Валерий Владимирович Медведев ПЛЮС ВОСЬМОЕ МАРТА

Новенького звали Лёня, фамилия у него была Цветков. Он появился в третьем «Б»в самом начале декабря.

С каждым днём посещения класса мальчишки относились к нему всё хуже и хуже, в то время как девчонки всё больше и больше обращали на него внимание.

Почти все мальчишки в классе считали,что этот самый Цветков ведёт себя по отношению к девчонкам недостойным для мужчины образом. Уже через неделю все они за глаза называли Цветкова девчачьим угодником. Цветков всем девчонкам говорил «вы». Никого из них не называл Веркой, Катькой или Лизкой, а если обращался, то говорил: Вера, Катя, Лиза. Он не дёргал девочек за волосы и не делал им подножки на переменах. Если какая из них роняла на пол учебники или тетрадку, он поднимал. Если на перемене к нему подходила девочка, а он сидел за партой, то обязательно вскакивал и вёл разговор стоя. В дверях он сначала пропускал девочку, затем уже проходил сам. В раздевалке обязательно подавал ей пальто.

Сначала решили, что новенький приехал из Ленинграда. Коля Беляев сказал, что все ленинградцы отличаются особенной вежливостью. Но на поверку оказалось, что Цветков Лёня приехал в Москву не из Ленинграда, а из Уфы.

А потом Филимонов Женя высказал догадку, что этот новенький выслуживается и хочет стать старостой класса. Но и этот слух тоже не подтвердился. Когда классная руководительница Зоя Ефимовна предложила ему этот пост, он от него вежливо отказался.

Затем Петя Ваганов предположил, что Лёня Цветков хочет произвести впечатление на самую красивую девочку из третьего «Б» Лену Королькову. Но и это оказалось неверно: Лёня Цветков к Лене Корольковой относился, как ко всем девочкам в классе.

Конечно, в третьем «Б» и без Цветкова были вежливые ребята. Один из них тоже мог поднять книгу, выпавшую из рук девочки. Другой мог пропустить её впереди себя в дверях. Третий мог уступить место в трамвае. Четвёртый мог подать пальто. Пятый мог первым поздороваться. Шестой мог за целый день произнести раза три «спасибо». Но чтобы всё это делал один человек, ежедневно и без перерыва, — такого в третьем «Б» ещё не было.

При этом лицо Цветкова ещё светилось какой-то радостью, словно он от этого всего испытывал наслаждение и удовольствие. Вот Коля Бузыкин, например, всегда злился, когда ему приходилось совершить что-нибудь вежливое. Если в трамвай входила старушка и останавливалась возле места, на котором он сидел, — это было просто каким-то несчастьем. Как будто не могла стать возле кого другого! Как будто не могла остановиться вон возле того мальчишки. Тоже ведь сидит, как и он...

Но разговор у нас не о Бузыкине, разговор о Цветкове.

Итак, во всём поведении Леонида Цветкова было что-то загадочное, и даже таинственное, и даже сверхъестественное. И класс — не весь, конечно, класс, а его мужская половина — потерял и покой, и равновесие и решили эту загадку разгадать.

— Надо проверить, — сказал всё тот же Коля Бузыкин, — как этот Цветков ведёт себя дома... Нет ли тут, как говорит мой папа, каких-нибудь ножниц. А то ведь вы знаете, я в школе тоже считаюсь вежливым человеком. Но дома...

Действительно, в школе Бузыкин был на хорошем счету и даже слыл тихоней. Зато дома он только и делал, что ходил на голове и творил бог знает что.

— Вот ты и возьмись за это дело, — сказал Женя Филимонов Бузыкину. — Войди к нему в доверие и напросись в гости...

Коля Бузыкин так и поступил: он сначала вошёл в доверие к Лёне Цветкову, что сделать было нетрудно. А затем и напросился к нему в гости под никому не известным, но как он сказал сам, благовидным предлогом. Ведь дело не терпело отлагательств.Тем более что и классная руководительница Зоя Ефимовна и староста класса Нэлли Щипахина всем ребятам уши прожужжали своими «Ах, какой воспитанный мальчик этот Лёня Цветков! Вот с кого нужно всем брать пример! Даже Мише Травину!»

Вообще-то до появления Цветкова Миша считался самым вежливым мальчиком в классе. Но у него всё зависело от настроения. Если Травин встанет не с той ноги, то от его вежливости и следа не оставалось. Поэтому, хоть он и считался одним из самых вежливых, но в пример его особенно не ставили.

Итак, Бузыкина напутствовали словами:

— Рассекретить этого Цветкова и привести к общему знаменателю! И чтобы не выделялся!

