Плохой папочка

Перевод группы https://vk.com/bambook_clubs

Переводчики: Галина Лавренюк, с 32 гл. Инга Климова

Бета-вычитка: Аня Мурзина

Русификация обложки: Евгения Кононова

Приятного прочтения и помните - книга переведена для ознакомления, не для коммерческих выгод. Просим Вас уважать труд наших пчелок, не присваивать его себе и не выкладывать, без согласования с администрацией группы-переводчика, данный материал на сторонних сайтах.

Спасибо ;-)

Аннотация

Он хотел ребёнка. Мне нужен был мужчина.

Фейт

Впервые увидев Джексона, я его возненавидела. Он олицетворял все, что я никогда не могла иметь. Безупречность, восторженность женщин, мужественность. А я оказалась в ловушке отношений без любви с его злейшим врагом. Я никогда и не мечтала, что он жаждал моего чрева настолько сильно, что ради него он был готов на все.

Джексон

Смерть моего отца научила меня многому. Самое главное, мне нужен был ребёнок. Я должен был иметь сына, прежде чем мои враги добрались бы до меня. Поэтому, когда Фейт пришла просить защиты, я точно знал, чего хотел. Я тосковал по её телу. И во мне, словно лесной пожар, бушевала похоть. Я хотел сделать её беременной, и сделал предложение, от которого она не смогла отказаться. Жизнь за жизнь. Моя защита, в обмен на все, что она может предложить. За неё, я готов умереть, но взамен она должна родить мне сына.

Я оплодотворил её, но никогда не подозревал, что она заберёт моё сердце.

Глава 1

Фейт

Впервые увидев его, я почувствовала ненависть.

Он был самым сексуальным существом на всей земле, и был всем, чего у меня никогда не было.

Он был самоуверенным, заносчивым, и наглым, но это не меняло того, что я была связана с Волком.

Он вошёл в притон Лос-Лобос, будто владел этим местом. Он опоздал на встречу и, на мгновение, я подумала, что он сказал охранникам пропустить его. Я была единственной, кто все еще находился в баре, наслаждаясь редким моментом одиночества.

– Я ищу Волка, – сказал он.

– Ты опоздал, – я пожала плечами.

В те дни я была другой. Я не была счастлива от того, что преподнесла мне жизнь, и срывалась на всех, кто попадался под горячую руку. Я не гордилась тем, кем была, но я была в отчаянии, и слишком сильно боялась признаться в совершенной ошибке. Волк Стейтен – моя ошибка, жестокая, глупая ошибка – ошибка, которую я никогда не смогу исправить.

– Ну, что ты, не утруждай себя, – он надменно улыбнулся.

Этот придурок еще и издевается надо мной?

По правде говоря, меня тошнило от Лос-Лобоса и красноречивости татуированных бодибилдеров. Факт того, что у него были руки, как у Марка Уолберга и улыбка под стать, ничего не меняло. Он был преступником, как и все остальные, которые хотели поговорить с Волком, и спокойно мог прийти вовремя, как и все остальные.

– Ах, простите, я не знала, что должна была прыгать от радости каждый раз, когда входит такой парень, как ты.

– Ты всегда такая дружелюбная для своих потенциальных партнёров?

– Для меня, ты никакой не потенциальный партнёр, – отрезала я.

– Ты не знаешь наверняка.

Я посмотрела в его глаза. Что–то в его уверенности пугало меня до чертиков, и я не могла сказать что. Обычно, когда человек приезжал в Лос-Лобос, он пугался до смерти. Этот парень выглядел так, будто он был на утренней прогулке по парку.

– Нет, знаю, – демонстративно сказала я.

– Тебя ждёт сюрприз, – он осмотрел меня пристальным взглядом, а затем нахально пожал плечами.

– Ждёт, меня? Я сомневаюсь.

– Странные вещи имеют привычку случаться, – он меня взбесил.

– Забудь об этом, – бросила я. – Чтобы ты ни подумал, забудь. А потом забудь все, что ты забыл. Ты кажешься парнем, который может с этим справиться.

Он усмехнулся.

Мои глаза прошлись по его точёной груди и торсу. Ух ты, он был чертовски сексуальным.

– Боже, да ты обидчива, – усмехнулся он.

– На то есть свои причины, – вздохнула я.

– Не сомневаюсь, – согласился он, оглядывая бар.

Не знаю, был ли он согласен со мной или нет. Я не знала, как его прочесть. Он был откровенным и прямым, не играл в игры, а в мире, где жила я, только игры и имели значение.

– Мы могли бы провести так весь день, – сказала я. – Но я не в настроении для шуток.

– Будь по–твоему. Ты знаешь, где я могу его найти?

– Кого? – спросила я, прекрасно понимая, кого он имел в виду. Даже не осознавая этого, я хотела продлить наше общение. Неужели я настолько нуждалась в живом общении?

– Волка.

– Извини, есть что–то такое, что даёт тебе впечатление, что я его секретарь?

– Иисусе. Что с тобой? Просто скажи мне, где он.

– Хорошо. Он ушёл. Все они. Ты упустил их.

– Дерьмо, – выругался он.

Я кивнула:

– Итак, ты узнал, что хотел, больше не смею задерживать.

Я вела себя как стерва, и знала это. Он тоже знал, но воспринял это как вызов. Он был одним из тех ребят, которые хотят то, что иметь не могут.

Он взглянул на меня, и улыбка преобразила его лицо, что просто свело меня с ума. Он был таким сексуальным, что пришлось прикусить губу, боясь признаться себе, что именно я хотела прикусить. Не каждый день я была один на один с таким парнем, как он. Волк был слишком ревнив, чтобы позволять это. То, как этот парень смотрел на меня, заставляло моё сердце ускорить ритм.

– Девочка, тебе повезло, что я не приду и не научу тебя хорошим манерам.

Мысленный образ, как он перекинет меня через стойку и выпорет мою голую задницу, мелькнул перед моими глазами, и заставил мои щеки порозоветь.

Я знала, что была стервой, но на самом деле, я не хотела так себя вести. Он был чертовски очарователен. Плюс ко всему он был моим типом – сексуальный, с мышцами, татуировками, примитивным отношением, и видом плохого мальчика, излучающего уверенность. Я хотела, чтобы он ушёл, и я не вспоминала обо всем, чего не могла иметь. Я уже знала, что он не имел ничего общего с Волком. Этот парень был хорошим для своей девушки. Он правильно к ней относится и никогда не ударит. У меня был такой опыт, поэтому я могла утверждать наверняка. Правда была в том, что у этого парня было все, от чего я отказалась, навсегда связавшись с Волком, и видеть его было настоящей пыткой.

Я хотела, чтобы он повернулся и ушел, чтобы я не смотрела на него, но другая моя часть отчаянно хотела, чтобы он остался.

– Манерам? – спросила я.

– Манерам, которым должен был научить тебя твой папочка, – его улыбка расплылась от уха до уха.

Я не могла сопротивляться.

– Не переживай из–за этого, – произнесла я и, несмотря на свои намерения, украдкой улыбнулась ему.

Это привлекло его внимание. Он снова осмотрел меня, будто видел меня впервые. Его глаза впитывали меня с ног до головы, задержавшись на моей заднице и сиськах дольше, чем следовало.

– Испытай меня, – сказал он.

– Поверь мне, ты не захочешь связываться с такой девушкой, как я.

– Ты опасна?

– Скажем так, если ты спутаешься со мной, ты поставишь на кон свою жизнь.

Я не знаю, что двигало мной так разговаривать с ним. На меня это было не похоже – заигрывать с подонками, которые делили бизнес с Лос-Лобос. Я презирала их всех. Но этот парень был другим. У него были яйца. Все месяцы, которые я была с Волком, это был первый раз, когда я повстречала человека, у которого, казалось, было мужество, чтобы ему противостоять.

– Разве ты не знаешь? – спросил он. – Некоторые вещи стоят того, чтобы ради них рисковать своей жизнью.

– Некоторые вещи?

– Верно, некоторые вещи, – повторил он и ещё раз взглянул на мою задницу, как бы оценивая меня, проверяя, была ли я одной из тех вещей, которые стоили риска. Заносчивый придурок. То, как он смотрел на меня, заставляло меня чувствовать потребность проявить себя. Я поняла, что сидела на стуле, распрямив плечи и выпятив грудь вперёд, так как всегда хотела моя мама, когда я была ребёнком. Впервые за несколько месяцев, меня действительно заботило, что обо мне думали.

Он растопил моё сопротивление, и я изо всех сил пыталась не показывать этого. Я не могла себе это позволить. Соблазн, флирт – вытворяя это, я буквально ставила на кон свою жизнь.

– Давай прогуляемся, – сказал он.

– Прогуляемся? – я засмеялась.

Он подмигнул. Боже, какой он был высокомерный. И мне это нравилось.

– Что заставляет тебя думать, что я хочу пойти с тобой прогуляться?

– Стройные ноги, упругая попка, – его брови приподнялись, – я уверен, ты можешь чертовски сексуально свалить с этого места на своих каблуках.

Я рассмеялась.

– Чертовски сексуально свалить с этого места на моих каблуках? – я повторила вслух, всё еще не веря, что он это сказал.

– Милая, только от одного взгляда я могу узнать мучительницу.

Если Волк, когда либо услышит что–то подобное, он устроит ад. Он меня подвесит, а его отморозки меня изобьют, а он просто уедет в Вегас.

– Мучительницу?

– Мучительницу сердец.

Это стало переломной точкой. Я расхохоталась даже громче, чем раньше. Я смеялась сильнее, чем за все последние месяцы вместе взятые.

Он играл, намеренно посмеиваясь, но это сработало. Если бы не было угрозы ревности Волка, я бы села на его байк, и свалила с ним, куда бы он захотел. Я всегда была неравнодушна к дерзким плохим парням, имеющим яйца, чтобы позволить мне узнать, что он хочет от меня.

– Я ни разу не слышала эту фразу, – смеялась я.

– Это не фраза, – он ухмыльнулся, зная, что покорил меня.

– Правда?

Его глаза блуждали по мне, задерживаясь на всех горячих точках. У него была некая энергетика. А я была для него каким–то источником. Он знал, как войти в комнату, определиться со своим желанием и идти к нему.

– Ну, прежде чем ты увлечёшься, ты должен знать – я девушка Волка.

– Это предупреждение?

– Я просто не хочу видеть, что потом с тобой сделают.

Он присел в баре рядом со мной. Это был смелый жест, учитывая, что все остальные места были свободны.

– Почему должно случиться что–то плохое? – сказал он.

– Ты кажешься оптимистом.

– Что это должно было значить? – я отвернулась. Он пытался спровоцировать меня.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Его напряженный взгляд был направлен прямо на меня. Его челюсть, казалось, была высечена из мрамора. Мне захотелось погладить его по отросшей щетине, просто чтобы почувствовать ее шероховатость.

– А что если я скажу, что мне плевать, чья ты девушка?

– Что это значит?

– Что, если ты прямо сейчас сядешь на мой байк, и поедешь со мной в Рио–Секко (прим.пёр. – Гольф–клуб Rio Secco – одна из самых востребованных спортивных площадок Лас Вегаса)?

– Волк убьет тебя, – сказала я.

– Пусть идет ко всем чертям.

Никто так не говорил в адрес Волка. Это была проверка? Волка послал этого парня, чтобы увидеть, как я отреагирую? Я бы не упустила такого парня.

– Кто ты? – спросила я.

– Послушай, я не шучу. Я вижу, тебе не нравится эта дыра, и я не виню тебя. Твой парень мразь. Ты слишком хороша для него. Лос-Лобос – это сборище бессердечных сволочей. Моё предложение намного лучше, тем более это шанс сбежать.

– Так просто? – спросила я.

– Конечно.

– И мы поедем к тебе?

– Верно.

– И что потом?

– Потом мы будем трахаться как кролики.

– Прекрасно, – притворно воскликнула я.

Мои губы дрожали от волнения, которое, казалось, возникло из ниоткуда. Оно было всепоглощающим, смесь гнева и печали. Я не была зла на него. Я была зла на возникшую ситуацию, и то, что я не могла принять его предложение, не принимая во внимание, насколько он был прав насчёт моей жизни. Мне хотелось заплакать, но я сдержалась.

– Не думай, просто сделай это, – настаивал он. – До того как Волк узнает о твоем исчезновении, мы будем уже в Калифорнии.

– Просто сделать это?

– Я покажу тебе, что такое быть с настоящим мужчиной.

На секунду я потеряла контроль и залепила ему пощёчину. Это удивило его, что явно, казалось, возникло из ниоткуда. Что он себе возомнил? Он, правда, думал, что из–за этих слов я брошусь на него? Даже если бы я это сделала? Он сошёл с ума. Я вложила все силы в эту пощёчину, что он почувствовал боль, а я знала, насколько это больно.

– За что?

– Не смей говорить так со мной. Я не идеальна, но, по крайней мере, я заслужила уважение. Ты не знаешь меня.

– Серьёзно? – спросил он, пытаясь снова поднять настроение, но я не поддалась.

– Да пошёл ты, – сказала я.

Я была несправедлива. Я винила его за все плохое в своей жизни. Сквозь рубашку я могла видеть на его коже татуировки. Они были замысловатые и очень сексуальные на его совершенной груди. Я молилась, чтобы он не понял, насколько привлекает меня.

– Слушай, я знаю, Волка. Я знаю Лос-Лобос. Я знаю, как они обращаются со своими женщинами.

– Ты ничего не знаешь обо мне.

– Волк не управляет этим миром. Не все боятся его и его друзей членососов.

– Они убийцы.

– Но не единственные.

– О, это должно заставить меня лучше себя чувствовать? Оставить одного уголовника и лечь в постель к другому?

– Это уже другой разговор, – сказал он.

Он так меня разозлил. Это была моя жизнь, и он обращался со мной, как к какой-то случайной шлюшке в баре, что полагаю, и было для него на самом деле.

– И что тогда? – спросила я. – После того как ты закончишь со мной? После того как ты позабавишься со мной, и я дам тебе все, что ты хочешь? Какого хрена тогда?

– Тогда мы поженимся. Наделаем ребятишек. Поставим белый зубчатый заборчик.

Я снова ударила его, сильнее, чем в первый раз, из-за чего даже заболела рука. Я получила удовольствие, видя, как его щека покраснела.

Он покачал головой. Я его разозлила.

На мне было дешевое ожерелье, кулончик в виде сердца на серебряной цепочке, и он схватил его и дернул. Цепочка лопнула, и он положил его в карман. Какого хрена, как это понимать?

Он что, украл моё сердце? Он же не ворует подобное дерьмо.

– А ты жестокий, – сказала я.

