Пираты жемчуга

На белую террасу большого дома вышла девушка и беспокойно устремила взгляд своих серых, потемневших от волнения, глаз на далекое море, переливающее при утреннем свете: как поверхность огромного изумруда. От террасы змейкой вилась вниз тропинка, пробираясь сквозь тропический лес, мимо высоких кокосовых пальм, лиан, редких и причудливых орхидей, душистых тубероз и лилий к прибрежному песку лагуны. Взглянув на стол, накрытый на четверых, в защищенном от солнца углу террасы, девушка нахмурилась и резко хлопнула в ладоши. Из-за залитой солнцем колоннады вынырнул седой негр.

— Бен, где же все? Я не могу больше ждать.

Старый слуга задумчиво почесал затылок.

— Я видел м-ра Ролло на берегу! — проговорил он.

— Принеси мне кофе, Бен. Я проголодалась!

Усевшись за еду, она продолжала свои беспокойные размышления. Где же Дирайк? Вчера вечером он о чем — то шептался с Нишиокой. Они подозрительно быстро оборвали разговор, как только она подошла…

— Доброе утро, Пэм! — приветствовал ее вялый голос. — Ну и жара сегодня будет!

Дирайк Лэндон опустился в кресло и нерешительно посмотрел на сестру.

— Где Ролло, — коротко спросила она.

— Разгружает «Огненную муху» — процедил он сквозь набитый бисквитами рот. — Вернулся утром перед рассветом.

— Благополучно?

Дирайк лениво пожал плечами.

— Так себе. Большая партия раковин. Насчет камней не знаю. Ролло всегда неразговорчив. Попал в перепалку на обратном пути.

— Неужели канонерка? — воскликнула она с тревогой.

— Не нервничай, Пэм!.. Ты приписываешь голландцам чересчур большую храбрость. Нет. Карама, кочегара-малайца, хватил амок. Ролло пришлось его пристрелить. Жаль, у нас и так не хватает кочегаров.

Девушка резким движением отставила свою тарелку и рассеянно проводила взглядом стайку пронзительно кричащих попугаев.

— Дирайк! — заговорила она, наконец понизив голос. — Я измучилась. С папиной смерти все пошло неладно. Мы достаточно долго вели эту темную игру. Давай выйдем из нее, пока мы целы. Я хочу снова вступить на почву Европы. — Ее миловидное лицо вспыхнуло страстным желанием. — Пожалуйста, Дерри! Давай скажем всему здесь «конец»!

Брат молча закурил сигаретку и смущенно заморгал глазами:

— Невозможно, Палмела! Мы завязли по шею. Кроме того…

— Кроме того, — возмущенно продолжала она, — ты боишься… Ролло и Нишиока держат тебя в руках, как ребенка. Ты безволен и неустойчив, как всегда, Дирайк! О чем секретничал вчера вечером Нишиока? Какая-нибудь новая дьявольская затея? А…

— Доброе утро, мисс Лэндон! — внезапно прозвучал за ее спиной мягкий, сюсюкающий голос.

Маленький японец вежливо поклонился, обнажив приторной улыбкой белые и ровные, как жемчуг, зубы и уселся за стол. Его черные глазки быстро перебегали с сестры на ее брата.

— По-видимому, я прервал семейный спор? — извиняющимся тоном сказал он.

Дирайк Лэндон поднялся со смущенным смешком, подошел к балюстраде и, небрежно облокотясь, стал пускать кверху прихотливые облачка табачного дыма. Памела мрачно смотрела на японца.

— М-р Нишиока! — заявила она. — Тут нет никаких тайн. Просто я недовольна положением вещей. Я требую назначить заседание правления.

— Так быстро! — пробормотал Нишиока, приняв удивленный вид. — Ведь последнее состоялось меньше месяца назад. Разве наши дела не идут гладко?

— Нет. Что-то происходит без моего ведома. Я требую точно установить наше дальнейшее поведение…

— Гм, — резко обернулся Дирайк. — Ты валяешь дурака. Предоставь это нам. Ролло, Нишиока и я знаем….

— Разумеется, — мягко перебил Нишиока, — если мисс Лэндон желательно собрать заседание, это будет сделано. Когда вы прикажете его назначить?

— Без всяких промедлений! — решительно ответила Памела. — Сегодня утром, в 11 часов.

Задумчиво наклонив голову в знак согласия, Нишиока спокойно встретил вопросительный взгляд Дирайка.

— Полагаю, что м-р Кент на берегу лагуны? — сказал он.

— Я передам ему! — предложила девушка и поднялась. — Я и без того собиралась спуститься вниз.