— Будет сделано! — сказал Бузыкин.

И после уроков направился в гостик Лёне...


* * *

На другой день на первой же перемене мужская половина третьего «Б» окружила Бузыкина тесным кольцом в углу коридора.

— Рассказывай! — потребовали ребята почти в один голос.

— Рассказывай! — передразнил их Бузыкин. — И за большую перемену всего не расскажешь. Чур — после уроков на пустыре...

За школой на пустыре, как и было договорено, после уроков собралась гвардия третьего «Б» в полном составе. За исключением, конечно, Лёни Цветкова.

Бузыкин, и сегодня ещё переутомлённый вчерашним поручением, тяжело вздохнул и начал рассказывать. Сначала про квартиру.Что, мол, когда он вошёл в квартиру Лёни Цветкова, он сразу и не понял, куда это вошёл. Квартира напоминала спортивный зал, в который втиснули библиотеку. Или наоборот: квартира напоминала библиотеку, в которую втиснули спортивный зал!

— Конечно, — перебил Бузыкина Игорь Макеев, — если железного здоровья не будет, разве можно стать таким, как Цветков! То уступи место, то подними, то встань, то принеси, то подвинься... И так целый день!.. И пищей особой, наверно, надо питаться?

— И без книг, без полного собрания всех сочинений тоже таким, как он, не станешь, — вторил ему Петя Кириллов.

— Но главное, у него оказалось дома целых четыре сестры! — продолжал Бузыкин.

— Теперь вам понятно, на ком он тренируется с утра до вечера? — спросил Вадим Вагин.

— Ну да! Тренируется! — возразил Костя Макаров. — С сёстрами-то он дома, наверно, дерётся с утра до вечера! Я, например, со своими дерусь очень даже часто! Бузыкин, дрался Цветков с сёстрами?

— Как же! — ответил Коля.— Он с ними так же, как с нашими девчонками обращается... Главное-то, день обычный, а Лёнькины сёстры одеты жутко нарядно и причёсаны... Ну. прямо как будто у них день рожденияи или они собирались в театр! Это я сначала так подумал...

— Так, может, у них и был день рождения? Или они собирались в театр? — спросил Ваня Кармазин.

— Да не было у них ничего, и никуда они не собирались. У них и мама была одета хорошо, и отец в костюме и в галстуке ходил до моего ухода,— продолжал удивляться Бузыкин.

— У моей мамы тоже много красивых платьев и халатов. А дома она всегда носит самые некрасивые платья, а халат надевает самый старый,— признался вдруг Володя Кукушкин.

— А чего же они делали дома-то? — спросил Игорь Макеев.

— Что делали? Разговаривали все вместе.Кроссворды разгадывали тоже все вместе. Книгу вместе читали. Телевизор тоже вместе смотрели...

— Значит, вместе дружная семья? — сказал Женя Филимонов. И тут же ответил сам себе: — Подумаешь, какая невидаль! Мы тоже всей семьёй в спортивных состязаниях участвуем. Нас даже по телеку показывали,на стадионе мы — дружная семья. А дома то папа с мамой спорит, то мама с папой воюет,а то я как начну шуметь! Я ведь грубияном расту! — похвастался он.

Итак, из слов Бузыкина выяснилось, что Лёня Цветков и дома ведёт себя, как в школе. И к родным сёстрам относится, как к одноклассницам. Вернее наоборот — к девчонкам в классе он относится так же, как к родным сёстрам...

— Подозрительного за всё время ничего не заметил? — спросил Вагин.

— Подозрительное я сразу заметил,— сказал Бузыкин.— Как вошёл, чистота в комнате и пирогами пахнет... И вообще, праздника никакого нет, а у этих, у Цветковых, как будто бы какой праздник!

— Это надо же,— удивился Вадим Вагин.

Бузыкин потёр ладонями пылающие щёки и продолжал:

— Я всё время видел, что эти Цветковыкак будто какой-то праздник празднуют. Я даже на календарь настенный посмотрел. Но там никакого праздника не было. День как день, такой же, как все...

Наступило напряжённое молчание. Все ждали самого главного, когда Бузыкин, наконец, раскроет обнаруженную им тайну или секрет.

— Всё, — неожиданно сказал Коля Бузыкин.

— Как всё?! — разочарованно вскрикнули мальчишки третьего «Б».

Коля Бузыкин был мальчик справедливый и действительно рассказал ребятам всё как есть и как было. А мог ведь и приврать и наговорить на взрослых Цветковых или на самого Лёню.

Бузыкин только не стал рассказывать о том, что он звонил своей маме раза два и просил разрешения ещё побыть у Цветковых: так ему у них понравилось. Он молчал, покраснев, потому что ему вообще-то вдруг стало стыдно за своё шпионство...

