм… — девушка забыла, что хотела сказать и подавилась воздухом, глядя в его глаза и понимая, что он не врет. Ругаться сразу расхотелось, но и признаться в ответ Ева тоже была пока не готова. Почему-то было страшно сказать о чувствах вслух, словно от того, что эти слова не произнесены, что-то могло измениться… Зато она очень ясно ощутила, как они, в пылу ссоры, прижались друг к другу, горячие ладони на её бедрах, свои пальцы, судорожно сжавшиеся на воротнике рубашки Дениса, его тяжелое дыхание и то, что между их лицами, от силы, сантиметров десять. Когда расстояние уменьшилось до такой степени, что она уже ощущала гладкость и тепло его губ, кто-то сверху решил немного их охладить приходом незваного гостя.

— Кого там опять принесло? — Денис все-таки на мгновение прижался к её рту, скользнув языком по нижней губе, искусанной от сегодняшней нервотрепки.

— Не знаю, — сглотнув, прошептала Ева, — но, судя по всему, он уверен, что мы дома.

Звонок раздавался через равные промежутки времени, ясно давая понять, что уходить посетитель не планирует.

Отодвинувшись от девушки на расстояние, достаточное, чтобы втащить из кармана брюк телефон, Денис быстро кому-то набрал.

— Фото пришлите, — неизвестно, кто и что ему ответил, но уже через несколько секунд он демонстрировал Еве дисплей мобильника. — Знаешь его?

Даже несмотря на не совсем удобный ракурс съемки, Ева сразу поняла, кто к ней пожаловал. Другой вопрос — зачем?

— Да, знаю… Будь здесь, я сама открою, — она приготовилась слезать с кровати, но Денис только крепче сжал ладонь, лежащую на её ягодице.

— Почему ты не хочешь, чтобы открыл я? — девушка уже знала, что спокойный тон не гарантирует отсутствия у мужчины всяких разных эмоций, типа ревности, потому наклонилась к его лицу и прошептала в губы:

— Потому что это по работе. Я же не предлагаю тебе прятаться в шкаф, поэтому будь хорошим мальчиком и отпусти меня.

Денис нашел бы что ей возразить по поводу своей хорошести, но звонок опять ожил, и Романовский нехотя разжал руки.

— Только не долго, мы ещё не договорили. И, в любом случае, в твой шкаф я просто не помещусь, — он легонько провел носом по шее девушки и осторожно поставил Еву на пол.

— Хоть новую мебель покупай, — пробормотала она уже в прихожей.

— Я все слышал!

— Брысь обратно в комнату! — она тихо хихикнула, представив Дениса, пытающегося умоститься среди её одежды. Дааа… Может, действительно новый шкаф купить? Ева была готова думать о чем угодно, только не о признании мужчины, потому и ухватилась за приход Пахомова, как за повод немного отложить разговор.

— Здравствуй. Вот уж не ожидала увидеть тебя здесь, — как гостеприимная хозяйка, она предложила молодому человеку войти. Но встала так, чтобы левая рука оказалась вне поля его зрения.

— Доброй ночи, — он улыбнулся, глядя на немного взъерошенную девушку. — Извини за поздний визит, уделишь мне несколько минут? Есть серьезный разговор.

— Нууу… Сейчас немного неподходящий момент.

— Это действительно важно, и я не отниму много времени, — продолжил настаивать Сергей.

— Хорошо, идем, — Ева сдалась и пригласила гостя пройти в гостиную, надеясь, что Денис остался в спальне. Она ничего и никого не стеснялась, в конце концов, Пахомов-младший ей никто, но знакомить мужчин не хотела. Во избежание. Вспомнив, как ещё пару недель назад всерьез подумывала о кандидатуре Сергея в качестве любовника, девушка с трудом сдержала смешок. Похоже, что в ближайшее время ей не грозит вновь поднимать этот вопрос из-за хронической занятости данной вакансии.

— Располагайся, — Ева кивнула на диван. — Извини, что перехожу сразу к делу, но время позднее. Что ты хотел?

— Ценю твою деликатность, — хмыкнул Сергей, с любопытством оглядываясь. — Во-первых, отец просил передать благодарность и сказать, что в долгу перед тобой. Если возникнут какие-то трудности, просто дай знать. А ещё, просил напомнить, что его предложение остается в силе, — было заметно, что мужчине интересно, о чем именно идет речь, но спрашивать он не стал.

