Пламя для Снеженики

Глава 16 О слезах

Быстро вернула лицу серьезное выражение и, поднимаясь на ноги, объявила:

— Я к вам по делу!

— А как же иначе! Ты к нам только по делам и заглядываешь! — ядовито хмыкнул владыка Подземья, перевел взор на моих спутников, оскалился в неком подобии улыбки и торжественно вымолвил: — Добро пожаловать в царство мрака и тени, жители Наземья! — чуть тише, но так, чтобы все услышали, дополнил. — Хоть я вас сюда и не приглашал!

Сошедший с ума ведьмак опять запричитал, заставляя Ар'рцелиуса нахмуриться еще больше.

В комнату вошла моя матушка, оглядела всех новоприбывших удивленным взором и с укором посмотрела на меня:

— Могла бы и предупредить, что появишься у нас не одна, а с гостями!

— Все случайно получилось! — извиняясь, сообщила я.

— Кто бы сомневался! — не стал молчать Ар'рцелиус, а его жена обратила взгляд своих алых глаз на моих подруг:

— Лийта, Ветла, я рада вас снова увидеть!

— Звездной ночи, — первой опомнилась Ветла и поздоровалась.

— Приятно вас вновь повидать, — Лийта сумела выдавить из себя улыбку.

— Здрасте, — решил проявить вежливость Винр, а ведьмак разревелся, спрятав лицо в ладонях.

— Что с ним? — обеспокоилась владычица, внезапно вспомнив, что когда-то она была обычной ведьмой, а не ларой.

Я не смогла сходу придумать ответ, и Ар'рцелиус, не отходя от камина, а, наоборот, небрежно облокотившись о его полку, сказал:

— Так случается с теми людьми, кто разом проходит через все Грани!

Вместе со своими спутниками я воззрилась на всхлипывающего ведьмака, и Винр, криво ухмыльнувшись, выдал:

— Хвала Тиллу, что тот божок не утащил нас за собой!

— Это был Артуар, — торопливо просветила я мага.

— Вы встретили Артуара? — вмиг оживился владыка, отошел от камина и поинтересовался: — Вам повезло лицезреть открытие Граней?

— Нам 'повезло' увидеть лишь самое начало, — с жалостью смотря на ведьмака, поведала я.

— Так вот куда пропадают пленники нижнего уровня! — щелкнула пальцами Ветла, решительно поднимаясь с пола, в то время как Винр уже вовсю осматривался.

— Выходит, люди теряются в Гранях? — я в упор взглянула на Ар'рцелиуса.

— Случается, — кивнул он в ответ, — этому 'посчастливилось' вернуться обратно! Взамен он оставил свой разум, да и не мудрено! Он обычный человек, а Граней много! Попробуй пройди через все, останься в живых и вернись домой!

— А демоны возвращаются? — полюбопытствовал Винр. Несколько смутился и задал иначе свой вопрос:

— Владыка, прошу вас рассказать нам подробнее о путешествиях через Грани! Вам должно быть известно многое!

— Известно, — демон подарил магу долгий изучающий взгляд. — Было дело, что и я развлекался подобным образом!

— Ар! — воскликнула Зиалея.

— И вы сохранили здравый рассудок? — вслух изумился Карпов, сразу же осекся, осознав, что сболтнул лишнее и с опасением воззрился на демона. Признаться, меня тоже волновал этот вопрос. Изучив нас пристальным взором, Ар'рцелиус ехидно оскалился.

— Не заметно?

— Ар! — опять одернула грозного владыку супруга и подошла ближе к ведьмаку, пристально вглядываясь в его лицо.

— Интересные у демонов развлечения! — подытожила я, гадая, участвовал ли в них Рон.

— А уж у ведьм какие загадочные развлечения! Прямо поневоле заинтересуешься! — не без язвительности откликнулся Ар'рцелиус и пояснил, чтобы все поняли. — Скажи мне, любезная доченька, — выделил, — что ты и твои подруги делали в Радужном гроте, где ныне находится один из уровней подземной тюрьмы Омбрьского ведомства государева сыска?

— Гуляли, — буркнула я, и вредный демон не замедлил с ответом:

— Как прогулка?

— Превосходно! — лучезарно улыбнулась я и добавила. — Вам, папуля, обязательно стоит наведаться! Дорогу, полагаю, знаете сами! Заодно спасете из темницы второго древнего, авось всем нам пригодится!

— Так! — сердито сверкнул очами Ар'рцелиус. — А теперь рассказывай все по порядку и без шуток! — покосился на моих попутчиков. — А чтобы разговор сладился, попрошу принести для всех нас горячего вина со специями и закусок.

— Нам бы умыться для начала, особенно мне, — рискованно подал голос Винр.

— Устроим, — согласно кивнул демон, а матушка вдруг воскликнула:

— А ведь я его знаю!

Оглянулась на нее и чуть было не спросила о том, про кого она говорит! Но мой взор очень вовремя упал на ведьмака. Он поднял глаза и сейчас затравлено осматривался.

— Кто это? — нетерпеливо полюбопытствовала Лийта.

— Это Марен Снегин, он когда-то возглавлял охрану государева дворца, — ответила моя матушка.