– Может быть, я имел в виду каждое сказанное мною слово.

– Отдай мне мою цепочку.

– Когда-нибудь в далёком будущем, когда ты даже об этом не вспомнишь, я верну его тебе.

Мне хотелось заплакать, и я не хотела его видеть. Я даже не знала почему. Этот парень был первоклассным мудаком. Он играл с моими эмоциями, манипулируя мной. Он должен был быть уведомлен лучше. Должен был знать, что я находилась в ловушке. Ты не соглашаешься на рабство, а потом просишь отправиться на прогулку. Это не ярмарка.

Я пулей вылетела из бара и как только дверь захлопнулась, я расплакалась. К черту его. Как он смеет играть со мной. Это ужасно. Вы не берете единственную вещь, которую человек хочет больше всего на свете, и не машите ею перед ним ради удовольствия. Слова ничего не значат. Там, откуда я родом, вы либо даете девушке то, что ей нужно или затыкаетесь.

Ты не можешь просто обещать, а потом не сдержать слова.

Он мог и вернуть ту дерьмовую цепочку. Двадцать баксов, и у меня будет новая.

В ближайшие недели, я заставлю себя забыть его. И все же, после этого ничего не будет как прежде.

Дни превращались в недели, месяца, а Волк относился ко мне все хуже и хуже.

Я даже не знала имен завсегдашних придурков в баре, но не могла забыть его. Я не могла забыть о том, что у кого-то были яйца сказать «К черту Волка Стейтена».

И если он мог это сказать, так какого черта не могла я?

Глава 2

Джексон

День похорон моего отца.

Я всегда знал, что это будет насильственной смертью. На что я не рассчитывал, так это на то, что это окажет на меня такое сильное влияние. Это встряхнуло меня, поставило лицом к лицу с моей собственной возможностью умереть. Я был единственным сыном, последним из рода, все должно было закончиться на мне. Это было неправильно.

Я выехал на шоссе, направляясь в притон Лос-Лобос. Я ненавидел встречи с этими парнями. Они были отвратительными, и понятия не имели, как жить, как быть мужчинами. Я видел, как они запирали своих женщин, наводили на них страх, превращали в рабов. В этом не было никакой чести.

Лос-Лобос был синдикатом из двенадцати первоклассных мудаков. Они были убийцами, наркоторговцами и торговцами людьми.

Все двенадцать заслуживали, чтобы их закопали. Тот факт, что я вёл с ними бизнес, сводило мои внутренности.

Я выкупал информацию о них для Братства. Это моя команда. Четыре первоклассных придурка, но не как Лос-Лобос. Мы разные. Мы воруем деньги, но мы не причиняем людям вред. Это тонкая грань для большинства людей, но для нас это реально. Люди думают – все преступники одинаковы. Они нет. Может я и предвзят, но я люблю тех трёх членов Братства, как если бы они были моими настоящими братьями. Они настоящие мужики. Мужчины, которым можно довериться, на которых можно положиться, мужчины, которые делают то, что следует, в случае экстремальной ситуации.

На закате начался дождь. Я был на пустынной дороге между Рино и Карсон-Сити и луч света, словно маяк направлял меня.

Я вошёл в бар мотеля с одной мыслью на уме – напиться в стельку. Не каждый день ты хоронишь своего отца.

В жизни существуют определенные ночи, отличающиеся от других. Сила судьбы тяготит вас. Все, что было раньше, кажется, привело к этому судьбоносному моменту. Все остальное после этого лишь результат.

Это была одна из тех ночей. Я чувствовал это своими внутренностями. Я не могу сказать, что был особенно близок со своим отцом, но его смерть выбила из–под меня почву. Это заставило меня понять, что я не достиг самого главного в жизни. Ежедневно я рискую всем, не посадив семя для следующего поколения.

Я промок от дождя, но мне было все равно. Я занял место в баре, и положил перчатки и шлем на соседнее сиденье.

– Что я могу сделать для тебя, ковбой? – сказал бармен.

Я оглядел помещение. Это было темное место с небольшим количеством клиентов.

– У вас есть сахар? – спросил я.

Он кивнул.

– Тогда мне Бурбон с сахаром. Как любил мой старик.

– Я могу сделать его по старому рецепту, – сказал он.

– Нет. Просто Бурбон и сахар.

Он поставил передо мной рюмку. Я осушил ее одним движением руки и попросил повторить. Прикончив следующую, за мной захлопнулась дверь и я обернулся.

В помещение вошла большая неприятность.

Глава 3

Джексон

Это была девушка, чуть старше ребенка, промокшая до нитки, ее макияж стекал по лицу длинными, черными полосами. Из-за отчаяния, написанного на ее лице, она представляла трагическую фигуру – утопленного котенка.

В ней было нечто знакомое, что заставило меня вспомнить. Несколькими месяцами ранее, в баре Лос-Лобоса, она была девушкой Волка Стейтена. И мгновение спустя, я понял что произошло. Она была в бегах.

Она на самом деле сделала это. Взяла жизнь в свои руки. Убегала от самой дикой группы мужчин, о которой вы когда–либо могли знать.

И какая же была моя реакция? Я отвечу – у меня встал.

Мне не было стыдно в этом признаться. Я хотел эту девушку с тех пор, как впервые увидел. Это была не обычная похоть, это был голод. Я должен был поиметь ее. Она вторглась в мои фантазии, и я никак не мог избавиться от нее. Это длилось месяцами, с тех пор, как впервые встретил ее в баре в Рино, и каждую последующую ночь я жаждал только ее. Нуждался только в ней.

Я уставился на нее.

Двадцать четыре часа.

Вот сколько я даю ей времени, до того, как Волк найдет ее. Без моей помощи, на закате следующего дня, она умрет. Ни за что Лос-Лобос не позволит такой девушке как она, убежать от них. Они делают это своим предметом гордости. И позволь мне кое–что тебе рассказать о преступном мире, в котором я обитаю – чем больший ты мудак, тем больше у тебя гордости.

Она нуждалась в помощи, и тому, кто ввяжется в это, придется заплатить немалую цену. Двенадцать членов Лос-Лобоса, все были убийцами и головорезами.

Я посмотрел на нее более внимательно, и провалиться мне на этом месте, если она не заставила меня перевести дыхание. Светло–каштановые волосы, большие голубые глаза, рот, созданный для удовольствия.

Она направилась прямиком в бар, и когда она говорила, остальной мир погружался в тишину.

– Бармен, – сказала она, – … пива.

– Мисс, с вами все в порядке? – от ее вида глаза бармена расширились.

– А что со мной не так?

– Вы выглядите…

– Как? – спросила она, стойко глядя ему в глаза.

Он пожал плечами, и дал ей пива.

Она взяла бутылку, поднесла к губам, и за один присест выпила все содержимое. Я был впечатлен. Она пила, как алкаш со стажем.

Ее промокшее платье было полностью прозрачным. Мой член пульсировал от желания. В этот раз я не позволю ей ускользнуть из моих рук. Даже когда она стояла в баре, дрожа от холода, я пообещал себе поиметь ее. Укротить ее. Стать ее хозяином.

Она подняла глаза и поймала мой взгляд. Я кивнул ей и подал бармену знак повторить ее заказ.

– Спасибо, – поблагодарила она.

– Похоже тебе не помешает добавка.

С вызовом в ее глазах она повернулась ко мне, сделав такой же глоток из бутылки.

Она действовала жестко, что восхищало меня. Но было ясно, что она была в беде. Ее время было на исходе, и она знала это. Волк и его друзья дебилы будут выслеживать ее, с каждой минутой приближаясь к своей цели. Конечно, им потребуется некоторое время, но рано или поздно, они ее найдут. И когда они это сделают. Тю-тю птичка.

–Да, я хочу, – сказала она.

– Я знаю.

– Ты мудак, который пытался склеить меня в баре Волка.

Я засмеялся. Да она не утратила своих яиц.

– Я не пытался тебя склеить, – сказал я. – Если я правильно помню, ты была настолько взволнована, что не попытался бы только дурак.

– Точно, – ухмыльнулась она.

– Значит, я дурак?

– Ну, ты все–таки попытал свое счастье.

Я кивнул. Я уступлю ей.

– Может быть, – сказал я. – Может быть.

Скромная улыбка пересекла ее губы:

– А теперь ты вернулся для большего.

Я засмеялся.

– Верно. Я пришел сюда в поисках тебя, – саркастически заметил я.

– Ну, теперь ты здесь.

– Я пришел сюда первым.

– Нет, не ты. Я наблюдала за тобой.

– Ты наблюдала за мной?

– Со стоянки.

– Ну, разве ты не полна сюрпризов? – спросил я.

Она посмотрела мне в глаза и облизнула свои дразнящие губы. Провалится мне на этом месте, если они не созданы, чтобы соблазнять. Она пыталась играть со мной. Я восхищался этим. Она знала, что потребуется, чтобы защититься от Волка, и была готова заплатить эту цену. Было не много людей, готовых принять действительность какая она есть, когда ситуация доходит до такой точки, как у нее.

Ну, если она собиралась со мной играть, для нее это будет нелегкой задачкой. Заставить мужчину спутаться с Волком Стейтеном, было не маленьким подвигом.

– В последний раз, когда мы встретились, я обещал тебе, что мы будем трахаться как кролики, – напомнил я. – Теперь, ты здесь.

Она была оскорблена. Ей не нравилось, когда я с ней разговаривал подобным тоном. Она поставила свою выпивку и вперед спиной пошла к двери, через которую она вошла. Ее рука была уже на ручке. Если бы я быстро что–то не сказал, она бы ушла.

– Подожди, – сказал я. – Не уходи. Я не должен был этого говорить.

– Ты уже дважды обращался ко мне, будто я была не более чем пятидесятидолларовой шлюхой, которая хотела потрахаться.

– Ты права. Я перегнул палку. Ты имела полное право ударить меня при нашей последней встрече.

Она, казалось, почувствовала облегчение. Я был более снисходительным, чем ей было нужно. Она вернулась на свое место.

– Когда мы встретились последний раз, ты был тем еще хреном, – сказала она.

– Я знаю, – ответил я. – Я ничего не могу с этим поделать. Я родился таким.

Она покачала головой. Боже, я мог бы умереть, просто глядя в эти глаза. Она была ангелом с небес.

– Ты просто не можешь остановиться, не так ли?

Я покачал головой.

Она вздохнула. Потом сказала, в основном для себя:

– Размер не главное.

– Ты шутишь? – Я засмеялся, не в состоянии поверить в это. – Это была шутка от девушки, которая выбила из меня все дерьмо, когда мы виделись в последний раз?

Она покраснела. Боже, она выглядела такой милой, когда краснела.

– Сам напросился.

– Верно, напросился, – сказал я. – И у тебя не было причин не задать жару.

– Если ты хочешь, я могу дать тебе немного больше, – она пожала плечами.

– Пожалуйста, не надо. Это лицо единственное, что мне нужно.

Она оглядела меня, мою байкерскую куртку, мокрые волосы.

– Я уверена, что это не единственное.

Я снова засмеялся. Она в игре. Не думай, что я не знал об этой игре. Я точно знал, что происходит. Дело в том, что я хотел поиграть с ней.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Ты первый, – сказала она.

Я покачал головой. Бедняжка. Она понятия не имела, во что вляпалась. Она была похожа на ягненка, которого готовят на убой, только в бегах от Волка. Но она не понимала, что уже спуталась с монстром в десять раз хуже. Поверьте мне, то, что собирался сделать с ней Волк, будет похоже на детскую игру, по сравнению с тем, что собирался сделать с ней я. Она будет просить о пощаде, будет кричать мое имя, и чем больше она будет умолять, тем сильнее я буду продолжать.

Если она убежала из–за выходок Волка в спальне, ее ждет большое разочарование. Я поршни, с турбонаддувом, оргазм–машина. Табун жеребцов против меня ничто. Я выносливее любой машины. Если она пришла ко мне в надежде на милость, ей ее не найти.

Она думала, что ей удастся со мной поиграть? Пожалуйста.

Это как забрать конфетку у ребенка. У нее было то, что я хотел, и я собирался заполучить это. Нет, я должен заполучить это.

Я поставил свой стакан.

– Меня зовут Джексон, – сказал я. – Джексон Джонс.

– Джексон Джонс?

– Гребаный Джексон Джонс, – ухмыляясь, повторил я.

Она улыбнулась, и я клянусь, что в этой улыбке был намек на соблазнение.

– У меня есть к тебе вопрос, гребанный Джексон Джонс.

Она могла просить все, что ей только хотелось. Все о чем я мог думать, была только она, перегнутая через стойку, и мой член, скользящий в ее обнаженное лоно, пока оно пульсировала от моей горячей спермы. Я хотел наполнить ее своим освобождением настолько сильно, чтобы оно стекало по ее ногам в течение нескольких недель. Я хотел быть к ней кожа к коже, иметь полный контакт, и много влажных оргазмов. Я хотел зачать ребенка. И в обмен на мою помощь, она мне это позволит.

– Какой? – спросил я.

Она заколебалась. Она была напугана. Я мог сказать, что она плакала, и почувствовал к ней укол жалости, но желание, струящееся по моим венам, было сильнее.

– Последний раз, когда мы встречались, ты сказал, что ты не боишься Волка Стейтена.

– Я помню.

– Ну, мой вопрос состоит в том, ты действительно имел в виду то, что сказал?

Я улыбнулся, вспомнив слова, которые все повторялись в моей голове. Тогда я специально говорил это дерзко, и теперь она бросала мне вызов.

– Это от кое–чего зависит, – сказал я.

– От чего?

– От того, что мне с этого будет.

Она заглянула в мои глаза, словно пыталась прочитать мою душу. Она была на грани слез. Она нуждалась в моей помощи, или окажется мертвой. Мы оба знали это. Это тяжело ей далось, попросить моей помощи, она была гордой женщиной, и я уважал ее за это.

Но я не собирался помогать ей бесплатно. Это так не работает. Мне кое–что нужно от нее, я нуждался в ней.

– Ну, тогда, – заговорила она, – я думаю, у меня есть еще один вопрос.

– Спрашивай, что хочешь. Поверь, мне нечего скрывать.

– Ты хороший человек, Джексон Джонс? – она посмотрела мне в глаза.

Это была не игра. Это был серьезный вопрос. Ее жизнь зависела от этого. Я оглядел бар. Бармен мыл стаканы. Другие завсегдатаи едва заметили ее.

– Никто никогда не обвинял меня в том, что я хороший человек, – сказал я.

– Но ты знаешь ответ, – настояла она. – В глубине души, ты знаешь. Если ты сегодня умрешь, что о тебе скажут люди? Они скажут, что ты был хорошим человеком?

