Пётр Великий в жизни. Том первый - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Евгений Николаевич Гусляров (Книга первая) #1

Евгений Гусляров Пётр Великий в жизни. Том первый

Книга первая

Глава I. Время русской Атлантиды

Из дневника читателя (вместо предисловия)

То, что было прочитано мной перед тем, как появилась эта книга, вся эта масса бесчисленных документов, слов очевидцев и героев того времени побуждала на посильные размышления. Мне представлялось кое что между строк тех документов, слышались голоса, умолкшие три с половиной столетия назад. Воображению чудились картины давно ушедшей жизни. Так является собственный опыт постижения истории. Каков он ни есть, а он дорог мне, поскольку этот опыт личный, мой собственный. По ходу чтения тех документов, которые собраны мной и обработаны для текста книги, у каждого читателя, коль скоро они явятся, будут собственные мысли и соображения, у каждого тоже свои. К сожалению, я о них не узнаю. Тогда и придумал я по ходу чтения этих материалов записывать кое-какие свои мысли. Вот и выходит – то, что написано, является, некоторым образом, дневником читателя. Заметками, сделанными по ходу освоения разного рода документов и первоисточников. Заметки мои, повторюсь, субъективны, всякий заинтересованный человек при чтении тех же самых документов волен сделать свои выводы, и тогда история Петра Великого будет выглядеть совсем иначе. Всякий человек имеет право на собственную истину. И чтением последующего повествования, сделанного в форме систематизированного свода документов, воспоминаний современников и мнений известных историков каждому вдумчивому читателю предоставляется возможность обдумать собственную версию развернувшейся исторической драмы. В том предоставляется ему полная свобода. Жанр подобного изложения жизнеописаний придуман не мной. Первым это сделал В.В. Вересаев в ряде своих книг, лучшей из которых является замечательный по оригинальности биографический роман в документах «Пушкин в жизни». Во всех деталях этой своей работы я следовал названному образцу. Как и в некоторых других моих книгах. В документах о человеческих судьбах есть захватывающее обаяние. Одной из задач моего повествования была опора на это обаяние, и попытка подействовать документом на воображение читателя.

Я бы хотел отнести свои поиски и усилия к несуществующему разделу науки, который можно бы назвать археологией духа. Или исторической реконструкцией человеческой души. Обычную археологию интересуют черепки и кости, разного рода ископаемые материальные свидетельства о живших когда-то людях. Это свидетельства внешних проявлений их жизни. Декорации, в которых они действовали. Можно без труда догадаться, что возможна и та археология, которая даёт возможность отыскать осколки человеческой души, окаменелости духа. Заметили ли вы, как разительно напоминают строчки, написанные рукой человека, порывистую строку кардиограммы. Это может подсказать, откуда является слово… Так вот, драгоценные россыпи окаменелостей духа легко обнаружить в старых рукописях, в старых письмах и дневниках. Тут есть слова, когда-то звучавшие на самом деле. Поступки, подлинность которых засвидетельствована в виде преданий. Можно даже восстановить мысли тех далёких людей. В самом общем виде их можно отыскать в летописях и литературных памятниках, в книжных листах подёрнутых волнующим цветом времени. В том числе даже и в фольклоре. Сказка и песня всегда формировала душу и склад русского человека. А сколько их в тех же допросных актах, которые заполняли сумрачные летописцы вековечного русского застенка.

С некоторого времени я испытываю огромную симпатию к тем людям, которые были на столетия моложе нас. И завидую им. Жившие в России восемнадцатого и девятнадцатого веков и раньше испытывали ещё великий интерес к жизни. Они полагали, что следующие за ними поколения будут жизнестойки и любопытны. Они хотели говорить с ними. Писали дневники и письма, делали «подённые» записи. Они чуяли ещё неповторимую цену каждого мгновения жизни…

По слову, живому осколку души, легко бывает представить целиком живую душу, движение её и даже сами размеры этой души.

А, представив душу, легко судить о времени.

И ещё. Если бы снимал я фильм о жизни Петра Великого, начал бы я его вот с этой картинки.

…Поутру, 1 числа сентября в первый день нового 1672-го от Рождества Христова года, у коломенских чертогов, в которых обитал с весны до осени симпатичнейший государь российский Алексей Михайлович, замечена была странная фигура, околачивавшаяся у самого Красного крыльца царских палат. Морозный, ранний в этом году утренник затянул перед дворцом частые вполне осенние лужи ледяной полированной слюдой, а фигура была босая. Грязь наросла на ногах до ципок, не держалась она только на выпуклом диком панцире ногтей. И вот когда шёл он, казалось, что впереди прыгали маленькие жёлтые черепашки. Дик и зверовиден казался лик его с павшими на чугунный лоб колтунами. Взгляд же, хотя и волчий, исподлобья, но не злой, наоборот, можно было угадать в нём цепкое любопытство, тёплую благодать живой мысли.

Дежурный стрелец, пропадавший до того в зябкой истоме, насторожился. Сизые от холода и грязи босые ноги юрода добавили знобкого неуюта ему под кафтан, и без того не шибко сохранявший спёртый дух отсыревшего за ночь бдительного тела.

– Куда прёшь, немытая харя? – вяло качнул стрелец мгновенно и весело вспыхнувшим на солнце железом.

– Стоит Егорий в полупригорье. Грядёт Сысой пятьдесят три версты высотой, в широту непомерен… Божья иконка, божья коровка, грамотка монастырская, богоматерь Ахтырская, имячко святое, да молочко снятое. Аз есмь постник, многотысячный обносник, аспид карпыч, чёртов ухват, – забормотал торжественно и бессмысленно божий человек, но дежурного стрельца не убедил.

– Посторонись, загавкал, псина… Прощай, прощай, катись откуда выкатился, – важно грозил ему стрелец, которому вышел, наконец, час употребить должность, всё-таки он тут при царе состоял.

И тут, вот чудо-то какое, из чудес чудо. На крыльце явился сам ласка-царь Алексей Михайлович. Борода ещё скомкана, и как-то уж очень весело и будто даже тепло стало и служивому человеку стрельцу и приблудному божьего вида голодранцу от того, как ясно и распахнуто глянули небесного весеннего цвета царские глаза. И весь он, ещё неумытый, щёки розовые от внутреннего жара, в ночной немыслимо мятой льняной рубахе, так уютен был и вкусен на вид, что и стрельцу, и юроду показалось – пирогом запахло.

– Не тормоши божьего человека, – голос у царя оказался звонкий и шибко подходящий к свежему морозному утрецу. – Кто божьего человека обижает, тот божье лицо омрачает. Подь сюда, – шевельнул царь тоже пышною, как оладушек, ладонью.

Через мгновение между юродом и царём предивный уже происходил разговор. Если б кто слышал, не поверил бы, что такое могло быть. Юрод просил приложиться губами к благодатной утробе царицы Натальи Кириловны. Объяснял это тем, что чувствует высшее веление поклониться и благословить великого царя, которому пришёл черёд явиться из материнского чрева, чтобы покачнуть обветшалый мир, ужаснуть его страстью и волей.

И ещё одно неслыханное дело. Царь Алексей уговорил царицу дать приложиться юроду к неприкасаемому телу. Принесли для того тончайшую бусурманской выделки ткань, которую и наложили на непомерно вспухший её живот. Юрод восторженно и вполне благочестиво припал замшелыми устами к нему как раз в том месте, где нелепо выставился на целый вершок, видный даже сквозь павшую туманом кисею, выгнанный из тела жестоким напором царицин пуп.

Задолго до того происходили в православном царстве следующие важные и благие для смирного течения жизни дела.

Необузданную лютость и дикое своеволие царя Ивана Васильевича народ запомнил крепко. Новую династию Романовых возводили на трон спустя лишь тридцать лет после смерти жестокого царя. Возвращения его строгостей не хотели. Ужас того времени совсем ещё не выветрился. Вот тут-то царская власть впервые претерпела нечто необычайное – народ, от лица которого выступили, конечно, высокие служилые и думные чины, попытался ограничить самодержавие. Как раз в части неконтролируемого зверства. Первые Романовы обязывались клятвой править «тихо». Нрав же Алексея Михайловича казался подданным настолько безобидным, что его от обязательства быть на троне «тихим» освободили. Он и так был «тишайшим». Вероятно, это слово означало тогда деликатность и милосердие. И в историю он вошёл как Алексей I Тишайший. Это не потому, что он не громыхал время от времени посохом, а потому, что не убоялся сделать ласку и мягкость средствами державной власти.

Царь Алексей Михайлович не то чтобы был очень уж ярый реформатор, но он как-то уже неловко чувствовал себя в рамках традиций. Он был первым, а, может, и единственным царём, который умел дружить, быть добрым соседом. Не переодеваясь и не маскируясь, подобно халифу Гаруну ар Рашиду, он мог явиться к столу своего подданного, коли испытывал к нему душевную тягу. И именно это качество имело последствия, которые скоро перевернули, наполнили блестящей суетой ход русской истории.

Из времён царя Алексея Михайловича мне легко представить, например, ещё и следующую замечательную картинку. Был у царя кот. Дымчатый, того цвета, каким бывает дым от не совсем просохшего осинового щепья, на котором коптили тогда двухпудовых белуг. Морда круглая, величиной со среднюю тарелку. Оранжевые глаза на этой усатой тарелке, будто две прорехи в геенну огненную. Был он началом той породы, которую теперь называют русской голубой.

Царская приязнь была коту великой обороной. Вся подобная никчёмная тварь в системе тогдашнего русского суеверия отнесена была к легионам воплощённого бесовства. Когда Господь свергнул с небес воинство Сатаны, та его часть, которая пала в лес и поле, обернулась диким зверьём, та, что попала в дом, стала ручной живностью. Кота так и звали грозным именем Бес. Ему позволялись неслыханные вольности, те, что заставляли вылощенное в православной чистоте царское окружение тайком плеваться в рукава. Кот безнаказанно гулял по трапезному царскому столу и деликатно нюхал обольстительный пар, источаемый изобильной снедью. На зуб он никогда ничего не пробовал, потому что был всегда утомительно сыт.

Бывали случаи, когда котяра Бес являлся в тронную залу во время державного чина, шёл прямо к царю, мимо какого-нибудь калмыцкого неподъёмного посла и прыгал на раззолочённое и расцвеченное жаркой тканью царское колено. Тогда царь аккуратно откладывал скипетр на низкий при троне индийский самоцветный столик, оставлял в левой руке одну только державу и потихоньку щекотал коту тугое брюхо. Тот немедленно включал невидимый внутри чудный органчик, и довольно громкий. Смотрел на истекавшего жиром посла, внимательно щурясь. Так продолжались аудиенции, доклады и прения. Картина выходила домашняя, казённый официоз обретал уют. Власть, от ласки которой мурлыкал кот, могла дать надежду если не на благоденствие, то хотя бы на покой… После недавнего и это казалось благом…

Стоп, тут надо бы описать первую смутную мысль, подвигшую меня бросить всё и отправиться в непростое, но занимательное путешествие по времени и оказаться, в конце концов, в петровом веке. Странную и тяжкую обиду испытал я однажды. В скучную пору мне выпало жить. Утомила болтовня какая-то о наступившей свободе. Никакой свободы нет. Диктатура, оказывается, может принимать самые разные формы. Она может быть исполнена величия и быть благом. Она может исходить из ничтожных целей и от того быть уже вовсе непереносимой. Самая жестокая диктатура установилась у нас теперь. Тихой сапой. Без выстрелов и знамён. Без видимых жертв. Сама собой установилась в России диктатура бездарности. Куда ни кинь – в кинозалах, в книжных магазинах, в чиновных кабинетах, в коридорах высшей власти, она везде. Вот от неё-то спасения теперь уже не будет. Талант в природе – большая редкость. Талант, даже в руках Господа Бога, изделие штучное. Бездарность же штампуется легионами. Силы тут не равные. Люди с божьим даром у нас самые не защищённые. Если взглянуть особым взглядом то окажется, что всякий прославленный переворот у нас, в основе, есть бунт бездарности, униженной комплексом собственной неполноценности. Бездарность, наделённая волей, бывает непобедимой и может наделать великих бед. Ленин, например, претендуя на роль всесветного гения в философии, первым делом изгнал из страны всех даровитых мыслителей. Этого ему показалось мало. В дальнейшем он всякого, смеющего мыслить человека, просто убивал. Первое наступление бездарности называлось у нас диктатурой пролетариата.

И ещё была причина. Эта уже взялась откуда-то из скрытых уголков сознания. То ли было так на самом деле, то ли сказано где, то ли придумалось мне – будто в городе Саратове, в загадочной лаборатории тайные велись когда-то давно, ещё в пору окаянной гражданской войны, работы. Советской власти надобны стали бесстрашные, с незамутнённым сознанием бойцы. И будто был в то время гениальный генетик, догадавшийся, что если крысе к семенной жидкости прибавить вытяжку из человеческих мозговых пирамидальных каких-то клеток, то такие бесстрашные незамутнённые сознанием бойцы всенепременно выйдут. И будут те крысы венцом новой цивилизации, цветом невиданного доселе эволюционного прорыва. Крысы станут людьми. И будут они лучше людей. Потому, что у них не будет человеческих слабостей. Не будет сомнений, не будет совести, не будет морали, не будет чести, не будет любви. Эксперимент советского генетика не завершился вот в какой части. Крысы, чреватые великой научной целью, не стали дождаться окончания опытов. За пятнадцать лет прогрызли в лабораторном бетоне дыру и все до единой сбежали. Но эксперимент уже был неостановим. Сбежавшие крысы, охваченные новым неслыханным генным пожаром, неостановимо шли в своём развитии. В кромешных подземных лабиринтах завелась новая неслыханная подпольная цивилизация, которая перепуталась с той, которая освещаема была божьим светом. Становились ли они людьми, никто и теперь сказать не может. Или люди, наоборот, от катастрофы такой перемешались с тварями, стали крысами, и того никто не ведает. Знают только, что всё должно было идти своим чередом, причём, с чёрт его знает какой скоростью.

Вот такая печальная история случилась на улицах Саратова и непременно дошла уже до Москвы. И чем это ещё обернётся в обозримом будущем?

И… всё смешалось в доме Облонских. Кто теперь поймёт, где экспериментально обернувшаяся крыса, а где человек? Я стараюсь не ходить в присутственные места, вдруг в местах этих освоились уже крысы. И то, что я узнаю о каждом столоначальнике, вплоть до самых верховных, укрепляет во мне эту мысль. Я даже в лицах их начинаю узнавать нечто острое и дремучее, так не похожее на то, что задумано было вселенской творческой силой в начале времён. Вглядитесь, и вы тоже это увидите – лик оборачивается харей. И это – венец эволюции? Фобия, скажете вы, и будете, конечно, правы. Я стал со страхом включать телевизор. Так мало там человеческого. И мне становится понятно почему. Говорят даже, что наступает такой заветный ночной час, когда чары пропадают, и тогда на экране можно отличить человека, не обернувшегося крысой. Но никто пока такого не видел. Говорят ещё, что для этого надо смотреть телевизор, не прерываясь, с утра до утра. Но кто же это выдержит, в самом деле… Правда, говорят, был один такой упорный человек, который решил узнать полную истину. Обложился закуской и прочими русскими средствами от скуки и прошёл скорбный путь истинного знания до конца. Он, в самом деле, увидел крыс, но они оказались зелёными и с рожками, и были не только в телевизоре, но обступили его со всех сторон. Так что этот эксперимент нельзя считать претендующим на научную чистоту и основательность. И вот я позорно бежал от действительности.

Вернее сказать, решил я себе организовать геройскую жизнь. Почему бы, думаю, мне на время, лет на шесть, пока не придёт в Россию достойная жизнь, не переселиться в век Петра Великого, например. Занавесить окно, обложиться книгами и документами, добыть всё, что говорили современники: среди которых – хитрые и прожорливые птенцы гнезда Петрова; перепуганные знамениями антихристова времени староверы; спесивые иностранные посланники и резиденты; святые бесы иезуитского пошиба; киевские и польские краснобаи монашеского чина; собственные наши умники и книгочеи; сочинители анекдотов и баек, наподобие Вольтера; апостолы кнута и застенка, наконец, прилежные составители пыточных листов, которые сохранили самую достоверную историю отечества.

Это была бы в некотором роде необременительная эмиграция во времени, духовная келья без поста и истязания плоти. Уход в пустыню, самая дальняя прогулка в которой – лягушачий пруд в академическом Ботаническом саду.

И всё было хорошо до той поры, пока я не понял, что всякое героическое время можно видеть только со стороны. Попавши непосредственно в него, можно нечаянно угодить на плаху. Или получить царственной дубиной по темени. Сквозь строки старой скорбной бумаги вышла и легла мне на плечи тяжесть времён. В петровом времени я опять оказался на кухне, которая у нас колыбель и отечество всякой оппозиции. Только кухня эта была ещё более неудобная и тем более располагающая к политическому злословию, чем та, в хрущёвской моей квартире, которую я мысленно оставил в будущем. И понял я, что всякое идеальное и героическое время существует только в воображении историков.

Зарубите себе это на носу. Не романтикой пахло от Петра, а грозой. Рядом с ним было не уютно. Недельным потом несло от него и перегаром. Пот – от трудов праведных, перегар – от неправедного веселья. Знайте же, лгут нам наши летописи, если нет в них печали.

Ну, а теперь всё по порядку.

Обретался у царя Алексея Михайловича в соседях интереснейший человек того времени Артамон Сергеевич Матвеев. Был он любопытен до невероятного, собирал книги и рукописи, стал первейшим книгочеем своего времени. В его библиотеке, кроме обычных книг духовного содержания, нужных всякому благонамеренному русскому грамотею того времени, было семь книг на латинском языке и семь же книг на польском. Некоторые из этих книг были вовсе не безопасны. Судя по дальнейшим событиям его не гладкой жизни, было в этой библиотеке даже то, что можно было отнести к чернокнижию.

Женат он был на англичанке, так говорят первые источники. Я же полагаю, что жена у него была шотландка. Шотландцев тогда в русской земле обреталось три тысячи. Царь Алексей Михайлович открыл границы для всех, кто бежал от кровавой диктатуры Кромвеля. Убийство короля Карла I произвело на него самое тяжкое впечатление, и он окружил беглых сторонников династии всяческим теплом и заботой. Может потому этот брак с басурманкой никак не отразился на положении и личном авторитете помянутого Артамона. Место его при царе было таким, что вовсе уж просвещённый сын его, ставший при Петре послом во Франции, по аналогии, считал значение своего отца равным значению маршалов при дворе Людовика XIV. Не знаю, первый ли из православных отважился Артамон на столь экзотические и даже кощунственные узы. Невероятное в этом браке было то, что, говорят, жена его не перешла в православие и оставила себе басурманскую же фамилию Гамильтон. Это же было тогда всё равно, что жениться на чертовке.

Вот к нему-то и захаживал царь без всяких церемоний, оставляя в прихожей вместе с шубой всю свою официальную державную стать. Он боялся причинить лишние хлопоты избранной семье и просил, первым делом, чтобы в доме не менялся обычный порядок и принятый чин застолья. Всё должно было идти своим чередом. Нечто сказочное было в том, как оборачивался он частным человеком, и это ему нравилось. Небожитель становился простым смертным мужем не лицемерно, как Иван Грозный, например, и это доставляло ему недоступное другим удовольствие. Вопреки всяким правилам, царь требовал, чтобы за дружеским застольем присутствовали все домочадцы. Необычайный оборотень, сбросивши шкуру небожителя и ставши человеком, был деликатен, он никому не хотел чинить никаких неудобств.

Тут-то всё и произошло. Царь как раз овдовел. Переживал это состояние тоже вполне человеческим манером. Томился одиночеством, которое ещё Господь Бог определил как отсутствие «помощника». Вот что и стоило бы запомнить. Жена, как в первых же строках поясняет библия, на божьем языке, прежде всего, означает «помощь».

Эта «помощь» вышла к царю в облике очаровательной Натальи Нарышкиной, приёмной дочери Артамона Матвеева и бывшей подданной английской короны леди Мэри Гамильтон. В руках она несла целиком жареного гуся, в клюве которого кокетливая качалась веточка сельдерея. Птица была не совсем та, которая указала Ною близкий берег, но символ был тот же. Берег царской вдовой жизни был где-то рядом.

Говорят ещё, что будущий канцлер Артамон Сергеевич Матвеев был не без хитрости. На красоту и породную стать Натальи рассчитывал, как на верный козырь. Но к такому повороту, который вышел, он не был готов. К концу застолья царь стал задумчив, часто взглядывал на Наталью и, незаметно для себя, вздыхал. Зато всё замечал великолепный Артамон и, надо думать, мысленно плевал через левое плечо, чтобы не спугнуть перемены, которые уже грезились ему.

И всё-таки побаивался Артамон грядущего счастья. Призвал в дом знаменитую в Стрелецкой слободе вдовую бабу-знахарку, чтоб очертила Наташу крепкой обороной от сглаза, а сам обдумывал слова, которые надо будет внушить царственному закадычному другу. Чтобы уберечь себя от дурной и злобной зависти, он должен уговорить царя от всякой поспешности. Всё должно идти заведённым порядком, как исстари, ещё от византийских правил пошло. Должен быть смотр первейшим красавицам, которые созревали и истекали живым горючим соком в высоких теремах. Впрочем, терема пониже, а то и избы побогаче, тоже бывали обследованы цепким тренированным оком царских неделикатных доглядчиков. Иностранные списыватели русских нравов тешили нерусскую читающую публику даже и скабрезными подробностями, докладывая о некоторых деталях обследования девственных живых сокровищ, наполнявших царский дворец. Их, этих прелестных перлов, бывало до двух тысяч и более. Как тут выбрать? Мука, да и только. Несмотря на вожделенную суть дела.

Надо думать, что, уговаривая царя повторить предшествующую державной женитьбе процедуру, он, Артамом, упирал, прежде всего, на то, что, мол, и так у него врагов не перечесть, а тут будут винить ещё и в том, что влез помимо обычая в тести к самому царю, стал ему облыжно наипервейшей роднёй. Неизвестно ещё, чем оборачивается избыток тайной ненависти. Может он болезнью или несчастьем оборачивается.

Между тем всё, конечно, уже было решено. Красавицы томились от сладких предчувствий зря. И картины будущего неслыханного счастья рисовались напрасно.

Удивительных деталей иногда касается роспись царской жизни. Вот, например, известно даже то, когда именно царь-батюшка отправился к царице-матушке с определённой целью положить, с божьей помощью, начало ожиданию наследника:

«И радость Его Государская была по Рождеству Христову 1671 года, Генваря в 22 день в нощь, в нюже благочестивый Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович совокупися с Великою Государынею, Царицею и Великою Княгинею, Наталиею Кириловною, и в утробе ея Величества, Великой Государыни, зачался оный Государь Великий…».

Это из официальной «Разрядной записки о лицах бывших на свадьбе Царя и Великаго Князя Алексея Михайловича в 1671 году».

Заглянувши в церковный календарь, мы узнаем, что 22-ой день января выпадает на разгар послерождественскопостного мясоеда. И это замечательно, поскольку дети, опрометчиво зачатые в пост, бывают лишены крещения и в царство небесное не попадут. Петру эта участь не грозила. Прочитав ещё и известное сочинение Григория Котошихина, можно вполне представить себе, что происходило за стенами той таинственной «полаты», где происходила «царская радость», имевшая великую государственную цель продолжить династию:

«А как начнёт царь с царицею опочивать, и в то время конюшей ездит около той полаты на коне, вымя мечь наголо, и блиско к тому месту никто не приходит; и ездит конюшей во всю ночь до света. И испустя час боевой, отец и мать, и тысецкой, посылают к царю и царице спрашивати о здоровье. И как дружка приходя спрашивает о здоровье, и в то время царь отвещает что в добром здоровье, будет доброе меж ими совершилось; а ежели не совершилось, и царь приказывает приходить в другой ряд, или и в третьие; и дружка потомуж приходит и спрашивает. И будет доброе меж ими учинилось, скажет царь, что в добром здоровье, и велит к себе быти всему свадебному чину и отцем и матерем, а протопоп не бывает; а когда доброго ничего не учинится, тогда все бояре и свадебной чин розъедутца в печали, не быв у царя… А как царица пойдёт в мылню, и с нею мать и иныя ближния жёны и сваха, и осматривают её сорочки; а осмотря сорочки, покажут царской матере и иным сродственным жёнам немногим, для того, что её девство в целости совершилось, и те сорочки, царскую и царицыну, и простыни, собрав вместе, сохранят в тайное место, доколе веселие минется; и потом из мылни выходит в свои полаты…».

Надо думать, что все эти замечательные формальности закончились к общему удовольствию и только тогда началолсь главное для ближней царициной родни:

«А по всей его царской радости, жалует царь по царице своей отца её, а своего тестя, и род их: с ниские степени возведёт на высокую, и кто чем не достатен сподобляет своею царскою казною, а иных розсылает для покормления по воеводствам в городы, и на Москве в Приказы, и даёт поместья и вотчины; и они теми поместьями и вотчинами, и воеводствами, и приказным сиденьем побогатеют…».

Молодой царице к тому времени исполнилось двадцать лет, царю Алексею Михйловичу приближался сорок третий год – «…и тогда явися звезда пресветлая близ Марса и в той новоявившейся звезде доброе усмотрели».

Пресветлую звезду близ Марса усмотрел никто иной, как Симеон Полоцкий. Прелюбопытнейший это был персонаж в нашей истории. Усерднейший из лизоблюдов и основатель жанра откровенного и наглого парадного верноподданнического суесловия, поэзии похабного подхалимажа. Благодаря этому ловкому приживальцу в нашей культуре, слово поэтов было поставлено где-то между гусем, борзым щенком и пирогом из вязиги, подносимыми в торжественный день разного рода сиятельным лицам. Так что, с его лёгкой руки, русскую поэзию в начале славного её пути, дальше прихожей не пускали. И родилась-то она для прихожей. Утомившись зарабатывать на пустословии, он вздумал подработать и на звезде. Основательный петербургский астроном Лесссель, решивший самым серьёзным образом проверить небесные предвещания, такой звезды не обнаружил. Полоцкий, выходит, приврал знанием астрономии. Впрочем, у него есть и бесспорные заслуги. А своя звезда у будущего царя Петра, конечно, была.

В пору, когда эта звезда дала полный свет, и стала слепить глаза, некоторые стали догадываться, что Петра при рождении подменили. На самом деле родилась девочка, и её тайно заместили младенцем неведомого сатанинского племени из Немецкой Слободы. И сделал это никто иной как Франц Лефорт, не пожалевший для такого необычайного подлога собственного дитяти. Но, во-первых, единственный сын этого Лефорта к тому времени ещё не родился. Во-вторых, у Петра вполне обнаруживаются унаследованные им черты царя Алексея Михайловича. Например, в части абсолютного неумения сдерживать гнев, сопротивляться нервному возбуждению, пытаться соблюсти равновесие в ситуациях, требующих выдержки.

Вот одна из сцен, каких было немало в царствование тишайшего государя.

Обсуждался однажды в Думе серьёзнейший для государства вопрос. Кстати, русское слово «дума» никогда не происходило от слова «думать». Оно просто означало «быть наверху». Пожалуй, нынешние наши бояре так его и понимают до сей поры. Иначе откуда бы так много взялось желающих там оказаться. Тот давний эпизод как раз и говорит о том, что не всегда в Думе сидят те, кто умеют думать. Итак, царь решил обсудить с боярами сложную ситуацию. Литовцы побили русское войско, польский король собирался соединиться с победителями. Зашевелились другие неприятели России. Во время обсуждения престарелый бахвал Илья Милославский, царский тесть по его первой жене, вдруг заявил:

– Государь, поставь меня воеводой твоих полков, и я пленю и приведу к тебе польского короля.

Не в благой момент, как оказалось, вылез он с этим словом. Царь немедленно обозвал его «сучьим выменем» и «блудницыным сыном», оттаскал за бороду и пинками выпроводил с заседания.

В другой раз тоже какой-то старец из бояр отказался по примеру царя пустить себе кровь с оздоровительной целью. Сцена царского неистовства повторилась.

Осталось у Петра и нечто от родовых черт Нарышкиных. Например, умение ценить острое слово, а то и вовсе впадать в шутовство, часто вовсе не остроумное. При Екатерине, что ли, один из потомственных Нарышкиных пользовался славой великолепнейшего из шутов. Так что не немецкая нечистая сила породила Петра. У нас и своей достаточно.

Отечественные же следопыты дьявола и знатоки угадывать знамения антихристова пришествия просчитали, что Пётр зачат во грехе, поскольку Наталья была вторая жена помимо законной, и намешано крови было в Петре и от царей, и от рабов (тех же безродных Нарышкиных), а ещё и попов (московский Патриарх Филарет был его прадедушкой) и обязательно принесёт России несчастье.

Так что царь Алексей Михайлович был человек вовсе не лубочной доброты. Он оказался способен и на великое сопротивление. Перед ним встал однажды человек громадной воли и непомерного тщеславия патриарх Никон. О нём стоит тут рассказать подробнее. И это будет также рассказом о воле и несгибаемости самого царя Алексея Михайловича, передавшего едва ли ни на генном уровне эти качества сыну своему, Петру Алексеевичу.

История раскола, это ещё одна иллюстрация того, что многие великие беды в России происходят от того, что являются вдруг люди непомерных амбиций и неукротимого самолюбия. Встают против течения жизни. Душевная болезнь Никона заключалась в том, что он собственные желания и неудержимые вожделения перепутал с божьим промыслом. Христа он принимал и понимал только того, который пришёл в Храм с бичом и изгнал без пощады оскверняющих его. В сущности, Никон понимал во Христе ровно столько, сколько понял в нём Пилат. Тот был для него и Царём Иудейским и властелином мира. Так что и притязания самого Никона, несмотря на разницу в средствах, нисколько не отличались от целей, например, московских большевиков-ленинцев с их идеей мировой революции и прочих диктаторов, одержимых жаждой вселенской власти. Все его грандиозные и не всегда разборчивые действия были подчинены идее личного торжества на великом духовном пространстве. Он приложил немалые усилия, чтобы внушить мировому православию, по виду, благую мысль – объединиться в лоне русской церкви. И вот видит он себя уже во главе Третьего Рима, славою своей равным римскому папе, к туфле которого являются земные короли. Чем отличаются эти амбиции от притязаний того же основателя Третьего Рейха, видевшего в нём возрождение духа и смысла Священной римской империи? И Никона, и Гитлера питал один и тот же источник – откровение Иоанна Богослова, в котором есть строчка о тысячелетнем праведном царстве. В этом Никону усердно потакали утратившие волю и власть, но не авторитет в православном мире греческие патриархи, остатки византийской духовной знати, прозябающие под турецким игом. Они-то и наградили его знаком первенства в новом грядущем триумфе мирового православия – белым клобуком, символом победительного движения к духовной свободе. Они всячески поддерживали, а то и подзуживали вожделения Никона. За этим виделось им новое торжество освобождённого Цареграда и своего, конечно, тоже.

Всяк слышал, конечно, что формальным поводом церковной реформы было исправление книг и внешних обрядных частностей по образцу исконных византийских. Тогда бы и греческие патриархи стали ему не в указ. Но вот какая беда – после грандиозного погрома русской церкви, организованного Никоном и его опричниной, ошибок в новых книгах не стало меньше. Никон не знал настолько греческий язык, чтобы уметь сличить новопечатные книги с первоисточниками. Не было больших знатоков греческого и в его окружении. Греческие же толкователи лингвистических тонкостей не были настолько великими знатоками славянских языков, чтобы изловить старые и новые погрешности в изобильной продукции печатных дворов. А поставленное Никоном вне закона двоеперстие можно увидеть даже и теперь на неотвергаемых церковью и прихожанами древних иконах византийского и греческого письма. Когда Никону выгодно было он и сам становился старовером. Например, когда его, только что бывшего воинственным поборником греческих канонов, лишали сана, в частности и за то, что он эти самые каноны не шибко чтил, он заявил, что называется, «на голубом глазу»: «Греческие правила не прямые, печатали их еретики». Чем привёл в ужас всех своих последователей. Ведь именно это утверждал величайший из противников реформы протопоп Аввакум. Да это и не важно было. Нужен был повод избавиться от врагов, а врагами были все, кто мешал самодержавной власти Никона. Установив личную диктатуру в церкви, Никону захотелось всей полноты власти. Болезнь крепчала. Поначалу всё давалось ему легко. И вот тешит он себя уже громаднейшим завоеванием на этом пути. Назиданием всему православному миру звучат эти его слова: «Следует восхвалять и прославлять Бога, яко избрал в начальство и помощь людям премудрую двоицу: великого государя царя Алексея Михайловича и великого государя святейшего Никона патриарха… Тем же благословен Бог в Троице святой славимый, таких великих государей в начальство людям своим избравший…». Такого не видано было ещё. На Руси стало два государя. Двоецарствие установилось при живом, вполне здравом умом и телом монархе. И уже смеет Никон писать страшные мирянам слова: «мне и царская помощь не годна и не надобна, я на неё плюю и сморкаю». В традиционном церковном театрализованном действе «шествие на осляти», которое повторяло вход Христа в Иерусалим, на лошади заменяющей «ослятю», поскольку на Москве их не видано, ехал патриарх, а царь раболепно вёл этого символического осла под уздцы. Это был живой символ настойчивой мысли Никона о том, что «священство превыше царства». Вот я и думаю, окажись в распоряжении царя Алексея Михайловича диагностические средства современной психиатрической медицины, она непременно выявила бы у Никона помешательство на почве болезненной самовлюблённости, мании величия. Но терпит и молчит пока почему-то «тишайший» Алексей Михайлович. А Никон и вовсе чудит. В посланиях к иноземным владыкам и великим духовным чинам уже категорически выпускает свой патриарший сан, а пишет просто: «Никон, божиею милостью великий господин и государь». Тут надо вспомнить, что всякий прежний патриарх смел именовать себя рядом с царём только так: «богомолец твой». Бояре, записанные в бархатную книгу родов, пожалованные правом сидеть в присутствие самого царя, перед Никоном вынуждены стоять, в долгом изнурении. И уже стало путаться в стране и в мире, кто тут набольший. Чувство меры вещь великая. Может быть, это и есть самый большой талант в человеке. У Никона его не было. И остановить его было некому.

Если разобраться, то Никон и нанёс русской церкви самый сокрушительный удар, от которого она не может оправиться до сих пор. Тишайший царь вдруг спохватился. «Ты царским величеством пренебрёг и пишешься великим государем, а у нас один есть великий государь – царь. Отныне впредь да не пишешься и не называешься великим государем, а царь почитать тебя впредь не будет». Царь продолжил жить в ладу с Богом, но с его уполномоченным на земле отношения стали остывать. И это как видно перешло даже в генетику первых Романовых. До такой степени, что, когда при сыне царя Алексея, уже царствующем Петре Алексеевиче зашёл разговор об избрании нового, взамен развенчанного и уже умершего, патриарха, он в бешенстве воткнул в стол кортик и громом грянул: «Вот вам мой патриарх!». После того верховный владыка церкви окончательно явился у нас только в безбожной империи Сталина. Ненависть к бороде, которая на русском лице почиталась непременной принадлежностью божьих угодников, так бы и казалась необъяснимой, если бы не эта история с Никоном. Фрейдизм стоило бы выдумать конкретно к этому случаю. Теперь в каждой бороде потомок царя Алексея угадывал подсказываемую генами угрозу власти. «Мой отец боролся с одним бородачом, мне же пришлось бороться с тысячами». Не только попов и митрополитов вместил он в эту фразу. Все, кто холили бороду, как пропуск в Царство небесное, как знак, по которому узнается божий угодник даже и за гробом, инстинктом Петра воспринимались неблагонадёжными. В каждой бороде чудилась Петру оппозиция. И на саму церковь перешла его подозрительность и вражда. Этот длинноватый экскурс в ту давнюю историю я привёл здесь как собственное моё доказательство подлинности царского сына самого что ни на есть законного наследования им верховной власти. Аминь.

Но это будет потом. А пока ещё одна сцена, которая происходит в сенях теремных палат царицы Натальи Кирилловны. К этому времени стала она уже вдовой. А сыну её, царевичу Петру, в эти дни исполнилось пять лет. Пора было определять его к учению. Сыскали для этого случая кроткого человека, исполненного всякой премудрости и благодати, Никиту Зотова. Похоже, что этот Никита Зотов и в самом деле был сосуд избранный. Его опять рекомендовал в учители царевичу учёнейший муж своего времени и беззастенчивейший из краснобаев, о котором сказано уже, Симеон Полоцкий. Теперь Никита Зотов, обмерши от страха, стоял бесчувственным истуканом пред царициными покоями, ожидая вызова.