— Ну, здорово ты разгадал секрет, Бузыкин, — насмешливо произнёс Глеб Емельякин.

— А никакого секрета и нет, поэтому и не разгадал, — огрызнулся Коля.

— Как это нет? А что же есть? — не успокаивался Емельякин.

— Не знаю... Я маме рассказал обо всём.Она сказала: обыкновенная! Нормальная! Здоровая! Семья! И говорит, расследовать вам нечего! А у кого в семье не так, те ненормальные и нездоровые!

— Да просто ты не сумел их секрета разгадать! — налетел на него снова Емельякин.

— Может, ты сумеешь, сам и разгадывай, — отговорился Бузыкин.

— И разгадаю!

— Ну и разгадывай!

Вообще-то Глеб Емельякин был наблюдательным мальчиком. И как сказал учитель рисования, где другие только что-нибудь видят, Емельякин обязательно что-нибудь заметит. Единственно, что он замечал плохо, так это, как он сам себя ведёт. А вёл он себя в школе и дома как попало.

Но наш рассказ не о понятном для всех Емельякине. Рассказ идёт о загадочном Лёне Цветкове.

Итак, посмеявшись вдоволь, Глеб сказал:

— Завтра приходите в школу пораньше — будет мне что рассказать. — Сказал и самоуверенно добавил: — Чао!

«Чао» по-итальянски значит «до свиданья!» Глеб попрощался с ребятами по—итальянски, потому что был полиглотом. (Полиглот — это человек, который знает удивительно много языков!) Емельякин, хотя учился только в третьем классе, знал языков двадцать. Правда, из каждого по одному слону: из итальянского он, значит, знал «чао!». Из французского — «бонжур!» — добрый день. Из английского — «хау ду ю ду!» —здравствуйте. Из казахского — «балма-иды!» — воспрещается. Из немецкого — «цу-рюк!» — назад. Из китайского — «хо!» — хорошо. Ну и так далее и тому подобное.


* * *

Весь вечер Емельякин провёл в гостях у Лёни Цветкова. А на следующее утро Глеб, или, как его звали близкие друзья, Емеля, пришёл в класс чуть ли не раньше всех с видом победителя. Вадим Вагин, который пришёл ещё чуть раньше, налетел на него со словами: «Ну что, Емеля? Разузнал? Рассказывай!»

— Придут все, тогда и расскажу, а то потом повторяй сто раз! — ответил ему Глеб свысока.

— Ну намекни хоть, — умоляющим голосом попросил Вадим, — разгадал или нет?

— Емеля, да не разгадает? Всё прошло, как говорят китайцы, хо! То есть хорошо!

Сделав такое заявление, да ещё на китайском языке, Глеб с видом человека, совершившего невероятное открытие, стал ходить по классу, поджидая ребят.

До первого урока оставалось всё меньше и меньше времени.

Наконец в класс вбежал Филимонов. Заметив сияющего Емельякина, он подошёлк нему и тихо спросил:

— Разгадал?!

— Разгадал! — ответил Глеб и хлопнул рукой по портфелю.

Мальчишки появлялись один за другим и все налетали на Глеба с одним и тем же вопросом. Емельякин всем подмигивал, продолжая хлопать ладонью по портфелю, кивал головой, но портфеля не открывал. И секрета не открывал тоже. Ему нравилось поддерживать загадочное настроение, и он поддерживал его до большой перемены.

А на большой перемене он первым выбежал из класса.

Пробежав по коридору, выскочил во двор. Все мальчишки третьего «Б» дружно устремились за ним. Всем не терпелось поскорее узнать разгаданный секрет.

— Ну я вам скажу, ребята, мне пришлось и попотеть, — начал он издалека. — Сначала вижу всё, что Бузыкин видел. Ничего нового.Всё то же самое... Хожу, во все углы незаметно заглядываю. Боковое зрение пускаю в ход. Усиливаю свою наблюдательность. Вопросы задаю. Ответы получаю, а ничего нового не вижу. Только то, о чём нам Бузыкин рассказывал. Ну, думаю, зря хвастался.

— Короче, Емеля! — загалдели третьеклассники. — Перемена не резиновая!

— Короче так короче, — согласился Глеб. — Уже собирался уходить, вдруг одна из сестёр срывает листик настенного календаря. Обращаю внимание на календарь. Календарь как календарь. Дома у нас висит такой же. Смотрю! Разглядываю! Вглядываюсь!.. Вчера было двадцать шестое декабря. Что такое? У Цветковых на календаре рядом с цифрой «двадцать шесть» от руки нарисован красным цветом плюс и цифра восемь и ещё буква М.