— Передай ему ответный реверанс, но мое решение осталось неизменным, — Ева села на подлокотник кресла, подальше от гостя и поближе к свернувшемуся клубком Степану. Видимо, кот умаялся, гоняя ныне присный кактус, потому на появление постороннего мужика никак не прореагировал, продолжая беззастенчиво дрыхнуть и иногда всхрапывать. — Это все?

— Нет. Ты в курсе, кто такой Андрей Щукин?

— Да, — девушка не единым движением не выдала своей напряженности.

— Он пропал. Но у парня явные проблемы с головой, наркота до добра не доводит. Поэтому будь осторожна. Отец постарается решить эту проблему так, чтобы это не затронуло тебя, но все же…

— Спасибо за предупреждение, я поняла, — Ева поднялась, намекая, что Сергей загостился, но он ещё не закончил:

— Это то, что касается моих функций, как голубя мира. От себя же хочу пригласить тебя в театр. Говорят, нынешняя постановка в нашей драме выше всяческих похвал.

Он не успел договорить, как откуда-то сбоку донесся звук, подозрительно похожий на рычание. Сергей оглянулся в поисках его источника, чем девушка и воспользовалась, пнув ни в чем не повинного Степана. Кот с обиженным мявом упал на ковер и, недовольно передернув шкурой, начал умываться.

— Он такой ревнивый, — Ева кивнула на оскорбленное животное. — Всегда рычит, когда ко мне слишком близко подходят.

— Так я же на месте сидел.

— Значит, для профилактики. Извини, но я откажусь. Честно говоря, нет ни сил, ни времени.

Её мягкая улыбка не обманула мужчину, сразу понявшего, что его только что интеллигентно послали.

— Что ж, жаль, мне хотелось познакомиться с тобой поближе, все-таки, ты многое сделала для моей семьи, — он поднялся, собираясь уходить, и поймал её руку для поцелуя. Девушка мысленно выругалась, потому что рука была левая. — Ты поранилась?

— Пустяки, разбила вазу и случайно порезалась осколком. Ничего страшного.

— Да? Может, лучше показать врачу?

— Уже. Но спасибо за беспокойство. А теперь извини, но…

— Да-да, что-то я засиделся, — Сергей не стал ждать ещё более прозрачного намека, что ему пора выметаться и направился к двери. — Не знаю, какое именно предложение делал тебе отец, но моё тоже остается в силе. Всего хорошего.

Девушка немного перекошено улыбнулась вслед визитеру и облегченно повернула ключ в замке. Но отойти не успела.

— Ты любишь театр? — дерево двери, к которой прижал её Денис, приятно охлаждало кожу пылающего лица.

— Не особенно, — она опустила руки на его ладони, плотно обхватившие её талию.

— Я отведу тебя, куда захочешь. Большой, «Ла Скала», «Ковент-Гарден»… Только скажи, — едва слышный шепот дополнился новыми, чуть резковатыми нотками. — Кто это был?

— Просто знакомый, — на свою беду Ева вспомнила сегодняшний эпизод в машине и поняла, что, если Денис будет и дальше так дразнить, то она просто завалит его на пол и зверски изнасилует. Если сможет пошевелиться, конечно, в чем она была не уверена, настолько плотно её прижимали к твердому телу. Даже не до конца прошедшая злость отступала перед желанием потереться о его обнаженную кожу, впитывая ощущение плотного, чуть шероховатого бархата под кончиками пальцев.

— А его отец? — от движения губ, чуть задевавших шею и тепла его дыхания, шевелящего мягкие завитки волос, у Евы немного сел голос, а пальцы рефлекторно сжались, чуть впиваясь в запястье мужчины. — Какое предложение делал тебе он?

— Это уже похоже на допрос, — не делая попытки освободиться, намекнула девушка, опуская ладонь на его бедро. Поскольку он никаких действий не предпринимал, просто стоял за её спиной и тем самым заставлял кусать губы от невозможности более близкого контакта, Ева осторожно провела ногтями по его ноге, слегка царапая сквозь ткань брюк.

— Не надо, — почти прошипел Денис, перехватывая кисть и сжимая в своей ладони. — Ответь. Пожалуйста, — добавил он перед тем, как зубами потянуть за ворот её платья, обнажая бледное плечо.