Вот, наконец, его пригласили и он вступил в открытую дверь, как грешник вступает в геену. И пред царицею он стоял, подобный библейскому соляному столбу, пока не услышал милостивое слово:

– Известна я о тебе, что ты жития благаго, божественное писание знаешь; вручаю тебе единороднаго моего сына. Приими того и прилежи к научению Божественной мудрости, и страху Божию, и благочинному житию и писанию…

Учил он малого царевича своеобразно. Заказал, с царского соизволения, большие рисованные листы со сценами, прославляющими царствование Алексея Михайловича и разными видами довольно обширной уже православной державы. Картинки развесили в комнатах царевича. Так когда-то учили и самого царя Алексея Михайловича. Этот простой приём неожиданным образом дал самый нужный толчок девственному уму. Он разбудил любопытство. Царевич ходил по комнатам и спрашивал о том, что ему поглянулось, что зацепило струну воображения. Никита Зотов отвечал, ну, а поскольку картинки на стенах были только на тему истории и географии, то они и легли в основу образованности великого государя. Он потом и сыну своему, Алексею, пока любил его и надеялся на него, писал: «История и география суть два основания политики». Так что своеобразная педагогика Никиты Зотова принесла свои плоды. Далее любопытство уже повзрослевшего царевича распространилось на ещё одну частность, связанную с личной жизнью учителя. Всё чаще от него, учителя, по утрам стал исходить столь не свойственный царским чертогам пронзительный смрад вызревшего утреннего перегара. Зотов первым догадался объяснить эту прискорбную особенность своей частной натуры общими свойствами русской жизни. Ему столько раз гадили в душу, объяснял он, что другого духа в исконно русском человеке и быть не может. Все историки позже отметят эту прискорбную в великом государе особицу – он стал пьяница, превративший эту постыдную слабость в державный ритуал. Начальный грех тут некоторые, даже и авторитетные свидетельства, возлагают на этого самого Никиту Зотова. За что ему, Никите Зотову было воздано по заслугам. Его от царевича убрали «по наветам», сказано в одном, как видно сочувствующем царскому ментору источнике. Позже, однако, уже во всесильную свою пору, возвёл его царственный ученик Пётр в сан всероссийского старосты всешутейшего и всепьянейшего собора.

Вот ещё, что интересно мне было. Пётр первым из великих монархов попытался собственноручно писать строки автобиографии. Жаль, что они не доведены до конца. Начало выглядит многообещающим: «…случилось нам быть в Измайлове на льняном дворе, и, гуляя по амбарам, где лежали остатки вещей дому деда Никиты Ивановича Романова, между которыми увидел я судно иностранное, спросил вышереченнаго Франца [Тиммермана], что то за судно? Он сказал, что то бот Английский. Я спросил: где его употребляют? Он сказал, что при кораблях для езды и возки. Я паки спросил: какое преимущество имеет пред нашими судами (понеже видел его образом и крепостью лучше наших)? Он мне сказал, что он ходит на парусах не только что по ветру, но и против ветру; которое слово меня в великое удивление привело и якобы неимоверно. Потом я его паки спросил: естьли такой человек, который бы его починил и сей ход показал? Он сказал, что есть. То я с великою радостью cиe услыша, велел его сыскать. И вышереченный Франц сыскал Голландца Карштен Бранта, который призван при отце моём в компании морских людей, для делания морских судов на Каспийское море; который оный бот починил и сделал машт и парусы, и на Яузе при мне, лавировал, что мне паче удивительно и зело любо стало. Потом, когда я часто то употреблял с ним, и бот не всегда хорошо ворочался, но более упирался в берега, я спросил его: для чего так? Он сказал, что узка вода. Тогда я перевёз его на Просяной пруд (в Измайлове), но и там немного авантажу сыскал, а охота стала от часу быть более…».

Строчки эти из предисловия Петра к Морскому регламенту, написанному им сомолично. Жалко, повторюсь, что строчки эти так коротки.

А вот нечто необъяснимое. Мне, например, интересны два документа, венчающие жизнь великого человека – автобиография и завещание. В них человек самолично анализирует, в первом – то, что у него заведомо получилось; во втором – то, что не вышло, то, что он поручает потомкам. Я даже предпринял было, не удавшуюся пока попытку сделать книжку на эту тему. В одной части – собрать автобиографии, в другой – завещания. Странным образом, для Петра в книге завещаний, в этой своеобразнейшей «книге мёртвых», места бы не оказалось. У Петра нет завещания. Факт этот, по отражению его на судьбе России, способен потрясти. Но об этом позже…

Кое-где отважусь я на выводы общего характера, но все они будут ограничены пределами и возможностями сугубо частного сознания. И по этой причине обширному уму могут показаться ограниченными. Заранее с этим согласен и ни на чём не настаиваю. Больше того, общее величие истории меня подавляет, потому моему сознанию уютнее быть наедине с частностью, с мелким отдельным фактом.

Есть такой, например, живописный метод, изобретённый, кажется, Жоржем Сёра. Он краски не смешивал, а ставил в определённом месте полотна точку основного цвета, которых в распоряжении художника, как известно, всего три. Рядом ставил точку другого цвета и так далее. Эффект получался, практически, то же, что и в традиционной живописи мазками из смешанных красок. Из отдельных точек получалась полноцветная картина. Из таких же точек можно составить достаточно сносное историческое литературное полотно. Тем более – исторический портрет и жизнеописание. Эпизод становится такой точкой. Если выбрать из массы известных фактов ряд таких точек, может получиться нечто связное. Уважение к большой истории можно начинать с уважения к исторической мелочи. Мне вообще кажется, что величие событий и необъятность личностей легче и объяснить то можно ничтожной деталью, той самой мелочью.

Вот, например, одно из великих общих мест нашей истории. Пётр создал русский морской флот. Можно много рассуждать о беспримерности этого факта. Можно написать немало страниц с перечислением трудностей, которые громоздились на этом пути. А можно вспомнить мелочь, которая одна даст полную картину того непонимания, которое всю жизнь надрывало силы Петра. Однажды ему (дело это было в Воронеже, там он закладывал свои первые корабли) уставшему, захотелось выпить. Водка была, и он вспомнил, как хороша к ней бывает квашеная капуста. Послали к зажиточным воронежским гражданам просить её столько, чтобы хватило на всю компанию. Граждане посоветовались, и решили капусты не давать. Повадится, мол, а потом отбою не будет. Логику зажиточных воронежцев можно, пожалуй, и понять. Кадка капусты, конечно, не великая ценность, да ведь она своя. Так и не смогли они разглядеть из-за этой кадки с капустой будущего величия России, которое, вот оно, встало на пороге с такой нелепой нуждой. Обидно было Петру. Обидно было потом не раз. Так что, подводя в смертной истоме итог своей жизни, он скажет:

«Я один тащил Россию вперёд, а миллионы тащили её назад».

Я продолжу этот дневник читателя в других местах задуманной книги, а теперь, благословясь, начну ставить свои цветовые пятна и прочие штрихи на пригрезившемся мне историческом полотне. И кисть свою, как и говорил, буду окунать в громадное море сведений, подтверждающих действительно случившееся, и слов, звучавших на самом деле.

Из этих осколков и извлечений и будет составлено моё правдивейшее повествование…

Царь остался без жены

Царь Алексей Михайлович на сороковом году от роду, в поре совершеннаго мужества, лишился первой супруги своей, из рода Милославских, которая, в продолжение двадцатилетней супружеской жизни, принесла ему 13 человек детей, почти погодков, пять сынов и восемь дочерей.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

По известиям Майерберга, приложившаго портрет ея [первой жены царя Марии Ильиничны Милославской] к своим сочинениям, родилась она в 1695 году; то есть была четырьмя годами старее Царя Алексея Михайловича.

Берх В.Н. Царствование царя Алексея Михайловича. Части 1. СПб. 1831. С. 249

Многие из их детей умерли ещё при жизни отца, и из сыновей только Фёдор и Иван его пережили. Оба они были болезненными: у Фёдора была цинга, Иван страдал глазами, заикался, был слаб телом и рассудком.

Платонов С.Ф. Полный курс по истории. Часть третья. Личность царя Алексея Михайловича. С. 56

[Мария Ильинична Милославская] скончалась вследствие несчастных родов, в 1669 году, Марта 2-го. Через три месяца скончался 4-хлетний сын Симеон (июня 18-го), ещё через полгода старший Алексей, шестнадцати лет (1671 Января 17-го).

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

Из восьми же дщерей, одна была славна Царевна София.

Аллец П.О. Сокращенное описание жизни Петра Великого, императора всея России / Пер. В. Вороблевского. – Спб.: Тип. Кадетского корпуса, 1771. С. 2

Царь всегда женится на своих подданных и избирает невесту изо всех стран, ему подвластных; редко из дворянского сословия. Со смертью Царицы и родственники её лишаются всех преимуществ, которыми пользовались во время её жизни. Илья [Данилович Милославский], тесть ныне царствующего Императора, произошёл из такого низкого состояния, что двадцать лет тому назад он подносил вино некоторым из здешних Англичан, а дочь его ходила по грибы и продавала их на рынке.

Коллинс Самуэль. Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне Сочинение Самуэля Коллинса, который девять лет провел при Дворе московском и был врачом царя Алексея Михайловича. М. 1846; Утверждение династии. М. Фонд Сергея Дубова. 1997. С. 17

Многочисленное семейство царя Алексея Михайловича представляет любопытное явление. От первого брака, на Милославской, он имел восемь дочерей и пять сыновей. Шесть оставшихся в живых дочерей отличались крепким, здоровым сложением, и одна из них, Софья, отличалась и силами духовными, была, по отзыву одного из её врагов, «великого ума и самых нежных проницательств, больше мужеска ума исполненная дева». Напротив, сыновья были слабы, болезненны, трое умерло при жизни отца… Зато от второго брака, на Нарышкиной, родился богатырь физически и духовно, соответствующий по природе сестре Софье.

Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. М.: «Мысль». 1988. Т. XIII. С. 334

1648 (7157) октября 22 числа родился царевич Дмитрий Алексеевич. Преставился 7158 октября 6-го.

1650 (7158) февраля 18 родилась царевна Евдокия Алексеевна.

1652 160 августа 30 родилась царевна Марфа Алексеевна.

1654 (162) февраля 5 родился царевич Алексей Алексеевич.

1655 (163) января родился царевна Анна Алексеевна.

1657 (166) сентября 17 родилась царевна София Алексеевна.

1658 (167) ноября 27 родилась царевна Екатерина Алексеевна.

1659 (167) мая 9 преставилась царевна Анна Алексеевна.

1660 (168) января 28 родилась царевна Мария Алексеевна.

1661 (169) мая 30 родился царевич Феодор Алексеевич.

1662 (170) мая 28 родилась царевна Феодосия Алексеевна.

1665 (173) родился царевич Симеон.

1666 (174) августа 27 родился царевич Иоанн.

1669 (177) преставился царевич Симеон. Потом преставилась царица Мария Ильинишна

1670 (178) января 18 преставился царевич Алексей Алексеевич с печали по матери.

1671 (179) Государь совокупился вторым браком, взял Наталию, дочь Кирилла Полуектовича Нарышкина, небогатого дворянина, которая жила в доме [Артамона Матвеева, царского Первого министра и личного друга].

1672 (180) мая 30 за час до света родился царевич Пётр Алексеевич от царицы Наталии Кирилловны.

1673 (181) августа 22 родилась царевна Наталья Алексеевна.

1674 (183) сентября 4 родилась царевна Феодора Алексеевна.

1674 (183) сентября 1 объявлен [наследником] царевич Феодор Алексеевич.

1677 (186) ноября 28 преставилась царевна Феодора Алексеевна.

Татищев В.Н. История Российская. Часть 5. С. 32

Прошли скорбные дни. Царь по всем вероятностям должен был вступить во второй брак, и родители взрослых и подходящих дочерей из бояр и вообще служилаго сословия уже начали думать про себя, не поищет ли Бог кого-нибудь из них милостью, и не падёт ли счастливый жребий на их безприданниц, – а с этим жребием отец, и мать, и всё родство, возвысятся, обогатятся, прославятся; они молились, и ворожили, и готовили своих красавиц к будущим смотринам, когда они взяты будут на Верх, подвергнутся испытаниям доверенных людей, бояр, боярынь и бабок, «прочны ли для государевой радости», и, наконец, самого царя, который подаст избраннице платок и кольцо.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

Быть может, мысль остаться без наследников побудила царя Алексея спешить вторым браком.

Платонов С.Ф. Полный курс по истории. Часть третья. Личность царя Алексея Михайловича. С. 132

Владыка русской Атлантиды

Теперь я вам подробнее опишу Царя. Он красивый мужчина, около 6 футов ростом, хорошо сложен, больше дороден, нежели худощав, здорового сложения, волосы светловатые, а лоб немного низкий. Его вид суров, и он строг в наказаниях, хотя очень заботится о любви своих подданных. Когда один иностранец предложил ему назначить смертную казнь всякому, кто оставит его знамёна, то он отвечал, что «это было бы жестоко: Бог не всем людям даровал равную храбрость».

Коллинс Самуэль. Нынешнее состояние России изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне Сочинение Самуэля Коллинса, который девять лет провел при Дворе московском и был врачом царя Алексея Михайловича. М. 1846; Утверждение династии. М. Фонд Сергея Дубова. 1997. С. 34

Это Государь статного роста, пристойно вежливый, получивший от природы необходимые телесные дары…

Себастьян Главинич. О происшествиях московских. М. Императорское общество истории и древностей Российских. 1875. С. 6

По фигуре царь очень полный, так что он даже занял весь трон и сидел, будто втиснутый в него. Трон и по виду и по размеру был похож на исповедальню. Царь не шевелился, как бы перед ним ни кланялись; он даже не поводил своими ясными очами и тем более не отвечал на приветствия. У него красивая внешность, очень белое лицо, носит большую круглую бороду; волосы его чёрные или скорее каштановые, руки очень грубые, пухловатые и толстые.

Витсен Николаас. Путешествие в Московию. СПб. Symposium. 1996. С. 96

Кресла, или трон Царя Алексея Михайловича, украшены драгоценными каменьями. В них алмазов больших, средних и малых 876, лалов 1, яхонтов больших, средних и малых 1223, жемчугу на бархате три нитки; а сверх того обнизаны жемчугом два Ангела, и следующая на Латинском языке надпись: «Могущественнейшему и непобдимейшему Московскому императору Алексию, на земле счастливо царствующему, сей Трон с величайшим искуством и тщанием соделанный, да будет счастливым предзнаменованием грядущаго в небесах безконечнаго блаженства. Лета Христова 1659. Поднесены кресла сии Царю Алексею Михайловичу от имени торговой в Испагани Армянской компании Армянином Сарадовым».

Малиновский А. Историческое описание древнего российского музея, под названием мастерской и оружейной палаты в Москве. Ч. 1-я. – М. 1807. С. 120

Этот трон хотя и невелик, но драгоценен; состоит он из 4 украшенных разными изображениями позолоченных колонн; верхняя часть похожа на кровлю или свод, кончаясь конусом, и замечательна как пышностью, так и ценностью. На верху трона – орёл двуглавый, с коронами на обеих головах да, кроме того, над этими коронами высилась по середине ещё третья; это княжеский герб, часто встречавшийся нам в иных местах во время путешествия по Московии на верху башен и зданий.

Таннер, Бернгард Леопольд Франциск. Описание путешествия польского посольства в Москву в1678 году / Перевод с латинского, примечания и приложения И. Ивакина. – Москва: Университетская тип., 1891. С. 53

Его царское величество, царя «Алекси Михайловиц», великого князя на Москве, видел я несколько раз в его резиденции. По фигуре он высокий, крепкий господин, полный, очень серьёзный лицом, носит, по обычаю русских, большую окладистую бороду, короткие волосы, и одежда его московитская. (Приписка: Одеяние указанного царя настолько роскошно изукрашено драгоценными камнями, что смотришь на него, как на чудо; он носит вокруг шеи прядь жемчуга, которая неоценима).

Ганц-Морис Айрман. Записки Айрмана о Прибалтике и Московии. 1666–1670 гг. // Исторические записки. № 17. 1945 С. 298

На митре (венце) его драгоценные камни спереди и сзади имели такой необыкновенный блеск, что она казалась вся в огне.

Лизек Адольф. Сказание о посольстве от императора римского Леопольда к великому Царю московскому Алексею Михайловичу в 1675 году. // Журнал министерства народного просвещения. № 11. 1837. С. 354

Алексей статный муж, среднего роста, с кроткой наружностью, бел телом, с румянцем на щеках, волосы у него белокурые и красивая борода; он одарён крепостью телесных сил, которой, впрочем, повредит заметная во всех его членах тучность, если с годами она всё будет увеличиваться и пойдёт, как обыкновенно, в живот; теперь он на 36-м году жизни. Дух его наделён такими блестящими врождёнными дарованиями, что нельзя не пожалеть, что свободные науки не присоединились ещё украсить изваяние, грубо вылепленное природой вчерне. Кроткий и милостивый, он лучше хочет, чтобы не делали преступлений, нежели имеет дух за них наказывать. Он и миролюбив, когда слушается своей природной наклонности; строгий исполнитель уставов своей ошибочной веры и всей душою предан благочестию. Часто с самою искреннею набожностию бывает в церквах за священными службами; нередко и ночью, по примеру Давида, вставши с постели и простёршись на полу, продолжает до самого рассвета свои молитвы к Богу о помиловании или о заступлении, либо в похвалу ему. И что особенно странно, при его величайшей власти над народом, приученном его господами к полному рабству, он никогда не покушался ни на чьё состояние, ни на жизнь, ни на честь. Потому что хоть он иногда и предаётся гневу, как и все замечательные люди, одарённые живостью чувства, однако ж, никогда не позволяет себе увлекаться дальше пинков и тузов.

Мейерберг А. Путешествие в Московию барона Августина Мейерберга, члена Императорского придворного совета, и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена Правительственного совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу в 1661 году, описанное самим бароном Мейербергом. С. 121

Росту Алексей, впрочем, среднего, с несколько полным телом и лицом, бел и румян, цвет волос у него средний между чёрным и рыжим, глаза голубые, походка важная, и выражение лица таково, что в нём видна строгость и милость, вследствие чего он, обыкновенно, внушает всем надежду, а страха – никому и нисколько.

Рейтенфельс Яков. Сказания Светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. Текст воспроизведен по изданию: Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, XIII–XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006. С. 288

Вот как, другой иностранец описывает наружность и характер Алексея Михайловича: «Наружность царя красива; он здоров сложением; волосы его светло-русые; он не бреет бороды, высок ростом и толст; его осанка величественна»… «Нрав его истинно царский: он всегда важен, великодушен, милостив, благочестив… Алексей Михайлович такой государь, какого желают иметь все христианские народы, но немногие имеют».

Катаев Иван Матвеевич. Царь Алексей Михайлович и его время / Очерк И. Катаева; Под ред. проф. А.И. Кирпичникова, А.А. Кизеветтера и М.В. Довнар-Запольского. – М., 1901. С. 12

Имя Алексей между известными мне русскими государями, потомками Рюрика, не в употреблении в России и явно иностранное. Москвитяне чтут Алексия, киевского митрополита, родившегося во время московского князя Ивана Даниловича, посвящённого в этот сан в 1364 году и умершего спустя 14 лет потом в правление Ивана Ивановича. Каждый год они торжественно празднуют память его 5 октября, а день перенесения его мощей в Москву – 20 мая. Он дал совет своему народу, чтобы, бросив войну с крымскими татарами, лучше сохраняли мир с ними, платя им ежегодно известную дань. И, приняв на себя исполнение своего совета, он купил мир для русских у татарского хана Бердигирея. Михайлович есть имя отцовское, которое, по московскому обычаю прибавляется к собственному.

Нынешний Царь одарён необыкновенными талантами, имеет прекрасные качества и украшен редкими добродетелями. Он покорил себе сердца всех своих подданных, которые столько же любят его, сколько и благоговеют пред ним. Его беспримерные к нам милости достойны того, чтобы Немецкие Писатели увековечили его имя хвалами. Князья, Бояре и все окружающие Царя – люди умные, образованные, неустрашимые, подобно своему Государю набожны, справедливы, и с иностранцами необыкновенно ласковы.

Алексей без сомнения Государь, потому что повелевает всеми самовластно по древнему обычаю. Его воля – непреложный закон для всех подданных. Как господин над рабами, он имеет надо всеми право живота и смерти по своему произволению. Когда он сам накажет или по его приказу высекут кого-нибудь розгами либо плетьми, наказанные приносят ещё ему благодарность. Не себя называют москвитяне владельцами своего имущества, а Бога да царя. Нищие у порогов церквей или на перекрёстках просят подать им милостыню из любви к Богу и царю. Если спросить кого-нибудь о неизвестной ему вещи, он ответит, что этого он не знает: «Ведает про то Бог да царь». Короче сказать, о нём говорят, как о божестве, многие так и чувствуют. Просьбы, ему подаваемые, все без различия подписывают из уничижения уменьшительным именем, так что если кого зовут Степаном, подписывается «Стёпкой». А патриарх и все прочие из духовенства, также и монахини: «богомолец твой» или: «богомолица твоя». Думные бояре, все дворяне и прочие воинские чины из народа: «холоп твой»; купцы первого разряда, которых зовут гостями: «мужик твой»; купцы низшего разряда и иностранцы: «сирота твой»; женщины благородного звания: «рабица твоя»; деревенские жители: «крестьяне твои»; слуги думных бояр: «человек твой». Надобно, однако ж, отдать должное правде. Так как верховная власть московских государей скорее власть господ над рабами, нежели отцов семейства над детьми, то подданные не признают отца в своём царе и не оказываются детьми к нему. Их покорность вынуждена страхом, а не сыновним уважением.

В заключение скажем, что Русский Император равняется в благочестии, великодушии, милосердии и доброте со всеми другими Государями; что же касается до его Министров, то и они так же, как народы и Министры прочих Государств, на всё готовы за деньги и рады обмануть всякого, кого только могут.

Современники очень любили царя Алексея. Самая наружность царя очень говорила в его пользу. В его голубых глазах светилась редкая доброта, взгляд этих глаз никого не пугал, но ободрял и обнадеживал. Лицо государя, полное и румяное, окаймленное русой бородой, было добродушно-приветливо и в то же время серьёзно и важно, а полная, даже черезчур полная фигура его сохраняла всегда чинную и важную осанку. Но царственный вид Алексея Михайловича ни в ком не будил страха: не личная гордость создала эту осанку, а сознание важности и святости сана; этим сознанием царь был полон.

Платонов С.Ф. Царь Алексей Михайлович (Опыт характеристики). Исторический вестник, 1886. Т. 24. С. 268

…Двор его так прекрасен, так великолепен и хорошо устроен, что я могу сказать чистосердечно, что царь московский превосходит всех христианских князей славою и величием.

Карлейль Ч. Описание Московии при реляциях гр. Карлейля // Историческая библиотека. № 5. 1879. С. 36

В этих палатах цари принимали только гостей, а сами жили в хоромах не особенно обширных, можно сказать, даже весьма необширных. Три, много если четыре комнаты рядом, одна возле другой, в одной связи, служили весьма достаточным помещением для Государя. Перед комнатами были теплыя сени в роде особой комнаты. При входе из Сеней первая комната называлась Переднею, потому что она была впереди других комнат. За нею следовала собственно, так называемая, Комната, где Государь занимался делами, то, что теперь называют кабинетом. Затем следовала Крестовая комната или моленная, где Государь молился утром и вечером. Возле нея находилась Постельная комната или Опочивальня.

Забелин И. Как жили в старину русские цари-государи. Издательство: Панорама, 1991 г. С. 3

«Гораздо тихий» царь

Ныне царствующий Император происходит от потомков Ивана (Грозного) с материнской стороны. У него был старший брат, который подавал большие надежды, хотя любил ловить голубей и выкалывал одному глаза, говоря: «Ты изменил!» – а другому отрывал голову, приговаривая: «Ты, Иван такой-то, мятежник, изменивший моему отцу и мне». Но он умер в молодости.

Как прежние цари, после царя Ивана Васильевича, обираны на царство: и на них были иманы писма, что им быть не жестоким и непалчивым, без суда и без вины никого не казнити ни за что, и мыслити о всяких делах з бояры и з думными людми сопча, а без ведомости их тайно и явно никаких дел не делати. А нынешняго царя обрали на царство, а писма он на себя не дал никакого, что прежние цари давывали, и не спрашивали, потому что разумели его гораздо тихим, и потому наивышшее пишетца «самодержцем» и государство своё правит по своей воли.

Котошихин Г.К. О России, в царствование Алексея Михайловича. Современное сочинение Григория Котошихина. Издание археографической комиссии. СПб., 1859. С. 105

С ним, государем, был следующий показательный случай. Старый Генерал Александр Лессли (Alexander Leshly), 99-летний шотландец, который живёт теперь в Смоленске, говорил однажды с Императором о способах взять Смоленск приступом. Царь слушал внимательно и не отпускал от себя Генерала Лессли, которого мучил тогда жестокий понос; скромность удержала его слишком долго; наконец, потеряв терпение, он вдруг ушёл. Император удивился и спрашивал о причине его внезапного удаления; но узнав её, смеялся от всего сердца и тем показал, что не был в неудовольствии за внезапное удаление Генерала.

…Хотя по вспыльчивости нрава позволял себе грубые выходки с придворными, сообразно веку и своему воспитанию, и однажды собственноручно оттаскал за бороду своего тестя Милославского.

Костомаров Н. История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Книга II. Царь Алексей Михайлович. С. 97

Когда, в исходе осени 1661 года, после поражения, нанесённого литовцами Хованскому и Нащокину на полоцких полях, разнёсся слух о приходе туда польского короля с многочисленным войском и, вместе с тем, гонец донёс об опасности Переяславля у черкасов, жестоко стеснённого казаками, Алексей 10 ноября созвал Думу и совещался с ней, какою дорогою и с какими силами идти навстречу такому превосходному неприятелю, Илья (Милославский), сидевший недалеко от царя, сказал: «Государь, поставь меня воеводой твоих полков, и я пленю и приведу к тебе польского короля». Такое пустое самохвальство тщеславного Фразона рассердило царя: вспылив от негодования, он отвечал: «С чего ты, блудницын сын, приписываешь себе такую опытность в военном деле? Когда это ты набил руку на воинском поприще? Спрашиваю тебя: пересчитай свои славные воинские подвиги, тогда и мы можем надеяться, что исполнишь свои обещания. Пошёл к праху, старик, со своими бреднями!». Тут, поднявшись с места, он сперва влепил ему громозвучную пощечину и, тряся его за бороду, прибавил: «Как смеешь ты, негодяй, потешаться надо мной такими непристойными шутками? Сейчас же вон отсюда!». И, говоря это, выгнал его пинками из Думы и сам запер двери за ним.

5 мая к обеду пришли к г. посланнику подполковник Шневиц, майор фон Зален и один капитан. Все они были уже навеселе, когда к нам явились, и так как они у нас ещё выпили, провозглашая здравицы, то скоро совсем опьянели. Возвращаясь домой, майор фон Зален подъехал к какому-то торговцу и захотел купить у него яиц, выражая при этом желание осмотреть предварительно несколько штук, чтобы убедиться в свежести их. Но когда они ему были переданы, он бросил их одно за другим торговцу в лицо и запачкал его, таким образом, совершенно. Свидетели этой выходки прибежали и страшно избили майора и его слугу; они стащили майора с лошади и покончили бы с ним, если бы не подоспели стрельцы, которые вырвали его из рук этих людей. Стрельцы повели его отсюда в приказ Ильи Даниловича Милославского, где ему пришлось сидеть до следующего дня. 6 числа Илья Данилович доложил об этом происшествии царю и при этом сильно сгущал краски, так как ненавидит немецких иноземных офицеров, служащих под командой Ромодановского, с которым он в натянутых отношениях. Великий же князь потребовал последнего к себе и сделал ему выговор за то, что он так распустил подчинённых ему офицеров. Когда Ромодановский вздумал защищаться, великий князь в припадке гнева оттаскал его за бороду так, что он не на шутку пострадал.

Роде Андрей. Описание Второго посольства в Россию датского посланника Ганса Ольделанда в 1659 г. С. 311

Серьезнее был случай со старым придворным человеком, родственником царя по матери, Родионом Матвеевичем Стрешневым, о котором Алексей Михайлович был высокого мнения. Старик отказался, по старости, от того, чтобы вместе с царем «отворить» себе кровь.

Платонов С.Ф. Полный курс по истории. Часть третья. Личность царя Алексея Михайловича. С. 144

В хирургических случаях призванный, по указанно доктора, иноземный лекарь «бил у руки жилу соколом», т. е. пускал кровь «жильную иль рожковую».

Змеев Л.Ф. Чтения по врачебной истории России. СПб. 1986. С. 212

…Нас немного поразвлёк слышанный рассказ вот о каком забавном случае. Когда сильный внутренний жар угрожал доброму здоровью великого князя, он велел стороною спросить совета о том его врачей, тщательно утаив имя больного, и от каждого из них потребовать письменного мнения. Все врачи согласились в том, что больному надобно пустить кровь. Алексей одобрил совет и, перестав скрываться, протянул руку врачу для кровопускания. Когда оно окончилось благополучно, великий князь пригласил и окружающих бояр последовать его примеру. Все повинуются приглашению государя, хотя и против воли, однако ж, не столько из столь обыкновенного при Дворах порока лести, сколько из страха, чтобы не навлечь на себя царского негодования в случае отказа. Один окольничий, Родион Матвеевич Стрешнев, понадеявшись на родство, соединявшее его с Алексеем по его матери Евдокии Стрешневой, отговаривается, под предлогом своей дряхлой старости. «Ах ты, неключимый раб! – сказал Алексей в раздражении. – Разве ты не ставишь ни во что своего государя? Неужто в твоих жилах льётся кровь дороже моей? Да и с чего ты так превозносишь себя над равными, даже и высшими тебя, что похвальный пример их поспешного усердия позволяешь себе охуждать своим, совсем противоположным, поступком?». Не говоря много слов, он бросается к его лицу, наносит ему много ударов кулаком руки, свободной от кровопусканий, и дает ему пинки ногами.

Алексей Михайлович вспылил, потому что отказ представился ему высокоумием и гордостью, – и ударил Стрешнева. А потом он не знал, как задобрить и утешить почитаемого им человека, просил мира и слал ему богатые подарки.

Платонов С.Ф. Полный курс по истории. Часть третья. Личность царя Алексея Михайловича. С. 144

Тут кстати было бы сказать о тамошней медицине вообще. В Москве в нынешнее время находится 5 врачей, 1 хирург и 2 аптеки. Врачи: 1) доктор Розенбург Старший, 2) доктор Блументрост, 3) доктор Граман, 4) доктор Даниил Иевлевич; этот более всего принимается при дворе, родом иудей, был папистом, потом евангелистом, а теперь греческаго вероисповедания; 5) доктор Розенбург Младший. Хирургом состоит один силезец, довольно разбогагвший в Москве, называется Сигизмунд Зоммер и, как те врачи, состоит на службе у его царскаго величества.

Одна аптека находится в замке [в Кремле], но никого не обслуживает, кроме царя и нескольких знатных господ, и она составляет магазин, или материал-камер, для другой аптеки. Управляющий – немец и называется Гутбир.

Другая аптека находится посреди города и принадлежит также царю, который выписывает для нея материалы, платит служащим и также имеет пользу. Теперь при ней состоят: провизор Христиан Ейхлер, Иоганн Гутменш и Роберт Беншом вместе ещё с двумя англичанами и они имеют несколько парней, как и разных русских, в работниках. При этой аптеке держит царь большой водочный кабак, который, по заявлению доктора Розенбурга, вместе с аптекою доставляет царю от 27 до 28 000 рублей чистаго дохода в год. Однако она теперь год от году сильно падает, хотя всегда хорошо снабжена хорошими и обильными товарами. Все лекарства выдаются за печатью и неумеренно дороги…

Кильбургер Г.Ф. Краткое известие о русской торговле, каким образом она производилась чрез всю Руссию в 1674 году. Цититуется по: Курц Б.Г. Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича. Киев. 1915. С. 180–181

Из тысячи придворных едва ли найдётся один, который может похвалиться, что он видел царицу или кого-либо из сестёр и дочерей государя. Даже и врач никогда не мог их видеть. Когда однажды, по случаю болезни царицы, необходимо было призвать врача, то прежде чем ввели его в комнату к больной, завесили плотно все окна, чтоб ничего не было видно, а когда нужно было пощупать у ней пульс, то руку её окутали тонким покровом, дабы медик не мог коснуться тела.

Забелин И. Как жили в старину русские цари-государи. Издательство Панорама, 1991 г. С. 31

Врачи все иностранцы, ибо русских нет совсем, приглашённые царём из-за границы на превосходных условиях. Первое место меж ними, бесспорно, занимает г-н Иоганн Костер фон Розенбурх, знаменитый некогда придворный врач Карла Густава, короля шведского… Впрочем, они переступают трудный порог дворца только в случае болезни царя или же если он нарочито велит их почему-либо призвать. При этом происходит следующее, нам неизвестное: когда им приходится лечить царицу или кого-либо из царских дочерей, то им не дозволяют осматривать больную, но они обязаны на основании показания некоей старухи или приближённой какой-либо служанки определить болезнь и назначить лекарство.

В субботу, 25-го апреля, у нас обедали Бранденбургский агент и доктор Розенбург, который, между прочими странными вещами, рассказал, что все микстуры, которые приходится принимать его царскому величеству и его супруге, должны сначала быть испробованы князьями и княгинями, хотя и совершенно здоровыми. Случается, прибавил он, что 30 или 40, а то и более господ, должны пить микстуру, приготовленную для его величества, раньше чем царь её попробует. Он рассказал тут памятный случай, бывший с ним самим. Он как-то прописал первой супруге царя Алексея, заболевшей, и к тому же, беременной, лекарство, для приёма внутрь. Аптекарь, который должен был его приготовить, достал из ящика, на котором стояло название корня, необходимого здесь, не тот корень, а другой, похожий на него цветом, но не вкусом. Настоящий корень был горек, а этот, называвшийся беленою, сладок. Питьё, приготовленное из неверного корня, было принесено царице, которая дала его сначала выпить княгине; последняя сейчас после этого сильно заболела. Хозяин аптеки – таковым, обыкновенно, бывает боярин, которому поручен надзор над нею – тотчас явился к доктору Розенбургу и спросил его, что он такое прописал. «Вот здесь, – отвечал доктор Розенбург, – мой рецепт, а тут моя голова. Если я поступил неправильно, я отвечаю». Хозяин аптеки велел аптекарю приготовить микстуру снова; так как аптекарь теперь взял настоящий корень, то лекарство оказалось доброкачественным; его дали пить другим докторам, чтобы испробовать его. Доктору же Розенбургу пришлось выпить другое лекарство, от которого осталось ещё с 1/8 меры, – что он и сделал за здоровье её величества. Выпив это, он пошёл домой и два аптекаря с ним, как бы, чтобы зайти к нему в гости, на самом же деле, чтобы посмотреть, что с ним будет; один из них был тот, что приготовил неправильное лекарство. Прежде ещё, чем поспело кушанье, доктор стал жаловаться на сонливость и нездоровье и просил, тем временем, гостей веселиться, пока он немного отдохнёт. Перенесённый в кровать, он стал страшно потеть и во всех членах его начались судороги. Оба гостя в большом беспокойстве пошли домой, особенно тот, который приготовил напиток, так как он знал, что угрожало его голове, если бы плохо кончилось с доктором Розенбургом. На следующее утро они рано опять зашли к доктору, сказавшему им, что он нездоров и должен оставаться в постели. Они, однако, упросили его прийти в аптеку, так как иначе им угрожало тяжёлое наказание. Поэтому он, хотя и очень слабый, исполнил их просьбу и принял весёлый вид. Хозяин аптеки, видя это, решил, что княгиня заболела от чего-нибудь другого, и так ошибка осталась скрытою.

Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900. С. 499–501

Царь подвижник

Царь исповедует Греческую веру и очень строго исполняет обряды. Он всегда во время богослужения бывает в церкви, когда здоров, а когда болен, служение происходит в его комнате; в пост он посещает всенощные (the old vigils of the Church), стоит по пяти или шести часов сряду, кладёт иногда по тысяче земных поклонов, а в большие праздники по полутора тысяч. Великим постом он обедает только по три раза в неделю, а именно: в четверток, субботу и воскресенье, в остальные же дни ест по куску чёрного хлеба с солью, по солёному грибу или огурцу и пьёт по стакану полпива. Рыбу он ест только два раза в Великий пост и соблюдает все семь недель поста, кроме масленицы (Maslinets) или недели очищения, когда позволено есть яйца и молоко. Кроме постов он ничего мясного не ест по понедельникам, средам и пятницам, одним словом, ни один монах не превзойдёт его в строгости постничества. Можно считать, что он постится восемь месяцев в году, включая шесть недель Рождественского поста (before Christmas) и 2 недели других постов.

Свидетельство иностранца вполне подтверждается и домашним свидетелем. «В постные дни», говорит он, «в понедельник и в среду, и в пятницу, и в посты, готовят про царский обиход яства рыбные и пирожные с маслом с деревянным и с ореховым, и с льняным, и с конопляным; а в Великий и в Успеньев посты готовятся яства: капуста сырая и гретая, грузди, рыжики солёные, сырые и гретые, и ягодные яства, без масла, кроме Благовещениева дня – и ест царь в те посты, в неделю, во вторник, в четверг, в субботу, по одиножды на день, а пьёт квас, а в понедельник и в среду, и в пятницу во все посты не ест и не пьёт ничего, разве для своих и царицыных, и царевичевых, и царевниных именин».

Забелин И. Как жили в старину русские цари-государи. Издательство: Панорама, 1991 г. С. 5

Хлеб он ест ржаной, потому что рожь, по мнению Русских, гораздо питательнее пшеницы.

Коллинс Самуэль. С. 17

Мы видели ещё того удивительнее – вещь, приведшую нас в изумление. Это была неделя пред мясопустом; смотри же, что произошло теперь!.. явился один из маленьких дьяконов (анагностов) и, поставив посредине аналой с большою книгой, начал читать очень громким голосом житие св. Алексия, коего память празднуется в этот день, и читал с начала трапезы до конца её, по монастырскому уставу, так что мы были крайне удивлены; нам казалось, что мы в монастыре. Какие это порядки, коих мы были очевидцами! и какой это благословенный день, в который мы лицезрели сего святейшего царя, своим образом жизни и смирением превзошедшего подвижников! О, благополучный царь! Что это ты совершил сегодня и совершаешь всегда? Монах ты или подвижник? Сказать ли, из уважения к патриархам ты не велел подавать за своим столом мясных блюд на этой неделе пред мясопустом? Что это совершил ты, чего не делают и в монастырях?