Я смотрел в эти захватывающие, сапфировые глаза, которые просто гипнотизировали. Она имела странную власть надо мной, силу какого–то сверхъестественного притяжения. Может быть, это было потому, что я думал о том, насколько коротка была жизнь. Я не знаю, но что–то в ней казалось каким–то нереальным, как будто она была послана мне из другого мира.

Пока я впитывал ее взгляд, по моим жилам, как расплавленный металл, растекалась горящая ярость. Я хотел владеть ею, полностью подчинить, сделать ее своей. Моей собственностью. Я хотел погрузить свой член в нее настолько глубоко, что она никогда даже не подумает о другом мужчине. Я хотел, чтобы она помнила мое имя до конца своих дней. Я хотел уничтожить ее для всех остальных. Меня потрясло, насколько мое увлечение ею было насильственным. Я никогда не чувствовал такого ни к кому другому.

Простота ее вопроса заставила меня ответить честно.

– Все, что я могу сказать тебе, – пояснил я, – является то, что, за все плохое, что я, когда–либо сделал, честный человек не пострадал.

Это не было на меня похоже – так говорить. Она обезоружила меня. Я никогда не давал никому увидеть свою истинную сущность. Это было еще одним сюрпризом.

Она кивнула, как будто это было ответом, который она искала. Она улыбнулась, и это разбило мое сердце. У нее было лицо ангела, а я собирался его разрушить.

Я хотел знать, что с ней произошло. Все подробности. Что Волк и Лос-Лобос сделали ей, что она, наконец, сбежала? Я бы убил их, всех двенадцать, или умер, пытаясь. Она еще не знает, что у меня на уме.

И тогда она сказала эти три слова, которые я ждал всю свою жизнь. Я даже не подозревал о них, пока не услышал.

– Ты поможешь мне?

Я скажу вам прямо, в жизни есть моменты, которые, я всегда знал, должны произойти. Даже в детстве, я подозревал, что моя судьба привела бы к этому – развилке дорог, где решение, которое я приму сыграет роль в том, каким человеком я стану. Все остальное в моей жизни будет слабеть по сравнению с важностью этого вопроса.

Я знал, что если я скажу «Да», это будет означать конец для меня. Инстинктивно, я проверил пистолет на своем бедре. Лос-Лобос, Волк. Каждый из них будет охотиться за мной, пока я не стану мертвым.

Это путь только в один конец.

Но мне было все равно. Я бы дал ей то, что нужно. Мне придется. Но она, в свою очередь, даст то, в чем нуждаюсь я. Жизнь за жизнь.

– Я прямо сейчас предупреждаю тебя, – сказал я, – безвозмездной помощи ты от меня не дождешься. Если я подключусь, будут происходить плохие вещи. Ты будешь об этом сожалеть. Я клянусь тебе.

– Ты не обидишь меня? – спросила она.

Я хотел сказать ей что–то другое. Хотел сказать ей, что я был тем самым мужчиной, которого она заслуживает, тем, кто спасет ее и ничего не попросит взамен. Я хотел сказать, что я заберу ее в жизнь, где счастье и безопасность. Я хотел сказать ей все, что она заслужила. Но я не мог. У меня есть много пороков, но я не лжец.

– Я уничтожу тебя, – предупредил я. – Я возьму то, что ты должна будешь дать, и буду выпивать это, как пустыня выпивает дождь. Я буду терзать тебя, пока ты не будешь умолять меня остановиться. А потом, когда ты будешь думать, что больше не можешь это терпеть, я овладею тобой снова.

Я честно предупредил ее. Если бы она не нуждалась в моей помощи, то бежала бы со всех ног. Я сказал ей, что возьму все, что у нее было. Но я не сказал ей, чего желал больше всего. Я не сказал ей, что она подарит мне сына.

Она посмотрела на меня, сперва, оглядев бар. Она обернулась и посмотрела на дверь, взвешивая альтернативу, и затем ответила.

– У меня нет выбора, – сказала она. – Ты можешь взять то, что хочешь. Ты можешь использовать меня до последней капли. Просто помоги мне.

– Ладно, – ответил я. – Но когда пыль уляжется, помни, ведь это ты пришла ко мне.

– Я буду помнить.

– Я тебя предупреждал.

– Я не забуду.

– Ты спросила, хороший ли я человек. Правда в том, что я не хороший человек. Я плохой. Плохой, до самых костей.

Глава 4

Фейт

То, что я собираюсь сказать вам – не очень красиво звучит.

Могу ли я объяснить все это адекватно? Нет.

Есть ли у меня способ решить это по–другому, нежели как законченная шлюха? Я сомневаюсь.

Но правда занимает более важное место, чем представление. И она заключается в том, что то, что случилось со мной – это последствия решений моей жизни, приведшие к той роковой ночи, с последствиями которой мне придется жить до конца дней.

Я умру.

Вот такая, правда.

Я более часа стояла на стоянке мотеля, ожидая приезда Джексона. Не имея понятия, где находилась. Все, что я знала, что все еще находилась в Неваде, а это не было достаточно далеко.

Шел дождь, и я промокла до нитки, что заставило все тело дрожать. Мне было некуда идти, не к кому обратиться. Я укрылась под большой секвойей и смотрела на людей, которые приходили и уходили из бара.

Увидев его, я узнаю – вот что я говорила себе. Мне просто нужно было ждать. Да поможет мне Господь.

Он должен был прийти.

И все, что я должна была сделать – выбросить все свои надежды, принести себя в жертву на алтарь судьбы, и молиться, чтобы не влезть во что–то хуже, чем жизнь, от которой я пыталась сбежать.

Это звучит глупо, и может, так и было, но пока вы не окажетесь в подобной ситуации, вы не сможете понять страха, который привел меня на эту парковку.

Волк Стейтен был влиятельным человеком. Безжалостным. Он устанавливал правила, и моя работа заключалась в том, чтобы подчиняться.

Ранее, той ночью, он сказал мне, что собирается запереть меня в секретной комнате своей виллы. Никто, кроме него, никогда не сможет снова взглянуть на меня, аргументировав это своей сильной любовью и моей важностью для него.

И часть меня хотела верить ему. Как обычная девушка, я всегда мечтала быть чьей–то принцессой, быть желанной человеком, что он просто не мог вынести мысли, что другие мужчины смотрят на меня. Но моя жизнь с Волком была не такой. То, как он относился ко мне, не было похоже на отношения принца к принцессе. Чем дольше я оставалась, тем хуже становилось. Ревность и собственнический инстинкт затмевали все остальное. Насилие наконец–то вернуло меня в реальность. Здесь не было места для любви. Даже заперев меня в тюрьме, он все равно найдет причины, чтобы наказать меня, истязать. И если у нас когда–либо появится ребенок, его жизнь станет сущим адом.

Вот что дало мне мужество взять жизнь в свои руки. Едва ли на два часа раньше, я выскользнула с вечеринки, которую он устроил в мою честь. Предполагалось, что она будет моим прощание с миром, последний раз, когда кто–то, кроме него, увидит меня.

К черту. Это.

К черту всех их.

Все на той вечеринке, все двенадцать членов Лос-Лобоса, все наши так называемые друзья, знали, что я буду заперта навсегда. И никто из них даже не моргнул. Никто из них не пошевелил пальцем. На самом деле, они одобрили это. Вот такой была жизнь в Лос-Лобосе. Я слышала, что мужчины прятали свою семью, и обращались к своим женщинам как к заключенным и рабам. Я отказывалась верить в это. Теперь я знала, что это было правдой. Волк хотел, чтобы всю свою жизнь я жила в глухом бункере.

Как я уже говорила. К черту. Это.

Когда я бежала с виллы, которая находилась на горе, я понятия не имела, куда направляюсь. Я бежала по лесу, как олень, затравленный собаками. Я падала на камни. Скатывалась по оврагам. И достигнув шоссе, мне было все равно, кто подхватит меня. Меня не волновало, в какую сторону они направились. Я не спрашивала. Я просто поднялась и молча села. Я бы поехала куда угодно и с кем угодно. Ничто не могло быть хуже, чем жизнь, которую планировал для меня Волк.

Лос-Лобос не хорошая банда, с кем можно спутаться. Они зарабатывали свои деньги на боли и страданиях других. Они хуже преступников. И тот факт, что я встречалась с их лидером, не был ничей виной, кроме моей собственной. Это были мои личные дела, мои собственные ошибки, которые привели меня в это место. И это было мое собственное решение сбежать оттуда. Вот почему я решила сделать все, что необходимо, чтобы получить свободу. Все, что угодно.

Попасться в лапы Лос-Лобоса было так просто. И как только это произошло со мной, не было никакой возможности вернуться обратно. Я видела предупреждающие знаки. Я поняла свою ошибку задолго до случившегося. Волк обманывал меня, избивал, регулярно оскорблял и унижал перед членами своей банды. Он отнял у меня все силы, заглушил мой голос, а когда он узнал, что я хотела уйти, он построил бетонное ограждение, чтобы держать меня в плену.

До той ночи. Ночи, когда я вырвалась на свободу. Я не могу изменить прошлое, но в состоянии изменить будущее.

В течение нескольких часов после принятия решения, я была в пределах мотеля. У меня не было ни копейки за душой, ни одежды, ни вещей, ни плана. Это был только вопрос времени, прежде чем приспешники Волка найдут меня и приведут обратно в их адский мир. Я знала это. Я чувствовала, что мои шансы на свободу ускользали с каждой секундой.

В отчаянии, я решила сделать единственное, что оставалось. Я бросила себя на произвол судьбы. Открыла себя для этого, сделалась уязвимой, надеясь на Божие вмешательство.

Я обратилась за помощью к незнакомцу.

Мне нужен был один хороший человек. Мужчина, который был готов постоять за меня. Ему не нужно было бороться с Волком. Он просто должен был помочь мне бежать, помочь уехать в другой город, или еще лучше, за границу. Я бы дала ему все, что он попросил взамен. Это должен был быть человек, готовый к этому. И если бы я такого не отыскала, так тому и быть. По крайней мере, я бы умерла в борьбе.

За то время, что я стояла под этой секвойей, несколько человек входили и выходили из бара. Некоторые были дальнобойщиками, заезжающие с трассы после долгого пути. Некоторые из них были рабочие в поисках пива после долгой смены. Другие выглядели как бродяги, шулеры, преступники, или вообще, чем–то, не похожим ни на кого другого.

Все они были мужчинами, и я не знала, как выбрать. Кто из них мог мне помочь?

Как мне сделать выбор?

Я думала, что я узнаю его, когда увижу, но я уже начала сомневаться. Что если никто из них таковым не будет?

У меня было только одно предложение. Есть только одна вещь, которую мужчины хотят от женщины в моем положении.

Но что, если они не захотят этого от меня? Что, если они отвергнут меня?

Может быть, так будет лучше. Отдать мое тело против всего, во что я верила,

и что было для меня свято. Единственное, что заставило меня обдумывать это, была мысль о рабской жизни в руках Волка Стейтена. Если цена свободы было мое тело, то я бы заплатила по счетам.

А потом приехал он. Свернул на стоянку на мотоцикле, будто гнался за самим дьяволом. Я получила только краткий проблеск, но увидела достаточно, чтобы узнать, что он был человеком, которого я ищу. Мускулистый, с татуировками на руках и груди, с тенью щетины. Он был чрезмерно красив, но это не было даже близко к одному из моих критериев. Но я не могла позволить себе быть разборчивой. Это роскошь, которой у меня не было. То, что я искала – настоящий мужчина. Человек, который будет делать то, что нужно было сделать, что бы это ни было.

То, как этот парень шел, с уверенностью в своих намерениях, решимостью на лице, говорило мне, что я нашла нужного человека.

И было еще кое-что. Я видела его прежде, вспомнив это в тот момент, как только увидела его лицо. Он дразнил меня, бросил мне вызов, и говорил, что он не боится Волка Стейтена.

Теперь, все, что мне осталось сделать – пройти через это.

Мне пришлось разрушить себя, принести свое тело в жертву, отбросить свои убеждения, и рискнуть своей жизнью.

Так просто, верно?

Глава 5

Джексон

Что мне оставалось делать?

Мой член бушевал от желания оказаться в ее киске. Она была похожа на образ из моих собственных тайных фантазий. Я хотел ущипнуть себя, чтобы проверить, не спал ли я. Я не мог придумать лучшего создания для моего соблазнения. Она была всем, что я когда-либо хотел. Ее голубые глаза, казалось, выпивали меня.

Я чувствовал нужду в ней. Это красивое, изящное существо станет моим. Она сама предлагала себя.

Подарок.

Я собирался завладеть ее телом и душой, и заполнить пустоту своей жизни чем-то

красивым, и одновременно ужасным, трагическим, и райским.

Ей нужна помощь – реальная помощь. Помощь, за которую могут убить. Она нуждалась во мне.

Но было еще кое-что.

Я тоже нуждался в ней. Я нуждался в ней так, будто от этого зависела моя жизнь.

Она не подозревала, что я собирался взять от нее больше, чем она когда–либо мечтала. Она сказала, что даст мне все, что пожелаю. Если бы она только знала, что у меня было на уме. Любая плата, о которой она думала, была неверной. Она не просто станет моей на ночь, она будет моей навсегда, теми способами, о которых она даже не подозревала.

– Итак, ты сбежала от Волка? – спросил я.

Она кивнула.

– Будет нелегко избавиться от него.

– Я знаю.

– Остальные из Лос-Лобоса присоединятся к охоте.

– Какой у меня выбор? – спросила она, начиная терять контроль над эмоциями.

– Расслабься. Ты все сделала правильно. Ты не можешь прожить свою жизнь, будучи зависимой от такого человека.

– Я просто не могла больше его терпеть, – сказала она, и слезы наполнили ее глаза.

– Все в порядке, – успокаивал я. – У тебя есть план?

– Я собиралась бежать за границу. Как только я выеду, я что-нибудь придумаю.

– Ты уже знаешь, куда направишься?

– У меня никого нигде нет.

– У тебя есть какие-либо деньги?

Она покачала головой.

– Это ужасный план, – сказал я. – Тебе не удастся далеко уйти. Он найдет тебя.

– Это не твоя проблема. Ты должен просто довести меня до границы и забыть обо мне. И тогда, ты сможешь получить от меня все что захочешь.

– Все что захочу?

– Ты же хочешь того же, что и все, верно?

Она подтянула юбку на бедра, давая мне маленький проблеск черного атласа ее трусиков.

Она была мучением. Черт, мой член хотел эту киску. Это вызывало трепет и одновременно расплющивало то, что находилось в моих джинсах. Мне пришлось поправить свою позицию.