Поглощенная своими мыслями, она быстро шла по тропинке. Она ощущала себя неопытным зверьком, попавшим в плотно захлопнувшуюся ловушку. Душой этого рискованного морского пиратства был ее отец. Незадолго до своей внезапной смерти от местной лихорадки, он выписал сюда Памелу, только что окончившую английский колледж и посвятил ее во все подробности этого темного предприятия. Произошло это три месяца назад. Едва переступив порог юности, она оказалась активно вовлеченной в прибыльное, но крайне опасное браконьерство жемчуга. В темные тропические ночи, быстрые моторные боты отправлялись от этого, лежавшего в стороне от пароходных путей острова, грабить богатые голландские жемчужные промыслы и возвращались перед рассветом, чтобы скрыться в укромной лагуне и выгрузить свою добычу раковин и камней. То, что голландские власти в Кепанге были озадачены и раздражены, было ясно из радиограмм, которыми они постоянно обменивались с канонерками пограничной службы. Стоит только этим канонеркам заподозрить: что разваливающаяся пышная мраморная вилла, выстроенная на одиноком острове некогда жившим там полоумным чудаком, колониальным торговцем Ван Дуцманом, приютила жалящих их москитов! Их громыхающие двенадцатифунтовые снаряды скоро положат конец всему предприятию. Она содрогнулась, живо представив себе эту картину.

Две морских моторных шлюпки лежали на сапфирной поверхности лагуны, как две птицы. Солнце играло на их никелированных частях и хрупких антеннах, которые серебрились над их коренастым корпусом. Легкий туземный челнок судорожными бросками прокладывал себе путь к блестящей, как лезвие ятагана, полоске прибрежного песка. Группа людей разгружала второй челнок, причаленный к берегу, и небрежно швыряла огромные перламутровые раковины в наваленные на песке неопрятные груды. Люди эти представляли собой достаточно разношерстную и разноязычную компанию. Две шведа — белокурые гиганты и, судя по сходству, родные братья. Негр с опечаленным лицом, которое все время складывалось в гримасу. Три китайца, спокойные и прилежно работавшие. Обросший австралиец с сигарой в зубах и пронзительным гнусавым голосом. Несколько малайцев в своих национальных одеждах, с зубами, почерневшими от жевания бетеля. Немного поодаль, небрежно развалившись на опрокинутом ящике, сидел человек в хаки. Четкие черты его смуглого лица напоминали ястреба. Ролло Кент, бывший военный летчик, усмехнулся приближающейся к нему Памеле и продолжал напевать куплеты хора пиратов из «Питера Пэна».

— Мне говорили, что у вас случилась неприятность? — сказала она, понизив голос.

Беспечные глаза Кента слегка сузились.

— Карам пытался полоснуть меня своим криссом. Промахнулся! — Он кивнул головой негру. — Опусти «Огненную муху, как только она будет готова, Сципион.

— Вы нужны! — отрывисто сказала Памела. — На одиннадцать часов назначено заседание правления.

Он насмешливо оскалил зубы и подмигнул ей:

— Ваша затея?

— Да! — твердо ответила она, выдерживая его взгляд.

— Секрет?

Она пожала плечами.

— Нет. С меня хватит такой жизни. Вот и все.

Он издал протяжный свист и поглядел на лагуну. Один из челноков отчалил от моторного бота, который, точно по мгновению волшебства внезапно погрузился под воду. На поверхности остался только маленький буек.

— Еще одно доказательство предусмотрительности отца, — грустно подумала Памела.

Кент вскочил на ноги и слегка взял ее под локоть.

— Пойдем! Мне надоела эта возня! Ольсен ее закончит. — Он дал одному из тупых близнецов-скандинавов несколько кратких указаний.

Войдя под сень пробковых деревьев, он крепко сдавил руку Памелы.

— Как стоит барометр? Друзья или враги?

— Думаю, что враги! — ответила она спокойно.

Ловким движением он неожиданно притянул ее к себе.

— Маленький айсберг, — хрипло проговорил он, — разве вы не знаете, что я вас люблю?

Она отшатнулась и напряженно выпрямилась, как струна. Если бы он поцеловал ее, она не задумалась бы его ударить.

— Идиот! — проронила она небрежно. — Я — не Дирайк. Пустите меня.

— Вы мужественная девушка, Пэм, — улыбнулся Кент и выпустил ее.

Памела почувствовала, как дрожат ее колени. Со дня смерти отца, она ждала этой минуты и боялась ее. Инстинктивно она всегда опасалась Кента и глубоко не доверяла ему. Он был беспринципный, порочный человек. Их взгляды на жизнь были глубоко различны.

— Послушайте, — проговорил Кент, — если японец станет нас притеснять, я приду вам на помощь. Вам стоит только обратиться ко мне, поняли?

— Благодарю! — холодно ответила она. — Я могу сама постоять за себя.

На мраморной террасе, затененной ползучими растениями, ждали Нишиока и ее брат. Перед ними стоял стол из красного дерева с бумагами и перьями. Быстро поднявшись, маленький японец предложил Памеле стул. Ей кинулся в глаза угрюмый вид брата. Нишиока открыл большую счетную книгу и стал читать с мягким, сюсюкающим акцентом: «Протокол последнего заседания… Прибыль за июнь: включительно… камней: исключая экземпляры нечистой воды и с дефектами по 7500 фунтов: согласно оценке А-Синга… Перламутра 8 центнеров по 103 фунта и 3 шиллинга за центнер, каковая цена сейчас держится на Лондонском и Парижском рынках, согласно текущей котировке, сообщенной по радио и перехваченной из Кепанга».

