По дороге разочарований

27 октября. Снежка и детские кассеты

Назавтра Диана пришла к Павлине, сидели тихо и мирно, слушали музыку и собирали кубик. Появилась Снежана.

— Сидите? Мы сегодня выпили с Киром, у матери день рождения — сообщила она, вид у нее был довольный и веселый.

— Хочешь шампанского? — спросила Павлина.

— О чем разговор? Наливай!

Диана ловко открыла бутылку. Раньше шампанское пили разве что в Новый год и на день рождения, но с приходом сухого закона, с водкой напряженка была, вот и перешли девушки на сухое и на шампань.

Распили бутылку на троих. В дверь «дети» постучали. Павлина вышла открывать и вскоре вернулась.

— Они за кассетами пришли.

Она собралась снять кассету с магнитофона, но Снежка возмутилась:

— Я ее еще не прослушала. Пусть пока погуляют.

— Неудобно, отдать нужно — произнесла Павлина.

— Удобно.

Рудик и Миха в коридоре мнутся под порогом.

— Твоя кассета? — спросила Снежана у Рудика.

— Моя.

— Вот иди погуляй, в центр сходи. А я послушаю и отдам.

— Я только что из центра — сказал обиженно Рудик — ну, отдайте кассету.

— Правда, Снежа, надо отдать — вмешалась Пава.

— Не просите, не отдам все-равно. А если ты устал стоять, я тебе даже стул уступлю.

Рудик и Миха сели в ряд.

— Давайте лучше ту дорожку слушать, на этой только комсомольские песни — сказал Рудик и хотел переставить кассету, но Снежка небрежно оттолкнула его от аппаратуры.

— Дойдет очередь и до той дорожки, а сейчас я эту слушаю. Мне и комсомольские нормально.

Рудику пришлось возвращаться на место.

— Кстати, ребята, а почему вы меня не поздравляете? У меня сегодня день рождения — заявила Снежка.

Эдик ухмыльнулся и сказал Михе:

— У них каждый вечер — день рождения. Вчера у Павлины. Значит, завтра у Дианы Антоновны будет.

— А при чем здесь Диана Антоновна? — не поняла Снежка.

Она, наверное, еще долго бы мучила детей, она ведь все-таки педагог, доставать молодое поколение — ее призвание. Но тут ей в туалет захотелось, и она вышла на улицу проветриться.

Рудик вздохнул свободно и переключил кассету на другую дорожку.

'Ты посмотрела нежным взглядом,

Меня улыбкой опьяня.

Ещё вчера мы были рядом,

И вот, уходишь от меня.

Тобою болен, сердцем болен.

Никто ни в силах мне помочь.

Гляжу на небо голубое,

А вижу ночь, одну лишь ночь…'

— Диана Антоновна, дай десять рублей на седьмое ноября — сказал Рудик.

— Сколько? Десять, рублей? — удивилась Диана — Тебе не стыдно? У меня пенсия двадцать восемь, мне на хлеб не хватает.

— А ты у Павлины Васильевны займи — посоветовал Рудик.

— Вот у нее и проси. Она же работает.

— А до пенсии тебе еще дожить надо — заметил, улыбнувшись, Миха, который до этого скромно молчал и на Диану посматривал тайком.

Вернулась с улицы Снежана, кассета закончилась, и Рудику позволено было забрать свои записи.

— До свидания — сказали «дети» и ушли.

— Пора и нам прогуляться до центра. Нечего сидеть — распорядилась Снежана.

Вышли втроем на улицу, пока гуляли градусы выветрились, погода холодная, зима на пороге…

Так «дети» повадились ходить к Павлине Васильевне по вечерам. Миха, Рудик и Алешка — молодняк. «Детский сад, ясельная группа» называла их Диана.