Петрович и Серый в Иномирном легионе

Глава девятая. Петрович и дедовщина

Казарма оказалась просторной и светлой. Легат был прав, ожидалось больше воинов, чем отловили. Вдоль стен стояло много двухъярусных кроватей, большинство не застеленных. Около каждой стояли по две тумбочки.

— Значит, уборные и умывальники с душем — там, — сказал комрит Тарон, указывая рукой в противоположную входу сторону. — Здесь наши с заместителем комнаты. Иногда мы будем оставаться с ночёвкой. Занимайте любые места. Свободные, разумеется. Не наглейте.

Петрович посмотрел на двери, ведущие в комнату начальства, и ответил:

— Есть, не наглеть. Ваши покои занимать не будем.

Комрит поперхнулся воздухом, а прокашлявшись, сказал:

— Шутить изволишь? Чувствую я, воин Петрович, одним врагом ты не обойдёшься. Размещайтесь.

Развернувшись, комрит вышел из казармы. Петрович ещё раз оглядел помещение и уверенно направился к свободной кровати в центре.

— Самое то, — обернулся он, к последовавшему за ним Серому. — От начальства подальше, до умывалки не далеко. Посмотри на застеленные кровати. — Серый посмотрел. — Так никогда не делай. Сейчас на примере твоей покажу, как нужно.

Петрович взял простыню и наволочку, лежащие снизу.

— Слушай, может я, того, наверх? Ты всё же старше, — предложил Серый.

— Чтобы ты ночью на меня рухнул? Нет спасибо, — отказался Петрович, не отрываясь от заправки. — Вот так простыню разгладь, чтобы не складочки не было.

— Не такой уж я и толстый, — обиженно протянул Серый.

— Совсем не толстый, одни мышцы. Просто тяжёлый, — согласился Петрович. — Подушку, когда заправил, вот так встряхиваешь и ставишь уголком. Понял?

— Понял, — буркнул ещё обиженный Серый, наблюдая, как старший друг застилает уже свою постель. — Даже жалко садиться, круто получилось.

— А тебе в течение дня и не придётся, будь спок. Здесь не детский сад, тихого часа нет. Пока нам поблажки делают, можешь прилечь. Заодно поучишься.

Серый, которому похмелья досталось меньше, чем ловчему в силу размера, скинул берцы и с наслаждением растянулся на кровати, которая жалобно скрипнула.

— Вот! — Поднял палец вверх Петрович. — А ты на второй этаж забраться хотел.

Пока Серый дремал, Петрович осмотрел всю казарму. Уборные, умывальники и душевые его вполне устроили. Во-первых, их было достаточно, чтобы не создавать очереди, во-вторых, вид всё имело вполне узнаваемый. Заглянул Петрович и в комнаты комрита и его заместителя и хмыкнул. Лаконичная простота: кровать, только одноярусная, тумбочка, стол со стулом и небольшой шкаф. Начальство здесь, похоже, не шиковало, во всяком случае, в полевых условиях.

Оценил Петрович и вид из окон, потому и заметил бредущую к их казарме толпу качков, с кожей светло-зелёного оттенка. Гнал их совсем молодой командир. На вид, только выпустившийся из военного училища, или, что там в этом мире.

— Серый, подъём! — скомандовал Петрович.

Серый вскочил и быстро расправил простынь, одеяло и подушку.

— Ну, как? — спросил он.

Петрович кивнул.

В казарму вошли качки гоблины и злой замкомрит.

— Воины Петрович и Серый, из мира Земля, прибыли для несения службы в Иномирном легионе, — доложил Петрович, отдавая честь.

Взгляд замкомрита потеплел, он обернулся к остальным и заявил:

— Вот, учитесь у попаданцев с Земли. А сейчас: стройсь!

Качки лениво выстроились в кривую линию и замерли в расслабленных позах. В целом, эти ребята напоминали африканцев, только зелёных. Серый и Петрович заняли место во главе. Если тролль встал по росту правильно, то Петрович, который ростом доходил ему до плеча, а гоблинов был ниже на полголовы, явно себе польстил.

Замкомрит посмотрел на Петровича и оставил всё как есть. Его подкупила безукоризненная выправка землянина. Серый у него тоже нареканий не вызвал, а вот остальных замкомрит явно собирался отчитывать. Если судить по строго сведённым бровям.

Помешало командиру отвести душу пиликанье амулета связи. Прочитав сообщение и скомандовав: «Разойдись», замкомрит вышел из казармы.

Разойтись никто не успел. Как только командир скрылся за дверью, Петрович гаркнул:

— Равняйсь! Смирно!

Вкупе с басом вышло столь грозно, что гоблины встали ровно, вытянувшись в струнку. Серый тоже. Петрович прошёлся вдоль строя, делая замечания чуть не каждому: «Грудь вперёд, живот подобрал, плечи назад, зубы спрятал». Дойдя до конца строя, он приказал:

— А теперь коротко, по сути, объясните, с какой целью вы здесь дурака валяете?

Один из гоблинов, чьи волосы отливали рыжиной, ответил:

— А чего они нас из нашего мира похитили?

Тон, с которым это было сказано, и упрямо-вызывающее выражение лица рыжего натолкнули Петровича на определённые подозрения.

— Конкретнее, кто вы, и как вас похитили?