Алеппский Павел. Текст воспроизведен по изданию: Путеществие антиохиского патриарха Макария в Москву в середние XVII. СПб. П. П. Сойкин. 1898. С. 137

Наш Алексей с младенческих лет ещё объявил себя таким врагом невоздержанности, что совершенно удалил от Двора своего тех жадных обжор, тела коих тучны, а души – худы и бездеятельны. Придерживаясь крайней простоты в деле питания, он так строго воздерживается от всяких изысканных яств, что приказывает, если таковые случайно попадутся среди его обыкновенных блюд, подавать всё заморское и дорогое гостям, причём сам, в знак особенного расположения, лишь слегка отведывает от них. За столом царю прислуживают трое или четверо испытанных слуг, которые подают и убирают кушанья, которые приносятся к дверям столовой другими придворными слугами. Они же и пробуют кушанья и напитки. Пред началом обеда начальник стольников, или придворных слуг, подаёт к нему знак, ударяя палкою по деревянной доске. Обедает царь обыкновенно один, но ужинает вместе с царицей.

В субботу же перед Вербным воскресеньем царь по обычаю угощает своих князей и бояр до полного их опьянения, хотя сам он очень воздержан; он подаёт им чарки, и тогда они должны их осушить, даже если бы это стоило им жизни; теперь он особенно благочестив: стоит целыми ночами в церкви и бьёт поклоны, ест в это время раз в 2–3 дня и то немного, посещает монастыри и подаёт заключённым подаяния.

Витсен Николаас. Путешествие в Московию. СПб. Symposium. 1996. С. 143

Между тем все оглушены гудящими колоколами; потому что здесь колокола самые большие в свете, и Его Величество ими восхищается.

Коллинс Самуэль. C. 6

В первую, неделю поста все здесь делаются очень набожными; они моются и чистятся, исповедуются и мало выходят; сняв с себя грехи, они не имеют больше оснований для молитвы, поэтому после окончания поста снова грешат, чтобы было о чём молиться. Царь… так чрезмерно набожен, что его во время молений можно использовать как кафедру, положив ему на спину книгу, из которой читает патриарх.

Витсен Николаас. Путешествие в Московию. СПб. Symposium. 1996. С. 111

Он содержит во дворце богадельню (Hospital) для стариков, имеющих по 100 (120) лет от роду, и очень любит слушать их рассказы о старине.

Коллинс Самуэль. C. 38

…Говорят, что он посещает и заключённых, многих отпускает, других одаривает и даже всем полякам [военнопленным] подарил новые кафтаны; ещё говорят, что царь послал многим беднякам и монастырям пищу и питьё.

Витсен Николаас. Путешествие в Московию. СПб. Symposium. 1996. С. 147

В день Рождества Христова и в другие большие праздники, цари не садились за стол без того, чтоб не накормить прежде так называемых тюремных сидельцев и пленных. Так, в 1663 году в этот праздник кормлено было на большом тюремном дворе девятьсот шестьдесят четыре человека.

Забелин И. Как жили в старину русские цари-государи. Издательство: Панорама, 1991 г. С. 18

Ежегодно в Великую пятницу он посещает ночью все тюрьмы, разговаривает с колодниками, выкупает некоторых, посаженных за долги, и по произволу прощает нескольких преступников. Он платит большие суммы за тех, о которых узнаёт, что они точно находятся в нужде. Царица выкупает женщин.

Коллинс Самуэль. C. 38

Домашняя жизнь царя Алексея Михайловича

Да и в своей домашней жизни Алексей Михайлович был образцом древнего благочестивого монарха.

Катаев Иван Матвеевич. С. 16

Чистота нравов его была безупречна: самый заклятый враг не смел бы заподозрить его в распущенности: он был примерный семьянин.

Костомаров Н. С. 97

Несомненно, царь очень набожен; говорят, что он никогда не бывал пьян, живёт очень целомудренно и, кроме того, что он не признаёт других женщин, он и от собственной жены вовсе воздерживается во время поста; да говорят ещё, что и с ней он редко встречается, не более 4–5 раз в году, однако обычно ежегодно получает ребёнка. Царь ещё и очень щедр и милосерден, русские его почти обожествляют, а иноземцы хвалят и любят.

Витсен Николаас. С. 150

Царь умерен в пище (Diet), пьёт очень немного вина, иногда только пьёт коричневую (коричную?) воду (Cinnamon water) или лёгкое пиво с коричневым маслом (oyl of Cinnamon). Корицею (Cinnamon) называется здесь Аroma Imperiale. Запах мускуса (Musk and Ambergreece) здесь не очень любят, но розовая вода в большом употреблении при дворе, так же как святая вода в церкви.

Коллинс Самуэль. С. 19

От всяких напитков, а в особенности водки, он так воздержан, что не допускает беседовать с собою того, кто выпил этой водки.

Рейтенфельс Яков. С. 289

Раннее утро заставало государя в Крестовой (палате), в которой молебный иконостас, весь уставленный иконами, богато украшенными золотом, жемчугом и дорогими каменьями, давно уже освещался множеством лампад и восковых свечей, теплившихся почти перед каждым образом. Государь вставал обыкновенно часа в четыре утра. Постельничий, при пособии спальников и стряпчих (Стряпчий, в Московском государстве 16 в. царский чиновник при хлебном, конюшенном и др. дворах. Должность С. была ликвидирована при Петре I. – Е.Г.), подавал государю платье и убирал (одевал) его. Умывшись, государь тотчас же выходил в Крестовую, где его ожидали духовник или крестовый поп и крестовые дьяки. Духовник или крестовый священник благословлял государя крестом, возлагая его на чело и ланиты, при чём государь прикладывался ко кресту и потом начинал утреннюю молитву, в то же время один из крестовых дьяков поставлял пред иконостасом на аналое образ святого, память которого праздновалась в тот день. По совершении молитвы, которая продолжалась около четверти часа, государь прикладывался к этой иконе, а духовник окроплял его святою водою. Святая вода, которую употребляли в этом случае, привозилась иногда из весьма отдалённых мест, из монастырей и церквей, прославленных чудотворными иконами. Вода эта называлась «праздничною», потому что освящалась в храмовые праздники, совершаемые в память тех святых, во имя которых сооружены, были храмы. Почти каждый монастырь и даже многие приходские храмы, по отправлении такого празднества, доставляли праздничную святыню, икону праздника, просфору и св. воду в вощанке, в восковом сосудце, в царский дворец, где посланные подносили её лично самому государю. Иногда эта святыня подносилась на выходе государя в церквах, во время богомолья. Таким образом праздничная вода не истощалась круглый год, и утренние молитвы государя почти всегда сопровождались окроплением святой водой недавнего освящения в каком-либо отдалённом или близком монастыре.

Забелин И. С 3–4

Затем царь шёл в покои к царице, спрашивал её о здоровье и о том, хорошо ли она почивала, и вместе с нею направлялся к утрене.

Катаев Иван Матвеевич. С. 20

Между тем, с утра же рано собирались во дворец все бояре, думные и ближние люди – «челом ударить» государю и присутствовать в Царской Думе. Они собирались обыкновенно в Передней, где и ожидали царского выхода из внутреннего покоя или Комнаты. Некоторые, пользовавшиеся особою доверенностью государя, выждав время, входили и в Комнату. Увидев пресветлые царские очи в церкви ли во время службы, или в комнатах, смотря по тому, в какое время являлись на приезде, они всегда кланялись перед государем в землю, даже по несколько раз. Государь в то время, если стоял или сидел в шапке, то против их боярского поклонения шапки с себя не снимал никогда. За особенную милость, являемую государем, бояре кланялись ему в землю до тридцати раз сряду. Так, умилённый царским благоволением, большой воевода князь Трубецкой, на отпуске в Польский поход, в 1654 г., когда государь, прощаясь с ним, обнял его, поклонился перед государем в землю тридцать раз. Поздоровавшись с боярами, поговорив о делах, государь, в сопровождении всего собравшегося боярства, шествовал, часу в девятом, к поздней обедне в одну из придворных церквей. Если же тот день был праздничный, то выход делался в собор или к празднику, т. е. в храм или монастырь, сооружённый в память празднуемого святого. В общие церковные праздники и торжества государь всегда присутствовал при всех обрядах и церемониях. Поэтому и выходы в этих случаях были гораздо торжественнее.

Забелин И. С.4

[Вот как описаны в «Книге выходов Государей Царей и Великих Князей» выходы царя Алексея Мхайловича за несколько дней 1662 года]:

Июля в 28 день слушал Великий Государь всеношного, у праздника пречистыя Богородицы, в Новодевичье монастыре. А на Государе было платья: ферезя, сукно голубое, с широким кружевом; ферези, отлас червчат, испод пупки собольи, зипун, тафта бела, без обнизи; шапка, бархат рудожёлт с пухом. Посох индейской с костьми, стул, подножье суконное.

Того ж дни ходил Великий Государь встречать ход со кресты и слушал обедни у празника, пречистыя Богородицы, в Новодевичье монастыре. А на Государе было платья: ферезя, сукно скорлат червчат с широким кружевом; ферези тафта бела, испод черева бельи; зипун без обнизи, тафта бела; шапка, бархат двоён шефранный цвет. Посох индейской с костьми, стул, подножье бархатное.

Августа во 2 день ходил Великий Государь к обедне, к празднику Василия Блаженного. А на Государе было платья: опошень, зуфь зелена; ферези, атлас бел; зипун, тафта бела, обнизь с городы; шапка с душкою. Посох индейской с костьми, подножье суконное. – А ко всеношному выходу Великого Государя не было.

Августа в 6 день слушал Великий Государь всеношного у празника, Преображения Господа нашего Иисуса Христа, что на Дворце. А на Государе было платья: опошень, зуфь малинова; ферези, тафта бела; зипун, тафта бела, обнизь с городы; шапка с душкою. Посох индейской с костьми, стул, подножье суконное.

Тогож дни слушал Великий Государь обедни у празника ж, Преображенья Спасова. А на Государе было платья: опошень, атлас золотой по серебреной земли; кафтан становой, отлас виницейской золотной травы по серебреной земли; тесла; зипун, тафта бела, с середнею обнизью; шапка горлотная с колпаком. Посох индейской с каменьи, подножье бархатное.

Выходы Государей Царей и Великих князей Михаила Феодоровича, Алексея Михайловича, Феодора Алексеевича, всея Руси самодержцев (1632–1682 гг.) М. 1844. С. 462–463

Царь и Бог – едино суть

Русские открыто заявляют, что их царь ничего не делает иначе, как с Божьего изволения, которого он является исполнителем: и, действительно, когда его просят, например, отпустить какого-либо арестанта, он отвечает, что отпустит его, если Бог ему это укажет.

Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900. С. 486

Однако, когда во время путешествия Никона за мощами митрополита Филиппа в Соловки в 1652 году Никон принуждал сопровождавших его светских людей держать себя по-монашески, Государь унимал религиозное рвение Никона на том основании, что «никого де (он) силою не заставит Богу веровать».

Платонов С.Ф. С. 269

Условное уничтожение смертной казни делает также особенную честь мудрому гению монарха сего. Царь издал в 1653 году новый закон, в коем говорится: «хотя Указами Царей Бориса Феодоровича, Михаила Феодоровича и Уложением, назначена смертная казнь разбойникам, ворам и дущегубцам, но государь жалует их животом; а повелевает только наказывать, и, отсекши у левой руки по персту, ссылать в Сибирь. Буде же кто из сих помилованных сделает вновь подобное преступление, тогда казнить его смертию».

Берх В.Н. Царствование царя Алексея Михайловича. Часть I1. СПб. 1831. С. 9

Русские цари появляются всенародно крайне редко и любят, чтобы им оказывали побольше уважения издали, и действительно, если где-либо всё неизвестное считается величественным, то они при своём затворничестве почитаются подданными чуть не божествами, невидимыми и недоступными. Когда же они выедут как-нибудь из дворца, то повсюду царит тишина и отсутствие народа. Прежде всего, на большом расстоянии впереди царя бегут несколько дорожных сторожей в красных одеждах, которые тщательно выметают мётлами те улицы, по которым поедет царь, ибо как в городе, так и в других местах по всему государству, есть особые некие улицы, покрытые постоянной бревенчатой мостовой, крайне заботливо охраняемые, по которым, кроме царя, ездят весьма немногие. За ними следует длинный ряд солдат, а среди них тесно окружают царя вельможи или бояре с обнажёнными – солнце ли палит, дождь ли идёт – головами. Прочие придворные служащие несут службу только при торжественных случаях внутри дворца. Попадающиеся навстречу либо прогоняются с пути и торопливо уходят подальше, либо стоят неподвижно по сторонам у зданий, а едущим приказывается тотчас же слезать с коней. Если царь увидит где-либо кого из чужеземцев, то он посылает нескольких бояр узнать о его здоровье; последние по большей части люди тучные, но исполняют приказания царя бегом. Когда царь проезжает мимо, то все кланяются ему, падая ниц и опуская голову до самой земли: это называется на их языке – бить челом. Во время церковных торжественных шествий царь идёт пешком, верхом он ездит реже, а чаще всего в каретах, которых у него очень много, и присланных из чужих стран, и домашнего изделия. За царскою каретою может следовать только карета грузинского князя, ибо считается и для мужчин непристойным ездить в карете, и не подобающим – сопровождать царя так же, как едет он сам. Перед каретою несут две красные подушки с шёлковыми чехлами того же цвета и ведут также, по большей части, двух самых породистых коней в великолепном уборе. Зимою место кареты заступают сани, обитые отборным собольим мехом, в которые запрягается конь в таком же красивом уборе, а впереди него идёт другой, также по-царски разукрашенный, на свободе и без седока. Отправляясь за город, царь берёт с собою несколько тысяч солдат-телохранителей, которые, расположившись станом без определённого плана по соседним деревням, содержат караулы по всем направлениям и не подпускают никого близко к царскому жилищу, а сельских жителей по пути следования царя они загоняют в огороженные дворы их.

Рейтенфельс Яков. С. 299

Когда Царь отправляется за город или в поле для увеселений, он строго приказывает, чтобы никто не беспокоил его просьбами. Один военный чиновник из Белоруссии, тамошний уроженец, три года не получал жалованья и, не находя никакого удовлетворения у Петра Салтыкова (Peter Solticove), тогдашнего Белорусского (white Russia) Наместника (Captain), теснился очень близко около Царской повозки. Царь, не видя просьбы в его руках, подумал, что он убийца (Assassinate), хотел оттолкнуть его своим копьеобразным жезлом (принадлежавшим прежде Царю Иоанну), попал ему прямо в сердце и убил до смерти. Бояре подскакали к повозке, осматривали, не было ли с убитым какого оружия, и ничего не нашли, кроме деревянной ложки и просьбы о трёхлетнем жалованье. Тогда Царь, ударяя себя в грудь, сказал; «Я убил невинного человека, но кровь его на душе Салтыкова. Да простит ему Бог!». Он тотчас послал за Салтыковым, сделал ему строгий выговор, удалил от Двора и, назначив великого министра Нащокина на его место, препоручил ему разыскать и рассмотреть злоупотребления Салтыкова. Это случилось в прошедшем Июне месяце; говорили об этом шёпотом, и то под великой опасностью лишиться языка.

Коллинс Самуэль. С. 36

Сердечной доброты – дабы увенчать как бы драгоценным камнем перечень его хороших качеств – в нём столько, что он строжайше требует её также и от других. Поэтому когда некий грузинский князь, проживающий изгнанником с матерью своею в Москве, приказал урезать некоторым из слуг своих уши и нос за осквернение придворных девиц, то Алексей, по справедливости страшно негодуя за отвратительный поступок, однако выразил чрез посла строгое порицание своему гостю за такую жестокость, прибавив к тому ещё, что если он и в будущем намерен проявлять такой нрав, то чтобы он отправлялся к себе в Грузию или выбирал бы себе другое пристанище, ибо он, Алексей, никоим образом не может допустить его жестокостей в Московии.

Рейтенфельс Яков. С. 290

Зная, что невинность и правота не всегда находят защиту, Царь Алексей Михайлович приказал на столбе против дворцовых окон поставить за печатью ящик, в которой чрез оставленную скважину влагались челобитные. Каждый день приносили во Дворец сии прошения; Царь сам разсматривал их и удовлетоворял просителей.

Глинка С. Н. Русская история, сочинённая Сергеем Глинкою. Ч. 6. М. 1825. С. 149

«На то нас Бог и поставил, чтобы беспомощным помогать…»

Всего лучше прекрасная природа царя Алексея высказывалась в письмах утешительных к близким людям.

Соловьев С.М. История России с древнейших времён. М.: «Мысль». 1988. Т. XII. С. 266

У кн. Одоевского умер внезапно его «первенец», взрослый сын князь Михаил в то время, когда его отец был в Казани. Царь Алексей сам особым письмом известил отца о горькой потере.

Платонов С.Ф. С. 263

Да будет тебе ведомо, судьбами всесильного и всеблагого Бога нашего и страшным его повелением изволил он, свет, взять сына твоего, первенца, князя Михаила, с великою милостию в небесные обители; а лежал огневою три недели безо двух дней; а разболелся при мне, и тот день был я у тебя в Вешнякове, а он здрав был; потчивал меня, да рад таков, я его такова радостна николи не видал; да лошадью он да князь Фёдор челом ударили, и я молвил им: по то ль я приезжал к вам, чтоб грабить вас? И он плачучи да говорит мне: мне-де, государь, тебя не видать здесь; возьми-де, государь, для ради Христа, обрадуй, батюшка, и нас, нам же и до века такова гостя не видать. И я, видя их нелестное прошение и радость несумненую, взял жеребца тёмно-сера. Не лошадь дорога мне, всего лутчи их нелицемерная служба, и послушанье, и радость их ко мне, что они радовалися мне всем сердцем. Да жалуючи тебя и их, везде был, и в конюшнях, всего смотрел, во всех жилищах был, и кушал у них в хоромех, и после кушания поехал я к Покровскому тешиться в рощи в Карачаровские; он со мною здоров был и приехал того дни к ночи в Покровское. Да жаловал их обоих вином романеею, и подачами и корками, и ели у меня, и как отошло вечернее кушанье, а он стал из-за стола и почал стонать головою, голова-де безмерно болит, и почал бити челом, чтоб к Москве отпустить для головной болезни, да и пошёл домой, да той ночи хотел сесть в сани да ехать к Москве поутру, а болезнь та ево почала разжигать да и объявилася огневая. И тебе, боярину нашему и слуге, и детям твоим через меру не скорбеть, а нельзя, что не поскорбеть и не прослезиться, и прослезиться надобно, да в меру, чтоб Бога наипаче не прогневать, и уподобитца б тебе Иову праведному. Тот от врага нашего общего, диавола, пострадал, сколько на него напастей приводил? Не претерпел ли он, и одолел он диавола; не опять ли ему дал Бог сыны и дщери? А за что? – за то, что ни во устах не погрешил; не оскорбился, что мертвы быша дети ево. А твоего сына Бог взял, а не враг полатою подавил. Ведаешь ты и сам, Бог всё на лутчие нам строит, а взял его в добром покаянии… Не оскорбляйся, Бог сыну твоему помощник; радуйся, что лучее взял, и не оскорбляйся зело, надейся на Бога и на его родившую, и на его всех святых. Потом, аще Бог изволит, и мы тебя не покинем и с детьми и, помня твоё челобитье, их жаловали и впредь рад жаловать сына его, князь Юрья, а отца рад поминать… На то нас Бог и поставил, чтобы беспомощным помогать…

Царь Алексей – к кн. Одоевскому. Цит. по И. П. Бартенев. Собрание Писем царя Алексея Миайловича. М., 1856. С. 26

Не довольствуясь словесным утешением, Алексей Михайлович пришёл на помощь Одоевским и самым делом: принял на себя и похороны. «На все погребальные я послал, – пишет он, – сколько Бог изволил, потому что впрямь узнал и проведал про вас, что опричь Бога на небеси, а на земли опричь меня, ни ково у вас нет». В конце утешительного послания царь своеручно прописал последние ласковые слова: «Князь Никита Иванович! не оскорбляйся, токмо уповай на Бога и на нас будь надёжен!».

Платонов С.Ф. С. 264

…Нельзя не признать, что он обладал драгоценнейшим для государей талантом – выбирать людей для дружбы и для службы.

Соловьев С.М. Т. XII. С. 267

У Ордина-Нащокина убежал за границу сын, по имени Воин, и убежал, как изменник, во время служебной поездки с казёнными деньгами, «со многими указами о делах и с ведомостями». На просьбу поражённого отца об отставке царь послал ему «от нас, великаго государя, милостивое слово». Это слово было не только милостиво, но и трогательно. После многих похвальных эпитетов «христолюбцу и миролюбцу, нищелюбцу и трудолюбцу» Афанасию Лаврентьевичу царь тепло говорит о своём сочувствии не только ему, Афанасию, но и его супруге в «их великой скорби и туге». Об отставке своего «добраго ходатая и желателя» он не хочет и слышать, потому что не считает отца виновным в измене сына. Царь и сам доверял изменнику, как доверял ему отец: «Будет тебе, верному рабу Христову и нашему, сына твоего дурость ставить в ведомство и соглашение твоё ему! и он, простец, и у нас, великаго государя, тайно был, и не по одно время, и о многих делах с ним к тебе приказывали, а такова простоумышленнаго яда под языком его не видали!». Царь даже пытается утешить отца надеждой на возвращение не изменившего якобы, а только увлёкшегося юноши: «А тому мы, великий государь, не подивляемся, что сын твой сплутал: знатно то, что с малодушия то учинил. Он человек молодой, хощет создания Владычня и творения руку Его видеть на сём свете; якоже и птица летает семо и овамо и, полетав довольно, паки ко гнезду своему прилетает: так и сын ваш вспомянет гнездо своё телесное, наипаче же душевное привязание от Святого Духа во святой купели, и к вам вскоре возвратится!» Какая доброта и какой такт диктовали эти золотые слова утешения в беде, больше которой «на свете не бывает!». И царь оказался прав: Афанасьев «сынишка Войка» скоро вернулся из дальних стран во Псков, а оттуда в Москву, и Алексей Михайлович имел утешение написать Аф. Л. Ордину-Нащокину, что за его верную и радетельную службу он пожаловал сына его, вины отдал, велел свои очи видеть и написать по московскому списку с отпуском на житьё в отцовские деревни.

Платонов С.Ф. С. 264

В начале века гениев

Угощая Бояр своих, Царь сидит на креслах и сам раздаёт каждому по чарке (Chark) вина, три или четыре раза перегнанного, от которого дух захватит у человека непривычного. Царь смеётся, видя пьянство своих подданных, и кладёт иногда в вино Меркурий (Mercury?).

Коллинс Самуэль. С. 19

Развлечения во дворце в XVII веке имели довольно грубый характер, который наглядно доказывал, как мало ещё образование коснулось наших предков в то время. Нужно заметить, что по развлечениям, которые употребляются теми или другими людьми, легче всего судить о степени их умственного и нравственного развития, потому что чем образованнее человек, тем разборчивее он относится к развлечениям; он не позволит себе, да ему будут и не интересны и скучны грубые, безнравственные увеселения.

Катаев Иван Матвеевич. С. 28

…Царь Алексей сообщает Матюшкину (Матюшкин, Афанасий Иванович – государственный деятель, был по матери из рода Стрешневых, двоюродным братом царю Алексею Михайловичу, и, вероятно, потому взят был в детстве во дворец «в житьё» с чином стольника при царевиче. – Е.Г.): «Тем утешаюся, что столников беспрестани купаю ежеутрь в пруде… за то: кто не поспеет к моему смотру, так того и купаю!». Очевидно, эта утеха не была жестокой, так как стольники на неё видимо напрашивались сами. Государь после купанья в отличие звал их к своему столу: «У меня купальщики те ядят вдоволь, – продолжает царь Алексей, – а иные говорят: мы де нароком не поспеем, так де и нас выкупают, да и за стол посадят. Многие нароком не поспевают».

Платонов С.Ф. С. 264

При Алексее Михайловиче были ещё в большом ходу старинные забавы, когда на сцену выходили шуты, дураки, карлики, уроды, скоморохи, все в шутовских костюмах; они забавляли зрителей пляской, кривляньем, забавными, но бессмысленными шутками и прибаутками, которые казались интересными и до слёз смешили тогдашних русских людей. Вот, например, являлся шут и говорил, что он жених, а «невеста у него богатая-пребогатая; приданое за ней дают: восемь дворов крестьянских промеж Лебедяни, на старой Рязани, не доезжая Казани, где пьяных вязали, меж неба и земли, поверх лесу и воды; да восемь дворов бобыльских, в них полтора человека с четвертью, четыре человека в бегах, да два человека в бедах, а хоромного строения: два столба вбито в землю, третьим покрыто. Да с тех же дворов сходится на всякий год насыпного хлеба восемь амбаров без задних стен, да четыре пуда каменного масла. Да с тех же дворов сходится на всякий год запасу по сорок шестов собачьих хвостов, да по сорок кадушек солёных лягушек. И всего приданого будет на триста пусто, на пятьсот – ни кола. А у записи приданого сидели Еремей, да жених Тимофей, кот да кошка, да поп Тимошка, да сторож Филимошка. А запись писали в серую субботу, в рябой четверток, в соловую пятницу. Тому честь и слава, а слушательщикам каравай сала». Но при Алексее Михайловиче таких бессмысленных развлечений становится всё меньше и меньше. Их вытесняет музыка на органах и цимбалах, «бахари и домрачеи» – певцы и рассказчики народных сказаний. При Алексее Михайловиче появилась новая иноземная потеха – театр, на котором давались «комедийного действа» представления.

Катаев Иван Матвеевич. С. 28–29

Целое поколение людей, предшествовавшее Петру, выросло и прожило среди борьбы старых понятий с новыми веяниями, которыя были ещё слабы, но с каждой минутой крепли. Вопрос об образовании и о заимствованиях с Запада родился раньше Петра: он стоял уже определённо при его отце Алексее Михайловиче.

Платонов С.Ф. Т. 24. С. 265

Век Царя Алексея Михайловича был веком Гениев, подобно тому, как век Царя Иоанна Васильевича был веком тиранов. От сего периода начала только Европа образовываться. Знаменитые современники его – Людовик XIV, Иоанн (Ян) Казимир, Иоанн (Ян) Собесский, [королева] Христина, Кромвель, Кольберт (Жан-Бати́ст Кольбе́р (фр. Jean-Baptiste Colbert; 1619—83) – знаменитый французский государственный деятель), Мазарини, Монтекукулли, Тюренн, Дюкен (Дюкен (Duquesne), Авраам, маркиз, франц. адмирал, 1610—88), Дюге-Труэн, Рюйтер (Рюйтер или Рейтер (Ruyter), Михаил Адриансон, 1607-76, голландский адмирал), Тромп, Паскаль, Мильтон, Пуффендорф, Мольер и Дюканж (Дюканж, Шарль (Du Cange, Charles) (1610–1688), французский историк) – даровали Царствам законы, утончили нравы, образовали войска сухопутныя и морския, возродили любовь и уважение к литературе, наукам, художсствам и зрелищам…Царь Алексей Михлйлович следовал сим великим современникам и поставил Царство своё на такую степень образованности, что Россия начала уже иметь значительный вес в политической системе Европейских государств.

Берх В.Н. Царствование царя Алексея Михайловича. Часть 1. СПб. 1831. С. 19–20

Известна мысль, что если бы в период культурного брожения в Московском государстве середины XVII в. московское общество имело такого вождя, каким был Пётр Великий, то культурная реформа могла бы совершиться раньше, чем это произошло на самом деле. Но таким вождём царь Алексей быть не мог. Это был прекрасный и благородный, но слишком мягкий и нерешительный человек.

Платонов С.Ф. С. 265

Царь питает любовь к свободным искусствам и языкам, но намеренно не даёт изучать их ни своим детям, ни своим рабам.

Витсен Николаас. С. 172

Добродушный и маловольный, подвижный, но не энергичный и не рабочий, царь Алексей не мог быть бойцом и реформатором.

Платонов С.Ф. Т. 24. С. 145

И оттого царствование его представляет в истории печальный пример, когда, под властью вполне хорошей личности, строй государственных дел шёл во всех отношениях как нельзя хуже.

Костомаров Н. История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Книга II. Царь Алексей Михайлович. С. 103

«У каждого сокола – свой слуга»

Он очень любил писать и в этом отношении был редким явлением своего времени…

Платонов С.Ф. Т. 24. С. 266

Алексей прочёл, как видно, всё, что только можно было тогда прочесть на славянском и русском языках.

Соловьев С.М. История России с древнейших времён. М.: «Мысль». 1988. Т. XII. С. 263

В числе обыкновенных и самых любимых развлечений государя была игра в шахматы и однородная с нею игра в шашки. По свидетельству иностранцев, во дворце каждый день играли в шахматы. Сколько обыкновенна и в какой силе была эта игра можно судить уже по тому, что при дворце состояли на службе особые мастера, токари, которые занимались единственно только приготовлением и починкою Шахматов, отчего и назывались шахматниками.

Забелин И. С. 6

В так называемые шахматы, знаменитую персидскую игру, по названью и ходу своему поистине царскую, они играют ежедневно и очень искусно, развивая ею свой ум до удивительной степени.

Рейтенфельс Яков. С. 298

На лошади он весьма ловко держался и хорошо правил.

Витсен Николаас. С. 158

Другая забава его состоит в соколиной и псовой охоте. Он содержит больше трёхсот смотрителей за соколами и имеет лучших кречетов в свете, которые привозятся из Сибири и бьют уток и другую дичь. Он охотится на медведей, волков, тигров, лисиц или, лучше сказать, травит их собаками.

Коллинс Самуэль. С. 17

У каждого сокола – свой слуга, и если с соколом что-нибудь случится, то слуга будет наказан кнутом или палками.

Витсен Николаас. С. 150

Наконец, царь Алексей пробовал писать и стихами. Таково письмо к князю Григ. Григ. Ромодановскому: «Повеление всесильного и великого и бессмертного и милостивого царя царем и государя государем и всех всяких сил повелителя господа нашего Иисуса Христа. Писах сие письмо всё многогрешный царь Алексей рукою своею.

Рабе божии дерзай о имени божии // И уповай всем сердцем подаст бог победу // И любовь и совет великой имей с Брюховецким // А себя и людей божиих и наших береги крепко // От всяких обманов и льстивых дел и свой разум // Крепко в твёрдости держи и рассматривай // Ратные дела великою осторожностью // Чтоб писари Захарки с товарищи чево не учинили // Также как Юраско над боярином нашим // И воеводою над Васильем Шереметевым также и над боярином // Нашим и воеводою князь Иваном Хованским Огинской князь // Учинил и имай крепко опасенье и Аргусовы очи по всяк час // Беспрестанно в осторожности пребывай и смотри на все // Четыре страны и в сердцы своём великое пред богом смирение и низость имей // А не возношение как нехто ваш брат говаривал не родился де такой // Промышленник кому бы ево одолеть с войском и бог за превозношение его совсем предал в плен».

Соловьев С.М. Т. XII. С. 264

Ко всему он относится одинаково живо, всё действует на него одинаково сильно: он плачет после смерти патриарха и доходит до слёз от выходок монастырского казначея. «До слёз стало! видит чюдотворец (Савва), что во мгле хожу», – пишет он этому ничтожному казначею Саввина монастыря.

Платонов С.Ф. Т. 24. С. 266

В Саввине монастыре оставлены были стрельцы, 18 человек, которым архимандрит велел стоять на конюшенном дворе. Сюда к ним пришёл казначей Никита, подпивши, и спросил: по какому указу вы здесь стоите? Услыхав, что по архимандричьему, он зашиб десятника посохом в голову, оружие, седла и зипуны стрелецкие велел выметать вон за двор. Царь послал Алексея Мусина-Пушкина сыскать про дело, а сам написал казначею одно из самых энергичных своих писем.

Соловьев С.М. Т. XII. С. 264

От царя и в. князя Алексея Михайловича всея Руссии врагу божию, и богоненавистцу, и христопродавцу, и разорителю чюдотворцова дому, и единомысленнику сатанину врагу проклятому ненадобному шпыню и злому пронырливому злодею казначею Миките. Уподобился ты сребролюбцу Июде: яко же он продал Христа на тридесять сребрениц, и ты променил, проклятой враг, чюдотворцов дом да и мои грешные слова на свое умное и збоиливое пьянство и на умные на глубокие пронырливые вражые мысли; сам сатана в тебя, врага божия, вселился; кто тебя, сиротину, спрашивал над домом чюдотворцовым да и надо мною, грешным, властвовать? Кто тебе сию власть мимо архиморита дал, что тебе без его ведома стрельцов и мужиков моих, Михайловских, бить? Воспомяни евангельское слово: всяк высокосердечный нечист пред богом. О враже проклятый! за что денница с небесе свергнута? не за гордость ли? Бог не пощадил. Да ты жа, сатанин угодник, пишешь друзьям своим и вычитаешь бесчестье своё вражье, что стрельцы у твоей кельи стоят: и дорого добре, что у тебя, скота, стрелцы стоят! Лутче тебя и честнее тебя и у митрополитов стоят стрельцы, по нашему указу, которой владыко тем жя путём ходит, что и ты, окаянной. И дороги ль мне твои грозы? Ведаешь ли ты, что, опричь Бога и матери его, владыч. нашей пресв. Богородицы, и света очию моею чюдотворца Савы, и не имею, опричь той радости, никакой и надежды; то моя радость, то моё и веселье и сила и на брани против врагов моих, и не твои мне грозы, и своего брата, государя, и те грозы яко поучину (т. е. паутину) вменяю, потому: господь – просвещение моё и спаситель мой – кого убоюся? Да за помощию пресв. Богородицы и за молитвою чюдотворца Савы ничье грозы не страшны. Ведай себе то, окаянной: тот боитца гроз, которой надёжю держит на отца своего сатану, и держит её тайно, чтоб никто её не познал, а перед людьми добр и верен показует себя. Да и то себе ведай, сатанин ангел, что одному тебе и отцу твоему, диаволу, годна и дорога твоя здешняя честь, а содетелю нашему, творцу небу и земли и свету, моему чюдотворцу, конешно, грубны твои высокопроклятые и гордостные и вымышленные твои тайные дела: ей, не ложно евангельское речение: не может раб двемя господинома работати, а мне, грешному, здешняя честь аки прах, и дороги ль мы пред Богом с тобою и дороги ль наши высокосердечные мысли, доколе Бога не боимся, доколе отвращаемся, доколе не всею душою и не всем сердцем заповеди его творим, ведаешь ты, окаянной, сам творяй заповеди Божия с небрежением, проклят и горе нам с тобою и нашему збоиливому и лукавому сердцу и злой нашей и лукавой мысли, и люто нам будет в день ярости господа Саваофа, не пособят нам тогда наши збоиливые и лукавые дела и мысли, ведай себе и то, лукавый враг, как ты возмутил ныне чюдотворцевым домом да и моею грешною душою: ей, до слез стало, чюдотворец видит, что во мгле хожу от твоего збоиливого сатанина ума, возмутит тебя и самово Бог и чюдотворец. Ведай себе то, что буду сам у чюдотворца милости просить и оборони на тебя со слезами, не от радости буду на тебя жаловатца, чем было тебе милости просить у Бога и у пречистой богородицы и у чюдотворца и со мною прощатца в грамотках своих, и ты вычитаешь бесчестие своё, и я тебе за твоё роптание спесивое учиню то, чего ты век над собою такова позору не видал. Ты променил сие место чюдотворцево на своё премудрое и лукавое и на пьяное сердце и на проклятые мысли, а меня, грешного, тебе не диво не послушать здесь, потому что и святое место продаёшь на свой злой нрав, а на оном веце рассудит Бог нас с тобою, а опричь мне того, нечем с тобою боронитца; да и то тебе возвещаю, аще не чистым сердцем покаешися к чюдотворцу и со мною смирисся в злых своих роптаниих, ведай, что без проказы не будешь, яко Наман утаился от Елисея пророка, так и тебе тожа будет аще едину мысль утаиши у чюдотворца да по сём буди Богом нашим, И. X., и преч. его мат. и чюдотв. Савою и мною, грешным, буди прогнан и изриновен и отлучён со всяким бесчестием и бесстудием от сего места святого и чюдотворца дому. И прочетчи сию грамоту и велите взяти его пред всем собором яко врага Божия и чюдотворцева дому со всяким бесчестием стрелцом, и велите положить на него чепь на шею, а на ноги железа, и велите Алексею ево свесть переж себя стрелцом на конюшенной двор…

Цит. по И. П. Бартенев. Собрание Писем царя Алексея Миайловича. М., 1856. С. 29

В пылу гнева царь сдерживается религиозностию, которая заставляет его признать над собою и над Никитою высший суд, уравнять себя с ним… Религиозность красила патриархальные отношения, сообщая им иногда необыкновенную умилительность и вместе величие…

Соловьев С.М. Т. XII. С. 268

И не только исключительные события его личной и государственной жизни, но и самые обыкновенные частности повседневного быта легко поднимали его впечатлительность, доводя её порою до восторга, до гнева, до живой жалости. Среди серьёзных писем к Аф. Ив. Матюшкину есть одно – всё сплошь посвящённое двум молодым соколам и их пробе на охоте. Алексей Михайлович с восторгом описывает, как он «отведывал» этих «дикомытов» и как один из них и «безмерно каково хорошо летел» и «милостию Божией и твоими (Матюшкина) молитвами и счастием» отлично «заразил» утку: «Как её мякнет по шее, так она десятью перекинулась» (т. е. десять раз перевернулась при падении)! В деловой переписке с Матюшкиным царь не упускает сообщать ему и такую малую, например, новость: «Да на нашем стану в селе Таинском новый сокольник Мишка Семёнов сидел у огня да, вздремав, упал в огонь, и ево из огня вытащили, немного не сгорел, а как в огонь упал, и того он не слыхал». Во время морового поветрия 1654–1655 гг. царь уезжал от своей семьи на войну и очень беспокоился о своих родных. «Да для Христа, государыни мои, оберегайтесь от заморнова ото всякой вещи, – писал он своим сёстрам, – не презрите прошения нашего!». Но в то самое время, когда война и мор, казалось, сполна занимали ум Алексея Михайловича и он своим близким с тоскою в письмах «от мору велел опасатца», он не удержался, чтобы не описать им поразившее его в Смоленске весеннее половодье. «Да буди нам ведомо, – пишет он, – на Днепре был мост 7 сажен над водою; и на Фоминой неделе прибыло столько, что уже с мосту черпают воду; а чаю, и поимет (мост)»… Рассказывают, будто бы однажды в докладе царю из кормового дворца было указано, что квасы, которые там варили на царский обиход, не удались: один сорт кваса вышел так плох, что разве только стрельцам споить. Алексей Михайлович обиделся за своих стрельцов и на докладе раздраженно указал докладчику: «Сам выпей!».