— Это мы поняли, едва разглядели его лохмотья, — поведала Лийта, которая в данный момент весьма напоминала ищейку, идущую по следу — такая же настороженная, сосредоточенная и дотошная.

— Марен, — родительница опустилась на колени напротив сумасшедшего и молвила, — ты совсем не узнаешь меня.

Ведьмак так лихо замотал головой, что я испугалась, как бы она не скатилась с плеч.

— Это я, Мильяра, — тихо продолжила беседовать с ним моя маменька.

Марен вздрогнул и пополз назад, добрался до стены, сжался в комок и затрясся.

— Гиблое дело! — резюмировал Ар'рцелиус, подарив супруге предупреждающий взгляд, но она сделала вид, что не заметила его.

Медленно подошла к ведьмаку и сказала, не теряя надежды достучаться до его сознания:

— Марен, это я Мильяра! Вспомни, пожалуйста, как мы гуляли по Омбрии! Ты хотел стать моим Хранителем, а я улыбалась тебе в ответ…

Ведьмак отчаянно помотал головой и заскулил.

— Да, я изменилась внешне, — все говорила и говорила с ним владычица, — но мой голос, он остался прежним. Пожалуйста, Марен, приди в себя, — мягко уговаривала она сумасшедшего.

Он в ответ скулил и ежился, будто от холода. Мне даже подумалось, что это Ар'рцелиус так на него действует, уж очень ледяными были демонские очи. Казалось, что в их глубине звенят льдинки, когда он наблюдает за тем, как его жена разговаривает с ведьмаком.

— Оставь! — явственно скрипнув зубами, велел ей владыка, но Мильяра-Зиалея не послушалась и не сдалась. Она умоляюще произнесла:

— Пожалуйста, вспомни хотя бы это! Тебе всегда нравились мои песни, — и владычица запела:

— Огонь в печурке тихо тлеет,

Заря на небе пламенеет.

И этим утром по весне

Мой друг в любви признался мне…

Горят костры тюльпанов красных -

Сады полны цветов прекрасных.

И сердце дрогнуло в груди моей,

И разрешила девушка назвать себя твоей…

Голос у матушки, и вправду, не изменился. Он остался таким же чистым и мелодичным, как и прежде. Песня лилась, словно игривый ручеек, трогая в душе тонкие струны, заставляя мечтать и верить в любовь.

Когда она закончилась, ведьмак моргнул и опять расплакался. Маменька обняла его и принялась утешать.

— Хватит! — рявкнул Ар'рцелиус, и я решила, что он непременно убьет Марена в приступе ревности.

Демон с гневным взором дошел до обнимающейся парочки и резким движением вскинул руку, как будто готовился к удару. Я округлила глаза, Ветла испуганно вскрикнула, Лийта отвернулась, а на ладонях Винра угрожающе заплясало пламя, по всей видимости, маг решил, что расправившись с Мареном, демон примется за нас.

Вопреки нашим опасениям, ничего плохого не случилось. Ар'рцелиус всего лишь прикоснулся к голове ведьмака, проговорил пару слов на своем языке, и несчастный Марен, блаженно улыбнувшись, прикрыл очи.

— Я его усыпил! — владыка оглянулся на нас и соизволил все объяснить. — Этому человеку необходимо отдохнуть.

— Ар, ты сумеешь помочь ему? — со слезами на глазах спросила его жена.

— Сделаю все возможное, любимая, — улыбнулся он.

Винр открыл рот, ведьмы оторопели, а я вздохнула. В дверь раздался стук, и Ар'рцелиус сделал широкий жест, глядя на нас:

— Это за вами! Приведите себя в порядок, а там и поговорим! — прозвучало многообещающе.

Я равнодушно дернула плечом и потянула подруг к выходу. Винр с совершенно обескураженным видом не стал задерживаться в комнате и торопливо догнал нас.

— Суровый у тебя папаша! — в дверях шепнул он и подмигнул.

— Зато надежный! — изрекла Ветла.

— Главное выгодный! — вполголоса высказалась Лийта.

Из глубины комнаты донеслось отчетливое хмыканье, и дверь за нами закрылась.

Остаток ночи прошел довольно по-деловому. Мы сидели в небольшом зале, оформленном в фиолетово-золотых тонах. В общем, роскошное сочетание и уныние не навевает, благодаря солнечным прожилкам на темном. Мне понравилось, или, может, я просто привыкла к мрачным интерьерам замка владыки Подземья. Вино из высоких хрустальных бокалов, загадочно мерцающих в свете пары сотен свечей, добавляло обстановке праздничности, отчего настроение постепенно поднималось и хотелось возлюбить весь мир. Беседа с Ар'рцелиусом протекала плавно, размеренно, демон порадовал тем, что согласился выручить Да'Айрэна и разместить оного у себя, чтобы присматривать за ним. Винра тоже решили оставить в Асодаре. Поначалу маг был не в восторге от подобной перспективы и порывался спорить, но вдоволь насмотревшись на шикарных полуодетых демониц, подносивших нам закуски, смирился со своей участью и остался гостить в Подземье.

Меня и моих подруг доставили прямиком в подземелье, расположенное под Омбрией. В кровать я легла, борясь с зевотой, уже тогда, когда на земле наступало зимнее утро.