Я могу сказать, что это не было естественным для нее. Она ненавидела то, что делала, обменивая свою киску на помощь. Но она делала то, что нужно было делать, и я уважал это. Мир был полон людей, которые без борьбы приняли свою судьбу. Но она не была одной из них.

– Может быть, я хочу большего, – сказал я.

– Все, что захочешь, только, когда мы выедем на границу.

– Я так не думаю.

– Поверь мне. Ты очень быстро в этой ситуации устанешь от меня. Мне нечего больше предложить.

– Это не правда.

– О чем ты говоришь?

– Ты не представляешь, во что ввязываешься, – сказал я. – Если бы знала, что я хотел от тебя, то сразу же убежала.

– Это не может быть настолько плохо, как то, что хотел Волк.

– Ты должна быть осторожной в том, что предлагаешь, – сказал я. – Ты говоришь мне, что я могу получить от тебя все, что захочу, но только потому, что ты в отчаянии. Когда придет время расплачиваться, возможно, ты пожалеешь о том, на что ты обменяла.

– И ты заставишь меня заплатить до последнего пенни?

– Когда танец заканчивается, скрипач всегда получает свою плату.

– Послушай, я не собираюсь торговаться, – она начала плакать. – Мне нужна твоя помощь. Если Волк найдет меня, он меня уничтожит. Ты либо помогаешь мне, или оставляешь меня здесь для него. Я дам тебе все, что у меня есть. Мне неважно, что ты хочешь. Возьми это и помоги мне, или перестань тратить мое время. Я не вернусь в Лос-Лобос. Лучше я умру.

Я некоторое время молчал, и смотрел на нее, вбирая детали. Что мне делать? В жизни я забирал у людей много вещей, но никогда мне не приходилось брать что–то вроде этого. Обычно, это были люди, которые могли себе что–то позволить, и я брал деньги, а не что–то личное. Не что-то такое жизненно важное.

Но в душе я был вором, бандитом, и я желал это женское тело больше, чем что-либо в мире.

– Перестань плакать, – сказал я. – Я собираюсь избавиться от Волка.

– Как?

– Оставь это мне.

– А как насчет его банды? Лос-Лобос – это жестокая свора убийц.

– Все люди жестокие убийцы, – ответил я, – или такими кажутся.

Она посмотрела на меня долгим взглядом. Это был первый раз, когда она видела меня настоящего. Налет страха пронесся в ее глазах. Я действительно имел это в виду. Жестокие убийцы. Она могла видеть это в моих глазах.

– Что, если ты умрешь? – спросила она.

– Если я умру, то просто умру, – я развел руками в жесте беспомощности.

– Что это значит?

– Это означает, что ты, в будущем, выполнишь свою часть сделки. В обмен на это, я готов отдать тебе свою жизнь.

Она кивнула:

– И эта договоренность, о чем она? Что я предлагаю в обмен на твою помощь? Ты продолжаешь говорить, что я буду сожалеть об этом, но ты не говоришь, что это.

Мне не нравится ставить ее в такое положение, это ужасный выбор. Она заслуживала лучшего, но я был единственный, кто мог защитить ее. Мы нужны друг другу.

Она не могла изменить то, что ей было нужно от меня.

Но, в свою очередь, я бы не изменил то, что хотел от нее.

– Это все, – сказал я. – Это все, что я могу тебе сказать.

Оценивая, она смотрела на меня, пытаясь решить, какого дьявола она обсуждает со мной договор. Когда она заговорила, она приняла решение.

– Ладно, – сказала она, наконец. – Давай сделаем это.

– Ты уверена, что хочешь пройти через это?

Она кивнула.

Вот так просто, мы бросили все на произвол судьбы. Я ввязался в бой, в котором не мог победить. Это, конечно, будет стоить мне жизни. А взамен, даже не полностью осознавая этого, она предложила мне сына, который должен остаться жить после моей смерти. Я знал, уже после одного взгляда, что если она подарит мне ребенка, то будет для него хорошей матерью. Некоторые вещи можно определить уже после одного взгляда.

– У Волка есть идеи, где ты? – спросил я.

– Я даже не знаю, где нахожусь.

– Ладно, – сказал я. – Я собираюсь забрать тебя в снятый номер.

– Ладно, – повторила она. Один взгляд в ее глаза сказал мне, что она предполагала это.

Я махнул бармену.

– Вы сдаете комнату?

Он кивнул.

– Нам нужна одна.

– Конечно, – сказал он. – Пятьдесят за час. Сто за ночь.

Я оставил сто двадцать на стойке, схватил ее за руку, и повел к выходу. Мы вышли в дождь, но все равно оба были уже промокшие до нитки. Наш номер находился у въезда, и мы побежали.

Глава 6

Джексон

Я открыл дверь, и она забежала внутрь. Она нервничала. Я заметил, что она не привыкла к таким вещам. Но, это только сделало меня еще более возбужденным – для ее тугой маленькой задницы, в этом мокром платье, и ее сладкой, пухлой груди, натягивающей ее глубокий вырез декольте, и, наконец, восхитительной киски, которая, я был уверен, ожидала меня.

Я посмотрел на нее.

Около двери было окно, и она отодвинула занавеску, чтобы выглянуть наружу.

– Ищешь его?

Она покачала головой.

– Он не знает, где меня искать. Я могла пойти куда угодно.

Я посмотрел на нее, но ничего не сказал. Время у нас было на исходе. Может быть, у нас оставалось несколько часов, может, дней, недель, или месяцев, но рано или поздно, Лос-Лобос догонят нас, и когда они это сделают, это будет не очень красиво. Когда придет время, я хотел убедиться, что буду один, что она будет в безопасности. Мы оба знали это. Вот почему мы вместе были в номере мотеля.

И даже тогда, я знал, что это будет больше, чем просто сделка. Там была связь, электрическое сексуальное напряжение между нами с момента нашей встречи. Даже ситуация, в которой она оказалась, спустя месяцы, после нашей первой встречи, не ослабила это.

Ее глаза были настолько большими, что я мог в них утонуть. А рот был инструментом для соблазнения. Перед моими глазами промелькнул образ ее губ, обернутых вокруг моего пульсирующего члена. Я думал о моей сперме, попадающей ей в рот, это заставило меня задрожать. Я был так возбужден, чтобы взять эту девушку жестко. Даже ее потекшая косметика заводила меня. И это сделало ситуацию еще, более безотлагательной, более опасной, взволновало меня настолько, что я не мог подобрать слов. Я хотел подойти к ней и завладеть ее ртом.

– Обещай мне, что со мной все будет в порядке, – сказала она.

Она знала, что я не мог утверждать на сто процентов, но я кивнул.

– Я буду защищать тебя, но ты должна отдаться мне взамен, целиком и полностью, – ответил я. – Это моя цена.

Она села на кровать и стянула трусики.

– Теперь я твоя, – сказала она.

– Если ты пойдешь на это, пути назад не будет, – предупредил я.

Я действительно имел это в виду. Если я предложил ей защиту, она станет моей. Сегодня вечером. Навсегда. Она отдаст мне все.

Она не сказала ни слова, а просто, в мокрой одежде, откинулась на кровать. Мой член был настолько тверд, что он был готов взорваться только от одного взгляда на нее. Я никогда не видел подобного эротичного зрелища. Это была она.

Женщина, которой я собирался обладать всю оставшуюся жизнь. Уверенность в этом переполняла меня.

– Как тебя зовут? – спросил я.

Она даже не взглянула на меня, а просто перевернулась на живот, повернувшись ко мне спиной.

У меня екнуло сердце.

Из–за облепившего ее тело мокрого платья, я мог видеть ее задницу.

– Раздвинь ноги, – приказал я. – Медленно.

Она широко развела их, обнажая киску, словно кусочек спелого фрукта, ожидающего, чтобы его сорвали. Я снял байкерскую куртку. Кожаный материал лип ко мне, и замедлял мои движения.

Она обращалась ко мне спиной, ее голос был недоверчивым.

– Ты будешь использовать презерватив?

В бумажнике у меня был презерватив, я думал об этом и, все–таки, решил его надеть. Мне нужно время, чтобы сделать с ней то, что я задумал. Я дал ей время, привыкнуть ко мне.

Она подтянула платье, полностью обнажив задницу и киску. Ее тело было наклонено, обнажая самые соблазнительные части, и капля смазки соскользнула с кончика моего члена. Не было ни одного мужчины, который смог бы перед ней устоять.

– Это нормально, – сказала она. – Бери что хочешь.

– Теперь ты моя.

Ее голос был почти шепотом.

– Я знаю, – произнесла она.

Это была плохая идея. Боже помоги мне, я знал, что это была плохая идея. Ничего в этой ситуации не было верным. Как раз в подобных моментах, обычно, люди погибали. Что произойдет после этого? Определенно, ничего хорошего. Я знал это. Я знал это на сто процентов.

Но тогда, в чем смысл жизни? Ради чего стоит жить? Может это была судьба, предоставляя мне последний шанс стать тем, кем я должен быть. Недавно у меня умер отец. Защищая эту женщину, я займу его место.

Я расстегнул пряжку своего ремня, и позволил штанам упасть на землю, сорвав с себя мокрую рубашку. Я остался полностью голым. Мой член указывал на нее, как жестокое оружие, где она выступала в роли моей жертвы.

Я забрался на кровать и наклонился, чтобы мое лицо близко находилось к ее киске. Я хотел почувствовать ее запах, хотел попробовать ее, насладиться ею. Теперь она была моя, и я хотел знать, что я только что приобрел. Я открыл рот, поместив свои губы на ее клитор и пососал.

Страстно отреагировав, ее тело начало извиваться. Звук ее стона превратил мою кровь в огонь. Желание пронзило мой член словно пожар. Наступил голод, который раньше мне был неведом. Какое-то безумие. Все о чем я мог думать – безудержный трах с этой бедной девушкой.

Если бы люди, которые преследовали ее и в этот момент ворвались через дверь, ткнув пистолетом в спину, я бы не остановился. Я собираюсь закончить то, что начал, даже если это означало смерть. Я скользнул языком по ее щели, пока не нашел вход в ее влагалище. Вкус был неописуемым, в отличие от всех, что я когда-либо воображал.

Она простонала мое имя.

– Джексон.

Эти слова были словно секретным кодом, который понимал только мой член. Он запульсировал, как если бы был подключен к электрическому прибору. Если я немедленно не войду в нее, то взорвусь.

– Возьми меня, Джексон, – простонала она.

Я обхватил ее талию и притянул к своему члену. Ее киска открылась мне навстречу.

Я хотел настолько глубоко загнать в нее свой ствол, чтобы она никогда даже не смогла подумать о другом мужчине. И тогда меня озарило – я не знал ее имени.

Я прижался к влажным губам ее киски пурпурной головкой своего разбушевавшегося члена.

Она захныкала.

Войдя на один сантиметр, я вышел обратно.

– Войди в меня, – простонала она. – Войди полностью. Наполни меня.

Иисусе. Ты хоть представляешь, что это значит для человека, который слышит эти слова? Это словно голос Бога для монаха. Это звук, который я ждал всю свою жизнь, даже не подозревая о его существовании. Только когда услышал это, я понял, что значит быть мужчиной.

– Нет, пока ты не скажешь мне свое имя, – сказал я.

– Мое имя не имеет значения.

Подразнивая ее, я толкнул набухшую головку своего ствола в ее жаждущую киску, и вышел обратно.

– Скажи мне свое имя, – снова потребовал я.

Она испустила тихий всхлип. Она плакала? Я не знаю. Я не мог думать ни о чем, кроме силы, накапливающейся во мне спермы.

– Скажи мне свое имя или я кончу на твою попку, – пригрозил я.

– Нет, – воскликнула она. – Я хочу, чтобы ты вошел в меня.

– Тогда скажи мне свое имя.

Она заколебалась. Я скользнул своим членом по спелой трещине ее задницы.

– Ладно, – выдохнула она. – Фейт. Фейт Шеперд.

Мой член погрузился в киску Фейт Шеперд, и он вошел настолько глубоко, что это напугало нас обоих. Я никогда даже не думал, что смогу скользнуть в женщину настолько глубоко. Она потянулась и, схватив меня за запястья, потянула на себя, чтобы я скользнул в ее самую сердцевину.

Ощущение было непередаваемым. Это было похоже на окунание моего члена в бассейн с жидким удовольствием. Ее тело втягивало меня все глубже и глубже, пока у меня не оставалось сил это вынести.

Я почувствовал трепет. Он начался в паху и доходил до кончика моего члена, словно звуковая волна.

– Иисусе, – зарычал я.

Это произошло снова, только сильнее.

– Я собираюсь кончить, – закусив губу, мои руки сжались, со всей силы стиснув ее бедра.

– Сделай это, Джексон, – она стонала.

Первый импульс оргазма был, словно, угроза смерти. Мое зрение стало размыто, мышцы сжались.

Удовольствие, поднимающиеся внутри меня, было, как снег на вершине горы, прорывающееся через край, словно лавина. Я закричал, произнося ее имя:

– Фейт.

Я кончил настолько бурно, как если бы меня лягнула дикая лошадь. Мое семя выстрелило в нее с такой силой, что я считал это невозможным. После первого рывка последовал еще один, и еще один, нещадно освобождаясь в презерватив, словно пытался прорвать его, и залить ее лоно. Это было наиболее интенсивной, страстной вещью, что я когда–либо испытывал. Это был оргазм, с которым я буду сравнивать все последующие.

Это было потрясающее чувство.

– Теперь ты моя, – сказал я, не зная, был ли это я или какая–то сила природы, говорящая вместо меня. – Я отмечаю тебя. Ты принадлежишь только мне одному.

Глава 7

Фейт

Это не закончилось на оргазме Джексона. Это было только начало. Начало истории моей жизни.

Я не знаю, что меня подтолкнуло, но как только я подошла к нему, будто сверхъестественная сила взяла над нами вверх. Все остальное просто случилось само собой. Он заставил меня чувствовать себя уязвимой. Заставил меня хотеть его. Я хочу, чтобы он доминировал надо мной такими способами, которые Волку Стейтену даже и не снилось.

Я понимала, что между нами была договоренность, основанная на необходимости. Я предлагала ему себя, в обмен на его защиту. Грубо говоря, я была для него шлюхой. Но даже тогда, я чувствовала, что в этом было что–то большее. Я бы позволила ему трахнуть меня, даже если и не нуждалась бы в его защите. И, может быть, я просто дурачу себя, но я чувствовала, что он бы предложил мне свою защиту, даже если бы я не предложила ему свое тело.