На этот раз ответил другой гоблин, с мелкими тёмными кудряшками:

— Мы студенты, поступили на первый курс академии и шли заселяться в общежитие. А тут этот, с сетью. Никто и пикнуть не успел.

— Вольно, — сказал Петрович, — садитесь. — И первым сел на пол, скрестив по-турецки ноги. Остальные последовали его примеру. Пока все рассаживались, Петрович бормотал: — Свои слова насчёт детского сада беру обратно. Хотел в деда поиграть, а я здесь реально один дед. Тут даже не салаги, салажата.

— Получается, не только наш ловчий лоханулся, — произнёс Серый.

— А вы тоже студенты, не военные? — спросил третий гоблин, точная копия второго, наверняка брат близнец.

— Я да, а Петрович… — Серый запнулся, он ведь так и не узнал, кем был Петрович в их мире.

— Электрик на заводе. Мастер. В армии служил в юности два года. Но это дело десятое. Желторотики, вы контракт-то читали, когда подписывали?

— А смысл? — спросил в ответ рыжий и пожал плечами. — Всё равно, если не подпишешь, смерть.

— Так я и думал, — протянул Петрович. — Значит, так: наша служба в легионе, это единственный шанс вернуться домой. Поют местные, конечно, складно, мол, вам всего-то нечисть победить. Но, зуб даю, не всё так просто. Не зря нас из разных миров выдернули, когда у самих армия боеспособная. Видели, сколько воинов из местных только в лагере? Вот то-то. Так что, наша задача — выжить. И для этого нужно, чтобы и наша рота, вернее, как его там, ритон стал боеспособным. Не командиров доводить, а учиться, учиться и ещё раз учиться. Так в нашем мире один умный человек говорил. Мы должны держаться вместе, плечо к плечу. Я из вас сделаю настоящих бойцов. А для начала…

— Будете кровати правильно заправлять, — давясь от смеха, проговорил Серый.

К моменту, когда в казарму вошли командиры второго ритона, все кровати оказались в идеальном состоянии, красуясь корабликами — подушками.

— Стройсь! — скомандовал замкомрит, и уставился на командира, мол, сам посмотри. Явно успел нажаловаться на подопечных. Тот усмехнулся и кивнул головой на строй. Можно сказать, идеальный строй. Гоблины речью Петровича прониклись, домой хотели вернуться все.

Замкомрит чуть рот не открыл от удивления. «Ещё один желторотик», — с сожалением подумал Петрович.

Последовала команда: выйти из казармы. На улице ярко светили местные солнца, так, что приходилось щуриться. Если бы не ветерок, жару было бы не просто перенести. Около остальных казарм тоже выстраивались воины.

Выстроив новобранцев в шеренгу по двое, командиры повели их в столовую. Туда же стекались и все остальные. Петрович подметил, что гоблины из разных ритонов заметно отличаются. Их «африканцы» оказались самыми рослыми. У крылатых фейри ритон состоял из воинов, похожих на земных азиатов. Этих, скорее всего, тоже похитили, ибо шли они вразнобой и с хмурым видом. Пехотинцы, напомнившие Петровичу индусов, скорее всего, набирались по контракту. Они и выглядели бодрее, да и шли тоже. Но до профессиональных воинов не дотягивали. Петрович сомневался, что служить в другой мир они отправились от хорошей жизни.

Всадники ценились в отряде выше остальных, поскольку комрит Намирей скомандовала:

— Расступись пехота! Первый, второй ритоны заходят.

Такое положение дел Петровича устраивало, даже его детский сад чуток повеселел.

На крыльце столовой, помещения довольно немаленького, обнаружился чешуйчатый тип. Тот самый, что шёл с обозом и засёк сидящих в укрытии землян. Петрович не удержался от комментария и тихо сказал Серому:

— Смотри, Чингачгук Большой Змей тоже здесь нарисовался.

Чешуйчатый, как выяснилось, обладавший невероятным слухом, громко спросил:

— Как ты меня назвал, эльфийский воин?

— Чингачгук Большой Змей, — так же громко ответил Петрович, с вызовом глядя на типа.

— Большой Змей, — повторил тот и рассмеялся. Между узких губ мелькнул раздвоенный язык. Затем он произнёс: — Всадники, отныне называйте меня только так: Большой Змей. Я инструктор по полётам и езде на драконах.

— Езде на ком?! — ошарашено спросил Серый друга, поскольку инструктор зашёл в столовую вслед за фейри и их ритоном.

— Я же говорил, что в кавалерию нас записал, — ответил Петрович.

— Драконы, это такие большие ящерицы? — спросил один из близнецов.

— Да мы, как бы, тоже не местные, не видели, — сказал Петрович.

Неожиданно в их разговор вмешался комрит Тарон.

— Драконы тоже не местные. Их доставили из мира Драконат. Они нечто среднее между ящерицами и лошадьми. Привязываются к хозяину, поддаются дрессировке. Но лучше их не обижать, злопамятны и мстительны.

— Да кто угодно таким будет, если из родного мира стащить, — произнёс рыжий.

Остальные с ним оказались полностью согласны, заранее проникаясь симпатией к меньшим братьям по несчастью. Командиры переглянулись, у младшего на мгновение вид стал виноватым. Но лишь на миг. Профессиональные воины этого мира, как, впрочем, всех остальных, приказы не обсуждали.