Становилось жарко. Памелой овладевала сонливость. Как зачарованная, она не сводила глаз с гладкого лица говорящего, его движущихся красных губ, сверкавших алмазными огоньками глаз. Она ненавидит Нишиоку, — размышляла она про себя. Невинные с виду мелочи интуитивно заставляли ее быть настороже и казались ей сигналом грядущей опасности. После смерти отца Нишиока взял все дело в свои руки и заставлял всех себе подчиняться. Его голос продолжал свое монотонное жужжание. Девушка перевела взгляд на ящерицу, гревшуюся на белой балюстраде. Ее колючки и брыжжи, выделявшиеся на ослепительном фоне придавали ей ужасающий вид. А на деле она была совершенно безвредна. Полная противоположность Нишиоке, — подумала Памела.

Растягивая слова, Кент прервал говорящего:

— А-Сингу не достанется больше камней. Ольсен рассказал мне сегодня, на берегу, что умный слуга Нишиоки выпил слишком много сакэ прошлой ночью и проломил череп почтенного А-Синга бутылкой пильзенского пива!

Черные глазки японца сверкнули на Кента.

— Совершенно верно! — осторожно сказал он. — Я был свидетелем этого происшествия.

— Вы хотите сказать, — воскликнула проникнутая внезапным подозрением девушка, — что он убит по вашему наущению?

Лицо Нишиоки приняло выражение сожаления.

— Дорогая мисс Лэндон, — мягко заметил он, — следует поддерживать дисциплину.

Наступило неприятное молчание. Кент пожал плечами и скрестил свои длинные ноги. Девушка содрогнулась. Она мысленно представила себе странную, причудливую колонию, возникшую на острове: представители почти всех земных рас были привезены сюда в качестве механиков, водолазов, матросов и служащих других профессий.

Ковыляющая фигура привлекла внимание Нишиоки. Он знаком приказал ей приблизиться и на террасу прихрамывая вошел радиооператор Джонс. Раненный в битве при Ютланде, он стал с тех пор инвалидом. Проходя мимо, Джонс украдкой дружески улыбнулся девушке.

— Перехвачено из Кепанга. Перевод внизу, — кратко пояснил он.

Нишиока с бесстрастным лицом прочел вслух:

Произошло общее смятение. Каждый разговаривал по-своему. Кент ухмыльнулся Памеле и многозначительно свистнул. Дирайк Лэндон разразился испуганными проклятиями. Девушка почувствовала, как холод сжал ее сердце. Один Нишиока, казалось, остался невозмутимым. Кивком головы он отослал Джонса и мягко упрекнул Кента:

— Вы чуточку поздно пустились в обратный путь, м-р Кент. Как бы то ни было, неудача налицо, и это ускоряет события. Мы должны на время оставить в покое голландские лагуны. Впрочем, существует одно прибыльное место, на которое мы до сих пор не обращали внимания — австралийские жемчужные месторождения.

— Пора кончить наше пиратство! — воскликнула Памела.

— Странно! — иронически бросил Кент.

— Маленькая идиотка! — отозвался Дирайк.

Она вспыхнула:

— О, я догадывалась об этом замысле! Вот почему я настаивала на заседании. Австралийцы всегда на чеку. Троньте их промысла, и они не успокоятся, пока не выкурят нас, как крыс…

— Минутку молчания, мисс Лэндон, — ласково вставил Нишиока. — Предположим, что все, что вы говорите, правильно. Согласен, мы не можем надеяться продолжать наше занятие вечно. Поэтому, чтобы добиться успеха, мы должны целиться наверняка и часто. А два прицела всегда лучше, чем один. Предлагаю решить вопрос голосованием!

Памела поднялась и, с трудом удерживая слезы, перешла к балюстраде. Кент подошел к ней и шепнул:

— Вам не совладать с японцем, Пэм, хотя отчасти вы и правы. Эх, вы, горячая головка! Скажите слово, и я разнесу всю затею вдребезги.

Ее ответный взгляд выразил возмущенное презрение. Передернув плечами, Кент погрузился в размышления и небрежно кивнул в знак согласия, когда произвели голосование. Загремели отодвигаемые стулья. Ящерица поспешила скрыться.

— Завтрак подан! — голос Бена, грудной и звучный, торжественно разнесся среди прорезаемой солнечными лучами колоннады.

— Пятнадцать-два, пятнадцать-четыре, пара шесть и три девятки — жир!

Цепкие пальцы Ларсена с удовлетворением перекладывали одну карту за другой. Грант Оттавей, подавляя желание рассмеяться, торжественно выложил на стол свои карты.

— Вот вам, ваша светлость! — шутливо произнес он. — Прошу простить, что ограбил вас.

Озадаченный свист исказил обветренную физиономию Ларсена. Поблекшие голубые глаза одобрительно взглянули на партнера.

— Вы живо научились играть, хитрец вы этакий! Но так часто я зеваю в игре! Видно, глаза отказываются служить, — не разглядел, что это черви.

Глаза его заискрились.