Емельякин оглядел ребят. Те ничего не понимали и не догадывались.

— Осматриваю календарь дальше. И к двадцать седьмому декабря тоже — плюс восемь М, и к двадцать девятому, и к тридцатому! Хожу. Думаю. Размышляю. Вижу. На столе у Лёниного отца лежит календарь на будущий год... Я в него, конечно, тоже заглянул. В нём тоже все листки уже с плюсом! И на всех восемь! И на всех М!

С этими словами Глеб открыл портфель и извлёк из него маленький листочек бумаги. Он оказался листком обычного отрывного календаря. Глеб положил его на портфель и разгладил ладошкой.

— Вот в чём секрет! — снова шёпотом повторил Глеб.

Все с интересом разглядывали листок.

— Обыкновенный календарь,— тихо прошептал кто-то.

— Двадцать шестое декабря,— прочёл Женя Филимонов.

— Двадцать шестое декабря,— повторил Глеб слова Жени. — А что рядом?

Теперь все действительно своими глазами увидели то, о чём говорил Глеб. На календаре действительно была напечатана типографским способом цифра двадцать шесть и от руки красными чернилами было написано — «плюс восемь М».

— И что всё это значит? — спросил Юра Пузырёв.

— «Плюс восемь М» — это оказывается, значит... Лёнькина сестра мне открыла, что это значит — «плюс Восьмое марта!» Соображаете? То есть у этих Цветковых к любому числу календаря прибавляется Международный женский день! Получается, что в семье Цветковых каждый день Восьмое марта!Соображаете?

Мужская половина третьего «Б» стала молча соображать.

— Значит, это что же получается? — спросил Юра Пузырёв. — Значит, это получается, что в семье у Цветковых круглый год Международный женский день. Вот почему они все так друг к другу относятся, — сказал Коля Бузыкин. — И вот почему Цветков всё время такой вежливый. А я-то! Эх! — Коля стукнул ладонью себя по лбу: — Такую цифру проглядел!

— Глаза надо иметь! — сказал снисходительно Емельякин. — И соображать!

— Ну, ребята, что теперь будет,— сказал Никита Славуцкий и пояснил: — Теперь нам в пример будут ставить не только Цветкова, но и его календарь с плюсом.

Все представили себе это и ужаснулись.

— Это уж точно, — начал Коля Беляев, — если девчонки узнают...

— Точно, — перебил Беляева Филимонов. — Теперь самое главное, чтоб об этом девчонки не узнали!



Все окружили Емельякина, как хоккеисты вратаря перед игрой, и троекратно поклялись: «Чтоб девчонки не узнали! Чтоб девчонки не узнали! Чтоб девчонки не узнали!»

С этим вернулись в класс.

Но не помогла клятва. Как не помогает она иногда выиграть матч хоккеистам. Узнали девчонки про календарь.

Наверно, это Коля Беляев сболтнул обо всём сестре, а та уж своей лучшей подруге Тамаре Желтковой. К концу четвёртого урока все девчонки третьего «Б» были в курсе дела.

После уроков Лёня Цветков обнаружил в карманах своей курточки в раздевалке шестнадцать записок, правда, без подписи. Все шестнадцать не похожих друг на друга почерков, предлагали Лёне дружить. И хотя Цветков ни на одну записку не ответил, никто издевочек на него не обиделся. Потому что он итак дружил со всеми!


* * *

На этом рассказ можно было бы и окончить, но оказалось, что у него есть продолжение. Через несколько дней календари с плюсами появились дома у многих мальчишек. Даже у Глеба Емельякина, который о календаре сказал когда-то так:

— С ума сойти! Я бы не смог триста шестьдесят четыре раза написать «плюс Восьмое марта!»...

А однажды и в классе на стене вдруг появился такой календарь. Даже неизвестно,кто повесил...

Но и с календарями не все вели себя с плюсом. Многие мальчишки третьего «Б» изменились, но, честно говоря, далеко не все.

Девчонки очень расстраивались от этого. А Люба Донцова даже в уголочке коридора однажды чуть-чуть всплакнула от расстройства. Тогда Женя Лелявина погладила её по плечу и тихо сказала:

— Ну, не расстраивайся! Вот я думаю, что календарь с плюсом — это ведь как лекарство. А некоторые лекарства действуют очень медленно. Но всё равно действуют. И подействуют. Вот увидишь...

А Люба слушала её, слушала и вдруг стала улыбаться сквозь слёзы. И улыбка у неё была тёплая-тёплая, ну прямо как грибной дождик, что идёт, как известно, при свете яркого солнца...







Загрузка...