— Он предлагал мне на него работать, — она прикрыла глаза, наслаждаясь невесомыми поцелуями, скользящими по ключице и вновь возвращающимися, чтобы лизнуть чувствительную точку на затылке, заставляя девушку вздрагивать всем телом. — И до прихода Сергея мы ругались. Не хочешь продолжить?

— Точно. Но у меня другая идея. Мы совместим.

Ева не успела ничего понять, как оказалась лежащей на его плече, и её торжественно, кверху попой, внесли в спальню. Она уже подумала, что Денис сейчас с размаху бросит её на кровать, но мужчина предельно бережно и осторожно опустил свою ношу на подушки.

— Мы говорили о доверии. И сегодня утром ты утверждала, что теперь веришь мне, — он сел у её ног, поглаживая икры и рисуя большими пальцами круги на гладкой коже. Девушка немного поежилась от всего, что было в его взгляде, но кивнула.

— Скажи вслух, — приказ прозвучал невнятно, губы Дениса осторожно целовали её травмированную коленку, настолько нежно и деликатно, что тянущее саднящее ощущение отошло куда-то даже не на второй, а на десятый план.

— Верю, — Еве не хватало воздуха, но она все-таки умудрилась выдохнуть ответ.

— Насколько?

— А как тебе нужно? — этот разговор, прерываемый поцелуями и едва ощутимыми ласками, не казался странным или неправильным. Пусть это не та беседа, которую привычно вести в кровати, но она была крайне важна для обоих.

— Полностью, — Денис прочертил дорожку поцелуев вверх по бедру, пальцами сминая мягкий хлопок платья, и остановился в нескольких миллиметрах от тонкого темно-лилового кружева её трусиков. — Мне нужна вся ты. Такая, какая есть.

— Я совсем не идеальна, — Ева не могла заставить себя разорвать контакт взглядов, хотя и понимала, что ходит по грани. А может, уже и переступила через неё…

— Мне не нужна идеальная, — мужчина подался вперед, ставя колено между её разведенными бедрами и накрывая своим телом.

— Я эгоистична и корыстна, — Ева сама не знала, зачем говорит ему это, но сейчас казалось правильным показать себя такой, какая она есть. Без утаивания и недомолвок.

— Ты собиралась рискнуть своей карьерой ради абсолютно чужой женщины и её ребенка, хотя ничего за это не получила бы, — он оперся локтями по бокам от её плеч, чтобы ей было не так тяжело.

— Я не смогу жить в клетке из запретов и ограничений, — она попыталась немного отодвинуться, но только сильнее прижалась к нему грудью.

— Их практически не будет. А те, что есть, ты даже не заметишь.

— Я злопамятная и мстительная!

Денис хотел возразить, но потом хмыкнул и кивнул, признавая её правоту, перед которой был бессилен даже его талант дипломата, но все же ответил:

— Я — тоже. Так что мы стоим друг друга. Посмотри на меня! — девушка вздрогнула и подняла на него взгляд. — А теперь, глядя мне в глаза, скажи — хочешь быть со мной? — длинные пальцы легли поверх её губ, останавливая готовые сорваться слова. — Только учти, если скажешь «Да», ты от меня уже не избавишься. Никогда.

— А если скажу «Нет»? — Ева лизнула его пальцы, и Денис с горловым стоном убрал ладонь с её лица.

— Сделаю все, чтобы ты все равно ответила «Да».

— Это не похоже на отсутствие ограничений.

— Это одно из немногих. У тебя не будет свободы от меня. Так же, как у меня — от тебя.

Все те умные и правильные аксиомы, что Ева на протяжении последних восьми лет тщательно вдалбливала себе в голову, заставляли внутренне сжиматься от страха. У неё не было сил противостоять тому, что предлагал Денис. Предельная честность во всем. Сейчас да, а что будет потом? Девушка закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. И дело тут не в отсутствии альтернативы, о которой он её только что предупредил. Если она действительно захочет, сможет избавиться от всего, что тянется к Денису. Только вот останется от неё после этого пустая оболочка с мертвой душой. Как же страшно…

— Если предашь — убью, — девушка сама от себя не ожидала этих слов, но, когда произнесла их, поняла, что они правильные.

— Согласен, — мужчина ответил без колебаний. — А теперь говори.

Ева медленно приподнялась, а он так же синхронно отступал, пока они не оказались сидящими лицом к лицу. Колотящийся в горле пульс не давал нормально вздохнуть, но она знала, что не просто должна, а хочет сказать это.