С самого начала, в этом было нечто большее, чем просто побег от Волка. Джексон был человеком, который мог защитить меня от кого угодно, но даже если бы я в нем не нуждалась, я бы все равно хотела его. У него была власть надо мной. Это звучит странно, но я хотела принадлежать ему так, как ни один другой мужчина даже не посмел бы мечтать. Это была животная страсть, которая противоречила логике.

И я была безумно счастлива, что, когда он взял меня, я стояла к нему спиной. И хрен с тем, что он взял меня. Он взял меня с силой несущегося стада диких лошадей. Я не хотела, чтобы он видел мое лицо. Я не хотела, чтобы он знал, кем я была. Я хотела это скрыть. Я боялась, что он увидит правду. Правду, что я хотела его так же страстно, как и он меня. Правду, что чем больше он брал, чем больше он требовал, тем сильнее я принадлежала ему. Я захотела Джексона спустя мгновение, когда он впервые вошел в бар Лос-Лобоса. Теперь, я, наконец, принадлежала ему, и это ощущалось, как ответ Бога на все мои молитвы. Вне зависимости от того, что мы убегали от Лос-Лобоса – это не имело значения. Единственное, что было важно – я принадлежала ему.

Он толкнулся в меня с такой силой, что я подумала, он разорвет меня на части, и мне это понравилось. Все, что я хотела, так это, чтобы он трахал меня сильнее.

На мгновение, его оргазм был всеобъемлющим. Вы когда–нибудь смотрели документальные фильмы, где показывали создание Вселенной, большой взрыв, взрыв, который создал все? Вот что представлял для меня оргазм Джексона.

Я клянусь, я чувствовала, как его член взорвался в спазмах экстаза. Я чувствовала, с какой страшной силой, наполнился презерватив. От этих ощущений мне захотелось заплакать. Я хотела, чтобы презерватив лопнул, и его семя оказалось в моем чреве.

А потом, после того, как он кончил, он перевернул меня к себе лицом. Он все еще не насытился мной. Я могла чувствовать его пульсирующий стояк напротив своего бедра.

– Все что угодно, – сказала я. – Делай, со мной что хочешь. Теперь я твоя, Джексон.

Он наклонился и заглянул мне в глаза. Боже, каким он был красивым. У него было точеное лицо классической статуи. Любовь никогда не была частью моего плана, но вдруг, я захотела, чтобы он поцеловал меня. Он стянул с меня платье и бюстгальтер, и я оказалась голой перед его глазами, а мое тело буквально вибрировало от предвкушения.

Я откинула голову и открыла рот. Не знаю почему. Я действовала на врожденном инстинкте.

Он встретил мои губы и скользнул своим восхитительным языком мне в рот, что заставило меня застонать от удовольствия. Я действительно имела в виду то, что сказала, я его. До того дня, я никогда не целовала другого мужчину так, как его в ту ночь. Он доводил меня до мурашек по коже.

Я до сих пор просыпаюсь в поту, мечтая о том поцелуе.

От моего рта, его губы двигались вниз по шее, ласкали ключицы, скользили по моим готовым соскам.

– Твое тело, как неосуществимая мечта, – прошептал он, затем сомкнул губы на соске, и начал сосать.

Я выгнула спину.

Его рот продолжал скользить вниз, через пупок, бедра, и, наконец, достиг мягкой, розовой створки моего клитора.

Когда он начал лакомится, что–то внутри меня откликнулось на него. Он был моим хозяином. Он имел надо мной полный контроль. От одного движения его языка, от одного лишь взгляда его пронзительных глаз, глубоко внутри меня, удовольствие боролось за освобождение.

– Джексон! – закричала я.

Мы едва ли провели час друг с другом, но я уже чувствовала, словно, он знал меня всю мою жизнь.

– Не останавливайся, – я застонала, и только сказав это, в ужасе поняла, что он пробовал себя, на моей киске.

Его рот всосал мой клитор, и ощущение было подавляющим. Вспышки удовольствия охватывали мое тело. Я ничего не могла поделать, чтобы спастись. Я почувствовала экстаз, прямо там, когда его лицо находилось глубоко в моей щели, укрыться от него было негде.

Я обвила ногами его голову и сжала. Он облизывал, его язык непрерывно скользил по моему клитору, а его руки вцепились в мою задницу, удерживая на месте. Я не могла этого вынести.

Я билась в судорогах, потрясение от оргазма ударило меня словно грузовой поезд, и я закричала. Удовольствие пронеслось через меня как внезапное наводнение в Неваде.

– Джексон, – я закричала, и даже когда меня накрыл оргазм, а от волн удовольствия, казалось, не было конца, я знала, что подписала договор с дьяволом.

Я теперь была его. Здесь нельзя было ни отступить, ни убежать. Мое тело знало это. Мое сердце знало это. Моя душа знала это. Я принадлежала Джексону Джонсу. Единственное, что оставалось без ответа – что он собирался сделать со мной.

Глава 8

Джексон

Я спал, как убитый. Вселенная не существовала. Единственные вещи, которые существовали в этой комнате, была кровать и нежное, обнаженное тело Фейт, лежащее рядом со мной.

Я все еще лежал неподвижно, когда она выбралась из постели. Это было как раз перед рассветом. Она начала метаться по комнате, тихо собирая свои вещи. Я не знаю, куда она планировала поехать, без меня. Она обратилась ко мне за помощью. Зачем тогда сбегать?

– Положи на место, – сказал я, когда она взяла мой бумажник.

– Я просто собираюсь взять несколько долларов, – оправдалась она. – Чтобы добраться до города.

– А что тогда?

Она беспомощно посмотрела на меня. Даже сейчас, мой член запульсировал при виде ее. Ее киска пытала меня. Она была моим наркотиком. Мысль о том, что я сделал с ней накануне вечером, пустила кайф по моему позвоночнику.

– Иди сюда, – позвал я. – Сними мокрое платье и вернись в постель.

– Нет, – сказала она.

– Ты обратилась ко мне за помощью.

– Я передумала.

– Я сказал тебе с самого начала, что пути назад не будет.

– Я все еще могу вернуться, – сказала она. – Я не хочу, чтобы тебя убили. Волк и остальные не остановятся ни перед чем. Если они убьют тебя, я никогда не прощу себе этого.

Я посмотрел ей в глаза. Она была в ужасе. Волк действительно запугал ее до смерти. Он использовал особый вид пытки, чтобы напугать такую женщину, как Фейт. Я заставлю его заплатить. Я заставлю заплатить их всех.

Я вылез из постели, и, впервые, Фейт взглянула на мое обнаженное тело при свете дня. Я знал, что это будет для нее ударом. Она ахнула. Мои татуировки были не просто аксессуарами, они были предназначены для маскировки самых ужасных шрамов, которые вы можете себе представить. Все мое тело было покрыто сотнями тонких рубцов, что были результатом сеанса пыток, который я получил от рук монстра.

– Сними это платье и вернись в мою постель, – приказал я. – Ты не передумаешь.

Мы заключили договор. Как бы там ни было, наши судьбы теперь связаны.

Она постояла минуту, уставившись на мою израненную кожу, а ее рука, от шока, прикрывала рот. Затем она посмотрела мне в глаза и сделала, как я сказал – выскользнула из своего платья, и направилась обратно в кровать. Я лег с ней рядом, схватил ее, и подтянул ближе к себе. Я ничего не мог поделать. Я не мог сопротивляться ей.

Теперь она была моей, моей собственностью, и я не мог позволить ей уйти туда, откуда она пришла. То, что мы сделали, нельзя было исправить. Мы слиты вместе.

Я приложил свои губы к ее уху и начал покусывать мочку.

– Прикоснись ко мне, – прошептал я.

Она вопросительно посмотрела на меня, но я знал, что она поняла.

Она взяла мой член в руку и сжала его. Он был намного больше, чем ее крошечный кулачок, но это не помешало ему запульсировать, а ей почувствовать это.

– Ты хочешь меня?– недоверчиво спросила она.

Я кивнул:

– Снова и снова. Ты моя, навечно.

Она опустилась под одеяло. Она была молода, но знала, что делать, без подсказок. Она знала, как использовать свое тело, чтобы прочитать мои потребности, узнать мои мечты, мои желания. У нее был природный инстинкт ублажения члена.

Она взяла меня в рот. Мой член с опаской дернулся, но она не запнулась ни на секунду. Она вобрала меня своими губами до основания моих яиц, и мой длинный ствол уперся в заднюю часть ее горла. Я вышел, мой член скользнул по ее восхитительному языку, ее рот чувствовался словно бархат. Это было восхитительно.

Я хотел излиться и чувствовать каждый ее глоток.

Я опустил руки на ее голову, и мягко скользнул своим членом по заднюю стенку ее горла, удерживая ее. Я не знал, могла ли она дышать. Мой член пульсировал, оставаясь, прямо на грани экстаза.

Этот бедный, невинный ребенок. Что мне делать с ней? Я уже поимел ее, а теперь я хотел заполнить ее рот своей спермой. Я удерживал ее рот на своем эрегированном пенисе, словно она рабыня.

Правда, рабом в этой ситуации был я.

Я желал ее с обжигающей страстью. И это было не только из–за ее тела, которое я хотел, не просто из-за удовольствия, которое она могла мне дать. Я хотел ее сердце.

Я чувствовал себя ее единоличным собственником, всеми способами, которые невозможно было описать.

Если бы мне пришлось умереть, чтобы защитить ее, меня бы это не волновало. Я бы сделал это. Сделал все, что требовалось.

Мой член снова дернулся, и первые капли предэякулята упали с кончика. Она сглотнула.

Я был на грани, поэтому вышел из ее рта и потянул ее к себе.

– Поцелуй меня, – сказал я.

Она заколебалась на секунду, боясь, что я вкушу себя на ее губах. Разве она не знала? Я хотел попробовать себя на ней. Я хотел, чтобы она пахла мной. Я хотел, чтобы даже животные по запаху узнали, кому она принадлежала.

Я скользнул языком в ее рот и лизнул. Ее язык будто танцевал, скрываясь от преследования моим. Ее губы были настолько мягкими, что имели схожесть с небесами.

Кончик моего члена нашел губки ее влагалища, которые уже были мокрыми. Я скользнул в нее и пульсация пробралась глубже в меня.

– Джексон, – она ахнула.

– Фейт, – сказал я.

– Что мы делаем?

Я посмотрел ей в глаза, не зная, что сказать, но я знал ответ. Я хотел кончить в нее. Я хотел, чтобы мое семя зародилось в ее утробе.

Отстранившись от меня, ее киска избежала опасной близости с моим членом.

Я схватил ее за голову и толкнул обратно на простыни.

Ее губы обхватили его, и мгновенно, мой член начал пульсировать, сжимаясь в судорогах. Сила моего оргазма ворвалась внутрь нее, словно взрыв вулкана, что заполнил ее нежный рот. Я собирался удерживать ее так вечно. Это мысль вкренилась в мой мозг, пока мой оргазм изливался в ее рот.

Я почти чувствовал себя виноватым. Она не заслужила этого. Она даже не знает, что я собирался с ней делать.

Я обнял ее и потянул ее лицо к себе. Она была маленькой и мягкой, напротив твердых мышц моего тела. Она была похожа на ребенка. Такая невинная. Я не мог дождаться, когда она будет выкрикивать мое имя и называть меня хозяином. Я уже представлял будущее, когда последняя струя моей спермы хлынула ей в рот.

Моя. Навечно.

Глава 9

Фейт

Тело Джексона поразило меня. Он был прекрасно сложен. Мышцы на его торсе и руках были словно из книги по анатомии. Его татуировки были красивыми и замысловатыми, одновременно рассказывая историю мужчины, который был в аду и вернулся обратно. А член свисал между ног, как гордый трофей.

Но шрамы – шрамы были шокирующими. Я не знаю, кто мог сделать это с его спиной.

Либо он попал в какую–то страшную аварию, или кто–то хлестал его, пока плоть не превратилась в клочья. Шрамы поверх друг друга, возможно, заживали годами, и все, что я хотела, так это целовать их.

– Что случилось? – спросила я. – Я никогда не видела таких шрамов.

Он держал меня в своих объятиях. В моем рту все еще присутствовал его вкус, и мне это нравилось.

– Это долгая история, – ответил он.

– У нас есть время.

Он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Я не знаю, захочешь ли ты это услышать. Это не очень приятно.

– Я хочу знать о тебе все.

Он крепче обнял меня.

На парковке раздался шум. Когда я поняла, что это были мотоциклы, моя кровь застыла.

Тело Джексона напряглось.

– Это твой парень? – спросил он.

– Как он нашел меня?

Джексон встал и подошел к окну:

– Там два всадника. В черной коже. И с логотипом Лос-Лобоса на спине.

Я прижалась рукой ко рту.

– Оставайся внутри, – сказал он, его голос был резким, как бритва.

Я кивнула.

Все еще голый, Джексон взял пистолет со стороны стола и открыл дверь.

Я подбежала к окну и сразу же узнала байкеров, Слак и Джаред, два прихвостня Лос. Они не были полными Лобосами, их наняли в качестве охранников. Они были все еще на байках, и снимали свои шлемы и перчатки, уставшие от долгой поездки из Невады. Джексон шел прямо к ним, совершенно голый, и они не заметили его, пока он не подобрался почти что впритык.

Джексон не сказал ни слова. С пистолетом в кулаке, он ударил Слака по лицу, сбив его с байка. В ту же секунду, он перепрыгнул через байк, и приземлился на Джареда, заставляя его упасть на землю. Один удар головой и Джаред был в отключке, а его лицо превратилось в месиво из крови.

Слак вскочил на ноги и направил пистолет на спину Джексона. Бам.

Мир остановился. Звук выстрела зазвенел в моих ушах, как удар похоронного колокола.

Момент, казалось, длился вечно.

Это был конец. Джексон был мертв. И я должна буду вернуться к Волку и понести наказание за то, что я сделала.

Когда они узнают, что я отдала себя Джексону, они подвесят меня, а потом убьют. Но меня это не волновало.

Мои мысли были заняты Джексоном.

Если Джексон мертв, то неважно, что они сделают со мной. Я принадлежала Джексону, и не могла представить себя без него.

И тогда, Слак упал на колени. Пуля была не от пистолета Слака. Она была от Джексона.

Джексон подошел к телу Слака и отшвырнул пистолет. Он наклонился и расстегнул его кожаный костюм. Там повсюду была кровь. Джексон разорвал окровавленную рубашку Слака и сделал из нее компресс.

– Удерживай ее, – сказал он вяло. – Если тебе повезет, ты останешься жив, когда скорая прибудет сюда.

Слак слабо заговорил:

– Кем бы ты ни был, ты должен убить меня сейчас. У Лос-Лобоса не будет к тебе такого милосердия.