Платонов С.Ф. Т. 24. С. 263–264

В его милсердное царствование три тысячи обитателей Шотландии, уклоняясь от ига Оливера Кромвеля, поселились в пределах России.

Глинка С.Н. Русская история, сочинённая Сергеем Глинкою. Ч. 6. М. 1825. С. 142

Послам царя Алексея нравились красивые женщины

В разное время отправлял он посольства, чрезвычайно пышные и прославившие имя его, не только ко всем христианским государям Европы, но даже и в Азию к персам, татарам и китайцам и, в свою очередь, принимал таковые же от чужеземных правителей.

(Странное и неоднозначное впечатление произвели послы царя Алексея Михайловича на Европу, есть описание одного из первых русских посольств, которое хранится в Ватиканской библиотеке: по этому описанию мы можем представить, как выглядели первые шаги русской дипломатии. – Е.Г.) «Послов двое: первый – князь (prencipe), а второй – секретарь посла; впрочем, оба они на равном положении. При них четыре человека для почёта (uomini di rispetto) и священнослужитель или священник, который носит всегда на шее маленький ковчег, с зажжёнными свечами, а внутри (ковчега) находится Божия Матерь и св. Николай, их покровители. К св. Николаю они прибегают с молитвами о своих нуждах; а в случае неисполнения просьб, жестоко стегают святаго.

Всего в составе посольства 32 человека. Первый посол чрезвычайно красивой наружности. Они носят платье на вате, так как боятся холода, какой бывает в их стране, весьма обширной. Сверху носят одежду на собольем меху, украшенную жемчугами; ходят, подпоясав живот, как буфоны, серебряным или золотым поясом. Слуг своих они бьют собственноручно, и до того варварски, что четверо или пятеро (из них) были при смерти; а один сбежал и не розыскан. Они наказали также и своего священника, застав его пьяным, они продержали его день и ночь привязанным к ножке постели.

Денег при них очень немного и только один вексель на несколько тысяч «пецц» по 8 (лир). За то у них на 100 тысяч скуди соболей и других мехов; затем большое количество ревеню, икры и разной солёной рыбы, и до того от них пахнет рыбой, что (другие) заболевают; и где они пробыли один час, там воняет 12 часов.

Они всегда стеснены в своих расходах, так как не привыкли иметь текущих счетов. Музыкантам, которые играли и пели, они хотели, дать две giuli (в 30 сантимов каждая приблизительно). Губернатору Ливорно, который оказал им много любезных услуг, они подарили три собольих меха. В бане, где для них было всё прекрасно устроено, они дали три testoni (приблизительно по 1 франку 68 сантимов каждый).

Все дома, даже маленькие, им представляются большими дворцами.

Хотя в Ливорно им было предоставлено удобное помещение, но они пользуются только двумя комнатами, в которых все и живут, и спят вместе в постели – тут же и посол – из страха, чтобы не упасть. Несколько раз губернатор Ливорно, по приказанию светлейшаго великаго герцога, дарил их прохладительными напитками, а в особенности, в большом количестве вином. Вина они держат очень много, слив его всё в одну бочку, без различия белаго от краснаго, без различия сортов; а теперь, так как наступает время отправляться, они всё вино превратили в водку, чтобы удобнее везти с собой, и пьют это вино поминутно.

Когда губернатор повёз их по городу ради прогулки в коляске, жители сильно удивились тому, что при выходе из коляски они не позволяли отворять дверцы, а перелезали через них и, таким образом, соскакивали наружу.

Когда московиты заметили, что губернатор и те, которые с ним обедали, едят суп ложкой, а мясо с вилки, то и они брали мясо, трепали его вилкой, а потом клали себе в рот. Первый посол положил-было в рот кусок мяса, не растрепав его вилкой, но (снова) вынул его изо рта, растрепал вилкой, опять положил в рот и съел. Однажды увидели они очень красивую женщину в коляске и несколько раз чрезвычайно настойчиво спрашивали, кто она такая. Им отвечали, что это жена врача. Вечером, вернувшись домой, первый посол заявил, что он чувствует сильную боль, говоря, что болит плечо, что поэтому желал бы позвать того врача. Когда же врач был приглашён, посол не хотел позволить себя лечить, объявив, что пойдёт к нему на дом, и потом назойливо старался войти в дом доктора. Последний, поняв дурныя намерения посла, не позволил ему войти. Тогда посол начал шуметь, и большаго труда стоило сдержать его. Им очень нравились красивыя женщины, и на них они издержали много штук соболей.

Кто навещает послов и заходит к ним, должен пить водку большими стаканами.

Они мало выходят из дому, а когда выходят, то одеваются очень торжественно, с большими молитвами и церемониями, и водят с собой всегда своего священника, с ковчегом на шее, и велят оказывать ему повиновение и почтение, а если кто отказывается выказывать перед священником наружные знаки почтения, того они, согласно их обычаям, бранят.

Возят они с собой смешной багаж, а именно пустые ящики, пустыя бочки, говоря, что путешествовать с большим багажем – признак величия; поэтому они нагружают пятнадцать судов, чтобы перевезти вещи во Флоренцию; но может быть оставят багаж здесь, когда узнают, сколько будет стоить везти его на мулах.

В Ливорно были даны два балета. Им понравилось второе представление, которое их (просто) ошеломило, так как устроитель спектакля заготовил большое количество дублонов по 2, по 4, по 6 и по 12 и также множество дублонов по 1; с этими монетами играли женщины великолепно, хотя объяснялись только знаками, и каждая сказала не более трёх или четырёх раз: «grazie». Все это, конечно, не было понято московитами, которые были в изумлении, увидев столько золота на сцене; поэтому они поспешили отказаться от спектакля из опасения, как бы не потерпеть какого-нибудь ущерба, будучи мало опытными и несведущими.

Во Флоренции (посольство) ожидали в понедельник или во вторник. Они будут приняты, как королевские послы, содержание их будет на государственный счёт. Встречены они будут у ворот дворца великаго герцога пальбой из пушек со всех крепостей, и дана будет смешная комедия более для глаз, нежели для ушей, и будет дан большой бал, так как им эти развлечения нравятся больше, чем другое».

Любопытнейшие нравы господ послов московских, которые находятся теперь в Ливорно, проездом в Венецию / Публ. и перевод К. Шварсалон // Русская старина, 1894. – Т. 81. – № 1. – С. 200–203.

Корабли в России строились и до Петра

…Знаменитый сподвижник царя Алексея А.Л. Ордин-Нащокин завёл в селе Дединове кораблестроение; к весне [1669 года] поспели первые плоды онаго: корабль Орёл, и яхта. Величина перваго неизвестна; но по Стрюйсову (голландский путешественник. – Е.Г.) рисунку видно, что он имел три мачты и 12 портов. Яхта была очень мала и об одной мачте. Начальником корабля определён был Голландский мореход Бухговен, которому назначено было 100 ефимков в месяц жалованья. Прочие чиновники и врачи были также Голландцы; число всего экипажа неизвессто; но Голландцев было 20 человек.

Берх В.Н. Царствование царя Алексея Михайловича. Часть 1. СПб. 1831. С. 250

1671 Года пойман и казнён известный бунтовщик Стенька Разин. Увлекаясь буйством и развратом, сей донской козак умыслил 1667 года быть вождём наглых скопищ и возмутить спокойствие России и окрестных государств. Разбойничая по Каспийскому морю, брал он города, владычествовал в них и обогащался добычею. К прискорбию царя, сей бунтовщик сжёг первый корабль, сооружённый в России и названный «Орлом». Учреждая устроенное войско, государь намерен был завесть и морскую силу, опыт тому сделан был на Оке в селе Дединове. «Орёл» и несколько мелких судов сведены были в Астрахань, где всё и обратилось в пепел.

Глинка С.Н. Русская история, сочинённая Сергеем Глинкою. Ч. 6. М. 1825. С. 124

Надобно полагать, что в селе Дединове продолжали строить суда; ибо в Модель-Камере нашёл я модель 52-весельной галеры, которая построена была в 1670-м году. Конструкция оной подобна галерам того века; но вероятно назначалась она для плавания по мелководным рекам, ибо сидела только на 4 фута в воде и имела вместо руля, потесь, подобную употребляемым и ныне на барках.

Берх В.Н. Царствование царя Алексея Михайловича. Часть 1. СПб. 1831. С. 250

Царская застольщина

В торжественных случаях, когда к столу приглашаются чужестранцы или свои же вельможи, то обеды устраиваются необычайно роскошно и блестяще. Тогда длинные ряды более важных придворных лиц стоят, тесно сплочённые, неподвижно по всему дворцу в широких шёлковых, изукрашенных дорогими камнями одеждах, а другие, наподобие легко вооружённых воинов, одетые полегче, задыхаясь, бегают взад и вперёд. Тогда каждая зала, обтянутая шпалерами, из разноцветного шёлка сотканными, горящими драгоценными камнями и золотом, являет поистине царский вид и открыто, конечно, тогда щеголяет множеством самых дорогих и разнообразных блюд и напитков.

В столовых тогда ставится не по одному лишь, а по два, по три, по четыре, зачастую даже по пяти столов, а стоящий посредине вокруг колонны стол с серебряною, золотою и осыпанною драгоценными камнями посудою поражает взоры зрителей, как нечто сказочное, и прибавляет немало блеска всему торжеству. В конце пира, за которым царь обыкновенно председательствует, сидя на своём престоле, царь, как я уже говорил выше, посылает каждому из гостей золотой кубок с испанским вином с приглашением выпить, как бы в пожелание благополучного конца пира.

Рейтенфельс Яков. С. 300

Стольники стали подносить царю большие продолговатые хлебы, которые он рассылал для раздачи всем присутствовавшим… из коих каждый вставал с своего места и кланялся ему издали, пока, наконец, не прислал и нам. Таков у него обычай за столом. Смысл его такой: «всякого, кто ест этот хлеб и изменит мне, оставит Бог». Первое, что все вкусили, был этот хлеб с икрой.

Алеппский Павел. С. 135

Даже те, кто женится на Русских, подчинены этому; о них говорят, что они повенчаны со страною.

Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900. С. 487

На первом месте во главе стола садится царь; по обе стороны от царя вдоль стола садятся бояре, которые так же, как и в боярской думе, рассаживаются по старшинству и знатности рода. Но здесь-то чинность и обрядность царского стола часто нарушались, и сам царь не мог справляться с гордыми боярами. Всё дело происходило из-за мест за столом, кому садиться выше и кому ниже. Количество боярских фамилий сильно разрослось к половине XVII века, так что трудно было следить за сменой одного боярского рода другим по старшинству. Между тем каждый боярин считал кровной обидой для себя и всего своего рода сесть за столом после другого, род которого, по его мнению, был ниже. Отсюда происходил раздор и перебранка между боярами в царской столовой. Царь гневался и приказывал садиться по местам. Но не так-то легко было унять расходившегося боярина, и властного царского слова он на этот раз не слушался. Дело доходило до того, что некоторые бояре разъезжались по домам; но царь посылал за ними и приказывал рассаживать их насильно. Боярин не хотел сидеть за столом. «Хотя царь мне велит голову отсечь, – кричал он, – а мне не на своём месте, ниже других бояр, не сидеть!». В конце концов, боярин спускался со скамьи под стол, да так и сидел там, под столом.

Катаев Иван Матвеевич. С. 25

Но справедливость требует сказать, что гостеприимство есть общая добродетель Русских, так что ничем нельзя скорее рассердить их, как отказавшись от угощения. Если к ним пожалует гость, то ласковый приём состоит в следующем: прежде всего поздороваются с гостем, а после женщина подносит стакан водки; гость должен выпить, поцеловаться с хозяевами, а часто и отдарить их.

У царя Алексея были книги из библиотеки Александра Македонского

Дворец Императорский построен из камня и кирпича, кроме некоторых комнат, где его величество спит и ест целую зиму. Русские думают, что деревянные комнаты гораздо здоровее, нежели каменные, и не без причины: потому что в этих каменных покоях толстые своды издают из себя испарения, когда печи натоплены.

Коллинс Самуэль. С. 17

Стены зала, где царь Алексей Михайлович обычно принимал послов, были увешаны коврами с изображениями сцен римской истории, потолок разрисован, как небесный свод: около каждого знака зодиака написано его название на русском и латинском языках… говорят определённо, что здесь находятся древние книги Александра Великого, а также летописи страны и карты.

Витсен Николаас. Путешествие в Московию. СПб. Symposium. 1996. С. 96

Стены Аудиенц-залы были обиты дорогими тканями, а на потолке изображены небесные светила ночи, блуждающие кометы и неподвижные звёзды, с астрономической точностью. Каждое тело имело свою сферу, с надлежащим уклонением от эклиптики; расстояние двенадцати знаков небесных так точно размерено, что даже пути планет были означены золотыми тропинками, и такими же колюрами равноденствия и повороты солнца к весне и осени, зиме и лету.

Лизек Адольф. С. 378

На краю лавки, вправо от царя, стоял серебряный рукомойник с подливальником и полотенцем, которые, после того, как мы, по обычаю, поцелуем его правую руку, должны были послужить ему для омывания и обтирания её, осквернённой нечистыми устами поганых, как называют москвитяне всех приверженцев латинской церкви.

Мейерберг А. Стр. 87

Послы поочерёдно подходят к царю, который сидит на престоле в богатой одежде, украшенной драгоценными каменьями, и целуют у него руку. Допустивши всех к руке, царь тут же, к великому изумлению послов, моет руки над той лоханью, о которой только что говорено выше. Этот последний обряд – омовение рук, совершался потому, что на Руси в старину смотрели на иностранцев, как на людей нечистых, поганых, прикосновение к которым грязнит русских людей. Конечно, такой обычай был неприятен послам и оскорблял их достоинство. Поэтому к концу царствования Алексея Михайловича, когда Россия ближе познакомилась с Западом, обычай этот постепенно выходит из употребления.

Катаев Иван Матвеевич. С. 23

…Целовали мягкую и пухлую руку царя. Но во избежание того, чтобы они как-нибудь не дотронулись до руки великого князя, как это сделал толмач прежнего нашего посольства, сановники, стоявшие возле царя, следили за тем, чтобы никто не поднял своих рук

Роде Андрей. Описание Второго посольства в Россию датского посланника Ганса Ольделанда в 1659 г. С. 291

Конкурс: «Царский лакомый кусок»

Известно, что знакомиться с невестой как бы частным человеком в частном доме было не в обычае у русских царей. Правилом при женитьбах царей были торжественные смотры множества красавиц, между которыми царь выбирал для себя сожительницу.

Брикнер А. Г. История Петра Великого: В 2 т. Т. 1. – М.: ТЕРРА, 1996. C.29

Когда приходила пора жениться государю или наследнику государства, то в невесты им избирались дочери-девицы из всех семей служилаго, т. е. военнаго дворянскаго сословия. Для этого Государь посылал во все города и во все поместья грамоты со строжайшим наказом, чтоб все вотчинники-помещики немедленно ехали с своими дочерьми в город к назначенным на то городовым воеводам, которые должны смотреть дочерей в невесты государю. Главною целью таких воеводских смотрин были красота и доброта ея здоровья и нрава. После смотра все избранные первые красавицы области вносились в особую роспись, с назначением приехать в известный срок в Москву, где им готовился новый смотр, ещё более разборчивый, уже во дворце, при помощи самых близких людей государя. Наконец, избранные из избранных являлись на смотрины к самому жениху, который и указывал себе невесту также после многого «испытания».

Забелин И. Стр. 29

И в этом обычае выбора царской невесты видно также влияние Византии. Императрица Ирина, например, подобным же способом выбрала невесту для своего сына (Константина), с которым вместе царствовала.

Иконникова А. Царицы и царевны из Дома Романовых (исторический очерк). Киев. 1914. С. 14

Из различных иных особенностей, которыми цари московские отличаются от прочих государей Европы, особенно следует, поистине, упомянуть о том, что они никоим образом не соглашаются искать себе жён у чужестранцев. Так как препятствием или тормозом к сему служит не что иное, как различие вероисповеданий, то вследствие сего и дочери царей неохотно выдаются замуж за иностранцев, за пределы страны. Почему и в канонах Иоанна митрополита (которого они считают за пророка) сказано: не должно выдавать дочерей князя замуж за тех, кто употребляет нечистое в пищу или причащается опресноками. Итак, цари избирают себе супруг из собственных подданных совершенно так, как поступил восточный император Никифор, призвавший, говорят, самых красивых девиц во дворец, намереваясь избрать супругу для сына Ставрания. И соблюдают они этот дедовский обычай и поныне весьма строго, главным образом, из-за того, чтобы не возбуждать, сроднившись и смешавшись чрезмерно с иноземцами, у подданных желания поступать таким же образом, ибо они в достаточной мере узнали, насколько это им невыгодно, когда они некогда выдавали своих царевен за польских и иных королей и литовских великих князей или же сами брали себе жён из Грузии или иной какой страны.

Рейтенфельс Яков. С. 295–296

Обычай этот пережил уже два века, перешедший из Византии под влиянием высшей политики и отчасти даже по необходимости. Иван Васильевич (Великий —1435–1505) напрасно искал невесту для своего сына среди иностранных принцесс. У датскаго короля, у маркграфа Бранденбургскаго он получил унизительный отказ. Но он не хотел больше родства с русскими князьями, своими соседями и соперниками. Он созвал в Москву 1500 молодых девушек: если не самой знатной, то самой красивой была назначена великокняжеская корона. Сто лет спустя царь Михаил Фёдорович, возобновив попытку с женитьбой за границей, имел не больше успеха: датский король вообще отказался принять царских послов. С тех пор обычай был установлен окончательно. Придворные бояре и боярыни получили поручение осматривать по прибытии в Москву молодых девушек, ответивших на вызов. От строгого и подробного осмотра не ускользали самые сокровенныя части тела. Таким образом получалось после ряда отборов, что царю представлялся уже поистине царский лакомый кусок.

Валишевский К. Пётр Великий. М.: «Образование». 1908. С. 8

После избрания, царскую невесту торжественно вводили в царские особые хоромы, где ей жить, и оставляли до времени свадьбы на попечение дворовых боярынь и постельниц, жён верных и богобоязливых, в числе которых первое место тотчас же занимала ближайшая родня избранной невесты, обыкновенно ея родная мать или тётка и другие родственницы. Введение невесты в царские терема сопровождалось обрядом ея царственнаго освящения… С этой минуты личность государевой невесты приобретала полное царственное значение и совсем выделялась из среды подданных и из среды своего родства…

Забелин И. Стр. 29–30

Иногда [невесте] давалось и особое царское имя (Марья Хлопова, избранница Ивана Грозного, названа была в честь первой Романовой – Анастасией) и приказывалось поминать новореченную в молитвах по всем церквам, после чего даже отец не смел иначе называть свою дочь, как «великою государынею царицею»; но это не мешало, однако, новым родственникам получать вотчины, возвышаться над родовитыми боярами и играть первую роль при царском дворе, вызывая зависть и интриги среди бояр, от которых страдала больше всего сама царица.

Иконникова А. Стр. 15

Известно, как часто при подобных случаях между различными семействами происходили страшные крамолы и даже преступления. Невесты, удостоенные выбора, при царях Михаиле и Алексее были не раз «испорчены» родными своих соперниц, со всем своим семейством ссылаемы в Сибирь; путём поклёпов, доносов разные семейства преследовали и губили друг друга.

Брикнер А.Г. История Петра Великого: В 2 т. Т. 1. – М.: ТЕРРА, 1996. C.29

В старой России свободою в выборе себе невесты пользовался только один царь. Подобно императорам Византии и среднеазиятским ханам, царь древней Руси выбирал себе невесту из девиц всей земли. В Москве и в провинциях боярам, помещикам, детям боярским разсылались циркулярные царские указы, которыми эти господа извещались, что властям поручено «смотреть у них дочерей-девок» государю в невесты; «и у которых были дочери-девки», тем предписывалось, «часа не мешкая», везти их на смотр в город к воеводам, а потом, по выбору последних, в Москву. «А кто дочь-девку у себя утаит и к боярам (на смотр) не повезёт», тому полагалась «великая опала и казнь». Иногда таким образом в Москву свозили до двух тысяч девиц разнаго звания, из которых и выбиралась невеста. «Надёжным сановникам и доверенным боярыням, – как пишет один иностранный свидетель, – поручалось свидетельствовать этих девушек, так что самыя сокровенныя части тела не оставались без подробнаго разсмотреня». Изследовались девственность невесты, ея здоровье и способность к деторождению. Само собою понятно, что между родственниками привезённых на смотр девушек шло ожесточённое соперничество и каждый род употреблял все усилия, чтобы породниться с царём. На девиц, которыя наиболее нравились царю, даже на ту, которая была уже объявлена невестою и жила во дворце, сплетничали, сочиняли о них небылицы, старались их «испортить» и нередко успевали в этом: невеста занемогала, её высылали из дворца, а иногда вместе с ея родственниками даже отправляли в ссылку за покушение обмануть царя. Невеста Михаила Фёдоровича, Марья Хлопова, будучи взята во дворец, объелась здесь сластями и заболела. Соперники Хлоповых, Салтыковы, успели убедить кого следовало, что «болезнь ея великая»; её сослали сначала в Тобольск, а потом перевели в Нижний. Вскоре царь узнал, что она здорова; началось следствие, и оказалось, что её погубила интрига Салтыковых; сослали Салтыковых. Марья Долгорукова, вышедшая за, Михаила, умерла через три месяца от руки врагов своих. Перед первой свадьбой Алексея его невесте Всеволожской при убираньи головы так закрутили волосы, что она упала в обморок; это было выставлено доказательством, что она испорчена и больна падучею болезнью; отца ея высекли кнутом и вместе с дочерью сослали в Сибирь. – «Когда невеста была окончательно выбрана, – разсказывает тот же иностранец, – прочия соперницы ея по красоте, стыдливости и скромности, нередко в тот же самый день, обручались с боярами и военными сановинками». При этом царь играл роль отца, определяя, кому на ком жениться.

Шашков С.С. История русской женщины. С. 105–107

Но и кроме этого страха перед порчей, царицу после брака преследовал другой, чуть ли не больший страх перед «неплодием». Царица должна была дать наследника царю и царству. Коли у нея не было детей, или рождались только девочки, которые с замужеством терялись в чужих родах, то царица с великим плачем и даже «рыданием до изступления ума» молилась дома и в церквах, вместе с царём предпринимала обетныя путешествия по монастырям, угодникам и чудотворцам, расточала богатства нищим, украшала св. иконы, делала по монастырям вклады для непрестаннаго моления о даровании чад и т. п. Если молитвы ея не были услышаны и она продолжала оставаться неплодной, то муж её уговаривал поступить в монастырь и женился на другой. Так Василий III после 20 лет супружества, постриг свою первую жену Соломониду (Сабурову) помимо ея воли. Чтобы помочь беде в таком случае царица прибегала и к знахарству, врачами ея были ведуны и ведьмы; а о Соломониде распустили слух, что она вскоре после пострижения родила (сына Георгия) и по этому поводу производилось дознание. Забелин называет это «первой попыткой поставить самозванца». Такия перипетии создавала придворная жизнь вообще и жизнь царицы в частности. Когда же вторая жена Василия III (Елена Глинская) после четырёх с лишним лет странствований по монастырям, родила, наконец, сына Ивана (IV), то радость была неописуема и ученики Пафнутия Боровскаго, молениям котораго приписывалось рождение царевича, были восприемниками, а крестили новорождённаго у мощей св. Сергия в Троицкой лавре.

Иконникова А. Царицы и царевны из Дома Романовых (исторический очерк). Киев. 1914. С. 15–17

«Собинный друг» царя Артамон Матвеев

В 1671 году, во время нашего пребывания в Московии, Алексей, оплакав достойным образом покойную жену свою, вознамерился жениться во второй раз и приказал всем прославившимся своею красотою знатным девицам собраться у Артамона Сергеевича (изворотливого, как говорится в пословице, Артамона), управляющего Двором. Когда те все собрались, то царь потаённым ходом пришёл к Артамону в дом и, спрятавшись в тайнике (откуда, однако, ему была видна комната, назначенная для женщин), тщательно рассматривал не только по отношению к одной внешности, но и по отношению к духовным качествам и поведению всё это красивое, хотя и не воинственное женское войско, а когда они поодиночке проходили мимо того окошка, из которого он смотрел, то он заботливо вглядывался, сколько в каждой из них искусственной и природной красоты. В прежние времена, кроме этого осмотра, еще подвергались, чрез испытанной верности женщин, подробному исследованию физические и нравственные свойства трёх избранных самим царём из всего этого сонма, дабы на царское ложе была выбрана самая выдающаяся из всех.

Рейтенфельс Яков. Сказания Светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. С. 295–296

Однако получилось, что обычай этот сохранялся только для формы, и это было в особенности в случае 1670 года, когда женился царь Алексей Михайлович. Спящия красавицы на этот раз напрасно предавались воображению и ночному кокетству. Выбор царя был сделан ещё до их прибытия.

Валишевский К. Пётр Великий. С. 8.

[Этот] другой ход делу вздумал дать любимец и советник царский, начальник Посольскаго и Малороссийскаго Приказов, Артемон Сергеевич Матвеев. Человек бывалый, заслуженный, расположенный к иностранцам, он, хотя и не из знатнаго рода, сумел приблизиться и приобресть неограниченную доверенность своего государя, который называл его не иначе, как «Сергеичем», и приезжал к нему часто запросто в гости. Дом Матвеева, у Николы в Столпах, между Покровкою и Мясницкою, сложенный по преданию из стрелецких надгробных камней, был украшен картинами, часами и всякими заморскими диковинками. Царь, охотник до развлечений, любил здесь мешать дело с бездельем и тешиться комедиями, музыкою и другими забавами, которые придумывал изобретательный хозяин.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

Артемон Сергеевич Матвеев, близкий сердцу царя по дружбе, был и ближним его боярином по заслугам.

Глинка С.Н. Русская история, сочинённая Сергеем Глинкою. Ч. 6. М. 1825. С. 119

Боярин – слово сарматское, испорченное. Прямо слово Боярик или Поярик, значит умная голова, или [умный] человек. Чин сей был первый в государственном правлении из самой древности; они всеобще называны Ближние Бояры и преимуществовали по старшинствам. По избрании Царя Михаила Феодоровнча, для его юности определили к нему для нужных и тайных разсуждений четырёх Бояр из надёжнейших, и оных именовали Комнатные Бояре, что непрерывно продолжалось до возраста Петра Великаго, которой ту разность учинил Действительными и просто Тайными Советниками. При Императрице Екатерине Алексеевне учинён Верховный Тайный Совет в осьми персонах, которой до вступления на престол Императрицы Анны Иоанновны продолжался, а ею оной оставлен и учинён Кабинет, состоящий в трёх, или в четырёх Министрах, одном или двух Секретарях. Число Бояр Ближних неопределённое было, кроме что у всех удельных Князей были собственные, в палате при Государе, при войсках и по городам знатным Воеводами простиралось до тритцати и более.

Татищев В.Н. Из примечаний на «Судебник Государя царя и Великого князя Ивана Васильевича, изьяснённые покойным тайным советником и Астраханским губернатором Васильем Никитичем Татищевым». Типография Н. Новикова. 1786. С. 8

В известиях того времени в первый раз упоминается о Матвееве во время первой свадьбы царя Алексея Михайловича. По случаю сего торжества Матвеев, бывший стрелецким головою, находился у конюшенных дворцовых ворот; сей чин получил он ещё при Царе Михаиле Феодоровиче. В правление Царя Алексея находился он в различных воинских службах и особенно участвовал в переговорах с Запорожским гетманом Хмельницким. Он был при взятии Смоленска и убеждениями своими отклонил поляков от упорнаго сопротивления. Из под Смоленска снова отправился к Хмельницкому, и вместе с ним и с воеводою Васильем Васильевичем Бутурлиным сражался под Каменцем-Подольским и под Львовым, а с князем Ромодановским находился на приступе города Черткова. Соединяя с неустрашимостью благоразумие, Матвеев склонил на сторону России начальника города Черткова Петра Потоцкаго. Потом посылан он был за Львов, где также увенчался успехом. В продолжение сего похода отражал Матвеев Орду Крымскаго Хана, полки Андрея Потоцкаго и почти без всякаго урона возвратился в обоз. В заключении мира с Крымским Ханом и Мурзами содействовал он непосредственно. Умные полководцы уважают полезные советы. Бутурлин и Хмельницкий принимали его советы и руководствовались ими. Великость духа испытывается злоключениями. При отступлении от Львова в ненастливую и суровую зиму, русския войска, претерпевая голод и стужу, самовольно разсеялись; брат оставлял брата, сын забывал отца; пятьдесят пушек со всеми снарядами брошены были на степи. Боярин Бутурлин в предупреждение общаго бегства, быстро двинулся вперёд с оставшимися при нём полками, а Матвееву препоручил сбережение пушек и снарядов. Малое число людей, бывших с ним, от голода и усталости изнемогали и падали; к ободрению подчинённых своих Матвеев сам впрягался под пушки и проводил оныя сперва до Белой-Церкви, а потом до Москвы.

В войну со шведами Матвеев сопровождал Государя до Риги, откуда послан был к Литовскому гетману Викентию Гонсевскому. Любовь к Отечеству предусмотрительна и дальновидна; Матвеев обладал сим качеством. Из Литвы извещал он о том, что после постигло русския войска. Хотя Хмельницкий искренно предан был России, но однажды, без сношения с Царём, вспомоществовал шведам. Отправясь к нему, Матвеев укорял его в сём самовольном поступке; с того времени Хмельницкий письменно подтвердил, что без воли царской ни с кем не вступит в союз. После нещастной битвы с Крымскими татарами под Конотопом, Матвеев, провождая все воинские тягости до Путивля, разил крымцев, поляков и сохранил всё в целости. Полки русские, ослушавшись начальников, не хотели идти за реку Семь в черкасские города; мятежники схватили воеводу князя Алексея Никитича Трубецкаго. Отваживая жизнь для соблюдения воинскаго порядка, Матвеев воскликнул к стрельцам своим: «Друзья! сохраним жизнь Царскаго Воеводы!» – сказал, бросился в толпы бунтовщиков и вырвал из рук их Трубецкаго… Посвящая жизнь Царю и Отечеству, Матвеев не мыслил о выгодах своих. Важныя и общеполезныя дела производил он в малом и тесном доме, бывшем между Мясницкою и Покровкою в приходе Николая Чудотворца, что в Столпах. Сей малый и тесный дом, украшаясь присутствием Царя и друга, казался ему прелестным. Государь часто убеждал Матвеева перестроить дом; ближний царский боярин, извиняясь недосугами, говорил: «Государь, теперь я занят твоими делами; о своих подумаю впредь; а притом я не справился и деньгами». Наконец царь вознамерился сам перестроить дом его. Матвеев воспротивился, отзываясь, что хозяйственныя его дела поправились. Он, в самом деле, заготовлял всё нужное для строения, но невольно остановился, не нашед в целой Москве камней под основание дома. В то время, кроме пожарных случаев, редко перестроивались. Роскошь, преображающая домы почти каждый год, а домашние уборы почти каждый месяц: сия роскошь ещё была неизвестна, а потому менее было работников и припасов. Поселяне редко оставляли тогда пашни для городских промыслов. Любовь народная помогла Матвееву. Услыша о нужде его, стрельцы и жители послали к нему выборных сказать, что они кланяются камнями под дом. «Друзья мои!» отвечал Матвеев: «я не возьму ваших подарков; по милости Божией и Царской я не нуждаюсь». Наконец, убедясь их просьбами, дозволил привезть камни, и сколь удивился, увидя, что те камни сняты с могил и выборные сказали ему: «Мы привезли камни с могил отцов и прародителей; продать их не хотим, а дарим тебя, нашего благодетеля». Не отпуская и не принимая камней, Матвеев тотчас поехал к царю и уведомил его о сём необычайном случае. «Прими, друг мой!» – отвечал царь: «из любви к тебе любовь народная обнажила родительския могилы. Такой подарок и для меня бы был лестен». Так говорил царь ближнему боярину своему и однажды, когда он по делам государственным отправился под Смоленск, царь писал к нему «Приезжай к нам поскорей; дети мои и я без тебя осиротели».

Милость и дружбу царскую Матвеев оправдывал делами, полезными Отечеству. По приезде шведскаго посла, знаменитаго Графа Густава Оксенстирна, известнаго в целой Европе умом и знаниями, Матвеев опроверг все его предложения и требования. Оксенстирн, не привыкший к неудачам, выехал из Москвы с великим прискорбием. Хотя предполагают, что предки наши мало сведущи были в делах европейских, но точное и подробное знание отечественнаго края доставляло им часто весьма выгодный перевес. Переговаривая с иноземными послами, они всегда соображали, будет ли то полезно для России.

Дорожа всем тем, что относится к царской чести, Матвеев, споря с чрезвычайным цесарским послом Аннибалом Франциском де Ботонием, настоял в том, чтобы в грамотах, присылаемых от цесарскаго двора, именовали Русскаго Царя не Пресветлейшим, но Величеством. Старанием его отменён также обычай, чтобы иностранные послы не сидели в присутствии Царя в шляпе.

Глинка С.Н. Русская история, сочинённая Сергеем Глинкою. Ч. 6. М. 1825. С. 119–123

В грамате римскаго Императора Карла XI о пожаловании графскаго достоинства сыну Артамона Андрею сказано, что род его предков – славный и древнейший в России, а между тем предки Артамона Матвеева совершенно неизвестны. Князь Лобанов Ростовский, в изданной им Родословной Книге, производит Артамона Матвеева от Каширскаго воеводы при Грозном – Кирилла Ивановича Матвеева, но ничем не подтверждает своих предположений. П.И. Мельникова, в исторической заметке, посвященной Авдотье Петровне Нарышкиной, считает за деда или прадеда Артамона поморскаго крестьянина Нестерко Матвеева, занимавшагося рыболовством на реке Кеми, но это указание совершенно голословно.

Щепотьев Лев. Ближний боярин Артамон Сергеевич Матвеев как культурный политический деятель VII века. СПб. 1906. С. 24

Замечательный этот человек происходил, подобно Милославскому, из незнатной фамилии, но возвысился не придворными происками, не угодливостью любимцам, а личными своими доблестями. Он начал с военнаго ремесла; являлся исправно на службу, бился бодро, не выпрашивал наград и повышений, и приобрёл к себе уважение войска. Царь заметил его, угадал в нём способности гражданския, вызвал в Москву и после смерти знаменитаго Ордина-Нащокина, поручил ему Посольский Приказ.

Щебальский П. Правление царевны Софьи. М., 1856. С. 4

Артемон Сергеевич, человек простого происхождения – сын Пресвитера, но пред всеми отличавшийся своими Государственными дарованиями, достиг первого места по Государе. Он вникал в состояние Государства Московского и тщательно занимался политикою Двора Алексея Михайловича… Он знал публичные акты всех Посольств, все тайны Московского Царства, законы, обычаи, нравы. Он знал всё это, как нельзя лучше, и Государь Московский, вышеупомянутый нами, испытав не однажды его великие дарования, постановляет его, предпочтительно пред многими знаменитыми по своему рождению людьми, Дьяком своей Думы во всех делах. Артемон Сергеевич деятельно отправлял эту должность, нёс на себе всю тяжесть дел общественных и частных, решая тяжбы, принимая просьбы и иностранных Послов, всегда ненавистный знати, пред которою он отличался своим умом и деятельностью.

Повествование о московских происшествиях по кончине царя Алексия Михайловича, посланное из Москвы к Архиепископу Коринфскому Франциску Мартелли, Флорентийцу, Нунцию Апостольскому при Иоанне III, Короле Польском, найденное, переписанное с подлинника и изданное Себастьяном Чьямпи. // Журнал министерства народного просвещения. № 5. 1835. С. 70

Дьяк – греческое Диаконос, служитель церкви; и как сначала кроме церковников мало письма умеющих было, то их [при Иване Грозном] для письма в Канцеляриях употребили, а были равно как ныне писари. Потом учинили подьячих, а Дьяки стали быть яко ныне Асессоры, так сильны при сём Государе были, что Бояре без согласия их ничего делать не могли. Сей же Государь учинил Думных Дьяков, которые в Сенате яко Обер-Секретари докладывали и все определения подписывали. Сначала их было два, потом до семи умножено, и сидели с Бояры в разных приказах, иногда, и сами главными.