— Полагаю, что вас недолго придется обучать и всем тонкостям добычи жемчуга. — Привычным жестом он забил в трубку пахучую щепотку табака. — Ну, что у вас там дальше?

Они продолжали игру на покрытом линолеумом столе каюты, под раскачивающейся медной лампой. Судно медленными движениями переваливалось с боку на бок. После третьей игры, которую Ларсен торжествующе выиграл, Грант Оттавей сложил свои карты и, откинувшись на спину стула, зевнул.

— Хочется спать?

— Немножечко, — признался он. — Утомительное занятие, целый день, не разгибая спины, вскрывать раковины.

— Еще бы, — согласился Ларсен. — Занятно бывает находить крупные камни. Но это редко случается. Я работаю на этом деле десять лет и могу по пальцам пересчитать все мои крупные находки. Однако, — вздохнул он, — они стоят всей груды остальных жемчужин.

Оттавей рассмеялся и засунул смуглую руку под ближайшую койку. Пошарив немного, он извлек опоссума. Серый пушистый комочек меха протестующе эабрыкался. Сахар был слабостью Рикки. Его жизненным призванием было медленно и со смаком проедать себе дорожку сквозь тридцатифунтовый судовой мешок с сахаром. Философски вздохнув, он свернулся клубочком: с намерением сладко уснуть на столе каюты. Оттавей выколотил трубку, встал и потянулся.

— Пройдусь по палубе, прежде чем лечь. Куда мы ныряем завтра?

— В то же место! — отозвался Ларсен. — Сегодня Хаку легко наполнил свой мешок. Хорошая глубина для ныряния, — шестьдесят футов, песчаное дно и никаких слизняков.

Грант поднялся на палубу. Ночь была темная. Ярко искрился Южный Крест. Сторожевой огонь тускло мигал. Малаец — вахтенный спал, растянувшись на крышке люка, но так как они одни находились в этом местонахождении жемчуга, это было неопасно. Всплеск волны и вспышки фосфоресцирующего света разорвали тишину и мрак ночи.

— Рыба ходит! — лениво подумал Оттавей и вдруг увидел смутное очертание какого-то бота. Бот, как призрак, вырос вдоль борта судна, прежде чем Оттавей успел собраться с мыслями. Чей-то голос сказал: «Закрепите сходни!» А дальше события сгрудились одно за одним с изумляющей и невероятной скоростью. Темная фигура поднялась словно из-под палубы. К груди Оттавея приставили что-то твердое.

— Не шуметь, не поднимать тревоги, служивый! — шепнул кто-то.

Босые ноги зашлепали по палубе. Из каюты донесся возглас Ларсена, резкий и вопрошающий. Последовала трепетная пауза. Потом глухо треснул револьверный выстрел.

— Проклятие! — тихо выругалась сторожившая Оттавея фигура.

Команда высыпала из полубака, как встревоженный пчелиный рой. Оттавея потащили вниз, в каюту, где его глазам представилось жуткое зрелище. Оголенный до пояса негр, с блестящими при свете лампы, как медь, мускулами стоял, раскачивая в руке автоматический револьвер. Он тупо уставился на Ларсена, который, раскинув руки, поник лицом на стол. Дирайк Лэндон, внимательно склонившийся над большим ларьцом из кедрового дерева, поднял свою белокурую голову.

— Иначе нельзя было, Кент! — бросил он. — Он вытащил ружье. Если бы Сципион не выстрелил, он бы прикончил одного из нас.

Оттавей обрел голос.

— Это грабеж! Пиратство! — произнес он.

— Вполне точное определение! — любезно согласился Кент, — и с внезапным удивлением спросил: — Алло, прекрасный незнакомец! Где мы с вами уже встречались раньше?

— Вы — шайка подлых убийц! — проговорил Оттавей сквозь яростно сжатые челюсти.

— Где-нибудь во Франции! — насмешливо процедил Кент. — Где это было — в Амьене, Париже или на Иври?

— Убирайтесь к дьяволу! — крикнул Оттавей.

— Какова общая сумма добычи, Дирайк? — спокойно спросил Кент.

— Не блестяще! — проворчал тот. — Десять камней средней величины и три бутылки с мелочью. — Он обернулся к Оттавею. — Сколько перламутра у вас припрятано в люке каюты?

— Посмотрите сами! — крикнул Оттавей.

Кент присел на стол каюты и, глядя на своего пленника, похлопал по торчащему за поясом дулу пистолета.

— Послушайте, мой молодой герой! — мягко сказал он. — Такое поведение, хотя и галантно, нас не устраивает. Как вы торжественно изволили заявить, мы пираты, потомки старинных кровавых браконьеров, но в беспокойные дни нашей современности мы не можем оставлять после себя живые улики. Если у вас есть здравый смысл, вас, выражаясь слогом Алладина, перенесут на волшебный остров. Нам не хватает одного члена правления, и вы даже можете занять этот выгодный пост. Если же у вас не окажется достаточно здравого смысла, — он докончил многозначительным жестом.