Джексон не ответил. Он проверил Джареда, который все еще был в отключке. Джексон забрал у обоих мужчин пистолеты и направился обратно в комнату, найдя меня стоящей перед окном.

– Собирай свои вещи, – сказал он. – Мы должны выбираться отсюда.

Я быстро натянула свое платье, Джексон надел свою одежду и дал мне свою куртку и шлем. Они были большими, но лучше, чем ничего.

– Ты едешь? – спросил он.

Я закивала.

Он осторожно выглянул за дверь, прежде, чем мы вышли. Слак и Джаред все еще лежали на земле.

Джексон направил пистолет на них и произвел два выстрела. Пули попали в топливный бак каждого их байка.

– Пошли, – позвал он.

Я побежала, чтобы не отставать, и забралась на сиденье его байка, обняв его настолько крепко, что ничто не могло меня оторвать от него.

Глава 10

Фейт

Мы три часа ехали в направлении юга, останавливаясь только чтобы заправиться, где, в туалете заправочной станции, Джексон смыл с рук кровь Слака.

Джексон защищал меня, и это держало меня в спокойствии. Если бы он не был так сдержан, таким хладнокровным по отношению ко мне и ситуации, я уверена, что запаниковала бы. Он подстрелил Слака, вырубил Джареда, но Волк и другие члены Лос–Лобоса продолжат преследовать нас. Сейчас их ничего не остановит. Мы никогда не будем в безопасности.

Но с Джексоном было трудно чувствовать безнадежность. Мои руки сжимали его талию, словно тиски. Будто он сделал себя ответственным за меня, сделал меня своей семьей, с того момента, когда он впервые взглянул в мои глаза. Было ощущение, что все, что за этим последует, будет результатом наших последующих поступков.

Мы достигли небольшого городка в пустыне и заехали в «Уолмарт». Джексон наполнил корзину одеждой для меня, туалетными принадлежностями, свежей рубашкой и нижним бельем для себя, а также несколькими бутылками воды, и едой.

– Ты знаешь, где мы находимся? – спросила я.

– Мы в пустыне Мохаве, – он кивнул.

Было жарко. Очень жарко.

– Впереди есть забегаловка. У них есть кондиционер. Мы можем пойти туда и поговорить.

– Ладно, – согласилась я, потому что все, чего я хотела, была прохлада.

Мы припарковались у придорожного кафе и вошли внутрь. Он повел меня к кабинке и, несмотря на отчаяние нашей ситуации, мне было приятно с ним. Я чувствовала его уверенность в том, что делать, куда идти, что говорить. Мне не нужно было делать это за него. Я нуждалась в такого рода определенности. Если бы он показал свою слабость, мне бы не удалось справиться с этим.

– Как они нас нашли? – спросила я, когда мы сели.

– Они не знали, что ты там была. Сколько прихвостней у Лос–Лобоса?

– Я не знаю. Может, сто.

– Они должны были бы все прочесать, так как были уведомлены, что ты не сможешь обойтись без помощи.

– Теперь они знают, что мне помогают.

– Да, помогают, – сказал он, и я чуть не заплакала, услышав эти слова. Если бы не он, я бы уже вернулась в особняк Волка, страдая, от, Бог знает каких, пыток.

К нам подошла официантка с меню. Джексон заказал два стакана воды со льдом и две чашки кофе.

– Джексон, – сказала я. – Если ты хочешь разорвать нашу договоренность, я не буду тебя удерживать. Ты сделал, что я просила. Ты увез меня из Невады и они не найдут меня так легко.

Он покачал головой:

– Я уже говорил тебе, что мы теперь вместе, Фейт. Уже ничего нельзя отменить.

– Если они найдут тебя, то убьют.

– Верно, убьют, – он кивнул.

– Так почему бы тебе не выйти из игры сейчас, пока еще можно? Нет смысла нам обоим быть в опасности.

– Прекрати это, – сказал он. – Ты знаешь, что для этого слишком поздно. Я говорил тебе, что дам тебе жизнь за жизнь. И сдержу свое слово.

– Что это значит?

– Мой отец умер несколько дней назад, – проговорил он, уставившись в стол.

– Я сожалею.

– Все в порядке. Он жил на острие ножа и умер от него же.

– Это должно быть тяжело для тебя.

– Проблема заключается в том, что я его единственный сын. Его единственный ребенок.

– Я вижу.

– Если я умру, его род прервется. Я не хочу, чтобы это произошло.

– Хорошо, подвергать себя опасности, чтобы защитить меня, не поможет ситуации.

– Но ты дашь мне то, что нужно, чтобы быть уверенным в будущем, Фейт.

– И ты имеешь в виду? – у меня перехватило дыхание.

– Верно. Ты подаришь мне ребенка, Фейт. Вот что я имел в виду, когда я сказал, что возьму все, что ты можешь мне дать.

– Ребенка?

– Да.

– Как это возможно? Да еще в этой ситуации?

– Оставь эту ситуацию мне. Я позабочусь о Лос–Лобос. Вот что я могу предложить.

– И в обмен я должна подарить тебе ребенка?

– Такова сделка.

Я не знала, что сказать. Я была ошарашена. Он был так уверен на счет того, чего он хотел. Я никогда ничего подобного не слышала.

– Жизнь за жизнь, – сказала я. – Вот что ты имел в виду?

– Да, это так.

– Откуда ты знаешь, что я женщина, которая хочет иметь ребенка.

– Назовем это интуицией, – он улыбнулся.

На глаза навернулись слезы, и я боролась, чтобы их сдержать. Должно быть, это был шок. Я не знала, была ли я в восторге или в ужасе от того, что он говорил.

– Ты мог выбрать любую женщину, чтобы она родила тебе ребенка. Я уверена, что где бы ты ни был, они выстраивались для тебя в очередь. Ты не должен выбрать одну, за которой охотится самая опасная банда во всей Неваде.

– Я хочу тебя.

– Это не имеет никакого смысла. Если ты хотел ребенка, то выбрал бы кого–то безопаснее.

– Я выбираю тебя, и никогда не был более уверен ни в чем в своей жизни.

Я посмотрела на него, заглянула в глубину его глаз, пытаясь прочесть их смысл. Что он имел в виду? Может он просто говорил мне то, что я хотела услышать? Или же я сама воспринимала то, что я хотела услышать, таким образом, оградив себя от этой ужасной ситуации? Я не хотела быть дурой и наивной девчонкой.

Официантка вернулась с нашими напитками.

– Вы готовы сделать заказ? – спросила она.

– Ты должно быть голодна, – Джексон посмотрел на меня.

– Да, – я повернулась к официантке. – Могли бы вы принести чили с тостом, бекон, и салат Цезарь.

– Вы хотите салат с анчоусами? – она оглядела мою худую фигуру, удивляясь от такого большого заказа.

Я покачала головой.

Джексон улыбнулся.

– Хорошая девочка, – сказал он, впечатленный тем, что я не стеснялась перед ним объедаться. – Мне стейк и яйца, стейк средней прожарки, а яйца всмятку.

– С тостом?

– Тостом и соусом для стейков.

– Сейчас, – сказала официантка и удалилась.

Когда она ушла, я посмотрела на Джексона, и до сих пор не оправилась от того, что он сказал.

– Ты хочешь, чтобы я родила тебе ребенка? – снова спросила я, недоверчиво.

– Для начала, – он рассмеялся.

– Как это «для начала»? Что может быть еще?

– Увидишь, – сказал он, лукаво подмигнув. – Ты обещала мне все, Фейт. Я намерен взять все.

– Я сдержу слово, – пообещала я, отчего мое сердце бешено заколотилось.

Правда была в том, что все, что он от меня хотел, я была готова ему дать. Я жаждала, чтобы он хотел меня, а я хотела принадлежать ему.

– А взамен, я предоставлю тебе безопасность, которую обещал.

Он многозначительно посмотрел на меня, и в тот страшный момент я поняла, что произойдет. Здесь не будет счастливого конца. Он вернется в Лос–Лобос, сразится с ними и умрет в процессе. Он подарит мне ребенка, но его не будет рядом, чтобы воспитать его вместе со мной.

Он торжественно улыбнулся мне, а мои глаза наполнились слезами.

– Ты не должен туда идти, – сказала я.

Он покачал головой.

– Это единственный путь.

– Нет, это не так. У нас есть варианты. Мы могли бы сбежать вместе.

Он невесело рассмеялся, но мне было не до смеха.

– Мы не можем сбежать, Фейт. Я не создан для этого.

Я покачала головой. Это было похоже на злую шутку судьбы. Вот я сижу с мужчиной, который говорит мне, что хотел бы, чтобы я подарила ему ребенка, и в то же время, он сказал, что его не будет рядом, чтобы увидеть его.

– Мне жаль, – прошептала я. – Мне так жаль на счет всего этого.

Это было все, что я могла сказать. Я втянула его в эту ситуацию, и теперь ему придется иметь с этим дело. Он собирался бросить свою жизнь на кон, и в этом была моя вина. Я так отчаянно нуждалась в помощи, что не учла этого в своей голове. Я не понимала стоимости, не думала, что, мужчине, который поможет мне, придется заплатить, чтобы купить мою безопасность.

Лос-Лобос. Они не остановятся. Джексон знал это. Я поняла, что он, должно быть, понял это в тот момент, когда увидел меня в мотеле. Он решился на это еще тогда. Он понятно выразился. Жизнь за жизнь. Неужели он хотел меня настолько сильно, что готов был пожертвовать своей жизнью? Неужели он хотел трахнуть меня так сильно, что готов был лезть под пули? Знал ли он уже тогда, что хотел, чтобы я стала матерью его ребенка?

Это не переставало кружиться в моей голове.

– Не извиняйся, – говорит он. – Я рад, что все это произошло.

Это смирение в его глазах, как если бы он всегда знал, что мир еще поквитается с ним. В этих глазах также присутствовала стальная сила, и я отчаянно хотела верить, что этих сил будет достаточно, чтобы пройдя через все, он остался жив.

– Я всегда хотел такую девушку, как ты, Фейт. Я даже не знал этого, до того дня, как мы встретились в Рино. С тех пор моя жизнь не была прежней. Теперь у меня есть ты, и я понимаю, что ты все, что я искал все эти годы.

– Ну, теперь я вся твоя, Джексон.

– Верно, но это жестокая победа. Я должен буду скоро покинуть тебя.

Мои глаза расширились. Я не могла этого вынести. Я хотела заставить его изменить свой план. Он не мог оставить меня, и я бы не разрешила ему.

– Ты не должен уходить.

– Должен. И я уйду. Стейтен Волк. Лос–Лобос. Они будут становиться все крепче, и будут охотиться на нас, как животные. Чем раньше я нанесу им первый удар, тем лучше.

– Нет, – я запнулась. – Не делай этого.

Он покачал головой. – Я должен сдержать свою часть сделки. Я обеспечу тебе защиту. Ничего не произойдет, пока я не позволю этому случиться.

– Я умоляю тебя, не уходи.

– Волк – лидер Лос-Лобоса. Я украл его женщину, и это не останется безнаказанным.

Покачав головой, я заплакала. Лос–Лобос уже насчитывал более ста членов. Они все, что было в округе Рино.

– Если ты уйдешь, я больше никогда не увижу тебя.

– Тогда, что бы ни случилось, нам лучше сегодня рассчитаться.

Я была в отчаянии. Я чувствовала, будто наступил конец света.

– Джексон, ты уже сдержал свою часть сделки. Ты спас меня. Ты привез меня сюда.

Слезы полились из моих глаз. Я чувствовала, что умру без него. Я не могла позволить ему уйти. Он должен был остаться.

– Мы дали друг другу обещание, – сказал он. – И я намерен сдержать свое.

– Мы оба уже сдержали свое слово, – настаивала я.

Он покачал головой.

– Нет, не сдержали. Пока нет. Но сдержим.

– Ты увез меня подальше от того мотеля. Я отдала тебе всю себя.

– Это не было нашей договоренностью, Фейт, и ты это знаешь.

Я посмотрела в его глаза и знала, что он был прав. Обещание было иным. Гораздо иным.

– Ты сдержишь свое обещание, даже если на самом деле никогда не хотела.

– Я рада, что согласилась на это, Джексон.

Пришла официантка с нашей едой, и я вытерла слезы. На десерт Джексон заказал яблочный пирог для нас. Он сказал, что нам нужна сила для того, что грядёт.

– Прости, Джексон, – сказала я, когда официантка ушла.

Он потянулся через стол и взял мои руки в свои.

– Я серьезно хочу тебя, Фейт Степхерд, и не осознавал это, до этого момента.

– Джексон, это не выход из ситуации.

– Я должен встретиться лицом к лицу с Волком, – сказал он.

– Почему? Он убьет тебя. Ты не можешь победить такого человека. Мы можем сбежать. Мы можем уехать на север. Спрятаться в Вашингтоне, или Канаде. Или даже на Аляске. Также мы можем уехать на юг, в Мексику. Меня не волнует, куда мы уедем и на сколько, пока мы вместе.

Я до сих пор умоляла его.

– Я не убегаю, – произнес он. – Не проси меня начинать.

– У тебя есть кто–то к кому мы можем обратиться за помощью?

– У меня есть свое братство, – он на мгновение задумался, – но я не могу втягивать их в это. Это наша война.

– Джексон, мне очень жаль. Я не понимала, что до этого может дойти.

Он долго смотрел мне в глаза. Когда он заговорил, было ощущение, будто он говорил со мной с огромного расстояния.

– Я знаю, – сказал он.

Я не могла есть. Я плохо себя чувствовала. Если Джексон приедет в Лос–Лобос в одиночку, они убьют его.

– Скажи мне, – говорил он, начиная есть, – что нравится Волку Стейтену?

Я не знала, что сказать. Мне хотелось плакать. Я посмотрел в глаза Джексона и все, что я могла чувствовать, было чувство вины. Я подписала ему смертный приговор.

– Ты знаешь его.

– Я вел с ним бизнес. Но что он за человек?

– Он очень эксцентричный, – вздохнула я. – Как ты.

– Он был к тебе добр?

– Я думаю, он был таким в начале. Это было два года назад. Затем он начал меня избивать. Обманывать. Он ставил меня в компрометирующие ситуации с его дружками. Последней каплей стало то, что он решил запереть меня в тайную комнату в своем доме.

– Я рад, что ты сбежала, – Джексон кивнул. – Ты слишком хороша для подобной жизни, Фейт. Ты слишком хороша для всего этого.

Я посмотрела в его глаза, и поняла, что, в некоторой степени, Джексон был опасным человеком. Я поняла, что он попробовал кровь на вкус. Он сказал, что был опасным аж до самых костей. Он был жесток, силен, и мог делать то, что нужно.