Отец Матвеева был когда-то русским послом в Константинополе и в Персии, а его сын в течение Северной войны находился русским дипломатом в Париже и Вене, в Гааге и Лондоне. Он сам оказал царю существенные услуги во время приобретения Малороссии. При довольно затруднительных обстоятельствах он в качестве дипломата и полководца отстаивал Могущество и честь России. Заведуя Посольским Приказом, он был, так сказать, министром иностранных дел. Один путешественник-иностранец прямо называет его «первым царским министром». Довольно часто в доме Матвеева, украшенном различными предметами роскоши, заимствованными у Западной Европы, происходили переговоры с иностранными дипломатами. При опасности, грозившей царству со стороны Стеньки Разина, он давал царю мудрые советы. Матвеев заботился об интересах внешней торговли; заведуя Аптекарским Приказом, он постоянно находился в сношениях со многими иностранными хирургами, докторами и аптекарями, служившими в этом ведомстве. Жена Матвеева, как говорят, была иностранного происхождения. Его сын получил весьма тщательное воспитание, учился разным языкам и приобрёл такую широкую эрудицию, что даже Лейбниц с особенной похвалой отзывался о его познаниях. В обществе хирурга Сигизмунда Зоммера, многолетней практикой приобретшего в России значение и состояние, а также молдаванина Спафария, который служил в Польском Приказе и в то же время учил сына Матвеева греческому и латинскому языкам, любознательный боярин занимался естественными науками. Противники Артамона Сергеевича воспользовались этим обстоятельством в первое время царствования Феодора Алексеевича для того, чтобы погубить ненавистного боярина. Его обвинили в колдовстве, в общении со злыми духами. По случаю ссылки своей на Крайний Север Матвеев в письме к царю Фёдору говорил о написанных им исторических сочинениях, в которых трактовал о титулах и печатях русских государей, о вступлении на престол царя Михаила и проч.

Брикнер А.Г. История Петра Великого. Т. 1. C.28–29

И сей боярин с царства самого государя царя Михаила Феодоровича, всея России, в стряпчих служил; а по кончине его царской, с начала царствования государя царя Алексея Михайловича чином полковника в полку третьем произведён, который тогда назывался Петровский, в зелёных кафтанах, за Петровскими воротами, за Белым городом, в Москве. И был он, боярин, всегда безотступно при его высокопомянутом величестве в Рижском, Смоленском и в прочих всех его царских походах при войсках, и служил сорок лет, многие раны на себя приял, потом, чести палатные все прошедши целою верностию тех великих и верных служеб своих до совершенного градуса, чести же и боярства достиг, которые тогда подобны были рангам маршалов Франции. И имел он, боярин, от его царского величества за те его премногие службы безмерную на себя милость, и государственное правление всех политических дел в Посольской канцелярии ему же было поручено.

Матвеев А.А. Записки. В сборнике: Рождение империи. М. Фонд Сергея Дубова. 1997. С. 373

Заслуги его столь были известны в Европе, что английскгй король, Карл II., прислал ему орден подвязки, – такой почести ни один русский не удостоился.

Терещенко А. Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России. Ч. 1. СПб. 1837. С. 113

…Дом Матвеева [одним из первых на Руси] освободился от общаго обычая; Артамон был женат на иностранке: некоей Гамильтон. Поразивши крутыя Якобинския фамилии, революционная буря разбросала тогда некоторые [их] отпрыски даже в негостеприимныя пустыни далёкой и варварской страны. Алексей оказал хороший приём этим иностранцам и Матвеев обязан был отчасти своим благорасположением союзу с одним из них. Оттуда он почерпнул и довольную культуру; он много читал, имел библиотеку, физический кабинет и маленькую химическую лабораторию.

Валишевский К. Пётр Великий. М.: «Образование». 1908. С. 9.

Боярин А.С. Матвеев имел даже иностранных овец.

Берх В.Н. Царствование царя Алексея Михайловича. Часть 2. СПб. 1831. С. 12

Потолок залы [в московском доме Артамона Матвеева] был разрисован; на стенах висели изображения Святых, Немецкой Живописи; но всего любопытнее были разные часы с различным исчислением времени. Так: одни показывали часы астрономического дня, начиная с полудня (какие употребляются и в Германии); на других означались часы от заката солнца, по счёту Богемскому и Итальянскому, иные показывали время от восхода солнца, по счислению Вавилонскому, другие по Иудейскому, иные, наконец, начинали день с полуночи, как принято Латинской Церковью. Едва ли можно найти что-нибудь подобное в домах других Бояр. Артамон больше всех жалует иностранцев, (о прочих высоких его достоинствах говорить не стану), так, что Немцы, живущие в Москве, называют его своим отцом; превышает всех своих соотчичей умом, и опередил их просвещением. Из всех Русских Бояр и Князей, у одного его сына, вопреки народному обычаю, растут на голове волосы, и он учится у иностранцев о6хождению, языкам и разным Наукам.

Сказание Адольфа Лизека о посольстве от императора римского Леопольда к великому Царю московскому Алексею Михайловичу, в 1675 году. Журнал министерства народного просвещения. № 11. 1837. С. 368

Он образовал из своих дворовых людей оркестр и труппу актёров, и царь сам часто присутствовал на концертах и драматических представлениях, которые давались в его доме.

Щебальский П. Правление царевны Софьи. М., 1856. С. 4

Сказка о золушке в московском тереме

Дочерей у Матвеева не было, но у его сверстника и друга, с которым он служил долго вместе, делил труды и опасности военных походов и происходил в чины, Кирилы Полуектовича Нарышкина, тарусскаго помещика, была дочь красавица, чернобровая, черноглазая, белая, румяная, высокая, стройная. Матвеев пользовался, конечно, совершенною доверенностью царскою, но вместе имел много завистников и врагов, в особенности из родственников покойной царицы, которых давно уже загораживал он пред светлыми очами царскаго величества. Ему хотелось закрепить, обеспечить для себя высочайшее благоволение, и одним из вернейших средств к тому было, разумеется, женить царя на своей свойственнице. Матвеев убедил деревенскаго благоприятеля отдать ему дочь на воспитание или житьё, в надежде, что царь увидит её – и прельстится.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

Нарышкины не принадлежали к числу людей родословных и до втораго брака царя Алексея Михайловича не занимали мест почётных. Имя их не встречается до 1670 года в напечатанпых доселе актах государственных, и общественное положение предков царицы Наталии Кирилловны осталось загадкою для нсториков. Единственное указание помещено в Родословной книге, изданной Миллером в 1787 году, где сказано (II. 350): «Нарышкины выехали из Крыма; название приняли от предка, прозывавшагося Нарышко». Это указание заимствовано из родословной, представленной фамилиею Нарышкиных в Розряд. В какой степени оно достоверно, решить трудно; впрочем, дело всё остаётся тёмным. Новейшие писатели ещё более затемнили его. В историческом, географическом и статистическом журнале на 1827 год (месяц июнь, стр. 217), в статье «История и археологическия достопамятности Рязанской губернии» напечатано следующее: «В 25 верстах от города Михайлова (Рязанской губернии) стоит селение Киркино; жители большею частию дворяне (однодворцы?). Там сохранился изустный разсказ, что царица Наталия родилась в Киркине, и что Матвеев, проезжая случайно то селение, увидел плачушую девицу и полюбопытствовал спросить о причине ея слез. Услышав, что причиною печали была насильственная смерть ея девки, самовольно удавившейся, добрый боярин взял её к себе на воспитание. В этом селении и поныне говорят: если бы не удавилась девка в Киркине, не быть бы на свете Петру».

Устрялов Н. История царствования Петра Великаго. Т.I. Примечания. С.-Петербург, 1859. С. 254

Государь Московский, лишившись своей супруги, однажды позвал его к себе на тайное совещание и хотел выведать у него, какую и откуда взять бы ему себе супругу: ему не нравилась ни одна из тех, которых представляли ему знать и Бояре. Артемон посоветовал своему Государю взять за себя прекрасную и по лицу и по уму дочь Нарышкина, бывшего тогда в Смоленске главным начальником Стрельцов. Нарышкина представлена Государю, понравилась ему и препоручена тому же Артемону Сергеевичу (так как он был ей родственник) с тем, чтоб приучить её к приёмам достойным будущего её состояния.

Цветущая молодостью и красотою, стройная станом, черноокая, с челом возвышенным, с приятною улыбкою на устах, она была пленительна и звонкою, сладостною речью, и прелестью во всех поступках.

Рейтенфельс Яков. С. 345

Сего министра удостоивал он (царь) особливой доверенности. Лишившись первой своей супруги, княгини Милославской, его царское величество часто, противу древняго обычая прежних царей, которые частных людей не посещали, хаживал к Матвееву, где иногда и ужинал.

Однажды царь пришёл туда нечаянно вечером и, увидев стол, порядочно накрытый для ужина, сказал Матвееву:

– Стол ваш так прекрасно и порядочно приуготовлен, что возбуждает во мне охоту вместе с вами отужинать. Добро, я останусь у тебя кушать, с тем, однако ж, условием, чтоб я никого не потревожил, и чтоб никто не ушёл от стола из тех, кто обыкновенно за оным бывает.

– Благоугодность и повеление вашего величества, – отвечал Матвеев, – приемлю я за честь и милость своему дому.

Между тем всё было приготовлено, кушанье принесено, и царь сел за стол – тотчас вошла хозяйка с своим сыном, который только и был у них один, и с одною девицею. Они царю поклонились весьма низко и, по его повелению, должны были сесть за стол по своим местам. Во время ужина царь, поглядывая на всех, особливо рассматривал девицу, противу его сидевшую; ему казалось, что он никогда не видывал её между детьми в доме Матвеева, и потому его величество сказал Матвееву:

– Я всегда думал, что ты имеешь одного только сына, но теперь вижу в первой раз, что есть у тебя и дочь. Как это случилось, что я никогда её у тебя не приметил?

– Ваше величество справедливо изволили думать: я и действительно имею одного только сына, но эта девица есть дочь моего приятеля и родственника, живущего в своих деревнях, Кириллы Нарышкина. Жена моя взяла её к себе, дабы в городе воспитать, и, если Бог благословит, со временем отдать и в замужество.

Царь, ничего более не ответствуя, похвалял и доброе, и благородное дело. Однако ж после стола, когда фамилия Матвеева встала и вышла из столовой, а он, напротив того, с хозяином оставшись ещё там, начал опять говорить о девице Наталье Кирилловне.

– Девушка весьма пригожа, кажется, имеет доброе сердце и не слишком молода для вступления в супружество, ты должен пещися, чтоб она получила доброго жениха.

– Так, – ответствовал Матвеев, – ваше величество совершенно справедливо судить изволите. Она имеет много разума, при великом целомудрии, и доброе сердце. Жена моя и весь дом отменно её любят, и не меньше как бы родную мою дочь. Что же касается до жениха, – для неё не легко его найти. Хотя она и исполнена хороших качеств, но мало или и совсем не имеет богатства и поместья; и, хотя я за долг себе поставил её выдать, однако же, приданое, по моему малому имению, так же не может быть велико.

Царь ответствовал, что она должна получить такого жениха, который был бы столько богат, чтоб не имел нужды требовать от неё приданого, но почитал бы за него добрые её качества, и сделал бы её счастливою.

– Сего-то я и желаю, – ответствовал Матвеев, – но где найти таких женихов, которые более смотрели бы на душевные качества невесты, нежели на богатое приданое?

– Иногда и противное сему случается, – сказал царь, – думай ты только о сём; при случае я и сам вместе с тобою постараюсь. Девушка заслуживает, чтоб сделать её счастие.

Матвеев благодарил его величество за столь милостивое благоволение. На сём дело и осталось. Царь, пожелав ему доброй ночи, ушёл от него. Спустя несколько дней, опять пришёл к Матвееву, говорил с ним часа два о делах государственных, и был уже в намерении от него идти, но, сев снова, сказал Матвееву:

– Теперь скажи мне, не забыл ли ты, со времени последнего нашего разговора, думать о приискивании достойного жениха Наталье Кирилловне?

– Нет, всемилостивейший государь, – ответствовал Матвеев. – Я всегда об этом думаю, если б только представился случай так скоро, как я желаю. Доселе ещё не нашёл я для неё достойного жениха, и сомневаюсь, чтоб это могло так скоро сделаться, ибо хотя многие из наших молодых дворян ко мне ходят, и часто посматривают на мою пригожую питомицу, однако ж никто не показывает виду взять её за себя.

– Изрядно, – сказал царь, – может быть это и не нужно будет, я обещал тебе сам принять на себя труд пещися о добром женихе и мне посчастливилось одного найти, которым она, чаятельно, совершенно будет довольна и счастлива. Я его знаю, он весьма доброй и честной человек, имеет заслуги, и столь богат, что не будет спрашивать у неё имения и приданого – он её любит, хочет вступить с нею в супружество и сделать её счастливою. И она его знает, хотя он и не дал ещё доселе приметить, что имеет склонность сочетаться с нею браком. Я также думаю, что она не откажет ему, если он сделает ей предложение.

Матвеев, прервав царскую речь, сказал:

– Сего-то бы я и желал, как теперь только вымолвил вашему величеству: я бы избавился от попечения, которое, в рассуждении сей бедной девицы, всегда лежит на моём сердце, смею ли просить ваше величество наименовать мне сего человека, может быть и я также его знаю, и могу что-нибудь донести вам о его состоянии.

Ha cиe ответствовал царь:

– Я тебе сказал, что его знаю, что он доброй и честной человек, и в состоянии жену свою сделать счастливою, ты, без сомнения, можешь мне поверить, больше ничего не могу я тебе о нём сказать, покамест мы не узнаем, согласна ли будет выйти за него Наталия Кирилловна.

– В этом никакого нет сомнения, – продолжал Матвеев, – если она услышит, что ваше величество предлагаете его в женихи. Однако она всё же захочет знать кто он таков, если должна объявить своё согласие, и это, мне кажется, весьма справедливо.

– Ну, так хорошо, – сказал царь, – знай и скажи ей, что я, я тот самый, который вознамерился взять её за себя.

Сим столь нечаянным объяснением царя приведён будучи в великое удивление, пал Матвеев к его ногам, говоря:

– Бога ради, ваше величество, удержитесь от сего намерения, или, по крайней мере, не чрез меня сделайте это предложение. Вы знаете, всемилостивейший государь, что я уже между вельможами двора вашего и между знатнейшими фамилиями многих имею неприятелей, которые и без того уже завистливым оком взирают на особливую милость и доверенность, которою меня ваше величество удостоивать изволите. Какое родится в них чувствование, если они увидят, что ваше величество, обошед все знатные фамилии, сочетаетесь с бедною девицею из моего дома. Тогда-то уже зависть и ненависть всех устремится на меня и каждой подумает, что я, употребляя во зло ваши милости, сосватал за вас свою родственницу и воспитанницу, дабы всех их превзойти вашим ко мне благоволением, и фамилию свою ввести в родство царского дома.

– Всё это ничего не значит, – продолжал царь, – это уже моё попечение, чтоб ты не имел никакой опасности. Намерение моё решено, и быть тому так.

– Да будет воля ваша, – ответствовал Матвеев, – да благословит Бог намерение вашего величества. Если же быть сему так, то единыя прошу я милости для себя и для Натальи Кирилловны, чтоб ваше величество изволили поступить при сём деле по обычаю нашего отечества, и, по крайней мере, для виду, собрать ко двору несколько девиц из знатнейших фамилий и между ними Наталю Кирилловну, дабы из них выбрать вам невесту; а между тем ни один человек о сём не должен знать, кроме вашего величества и меня – даже и сама Наталия Кирилловна отнюдь ничего бы не знала о намерении и предприятии вашем.

Царь, приняв сие предложение с удовольствием, обещал Матвееву оное исполнить, а притом ни одному человеку более не открываться. Чрез несколько недель объявил он своё намерение о вторичном вступлении в брак знатнейшему духовенству и министрам, в тайном совете, и повелел стараться о приуготовлении, чтоб в назначенной день все взрослые девицы знатнейшего дворянства собрались, дабы его величество мог их смотреть и выбрать себе невесту.

От графини Марьи Андреевны Румянцевой, внуки упоминаемого здесь боярина Артамона Матвеева.

Анекдоты, касающиеся до государя императора Петра Великого, собранные Иваном Голиковым. Изд. третье, исправленное, дополненное и умноженное. М., 1807. С. 56–59

Появление прелестной Наталии перед ослеплёнными очами царя не могло случиться в истинно московском доме, соблюдающем местные обычаи. Молодая девушка там оставалась невидимою за непроницаемыми дверями терема.

Валишевский К. Пётр Великий. М.: «Образование». 1908. С. 9

Между тем смотрины уже начались чрез восемь месяцев с небольшим по кончине царицы: с ноября 28-го [1669] по 18-е Апреля [1670] собирались девицы на Верх. Февраля 1-го явилась между ними, во исполнение обычая, и Наталья Кирилова дочь Нарышкина. Собирались красавицы и из других городов: Рязани, Суздаля, Владимира, Костромы, Новгорода. Вторыя смотрины, из отобранных девиц, отмётных соболей, начались 18-го Апреля; между ними находилась, разумеется, воспитанница Матвеева, и слух прошёл, что выбор уже решён, и ей быть царицей.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

(О том, как проходили царские смотрины, есть свидетельство «немчина» Гейденсталуса, который сам слышал рассказ об этом из уст одной боярской дочери, которая была и сама в числе девиц на смотре царском, во время такового избрания): Происходило это следующим образом: царь повелел всем своим князьям и боярам, дочерей своих, которыя к замужеству достойны, привезти всех в Москву. На пребывание им быль устроен дом преизрядный, украшенный, со многими покоями; во всякой полате было 12 постелей, для каждой девицы особо. Bсе девицы в том доме и пребывали, ожидая царскаго смотра. В назначенное время царь приходил в тот дом в особливую ему изготовленную полату с одним зело престарелым боярином и садился на украшенном стуле. Tе боярския и княжеския дочери, убравшись в лучшие свои девические уборы и дорогия платья, приходили пред царя по порядку, одна после другой и поклонялись до ног его. Царь всякой девице жаловал платок, разшитый золотом и серебром, унизанный жемчугом, бросая девице на груди ей, – и которая ему понравилась, ту и взял себе в жёны, а всех остальных отпустил и пожаловал вотчинами и деньгами. Об этой церемонии, не ведая её подлинно, прибавляет автор, древней истории писатели многия плетаху лжи на великих царей российских, якобы они те заповеданные товары сами высматривали, и другия прочия басни лживыя слагаху по ненависти к Российскому народу.

Забелин И. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. Сочинение Ивана Забелина. М.: Синодальная типография, 1915. Том II. С. 214–215

Что-то похожее происходило и при женитьбе царя Алексея на Наталье Кирилловне. Как мы знаем, смотр невестам, устроенный по обычаю, на этот раз был пустой формальностью.

Брикнер А.Г. История Петра Великого: В 2 т. Т. 1. – М.: ТЕРРА, 1996. C.30

Cиe учинено сентября… дня 1670 года, в Кремле, в Москве, где находилось 60 благородных девиц, из которых одна была лучше другой, между ними находилась и Наталия Кирилловна Нарышкина, и были все великолепно угощены, царь весьма милостиво с ними обошёлся, а последняя объявлена царёвою невестою.

От графини Марьи Андреевны Рунянцевой, внуки упоминаемого здесь боярина Артамона Матвеева.

Анекдоты, касающиеся до государя императора Петра Великого, собранные Иваном Голиковым. Изд. третье, исправленное, дополненное и умноженное. М., 1807. С. 59

Бракосочетание совершено 22 января 1671 года; но выбор невесты был производим с 28 ноября 1699 г. по 17-е апреля 1670 г., из 62 девиц; в современном списке «Кириллова дочь Нарышкина Наталья» значится тридцать шестою и представлена была на смотр царю 1 февраля 1670 г.

Известия Императорского Археологического общества, т. V. Санкт-Петербург, 1863. С. 432

…Алексей, будучи проницательного ума, без всяких проволочек с первого же раза избрал себе в сожительницы Наталью Кирилловну и так же скоро приобрёл и её любовь чрез подарки, достойные столь великого государя. Однако и для прочих намеченных в супруги царя девиц решение столь справедливого Париса не было одним лишь разочарованием: кроме того, что каждая из них вернулась домой, богато одарённая и значительно прибавив себе цены от такого знаменитого сватовства, они ещё могли быть уверены, что выйдут со временем за более знатных, а тех, которых царь удостоил своего внимания, многие вельможи наперерыв друг перед другом просят себе в жёны. Но продолжим последовательно рассказывать о свадьбе Алексея: Наталья некоторое время не знала о своём счастье, пока царь, несколько недель спустя, рано утром, не прислал к Артамону на дом нескольких бояр с придворными каретами в сопровождении небольшого отряда конницы и трубачей. Новоизбранная невеста жила здесь, совершенно не зная того, что ей предстояло, и спокойно спала глубоким сном. Шафера, сообщив Артамону о почётном поручении, возложенном на них от царя, вместе с тем усердно просили поскорее отпустить их по исполнении поручения во дворец с невестою. Артамон, конечно, не мог противиться царской воле, к тому же столь благородной, и, разбудив спящую крепким сном Наталью, объявил ей о намерении царя, на которое она и не замедлила в высшей степени благоразумно согласиться, находя это неизбежным. Тогда её поскорее одели в царское одеяние, привезённое из дворца, дабы народ видел её пышно наряженной, и повезли с небольшим количеством её прислужниц в царский дворец. Одеяние это, разукрашенное драгоценными камнями, было от того так тяжело, что она несколько дней жаловалась, что оно чуть не обломало ей все кости. По приезде она тотчас же отправилась с царём в церковь, где в присутствии лишь немногих близких лиц царским духовником было совершено венчание, и лишь самые знатные лица в течение нескольких дней были великолепно угощаемы пышными пирами, а Кремль всё время был закрыт со всех сторон. Что же касается до обычных у сего народа свадебных подарков, заключающихся в собольих мехах, то царь послал с избытком таковые всем на дом и, кроме того, желая, чтобы в его радости участвовали все остальные служащие, как русские, так и иностранцы, милостиво осыпал и их щедрыми дарами и сластями. Я пропускаю здесь более мелкие подробности царской свадьбы, разузнавать о которых, как и о многом другом, в Московии никому не дозволяется.

Рейтенфельс Яков. С. 295–296

Бояре и знать, сильно раздосадованные тем, что Государь их, обошед столько знаменитых девиц, вступил в брак с такою, по внушению Артемона, озлобились на него, но никак не могли его подбить, даже оказывали повиновение и угождали ему, как человеку сильному по любви Государевой к нему.

Царевнам, между тем, особенно той, которая так выдавалась вперёд, царевне Софье Алексеевне, надобно было преклониться пред молодою царицею, войти в дочерние отношения к молодой женщине, матери только по имени, у которой все права матери без смягчающего эти права материнского чувства. И это, как нарочно, в то время, когда проникли во дворец новые обычаи и взгляды, когда двери в терема царевен растворились и заключенницы увидали свет божий, когда более сильным из них представилась возможность пройти дальше за порог, расправить силы, поглядеть, почитать и послушать прежде невиданное, нечитанное и неслыханное, набраться новых мыслей, познакомиться с новыми чувствами.

Соловьев С.М. История России с древнейших времён. М.: «Мысль». 1988. Т. XIII. С. 269

Можно ли было ожидать, что семнадцатилетняя царица будет достойною матерью столь многочисленнаго семейства! Нельзя было не предвидеть, что со вступлением Наталии Кирилловны во дворец, изменятся многие обычаи и самый образ жизни царя…. Выступят на дворскую сцену новыя лица, которыя застранят собою старых вельмож и обязательно посеют в груди их ненависть, вражду, злобу. Матвеев мог всё это предвидеть, но своекорыстие и алчность к почестям, заглушили в нем любовь к Отечеству и к Царю.

Берх В.Н. Царствование царя Феодора Алексеевича и история первого стрелецкого бунта. Часть 1. СПб, 1834. С. 16

Государевы невесты и прежде нередко избирались из бедных и простых дворянских родов, а потому и возвышение их родства часто выпадало на долю самым незначительным людям. Отец первой жены царя Алексея царицы Марьи Ильиничны Милославской, Илья Данилович, происходил из незнатнаго и беднаго дворянскаго рода и прежде служил кравчим у посольскаго дьяка Ивана Грамотина. Дочь его, будущая царица, хаживала в лес по грибы и продавала их на рынке. О царице Евдокии Лукьяновне Стрешневой, супруге [царя] Михаила, ея же постельницы говаривали: «не дорога де она государыня; знали оне её, коли она хаживала в жолтиках (простых чёботах); ныне де её государынею Бог возвеличил!». О царице же Наталье Кириловне Шакловитый, позже предлагавший её принять, т. е. погубить, говорил царевне Софье: «известно тебе, государыня, каков ея род и какова в Смоленске была: в лаптях ходила!».

Забелин И. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. Сочинение Ивана Забелина. М.: Синодальная типография, 1915. Том II. С. 217

Царский свадебный чин

На Верху произошёл переполох. Зависть, ревность, а теперь уже и страх, обуяли противную сторону. 22-го Апреля найдены были два подмётных письма в роде тех, из-за каких погибли первая невеста царя Михаила Феодоровича и первая невеста самого царя Алексея Михайловича. Одно письмо поднял сторож пред грановитою палатою в сенях, а другое усмотрено прилепленное у дверей шатёрной палаты, где ходят на постельное крыльцо. В письмах возводилось подозрение на Матвеева в колдовстве и употреблении каких-то кореньев для привороту царя к дочери его приятеля. Началось строгое следствие с жестокими пытками на дыбе, встрясками, жжением на огне несчастнаго, который, по стечению обстоятельств, мог показаться виноватым. По этой причине, вероятно, задержалось и бракосочетание, которое совершилось уже через 9 месяцев после начатаго следствия, Января 22-го 1671 года.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

179 (1671) Генваря, в 22 день, по воле всесильнаго и всемогущаго Бога, изволил благочестивый великий Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец сочетатца законным браком с Государынею благочестивою Царицею и Великою Княгинею Натальею Кириловною. И радость Его Государская была в неделю Генваря в 22 день.

Из «Разрядной записки о лицах бывших на свадьбе Царя и Великаго Князя Алексея Михайловича в 1671 году». Памятники древней письменности. LV. СПб. 1885. С. 231

А бывают свадебные чиновные люди таковы: с царскую сторону первой чин, отец, мать, сидячие, которые бывают за царского отца и мать; 2-й чин поезжаня, протопоп с крестом, тысецкой, и тот тысецкой в поезду болшим человеком; потом царь; восемь человек бояр, и тех поезжан чин таков: бывают с царём и с царицею у венчания в церкве, и за столами сидят выше всех людей; дружка, поддружье, чин их таков: на свадбу созывают гостей, и в свадбе от тысецкого и от царя говорят речи, и розсылаются з дарами; свахи, дружковы жёны, чин их таков: царицу укручивают и оберегают, и платье надевают и снимают; свечник: как царицу укручивают перед венчанием, и он в то время держит свечю; коровайники, которые носят к церкве и от церкви хлеб на носилках, а бывают те носилки обиты бархатом золотным и покрыты пеленою шитою да собольми; конюшей, с своим чином; третей чин сидячие бояре и боярыни, по 12 человек мужского полу и женского, которые сидят гостьми за столами, с царским отцом и с матерью вместе, а в церковь с царём не ходят; четвёртой чин дворецкой, с своим чином, у поставца у ествы и у питья. С царицыну сторону первой чин: отец и мать родные; другой чин сидячие бояре и боярыни; 3-й чин дружка, свахи, дружкины жены; свечник, коровайники, против токого ж обычая.

Да на свадбе ж кому носити еству и питье, столником, пред царя и царицу и во все столы перед чиновных людей, кому где велено быти по росписи: и те б были потомуж без спору.

Котошихин Г.К. О России, в царствование Алексея Михайловича. Современное сочинение Григория Котошихина. Издание археографической комиссии. СПб., 1859. С. 6

Венчался великий Государь с Государынею Царицею в соборной Апостольской церкви Успенские Пресвятые Богородицы, и шёл к венчанию со Государынею Царицею ис хором Государыни Царицы переходами к Ризоположению в седьмом часу дни, и от венчанья великий Государь и со Государынею Царицею шёл тем же путём.

А на великой Государыне была кика и платья большого разряду.

А путь слал Аврам Никитичь Лопухин. А в чинах у него великаго Государя был в отцово

место: Боярин князь Никита Ивановичь Одоевский.

В материно место: Жена его, боярыня княгиня Авдотья Фёдоровна.

Тысецкой: Грузинской Царевичь Николай Давыдовичь.

Дружки за Государеву сторону: Боярин князь Яков Никитичь Одоевской. Стольник князь Яков княжь Васильев сын Хилков.

Дружки с Государынину сторону: Стольник князь Василий княжь Иванов сын Хилков. Стольник Иев Демидов сын Голохвастов.

Свахи за Государеву сторону: Боярина князя Якова Никитича Одоевскова жена, боярыня Анна Михайловна. Стольника князь Яковлева жена Хилкова, княгиня Анна Ларионовна.

Дружки за Государынину сторону: Стольника князь Васильева жена Хилкова, княгиня Ирина Григорьевна. Стольника Иевлева жена Голохвастова, Матрена Алексеевна.

С кикою: стольника Иванова жена Голохвастова, Авдотья Алексеевна. <…>

Из «Разрядной записки о лицах бывших на свадьбе Царя и Великаго Князя Алексея Михайловича в 1671 году». Памятники древней письменности. LV. СПб. 1885. С. 233

А как приспеет день женидбе царской, и в навечерии того дня бывает у царя стол, на бояр и на бояронь, и на отца и мать невестиных; и сидят царь с невестою своею за столом, а бояре и боярыни за розными особыми столами. И пред ествою царской духовник, протопоп, царя и царевну благословляет крестом и велит им меж себя учинить целование; и потом бояре и боярыни царя и царевну поздравляют обручався… И наутрее того дни, в которой быть женитбе, бывает царь в первой соборной церкве и молебствует; и по молебствовани патриарх благословляет царя крестом и кропит водою святою, и царь прикладывается к образом и святых к мощем, а потом благословляетца у патриарха о женидбе своей, и патриарх его благословляет словом… А царь в то время устраиваетца во всё своё царское одеяние, так же как и при короновании; а новую царевну прикажет нарядити во всё царственное ж одеяние, опричь короны, а положат на неё венец девичей; и в то ж время и бояре, и все свадебные чины, и столники, и стряпчие, и дворяне Московские, и дьяки, и полковники, и головы, и гости, устроятся в золотое одеяние. А как то всё устроится, и о том известят царю, и мало время минувшее укажет царь царевнину отцу и матере, и всему чину ея половины, итти с нею в тое полату и ожидати своего пришествия; и как царевна, со отцем своим и с матерью и з свадебным чином, в полату войдут, и в то время царевну посадят на её устроеное место, а сами ожидают царского пришествия у своих мест, где устроено им сидеть. И как о том царю ведомо объявится, что они со всем чином в полату пришли и устроилися, и царь скажет духовнику своему протопопу, что ему итти час, и духовник начнет говорить молитву, а царь и чин свадебной молятся образам; и по молитве духовник свадебной чин и царя благословляет крестом, и дружки и свадебной чин благословляются у отца и у матери, которые устроены за царского отца и мать, ехать по новобрачную невесту; и потом царь благословляется же, и отец и мать дают благословение словом: «благослови Бог!» и потом пойдут протопоп, и чин, и царь; а перед ними идут коравайники, несут хлеб. А как приходят к той полате где устроено, и протопоп учнёт свадебной чин и царя благословляти крестом, и входит наперед в полату протопоп, и чин, и царь; а царевна в то время и её чин стоят. А вшед протопоп, и чин, и царь, молятся образом, и потом дружки и поддружья у отца и у матери невестины благословляются новобрачному и дщери их садитися на место; и они их благословляют словом же. А как царь и царевна сядут на место на одной подушке, и потом сядут и бояре и весь свадебной чин по своим местом за столы, и учнут пред царя и пред царевну, и пред свадебной чин, носити есть столники и ставити ествы по одному блюду на стол, а не все вдруг; и в том столе, где сидят бояре и боярыни, ставитца одной ествы блюд по пяти, потому что иные сидят от первых людей один от другого вдали; а как еству испоставят, и в то время встав духовник начнёт пред ествою говорити молитву: «Отче наш», а соверша молитву, садятся по местом; и потом дружки и поддружья учнут благословлятися у отца ж и у матери новобрачной косу чесати, а протопоп и свадебной чин начнут ести и пити, не для того чтоб досыта наестся, но для чину такого, а пред царя есть ставят и розрезывают и отдают с стола, а он не ест; и в то ж время как у новобрачной косу росчешут, дружки благословляются у отца и у матери новобрачную крутити и они потомуж благословляют словом; а как начнут косу чесати и укручивати, и в то время царя и царевну закроют покровом и держат покров свещники, а косу розчесывают свахи и укручивают; да в то ж время пред царём стоит на столе, на болшом блюде, хлеб да сыр, и тот хлеб и сыр начнут резать и класть на торелки, да сверх того хлеба и сыра на те ж торелки кладут дары, ширинки от новобрачной, по росписи, и подносят наперёд священнику да отцу и матерее невестиным да тысецкому, потом царю и поезжаням и сидячим бояром и бояроням, и дружки ж себе и свахам и конюшему и дворецкому и чином их, по росписям же; а укрутя новобрачную покроют покровом тем же, которым были закрыты, а на том покрове вышит крест, а венец девичей бывает снят и отдан в сохранение; так же и к царскому отцу и матерее… И после того окручения, из за третьие ествы протпоп встав из за стола учнёт говорити по обеде молитву, и потом дружки у отца и у матери учнут благословлятися царю с царевною и с поездом итти к венчанью, и они их благословляют; и потом отец и мать царя и новобрачную благословляют образами окладными, обложены золотом с каменьем, и с жемчюгом, и потом отец и мать дочь свою взяв за руку отдают царю в руки и прощаются… а ис полаты царь к церкве идёт с царевною вместе, и ведет её за правую руку; и в то время учнут во все колокола звонити, и во вcеx церквах Бога молити о здоровье его царском и о царевнине и о сочетании законного браку… И потом протопоп поучает их, как им жити: жене у мужа быти в послушестве и друг на друга не гневатися, разве некия ради вины мужу поучити ея слехка жезлом, занеже муж жене яко глава на церкве, и жили бы в чистоте и в богобоязни… А соверша протопоп поучение, царицу возмёт за руку и вдаёт ю мужеви, и велит им меж себя учинити целование, и по целовании царицу покроют; и потом протопоп и свадебной чин царя и царицу поздравляют венчався… А как царь идёт ис церкви в хоромы, и в то время бывает звон во все колокола…

Котошихин Г.К. О России, в царствование Алексея Михайловича. С. 6–8

(Следующий документ составлен в виде диалога):

К. А они на свадьбах танцуют?

Ф. О, да, но только это скорее похоже на прыжки и подскоки, чем на танцы, поскольку русские не ездят во Францию обучаться танцам по французской моде, а охотнее сохраняют деньги у себя в стране и танцуют, как умеют…

Шлейссингер Г. А. Полное описание России… С.111

Хотя русские и в брачной своей жизни и вне брака весьма нецеломудренны, они, тем не менее, очень суеверны. Совершая известный акт, они снимают крест, носимый ими на шее, и удаляют или завешивают на время иконы. Человек, имевший такого рода сношение со своею законною супругою, не может в этот и на следующий день войти в церковь иначе, как умывшись хорошенько и надев новое нижнее платье. Люди очень совестливые даже не входят тогда в храм, а остаются стоять в притворе. Священник, имевший дело со своею женою, должен умыться над пупом и ниже его прежде, чем посмеет войти в церковь, да и то не имеет права входить в алтарь. Женщины считаются менее чистыми, чем мущины; поэтому, во время литургии оне обыкновенно не входят в церковь, а стоят перед дверьми ея…

Койэт Б. Москва при смерти тишайшего государя. (Выдержки из записок иностранца-современника). // Русская старина, 1893. – Т. 80. – № 12. – С. 537

А как начнёт царь с царицею опочивать, и в то время конюшей ездит около той полаты на коне, вымя мечь наголо, и блиско к тому месту никто не приходит; и ездит конюшей во всю ночь до света. И испустя час боевой, отец и мать, и тысецкой, посылают к царю и царице спрашивати о здоровье. И как дружка, приходя, спрашивает о здоровье, и в то время царь отвещает что в добром здоровье, будет доброе меж ими совершилось; а ежели не совершилось, и царь приказывает приходить в другой ряд, или и в третьие; и дружка потомуж приходит и спрашивает. И будет доброе меж ими учинилось, скажет царь, что в добром здоровье, и велит к себе быти всему свадебному чину и отцем и матерем, а протопоп не бывает; а когда доброго ничего не учинится, тогда все бояре и свадебной чин розъедутца в печали, не быв у царя… А как царица пойдёт в мылню, и с нею мать и иныя ближния жёны и сваха, и осматривают её сорочки; а осмотря сорочки, покажут царской матере и иным сродственным жёнам немногим, для того, что её девство в целости совершилось, и те сорочки, царскую и царицыну, и простыни, собрав вместе, сохранят в тайное место, доколе веселие минется; и потом из мылни выходит в свои полаты…

Котошихин Г.К. О России, в царствование Алексея Михайловича. С. 9

Всё смешалось в доме Романовых

Совершение обряда, обеды, пиры за ним следовавшие, отличались обычною торжественностию и великолепием. Придворныя отношения изменились немедленно. Взрослым дочерям царя Алексея Михайловича, царевнам, тяжело было принять и чествовать матерью мачиху, которая притом была всех их моложе и красивее. Старшим сестрам царским ещё более было это не по сердцу. Молодая жена не только разделила с ними со всеми любовь пожилаго мужа, но овладела им совершенно, так что он не мог насмотреться на неё, не отлучался от нея ни на минуту, брал её с собою даже на охоту. Милославские, родственники покойной царицы, должны были уступить место Нарышкнным, к которым принадлежала новая царица. Может быть, они дали неосторожно чувствовать своё преимущество. Явились приверженцы той и другой стороны, с своими надеждами, средствами, целями. Не обошлось дело без сплетней, клевет, выдумок, тайных шушуканий во внутренних покоях, с глазу на глаз, между присными людьми; – а снаружи всё обстояло благополучно.