За этим ультиматумом последовало молчание. Оттавею были слышны сверху растерявшиеся голоса пришедшей в смятение команды. Сципион дружески улыбнулся ему, блеснув ослепительной белизной зубов.

— А как насчет команды? — нерешительно спросил Оттавей. — Она разделит вашу ссылку. Судно будет потоплено.

Грант Оттавей был в полном смятении. События двигались с беспощадной и поражающей быстротой. Он посмотрел на Ларсена, который выиграл свою последнюю игру в карты, и у него защемило сердце. С внезапной непоследовательностью он нагнулся и оттащил от мешка с сахаром протестующего Рикки.

— Так как же? — протяжно спросил Кент.

— Я не круглый дурак, — ответил Оттавей. — Едем!

Грант Оттавей обогнул угол террасы и нерешительно остановился. На его привлекательном смуглом лице появилось тревожное выражение. Потом, поднявшись на носках, попытался неслышно удалиться обратно.

— Не уходите. Я хочу с вами поговорить. — Памела Лэндон опустила на колени свою книгу и окинула насмешливым взором спину предупредительного незнакомца.

Оттавей присел на ближайший складной стул.

— После девяти дней наблюдения, — раздельно произнесла Памела, — я пришла к выводу, что вы — самый презренный из когда-либо виденных мною людей!

— Благодарю вас! Буду знать. Но позвольте вас спросить, за что такая ненависть?

— Я не люблю бесхребетных медуз!

Оттавей промолчал. Потом любезно осведомился:

— За что?

— За что? — негодующе повторила она. — И вам не стыдно? Всякий мужественный человек на вашем месте отказался соблазниться этой преступной добычей жемчуга. А вы, вместо этого, по-видимому, рады возможности стать членом шайки.

— Вы, очевидно забываете, что я пленник.

— Разве военнопленный переходит на сторону взявших его в плен? Мне приходит на ум крайне нелестное наименование такого поступка.

— Клянусь пятками моих рваных носков! — внезапно вспылил Оттавей, — я бы охотно отколотил бы вас!

Она одобрительно посмотрела на него.

— Оказывается: вы не совсем медуза. Почему вы не усвоите этот тон речи с Нишиокой?

Оттавей взглянул на нее, открыл рот, чтобы что-то сказать, но остановился, Глаза его смягчились, и он криво усмехнулся.

— Едва не потерял самообладания, — тихо пробормотал он.

Из-за угла дома появился Ролло Кент. Уселся на балюстраду и устремил торжествующий взгляд на Оттавея.

— Наконец-то, я вас вспомнил, служивый!.. Амьен. Устричный бар Жозефины… Как раз после битвы танков при Камбрэ… верно?

Наступило молчание: прерываемое только криками зеленых попугайчиков, усевшихся на обросшие лишаями солнечные часы покойного чудака голландца. Девушка с любопытством искала взгляд Оттавея, который ощупывал Кента.

— Как называлась ваша часть?

— Одиннадцатый эскадрон. Аэродром на дороге Аррас-Дуллен. — Кент небрежно стряхнул пепел. — Это был занятный вечер, не правда ли?

— Вы были немного навеселе в тот вечер. Устрицы Жозефины были первоклассные, но программа дивертисмента прескверная!

— Так это были вы! — торжествующе воскликнул Кент. — У меня хорошая память на лица.

— Я тогда был прикомандирован к штабу! — лениво заметил Оттавей. — Припоминаю, как вы яростно спорили с де-Лангри насчет достоинств Фоккеров.

Девушка внезапно поднялась и, подавив зевок, потянулась.

— Очень таинственно и мало понятно, — проговорила она. — Я иду купаться.

Дирайк Лэндон показался из-за колоннады и с любопытством уставился на Оттавея.

— Ниш хочет вас видеть. Он в радиорубке.

Грант Оттавей нашел Памелу на песке лагуны, где она сушила волосы, как морская наяда, и рассеянно задерживала пальцами зеленую черепашку, которая пыталась пробраться к воде.

— Что было нужно Нишиоке? — спросила она без всяких предисловий.

Оттавей колебался.

— Нишиока — загадочная личность! — уклончиво ответил он наконец. — Кто знает, что ему нужно. Во всяком случае ваш брат ошибся. М-ра Нишиоки не было в радиокомнате.

— А что общего между вами и Кентом?

— Вы слышали. Мы случайно встретились во Франции.

— Я не так глупа! За этим что-то скрывается. Я не могу выносить этой атмосферы преступлений и грабежа. Нишиока — пресмыкающийся негодяй, Дирайк — слабовольное орудие в его руках, Ролло Кент хочет, чтобы я стала его женой…

Оттавей перестал разгребать руками песок.

— Он беспокоит вас?

— Во всяком случае, он мужественный человек! — сказала она мрачно.

Оттавей проводил глазами освобожденную черепашку, которая поползла в воду.

— Что я должен делать по-вашему?

— На дно лагуны опущены два моторных бота. Каждый из них снабжен запасом горючего и готов выйти в море. Зная секрет, легко можно нырнув поднять один из них на поверхность, а я плаваю, как рыба. Мы успеем добраться туда вовремя. Вряд ли они стали бы нас преследовать. Завтра ночью, как вы, наверно, знаете, будет предпринят новый набег на жемчужные промыслы.