Мне показалось, что я едва-едва прикрыла веки, а Солнышка начала будить меня, требуя немедленно подниматься. Я вяло отмахивалась от дочки, но она не отставала, поэтому пришлось открыть очи.

Алийта с насупленным видом взирала на меня, сидя на краю кровати и скрестив руки на груди.

— Сейчас-сейчас, — поспешила заверить ее я хриплым ото сна голосом.

— Давно пора, — одобрительно пробормотала дочка.

За порогом дома нас ожидала настоящая зимняя сказка. Художник Мороз, не теряя времени даром, разукрасил Озерный на свой лад. Покрыл хрустальным льдом камни на дорожке, окутал призрачной дымкой здания, выбелил до звона ветви деревьев. Солнце, рассматривающее эту картину с чистых, не замутненных тучами небес, добавляло пейзажу сияния, отчего хотелось зажмуриться, ибо от подобного блеска глаза начинали слезиться и сами собой закрывались.

За воротами нас поджидал сюрприз в лице молодого мага. Вместо Райта здесь находился Ацур, расслабленно привалившийся к боку своего зверя. Сердце в моей груди нехорошо екнуло, а Ветла, предчувствуя неладное, тронула меня за рукав, кивком головы указала на Зверова и выразительно округлила синие очи.

Солнышка первой добежала до Ацура и с великим возмущением осведомилась у него:

— А где Райт? Я пообещала Арите, что познакомлю ее со Всполохом! А ваш ящер мне совсем не знаком!

Огневик, стрельнув на меня красноречивым взором, обратился к девочкам:

— Юные ведуньи желают познакомиться с моим ездовым зверем?

— Желаем, — ответила за обеих Алийта, а Арита согласно покивала.

— Это легче легкого! — улыбнулся им Ацур. — Знакомьтесь, Дымок!

Ящер, услышав свое имя, повернул голову на бок, заинтересованно поглядывая на нас. Солнышка и Арита тотчас подошли ближе, Ветла шумно вдохнула, а вот выдохнуть позабыла — в морозный воздух не взвилось ни единого облачка пара от ее дыхания. Девочки тем временем наперебой расспрашивали Ацура о Дымке. Я от нетерпения притопывала ногой, гадая, куда подевался Ладов, а в душе моей все нарастало и нарастало предчувствие того, что вот-вот случится нечто ужасное. Не выдержала и начала привлекать к себе внимание Зверова. Для этого мне пришлось демонстративно покашлять за его спиной.

— Дымок, танцуй! — Ацур взмахнул рукой, и его ящер мотнул головой, одновременно притопывая сильными, похожими на столбики, ногами.

Девочки восторженно завизжали, Ветла открыла рот — ее удивление достигло пика, а я с беспокойством потеребила Зверова за плечо. Он оглянулся и быстро шепнул:

— Райт занят. Он наших собирает!

— Зачем? — требовательно осведомилась я.

— А вот догадайся! — прищурившись, ехидно полюбопытствовал маг.

Я прикусила губу, сдержав порыв нагрубить ему. Додуматься до того, где пропадает Райт было несложно, вот только эти догадки меня совсем не порадовали.

— Его нужно срочно остановить! — сурово нахмурившись, велела я.

— Не в моих силах, — отворачиваясь, проронил он.

Я вновь невежливо потрясла его за плечо:

— Это нужно сделать и как можно скорее!

Огневик вынужденно повернулся в мою сторону. Прищур его серых глаз не предвещал для меня ничего хорошего.

— Ведьма, — с оттенком угрозы изрек он. — Я все сказал! Чего еще ты от меня требуешь?

— Мне хочется услышать от тебя правду, маг! — четко ответила я.

Зверов сложил руки на груди и показательно отошел, безмолвно сообщая, что дальше он со мной общаться не желает.

— Алийта! — позвала я дочку. — Поторопись, мы опаздываем!

— Мамочка, — Солнышка подбежала ко мне, — Дымок тоже чудесный зверь, правда ведь? А я теперь знаю целых двух летающих ящеров!

— Вот и замечательно! — ответила ей я и посмотрела на задумчивую Ветлу. Она, спохватившись, поторопила Ариту.

Перед тем, как забраться следом за ними в паланкин, я обернулась на Зверова. В его серых очах, устремленных на меня, горело бешеное пламя. Дабы успокоить разгоряченного огневика, я тихо сказала:

— Ваш знакомый спасен и спрятан в надежном месте! Вот почему Райта следует остановить! — и, не дожидаясь его ответа, заскочила внутрь паланкина.

Высадив меня в Громовом переулке, Зверов подошел довольно близко, перекрывая мне дорогу, и произнес:

— Снеженика, я постараюсь отыскать Райта.

— Благодарю, — бесстрастно откликнулась я, намереваясь обойти его и отправиться восвояси.

Но маг легко, но достаточно крепко ухватил меня под локоток и промолвил:

— Снеженика, извини, если обидел. Я не со зла, это все внутренний огонь магов, который вы, ведьмы, постоянно норовите разжечь еще сильнее!

Я невесело хмыкнула, подумав о двух других огневиках и устало проговорила:

— Забудем…

— Друзья? — протянул он руку.

Я изумленно вскинула брови:

— Вот так сразу?

— Ну…а чего тянуть? Ты — подруга моего друга, и, значит, мы с тобой можем стать друзьями! Я прав?