Дела по приказам шли заведённым порядком. Матвеев был душою управления, и к счастию, ничто, ни внутри, ни вне, не нарушало общественнаго спокойствия. Молодые веселились в соседних селах: Измайлове, Коломенском, Воробьёве, особенно в селе Преображенском, любимом пребывании царя Алексея Михайловича, на берегу тихой, светлой Яузы, среди долин и рощей, откуда ездил он часто в Сокольники, тешиться в ближайшем сосновом лесу соколиною охотою. Обычныя богомолья отправлялися своим чередом.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

А по всей его царской радости, жалует царь по царице своей отца её, а своего тестя, и род их: с ниские степени возведёт на высокую, и кто чем не достатен сподобляет своею царскою казною, а иных розсылает для покормления по воеводствам в городы, и на Москве в Приказы, и даёт поместья и вотчины; и они теми поместьями и вотчинами, и воеводствами, и приказным сиденьем побогатеют.

Котошихин Г.К. О России, в царствование Алексея Михайловича. С. 9

Артамон [Матвеев], первый Министр, есть доверенный страж Царской Супруги, облечённый Царём в это звание по особенному к нему расположению.

Сказание Адольфа Лизека о посольстве от императора римского Леопольда к великому Царю московскому Алексею Михайловичу, в 1675 году. С. 374

Рождение Петра Великого

Общее удовольствие распространилось вскоре известием: молодая царица беременна. Кого Бог даст ей? О если бы сына наследника, желали всех более Нарышкины и их покровитель, руководивший всеми делами государственными, Матвеев: новорождённым сыном закрепилось бы и утвердилось настоящее положение не только новаго семейства, но и всех дел его собственных; он, верно, сделался бы наследником, потому что старших братьев, Феодора и Ивана, больных и слабых, никто не считал долговечными. И общее желание исполнилось: 30 мая 1672 года, на память преподобнаго Исаакия Далматского, в четверг, в отдачу часов ночных (по знаменательному выражению в одной современной записи) то есть перед рассветом, родился в Кремлёвском дворце сын, наш великий Пётр. Рождение его в народном сознании не обошлось без сведений легендарных.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

О рождении Петра сохранилась розрядная записка. Там сказано, что Петр родился 30 мая в четверток за полтретья часа до дня. Почтенный историк Н. Полевой вообразил, что это значит утром. Но часы дня в старину считались с солнечнаго восхождения; полтретья часа составляют 2 с половиной часа; а как солнце в Москве 30 мая всходит в 3 ч. 18 мин., то Пётр родился не утром, а ночью, минут чрез 50 по полуночи.

Устрялов Н. История царствования Петра Великаго. Т.I. Примечания. С.-Петербург, 1859. С. 259

Пётр родился тридцатаго или «против» тридцатаго Мая 1672 года, в четверток, на память Исаакия Далматскаго, в отдачу часов ночных, т. е. на исходе ночи или, по другим известиям, в шестом часу ночи, также за полтретья часа до дня, что по теперешнему счёту будет означать час по полуночи.

Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. Часть II. С. 190

Молодой царице к тому времени исполнилось двадцать лет, царю Алексею Михйловичу приближался сорок третий год…

Аллец П.О. Сокращенное описание жизни Петра Великого, императора всея России / Пер. В. Вороблевского. – Спб.: Тип. Кадетского корпуса, 1771. С. 4

Родился же сей Великий Император не в царствующем граде Москве, но в селе Измайлове.

Записки новгородского дворянина Петра Никифоровича Крекшина. Санкт-Петербург, 1841. С. 10

По традиции, дети московских Царей появлялись на свет в Кремле, где, скорее всего, родился и Пётр, но сохранились легенды, что Царица Наталья, вторая жена Царя Алексея, родила своего первенца либо в подмосковном дворце в Коломенском, позднее окрещённом поэтом «русским Вифлеемом», либо в селе с пророческим названием Преображенское.

Хьюз Л. Петр Первый. У истоков великой империи. – М.: Омега. 2008. – (Серия «Йельский университет. Опыт объективного исследования»)

Пётр родился в Москве, в Кремле, 30 мая 1672 г.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. М.: «Мысль», 1989. Т. IV

Как приспеет время родитися царевичю, и тогда царица бывает в мылне, а с нею бабка и иные немногие жёны; а как родится, и в то время царю учинится ведомо, и посылают по духовника, чтоб дал родилнице и младенцу и бабке и иным при том будучим жёнам молитву, и нарёк тому новорожденному младенцу имя; и как духовник даст молитву, и потом в мылню входит царь смотрети новорождённаго, а, не дав молитвы, в мылню не входят и не выходят никто. А даётца новорожденному младенцу имя, от того времяни как родитца, счотчи вперёд в восмой день, которого святаго день и ему то ж имя и будет. И пошлёт царь к патриарху с ведомостью, что подаровал ему Бог царевича, и патриарх скоро идёт в церковь, а потом и царь, и молебствуют; а по иным по всем церквам и в монастыри пошлют молебствовать же, и роздают милостиню ж нищим и убогим людем; а потом ходит царь по монастырем, и кормит чернецов и даёт милостиню ж, так же и в тюрмы и в богаделни посылают милостиню болшую, да из тюрем же виноватых свобождают, кроме самых великих дел. Да того ж дни, как родится царевичь, бывает у царя на патриарха, и на властей, и на бояр родилной стол, а потом на попов и на дьяконов; а стрелцов и иных чинов людей жалует царь, велит поить на погребе питьём. А в городы, к митрополитом и к архиепископом и к епископом и к воеводам, и по монастырем, посылают столников и стряпчих и жилцов с царскими грамотами, чтоб они Бога молили за государские здоровья и за новорождённаго царевича; а как те люди, приехав в городы, чин свой исполнят и грамоты отдадут, и после моления у властей и у воевод и в монастырех обедают, а по обеде власти благословляют их образами и дарят, и воеводы дарят же чем прилучитца, и тех даров от властей и от монастырей и от воевод бывает им немало; а как приедут они к Москве, и их спрашивают, кто чем дарил, и будет кто подарил скудно, а место или человек богатые, и о том царь бывает гневен, понеже будто тот человек не рад рождению того царевича. И после того бывают у царя крестины, в которой день ни прилучится, смотря по младенцову здоровью; а крестит того младенца патриарх; а воспреемник бывает первого Троицы Сергеева монастыря келарь старец, а кума царевна сестра, или свойственная царю и царице. И после крещения бывает на патриарха, и на властей, и на бояр, и на иные чины, стол; а после обеда благословляют власти царевича образами, и потом власти и бояре и иные чины подносят царевичю дары, и царь у патриарха и у болших властей и у бояр образы и дары принимает сам, а у иных менших властей и у менших чинов людей образы и дары велит принимать ближним людем; а царевича в то время не бывает; и, пив заздравные чаши розъедутца по домом; так же и попом и дьяконом столы, и стрелцом и всяких чинов людем питьё бывает против того ж, как в рождении. А даётся стрелцом, и салдатом, и иным чином, питьё не по мере: толко когда прилучатся такие дни, или празники, и им середи царского двора испоставят вина ведер по 100 и по 200 в кадях, да пива и мёду против того в шестеро и в семеро; и кто хочет пить и окроме стрелцов, и ему пить волно; а с двора к себе никому домовь носити не дадут.

Котошихин Г.К. О России, в царствование Алексея Михайловича. С. 13–14

Во дни Благочестивого и Великого Государя, Царя и Великого князя Алексея Михайловича, в счастливое царствование Его, был муж исполненный разумом просвещения, Симеон Полоцкий, знавший звёздное течение, который написал книги: «Обед и Вечеря духовная», и был учителем благочестивого Государя Феодора Алексеевича, бывало он целыми ночами звёздное течение наблюдал, и многое, как о России, так и о других государствах предвещал.

Записки новгородского дворянина Петра Никифоровича Крекшина. Санкт-Петербург, 1841. С. 8

Бракосочетание царя Алексея Михайловича совершилось 28 августа (ошибка, женитьба царя происходила 22 января по старому ст. – Е.Г.) [1671] с царицею Натальей Кириловной, и в ту же самую ночь наблюдатели за течением звёзд заметили, что недалеко от планеты Марс появилась новая звезда; эту звезду наблюдатели признали за хорошее предзнаменование, описали её благотворное влияние на землю и узнали, что царица должна была родить сына Петра.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев

По Рождеству Христову 1671 года, Августа в 11 день, в нощь, в нюже благочестивый Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович совокупися с Великою Государынею, Царицею и Великою Княгинею, Наталиею Кириловною, и в утробе ея Величества, Великой Государыни, зачался оный Государь Великий, Император Пётр, и тогда явися звезда пресветлая близ Марса и ту новоявившуюся звезду оный блюститель [Полоцкий] познал, и сначала ея явления добре усмотрел, и действие ея при море с прочими звёздами описал и заченьшемуся в утробе нарёк имя: Пётр.

На утрие, 12 Августа, оный Полоцкий пришед пред Великаго Государя, Царя и Великаго Князя Алексея Михайловича, и поздравил его Царское Величество с сыном, Великим Государем, Царевичем Петром Алексеевичем, который прошедшею ночью зачался в утробе супруги его, Благочестивой и Великой Государыни, Царицы и Великой Княгини Наталии Кириловны, и говорил, что той родится имать Мая 30 числа, 1672 года, и «имать быти на престоле твоём и в те его лета подобные ему в монархах не будет; и всех бывших в России славою и делами превзойдёт; и вящшими похвалами имать быти ублажён; и славу к славе стяжати имать; и победоносец чудный имать быти; падут мнозии от лица его; соседы враждующие смирит; и толикие светлыя победы содеет, елико никто от предков ваших, Благосчестивых Государей, мог содеять; и страх его будет на многих; и страны дальния, яко близ сущия посетит; но свои ему много в благополучиях помешательства учинят; многие мятежи и нестроения прекратит; многия здания на море и на суше в [те] лета будут созданы; истребит злых; возлюбит трудолюбивых; насадит благочестие, идеже не бысть и покой тамо примет; и ина многая преславная содеет, яко неложное звёздное предвозвещание являет в нём вся рекомая, яко в зерцале видел, и Вашему Царскому Величеству написах и во уверение истины подписася».

И тогда же подал [написанное] Царскому Величеству.

И тогда Великий Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, приняв писание, прочте, и паки повеле в слух пред всеми чести и повеле придти к себе Великой Государыне, Царице и Великой Княгине Наталии Кириловне. Егда же прииде Великая Государыня, Царица и Великая Княгиня Наталия Кириловна, великий же Государь встав от места своего и с светлым лицем целовав Великую Государыню, Царицу Наталию Кириловну, и представил пред лице ея Величества онаго Полоцкаго, которой говорил поздравление такое-ж, как и его царскому Величеству и наконец дополнил: «При рождении имети будешь тридневную скорбь и томление, токмо ваше Величество и рождённый Государь Царевич здравы и Богом хранимы пребудете».

Записки новгородского дворянина Петра Никифоровича Крекшина. Санкт-Петербург, 1841. С. 8–9

Лишь только Полоцкий вышел из царских чертогов, как заметил, что за ним следовали четыре человека из придворных служителей, которые провожали до дому; когда же Полоцкий спросил их: что за причина тому, что они следят, те отвечали, что по повелению Царскаго Величества они определены к нему в виде почести для услуг; но, разумеется, это было нечто вроде караула до того времени, пока видимо не убедился Государь в действительной беременности Царицы. Наступил ноябрь и царь Алексей Михайлович приказал позвать Полоцкого во дворец; здесь он долго и подробно расспрашивал об астрономии и Полоцкий объяснил государю, что в течении звезд и других небесных светил по Божьему произволу можно читать, как прошедшее, так и будущее. Государь был очень доволен ответами учёнаго мужа и оставил его у себя откушать. С этого время Полоцкий более не находился под караулом.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев. С. 84

По Рождестве Христове 1672 года, Мая 28 дня, оный Полоцкий паки пришёл в дом к его Царскому Величеству, и тогда Великая Государыня, Царица и Великая Княгиня Наталия Кирилловна, уже рождения ради скорбию была одержима, и оной Полоцкой до покоя, где Государь, Царь и Великий Князь Алексий Михайлович изволил пребывать, быв допущен, обрёл Великаго Государя печальнаго, и, выслав прочих вон, увещевал надеждою на Бога о здравии и в молитвах не ослабевать, и объявил: «что ещё двои сутки имать быти в таковой скорби». И обще с Великим Государем пребывали в молении и слезах. И, наконец, толико изнеможе Великая Государыня, что отчаялись жития и святых таин приобщена.

Записки новгородского дворянина Петра Никифоровича Крекшина. Санкт-Петербург, 1841. С. 10

При начале родильных скорбей, Симеон Полоцкий пришёл во дворец и сказал, что царица будет мучиться трое суток. Он остался в покоях с царём Алексеем Михайловичем. Они плакали вместе и молились. Царица изнемогала так, что на третий день сочли нужным приобщить её Св. Таин; но Симеон Полоцкий ободрил всех, сказав, что она родит благополучно через пять часов. Когда наступил пятый час, он пал на колена, и начал молиться о том, чтоб царица помучилась ещё час. Царь с гневом рек: «что вредно просишь». «Если в первом получасе родится царевич, отвечал он, то веку его будет 50 лет, а если во втором, то доживет до 70». И в эту же минуту, увы, принесено царю известие, что царица разрешилась от бремени, и Бог дал ему сына.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

Позднее, уже во времена его царствования, ходили слухи, что на самом деле Наталья родила дочь, которую секретно подменили на мальчика из немецкой слободки в Москве. Другие считали отцом Петра то ли швейцарского наёмника Франца Лефорта, то ли Патриарха Никона, то ли ещё бог знает кого, полагая, что человек, который разрушил русские традиции, не может быть сыном благочестивого Царя Алексея.

Хьюз Л. Петр Первый. У истоков великой империи. – М.: Омега. 2008. – (Серия «Йельский университет. Опыт объективного исследования»). С. 243

И о таковом Божием даровании Великий Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович возрадовался радостию неизречённою, как о новорождённом Государе Царевиче, так и о здравии Великой Государыни Царицы и Великой Княгини Наталии Кириловны. Полоцкаго пожаловали бархатом, и собольими мехами, и многою золотою казною. Из сингклита же своего царскаго переменил многих чинами; осуждённых на смерть и назначенных в сылки и содержащихся за царские долги освободить повелел…

Записки новгородского дворянина Петра Никифоровича Крекшина. С. 10

Тогда же в соборе совершалось торжественное молебствие о здравии царицы. Иеродакон, возглашавший ектению, задремал; вдруг он слышит, что кто-то его будит: «иди молиться о царе, царице и новорождённом царевиче Петре Алексеевиче», между тем как повестки ещё не было, и царевич не явился ещё на свет. На вопрос после молебна, почему он возгласил неслыханное имя, он сослался на другаго сослужившаго иеродиакона, а тот отвечал, что не говорил ему ни слова.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

…И наречён именем по наречению Полоцкаго: Пётр, в тезоименитство верховнаго Апостола Петра, июня 29 дня. Сим именем наречён Великий Государь не по одному Полоцкаго наименованию, но и посему. Егда Великий Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович сочетался законным браком с Великою Государынею, Царицею и Великою Княгинею Наталиею Кириловною, и по том браке нача приходити в дом Великаго Государя некий блаженный, его же имени никто весть, той часто в дом Царскаго Величества вход имел, и, целовав руку Великой Государыни, Царицы и Великой Княгини Наталии Кирилловны, исхождаше. По Рождестве Христове 1672, Сентября 1 дня, т. е. в новый год, оный блаженный пришед в дом Царскаго Величества, и вошед в покой к Великой Государыне, Царице и Великой Княгини Наталии Кириловне. Видев же Великая Государыня идущаго блаженнаго, простре десницу, да целует ю. Оный блаженный, отринув руку Великой Государыни, рек: «Хощу целовать Великаго Царя в утробе твоей». Великая же Государыня возбрани и повеле объявить приход и глагол блаженнаго Великому Государю, Царю и Великому Князю Алексию Михайловичу. Великий Государь слышав, вскоре прииде. Тогда Великая Государыня блаженному глаголе: «Се Великий Государь! целуй того руку». Блаженный говорил: «Более того Царь во утробе твоей; того хощу целовать!». Великий Государь повеле Великой Государыне дозволить блаженному целовать утробу. И егда же целова, тогда Великий Государь вопросил: «Кто в утробе Царицы?». Блаженный же рек: «Пахом! будет владеть великим костылём, да и бояться его все будут!». Великий Государь вопросив: «Чем меня более будет?». Блаженный рек: «Пятьдесят три сажени высота; многим шире будет тебя», и иная многа изрече, изыде.

В сих словесах, по блаженному речению, Великаго Государя Императора 53 сажени – высота жития лет его; широта – распространения Государства; Пахомий, т. е. толстый, плечистый, крепкий, истинно рекши; а владеть будет великим костылём – скипетром императорским.

Записки новгородского дворянина Петра Никифоровича Крекшина. С. 10–11

Что сказали звезды?

Кроме предсказания Полоцкого, мы представляем здесь письмо, присланное профессором Гревеусом (письмо Иоганна Гревиуса из Утрехта от 9 апреля 1673 года является ответом голландскому посланнику в Москве Николаю Гейнзиусу. – Е.Г.) к г. Генсиусу в Москву на латинском языке: <…> Это письмо в русском переводе следует читать [так]: «Те особенности в течении светил, примеченныя и относимые тобою ко времени рождения в Москве Русского Царевича Петра примечены и нашими астрономами и любителями упражняться астрономией; кроме того заметили и относят к замечательным случаям то, что в тот самый день французский король перешёл с войском Рейн, а турецкий султан Днестр; при чём король овладел четырьмя провинциями соединённых Нидерланд, а Турецкий Султан Подолией и Каменцем, из чего астрономы заключили, что по положению светил и по произшествиям в то же время в других местах случившихся заключают, что Царевич, будет воинственным, славным и страшным для врагов. С своей стороны я не уважаю этих предсказаний и отношу более к случаю, в чём конечно и ты со мною согласен. Да дарует Бог, чтоб Царевич Пётр был в своё время добрым пастырем народа, который бы грубые скифские северные нравы укротил спасительными законами…»

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев. С. 85

Что гороскопы новорожденного младенца были деланы, это весьма сходно с обычаями того века и всеобщею тогда верою в астрологию; что гороскопы эти предсказывали будущее величие Петра, весьма согласно с обычаями придворных астрологов…

Щебальский П. Правление царевны Софьи. М., 1856. С. 5

Тема предсказания судьбы Петра I была в свое время весьма популярна. Так, собирая сведения для «Истории Петра», А.С. Пушкин также интересовался таинственными событиями, связанными с его рождением.

Плужников В., Симонов Р. Астрология в осмыслении отечественной истории. Урания. – 1994. – N4. С. 9

Астроном Лексель, член Петербургской Академии наук, исследовал, было ли во время рождения Петра или за 9 месяцев до оного какое-нибудь небесное необыкновенное явление. «Пресветлой звезды близ Марса [правда] не оказалось, но прочее планет течение было весьма благополучным предзнаменованием».

Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. ПСС в 10 т. Изд. «Наука». М. 1965. Т. IX

(Приведу подлинные натальные, так астрологи называют персональный гороскоп, построенный на момент рождения человека, карты в день, когда в записи разрядной книги событий жизни царя Алексея обозначена «радость Его Государская», то есть, когда он, справив свадьбу, отправился с молодой женой в опочивальню позаботиться о рождении наследника, и в день, когда этот наследник появился на свет. Эти карты и были составлены астрономом Лекселем. – Е.Г.): «В 1671 г. 28 августа стояние планет по правилам астрономическим было весма благополучное. Солнце обреталось в знаке Девы, тремя планетами, Юпитером, Марсом и Меркурием окружённое, так что Меркурий находился и в собственном своём доме и в возвышении. Луна течение имела в знаке Скорпиона, сопровождаема будучи Венерою. Что же наипаче касается до Солнца, то такое соединение оного с планетами весьма благополучным почитается, особливо тогда, когда планеты, как здесь Юпитер и Марс, прежде Солнца восходят. А хотя соединение Марса с Солнцем собственно за благополучное предзнаменование не принимается, но как при сём случае Марс стоял в середине между Юпитером и Солнцем, то посредством Марса сила Юпитерова сообщалась Солнцу и в сём стоянии сила перехода планет, Юпитера, Марса и Меркурия в Солнце, собранная почиталась, что самое было предзнаменование великого и благополучного государствования. Ещё раз и благополучным почитается аспект шестиугольный, коим Венера и Луна стоят против Юпитера, Марса и Солнца, потому что оный значит славу, мудрость и могущество, особливо – когда Луна есть в приращении. Також и треугольный аспект Венеры и Луны с Сатурном есть в числе благополучных знаков, коим противустояние Сатурна с Солнцем, Юпитером и Марсом, за злосчастное почитаемое, много обессилилось и тому злосчастное сие Сатурново содействие облегчается возвратным его течением, потому что возврат показывается, что воздействие тщетное или бессильное.

Стояние планет дня 29 и 30 мая 1672 года по мнениям астрологов, частию доброе, частию худое знаменование имеется. Рассматривая наперёд домы, в коих планеты тогда находились, найдём, что Венера и Меркурий были в собственных своих домах, что есть доброе предзнаменование. Также Юпитер, находящийся в доме Меркуриевом, и Марс в доме Юпитеровом, значат благополучие. Напротив того, Солнце в доме Меркуриевом, Луна в доме Марсовом, тако и Сатурн в Марсовом доме меньше благополучия предвещает. Равным образом и аспекты планет частию благополучными, а частию несколько противными являются: в том числе благополучные считаются треугольный аспект Сатурна с Луной, шестиугольный Венеры с Сатурном, квадратный Солнца с Юпитером, шестиугольный Юпитера с Меркурием, квадратный Юпитера с Луной, треугольный Марса с Меркурием. Несколько противными имеются у астрологов квадратный Сатурна с Меркурием, противостояние Марса и Юпитера, квадратный Марса с Луной, противостояние Венеры с Луной. Однако о сём точно рассуждать, не зная самого часа рождения, не можно, потребно к тому наипаче знать стояние планет в рассуждении гороскопа, т. е. средины небесные, из чего предсказание о будущих приключениях человеческих чинить должны».

Цит. по: Бронштэн В.А. (Институт астрономии РАН). Астрологические материалы о Петре Первом в архиве Г.Ф. Миллера. В кн.: Букинистическая торговля и история книги. Межведомственный сборник научных трудов. Вып. 4. М. Мир книги, 1995. С. 78–79

А.И. Лексель основное внимание уделил положительным чертам астрологической карты, указав всё же, что в ней «многие знаменования по правилам астрологов не только посредственны, но и зловещи»… То, что на Западе были знакомы с отрицательными чертами гороскопов Петра, косвенно подтверждает психологическая характеристика, данная ему молодым Фридрихом II в письме к Вольтеру: «Он не обладал ни малейшим признаком человечности и доблести: крайне невежественный, он действовал под влиянием ничем не сдерживаемых порывов. Жестокий во время мира, слабый на войне, Пётр был обязан в жизни счастью, а не уму». Это сказано через 12–13 лет после смерти Петра I, которого Фридрих II реально мог наблюдать лишь в детстве. Откуда столь детальная характеристика отрицательных качеств Петра I? Ведь тот же Фридрих совсем иначе описывает политическую картину его деятельности: «Он был истинный законодатель и основатель своей монархии; он создал солдат и министров; воздвиг на море силу, достойную удивления, и поставил народ свой на виду всей Европы, заставив её признать свои редкостные таланты». В то же время психологическая характеристика, данная Фридрихом II, довольно точно согласуется с отрицательными чертами современного гороскопа Петра I, составленного по его подлинной натальной карте. Это совпадение говорит о том, что Фридрих II мог располагать одним из гороскопов Петра I, составленных за границей.

Плужников В. Симонов Р. Астрология в осмыслении отечественной истории. Урания. С. 9–10

Даже те факты его происхождения, в которые большинство людей верили, консервативно настроенные критики истолковывали дурно. Они утверждали, что Пётр, будучи ребёнком от второй жены, рождён во грехе, как плод смешения крови царей, «рабов» (Нарышкиных по материнской линии) и попов (московский Патриарх Филарет был его прадедушкой) и обречён принести России несчастье. Впрочем, всё это было в будущем, когда подданные, разочарованные непопулярными методами правлением Петра, пытались найти объяснения его «чужеродному» и часто даже причудливому поведению. А пока, в 1672 году, рождение Царевича было радостным событием.

Хьюз Л. Петр Первый. У истоков великой империи. С. 123

При рождении Царевича подданные изъявляют радость свою, поднося Царю подарки, которые он, однако же, опять возвращает; но если ему что-нибудь полюбится, то он платит настоящую цену.

Коллинс Самуэль. С. 17

Начались родинные угощения и пиры у царя и царицы отдельно, большею частию без зову и без мест. В день крестин и имянин новорождённаго царевича, 29 июня, дан торжественный обед в Грановитой палате. Стол, кроме яств, был загромождён всякаго рода сахарами, пряниками и овощами. Большая коврижка изображала герб Московскаго государства. Два сахарные орла весили каждый по полтора пуда, лебедь – два пуда, утя – полтора, попугай – полпуда. Был сделан также и город сахарный, кремль с людьми, конными и пешими, и другой город четвероугольный с пушками. Праздники долго следовали одни за другими.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

Здесь обычай называть детей по имени святого того дня, когда родился ребёнок, либо дня накануне или следующего после рождения, какое больше нравится. Крещение происходит позже: крестным отцом будет монах из соседнего монастыря; кто раз был крестным отцом одного из детей царя, будет им и у других его детей. Царю не позволено входить в комнату жены, ибо там «нечисто» до тех пор, пока митрополит её снова не освятит. Ни один мужчина не должен находиться при родах…

Витсен Николаас. Путешествие в Московию. СПб. Symposium. 1996. С. 157

Царевич был окрещён июня 29, в субботу, на праздник верховных апостолов Петра и Павла, в Чудовом монастыре, от патриарха Иоакима. Восприемниками были брат его царевич Феодор Алексеевич и тётка его, царевна Ирина Михайловна.

Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. ПСС в 10 т. Т. IX. С 24

В своё время я уже говорил о династической хилости мужского потомства патриарха Филарета. Первая жена царя Алексея не осилила этого недостатка фамилии. Зато Наталья Кирилловна оказала ему энергичный отпор. Пётр уродился в мать и особенно походил на одного из её братьев, Фёдора.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. М.: «Мысль», 1989. Т. IV. С. 27

Малое дитя, немалые хлопоты

Одно из первых распоряжений в отношении новорождённаго касалось дела благочестиваго и душеполезнаго. С дитяти снимали меру, долготу и широту, и в эту меру, на кипарисной или липовой деке писали икону тезоименитаго его Ангела. На третий день по рождении Петра, 1 июня, царь Алексей Михайлович именным указом повелел писать меру сына искуснейшему в то время иконописцу Симону Ушакову. На кипарисной деке, длиною одиннадцати, а шириною трёх вершков, Ушаков назнаменил образ Живоначальныя Троицы и апостола Петра и успел написать только одне ризы иконных изображений, до лиц, потом заскорбел, сделался болен. Лица дописывал не менее искусный иконописец Фёдор Козлов… Но само собою разумеется, что многое из забот о новорождённом предшествовало ещё самым родинам. Выбор мамы, например, решался, конечно, гораздо прежде. Наготове были и все распоряжения по выбору кормилицы – «жены доброй и чистой и млеком сладостной и здоровой». В мамы Петру назначена была сначала княгиня Ульяна Ивановна Голицына, а потом боярыня Матрёна Романовна Левонтьева; кормилицей была Ненила Ерофеева, из какого чина, неизвестно. Неизвестно также, из какого чина, была приёмная или приимальная бабка, повитуха, воспринявшая из недр матери свято-славнаго ребёнка. Известно только ея имя, Авдотья.

Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. Часть II. С. 195

180 (1672) года июня в 29 день, по указу великаго государя, иконописец Фёдор Козлов писал тезоименитой образ Святаго Апостола Петра своим золотом и серебром и красками, и всего пошло товару на шестнадцать алтын на четыре деньги, и тех денег не выдано. А в записной верховой книге 180 году написано: по имянному великаго государя царя и великаго князя Алексея Михайловича всеа великия и малыя и белыя России самодержца указу, писал образ великаго государя царевича и великаго князя Петра Алексеевича, долготу и широту, в тезоименитство Апостолов Петра и Павла, на кипарисной цке, Оружейныя Палаты иконописец Фёдор Козлов, вышиною цка одиннадцать вершков, шириною трёх вершков. А в росписи его Фёдоровой написано: тот образ писал он своим золотом и серебром и красками, и всего пошло того золота и серебра и красок на 16 алтын на четыре деньги. Деньги даны июля в 5-й день. (Столбец 180 г. № 292-й).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 1

180 (1672) года июля в 20 день, по приказу боярина и оружейничаго Богдана Матвеевича Хитрово да стольника Ивана Степановича Телепнёва, Оружейныя Палаты иконописцу Егору Зиновьеву за кипарисную доску, длиною в три четверти аршина, шириною в четверть аршина, по цене рубль шестнадцать алтын четыре деньги; а на той кипарисной цке писал иконописец Фёдор Козлов ангел великаго государя царевича и великаго князя Петра Алексеевича всеа великия и малыя и белыя России, Святаго Верховнаго Апостола Петра, и тот образ взят к нему великому государю в хоромы (Ст. 180 г. № 277).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 1

Мальчик родился здоровым и крупным – 48 сантиметров (вершок в России первоначально, с XVI века, равен был длине двух верхних суставов указательного пальца, позже эта мера стала более точной и составила 4,45 см., выходит, что одиннадцать вершков новорождённого Петра равнялись 48,95 сантиметра – Е.Г.), как определили в царских покоях вскоре после родов с помощью мерной иконы его покровителя Апостола Петра (если бы рост младенца был 82 сантиметра, как ошибочно зафиксировали некоторые историки, то он вполне мог бы стать частью своей же коллекции «великанов», да и его мать вряд ли бы такое пережила). Здоровый мальчик был залогом будущего царской династии…

Хьюз Л. Пётр Первый. У истоков великой империи. С. 124

Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу всеа в. и м. и б. р. самодержцу бьёт челом холоп твой Оружейныя Палаты сторож Сенька Семёнов: работал я холоп твой тебе в. г. в Оружейной Палате у твоих в. г. верховых и приказных дел по вся дни с товарыщем своим с Елуфимом Фёдоровым, и тот сторож Елуфим взят к тебе в. г. в комнатные сторожи, а я холоп твой и ныне работаю в Оружейной Палате безпрестанно, перед своею братьею из лично; моя, государь, братья стоят через неделю, а я холоп твой по вся дни; а для всемирныя радости рождения в. г. ц-вича и в. к. Петра Алексеевича в. в. и м. и б. р. дано твоего государева жалованья ему Елуфиму денег шесть рублёв да сукно, а мне холопу твоему ничего не дано. Милосердый г. ц. и в. к. Алексей Михайловнч в. в. и м. и б. р. самодержец, пожалуй меня холопа своего за мою работишку, что занял я холоп твой из Оружейныя Палаты на строеньишко на избёнку денег десять рублев: вели, государь, для моей работишки зачесть, как тебе великому государю о мне Бог известит. Царь государь, смилуйся, пожалуй.

На обороте столбца написано: государь пожаловал для всемирныя радости – не велел на нём тех денег имать (Ст. 181 г. № 248).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 2

(1672 г). Октября 17-го: великия государыни царицы и в-кия к-ни Наталии Кириловны в хоромы скроена телогрея в дарогах червчетых кармазиновых, пугвицы втышныя шолковыя. Телогрею приняла боярыня Матрёна Блохина, а сказала: великая государыня царица пожаловала де кормилице г-ря ц-ча и в. к. Петра Алексеевича.

Из «Книги кроелная великия государыни царицы и великия княгини Наталии Кириловны платью, в ней же писано что подано будет в хоромы нынешняго 181 году и 182 году и 183 и 184 г.; в сей же книге кроенье платью писано царевичу Петру Алексеевичу». Есипов Г.В. Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 201

(1672 г). Декабря 2-го: скроен в-му г. ц-чу зипун отлас бел, испод пупки собольи, в нём 75 пупков, подпушка камка червчета, мелкотрава, 5 пуговок, обшиты золотом, волочёным. Того же дни, зипун отлас бел, подкладка тафта бела, подпушка камка червчета, 5 пуговок обшиты золотом волочёным. 7-го: зипун отлас ал, испод черева лисьи в нём 20 черев, подпушка камка жолта. 8-го: зипун холодной, отлас ал, подкладка тафта ала, подпушка камка жолта мелкотрава, пять пуговок обшивных волочёным золотом. 14-го: скроены ц-чу чюлки в камке червчетой мелкотравой, испод подложен лисей черевей. Того-же дни, чюлки в тафте алой, испод подложен черева бельи. 19-го: в-го г. ц-ча и в. к. Петра Алексеевича к креслам ходячим на колёсах, на обивку, отласу червчетаго 4 ар., да под гвоздья в прибавку голуну серебренаго узкаго 15 ар., в настилку бумаги хлопчатой два фунта. Того-же дни, скроены ц-чу на три взголовья наволоки тафта жёлта, нижния наволоки полотняные, пуху лебяжьяго два фунта.

Из «Книги Царицынской Мастерской Палаты». Есипов Г.В. Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 202

28-го: для всемирные радости рождения г-ря ц-ча и в. к. Петра Алексеевича дано государева жалованья истопником 28-ми чел. сукна аглинскаго по 5 арш., итого 140 арш., сторожам 57 ч, по 5 арш. сукна анбурскаго, итого 285 арш.

(1672 г). Декабря 11-го: скроен в-му г. ц-чу и в. к. Петру Алексеевичу кафтан, обьярь по червчетой земли, по нём струя и травы золото с серебром, в длину с запасом аршин, в плечах ширина пол-аршина, руковам длина полдевята вершка, в корени четь аршина, в запясье полтретья вершка, в подоле два аршина с четью, подпушка камка жёлта мелкотрава, шесть пуговок обшиты золотом волочёным, на петли ткань снурок золотной новой. Того ж дни, скроен ему ж в-му г-рю ц-чу кафтан холодной, объярь по алой земле, по ней струя и травы золоты, подкладка тафта, подпушка камка жёлта мелкотрава, длина ему и ширина против его ж в-го г-ря ц-ча кафтана объярь золотная по червчетой земле.

Из «Книги кроелная великаго государя царевича и великаго князя Петра Алексеевича платью». Есипов Г.В. Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 200

(1673 г). Генваря 16-го, Оружейныя Палаты органисту Симону Гутовскому за четыре киота липовых и за клей, да за два стульца деревянных потешных, и за клей да за цку образную большую денег, по цене два рубля десять алтын… стульцы деланы в хоромы к государю цар-чу и великому князю Петру Алексеевичу… (Ст. 181 г. № 183).

Из столпцов дворцовых приказов.

Есипов Г.В. Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 3

(1673 г). Марта 4-го: скроено ц-чу одеяло тафта жолта, грива тафта рудожолта испод черева бельи, на пух бобр; того ж дни, взголовье камка жолта мелкотрава, нижняя наволока полотняная, пух лебяжий новой.

Июня 28-го: скроена в г. ц-чу и в. к. Петру Алексеевичу колыбель бархат турской золотной, по червчетой земли репьи велики золоты, да репейки серебрены не велики, в обводи морх зелен, подкладка тафта рудожолта, на обшивку ременья бархат червчет веницейский, к яблокам на обшивку объярь по серебреной земли травы золоты с шолки розными, бумаги хлопчатой 2 фунта. Того-же числа, на пуховик наволока камка жолта травная, нижняя наволока полотняная тверских полотен, пуху лебяжьяго чистаго белаго пошло полпуда.

Из «Книги Царицынской Мастерской Палаты». Есипов Г.В. Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 203

(1673 г). [Июля] 20-го: скроен ц-чу нагрудник камка червчата травна.

Кормилица, мамки, дядьки и пр

За рекой Москвой живут целые улицы купцов и лавочников, которые доставляют Её Царскому Величеству всё необходимое в таких случаях; из жён этих купцов выбирают кормилицу.

Витсен Николаас. Путешествие в Московию. СПб. Symposium. 1996. С. 157

Никому не позволено видеть царевича, кроме его пестуна и некоторых прислужников; но, достигнув пятнадцатилетнего возраста, он показывается народу. Вообще у Русских одни только родственники могут видеть детей, а другим редко позволяют глядеть на них, боясь, чтобы они их не сглазили.