Но это не делало его плохим в моей книге. Это сделало его мужчиной, настоящим мужчиной.

– Не оставляй меня, – спокойно сказала я.

– Я собираюсь убить Волка, – сказал он. – Это дело нужно довести до конца. Такой человек, как он, будет охотиться за тобой всю твою жизнь.

– Нет, – я всхлипнула.

– Я сдержу свое обещание, Фейт, – Джексон кивнул. – Я собираюсь помочь тебе.

– Я никогда не хотела причинить тебе боль.

– Это не важно, – сказал он. – Правда в том, что мои дни и так сочтены уже с самых давних пор.

– Не говори этого.

– Я уже смирился с этим, Фейт. Но ты должна сделать то, что обещала.

– Я, клянусь, Джексон.

– Ты должна сдержать обещание.

– Клянусь Богом, что сдержу.

– Ты сдержишь его уже сегодня вечером.

Глава 11

Джексон

У братства был секретный дом на холмах, над пустыней. Мы использовали его время от времени, когда нам нужно было спрятаться. Он не был подключён к локальной энергосистеме, а получал энергию от собственных солнечных батарей, и имел собственное водоснабжение.

Я привез Фейт туда, чтобы она смогла сдержать свое обещание. Теперь, когда моя смерть была близка, это обещание было единственное, что имело значение.

– Что это за место, Джексон?

– Место, где мы можем быть в безопасности.

– Почему бы нам не остаться здесь навсегда?

– Я уже говорил тебе, Фейт, – я засмеялся. – Я не убегаю. Ни от кого.

Я показал ей дом, необычной, саманной постройки, с видом на бескрайнюю пустынную долину. Природный ручей весной становился больше, а деревья бросали тень на веранду и сад. Я знал, что она захочет остаться со мной.

Черт, я тоже хотел остаться, но не мог. Если я собирался напоминать ей о пунктах нашего обещания, то мне тоже придётся придерживаться своих. И я обещал уберечь ее, что означало, убить Волка Стейтена, главу Лос–Лобос.

– Освежись, – я показал ей ванную. – Отдохни. Я вернусь через час.

– Куда ты идешь?

– Нам нужны дрова. Здесь ночью становится холодно. Нам также понадобится что–нибудь на ужин.

– Я пойду с тобой.

Она испугалась, что я собирался оставить ее.

Она была потрясена. Я бы рассказал ей все это в закусочной, но она все еще до конца не осознала. Она до сих пор не верила в происходящее, и я не винил ее. Это было слишком тяжело. Она села на кровати. Я хотел сесть рядом с ней, чтобы сказать ей, что у нас все получится, что мы будем жить счастливой совместной жизнью, но я не мог. Правда была важнее. А правда была в том, что уже утром я уезжал навстречу своей смерти.

И прежде, чем я это сделаю, я собирался получить от нее свою плату. Она будет носить моего ребенка.

Я сказал ей, что она еще пожалеет о том, что она обратилась ко мне. Я сказал ей, что не принесу ей ничего, кроме боли и сожаления. Я не шутил и имел в виду каждое сказанное слово.

– Ты сказал, что у тебя есть братья, – она покачала головой.

– Мы – братство. Я называю их своими братьями, но мы не связаны кровно.

– Джексон, – сказала она, – нам нужно поговорить.

Я покачал головой:

– Время разговоров кончено, Фейт. Время для разговоров было вчера вечером, прежде, чем я пустил пулю в головорезов Лос–Лобоса.

– Я не хочу, чтобы ты умер, Джексон. Я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью, даже если это ради моей безопасности. Я не вынесу, если ты не вернешься.

– Слушай меня внимательно, Фейт, – я наклонился и взял ее лицо в свои руки. – Правда в том, что я с радостью сделаю это. Если я смогу пожертвовать своей жизнью, чтобы помочь кому–то, такому же красивому как ты, это будет того стоить. И если я отправлюсь в свою могилу, зная, что существует шанс, что ты носишь моего ребенка, я столкнусь со своей участью, с мужеством и честью.

Она посмотрела на меня, и я мог сказать, что она поняла, что я имел в виду. Я знал, что сошел с ума. Я знал, что ни одна женщина в мире, не хотела услышать эти слова. Но, несмотря на всю странность и мужскую логику, она смогла понять всю суть.

Жизнь за жизнь. Вот как это звучит для настоящего мужика. Это просто. Вот в этом суть.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

– Откуда мне знать, что?

– Как ты знаешь, что я та самая? Что я та, за которую ты готов отдать свою жизнь? Откуда ты знаешь, что я та самая, которой ты доверишь жизнь и воспитание своего ребенка?

Я прижался к ее рту, и поцеловал. Наши языки встретились и сплелись.

– Я просто знаю, – сказал я, и вышел из комнаты.

Глава 12

Джексон

В нашем логове была мощная винтовка с прицелом, которую я взял вместе с коробкой патронов и направился в знойную долину. Примерно спустя четыре мили я повернул на грунтовую тропу, ведущую к холмам. Я нашел позицию с лучшим обзором, и начал ждать.

Прошло тридцать минут, прежде чем в поле моего зрения появилась группа оленей. Они были почти на тысячу ярдов от меня, но я хотел проверить винтовку. Это было оружие, которое я использую, чтобы убить Волка Стейтена.

Я зарядил ее и поднял руку, чтобы проверить ветер. Дул легкий восточный ветерок. Я остановил свой взгляд, убедившись, что там не было никаких порывов или горбов, на дне долины. Я медленно, но равномерно, вдохнул, держа большого оленя на мушке, и поместил свой палец на спусковом крючке.

Из–за расстояния невооруженным глазом, олень был едва ли точкой среди колючего кустарника. Через прицел, я был так близок, что чувствовалось, будто я мог прикоснуться к нему. Я видел, как он дышит. Я мог разглядеть слабую белую окраску под его левым глазом. Я тренировал свой прицел на артерию на шее, чуть выше лопатки. Это будет мгновенная смерть.

Я выдохнул и нажал на спусковой крючок.

Он даже не слышал выстрела, когда пуля достигла цели. Другие олени отскочили и сбежали, разбегаясь по всей долине, как рыба в рифе. Моя мишень упала на землю, и вокруг туши поднялось небольшое облачко пыли.

Мой отец умер, даже не увидев своего внука. Фейт была моей судьбой. Я не просил ее. Она пришла в тот бар и сама предложила мне себя. Я собирался отдать свою жизнь ради нее, и это автоматически делало ее моей.

Когда я вернулся в дом, я мог думать только о том, чтобы наполнить ее лоно своей спермой.

– Фейт, – позвал я.

– Я здесь, – сказала она из спальни.

Я вошел, и мои глаза увеличились, когда я увидел, как красиво она выглядела. Клянусь Богом, я никогда не видел что–либо более соблазнительное. Она вымыла волосы, и они были еще мокрыми. Ее кожа была влажной после ванны. Она была чистой и надушенной.

Она завладела моим дыханием.

– Ты помнишь, что я сказал тебе при нашей встрече? – спросил я.

Она смущенно кивнула. Она дрожала. Она боялась того, что я собирался сделать.

Мой член прижимался к моим джинсам, как тигр в клетке, желающий вырваться.

– Я сказал, что уничтожу тебя. Я сказал, что выпью тебя, как пустыня выпивает дождь. Что я хочу овладевать тобой, пока ты не начнешь умолять меня остановиться.

– Я помню.

– Хорошо, потому что я здесь как раз ради этого, Фейт.

Белая простыня покрывала ее тело и она стянула ее, открывая все, что она могла мне предложить.

От животного желания мое сердце ускорило ритм.

Она слабо улыбнулась.

– Я собираюсь оставить свое семя в твоем лоне, и когда я закончу, если на то будет воля Божья, ты станешь носить моего сына.

Она соблазнительно раздвинула ноги, и я не мог в это поверить. Она хотела меня. Я думал, что я уничтожил ее, оскверняя своей нуждой оставить наследника, но она встречала меня с распростертыми объятиями.

– Я твоя, Джексон, – прошептала она.

Я разделся, и, увидев меня, она ахнула. Мой член был настолько твердый, что он был красным от желания. Вся моя кровь сосредоточилась в этом месте. Он знал, на что идет. Речь шла о выполнение закона, для чего он был создан.

Я подошел к кровати и медленно поднялся над нею. Она посмотрела на меня со смесью любви и ужаса. Опустив руку к ее киске, я почувствовал, что она была уже мокрой. Я улыбнулся.

Мой палец скользнул внутрь нее, и ее мускулы сжались вокруг него, словно кулак.

– Вот это моя девочка, – сказал я.

Я поцеловал ее, заставляя язык ворваться в ее рот, и она всосала его.

Пока мы целовались, я скользнул своей толщиной в ее ноющее влагалище, заполняя ее своим массивным органом. Она была тугой, что заставило ее ахнуть. Я был больше, чем ее бывший. Это понятно. И я вошел на полную длину.

Она издала всхлип. Больше похожий на крик, чем стон.

– Ты собираешься стать моей, Фейт. После этого, ты станешь полностью моей.

– Я знаю, – прошептала она.

– И я собираюсь стать твоим, – сказал я.

Она притянула меня к себе ближе, и мой член забился от удовольствия. Понимание того, что я собирался залить своей спермой ее обнаженное лоно, затрепетало во мне.

Уже не было пути назад. Будто, сам Бог велел этому произойти.

Я толкнулся и вышел обратно. Ее пальцы сжали мышцы на моих плечах. Я толкнулся в нее снова, и она снова простонала. Я начал наращивать темп, толкаясь в нее снова и снова, и выходил, двигаясь, как поршень двигателя, будто во мне проснулась безумная страсть.

Я понял, когда собирался кончить, и моя сперма ударила в её шейку матки. В этот раз никакой презерватив не сдерживал мое семя. Я свободно изливался в ее лоно и, вместе, мы создавали новую жизнь. Я хотел этого. Я хотел почувствовать, как это происходило.

Я надавил, мой член содрогался от удовольствия. И толкался настолько глубоко, что от каждого толчка она вскрикивала.

Невинное дитя – это было единственным, что занимало мои мысли, когда мой член беспощадно претворял это в жизнь.

Ее ноги сжали мою талию настолько крепко, словно, она собиралась оставить синяки на нас обоих. И я хотел этого, я хотел сохранить на себе ее след, и взамен, оставить на ней свой.

Она была моя. Она собиралась стать моей навсегда.

Любой человек, который был для нее угрозой, рисковал своей жизнью. Я бы стер все воспоминания о Волке Стейтене. Он осквернил Фейт, угрожал ей, а она принадлежит мне.

Я схватил ее за грудь. Они были такие маленькие и мягкие в моей массивной руке. Я посмотрел ей в глаза.

– Я кончаю, Фейт.

– Я знаю, – воскликнула она.

Я мог чувствовать это. Я чувствовал, как сила моей спермы врезалась в нее с такой силой, что грозилась разрушить ее. Она закричала. Ее мышцы сжали меня так сильно, что это причиняло боль. Ее влагалище обхватило мой член словно удавка. Я кончил в нее, словно от этого зависела моя жизнь. Ее лоно брало мою сперму, а я не мог перестать в нее изливаться. Снова и снова, что у меня даже перехватывало дыхание. После каждого всплеска радости, следовала новая струя спермы.

Ее глаза не отрывались от моих. Я сделал это. Я заложил свое семя в ее тело и зародил в ней своего ребенка.

Я взял ее, клеймил. Она теперь принадлежала мне, и останется такой навсегда. Даже сам Бог не мог отменить то, что я сделал с ней.

– Я твоя, – прошептала она, когда мой оргазм схлынул.

– Да, – сказал я. – Ты моя, – и мой голос дрогнул.

Слезы навернулись на мои глаза и упали на ее лицо. Впервые в моей взрослой жизни, я заплакал.

Глава 13

Фейт

В этом не было смысла, но в ту ночь, с Джексоном, я чувствовала себя безопаснее, чем когда–либо раньше в моей жизни. Все было по–другому. Весь мир был новым. Теперь я была его, его собственностью, его женщиной. Я носила его ребенка, или, по крайней мере, надеялась, что носила. Я смогу узнать только через несколько недель. Но это все, что имело значение.

В течение последних двух лет, которые я провела с Волком Стейтеном, я, ни разу, никогда не чувствовала себя в такой безопасности или одержимости. Несмотря на всю власть Волка, на всех прихвостней, которые были у него на побегушках, он никогда не чувствовал себя таким всесильным или таким собственническим, как Джексон.

Я хотела всецело принадлежать Джексону. Я хотела стать его собственностью. Я хотела его сперму внутри себя.

Вынашивание его ребенка будет величайшей честью в моей жизни.

Единственная проблема была в том, что утром он собирался уехать в лагерь Лос–Лобос, и найти свою смерть.

Я прижалась к нему так сильно, как если бы в моих силах было остановить шторм, который назревал. Я знала, что я бесполезна. С таким же успехом я могла остановить ход жизни.

Через окно мне было видно белый диск луны. Это было мирное место. Мне очень понравился этот дом, где я бы могла с радостью остаться с Джексоном. Я бы смогла забыть Волка, он бы не нашел нас здесь. Будто всего этого никогда и не было. Но Джексон не мог так жить. Я знала, и уважала это.

– Фейт, – прошептал он.

– Да?

– Как ты себя чувствуешь?

Я коснулась своего живота. Он был мягким, гладким и теплым. Я чувствовала себя по–другому, но не в том смысле, в каком имел в виду он. Я чувствовала себя в безопасности, что я принадлежала мужчине, настоящему мужчине, который знал, как со мной обращаться. Я не знала, была ли я беременной или нет, но хотела узнать это больше всего на свете.

– Я чувствую себя в безопасности, – сказала я.

– Хорошо. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Я хочу, чтобы ты чувствовала безопасность всю свою оставшуюся жизнь.

Вот почему ему приходилось ехать за Волком.

– Ты знаешь, как говорят там, откуда я пришел? – спросил он.

– Нет, я даже не знаю, откуда ты родом.

– Долина Сокорро (прим.пер. штат Нью–Мексико), – сказал он, – Виноградники, океан, вот что я зову домом.

– Звучит красиво, – сказала я.

– Там замечательно. Ты увидишь.

Я улыбнулась. Мне понравилась эта идея. Я хотела отправиться туда, откуда он родом. Я хотела бы прожить с ним жизнь. Если бы я забеременела, то хотела бы, чтобы отец этого малыша остался со мной.

– И, – произнесла я, – что же они там говорят?

– Говорят, – Джексон усмехнулся, – что мужчина, который не знает, как заставить леди кончить, это не мужчина.

Я покраснела. За последние двадцать четыре часа он подарил мне больше оргазмов, чем Волк смог доставить мне за два года.