— Если следовать твоей логике — да!

— Друзья? — Ацур все еще протягивал мне руку дружбы, и я пожала его ладонь, сказав:

— Поживем — увидим!

Распрощались мы с ним довольно мирно, и по пути домой я время от времени улыбалась.

В доме меня поджидал весьма неприятный 'подарок'! Торотигренок оказался таким же непоседливым и игривым, как и обычные котята. Лишь только я переступила через порог, как мне на глаза попались последствия его игрищ! Все, до чего торотигренок сумел добраться, было разрушено: цветочные горшки перевернуты; земля из них рассыпана и растащена по всем комнатам; несчастные растения пожеваны; посуда, которая не была убрана в шкаф, разбита; клубки вытащены из корзинки для вязания, разворошены и перепутаны так сильно, что их нити теперь напоминают разноцветную шерстяную паутину. Шторы с окон сорваны; о лоскутное покрывало на диване котенок успел поточить когти; книга, которую я читала и опрометчиво бросила на столе в гостиной, лежала на полу, а на ее страницах желтело подозрительное пятно.

— Пуш-ш-шистик! — угрожающе прошипела я, поскольку виновника беспорядка поблизости не наблюдалось.

Не теряя ни секунды, отправилась на поиски зверя — настала пора объяснить кое-кому правила проживания в человеческом жилище!

Виновник устроенного в доме разгрома обнаружился в комнате Солнышки. Он вольготно разлегся на подушке и спал, раскинув лапы в разные стороны. Я остолбенела, рассматривая торотигренка, уж очень безмятежной и милой выглядела увиденная мной картина. Котенок приоткрыл один глаз, посмотрел — кто это осмеливается нарушать его покой — и сладко зевнул, невзначай продемонстрировав острые зубки. Я со вздохом произнесла:

— Ладно, живи! Только учти, еще раз такое повторится, и я отправлю тебя обратно!

Пушистик снова зевнул, перевернулся на бок, нервно дернул хвостом и прикрыл глаза. Мне оставалось только молча удалиться прочь и заняться наведением порядка.

Едва я все прибрала и присела передохнуть, как в дверь раздался громкий стук, вернее последовала череда тяжелых ударов, так, что деревянная створка жалобно застонала. Я поплелась открывать и узрела за порогом запыхавшегося, взмыленного, несмотря на стужу, Райта. Пригласила его в дом и притопала на кухню. Ладов примчался следом, плюхнулся на стул и выпалил:

— Ну?

— Винр жив и здоров, — уведомила я, усаживаясь напротив него.

— Подробности будут? — пристально всмотрелся в мое лицо маг.

— Будут…но чуть позже…

— Хм-м…а перекусить найдется? Я голоден, как волчья стая, и пока ты собираешься с мыслями, я бы пообедал!

— Не выйдет…

Райт с недоверием воззрился на меня и уточнил:

— А почему?

Возвела глаза к потолку, а он нетерпеливо-требовательно выкрикнул:

— Ну?

Встала и решила обследовать содержимое кухонных шкафчиков. Прикинула мысленно и наполнила чайник водой, а потом изрекла:

— Быстро могу подать только взвар с пряниками, а если подождешь, то приготовлю жаркое с грибами.

— Какими?

— Лесными! — нелюбезно поведала я.

— Давай! Я все буду! И ничего, что сначала ты подашь мне десерт! Я не привередливый! — объявил Ладов и подошел ко мне.

Насыпая сухих травок в заварник, я поинтересовалась:

— Ты чего такой угорелый? Где тебя носило?

— Неужели не поняла? — ядовито ответил он. — А коли поняла, то зачем спрашиваешь? Мне Ацур уже обо всем рассказал!

— Обо всем? — хмуро взглянула я на парня.

Он прыгал около очага, досадуя на то, как долго закипает вода в чайнике. Не утерпел и воспользовался своей магией. Спустя минуту чайник весело засвистел, оповещая, что вода в нем закипела. Ладов, не мешкая, снял его с огня и поднес к заварнику, а я выложила пряники на разукрашенное яркими цветами блюдо.

Когда уселись за стол, я мягко упрекнула огневика:

— Райт, ты хоть понимаешь, чем задуманное тобой грозило нам всем? Ведьмы-охранительницы подземной тюрьмы шутить не умеют!

— Все я думал! Только должен был попытаться сделать хоть что-то! А в тюрьму мы лезть не хотели — это был крайний случай. Пока что мы собирались устроить встречу с главной ищейкой и выдвинуть ей свои требования!

Я фыркнула:

— Требования Инаре? Решили они!

Ладов, в три укуса уничтожив пряник, пожал плечами, прожевал и сказал:

— Ну, а как иначе? Никто из нас просто не смог бы стоять и безмолвно глазеть на то, как казнят нашего соотечественника!

— Вопрос — чего бы вы добились, высказав Подболотовой свои требования? В лучшем случае, во избежание беспорядков, вас бы выгнали из Озерного! А в худшем…даже думать не хочется, если честно!

— Да не бойся ты! Все же решилось! — Райт беспечно отмахнулся от моих увещеваний и взялся за очередной пряник.

Покачав головой, я последовала его примеру. С лакомством Райт управился быстрее, чем это сделала я. Поэтому тишину нарушил его вопрос:

— Ну, и где теперь Винр?