— Да.

Если девушка ожидала, что после этого он набросится на неё, то ошиблась. Денис взял её за руку, осторожно поцеловал ладонь и переплел их пальцы. Никаких лишних слов и движений, но Ева поняла, что этот жест гораздо важнее любого штампа и религиозной церемонии. Знак абсолютного доверия и уважения.

— Я сейчас разревусь, — честно призналась она, чувствуя, как подступают слезы. — А плакать красиво не умею, поэтому морально готовься…

Денис громко рассмеялся, мгновенно толкая её обратно на подушки и нависая сверху:

— Только ты можешь сказать что-то похожее в такой момент, — он заглушил возражения горячим поцелуем. — Но я тебя все равно люблю.

— Я тебя — тоже, — теперь было уже не важно, какие мотивы и внутренние запреты удерживали от этих слов. Да и вообще, какие, к черту, ограничения, когда решаешься быть абсолютно честной с любимым человеком?

— Знаю, — он нашел молнию на платье и потянул замочек вниз. — Ты же ведь тоже все понимала ещё до того, как я сказал? — он с нажимом погладил впадинку позвоночника, одновременно расстегивая бюстгальтер.

— Конечно, — теперь было гораздо проще признаться даже самой себе. Она замечала все мелкие жесты и поступки, которые были намного важнее слов.

Денис стянул с неё платье вместе с бельем и потянулся к своим брюкам.

— Точно доверяешь? — он выдернул ремень и сделал из него петлю. — Протяни руки.

— Я не любительница садо-мазо, — предупредила Ева, но послушно сложила ладони и вытянула их перед собой. Прохладная кожа плотно, но не сдавливая, оплела её запястья.

— Помнишь, ты спрашивала, почему я сам не могу наложить тебе швы? — Денис едва ощутимо погладил её раненую руку. — Потому что не смогу намеренно сделать тебе больно, — он потянулся и закрепил свободный конец ремня на спинке кровати, медленно спускаясь ладонями по внутренней стороне предплечий девушки.

— А непреднамеренно? — она не знала, откуда берутся силы, чтобы задавать вопросы, когда внутри все скручивает от желания ощутить его на себе, в себе.

— Не хочу врать, — пальцы замерли на груди, поглаживая соски, заставляя их сжиматься и твердеть, а саму Еву выгибаться от горячих волн, поднимающихся от низа живота все выше, огнем проходящих по венам и дурманящих разум. — Сделаю, и не раз. Так же, как и ты мне.

— День, — Ева открыла потемневшие от страсти глаза и, обхватив его ногами за бедра, потянула на себя, — заткнись и раздевайся уже, наконец.

— Как скажешь, моя королева.

Но, вместо того, чтобы раздеться, положил её на живот, аккуратно устраивая поцарапанную коленку на подушечку.

— Тебе не тяжело? — он сел на её ноги, сжимая в захвате щиколотки.

— Нет. Что ты задумал? — ей было не совсем удобно говорить, но любопытство и предвкушение становились все сильнее.

— Сейчас узнаешь, — Денис провел языком по линии её лопатки, одновременно лаская ладонями поясницу, нажимая и поглаживая так, что Ева всхлипывала от остроты ощущений.

То, что он делал после этого, почти стерлось из её памяти, осталась только слепящая жажда, нужда в прикосновениях и поцелуях. Желание такой силы, что она вслух умоляла его и абсолютно не чувствовала себя как-то ущемленной. Наоборот, каждое его движение и ласка были только для неё. А ведь он просто вполне невинно гладил и целовал ей спину.

Ева вскрикнула от неожиданности, когда Денис довольно ощутимо шлепнул её по попе.

— Что ты делаешь? — немного сорванный голос звучал хрипло и тихо.

— Я же обещал не только рассказать, но и высказать, — мужчина поцелуями загладил зудящее от удара место. — Это за то, что подвергла себя опасности.

Новый шлепок.

— Ай! Прекрати, извращенец! — Ева завозилась, пытаясь вырваться, но петля на ремне была затянута на совесть.

Ещё один.

— Ты же сказал, что не можешь намеренно делать мне больно…

— А тебе больно? — и снова едва ощутимые движения языка, успокаивающие раздраженную кожу.

— Нет, — после секундного колебания призналась она, плавясь от ласк, подстегиваемая чувством собственной беспомощности.