Оттавей кивнул головой.

— Мое посвящение в это милое занятие!

— Пожизненная тюрьма — живая могила, сырая и заплесневелая. Подумали вы об этом?

Оттавей задумчиво ответил:

— А что вас мучает? — совесть или перспектива заполучить там насморк?

— То и другое! — лаконично ответила она, ежась от внутреннего холода.

Оттавей тщательно разминал в пальцах папиросу.

— Сожалею, но ничего не могу поделать! — сказал он наконец. — Именно сейчас я не могу покинуть остров.

Смуглые щеки Памелы побелели: а губы судорожно искривились в горькую усмешку.

— Только этого я от вас и ожидала. Вы — либо трус, либо — дурак.

— Второе возможно, но первое — вряд ли, мисс Лэндон! — вмешался приторный голос. — Не двигайтесь, м-р Оттавей. Я держу вас под прицелом. А всякая поспешность была бы крайне излишней.

Нишиока с револьвером в руке выскользнул на белый свет из тени ближайших кустов.

Рука Оттавея едва заметно дернулась и неподвижно застыла. Глаза впились в сверкающее дуло револьвера.

Памела сухо спросила:

— К чему такой мелодраматизм, м-р Нишиока?

— М-р Оттавей может ответить лучше меня.

Оттавей слегка передернул плечами и продолжал упорно смотреть на японца.

— Зачем эта артиллерия, м-р Нишиока?

В ответ японец протянул с быстротой нападающей змеи свою руку и ловко вытащил из бокового кармана Оттавея небольшой полированный револьвер.

— А теперь, — мирно заметил он, — мы можем поговорить. К моему крайнему сожалению, м-р Оттавей, я должен предъявить вам ультиматум. Если шифр не будет у меня в руках в девять часов завтрашнего утра, вы принудите меня к крайним мерам.

— Шифр! — воскликнула пораженная девушка. — Какой шифр?

— Наш новый друг, — четко произнес Нишиока, — случайно оказался тайным агентом.

— Вот оно что! — пробормотала Памела. — Теперь понимаю, на что намекал Ролло Кент…

Нишиока снял панаму и обтер влажный лоб.

— Конечно, — любезно заметил он, — нельзя не любоваться мужеством м-ра Оттавея. Но боюсь, что на этот раз они ввалился в львиную пещеру. Наказание за шпионаж в большинстве стран одинаковое, и я намерен применить его, если он не выполнит моего ультиматума.

— У меня нет шифра! — отрывисто сказал Оттавей.

— Вот как? А что же это такое? — Нишиока вынул из кармана полоску белой бумаги.

Оттавей внезапно усмехнулся.

— Так я и думал. Вот зачем меня посылали в радиокомнату сегодня утром.

Он сделал глубокую затяжку.

— А как вам нравится такой шифр?

Нишиока разорвал бумагу на мелкие клочья.

— Детская выдумка, — улыбнулся он, — совершенно детская, м-р Оттавей. Мое мнение о вас сразу ухудшилось.

Грант Оттавей размышлял. Памела впервые заметила суровый контур его нижней челюсти. Наконец он поднял голову.

— Вы выиграли, м-р Нишиока. Я сообщу вам шифр завтра в девять часов утра.

Нишиока легко поднялся с горячего песка.

— Крайне рад! — поклонился он вежливо и ушел.

Памела и Оттавей долго не говорили ни слова. Потом он медленно спросил:

— Что вы думаете обо всем этом, мисс Лэндон?

— Я чувствую, что мне следует извиниться.

Оттавей нахмурился.

— Я назвала вас трусом, — напомнила она. — Это неверно. Было глупо с вашей стороны сунуть голову в петлю. Теперь мой план стал необходимостью. Если вы не покинете остров, Нишиока наверняка вас убьет.

— Не раньше, чем он завладеет шифром, — угрюмо возразил Оттавей.

— Какое значение имеет для него этот шифр?

— Огромное! — сухо ответил Оттавей. — При помощи этого шифра Нишиока сумеет отклонить всякое официальное вмешательство. Это международный шифр, понимаете… — И остановился. — Забыл, что вы во враждебном лагере.

Она по-детски беспомощно развела руками.

— Не беспокойтесь, я просто муха в паутине.

Оттавей издал негромкое восклицание.

— В чем дело? — быстро спросила Памела. — Беспокоюсь, что сделал ваш друг Нишиока с Джонсом. Видели вы его сегодня утром?

Она покачала кудрявой головой и устремила на него тревожный взгляд.

— А почему вы спрашиваете об этом?

— Я рискнул довериться Джонсу… Был вынужден к этому. На войне он служил во флоте — радистом. Тотчас же узнал мой секретный номер. Удивляюсь…

К воркованию тиморских голубей внезапно примешалась какая-то странная нота, какой-то неясный, заглушенный звук.

— Что это? — удивленным шепотом спросила девушка.