Медленно прожевала сладкий кусочек, отпила взвару из чашки, избавляясь от приторности во рту, попутно раздумывая над ответом. Но как только я надумала дать его, то услышала холодное:

— Поторопись, Снеж-ш-ш-жа! Мне тоже интересно узнать об этом!

Мы с Ладовым дружно повернулись и увидели Рона, стоящего в дверном проеме.

Я бросила на него один-единственный взгляд, усилием воли погасила радостную улыбку и приторно-любезно осведомилась:

— Подскажите мне, господин Даров, а когда именно я успела пригласить вас в гости?

Он посмотрел на меня так, словно собирался испепелить на месте, буквально выжигая расстояние между нами. На секунду отвел взор и коротко бросил Райту:

— Оставь нас!

Мои щеки запылали от праведного гнева, и я незамедлительно выразила вслух свое негодование:

— Не смей выгонять моего гостя! Лучше сам катись отсюда к паземкам, Эферон Даров!

Вместо ответа Рон, не сумев совладать с обуявшим его бешенством, ударил кулаком в стену, отчего по ней разбежались трещины. Пока я оторопело хлопала глазами, Даров опять рыкнул на Ладова:

— Выйди!

— Сидеть! — возопила я, вскочив на ноги.

Райт с ошарашенным видом перевел взгляд с Рона на меня, резво поднялся и торопливо изрек:

— Я это…прогуляюсь немного…для аппетита…так сказать…

— Ма-аг! — угрожающе качнулась в его сторону.

— Когда жаркое будет готово — вернусь! — уверил он меня и метнулся к дверям, боком протиснулся мимо разъяренного Эферона и сбежал.

— Гад! — в сердцах определила я, глядя ему вслед.

Рон громко хмыкнул, закрывая дверь с такой силой, что со стены посыпалась штукатурка. Дом горестно застонал, и я всерьез задумалась о его сохранности.

И пока я размышляла, Даров времени зря не терял. Быстрыми шагами он добрался до меня.

— Поговорим? — устрашающе предложил мужчина, скидывая камзол.

Я округлила глаза, а Рон безо всякой спешки закатал рукава светлой сорочки, так заманчиво контрастирующей с его смуглой кожей. Я едва не растеряла все мысли и шепотом, так как голос внезапно пропал, полюбопытствовала:

— Бить будешь?

— Нет, — приблизился он, — разговаривать!

Темные брови Рона были сурово сдвинуты, а когда он наклонился ко мне, я позорно попятилась, сразу же уперлась спиной в стол и с какого-то перепугу запрыгнула на столешницу. Даров победно ухмыльнулся, а его руки, сжатые в кулаки, прислонились к резной деревяшке с обеих сторон от моих бедер, заключая меня в плен.

— Пугаешь? — незнамо как выдохнула я, невольно облизывая губы — пить сильно захотелось, вернее выпить и желательно чего-нибудь покрепче.

В глубине черных глаз Рона пламя разгорелось еще сильнее, а дыхание стало рваным, тяжелым. 'Так-так', - ведьмина сущность, сидящая во мне, довольно потерла лапки. Я томно улыбнулась, кокетливо взмахнула ресницами и с невинным видом произнесла:

— Не пойму, что тебя так рассердило?

Нарочито легкий вздох срывается с моих полуоткрытых губ, плавное движение плечами, и выражение дикого голода и желания в его взгляде усиливается. Этакий взор хищника, который, стоит признать, и на меня оказывает свое колдовское действие.

— Не играй с огнем, Снеж-ш-ш-жа! — предупреждающе прошептал Эферон. Но разве этот шепот остановит поставившую цель ведьму? Конечно же, нет!

Я подняла руки и мягко прикоснулась к его лицу. Обвела четкие контуры губ и изысканные линии скул. Рон прикрыл веки, а после резко схватил мои руки и прижал их к столу. От неожиданности я откинулась назад, заставив его наклониться, уткнувшись в мою шею.

— Зачем? — прохрипел он.

— Что зачем? — отозвалась я, оплетая ногами его талию.

Мужчина поднял голову, правда, на меня при этом он не смотрел, словно опять сражался сам с собой. Мимолетный взгляд и я все еще вижу в его глазах голод, только теперь к нему присоединилось и отчаяние, но самое странное, что все его чувства ощущаются мною, как свои собственные. Разве так бывает? Решила поразмыслить над этим вопросом позднее, а сейчас мне хотелось только лишь одного.

— Поцелуй меня, — практически взмолилась я.

Даров, как будто этого и ждал, и наши уста соединились. Мои губы, повинуясь, следовали за его, жадно улавливая каждое их движение, каждую ласку горячего языка. Руки Рона отпустили мои, давая позволение обнять его плечи, растрепать волосы, добраться до шнуровки на сорочке и с жадностью распустить ее.

Поцелуй становился все более напористым, прогоняя все мысли, вынуждая подчиниться уверенным действиям мужчины. Но вдруг все прекратилось — Рон отошел от меня, срывая с моих губ скорбный стон. Резким движением он снял с себя сорочку, бросил ее на пол и приказал:

— Встань!