Денис оторвался от своего увлекательного занятия, освободил её руки и, перевернув на спину, смял губы в почти жестком поцелуе. Ева отвечала так же сильно, почти отчаянно, стараясь каждым касанием стать ближе. Ей было все равно, что не хватает воздуха, да и зачем он вообще, глупость какая…

С трудом оторвавшись от припухших губ, он спустился ниже, покусывая и зализывая бледно-розовые следы своих зубов на её плечах, ключицах… И ни разу Еве не стало даже неприятно. Она не понимала как, но Денис точно знал, где проходит граница между обжигающе-острыми ласками и болью.

— Не могу больше, — прошептал он, покрывая короткими жадными поцелуями её грудь. Он потянулся к сброшенной возле кровати одежде и вернулся с зажатым между пальцев квадратиком фольги. — Все будет так, как ты скажешь.

Ева забрала у него из рук презерватив и провела уголком упаковки по шее Дениса, ниже, царапнула сосок.

— Ева…

От звука его голоса, звучащего вот так — сипло, сдавленно, губы девушки дрогнули в чувственной улыбке.

— Не думаю, что нам это пригодиться, — лизнув уголок его рта, промурлыкала она, отбросив ненужный контрацептив куда-то в сторону. И тут же взвизгнула, мгновенно прижатая весом его тела к постели.

— Сама напросилась…

Поднять голову с мерно поднимающейся груди Дениса, которую Ева использовала вместо подушки, было невообразимо сложно, но гадское животное, ставшее по какому-то недосмотру домашним любимцем, не прекращало громко и с удовольствием драть ковер.

— Цыц, зараза, — хрипловато прошипела девушка, не решаясь повысить голос. Все-таки они уснули уже перед самым рассветом, и ей не хотелось разбудить любимого.

Обиженный вчерашним пинком хозяйки кот удвоил усилия. Ничего подходящего, чтобы запустить в него, у Евы под рукой не оказалось, поэтому пришлось вставать самой.

— Ты куда? — Денис не открыл глаза, но сильнее прижал её к себе, не выпуская из-под одеяла.

— Я только Степу придушу и вернусь, — девушка поцеловала его в плечо и поползла к краю постели. — Иди сюда, тварь божья!

Но дворовые корни кошечьей родословной не предполагали наличия у своего славного представителя хронической глупости или наивности. Дернув в сторону Евы ухом, животное мигом скрылось в темном подкроватье.

— Выползай, скотина, — девушка свесилась вниз головой, встречаясь взглядом с наглыми желтыми глазищами, прямо-таки источающими злорадство. Кот прекрасно понимал, что она за ним не полезет — лень, да и можно когтистой лапкой по лицу схлопотать, поэтому был спокоен и доволен свершившейся местью. — Ладно, ты оттуда ещё выйдешь…

— Не переживай, если что, Дарик его быстро перевоспитает, — Романовский зевнул и подтянул её к себе, обнимая руками и ногами.

— А кто такой Дарик?

— Дориан Грей, мой хаски.

— У тебя есть собака?! — Ева даже привстала, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Угу, а что тебя удивляет? — немного невнятно спросил он, явно погружаясь в сон.

— Нет-нет, ничего, спи, дорогой.

Она не стала говорить, что их семью ждут новые потрясения — больше, чем мужиков, Степан ненавидит только собак…

Но сон упорно не шел, хотя и дремала она от силы часа четыре. Судя по ровному дыханию, Денис снова уснул, а вертеться и тем самым беспокоить его, Ева не хотела. Мышкой прокравшись из спальни, девушка сначала долго плескалась в ванной, а потом решила проверить, что там нового на просторах рунета. По давней привычке она сначала заглянула в почтовый ящик. Спасибо Кириллу, теперь спам ей не приходил вообще, но находящееся там одно-единственное письмо заставило Еву вздохнуть и отдернуть руки от клавиатуры.

Они ещё о многом не говорили друг другу. Вскользь произнесенная Денисом фраза о потере близкого человека, её собственные недомолвки и пока несказанные мысли…

Чего стоит доверие? Казалось бы, что страшного в том, что она откроет это письмо и узнает, справедливы ли её подозрения? Ведь она совсем не наивна и легковерна. Таких совпадений просто не бывает, но все же…

Ева без колебаний выделила пришедшее сообщение и нажала «Удалить», после чего очистила корзину и внесла в черный список ещё один адрес. «Шеф».