Быстро шагнула вперед и, обогнув разросшиеся кусты, круто остановилась, словно приросла к месту. О, дьяволы, дьяволы! К стволу дерева был подвешен хромой радиооператор Джонс. Привязанная к кистям пеньковая веревка, закручивала его руки вокруг ствола, а его тело висело на весу. Он выдавливал проклятия запекшимися губами. Недалеко от дерева сидели два малайца. Один курил длинную бамбуковую трубку: и оба невозмутимо разглядывали искаженное лицо жертвы.

— Стойте здесь! — приказал Оттавей и бегом бросился к дереву.

Повозившись немного с веревкой, он нашел ее узел и освободил несчастного Джонса. Возглас девушки заставил его оглянуться: оба малайца со всех ног помчались вниз по тропинке.

— Зверская пытка, — с трудом выговорил измученный радист. — Вы можете развязать мне кисти? Осторожней, они вспухли. Ах, вот так-то лучше. — И когда затекшая кровь хлынула по жилам обратно, застонал от боли.

Памела, побледневшая, как полотно, склонилась над ним и стала бережно растирать его руки.

— Как долго? — спросил Оттавей.

— На этот раз два часа! — ответил Джонс. — Берегитесь Нишиоки… Он воплощенный дьявол и пронюхал вашу игру. Кто-то подслушал, очевидно, когда вы приходили в радиокомнату в ту ночь. Он уверен: что я знаю ключ к вашему проклятому шифру… — пробормотав еще что-то несвязное, Джонсон потерял сознание.

— Неужели вы не можете его пристрелить? — яростно выпалила девушка.

— Пристрелить? Кого?

— Этого дьявола!

— Резкий способ действий в этой стадии игры, — ответил он ровным голосом, — имел бы роковые последствия. Нам остается только ждать, и тогда мы увидим…

— Что же мы увидим? — презрительно переспросила она.

— Кто держит в руках козырной туз — Нишиока или я!

Грант Оттавей не спеша поднялся по белым ступеням террасы. Ролло Кент, умостившись в качалке, раскладывал пасьянс. Моргая глазами против солнца, он встретил Оттавея добродушной насмешкой.

— Ну, служивый, и сели же вы в лужу! Кто бы подумал, что мы выловим из мешка со «счастьем» именно вас!

— Да, это вышло неудачно, — подтвердил ему в тон Оттавей.

— Послушайте, паренек, через двадцать минут вам придет каюк! — напомнил Кент. — Что вы скажете насчет государственного переворота?

— Говорите точнее: к чему вы клоните?

— А вот к чему: если вы не назовете этого шифра, Ниш вас прикончит. А если назовете, тоже прикончит, я хорошо знаю этого малыша и его образ действий. Мы с вами можем удрать отсюда. В общественном сейфе лежит на сорок тысяч футнтов жемчуга. Так как же? Дирайк примкнет к нам, а девушка будет рада унести свои ноги подальше отсюда.

Оттавей, казалось, размышлял над этим предложением.

— Нишиока запугал вас всех! — заметил он наконец.

— Маленькие змейки всегда ядовитее больших! — лаконично заявил Кент.

Оттавей заметил на тропинке, ведущей к террасе, развевающееся белое платье Памелы Лэндон.

— Я подумаю! — рассеянно обещал он и пошел навстречу Памеле.

Она серьезно поздоровалась с ним. Лицо ее носило следы бессонной ночи.

— Как вы можете сохранять такое хладнокровие?

— Наоборот, — улыбнулся он, — я крайне заинтересован в предстоящей развязке. А что вы думаете насчет такого плана… — Он быстро передал ей предложение Кента.

— Да, это похоже на Ролло — отчаянная голова. Либо добиться своего, либо сломать себе шею. И один только Ролло способен на это… — Она заколебалась, слегка нахмурилась и нервно постукивала каблучком по тропинке.

— Давайте отложим наше решение! — предложил Оттавей. — Я сейчас за хороший завтрак. — Он взял ее за руку. — Мужайтесь, Пэм! — На мгновение их взгляды встретились…

Завтрак был подан. Нишиока, в безупречно свежем костюме, с блестящими, как слоновая кость иссиня-черными волосами, поклонился Памеле и приветствовал Оттавея любезной улыбкой. Дирайк Лэндон проворчал Памеле «доброе утро» и искоса посмотрел на Оттавея. Кент поднялся и саркастически произнес:

— Приветствую тебя, Цезарь! Нечего сказать, приятная маленькая компания! Смешанное общество — пираты и шпионы. Не заставить ли нам Оттавея пройтись под мотив «И-о-хохо и бутылка рома»?

— Уверен, что м-р Оттавей достаточно благоразумен, чтобы сделать излишними всякие крайние меры, — заметил Нишиока.

— Н-да, — протянул Кент. — Эти секретные агенты — такие занятные люди!

Он выразительно подмигнул Памеле.

Дирайк перестал крошить по столу сухарь; с лица Ролло Кента медленно сползла беззаботная улыбка. Глаза Нишиоки загорелись настороженным подозрением. Всеми, за исключением спокойно продолжавшего есть Оттавея, овладело острое напряжение. Кент сделал быстрое движение и в то же мгновение револьвер Нишиоки четко обрисовался на белой скатерти стола.