Этому голосу, наполненному хрипотцой и страстным повелением, я воспротивиться не смогла. Спрыгнула со стола, а Эферон грубовато развернул меня спиной к себе, толкнул вперед, вынуждая облокотиться о столешницу, и вновь потребовал:

— Наклонись ниже! — его руки тем временем резко приподняли подол моего платья.

Что? На меня, словно вылили ведро ледяной воды!

— Уходи! — порывисто сказала я, сгорая от обиды.

— Что не так? — с иронией ответствовал Даров. — Разве ты не этого желаешь?

Загоняя злые слезы вглубь себя, я повернулась и отчеканила:

— У-хо-ди!

Эферон дернулся так, словно я ударила его.

— Еще раз поинтересуюсь, что не так? А, Снежа? — продолжил насмешничать он.

— Если ты немедленно не уйдешь, то я призову магию…Дарэф! — я все-таки выговорила это имя, вложив весь свой гнев.

В ответ он склонил голову на бок, по-звериному прищурился и произнес:

— Я уж думал, что ты никогда не скажешь об этом!

— Разве можно о таком молчать? — истерично вопросила я, вновь ощущая за спиной твердую столешницу, отрезающую мне путь к отступлению.

— Тогда почему? — прохрипел Рон, а на меня от двух этих слов повеяло холодом.

— Что почему? — пискнула я, разом растеряв всю свою уверенность.

— Почему ты не пришла и не поговорила со мной о прошлом? — он опять начал порыкивать, и воздух вокруг раскалился и завибрировал, заставляя дрожать оконные стекла. — Я, как круглый дурень, ждал твоего визита, а ты…Две пощечины в самом начале и все! Все, Снежа! Ты не удосужилась расспросить меня о том, как я жил до встречи с тобой! А я все ждал, хотел дать тебе время свыкнуться, а ты???

— А что я? — тоже закричала, вцепившись в край стола со всей возможной силой, так что заболели пальцы.

— Не догадываешься? — как-то подозрительно быстро Рон угомонился. Явно не к добру!

— Мне это совершенно неинтересно! — обида накрыла меня с головой, и я ляпнула совсем не то, что думала.

Губы Эферона сжались в тонкую линию, крылья носа нервно затрепетали, он шагнул вперед, неожиданно замер и обманчиво-бесстрастным тоном процедил:

— Значит, целовать меня тебе не зазорно, ласки мои тебе небезразличны, а я сам тебе неинтересен? Я правильно понял? — его черные очи превратились в две сверкающие огнем щелки.

Испуганно сглотнула, потому как подобной ярости мне видеть не доводилось. Ни один маг, даже во время войны, не выходил из себя настолько сильно, что огонь, вырвавшийся из очага, кружился вокруг него, пылал и грозился сжечь весь дом. На кухне стало так невыносимо жарко, что по моему лицу скатилась капелька пота. Вода! Меня осенило!

Подняла дрожащие руки и призвала на помощь водную стихию — благо здесь ее было в достатке. Кран крутанулся, и прозрачная струя холодным потоком ринулась в бой и окатила с ног до головы разгневанного полудемона. Огонь шипел, фыркал, сражался со своей извечной противницей, не желая признавать поражение. Дарэф неотрывно смотрел на меня, и самым ужасным было то, что я, как и раньше, ощущала все его чувства — жуткую смесь обиды, гнева, ярости и тоски, грызущих Дарова изнутри.

Вода лилась, огонь не унимался, в воздухе стоял противный запах гари, на полу плескались лужи. Мы с Роном не отводили друг от друга непреклонных взоров. Я сдалась первой и тихо всхлипнула:

— Уйди…пожалуйста… — отвернулась, чувствуя, как по щеке скользит самая первая слеза.

Позади раздались хлюпающие звуки, дверь распахнулась, выпуская бурный поток в гостиную. Я не сдвинулась с места, словно все силы покинули меня.

— Мя-у-у, — послышался отчаянный вопль, и торотигренок с разбегу запрыгнул на стол.

Боднул мокрой взъерошенной головой мою руку и, не получив желаемого ответа, легко укусил за палец, приподнялся на задние лапы, задевая меня передними, и тоскливо повторил:

— Мя-у-у…

Я всхлипнула, взяла котенка на руки, отрешенно провела по влажной шерстке. Он зажмурился и замурлыкал, делясь со мной теплом своего маленького тела. Я ожила, справилась с собой, гордо вскинулась и шагнула вперед. Добралась до мойки и повернула кран. Торотигренок все это время был со мной и мурлыкал. Развернувшись, увидела стоящего в дверном проеме Рона. Огонь вокруг его тела уже не полыхал, но по обнаженному торсу и рукам пробегали яркие искры. Волосы растрепались, глаза напоминали два светящихся угля. Пушистик зашипел, выпуская когти на одной лапе, указывая в сторону Дарова.

— Не обижу! — глухо проронил Эферон, прошлепал по воде до своей сброшенной сорочки, поднял ее, отжал. Из-под его руки с шипением вырвались облачка пара. Обернулся. Я невольно прижала торотигренка к груди, словно хотела укрыться за его тельцем. Только вот не от Рона я собиралась спрятаться, а от самой себя, потому что, несмотря ни на что, стоящий напротив мужчина был мне дорог. Сердце в груди билось часто-часто, руки дрожали, а вот ноги, отказывались повиноваться, не позволяя двигаться. А убежать хотелось неимоверно, хоть на все четыре стороны, лишь бы не видеть немой упрек в этих светящихся глазах.

