По праву сильного (СИ)

Глава 46

— Ксюш, у тебя дома есть кто?

Разлепляю словно засыпанные песком глаза.

— Что?

— Спрашиваю, дома сейчас кто? — терпеливо переспрашивает Гордеев.

— Мама или на работе еще, или у Лешки. Нет никого там.

— Тогда давай ключи.

— Я сама… — вяло сопротивляюсь я.

— Досамакалась. Я беру тебя, Коля — ключи.

— В кармане пальто, — вспоминаю я, и Денис, похлопав меня по карманам, выуживает связку.

Перемещение мое в квартиру выглядит крайне странно и сильно напоминает внос новобрачной, но я стараюсь об этом не думать, потому что есть вещи, которые никогда не случатся. В целом, мне настолько паршиво, что даже плевать, если увидят соседи и настучат маме. Все равно мое состояние от нее не скрыть.

У меня в квартире Гордеев ориентируется прекрасно, будто каждый день на чай приходит, а не влезал один раз в темноте по балкону.

— Пить хочешь? Про есть не спрашиваю…

Да уж, при мысли о еде мне становится совсем дурно.

— Воды можно, — решаю я поэксплуатировать Ящера, раз выдалась такая возможность.

Денис не мелочится. Он достал с верхней полки графин и сервировал мне тумбочку возле кровати.

— Сейчас доставку привезут, я дождусь, — говорит, а сам на меня не смотрит. Если его взгляд падает на меня, желваки на его скулах начинают ходить.

Я все жду, когда он примется меня распекать, но то ли передумал, то ли решил понял, что умного ничего не скажет.

У него вообще с мозгами беда. Одумался он. А о чем думал до этого? Почему не сказал? Теперь и не скажет. За меня все решил. Значит, не сильно-то и задумывался. Слезы подступают к глазам.

— Ты чего, Ксюнь? — замечает мою мокроту Гордеев. — Болит? Где?

Болит. Еще как болит. Идиот. Проваливай в свою Москву!

Только посиди со мной еще…

— Прошло уже, — шмыгаю я.

Мне становится себя жалко.

Из кресла, на которое Денис бросил мою сумку, раздается звонок мобильника.

— Дать?

— Угу, — а то вдруг мама.

Он достает телефон, вижу его мельком брошенный на экран взгляд, и трубку мне передать не спешат.

— Ну давай сюда, — канючу я.

Помедлив, Гордеев все же отдает мне мобильник. Звонит Арзамасов.

Вон чего у нас зубы скрипят. Ясно. Да, теперь я могу отвечать на его звонки, и встречаться, и к Лешке ездить, и вообще на свидание с ним пойду, если позовет!

— Алло?

— Ксения? Ксюша, здравствуйте! Хотел уточнить, сможете на консультацию подойти завтра?

— Завтра? Вряд ли… Я немного приболела, но можно по скайпу…

— Приболела? Что-нибудь нужно? Я на машине быстро привезу.

Гордеев, которому прекрасно слышно весь разговор, выходит из комнаты. «Консультация, блядь, у него!» — шипит он.

Его откровенная злость бальзамом проливается на мое раненое самолюбие. А нечего. Все. Мы в расчете.

— Нет, спасибо, — максимально нежно отвечаю я. — У меня все есть. Давайте я вам завтра напишу.

В коридоре становится тихо.

Но окончание моего разговора и прощание с Константином тонут в звонке домофона.

— Лежи, — заглядывает в комнату Денис и максимально громко озвучивает: — Я сам все сделаю.

От Арзамосова я уже отсоединилась, но последняя реплика явно предназначалась ему.

Появление курьера вновь вносит суету. Моются фрукты, нарезается лимон, чтобы быть добавленным в графин, раскладываются лекарства, поправляется подушка.

Когда все видимые дела переделаны, говорю ему:

— Дверь захлопывается.

— Выгоняешь? — серьезно смотрит на меня.

— Посиди со мной, пока я не усну, — наступив, собственной гордости на горло, прошу я. Плевать какие у него там дела. Мне плохо. А, когда он уйдет, станет совсем погано.

— Если ты пообещаешь мне никогда так больше не делать, — веско говорит Гордеев.

— Обещаю, — это легко. Я ж и в этот раз не собиралась. Оно само как-то вышло. — А что это было? Я так понимаю, эту тыкву столкнули…

Денис устраивается на моей постели в ногах. Уставившись в одну точку, он механически поглаживает мое колено, укрытое пледом.

— У Миши, видать, вообще кукуха поехала. Ольга его бросила. Ну как бросила. Сказала, что подает на развод. Я думаю, она б вернулась. Но Миха решил устранить конкурента. Идиотизм. Как будто Ольгу первый день знает. Если убивать всех мужиков, с которыми она спит, город можно выкосить. Раньше, он не дергался.

А мне понятно, почему конвульсия случилась. Потому что все остальные как раз этими конкурентами не были, а Гордеев был. И Михаил это знал. Но вообще, это что у человека в голове должно было происходить, чтоб пойти на преступление? Не отморозок же. А если бы я не успела? Он бы сел. Проще грохнуть Ольгу, но я, конечно, пристрастна.

— Его Макс уже забрал. От меня подальше. Сама решишь, заводить дело или нет. Ну у Миши в городе перспектив больше нет. Такое не прощают.

На последних словах пальцы его на моей ноге сжимаются, мне почти больно, но я не вякаю.

— Спи, Ксюш. Больше никто тебя не обидит.

Денис замолкает, и мы слушаем, как громко тикает будильник. Бороться со сном мне не удается, и я проваливаюсь в сон.

Никто не обидит. Никто, кроме тебя, да, Денис?