По праву сильного (СИ)

Глава 20

«Мне нужно было вернуться пораньше, чтобы мама не нервничала».

Вот засранец!

Так и слышу его ехидный голос!

Но улыбка растягивает лицо. Уел.

Ну и день сегодня был. И вечер.

Как ни странно, но после сообщения от Дениса волнения и страхи отступают, и я спокойно засыпаю до самого утра.

И сплю так сладко, что просыпаюсь, когда уже за окном светло. Просыпаюсь не сама, а от звонка мобильного. Бросаюсь к трубке, думая, что звонит Гордеев, но это с кафедры.

— Ксения? Ивану Борисовичу нужно уехать по семейным обстоятельствам, — гундит в трубку замученная лаборантка. — Он переносит консультацию. Есть вариант через две недели, или на сегодня можно устроить.

— А на сегодня во сколько? — хриплю я в трубку, пытаясь разлепить глаза.

— На через полтора часа у него будет окно, — слышу, как она шуршит бумажками.

— Я успею, оставьте за мной! — скатываюсь я с постели, путаясь ногами в одеяле.

— Угу, не опаздывайте.

Через полтора часа! Блин, мама ведь спрашивала: будить или нет! Как чувствовала! Хорошо, что мне недалеко, пешком за полчаса доберусь. Главное, быстро собраться.

Однако, сегодня я отчего вожусь со сборами дольше обычного. Тянет подкраситься, заплести красивую французскую косу, выпустив несколько свободных прядей… Для Дениса же я вчера наряжалась, мне понравилось, почему бы мне не сделать этого для себя?

Но в глубине души я жду, что Гордеев быстро расправится с делами и вспомнит про свою должницу.

В общем, провозившись перед зеркалом, я вынуждена в универ почти бежать.

Одна радость, погода стоит сухая, иначе узкие бежевые брючки были бы забрызганы по самое «не балуйся». Очень непрактичная одежка, но сидит на мне изумительно. Я собой довольна.

В последние мне дни я была так измучена этими угрозами, что потускнела совсем. А мне не нравится быть Молью. Влетев в холл главного корпуса, я кошусь в зеркало, висящее возле гардероба, и отмечаю, что глаза горят, на щеках румянец. Хороша чертовка! Жаль оценить некому!

Огибаю очередь в гардероб, тянущуюся почти до самого окна, и по винтовой лестнице, проклиная себя за то, что польстилась на каблуки, застревающие в кованых ступенях, я бегом поднимаюсь на третий этаж.

Ффух, я вовремя. Иван Борисович — жуткий педант. У него пунктик по поводу опозданий. Он не пожалеет львиной доли времени, отведенной на консультацию, потратить на пропесочивание даже за двухминутную задержку.

У двери на кафедру мнется еще один аспирант.

Руслан.

Мой бывший.

И вроде все давно прошло и быльем поросло, но мне все равно рядом с ним как-то не по себе.

— Тебе на сколько назначили? — спрашивает он, пристально разглядывая меня.

— На сейчас, — отвечаю я, подозревая, что, похоже, наши консультации решили объединить.

Так и выходит.

Лаборантка выглядывает в коридор:

— Егорова? Пантелеев? Оба тут? — она обводит нас взглядом. Под глазами у нее залегли темные круги. — Заходите, Иван Борисович ждет.

Иван Борисович и впрямь нас дожидается, стоя в дверях кабинета и беседуя с кем-то, кого я узнаю далеко не сразу, а лишь когда всех нас приглашают внутрь.

— Ксения, Руслан, сейчас мы с вами разберем ваши исправления, а если возникнут срочные вопросы, вы сможете обратиться с ними к Константину, — указывает научрук на своего собеседника. — Мы договорились, что он меня подстрахует, если придется задержаться.

— Конечно, нет проблем, — звучный баритон будто создан, чтобы приковывать внимания. — Можете меня поймать на кафедре, но я на всякий случай оставлю вам номер мобильного.

Я смотрю, как Константин Арзамасов длинными пальцами достает из кармана визитки и протягивает нам.

Сын проректора, кандидат наук, самый желанный холостяк универа, он воплощение сына маминой подруги. Идеален. И вызывает смесь робости и раздражения.

Правда, долго думать о нем не приходится, потому что Иван Борисович открывает принесенные ему лаборанткой распечатки наших работ и тут же обрушивает на нас хляби своей критики.

Куда мне думать про идеал, когда выясняется, что я законченная тупица?

То есть, мне не так это сказали, но смысл от этого не меняется.

Через час, обтекая, мы с Русланом выходим от научрука, проклиная тот миг, когда мы решили податься на научную стезю. У меня даже руки подрагивают, и поэтому я не сразу подцепляю телефон в сумке, который начинает трезвонить и явно бесить одну из преподавательниц, корпящую над каким-то документом. В итоге мне приходится почти все вытряхнуть из сумки на стол лаборантки, чтобы наконец угомонить мобильник.

— Да, мам? — выдыхаю я в трубку, у меня такое ощущение, что все на кафедре готовы меня покусать, а чисто теоретически мне еще потом здесь работать. — Погоди, я сейчас выйду.

— Ксюш, Лешку перевели в другую палату, теперь к нему пускают и даже передачи разрешили.

— Это же прекрасно, мам!

Спасибо тебе, Денис Гордеев!

Мама всхлипывает:

— Он пришел в себя. Я к нему собираюсь, ты со мной?

— Ну, конечно!

— Только прием до часу, успеваешь?

Смотрю на экран: уже почти двенадцать.

— Мам, попробую сразу подъехать в больницу. Если сейчас такси вызовется быстро, то я тебе отзвонюсь.

— Вы куда-то опаздываете? Я могу вас подвезти, — неожиданно кто-то кладет мне руку на плечо.

Вскидываю глаза. Это Арзамасов.

— Если вам в центр… — неуверенно начинаю я, хотя надеюсь, что удастся воспользоваться этой неожиданной помощью. От универа до больницы ехать минут пятнадцать, а если еще и такси задержится, я могу вообще никуда не успеть.

— Не в центр, — улыбается он, — но мне не сложно.

— Спасибо! Вы меня очень выручите! — и уже в трубку маме: — Мам, у регистратуры встретимся!

Арзамасов подает мне пальто, которое я, перед тем как зайти в кабинет, пристроила на вешалке, и под внимательным взглядом Руслана помогает мне его надеть. Я послушно просовываю руки, перекладывая телефон из одной в другую, и проверяю, все ли я сложила обратно в сумку.

— Я сейчас подгоню машину, спускайтесь.

Когда за Константином закрывается дверь, Руслан не выдерживает:

— На высший бал рассчитываешь?