Закончив с рубашкой, отчего тонкий шелк стал похож на ветошь, Даров поглядел на меня. Собирался что-то сказать, и я затаила дыхание, но он внезапно передумал разговаривать. Только криво усмехнулся и направился к выходу. Здесь остановился, осмотрел трещины на стене и вполголоса вымолвил:

— К вечеру пришлю работников…

— Не…

— Не спорь! — низкий голос Рона эхом отозвался внутри меня.

Я стояла молча, не в моих силах было сейчас шевелиться или говорить. Рон повернулся, и наши взоры вновь встретились. Мы обижались друг на друга, и пусть ярость и злость отступили, запустив в души тоску и опустошение, мы не были готовы к дальнейшему диалогу или прощению. Без всяких слов чувствуя, что он и так понимает меня, я неумолимо глядела на него, коря себя за проявленную слабость. Эферон уступил, чуть склонился и с затаенной печалью произнес:

— Пусть это станет моим прощальным подарком…

Я решила не спорить — пусть будет так! Кивнула, и он ушел, даже не оглянувшись напоследок. Теперь на меня напало оцепенение, точно на плечи упала и давила всем своим весом каменная глыба.

— Мяу-у-у! — Пушистик опять чуть куснул меня за палец.

Опомнилась, только-только осознав, что все это время я плакала. Горько, позорно, бессмысленно и совершенно беззвучно. Просто по щекам текли тонкие ручейки и больше ничего.

— Мя-у-у! — прозвучало довольно требовательно, и, спохватившись, я занялась уборкой, посадив котенка на стол, так как на пол он идти категорически отказался.

В расстроенных чувствах констатировала, что сегодня мы остались без ужина — горшочки, в которых готовилось жаркое, просто лопнули от жара. Теперь их черепки вместе с содержимым неопрятной грудой лежали на дне очага, стенки которого тоже были заляпаны.

— М-да! — раздался за спиной потрясенный возглас Райта.

— Жаркого не будет, — зачем-то озвучила я.

— Да понял я это уже! — он подошел ко мне и присел рядом на корточки.

Я на Ладова не смотрела, упрямо созерцая нутро очага. Он вздохнул, потом хлопнул себя по коленям и преувеличенно бодро выдал:

— Тогда пойдем куда-нибудь, поедим?

— Что-то не хочется…

— Тогда выпьем?

— Не хочется…иди один, — не отрывая взора от серого закопченного камня, отозвалась я.

Райт не сдался, он мягко, но, тем не менее, цепко ухватил меня за подбородок, заставляя повернуть голову и посмотреть на него.

Задумчиво прищурился, в полной мере оценив мой заплаканный вид, и спросил:

— Значит, ты все знаешь?

— Знаю, — подтвердила я, — но не ты мне об этом рассказал, — получилось как-то обличающе.

— Виноват, — нахмурился Ладов. — Пусть это были только мои домыслы, но…хочешь я попрошу прощения?

— Нет…не думаю, что это поможет…

— А что поможет? — маг подарил мне пронизывающий взгляд, от которого по телу пробежалась стая мурашек.

Ведьмина сущность встрепенулась, подсказывая правильное, с ее точки зрения, решение, и я послушалась.

Встала на колени, не обращая внимания на лужи, протянула руки, обхватывая широкие плечи Райта, обтянутые вязаным свитером. Не задумываясь, чтобы не растерять всю решимость, я поцеловала его, выплескивая наружу все эмоции, бурлящие во мне, как лава в жерле вулкана. Губы Ладова нежные, но настойчивые охотно ответили на поцелуй, уверенно требуя большего, забирая мою боль и душевную тоску. Его руки властно легли на мою талию, а ведьмино начало только этого и добивалось. Прочь одного огневика! Заменим его другого! Забудем! Выгоним из сердца и из жизни! Это же так легко и просто!

Райт останавливаться тоже не желал, он потянул меня вверх, вынуждая подняться, и подхватил на руки. Еще несколько секунд и я ощутила, что меня усадили на стол. Едва истерично не расхохоталась, хотя чего уж тут смешного? Плакать хочется, а не веселиться!

По моим щекам покатились крупные слезы, которые Райт тотчас стер своими алчущими губами, позволяя мне вдохнуть. Жадные поцелуи молодого мага опустились ниже, заставляя меня крепче схватиться за сильные плечи Ладова.

— Ведьмочка…моя…не плачь… — в перерывах между поцелуями исступленно шептал он, и я будто очнулась от навеянного чарами сна. Не от него я мечтала услышать эти слова!

Резко оттолкнула Райта от себя. От неожиданности он отступил, удивленно-обиженно моргнул и собрался о чем-то спросить, но я его опередила:

— Неправильно это, Райт, — утерла слезы тыльной стороной ладони и перевела взор на окно, чтобы не видеть выражения его лица.

На подоконнике сидел торотигренок и смотрел на меня зеленущими глазами, как мне показалось с укоризной. Поймав мой взор, он сощурился, показательно зевнул и отвернулся.

— Снеженика, — сипло позвал Ладов, — в чем дело? Ты же хочешь этого не меньше, чем я!