— Неразумно, м-р Кент! Пожалуйста, положите обе руки на стол. Благодарю вас! Так будет спокойней для всех присутствующих. Пожалуйте этот шифр, м-р агент!

Оттавей бесстрастно посмотрел на японца, Потом взглянул на свой браслет с часами.

— Мы уговорились на определенный час, осталось еще пять минут. Имейте терпение, м-р Нишиока.

— Один легкий нажим, мой друг, — ласково возразил Нишиока, — и вы потеряете всякий интерес к шифрам.

— Осмелюсь предсказать, что вы также через пять минут, м-р Нишиока. — Он взял в руки нож и вилку и принялся за еду.

Напряжение разрядилось. Памела облегченно вздохнула. Кент расхохотался и перешел к балюстраде.

— Предоставьте ему, — начал он и внезапно умолк.

Низкая нота, похожая на жужжание гигантского шмеля, ритмическим интервалом зазвенела в воздухе. Кент быстро оглянулся на Оттавея.

— Клянусь дьяволом, это — аэроплан.

— Гидроплан! — хладнокровно поправил Оттавей. — Приятель Нишиока, игра окончена!

Кент фыркнул и сухо подтвердил: «полицейский нас сцапал!».

— Я не полицейский, а лишь тайный агент. А теперь послушайте и постарайтесь быстро вникнуть в положение вещей. Три месяца назад наши люди пронюхали про ваше гнездышко. Я находился тогда в Новой Гвинее. Меня послали по этому делу с приказанием действовать спокойно и по возможности без международных осложнений. Напасть на след, оказалось нелегко. Но по счастливей случайности гора сама пришла к Магомету. Остальное вам известно. Этот аэроплан над вами — результат нескольких минут моего пребывания в радиокомнате и секретного шифра, о котором так много говорилось. В настоящий момент радиооператор держит связь с аппаратом.

Жужжание становилось все громче, и в него ворвалось легкое потрескивание радио.

— Вайми-Роллс! — внезапно сказал Кент. — Я летал на одном из них как раз перед заключением мира.

— Очень интересно! — высоким бесцветным голосом заявил Нишиока. — Но совершенно бесполезная задержка. Через несколько секунд я намерен прострелить вашу голову, м-р Оттавей.

— Это не поможет вам ни на йоту. Гидроплан сейчас сбросит предупреждающую бомбу. Если она не убедит вас, две последующие полетят в вашу драгоценную лагуну, взорвут опущенные боты и отрежут вам путь отсюда. Потом гидроплан сообщит ваше местопребывание голландским канонеркам.

— О, нет, только не это! — воскликнула Памела.

— Единственный исход для вас — безусловная сдача. До остальной шайки нам нет дела, но Нишиока — другое дело.

Нишиока судорожно сжал револьвер, но все еще любезно улыбался.

— Почему вы оказываете мне такую честь?

— По трем причинам, — Оттавей стукнул по столу. — Калифорния… 1913 год. Я был молод в те дни, и вы ускользнули из моих рук. А то бы вы получили десять лет. Сингапур, в конце войны. Лично я не участвовал в этом деле, но знаю из авторитетного источника, что если бы мы вас поймали тогда, вас бы приставили к стенке. Новая Гвинея — два года назад…

Аэроплан уже кружился над виллой. Нишиока впервые обнаружил волнение.

— Ниш, — резко заявил Кент, — если вы сейчас выстрелите, клянусь, я уложу вас на месте.

Среди молчания, которое последовало за этим предупреждением, Нишиока встал и саркастически поклонился Оттавею. Лоб его покрылся крошечными каплями пота.

— М-р Оттавей, — глухо вымолвил он, — я вас поздравляю!

— Оттавей, — заорал Кент, — остановите этот проклятый аэроплан. Он действует мне на нервы!

Оттавей подошел к двери.

— Джонс! Прикажите ему спуститься внутри рифа и быть наготове. Шифром!

— А как же насчет нас, служивый? Черт возьми, этот парень легко снижается! — проговорил Кент, задирая голову кверху.

— Я — не полицейский. Мое дело сделано. Украденный жемчуг меня не касается. Мне нужен один Нишиока. Остальные могут убираться, куда угодно.

Девушка недоверчиво посмотрела на него.

— Очень мило с вашей стороны! Если вас это интересует, я бросаю эту банду пиратов.

— Это меня интересует, — медленно ответил Оттавей, — и даже очень. У меня был другой план относительно вас.

— В самом деле?

— Я думал обвенчаться с вами в Порт-Дарвине.

Дирайк Лэндон возмущенно вскочил.

— Это превосходит всякие пределы! Пошли этого негодяя к черту, Пэмми!

Его сестра неподвижно застыла в кресле.

— Я… не могу этого сделать, Дирайк! — мягко сказала она наконец.

Ролло Кент, насвистывая «Свадебный марш» Вебера, стал медленно спускаться по залитым солнцем ступеням террасы.