Коллинс Самуэль. С. VIII

А на воспитание царевича, или царевны, выбирают всяких чинов из жон, – жену добрую, и чистую, и млеком сладостну, и здорову, и живёт та жена у царицы в Верху на воспитание год; а как год отойдёт, и ежели та жена дворянска роду, мужа её пожалует царь на воеводство в город, или вотчину даст, а подьяческая, или иного служивого чину, прибавят чести и дадут жалованья немало, а посадцкого человека, и таким потомуж дано будет жалованье немалое, а тягла и податей на царя с мужа её не емлют, по их живот. Да у того ж царевича или у царевны, бывают приставлена для досмотру мамка, боярыня честная, вдова старая, да нянка и иные послужницы.

Котошихин Г.К. О России, в царствование Алексея Михайловича. С. 15

Русские дети обыкновенно здоровы, сильны и питаются молоком матери только месяц, редко два, а после их кормят рожком или из серебряной чаши, сделанной наподобие рога, привязав к узкому её концу высушенное коровье вымя, из которого дети сосут молоко. Достигнув двухлетнего возраста, они уже соблюдают посты очень строгие.

Коллинс Самуэль. С. 5

Немедленно приставлены к младенцу Петру: кормилица, Ненила Львова, мамы (боярыня Леонтьева и княгиня Голицына), дядьки (Стрешнёвы, боярин Родион Матвеевич и думный дворянин Тихон Никитич), стольники и прочие прислужники.

Первые года Петровой жизни представляют совершенную противоположность с последующими: его держали, как говорят, в хлопках: на него не надохли; приближённые не знали, во что нарядить его и чем забавить. Колыбель была устроена из Турскаго бархата, по алой земле с большими золотыми репьями и малыми репейками серебряными. Подбита она была хлопчатой бумагой на рудо-жёлтой подкладке; ремни обшиты бархатом, красным Венецийским, яблоко у пялец объярью по серебряной земле с золотыми и разными шёлковыми травами. Пуховик и подушки набиты белым и чистым лебяжьим пухом. Через полгода младенцу сшиты кафтанчики, зимние и летние, из белаго атласа, алой объяри, на собольих пупках, шитые золотом, окаймлённые Немецким кружевом, с запонами, низанными жемчугом, с серебряными кистями, а пуговицы изумрудные на золотых спнях или закрепах. Одним словом, достигнув году, царевич Пётр ходил уже в полном тогдашнем наряде, отличавшемся обыкновенным в царском быту богатством. У него была шапка, обнизанная жемчугом с каменьями; шапка бархатная червчатая с собольим околом; несколько пар обнизных башмаков; богатый опашень – «объярь по червчатой земле, по ней травы золоты с серебром», – с нашивкою и кружевом, низанными гурмыцким жемчугом (597 зёрен) и с 6 изумрудными пуговицами на золотых спнах или закрепках; ферезея, более десяти кафтанов шёлковых и золотных и т. д.

Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. Часть II. С. 195

Мая 9-го. Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу всеа великия и малыя и белыя россии самодержцу бьет челом раба твоя, великаго государя царевича и великаго князя Петра Алексеевича кормилица Ненилка Ярофеева: милосердый государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа великия и малыя и белыя россии самодержец, пожалуй меня рабу свою: вели, государь, своё государево годовое хлебное жалованье и полтевые мяса на нынешний на 181 год выдать против моих сестр. Царь государь, смилуйся, пожалуй.

Лета 7181 году мая в 9 день… Алексей Михайлович всеа велкия и малыя и белыя россии самодержец указал: великаго государя царевича и великаго князя Петра Алексеевича кормилице Нениле Ярофеевой своего государева годоваго хлебнаго жалованья и полтеваго мяса, на нынешний на 181 год, выдать против ея сестр кормилиц (Ст. 181 г. № 445).).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 4

Припомним несколько указаний о кормилице Неониле Ерофеевой [Львовой], которую ребёнок, как видно, любил и очень заботился об устройстве ея домашних дел. В Сентябре 1683 года она погорела. Пётр пожаловал ей, для пожарнаго разоренья, сто рублей, и когда она снова построилась, в конце Октября, послал к ней на новоселье хлеб-соль, то есть хлеб, купленный за 6 денег и оловянную солонку с солью, купленную за три алтына две деньги. В 1684 году кормилица Неонила задумала выйти замуж. Государь дал ей на приданое тысячу рублей: 500 рублей 1 Мая и 500 рублей 30 Августа: сумма по тому времени весьма значительная. Она вышла замуж за князя Михаила Никитича Львова и с той поры именовалась уже княгинею Ненилою Ерофеевною, состоя в чиновных списках придворнаго царицына штата первою под дворовыми или придворными боярынями, с именем боярыни, где она упоминается ещё и в 1695 году. В 1692 г. Марта 24 государь пожаловал, ей, вероятно, также на новоселье, четыре пары соболей, одну в 20 руб., другую в 15 р. и две по 10 р.

Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. С. 235–236

Знамение пререкаемо

Привязанность мужа к молодой жене, принёсшей ему сына, здороваго, крепкаго, усиливалась, а вместе с нею ненависть падчериц, пожилых царевен. Родственники их с матерней стороны и прочие знатные царедворцы злобились более и более на Нарышкиных, которые из Тарусы поднялись вдруг на такую высоту, и в особенности на Матвеева, произведшаго этот придворный переворот. Новорождённый младенец сделался для одних предметом любви, радости, надежды, а для других предметом помехи, страха и отвращения, в знамение пререкаемо.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

При полной противоположности интересов родня царя расходилась и взглядами, и воспитанием. Старшие дети царя (особенно Фёдор и четвертая дочь Софья) получили блестящее по тому времени воспитание под руководством С. Полоцкого. В этом воспитании силён был элемент церковный, действовало польское влияние, заметное на южно-русских монахах. Напротив, Нарышкина вышла из такой среды (Матвеевы), которая при отсутствии богословского направления впитала в себя влияние западноевропейской культуры. Это различие направлений могло только усиливать вражду. Столкновение было неизбежно.

Платонов С.Ф. Курс русской истории. Часть третья. Петроград. 1917. С. 270

Как только Пётр стал помнить себя, он был окружён в своей детской иноземными вещами; всё, во что он играл, напоминало ему немца. Некоторые из этих заморских игрушек особенно обращают на себя наше внимание: двухлетнего Петра забавляли музыкальными ящиками, «цимбальцами» и «большими цимбалами» немецкой работы; в его комнате стоял даже какой-то «клевикорд» с медными зелёными струнами.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. М.: «Мысль», 1989. Т. IV. С. 236

Органист Гутовский устроил царевичу клавикорды-струны медные, починял ему цимбалы немецкого изготовления и сам смастерил пару цимбальцев, из коих одни имели форму книжки в сафьянном алом переплёте, с золотым наводом, с застёжками из серебряного с шелками галуна. Когда царевичу минуло два года, в хоромах его повесили качель на верёвках, обшитых бархатом.

Глинский Б.Б. Царские дети и их наставники… СПб.; М.: Изд. Т-ва М.О. Вольф, 1912. С. 10

1674 г. Февраля 16-го, Оружейныя Палаты органисту Симону Гутовскому на семь колодок струн медных зелёных, ценою по 2 алтына, по 2 деньги за колодку, итого 16 алтын 2 деньги; те струны велено ему положить на клевикорт г. ц-чу и в. к. Петру Алексеевичу (Ст. 182 г. № 244).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 9

Особые покои для царевича, пристроенные к дворцовым палатам, были убраны с таким же богатством. Полы, стены и оконныя рамы были обиты алым сукном Амбургским. Полавочники сшиты из белаго сукна, с узорочными каймами. Кроме лавок и скамей в новых хоромах Петра было поставлено вызолоченное место (в роде кресел) обитое рудо-жёлтым бархатом с широким золотым галуном. Могли ли думать нежные родители, что их ненаглядному детищу, котораго начали они в золоте водить, в чисто серебро рядить, ничто на свете не станет так противно, как эта роскошь, как эта пышность, как это великолепие; могли ли вообразить они, что не бархат, не атлас, не объярь, не парча, придутся ему по нраву, а посконная холстина, а сермяжное сукно, а сыромятная кожа, – вот из чего составится любимое его убранство и одеяние, которое сиять будет на нём ярче всяких алмазов, изумрудов и яхонтов

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

В то время стекло в рамах ещё не употреблялось, и его заменяла слюда; из слюды были сделаны и окна в комнатах маленького Петра. Искуснейший живописец, Иван Салтыков, расписал их разными рисунками: в середине был изображён орёл, а по бокам – травы. Рисунок был сделан так, чтобы из комнаты на улицу всё было видно, а оттуда в хоромы – ничего. По тогдашнему обычаю, все царские дети бережно скрывались от посторонних глаз, – царевичи до тринадцатилетнего возраста, а царевны – на всю жизнь.

Глинский Б.Б. Царские дети и их наставники… СПб.; М.: Изд. Т-ва М.О. Вольф, 1912. С. 8

По некоторым отзывам, Пётр с детства был очень крепок физически, «возрастен и красен и крепок телом».

Платонов С.Ф. Курс русской истории. Часть третья. С. 271

Из этого раннего возраста он вынес лишь одно, и очень важное, – цветущее здоровье, крепость телесную и раннее развитие физических сил. Уже шести месяцев он начал ходить по своим хоромам один или с помощью ходячих кресел на колёсах, обитых на хлопчатой бумаге атласом с серебряными галунами.

Глинский Б.Б. Царские дети и их наставники… С. 8

Первый год жизни царевича Петра

Когда ему приближался только год возраста, в Мае, 1673 с 10 по 13 число целых три дня Костромские иконописцы 6 человек писали потешную книгу в хоромы царевичу. 16 Мая эту книгу переплетал переплётчик Вас. Иванов, при чём упомянуто, что переплетал 2 книги, т. е. в двух переплётах. Судя по числу иконописцев и числу дней работы, книга составляла обширный сборник рисунков. 18 человекодней работы, вероятно, доставили листов 90.

Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. Часть II. С. 225

Мая 15-го, костромским иконописцам Василью Осипову, Василью Кузмину, Артемью Тимофееву, Аксёну Ионину, Климу Осипову, ярославцу Борису Иванову государева жалованья кормовых денег, мая с 10 числа мая ж по 13 число, всего на три дни, против указу его великаго государя и прежних дач, по 2 алтына по 2 деньги человеку на день, итого шти человеком на три дни рубль восемь алтын 4 деньги; в те дни писали они иконописцы, в набережных хоромах, в хоромы к в. г. ц-чу и в. к. Петру Алексеевичу потешную книгу (Ст. 181 г. № 460).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 4–5

Мая 20-го, иноземцу Андрею Кенкелю за опахало струсоваго перья, жёлтое, да за пять пёр струсовых же, разными цветами по цене, три рубли 26 алтынъ 4 деньги; из тех перьев велено сделать в хоромы к в. г. ц-чу и в. к. Петру Алексеевичу опахалы, разными образцы (Ст. 181 г. № 472).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 5

Любимое пребывание царскаго семейства было тогда в селе Преображенском. Там, в особо построенных хоромах на подобие Кремлёвских, по мысли Матвеева и под его управлением, начались представления так называемых комедий. [Говорят, что этот первый в России театр был построен специально для любимой царской жены]. Он выписал немецких актёров, которым отдал в учение несколько своих дворовых людей и мальчиков из подьяческих детей с Мещанских улиц, где были поселены выходцы из Белоруссии и других западных губерний. Первая комедия представлена была, как Юдифь Олоферну голову отсекает. В другой раз как Артаксеркс велел повесить Амана, по царицыну (Есфирину) челобитью и по Мардохееву научению. Эти комедии были не без применения к тогдашним обстоятельствам. В Мардохее приметен был Матвеев, Есфирь напоминала царицу Наталью Кириловну. В Амане хотели узнавать кого-нибудь из Милославских. Была ещё малая «прохладная» комедия об Иосифе, о младшем Товии, и, наконец, нечто историческое о нападении Темир-Аксака. После комедии являлись выписанные Немцы, которые умели на высоких трубах танцы трубить; другие играли на органах, фиолях и разных «струментах», танцовали и всякими потехами разными тешили. Призывались разные фокусники в дополнение к домашним шутам и скоморохам, которые показывали разныя штуки. Комедии продолжались по пяти, по семи часов сряду, а веселье вообще очень часто до разсвета.

Так «прохладно» проводили время родители Петровы, вне заседаний Думы. Поутру слушание литургии в соборах по случаю праздников или чьих-либо имянин из царскаго дома, молебны и панихиды, странствие по церквам во дни местных праздников, длинные обеды, очень часто с приглашением многих гостей из бояр и прочей знати. После ранняго обеда вечерни и всенощныя, потом шуты, скоморохи, музыка и комедии. Разнообразие доставляли путешествия по сёлам дворцовым, из коих любимыя были Преображенское, где они подолгу живали, особенно осенью, Измайлово, Воробьёво, и, наконец, отдалённые богомолья к Троице-Сергию, в Савин монастырь, к Иосифу Волоколамскому, к Пафнутию Боровскому, на Несноши, на Угрешу, – богомолья, которые сопровождались также разными удовольствиями.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

Когда в 1673 г. царевичу Петру Ал[ексеевичу] исполнился год его возраста, ему стали готовить коня деревяннаго потешнаго или потешную лошадку. Знаменитый в то время резного деревяннаго дела мастер старец Ипполит из липоваго дерева, купленнаго на 20 алтын, вырезал полную фигуру коня с употреблением, где надобилось для скрепы, клея и гвоздей и, кроме того, употребил для чего-то гуляфную водку (розовую воду) и «кроповое» масло. Судя по уборам коня, должно полагать, что его величина соответствовала возрасту царевича, который мог на него садиться. Конь был оболочён (обтянут) жеребячьею выделанною белою кожею и, чтоб от кожи сыростью не пахло, она была вымазана коришным маслом, купленным из аптеки, по 2 р. золотник, вышло два золотника. Конь был утверждён на четырёх колесцах железных прорезных лужёных. Железа пошло 10 фунтов с употреблением красной меди и олова. На коня изготовлено седло из дерева голаго жиленаго, обитое но местам сафьяном красным по войлоку из белой полсти с употреблением медных гвоздей для прибивки крылец, подпруг и пристуг. По верхним местам седло было обито серебряными гвоздиками (пошло 40), на подпруги и пристуги сделаны 2 пряжки и 2 наконечника тоже серебряные… Такова была потешная лошадка маленького Петра.

Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. С. 201–202

Июня 20-го, серебрянаго ряду торговому человеку Алексею Иванову за сорок гвоздиков серебряных, по весу 7 золотников, 5 алтын по 2 деньги за золотник, итого рубль четыре алтына; ему ж за 2 пряжки, за 2 наконешника, по весу четыре золотника, по 3 алтына по 2 деньги за золотник, итого 13 алтын 2 деньги, всего за гвозди и за пряжки и за наконешники серебряные 1 рубль 17 алтын 2 деньги (тут надо сделать примечание: И.Ф. Кильбургер, побывавший тогда в России, пишет, что пуд сала тут стоил 40 копеек, а содержание одного солдата обходилось в 3 копейки в день, следовательно, если только гвоздики к седлу потешного конька обошлись в полтора почти рубля, то истинно царским он вышел, и, конечно, много говорит о родительской любви к маленькому царевичу. – Е.Г.); теми гвоздями обивать седльцо на потешную лошадку, а пряжки и наконешники в тому ж седельцу на подпруги и на пристуги (Ст. 181 г. № 552).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 5

[1673] Июня 29-го куплено из аптеки два золотника масла коришнаго, ценою но 2 рубли за золотннк, итого 4 рубли: то масло куплено в Оружейную Палату к потешному коню деревянному, который делан в. г. ц-чу и в. к. Петру Адексеевнчу; а тем маслом вымазано кожа жеребячья, которою кожею покрыт тот потешной конь, чтоб сыростью не пахло (Ст. 181 г. № 569).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 8

Сентября 30-го отдано в дело казённому лисичнику Якиму Фёдорову 28 лисиц чёрных, а в тех лисицах делати под зипун испод черевий, чёрный, ц-чу и в. к. Петру Алексеевичу (Ст. 182 г. № 111).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 8

Трёхлетний полковник Пётр

Царица, через год с небольшим после Петра, родила дочь Наталью (1673 г.), ещё через год дочь Феодору (1674 г.).

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Стлб. 2045–2061

Уже трёхлетним младенцем Пётр обнаруживал ту пылкую живость, которая впоследствии была отличительною чертою его характера: однажды, когда в селе Коломенском царица (Наталья Кирилловна) тайно смотрела на аудиенцию цесарского посла из соседнего покоя, нетерпеливый Пётр настежь распахнул дверь и дал случай иноземцам увидеть Московскую государыню. Об этом случае рассказывает очевидец, секретарь цесарского (прусского) посольства, Адольф Лизек, бывший в Москве в 1675 году.

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876

Царица, находясь в смежной комнате, видела всю аудиенцию с постели, чрез отверстие притворенной двери, не быв сама видимой; но её открыл маленький Князь, младший сын, отворив дверь, прежде, нежели мы вышли из аудиенц-залы.

Лизек Адольф. Сказание о посольстве от императора римского Леопольда … С. 356

(1675 г.) Генваря 9-го: в-го г. ц-ча и в. в. Петра Алексеевича скомеечка, которой быть во время как его государя царевича будет причащение Св. Таин, обита багрецом червчетым.

Из «Книги Царицынской Мастерской Палаты». Есипов Г.В. Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 207

1675 года в Mae боярин Артемон Сергеевич Матвеев ударил челом царевичу Петру «карету маленькую, и в ней четыре возника (лошадки) тёмно-карие, а на возниках шлеи бархатныя, пряжки вызолочены, начелники и гривы и нахвостники шитые… вместо железа круг колёс медь вызолочена, да круг кареты стёкла хрустальныя, а на стёклах писаны цари и короли всех земель; в той карете убито бархатом жарким, а в ней рези, a круг кареты бахромы золотыя». В этой самой каретке царевич, уже трёхлетний, следовал в царском торжественном выезде в Троицкий поход, 19 Сентября 1675. Очевидец этого выезда, тот же цесарский посланник Лизек, пишет что «вслед за поездом царя показался из других ворот дворца поезд царицы. Впереди ехал стольник с двумя стами скороходов, за ним вели 12 рослых белых как снег лошадей из-под царицыной кареты, обвязанных шёлковыми сетками. Потом следовала маленькая вся изпещрённая золотом карета младшаго князя в четыре лошадки крошечной породы: по бокам шли четыре карлика и такой же сзади, верхом на крохотном коньке».

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Стлб. 2045–2061

(1675 г.) Февраля 23-го: скроены два кафтана в киндяке лазоревом, подложены крашениною, подпушка киндяк жолт, два портища пугвиц шолковых, втышных; приняла кафтаны боярыня Матрена Блохина, а сказала: пожаловала де государыня царица двум карлам, которые у в-го г. ц-ча и в. к. Петра Алексеевича в комнате.

С летами детская Петра наполняется предметами военного дела. В ней появляется целый арсенал игрушечного оружия, и в некоторых мелочах этого детского арсенала отразились тревожные заботы взрослых людей того времени. Так, в детской Петра довольно полно представлена была московская артиллерия, встречаем много деревянных пищалей и пушек с лошадками.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. М.: «Мысль», 1989. Т. IV. С. 238

Если когда-то царь Иван Васильевич, спрошенный Баторием о том, какие подарки он желал бы от него получить, – уже почти старик, поговаривавший иногда о принятии «ангельского чина», признался, что он больше «охотник до аргамаков, до жеребцов добрых, до шапок железных с наводом, пищалей ручных», – то было слишком в порядке вещей, что маленького царевича Петра близкие к нему люди дарили «потешными лошадками», «карабинами», «пистолями», «барабанцами», «булавами» и т. п., а царевич оказался «охотником» – и большим – до всех этих вещей. Подобных игрушек скоро накопилось очень много, и царевич мог забавляться ими вместе с приставленными к нему в достаточном количестве сверстниками, которые и явились первыми потешными солдатиками Петра.

Фирсов Н.Н. Петр I Великий, московский царь и император всероссийский: Личная характеристика. – Москва, 1916. C. 5

Первые сверстники отрока Петра достоверно не известны, за исключением двух: Григория Лукина и Екима Воронина. Оба они положили свои головы под стенами Азова.

Устрялов Н. История царствования Петра Великаго. Т.I–VI. С.-Петербург, 1859–1862. Т. I. С. 9

Рассказывают, будто бы на третьем году его возраста, когда в день именин его, между прочими подарками, один купец подал ему детскую саблю, Пётр так ей обрадовался, что, оставя все прочие подарки, с нею не хотел даже расставаться ни днём, ни ночью. К купцу же пошёл на руки, поцеловал его в голову и сказал, что его не забудет. Царь пожаловал купца гостем, а Петра, при прочтении молитвы духовником, сам тою саблею опоясал. При сём случае были заведены потешные.

Пушкин А.С. История Петра. С. 77

Великий же Государь повелел из знатных фамилий сорока человекам, невозрастным, по вся дни приходить к Государю Царевичу, с которыми в непрестанных военных учениях Государь Царевич забавлялся. И то его были детския забавы, и игрушки и увеселения. Великий Государь повелел [также] набрать полк возрастных в богатом зелёном мундире, с знамем и ружьём и прочими полковыми вещами, и богато убрать и наименовать оный полк: Петров. Государя Царевича Петра Алексеевича изволил объявить того полка полковником и по обычаю военному обо всём рапортовать, повелений от него требовать, что сам великий Государь своею персоною всегда наблюдал.

Записки новгородского дворянина Петра Никифоровича Крекшина. Санкт-Петербург, 1841. С. 12

Крекшин пишет, что когда Петру исполнилось три года, и в день тезоименитства его гости и купцы принесли разные игрушки, царевичу особенно понравились сабля и ружьё, с которым он с тех пор не разставался; часто засыпал с своею саблею, а ружье ставил близ постели, «якобы к обороне и защищению здравия»; что отец, видя в нём воинскую охоту, велел набрать полк в богатом зелёном мундире, наименовал его Петровым, а полковником назначил трёхлетняго царевича, приказав рапортовать ему обо всём, по обычаю военному; что младенец Пётр, побуждаемый врожденною храбростию, единственное удовольствие находил в учении военном; других же забав не терпел. Верим, что Петру могли полюбиться сабля и ружьё: какому дитяти не нравятся подобныя игрушки? Но Петров полк, выдумка Крекшина. Вероятно, он прочитал в записках графа Матвеева, «что отец его, Артемон Сергеевич, по «кончине царя Михаила Феодоровича, произведён в полковники к третьему полку, которые тогда назывался Петровским, был в зелёных мунднрах, стоял за Петровскими воротами за Белым городом», и вообразил, что этот полк, бывший ещё при царе Михаиле, сформирован для Петра!

Устрялов Н. История царствования Петра Великаго. С. 261

[1676] Сентября 30-го, сабельнаго дела придельщику Фирсу Иванову на пояс сабельной, шолковой, турецкаго дела, ценою 11 а. 4 д.; тот пояс привязать к сабли потешной, которыя ножны покрыты гзом зелёным, оправа медная золочёная, в хоромы к г. ц-чу и в. к. Петру Алексеевичу; приказал тот пояс купить боярин и дворецкой и оружейничей Богдан Матвеевич Хитрово (Ст. 185 г. № 38).

Из столпцов дворцовых приказов.

Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. I. М. 1872. С. 18

Смерть царя Алексея Михайловича

Первое воспитание царевича началось по обычному придворному чину, но как только дитя вступило в тот возраст, когда его стали занимать игры, в нём начали проявляться редкая восприимчивость, живость и склонность к забавам, носившим военный характер. Любимые игрушки, на которые он бросался, были: знамёна, топоры, пистолеты, карабины, сабли, барабаны. Царевича, по обычаю, окружили так называемыми «робятками» из ровесников, набранных из детей знатных родов; они составляли около него полк. Пётр, будучи трёх лет от роду, играл с ними в «воинское дело», а обучением и дисциплиной этого детского полка, по царскому поручению, назначен был иноземец Павел Гаврилович Менезиус. Родом он был шотландец, искатель приключений, в молодости шатался он по Европе, убил в Польше на дуэли мужа одной пани, с которой был в связи, был взят в плен русскими, обласкан царём Алексеем Михайловичем и женился на вдове известного Марселиса, основателя железных заводов в России. Царь Алексей Михайлович любил Менезиуса, человека ловкого, бывалого, говорившего на многих языках, и посылал его по важным дипломатическим сношениям послом к папе. Менезиус получил своё место при царевиче по возвращении из Рима. Мы не знаем подробностей обращения Менезиуса с царевичем, но ему принадлежит зародыш той горячей любви к иноземцам, которая начала проявляться у восприимчивого Петра с детских лет.

Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. М… 1991. С. 356

В 1676 г. к святой неделе велено живописцу Ивану Салтанову росписать для царевича красками: гнездо голубей, гнездо ракиток, гнездо канареек, гнездо щеглят, гнездо чижей, гнездо баранов, а у барашков сделать, чтоб была будто шерсть по них сущая. Тогда же царевичу устроены были в хоромах качели на верёвках, обшитых червчатым бархатом. Не мало изготовлялось и военных игрушек, которые также вызолачивались и расписывались красками: лучки, барабаны, бубны, топорки, чеканцы, пищали, пистоли, пушечки, булавы.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Стлб. 2045–2061

Внешния события не представляли никаких затруднений, а ещё менее опасностей. На небе не показывалось не единой тучки. Старший царевич Фёдор в начале ещё новаго 1674 года был объявлен, по обычаю, своим подданным и иностранцам как совершеннолетний и, разумеется, как наследник; но это объявление не возбуждало никаких опасений. Матвеев, а за ним царица и ея родные, не оказывали, вероятно, никакого возражения, уверенные, что это есть только исполнение обряда, нисколько для них не опасное: царь был совершенно здоров и крепок; объявленный наследником, равно как и брат его, слабые от рождения, не могли по всем вероятностям пережить отца; зачем же было обнаруживать свои тайныя чувстования, раздражать понапрасну противную сторону явным покушением на ея законныя права, тогда как им по всем вероятностям не суждено было придти в силу никогда? Так без сомнения разсуждал Матвеев с своими друзьями, оставляя дела идти естественным порядком, совершенно спокойный за их благополучный исход, как вдруг царь Алексей Михайлович в Январе 1676 года занемог. Шестаго ещё числа, в полном облачении, ходил он на Иордань; 12-го, в день имянин сестры царевны Татьяны Михайловны, был у обедни и жаловал бояр имянинными пирогами; 19 Января была во дворце комедия с музыкою, но он почувствовал себя нездоровым и слёг в постель.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Стлб. 2045–2061

…Болезнь его несколько времени держалась в тайне. Недомогание, однако, между тем, до того усилилось, что, по просьбе духовных лиц, многие из должников его величества были освобождены от обязательств: этот обычай соблюдается обыкновенно при рождении или кончине кого-либо из правителей, при чём общая сумма прощаемых долгов составляет много сотен тысяч гульденов. В этот же день его величество принял последнее помазание елеем и причастился, на рынке массами закупали чёрное сукно и другие [траурные] ткани.

Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900. С. 430

Болезнь не представляла сначала по видимому никакой опасности, но потом усилилась, и через 10 дней он скончался, благословив на царство, как объявлено было народу, старшаго сына Фёдора, которому было только 14 лет от роду.

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Стлб. 2061

В Древней Российской Вивлиофике сказано: «184 году, Января в 29-ой день, в четвёртом часу нощи в первой четверти, преставися Благоверный Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович»; следовательно, скончался Царь Алексей Михайлович 1676 года, Января 29 числа, в Субботу в 7 с четвертью часов вечера; ибо в сей день заходит солнце в Москве в 4 часа 31 минуту, а посему и соответствует четвертый час ночи, вышепомянутому часу.

Берх В.Н. Царствование царя Алексея Михайловича. Часть 1. СПб. 1831. С. 302

…Сего 1676 года 29 января Государь после девятидневной болезни, к лютейшему прискорбию всей Московии, скончался, прожив 56 лет.

Рейтенфельс Яков. С. 290

Мы не можем точно сказать, почему окончил Царь Алексей Михайлович так скоро земное поприще своё. В течение всего повествования, по недостатку матерьялов, не имели мы случая упомянуть о состооянии здравья его. Иностранцы сообщали, что в 1657 году был Царь Алексей Михайлович очень нездоров, но болезнь сия миновалася без всяких последствий, и разве только причинила тучность тела, которую Майерберг, бывший в Москве в 1661 году, не одобряет.

Берх В.Н. Царствование царя Алексея Михайловича. Часть 1. СПб. 1831. С. 302–303

Стан его строен, взор нежен, тело белое, щеки румянныя, волосы белокурые, борода окладистая; но Царь гораздо дороднее, нежели бы ему по летам быть следовало.

Впрочем, не ближе ли приписать кончину его естественному телосложению; ибо и Царь Михаил Феодорович скончался также на 49-м году от рождения.

Берх В.Н. Царствование царя Алексея Михайловича. Часть 1. СПб. 1831. С. 303

…Существует следующее предание, которое рассказывает в своих записках француз Доарвиль, живший в России в ту эпоху. Он повествует, что в 1657 году был Царь Алексей Михайлович так сильно нездоров, что всё искусство врачей оказалось бесполезным. По сему случаю было объявлено, что ежели кто знает, как лечить, то явился бы во Дворец. Жена одного своенравнаго мужа, желая избегнуть от всегдашних преследований его, объявила, что мужу ея известно таинство лечения. Мнимый лекарь был позван к Царю и, не взирая на все отговорки, должен был пользовать Царя, и избавил его от сей болезни. Невероятное сие событие описывает также Олеарий, но относит оное к Царю Борису Феодоровичу. Не из сего ли происшествия почерпнул Мольер своего «Лекаря по неволе»?

Берх В.Н. Царствование царя Алексея Михайловича. Часть I1. СПб. 1831. С. 103

Пьеса Мольера слишком близко подходит к этому событию, которое, как видно, было очень известно в народе, потому что даже и иностранные писатели о нём узнали.

Пыляев М.И. Старое житьё. С.-Петербург. 1897. С. 120

Расскажем немного подробнее о его смерти. …На второй аудиенции или выслушании его превосх. посла, в среду, 29-го января, мы видели государя; он был свеж и здоров, и мы не могли ожидать ничего дурного. Он даже на следующий день ещё просил прислать к себе мальчика из посольской свиты, который искусно играл на разных инструментах. Тот и был во дворце и играл здесь в присутствии царицы и вельмож, находившихся здесь; игра доставила заметное удовольствие государю, равно как и некоторые театральные пьесы, сыгранные в его присутствии. Но в субботу, 1-го февраля, когда наш посол был опять при дворе и вёл вторично переговоры с уполномоченными, его царское величество занемог так, что через неделю, в субботу, 8-го февраля, его похитила смерть. Ему шёл сорок восьмой год от роду, и на престоле он был уже тридцать первый год, процарствовав очень счастливо и дав много примеров истинно царского образа мыслей и действий. Что касается особенностей его болезни, доктора первоначальною причиною называли цынгу (обыкновенную у Московитов болезнь), к которой несколько лет тому назад присоединилась водянка; между тем никаким образом не удавалось убедить его величество, человека очень тучного, принять какие-нибудь лекарства. Незадолго перед кончиною он немного простудился, а затем к простуде присоединилась лихорадка, с каждым днём всё увеличивавшаяся, так что доктора, наконец, отчаялись в благополучном исходе болезни. Последнее – тем более что вместо лекарств он, при сильнейшем жаре, все время пил лишь квас, до того холодный, что в нём плавали кусочки льда, которые он глотал; кроме того, для умерения жара он велел класть на живот толчёный лёд, а также и в руки брал лёд. Вследствие этого, при такой неумеренности, нездоровье его царского величества так усилилось, что потеряна была надежда на сохранение его жизни, и уже седьмого числа, вечером, были, в присутствии патриарха, совершены над ним обыкновенные в Греческой церкви обряды и церемонии. Приняв последнее напутствие, государь прожил ещё сутки, часов до 7-ми вечера: в этот час он умер, незадолго перед кончиною успев ещё передать скипетр, а с ним и все свои царства, владения и земли принцу, своему старшему сыну и исполнив ещё кое-какие дела, относившиеся к благосостоянию государства.

Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900. С. 430–431

Января 29 дня, повеле Великий Государь вся темницы отверсти и узилища разрешить, и узники свободить, все долги царские и вины простить из ссылок свободить, и по изследованным делам содержащихся должников исцам долги из казны своей Царской заплатить.

Записки новгородского дворянина Петра Никифоровича Крекшина. Санкт-Петербург, 1841. С. 12

За несколько часов до смерти он, говорят, по достопамятному великодушию своему простил всем своим должникам несколько тонн золота и приказал освободить из темниц 300 осужденных на смертную казнь за уголовные преступления и раздать из царской казны 6000 венгерских червонцев нищим в виде милостыни – посева для жатвы в будущей жизни. Ему наследовал сын Фёдор или Феодор Алексеевич, государь, на которого возлагают большие надежды, так как он не только унаследовал преемственным образом все добродетели великого своего родителя, но, по-видимому, получил превосходное тщательное воспитание и основательно изучил государственные науки. Дабы подданные скорее присягнули ему, сам Алексей, умирая, потребовал от присутствующих бояр, чтобы они тут же поклялись Феодору в верности.

Рейтенфельс Яков. С. 290–291

…Государь Московский, призвавши Артемона, на смертном одре просил у него совета, которого из сыновей прежде своей кончины назначить Государём Московским, и которому из трёх передать свой скипетр. Артемон советует ему, обошед старших сыновей, Феодора и Иоанна, вручить правление младшему из них, Петру. Артемон хлопотал об нём потому, что был ему родственник по матери; но умирающему Государю он представил причины, почему так советует, именно: Феодор слаб и расстроен здоровьем с самой юности; Иоанн нездоров глазами и близорук, а потому и к правлению такого Государства неспособен; притом он не имеет ни одного доблестного качества, даже не имеет столько благоразумия, чтобы править самим собою и [тем более] таким Царством. Феодора он представлял также неспособным к правлению, и очень вероподобно: помнишь, Государь, говорил он, как Феодор, будучи по тринадцатому году, однажды сбирался в подгороды прогуливаться с своими тётками и сёстрами в санях. Им подведена была ретивая лошадь: Феодор сел на неё, хотя быть возницею у своих тёток и сестёр. На сани насело их так много, что лошадь не могла тронуться с места, но скакала в дыбы, сшибла с себя седока, и сбила его под сани. Тут сани всею своею тяжестью проехали по спине лежавшего на земле Феодора, и измяли у него грудь, от чего он и теперь чувствует беспрерывную боль в груди и спине; вероятно, он проживёт недолго, а потому не может быть и Государем нашим. И так Артемон советовал вручить скипетр правления Петру, не смотря на его малолетство; он говорил, что Пётр по одному своему виду достоин быть Царём, что он по взгляду Марс, величествен по наружности и цветёт свежестию юности. Из всего этого он предрекал блаженные времена его царствования и обещал, что, если Государь передаст ему власть правления, то единодушно все признают Петра Царём, и что сам он (Артемон) за малолетством его поможет ему советами своими в делах правления.

По кончине царя Алексея, остались три его сына: старший Феодор, от перваго брака, был почти 16-ти лет, и принял кормило правления. Вельможи старались уничтожить замыслы мачихи, желавшей возвести на престол младшаго сына. Она склонила на свою сторону сродника своего, главнаго министра Артемона, который охотно взялся помогать возвышешю кровнаго родственника. Предвидя, что умирающаго царя будут отклонять всеми способами, если мать явно станет искать короны своему младенцу, Apтемон не советывал показывать его в последния минуты жизни отца, считая достаточным одно объявление наследником престола. До совершеннолетия царя он сам думал управлять государством. Таким образом, он действовал в пользу матери, ещё более в свою собственную. Не всегда однакож сбываются надежды, как разсказывает поэт о вороне, разинувшей рот. Случилось, что когда царь испускал дух, не было при нём ни царицы, ни Артемона; находилась только толпа вельмож, благоприятствовавшая Феодору. Окружая смертный одр, они умоляют царя, если уже вечность с завистью хочет отнять его от земли, назначить себе преемником старшаго сына, Феодора, предопределённаго самым рождением, и вместе с молоком напоённаго надеждою на корону. Некогда было думать. Царь быль наречён, когда вбежала в спальню царица, чтобы просить за своего сына; её допустили к царю не прежде, как он уже скончался. Легко уступил бы царь просьбам царицы: Феодор был слабаго здравия, и, по несправедливому внушению некоторых вельмож, казался отцу неспособным к правлению. Средняго сына сама природа удалила от престола, лишив его зрения. С переменою правительства погибло счастие Артемона. Новый царь вызвал из заточения своего деда, сосланнаго Артемоном, а его самого осудил на изгнание. Плачевный пример непостоянства Фортуны!

Андрей Х. Залусский, епископ Варшавский, в письме Г. Марескоти, папскому нунцию в Испании. 1 июня 1676 г. Цит по: Устрялов Н. История царствования Петра Великаго. Т.I. Примечания. С.-Петербург, 1859. С. 263

Точно-ли такое было обявление, сделал ли его Царь по собственному своему побуждению, не смея нарушить родоваго обычая, или был подвигнут к тому сёстрами и дочерьми, которыя не отходили от его смертнаго одра и не допускали никого из противников, неизвестно. Молодая царица ни в каком случае не посмела бы оспоривать патриаршаго и боярскаго заявления или распоряжения, подтверждённаго царевнами. Она должна была молчать и покориться своей судьбе. Как бы то ни было, Матвеев, застигнутый врасплох, не успел видно принять нужных мер, хотя, может быть, и не умел, не смог скрыть своих намерений, и делал какия-нибудь попытки.