Взглянула на него и пожалела об этом, потому что поняла… Поняла и чуть слышно молвила:

— Прости…

— Не говори ничего! — с досадой рыкнул он, даром, что принадлежал к роду огневиков. — Знаю, что не любим, — стиснул зубы, так что я отчетливо расслышала их скрежет.

Ладов отошел, поднял свой свитер, который я, оказывается, успела стянуть с него, и со злостью щелкнул пальцами. Вязаная вещь сгорела практически мгновенно, и ее обгорелые ошметки посыпались вниз.

— Прости… — не поднимая взора, повторно покаялась я, придя к выводу, что сегодня целых два мага лишились по моей вине своих вещей, возможно, любимых.

Райт горько хмыкнул и заковыристо ругнулся на родном языке. Я сидела на столе и смотрела куда угодно, только не на него.

— Ладно… — с раздражением изрек Ладов. — Я пойду! Захочешь полетать — пришлешь за мной ворона!

Покивала, давая знать, что все поняла. Райт судорожно выдохнул и вышел из кухни. А я опомнилась — он ведь весь мокрый, на дворе стоит лютый мороз, а Райт — маг, привыкший к жаркому климату!

В общем, я кинулась догонять его, выбежала на улицу и увидела, что парень почти дошел до ворот. Крикнула:

— Райт, подожди!

Он с неохотой повернулся, и даже с такого расстояния мне стало заметно, что в его очах пылает огонь. Добежала до огневика сама, так как он не сдвинулся с места, и по-быстрому сплела над ним 'защиту' от холода.

— Теперь иди! — выпалила я, по-прежнему избегая его пламенного взгляда.

— Разрешаешь? — ядовито осведомился Ладов.

— Не язви, без этого тошно! — только и сказала я, направляясь к дому.

На душе было муторно, и хотелось расплакаться из-за своей слабости. Ну, почему все так запуталось? Райт, в сущности, неплохой парень, но ответить взаимностью на его чувства я не смогу! И как только его угораздило полюбить меня? Магичек в Солнечном и Морском мало? Да и на худой конец выбрал бы себе любую ведьму из Озерного!

— Мне не нужна любая! — послышалось тихое, но уверенное выказывание позади меня.

Вздрогнула, когда поняла, что я только что размышляла вслух, а Ладов шел за мной по пятам и все слышал.

От собственного бессилия, от невозможности повернуть время вспять, я по-глупому разрыдалась — вся горечь, обида, злость, разочарование, будто гной, скопившийся в ране, хлынули из меня безутешными слезами.

— Ну…это…ты чего? — Райт обнял меня, с силой прижав к своему разгоряченному телу, и я, вероятно, в благодарность щедро залила слезами его сорочку. Если так пойдет и дальше, то мне придется обновить ему весь гардероб!

— Снеженика, — тихо окликнул Ладов, подождал немного, усмехнулся и, как будто сам себе, проговорил. — Если бы я знал полгода назад, что буду утешать плачущую ведьму, то посмеялся бы от души…

Перестала рыдать и, не поднимая головы с его плеча, произнесла:

— Я вот тоже никогда не думала, что когда-нибудь буду заливать слезами дорогие сорочки огневиков! Если бы кто сказал, прибила бы шутника!

— Игры богов… — с грустной усмешкой отозвался он.

— Угу! — согласно промычала я, и мы оба умолкли, не ведая, о чем еще поговорить.

После некоторого молчания Райт изрек:

— Знаешь, о чем я подумал, ведьмочка?

— О чем? — подняла голову и, наконец, отважилась поглядеть ему в глаза.

Пламени в них уже не было, только светились двумя угольками зрачки, словно в остывающем костре.

— Я считаю, что нам нужно забыть об этом…происшествии…путанице…Хм…короче, просто забыть и общаться дальше, как и прежде…

— Но…

— Никаких 'но', ведьмочка! Думай, что ничего этого не было! — вымученно улыбнулся. — Я вот уже позабыл! И вспомнил, что зверски голоден! Позволишь угостить тебя обедом?

— Ведьмы всегда сами платят за свой обед, — по старинной привычке отказалась я, на что Райт пакостливо ухмыльнулся и промолвил:

— Тогда я накормлю тебя ужином! И отказы не принимаются! Ты меня не раз ужином угощала! С меня должок!

— Хорошо, раз так, то идем, — уступила, оглядела разгром, учиненный в доме, вздохнула и дополнила. — Только переоденусь и Теру предупрежу о приходе рабочих. Да! Мне еще кота нужно пристроить и накормить, а то он совсем измучился, вот-вот проклянет меня своим веским кошачьим мявом! Бедняжка!

— То сине-фиолетовое недоразумение, что сверкало на меня злющими зелеными глазами сначала со стола, а потом с подоконника? — с усмешкой спросил Райт

— Его имя Пушистик, — торопливо оповестила я, прогоняя непрошенные, но такие яркие воспоминания.

— Угу! Опять ведьмы отличились! — едко заметил он и возмущенно пояснил. — Это надо же додуматься и назвать торотигра столь ласковым имечком! Ты бы его еще Лапочкой или Кисонькой обозвала!

— Не ворчи! — привычно попросила я и улыбнулась, а он ответил мне тем же.