– Это так, – согласилась с ним я.

Он кивнул, и забрался под простыни.

– Джексон, что ты делаешь?

Ему не нужно было отвечать. Его язык ответил за него, мягко облизывая мой клитор, а его небритый подбородок щекотал мои бедра. Это пустило мурашки по моей коже.

Я ахнула.

Он прошелся языком вверх–вниз, заставляя меня извиваться от удовольствия. Я схватила подушку и крепко сжала ее, пытаясь подавить реакцию моего организма на то, что он делал.

Его язык двигался от вершины клитора вниз, по моей вагине и ниже, пока он не достиг моего ануса. Я пребывала в шоке. Никто никогда не лизал меня там раньше. Я хотела остановить его. Я была в ужасе. Это было не то, что я когда–либо ожидала попробовать.

Я закрыла свое лицо подушкой, когда он поместил свою голову между моих ног, держа их открытыми с помощью своих рук.

Я теперь была его. Я никак не могла помешать ему сделать то, что он задумал. Я была в его власти, будто ему принадлежало управление над моим телом.

И мне это нравилось.

Его язык прижимался к анусу, послав дрожь восторга в мою плоть. Он раздвинул мои ягодицы своими большими руками и вылизывал все части, которые только хотел.

Я была рада, что у меня была та подушка. Это дало мне хоть какую–то преграду, где можно спрятаться, даже если это было только в моем разуме.

Он поигрался пальцем с моим клитором, другой рукой схватив одну из моих грудей, и нежно ущипнул за сосок. Поиграв с моим клитором, он скользнул в мою мокрую киску, и я содрогнулась от удовольствия.

Все это время его язык играл с моим анусом, будто он был хищником, а я была его добычей.

– Джексон, – закричала я.

Он вылез из–под простыни и прижался своим влажный ртом к моему лицу. Я не могла в это поверить. Он сделал это для меня. Когда он сказал, что я буду умолять его, чтобы он овладел мной полностью, он говорил правду. Он имел в виду каждое слово.

Глава 14

Джексон

Я проснулся рано, еще до рассвета, но Фейт еще спала, так как я полностью ее истощил.

Я направился в город и купил немного свежего кофе, джема, яиц, хлеба, молока и масла. Я не уверен, что ей нравилось, но знал, что она была голодна. Когда она проснулась, завтрак был уже готов.

– Откуда все это взялось?

– Из магазина.

– Ты это сделал сам?

– Это всего лишь несколько яиц.

Она была признательна и поблагодарила меня. Мы ели в постели и пили кофе. Быть вместе с ней, было словно мечта. Все, что произошло в последние пару дней, было сном. С момента, когда она вошла в бар, словно сама судьба ворвалась в мою жизнь.

Я намеревался покинуть её сразу после завтрака, чтобы приступить к работе, но из–за того, каким образом Фейт смотрела на меня, я задержался. Я просто не мог оторваться от нее. Она собиралась стать матерью моего ребенка. Я знал это на сто процентов, что полностью противоречило логике.

Но я хотел, чтобы она тоже это знала. Я хотел, чтобы она знала, что она принадлежала мне настолько, что даже если Стейтен или его люди убьют меня, и она больше никогда меня не увидит, это не имело бы значения, она все равно будет моя. Я хотел выжечь себя на ее душе, заклеймить ее своим телом, чтобы она никогда не смогла освободиться от меня.

Не то, чтобы я хотел забрать ее свободу или будущее. Я ничего не хотел у нее отнимать. Наоборот, я хотел ей что–нибудь дать. И это было как раз тем, что я знал, как отдавать.

– Фейт, – позвал я.

– Да, Джексон.

– Встань на колени.

– Сейчас?

Я ничего не сказал и не хотел, чтобы она мне отвечала. Я хотел, чтобы она сделала, как я сказал. Она подозрительно зыркнула, но все равно послушалась и оседлала меня. Она не верила, что я был готов к новому раунду. Она думала, что я устал. Если бы она только знала, что когда дело касалось ее тела, я никогда не уставал.

Я был сильным во всех отношениях. Широкая грудь, большие руки, член, словно дополнительная конечность. Мое голое, покрытое шрамами тело было ужасным. Фейт смотрела на меня так, будто собиралась меня поглотить. Ей было не страшно. Она не возражала на счет моих шрамов, и я любил ее за это.

Она поступила так, как я ей сказал, забралась на меня и обняла меня за плечи. Я прижал ее к своей груди. Мой пульсирующий член находился прямо перед ней, прижавшись к ее нежному животику. Я знал, что мой ребенок уже там зародился. Фейт не понимала этого, но достаточно скоро поймет.

Она была такой маленькой напротив меня. Я положил руки под ее ягодицы и поднял, опробовав вес ее тела. Она ничего не весила, вообще.

Она посмотрела в мои глаза, как ребенок, собираясь позволить мне делать все, что я хотел. И я мог бы ей рассказать.

– Я буду защищать тебя, – произнес я негромко.

Она кивнула.

– Все будет улажено.

– Спасибо, – прошептала она.

– Единственное, что тебе нужно сделать – это сдаться мне полностью.

Она наклонилась и начала целовать мою шею, рот, нежно посасывая чувствительную кожу. Я закрыл глаза, чувствуя, как поднимается член. Он поднимался между ее ног, словно быстрорастущее дерево.

Она посмотрела на него.

– Плюнь на него, – приказал я.

Она взглянула на меня.

– Давай же, – я настаивал.

Она пустила струю слюны, которая стекала с ее губ над головкой моего члена, отчего мой кончик заблестел, покрытый ее слюной.

– Ты мне доверяешь? – спросил я.

Она кивнула.

– То, что я хочу сделать, может сначала причинить немного боли, – сказал я.

Она снова кивнула.

– Просто помни, что все имеет свою цену.

Она прижалась ко мне. Я поднял ее, в нескольких сантиметрах от моих колен, и удерживал ее в подвешенном состоянии над своим членом.

– Поставь ноги по обе стороны от моей груди, – сказал я.

Она сделала, как ей сказали. Очень медленно, я опустил ее на мой стояк. Ее киска была готовой, уже истекающей для меня, но не киску я желал. Я опустил ее так, чтобы кончик моего члена прижался сильнее к мышцам ее девственной попки.

Она ахнула.

Я сосредоточился на ней.

– Это то, что я хочу от тебя, Фейт. Это то, что я требую.

Она захныкала, когда я опустил ее еще на дюйм, и головка члена надавила на ее анус. Она попыталась поцеловать меня, но я увернулся.

– Пока нет, – остановил ее я. – Пока я не скажу.

Она поежилась. Я не знал, было ли ей холодно или страшно. Я поднял ее выше и снова опустил, чтобы мой член сильнее прижался к тугому кольцу ее попки. Я хотел ввести его туда. Я хотел излить туда свое семя. Я хотел убедиться, что она моя, полностью, раз и навсегда.

Я знал, что то, что я должен был сделать в Неваде, было опасно, и были все шансы, что я никогда не увижу ее снова. Если мой план сработает, если она уже носит моего ребенка, мне придется увериться, что она будет меня вспоминать. Я должен был убедиться, что она вспомнит, что принадлежала только мне, даже если я буду уже мертв. Я не хотел, чтобы после моей смерти, пришел еще один мужчина и завоевал ее сердце. Я должен был выжечь себя на ее сердце так же, как клеймят скот. Мне придётся проникнуть в нее настолько глубоко, чтобы даже смерть не смогла искоренить меня оттуда.

Я нуждался в этом. Мне нужно было это для своего ребенка. Я нуждался в том, чтобы она говорила обо мне нашему ребенку. Также мне это нужно было для себя. Если я собирался направиться навстречу своей смерти, я должен был знать, что в моей жизни был смысл. Но больше всего, в этом нуждалась Фейт. Я мог чувствовать это, как некоторые животные чувствуют воду в пустыне. Ей нужно было кому–то принадлежать, знать свое место в мире. И я собирался ей это дать.

Она закричала. Мой член проталкивал себе путь через барьер, проникая в ее проход, и это ужасало ее.

Когда я нашел ее, она была совершенно потеряна. Теперь она носила моего ребенка, но этого было недостаточно. Я должен был иметь больше. Мне пришлось взять от нее все.

И я собирался пожертвовать чем–то тоже.

Мне пришлось глубоко проникнуть в нее. Я должен был выжечь себя на ее душе, и удовольствие здесь было ни при чем.

Это не было простым освобождением. Я хотел сломать ее, как укротитель лошадей ломает мустанга. Мне нужно было, чтобы она знала, кому принадлежит. Я хотел от нее не только любви, но и страха, уважения. Я хотел, чтобы она меня боготворила, как животное, боготворит своего хозяина.

Она закричала, но была бессильна, чтобы остановить меня. Я опустил ее на эрегированный член, и он проник в нее, словно насквозь пронизывающий меч.

– Пожалуйста, – произнесла она, но я не слушал. Я не мог сейчас остановиться. Если бы я сейчас остановился, она никогда не простила бы меня. Она начнет меня презирать. Я не мог остановиться, пока она не стала полностью моей. Я должен победить ее волю и ее сопротивление.

– Джексон, – прошептала она.

Я отказывался чувствовать сострадание. Я продолжал опускать ее, пока она не опустилась на мои колени, мой член был в ее попке, а мои яйца касались ее ягодиц.

– Некоторые вещи должны прийти с болью, – сказал я.

– Зачем ты это делаешь?

– Ты поймешь, когда я умру.

– Нет, – воскликнула она.

– Если Лос–Лобос убьют меня, я буду жить в тебе, Фейт. Я буду жить в твоем чреве.

– Ты даже не знаешь, беременна ли я.

Именно тогда я поцеловал ее. Мой член находился в ее заднице, до самого центра ее тела, и я засунул свой язык в ее рот, чтобы она не могла произнести ни слова. Она пыталась кричать, стонать, просить пощады, но я подавил это. Я не мог это слышать.

Я одновременно создавал и разрушал единственную вещь в мире, что имела для меня значение. Я делал ее своей навсегда. Я знал, что после этого она никогда не взглянет на другого мужчину.

Но я также заставлял ее ненавидеть меня, чтобы она смотрела на меня как на монстра. Она никогда не простит мне моего ухода. Никогда.

Если я оставлю ее теперь, и Волк убьет меня, если я не вернусь к ней, она возненавидит меня.

Мой член пульсировал внутри нее. Она сопротивлялась, но я крепко удерживал ее на месте. Не было никакого спасения. Она прикусила губу, и я освободил ее от моего поцелуя.

Ее когти впились в плоть моей спины.

– Не сопротивляйся мне, – заревел я. – Я делаю это ради нас.

Она плакала. Мой член взорвался потоком спермы, выливаясь в ее анус волной удовольствия.

– Я знаю, – она воскликнула.

Всплеск за всплеском мой оргазм пульсировал внутри ее попки.

– Сильнее, – закричала она.

Я толкнулся своим пахом, вгоняя его в ее мягкую плоть. Мой член был таким твердым внутри нее, что она не смогла бы вырваться, даже если бы я ей позволил.

– Сильнее, Джексон, – она снова кричала. – Если ты собираешься разбить мое сердце, тебе лучше разбить его полностью.

Я закрыл глаза. Ее ногти впились в мою спину так глубоко, что кровь лилась по моим шрамам.

Ее рот был прижат к моей шее, а зубы мучительно кусали меня. Ее ноги были так плотно обернуты вокруг моей талии, что я едва мог дышать.

Последний всплеск моей спермы хлынул в ее попку, я понял, что это свершилось. Она была моей. Она полностью принадлежала мне, и всегда будет принадлежать.

Я уничтожил ее. Я стал ее хозяином.

Глава 15

Фейт

Когда Джексон сказал мне, что он уезжает на север, что–то сломалось внутри меня. Он собирался ехать навстречу своей смерти, и даже не заморачивался, что собирался оставить меня. Меня не волновало, что он утверждал, будто это было для меня. Это не так. Мне не нужна была месть Волку. Все, что мне было нужно, так это, чтобы Джексон остался со мной, чтобы он защищал меня и никогда не оставлял. Все, что мне нужно было, это он.

– Я не могу остаться, – сказал он. – Ты знаешь это.

– Тогда иди, – я заплакала. – Если ты собираешься оставить меня, уходи сейчас. Было бы лучше, если бы я никогда не встретила тебя. Было бы лучше, вообще не убегать от Волка.

– Фейт, – позвал он, но было слишком поздно.

Я покачала головой, не желая больше слышать его слов. Он разбил мое сердце, и знал это. Как он мог так поступить со мной? В течение двух страстных ночей, он заставил меня окончательно влюбиться в него. Я уже знала, что была от него беременна. В этом не было никаких сомнений. Я не знаю, откуда бралась эта уверенность, но я знала на сто процентов.

Теперь он разбивал мне сердце. Он уничтожил мое тело и мое сердце в одно и то же время. Он не понимал, что я бы простила ему что угодно, если бы только он остался. Он не понимал, что меня не волновал Волк Стейтен. Все, что меня заботило, пребывание Джексона со мной.

Я хотела сказать ему, что освобождаю его от его обещания, что он не должен никуда идти, но он не слушал. Он думал, что я возненавижу его за трусость, но это было так далеко от истины.

Единственное, что я ненавидела в нем – что он уходил от меня. Ему не нужно было этого делать. Он не должен был начинать охоту. Мы что, не могли остаться в этом доме, или он не мог взять меня куда–нибудь еще?! Я бы поехала с ним куда угодно. Я хотела его, и мне было плевать на справедливость. Я хотела, чтобы Джексон помог мне вырастить этого ребенка, ведь он был таким непреклонным, чтобы зачать его.

– Скажи мне, где найти Волка, – сказал он.

Я сверкнула в него глазами. Я была так зла, что будь у меня пистолет, то я бы выстрелила ему в сердце.

– Ты бросаешь меня сейчас? – спросила я.

– Фейт, я должен идти.

– Ты ничего не должен. Это твоя гордость заставляет тебя уходить.

– Волк Стейтен заслуживает смерти.

– Мне плевать на него. Все, что я хочу – сбежать с тобой.

– Я никогда не убегаю. Ты знаешь это.

– Ты сбегаешь от меня. Ты трус, Джексон Джонс. Если ты оставишь меня сейчас, ты останешься трусом до конца своей жизни. Клянусь Богом.

– Я предупреждал тебя, – сказал он. – Я говорил, что ты пожалеешь, что связалась со мной. Я предупреждал тебя, что это не приведет ни к чему, кроме боли.

Вынув бумажник из своей сумки, я бросила в него бумажку. Если он хотел убить себя, кто я такая, чтобы перечить?