Погодин М.П. Семнадцать первых лет в жизни императора Петра Великаго. 1672–1789. Сочинение М.П. Погодина. М. 1875. С. 14

Царь Алексей Михайлович скончался 30 января 1676 года, оставя Петра трёх лет и осьми месяцев.

Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. С. 78

«И не ожидали, чтобы Ему должно было когда-нибудь царствовать…»

Пётр был не более четырёх лет, когда лишился своего родителя, и не ожидали, чтобы Ему должно было когда-нибудь царствовать.

Аллец П.О. Сокращенное описание жизни Петра Великого, императора всея России / Пер. В. Вороблевского. – Спб.: Тип. Кадетского корпуса, 1771

Перед своею кончиною царь назначил приставниками к царевичу [Петру] боярина Кирилу Полуехтовича Нарышкина и при нём окольничих князя Петра Ивановича Прозоровского, Фёдора Алексеевича Головина и Гаврила Ивановича Головкина.

Пушкин А.С. История Петра. С. 78

Января 29-го, в Субботу, в 7 часов вечера, окончил мудрый Царь Алексей Михайлович жизнь свою. Голландский Посланник Кланк говорит: Февраля 8-го числа, по новому штилю, скончался Царь Алексей Михайлович после весьма тяжкой болезни. На другой день в 10 часов утра, перенесли гроб его в Соборную церковь, со следующею церемониею: Во-первых несли навес или сень, украшенную жемчугом, диамантами, золотыми и серебряными цветами. За сим следовал Патрихарх, со всем духовенством, производя плачевное пение; потом везли гроб в санях, покрытых красным сукном, изголовьем стоял он на коленях престарелой женщины (аltе Маtrоnе), в санях тех сидевшей. За оными 8 старых бояр несли в креслах юнаго Царя, ручки кресел сих обтянуты были чёрным сукном. За Царём ехали в санях пять дочерей покойнаго Монарха, а позади их шли Бояре и все прочие чины, производя также плачевное пение.

Берх В.Н. Царствование царя Феодора Алексеевича и исторя первого стрелецкого бунта. Части 1–2. СПб, 1834. С. 6

Лишь только он скончался, как старший сын его, теперь царь Феодор Алексеевич, лет приблизительно пятнадцати, боярами, находившимися при царе, был препровождён в большой зал и здесь в царских регалиях посажен на царский трон. Он поцеловал крест и, вслед за тем, вельможи и бояре принесли новому государю и царю присягу в верности, целуя крест, который держал в руках патриарх или праотец. Целую ночь продолжалось присягание всех дворян, стольников и разных дворцовых служителей. Посланы были гонцы во все концы государства; все иностранные офицеры и чиновники, обязанные присягать, призваны были во дворец, где они принесли присягу перед двумя Московскими проповедниками, одним реформатским и другим лютеранским. Это произошло часов в 11 ночи.

Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900. С. 432

Софья выходит на сцену

Царь Алексей был женат два раза, следовательно, оставил после себя две клики родственников и свойственников, которые насмерть злобствовали одна против другой, ничем не брезгуя в ожесточённой вражде.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. М.: «Мысль», 1989. Т. IV. 245

У царя Алексея Михайловича осталось большое семейство: три сестры, потом два сына и шесть дочерей от первой супруги, сын и две дочери от второй, которая осталась вдовою. В сущности, вся эта семья распадалась на два рода, по происхождению цариц. Старшее племя принадлежало роду Милославских, младшее – роду Нарышкиных. Старшее племя было сильнее и по своему составу, и по возрасту лиц, и по числу, и по характеру приближённых людей, обыкновенно всё царских родственников, а также родственников этим родственникам и т. д. Младшее племя было слабее, потому что по молодости положения не успело ещё пустить во дворце и государстве таких широких и глубоких корней, связей, на каких давно уже держался род Милославских. На стороне Милославских кроме того, было право старшинства; наследниками престола являлись двое сыновей Милославской, старших по возрасту, Фёдор и Иван. Но и тот и другой были слабы здоровьем, а, Иван был слаб и умом. Таким образом, право родового старшинства должно было уступить праву государственных интересов и наследие престола по необходимости клонилось на сторону Нарышкиных, на сторону здороваго и умнаго ребёнка, царевича Петра, у котораго к тому же была жива и мать – царица Наталья, по смыслу своего положения все-таки старшая во всей царской оставшейся семье, старшая своим царственным вдовством, не только в своём, но и в другом, чужом роде.

Забелин И. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. Сочинение Ивана Забелина. М.: Синодальная типография, 1915. Том II. С. 146

Здесь так естественно рождается вопрос: неужели Матвеев прежде не подумал об этом и не постарался обеспечить себя и своих насчёт перемены царствования? Оставя в стороне нравственные побуждения, которые если бы не были сильны у Матвеева, то были очень сильны у царя Алексея, можно объяснить дело расчётом: царь Алексей был ещё во цветущих летах, и очень легко могло казаться, что слабые сыновья его должны последовать за своими единоутробными братьями, не переживут отца и Пётр будет наследником. Но другое дело, когда царь умер скоропостижно; о движениях Матвеева в пользу Петра в эту страшную минуту сохранились известия у иностранцев; вот самое подробное из них, оставленное поляком, автором любопытного рассказа о стрелецком бунте.

Соловьев С.М. История России с древнейших времён. М.: «Мысль». 1988. Т. XIII. С. 369

При жизни его, прежнего царя Алексея Михайловича, царским двором управлял Артемон Сергеевич и был [он также] посольским канцлером. Когда первая супруга царя Мария Ильинична Милославская умерла, оставив после себя двух сыновей и шесть незамужних дочерей, Артемон начал преследовать этих последних и усилил свои преследования ещё более после того, как добился того, что царь женился на его родственнице Наталии Кирилловне, дочери смоленского капитана Кирилла Нарышкина. От брака с нею родился теперешний царь Пётр. Умирая, царь Алексей благословил на царство своего сына Феодора, рождённого от Милославской, который в то время лежал больной, а опекуном назначил князя Юрия Долгорукого. По московскому обычаю, нового царя должны были избрать в тот же день, в день смерти прежнего царя. Но Артемон утаивал смерть царя и, подговорив стрельцов к единодушному избранию на царство Петра, своего малолетнего родственника, а не Феодора, которого благословил отец, уже поздно ночью сообщил боярам о смерти царя и, посадив младенца Петра на трон, убеждал их признать его царём без всякого прекословия, потому что Феодор опух и лежит больной, так что мало надежды на его жизнь и ещё меньше на то, чтобы он благополучно правил ими и воевал с внешними врагами.

Дневник зверского избиения московских бояр в столице в 1682 году и избрания двух царей Петра и Иоанна. Старина и новизна. Кн. 4. СПб. 1901. С. 383–384

Продолжительная болезнь царёва, и существовавшая в то же время сильная вражда между фамилиями Милославских и Нарышкиных, подали последним мысль, составить акт о том, что будто бы царь Алексей Михайлович оставляет престол свой младшему сыну; ибо оба старшие, по слабости душевных и телесных сил неспособны царствовать. Боярин А.С. Матвеев, начальствуя Посольским приказом и имея особенную власть и силу, мог надеяться, что план сей удастся; ибо Правителем Государства, во время Царёва малолетства, назначался он сам. Не известно, почему не привели Матвеев и Нарышкины план сей в исполнение. Вероятно потому, что не успели они оградить себя со всех сторон; а царь Алексей Михайлович скончался скорее, нежели они предполагали.

Берх В.Н. Царствование царя Феодора Алексеевича… С. 11

Между тем бояре, узнав от патриарха, бывшего при смерти царя, что царь, умирая, благословил на царство царевича Феодора и опекуном назначил Юрия Долгорукого, ожидали прибытия этого последнего. Юрий Долгорукий, приехав во дворец и рыча, как вол, с горя по случаю кончины царя, спрашивал у патриарха, кого отец благословил на царство. Патриарх отвечал, что царевича Феодора. Тогда Долгорукий и бояре, не слушая убеждений Артемона об избрании на царство Петра, устремились к больному Феодору; видя, что двери затворены и заперты, велели их выбивать и выламывать; войдя к нему с рыданием и плачем о смерти его отца, с радостью понесли его (потому что он сам ходить не мог) и, посадивши на престол, подходили к его руке, поздравляя с воцарением. Между тем мать царя Петра и Артемон, не будучи в состоянии противодействовать могуществу бояр и Долгорукого, вместе со своими советниками скрылись.

Дневник зверского избиения московских бояр в столице в 1682 году… С. 11

Лишь только дошёл об этом слух до Принцев крови, особенно до их тёток и сестёр, бывших тогда во дворце, – слух о том, что Артемон старается возвести на престол свой род и фамилию Нарышкиных, тотчас они посылают за Одоевским, Милославским и другими, прося, чтоб они поспешили к ним как можно скорее. Царевна София встречает явившихся на зов Бояр с воплем и слезами; а Бояре, уже пылавшие ненавистью к Артемону, входят в спальню Государя, уже умирающего, и умоляют его, немедленно пред их глазами вручить правление Государства старшему сыну, Феодору, и благословить его. Умирающий отец, побеждённый их мольбою, исполнил их желание, отдал верховную власть своему сыну Феодору. Чрез четыре дня по смерти отца Феодор вступил на престол.

Повествование о московских происшествиях по кончине царя Алексия Михайловича, посланное из Москвы к Архиепископу Коринфскому Франциску Мартелли… С. 73

…В спорах принял участие народ и решил – быть царём Феодору.

Степень от Рюрика – 25. 1676–1682. ФЕОДОР III АЛЕКСЕЕВИЧ, ЦАРЬ. Родился в Москве – 1661 г. Мая 30 или Июня 8. Начал царствовать – 1676 г. Владел [престолом] б лет. Супруги его: 1-я – Агафия Симеоновна Грушецкая, 2-я – Марфа Матвеевна Апраксина. Скончался в Москве 27 Апреля 1682 г. Похоронен в Москве, в Архангельском соборе. Лет жизни имел 21. Имел сына Илию. Потомства, сего Государя Феодора, не осталось.

Хавский П. Предки и потомство рода Романовых. Сочниение П. Хавскаго. М. 1865. С. 33–34

…Бояре, узнавши от патриарха, который был при смерти царской, что отец благословил Феодора на царство и Юрия Долгорукого назначил опекуном, ждали последнего. Приезжает, наконец, Долгорукий во дворец, как вол, ревёт с жалости по царе и прямо к патриарху: «Кого отец благословил на царство?» – «Феодора», – отвечает патриарх. Тогда Долгорукий с боярами, не слушая увещаний Артемона, что надобно избрать Петра, стремятся к покоям Феодора, подходят – двери заперты! Долгорукий приказывает выломать двери, бояре берут на руки Феодора, потому что сам идти не может: ноги распухли, несут, сажают на престол и сейчас же начинают подходить к руке, поздравляя на царстве. Мать царя Петра и Артемон скрылись, видя, что ничего не могут сделать против Долгорукого и всех бояр.

Дневник зверского избиения московских бояр в столице в 1682 году… С. 384

Царь Фёдор Алексеевич

Это был молодой государь, довольно красивый, но, по болезни, с лица немного жёлтый и одутловатый. Он сидел на троне отца, покрытом по случаю траура чёрным; сам его величество был одет в чёрную же дамастовую одежду, подбитую соболями. На голове его была чёрная суконная шапка, подбитая соболями, а в руке чёрного дерева костыль, на который он часто опирался, так как был очень слаб.

Посольство Кунраада фан-Кленка… С. 484

Голландский Посланник Фон Кланк сообщает нам по сему предмету любопытное сведение: – юный Царь, говорит он, угощал целыя шесть недель нищих и роздал бедным людям 12 000 талеров, то есть, 24 000 рублей.

Берх В.Н. Царствование царя Феодора Алексеевича… С. 9

В воскресенье, 9-го, рано утром, явились все низшие офицеры и все те, которые, вследствие сильного стечения народа, в предыдущую ночь не успели присягнуть, так же как и община Московская, в замке его царского величества. Здесь были также и знатнейшие лица духовного звания и сам патриарх. Все это скопище народа принесло присягу, стоя перед дворцом его величества, под открытым голубым небом. Другие офицеры и слуги царские присягали в своих приказах или канцеляриях, прихожане же в главной церкви. Эта церемония ещё не успела кончиться, как уже оказалось десять часов, и от двора патриарха или праотца потянулась процессия духовных, с патриархом, митрополитами и архиепископами во главе, вверх по лестнице, во дворец. Отсюда они вышли, неся тело покойного государя, часов в 11, в следующем порядке. Прежде всего мы увидели человек триста или четыреста священников в великолепном золотом и серебряном парчовом облачении; все они пели и в руках держали горящия восковые свечи. Пучки восковых свеч в то же самое время в огромном количестве были брошены в народ для раздачи. Затем явился патриарх, с митрою на голове, в сопровождении двух знатных вельмож; перед ним несли большое красное шёлковое знамя с изображениями различных святых. За патриархом или праотцем шли митрополиты, архиепископы, епископы и проч., все в богатых облачениях и белых золочёных митрах. За ними несли крышку гроба, покрытую дорогим, красного золота, парчовым покровом; её несли несколько вельмож все в чёрном одеянии. Далее бояре, под жёлтым, золотой парчи балдахином, несли гроб с телом почившего государя. Вокруг гроба несли много восковых свеч, которые были в руках у всех вельмож, а также кадила, которые окуривали тело благовонными травами. Почти невероятно, какой плач и какие рыдания раздались в толпе народа при виде государя в гробу. Крики и вопли присутствовавших, казалось, могли бы даже облака разорвать; можно было подумать, что, со смертью этого государя, подданные лишились единственного своего утешения и надежды. Новый царь, одетый в чёрное, следовал, с обнажённой головою, в носилках, покрытых чёрным сукном. Рядом с ним находились самые старшие вельможи страны, ближние бояре, лица которых выражали сильнейшую скорбь о смерти государя. За ними следовала царица, также в закрытых носилках, покрытых чёрным сукном. Её свиту составляли множество царевен, боярынь и боярышень. Вся эта процессия направилась в церковь Архангела Св. Михаила, вблизи дворца, где гроб с большими церемониями поставили в общую усыпальницу великих князей или царей Московских. Тело стояло здесь ещё недель около шести, пока его не предали земле.

Посольство Кунраада фан-Кленка … С. 432–433

…Царя Алексея похоронили. Похоронивши же его, стали усиленно заботиться о здоровье Феодора: три тётки и шесть сестёр, рождённых от Милославской, расположившись возле него, сидели безвыходно и оберегали всячески его здоровье.

Дневник зверского избиения московских бояр в столице в 1682 году… С. 385

…Передавали, что тётки и сёстры его по матери (Милославской) безысходно находились у постели нового царя. Они питали самое чёрное недоверие к Аптекарскому приказу, с 1672 г. возглавлявшемуся А.С. Матвеевым. Уже 1 февраля 1676 г. Матвеев был удалён с этой должности, а 8 февраля царскую медицину возглавил представитель высшей родовой знати, пользовавшийся всеобщим доверием – боярин Никита Иванович Одоевский. Через неделю новый глава Аптеки созвал консилиум шести ведущих медиков страны.

Обследование Фёдора Алексеевича и изучение анализов показали, что «ево государская болезнь не от внешняго случая и ни от какой порчи, но от его царскаго величества природы… та де цынга была отца ево государева… в персоне». Хроническая болезнь даёт сезонные обострения, заявили доктора, лекари и фармацевты, которые купируются с помощью внутренних и внешних укрепляющих средств, «сухой ванны», мазей на царские «ношки». Полное излечение возможно «только исподволь, а не скорым времянем».

Бояре вздохнули с облегчением – болезнь при соответствующем уходе была не смертельна, в конце концов, Алексей Михайлович жил с ней и царствовал десятки лет, был любителем охоты с ловчими птицами и борзыми, а в случаях душевной тоски ходил с рогатиной на медведя. Юноша Фёдор Алексеевич был, конечно, похлипче, но воспитан на физических упражнениях как истинный царевич дома Романовых.

А.П. Богданов. Царь Федор Алексеевич. М.: Изд-во Университета Российской Академии Образования. 1998. С. 65

В понедельник, 10-го февраля, его превосх. наш посол и все его домочадцы надели траур по поводу смерти его величества. До обеда боярин Артемон Сергеевич, в сопровождении многих саней, совершенно в трауре и с обнажённой головою, медленно проехал мимо двора его превосх-а, в то время как фан-Асперен и я случайно стояли у ворот. Он казался очень опечаленным, подал нам руку и, проехав немного, подозвал фан-Асперена, спросил о здоровье его превосх-а и сообщил заодно, что для его вельможности при дворе и теперь всё останется по-прежнему. После обеда его превосх. послал господ маршала, Бюдэйна и фан-Асперена, всех в трауре, в приказ или канцелярию, чтобы засвидетельствовать господину Артемону Сергеевичу соболезнование по поводу смерти его царского величества. Не застав его, однако, здесь, они принуждены были отложить посещение до следующего дня, когда думали застать его утром рано дома. Во вторник, 11-го февраля, утром, в 2 часа до рассвета, три означенные господина отправились от его превосх-а ко двору Артемона Сергеевича, чтобы исполнить то, что им было поручено. Когда они подошли к крыльцу, гофмейстер, со слезами на глазах, проводил их наверх, где они в сенях встретили массу людей, которые все были очень печальны. Когда боярин их принял, и маршал начал говорить, то и сам вельможа и все находившиеся в комнате разразились рыданиями. Он благодарил его превосх. за сочувствие и утешение в горести и уверял, что господа не переменились, что те же господа останутся у власти, кроме разве того, что, в виду малолетства его царского величества, четверо знатнейших будут управлять на ряду с ним. Он прибавил, что дела его превосх-а теперь пойдут вперёд так же, как и прежде, и скоро получат хорошее окончание.

Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900. С. 434–435

В обширнейшем храме, воздвигнутом в честь Преблаженной Богоравной Девы и возвышающемся при царском дворце, новый царь мосхов венчался на царство приблизительно следующим образом: после того как к этому священнодействию собрались в большом количестве, как будто на народное собрание, всё духовенство, вельможи, дворянство и воинские начальники, а также и именитейшие горожане, то на великолепно устроенном возвышении поставили три кресла в ряд. На первом, серебряном и разукрашенном золотом, сел будущий наследник царства, одетый по обычаю страны в длинное одеяние, разукрашенное золотом и драгоценными камнями. Рядом с ним второе занял патриарх, которому предстояло совершить обряд. На третьем были приготовлены: знаменитая шапка, унизанная кругом драгоценными камнями, громадная золотая цепь и княжеский пояс с прибавлением к ним золотой короны и царской златотканной порфиры, тяжёлой от дорогих жемчугов. Почти все эти уборы служат для этого обряда со времен Владимира Мономаха. Итак, меж тем как духовенство рядом песнопений испрашивает будущему новому царю всяких благополучий, старший между вельможами просит патриарха приступить к совершению обряда венчания на царство. Тот, помолившись Богу и всем святым, приглашает царя, который тем временем встал, опять сесть с ним вместе на кресло. Московский митрополит читает молитву о благополучии в будущем, а патриарх творит над ним крестное знамение и возлагает при этом крест, осыпанный жемчугами, на чело царя. Засим старший из вельмож облекает царя в порфиру и, приняв от патриарха шапку с золотым коронообразным украшением наверху, надевает её царю на голову. После сего священники начинают петь литию, т. е. мольбы к святым, и обычные молитвы к Блаженной Деве и благословляют по порядку все – что продолжается довольно долго – нового царя, крестя его приподнятою рукою. То же самое делают и прочие сословия, дабы царь благополучно царствовал на многие и многие годы, после чего патриарх обращается к нему с увещеванием: почитать Бога и Его святые иконы, править делами по справедливости, неуклонно соблюдать русскую веру и распространять её. Из этого храма все длинным шествием идут сперва в храм св. Михаила, а затем в церковь св. Николая, находящиеся оба в Кремле, и служат в том и другом молебны.

Во время этого шествия, по приказанию царя, в теснящуюся кругом с поздравлениями толпу народа бросают множество золотых и серебряных монет, набитых в память сего торжества, и приглашаются знатнейшие лица из всех сословий к великолепному и обильному пиршеству. Здесь царь, сняв из одеяния то, что пообременительнее, подпоясанный вышеназванным поясом и с посохом из рога единорога в руках, сидит на троне, несколько возвышающемся среди столов, поставленных в два длинных ряда. Последним – об остальных великолепно приготовленных яствах я умолчу – приносится каким-нибудь жителем г. Переяславля блюдо из рыбы сельди, похожее на нашу рыбную похлебку, для напоминания о пользе воздержанности. Для увенчания, как бы, пира концом, знаменующим счастливое будущее, царь посылает каждому золотой кубок с вином, который все добросовестно и осушают, причём усерднейше отвечают на эту милость пожеланиями царю счастливого царствования и постоянного здоровья.

Рейтенфельс Яков. Сказания Светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. С. 293–294

15 июня происходило венчание на царство, по древнему царскому чину. Несли царский венец боярин Р.М. Стрешнев. Скипетр – боярин Иван Фёдорович Стрешнев, а потом князь Юрий Петрович Трубецкой. Яблоко – казначей Камынин, а блюдо – думный дьяк Дементий Башмаков. Мису с золотыми деньгами, чем осыпать Государя после венчания, розрядный дьяк Фёдор Шакловитой, известный по последнему Стрелецкому бунту. За животворящим Крестом послан был боярин И.А. Хилков. На чертожном, вместе с Государем, стояли бояре: князь И.И. Одоевской, князь Ю.А. Долгорукий, Б.М. Хитрово. Поддерживали Государя дядьки его: бояре князь Куракин и Хитрово. Царскую одежду принёс стряпчий Алексей Тимофеевич Лихачёв и, сдав её дьякам государевым, принял прежнюю. Осыпал царя золотыми деньгами Касимовской царевич, а мису держал А.Т. Лихачёв. При сём обряде приказал Царь боярам и окольничим быть без мест.

Величие его, к удивлению присутствовавших превосходило его возраст (тогда ему было 18 лет); голову князя украшала блиставшая шапка, поверх коей была золотая, богато украшенная дорогими каменьями и другими драгоценностями корона; в руках был княжеский скипетр. Кафтан (tunica) на который от чрезмерного блеска (я стоял близко) нельзя было пристально смотреть, был столь роскошен, что и после, при возвращении на посольское подворье, только и было разговору, что о нём. Верхнее одеяние (paludameutum), накинутое как мантия, так блистало алмазами и жемчужинами, что московского царя, красовавшегося в этом убранстве, назвали убранным звёздами солнцем!

Падение Артамона Матвеева

Как бы то ни было, Феодор вступил на престол спокойно, не произошло никаких перемен, Матвеев остался в прежнем важном сане великих государственных посольских дел оберегателя. Но враги его уже владели дворцом и не могли оставить его в покое.

Соловьев С.М. История России с древнейших времён. М.: «Мысль». 1988. Т. XIII. С. 369

Его главными врагами, – кроме царевен, в особенности Софьи, самой видной по уму и силе характера, и женщин, окружавших царевен, – были Милославские, родственники царя с материнской стороны, из которых главный был боярин Иван Михайлович Милославский, злобившийся на Матвеева за то, что Артамон Сергеевич обличал перед царём его злоупотребления и довёл до того, что царь удалил его в Астрахань на воеводство. С Милославскими заодно был сильный боярин, оружничий Богдан Матвеевич Хитрово; и у этого человека ненависть к Матвееву возникла оттого, что последний указывал, как Хитрово, начальствуя Приказом Большого Дворца, вместе со своим племянником Александром обогащался незаконным образом за счёт дворцовых имений, похищал в свою пользу находившиеся у него в заведывании дворцовые запасы и брал взятки с дворцовых подрядчиков. Царь Алексей Михайлович был такой человек, что, открывая ему правду насчёт бояр, Матвеев не мог подвергнуть виновных достойному наказанию, а только подготовил себе непримиримых врагов на будущее время. У Хитрово была родственница, боярыня Анна Петровна; она славилась своим постничеством, но была женщина злая и хитрая: она действовала на слабого и больного царя вместе с царевнами и вооружала его против Матвеева, сверх того врагом Матвеева был окольничий Василий Волынский, поставленный в Посольский приказ, человек малограмотный, но богатый, щеголявший хлебосольством и роскошью. Созывая к себе на пиры вельмож, он всеми силами старался восстановить их против Матвеева. Наконец, могущественные бояре: князь Юрий Долгорукий, государев дядька Фёдор Фёдорович Куракин, Родион Стрешнев также были не расположены к Матвееву.

Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. Книга III, том V. С. 154–155

Вышеобъявленные бояре Долгорукий и Хитрый по восшествии государя на престол стали государя просить, что они уже остарели и более с такою прилежностию дел править не могут и чтоб его величество, как ближнего свойственника своего, Ивана Михайловича Милославского, взяв из Казани, в правление государственных дел употребил. Сие государь, приняв за полезный совет, немедленно от себя знатного человека по него послал, а между тем все приказы на него положили. Только оставили князь Юрий Алексеевич себе Стрелецкий, сыну своему Иноземческий или Рейтарский, а Хитрому Дворцовый и Оружейный приказы. Милославский, не ведая сей хитрости, получив такое известие, не приехав ещё в Москву, прислал от себя роспись, кому с ним в котором приказе товарищем быть. Которых немедленно определили, и оные были наиболее из его приятелей, нежели люди, дела знающие, а иных ему представили хитростно из людей ему ненадёжных. Получив известие о приближении его к Москве, многие выезжали его встречать вёрст за сто и более, и едва не все бояре за Москвою его встретили.

Василий Татищев История Российская. Часть 5. С. 32

Погребение покойнаго и венчание новаго царя отправлены были по обычаю, и на Верху всё вдруг изменилось: Нарышкины приуныли с своими приятелями, царевны разцвели, Милославские, их родственники, восторжествовали и взяли в свои руки правление, распоряжаясь именем новаго царя. Долго, впрочем, не предпринималось ничего важнаго, но втайне обдумывался предлежащий образ действий, и чрез полгода удар разразился решительным действием…

Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061

Когда царь Феодор, выздоровев, венчался на царство, то, помня недоброжелательство к себе Артемона и опасаясь козней и отравы с его стороны (распустили молву, будто Артемон чернокнижник и водится со злыми духами, о чём пытали его слуг и даже карлика), наказав кнутом его самого и его сына…

Дневник зверского избиения московских бояр в столице в 1682 году… С. 12

Сперва Артамона Сергеевича объявили подозрительным человеком, котораго де нельзя оставить правителем Аптеки, когда государь болен, – и аптеку у Матвеева отняли.

Щепотьев Лев. Ближний боярин Артамон Сергеевич Матвеев как культурный политический деятель VII века. СПб. 1906. С. 29

Когда однажды Матвеев приехал по обычаю во дворец, боярин Родион Матвеевич Стрешнев вынес указ из комнаты в переднюю и объявил ему: «Указал великий государь быть тебе на службе в Верхотурье воеводою».

Соловьев С.М. История России с древнейших времён. М.: «Мысль». 1988. Т. XIII. С. 364

Царь [Феодор], питая недоброжелательство к Артемону, отнял у него имущество, для вывоза коего, говорят, едва хватило 14 дней, и отправил его за 200 почти миль в ссылку, родных его подвергнул опале и назначил ему на содержание не больше трёх копеек (5 копеек равны нашим 9 крейцерам) в сутки.

Его обвиняли в том, что, заведуя государевою аптекою и подавая царю лекарство, он не допивал после царя остатков лекарства.

Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. Книга III, том V. С. 155

О мелочности крамол, направленных против Матвеева, свидетельствует то обстоятельство, что в мерах, принятых против павшего боярина, занимает весьма видное место жалоба датского резидента о долге в размере 500 рублей за проданное Матвееву вино.

Брикнер А.Г. История Петра Великого: В 2 т. Т. 1. – М.: ТЕРРА, 1996. C.31

Но это был только один предлог. Матвеев, доехавши до Лаишева, получил приказание там остаться, и здесь начался ряд придирок к нему. Сперва потребовали от него какую-то книгу, лечебник, писанный цифрами, которого у него не оказалось. В конце декабря сделали у него обыск и привезли за караулом в Казань.

Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. Книга III, том V. С. 155

В записках, к Сибирской Истории относящихся, сказано, что в 1б7б году послан, в место опалы, Воеводою в Верхотурье Боярин А.С. Матвеев. В Лаишеве, что при Каме, был он остановлен, отвезён в Казань, лишён боярскаго сана и имущества и отправлен с сыном своим в Пустоозёрск. На проезд дано им из собственных животов 500 рублей. А был он в ссылке 5 лет. В исходе 1682 года повелено ему жить до указу в Подмосковной деревне.

Берх В.Н. Царствование царя Феодора Алексеевича… С. 17

Матвеева везли в ссылку через Новгородский Приказ, бывший до того в его ведомстве. Все жители сбегались к нему на встречу, и, видя, что прежний их благодетель всего лишён, снабжали его всем нужным на дорогу… Вскоре издержал он все сьестные припасы; у него оставалось только три сухаря. Неизбежная смерть угрожала ему и товарищам его. Великодушный Пустоозерский Воевода Тухачевский, не страшась врагов Матвеева и уважая добродетели его, поделился с ним тем, что у него было. Из шести кулей муки он дал ему три, хотя и знал, что до весны не получит никакой помощи.

Глинка С. Н. Русская история, сочинённая Сергеем Глинкою. Ч. 6. М. 1825. С. 161–162

Вслед за тем отправлены были в ссылку двое братьев царицы Натальи Кирилловны, Иван и Афанасий Нарышкины. Первого обвинили в том, что он говорил человеку, по фамилии Орлу, такие двусмысленные речи: «Ты Орёл старый, а молодой Орёл на заводи летает: убей его из пищали, так увидишь милость царицы Натальи Кирилловны». Эти слова были объяснены так, будто они относились к царю. Нарышкина присудили бить кнутом, жечь огнём, рвать клещами и казнить смертью, но царь заменил это наказание вечною ссылкою в Ряжск.

Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. Книга III, том V. С. 154–155

Матвеев, жалуясь прежним приятелям своим на оказанную ему несправедливость, писал о том же и к самому Царю Феодору; но этих челобитен не допускали до его слуха, – придворные клевреты. Вот содержание одной из них: «Настало шестое лето страданий моих, и ты Царь, доселе не внял к вопиющему голосу холопа твоего. Болезни безпрестанныя, скорби неутешныя, горести и страх новых опал ежеминутно умаляют жизнь мою. Меня осудили на голод и наготу, – лучше бы мне никогда не родиться! В третий раз посылаю к тебе челобитную, и всё тщетно! Царь, чем я тебя прогневил? Изменник ли я, или твой недоброхот? – Боже! Ты веси человческия помышления, исповедую Тебе, если в сердце моём залегла неправда, накажи меня ещё более. Я отовсюду обнесён, поруган безчестием, – без вины виноват! В пожарах и в огне, в бунтах и на ратном поле, повсюду я с торжеством нёс жизнь свою на смерть! Мечи врагов рубили меня, изсекали на мне глубокия язвы; но нынешния, во сто крат глубже и больнее, – оне неизцелимы! Кровь свою источил, кости изсушил, и не знаю чем умилостивить тебя. Юность свою растерял на службе, а на старости лет не имею утешения! В цветущие годы иные помышляют о будущем, чтоб им без нужды провесть остаток престарелых дней – а мне и этого, не удалось. Седина моя пожинает горькие плоды земнаго счастья. Я служил с честью и выслужил: поношение, голод и слёзы. – Еслиб я, холоп твой, предвидел будущее зло, давно бы избрал себе не эту поносную, но славную смерть. Будь столько милостив, как император Тит, оплакивавший тот день, в который никому не сделал добра. Или будь подобен тому из великих государей, который возлюбив правду, велел пред своим дворцом повесить колокол, чтобы все челобитчики, изгоняемые гнусными царедворцами от очей истины, могли ударять в звон. Вот пример: один хозяин согнал со двора старую и хилую свою лошадь; она, ходя около этого колокола, зацепилась хвостом и произвела звон. Услышав, государь, повелел представить к нему просителя; увидев же лошадь, он понял ея положение и велел отыскать хозяина. Когда он явился, государь спросил у него: зачем ты согнал со двора свою лошадь? – Тот отвечал: она старая, и теперь мне не нужна. И ты стар ныне, сказал ему государь, и не нужен боле мне; пока ты мог работать, я тебя держал, а теперь ступай вон! – Так и я, Государь, – стар, и потому не нужен боле. Не я ли работал с пользою в тайных советах, не будучи ещё причтён к высокому собору государской думы? Не я ли радел о благах отечества, подавал советы ко всему доброму, по долгу совести открывал злые замыслы? Обо всём я доносил и предостерегал: носил на себе все тяжести государския, правил работу правую, а ныне чем прогневил тебя? Мы холопи твои (здесь разуметь должно и сына его), просим у Вашего высокаго престола: услышь плачевную мольбу из той далёкой страны, где безпрестанно вздыхаем и стенаем. Преклони ухо милосердия на сугубо горькослёзную долю, нежели как пишу. Двоякий страх овладевает мною: голод грозит смертью, а смерть страшит неоправданием! Я заточён на последней черте к морю; сижу под сильной и жестокой стражею; ни от кого нет помилования, ни заступления, кроме тебя, Государь. Повели разсмотреть дело моё по правде».

Терещенко А. Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России. Ч. 1. СПб. 1837. С. 121

Страдая в Пустоозерске, Матвеев всё писал и писал к Царю Феодору: «Государь! юность моя протекла в походах, в сражениях, в смертной опасности, а старость не имеет пристанища. Враги мои выдумали, будто бы я в сношении с злыми духами; они могли уловить простоту народную, но Вера наша опровергает их клевету. При деде твоём Царе Михаиле ненавистники Ильи Даниловича Милославскаго, тестя твоего родителя, разглашали, будто бы у него есть обворожённый перстень. К рассеянию народнаго заблуждения дед твой приказал сделать обыск в доме Милославскаго, но не подверг его ни суду, ни ссылке; а меня сослали без суда и изследования. Свидетельствуюсь Богом, что я служил всегда чистым сердцем, и доколе будет во мне дыхание, не забуду Веры и верности. При отце твоём укрощал я мятежи в Москве, в Коломенском, в Путивле и Переяславле, на поле ратном, на приступах и в боях кровь, моя лилась за Отечество; я не щадил жизни за престол Царский, и умираю от голода и от злобы врагов моих!»

Глинка С.Н. Русская история, сочинённая Сергеем Глинкою. Ч. 6. М. 1825. С. 162–163

«Тамо, где нет фортуны, политики не кланяются…»

Вместе с падением Матвеева многое изменилось и в житье-бытье Натальи Кирилловны и Петра. Они жили в Преображенском, в некотором отдалении от двора. Нет сомнения, что мать царевича страдала от такого пренебрежения к ней; для её сына же большая свобода и отсутствие строгого придворного этикета в Преображенском могли считаться немалой выгодой. Обыкновенно царевичи на Руси до пятнадцатилетнего возраста содержались как бы узниками в Кремле. Пётр вырастал на свежем воздухе в окрестностях столицы.

Брикнер А. Г. История Петра Великого: В 2 т. Т. 1. – М.: ТЕРРА, 1996. C.33

…Царевич Феодор, был самого слабого здравия, но лучших естества человеческого качеств. Вознеслися Милославские, ибо свойственник их царствует, хотя царь Феодор Алексеевич и более тщился быти свойственником народа российского, нежели одних господ Милославских; но как-то ни было, однако Нарышкины совсем обессилели, а царица Наталия Кирилловна, хотя и в крайнем была почтении, но комнаты её были пусты: тамо, где нет фортуны, политики не кланяются, а низкостепенные люди, взирая на высокостепенных, делают то же – некоторые ради страха, некоторые ища милости к противной стороне, отколе изливается их польза, некоторые от извычки ласкать и боготворить фортуну, хотя бы от неё никакой пользы не ожидали, а некоторые удалялися от комнат царицы Наталии Кирилловны, ради чего, и сами того не ведая, разве только на сём оснуяся: так де ныне водится. Слово «мода» было тогда в России ещё неизвестно, но действие оного слова искони у нас было: всё входило и выходило из моды; входили и выходили из моды и поклоны, тем же подобием как и ныне. А когда в комнатах царицы Наталии Кирилловны прихожих было не много, так и Нарышкины без друзей осталися, ибо друзья обыкновенно не к особам людским, но к фортуне их прилепляются: отлепится фортуна, отлепятся и друзья.

Сумароков А.П. Первый и главный стрелецкий бунт бывший в Москве в 1682 году в месяце майи / Писал Александр Сумароков. – [СПб. ]: Печатано при Имп. Акад. Наук, 1768. С. 5–6

Милославские во время царствования Феодора утесняли Нарышкиных, из них ни один не был произведён в большие чины. Даже дед царевича, Кирил Полуехтович, определённый Алексеем Михайловичем главным судиею в Приказе большого дворца, был отставлен.

Пушкин А.С. История Петра. С. 79

Не была бы царица толико оставлена, ежели бы её благоденствие от единого царя зависело, но она от сестры его, царевны Софии Алексеевны, во время владения родителя её была ненавидима, а во время владения брата её утесняема.

Сумароков А.П. Первый и главный стрелецкий бунт… С. 6